Фантом. Инженер системы 1

Глава 28 Главный человек в классе

Нужно было спешить.

Я не знал есть ли подкрепление у нападавших, куда они тащат скелетоник, что они вообще задумали. Но я прекрасно понимал, если они скроются, то плакал мой марш-бросок до дома. Без скелетоника прямо сейчас я не справлюсь. Как я буду забирать его у компании Сэма я пока тоже не знал, но одно было ясно — прокачиваться и ждать, когда мои силы вырастут достаточно для похода — это очень долго.

Я верю, что Ленка жива, но чем дольше я не приду, тем сложнее будет её найти. Сейчас я представлял, где она должна быть. А где окажется через полгода? Вопрос на миллион!

Одного из группы прикрытия снял Петрович. Он удачно высунулся из укрытия, где прятался с Олей и всадил очередь. Из-за камней донесся сдавленный хрип, а спустя пару секунд вывалилось тело. Стрелок был мертв.

— Кстати, — крикнул Петрович, глядя на меня, — спасибо за автоматы! Девчонка вовремя их притащила. Если бы не она, мы бы ещё долго мучились, выискивая исправное оружие.

— Где Таха⁈ — крикнул я в ответ.

— Осталась в модуле, как ты и приказывал.

Ага. Приказывал-то я другое, да она меня не послушалась. Но то, что смогла помочь и после осталась в безопасном месте ей зачтется.

Второй гад засел крепко. Камни оказались сложены так, что ему можно было стрелять сквозь небольшое окошечко. Не нужно высовываться. А нам попасть в дырку диаметром в десять сантиметров, под постоянным огнем, почти нереально.

Можно было дождаться, когда у него кончатся патроны, но меня это не устраивало. Скелетоник уходил от меня с каждой секундой.

— Прикрывайте! — закричал я, надеясь на Петровича в первую очередь.

Он и прикрывал. Да ещё Оля. Она вообще высадила остатки рожка на удивлении метко. Я видел, как пули плотно ложились рядом с отверстием, может даже заходили внутрь. Так что стрельба в нас на несколько мгновений прекратилась, и я смог скользнуть за двери, уйти влево, с линии обстрела противника.

Короткая пробежка — я оказался совсем рядом с укрытием стрелка. Прижался к камню с другой стороны. Отсюда я слышал, как пыхтит и матерится вражина. Мат был отборный, русский. Я чуть замешкался, но… да ну вас всех нахер! Этот мужик точно так же бьется за свои интересы, как и мы. Ему не хочется дохнуть, как и никому из нас. И… я ведь уже говорил, что не люблю убивать? В бою пожалуйста, но я не люблю, когда стреляют в спину. Да и в упор — тоже.

Дождавшись, когда из «окошка» покажется ствол, я обогнул камень.

Он сидел, прикрываясь щитом, матерился, как сапожник и стрелял. Теперь было понятно, почему он так и не попал ни в кого из нас. Он даже не смотрел, куда палит. Ему нужно было просто тянуть время, пока его товарищи утаскивали трофей. Он явно не думал, что останется в живых.

Ударом я отбросил щит. И мгновенно приставил ствол к затылку.

— Не шевелись!

Он прекратил стрельбу, поднял руки. Ствол застрял в окошке, и автомат повис, зажатый собственным весом.

— Я не шевелюсь, — в повисшей тишине пробормотал он.

Наши тоже не стреляли. Видели, что я был рядом.

Краем глаза я видел, что Сэм и Петрович уже бегут ко мне, Оля тоже не отставала.

— Вяжи его! — приказал Петрович Оле.

Та извлекла из кармана прочные пластиковые стяжки, затянула их на запястьях и ногах мужика.

Мы с Сэмом так и держали его на прицеле.

Я забрал автомат и дополнительный рожок. Сразу почувствовал себя бойцом. С одним Глоком не навоюешь.

— Чего топчемся⁈ За ними!

Голос раздался из-за спины так неожиданно, что я едва узнал его.

Фатима стояла совсем рядом. Когда успела выйти из здания? Её глаза горели ненавистью и злобой.

— Антон у них! Костюм у них! Пять сучек у них! — она орала, брызжа слюной и от этого казалась некрасивой.

— За мной! — скомандовал Сэм и побежал по следу от скелетоника.

Я припустил за ним. Петрович и Фатима тоже. Оля осталась со связанным.

Мы догнали бурлаков минут через пять. За то время пока мы перестреливались с их товарищами, пока брали пленного, пока бежали, они успели оттащить экзоскелет почти на километр. Не знаю, сколько оставалось до их базы, или где они там обитают, но вокруг было совершенно пусто.

