Фантом. Инженер системы 1

Глава 21 Свои

Первая реакция была неосознанной. Я шагнул вперед и закрыл собой Таху. Так же я бы поступил будь рядом Ленка. Отцовский инстинкт.

Затем поднял автомат, прицелился в голову. Проблема в том, что головы у этой штуковины не было.

Мне показалось, что громадина заполняет собой всё свободное место, и ей тесно. Будто бы монстр скрючился, уперся загривком в потолок, нагнувшись вперед, чтобы выяснить, чем тут можно поживиться. При этом, как ни странно, контур был до боли знакомый.

Медоед дождался, когда враг приблизится, вздыбил шерсть и чуть бочком, как готовящаяся к нападению кошка, пошел в атаку. Странно, что сейчас он действовал не как обычно. Решил сменить тактику? Вместо безумного нападения камикадзе стиль разъяренной кошки.

— Эй! Есть, кто живой⁈

Этот мальчишеский голос, принадлежащий мужику за сорок, я узнал мгновенно. И от сердца отлегло.

— Антон! Мать твою! Ты?

— Смотря кто спрашивает, — чуть неуверенно ответили из темноты.

Судя по всему, моего голоса он не узнал.

Медоед, уже почти исчез в темноте. Может быть, он понимал, что в сумраке его сложно разглядеть из-за окраски, а может прекрасно знал о несовершенстве человеческого зрения.

— Стой! — заорал я. — Баджара, стой!

Таха выглянула из-за меня, быстро сориентировавшись в ситуации, встала рядом, испуганно вглядываясь в темноту.

— Так кто там? И чего здесь так воняет⁈

Если Антон до сих пор говорил, значит наш баджара передумал нападать. В противном случае оператор скелетоника уже харкал бы кровью и пускал пузыри.

— Это Матвей! Матвей Иванов!

— Фантом? Ты что ли⁈

Сердце учащенно забилось от радости. Черт! Я не ожидал встретить техников из мастерских. Хотя, надо полагать, что они как раз самые первые могли добраться до оборудования. Соорудить защиту, имея инструмент, проще простого. А когда в твоем арсенале скелетоник…

Честно признаюсь, я обрадовался.

Медоед вернулся, так же тихо, как уходил. Обошел Таху, и устроился у стенки позади неё. При этом, он ни на секунду не расслабился. Я видел, как он напряженно вглядывается в темноту.

Я, конечно, не видел Антона, но узнал его голос. Обращенным в зомби он быть не мог — мертвяки не говорят. К тому же, у него был скелетоник.

— Это свои? — неуверенно спросила Таха.

— Свои это! Свои!

— Ты там не один, что ли? — раздалось из коридора. — Если что, не стреляйте, я подхожу. Я в экзоскелете, так что не очкуйте.

Я улыбался. Кажется, за все эти дни мне не доводилось улыбаться сильнее. Я представил Антона в скелетонике. Невысокий, лысеющий, с первыми признаками пивного животика. Обычно суетливый с постоянно бегающим взглядом. В общем, свой, знакомый.

По бетонному полу зашаркали тяжелые шаги. Я и сейчас слышал, что одну ногу подволакивает, а какое-то из сочленений заедает. Скорее всего на руке. Чего они так запустили технику?

Антон подошел почти вплотную, и я увидел, что весь экзоскелет был основательно потрепан. Да, он явно сражался, и выиграл не один бой.

— Ба, и вправду, Фантом! — завопил Антон, разглядев меня. — А это что за принцесса с тобой?

Антон сощурился, рассматривая Таху. Пристально рассматривая. Где-то глубоко в сердце кольнуло, но ведь ничего странного не случилось? Антон увидел незнакомого человека и просто интересуется, кто это.

— Таха, — ответил я. — Она местная.

— Ага, — чуть с заминкой ответил Антон, высвободил правую руку из ремней и почесал затылок. — Отлично! — сделал он неожиданный вывод. — Добро пожаловать на станцию! Рад видеть вас в рядах выживших!

Мне хотелось о многом расспросить, многое рассказать. Техники неплохо общались с нами — космонавтами, особенно теми, кто так же, как и они занимался механизмами на платформе. Они здесь, мы в космосе. Большинство хорошо знали моих коллег по станции: Колю, Абая, Юн. Я понял, что теперь мне есть с кем поделиться, рассказать о судьбе несчастных.

Но не прямо сейчас. Позже.

— Таха, это Антон Свиридов. Один из техников станции. Он, как и я из России.

Девочка кивнула. Антон рассмеялся.

