Гамельнский Крысолов

Глава 42. Двойка пентаклей.

-Ему стало еще лучше, - Анна улыбнулась, встречая Иеронима в коридоре.

Виктор отметил ее бледность и тут же посетовал, что вообще остался у нее. Такое нервное напряжение едва ли могло пойти на пользу беременной девушке, наверняка, именно поэтому она выглядела столь уставшей и напряженной. Даже улыбка у нее получилась какой-то вымученной, а слова, которые должны были принести хорошие новости, прозвучали сухо и невыразительно. Иероним молча кивнул и, сняв куртку, продолжая сохранять тишину, пошел наверх. Анна развела руками и даже не стала его окликать, просто ушла к себе.

Виктор понимал, что, забывшись в собственных проблемах, даже сейчас, он думал об Анне скорее мимолетом, как о ком-то столь не значимом для него, что раздумья об этом человеке не стоили его времени и сил. Он не осознавал, сколько неудобств ей приносит и почти не обращал внимания на то, в каком она сейчас положении. Что бы сделал на его месте Учитель? Тот Грег, которого знал Виктор, не мог просто так оставить ее в одиночестве, не попытавшись найти способ ей помочь: лучшую партию, лучшую больницу и лучшую работу на дому. Он обязательно бы превратил ее жизнь в нечто потрясающее, окружил бы её чудесами.

Но Учитель исчез слишком неожиданно для всех, так что даже если он и хотел что-то сделать, то наверняка не успел.

Гадатель последовал за Анной, впервые за все эти дни осматривая ее комнату не в полумраке. Теплый желтый свет, полки с книгами, шкаф с одеждой и кровать. Казалось, все было так обычно, но в то же время что-то было не так. Что-то задевало Виктора, вызывало в нем - даже в мертвом - всплеск энергии. Гадатель краем глаза посмотрел на девушку, а потом приблизился к книжному шкафу и пробежался взглядом по корешкам. Когда-то это помогло ему спасти Грейс, а сейчас, быть может, поможет лучше понять Анну и загадку ее непробиваемого спокойствия?

На полках прятались сначала ряды классической литературы, следом за ними множество книг по медицине на шведском и английском языках, а возможно и на каком-то еще - Виктор не все названия мог различить. Потом шли какие-то труды по философии, политика, а затем...

Гадатель удивленно замер и даже протянул руку сквозь стекло, чтобы коснуться корешков этих книг. Они совершенно точно принадлежали его отцу, но Учитель ни за что не отдал бы их постороннему человеку.

Там было несколько томов истории Колоды, тонкая брошюра про гипноз, потрепанные книги по Таро, в которых, Виктор это совершенно точно знал, было множество пометок, исправлений и дополнений, сделанных как Грегом, так и его отцом, и множеством других Магов, которые были до него. Там были заметки и Виктора, но Гадатель никогда даже не претендовал на эту книгу, предпочитая создавать собственные толкования.

Виктор нервно ухмыльнулся. Он все еще не до конца понимал, украла ли Анна эти книги, или Учитель отдал ей их сам? Но если Грег передал все это ей во владение, то почему?

Он обернулся и уставился на Анну. Девушка поправила одну из фотографий на столе и тихо сказала:

-Я надеюсь, твой сын простит меня. Я просто выполняю твою просьбу, - она порылась в кармане передника и достала оттуда небольшой сверток. Виктор узнал его моментально и вовсе не по стертой вышивке и рваным краям чехла. Он настолько привык к этой вещи, что смог бы услышать её зов, уловить его даже будучи призраком.

Это была его новая колода. Та, что Учитель подарил ему вместо старой.

Анна осторожно прижала ее к сердцу, беззвучно шевеля губами.

-Надеюсь, перед ними ты тоже извиняешься, - прошипел Виктор. Злость захватывала его с каждой секундой. Чего бы Анна ни добивалась, сам факт того, что она посмела взять его инструменты без спроса, лишал Гадателя доброй части способности здравомыслия.

Девушка оставила колоду на тумбочке и снова залезла в карман. Теперь она выгребла оттуда его руны, все до единой, и тоже высыпала на стол.

-Почему никто не заметил? Почему никто не заметил, что ты меня грабишь? И что значит, "я просто выполняю твою просьбу"? - Виктор невольно сделал шаг назад, когда Анна развернулась на пятках и прошла сквозь него. Это было странно и совершенно неприятно, но Гадатель гораздо больше сил сейчас должен был положить на борьбу с клокочущей в нем яростью.

Анна на ходу собрала волосы в небрежный пучок и вышла из комнаты, напевая что-то на ходу. Виктор остался.

Он подошел ближе к ее ночному столику, склонился над фотографиями, упираясь руками в колени, отчаянно борясь со странным желанием заплакать от накатившей на него и совершенно неуместной эмоции - обиды обманутого ребенка. Она душила его, застревая комком в горле, такая сильная, что даже будучи призраком он ощущал её почти физически.

На фотографиях, что стояли у Анны возле кровати, был изображен Учитель. Он улыбался искренне и очаровательно, и все это было бы так привычно и обычно, но там было кое-что еще.

Учитель на каждой из них был с Анной. Он обнимал ее, целовал, держал за руку во время прогулки по осеннему парку.

Он был тем человеком, из-за которого Анна бросила работу и переехала в этот город.

-Поверить не могу, - выдохнул Виктор с такой тяжестью, будто бы снова стал живым.