— Стоять! — заорал Сэм. — Куда⁈

Но пятерка бурлаков не остановилась. Они тянули скелетоник за собой. Отстреливаться им было нечем. Я видел, что у них нет даже пистолетов. Наверное, расчёт был на то, что нас задержат надолго.

— Стоять! — снова заорал Сэм.

— Вали их! — проревела Фатима.

Сэм медлил.

— У них в логове пять баб, они нам нужны! Если мы сейчас сократим количество защитников, забрать их будет проще! — она вопила, как резаная.

У меня от крика даже уши заложило. Может быть в горячке боя, может быть от чего-то еще, но мысли вдруг стали вялыми.

Рука Сэма дрогнула и поползла вверх. Он словно нехотя поднял Узи.

— Стреляй! — завизжала Фатима.

Сэм дал длинную очередь.

Спины бурлаков окрасились красным. Пули рвали одежду и плоть, прошивая людей насквозь. Они падали беззвучно. Вперед лицом, как шли.

Петрович тронул меня за плечо, выводя из ступора.

— Пойдем, надо осмотреть Антона.

— Какой нахер Антон! — воздух зазвенел словно от разорвавшегося под ухом снаряда. — Вперед! В их логове, наверняка, остались только трусливые суки!

— Нет, — едва смог произнести я. — К черту вас! Берем экзоскелет, Антона и возвращаемся.

— Согласен, — поддержал меня Петрович. — Парень может быть ещё жив.

Фатима сверкала глазами. Казалось, будь у неё оружие, и она бы выстрелила в меня и Петровича не раздумывая.

Сэм тоже тормозил. Не спешил выполнять приказ. Переводил взгляд с Антона, то на меня, то на Петровича.

— Берем и тащим.

Я подошел первым, стал распутывать веревки с убитых.

— Впрягаемся, други, — хрипловатым басом поддержал меня Петрович.

Они с Сэмом подошли, забрали по две «упряжи». Подналегли и потащили.

Фатима картинно всплеснула руками, совсем так же театрально, как она заламывала руки, сидя полуголой у меня на полу. Казалось, что она хочет что-то сказал, но сдерживается.

Скелетоник оказался весьма тяжелым, если тащить его волоком, но мы не сдавались.

— Хер с вами! — наконец выпалила Фатима.

Она выплюнула эту фразу, словно до этого долго сдерживалась, а теперь её прорвало.

— Возвращаемся, лечим Антона, потом организуем рейд.

Шли молча. Я пытался собрать мысли в кучу, но отчего-то было сложно. Петрович, обычно разговорчивый, тоже молчал.

По пути подобрали связанного и Олю.

В мастерские вернулись через полчаса и застали Таху с медоедом на пороге. Девочка стояла и исподлобья смотрела на нашу процессию. Словно она видела, как мы завладели скелетоником и не одобряла методы. Впрочем, как и я.

— Теперь ещё с этим возиться, — недовольно пробормотала Фатима, окинув взглядом пленника.

Другие промолчали.

— Что с Антоном? — спросил Шариф.

Он так и стоял рядом со станиной. Пулемет он снял, теперь тяжелая машинка лежала у его ног. Странно, что он не побежал с нами. Странно, что он так и возился с этим чертовым пулеметом. Всё было странно!

— Сейчас выясним, — буркнул Сэм.

Мы затащили экзоскелет внутрь мастерских, и Оля принялась отстегивать Антона, тихо что-то бормоча. Ей помогал Петрович. Вместе они вытащили тело из скелетоника, уложили на бетонный пол.

— Он дышит, — вынес вердикт Петрович, — но очень плох. Не сейчас, так через час помрет.

— Витаминками откачаем, — произнесла Фатима. — Не в первый раз.

— На этот раз гораздо хуже, — не сдавался Петрович.

Он уже весь вымазался в крови, которая казалась вытекала из Антона литрами. По крайней мере вокруг собралась уже приличная лужа.

— Тащи эссенции! — рявкнула Фатима на Сэма. — Нужны на выносливость.

— Их-то у нас не осталось, мы же все прокачались ими до упора, — виновато ответил Сэм. — Другие не помогут.

— Мать вашу! — голос Фатимы вновь взвился до крика.

Она врезала по погрузчику раскрытой ладонью и уставилась куда-то правее меня.

Вдруг Оля тихо кашлянула и слабым голосом затянула:

Выйду ночью в поле с конём,

Ночкой темной тихо пойдём.

— Ты что⁈ — Фатима обернулась к Оле, с удивлением на неё посмотрела.