— Вы как тут вообще выжили? И кстати, откуда ты взял эту малышку? Неужели решил экскурсию для школьников провести?

В таких странных обстоятельствах нередко развязывается язык. Стресс — повод поболтать. Но мне чем-то не понравился вопрос. Может быть потому, что он не спросил о знакомых? Не знаю, голова ещё плоховато соображала после сна, а потом такого быстрого пробуждения и беготни. С другой стороны, недоверие к незнакомцам в подобной ситуации — это нормально. Он не знает девочку и пытается обезопасить себя, получив больше информации. Нормально? Вполне.

— Потом всё расскажу, — я всё же решил немного придержать информацию. Сначала надо выяснить, что тут вообще происходит. — Ты как? Одиночка? Как смог выжить сам?

— Нее, — отмахнулся Антон, нехотя переключаясь на меня, и отводя взгляд от Тахи. — Когда игра началась, мы были в мастерских. Мы — это я, Петрович, Сэмюэль и Шариф. С нами Фатима и Оля — девчонки из диспетчеров. Тоже на смене были. Мы быстро сообразили, что к чему, смогли забаррикадироваться, а там уже тяжелую артиллерию подтянули, — Антон хлопнул ладонью по экзоскелету. — Ну, и задали жару этим уродцам. С такой штуковиной, проще.

Антон довольно хохотнул и снова саданул по корпусу скелетоника.

— Ну а ты?

— Я со станции спустился. До «трамвая» на самодельной тележке, а дальше уже на лифте.

— Гонишь!

Я покачал головой.

— Охренеть! Во Сэмюэль обалдеет. Ты помнишь Сэмюэля?

Я кивнул.

— Так, чего это я? — засуетился Антон. — Надо идти. Я тут в патруле был. Вчера вечером выстрелы слышали, пошел проверить. Ничего не слышали?

— Это был я, — в данном случае честное признание — хороший выбор. — Уроды напали, пришлось усыпить.

— А-а-а, — протянул Антон. — Ясно. Надо поторопиться. Если не вернусь ко времени, вышлют спасательную экспедицию.

— Или карательную? — усмехнувшись, уточнил я.

— Или карательную, — без всякой улыбки подтвердил Антон. — Идем. На базе всё обсудим.

Я хотел сказать, что коридор завален, что идти придется через улицу, но Антон меня опередил и предложил тот путь, который я раньше наметил и сам. Короткий переход по улице в другой корпус комплекса, там спуск в цокольный этаж и уже коридорами до мастерских. Вот только там тварь в вентиляции. И сомневаюсь, что она бездействует, как здесь.

— В той части здания безопасно? — спросил я.

— Ты о твари в вентиляции?

Почему-то мне казалось, что он нам не скажет о ней. Что он как-то связан с монстром. Черт! Что за паранойя? Неужели я отвык доверять людям?

— О ней.

— Я знаю безопасный путь. Не ссы, проведу. Собирайте свой шмот и выдвигаемся. Пока покараулю. Мало ли.

Антон развернул скелетоник, едва уместившись в пространстве коридора. Но я заметил, как он снова бросил пристальный взгляд на Таху. Словно что-то знал или не доверял ей?

Таха, кажется, тоже это заметила или почувствовала. Она вопросительно на меня посмотрела, будто бы не решаясь как поступить. Я чуть качнул головой, а затем кивнул. Девочка ответила таким же, едва заметным, кивком.

Мы собрали вещи. Арбалет и щит Антон предложил закрепить на скелетонике. Арбалет, я предварительно разрядил. Всё верно, самые тяжелые вещи проще нести ему.

Сопротивляться я не стал. Видел, что на экзоскелете нет огнестрельного оружия. Лишь за пояс Антона заткнут пистолет. К правому предплечью скелетоника был приварен здоровенный клинок. Такое ощущение, что самодельный, к левому — примотан меч или сабля. Судя по металлу — системная.

В общем, если что, я смогу опередить любую попытку нападения. Руки оператора скелетоника закреплены ремнями — быстро выхватить пистолет Антон не сможет. Я же могу это сделать в любой момент.

Казалось бы… Я встретил знакомого в постапокалиптическом мире, но почему столько недоверия к нему? Я быстро переключился в режим жизни «соло»? И если незнакомой девочке я довольно легко смог поверить, то боеспособному товарищу нет. Потому что он потенциальный конкурент? Возможно. Ладно. Сейчас доберемся до базы. Уверен, что там заправляет либо Петрович, либо Шариф. У остальных кишка тонка. Если, конечно, Антон сказал правду. Тяжело никому ни в чем не доверять.

