Где-то рядом

Глава 13. Второй

Я смотрел на Кейси, она на меня. Два взгляда, таких похожих друг на друга и в то же время таких разных.

На то, чтобы довести подготовку сцены до конца, у меня ушло почти пять секунд. А потом я разом активировал все выпущенные наружу нити стихий. И те, что оставил рядом с Усайей, и те, с помощью которых следил, чтобы на Кейси никто не напал, и те, что Майя подготовила для меня вокруг отряда дочери.

Сегодня я побуду мастером-иллюзионистом, который показывает свои фокусы и разоблачает чужие.

— Что ж, если ты и эта тварь Атона готовы разрушить весь мир ради своих амбиций… — я заговорил сначала тихо, потом все громче и громче, охватывая каждого воина из отряда дочери. А теперь можно добавить и классику. — Я тебя породил, я тебя и…

Не договорив, я выпустил наружу два сверкающих потока стихии Обмана и Грани. Стихии переплетались друг с другом, отлетающие от них разряды превращали все, чего касались в пыль, а заряды летели в две цели. Один — в Усайю, другой — в Кейси.

— Что происходит⁈ — заорал посланник Атона.

— Папа, а у тебя комплексы, — все тем же ехидным тоном добавила Кейси. — В реальности твои способности не такие яркие и красивые.

— Главное, что они быстрые и смертоносные. Сейчас же мне нужно кое-что другое, — ответил я.

Мы втроем находились в изнанке Тьмы, куда я незаметно для всех ушел сам, а потом, воспользовавшись расставленными точками силы, перетянул и эту парочку, оставив вместо нас наполненные стихиями объемные иллюзии. Одна из них только что красиво и ярко, но при этом довольно медленно атаковала две другие, давая отряду Кейси проявить себя.

— Что ты сделал⁈ — снова заорал Усайя, но и здесь, в изнанке, я продолжал удерживать его в тюрьме-пирамиде. А что? Мне все равно было как закидывать его сюда — что с ней, что без нее.

— Ускорил процесс. Решил, что к черту слова, раз дочка меня не слушает. Лучше сразу покажу, чем заканчиваются игры в свободу возможностей, когда играешь в них по чужим правилам, — я говорил и следил за реальностью, где отряд Кейси мгновенно разделился на две части.

Было неважно, кто и где стоял, чем занимался, что кричал или говорил мгновение назад. Когда моя иллюзия изобразила атаку, часть бойцов Кейси бросились, чтобы прикрыть ее, а другая — чтобы спасти Усайю. Хлопок. Я добавил взрыва, дыма и неразберихи, чтобы выиграть достаточно времени для завершения разговора.

— Две трети отряда, — я снова смотрел на Кейси. — Ты! Потеряла! Две трети отряда! Они выбрали не тебя.

— Значит, правда Атона просто оказалась сильнее. Вот и все, — Кейси не думала сдаваться.

— Не его правда! Его ложь, картинка, нарисованная его эмиссаром, не больше! И то, что треть твоих бойцов осталась на твоей стороне — вот настоящее чудо. У правды, ограниченной реальностью, нет шансов против фантазии, когда ты можешь болтать что угодно.

— Кажется, я неплохо поработал, — Усайя, несмотря на плен, довольно улыбнулся и потер руки. — Учитель будет доволен.

— Кстати, знаешь, почему наш пленник ухмыляется, несмотря на то что ему осталось жить всего ничего? — спросил я у Кейси.

— Почему? — кажется, впервые с начала нашего разговора Кейси не спорила со мной, а просто задала вопрос.

— Он рассчитывает, что нашу небольшую заварушку увидят в других отрядах. Боги, с которыми поработали подобные посланники. Ведь после того, как Карик дал согласие тебе, он не стал отказывать и остальным? — спросил я. Кейси кивнула. Как же легко порой хорошие замыслы и чувства превращаются в настоящую проблему. — А помимо богов заварушку увидят и люди. Те, что сделали вид, будто присягают вам, поверив в замысел Карика и отказавшись от Атона.

— Они нападут на нас и ударят в спину? Мы были готовы к предательствам, — нахмурилась Кейси.

— Две трети, — я кивнул на границу изнанки, за которой дым устроенной мной диверсии начал опадать. — Когда против вас поднимается столько союзников — это уже не предательство, это гражданская война.

— Значит, это наш путь! — Кейси гордо вскинула голову.

