"Фантастика 2025-197". Компиляция. Книги 1-28

Глава 1

В соседнем доме мы отыскали еще оружие, которое, похоже, отобрали у местных. Немного: двустволка, с деревянным ложем, покрытым резьбой со сценами волчьей охоты, скорее произведение искусства, чем оружие. И Сайга-9, карабин на базе «Витязя» под пистолетный патрон.

Через полтора часа в дверь постучались. Я поднял голову, посмотрел на Степаныча, который все это время занимался тем, что чистил трофейное оружие. Все, что было у нас в машине мы тоже перенесли сюда, и теперь гостиная дома, который мы заняли, больше напоминала склад. Буквально сесть было негде.

Но это, очевидно, посланец от местных. Свои вошли бы без стука, а больше никто к нам прийти не мог. Я подошел к двери, открыл ее. Визитер оказался мужиком примерно моих лет, правда на этом сходство заканчивалось: коренастый, чернявый, даже узкоглазый немного. Наверное, татарин.

— Здравствуйте, — поприветствовал он меня. — Вы ж говорили, зайти надо. Ну вот, меня, получается, выбрали.

— Проходи, — сказал я, чуть посторонившись, а потом протянул ему руку. — Как зовут?

— Мустафа, — ответил он.

Да, действительно татарин, похоже. Ну, мне-то какая разница, я не шовинист. Да и если подумать, их тут немало должно быть, даже странно, что до сих пор не встречались. Хотя нам живых людей в принципе не так уж и мало встречалось, а у зомби национальность не спросишь. Их вообще ничего кроме как пожрать не интересует.

— Это, кстати, вам, — он протянул мне пакет, который все это время держал в руках.

Я заглянул внутрь. Бутылка, вытащил, осмотрел — коньяк. Не распечатанный, пробка на месте, да и приплавлена, как по заводу положено. Не отравить решили, очевидно, а уважить.

— Вот спасибо! — я улыбнулся. — Это нам с тобой пригодится, но попозже. А пока пошли, обсудим дела.

Мы вошли в комнату, и он, осмотрев разложенное повсюду оружие, как-то растерялся немного. Кажется, даже ошалел.

— Ну а ты чего хотел? — спросил я и с уверенностью в голосе добавил. — Мы все-таки армия. Не волнуйся, вас тоже вербовать начнут, будете так же ездить, землю от мрази всякой чистить.

— Не хотелось бы, — он чуть поежился. — Нам бы спокойно жить.

— Где ж ты сейчас спокойную жизнь видел, — хмыкнул я. — По всему Крыму мертвецы живые бродят, банды мародеров. Кто, если не мы тут порядок наведем, а?

— Ну так-то, оно да, — проговорил он. — Порядок-то нужен.

— Вот и правильно, раз так думаешь. А теперь пошли со мной, поговорим по поводу вашей новой жизни.

Мы вошли на кухню, я показал ему взглядом, что можно сесть за стол, и сам примостился рядом.

— Рассказывай, кто в окрестностях живет, — сказал я. — Есть ли еще какие анклавы выживших. Может быть, ходили куда, или от дезертиров слышали.

— Да это, — он почесал в затылке. — Особо никого и нет. В Судаке точно, оттуда даже стрельбы не слышно, значит, выживших вообще никого.

— Может, приходил кто-нибудь в село? — спросил я.

— В первые дни были, но они дальше ушли, — сказал татарин. — В сторону моста. Надеются, что выбраться смогут. Ну и из города беженцы были, кто-то остался, пустые дома занял, кто-то тоже ушел, а двоих даже с боем выгнать пришлось. Ну а потом всех дезертиры эти перехватывали, ловили. Что там с ними делали, мы не знаем, но живых никого не видели.

— То есть, ничего о том, что дальше, к мосту неизвестно? — спросил я озадаченно.

— Никак нет, — ответил он.

Я услышал шаги, повернул голову в сторону входа.

— Край, — вошел в комнату Пашка, увидел Мустафу и тут же подобрался. — То есть, товарищ командир. Безнадежно это все. Ушатали технику окончательно. Можно сказать, что это сарай на колесах теперь.

— Ничего, — бодрым голосом проговорил я. — Мы из него стационарную огневую точку сделаем. А там, как ремонтные бригады приедут, разберутся. Это, Мустафа, Павел — он у нас за техническое обеспечение отвечает. Ты мне вот что скажи, у вас в селе машины есть?

— Никак нет, — ответил татарин почему-то по-военному. — В небе синий огонь сверкнул, и после этого любая машина заводиться отказывается.

— Ну а что вы хотели, — пожал я плечами. — ЭМИ-заряд. Паш, нужно УАЗики, которые у дезертиров на блокпосту остались, сюда приволочь. Возьми Степаныча и Олега, инструменты какие нужно, и пригоните их сюда. Пригодятся.

— Так там ведь… — проговорил он, но тут же замолчал. — Ладно, сделаем, но время уйдет.

— Не «сделаем, но время уйдет», а «есть»! — скорчив страшную рожу сказал я.

— Так точно, — кивнул он, похоже, осознав, что спектакль ломать нельзя ни в коем случае. И добавил. — Разрешите идти?

— Стой, — сказал я. — Сперва генератор к щитку дома подключи, нам электричество нужно. Но не заводи пока, светло, да и пусть люди выспятся. Понял?

— Да.

— Тогда иди, — кивнул я, повернулся уже к Мустафе и сказал. — Мобилизованный. Учить их еще и учить. Но в технике шарит, как Бог, очень нужный кадр. Так о чем мы говорили-то? А да, об оружии. Есть у вас что-нибудь?

— Нет, — он покачал головой. — Вообще ничего. Эти бандиты все отобрали, сказали, что сами нас будут защищать, и что нам оно без надобности.

— Врешь, наверное? — прищурился я, изобразив особистский взгляд. — Не верю, что не приныкали что-нибудь. Наверняка ведь осталось.

— Ну… — проговорил он.

— Не бойся, не отберем, — сказал я. — Штаб, конечно, приказывает все оружие у населения изымать, но мы ведь не звери. Да и если мертвяк бродячий в село зайдет, лучше уж вы сами его ухайдокаете, чем нас таскать почем зря. Было ведь такое уже, наверняка?

— Было, — он посветлел лицом, видно, похвастаться хотелось. — Несколько раз. Мы их топорами рубили, потом за селом сжигали, чтобы зараза не распространилась.

— О, правильный подход! — я поднял вверх палец. — Будет толк. Я всегда говорил, что от деревенских проку гораздо, чем от городских. Те только в офисах сидеть и умеют, а мертвецов боятся. А их надо топором по башке. Или пулю в голову.

Он, кажется, даже обрадовался похвале. Может быть, он на самом деле и есть городской житель, а сюда просто на дачу приехал, не зря же село «Дачное», но отказываться не стал. Только глупый человек будет отрицать, что его заслуженно похвалили, нормальный так делать не станет.

— Так что со стволами-то? — спросил я. — Приныкали на самом деле?

— Есть такое, — выдохнул он. — Пара ружей есть, да пистолет один, из травматического переделанный. Патрон самодельный, конечно, от боевого лопнет. Но с ними разве навоюешь что-то?

— Ну уже неплохо, — сказал я. — Значит, первая задача для тебя будет — патруль организовать. Подбери крепких мужиков, сколько получится, и пусть хотя бы в три смены по селу гуляют. Смотрят, если кто подойдет. Мертвецы заглянут или просто чужаки — пусть одного сразу к нам. Понял?

— Понял, — он кивнул, кажется, эта идея пришлась ему по душе. Уже что-то вроде самоуправления.

— Ну а теперь самая главная проблема. Если у вас уже свое войско будет, пусть и куцее, что нужно с этим войском делать?

— Управлять? — спросил он.

— Много ты им науправляешь, если они голодные, — хмыкнул я. — Снабжать надо. Что с едой у вас?

— Худо, — выдохнул он. — Скотину тут никто не держал почти, а ту, что была, прирезали. Военные, то есть бандиты эти забрали. С огородов что-то есть, с садов, фрукты растут, виноград, но этим людей разве накормишь? А вот запасы практически кончились. Без электричества еда испортилась. А консервами в общем-то никто и не запасался. В голову не приходило никому.

— Ладно, — сказал я. — Эту проблему можно решить. Во-первых, вот что сделать надо будет: пройтись по домам, и провести ревизию запасов.

— Это еще зачем? — спросил он.

— Не боись, продразверстки не будет, — я улыбнулся. — Если хочешь, я тебе наш склад покажу, увидишь, что там на всю деревню на несколько недель хватит. Вопрос у нас в другом: сможете ли вы протянуть несколько дней, пока поставки не начнутся, или вам срочно еда нужна.

— А вы раздадите? — спросил он, вдруг засияв.

— Нет, — сказал я. — И прибедняться не думайте, если что. У нас под отчетом все — на бойцов, на три приема пищи в день, за каждую банку тушенки отчитываться приходится. Ты не поверишь, какую наверху бюрократию развели.

Я сокрушенно покачал головой.

— Но знаешь где неучтенной жратвы полно? В Судаке. Вот туда можно съедить, если крепких мужиков соберешь, и привезти столько, что всем хватит.

Кстати, как вариант, можно ведь реально сгонять и привезти. Припахать местных, хотя бы в качестве грузчиков, пока мы охранять будем. К взаимной пользе: и их, и нашей. У нас еды не так много, как изначально было, все-таки объем ограничен машиной, так что пополнить запасы не лишним было бы. Ну и, если честно, однообразна она. А вот в Судаке можно разносолов добыть, если город умер быстро, и магазины разграбить не успели.

— Так там ведь твари эти, — проговорил он.

— Ну так у нас стволы есть от этих тварей, — сказал я. — Так что думай, ревизию проводи. Но честно, хорошо?

— Ладно, — сказал он.

— Ну, в остальном вроде бы все, — проговорил я, повернулся к нему и спросил. — Задачу понял?

— Патруль организовать, ревизию запасов сделать, — сказал он. — Вроде бы все?

— А, еще одну вещь забыл, — сказал я. — Тетрадка у тебя найдется же?

— Конечно, — сказал он.

— Тогда надо перепись населения провести. Берешь тетрадь, записываешь имя, фамилию, номер паспорта или свидетельства о рождении, если у детей. И адрес. Отдельно пометь, сколько в каком доме живут. Ну, это последняя задача. Готов исполнять?

— Так точно, — он встал.

— Тогда иди, — ответил я.

Он развернулся и четким шагом двинулся на выход. Да уж, загрузил я его.

Скоро хлопнула дверь, я вышел в гостиную, где Степаныч продолжал чистить один из «укоротов». Ну да, это нужно было, мы ведь настреляли из них немало.

— Зачем тебе оно надо? — спросил он у меня.

— Что именно? — не совсем понял я.

— Ну, вот эта ситуация, — сказал он и все-таки развернул. — Ты ведь реально нормальные предложения делаешь. Правильные указания дал Если бы я не знал, что ты с острова свалить хочешь, то подумал бы, что собираешься власть в этом селе взять. Что-то вроде военной администрации построить.

— Для этого надо было не врать про ЧМО, ПИДОРа и ЖОПУ, а сразу все как есть говорить, — ответил я. — Кстати, это неплохой вариант был бы, если подумать: сады-огороды есть, на побережье тепло, рядом Судак, в котором полно ресурсов. Но это не наш путь, Степаныч, нам все-таки к мосту.

— А зачем тогда возиться с ними собрался?

— Не знаю, — ответил я честно и развел руками. — Людей мало осталось. Хотелось бы, чтобы они нормально жили. Я сперва думал, оставить им стволов, и пусть потом ебутся, как хотят. Но, может быть, реально получится порядок наладить.

— Сюда вернуться можно будет, — проговорил старик, вытаскивая шомпол из ствола «Ксюхи». — Если с мостом не выгорит.

— И как мы объяснять будем, что никакой армии нет, и что подкрепление не придет?

— В штабе диверсия, связь пропала, — пожал он плечами. — Придумать можно.

— Догадаются рано или поздно.

— Когда догадаются, уже поймут, что пользы от нас больше, чем вреда.

— Не знаю, — я покачал головой. — Не хотелось бы мне на острове оставаться, если честно. Хочется нормальной жизни. Да хоть бы и Наташе ее обеспечить, все-таки жаль ее. Правда, что там ее снаружи ждет, тоже не ясно.

— Думаю, кто-нибудь из наших опеку оформит, — ответил Степаныч. — Может быть и ты. А насчет Наташи — тебе бы больше времени ей уделить. Ты вроде как лидер, но при этом самую уязвимую часть группы вниманием обделяешь. А ведь у нее есть яйца, она не осталась в лагере «Росгвардии», с нами поехала. Хотя не глупая, и понимать должна, что к чему идет.

— Я сам до сих пор не понимаю, почему она с нами осталась, — я покачал головой. — Там ведь нормальные люди, семьи те же самые. Могла бы остаться, наверняка кто-нибудь к себе принял бы. Да и там лучше ей было бы, опять же, другие дети есть.

— А почему не заставил тогда, если так думаешь? — спросил старик.

— Сам не знаю, — мне оставалось только пожать плечами. — Наверное, потому что матери ее слово дал, что позабочусь.

— А ты думаешь, она со своей матерью не поговорила? — Степаныч хмыкнул. — Наверняка сказала, чтобы она при тебе оставалась. Что ты позаботишься. Вот она последний наказ матери и исполняет. Пусть и боится тебя.

— Ага, — кивнул я. — Особенно после санатория. Она не видела ничего, трупов в том числе, но не дура ведь, поняла все. Так что…

— Ну вот и удели ей внимания хоть немного, а то кажется так, будто специально отстраняешься, — сказал старик. — Ты вот местным помочь собираешься, пусть посмотрит, какой ты другой. Ну и позанимайся с ней. Если нам придется на острове остаться, то ей выживать придется. А будущее, как ни крути, за ее поколением. Сколько мне осталось, я даже не знаю, даже если пулю не поймаю или зомби не сожрут. Я ж древний уже по сравнению с вами, хоть бы и по статистике должен уже на тот свет отправиться.

— Да ну, ты чего, — я удивился, к чему бы такие речи. — Ты ж крепкий, как дерево старое.

— Да это только с виду, — он ухмыльнулся. — Мне каждое утро расхаживаться приходится, чтобы на ногах оставаться. Совсем подводят.

— А ты почему тогда у «Росгвардии» не остался? Пусть бы и инструктором. Рассказал бы про свой опыт боевой, про прочее. Наверняка ведь многому еще и научить можешь.

— И пайку получать в последнюю очередь, как старик, — хмыкнул он. — Да и верю я, что еще может быть, не все потеряно. Что получится с острова свалить.

— Есть самолеты, — пожал я плечами. — Самолеты, корабли.

— Шторм, — он качнул головой. — С ним явно все не так просто. Не пробиться через него. Иначе тут сейчас не только зомби, но и пиндосами все кишело бы. А мы сколько проехали, а так ни одного и не встретили.

— Может быть, увидим еще.

— Да не высаживались они, — махнул рукой старик. — Уверен, тут что-то другое. Шторм этот — и есть способ остров изолировать обезопасить. Стоит в Симферополе какая-нибудь установка, воздействует как-нибудь… Да я не знаю, не ученый.

— Может быть и так, — я выдохнул. — Но пока своими глазами мост не увижу, думать о том, чтобы на острове остаться, не буду. Вот если не получится выйти, тогда да. Тогда, собственно и думать будем, что дальше делать. А Наташей все-таки займись. Поговори с ней хотя бы.

— Ладно, — ответил я. — Займусь.

Только вот чему я ее научить могу? Что ей полезным может оказаться? Нет, по-любому, ей и готовить надо учиться, но этому Яна может ее научить. А раны штопать — это к Марии, наверное, обратиться можно. Правда ей десять лет, и заставлять ее учиться с ранеными возиться — жестоко. Хотя, может быть, наоборот пока что психика пластична, кто знает.

А чему лично я могу ее научить, если сам ничего кроме как выживать и убивать не умею?

Да стрелять же. Понятное дело, что особых успехов мы от нее не добьемся, она затвор дослать толком не сможет, руки хилые. Но натренироваться можно, если каких-нибудь гантелей, пусть и детских достать, и эспандер. Да и… Есть вариант.

Я поискал по сторонам и увидел ПММ, который мы взяли еще в Севастополе. Он все равно тяжеловат, пружина туговата, а уж про защелку магазина и говорить нечего, ее взрослому мужику нажать трудно бывает. Это не кнопка, как на других стволах.

С другой стороны, он легкий. Маленький, даже под ее ладонь подойдет. И калибр — девять на восемнадцать, не такой мощный, как парабеллумовский.

Альтернатив в общем-то и нет у нас. Либо Лебедев, либо Ярыгин. Второй для ребенка точно не подойдет, он тяжеленный и большой, под крупную мужскую руку, с ним не каждая женщина-то справится. Второй полегче, но.

Решено. Буду учить с Макаровым. Но сперва его доделать немного нужно будет.

Я взял пистолет, отщелкнул магазин, штатный, на двенадцать патронов. Дернул затвор, потом нажал на спуск, направив оружие в сторону, и принялся разбирать.

Естественно он чистый, из него практически и не стреляли. Но ребенку в таком виде не подойдет, слишком уж тяжелый ход затвора. Но с этим можно справиться.

Вытащив возвратную пружину, я достал из кармана мультитул и варварски срезал два витка. А потом обточил получившийся достаточно острым кончик, чтобы не царапал ничего внутри.

Степаныч посмотрел на это и хмыкнул, но ничего не сказал. Ну и хорошо.

На самом деле это варварство. Родная пружина может и пять тысяч выстрелов отслужить, пока не разболтается совсем. Этой от силы на тысячу хватит, и то есть риск задержек. Но теперь…

Я вставил все обратно, дернул затвор туда-обратно несколько раз. Да, легче стало гораздо, теперь даже ребенок сможет патрон дослать. А это немаловажно. Вот с защелкой к сожалению ничего не сделать, так что перезаряжаться она будет долго.

Но это пистолет. Откровенно говоря хреновое оружие, воевать с таким можно только против живых мертвецов, да и то не долго.

А автомат ей не дашь. Ее снесет просто на хрен от отдачи промежуточного патрона.

И тут мне вспомнилось. «Сайга». Ее по-хорошему вернуть бы владельцам, но с другой стороны, мы им много нормального оружия дадим. А этот кастрированный карабин, с него толку особого не будет. Они и раньше-то были исключительно бумагу убивать.

Я поискал взглядом, куда Степаныч ее отложил, и увидел в куче всякого хлама — АКМы, СКС и прочее, то, что он, очевидно, предполагал отдать местным.

Добрался до него, взял в руки, примерился. Маленький он такой после полноразмерного автомата кажется, а ствол непропорционально длинный, торчит. Это из-за закона о минимальном допустимом размере оружия. Есть на базе АКСУ такие же, а есть с фальшивым глушителем.

Этот, похоже, в заводском обвесе. Приклад телескопический, регулируемый, цевье с пазами под M-LOK, планки во всю длину: от крышки ствольной коробки, до конца цевья. Это тоже неплохо, но нужно будет учить как со стандартного открытого прицела стрелять, так и через коллиматор.

Магазинов к нему пять штук, все на десять патронов. Желтые такие, коммерческие, наверное, на штатные от «Витязя» совсем не похожи. Уже заряжены, нетяжелые.

ДТК бы на него накрутить какой-нибудь еще потом. Хотя не, банка и баланс меняет, и удержать его будет гораздо сложнее. А что-то поменьше от штатного особо отличаться не будет. А так он легкий, всего чуть больше трех кило. И магазин всего на десять патронов, тоже не очень тяжелый.

— У нас крепления под M-LOK есть? — спросил я у старика, повернувшись к нему.

— На одном из «Калашей», — сказал он. — Там, похоже, был любитель Магпула. Ты Сайгу хочешь для Наташи подготовить?

— Да, — сказал я. — Если с упора стрелять будет, то сможет даже достаточно точно отработать, а что?

— Тяжелая, — сказал он. — Тогда девочку гонять и кормить хорошо придется, чтобы мышцы нарастила. Но ладно. Посмотри, я его в сторону отложил, я их не люблю, возни много, обычная планка проще.

Я осмотрелся и действительно увидел один 74-М, взятый трофеем, с магпуловским цевьем. На нем было сразу две планки — под тактическую рукоять, и под ЛЦУ. Самого ЛЦУ, правда, не было, но их достаточно, можно с любого из «двенадцатых» снять.

Пересадил на Сайгу, поставил тактическую рукоять, примерился. Потом взял один из коллиматоров, из тех, где рамка поменьше, закрепил. Поле зрения не закрывает, но мутноват, конечно, и метка не очень четкая.

Ладно, нормально. Он легкий зато. А вес — это важно.

— Почисти его, я не смотрел, — заметил Степаныч.

— Ладно, — ответил я, и принялся разбирать оружие. Хотя там и делать особо нечего, тот же самый «Калашников» процентов на восемьдесят.

Уселся прямо на пол и принялся пидорасить оказавшийся порядком засранный ствол. Пока возились, снова открылась дверь, и в комнату вошла заспанная Лика. Похоже, проснулась и решила присоединиться к остальным.

— Охренеть тут склад, — проговорила она. — Куда мы все это денем?

— Заберем с собой, естественно, — ответил я.

— Зачем нам столько?

— Степаныч, — повернул я голову к старику. — Ты какое пиво любишь?

— «Жигули».

— Вот если ты найдешь полный склад «Жигулей», что ты с ним сделаешь?

— Выпью, — ответил он. — А то, что не смогу, вылью. Чтобы врагам не досталось.

— Ха-ха, очень смешно, — с иронией в голосе проговорила блондинка. — Остальные спят еще что ли?

— Да, ночь же не спали, — ответил Степаныч.

— А вы?

— А старикам сон не нужен, — хмыкнул он. — А командиру не положен. Так что вот так как-то.

— Приготовь что-нибудь, а? — посмотрел я на нее. — Есть хочется. На кухне газовые баллоны есть, плитка работает. Посмотри, может какие-нибудь продукты найдутся, овощи свежие, лето же все-таки. Побаловать бы народ.

— Ладно, — сказала она. — Только ты поспал бы. Выглядишь уже как живой мертвец.

— С делами разберусь — лягу, — махнул я рукой.

Она двинулась на кухню, а я продолжил свое дело — чистить оружие. Думаю, будет толк из Наташи. Раньше, говорили, воинов тоже с пяти лет начинали воспитывать.

Глава 2

К середине дня буря окончательно разразилась. Народ стал подниматься, но на улице было темно, уныло и стеной лил дождь. Но настроение у всех было более-менее. Сказывалась спокойная обстановка. Почти как в коттедже Игоря в Севастополе, разве что просторнее, богаче, и не нужно думать о том, что в любой момент могут вломиться зомби.

Так что поели в гостиной, потому что оружие мы к тому времени все разобрали и даже распечатали по баночке пивка. Я не пил потому что еще собирался позаниматься с Наташей, а она по понятным причинам — возраст. Лучше вообще не пить, конечно, но если уж очень хочется, но наслаждаться алкоголем надо ответственно, и никак не раньше, чем до восемнадцати лет, разрешенных законом.

Даже Овод, который до этого ходил мрачнее тучи, уже не выглядел таким смурным. Думаю, сказалось то, что рассчитался за Шмеля. Хотя, конечно, облегчение так себе, убийц ты убил, но друга все равно этим не вернешь.

Свет был, потому что в гараже тарахтел генератор, подключенный к щитку, и даже вода свежая из скважины. В том числе и горячая, потому что бойлер тоже работал. Я разрешил не экономить топливо. Если придется, сольем его с ближайшей заправки, технология уже вполне себе отработана, а взломать колонку Пашка сумеет.

Поели, болтали о ерунде, пили пиво. Отдыхали после напряженных дней, короче говоря.

— Я в комнату пойду, наверное? — вдруг спросила Наташа.

Может быть ее Ирина так воспитала, что нельзя со взрослыми сидеть и их разговоры слушать? Она, похоже, хоть и любящей, но все-таки строгой матерью была.

— Неа, — я покачал головой. — Сейчас мы с тобой пойдем учиться.

— Чему? — спросила она.

Я поймал заинтересованный взгляд Степаныча. Похоже, что он не до конца верил тому, что я буду учить девочку стрелять. Но мои намерения были вполне себе серьезными.

Но имелось, конечно, сомнение. Все просто: пока она без оружия, она не боец. Я стрелять в такую не стал бы, даже если бы встретил бы ее во время зачистки дома. И это обеспечивало определенную безопасность.

Но тут были и проблемы. Потому что я — это я. А люди совсем другие. И что они могут сделать с маленькой девочкой, если она не сможет защитить себя — большой вопрос, отвечать на который мне не хочется даже самому себе. Слишком уж много гадких вещей в голову приходит.

А живым мертвецам вообще наплевать на то, есть у нее оружие или нет. Она для них — исключительно источник мяса.

Так что лучше уметь и не нуждаться, чем нуждаться и не уметь.

— Пошли, — сказал я. — Там внизу увидишь. Господа, сдавайте пустые банки, они нам сейчас пригодятся.

Я уже отнес оружие в подвал. Прежний хозяин дома, который, очевидно, был достаточно зажиточным, помимо маленького, где теперь был зиндан обустроил себе помещение в пятнадцать метров в длину, оборудовав его под кинотеатр. Повесил проектор, разместил на стене экран. Как стрелковая галерея, конечно, так себе, но риск рикошета будет пониже. Да и стены обиты звукоизоляцией, так что все должно быть хорошо.

Ну и, как бы это странно не было бы, я надену на девочку бронежилет, пусть и без плит, даже так он пистолетный патрон выдержит, пусть и больно будет, синяк останется.

Все отдали мне банки, и я сложил их в пластиковый пакет, который специально для этого взял. Плинкинг — это, конечно весело, но для учебной стрельбы подходит не очень. Да и небезопасно в конце концов. Но других вариантов у нас не было, где я им ростовую мишень возьму.

Я двинулся в сторону спуска в подвал, а девочка пошла за мной. Наощупь спустившись по лестнице, я включил свет, и под потолком загорелись ртутные лампы, осветив подвал. Я перетащил один из столов поближе ко входу, сложил на него оружие, рядом — бронежилеты. А на второй, в дальнем конце коридора, разложу банки. Еще и белый экран, он, конечно, как пулеуловитель не сработает, но зато на контрасте будет видно хорошо.

— Короче, — сказал я. — Ты же понимаешь, куда мы едем сейчас?

— Ну да, к мосту, — ответила она и зачем-то добавила. — Дядя Край, мне уже десять лет, я все понимаю.

Ну да, переходный возраст на носу, уже начинает дерзить. Правда педагог из меня такой себе, я понятия не имею, когда какой период у них начинается. А себя в том возрасте не помню.

— Так вот, может так получиться, что моста не будет, — сказал я. — И придется налаживать жизнь тут, учиться защищать себя. Или может выйти так, что защищать себя придется раньше. Так что я буду учить тебя обращаться с оружием.

Она посмотрела на меня без особого энтузиазма. Ну да, это наверное мальчишка из штанов бы сейчас выпрыгивать стал бы, а девчонке это не очень интересно. Черт, ей бы сейчас книжки читать и с куклами играть, по той причине, что на свидания с мальчиками ходить еще рано. А я буду учить ее стрелять.

— Все просто, — сказал я. — Я специально выбрал оружие, которое по тебе будет. Пошли к столу.

Мы подошли, на нем уже были разложены Сайга и Макаров, рядом — магазины, пустые. И пачки с патронами.

— Буду тебе экспресс-курс бойца проводить, — сказал я. — Так что это твое оружие, оно полностью твое, и никто его у тебя уже не отберет. Понимаешь?

— Может быть, можно без этого обойтись? — спросила она. — Ты же, если что, меня защитишь?

— Наташ, — я выдохнул. — Понимаешь, может так случиться, что ты останешься одна.

Ее лицо резко изменилось, на нем появился страх, и я поспешил добавить:

— Нет, вряд ли, конечно, потому что мы все сделаем все для того, чтобы тебя защитить. Но. Меня могут ранить. И тогда защищать придется уже меня, понимаешь? Так что будем учиться. И учиться со всем прилежанием. Плохих бойцов у меня в команде быть не должно. А ты ведь не хочешь подвести остальных?

— Ладно, — проговорила она.

— Начем с длинного, с ним тебе будет проще, все-таки держать двумя руками, — сказал я. — Что скажешь?

— Это Калашников, наверное? — спросила она. — И пистолет.

— Правильно, — я улыбнулся. — Не совсем Калашников, это карабин — Сайга-9. Стреляет он пистолетным патроном. Но не волнуйся, убивает это оружие так же, как и любое остальное. Особенно зомби. Там главное — попади в голову. Бах, и любому зомби конец.

— Поняла, — сказала она.

— Вот, — сказал я и принялся показывать детали. — Оружие неплохое, прямо с завода такое. Это — рукоять, за нее держаться нужно, обхватывать крепко. Это — приклад, его при стрельбе упираешь в плечо. Вот тут защелка — можно сделать так, чтобы приклад ездил туда-сюда, настроить его самой. Ты это тоже сделаешь. Вот спусковой крючок — нажимаешь, и выстрел…

Я стал рассказывать ей об этом, и понял, что сам увлекся. Блин, а ведь если бы у меня самого были бы дети, то я обязательно научил бы их пользоваться оружием. Ну а куда деваться, в нашем мире это реально необходимое умение.

— Смотри, затвор надо просто отвести назад, — я дернул его и отпустил, так что он сразу встал на место. — Тянуть его вперед не надо, пружина сделает все сама. На спуск нажимать надо мягко, серединой подушечки пальца, иначе как ни целься — все мимо пойдет. Понятно?

— Да.

— У предохранителя два положения. Верхнее — хрен выстрелишь. И нижнее — одиночные.

— Оно как автомат не может, да? — спросила девчонка.

— Не может, — я покачал головой. — Но тебе это и не нужно, ты отдачи очереди все равно не выдержишь. Может быть, когда лет на шесть постарше станешь… Но ничего, успеешь еще настреляться.

Я улыбнулся. А ведь ее это тоже увлекло, вопросы задавает. Может быть, ей реально внимания не хватало?

— На спуск нажимаешь мягко, нежно, и обязательно — серединой подушечки пальца. Иначе в цель не попадешь.

Я направил ствол в сторону экрана и в холостую нажал на спусковой крючок. Щелкнул боек.

— Держи, — я протянул ей оружие. — Попробуй. Вот тут защелка, приклад подрегулировать не забудь.

Она взялась, сперва неуверенно, да и руки дрогнули, но ничего, удержала. Попробовала подрегулировать приклад, примерилась. Неудобно, видимо, стало, еще раз попробовала.

— Давай теперь, делай то же самое, что и я.

Сперва поставила карабин на предохранитель, потом на одиночные. Чтобы передернуть затвор, ей пришлось приложить усилие, просто так не получилось. Отпустила. Потом просто нажала на спуск.

— Эй! — я невольно дернулся в сторону, и воскликнул. — Так нельзя. Это называется контрольный спуск. Во время этого направлять ствол на людей не надо. И вообще, когда просто держишь карабин в руках, не надо класть палец на спуск.

Я подошел, схватил за палец и переложил палец параллельно ствольной коробке.

— Целишься — кладешь палец на спуск. Убираешь оружие — снимаешь. Так ты ни в кого никогда не попадешь, понимаешь?

— Да, — кивнула она.

— Сейчас, — сказал я. — Положи пока его на стол, я сейчас вернусь.

Я двинулся в сторону стола и принялся расставлять на нем банки. Пострелять все равно придется, даже не столько для тренировки, сколько чтобы мне посмотреть, как она держит отдачу.