Мы уже готовы были выдвигаться, когда Антон обернулся и вдруг ойкнул.

— Это что за собачка с вами?

Баджара, оскалил зубы и вздыбил шерсть.

Похоже, Антон в темноте его не видел. Медоед почти все время сидел за Тахой. Тихонько, не высовываясь, словно призрак.

— Котеночка я подобрал.

— А-а-а, — протянул Антон, вновь присматриваясь к Тахе. — Не откусит мне ногу?

— Не знаю, приручить я его не успел.

Антон заржал и зашагал вперед. Движения скелетоника гулом разнеслись по коридору. Я пошел следом, за мной Таха и медоед. Баджара жался к ноге девочки, не отходил от нее ни на шаг.

Перед выходом из здания мы остановились. Я понимал, что мой трицикл выглядит убогим, но мне всё равно нужно довезти его до мастерских. Если мы с Тахой хотим двигаться дальше, ей потребуется средство передвижения. А может и мне. Сейчас я сильно сомневался, что мне дадут забрать скелетоник с собой, но мы что-нибудь придумаем.

Антон с сомнением посмотрел на мою конструкцию, особенно, когда я вытащил трицикл на улицу и стал собирать. Но после использования взрывных заклепок Антон удивленно кивнул и показал палец вверх. На крепление кузова ушло не больше пяти минут. После этого мы сгрузили туда вещи, Таха и медоед забрались сами. Я умастился на сидушке, и мы поехали.

Поспевать за склетоником было сложно, но пешком я бы вообще не смог этого сделать.

У меня было много вопросов, но я пока решил приберечь их. Всё по приезду на базу.

На улице нам никто не встретился. Солнце ещё только вставало над горизонтом алым шаром, и воздух оставался прохладным. Антон шел впереди, внимательно осматривая окрестности, контролировал наше передвижение.

Тот километр, что нужно было преодолеть по залитой бетоном площади, чтобы обойти один рукав комплекса, занял у нас еще десять минут. Затем снова разбор трицикла и вход в здание. Снова через такой же служебный вход, расположенный симметрично. На этот раз оставлять трицикл у дверей я не стал. Антон помог закрепить части рамы на «спине» скелетоника, и мы снова погрузились в полумрак коридоров.

Здесь виднелись следы борьбы. Похоже, в этой части здания было гораздо «жарче». Застывшая кровь и истлевшие трупы зомби, чернели повсюду. Кроме того, ни одного уцелевшего стола, стула или шкафа не наблюдалось — всё разнесено в щепки.

Антон прошел ледоколом сквозь весь этот мусор, мы следовали за ним. Таха с каждым шагом ступала аккуратнее, словно опасалась идти дальше.

— Не бойся, — подбодрил я её, — мы ненадолго. Заглянем в гости, передохнём, подкрепимся, решим, как двигаться дальше и в путь. — Обещаю, мы найдем твою семью, и ты сможешь остаться с ними.

При словах о семье, Таха вздрогнула.

— А ты? — спросила она тихо.

— Я пойду дальше. Мне надо добраться до дома. У меня там дочь.

Таха уставилась на меня, но ничего не сказала.

Медоед так и не отлипал от девочки, недовольно пыхтел, постоянно оглядывался, но шёл вперед.

Мы спустились в цоколь. Я был удивлен насколько ловко Антон преодолел ступени. Сразу был виден большой опыт использования экзоскелета. С первого раза такая процедура, далеко не факт, что получится. Я отметил это про себя. Так, на всякий случай.

Вид мастерских меня порадовал. Я был почти дома. Не могу сказать, что мы часто тут зависали, но изредка заходили перекинуться парой слов с техниками, поиграть в мяч — пространства тут позволяли установить баскетбольный щит и расчертить половину площадки.

Основной вход — очень широкий, ведущий на улицу — был порядком усилен. Здесь стояли припаркованные как попало электрокары. Понятно, что их сюда притолкали, но буферную зону они создали вполне приличную. Если кто-то решит проникнуть через ворота, ему предстоит пройти серьезный лабиринт. Внезапная атака исключалась. Кроме того, на сами двери были закреплены металлические детали обшивки кабины «трамвая». Здесь их было полно. А между карами натянута колючая проволока. Серьёзно поработали ребята. Вход укрепили неплохо.

Напротив двустворчатых дверей, ведущих в комплекс — другой вход в мастерские — установили настоящий ДЗОТ: брус, тяжелые металлические детали, мешки с песком или землей. В общем, оборону тут держать было можно. Из узкого отверстия торчал ствол пулемета.