Та сделал шаг назад, уперлась спиной в Петровича.

Мы пойдём с конём по полю вдвоем

Еще тише продолжила Оля.

— Заткнись! У тебя что, тоже чердак потёк⁈

Оля обошла Петровича, попыталась спрятаться за него.

— Заткни свою подстилку, не то я это сделаю! — рявкнула Фатима на Петровича.

Тот повернулся к Оле, что-то ей зашептал.

А я понял лишь одно — пора сваливать. Я и так видел, что всё разладилось в датском королевстве, прогнило насквозь, но предупреждение Оли, пусть и запоздалое, подтвердило мои опасения. Медленно, шаг за шагом, я стал сдвигаться в сторону.

Таха стояла справа, я видел её боковым зрением. Взгляд же не сводил с Фатимы.

— У нас есть лекарь, пусть отрабатывает.

В голосе Фатимы слышалось какое-то отвращение, словно она недолюбливала врачей.

— Чего? — удивился Петрович, резко обернувшись.

— Того! — усмехнулась Фатима и уставилась на меня. — Ты думал я не догадаюсь?

Я сдвинулся ещё дальше, прикрывая собой Таху. Услышал, как позади недовольно ворчит Теке.

Фатима сделал шаг в мою сторону.

— Я рассмотрела вашу паршивую животину, ещё тогда, как только вы пришли. На нем места живого нет. На шкуре этой заразы дырок больше, чем в решете. И все затянулись!

Теперь уже Петрович и Оля смотрели на меня во все глаза, но не двигались. Сэм тоже подошел ближе. Встал слева от Фатимы.

У меня в руках был автомат, который я подрезал у пленного, но я пока держал ствол опущенным. Не хотел провоцировать агрессию. Может быть, удастся уйти по-тихому. Если на Фатиму, Сэма и Шарифа мне было, по большому счеты, пофиг, но стрелять в Петровича и Олю я не хотел.

— Антон умирает, — вдруг отчетливо произнес Шариф.

Он так и стоял на своём месте, не двигаясь.

— Заткнись! — огрызнулась Фатима. — Не до тебя! Так что? Я права? Она лекарь?

— Да. И что?

— Пусть вылечит Антона.

— Я не смогу, — пискнула из-за меня Таха.

— Отчего так? Зверя вылечила, а его нет?

— Он большой и очень ранен. Я уйду следом за ним, если попытаюсь. Духи простили меня, когда я забрала у них Теке, но он был гораздо живее.

— Духи значит… — произнесла Фатима, скривив крупные губы в кривой ухмылке. — Мне плевать на духов! — заорала она. — Это не духи! Это Система! Она тут всем управляет! Ты лекарь, а значит должна лечить! Даже если сдохнешь, мне плевать! Есть еще вариант, — она вдруг резко будто успокоилась, заговорила тише. — Не думаю, что ты смогла бы так затянуть все рану у этой твари. А значит внутри неё есть навык регенерации. Если что, выпотрошим зверушку и скормим навык Антону.

Последнюю фразу она прошипела, выпятив подбородок вперед.

— Нет, — пискнула Таха.

— На твои пожелания мне тоже плевать!

— Зато мне нет, — ответил я. — Если девочка говорит, что не сможет помочь, значит так и есть. И медоеда вы не тронете.

Всё то время я тихонько пятился, и теперь добрался до Тахи. Завел её себе за спину.

— Ты осторожней, Матвей, — вкрадчивый голос не сулил ничего хорошего. — Нам инженер нужен, но мы можем тобой и пожертвовать. Лекарь нужнее.

Фатима обернулась к Сэмы и Петровичу.

— Пристрелите его, если будет мешать.

Сама же шагнула вперед, протянула руки к Тахе.

Я вскинул автомат и нацелился Фатиме в голову.

— Стой, сука!

— Антон умирает, а вы тут ссоритесь? — Шариф произнес это как-то совсем по-детски. У него даже голос стал высоким, как у ребенка.

Все в миг на него обернулись и как-то странно заозирались друг на друга. Больше всего взглядов досталось Фатиме.

— Вы тут все… — уже пропищал Шариф, наклонился, и вдруг выпрямился с пулемётом в руках. — … с ума посходили!

Проорал это он детским голосом.

Я толкнул Таху почти не разворачиваясь к ней. Отбросил автомат, чтобы не мешал, да и падать на него не слишком комфортно. Уже в полете вывернулся, подхватил медоеда и вместе с Тахой подмял под себя.

Загрохотало. Гулко, страшно. Казалось, барабанные перепонки сейчас лопнут.