Близнецы, которых Анна носила под сердцем, были детьми Грега. Они были сводными братьями Виктора, а Анна наверняка стала бы мачехой, не встреться на пути Учителя Джек.

-Моя мачеха младше меня, - Виктор прикрыл ладонью лицо и тихо застонал.

Гадатель порой задавал Учителю вопрос, почему он до сих пор не женился. Казалось бы, найти себе жену Грегу не составило бы никакой сложности, и все же он продолжал менять женщин, как перчатки.

Уже став старше, Виктор понял, что причина была не только в том, что Грег был любвеобилен по натуре, как и полагается настоящему Магу, но еще и в том, что Учитель не мог найти своему сыну подходящую мать. Он воспринимал женщин из Колоды либо как равных партнеров, либо как кого-то, кому не мог доверить воспитание Виктора. А женщины не из их круга казались Учителю просто не ровней, и едва ли хоть кто-то из них мог бы дать его сыну то утешение, которое ему бы понадобилось в будущем. Они бы просто не поняли его.

Но Анна? Гадатель понимал, почему Учитель мог ей увлечься - она красива, добра и заботлива, и в то же время в ней присутствовал тот холод и лёд, что Грег наверняка пожелал бы растопить. Однако неужели это увлечение переросло в столь сильное чувство? Виктор никогда не видел собственного отца, обнимающего кого-то с такой теплотой и нежностью.

Гадатель сел на край кровати Анны и устало уронил голову на руки, спрятав лицо в ладонях, вцепившись в спутанные кудри пальцами.

Еще вчера ему казалось, что все идет по плану. Совсем скоро он очнется, ему будет лучше, и он постепенно разберется со всеми проблемами. Но уже сегодня все перевернулось с ног на голову, меняясь не в лучшую сторону.

Он вот-вот потеряет Юнону, должен будет принять решение о том, жить или умереть Джеку, и посмотрит в глаза Анне, теперь уже зная, кем она приходится ему на самом деле.

-Как я раньше всего этого не понимал? - Гадатель потер переносицу, еще не избавившись от собственных привычек. Подняв взгляд, он тут же зацепился взглядом за книжный шкаф Анны и замер, вспомнив книги отца и осознав, что именно происходит.

Понемногу все становилось на свои места. И то, почему Иероним, сначала отнесшийся к Анне с недоверием, позже успокоился и даже зауважал ее, и то, почему Грейс не обратила внимание на то, что Анна украла у Виктора его инструменты для гадания.

Даже то, что Гадателю стало так резко хуже, что он так быстро выдохся, почти ничего для этого не делая, теперь можно было объяснить.

Вернувшись из Безмирья и заболев, Виктор лишился возможности восстанавливать свои силы полностью. Часть энергии ему сполна возвращало мироздание, но часть он тратил и сам, и эту часть уже невозможно было восстановить: она уходила в дань Безмирью. Каждый раз ему становилось чуть хуже, но с этим, в принципе, можно было существовать, проводить магические ритуалы. Дойти до грани ему было бы сложно, это заняло бы кучу времени, если бы не Анна.

Все это время, с самого знакомства с ней, организм Гадателя тратил силы на борьбу, его магия была направлена на сопротивление Анне. Девушка гипнотизировала его, каждую секунду заставляя подчиниться ей, верить в то, что рядом с ней он может быть по-настоящему спокойным. Она хотела, чтобы он остался с ней вместо Учителя, чтобы он помог ей их вырастить. Как ее сын и как их брат.

Сопротивление позволяло Виктору упорно идти дальше, а не стать куклой в руках Анны. Так что ее гипноз просто заставлял его невероятно сильно доверять постороннему человеку, что Гадателю, на самом деле, было совершенно не свойственно.

В то же время организм Виктора не мог справиться с постоянным напряжением, не успевал восстановить ту энергию, что мог получить от Всевышних, и терял слишком много сил, которые восстановлению не подлежали.

Болезнь же развивалась так быстро, как никогда не развилась бы в любой другой ситуации.

-Поправочка, - тихо фыркнул Виктор, - Моя молодая мачеха почти убила меня.

Вся эта ситуация была до ужаса смешной, как будто он попал в бразильский сериал, в котором чужие судьбы переплетаются самым невероятным и идиотским образом.

Однако Гадатель почти не чувствовал тоски или разочарования - лишь какое-то горькое удовлетворение. Он ожидал, что отец может выкинуть нечто подобное, обманув и Виктора, и всех остальных. И он, Виктор был в этом уверен, получал от происходящего искреннее удовольствие в отличие от сына.

Сейчас Виктор испытывал целую бурю эмоций, ставших его откликом на происходящее. Больше всего Гадателя злило тот факт, что Анна делала то, в чем сама еще толком не разбиралась, хотя это так идеально вписалось во все его планы. Нервничал он и по поводу решения по ликвидации Джека, которое ему предстояло рано или поздно принять.

Но больше всего ему было страшно за Юнону. Девушка все сильнее занимала его мысли, и в какой-то момент Гадателю даже показалось, что он снова слышит ее голос.

-Ожидание - это хуже, чем Пенелопа в конце лунного цикла, - он запрокинул голову и закрыл глаза.

Теперь он знал, что пока он призрак, стоит ему только захотеть, и он сможет стать хотя бы наблюдателем приключений Юноны, а сейчас ему хотелось этого больше всего, ведь это и отвлекло бы от его собственных проблем, и помогло бы ему узнать, как она.

Поэтому Гадатель позволил липкой темноте поглотить себя и унести на волнах небытия, чтобы выбросить его как можно ближе к Юноне.