Достать бы что-нибудь двадцать второго… Впрочем, толку с этого двадцать второго, это для варминтинга больше оружие, по крысам и птицам стрелять. А тут уже серьезный боевой патрон.

Вернулся, сказал:

— Теперь смотри. Вскидываешь оружие, целишься в банку, палец на спуск. Потом отпускаешь. И так дальше. Поняла?

Она кивнула и принялась делать упражнение. Дергано, руки дрожат и все такое. Нет, так дело вообще никуда не пойдет.

— Делай медленно, четко, — сказал я.

— Он тяжелый, — пожаловалась она.

— Это мы тоже поправим, — я усмехнулся. — Я тебе покажу какие упражнения делать на силу рук. И кормить будем хорошо. Так что скоро он тебе тяжелым уже казаться не будет. Но пока так. Давай медленно.

Так у нее получалось гораздо лучше, так что я дал ей позаниматься минут пять, после чего остановил.

— Хватит, — сказал я. — Теперь магазины заряжать будем.

Если учить ее правильно, то сперва надо объяснить, как собирать и разбирать свое оружие. Это немаловажно, чистить его нужно уметь, да и знать надо, где и что. Но пока рано, пожалуй. Стоит помнить, что это ребенок, и внимание у них держится определенное время. Потом она меня тупо слушать перестанет.

Это ей потом Степаныч объяснит. А нам еще Макарова осваивать.

Взяв один из желтых магазинов, я распотрошил пачку патронов и принялся запихивать их один за другим. Один, два, три, четыре, и так до десяти. Потом обстучал, но это скорее по привычке.

— Поняла? — спросил я.

— Да, — кивнула Наташа.

— Попробуй теперь, — сказал я.

Она взяла за магазин, вытащила патрон, и с трудом вставила его на место. Потом еще и еще. Ее пальцы побелели, и было видно, что дается ей это тяжело. Но тут уж с пружинами я ничего делать не буду, лучше она потренируется нормально, чем неподачу словить в самый ответственный момент.

Клины, неподачи, да и вообще устранение других неполадок — это приходит с опытом. Сейчас от нее такого вообще ждать смысла нет, даже реально опытный боец потеряться может, а уж про девочку и нечего говорить.

— Молодец, — сказал я, когда она стукнула по столу магазином, повторив мое движение. — Дальше.

Она зачем-то подула на уставшие пальцы, а потом снова принялась набивать патроны. И так, пока не зарядила оставшиеся магазины.

— Хорошо, — резюмировал я. — А теперь попробуем пострелять.

Я натянул на себя бронежилет, а потом помог облачиться ей. Естественно он висел, но я сомневаюсь, что мы где-то сможем найти бронежилет под ее тело. Разве что кустарное что-нибудь изобразить, перешить. Вопрос только в том, что плиты она все равно таскать не сможет, а без них… Ну дробь мелкую выдержит, пистолетный патрон, и то очень больно будет.

Но подвергать ее особой опасности я не собирался. Мне нужно было не бойца из нее сделать, а занять чем-то полезным. Ну и показать, что она не обуза, а вполне себе член группы.

— Смотри на меня.

Я вставил магазин, сдвинул предохранитель в положение вниз и дернул затвор. Патрон с лязгом вошел в патронник, я вскинул оружие, пусть мне и было не очень удобно из-за того, что приклад слишком короткий. Прицелился, нажал на спуск.

Грохнул выстрел, и одна из банок слетела со стола и покатилась по полу, пуля же проделала в экране дырку. Я выстрелил еще раз, и вторая улетела в сторону. Снова поставил карабин на предохранитель, и передал оружие ей.

Ей пришлось опять укоротить приклад, поставив его почти на минимум. Ну да, оно всегда так: надел или снял бронежилет, и регулируй.

— Вот это — целик, это — мушка, — сказал я. — Тебе нужно совместить их на цели. Чтобы мушка ровно входила в вырез на целике. Будет торчать — пуля уйдет выше, наоборот — ниже. Поняла?

Она кивнула.

— А теперь давай, стреляй. По любой из банок.

Снова грохнуло, и я заметил, что она дергается и моргает. Да уж, наушники тактические сейчас как нельзя кстати были бы. Но тут еще замкнутое пространство работает: все-таки выстрелы тут гораздо громче звучат, чем на активной местности.

Впрочем, чтобы не моргать, это надо очень много настрелять. Я вот, например, уже не моргаю, а она еще очень долго будет.

— Глаза не закрывай, — сказал я. — И не торопись. Спокойно взялась, прицелилась, нажала на спуск. Давай.

Она выстрелила еще раз, и снова промахнулась. Потом еще и еще. Причем, дело было не в том, что она неправильно нажимает на спусковой крючок. Просто спуск сам по себе достаточно тугой, да и руки трясутся. Нет, без занятий по физической подготовке тут никак.

А потом попала: банку вывернуло, она слетела со стола и рухнула на пол.

— Я попала! — воскликнула Наташа. — Видишь, дядя Край?

— Молодец, — сказал я. На самом деле с расстояния в десять метров в такую маленькую мишень, как банка, попасть достаточно сложно. Особенно ей. — Давай, продолжай. Достреляй магазин.

Она пальнула еще раз, еще, а после очередного выстрела боек сухо щелкнул.

— Молодец, — сказал я. — Теперь учимся перезарядке. Тебе надо это научиться делать правильно, пусть и медленно. Положи ладонь на магазин, а большой палец на защелку, и толкни вперед, одновременно нажимая.

Она сделала это, и магазин с щелчком отсоединился.

— Теперь положи его на стол, возьми полный, — продолжал я командовать.

Она выполнила указание.

— Видишь паз? — я взял один из магазинов и ткнул пальцем. — На автомате есть выступ, надо вставить его в этот паз. А потом поднять вверх, пока не щелкнет.

Она даже под автомат заглянула, а потом вставила, правильно. Но ствол у нее в руках гулял туда-сюда. Одной рукой удержать его она не тянула.

— Молодец, — снова улыбнулся я. — Все правильно. Теперь затвор. Подныриваешь левой рукой под правую и дергаешь.

Она выполнила это, и автомат с щелчком сожрал патрон.

— Давай дальше, и так пока все не отстреляем, — сказал я.

Полсотни патронов для первой тренировки будет нормально. Можно не жалеть, парабеллума у нас полно.

Успехи были не выдающимися, но ждать чего-то другого смысла не было. А так мне даже два раза приходилось бегать и банки на место ставить: сбивала все.

Когда выстрелы замолкли, она поморщилась и поковыряла пальцем в ухе. Ну да, заложило. Тут даже мне заложило, хотя я вроде бы привычен к этому всему.

— А теперь давай, — сказал я. — Разрядить, контрольный спуск, предохранитель.

Она выполнила требуемое вполне себе четко, после чего положила карабин на стол.

— Ты молодец, — сказал я. — У меня никогда не было такой хорошей ученицы.

— Я же мазила, — мрачно проговорила она. Может быть, ждала, что я наоборот ее ругать буду?

— Ты думаешь, кто-то из них лучше стрелял в первый раз что ли? — спросил я, ткнув пальцем в потолок и имея в виду наших товарищей. — Нет, конечно. Это нормально абсолютно. Так, оружие твое, но карабин ты будешь брать только когда мы отправляемся на выход. А вот это, — я взял со стола пистолет. — С сегодняшнего дня будешь таскать с собой все время. Нужно привыкнуть к нему, понимаешь?

— Понимаю, — серьезно кивнула она. — Как им пользоваться?

— Тут все попроще, — сказал я. — Принцип стрельбы такой же — направляешь в сторону мишени, совмещаешь мушку с целиком, нажимаешь на спуск, как я тебя учил. Палец на спусковом крючке держать тоже не стоит, пока он не смотрит в сторону врага, держишь его параллельно стволу. По управлению все проще.

— Вот тут предохранитель. Когда он опущен, можешь стрелять. Перед первым выстрелом нужно дернуть затвор. Можно стрелять с самовзвода, но ты не сможешь, пальцы слишком слабые. Вот так вот берешь его у самого ствола, и дергаешь. Попробуй.

Я протянул ей пистолет, он схватилась, как я показал, дернула, и ничего у нее не получилось. Даже обрезанная пружина была слишком тугой.

— Дергай с амплитудой, всем телом. Не бойся.

Она рванула еще раз, пистолет щелкнул. Сработало.

— Молодец, — я снова улыбнулся ей. — Понемногу натренируешься делать это чисто за счет кистей. Теперь переведи предохранитель наверх.

Щелкнуло, и курок спустился сам собой.

— В таком положении его можно носить, — принялся объяснять я. — Он не выстрелит, даже если гвозди им забивать будешь. По-хорошему, его нужно носить на боевом взводе, и с патроном в патроннике, но тебе это лишнее, объясню, когда научишься с ним управляться. Теперь бери магазин.

Я протянул ей один из штатных магазинов на двенадцать патронов.

— Вставь и подбей ладонью, чтобы до конца вошел. Вот так, — я просто хлопнул ладонью по сжатому кулаку.

Она исполнила требуемое. А вот теперь самый главный тест: узнать, сможет ли она справиться с тугой защелкой магазина.

— А теперь смотри внимательно, — я забрал пистолет, надавил большим пальцем на защелку и выдернул магазин. — Вот сюда давишь, а потом тянешь. Давай, попробуй.

Она взялась за Макаров, надавила, попыталась, но сил не хватило.

— Не получается, — растерянно проговорила она.

— Пробуй еще, — сказал я.

Она дернула еще и еще, снова надавила изо всех сил, так что палец даже побелел. Провозилась полминуты, и только после этого смогла вытащить магазин.

— Хорошо, — я улыбнулся. — Значит толк будет, научишься. К тому же помни: у тебя один магазин вставлен, это двенадцать выстрелов. Инструкторы по самообороне учат: если тебе не хватит двенадцати патронов, чтобы отбиться, то не хватит и ста. В реальной жизни, а особенно на войне это работает не так, но все равно.

— Я же криво стреляю, — сказала Наташа.

— Тоже научишься. Теперь вставь магазин обратно, предохранитель вниз и дерни затвор.

Это у нее получилось, и теперь она уже направляла оружие не в меня, а в сторону мишени. Запомнила. Вообще с пытливыми детскими мозгами работать одно удовольствие до тех пор, пока они баловаться не начинают. Но Наташа тихая, серьезная, сказывается Ирино воспитание.

— Давай, — сказал я. — По банкам.

Снова загрохотали выстрелы один за другим, и так пока девочка не отстреляла все магазины, после чего затвор встал на задержку.

— Вот, — принялся объяснять я снова. — Это называется затворная задержка. Чтобы быстрее перезаряжать пистолет. Теперь меняй магазин, но пустые привыкай в карманы складывать, чтобы не терять. Они тебе еще пригодятся.

На этот раз она смогла разрядить пистолет уже быстрее, секунд за двадцать. После чего вставила новый и посмотрела на меня.

— Рычажок, сдвигай вниз. Чуть подальше предохранителя.

Она с заметным усилием сделала это, затвор дернулся вперед, патрон вошел на положенное место.

— Тренируйся, — сказал я. — Давай.

Она снова принялась стрелять. И так пока не истратила все оставшиеся три магазина. Этого хватило ей для того, чтобы сбить все банки. Нормально, в таком возрасте совсем уж точного стрелка не получится, но теперь я уверен, что она сможет отбиться, скажем, от похитителя или насильника. Если не сглупит. Против зомби ее выпускать рано, конечно, тем-то только в голову есть смысл стрелять, а меткость страдает.

Но она молодец, старается, тут скорее общая физическая слабость играет роль. Тяжело ей с боевым оружием.

— А теперь набивай магазины, — я пододвинул ей пачку патронов. — Учись.

Она принялась делать это с большим усердием. С пистолетом выходило попроще, все-таки пружина там слабее. Скоро закончила.

— Ну вроде все, — я улыбнулся. — Как тебе?

— Хорошо, дядя Край, — ответила она и улыбнулась мне в ответ. — Сперва страшновато было, и не хотелось. А теперь интересно.

— Ладно, я рад. Чем у вас в школе уроки заканчивались?

— Домашнее задание?

— Ага, — я кивнул. — Карабин пока у нас побудет, а вот с пистолетом ты теперь всегда ходи. Подрегулируй себе кобуру, она на бедро садится, и ходи, привыкай. Это первое. Второе — упражнение с пальцем, которому я тебя научил. Выбираешь у себя в комнате пять-шесть объектов, и по очереди целишься в каждый, сдвигая пистолет на спуск. Только на предохранителе держи его при этом, выстрелишь — шуму будет, орать начнут все. И третье — магазины. Иди сюда.

Я помог снять ей бронежилет, а потом разоблачился сам. И протянул ей пачку патронов парабеллума и «макаровских».

— Их главное не перепутать, калибры разные. Вот тут на донышке написано — девять на восемнадцать и девять на девятнадцать. На восемнадцать к пистолету, на девятнадцать к карабину. Возьми один магазин к карабину и учись набивать. Зарядила — разрядила, и так по кругу. Понятно зачем это?

— Чтобы быстро заряжать?

— Не только, — ответил я. — У автоматных принцип такой же, и ты сможешь помочь остальным, если зарядишь их магазины. Вроде все. Все ясно?

— Спасибо, дядя Край, — ответила она и вдруг погрустнела.

— Что такое? — удивился я.

— Да, думаю, если бы у мамы был бы пистолет, и она умела с ним обращаться. Может быть, она тогда не заболела бы?

Я почувствовал, что внутри все похолодело. Да уж, вопрос вроде бы и детский совершенно, но при этом взрослый. Что же будет, когда она поймет, что в смерти ее матери косвенно виноваты и все обитатели дома? Те, кто не пошел, не прикрыл.

— Я думаю, что ты права, — решил я отвечать честно. — Твоя мама была очень храброй. Но ей хотелось бы, чтобы и ты вела себя так. И могла нам помочь.

— Да, — кивнула девочка. — Она говорила, чтобы я слушалась тебя, дядя Край.

— Вот и правильно, ее тоже надо слушать, — я невольно поднял руку и похлопал ее по плечу. — Хорошо, а теперь иди. Тренируйся. Но и отдыхать не забывай.

Глава 3

Когда я поднялся наверх, остальные по-прежнему сидели в гостиной. Овод откинулся на спинку стула и дремал с закрытыми глазами, у него в ногах лежало уже шесть пустых банок. Нагрузился что ли? Это зря, конечно, потому что риск того, что что-нибудь случится есть всегда, но тем не менее сейчас ему реально нужно расслабиться. Главное, чтобы бесоебить не начал, на отходняках после боя такое бывает, и утихомиривать его, если что, придется жестко.

— Побахали? — спросила Лика.

— Ага, — кивнул я. — Сильно слышно было?

— Не очень, — она покачала головой. — Может быть, и нам тоже пострелять?

— Только на открытом воздухе, — сказал я. — «Пятерка» и так рикошетит сильно, нам самим прилетит, даже в бронежилете риск есть. Так что потом, когда буря кончится.

— Мне кажется, зря ты это, — сказала вдруг Яна.

— Что именно?

Я уселся на диван рядом со своей девушкой и взял со стола банку. Открыл, и она отреагировала шипением, всю верхнюю часть залило липкой пеной. Теплое оно. Найти бы ручеек какой холодный и притопить там ящичек, чтобы охладился. Холодильники пусть и пустые, но мы их отключили, многовато электричества жрут, а генератор у нас не то чтобы промышленный.

— Стрелять ее учишь, — ответила она. — Бойца из нее не получится все равно, а ребенок с оружием — уже комбатант. Сам бы ведь такую пристрелил бы, не задумываясь.

Лика зло посмотрела на нее. Ну да, она-то в курсе, что я сегодня пережил, и лишних напоминаний ей совершенно не хотелось.

— Пристрелил бы, — кивнул я. — Но я только пристрелил бы, а извращенцев в мире полно. Многим головы посносило от вседозволенности. Сама подумай: государства нет, законов нет, возраст сексуального согласия никто спрашивать не будет. Так что пусть может постоять за себя.

— Мы можем ее защитить, — проговорила бывшая учительница.

Похоже, что ее это напугала, и она была серьезно настроена отговорить меня. Но не получится — раз начал, то буду продолжать.

— Нас всех могут убить, ты понимаешь? — спросил я. — Нас уже чуть не убили дважды, одного человека мы потеряли. И может получиться то, что она останется одна.

— Но она ведь тогда все равно не сможет себя защитить.

— Откуда ты знаешь? — спросил я. — Она неплохо себя показала. Ничуть не хуже вас на первом занятии. А все потому что я оружие ей подобрал по руке.

— Она может кого-нибудь из нас пристрелить случайно. Или… У нее мать умерла, едет хрен знает куда, ты знаешь, как она переживает? Вдруг… Вдруг решит застрелится?

— Я ей верю, — ответил я и отхлебнул еще пива. — Думаю, у нее достаточно благоразумия для того, чтобы этого не делать.

— Тебе вообще на нее плевать, да? — спросила вдруг она. — Тебе просто нужен еще один боец?

— Яна, — я посмотрел ей в глаза. — Ты ей не мать, а я ей не отец. У вас был шанс помочь ее матери. Если бы кто-нибудь из вас пошел бы с ней, то она сейчас с нами сидела бы. Не знаю, против она была бы или нет, но…

Яна встала и резко двинулась прочь из комнаты, после чего хлопнула дверью. Однако, я и не думал, что между ними такая связь. Чего она беспокоится-то? Я же ей все объяснил, в том числе и по технике безопасности. А она такие истерики устраивает.

Мне оставалось только покачать головой. Детский сад, блядь.

Пашка нахмурился, но продолжал молча пить пиво. Похоже, он устал.

— А ты чего хотел? — спросил вдруг Степаныч у меня. — Ты сперва отстранился, ничего не делал. Она больше всего времени с Яной проводила, та привязалась, женщина все-таки, материнский инстинкт. А тут ты ни с того ни с сего решил девчонку научить стрелять. Вот она и психует.

— Отойдет, — я махнул рукой. — Когда поймет, что это реально нужно. Да и не думаю, что она мне серьезно перечить станет.

— Не станет, — покачал головой старик. — А что, девочка реально хорошо учится?

— Да, — кивнул я. — Старается, по крайней мере, уж точно не хуже других. Но тяжело ей. Надо с железом тренироваться, пусть и с маленькими весами. Гантели бы достать где-нибудь на кило, и пусть учится удерживать и кисть укрепляет.

— В соседнем доме в подвале спортзал, — заметил Олег. — Могу сходить посмотреть.

— Сходишь, — согласился я. — Но когда буря ослабнет. Если сейчас кто-то замерзнет и уж тем более заболеет, то придется останавливаться. Да и лекарств у нас немного совсем, ни одной аптеки мы разграбить не успели.

— В Судаке есть аптеки, — заметил подросток. — Можно съездить туда.

— Посмотрим, — сказал я. — Может быть, реально придется. Но пока у нас цель — мост.

— Я думаю, нужно оставаться здесь, — проговорила вдруг Лика.

— Это почему? — спросил я.

— Да все просто, — ответила она. — Тут мы сможем прожить очень долго. Рядом — Судак, там добра немерено. Шоссе — заправок хватает, можно ездить бензин сливать, очень надолго хватит. Баллоны газовые есть, еще соберем, заправки с газом тоже есть.

— Зима же будет, — сказал я. — Чем топить?

— Да мало ли чем, — удивилась она. — Печки же есть в домах. Дерево заготовим. Да и теплая тут зима, мягкая, пусть и ветрено.

— Это еще неясно, какая зима будет c этими штормами, — возразил я. — Может быть, мы тут все вымерзнем на хрен.

— Утеплимся, — пожала она плечами. А самое главное: если мост есть, то зачем нам к нему ехать?

— В смысле? — не понял я. — Чтобы с острова свалить, зачем еще.

— Если мост цел, то нас рано или поздно спасут, разве не так? — спросила она и тут же продолжила. — Может быть, сейчас просто не до нас, война-то еще идет. Но как станет спокойнее… Никто ж не будет отказываться, от такого места, как Крым. Так что по-любому введут войска, очистят все от зомби.

— И именно поэтому они сейчас блокируют все сигналы? — спросил я. — Включая спутниковые.

— Ну, может быть, это маскировка?

Я покачал головой. Не может быть такого. Чувствую, что нас просто бросили. И в мост… Если честно, сам уже в него не верю. Может быть, реально остаться тут?

— К тому же, местные тебя явно зауважали. Так что ты сможешь стать кем-то вроде руководителя общины. А мы тебе поможем.

Нет. Пока есть шанс — надо ехать. Если там действительно нет никакого моста, тогда да, вернемся туда. А пока хоть какие-то варианты есть, нужно их проверить.

— Может проголосуем? — спросил Олег. — Я тоже хотел бы остаться. Тут нормальные люди, а мы что-то типа администрации будем.

— Нет, — я покачал головой. — Демократии тут не будет. Мы едем к мосту. Но… — я выдохнул. — Если нельзя выбраться с острова, тогда вернемся. И подомнем всех под себя. Вариантов не так много, но мы сможем заставить их подчиниться.

Жестоко. Но делать нечего. Естественно придется работать наравне со всеми, но нужен кто-то, кто объединит кучку разрозненных людей в единую коммуну. Варианты имеются.

— Ну хоть так, — выдохнула Лика. — Ладно.

— Может быть, стоит с побережья уйти, — заметил Степаныч. — Если эти шторма будут постоянно приходить, но ни к чему хорошему это не приведет. Деревья еще ладно, но посевы… Огороды можно будет разве что в теплицах делать. Это, конечно, неплохо, но все равно.

— Возможно, что и так, — кивнул я. — Другое дело, что вода тоже нужна. А она тут исключительно в горах, в степях мы ее не найдем, там будет неиллюзорный риск откинуться от жажды. Когда мозг высыхает — чувство не из приятных.

Понял, что знаком. Не до конца, конечно, но сутки минимум без воды мне переносить приходилось. И это в условиях, когда воды полно, но для питья не капли. Просто непригодна.

С улицы послышался очередной раскат грома. Я решил выйти на улицу, благо у него мансарда была, и можно было посмотреть, что и как, не боясь промокнуть.

— Пойду на улицу посмотрю, — сказал я, поднимаясь с банкой пива в руке. — Может увижу чего интересного.

— Да что там увидеть можно, — хмыкнул Олег. — Буря и буря.

— Ну ничего посмотрим.

— Я с тобой, — вдруг поднялась Лика.

— Хорошо, — кивнул я. — Только накинь что-нибудь, замерзнешь.

Она тут же исполнила мой приказ: натянула на себя верх спортивного костюма, и мы двинулись к выходу из дома. Прошли через дверь и оказались на мансарде. Где-то вдалеке послышался раскат грома, потом сверкнула молния. Видно было до забора, не дальше — дождь лил стеной. Капли звонко барабанили по крыше мансарды. Зато здесь можно было поговорить, нас точно никто не подслушал бы. Слишком уж шумно.

— Зря ты так, — проговорила вдруг моя девушка. — С Яной. Она, конечно, тоже лишнего сболтнула про то, что ты ребенка застрелил бы, но и ты. «Ты ей не мать». А они ведь реально привязались друг к другу, мы в одной машине ехали, так Наташка от нее не отлипала.

— А ты? — спросил я. — Как она с тобой общается?

— Да не особо, — выдохнула она. — Яне проще, она все-таки учительница, а я кто?

— Ты тоже могла бы ее чему-нибудь научить, — ответил я.

— Например?

— Ты по фитнес-клубам ходила, — я улыбнулся. — А ей нужно сильнее становиться, хотя бы чтобы оружие держать. Вот и тренируй. Ну и готовить тоже не лишним будет. Да и мало ли чему ее еще можно научить.

— Так Яна вообще физкультурница…

— От Яны помощи мы сейчас не дождемся, — сказал я. — Она будет видеть только то, что я пытаюсь из Наташи бойца сделать. Так что придется самим заниматься.

— А не боишься, что она подумает, что ты девочку от нее оттереть пытаешься? Мы пытаемся…

Первым порывом было ответить, мол, пусть думает. Но я не стал это озвучивать. Все-таки я лидер, и эту группу мне за собой вести, так что таких вещей вслух однозначно лучше не говорить. Да и конфликт реально запускать нельзя, решать надо.

— Я с ней потом поговорю, — решил я и тут же отметил. — Кстати, а почему Маши в гостиной не было?

— Она спустилась, когда вы в подвале были, поела и ушла сразу. Она вообще какая-то нелюдимая, честно говоря. Ничего особенного не рассказывали. Вот ты когда с ней ходил до озера, говорил с ней или только пялился?

— Да прекрати, — я усмехнулся. — Говорила, что медсестрой работала. Что с мужем пытались свалить, до моста добраться, но в аварию попали. Что он в итоге вышел из тачки, и его сожрали. Кстати, вполне возможно, что я его и пристрелил там. Когда он уже воскрес.

— Да уж, — она дернулась. — И она так больше трех недель в машине сидела?

— Похоже на то, — ответил я.

— А если серьезно, что ты думаешь про то, чтобы тут остаться?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Дорога рядом, по ней кто-нибудь ездить будет наверняка.

— Так это же хорошо, — сказала она. — Хоть бы и с теми. Кто в Изобильном, торговать.

— Чем?

— Да тем, что в городе добудем. У них там Алушта, они не рискуют в нее лезть. А ты, я так понимаю, уже намылился в Судак ехать.

— Не знаю, — я покачал головой. — Может быть и съездим. Местным помочь нужно.

Кстати, откуда эта убежденность у меня вообще? Может быть, после того, что я вспомнил? Может быть, я искупления ищу? Типа, зуб за зуб: одну деревню сжег, а вторую спас? Черт его знает.

— Но все равно обороняться тяжело будет. Вокруг горы, скрытных подходов полно, село само слишком большое.

— Можно лишние дома разобрать на укрепления, уплотниться. На въезде у ворот этот самый БТР поставить. Раз он не едет, то из него по крайней мере пострелять можно.

— Все уж ты распланировала, — я улыбнулся.

— Ну а ты как хотел? — спросила она. — А вообще: механик у нас есть, Пашка, Степаныч может мужиков местных натаскать, чтобы в патруль могли ходить. Маша за главврача будет, если что-то умеет, прикинь повышение. Яна может детей в школе учить, если они тут есть. Ну и среди жителей села тоже наверное кто-то что-нибудь полезное умеет делать. Прикинь, какое крепкое сообщество сообщество получится.

— Ага, самодеятельность школьная. Детский сад, штаны на лямках. Ты меня убеждаешь что ли? — спросил я.

— Ну да, — она улыбнулась, потянулась ко мне. Я поцеловал ее в губы, крепко.

Поежилась и проговорила:

— Холодно.

— Пошли, — сказал я. — Там комната свободная есть.

— Да, идем, — согласилась она.

Когда мы вернулись в комнату, в гостиной уже никого не было, только Овод все так же дрых, сидя на диване. По-хорошему надо бы в дозор кого-нибудь поставить, но ладно. Один день можно и отдохнуть, тем более никто в такую погоду наружу не полезет. Да и толку: ничего не видно, ни хрена не слышно.

Да и не взять нас так просто в доме. Разве что гранатами забросать. Но на окнах решетки, в них даже не пробросишь ничего, в тебя же отрикошетит. А дверь крепкая. металлическая, и я ее за собой закрыл.

Мы поднялись по лестнице, и я вошел в свободную комнату с двуспальной кроватью. Постельное белье уже застелил чистое, спать на том же, на котором дезертиры, мне не хотелось.

— Хочешь массаж? — спросила Лика.

— А ты умеешь? — вопросом на вопрос ответил я.

— Ну вообще любая девушка должна уметь его делать, — она хмыкнула. — Умею, не бойся. Раздевайся и ложись.

После целого дня в броне спина действительно болела. Может быть, раньше я и был к такому привычен, но похоже отвык. Да и мышцы после валяния в госпитале так и не восстановились. Так что массаж действительно будет полезен и приятен.

Я стащил футболку, брюки, носки, оставшись в одних трусах, после чего улегся на постельное. Оно было жестким, как будто накрахмаленным, но это потому что новое и волокна еще не успели разрыхлиться. Я ведь прям из упаковки заводской взял.

Лика тоже разделась, оставшись в одних трусиках и лифчике, после чего полезла в свою рюкзак. Я его заранее сюда занес, все равно ведь вместе ночуем, да и стесняться своих товарищей уже смысла нет. Пусть знают.

Она вытащила из него флакон и что-то налила себе на руки. По комнате разнесся незнакомый мне запах. Точнее, он был знаком, но я понятия не имел, как он называется.

— Однако, ты подготовилась, — хмыкнул я.

— А как иначе, — ответила она. — Ты же мой мужчина. Кто еще тебя в чувство приведет?

— Где взяла-то?

— У Яны, у нее было.

— Украла что ли? — не понял я.

— Да почему сразу украла, — удивилась она. — Выпросила. У нее два флакона было, а мне оно явно нужнее. Она-то одна.

— Оводу она нравится, — сказал я. — Но сейчас ему, скорее всего, не до того. Хотя, может быть, женская ласка и помогла бы. А то его накрыло пиздец.

— Я не буду их сводить, — тут же категорически заявила Лика. — После того, как мы с тобой сошлись, она сама не своя. Не то чтобы претендовала на тебя, скорее просто не одобряет. Но она меня на хуй пошлет, если я об этом заговорю. И будет права на самом деле.

— Да никто и не просит.

Девушка тем временем уселась на меня и принялась гладить мне спину, разогревая кожу.

— Жесть, ты как ходишь-то еще? — спросила она. — У тебя спина забита в край. Как будто окоченение.

— Ага, трупное, — кивнул я. — Нормально это. После госпиталя мышцы восстанавливаются. Жрать просто нужно нормально.

— И массаж, — тут же вставила она.

И продолжила растирать спину. Я почувствовал, как по ней растекается масло, запах которого неиллюзорно расслаблял. Прикосновения постепенно стали сильнее, она уже не просто гладила, а разминала спину.

— Тебе нельзя так к себе относиться, — сказала Лика. — Если ты посыплешься, то все рухнет. На тебе же все держится.

— В смысле? — не понял я.

— В прямом, — ответила она. — Овод — боец, но опыта управления командой у него нет. Про Яну и Машу нечего говорить. Олег? Еще смешнее. Степаныч что-то и может, но он уже старый совсем. Так что держишь команду на плаву именно ты. Что будет, если тебя подстрелят или ты заболеешь, я даже представлять не хочу.

Я почувствовал что-то непонятное. Заботу? А ведь реально, она обо мне заботится. Забавно даже и…

Приятно что ли? Реально же приятно. Вот ведь странное чувство.

— Тебе надо бы часть обязанностей другим передать, — сказала она. — Слишком много на себя берешь.

— Да я и так это делаю, — хмыкнул я. — Нет, если уж честно, то без вас всех я бы проехал бы всего в два раза дольше и в три раза быстрее…

— Дурак, — воскликнула она, даже перестав на секунду мять мне мышцы спины.

— Да ясное дело нет, никуда я бы не ушел. Кончилось бы все тем, что меня сожрали бы еще в самом начале у больницы. Без компании. Без нее вообще сейчас никуда, как ни крути. Так что я без шуток вам всем очень благодарен.

— Ладно, расслабься, — сказала она. — И наслаждайся.

И я последовал ее совету, просто закрыл глаза, а ее руки двигались у меня по спине, разминая забитые мышцы. Не знаю сколько времени так прошло, может быть минута, а возможно час, но она принялась легонько постукивать пальцами мне по спине.

— Все, — сказала она.