Тяжелые пулеметные пули смачно зашлепали по металлу погрузчиков.

Сквозь грохот выстрелов слышался диких сумасшедший смех Шарифа.

Сэм снес Фатиму, и они оба рухнули куда-то за погрузчики. С моего ракурса видно их не было.

Петрович в охапку с Олей плюхнулись чуть подальше, но под колесами погрузчиков мне было видно, что оба шевелятся, значит живые.

Кровавыми ошметками разлетелось тело пленного мужика. Я даже имя его не узнал. Видел лишь, как с чавканьем в пяти метрах от меня валятся на пол части рук, разорванная пулями грудная клетка, оторванная от тела голова.

Таха подо мной пискнула, я прижал её крепче.

Высокий словно звон колокола звук пронесся по мастерской, когда тяжелые пули ударили в приваренный к склетонику клинок. Пластиковое крошево разлетелось на десяток метров — разнесло пластины обшивки экзоскелета.

— Лежи! — проорал я в ухо Тахе, и прижал к ней медоеда. — Не поднимайтесь, пока я не скажу!

Девочка обхватила Теке за шею, спрятала лицо в его шерстке. Я толкнул Таху в бок, запихивая их двоих под кару. Полностью они бы там не поместились, но округлый металлический бок надежно прикроет их от рикошетов.

Пули шли намного выше, если Таха не встанет, а она не дура и вставать не будет, ей ничего не грозит.

Сам перекатился к другому погрузчику, вытаскивая пистолет. По пути зацепил ремень автомата, подтащил к себе. Но с ним ползать неудобно, так что просто толкнул туда, куда собирался перебраться. Глок — хорошо, а автомат под рукой — дело нужное.

Ползком стал двигаться к намеченному месту. Шариф явно был не в себе. Изрешетил все мастерские и продолжал стрелять, поливая всё вокруг свинцовым ливнем.

Бешеного пса можно только пристрелить. Вылечить такое невозможно.

Я дополз до просвета между рядами погрузчиков. Визг пуль оглушал и одновременно заставлял мозг работать как часы. Словно заводной механизм, способный четко следовать установке. Так со мной было на войне. Это же я чувствовал сейчас.

Поймав Шарифа на мушку пистолета, я выстрелил, ни секунды не медля.

Черная точка возникла за ухом, оттуда толчком выплеснулась кровь.

Шариф замер. Грохот стих. Потом на бетонный пол упал раскаленный от выстрелов пулемет, следом на него мешком свалилось тело.

Все, кто остался в живых вскочили одновременно: я с автоматом наперевес, выцеливая спятившую Фатиму, Петрович с Олей и недоуменным взглядом, Сэм и Фатима.

Сэм целился в меня, я в Фатиму, а та только рассмеялась, словно не заметила смерти Шарифа.

— Где эта девчонка⁈ Время уходит, Антон может умереть, а нам очень нужны воины!

Я видел, как Петровича корежит от случившегося. На его лице отражалась море эмоций: страх, удивление и отвращение соперничали с заботой во взгляде, когда он смотрел на Олю. Мне показалось, что сейчас в его голове шла борьба. Настоящая идейная борьба, когда человек выбирает сторону.

— Ты — бешеная сука! — заорал он на Фатиму. — Совсем свихнулась на своей ИДЕЕ? Посмотри куда ты нас привела⁈ Шариф мертв! Те девчонки… ты еще помнишь их?

Петрович вырвался из вцепившихся в него пальцев Оли, шагнул вперед, и тут же ствол автомата Сэма уставился на него. Но Петрович, даже не шелохнулся. Он поднял руку и постучал кулаком себе по голове, словно в дверь.

— Ку-ку! Фатима! Даша и Марина свихнулись от твоей великой ИДЕИ. Кто нам сказал, что они просто были не готовы принять свой ПУТЬ⁈ Ты! А теперь Шариф! Он тоже не готов? С ним же всё было в порядке! Что, мать твою, случилось⁈

— Шариф предал нас, — спокойно ответила Фатима. — Если он предал нас, значит предал ИДЕЮ. Значит не достоин идти дальше.

— Какая в херам идея⁈ Делиться и размножаться?

— Ты тоже предаешь нас! Готов свернуть с ПУТИ⁈ Система испытывает нас! Она проверяет кто достоин. Мы — избранные! И нам нужны новые женщины. Много женщин, чтобы восстановить популяцию человечества. Нам нужны воины, чтобы защитить новых людей. И да, женщины привлекают воинов. А лучшие женщины, разделяющие ИДЕЮ, способны привести к нам САМЫХ лучших воинов! Привести и наставить на ПУТЬ истины!