Освещения обеспечивали горизонтальные окна под потолком. Толстое тонированное стекло пропускало достаточно света, чтобы хорошо видеть всё вокруг. Основные рабочие места освещались дополнительно. Но сейчас, конечно же, электричества не было. Тем не менее, солнечного света хватало.

Нас впустили после короткой словесной перепалки. Возможно, это было быстро появившейся традицией. В критические моменты традиции растут как грибы после дождя — особенности работы психики. Я не осуждаю, наоборот, сам ни раз придумывал такие ритуалы.

Шариф специально не признавал Антона, а тот отчитывал его отборным матом. При этом ни тот, ни другой особо не напрягались, общались на грани фола, но при этом почти всё время ржали.

Нас приняли с распростёртыми объятиями. Меня так точно, Таху сдержаней, а баджара удостоился только удивленного взгляда на себя и вопросительного в мою сторону.

— Не парьтесь, не съест, — заверил я встречающих.

Через несколько минут подоспели все. Петрович — мужик за пятьдесят, крепкий с серьезным лицом и пронзительным взглядом холодных голубых глаз. Сэмюэль — он оказался тут за главного. Значит я ошибся и это меня немного расстроило. Никогда особо не доверял французам. А Сэм еще и относился к тем, у которых, как у нас говорят, нет царя в голове. С вечными заскоками. Это не мешало ему работать, но общаться с ним, временами, было тяжко. Шариф — встретивший нас у входа — местный. Техник он слабый, но по распоряжению властей, станция обязана была обеспечить работой определенное количество сомалийцев. Шариф оказался одним из счастливчиков. В целом, он был нормальным парнем, какие только могут быть в раздираемой многие годы войной стране. После завершения конфликта он как-то успокоился, получил профессию, стал полезным гражданином своей страны. Но порой сквозь защитную стену цивилизованности прорывался живущий внутри жесткий боевик. Они с друзьями партизанили многие годы, сопротивляясь деспотичной власти диктаторов, сменяющих один другого быстрее, чем успевали запомнить их имена.

Две девушки Фатима и Ольга. Первая — кенийка лет двадцати пяти, стройная, высокая, почти с меня ростом. Её я точно не помнил, но диспетчеров на станции работало много, всех не запомнишь. Вторая — из Белоруссии. Блондинка среднего роста, фигуристая. Чуть старше тридцати. Ольга работала здесь по контракту с Роскосмосом на должности диспетчера. Координировала действия ремонтных подразделений, следила за потоком и выполнением заказ-нарядов. В общем, обеспечивала связь между заказчиками — внутренними подразделениями комплекса — и исполнителями — собственно, ремонтниками в мастерских.

Ольга обняла меня, чмокнув в щеку. С ней мы были знакомы. Всё же русская и белорусская команды часто отдыхали вместе. Фатима приветливо кивнула мне и тут же подошла к Тахе, о чем-то принялась с ней говорить. Девушка даже погладила медоеда, отчего тот фыркнул и отошел на метр.

Таха во время разговора отвечала нехотя, постоянно косясь на меня. Слов я не слушал, но шептались они долго.

— Что это мы гостей держим у порога? — как мне показалось, чуть наигранно произнес Сэм. — Проходите. Сейчас Фат вас устроит. Отдохните немного, мы проверим безопасность периметра и устроим обед в честь вашего прихода.

Говорил он вроде бы правильные слова, и я видел искреннюю радость на его лице, но меня снова что-то смущало.

— Идем, — Фатима подошла ко мне, коснулась плеча.

Странно, но на это касание Таха отреагировала как-то не так. Девочка фыркнула и отвернулась.

Фатима, развернулась и зашагала к внутренним помещениям. В глубине приемного дока, высота потолков здесь была метров пять, стояли административные модули. Раньше там располагались кабинеты диспетчеров, бухгалтерии, крохотная столовая и комнаты отдыха. Туда мы и направились.

— Что-то не так? — спросил я Таху.

Та пожала плечами и помотала головой.

— Тогда идем. Умоемся, отдохнем, затем пообщаемся с хозяевами, выясним что тут и как.

— Хорошо, — тихо согласилась Таха.

Пока мы шли к модулям, я слышал, как Сэм отдавал распоряжения. Антон, выбравшийся из скелетоника, и Шариф отправились проверить периметр, вооружившись автоматами. Сам Сэмюэль отошел с Петровичем к воротам и о чем-то там беседовали. Слов я не слышал, но кажется, они спорили.