Лика слезла с меня. Я перевернулся на спину, и практически мгновенно оказался накрыт одеялом.

— Мышцы разогреты, застудить их нельзя, — проговорила она. — Так что давай под одеяло. А чтобы еще теплее было.

Тут же нырнула под бок, рядом, прижалась. Я каким-то естественным движением вытянул руку, и она легла мне на плечо. Мягкая, теплая, такая живая.

— Понравилось? — спросила она.

— Да, кивнул я.

Прикрыл глаза. Все, кажется этот день закончился. Осталось только отдохнуть. А там, как утихнет шторм, будем думать, что делать дальше.

И я стал постепенно проваливаться в дрему.

— Край! — послышался снизу встревоженный голос Степаныча.

Твою мать, а что еще случилось-то?

Я вскочил, быстро натянул штаны, прямо в таком виде приоткрыл дверь. Старик стоял на лестнице.

— От Мустафы люди прибежали, говорят в селе зомби. Много.

Твою ж мать!

Глава 4

Я вернулся в комнату и принялся торопливо одеваться. Ботинки, футболка, сверху — военная куртка, потом бронежилет. Зачем, если сражаться предстоит с зомби? А потому что дружественного огня избежать иногда нельзя, и лучше уж перебдеть, чем потом медленно задыхаться с дыркой в пузе.

— Мне тоже собираться? — спросила Лика.

Я подумал несколько секунд. Нет, нельзя, чтобы они постоянно за нашими спинами отсиживались. Да и если зомби действительно много, то далеко не факт, что мы сможем отстрелять их всех. Так что да, пусть тоже одевается.

— Да, — кивнул я и добавил. — Держись позади меня. Целься в голову, стреляй одиночными. Или короткими очередями. Можно автоматическую отсечку включить, по два патрона.

— Хорошо, я быстро.

Она тоже выбралась из постели и принялась одеваться. Я же тем временем натянул разгрузочный жилет, застегнул его, проверил магазины. Восемь штук. Потенциально — две сотни убитых зомби. На самом деле гораздо меньше, потому что стрелять так точно не получится. Особенно в дождь, а там ливень стеной идет.

Голограф не зальет водой? Да нет, не должно, разве что там резинки совсем ушатанные, а так-то он герметичный, водонепроницаемый. Но проверять времени нет, если что, сниму и буду через диоптр стрелять. Быстро не получится, конечно, но ладно.

Я рванулся наружу и сбежал вниз по лестнице. Степаныч и Олег уже были готовы, стояли в гостиной. Рядом с ними же оказался незнакомый мне мужик, тоже смуглый, чернявый и со старой двустволкой в руках. На ней был патронташ на восемь патронов, прямо на прикладе. Сам же ее владелец был мокрым с головы до ног, будто его из ведра окатили. И даже охотничья курточка не помогла.

Ну, это не дело совсем, много ли толку с него будет?

— Сколько их? — спросил я.

— Много, — ответил он. — Мы точно не видели, но больше сотни, это определенно.

— Быстрые? — уточнил я.

— Да, — кивнул он. — Те, которые раньше в село приходили, те медленными были совсем, вялыми, а эти чуть ли не бегут.

— Со стороны города идут? — на всякий случай поинтересовался я.

Мало ли, откуда еще.

— Да, из Судака.

— Ясно, — только и оставалось бросить мне.

Похоже, что шторм снова заставил зомби ускориться, причем еще похлеще, чем ночь. И вот они пошли в разные стороны. Не так уж и важно: конкретно на эту деревеньку навелись, или просто уходили из города. Остальных все равно привлекут звуки выстрелов, так что все они наши.

Ладно, это не факт еще. Все-таки дождь звуки глушит, как не крути. Но если там сотня зомби… Это охренеть просто, особенно если быстрые и валят плотной толпой. Нам точно нужны все, кто может держать оружие.

— В армии служил? — спросил я у чернявого.

— Ага, — кивнул он. — ПВО.

Ну час от часу не легче, вообще не факт, что он умеет с оружием обращаться. Там их совсем другим вещам учат. Но в руках его держал определенно, так что.

— Степаныч, дай ему разгрузку и автомат, что-нибудь из отложенного, — сказал я, снова повернулся к мужику. — Стрелять куда, знаешь?

— В голову, — тут же кивнул он.

— Вот именно. Только смотри, ни в кого из нас не попади.

На лестнице послышались шаги, слишком тяжелые для Лики. Я обернулся и увидел Овода, который скатился вниз. Лицо у него было сонное, перепил. Да уж, боец из него сейчас так себе будет. Но все равно лучше, чем из остальных. Профессионал может оружие держать нормально даже если он выпил-бухнул крепко.

— В норме? — спросил я, повернувшись к нему.

— Да, — кивнул он.

— Тогда пошли, — сказал я. — Степаныч, собирай остальных и идите к нам, на выстрелы. А ты веди давай.

Мужик уже получил автомат и успел застегнуть на себе разгрузку. Старик дал ему семьдесят четвертый, и он в теории должен быть с ним знаком. Ну ладно, это все равно проще будет, чем с диоптра целиться. Там неопытному стрелку вообще делать нечего.

Он побежал наружу, и мы все вместе двинулись за ними. Пришло время отвечать за слова. Раз сказали, что будем защищать деревню, то придется действительно это делать. В противном случае я бы, конечно, погрузил бы всех в машины, и мы бы уехали.

Но… Нам нужно место, куда в случае чего можно будет вернуться. В этом меня практически убедили. Не зря же они постоянно говорили, что нам вообще стоит остаться здесь.Да и… Не хотелось бы мне, чтобы люди умирали. А сотня зомби легко превратит этот поселок в мертвый. Разбредутся по улицам, а у безоружных людей не будет особой возможности выбраться наружу из домов. И останется им либо выходить на свой страх и риск, пытаясь забить зомби каким-нибудь подножным хламом вроде ножек от столов, либо тихо умирать с голоду.

Едва мы спустились с крыльца, как меня мгновенно окатило потоками воды с неба. Рукава куртки тут же промокли, волосы тоже, и за шиворот покатились крупные капли. И в отличие от душа, где вода была теплая, этот дождь оказался достаточно холодным, пробирал до костей. Да, полчаса под таким, и если не отогреться потом, то воспаление легких гарантировано.

Мужик пробежал через ворота и выскочил на улицу, мы рванулись за ним. Он тут же повернул. Откуда-то спереди послышались выстрелы, причем незнакомого мне калибра, но скорее всего пистолетные. Наверное, из того самого расточенного травмата работают. Хрен знает, правда, на сколько выстрелов его хватит, если это не «Грандпауэр» какой-нибудь дореформенный, который еще из нормальной стали делали, а не из силумина.

Видно было очень хреново, буквально метров на пятнадцать вперед. Земля под ногами превратилась в кашу, и чавкала при каждом шаге. Приходилось бежать прямо по лужам, которыми была покрыта неровная дорога. Но мы все равно шли вперед.

Послышалось еще два выстрела, и я наконец увидел впереди вспышки.

Два силуэта двигалось в нашу сторону, причем один из них отстреливался. И подбежав ближе, я увидел Мустафу. Именно у него в руках был тот самый пистолет.

А за ними шли зомби. Не плотной толпой, не ордой, они растянулись практически на весь горизонт. И их было много. Очень много. Сотня — это, пожалуй, еще преуменьшение.

Твою ж мать. В голове тут же появился план: отступить их, запереться, впустить в деревню, дождаться, пока этот проклятый ливень закончится, и они снова станут вялыми. А потом пройтись, зачистить и пострелять их по одному.

И тут же я отбросил его. Увы. Тут не коттеджи, обычные дачные домики, и окна решетками практически никто не закрывал. И вместо крепких заборов обычные оградки из штакетника. Так что зомби сожрут на хрен всех, и только пополнение получат.

Так что держаться будем здесь. Деревню все равно зачищать придется потом, но так мы хоть кого-то спасем.

— Мустафа! — крикнул я местному старосте, как уже стал называть его про себя.

Он как раз сменил магазин в пистолете, просто выбросив его на землю. Идиот, конечно, так и наступить можно, да и пружине пизда придет, если долго пролежит, и чистить потом.

Татарин обернулся ко мне.

— Давай к нам в дом! — крикнул я. — Найди Степаныча, это старый который! Скажи, что Край сказал вам нормальное оружие выдать.

— Понял! — ответил он.

— Хотя стой! — мне в голову тут же пришла другая мысль. Он же знает, где и кто живет. — Возьми стволы, а потом собирай всех, хоть из постелей вытаскивай. И ведите их…

Где может быть укрытие…

— В крепкие дома какие-нибудь, куда зомби не пробьются.

— В мечеть, — ответил он. — Там окна мелкие, в них не пролезет человек. И дверь хорошая, не выбить.

Надо же, религиозные сооружения становится укрытиями. Разве что звона церковных колоколов не хватает. Впрочем, откуда они там. Наверное, громкоговоритель есть наверху, чтобы орать и созывать всех прихожан на молитву пять раз в день. Кстати, стоит задуматься, что из мечети действительно можно сделать укрытие для всех, чтобы люди сами в случае чего бежали туда. Не думаю, что местные татары будут против — богоугодное дело же.

— Да, пусть так! — ответил я. — А потом сидите там, и не выходите. Как мы все зачистим, придем!

— Ярар! — ответил он незнакомым словом, и они со вторым мужиком побежали прочь.

— Ладно, работаем! — попытался я перекричать дождь. — Не подпускайте их к себе, главное.

Если зажмут, скомандую отступить к дому. Будем надеяться, что к тому моменту Мустафа уже успеет эвакуировать всех и укрыть в мечети.

Я вскинул автомат, включил голограф, прицелился в ближайшего зомби и нажал на спуск. Автомат выпустил два патрона, и тварь осела на землю, завалившись под ноги тем, что идут за ними. Перевел огонь на следующую, снова выстрелил.

Остальные тоже вступили в бой, стали стрелять.

А потом сверкнула молния, озарив все вокруг на несколько километров. Всего на секунду, но этого хватило чтобы понять, что зомби еще больше. До самого города, сколько хватало глаз. Как бы их сотен пять не оказалось.

Я почувствовал, внутри холодок. Может быть, не стоило ввязываться? Еще не поздно отступить, погрузить всех своих в машины и свалить.

Только вот подозреваю, что мои этого не поймут. Да и мне не хочется. Ладно, чем больше мы их убьем сейчас, тем меньше их потом будет в городе. И тем меньше проникнет в деревню. Так что остается только держаться.

Я перевел огонь на следующего, нажал на спуск, но тварь качнулась, и пули прошли мимо. Выстрелил еще раз, снова промахнулся. Только третьей очередью попал.

Плюнул, перевел переводчик огня на одиночные. Так, подозреваю, точнее получится. И патроны сэкономлю.

Свалил еще одного зомби, потом еще одного, сразу следующего. Окончательно упокоенные живые мертвецы падали один за другим, но меньше их от этого не становилось. И меня постепенно начинало накрывать, все это казалось бесполезным.

Вот сейчас, пожалуй, миномет с фосфорными снарядами был бы как нельзя кстати. Отработали бы с безопасной дистанции, и сожгли бы их всех к хуям. А потом осталось бы только пройти и добить спекшиеся тушки.

Овод рядом работал экономно: одна пуля, один труп. Стрелял он примерно наравне со мной, несмотря на то, что напился до этого. Но подозреваю, что струи холодного дождя взбодрили его. Как бы ты не нажрался бы, но оказавшись в такой ситуации очень быстро протрезвеешь.

Олег тоже стрелял. Он взял пример с меня, работал одиночными.

Зомби становилось все больше, и они приближались, наводясь на выстрелы. Мужчины, женщины, все одеты по летнему, шмотки на них промокли насквозь, но это их не останавливало. Мы продолжали стрелять.

Я превратился в подобие робота. Навестись, выстрелить, свалить еще одного, потом еще одного. И так до тех пор, пока магазин не опустел.

Привычно засунув пустой в подсумок, я вставил полный, поднырнул левой рукой под автомат, дослал патрон. Принялся стрелять дальше: еще и еще. Кажется, я свалил уже десяток, но у всего этого был и побочный эффект.

Похоже, что у зомби в мозгах сохранилось какое-то понимание того, что там, где выстрелы — там люди. Ну либо в крайнем случае можно будет подкормиться падалью, трупами своих бывших. Так что те, что до этого тупо перлись в сторону деревни, постепенно стали собираться и двигаться в нашу сторону, сбиваясь плотнее.

С одной стороны это даже хорошо: теперь найти себе цель было проще. Но с другой…

Страшно было, просто до усрачки.

И тут я заметил среди обычных зомби несколько сгорбленных тварей, которые, загребая руками и ногами бежали в нашу сторону. Очень быстро, они превосходили скоростью любого бегущего человека. И теперь бежать было уже бесполезно, хрен бы они нас упустили.

Морфы. Они все-таки успели появиться и здесь, в городе. Не знаю, в каких катакомбах они прятались днем, но ночью успели вырваться на свободу. И стали атаковать.

Причем, у меня было такое ощущение, что они специально несколько отстали. Для того, чтобы мы потратили боезапас на обычных зомби. Эти твари гораздо умнее, чем мне казалось изначально.

Мы успели отступить уже на несколько шагов, все-таки давление тварей инстинктивно заставляло нас отходить.

— Группируемся! — крикнул я. — Огонь по морфам, очередями. Не дайте им подойти близко.

Да уж, никакой Бог нам не поможет, если они подойдут слишком близко. Ни Христос, ни Перун. Они нас просто разорвут к хренам.

Я рванул предохранитель, переключая автомат в режим автоматической стрельбы. Сместился так, чтобы прикрыть Овода. Олег сам шагнул в сторону. Нас учат не образовывать групповых целей, чтобы не могли накрыть одной очередью или ебучим дроном сразу несколько бойцов, но сейчас это, пожалуй, был единственный шанс отбиться.

Я навел точку голографического прицела в ближайшую тварь и выпустил по ней несколько коротких очередей. После второй она вдруг кувыркнулась через голову, и рухнула на землю, да так и осталась лежать.

Вторую накрыл Овод, причем ему удалось пристрелить ее на гораздо большем расстоянии. Но особо меньше их при этом не стало.

Подозреваю, что единственный способ не сталкиваться с ними — это не ходить по ночам. И не соваться в подземелья, которые они могут облюбовать в качестве своих логов. Но теперь уже выбора не было.

Олег дал несколько коротких очередей в сторону врага. Я заметил, как пули шлепают в грязь вокруг твари, выбивая из земли фонтанчики, пара даже ударила ее в грудь, но она этого будто и не заметила.

Суставы, позвоночник, голова — вот и все уязвимые зоны. Стрелять ей просто в тело без толку.

Я повернулся и дал очередь уже подлиннее, в надежде, что хоть одна пуля попадет туда, куда надо. Автомат ударился в плечо, его чуть подбросило, но монстр резко сместился в сторону, и пули ушли в молоко. И он продолжил движение, перемещаясь из стороны в сторону, и сбивая прицел.

Следующей очередью мне удалось подловить тварь. Пули отбросили ее в сторону, и она рухнула.

Обычные зомби тем временем продолжали приближаться, сбиваясь в плотную толпу. Я выхватил из подсумка гранату, выдернул предохранительное кольцо и швырнул вперед так далеко, как только хватило сил. Она легла хорошо — прямо в центр этой мини-орды и взорвалась.

Вокруг свистнули осколки, а зомби разбросало в сторону. Впрочем, особого толка это не принесло — они тут же стали подниматься. У некоторых, конечно, имелся определенный некомплект конечностей, но менее опасными они от этого не стали.

Олег расстрелял еще одного морфа, и попал. Я перевел огонь на следующего, и несколько пуль ушли в молоко, потому что он принялся лавировать, смещаться, как будто бы чувствовал, что в него целятся. Но последней очередью все-таки попал. Боек сухо щелкнул — снова закончились патроны.

Пустой магазин в подсумок, нащупать полный, вставить на место, дослать. Все, готов к стрельбе.

Еще одна тварь умудрилась сократить расстояние, а потом запрыгнула на забор. Чуть повернулась в нашу сторону, похоже, собираясь броситься, но я резко повернулся и выстрелил. Тварь опрокинулась назад, и скрылась за заграждением.

Вроде убил. Оставалось надеяться, что она не бросится на нас сейчас со слепой зоны.

Овод упокоил еще одну. И морфы в поле зрения закончились. Их было не слишком много, наверное, еще не успели отожраться. Но теперь у меня появились сомнения в том, что они одиночные животные, как я предполагал в начале. Похоже, что совсем наоборот, они — стайные хищники. И это гораздо хуже.

Оставалось надеяться, что они не обойдут нас, и не атакуют сзади. Хотя участок между селом и городом был относительно открытым, и больше их видно не было.

Но был и еще один нюанс: пока мы переключились на морфов, обычные зомби успели приблизиться, сильно. И теперь нас с толпой разделяла дистанция едва ли в два десятка метров.

За спиной послышались шаги. Обернувшись, я увидел, что это подоспели остальные: Степаныч, Лика, Яна и даже Маша, которой тоже выдали автомат. Они мгновенно открыли огонь. Больше мазали, конечно, но толпа резко стала уменьшаться.

Я вскинул оружие, и прицелился в ближайшую из тварей, с такого расстояния было видно, что она успела измениться, отожраться. Ладно, работаем.

Глава 5

Твари все-таки выдавили нас на улицу. На выстрелы шли почти все, причем такой плотной толпой, что мы не успевали отстреливать все. Да, мы накрошили сотни две уже, наверное, минимум, но этого все равно было мало. Они все перли и перли, меньше их не становилось.

Что еще хуже, у меня заканчивались патроны. От девяти магазинов осталось всего два, один уже примкнут. И у остальных такая же ситуация была, стреляли-то они хуже. У Олега патроны, например, уже закончились, и он перехватил пару магазинов у остальных. Но это все равно, так, семечки.

Но мы дали время для эвакуации местным. Примерно полчаса. Сдержали тварей на какое-то время. Я не подумал, надо было дать Мустафе рацию, и пусть сообщил бы о том, как все идет, но я вообще их не прихватил.

Нужно было что-то делать. Без патронов мы их не сдержим однозначно.

У Овода всухую щелкнул боек, и он выхватил из кобуры ПЛК. Вскинул, выстрелил один раз, второй, третий — несколько зомби упали. Пистолетные выстрелы на фоне автоматных прозвучали гораздо тише, практически не слышно.

Я усиленно думал. Оставаться здесь смысла нет — все равно в итоге всех сожрут. Нужно отступать на другую позицию, где твари до нас добраться не смогут. Желательно на верхотуру залезть. А какие у нас варианты есть?

Да в дом бежать, куда же еще. Какие другие варианты есть. Оставалось надеяться, что местные уже в мечети, в сухости и безопасности.

— Пошли! — крикнул я. — В дом, все!

Удостоверился в том, что остальные поняли мой приказ. И мы побежали, шлепая по лужам, разбрасывая во все стороны воду. Зомби резко ускорились, но отстали. Самых активных мы уже подвыбить успели, они ведь шли в первых рядах, а остальные за бегущим человеком угнаться не могли. Ну и хорошо.

До дома было не так и далеко, мы пробежали за две минуты. Я сперва пропустил внутрь остальных, а потом вошел во двор и захлопнул за собой калитку, заклинил ее щеколдой.

Нет, забор их не сдержит. Дверь дома… Если такой же здоровяк, как тот, которого мы видели на заправке, не припрется… Тогда выломает без проблем. В них дури просто до хуя же.

— В дом! — приказал я. — Будем со второго этажа работать!

Как вариант, можно поотстреливать их. Эх, не успели глушители сделать под резьбу «двенадцатых». Хотя бы из масляных фильтров. Тогда можно было бы спокойно отстреливать тех, что шли по улице, не боясь, что они начнут ломиться в забор.

Лика уже скрылась в доме, за ней побежали остальные. Я рванул следом, ворвался, захлопнул дверь, запер еще на два замка. Хрен вы ее выломаете, твари.

Вошел в гостиную, и увидел Наташу, которая держала в руках карабин. Охренеть, и когда она его схватить успела-то? Впрочем, мы не прятали особо. На самом деле в какой-то мере и молодец: в момент опасности в первую очередь за ствол схватилась, и с перепугу ни в кого из нас не пальнула. Будет от нее толк, точно.

Я, молча, забежал в следующие комнаты, где находился наш склад. Тут же были и уже снаряженные магазины. Это Степаныч требовал, мол, все должны быть полными, чтобы в случае чего схватить и бежать. Есть, конечно, мнение, что снаряженными их хранить совсем даже не стоит, мол, пружина от этого слабеет и ломается, неподачи могут быть. Но мы ж не полгода их так держали, так, несколько дней.

Я принялся менять магазины из подсумков на полные. Они были чуть другие — от семьдесят четвертых, полимерные и без удобных окошек, через которые всегда можно было сразу увидеть, сколько патронов осталось. Но подходили. У чего вы хотели, полная унификация. У первых версий «двенадцатого» вроде и были проблемы с этим, но потом избавились.

Быстро снарядился, сменил магазин и в самом автомате.

Посмотрел на лужу воды, натекшую с меня на линолеум. Мокрый весь. Переодеться, может быть? Да нет, времени нет. Надеюсь, не заболею, в доме тоже не сказать, чтобы тепло, а когда окна откроем, так и вообще сквозняк начнется.

Ладно, хрен с ним. Надеюсь, никто не поскользнется, и не упадет.

Выскочил обратно в гостиную, где и расположилось мое воинство. Все тоже мокрые с головы до ног. Черт, точно ведь кто-нибудь заболеет, зуб даю. Иммунитет не у всех такой сильный, как у меня. Ладно хоть медсестра теперь есть, а за лекарствами, если что, сгоняем.

— Овод, Степаныч, Олег, — приказал я. — Снаряжайтесь и на второй этаж, будем работать из окон. Остальные тоже хватайте магазины и ждите здесь… Баррикаду какую-нибудь постройте у входа, что ли, чтобы сразу войти не могли. Если начнут ломиться, то стреляйте.

Одно хорошо: зомби не стреляют, и гранаты не бросают. Да и вообще, они все-таки тупее чем люди. А так просто в этот домик даже морф не вломится — крыша крепкая, дверь стальная, окна на решетках.

Надо девочке какое-то целеуказание дать, чтобы под ногами не мешалась. И не обижалась, она же себя наверняка уже бойцом почувствовала.

— Наташ, как магазины снаряжать помнишь? — спросил я и, дождавшись утвердительного кивка, приказал. — Иди в комнату, там сейчас куча пустых будет. Патроны — «пять сорок пять на тридцать девять». Там на пачках написано, заряжай те, которые ПС. Если боишься перепутать — смотри на донышке гильзы.

— Есть, — зачем-то по военному ответила она.

— Все, пошли! — приказал я. — Твари по главной улице идут, нужно убрать сколько сможем, пока дальше не пошли.

Сейчас, пока они толпой прут, их будет проще перебить, чем когда по всему селу разойдутся. Вот тогда да, будут проблемы. Попрячутся в разных закоулках и при зачистке возможны уже самые разные эксцессы. Без жертв там точно не обойдется.

Я рванул вверх по лестнице, распахнул дверь комнаты, окна которой выходили на улицу. Схватился за ручку, повернул, потянул на себя.

Зомби пока в ворота не ломились. По-видимому, не видели, как мы в них забежали. А запах, если они могут по нему ориентироваться, смыло дождем практически моментально. Зато они шли по улице все такой же плотной толпой. Часть из них уже миновала наш дом и зашли достаточно далеко. А еще я заметил, что они начинают заходить во дворы, рассредотачиваться.

Это какая-то волна, бля. Чисто стихия самая настоящая. Сколько же в Судаке их сейчас? На карте он обозначен как город с населением до тридцати тысяч. Кто-то эвакуировался заблаговременно, кого-то убили, еще тому подобное, но если их там даже тысяч двадцать-двадцать пять…

Твою ж мать.

Я вскинул автомат, просунул ствол между решетками, поймал ближайшего зомби и нажал на спуск. Раздался выстрел, тварь рухнула под ноги своим товарищам, но они, не обратив на это внимания, пошли дальше. Я выстрелил еще раз, и еще. Сверху палить было проще, зомби падали легко. Но была и проблема: часть из них не было видно из-за забора. Как и не будет видно тех, кто станет в него ломиться.

И я продолжил стрелять, а скоро ко мне присоединились остальные. Зомби на пальбу отреагировали не сразу, какое-то время они двигались мимо дома, ломились дальше в сторону села. Но потом постепенно стали останавливаться и поворачиваться. Задрали голову, увидели нас, и двинулись в сторону ворот.

Скоро они заколотили в забор. Естественно, пробиться через него они не могли, он кирпичный, но вот уязвимые места в виде ворот и калитки оставались. А когда очень много тварей одновременно бьют в одно место…

Мы по ним стрелять не могли, тупо не видели, а палить наугад в забор — вообще толку нет. Поэтому оставалось только отстреливать тех, что шли по улице. Там уже настоящий завал из трупов образовался. Да, подозреваю, что тем, кто выживет, предстоит еще несколько дней разбирать это все, и как-то утилизировать. А яму под них без бульдозера не раскопаешь, разве что сжигать.

Ну и вонь же будет стоять в округе.

В створку калитки ударили, сильно, так, что она даже прогнулась немного. Секунду спустя еще раз, а потом еще. Что, нашелся все-таки такой же здоровяк? Какой-то крушила, блин, самый настоящий.

После четвертого удара петли не выдержали, и калитку перекосило в проходе. А после пятого она вывалилась внутрь, и я наконец-то увидел того, кто в нее ломился.

Зомби, явно чуть выше двух метров, и весь покрыт костяной броней. Он на секунд остановился, а потом вдруг резко наклонился, словно собираясь взять разбег.

Нельзя. Нельзя, чтобы он ударил в дверь. Если они вломятся в дом, то все, конец. Лестницу мы не обвалим, удержать на ней тоже не сможем, потому что патроны все внизу. У нас опять по боекомплекту на брата.

Поймав его голову в прицел, я нажал на спуск, но пуля только отрикошетила от широкого лба. Выпустил короткую очередь, и их ждала та же участь. Сжав зубы, долбанул еще раз, от души, патронов на десять.

То ли броня раскрошилась, то ли еще что-то, но его голову разворотило, разбросало во все стороны. Крушила рухнул на землю, да так и остался лежать, но через него полезли другие зомби, и толпой рванули в сторону входа в дом.

Крыша мансарды тоже стрелять нам не даст, так что сколько-то по-любому ворвутся. Но дверь… Нет, они ее не выломают. Такой же здоровяк, может быть, и смог бы, если бы мы дали ему возможность.

Решетки… Их только грузовиком срывать, если трос подобрать, да дернуть со всех сил. Ну либо человек тридцать нагнать, тогда тоже получится, если веревка не лопнет. Хрен вы ворветесь, мрази.

Мои товарищи уже палили из соседних окон по зомби, они падали один за другим, образовав во дворе нефиговый такой бруствер. Я присоединился к остальным. Большая часть толпы снова ломанулась на выстрелы, они перли в наш двор, перебираясь через завалы трупов и пытаясь добраться до входа в дом.

Мы открыли огонь. Тут даже целиться не нужно было практически: головы на одном уровне. Я уже заметил, что ствол автомата раскраснелся, от него шел пар, а рукой на цевье отчетливо чувствовался жар. «Двенадцатый» перегревался. У остальных наверняка была такая же ситуация.

А толпа на улице постепенно заканчивалась. Зомби со стороны города уже не шли, остались только те, что уже успели войти в село, распределиться по улицам и дворам, и вломиться на территорию нашего дома. Через полминуты весь двор оказался завален трупами. Я в последний раз перезарядил магазин и остановился.

Все. Целей больше не было, все, кто успел, уже на мансарде, ломятся в двери. И я даже отчетливо слышу, как они стучат в дверь.

Не знаю, сколько мы перекрошили, наверное, сотни под четыре. Патронов извели немерено. А ведь их еще куча осталась.

Стрельба прекратилась сама собой. В дверь ломятся. Ладно, что-нибудь придумаем.

Позади послышались шаги. Я обернулся и увидел Овода и Степаныча.

— Что делать будем? — спросил росгвардеец.

— Ждать, — спокойно ответил я.

— Чего ждать-то? — удивился Овод. — Мы ж тут с ума сойдем, пока они долбиться будут. А шторм кончаться пока не собирается.

— Да этого самого и ждать, — ответил я. — Утра. Не боись, в дом они не ворвутся. В крайнем случае подежурим до утра, если что, отобьемся. А из дома мы в любом случае сейчас не выйдем. Окна на решетках, второго выхода нет. Если дверь откроем — тогда да, жопа.

— Блядство, — выругался он.

— Пошли посмотрим, что там внизу происходит, — ответил я. — Как там наши девчонки.

Девчонки были неплохо. Они действительно успели сложить баррикаду перед входом, общими усилиями приволокли туда диван, стол, еще какие-то стулья. Сходу ее не разнести. Перебраться можно, конечно, но тупоголовому зомбарю до этого еще додуматься надо.

— Молодцы, — кивнул я. — Хорошо сделали.

— Что делать-то будем, Край? — обернулась ко мне Лика. — Они же долбятся.

Да, действительно, отсюда стук было слышно еще лучше. Но варианта открывать дверь и пытаться стрелять по ним сейчас я не видел. То же самое с окнами: решетки высунуться толком не дадут, угол не тот. А так кто-нибудь за ствол схватится и вытянет наружу. А может быть и за руку цапнет.

— Ничего делать не будем, — ответил я. — Утра ждать. Шторм закончится, солнце встанет, они вялыми снова станут, тупыми. Тогда их и отстреляем уже.

— Мы тут раньше с ума сойдем, — проговорила Яна, невольно повторив слова Овода. — Придумай что-нибудь, блин, ты же главный.

— Главный, вот и говорю, ждать, — ответил я ей, добавив в голос немного стали. — Страшно — наверх поднимись, там не так слышно. И Наташу заберите.

— Я не пойду, — ответила она из соседней комнаты. — Я магазины заряжаю.

Однако. Что-то она быстро растет. А не снаряженных магазинов там действительно много, больше четырех десятков. Кстати, как у нее успехи?

— Короче, контролируйте проход, — сказал я. — Кто за свои нервы боится — поднимайтесь наверх, и там ждите. Солнце встанет, можно будет что-нибудь сделать. А пока ждем.

Я почувствовал, что устал. Вот прям совсем. Бессонная ночь, потом пара коротких часов отдыха в объятиях Лики, и снова заботы. А поспать мне так и не удалось. Надо немного, иначе сейчас реально рухну прям где стою.

Двинулся в соседнюю комнату, и обнаружил нам Наташу, которая сидела на кровати и побелевшими пальцами заталкивала патроны в магазины. Рядом лежала куча уже снаряженных. Да уж, она времени зря не теряла. И вовремя я ее научил.

— Вот, дядя Край, держи, — сказала она. — Тебе нужнее.

На самом деле это «дядя» с самого начала царапало мне слух. Но сказать, чтобы называла меня просто Краем язык не поворачивался. Как хочет, пусть так и зовет на самом деле.

Главное, что она при деле оказалась.

Я снова сменил магазины в подсумках на полные, отложив пустые в кучу, куда их свалили все остальные. Сразу стало спокойнее. С полным боезапасом всегда спокойнее, так просто меня уже не взять.

Кстати, если подумать, автомат — не лучшее решение против зомби. Против людей — да, но так было бы неплохо себе раздобыть самозарядный дробовик. Картечь на ближних дистанциях летит кучно, и голову зомби может просто в кровавое облако превратить. Громче, конечно, бахает, и тут практически ничего не придумаешь, глушители под двенадцатый калибр слишком редкие. И патроны можно по одному заряжать, в приемник запихивать.