Она говорила безумные вещи с серьезным видом. Как я не распознал в ней этот изъян? Как не рассмотрел, что у неё мозг наизнанку вывернут? И ведь были предпосылки! Все эти взгляды, театральные позы, обнажение. Она играла роль, играла со мной. Она со всеми играла, считая себя избранной. А по сути, она играет с огнем! Невозможно идти по тонкой грани и не сорваться. Это удается единицам, но не с таким диким безумием, не с такими тараканами в голове! Не в условиях апокалипсиса.

Как она вообще смогла запудрить мозги своей дурацкой ИДЕЕЙ? Это даже не сверхИДЕЯ. Это что-то из области подростковых фантазий! Не бывает всё так просто. Жизнь — сложная штука, даже, если она игра, предложенная Системой.

Это ведь надо было увлечь, заразить идей других, вложить её им в головы.

Черт! Вложить в головы!

Учитель!

Учитель — это тот, кто вкладывает знания в головы людей. Знания — сила! Ужасная, жуткая сила, если эти знания, превращенные в ИДЕЮ, насильно впихивают в мозг. Она — менталист. И это её навык, выданный Системой. Узкоспециализированный менталист. Учитель, способный рассказать, показать, дать нужные знания и доказать, что они истина. Упали же зерна в благодатную почву… А что я хотел? Система неразборчива, выпячивает на первый план то, что имеет самые яркие проявления в человеке.

— Фатима! — подал голос Сэм. — Ты отвлеклась. Антон.

— Не перебивай! — взвизгнула Фатима. — Я сама решу кто достоин идти по ПУТИ, а кто лишь биомусор под стопами цивилизации!

Сэм едва заметно скривился, но перечить не стал.

Пока они говорили, я снова подобрался к Тахе. Жестами приказал ей ползти, не поднимаясь. Уходить, как можно дальше. Но она поняла меня не совсем верно. Поползла в глубь здания. Может быть, там и легче спрятаться, да вот только так можно оказаться в ловушке. Но сказать прямо, не привлекая внимания к девочке я не мог.

— Матвей, — заискивающе произнесла Фатима, развернувшись ко мне лицом.

Сказала так, словно всего, что было до этого не происходило. Будто она не приказала убить меня, если дернусь.

— Пойми, нам нужна девочка. Нам нужен ты. Я бы не хотела причинять вам вреда. Просто сейчас от вас требуется немного подумать и помочь нам. Помочь Антону, ты ведь знал его. Он твой товарищ, а сейчас он может умереть. А без воина нам не выжить. Наша маленькая ячейка общества. Наша семья! Семья целиком и полностью зависит от тебя. В твоих руках есть инструмент, чтобы исцелить нашего защитника, нашего храброго воина.

Её речь стала высокопарной и пафосной до неприличия. Это подействовало наоборот, не убеждало, а отталкивало меня всё больше и больше.

— Таха, не инструмент. Она сказала, что не сможет помочь в этом случае, значит действительно не сможет, — повторил я.

— А зверь? Как насчет него?

Опять эти безумные речи. Я видел, как в глазах Фатимы пылает огонь. Огонь безапелляционного знания. Единственной и непреложной истины. Огонь настоящего безумия.

— Нет!

Произнес я это твердо, желания отступать не было. А сейчас, когда Таха скрылась, у меня руки развязаны. Больше возможностей для маневра. Я видел, что Петрович и Оля не ринутся меня убивать. Петрович своё решение принял. И по его словам, по его взгляду, я понимал — он на моей стороне.

Что касается Сэма… Тут мы в равном положении. Разве что, позиция у меня чуть лучше. Начни он стрелять, не факт, что попадет, а пространства для смены позиции у него минимум. Между нами несколько погрузчиков. Я же вполне могу его подстрелить, если смещусь немного вперед. Да, там в меня тоже будет проще попасть, но инициатива за мной, а значит и тактическое преимущество.

— Что значит нет? — искренне удивилась Фатима. — Ты просто не понимаешь. Погоди. Я сейчас тебе всё объясню.

Фатима замерла, затем медленно развела руки в стороны. Я видел, как помутнели её карие глаза, рот приоткрылся и она, что-то беззвучно зашептала.

Время! Пора! Вперед!

Я понимал, что нужно делать, но стоял на месте. Не мог сдвинуться.

Фатима, словно почувствовала мои мысли, улыбнулась сквозь транс. Её губы зашевелились быстрее.

И я почувствовал, как в моей голове что-то происходит.