Я опасался этого. Очень сложно убедить в чем-то того, кто верит… А моя дочь сейчас именно верила в свою правоту и в то, что я ошибался. И тогда для любых неприятностей и противоречий есть одно неоспоримое объяснение.

— Это будет нашим испытанием! — продолжала Кейси. — Мы не потеряли две трети бойцов, а обрели одну треть. Тех, кому плевать на любые лживые сказки и речи. Кстати, не этим ли славился и ты сам, отец? А у меня теперь есть сотни союзников с иммунитетом от этих манипуляций. Слабость это или настоящая сила, не на жалкие годы и века, а на тысячелетия и вечность?

— Что будешь делать? — я не стал спорить, а просто задал очень важный для меня вопрос.

— Не я, а мы.

— Хорошо, что вы с Кариком будете делать? — повторил я.

— Накажем предателей, наградим верных, победим, — Кейси улыбалась.

— А эмиссары Атона? Будешь снова пускать их к своим людям?

— Думаю, подобные проверки нам больше не нужны…

— Вот и прекрасно, — я сжал кулак, и тело Усайи опало на землю изнанки, осыпаясь искорками алтарей, собранных им на своем пути.

Еще одна сторона возможности видеть чужие стихии. Не просто посмотреть, что скрыто внутри моих врагов, но и запомнить каждый из их алтарей, а потом… Я подготовил мысленный пакет с координатами, чтобы передать его своим черным. Сейчас Усайя лишился только одной из своих жизней, но уже скоро у него не останется ни сил, ни новых перерождений. Такова будет его плата за атаку на мою семью.

— Ты в своем репертуаре, — Кейси поморщилась. — Встретил кого-то с другой точкой зрения и принял самое простое решение — убил и пошел дальше. А ведь будь у тебя возможность, ты бы держал меня и всех вокруг в теплицах, защищая от всего, что кажется тебе злом.

— Я не считаю вас растениями, — ответил я, невольно морщась.

Что я сделал? Нашел того, кто называл себя врагом и вел себя соответственно, и поступил с ним именно так, как поступают с врагами. Как это видит Кейси? Просто как очередное подтверждение своих мыслей. А если что-то под них не очень подходит, так всегда можно возвести любую позицию в абсолют и высмеять. Тоже выход… Я все же на мгновение задумался, не перегибаю ли палку.

«Если бы ты был таким, как она говорит, то никогда бы ее не отпустил. Ни в армию, ни сейчас… Ты ведь хочешь сделать именно это?» — в голове раздался голос Майи. Тихий и грустный.

«Да. Сейчас она не готова меня услышать, — мне тоже было грустно. — Знаешь, а там, в нашем будущем, когда мы постоянно сражались плечом к плечу, и нам было не до бунтов, мне казалось, что эта сторона взросления детей обойдет меня стороной».

«Твоя дочь — бог, — Майя улыбнулась. — Она просто чуть медленнее растет. А еще… Раньше она не могла себе позволить творить глупости, а сейчас, пусть она никогда это и не признает, она почувствовала, что рядом есть тот, кто защитит. И вот расслабилась».

«Или позволила себе вырасти, — задумался я. — Знаешь, как дерево… Оно ведь не по прямой тянется вверх. А то в одну сторону, то в другую, ищет путь получше, и в итоге получаются развесистые кроны, живые леса, где каждое дерево отличается от других. Становится уникальным. Может, так и должно быть? Это путь молодых — меняться, набивать шишки и открывать новые пути развития нашего мира?»

«А тогда какой путь у нас? Тех, кто постарше?»

«Защищать. И их самих, и мир, чтобы они случайно не уничтожили его в процессе, чтобы не погибли раньше времени».

«Это звучит уже не так интересно».

«Зато сделать это гораздо сложнее. Неужели этот вызов тебя не бодрит?» — я уже улыбался.

Я знал, что буду делать дальше. Мир вокруг снова стал простым и почти понятным, и от этого на душе было так легко. Майя послала мне воздушный поцелуй, а я снова вернулся к реальности.

— Иди, — я продолжал улыбаться, теперь уже Кейси. И, кажется, ее это страшно бесило.

— Что⁈

— Я говорю, иди. Попробуй сделать то, что ты хочешь. Докажи мне, что права. И постарайся не умереть, — я вытащил нас из изнанки, незаметно соединяя с иллюзиями. Пусть для бойцов Кейси все будет по-настоящему. Их выбор, то, рядом с кем они встали.