Да только где его взять-то.

— Давай, работай дальше, — улыбнулся я Наташе, хотя настроения к тому чтобы лыбу давить вовсе не предрасполагало. — Ты молодец.

Вышел обратно в гостинную. Атмосфера там накалилась. Звуки ударов по двери тоже душевному спокойствию не способствовали. Но мы все живы, целы, никто не покусан. Даже не подпустили к себе тварей, и с морфами справились, что уже о многом говорит.

— Как думаешь, успел Мустафа их укрыть? — спросил Степаныч.

— Надеюсь, — мрачно ответил я. — По крайней мере, мы дали им столько времени, сколько смогли.

— А дальше думаешь деревню чистить? — задал он следующий вопрос. Вполне себе логичный.

— А куда деваться? — спросил я. — Зомби прорвались. Не так много, как изначально было, но сотня будет. Кто-то по-любому выжил, так что их вытащить надо будет.

— Надо было одну рацию Мустафе дать, — проговорил Олег. — Так хоть на связи были бы.

Я промолчал. Задним умом мы все сильны. Да только вот никто ж не предполагал, что такое случится. Ладно, будет день, будет и пища. С утра разберемся.

Я принялся раздеваться. Остальные посмотрели на меня так, будто я с ума сошел.

— Что? — спросил я. — Вам бы всем переодеться, уже сыро в комнате. А я в мокрых шмотках до утра оставаться точно не планирую. Поднимайтесь наверх, смените одежду. Лик, принеси мне одежду чистую и полотенце, если есть. А вы остальным притащите и сами тоже в сухое оденьтесь.

— Хорошо, — сказала моя девушка и двинулась наверх.

Остальные женщины последовали за ней, а парни стали стаскивать с себя промокшую насквозь одежду.

— Ждем до утра, — проговорил я. — Что дальше, будем думать уже потом.

Глава 6

Меня разбудили через несколько часов, и открыв глаза, я увидел, что в доме уже светло. Значит солнце встало. Дождь тоже больше не барабанил по крыше, да и снаружи было относительно тихо. В дверь не ломились.

Я помотал головой, сбрасывая с себя остатки сна, поднялся.

— Давно тихо? — спросил я.

— Да уже часа два как, — ответил Степаныч. — Они, похоже, поняли, что ничего не добьются, если будут дальше в дверь ломиться.

— Скорее просто интерес потеряли, — заметил Овод. — Мы ведь тихо сидели, не шумели. Может быть, и забыли о том, что тут кто-нибудь есть.

— Ладно, — сказал я. — Мы тут не эксперты в некропсихологии. Пойдем разбираться, что там снаружи.

— Может быть, пожрешь сначала? — спросил старик. — Мы уже поели все, пару армейских пайков распаковали. Тут их много, дезертиры их, похоже, на черный день берегли.

Да, пожрать бы, конечно, не помешало. Но с учетом того, что я толком не спал, сонной сытости мне только еще не хватало. Лучше сперва дело сделаем, а потом уже будем есть.

Пока возможность имеется. Потому что еще пара суток, и эти трупы начнут усиленно вонять, если их не убрать. И тут вообще находиться будет невозможно. Срочно нужно придумать, как их утилизировать, иначе…

Ладно. Сперва нужно зачистить деревню. А тварей много, очень.

— Потом, — мотнул я головой. — Сейчас пойдем, посмотрим, что там.

Я принялся натягивать на себя бронежилет и разгрузку, которые так и не просохли, и от которых тянуло сыростью. Ладно, можно будет вытащить их наружу, и там на солнце они быстро высохнут. Шторм закончился, так что к середине дня снова припекать начнет. А солнце тут летнее, южное, жаркое.

Облачился, взялся за автомат, проверил магазин. Потом снял его с предохранителя.

— Пошли, Овод, — решил я. — Ты дверь приоткроешь, а я выгляну, посмотрю, что там снаружи. Только баррикаду эту сперва разберем — если быстро отступать придется, то она нам только мешать будет.

Сказано — сделано. Растащили диваны, столы, стулья по сторонам. На места их расставлять, конечно, не стали, просто освободили проход. После чего мы с росгвардейцем двинулсь к двери, Степаныча же отправили разбудить остальных, да сказать им, что сейчас будет шумно.

Я встал возле створки, прислушался. С той стороны не было слышно ни звука. Неужели ушли? Да хрен там, стоят просто в своем утреннем анабиозе, вот и все. Но зато и перебить их будет легко. Относительно, конечно, но все равно проще, чем вчера, когда они перли толпой и достаточно активно перемещались.

— Открывай замки, — проговорил я. — Потом толкай от себя, и за меня прячься. Работать будешь поверх моего плеча.

Он быстро щелкнул одним замком, вторым, потом щеколдой, и толкнул дверь чуть от себя и тут же сместился назад, вскинув автомат, встал вторым номером. Дверь не открылась — кто-то стоял с той стороны и держал ее.

Я сделал шаг вперед и, что было сил, ударил в створку ногой. Того, кто там был, отшвырнуло, створка распахнулась, и я увидел…

Зомби. Отсюда нельзя было сказать, сколько их, но только у самой двери столпилось где-то с пятерку. Я вскинул автомат, прицелился в ближайшего, спустил рукой, и окончательно упокоенный мертвяк рухнул на дерево мансарды. Перевел ствол на второго, тоже пальнул.

Над ухом грохнул выстрел, который отдался звоном внутри черепной коробки. Это Овод вступил в бой. А если учесть, что стрелял он над самым моим ухом, то звон на пару часов мне теперь обеспечен. На открытой местности было бы проще, но все-таки тоже приглушило бы.

И почему ни на ком из дезертиров не нашлось тактических наушников? С ними все-таки было бы полегче. Но нет, не было, зато обвеса на стволы…

Пару секунд спустя все зомби уже лежали. На пару секунд я замер — не попрут ли другие, не обратят ли внимания на выстрелы. Но нет, ничего не произошло, никто к нам не шел.

Я сделал несколько шагов вперед, выглянул за дверь и почувствовал, как к горлу подкатил комок. Нет, не настолько, что сейчас блевану, но зрелище все равно было неприятным. Потому что твари жрали.

Накрошив несколько сотен их товарищей мы обеспечили выживших большим запасом пищи. Которую они сейчас с удовольствием и поглощали. Услышав за спиной такой звук, будто трубу прочищают, я в ту же секунду сместился в сторону. Чуть скосил глаза, и увидел, что Овод, упершись руками в колени, блюет.

— Поэтому-то я есть и не стал, — пробормотал я, наводя точку голографа в голову ближайшего из зомби. Который, кстати говоря, уже успел измениться. По крайней мере, ногти на его руках превратились в длинные когти. Такие, наверное, и наружный слой бронежилета распороть смогут, а уж про незащищенную плоть и говорить нечего.

Оставалось надеяться, что мы тут морфов не откормили. Только их нам еще не хватало.

Мягко потянул на себя спуск. Пуля попала в затылок твари, фонтаном вынесла вперед ее лицо, и та уткнулась в труп, который только что жрала. А остальные резко обернулись к нам и метнулись вверх, на мансарду. И двигались они очень быстро, не уступая тому, как бежали ночью.

— Назад! — сквозь зубы прошипел я, поймал в прицел следующую тварь и нажал на спуск.

Мы быстро отступили, скрывшись в темноте коридора, а твари устроили толчею у входа в дом. Что немаловажно: тут им мешали трупы сородичей, которых мы убили раньше. Один так вообще споткнулся, влетел в помещение головой вперед и тут же получил в эту самую башку пулю.

Еще несколько выстрелов, и все легли. Больше никто не ломился. Правда теперь мы при всем желании не смогли бы закрыть дверь, потому что они ее намертво заклинили. Я подождал для верности еще около полуминуты, но никто в нашу сторону так и не шел.

— Пошли, — тихо сказал я. — Прикрывай.

Снова несколько шагов вперед, а дальше пришлось идти аккуратнее, чтобы не споткнуться о труп. Перешагивая через них, я выглянул наружу, и увидел единственного оставшегося зомби: здоровяка. До того, который выбил нам калитку, он не дотягивал, но ростом превосходил меня, а габариты у него были такие, что, наверное, смог бы победить на местном конкурсе бодибилдеров. Правда выше районных никуда не пошел бы. Качество мускулатуры слишком херовое.

Он двинулся к нам, гораздо медленнее, и я нажал на спуск. Тварь рухнула.

На всякий случай я сменил магазин, пихнув пустой в карман разгрузки. Все, двор очищен.

За спиной послышались шаги. Обернувшись, я увидел Олега и Степаныча, тоже при оружии.

— Растащите их, так чтобы дверь закрыть можно было, — приказал я. — А мы дальше пойдем.

Они могли не только у дома стоять, но и по двору разойтись. Так что нужно проверить.

— Идем, прикрывай, — проговорил я и двинулся к правому краю дома.

Выглянул, сразу же вскидывая автомат. Есть один, стоит возле забора, пялится в него. Даже на выстрелы не отреагировал. Впрочем, они после ночного дебоша вообще ни на что не реагируют. Так что…

Отработал его одним выстрелом, и мы двинулись дальше во двор. Благо тут сад до самого забора, и видно все хорошо. Но больше никого не было.

Проверили вторую часть двора, убедились, что и там никого нет. Когда вернулись, я увидел, что Степаныч и Олег уже освободили дверь, так что ее можно было закрыть. Я заметил у обоих на руках желтые хозяйственные резиновые перчатки. А ведь сам я так и не озаботился приобретением таких. Надо найти, в брошеных домах еще не может быть.

— Степаныч, скажи Лике или Яне, чтобы заперлись изнутри и у дверей дежурили, — сказал я. — Если мы вернемся, убегать придется, то пусть открывают дверь быстро.

Старик только кивнул и сразу же исчез за дверью. Да, запасное укрытие для себя лучше оставить. Потому что черт его знает, сколько еще тварей может оказаться в деревне. Да и мало ли с кем мы столкнемся, там может что-нибудь пострашнее встретиться.

Перелезая через трупы, я выбрался на улицу, которая оказалась полностью усыпана трупами, покрытыми огнестрельными ранениями. Правда крови нигде не было, как и запаха. Ливень, который шел практически всю ночь, уже прибил вонь.

Солнце, которое поднялось на горизонте намекало на то, что утренняя прохлада скоро закончится. И тогда эти твари начнут усиленно гнить и вонять. Это в прохладе мертвое тело может несколько дней ничем не пахнуть, а вот на жаре…

Здесь было еще несколько зомби, которых мы не видели снаружи из-за забора. Но они все были полностью поглощены едой. К нам присоединился Олег, и мы в несколько выстрелов очистили улицу.

— Куда дальше? — спросил Овод.

По-хорошему, нам надо было пройтись частым гребнем по каждому двору, проверить, не влез ли никто в дома. Но это если смысл есть зачищать деревню. Мало ли, вдруг тут выживших совсем не осталось, и тогда проще погрузиться в машины и свалить.

— К мечети, — решил я. — Посмотрим, остался ли там кто.

Как по мне, самое разумное решение: сперва убедиться в том, что местные добрались до укрытия. А уже потом думать, что делать дальше. Будут люди — будем чистить, если нет… То еще одним мертвым населенным пунктом на карте станет больше.

Черт, а если они каждый шторм будут так сюда накатывать? Ведь они практически регулярно приходят с побережья, раз в три дня.

Хотя… Подозреваю, что дело не только в шторме. Дезертиры и остальные тут и раньше жили, и вполне себе неплохо, значит, твари их особо не беспокоили. Иначе они не стали бы такого соседства терпеть и свалили бы.

Да и Мустафа говорил, что приходило всего несколько мертвяков, которых они топорами да лопатами упокаивали.

Скорее всего, они еще на стрельбу потянулись. Пальба, взрывы гранат. Громко же, их в городе даже было слышно. А потом уже шторм начался, и пошли всей толпой.

Так что дальше, если шума не будет, то все спокойнее должно быть.

— Идем, — приказал я, и мы двинулись дальше по улице.

Зомби встречались, но не очень много, и они были равномерно распределены по улице. Похоже, что оказавшись тут, они рассредоточились в поисках новых целей для нападения.

Я застрелил двоих, повернулся, когда увидел за ближайшим забором движение. Вскинулся. Может быть, живой человек? Нет, ебало перекошенное, мертвое, глаза пустые, черные. Навел точку прицела ему в голову, нажал на спуск, и мозги расплескало по стене дома.

Остальные от меня тоже не отставали. Так мы и шли до поворота, отстреливая редких тварей, а потом оказались у мечети. Здесь, как и у любого религиозного сооружения, небольшая площадь была. И на ней толпилось голов двадцать.

И как они, спрашивается, на укрытие навелись? Почувствовали как-то, что внутри живые есть? Или, может быть, все гораздо банальнее, и они шумели? Гомон, детский плач — в первое время же все это наверняка было. Уже потом тихо стало, когда твари подошли, и люди поняли, что если не заткнуться, то они ломиться начнут.

А может быть, и им пострелять пришлось. Ладно.

— Работаем, — приказал я. — Но постарайтесь, чтобы шальняк в здание не залетел.

Черт его знает, из чего там стены сделаны, выдержат ли они пулю. А ранить никого из местных мне не хотелось бы, потому что это к разным эксцессам может привести.

Я вскинул автомат и выстрелил дважды, упокоив пару мертвецов. Ко мне практически мгновенно присоединились остальные. Я заметил, что Олег стреляет уже совсем неплохо. Похоже, что практика сказалась. Ну а что, зомби — отличные мишени, когда ты находишься от них на безопасном расстоянии. Да и «двенадцатый» для стрельбы подходил гораздо лучше, чем «ксюха». Не зря же это сейчас самое массовое оружие в армии. И даже призывники теперь с ним в основном.

Через полминуты на площади не осталось ни одного живого мертвеца — только упокоенные. Мы с Оводом сменили магазины, практически машинально, а Олег сделал это с задержкой — посмотрев на нас. Да, стрелять ты уже научился, парень, а вот воевать тебе еще долго придется привыкать.

Пара пуль все-таки влетело в здание мечети, но отрикошетило от стен. В дверь не попало ни одной. А за ней наверняка сейчас стоят и ждут, что там случится, можно ли открывать.

— Пошли, — проговорил я. — Посмотрим, что там у них.

Мы двинулись через площадь, снова перешагивая через трупы, я поднялся по небольшой лестнице и потянул на себя створку двери. Она оказалась заблокирована изнутри. Это уже радовало: хоть кто-то спасся.

Тогда я долбанул по ней кулаком.

— Эй, есть кто?! — спросил я.

— Это вы? — вопросом на вопрос ответил знакомый голос с едва заметным акцентом.

— Край это! — ответил я. — Открывайте давайте!

С той стороны послышался щелчок замка, и дверь открылась. И я заметил Мустафу, который держал в руках автомат. На поясе у него болтался штатный подсумок с четырьмя тридцатизарядными магазинами. Он посмотрел наружу, взгляд его остановился на валяющихся на земле трупах, и я заметил, как мужик передернул плечами.

— Все нормально? — спросил я. — Всех укрыть успел?

— Нормально, — кивнул он. — Почти всех. А вы все целы? Полночи стрельба с вашего конца была.

— Нормально, — подтвердил я. — Давай тех, кому оружие раздал, выходите. Будем деревню чистить.

— Может быть, сами? — спросил он, чуть ли не умоляющим тоном.

— Неа, — я покачал головой. — Будем разбираться все вместе. В конце-концов, это же ваша земля.

— Но вас ведь, вроде как, нас защитить послали…

— Так мы и защитили, — ответил я. — Хочешь, давай сходим, посмотрим, сколько на том конце деревни трупов.

Он поморщился.

— Не дрейфь, Мустафа, — сказал я. — Они не страшные совсем, когда их немного. Да и не так их много и осталось. Так что пройдемся по деревне, да перебьем оставшихся. Вопрос только в том, что с трупами делать потом. Их очень много. Их птицы и крысы жрать начнут по ночам, их ведь тут очень много. И могут болезнь дальше разнести.

Не знаю, болеют ли животные, или нет, но напугать его немного стоит. Чтобы слушался. Потому что без их помощи мы все это определенно не разгребем. Тут не один самосвал трупов.

Меня передернуло. А ведь я видел уже такое: чтобы тела возили самосвалами. Потом отделяли своих и чужих. Одних — в цинковые гробы, а потом на родину для похорон. И все, как положено: флаг поверх гроба, почетный караул, залп из автоматов в воздух. А остальных…

Остальных просто закапывали. Заниматься тем, чтобы возвращать тела убитых врагов им же, никто не хотел. Пленных, бывало, меняли, но…

— Что-то случилось? — перебил Мустафа ход моих воспоминаний.

— Нет, все нормально, — ответил я. — Бери своих и пошли. Главное — почем зря не палите. Ну и осторожно нужно, друг друга не пострелять.

— Нам бы бронежилеты, — снова попытался он разжалобить меня.

Нет, так я усиливать их не собирался. Мало что ли того, что оружие уже дал. Взбунтуются, попытаются, скажем, машины отобрать или запасы. В человеческую благодарность я особо не верил. Пусть мы их жопы и спасли, у них может появиться идея, что у нас слишком много всего, а у них ничего нет. Ну и что тогда делать?

Да отнять и поделить, что же еще.

И вот таких мыслей допускать вообще нельзя.

Мы вышли на улицу. Что ж делать-то, деревня большая… Да делить и чистить.

— Ты, — ткнул я пальцем в мужика с семьдесят четвертым. — Пойдешь с моими. Я пойду с вами двумя. Расходимся в разные концы села, и чистим. Каждый двор проверяем, в каждый дом заглядываем, чтобы ни одного ебучего живого трупа не осталось. Всем ясно?

Они кивнули. Я как-то сам двинул в северный конец села. За мной пошел Мустафа и второй мужик.

— Сколько людей спасти не удалось? — спросил я.

— Благодаря вам, все дома обежал, — сказал он. — Но две семьи не пошли. Сказали, что запрутся, и будут сами отбиваться.

Надо же, какие самостоятельные, мать их.

— Ладно, посмотрим, что там с ними стало, — сказал я. — А по остальным задачам как, выполнил?

— Да, все записи с собой, — сказал новоявленный местный староста.

— Потом посмотрю, — сказал я. — А ты думай, что с трупами делать. Это уже ваша забота будет.

Глава 7

Что ж, теперь я жалел о тех двух УАЗиках, которые мы расстреляли в засаде. Может быть, если бы работали аккуратнее, то все было бы гораздо проще. Но других вариантов у нас не было, нам нельзя было дать дезертирам открыть ответный огонь.

Хорошая новость была в том, что Пашка вчера успел привезти две машины с «блокпоста», починив то, что сам же и сломал. И мы эти тачки переоборудовали в труповозки. Ну а что, они ж полицейские, со стаканами, которые специально делают такими, чтобы смывать кровь и блевоту задержанных было проще. В одном даже резиновый коврик был, такой, как на пол ванных комнат кладут.

Я схватил очередной труп за плечи, потащил его в сторону машины, поволок по земле. Когда добрался, приподнял и забросил в тачку. Она уже была забита мертвечиной, так что тела буквально приходилось утрамбовывать.

Рядом Мустафа подтащил еще один. Я решил помочь ему, и общими усилиями мы загрузили мертвое тело в машину.

Оставалось еще много, очень. Но я выгнал всех жителей села на этот субботник. Даже женщин. И приказал таскать трупы и грузить их в машины, чем они и занялись. Мужики по одному, женщины по двое. Сперва в кучи тащить, потом грузить в подогнанные машины.

Олег подтащил еще одно тело, и они с Мустафой принялись загружать его в тачку. Я же встал возле нее, потер лицо о плечо, моргнул. Свет причинял боль, глаза были сухими, как будто в них песка насыпали.

Мне было откровенно говоря хреново. Мутило от запаха уксуса, который снова стал чувствоваться, после того, как мы поволокли трупы. Ноги периодически пробирало судорогами. Ну а чему тут удивляться? Сколько я спал за последние двое суток? Часа четыре. А еще три стычки с дезертирами, потом бойня с мертвецами, а в конечном итоге вот эта вот зачистка.

Кстати, прошла она успешно, потому что по селу разбрелись едва ли десятка три мертвецов. И обе семьи, которые отказались эвакуироваться в мечеть, остались целы. У одних решетки были на окнах, другие просто спустились в погреб, да там и заперлись. Продрогли, конечно, за ночь, зато живы остались.

Никого не покусали. Так что я мог собой гордиться: выдержал оборону села. Ценой нечеловеческих усилий, конечно, но сдюжили. И спасли людей.

Я огляделся по сторонам. Кучи трупы становились действительно монструозными. Это сколько мы с ними ковыряться будем, до самого вечера?

Оставалось надеяться, что ночью не придет еще. Хотя, если придут, то я просто погружу своих в машину и свалю. Похуй. Мы — не армия спасения, блин, наша цель — до моста добраться. Мы и так минимум ящик «пятерки» сожгли, пока их обороняли.

— Хватит думаю, Край, — проговорил Мустафа, кивнув на забитый стакан.

— Закрывай, — сказал я. — Поедем, отвезем. Машину водить умеешь?

— Такую нет, — он покачал головой.

— Там все одинаково, — ответил я. — А я, как стрелок, лучше буду, мало ли, кого встретим. Правил дорожного движения соблюдать больше не нужно, чисто до котлована на малой скорости докатиться, и все.

Трупы решили утилизировать в большой яме, которая обнаружилась неподалеку от села. Очевидно, здесь собирались строить гостиницу, место выбрали достаточно живописное. Но успели отрыть только котлован, больше ничего.

Машины там мы завести не смогли, они не работали. Но яма сама по себе давала много возможностей. В альтернативе нам оставалось только рыть вручную траншеи в местной каменистой почве. А на это ушла бы минимум неделя, и в итоге мы бы таскали гниль.

— Тяжко это все, — проговорил Мустафа, усевшись за руль.

Завел двигатель, тронул машину и покатился по дороге в сторону подъема в гору, где и находилась недостроенная гостиница.

— Надеюсь, когда ваши приедут, легче будет, — проговорил он, и я вздрогнул.

Они что, реально на это надеятся? Вот же блядство. Шутка обернулась достаточно хреново. Надо бы им правду рассказать.

Правда, это обернется, еще большим падением надежды. Придется снова врать. Одно хорошо: проверить нашу ложь не получится. Связи ни у кого кроме нас нет. Да и если бы была бы… Глушат сигнал.

— Кстати об этом, — сказал я. — Вчера сеанс связи был. Сказали, задержатся на какое-то время. На базе проблемы.

— Какие еще?

— Да такие же, как у нас, — сказал я. — Зомби прут. Это же Севастополь, ты хоть представляешь, сколько их там.

Заврался ты, Край. Но ладно. Я уже сделал для этих людей достаточно много, чтобы меня совесть не мучила. Если бы мы уехали раньше, то для них все совсем хреново бы закончилось. Да сожрали бы их.

— Но вы же это, — проговорил он. — Останетесь?

— Пока поможем, чем сможем, — ответил я. — Но сам понимаешь, мы — люди подневольные, и нас в любой момент выдернуть могут, если еще где-то помощь понадобится.

Он грустно выдохнул. А я прикинул: ведь ему реально с нами спокойнее. Хоть какая-то власть, пусть и непонятная, и обеспечена она мужиками с автоматами. А еще вроде не грабят, не тиранят, и не убивают, как дезертиры.

— Слушай, я тебе вот что скажу, — решился я. — Если все наебнется, то мы вернемся сюда. И реально будем помогать. Нам тоже, знаешь, по полуострову мотаться не хочется, а тут… Тут мы, скорее всего выживем.

— Спасибо, — выдохнул он и посмотрел мне в глаза. — Если бы не вы, я даже не знаю, чем это закончилось бы.

Я промолчал. Нечего было тут говорить.

Но, блядь, я реально чувствовал ответственность за этих людей. Очень неприятное ощущение, честно говоря. Одно дело — моя группа, другое — вот эти вот левые чуваки. Нет, с одной стороны, среди них наверняка есть кто-нибудь, кто умеет во что-то полезное. Тот же Мустафа — и организовать то, что я попросил, смог, и людей укрыл. Не сказать, чтобы прирожденный лидер, но таких и не бывает. Потому что настоящие лидеры приходят только тогда, когда они в них нуждаются.

— Записи мои посмотри только, — попросил он. — Дела реально хреновые.

— Да посмотрю, — ответил я. — Если чем-то сможем помочь, то реально сделаем. Нам теперь так и так в город ехать, хоть бы и за бензином.

— Ярар, — снова повторил он незнакомое слово и продолжил вести машину.

Отбились, и это радовало. Только вот проблем становилось все больше. Во-первых, трупы, их нужно было убрать. Но мы с этим справимся, пусть и весь день придется потратить.

Во-вторых, слегли Яна и Лика. Обе сейчас лежали в кроватях и кашляли сухо, чуть ли не до крови, как туберкулезницы. И у обеих был жар. Маша посмотрела что-то, что имелось у нас в лекарствах, дала им, да и сама осталась присматривать. Наташа ей помогала, ей полезно было бы научиться за больными ухаживать. Не все же стрелять.

Набегались, блядь, под дождем. С другой стороны, если бы слег кто-нибудь из бойцов, то все было бы еще хуже. Но…

Но мне было страшно за них. И в особенности за Лику, потому что ее я воспринимал уже как неотъемлемую часть своего окружения, очень близкого человека. А что бывает при пневмонии и отсутствии больниц? То-то и оно, целый город может вымереть. Среди выживших до следующего лета останется едва ли треть. И дело даже не в зомби будет, и не в мародерах. Голод и болезни — вот, что будет косить местных жителей, а живые мертвецы будут только мешать добыть так необходимые еду и лекарства.

В третьих, опять же эти люди. Нужно было куда-то их направить, у меня не было особых идей, как это сделать. Но в этом направлении я тоже думал.

Короче говоря, получалось, что нужно брать управление поселением в свои руки хотя бы на время. Но вот, сука, ведь ничего не бывает настолько постоянным, как временное. Завязну я тут. А вязнуть не хотелось совершенно.

Одно дело — убедиться, что свалить невозможно, и тогда уже вернуться. Совсем другое — лишиться надежды на благополучный исход, и сделать то же самое с остальными. И жизни тут не будет никогда, сплошное выживание.

Скоро я увидел над горизонтом столп дыма, а в салоне машины завоняло паленым мясом. Первую партию трупов уже сожгли. Блядь, топлива на это уйдет немерено. Придется ехать на заправку, пополнять запасы.

Наконец, мы въехали на территорию стройки, объехали котлован, из которого и тянуло удушливым дымом сжигаемой человечины.

— Выйди, пожалуйста, я назад сдам, — проговорил Мустафа. — Боюсь вниз съехать. Покажешь, как останавливаться нужно.

— Без проблем, — ответил я, открыл машину и выбрался наружу. Стал показывать знаками, мол, езжай, езжай, а потом остановил, когда метра два осталось до места. Этого хватит, чтобы сгрузить трупы и покидать их вниз.

Я подошел к краю ямы и заглянул вниз. Огонь уже успел погаснуть, только тлел. Хорошо хоть жаркое солнце высушило мокрую одежду на мертвецах, и она теперь схватывалась, иначе даже представлять не хочу, что бы мы с ними делали бы.

Внизу угли, белые кости, все чадит. Хреново трупы горят, но делать нечего. Сбросим, сожжем, что получится, а потом остальное землей и камнями закидаем. Все лучше, чем просто отволочь их и бросить падальщикам.

— Давай, грузим, — сказал я Мустафе. — Помогай.

Он подошел, открыл двери стакана и вытащил первое мертвое тело. Я сбросил его вниз. Потом еще одно, еще и еще. Они ложились слишком кучно, поэтому мне приходилось отволакивать их в сторону. Спускаться и утрамбовывать возможности никакой у нас не было, да я и не стал бы. Глубоко и страшно.

И так одного за другим, пока не выгрузили весь УАЗик. Скоро должен второй приехать, со Степанычем и Пашкой, а мы наоборот отправимся на разгрузку.

Кстати, мы ведь ночью тоже постреляли неслабо. А что если зомби из города снова двинут в Дачное. Что тогда делать?

— У вас инструменты есть какие-нибудь? — спросил я. — Токарный станок, еще что-то?

— Да, у Ибрагима в гараже был. Он уехал перед самым началом, так что все в целости сохранности должно быть. А что?

— Да надо будет адаптеры под масляные фильтры выточить, — проговорил я. — Пашка справится. А потом поедем в сторону города и будем отстреливать мертвецов, если снова сюда пойдут. Они ведь на шум реагируют.

— Это как глушители? — заинтересовался он.

— Ага, хреновые, — ответил я. — На полтора десятка выстрелов. Но если не мазать, то спасут. Но и их немало осталось, надо еще добыть. И вообще запчастей на машины.

— Я знаю, где их взять можно, — сказал вдруг он. — У моего брата магазин был. Там всякое есть: и электрика, и шкворни-морни всякие. И не очень далеко от окраины. Съездить можно было бы.

— Сперва лекарства, — ответил я. — Потом все остальное. Ладно. Поджигай, нам еще обратно ехать.

Он вернулся в салон, вытащил из него канистру с бензином. Открыл, и принялся лить на трупы, поднимая высоко и разбрызгивая так, чтобы топливо попало на как можно большую площадь. И так пока не опорожнил всю емкость.

— Отъезжай, — проговорил я, поднимая с земли кусок камня. Вытащил из кармана заранее заготовленную сухую тряпку, поджег ее от зажигалки, а когда татарин чуть отогнал машину, бросил ее вниз.

Полыхнуло, сперва пламя резко поднялось вверх, но потом опало и затрещало, пожирая одежду и саму плоть. Вонь сразу же стала сильнее, в горле запершило, глаза заслезились.

А я двинулся в сторону машины, уселся на пассажирское сиденье, и мы поехали обратно в сторону деревни. Работы было еще много.

***

Когда большую часть трупов сложили в кучи, я отпустил практически всех работников и ушел сам. Теперь нам столько и не нужно было, достаточно пары человек, которые будут грузить и отвозить на каждый УАЗик. Естественно сменяться будут, но тут всю работу делали уже мужики. И ничего не поделать, женщины с таким не справятся. Так уж иногда выходит, что приходится сильному полу делать самую тяжелую работу.

Сам же я уже чувствовал, не вывожу, поэтому отправился домой, оставив Степаныча и Муфтафу за главных. Там с наслаждением вымылся в горячей воде, переодевшись после этого в чистую одежду. Замочил грязную со стиральным порошком в расчете на то, что потом все перестираю.

После этого отправился на кухню. Перед глазами до сих пор стояло зрелище с горящими трупами, в носу — запах, а в горле — ком. Нет, не до еды мне сейчас. Но это относительно спокойное место, где можно будет ознакомиться с записями, которые мне дал Мустафа.

Я вытащил амбарную тетрадь на девяносто восемь листов. Естественно, что всю он не исписал, но с десяток первых страниц были покрыты убористым ровным почерком.

Сперва шла та самая перепись населения, о которой я просил. И он указал не только имена-фамилии, адреса, пол, но и возраст. И названия улиц и номера домов, на которых эти люди жили. Что ж, это мне сейчас ничего не даст, но так я хотя бы знать буду, сколько их.

Взялся за чтение. Мужчин было восемь человек, но одного из них работоспособным можно было считать условно — старику уже семьдесят пять. Аксакал, так, наверное, таких тут называют.

Женщин гораздо больше — тридцать две. Самого разного возраста: от двадцати пяти до сорока, но совсем молодых и прям старух нет. А вот это уже серьезно. Потому что многие могут воспринять это поселение, как доступный источник живого товара.

Женщина сейчас совсем другой смысл принимает. Это и игрушка, и источник потенциальных детей, и рабская сила, у которой вероятность побега гораздо меньше, чем у мужчины. Да хоть бы и источник грудного молока в перспективе, мне не очень-то важно, что с ними будут делать. Главное — чтобы они могли защитить себя.

Детей с полтора десятка, тоже разного возраста. От трех до пятнадцати лет. Общим числом выходило пятьдесят четыре человека, что совсем немало для нынешних времен. До прихода дезертиров, конечно, было больше, да…

В селе помимо нашего было занято тридцать два дома. Причем, они оказались разбросаны по разным концам села. И как Мустафа их за полчаса вообще собрать успел и всех в мечеть отвести. Вихрем туда-сюда метался что ли? Нет, а на него, похоже, можно положиться, ответственный мужик.

Это надо уплотнять, укреплять. В итоге так вообще вместить всю толпу десятка в полтора домов, которые стоят наиболее плотно друг к другу. Почему? Да потому что их можно будет оградить стеной, на которую и разобрать оставшиеся дома. Ну и стоит помнить о том, что скоро зима, а так и отапливаться придет. А дома — это еще и дрова из неликвида.

Без строительной техники сделать это, правда, будет трудновато. Но при необходимости ее можно добыть или починить. Всякое можно придумать, короче говоря.

Проблема только в том, что уплотняться они могут не пожелать. Если воли сверху не будет, никто свои дома не бросит. Это же свое, а в противном случае в чужом придется ютиться.

Но это еще ладно, не мои заботы уже, хотя Мустафе на это стоит намекнуть.

А вот дальше шли записи насчет еды. Очень нерадужные, даже если учесть, что они преуменьшали. И это при том, что староста местный действительно подошел к делу ответственно, и даже количество грядок и деревьев в садах и на огородах указал. Как он вообще успел все за день сделать? Придумал, может быть? Да вряд ли, я же и проверить могу.

Получалось так, что большая часть семей начнет голодать уже в течение недели. Кто-то продержался бы больше, только вот не сможет. Потому что отнимут. Когда человек голодает — это не так страшно, в зверя он не превращается. А вот когда у человека начинают голодать дети.

А там, может быть, и до людоедства недалеко было бы.

Ну а в действительности. Даже с учетом садов-огородов, которые сейчас как раз плодоносить стали, и этих дождей раз в три дня, которые вполне неплохо питают землю водой… На сколько можно набрать пищи, если успеть сбегать в магазин и закупиться перед тем, как все началось? Даже если брать только макароны, крупы, консервы и соль-сахар-спички?

Или на сколько запасов хватит, если ты параноик, и у тебя действительно ящик консервов и двадцать пачек макарон лежит дома?

Да и с ценами наверняка непонятная ебола творилась до того, как магазины стали откровенно говоря выносить. Взвинтили их наверняка быстро, и ни капли не помогло бы сраться по поводу того, что цена на ценнике ниже, чем озвученная на кассе.

Да на месяц примерно. А с начала эпидемии чуть больше месяца и прошло. И власть, которую мы тут сменили, тем, чтобы накормить людей особо не заморачивалась.

Короче, если не вмешаться, ничего хорошего их не ждет. А, значит, нужно ехать в город и попытаться набрать там всякого, чтобы хватило на несколько месяцев. А там они либо самоорганизуются, и второй рейд в город уже сами устроят, либо…

Либо все закончится для них совсем печально.

И надо им рейды к побережью устраивать, сети на рыбу ставить, ну либо ловушки там, я вообще хрен знает как ее добывают. Оно тут вроде перемерзать не должно. Ну или нет.

Но, короче, все совсем печально. Нужно готовить рейд. И у нас тут цели совпадают. Сейчас уже поздно, но нужно планировать на завтра и ехать. С утра, пока зомби вялыми будут.

Серый говорил, там еще и твари НАТОвские. Не в смысле войск, в плане зверей боевых, которых они выпустили. Вот это тоже беда может быть, и надежда тут только на «Тигр» с пулеметом. Ну и на другое оружие.

Я размял шею, которая уже затекла из-за долгого сидения над записями. Да и в целом я чувствовать себя херовенько. Кофе выпить, может быть?

Да нет, не стоит, да и не люблю я его. Спать надо ложиться. Но перед этим сообщить остальным, что завтра рейд будет. Пусть Степаныч оружие готовит, Пашка — машины, а Мустафа — людей. С нами поедут. Им тоже поучиться надо в городе выживать.

Но сперва Лику проведаю, посмотрю, как у нее дела. За ней, конечно, Маша смотрит, но ей просто приятно будет, если я зайду. Что не забыл о ней. Она ведь… Реально для меня много сделала. Без нее я и не уверен, что смог бы собраться после того, что вспомнил.

Но когда я вышел в коридор, там меня встретил росгвардеец. В чистой форме — он ее застирал, а трупы убирал уже в гражданке, а высохла она на солнце моментально.

— Край, — проговорил Овод. — Там пленный орет и стенает. Ему совсем хреново, жар, похоже, начался. Ты вроде сам с ним закончить хотел?

Черт. А я про него и забыл совсем. А он в том подвале, получается, уже вторые сутки сидит. Его, интересно, кормили-поили вообще? Я даже не поинтересовался. А вот сбежал бы он, зарезал кого-нибудь, и что бы мы тогда делали бы?

— Пошли, — сказал я, двигаясь в сторону спуска.

Прошелся по лестнице, свернул не в ту часть подвала, где был кинотеатр, а в маленький закоулок, в котором когда-то находилась кладовка, а теперь зиндан. Отвалил в сторону стул, которым подперли дверь, открыл, вошел. Нащупал на стене выключатель, нажал, и под потолком загорелась тусклая энергосберегающая лампа.

Пленный так и сидел, прикованный наручниками к стене за запястье. Тут даже принюхиваться не нужно было, пахло гноем, причем сильно.

Пленный приоткрыл красные слезящиеся глаза, посмотрел на меня, вытянул свободную руку. Я заметил, что у него по лбу катятся градины пота. И раны воспалились, их же никто толком не промывал.

— Пить… — прошептал он, едва прошевелив губами. — Пожалуйста. Пить.

Пить. Водички ему.

Яма, вырытая в земле и прикрытая сверху решеткой из связанных между собой веток. До нее метра четыре, и выбраться можно только когда спускают лестницу. Из удобств — только ведро. И дождь. Кругом вода, но ни капли для питья…

Меня аж передернуло. Что это получается, я и в плену побывать успел. Твою ж мать.

— Принеси воды, — повернулся я к Оводу.

— Зачем? — не понял он.

— Принеси, — попросил я. — В одноразовом стаканчике.

Он пошел наверх, а я присел напротив пленного, наклонился, посмотрел на его рану. Да, внутри — желтый гной, края красные. Такого спасти пытаться — только зря лекарства тратить. Нет, если бы это с кем-нибудь из наших случилось бы, то мы что-нибудь, может быть и сделали бы.

Овод вернулся скоро, действительно со стаканом холодной воды. Я протянул его парню, и тот в несколько больших глотков выпил ее.

— Еще, — попросил он.

— Хватит. Извини, парень, но спасти тебя уже не получится, — я пожал плечами. — Раны загнили уже, а оперировать у нас некому. И пацаны ваши все легли, в том числе и Серый.

— Да? — он посмотрел на меня. В голосе не было ни удивления, ни страха. Только усталость.

Я посмотрел ему в глаза. Красные, воспаленные, полные боли. Впервые за всё это время он не выглядел врагом. Просто пацан. Жертва чужих решений. Может, сам грабил и убивал, а может, просто оказался не с теми.

— Ладно, — сказал я поднимаясь. — Хотя бы уйдешь легко. Мучить не буду.

Поднялся, вытащил из кобуры пистолет, прицелился ему в голову и нажал на спуск. Он вообще никак не отреагировал: ни руки не поднял, ни о пощаде не просил. Треснул выстрел и пуля проделала аккуратное входное у него ровно в середине лба.

— Ключи у тебя? — спросил я у Овода.

— Ага, — кивнул он.

— Тогда отстегивай и потащили к остальным.

Глава 8

— Держи, — протянул мне Паша четыре переходника. — Выточил вчера. Резьбу сделал, только металл дерьмо. Будем надеяться, что не раздует.

Мастерская здесь нашлась первоклассная, да только вот подходящих материалов не было. Так что пришлось мастерить адаптеры из чего было. Зато их целых четыре. Масляных фильтров, правда, осталось немного совсем, но это ничего на эту вылазку хватит.

Ехать вот так, очертя голову, я не решился. Нужно сперва произвести разведку. Выдвинуться небольшой группой, и посмотреть, что там в городе происходит, есть ли неразграбленные магазины, куда можно заглянуть. И аптеки, что немаловажно. Да и в целом еще кучу всего нужно было найти.

Решили идти небольшой группой: я, Олег и Овод. Степаныч оставался на хозяйстве, ну и вроде как на охране, Маша продолжала смотреть за больными, ну а Наташу брать с собой было нельзя по понятным причинам.

Никого из местных мужиков тоже решил не брать. Вот поедем на дело — тогда уже всех будем грести. Потому что нужно кому вести машины и грузить продукты, пока мы будем на охранении.

— Попробуем, — проговорил я и вывернул пламягаситель, а потом вместо него накрутил этот самый адаптер. А потом — масляный фильтр, которые носил с собой в разгрузке. Вроде получилось.

По идее его должно и хватить на подольше, все-таки «пятерка» — не такой мощный патрон, как «семерка». Но это ладно, это уже опытным путем будем выяснять.

Овод и Олег как раз заканчивали свой завтрак, Степаныч так вообще встал раньше всех. А я…

Я вчера навестил Лику, а потом как лег, так и уснул, провалявшись до трех, пока меня вместе с остальными не поднял старик. И удивительно, но не переспал, чувствовал себя нормально. Похоже, что организм просто наверстывал свое из-за вынужденного бодрствования, и вот теперь я был гораздо бодрее.

Отхлебнул горячего чая из кружки.

— Топливо кончается, Край, — проговорил еще Паша. — У нас сейчас выбор: либо генератор включенный будет, либо мы потом уехать не сможем.

Да, на сжигание трупов потратили слишком много. Но убрали все. С утра Степаныч сказал, что последние отвезли к котловану, когда солнце уже садилось, сожгли, а потом кое-как закидали землей. Но вонь все еще стояла по всему поселку. Она наверняка и в городе чувствуется, очень уж въедливая.

— Пусть работает, — решил я. — Соляр-то для «Тигра» есть, а за бензином можно будет и на нем съездить. Да и соляры набрать, он же жрет литров сорок на сто километров.

— Ну если так, пусть будет, — кивнул он. — Не хотелось бы без света сидеть.

— Вот и не будем, — решил я. — Пока возможность есть, нужно им пользоваться.

— Еще бы генераторов достать, — проговорил он. — В местных краях перебои с электричеством бывали частенько. И генераторы во многих домах должны быть, как и запасы топлива.

— Нам тут не жить, — остановил я его. — Сделаем дело, добудем себе и местным того, чего надо, и свалим.

— Ладно, — выдохнул он.

Они, похоже, не теряли надежды уговорить меня остаться здесь. Но не все, тут мнения разделились. Остаться хотели Лика и Пашка, у Овода был приказ двигаться к мосту, и остальные были с ним согласны. А я сам был склонен к тому, чтобы ехать.

Но не до тех пор, пока Лика и Яна выздоровят. А сколько это времени займет, черт знает. Нужны лекарства: антибиотики, возможно физраствор, жаропонижающее и прочее. И у нас кое-что из этого было, взяли с логова бандитов, но совсем немного. Похоже, что они сами болели редко, и лекарств практически не знали.

А еще нам предстояло добыть много другого для местных. Тут же всякое нужно: у кого сердце больное, как у того аксакала, у кого астма, да и даже всякие противозачаточные нужны. У Лики, например, последний блистер оставался, о чем она мне и сказала.

Пока есть возможность, нужно пользоваться тем, что дает медицина, потому что для тех, кто не выберется, она уйдет в прошлое, и лечиться они будут травами. Или просрочкой. Но срок годности лекарств — пять лет, и на какое-то время этого должно хватить. А вот потом…

Остальные успели доесть, и тоже принялись накручивать адаптеры на свои автоматы. Я штатный пламегаситель, правда, засунул в карман, потому что мало ли: кончатся фильтры, и придется срочно стрелять. А без него это будет сделать сложно: и отдача сильная будет, и громче гораздо пальба. Но ладно, это уже потом.

Когда мы вышли на улицу, я увидел, что калитка стоит на месте. Пусть и криво-косо, но ее присобачили. А на петлях видны следы свежей сварки.

— Ого, — заметил я. — Это когда успели?

— Пока ты спал, — ответил Олег. — Пашка занялся, он варить умеет, а аппарат и электроды во все той же мастерской нашлись.

— Отлично, — заметил я.

Честно говоря, сломанная калитка меня порядком напрягала. Заглянут мертвецы, и во двор пройдут, как к себе домой. Да и вообще хреново это, можно видеть все, что внутри происходит.

Вышли на шоссе, и двинулись прямо по нему в сторону города. В общем-то более-менее разглядеть его можно было и отсюда. На окраинах — малоэтажная застройка, частные дома в один-два этажа, и пара редких вкраплений многоквартирных двухэтажек уж какого-то совсем редкого и старого проекта. Дальше вроде бы то же самое, но кое-где видны уже высотки. Не современные, а девяти и двенадцатиэтажки. Вот там-то возле них и должно быть тварей больше всего.

Но, что характерно, там и магазинов должно быть больше, и аптек. Так что так или иначе, придется идти туда.

***

До поселка на окраине мы добрались быстро: примерно за полчаса. Встали на краю, и некоторое внимательно наблюдали за происходящим. Но ничего особенного не заметили. Даже зомби на улице не было видно. А если учесть, что Серый говорил о каких-то страшных боевых монстрах, то я бы лучше имел дело с зомби.

Самым простым, тупым, понятным и медленным зомби. Относился я к ним уже как к старым знакомым, не иначе, не одну сотню ведь таких перехерачил за время с тех пор, как очнулся.

— По краю пройдем и дальше? — спросил Овод. — Хули мы тут найти-то можем?

На самом деле местечко действительно выглядело бесперспективно с точки зрения мародерки. Ну а что тут вообще можно грабить? Частные дома? Ну и что там найдешь? Закрутки прошлогодние, крупы немного, да и все в общем-то. Каких-то серьезных запасов местные наверняка не делали.

Но я рассчитывал на то, что тут должны быть магазины. Хотя бы местечковые. Скорее всего, крупным ритейлерам вроде «Пятерочки» такие места не очень интересны, им покупателей нужно побольше, так что те открыли свои точки ближе к многоэтажкам. А вот там можно будет найти много, причем, очень ценного.

— Пройдем здесь сперва, — проговорил я. — Путь разведаем, заодно и постреляем. Работаем одиночными, наши «глушители» не очень-то под очереди подходят. Да и переходники — дрянь, раздуть или сорвать может.

Сам щелкнул переводчиком огня, и остальные сделали то же самые. И мы двинулись вдоль домов по улице. И, кстати, тут все было не так, как я представлял. Мне-то думалось, будут коттеджи разные, которые под семейные гостиницы и гостевые же дома предназначены. Но нет, встречались и самые обычные домики маленькие, старые, с крышами, крытыми покрытым мхом шифером. Их было немало.

Заборы тоже отличались. Встречались монументальные, кирпичные, точно такие же как те, как у нашего дома в Дачном. Но были и просто оградки, и из профлиста заборчики. Короче, было видно, что все это — самострой, и каждый возводил себе дом и облагораживал участок в зависимости от того, что ему средства позволяли.

Я шел первым, двинулся дальше по улице в сторону единственного двухэтажного и относительно многоквартирного дома на весь поселок. Что-то подсказывало мне, что если где-то и есть магазин, то он должен быть именно там.

За всю дорогу мы не встретили ни единого зомби. Нет, может быть, причина в том, что они все мигрировали в сторону деревни, где мы их и перебили. Но, возможно, дело как раз в тех самых боевых тварях, что охотятся на все подряд и жрут.

С другой стороны, это оставило бы следы. Мертвые зомби (как будто бывают живые), валялись бы. Ну в том плане, что объеденные, растащенные по костям и прочее. Клочки одежды, еще что-то.

Но нет, следов пиршества тоже не было.

Мы прошли один поворот, я посмотрел и увидел одинокого мертвяка, который пялился куда-то в сторону. Ну, он нас не увидит и не услышит, далеко, да и не пойдет. Вялый совсем. Наверное ночью бесоебил, как и все остальные, а теперь вот опять в спячку впал. Энергию набирает.

Дошли до следующего поворота. И я ошибся: в двухэтажке никаких магазинов не было. Только балконы, со старыми еще стеклами, обычными, не из акриловой смолы, как сейчас везде.

Ошибся, да не совсем. Потому что справа от двухэтажки было небольшое приземистое строение, обшитое все тем же профлистом, только белым. И там было два входа, один — продуктовый магазин, не сетевой, местечковый, причем вывеска у него была на двух языках: один русский, а второй — незнакомый язык. «Ашайт маллары». Ну, наверное, то же самое, только на местном диалекте татарского языка.

А рядом — аптека с фиолетовой вывеской и большой буквой «А» в круге. Здесь вывеска уже была на одном языке. Странно как-то, я думал, что аптеки у людей с зеленым ассоциируются или с красным, а здесь — фиолетовый почему-то.

Отлично. То, что нужно, в одном месте. Но, думаю, много мы там не найдем. По крайней мере, не столько, чтобы грузовиком вывозить.

— Проверим? — спросил Овод.

— Ага, — кивнул я. — Олег, прикрывай снаружу, мы с тобой внутрь.

Ни магазин, ни аптека разграбленными не выглядели. Ни витрин разбитых, ни мусора вокруг. Скорее все было так, будто они еще не открылись из-за того, что слишком рано. Ладно, пора идти.

Я подошел к двери, дернул ее на себя и естественно она не открылась. Заперто. Чего я еще ждал?

Дверь обычная — рамка из пластика с оргстеклом, которое вставлено в прорези. Оно вот, правда, как раз в тройном стеклопакете, и его хрен разобьешь. Ну и что теперь делать?

Дилетанты, блядь. Замки-то вскрывать никто из нас не умеет. Нужно было хоть приспособу какую-нибудь взять что ли.

— Пошли обойдем, — проговорил я. — Может быть, вторая дверь есть где-нибудь.

Двинулись. Я зашел за здание и увидел, как впереди зашевелилась трава. Вскинул автомат, прицелился, задержав дыхание, и через несколько секунд из нее выполз мертвец. Обеих задних ног у него не было. Точнее, они оказались переломаны сразу в нескольких местах, как будто по нему машиной проехались, причем раза три, и каждый раз чуть доворачивая руль.

— Вручную, — бросил я Оводу.

Ему полезно. Он с зомби особо в рукопашную не дрался, а вот с таким разобраться будет как раз нормально. К тому же инструмент подходящий мы ему в деревне нашли — топор. Хороший, финский, цельнометаллический, примерно такой же, как у меня.

Он вытащил топор, подошел к твари и рубанул ее по голове. Послышался хруст, зомби замер, обмяк. Гвардеец высвободил оружие и обтер об его же одежду. Хотя хрена ли там, она вся зеленая, в свежих пятнах от травы.

Мы продолжили обход. Нет, запасной выход, конечно, имелся, но он тоже был закрыт, причем дверь еще крепче — металлическая. Так что оставалось работать только напрямую, причем очень тупо и громко. Бить окно.

Когда вернулись, я с сомнением посмотрел на витрину. Мы ее разобьем — это не проблема, только вот грохот поднимется на все окрестности. Ладно, зомби вроде на улицах не было, а если придут, то отобьемся. Ну и на то, что сейчас утро, и они вялые, остается надеяться.

Подобрав с земли валяющуюся там половину кирпича, я размахнулся и швырнул ее в окно. Послышался хруст, и оранжевый параллелепипед отлетел обратно. Два слоя стеклопакета раскрошил, а вот от третьего отрикошетил. Я снова подобрал, отошел назад, чтобы меня не задело осколками, и опять швырнул.

Послышался треск, потом звон, и стекло посыпалось вниз. Проход был открыт. Правда, стекла в нижней части рамы торчали, будто хорошие такие кавказские кинжалы, и нанизаться на них мне не хотелось.

Я огляделся. Никто к нам не шел, все было спокойно. И из-за витрины тоже никто выпрыгивать и нападать не спешил. Ладно, пойдем посмотрим, что там внутри.

Вытащил топор и сбил им самые большие осколки. Мелочь материал формы не прорежет, а так не насадимся, если нужно будет быстро вылезать.

В нос тут же ударила вонь тухлятины. Я поморщился — блядь, как же это хуево. И источники сразу было видно: целый развал с овощами в правой части магазина, которые не просто покрылись плесенью, но и превратились в ебучую кашу, и справа — морозильник с заморозкой. Пельмени там что ли были?

Да наверняка. Кому ж на отдыхе готовить-то хочется? Те, кто побогаче, те в местных кафе форель горную едят. Те, кто победнее, те покупают пельмени и потом валят их в кастрюльке на кухне гостевого дома.

Интересно, а зомби их стали бы есть? Они ведь разное мясо жрут, а в полуфабрикатах, пусть и какое-никакое, но мясо.

Глупости какие-то в голову приходят. А почему? Да потому что мне идти туда не хочется, вот и все. Страшновато лезть. За этой вонью никакого запаха уксуса не почувствуешь, а значит, зомби проморгать очень легко.

Чуть подумав, я вытащил из кобуры «Лебедева», снял его с предохранителя, и двинулся внутрь. Перешагнул через невысокую раму окна, и стараясь дышать поверхностно, чтобы не нюхать эту дрянь, двинул в глубь помещения.

Так, за этим привалком… Никого. И тут тоже. За кассой?

Вообще торговый зал выглядел бедновато. Не удивлюсь, если местные в этот магазинчик и не ходили, предпочитая ездить в какой-нибудь большой супермаркет, приобретая еду на неделю вперед. А здесь все больше для туристов торговали.

Надо было, кстати, поспрашивать, где этим самые большие супермаркеты находятся. И потом уже туда идти напрямую. Там-то наверняка пришлось бы почистить от зомби, потому что они в такие места тянутся, зато забрали бы все, и сразу много.

А тут… Ну что-то взять можно, но сюда сгонять одного УАЗа хватило бы.

За кассой тоже никого не оказалось. За спиной что-то щелкнуло, и резко развернувшись, я увидел, что это Овод наступил на стекло, и теперь смотрит на меня с извиняющимся видом. Ладно.

Я пошел дальше, в сторону холодильников. Напитков куча, и с ними ничего страшного не случится: они пастеризованные. Пиво, вода минеральная, сладкая газировка, энергетики.

Позади послышался лязг, я обернулся и увидел, что «росгвардеец» зачем-то открыл кассу. Пустую, я даже отсюда вижу. Наверное, деньги все в сейф сунули. Впрочем, они нам без надобности.

— О, тут ключ какой-то лежит, — проговорил он и показал мне. — Смотри.

Я взял, рассмотрел. Самый обычный ключ. По какому-то наитию спрятал его в карман. Что-то мне кажется, что пригодится, что найдется впереди запертая дверь. Не зря же его сюда положили.

К вони протухших овощей я уже принюхался, так что спокойно двинулся внутрь, вглубь помещения. Так, кассеты бутылок, самых разных. Пиво, газировка, энергетики — все под маркой «Крым». Что они вообще делали? Кстати, в них сахара полно, высококалорийный продукт своего рода. Но воду выводят сильно, так что долго на них не продержишься. Но вот на том же пиве можно, если к нему еще высокобелковую пищу добавить вроде того же вяленого мяса.

Снеки всякие: рыба сушеная, мясо вяленое, колбаски. По идее — белки и жиры, но воду будут выводить еще сильнее, потому что соли там до хрена. В воде мы, правда, не нуждаемся, в селе колодцы есть и скважины, но почки тоже жалеть нужно.

Я прошел дальше, подсвечивая фонарем все впереди, и увидел то, что нужно: стеллажи, заполненные крупами и макаронами. Гречка, рис, овсянка, пшено, горох. Если к этому добавить мясо, то будет вполне себе неплохой рацион. Только вот мясо…

А вот с мясом были проблемы, причем большие. Тушняка, а нам в первую очередь нужен был именно он, пусть и любой, не обязательно по ГОСТу, тут практически не было. Один ящик. Ну а что это такое — тридцать шесть банок? Если на один прием пищи, то банка тушенки плюс пачка макарон позволяет накормить четырех человек. Досыта. Нас больше пятидесяти, так что весь этот ящик нам на три приема пищи.

Тут уж только суп остается варить из нее, что, кстати, неплохой вариант. А еще лучше — искать другие источники мяса. Охотиться.

Нашлась и свиная тушенка — целых три ящика, но каждый всего по двенадцать банок, пусть и побольше. Но мяса-то там так же, все остальное — жир и бульон.

Немного больше порадовало наличие рыбных консервов. Вот их было полно, самых разных: от кильки в томате и шпрот до больших банок с сайрой, сельдью и даже тунцом. Это нужно забирать все, причем откладывать в запас — высококалорийная белковая пища. Но опять же соленая.

Зато соли тут было полно. Ну, ее добычу можно будет и потом наладить, все-таки море рядом. Сахар нашелся — а это опять же и консервант неплохой, и сырье для самогона. Упакован в одинаковые бумажные пакеты, каждой по одному килограмму. И их там много.

Внизу стояли трехлитровые банки с компотом, вишневым, причем в нем даже плоды плавали. И мне вдруг безумно захотелось его хлебнуть. Наклонившись, я поднял одну, вытащил из кармана нож и пробил крышку, после чего приложился.

Теплый, но сладкий и терпкий даже немного. Напившись, повернулся к Оводу.

— Будешь? — спросил.

— Давай, — кивнул он.

Я протянул ему банку, и он тоже приложился, причем выхлебал не меньше литра. Оторвался, посмотрел на меня.

— Ну что, еду мы нашли? — спросил он.

— Мало, — я покачал головой. — В деревне, если считать нас, больше пятидесяти человек. Этого даже на месяц не хватит. Нужно будет еще искать. Но запомнить место следует, потому что сюда мы точно заедем. Пошли, аптеку смотреть.

Мы вышли из магазина. Олег выглядел спокойно, да и зомби в окрестностях не было. По-видимому, звук разбитого окна зомби не заинтересовал. Либо они были слишком далеко, и его не услышали.

Овод протянул парню банку с компотом, и тот с благодарностью принял, и тоже отпил. Пока на улице не жарко еще, конечно, но компот почти домашний, очень вкусный. Кстати, а ведь это тоже еще вариант на подумать: помимо соли нужны банки и крышки, уксус. Все, чтобы законсервировать на зиму то, что выросло на огородах.

В какой-то момент я даже пожалел, что взялся помогать селянам. Это сколько мороки же. Ну не хочется мне с этим связываться, не хочется себе самому камень к ногам крепить. Чтобы вывезти все, что им хотя бы на первое время может понадобиться, придется каждый день ездить в город в течение недели. И время у нас, конечно, есть, пока девчонки не оклемаются, но это ведь еще и риск нихуевый.

Тут надо по-другому действовать. Давать не рыбу, а удочку. То есть научить их, показать, что в город ездить можно, если действовать по-умному и аккуратно.

Тем временем я подошел к двери аптеки. Снова окно бить? Тогда надо было кирпич подобрать, который в магазине остался. Хотя…

Я по какому-то наитию вытащил из кармана ключ, вставил его в замок, и он провернулся. Интересно, чего это ключ от аптеки в магазине делает? Хотя, может быть, у сменщиков один на двоих был, а магазин открывался раньше, вот и оставляли? Черт знает.

Вытащив из кобуры пистолет, я приоткрыл дверь, заглянул внутрь. Тихо и пусто. Посмотрел на панель сигнализации на стене. И чего она тут, неужели в городе и охранная организация своя была? Или просто муляж, может быть? Черт знает, всякое бывает.

Уксусом не пахло, мертвечиной тоже. Пахло пылью и лекарствами. Есть у аптек такой характерный запах, даже я это помню.

Так-то симпатично, темно только. И товар прямо на полках лежит, открытый. Не воровали здесь, интересно? Да, скорее всего, воровали, особенно вот с этой вот полки, с прокладками, которую со стороны кассы вообще не видно.

Я осмотрел витрины, и с первого взгляда мне стало ясно, что это все — не то. Тут пеленки какие-то мыло лежит, станки бритвенные, даже носки есть. Подследники, точнее. А из лекарств только какие-то яркие упаковочки, да еще и с изображениями различных органов.

Поднял голову выше, увидел на верхней части шкафа надпись: «биологически активные добавки». Нет, это определенно не то, что нам нужно. А лекарства все, наверное, в стеллажах, в задней части комнаты.

По-прежнему сжимая в руках пистолет, я двинулся дальше. Вошел за кассу, отметив, что и тут стеллажи какие-то есть, и неплохо было и с их содержимым ознакомиться, потом потянул на себя дверь, заглянул: компьютер и сейф, шкаф с какими-то папками бумажными. Тоже не то.

А вот следующее помещение оказалось полностью заставлено выдвижными шкафами, которые еще и вполне себе удобно подписаны были. «Сердечно-сосудистая система», «ингибиторы протонной помпы», «антациды и сорбенты». Мне это говорило не очень много, зато я сразу увидел две полки, которые были подписаны как «антибиотики».

Подошел, открыл, заглянул внутрь. Есть. То, что нужно. Это мы возьмем с собой прямо сейчас.

Стащил со спины рюкзак и принялся, не разбираясь, перекладывать в него коробочки. Благо размерами они воображения не поражали.

— Идем обратно? — спросил Овод, вставший у прохода.

— Нет, — я покачал головой. — Дальше в город идем. По лекарствам тут все неплохо, а вот еды мало нашли. Так что нужно что-то большое, понимаешь?

— Понимаю, — выдохнул он. Рисковать ему явно не хотелось, но делать было больше нечего.

Глава 9

Поселок мы покинули скоро, и вышли на шоссе. Пересекли неглубокую речку по мосту, двинулись дальше, в ту сторону, где виднелись многоэтажки. Что-то подсказывало мне, что там будет гораздо опаснее, но при этом и найти можно будет вещи гораздо интереснее.

Нашей целью было не только разведать, где и что можно взять, но еще и проложить дорогу. То, что по шоссе можно было ехать без всякой опаски, мы и так знали, всю эту дорогу мы ведь уже миновали, когда уезжали с блокпоста дезертиров. Но вот что будет в других районах города, пока понятно не было.

Солнце постепенно стало подниматься и снова припекать. Выпитый в магазине компот попросился наружу, так что пришлось остановиться и для оправки. Сделали свое дело.

Зомби по дороге нам практически не встречались, хотя было прекрасно понятно, что дальше они будут. Я ведь и без того видел их фигурки среди домов вдали, там, на спуске к берегу. И их там немало. Однако в какой-то мере это радовало. Там, где много зомби, не может быть боевых мутантов, иначе твари бы уже сожрали бы их или выжили. А еще, если живых мертвецов большое количество, то на каждого остается совсем понемногу мяса. Значит, разожраться и превратиться в морфов или здоровяков вроде того, что выбил нам калитку, они не могли.