— Я не буду тебе ничего доказывать. Это все не для тебя! — кажется, Кейси покраснела.

Я ничего не ответил.

— Не для тебя! — повторила она уже громче.

Часть бойцов ее отряда, которые оказались поближе, начали поворачиваться к своему лидеру и собираться вокруг Кейси. Молодые, сильные, горящие желанием сделать что-то хорошее и великое. Кто-то из них, возможно, еще потеряет себя, продаст свои принципы, поставит личные интересы выше мечты. Но пока они даже не думали ни о чем подобном.

«Только не забывай, что случилось сегодня, — я мысленно попрощался с Кейси. — Не потеряй тех, кто горит. Защищай их».

Вспышка портала. Моя дочь осталась там, готовясь продолжать свое сражение, а я перенесся на вершину соседней горы, с которой поле боя двух армий казалось маленьким черным пятнышком. Через мгновение рядом появилась Майя и ласково коснулась моего плеча.

— Что дальше? — спросила она. — Сражение сражением, но мы ведь пришли сюда не просто так.

— Да, — кивнул я. — Та покинувшая мир сила алтарей Бо не дает мне покоя. И кажется, я знаю, как нам встать на ее след.

— Твой Поиск истины что-то засек? — спросила Майя.

— Нет, — я покачал головой. — Он — не абсолютное оружие, плюс тут столько стихий и пролитой мощи демиургов, что даже на мелочи Поиск работает с перебоями. К счастью, смерть алтаря — это в любом случае смерть, и есть та, кто знает все об этой стороне жизни.

— Старуха, — поняла Майя.

— Старуха! — я ответил и одновременно позвал повелительницу Смерти.

Теперь нужно было дождаться, пока она получит мое сообщение и соизволит ответить. Учитывая, что Старуха ждет результатов расследования по Мале, она не проигнорирует меня. Но чтобы напомнить свой вредный характер и статус, точно не появится слишком быстро.

— Кот… — Майя, воспользовавшись паузой, решила поговорить. И я знаю, о чем.

— Хочешь спросить, почему я сначала так волновался о Кейси, а потом так легко ее отпустил? — спросил я.

— Я понимаю, почему отпустил, — Майя покачала головой. — Но вот что изменилось? Чего ты боялся раньше? Это мне интересно.

— Ты слышала про семь смертных грехов? — спросил я немного невпопад. Впрочем, Майя уже привыкла, что я порой начинаю издалека, и просто кивнула. Хорошо, тогда можно будет покороче. — Так вот мне кажется, что в молодости люди бывают двух типов. Те, кто на самом деле хочет что-то изменить. И пусть они, на мой взгляд, творят глупости, но их цели чисты, и если не дать им сделать ничего непоправимого, то в итоге из них получатся хорошие цельные люди…

Я на мгновение замер. После разговора с Кейси успел привыкнуть к ее постоянным напоминаниям, что она — бог. Майе же плевать было на такие мелочи — и как это иронично выглядит со стороны.

— А второй тип? — спросила она.

— Второй — это те, кого ведут не мечты, а страсти. Гнев — на родителей, на старый мир. Тщеславие — вера в то, что именно они лучше тех, кто жил раньше, что именно они понимают, как все на самом деле устроено. Уныние — они видят во всем существующем лишь плохое. Лень — они не готовы пытаться что-то спасти, а только разрушать. Если к такому фундаменту добавить врага со стороны вроде Атона, который предложит им возможность приобщиться к алчности и блуду, а потом подтолкнет в новую сторону… В итоге получатся такие разрушители, до которых оркам Петровича будет так далеко, как до звезд.

— Осталась еще зависть, — Майя напомнила о последнем смертном грехе, который я не затронул.

— Ну, я же не церковник, чтобы точно следовать списку, — улыбнулся я. — Просто совпало. Хотя… Если вспомнить подобных бунтарей в моем родном мире, зависти так всегда было с запасом. И друг к другу, и к возможным конкурентам.

— Значит, ты боялся, что Кейси пошла по этому пути…

— И тогда бы я боролся за нее до конца, любыми способами.