Скоро мы добрались до поворота. С одной стороны тут была автобусная станция, а с другой находились гаражи и магазин автозапчастей с достаточно большим складом. Вот туда бы нам заглянуть очень неплохо было бы, но потом. Без Пашки мы в обширной номенклатуре не разберемся определенно, да и есть у этих железяк характерная черта: они, сука, тяжелые. А, значит, унести их много не получится, и для этого нужна машина.

— Куда дальше? — спросил Овод.

— Туда, — кивнул я в сторону нескольких многоэтажек, которые стояли как бы отдельным кварталом, окруженные все такими же частными домами.

— Там будет много тварей, — заметил «росгвардеец».

— Согласен, — кивнул я. — Потому что там было много людей. А соответственно, где много людей, там и магазины должны быть большие. В одном таком будет как в пяти тех мелких, который мы уже нашли.

— Все равно риск, — покачал головой он. — Я бы лучше еще прошелся бы и поискал на месте. Все лучше, чем голову в петлю совать.

— У частников продуктов длительного хранения не бывает, — резонно возразил Олег. — Они на туристов работают, а туристы тушенки обычно не жрут. Да и вообще они больше пьют, чем едят.

Ну да, в этом он был прав. Бухла там было хоть залейся, а вот еды не очень. Только на бухле не выживешь особо. Калорий в нем, конечно, дофига, да только вот это совсем не те вещества, которые организму нужны.

— Идем, — сказал, наконец, я. — Олег прав. Далеко лезть не будем, по краю пройдемся. Нам только магазин найти и проверить, что он не разграблен. Дальше можно обратно возвращаться.

Овод сплюнул. Боится он мертвецов. Хотя после позавчерашнего я и сам их боюсь до усрачки. Когда на тебя толпа вот такая вот валит, в пять сотен голов, среди них совсем непонятные твари, а у тебя неполное отделение, да и не опытных бойцов, а вчерашних гражданских… Да, тут немудрено испугаться в конце концов.

Я уже пошел вперед, спустился на дорогу, идущую под уклон, в сторону того самого поселка. Восемь девятиэтажных домов, совсем невысоких, но в них наверняка народу жило едва ли не больше, чем в том поселке, через который мы ходили. Уплотнили немного население, так сказать. И вот там так и будет… Плотно.

И действительно. Зомби по дороге стали встречаться. И они вели себя уже гораздо активнее, чем с утра: бродили туда-сюда, переходили через полотно и толкались возле оставленных на них машин. Я взял бинокль, который достался мне в наследство от Шмеля, приложился к окулярам и уставился вдаль.

Да. Много. Но не просто по дороге, а чуть дальше, где стоит автобус, большой, туристический. Въехавший в столб и перегородивший практически половину обеих полос. А сбоку к нему еще одна машинка приткнулась, лупатая такая и низкая, модель мне совсем не знакомая. И морда у нее вдребезги. Но что хуже всего, так это то, что они дорогу перекрыли. И нет ли за ними пробки, через которую не проехать будет?

Вспомнилось на секунду, что раньше все жаловались на пробки в больших городах. Мол, слишком много личного транспорта, и теперь ни общественный, ни специальные службы проехать не могут. И им приходится стоять в многокилометровых заторах.

Как по мне, так личный транспорт — это прекрасный актив на случай чрезвычайного происшествия. Война, авария на атомной электростанции, падение астероида или появление зомби как тут — и ты садишься в машину и уезжаешь прочь. Только нужно учитывать, что это придет в голову всем твоим соотечественникам. Ну и еще то, что машину могут попытаться отобрать, убив тебя, или ты банально можешь во что-нибудь впилиться.

Короче, сложно сказать, был я сторонником или противником личного транспорта в городах, но мне одну пробку разбирать уже приходилось. И заниматься такими вещами снова я не особо горел желанием, тем более, что бульдозера в окрестностях не предполагалось. Ну и зомби сожрать могли, как ни крути.

— Обойдем? — спросил Овод, кивнув направо, где располагался такой же коттеджный поселок.

— Нет, — я покачал головой. — Может так получиться, что придется от кого-нибудь удирать. Тогда лучше самую прямую дорогу расчистить. Автобус мы не сдвинем, конечно, а вот вторую тачку — вполне себе. Пошли, короче говоря.

Я уверенным шагом двинулся вперед, чтобы не дать остальным усомниться. Когда приблизился на расстояние метров в двадцать, ближайшие зомби, наконец, обратили на меня внимание, и двинулись в мою сторону. Вскинул автомат, навел точку прицела в голову ближайшего, нажал на спуск.

Хлопок выстрела оказался гораздо тише, чем у того карабина, тварь же, брызнув содержимым черепной коробки, упала. Походу, быть добру. Все-таки нормальную штуку сладил Пашка.

Остальные присоединились ко мне, и тоже открыли огонь. Первый десяток выстрелов особо тварей не всполошил, так что мы накрошили их неслабо. И только тогда в нашу сторону двинулись остальные, в том числе и из-за автобуса.

Овод резко повернулся в сторону, выстрелил, упокоив того, что выломился из-за массивного синего кузова. Пальнул еще раз, завалив второго.

А когда зомби осталось с десяток, я принял решение, что стрелять хватит. И ресурс импровизированных глушителей побережем, и патроны, и сработаем без лишнего шума, потому что последние выстрелы уже гораздо громче прозвучали.

— Прекратить огонь! — приказал я. — Отступаем!

— Чего это? — с недоумением спросил у меня Олег. — Почти всех перебили же.

— Оттянем их на себя и в рукопашную разберемся, — сказал я, делая несколько шагов назад. — Самых быстрых мы уже подвыбили, остальные совсем медленные, дурные. Мы их легко перещелкаем.

Оттянулись еще на десяток метров. Зомби действительно тупили по страшному, один, так вообще перелезая через капот, свалился вниз головой, да так и остался лежать. Не разбил голову, конечно, а просто упал неудачно, шею наверное свернул. Не зря медики говорят, что самые опасные падения — это с высоты собственного роста.

Оглядевшись по сторонам, и убедившись, что из-за окрестных домов больше никто не выходит, я выхватил из креплений на бедре топор. Пересчитал тварей — восемь. Это по двое-трое на каждого. Ну, мы их так били еще когда у нас вообще никаких стволов не было, в Севастополе. Если не считать Овода, конечно, его с нами тогда не было, но и ему пора привыкать. Иногда убрать зомби, приложив его чем-то тяжелым по башке, гораздо лучше, чем палить.

Но одного лучше оставить прикрывать нас. Мало ли, кто-то резко ускорится, или из-за угла какого-нибудь еще твари повалят. Пусть Овод и постоит.

— Мы с Олегом вперед, — сказал я. — Овод, прикрывай. Если кого-то из нас жрать начнут, стреляй.

— Спасибочки, бля, — пробурчал он. — Если уж жрать начнут, моя помощь уже и не понадобиться может.

Я пропустил его последнюю реплику мимо ушей, двинулся вперед, чуть помахивая топором. В свое время я хорошенько заточил его, так что черепушки он крошил — любо дорого посмотреть. И легкий, махать им не устанешь, но при этом увесистый — хорошо кость пробивает. Отличный топор, короче, спасибо бандиту, который им со мной поделился перед тем как расстаться с жизнью.

Восемь зомби… Не многовато ли? А хрен с ними, справимся.

Я широкими шагами преодолел расстояние до трех скучковавшихся тварей и практически с разбегу зарядил одному из них ногой в грудь. С такой силой, что он не удержался на ногах, и рухнул. Все-таки в плане координации движений у них не очень.

Тут же уклонился он взметнувшейся в мою сторону лапы, и топорищем сбил второго зомби на землю. И прорубил башку третьему так, что аж лоскуты кожи и костная крошка во все стороны.

А потом добил того, которого приласкал чуть раньше — он подняться так и не успел.

Я рубил их, чувствуя себя так, будто мщу за что-то. Нет, не за тех людей, которых они сожрали, а за собственный страх мщу. Ненавижу я их, а ненавижу, потому что боюсь. Хотя на самом деле они — просто хищные звери. Ничего дьявольского в них нет.

Еще один зомби резко ускорился, рванувшись ко мне, но я ударил его ребром ботинка в голень, там, где кость не была прикрыта мышцами. Естественно она хрустнула, нога подломилась, и тварь рухнула на землю, где я тут же упокоил ее ударом топора. Причем вложил весь свой вес и практически отделил башку от шеи.

Олег уже успел разобраться с двумя. Оставалось еще две: те, что чуть подотстали, и которую я опрокинул на землю в самом начале. Она только только начинала подниматься.

Я сделал несколько шагов в ее сторону, а потом врезал ногой ей в подбородок, причем очень сильно, так, чтобы убить. Послышался хруст, и тварь опрокинулась на спину. Позвоночник не выдержал. Больше она не дергалась.

Мы с Олегом переглянулись, а потом двинулись навстречу последним оставшимся целям. Они тоже разделились. Как будто бы на разы решили выйти, два на два, как в честной драке в подворотне.

Только вот там не приветствуется использовать топоры, а мы были вооружены именно ими. Так что я вбил лезвие своего в башку твари, прошибив лобную кость. Секундой спустя упал второй, которого упокоил Олег.

— Фух, отбились, — сказал он, вытерев лоб рукавом. Ну правильно, руки-то все в крови и плоти зомби.

— Не, братишка, не отбились, — я покачал головой. — Это мы их захуярили. Зачистили.

— Отморозки, блядь, — услышал я за спиной голос Овода. — Это ж пиздец.

— Пиздец, да не нам, — сказал я. — А теперь стаскиваем на хрен их с дороги. Если здесь оставим, то потом, когда проедем, кишки на колеса намотаем. Так что лучше уж пусть дорога свободной будет.

— Придут отжираться другие, — заметил подросток. Правильно, кстати говоря.

— А у нас других вариантов все равно нет, — пожал я плечами. — Как придут, так и уйдут. Да и «Тигр» через любую толпу пробьется, а за ним и УАЗики. К тому же не так много их здесь.

Только вот он достаточно грустную вещь пояснил. Мы убиваем зомби, а оставшиеся жрут их. И становятся быстрее и сильнее. Не получится ли так, что мы логово морфов себе вырастим?

А даже если получится, какая у нас альтернатива? Либо в город не лезть, либо этих не трогать.

Мы подошли ближе, я проверил за машиной, заглянул в автобус, поднявшись на ступеньку, и убедился, что в нем нас никто не поджидает. Потом выбрался. Пробки на дороге все-таки здесь не было. А вот дальше была, и причиной этому оказалась авария, в которой столкнулось минимум шесть машин.

Но ничего, техника растаскивания столкнувшихся машин у нас отработана. Главное — с передачи снять сперва, или с ручного тормоза, если поставить успели. Так что мы проверили машину, потом я залез внутрь, дернул рычаг коробки и общими с Олегом усилиями, оттолкали тачку вниз с насыпи, где она прокатилась еще немного и врезалась в забор.

Все, пусть свободен. УАЗ проедет точно, «Тигр»… Ну должен, наверное. Конечно, блин, автобус все равно никуда не убрать. Разве что заведется?

Ага, конечно, хер там. Тут тоже импульсом шарахнули, даже та техника, которую мы на стройплощадке у гостиницы нашли, не завелась, а ведь там механизмы гораздо проще, чем старый пассажирский автобус.

— Идем дальше, — проговорил я.

Мы двинулись вперед по дороге. Овод вдруг остановился, вскинулся и нажал на спуск. Хлопнул выстрел, и вышедший, было, из-за поворота зомби, рухнул, как подкошенный.

— Похоже, что больше их становится, — сказал «росгвадеец». — Это хреново.

— Да я бы наоборот радовался, — проговорил я. — Если бы их боевой монстр сожрал или распугал, было бы хуже. А это не байки, я с ними на войне сталкивался, так что если их сюда сбросили…

У следующей пробки возилось всего пятеро тварей. Похоже, что хозяева машин успели разбежаться. Да не все: какие-то кости, наполовину вытащенные из-за открытой двери с водительского стороны старой «Лады», валяются. Во время столкновения голову разбил, а подушки безопасности не сработали? Разное бывает.

Но его все равно достали и сожрали. Наверное, не пристегнутый ехал. Ну вот как так можно, а, ремни ведь для того и сделаны, чтобы их пристегивать. Даже на заднем сиденье. Я хоть и на БМВ ездил, но это понимаю.

— Олег, мы — вперед, Овод — прикрывать, — дал я команду, и снова выхватил топор.

Двинулся вперед. Ближайший зомби повернулся: то ли шаги услышал, то ли почувствовал каким-то шестым чувством. И тут же получил лезвие топора промеж глаз.

Второй вдруг резко ускорился и рванулся ко мне. Я заметил его раззявленную пасть, уже успевшие отрасти когти на пальцах. Он меня ими и полоснул, оставляя царапины на ткани разгрузки. Но не пробил, слишком уж хороший материал.

И тут меня кто-то схватил за ногу. Не зубами — рукой, но прикосновение холодной мертвой ладони показалось мне настолько мерзким, что я не выдержал и заорал. И тут же рванулся назад.

Мертвец, что стоял рядом, толкнулся на меня, схватил за ворот одежды, но я в последний момент успел ухватить тварь обеими руками за голову, выронив топор на землю. Он щелкнул зубастой один раз, второй, пытаясь дотянуться до моего лицо. Защипев от натуги, я рванул руки в стороны. Послышался хруст, и тварь обмякла, будто марионетка, у которой оборвали все ниточки.

Я уронил ее на землю, и увидел, как ко мне ползет еще одна тварь. И это был не просто мертвец, это был мертвый ребенок. Мелкий совсем, лет десять не больше, и без обеих ног. Да он попросту выполз из-под машины, вот в пылу схватки я его и не заметил.

Но никаких сантиментов то, что это ребенок, у меня не вызвало. Я сделал еще шаг назад, выхватил пистолет, а потом просто оттолкнулся от земли, подпрыгнул и обеими ногами приземлился на его голову.

Во мне сейчас веса было больше девяносто килограммов. Во-первых, я набрал неплохо, потому что старался хорошо жрать и заниматься упраженениями. Во вторых: бронежилет, разгрузка, рюкзак, автомат тот же самый — это еще килограммов двадцать пять-тридцать минимум.

Я не помню, как там сосчитать энергию по силе, скорости свободного падения и прочим показателям. Зато я размазал голову зомби ребенка в труху — она разлетелась во все стороны.

Но он ведь отожраться успел сука, и очень быстрым оказался, даром, что без ног. Это что вообще значит? Я думал, детям-зомби будет сложнее пищу найти, их ведь отталкивать будут более крупные взрослые. Мышечная масса по-прежнему что-то решает, иначе не было бы тех огромных здоровяков. Да и морфы все переплетенными жгутами мышц покрыты. Физика, против нее никуда не попрешь.

Олег как раз ухайдокал последнюю тварь топором, и спросил:

— Не укусил?

В его голосе была слышна паника. Я опустил взгляд, посмотрел на штанину. Нет, целые, да и кровь уже видна была бы. Ладонью он меня хватал, вот и все.

— Растаскиваем, — сказал я, повернувшись в сторону пробки. — Скатываем весь этот триппер вниз и идем дальше.

— Ты уверен? — спросил Олег. — Дальше, кажется, еще опаснее становится.

— Уверен, — кивнул я. — Не бойтесь. Я знаю, когда пора будет отступить. Пока что справляемся.

— Как бы слишком поздно не стало, — заметил Овод.

Чего они боятся? Я же явно не на убой их веду, знаю, что делаю. Так что посмотрим, что и как и вернемся. Но что-то подсказывает мне, что до магазина нам не дойти. Вообще, может быть, иначе надо было действовать. Выспросить у кого-нибудь из местных, где тут большие магазины есть, а потом группой побольше отправиться, да на «Тигре». В броне нам точно зомби не страшны были бы — забрался внутрь, задраил двери да люк и все. А так…

Ладно, если почувствую, что реально тяжко становится, тогда да, вернемся. Но пока вроде бы идем.

Принялись растаскивать машины. Стандартная схема: снять с передачи, толкнуть, пока само не покатится с насыпи. И опять: мы с Олегом толкаем, а Овод прикрывает. Всех это устраивает. Хотя тоже, можно было бы взять мужиков из деревни и припахать их. Ну и поучить заодно, как убивать зомби.

Закончили скоро, двинулись вперед. Впереди возвышалось какое-то здание, оно оказалось не то чтобы на холме построено, а как будто на насыпи, да еще и было окружено высоким и очень крепким забором.

И не успели мы пройти щагов сорок по направлению к нему, и остановились. Потом что там были зомби. Нет, не так. Там было просто охренеть, мать его, как много зомби. Я приложился к биноклю быстро пересчитал их пятерками, и забил на пятом десятке. А ведь это только с этой стороны от фасада. А на остальной территории…

Они ведь пойдут на гул машин, на выстрелы. Соберутся в такую же орду и пойдут. И смогут остановить даже «Тигр» и без шума тут не справиться.

А еще мы однозначно дальше не пройдем. Считай все, остановились. Это — основной проспект, и хотя бы один из выходов с территории сюда ведет. А там тоже зомби. И они могут перекрыть нам дорогу назад.

— Ебаный в рот… — пробормотал я, отрываясь от окуляров.

Больница. Это сразу видно по сразу нескольким экипажам скорой помощи, которые стояли во дворе. Похоже, что выехать они не успели, или только вернулись. И привезли укушенных.

А что это значит?

Это значит, что на этой улице будет ебаный ад. Потому что в больницы свозили кого? Укушенных, да с лихорадкой. Тех, кого по идее нужно было лечить. Только ведь после смерти никто не догадывался пробивать им голову. Или простреливать.

А что это значит? Что они обращались. А хотя бы один зомби в замкнутом пространстве — это пиздец. Мне уже пришлось это прочувствовать на своей шкуре, когда я выбирался из военного госпиталя.

А те, кто до этого там лежали, просто больные, сердечники всякие или с аппендицитом — я болезней особо не знаю, для меня они все делятся на хуйню и пиздец, причем первое проходит само, а второе не лечится — отбиться тоже не смогли бы. И наверняка пополнили ряды зараженных.

— Смотрите, — проговорил Олег, махнув рукой в сторону здания. — Там плакат какой-то висит.

Глазастый. Хотя я-то просто через бинокль смотрел, и больше на территорию, а не вверх, вот и не заметил.

Я снова вытащил Шмелевский бинокль, приложил к глазам, подкрутил, настраивая цифровое приближение. И действительно увидел, что из окон пары верхних этаж вывешено полотно из нескольких связанных между собой простыней.

«ВНУТРИ ЖИВЫЕ» было написано на нем.

— Как думаете, они еще там? — спросил Олег.

— У меня сигнальный патрон есть, — заметил Овод. — Можем стрельнуть. Если кто-нибудь откликнется, то узнаем. Если они, конечно, следят за окнами.

— Опасно, — проговорил я. — Можем внимание зомби привлечь.

— Да хрена ли им, думаешь, им небо интересно? — спросил он. — Вряд ли. Скорее всего, так и продолжат бродить.

Люди. Которые выживали месяц после начала эпидемии. Оказались заперты в больнице среди мертвецов, и может быть, выжили. По крайней мере, смогли запереться, чтобы нарисовать этот баннер и вывесить его из окна.

Если честно, я не знал, как их можно достать. И не стал бы рисковать, да и вообще ушел бы. Если бы не один нюанс. Среди них могут быть врачи. Настоящие. А они вообще сейчас на вес золота, особенно когда у нас двое больных в горячечном бреду мечутся.

— Давай, — решил я. — Стреляй. Только не в здание, пожар может случиться.

Он хмыкнул, мол, я тебе идиот что ли. Потом вытащил из разгрузки сигнальный пистолет, направил его в воздух и нажал на спусковой крючок.

Хлопнуло, и вверх улетела красная ракета. И тут случилось то, чего я вообще не ожидал. Зомби вдруг все вместе синхронно повернулись, и уставились в небо, именно туда, где она горела. А это еще что за хрень?

И хоть мы и были в их поле зрения, они не обращали на нас вообще никакого внимания. Мне кажется, мы сейчас могли бы им «барыню» станцевать, и все равно ничего не добились бы. Или могли бы пройти мимо.

Ладно, этим надо пользоваться. Я снова приложился к биноклю, уставился туда, где висели простыни. Прошла минута, другая, ничего не происходило.

И вдруг правое окно приоткрылось, и я увидел, как кто-то махнул из него рукой.

— Вот теперь мы точно назад возвращаемся, — только и оставалось проговорить мне.

Глава 10

Я приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В комнате было полутемно. Занавески прикрыты, свет не включали. Лика лежала на кровати, глаза закрыты, лицо бледное… Нет, не просто бледное — серое, как будто весь загар, который она набрала под жарким крымским солнцем, вдруг сполз с нее, словно маска. На висках испарина, в уголках губ — трещинки. Не похоже на сон. Скорее, как будто отключилась.

Рядом сидела Маша. Согнулась, возилась с какой-то тряпкой в миске. До меня донесся резкий запах, аж передернуло. Уксус. Уксус, блядь.

Рука сама собой легла на рукоятку пистолета, прежде чем я понял, что живых мертвецов тут нет, и быть не может. Просто компресс. Она действительно смачивала тряпку в уксусной воде, чтобы охладить тело. Испарение, всё дела. Работает. Не самый лучший вариант, конечно, но хоть что-то.

Маша обернулась на звук, коротко кивнула, и не сказав ни слова, отжала тряпку, снова положила её Лике на лоб. Та дернулась еле-еле, лицо на секунду сморщилось от облегчения, и всё. Снова тишина. Даже дыхания почти не слышно.

— Спит, — тихо сказала медсестра.— Спит или отключилась? — уточнил я. Сам не узнал свой голос. Сухой, как песок.— Просто спит, — Маша покачала головой. — Но ей тяжело. Очень.

Я зашёл, поставил рюкзак на пол, присел рядом.— Конкретней. Насколько всё херово?— Я же не врач, — Маша вздохнула. — Я могу зашить, уколоть, повязку сменить. А с таким… я не знаю, что делать. Это похоже на пневмонию. Но лёгкие послушать нечем, да я и не умею. А без анализова антибиотики подбирать только наобум. У неё жар, и она есть не может, наружу выворачивает. Только пьет.

Вчера было не так, она бодрая была, даже относительно веселая. Похоже, что болезнь реально стремительно разворачивается. Блядство.

Я молча расстегнул рюкзак и вывалил на пол всё, что взяли в аптеке. Почти все упаковки одноцветные. Никто не делает яркие пачки для рецептурных лекарств, их ведь по телевизору не покажешь. Нет смысла на дешевый маркетинг ловить.— Это поможет?

Она кинулась к ним, быстро перебирая упаковки. Несколько раз вскидывала брови, что-то себе под нос бормотала, потом схватила одну пачку, вторую, проверила сроки.— Есть нужные. Вот это точно пригодится, — она показала упаковку, на которой было написано «цефуроксим». — Но тут антибиотики только, а нужны жаропонижающие и противовоспалительные хорошие. У нее жар, уже мозг начинает плавиться.

— Я найду, — сказал я. — Иди, напиши список. На бумаге, чётко, по названиям, несколько вариантов того, что надо. Я людей пошлю, хоть что-то, но найдут.

Маша кивнула и встала. Прошла мимо меня к двери, задержалась на полшага, хотела, кажется, что-то сказать, но не стала. Просто ушла.

Я остался с Ликой.

Сел ближе, почти на край кровати. Осторожно взял её за руку — как лёд. Вены проступают, кожа тонкая, будто натянутая. А потом коснулся щёки и тут же отдернул ладонь. Кипяток.

Чёрт.

Я помнил, какой она была вчера — усталая, но живая. Шутила, даже улыбалась. А сегодня лежит, будто уже не с нами. Не услышала, как я вошёл. Не чувствует, как я ее за руку держу, даже в ответ пальцы не сжимает.

Я провёл пальцем по её ладони, взял её в обе руки и стал растирать, греть. Хоть как-то. Хоть что-то сделать, а не просто сидеть и пялиться. Поднёс ладонь к своей щеке. Чёрт, Лика…

Не думал я, что привяжусь к кому-то в этом аду. Но вот — привязался. И не к телу. Не к ласке. А к тому, что она стала частью… Да частью меня, блядь уж. Моей женщиной. Без дураков.

Возможно, единственным, что держало меня на плаву. Потому что если бы не она, не тот разговор, после того, как я узнал о своем прошлом… Я бы не собрал себя. Может окончательно на части развалился бы, а возможно наоборот .Стал тем, кем они меня считали. Тем, кем боялись. Тем, кого я сам в себе чувствовал, когда начинал терять контроль. Маньяком ебаным.

Но она меня вытащила. И теперь пришла моя очередь отплатить ей за это.

Так что я ее вытащу. Нужен… План нужен.

Во-первых, лекарства. За ними я прямо сейчас отправлю группу из местных. Олег поведет, ему пора уже не только драться, но и командовать учиться, да и я этому разумному не по возрасту подростку доверяю полностью.

А во вторых… Те, кто сидит в больнице. Они там, наверное, сейчас в отчаянии, потому что мы просто ушли, не подав никакого сигнала. Ну а что мы могли сделать? В ответ им баннер вывесить? Или что? Рации у них по идее быть не может, никакой связи нет. Я, конечно, пожестикулировал, мол, ждите, но поняли ли они это.

Но среди них должен быть врач. Да любой: хоть хирург, хоть проктолог, мать его, он все равно в болезнях и лекарствах будет понимать. И сможет их с Яной вытащить. Так что… Наверное, если я смогу вытащить их, то расплачусь за жизнь Лики.

Ладно, пора действовать.

Я провел ладонью по ее щеке, уже не отдергивая руку, после чего развернулся и вышел из комнаты. Чуть ли не бегом скатился вниз по лестнице. Овод, Степаныч и Олег сидели внизу. Подросток под руководством «росгвардейца» чистил свой Калашников. Правильно, мне тоже нужно этим заняться, с глушителем, пусть даже самодельным, механизм засирается гораздо быстрее. И судя по всему, они уже заканчивали.

— Олег, — сказал я. — Как закончишь чистить, найди Пашку и Мустафу, обоих ко мне. Степаныч, Овод, мы сейчас с вами совет держать будем.

— Ты хочешь в больницу влезть? — спросил Овод.

— Да, — кивнул я. — Людей оттуда надо вытаскивать, без вариантов.

Он хмыкнул, а потом собрал затвор и затолкал его на место. После чего вставил возвратную пружину и надел крышку ствольной коробки. Направил автомат в сторону, нажал на спуск, и после этого примкнул магазин.

Олег повторил его действия, забросил ремень автомата на плечо и быстрым шагом двинулся на выход из дома. Исполнять приказ пошел. Это хорошо.

— Рад, — вдруг проговорил Овод. — Что в тебе не ошибся. Если честно, не думал, что ты вот так вот станешь рисковать.

— Это будет рискованно, — сказал я. — Охренеть как рискованно. Ты ведь видел, сколько там тварей. И, скорее всего, в окрестных районах их не меньше. И рисковать будем мы все.

— Но у тебя ведь есть идея? — спросил он. — Я думаю, если бы ты не видел вариантов, то не взялся бы. За безнадежное дело точно не взялся бы.

— В этом ты прав, — я улыбнулся. — Сейчас, найдем одну сумку, и я тебе кое-что покажу. Пошли за мной.

Я поднялся и двинулся в сторону комнаты, которую мы заняли под склад. Вещи из машин давно уже затащили в дом, и оставалось только найти нужную сумку. Сделал я это далеко не сразу, но все-таки отыскал, положил ее на кровать и приоткрыл. Внутри был пакет, и я развернул его.

— Это еще что? — спросил «росгвардеец».

В сумке были остатки фейерверков, которые мы взяли еще в Севастополе. То, что я не распотрошил под бомбы, а оставил так. С рассчетом на то, что пригодится. И вот сейчас мне пришла в голову идея, что действительно может пригодиться.

— Ты салют решил для зомби устроить? — спросил он.

— Не совсем, — я покачал головой. — Но в общем и целом да. Ты заметил же, как они на твою звездку отреагировали?

— Ага, — кивнул Овод. — Уставились, да и пялились, пока не погасла. Будто загипнотизировало их что-то.

— А это — просто сигналка, она не бахает особо, — сказал я. — А прикинь, вот такие вот штуки, которые будут вверх взлетать, взрываться, шуметь, короче. Как на Новый год. Или на День Победы. И как ты думаешь, пойдут они на них?

— Может сработать, — проговорил Степаныч с сомнением в голосе. — Но как мы их запускать будем? По идее надо из разных точек сразу несколько пустить.

— Неа, — я покачал головой. — Мы будем управлять толпой. Зажжем в одной точке, но очень много, и пусть бомбит хотя бы минут десять. К этому времени они все туда двинутся, причем, подозреваю, со всего города. А мы свалить успеем, на «Тигре”-то. А потом — вламываемся в больницу, зачищаем ее, лезем внутрь. Спасаем всех, вывозим. И честь нам и хвала.

— Но тут есть один нюанс, — Овод посмотрел на меня с интересом. — Чтобы эта тема сработала, ее запускать нужно ночью. Ну либо вечером хотя бы, когда темно уже будет. А зомби в это время быстрее становятся. Ну и морфы.

— Точно, — сказал я. — Поэтому мы все делаем так. Заезжаем в город вечером, запускаем фейерверк, пока горит, уезжаем. Даем крюка, едем к больнице, высаживаем десант. Пойдем… Ну, как обычно, наверное: я да ты, Олег, может быть. Вход баррикадируем, зачищаем больницу, находим людей. И с ними уже до утра сидим. С утра даем сигнал…

— Край, звал? — спросили у меня за спиной.

Я повернулся и увидел там Мустафу, Пашку и Олега. Однако, парень уже сбегать и найти всех успел.

— Возьми с собой еще одного человека из местных, из тех, кому оружие дали, — сказал я. — Потом вчетвером садитесь в один из УАЗиков и едете туда, куда Олег скажет. Там — магазин мы вскрыли, но в нем еды не так много. Зато рядом аптека. Олег.

— Я, — негромко отозвался подросток.

— Найдешь Машу, она список должна написать из того, что надо привезти. По этому списку в аптеке нужно найти, так что ищите хорошо. Ты за старшего, понял?

— Это как? — а вот Мустафа, похоже, не понял.

— Это так, — я добавил в голос стали. — Парень не отсиживался за городом, а со мной в самом пекле был и делал дело. Так что слушайте его, он знает, как выживать, а что с зомби делать.

На лице местного старосты появилось сомнение. Сейчас попросит нас самих съездить. Да только вот нет у нас такой возможности, нам надо к операции этой спасательной готовиться. А вариантов не вытащить людей из больницы у нас тоже нет. Должен же там хотя бы один врач быть.

Да и вообще, обязанности надо делегировать уметь. Если я буду везде носиться сам, и все делать, то не преуспею вообще нигде.

— Мустафа, не бойся, — сказал я. — Нет там зомби почти, все, что были, сюда пришли, в село, и мы их убили. Мы там почти час на улице торчали, и ни одного так и не появилось. А, если что, Олег стреляет хорошо. Понял?

— Ярар, — развел он руками, решив по-видимому, что спорить действительно смысла нет.

— Слушай его, он хоть и молодой, но повидал до хрена, — решил я немного придать веса авторитету Олега. — Я бы ему жизнь доверил.

Лицо подростка вытянулось, похоже, что он не до конца поверил своим ушам. Ну на самом деле, не одной же Наташей ограничиваться. Его тоже нужно воспитывать. Раньше-то он, подозреваю, в игрушки сидел играл и в компах ковырялся, а теперь боец. А если получится, то и командиром станет. Вылазка в общем-то безопасная, и посмотрим, как он себя покажет. Не станет ли проявлять лишней инициативы, все ли будет в порядке. Потом надо только у Пашки спросить, как он руководил, разумно ли.

— Паш, с «Тигром» все нормально? — спросил я.

— Да, — кивнул он. — Заебательская машина, честно говоря. Повезло нам, даже «Урал» не так жалко.

И тут же помрачнел, поймав взгляд Овода. Ну да. Я бы лично тоже предпочел бы дальше ехать на мотоцикле, но чтобы Шмель при этом был с нами. Я промолчал. Но выскажу ему потом это, наедине. У нас Овод — один из немногих хорошей бойцов, и за его моралью нужно следить. А смерть своего товарища он воспринял очень тяжело.

— Все, свободны, — проговорил я, глядя на Пашку и Мустафу, повернулся к Олегу. — Ты за них всех отвечаешь. Передо мной. Лично. Понял?

Подросток только кивнул. Секунду спустя они исчезли за дверным проемом, а я повернулся к Степанычу и Оводу.

— Уверен? — спросил старик. — Он все-таки пацан еще.

— А кого мне еще отправить? — спросил я. — Вы мне нужны сейчас, чтобы спланировать все. Пашка в командиры не годится от слова совсем. Его местные в бараний рог согнут, особенно татарин этот хитрожопый. Да и пусть пацан, боевой зато. И свой. Наш.

— Прав Край, — сказал Овод. — Нормально все будет. Еще какие идеи есть?

— Мы в замкнутое пространство лезем, — проговорил я. — Причем, мы с тобой, вдвоем. Сам понимаешь, больница — это пиздец. Если снаружи столько живых трупов, то внутри их может быть еще больше. А нам надо всю зачистить, потому что… Там лекарства, причем такие, которые от тяжелых болезней. Там аппаратура — работает или нет, пока не понятно, но что-то наверняка запустить сможем. Там книги какие-то в конце-концов, журналы медицинские. Ну и самое главное — там врачи должны быть.

— Но больницу мародерить и вывозить будем всю, так? — гвардеец посмотрел мне в глаза.

— Так, — кивнул я. — Но до этого мы с зомби дрались только на открытых пространствах. И их было мало. Здесь их будет много, будет вечер, так что они еще и быстрыми будут. И самое главное — из автоматов мы особо пострелять не сможем. Мы не знаем, где выжившие сидят, а «пятерка» стену пробьет влегкую. То есть работать будем из пистолетов. Так и риск рикошетов меньше.

— Ну хоть не топорами… — пробормотал он.

— Это еще не все, — сказал я. — Нужно подумать что-то о защите. Перчатки армированные тактические у нас есть, их твари прокусить не смогут точно, если только зуб в щель попадет. Помимо этого имеются в наличии наколенники, тоже наденем. Но этого мало.

— И что предлагаешь? — спросил Степаныч. — Доспех нам тут точно никто не скует.

— В доспехе мы и ходить толком не сможем, — ответил я. — Действуем просто: сейчас пройдемся по деревне и соберем журналы старые. Тут ведь наверняка многие их хранят на чердаках, сам же знаешь, нашему человеку все может пригодиться, ну и выбрасывать тоже жалко. И клейкую ленту, желательно армированную, сантехническую.

— Хочешь щитки сделать? — догадался гвардеец.

— Вроде того, — кивнул я. — Обматываем на руку или ногу пару журналов, сверху — скотч. Прокусить это уже никакая тварь не сможет, проще будет руку или ногу сломать. Бронежилеты, естественно, надеваем: это не только от укусов защита, но и от рикошетов. Ну и мало ли, вдруг там у кого-то оружие все-таки есть, и они в нас пальнут случайно.

— Спаримся, — покачал головой Овод. — Да и ходить и драться будет тяжело.

— Это лучше, чем если покусают, — сказал я. — А там может толпа кинуться. Реально толпа, незащищенного человека за секунды на куски разорвут.

— Я пройдусь по деревне, соберу журналы, — проговорил Степаныч. — Дадут, думаю. Вообще идея разумная, Край. Еще что-нибудь?

— Фонари надо взять мощные, — сказал я. — Потому что если там морфы, то они света боятся. Чисто за счет этого мы с тобой тогда в бомбаре и выжили.

— Есть подствольные, — кивнул старик. — На ПЛК планки есть, на них можно надеть. Считай, куда целитесь, туда и светите. Но там в целом темно будет. У военных были химические фонарики, тоже с собой возьмете.

— Хорошо, — кивнул я. — Еще, вместо гранат наши бомбы возьмем, которые я из пороха сделал. У них мощность поменьше будет, да и осколки стену точно не пробьют. Ну в общем-то и все. Больше идей особых нет.

— В какую-то жопу мы лезем, — пробормотал Овод.

— А ты этого сразу не понял? — спросил я. — Еще когда мы только к мосту выезжали? Сразу же ясно было, что это вообще не веселая прогулка будет.

— Да понял я все, — сразу же отмахнулся он. — Нормально. Это я так, просто бурчу по привычке.

— Ну, раз придумали все, что могли, давайте готовиться, — решил я. — До заката часов шесть еще, так что через четыре выезжаем.

А сам прикинул: рискуем. Очень сильно рискуем. Лезть вдвоем в больницу, где мертвецов до жопы, пусть и при стволал, да с минимальной защитой… А какая у нас альтернатива есть? Автокран найти и людей через окно эвакуировать? То-то и оно, нет у нас этого самого автокрана, и не предвидится.

Ладно. Глаза боятся, а руки делают.

Глава 11

Мы заняли позицию на чердаке одного из домов, зачистив двор от зомби. Нас просто довезли до места на «Тигре», мы вышли, а потом вошли. Быстро проверили территорию и забрались наверх.

Отсюда было прекрасно видно и больницу и баннер, свисающий из окон ее верхнего этажа. Я прикинул: здание достаточно большое, причем все корпуса объединены между собой. И там может быть очень много зомби, как бы не сотня. А нас двое.

Я подвигал руками, чувствуя, как в сгибы суставов впиваются щитки из журналов. Старик действительно добыл достаточно таких, вот мы и облачились, запихав их под одежду и обмотав сверху армированным сантехническим скотчем. В принципе, нормально, но, а как иначе. Мы пойдем в здание вдвоем, и защита тут превыше всего. Запаслись мы еще кое-чем на всякий случай, распихали по карманам. Автоматы сперва я хотел не брать, потому что веса и так получалось много, но и в итоге все-таки решили прихватить. Страшно это — против зомби с одним только пистолетом. А нормальных дробовиков, чтобы было не страшно, у нас не имелось.

А теперь нам оставалось только ждать. Сработает затея с фейерверками — можно будет действовать. А если нет, тогда придется придумывать что-то другое. Как-то выманивать тварей с территории.

— Страшно? — спросил я у Овода, проверив патрон в патроннике ПЛК. Потом поставил его на предохранитель и убрал в кобуру.

— Пиздец как, — ответил «росгвардеец».

— Мне тоже страшно, — признался я. — До охуения.

Мы ведь в полную залупу лезем. Ну а как иначе, врачей, если они там есть, нужно вытащить. И ведь, если подумать…

В городе должно было остаться немало таких, что попрятались по своим норам, когда все началось. Кто-то не смог выехать, другие просто не рискнули, почему-то решив, что дома и стены помогают. Единственное что, таких, кто сумел пережить месяц, наверное, не так много. Без еды, воды… Да хрен ли там.

Но эти смогли, по крайней мере, кто-то махнул им из окна. Значит, их мы спасем. А может быть, и кого-нибудь еще. В любом случае, это того стоит.

— Начинаем, — проговорила рация, висевшая у меня на разгрузке.

И секунду спустя в стороне, в паре кварталов отсюда, послышались ритмичные хлопки. А потом вверх полетели фейерверки. Начался настоящий салют, мы решили выделить под это дело почти все имевшиеся у нас запасы. Солнце уже стало садиться, на улице было достаточно темно, так что разрывающиеся в небе ракеты видно оказалось очень хороше.

Я пододвинулся к окну, уставился в него. Сработает? Ну?

И облегченно выдохнул. Зомби стали медленно поворачиваться в сторону хлопков. Уж не знаю, какие ассоциации они вызывали, но твари вдруг сперва медленно, а потом гораздо резвее пошли в ту сторону, где шел фейерверк. А так как запустили мы его с той стороны, куда вели ворота больницы, то и с навигацией проблем возникнуть не должно. Какая-то базовая навигация у них имеется.

Прошла пару минут, а в небо продолжали лететь ракеты салюта. И все большей тварей уходило в ту сторону. Территория больницы постепенно очищалась от них. И тогда я решил, что пришло время действовать.

— Пошли, — проговорил я.

Овод только кивнул, хотя я отчетливо слышал, что у него аж зубы стучат от страха. Но не осуждал. У меня самого поджилки тряслись. Я же не железный, я боюсь зомби. Людей вот не особенно, а вот тварей разных — да. Уж слишком они потусторонние, слишком нечеловеческие.

Мы пробежали вниз по лестнице, вышли во двор. Я добежал до калитки, схватился за ручку, повернул, и Овод двинул наружу, контролируя ситуацию. С пистолетом в руке. Так мы распределили работу: я иду с топором, стараясь нейтрализовывать зомби без лишнего шума, а он на всякий случай прикрывает меня с пистолетом.

Перебежали дорогу, миновали один дом, и оказались у подножия насыпи, на которой располагалась больница. Я положил на нее топор, схватился, оттолкнулся от земли, подтянулся и скоро оказался наверху. Теперь забор.

— Давай! — сказал я, чуть пригнувшись, и выставив руки лодочкой перед собой.

Гвардеец подскочил, поставил ногу на мои ладони, и я толкнул его вверх, так что секунду спустя он оседлал ограду. Я подхватил с земли топор, убрал его в крепления на бедре, подпрыгнул, и Овод без особого труда втащил меня наверх. Он все-таки здоровый, как шкаф, побольше меня будет.

С этой стороны никого не было. Но нам нужно было проверить окрестности. И перекрыть вход на территорию. Тут были еще нормальные ворота, не шлагбаум, так что если получится их закрыть, то мы на какое-то время обезопасим тылы.

Мы побежали вперед, вдоль выкрашенного желтой краской здания, как раз мимо баннера, и я услышал сверху голос:

— Люди! Люди! Тут живые! — полный эмоций. Похоже, что снова увидеть живых людей они уже не ожидали.

Задрал голову, увидел высунувшуюся из окна женскую голову. Остановился, махнул рукой:

— Прячьтесь на хуй! — приказал я. — Мы за вами пришли! Ждите!

Пусть так. Это должно их приободрить немного. Потому что сам я не знаю, в каком состоянии был бы, если бы мне пришлось месяц просидеть взаперти в здании, полном мертвяков. Они наверняка на отделении каком-то заперлись, между ними двери должны быть. По крайней мере, в госпитале, из которого я выбирался, они были.

Мы побежали дальше, и наткнулись на толпу мертвецов, которые как раз покидали территорию больницы через большие ворота. Створки тут были, причем, открытые, рядом — будка охранника. Больше всего я боялся, что там просто шлагбаум стоит, но нет. Ворота. Причем, их наверняка просто открытыми всегда держали. И мы вот это сейчас исправим.

— Прикрывай! — сквозь зубы бросил я и рванулся вперед.

Дальше мертвяки шли плотной ордой в сторону фейерверка, который продолжал ебашить. В другое время я, возможно, даже засмотрелся бы на него, но почему-то каждый хлопок вызывал у меня натуральную головную боль, а перед глазами постоянно мелькали картинки. Разглядеть их я, правда, не успевал.

Флэшбеками из прошлого накрывает что ли? Наверняка ведь мне и под ударами арты сидеть приходилось.

Во рту вдруг стало сухо, а бронхи словно сжались, перекрывая доступ воздуха, руки затряслись. Сука. А это еще что за хуйня? Мне еще панической атаки не хватало.

Не выдержав, я заорал во всю глотку, выпуская вместе с криком свой страх, а потом вбил топор в затылок ближайшего зомби, который так и не успел повернуться. Он и рухнул: сперва на колени, а потом на землю. Я уже успел выдернуть оружие, подбежать ко второму, врубить лезвие ему в висок, упокаивая навечно.

Стоило заняться делом, как трясучка прошла. Я рубанул третьего, четвертого и наконец-то достиг ворот. Ко второй створке подскочил Овод, мы схватились, потащили, и мою вдруг заклинило: ноги мертвеца, лежавшего на дороге, мешали двигать ее дальше.

А ближайшие зомби из тех, что шли к фейерверку, уже стали разворачиваться. Но немного, очень немного, большая часть оказалась полностью увлечена зрелищем. Можно их отвлечь, есть варианты. И это значит, что пиротехника становится стратегическим запасом, у нее вариантов использования куча. Надо отыскать еще магазины и разграбить, это теперь не менее важно чем, скажем, оружейки.

Нагнувшись, и схватив труп, я оттащил его в сторону, и мы с Оводом закрыли ворота. Я тут же выхватил бухту прочного буксировочного троса, и принялся обматывать его прямо между прутьями.

Закончил, когда несколько зомби подскочили к воротам, просовывая через них руки, навязал такие узлы, что их при всем желании не развязать было, затянул. Ворота закачались, но хрен они их снесут. Такие машиной даже, и двадцать зомби, если навалятся, не смогут.

Отскочил. Появилось желание поотрубать протянутые ко мне руки, но я удержался.

Трясучка не прошла, она трансформировалась в какой-то боевой раж. Хотелось бегать, стрелять, драться. И страх, вроде бы, исчез. Правильный настрой, так сказать.

— Внутрь? — спросил Овод.

— Нет, — я покачал головой. — Проверим территорию, тут как минимум один вход еще должен быть, калитка для посетителей. Ее тоже надо закрыть. И… Теперь, думаю, можно стрелять.

Засунув топор обратно в крепления на бедре, я выхватил пистолет. Большим пальцем снял его с предохранителя. Патрон в патроннике, работаем.

— Пошли! — приказал я.

Мы снова рванулись с места, побежали вдоль забора. С двух сторон территорию мы уже осмотрели, но что-то подсказывало мне, что не лишним будет глянуть и дальше перед тем лезть внутрь.

Мне не хотелось. Прям вот совсем. Там ведь еще и темно, сука. С другой стороны…

Это же больница. В больнице всегда должны быть дополнительные генераторы: там наверняка какие-то операции делались, а значит что-то, чтобы оборудование в аварийных ситуациях в рабочем состоянии поддерживать, должно быть. Вопрос только в том, не сжег ли их электромагнитный импульс.

Ладно, посмотрим.

Вывалившись из-за поворота, мы наткнулись на десяток зомби, которые двигались в нашу сторону. Медленных, из-за чего они и не успели покинуть территорию. Я тут же встал в стойку, перехватил пистолет обеими руками и открыл огонь.

Овод стрелял иначе — с одной руки, но точность от этого у него особо не страдала. Зомби раскачивались, конечно, зато были совсем близко и шли не быстро, так что мы расстреляли их, словно ростовые мишени в тире. На всякий случай я сменил магазин на полный. Мы их вообще много взяли, распотрошив все запасы. Ну а еще бы, стрелять-то точно до хрена придется.

Калитка тут действительно оказалась, но она была в противоположном конце двора. И закрыта. Ну, по крайней мере, прикрыта — это точно. И никто в нее не вломился. Я снова побежал вперед, благодаря самого себя за то, что не ленился и тренировался. Сердце, конечно, колотилось, но дыхание не спирало. И, думаю, бежать я еще долго смогу.

Подскочив к калитке, толкнул ее от себя, и она чуть приоткрылась. Ебать нам повезло, что в нее никто не влез. Схватившись за тот же самый трос, я принялся перевязывать им прутья, и закончил быстро. Дернулся, услышав за спиной выстрел, обернулся и увидел, что это Овод пристрелил очередного мертвеца. Уже успевшего отожраться где-то, кстати говоря.

— Теперь внутрь? — спросил «росгвардеец».

Я огляделся. Четырехэтажное здание из трех корпусов, которые стояли буквой «П». Гараж для скорых, и небольшое приземистое строение, к которому шли провода. Вот оно, скорее всего — и есть генератор. Если его не продали на сторону, и не пропили. Потому что может и такое быть, к государственному, а то есть ничейному имуществу никто с особым почтением не относится. Тащи с работы каждый гвоздь, ведь ты хозяин, а не гость. И все такое.

— Проверим вон ту будку сперва, — махнул я рукой. — Что-то мне подсказывает, что там интересное может быть.

И снова бегом. Ну а что я хотел, в таких местах только бегать. Тем более, что фейерверк уже прекратился, и твари сейчас двинут обратно на выстрелы. Да, в здании их будет слышно потише, но глушителей у нас не имеется. Так что все равно ближайшие услышат и вернутся.

Секунду спустя послышались выстрелы — застучал пулемет. Похоже Степаныч решил немного подчистить округу от зомби, а заодно и привлечь еще побольше. Ну, это вариант неплохой, но лишь бы выбраться смогли. Застрянут, и нам потом их спасать придется. Могут, конечно, запереться в броневике и переждать, но даже несколько часов в таком окружении, и с ума сойдешь.

Черт, а как мы людей вывозить-то будем? Если их там много? Вдруг на целый автобус? А вот его нам к сожалению не добыть. Тут, конечно, всякое старье каталось, туристов развозили, но ничего такого, чтобы выжило после ЭМИ нет.

Ладно, у нас пять машин, если считать броневик. Что-нибудь придумаем. Лишь бы там реально кто-то толковый нашелся, иначе жаль будет — столько труда и напрасно.

Подбежал к будке, и увидел, что на ней замок висит. Самый обычный, навесной. Отскочил в сторону, чтобы не отрикошетило случайно, и выстрелил несколько раз. Пятым выстрелом тушку все-таки сорвало с дужки, и она упала. Я схватился за останки несчастного замка, вытащил его из проушин.

— Ты заходишь, — сказал я. — Я открываю дверь.

Чуть потянул ее на себя и Овод, вскинув перед собой пистолет, ворвался в помещение. Я услышал даже, как щелкнула кнопка на подствольном фонарике. Заглянул следом, почувствовал, как соляром тянет. Тишина.

Так, тут какой-то хозяйственный инвентарь стоит: грабли, вилы. Наверное, листву убирать. А во втором помещении?

Дизель. Здоровенный, промышленный, и очень старый, я бы даже сказал древний. Что, у них денег не было современный генератор купить? Хотя, да, все-таки захолустье, а оборудование стоит дорого. Интересно, запустится? Большой у него набег?

— Здесь с электричеством проблемы были, отрубалось постоянно, — пояснил Овод. Ну да, он же местный. — Ураганы ЛЭП валили, и все такое. По всему южному берегу так.

— Тогда прикрывай, — сказал я и рванулся к прибору.

Так, защелку на реле вверх, еще одну. А теперь ручка. Вот она, сука, ручка, не ключ. Прибор старый совсем, с механическим пуском, а это только обрадовать может: значит, стартер точно не погорел. Ну-ка.

Я засунул пистолет обратно в кобуру, схватился за рукоять и дернул на себя. Генератор булькнул чем-то, секунду спустя подавился, и не завелся. Твою ж мать. Хотя да, без опыта такие штуки завести с первого раза трудно бывает. Ну, еще.

Снова дернул. Моток на несколько секунд взревел, завоняло густым солярным дымом, но он почти тут же заглох. Нет уж, сука, не ленись, от тебя теперь человеческие жизни зависят. Как в общем-то и раньше.

Я дернул еще раз, и он все-таки затарахтел. Под потолком загорелась тусклая, ватт на сорок, лампа. Еще старая совсем, накаливания, хотя везде давно энергосберегающие стоят.

— Работает, мать его, Овод, — я повернулся к своему напарнику и улыбнулся. — Работает.

— Да, только на гул его зомби со всех окрестностей сбегутся, — ответил он. — Заебемся отстреливать.

— Да и похуй, об этом потому будем думать, — я махнул рукой. — С крыши, да с автоматов мы с тобой хоть пять сотен перещелкаем, хватило бы патронов. Все равно за забор не пролезут. А нам теперь в темноте шариться не придется.

Наклонился, посмотрел на стрелку уровня топлива, и обнаружил, что она работает, показывает примерно две трети бака. Ну да, генрик совсем старый еще, так что там наверняка вместо лазерных датчиков самый обычный поплывок.

Вообще странно, что они такое старье тут держали. Хотя, чего странно-то? Везуха прет, радоваться надо. Нам теперь не в потемках шариться, а в нормально освещенном помещении. Под такими милыми глазу ртутными лампами, которые светят так ярко, что выжигают на хрен все тени.

Интересно, эти две трети бака — это на сколько? Ладно, на несколько часов в любом случае хватит, а потом, если что, дозаправим. Придумаем что-нибудь, короче говоря.

— Все, теперь внутрь, — сказал я.

Мы выскочили наружу из будки, и я заметил, что в окнах больницы теперь светло. Свет включился и там. Скорее всего нагрузка на сеть бешеная, и вряд ли генератора хватит надолго, так что нужно действовать быстро. А нам все здание чистить.

Ладно. Заходим, убиваем всех зомби, спасаем выживших и в дамки. А точнее в местные герои. Хотя нас и сейчас иначе назвать нельзя.

Мы снова бегом рванули в сторону главного входа.

— Мы отходим, — проговорила рация голосом Степаныча. — Оторвемся от зомби и подъедем с другой стороны. Будем ждать, если что.

Отлично. Значит, все хорошо прошло.

И в этот момент одно из окон второго этажа разлетелось во все стороны осколками. И я едва успел разглядеть силуэт твари, которая приземлилась прямо перед нами.

Глава 12

Перекрученные жгуты мышц, длинные когти, лобастая башка, ощеренная пасть, полная острых, как у акулы зубов и костяные наросты по всему телу. Это был морф, самая страшная тварь из тех, что мы могли встретить в замертвяченных городах.

Она метнулась сперва в одну сторону, а потом в другую, но не атаковала. Похоже, что она была ослеплена: там ведь внутри сейчас ртутные лампы светят, которые вообще всю тень выжигают. А морфы света не любят. Особенно такого яркого.

Я вскинул пистолет и нажал на спуск. Грохнул выстрел, но монстр конкретно в этот момент метнулся в другую сторону, и пуля пролетела мимо с визгом отрикошетив от асфальта. Она побежала прочь.

Овод тоже выстрелил несколько раз и попал, но не смертельно: в спину, плечо. Пара пуль просто отрикошетила от костяных наростов, остальные пробили мясо, но никакого урона не нанесли. Я же бросил пистолет в кобуру и схватился за автомат. Сейчас других вариантов у нас не было, особенно если набегут еще.

Может быть, это и хорошо, что нам удалось морфа выманить. Представляю, что он нам устроил бы, если бы мы встретили его в тесном помещении.

Тварь вдруг резко забуксовала, повернулась в мою сторону и, оттолкнувшись от земли, прыгнула. В последний момент я метнулся в сторону, и ее туша пронеслась мимо меня. Упав на асфальт, она перекувыркнулась через голову, резко развернулась и поймала пулю в башку.

Разбросав во все стороны свои гнилые мозги, упала, да так и осталась лежать.

— Пошли! — приказал я. — Там могут еще быть!

В больнице наверняка нет недостатка в человеческих трупах. А это что значит? Да то, что мертвецы отжирались от пуза, превращаясь вот в таких вот морфов. И если обычные расходились по окрестностям, то вот эти наоборот, прятались в темном помещении. Их там должно быть достаточно.

Овод тоже схватился за автомат. Здесь, снаружи, еще можно стрелять, капитальную стену «пятерка» не пробьет. Внутри такой роскоши у нас уже не будет.

Мы обежали здание, и в последний момент я по какому-то наитию схватил Овода за эвакуировочную петлю на разгрузке и дернул на себя. И тут же перед нами мелькнуло тело. Еще одна тварь бросилась на него, пытаясь подмять под себя. В том, что она способна убить его так же быстро, как, скажем, кошка убивает птицу, я не сомневался.

Овод вскинул автомат и одной очередью высадил в тварь весь магазин. Последние выстрелы прозвучали уже во всю мощь, потому что адаптер не выдержал и слетел с нагревшегося ствола вместе с масляным фильтром.

Пули выбивали из туши монстра куски мяса, и он вдруг неловко упал, да так и остался лежать. Я видел, что он сучит руками, щелкает пастью, но ноги его больше не слушались. Похоже, что шальняк залетел в позвоночник, вот его и парализовало.

Я выстрелил одиночным ему в голову, и морф окончательно затих.

Откуда-то с противоположной стороны здания послышался звук разбившегося стекла, громкий. И тут же еще один. Морф тут был не один, и не два, и они покидали свое укрытие. Удивительно, но, похоже, что больница теперь — одно из самых безопасных мест в окрестностях. Если говорить о морфах.

Обычных зомби там должно быть достаточно, это точно.

Ладно, бегать и отстреливать их смысла нет, достаточно просто войти в помещение. Пока генератор работает, они туда не сунутся. А потом…

О том, что будет потом, мы подумаем позже.

Я побежал в сторону входа в больницу, снова выхватив из кобуры пистолет. Овод мгновенно оказался рядом. Схватившись за дверную ручку, он потянул ее на себя, и у меня появилось неудержимое желание забросить внутрь гранату. Рефлексы, наработанные на множестве штурмов были со мной. Но нельзя. Потому что не действуют толком гранаты против живых мертвецов. Да, они разбросают их по сторонам, да только вот при этом мы можем задеть кого-то, кого трогать совсем не хотелось бы.

Я ворвался внутрь, и увидел, что через шлагбаум пропускного пункта валят зомби. Немного, где-то пять или семь. Заграждение было высоким, поэтому они забирались наверх, а потом падали, и делали это медленно. Ближайшая из тварей вдруг вместо того чтобы подняться, достаточно резво поползла в мою сторону. Я вскинул пистолет и нажал на спуск, но первая пуля только разбила плитку и отрикошетила в сторону. Но вторая попала туда, куда надо, окончательно упокоив живого мертвеца.

Я выстрелил еще раз, вздернув ствол вверх. Мозги зомби, что как раз забрался на заграждение, вылетели вверх, забрызгав потолок, а сам он свалился вниз, да так и остался лежать. Овод присоединился ко мне, несколько раз нажал на спуск, и оставшиеся твари попадали на пол.

Он перезарядил пистолет. Я сделал то же самое. Надо будет потом закрыться в безопасном месте, когда мы очистим какое-нибудь из отделений и донабить патронов в магазины.

Я побежал в сторону шлагбаума, увидел сбоку за стеклом движение. Повернул голову, и в глаза мне бросился мертвец, который прижался к оргстеклу лицом, а потом резко ударил по нему обеими ладонями. Но он был медленным, вялым, отожраться возможности у него не было, потому что оказался в замкнутом помещение. Я прицелился и выстрелил ему в голову.

Пуля проделала аккуратное отверстие, совсем не аккуратно вынесла ему мозги на стенку, и он упал, скрывшись из поля зрения. Ладно, в холле вроде никого больше нет. Идем дальше.

Схватившись за верхнюю часть заграждения одной рукой, я перебросил через нее свое тело, и тут же из-за угла в мою сторону что-то метнулось. Сам не понимая как, я ударил ногой, что было сил, и почувствовал, как что-то хрустнуло в колене.

Зомби опрокинулся на спину, и я сумел его рассмотреть. Одетый в обрывки белого халата, щедро перепачканного бурым, с отросшими когтями и зубами, кое-где уже покрытый костяными наростами. Недоморф какой-то. Не такой быстрый и сильный, но и света пока еще не боится.

Я прицелился в него, но он резко перекатился в сторону и попытался встать. Дважды нажал на спуск, и тварь рухнула обратно. Упокоилась.

Овод перебрался через заграждение, посмотрел на меня.

— Направо или налево? — спросил он.

— Налево, — решил я.

Сперва нужно было заблокировать лестницы, потом — зачистить этаж, проверяя каждую из комнат. А дальше… Дальше будет сложно, потому что на лестницах твари наверняка скопятся в большом количестве, они ведь вниз пойдут на выстрелы. Но там уже можно будет, ничего не опасаясь, использовать мои самодельные хлопушки. Они, конечно, так себе, и никого особо не убьют, зато раскидают зомби по сторонам.

Впрочем, я до этого попробовал их в спокойной обстановке, и они вполне себе взрываются. А чему удивляться: как мне рассказал тот же Олег, «корсар» стальную ванну подкидывает вверх на десяток метров. Они так развлекались в свое время. А в моих взрывчатки поболее будет, чем в одной петарде.

Добравшись до угла, я выглянул из-за него. Ага, трое зомби идут в нашу сторону по коридору. А нет, уже четыре: вот еще один вывалился из-за открывшейся двери. Тут по правилам пожарной безопасности все двери открываются наружу, так что мертвецам, если они не захлопнуты, проблем выйти нет. Другое дело, что ручку повернуть им мозгов уже не хватает, по крайней мере обычным, тупым. Так что нормально.

Выскочив из-за укрытия, я вскинул пистолет, и тот зомби, что шел первым, вдруг резко ускорился, рванул в мою сторону, вытянув руки. Грохнул выстрел, и он свалился с дыркой в башке, обрызгав мозгом своих товарищей.

Я вдруг понял, что запаха уксуса уже почти не ощущаю. Принюхался, привык. Да тут им все провоняло. Кондиционеры не работали, на улице жарко, вот твари тут и мариновались. Так что это уже не индикатор. Глазами придется, глазами.

Выстрелив еще дважды, я свалил двух зомби. Овод пристрелил третьего.

— Сзади, — сказал он.

Не кричал, что уже хорошо. Он вообще выглядел спокойным, собранным. Похоже, перегорел. С меня раж тоже уже спал, его смыло, осталось ледяное спокойствие. И это хорошо, правильно. Нам тут не бой предстоит, а рутинная работа по очистке помещения. Боевое бешенство тут ни к чему.

Резко развернулся, увидел, что еще трое идут, и опять же медленные. Они тут, кстати, в большинстве своем в обычной одежде, белые халаты редкие. Это там, наверху, нас ждут бывшие пациенты и врачи, а здесь другой персонал: бухгалтера всякие, вахтеры, и прочее. Я в общем-то не сильно знаю, кто в больницах работал.

— Подпусти поближе и отработай, — проговорил я. — За тылами прослежу.

Примерно полминуты ничего не происходило, а потом трижды грохнули выстрелы, и раздался звук падающих на пол тел. Я тоже не зря подождал: из-за той же двери вышел еще один. Но вдруг посмотрел на меня, повернулся и ушел обратно. Это еще что такое. Поумнел, понял, что его пристрелят сейчас?

Если умнеют, то это плохо, конечно. Но ладно, идем.

Побежали по коридору, причем я закрыл дверь, из-за которой высунулся зомби, захлопнул ее. Теперь не выйдет. Так больше никого и не встретили, и в конце концов добрались до лестницы. Я тут же выхватил все тот же трос. Его немного совсем осталось, но у Овода еще бухта есть. Так что на все двери нам хватит.

— Прикрывай! — приказал я, сам же принялся перевязывать между собой ручки.

Намотал хорошо, и как раз в тот момент, когда в створку кто-то ударил. Сильно причем так, что даже веревка затрещала. Потом еще раз ударили, и еще. Да нет, хрен вы прорветесь, не получится. Выдержит этот трос, он вообще рассчитан на то, чтобы машины на нем буксировать.

Намотал узлов, но на этот раз по-умному, чтобы потом не приходилось думать, как всю эту хрень распутать.