— Но она осталась мечтателем, который будет совершать ошибки, из-за них будут страдать люди, которые поверят в нее, пойдут за ней…

— И пока они делают это ради чего-то хорошего и по собственной воле, я не буду им мешать, — я покачал головой. — Как мудро заметила наша дочь, они же не растения, чтобы сажать их в теплицу, отгораживая от внешнего мира. Потому что рано или поздно все стены падут, и те, кто не умеет бороться за свою жизнь, будут просто уничтожены…

Мы не договорили, потому что в воздухе прокатилась волна серой энергии, а потом появился пролом в изнанку Смерти, из которого показалась наша старая знакомая. Хотя… Мои глаза удивленно расширились. За этот год мы общались со Старухой в основном дистанционно, и сейчас, впервые увидев ее вживую — не образ, не проявление силы — после долгого перерыва, я был по-настоящему удивлен.

— Ты действительно стала королевой, а я ведь думал, это просто блажь, которая порой приходит в голову каждому из нас, — сказал я, рассматривая девушку лет двадцати на вид. Длинные черные волосы, бархатистая розовая кожа — она могла показаться совершенно другим человеком, если бы не знакомая мудрость и боль в глубине огромных зеленых глаз.

— Хватит пялиться, — Майя шутливо ткнула меня в бок. Или не совсем шутливо?

Старуха… Молодая Старуха расхохоталась.

— Вот ты всегда такой, — сказала она, когда немного успокоилась. — Только я начинаю думать, насколько смертельно твое оскорбление, как ты сделаешь еще что-нибудь, и все задуманные кары теряют смысл… Так зачем ты звал меня, Кот?

Мне очень хотелось спросить, зачем повелительница Смерти решила показаться лично, при том что не делала так очень давно, но в итоге решил сосредоточиться на деле. Я рассказал ей, как мы видели исход силы алтарей в Сирене, о нашей уверенности, что они связаны с Бо и тем, что случилось где-то в этом мире. Молодая Старуха внимательно выслушала меня, а потом призвала свою силу, которая приняла форму миниатюрной великой башни Смерти… Если до этого у меня еще было немного сомнений, не создала ли Старуха себе двойника или еще какого аватара, то теперь последние из них пропали. Повелительница Смерти никогда бы не отдала чужаку доступ к своей главной силе.

— Вот точка, — через десять секунд Старуха закончила. — Здесь была поглощена сила алтарей Обмана и… что-то еще странное. Надеюсь, когда разберешься, ты обязательно поделишься со мной подробностями.

Я только успел кивнуть, как Старуха опять прорезала проход в изнанку и ушла, оставляя вопросы, зачем все же она приходила.

— Странная она… — кивнула в унисон моим мыслям Майя. — Если бы не все остальные дела, я бы обязательно попыталась узнать, что же с ней творится.

— Если бы не все остальные дела… — кивнул я.

Как же хотелось разобраться и скинуть хотя бы часть. Впрочем, не за этим ли мы сюда пришли? Я выдохнул, собираясь с мыслями, а потом построил проход через изнанку в отмеченную Старухой точку. Если опираться на поле боя, где столкнулись армии Атона и Карика, то она находилась совсем недалеко. Около сотни километров — мы прошли их меньше чем за минуту.

Изнанка сменилась обычным миром, вокруг нас высились стены ущелья, скрывающие нас от возможных наблюдателей, а перед нами… На груде камней лежало тело в черной броне. Шрам над глазом, огромный двуручный меч, выпавший из ослабевшей руки. Это был Охотник. Убийца, бывший личным врагом нашей семьи тысячи лет, а потом ставший одним из нас. В нем текла кровь Кейси, создавшая его тело, в его голове жила личность, пламя которой раздула Майя… В какой-то мере Охотник был моим сыном и точно одним из сильнейших слуг, который мог бы сдержать какое-то время и самого Атона — и вот теперь он лежал мертвым!

Без движения, без единой нити, связывающей его с целыми алтарями. Как и Малу, неизвестный убийца уничтожил его одним-единственным ударом, и от этого у меня по коже бежали мурашки. Опасный незнакомец, враг моих союзников и, судя по всему, еще и мой, о котором я ничего не знаю — что может быть неприятней? Наверно, только то, что он связался с другими моими врагами…

— Ты ведь не думаешь, что это Бо научился убивать таким вот способом? — тихо спросила Майя.

У меня не было ответа на этот вопрос. С одной стороны, я старался никогда не недооценивать своего бывшего учителя, с другой — такая невероятная сила была чем-то выходящим за грань даже для него. Или нет?