Все, с этой стороны обезопасили. Здесь всего две лестницы, да лифт в центре, но тупые зомби точно не догадаются, как на нем прокатиться. Кстати. Интересно, мы-то сможем? По идее от генератора и моторы должны запитываться, лифт — тоже штука необходимая, надо же пациентов спускать-поднимать и если свет вырубится. А на лестнице не получится, да и опасно это.

— Идут, — проговорил Овод.

— Так стреляй, — ответил я.

Он встал в стойку и выстрелил несколько раз. Я сместился, оказался за ним и чуть сбоку, и тоже вскинулся. Действительно, идут, причем десяток. Я вскинул пистолет, тоже присоединился к отстрелу мертвецов. Через несколько секунд в коридоре вповалку лежало несколько трупов. Готов.

— Теперь вторая, — сказал я. — Пошли.

Мы побежали в сторону, вернулись обратно, и дверь впереди, которую я только что захлопывал, все-таки открылась. Что, догадался все-таки, как ручку повернуть, мразь?

Я выстрелил на ходу, пуля пробила и голову зомби, и дверное полотно, оставив в нем уродливую дыру: боком вошла. Зомби упал. Я заглянул в комнату, чтобы удостовериться, что в нем точно никого нет.

Перебираясь через валяющиеся трупы, мы добрались до следующей лестницы. И тут она распахнулась, и наружу полезли мертвецы. Много, очень.

— Назад! — приказал я.

Отступать приходилось осторожно, чтобы не споткнуться на трупах, и не упасть. Так что я высоко поднимал ноги и нет-нет, но поглядывал назад. Овод принялся стрелять, но в той куча-мале попасть в голову было сложно. Да и твари падали, дергались.

На секунду это броуновское движение остановилось и монстры стали подниматься. Я выстрелил один раз, второй — пистолет встал на задержку. Выхватил полный магазин, выбросил в ладонь пустой, сменил его, большим пальцем снял пистолет с задержки. И снова стрелять.

Зомби поднимались, получали по пуле в башку и падали. Некоторые тупо ползли в нашу сторону. Когда магазин подошел к концу, все твари уже лежали окончательно упокоенные. Я снова перезарядил пистолет, и мы рванулись к лестнице.

— Прикрывай! — проговорил я. — Я их оттащу.

Схватился за первого, просто отвалил в сторону, потом второго. Благо зомби были нетяжелыми, так что я достаточно легко кантовал их в одиночку. Усыхают они что ли? Хотя наверняка, должны же как-то изменяться, даже если разложение останавливается. Может быть, им и органы некоторые особо не нужны, та же печень, если ничего не фильтрует, или сердце — все равно не бьется.

Наконец я освободил двери. Овод тем временем пальнул внутрь еще дважды, после чего мы общими усилиями навалились на створки, запирая их. И я опять достал трос. Обмотал, завязал.

Все. Теперь с верхних этажей сюда никто не спустится. Дальше — зачистка. Сомневаюсь, что мы найдем тут кого-нибудь живого. Им должно было мозгов хватить прорваться наверх да запереться с остальными.

Сука, только бы не зря. Только бы это все было не зря. Не хотелось бы мне получить вместо врачей какую-нибудь компанию больных-сердечников, за которыми самими пришлось бы ухаживать. Нам помощь нужна, и те, кто будут сами помогать нам в выживании. Ну, точнее деревенским.

Я выдохнул.

— Пошли, — сказал я. — Пройдемся по этажу, почистим.

И началась рутина. Одна дверь, вторая. Приоткрыть, заглянуть внутрь, убедиться, что там никого нет. А если есть, то пустить ему пулю в башку. Проследить за тем, как падает тело зомби. Потом захлопнуть створку.

Большая часть дверей, кстати говоря, оказалась заперта на ключ. Наверняка ключи можно было бы взять в будке охранника, но я не видел в этом смысла: заперты и заперты, никто из-за них не выйдет. Не ломится же сейчас, а шум должен был переполошить вообще всех зомби в здании.

Свет продолжал гореть, генератор работал. Единственное, что меня беспокоило: что будет, если топливо в нем закончится. Он сейчас питал всю больницу, так что должен был жрать очень много. Да, зомби на территории больше нет, а вот морфы… Для них шаткий заборчик препятствием не станет, как, кстати говоря, и окна. По крайней мере на первом или втором этаже.

Но пока есть электричество, мы в безопасности.

Минут через сорок, когда за окном окончательно стемнело, этаж был зачищен. Зомби в запертых комнатах оказалось немного, зато пару раз мы натыкались на следы их пиршеств — разбросанные во все стороны кости. Может быть, кто-то по какой-то причине не обратился. Или его просто сожрали до того, как вирус закончил свое темное дело. Черт знает, если кто и в курсе, как именно это все работает, то это Сафин, который в такой ситуации уже бывал.

Тогда мы вернулись в холл. Овод застрелил оказавшегося там зомби: наверное, не заметили. И теперь я понял, что вход тоже следует закрыть. Так и сделал, истратив на это остатки веревки. Все, дальше все будет Овод делать.

Я стащил с себя рюкзак, уселся на скамейку для ожидания, вытащил из него пачку патронов, разорвал упаковку и принялся набивать магазины. Овод посмотрел на меня, и стал делать то же самое.

— Что дальше? — спросил он.

— Дальше — лестница, — ответил я. — Хотя…

Я повернул голову, и увидел, что на табло лифта горит тройка. Может быть, он все-таки работает?

— Попробуем на лифте сразу на четвертый, — сказал я. — Там так же действуем: блокируем лестницы и зачищаем этаж. Тогда второй и третий можно будет отложить на потом, когда мародерить придем. Проще будет. А главное — людей вытащить.

— До утра все равно не получится, — сказал он.

— А ты, типа не устал? — спросил я.

— Ну да, устал.

— Вот и отдыхай, — усмехнулся я. — Смена рода деятельности — это тоже своего рода отдых.

Некоторое время мы молчали, было слышно только щелчки патронов, входящих в магазины. Вымотались оба, я так вообще вспотел, и особенно противно было то, что под щитками пот никуда не девался, стекал по коже. Наконец, мы закончили.

— Пошли к лифту, — сказал я, поднялся.

Переступая через зомби, мы добрались до кабины, я нажал на кнопку. И к моему удовольствию цифра на табло сменилась на двойку.

— Давай-ка отойдем, — вдруг сказал Овод. — Мало ли, кто там может сидеть?

— Согласен, — кивнул я.

Мы успели сделать несколько шагов назад. Я вскинул пистолет, прицелившись в дверь, а на табло загорелась единица. Двери лифта разъехались в сторону, я почувствовал резкий запах мертвечины, а потом что-то мелькнуло, толкнуло меня в грудь, и я ощутил, как лечу назад.

Глава 13

Я врезался спиной в пол. Воздух вышибло из моих легких, и несколько секунд я не мог вдохнуть. Перед глазами потемнело, но даже сквозь пелену я увидел силуэт, который метнулся в мою сторону. Перекатился в сторону, и мимо с грохотом пронеслась какая-то тварь.

Пистолет я естественно потерял, он вылетел у меня из руки. Разглядеть что-то толком не получалось, и я пополз назад. Застучали выстрелы — это Овод открыл огонь из пистолета.

Мотнув головой, я прогнал проклятую пелену, и увидел перед собой тварь. Примерно такую же, как та, что мы встретили на заправке или та, что сломала нам калитку. Но раза в полтора больше, ростом выше меня примерно на две головы, а в плечах шире вдвое. И как она вообще помещалась в лифте?

Несколько пуль отрикошетило от головы монстра. Он резко повернулся, а потом, набирая скорость, рванул в сторону Овода. Тот успел уклониться в последний момент, но тварь вытянула руку в сторону и сбила его на землю. Словно рестлер отработанным приемом.

Она подняла ногу, и я скривился, представляя, как сейчас во все стороны брызнет голова Овода, но нет «росгвардеец» успел перекатиться в сторону. Я схватился за автомат, вскинул оружие, навел точку голографического прицела в голову твари и нажал на спуск.

Хлопнул приглушенный масляным фильтром выстрел, но пуля только отрикошетила от головы монстра, отколов кусок костяной брони. Он все-таки ударил ногой в пол, причем так, что земля под ногами отчетливо задрожала. Это ж сколько он весит-то, а?

Я выстрелил еще раз, уже короткой очередью, но монстр только резко повернулся и рванулся ко мне, явно собираясь растоптать. Я перехватил автомат и перекатился в сторону, пропуская его мимо собой. На этот раз тварь не успела затормозить и врезалась в стену.

И пробила ее на хрен, разметав во все стороны куски кирпича, и поднимая целое облако штукатурной пыли.

— Ебаный в рот! — воскликнул Овод, чуть приподнявшись на локтях.

— В сторону! — заорал я, выхватил из подсумка гранату, дернул предохранительное кольцо и швырнул его в проделанный монстром проход.

И тут же откатился в сторону. Хлопнул запал, и через пару секунд послышался взрыв, а потом грохот падающего тела. Над головой свистнули осколки, застучали по стенам.

Я снова приподнялся, прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь через облако пыли. А потом стал отползать на всякий случай, чтобы снова не попасться под ноги монстру.

Секунду спустя он появился оттуда. Он он уже не шел: полз, загребая обеими руками и отталкиваясь уцелевшей ногой. От второй остался обрубок, который заканчивался чуть повыше колена. Похоже, что рвануло совсем рядом, вот и оторвало.

— Сука, он и это пережил! — воскликнул Овод. Я заметил, что в его руках уже был автомат.

Тварь ползла прямо ко мне, будто догадалась, чьей виной было ее ранение. И я подозревал, что если доберется, то она попросту разорвет меня на куски. Вот так вот и питается: не кусает, а убивает так, чтобы не передать вирус. И отжирается. Совсем иное поколение.

Интересно, это морфы в таких превращаются в итоге? Или тут работает другая эволюционная ветвь?

Эти мысли мелькали у меня в голове, а палец уже заклинил спусковой крючок. Захлопали выстрелы, заходил туда-сюда затвор, на кафельный пол со звоном посыпались гильзы. Немногим меньше тридцати пуль влетело в голову монстра. А рядом стрелял Овод, и тоже длинной очередью на весь магазин.

Адаптер нахуй сорвало со ствола. Все-таки не предназначены такие штуки для стрельбы длинными очередями. А монстр, не добравшись до меня считанных шагов, рухнул лицом вниз. И затих. Передняя часть его головы оказалась разворочена.

Я обернулся в сторону кабины лифта, и увидел, что двери уже закрылись. Сменил магазин, дослал патрон и поднялся.

— Охренеть, блядь, — проговорил гвардеец. — Ну и хуетень.

— Точно, — кивнул я. — Стену пробила. Но она сдохла.

— От нее пули рикошетили, прикинь. Как от пластины брони. Не пистолетные — «пятерка».

— Да, я еще в прошлый раз заметил.

Я поднялся на ноги, размял шею. Перед глазами все еще мутилось, но изображение не раздваивалось. И не тошнило, что немаловажно. А то от падения на задницу легко сотрясение получить, даже попроще, чем от удара по голове.

— Пошли, — решил я. — Посмотрим, что там в лифте.

Дождался, пока Овод встанет на ноги, двинулся в сторону кабины, снова нажал на кнопку. Послышался мелодичный сигнал, и двери распахнулись. Что ж, теперь мне стало понятно, как он тут помещался: лифт был большим, грузовым, предназначенным для каталок.

Снова ударила вонь, и я услышал, как за спиной согнулся и блеванул Овод. Черт, да у меня самого к горлу ком подкатил, но я удержался. Хотя тошнить тут было от чего: в центре лифта стояла каталка, а вокруг нее толстым слоем была размазана кровь, остатки сгнившей человеческой плоти и валялись раздробленные кости. И судя по количеству черепов, здесь оказалось никак не меньше пяти трупов.

— Еб твою мать, — проговорил Овод, и разогнулся. — Это еще что за хуйня?

— Похоже, что они везли укушенного в каталке, когда электричество вырубилось, — я пожал плечами. — Он обратился и сожрал всех.

— И они его не убили? — спросил он.

— Ну, может быть, он здоровый был, — пожал я плечами. — Но ему досталось четыре трупа. Видишь, он даже кости дробил, чтобы до мозга добраться. Вот и разожрался. Ладно, поехали наверх.

— Да в смысле, блядь? — возмутился «росгвардеец». — Не поеду я никуда в этом лифте. Мы так провоняем, что потом сто лет не отмоемся.

— Поедешь, — отрезал я. — Потому что это проще, чем по лестнице. Раз, и мы на четвертом этаже. Так что давай, прекращай и пошли.

Он сглотнул, злобно посмотрел на меня, но все-таки вошел в кабину. Я нажал на кнопку четвертого этажа, но она не загорелась. Надавил еще раз, а потом увидел возле панели еще одну, считывающую. Значит, сюда нужно карточку прикладывать. Ну и где нам ее найти?

— Ладно, держи лифт, — решил я. — Сейчас ключ-карту найду и вернусь.

Вышел из кабины и двинулся наружу. Так, где там был зомби в медицинском халате? У него точно быть должна, если не потерял.

Сперва осмотрел грудь — нет ли нигде висюльки бейджа. Потом полез по карманам. Противно было, но делать нечего. Есть, конечно, вариант, что в будке этой найдутся карточки, но там все равно тело придется вытаскивать наружу. Ладно, найдем.

Нашел в левом кармане красную от крови карточку, потер пальцами в перчатках. Пропуск, и фото на месте, хотя не похож совсем. Впрочем, тут ничего удивительного: он мертвый, да и измениться успел порядочно. Оказалось, что этот парень был ни много, ни мало заведующим отделением. Уж не знаю, сыграли ли его прошлые заслуги в иерархии среди живых мертвецов, зато у карточки доступ должен быть везде.

Повернулся, увидел Овода, который так и стоял в лифте, едва сдерживая омерзение и жал на кнопку открытия дверей. Двинулся к нему, вошел, приложил карточку к замку, и тот пискнул, мигнув на мгновение зеленой лампочкой. Я надавил на кнопку четвертого этажа, двери закрылись, и кабина поехала вверх. Ключ я на всякий случай убрал в карман, пускай там полежит.

Через несколько секунд кабина остановилась и двери открылись. Я выглянул наружу и увидел, что возле крепкой металлической двери, очевидно, ведущей на одно из отделений, собралась толпа. Голов тридцать не меньше. Стояли в узком коридоре, словно сельди в бочке.

Нас они пока что не заметили. Тут и расстояние было метров в пятнадцать, да и мы не высовывались особо. А на звонок лифта они не отреагировали. То ли не услышали, то ли не вызвал в их мертвых мозгах нужного ассоциативного ряда.

— Твою мать, — прошептал «росгвардеец». — Если все разом кинутся, то разорвут. Там и измененные есть.

Я повернулся и посмотрел в другую сторону. Там, кстати, никого. И дверь, тоже заперта. Так что отступать можно прямо до нее. И вряд ли кто-то со спины бросится.

— Выходим и работаем, — проговорил я. — Постепенно отступаем до той двери. Там никого. В принципе, если не завафлим, то отстреляться успеем.

Рискуем. Опять. Хотя вся эта операция — гребаный риск. Считай, как будто по лезвию бежим.

Овод взял автомат на изготовку.

— Нет! — приказал я. — Убери.

— Почему? — спросил он.

— Что за той дверью? — вопросом на вопрос ответил я. — Примерно там же баннер и вывесили. Начнем стрелять — кого-нибудь можем задеть. Из пистолетов давай.

— Может быть, они и стоят тут, потому что чуют, что там живые? — спросил он.

— Возможно, — кивнул я. — Но сперва давай-ка им пару подарочков закинем, а то уж слишком плотно они стоят. Ломанутся — костей не соберем.

Я вытащил из подсумка одну бомбу в трубе, вторую, сжал их обе в ладони так, чтобы фитили сходились в один. Потом вытащил ту самую зажигалку с гербом СССР, подпалил. Фитиль с треском загорелся, причем быстро. И выждав секунду, я швырнул обе гранаты в самую гущу живых мертвецов.

Мы спрятались обратно в лифте. Несколько секунд ничего не происходило, и я даже подумал, что фитиль потух или оказался потушен, но мгновение спустя один за другим хлопнули два взрыва, и во все стороны полетели поражающие элементы, которыми я начинил эти бомбы.

Высунулся, и увидел, что сработало не очень. Несколько зомби, конечно, украсились новыми ранами, но на фоне старых заметить их было тяжело, да и особого поражающего эффекта мои хлопушки не оказали. Но зато нескольких разбросало по сторонам. И толпа была уже не такая плотная.

Я вскинул пистолет, прицелился в голову ближайшего и нажал на спуск. Хлопнул выстрел, тварь рухнула на кафельный пол. Овод прошел за моей спиной и тоже присоединился к пальбе.

Я продолжал стрелять, целясь строго в головы. Гремели выстрелы, гильзы сыпались под ноги, и каждый выстрел обрывал чью-то мерзкую, гнилую и противоестественную «не-жизнь». Зомби падали один за другим, заваливая проход перед нами, но толпа, как вода, всё равно заполняла пустоты.

Часть пуль попадала в дверь, но она была крепкой, металлической, иначе зомби давно уже прорвались бы внутрь, на отделение. Так что легкие пистолетные пули просто рикошетили от нее.

Дверь лестницы позади ни с того ни с сего распахнулась. Овод резко повернулся и встретил зомби выстрелом. Упокоил еще одного, второго, третьего.

— Запирай на хрен! — крикнул я, сменив магазин на полный. Пустой в карман — нечего разбрасываться, их не так много осталось. — Прикрою!

Толпа приближалась, но она порядком поредела.

Овод бросился в сторону, оттащил одного зомби, второго, а потом захлопнул дверь, навалился на нее всем телом. И вытащил бухту веревки, принялся связывать ручки.

Я пристрелил еще одного зомби, второго, третьего. Однако они все равно теснили нас, заставляли отходить. Так мы оказались у самой двери, ведущей на другое отделени. Терапевтическое, если верить надписи на стене. А с той стороны — хирургическое.

Я услышал, как дверь позади чуть открылась, рванулся назад и врезался в нее спиной, заклинив окончательно. Похоже, что все эти магнитные замки, которые до этого перекрывали вход в помещение, открылись, когда пропало электричество. Ну, это логично — нельзя, чтобы кто-то оказался заперт внутри. А потом энергия на них уже не пошла.

Прижав спиной дверь, я выстрелил еще трижды. Один раз промазал, а два гнилых трупа свалились на пол. Они уже покрывали его плотным ковром.

— Дверь за мной! — крикнул я, когда Овод справился с той, что вела на лестницу.

В нее долбились, стучали, но трос держал. Ничего ему не будет, а когда мы уйдем и шум прекратится, твари успокоятся. Да только вот всю больницу нам все равно не зачистить. Не рассчитали силы, тут гораздо больше бойцов нужно.

Но ничего еще, суки, мы вернемся. Дайте только людей вытащить.

Овод рванулся, прижал створки рядом со мной, и принялся заклинивать ручки все той же веревкой. Я подумал о том, что лучше нам было прихватить с собой деревянных клиньев, да забить ими двери. Тогда намертво было бы. Но не догадались, а зря. Это плохо, кстати говоря, но мысль эту в память отложу. Мало ли, вдруг еще когда придется чистить помещения. А у нас все двери по правилам пожарной безопасности наружу открываются, так что пару клиньев их легко заблокируют.

Я выстрелил еще трижды, и понял, что отбились. От толпы осталось всего четверо зомби, самых вялых, из тех, что толкались позади. А Овод как раз закончил блокировать дверь на отделение. Все, с этой стороны мы в безопасности.

Пальнул в первого зомби, сбил его на землю первой же пулей. Потом упокоил второго и третьего. Сменил магазин на полный, патрон уже в стволе, досылать не надо.

Руки потряхивало, дыхание спирало. Вообще тяжело, блин, перетрусил я, когда они стали в тыл ломиться. Но ладно, живем. Все нормально.

И тут дверь на лестницу впереди открылась, и из-за нее опять повалили живые трупы. На их месте я был бы зол: сперва спускаться на шум на первый этаж, а когда там оказалось закрыто, бурагозить начали уже на четвертом. И вверх по лестнице опять…

Я выстрелил в первого, но он вдруг споткнулся о лежащий на полу труп и упал. Впрочем, так он представлял легкую мишень, так что я без проблем всадил ему пулю в башку. Потом во второго выстрелил, в третьего.

— Туда на хрен! — крикнул я. — Запираем дверь!

Овод бросился за мной, стреляя на ходу. Плотности огня двух пистолетов хватило: мы не давали зомби толком высунуться, убивали их еще у самой двери. Только вот там образовался завал. И двигались они как-то дергано, из-за чего мы мазали постоянно.

Я выстрелил в последний раз и пистолет встал на задержку. Сунул в рукоятку магазин, большим пальцем рванул вниз рычажок, и все, оружие снова готово к стрельбе.

Мы подскочили к двери. Зомби за ней не оказалось, зато было отчетливо слышно, как они поднимаются снизу.

— Я растаскиваю, ты прикрывай! — приказал я, тут же наклонился и схватил первый труп. Мерзко-то как, блядь.

Оттаскивать их далеко вариантов не было, так что я просто отбрасывал окончательно упокоенных тварей в сторону. И когда я схватился за один из трупов, он вдруг рванулся ко мне и впился зубами в предплечье.

— Еб твою мать! — не выдержав заорал я и рванулся назад, оставив у монстра во рту клок своей военной формы. Прицелился нажал на спуск, грохнул выстрел, и зомби остался лежать.

Сердце заколотилось еще сильнее. Сука, вот ведь блядство. Она что, догадалась упасть и притвориться мертвой? Боялась, что мы ее убьем? Или рассчитывала на то, что мы отстреляемся, уйдем, а она потом налакомится трупами своих сородичей.

— Прокусил? — спросил Овод как-то ненавязчиво направив ствол пистолета мне в голову.

— Совсем охуел? — вместо ответа спросил я у него, глянул на прореху в одежде. Следы зубов на глянцевой поверхности журнала, и все. Боли тоже не было, и крови я не чувствовал. — Не прокусил! Запирай давай!

В последнюю секунду я всадил пулю в башку зомби, появившегося за дверью, а Овод, посмотрев на меня странным взглядом, рванул вперед и захлопнул створку. И потом намотал на рукоятки веревку.

Все. Этаж зачистили. Ну по крайней мере, центральную его часть.

Я в очередной раз сменил магазин на полный — пусть лучше все пятнадцать патронов будут в запасе.

Наступила тишина, звенящая. В прямом смысле — в ушах стоял тонкий писк после канонады, которую мы устроили в замкнутом пространстве. Я подошел к двери и ударил в нее кулаком.

— Открывайте! — крикнул я. — Нет больше мертвых!

Несколько секунд ничего не происходило, а потом я услышал звук щелкнувшего замка, и дверь распахнулась. За ней оказался мужчина в хирургическом костюме и с какой-то стойкой от вешалки в руках. Он осмотрелся, увидел, что живых тварей действительно больше нет.

— Проходите, — посторонился.

Я вошел в помещение, и увидел, что там столпились люди в таких же костюмах, причем они похватали все подряд, что можно было использовать в качестве оружия.

Одна из них, красивая женщина с каре из светло-русых волос и с большим количеством веснушек на носу, вдруг сорвалась с места. На атаку это было не похоже, так что я даже не отреагировал, а она бросилась на меня, обхватила руками и жарко поцеловала в губы. А потом прижалась к моей груди головой.

— Солдатики! Родные! — прошептала она.

Глава 14

Мне как-то даже неловко стало, но люди вокруг действительно смотрели на нас, как на последнюю надежду. Запах медицинского учреждения: лекарств, дезинфицирующего раствора, перебил вонь уксуса от мертвечины.

Я огляделся и увидел, что собралось десятка полтора народа. Уже немало. Но они измотанные, исхудавшие, мужчины в большинстве своем заросли жесткой щетиной. У кого она росла, естественно.

Девушка, что поцеловала меня, вдруг отстранилась и смущенно посмотрела в сторону. Похоже, что она застеснялась проявления эмоций. Ну хотя чему тут удивляться — они ведь сидели целый месяц взаперти в центре мертвого города. И тут откуда не возьмись спасение. Да еще и в образе двух героических мужчин.

— Вас всего двое? — спросил тот из врачей, что открыл нам дверь.

В его голосе послышалось разочарование и недоверие. Чего это он? Радоваться ведь нужно.

— Да, — кивнул я.

— И вы вдвоем через всю больницу прошли? — спросил кто-то другой.

— Да, — ответил Овод. — Вы нас пропустите или нет? Нам магазины дозарядить нужно. А потом думать, что дальше делать.

Они посторонились и впустили нас на отделение. И мужики тут же принялись баррикадировать двери каким-то хламом, валяющимся тут же. Ага, ясно, они разобрали завал, чтобы нас внутрь пустить. Хотя с моей точки зрения смысла в нем все равно не было, дверь же открывалась наружу. А она хоть и мертвецов задержала бы, но все равно в итоге прорвались б. Просто потому что в них нечем стрелять. А в рукопашную такую толпу не упокоить.

Я прошел внутрь и внезапно почувствовал, как устал. Но мы сделали это, мы прорвались. Зачистили первый этаж и четвертый. И теперь вывезти людей будет не так уж сложно, достаточно подогнать машины.

Сам не зная зачем, я пошел вглубь отделения, а люди пошли за мной. Они наперебой что-то спрашивали, но я не слышал, что именно. Во-первых, звон после выстрелов все еще стоял в ушах, а во-вторых, голоса их сливались воедино, в какофонию.

— Хватит! — чуть прикрикнул я. — Дайте присесть сперва, а потом поговорим.

Скамеек на отделении не было, их все перетаскали к баррикаде, потому отойдя чуть подальше, я стащил со спины рюкзак и уселся прямо на пол, прислонившись к стене. Рукавом стер со лба пот, выдохнул. Все. Пока все. По крайней мере, до утра. Если электричества хватит.

Я только устроился поудобнее, вытянул ноги, как ко мне подошёл тот самый врач, что открывал нам дверь. Встал напротив, оперся спиной о стену. На его лице застыл усталое выражение. Радости по поводу неожиданного спасения практически не было.

— У вас есть ещё кто-то? — спросил он негромко. — За территорией больницы, я имею в виду.

Я кивнул:

— Есть. Дачное выжило, там почти полсотни народа. Туда-то мы вас и вывезем, и разместим. Но не сейчас. Надо будет ждать утра, ночью идти опасно.

— Значит, мы не единственные, кто выжил, — он даже слегка усмехнулся. — А электричество вдруг включилось тут? Аварийный генератор?

— Да, — кивнул я. — Запустили ваш больничный аварийный. Но не знаю, сколько он проработает, там чуть больше половины бака было. Надеемся, до утра дотянет.

— А радио у вас есть? Или спутниковая связь? — это уже вмешался пожилой мужчина с густой бородой и в очках. — У нас вся связь вырубилась на хрен, вообще ничего не работало.

— Есть информация, что снаружи? В других городах? На большой земле?

— Никакой информации, — я покачал головой. — Вообще. Спутниковой связи нет, дальнее радио не работает.

Один из парней с не обремененным интеллектом лицом, по-видимому, из младшего персонала, спросил:

— А вирус… Вы знаете, откуда он?

— Да, — кивнул я. — Американцы выпустили. У них диверсионные группы были в Крыму, много. Севастополь, Симферополь… Все сожрали. Мы проехали от самого Севастополя, и живых в больших городах практически нет. Эти твари только.

— А как заразиться можно? — спросила медсестра, пожилая уже, седая совсем с редкой копной седых кудрявых волос.

— При укусе, как в фильмах, — я усмехнулся. — Наверное еще если их кровь в кровь попадет, там у них такая желтая жижа. Трупы не разлагаются, меняются. Если обожрутся мертвечины, то становятся опаснее. Потом превращаются в тварей таких, типа обезьян.

— Да, мы видели их через окна, — кивнул еще кто-то из толпы.

— Скажите… А Туристское шоссе, там дом, напротив гостиницы. Белая девятиэтажка… — начал кто-то из толпы.

— Родственники? — спросил я.

— Там моя мать осталась. А я на работе был, — голос у него дрогнул.

Я только покачал головой.

— Мы не проверяли тот район. Слишком далеко. Но если она не выбралась — скорее всего, уже нет. Прости.

— Вы за нами специально шли? — спросил ещё кто-то. — Или случайно?

Я несколько секунд промолчал. Меня уже начали утомлять эти вопросы. Подзаебало, честно говоря. Хотя чего еще от них ждать, они впервые увидели посторонних людей, тех, кто может хоть что-то знать.

— Случайно, — вступил в разговор Овод. — Но как увидели баннер — уже не могли пройти мимо. Если есть живые — мы их вытаскиваем. Такие у нас теперь правила.

Я хмыкнул. Уж не знаю, какие у него правила. Я тут, если честно, только потому что люди могут быть полезными. Врачи все-таки. А у нас больные там, причем одна из них мне очень дорога.

Повисла тишина. И только тогда я заметил, как некоторые из них начали плакать. Тихо, по-настоящему. От того, что всё закончилось. Или началось.

— Отдохните, — сказал я, вынимая из рюкзака пачку патронов и принимаясь набивать магазины. Кстати, автоматный набить тоже вредным не будет. — Мы с утра свяжемся с нашими, они подгонят транспорт. А пока соберите все полезное: лекарства, еда, если хоть какая-то осталась.

— А есть что-нибудь покушать? — вдруг спросил тот самый, который спрашивал про вирус.

Я посмотрел на Овода, и тот кивнул. Мы взяли с собой немного еды на случай, если они тут совсем оголодали. На всех, конечно, не хватит, но если поделиться… Да это в все равно лучше, чем вот так вот без еды.

— Есть, но поделиться придется между собой, — я залез в рюкзак и вытащил из него три картонные упаковки военных индивидуальных рационов питания.

Ну а что, весят они всего по два кило, а там на три приема пищи взрослому человеку. Единственное что несъедобные элементы есть типа того же шпика, которым только ботинки чистить, и куча калорий исключительно за счет трех огромных пакетов сахара набивается. Но все равно неплохо.

Кивнул Оводу, и он достал еще три таких же. Мы с запасом брали, а у меня еще один остался, как раз нам двоим.

— Ого, — проговорил врач, который открыл нам дверь. — Запаслись.

— Еще бы, — ответил я. — А теперь скажите, куда кости можно кинуть. После сегодняшнего отдохнуть надо. А там, ближе к утру, подмогу вызовем.

— Да, конечно, идемте, — сказал он. — Палат свободных куча, многих больных спасти не удалось, — и будто оправдывался, добавил. — Оборудование не работало без электричества, а без него.

Мне в общем-то его оправдания и нужны не были, так что я поднялся и двинулся следом. Прошел через коридор, и он показал мне на дверь одной из палат. Я приоткрыл ее: действительно симпатично. Рукомойник есть, душевая кабина сбоку, правда толку от них никакого: воды-то нет. Койка одна, но вполне себе удобная, шкафчик для вещей, столик, кресло.

— Платные палаты, индивидуальные, — сказал он.

Значит, лучшие места выделили. Ну, отказываться не будем. Мне сейчас без лишней компании гораздо лучше было бы.

— И товарищу вашему такая же по соседству, — тут же сказал он. — Мы привыкли все вместе ночевать, так не так страшно.

— Разумно, — кивнул я. — Ладно, мне сейчас на связь нужно выйти, а потом спать. Вы идите поешьте вместе с остальными, — и добавив в голос сочувствия, сказал. — Наверняка ведь давно нормально не ели?

— Давно, — кивнул он. — Очень. Последнюю неделю так вообще голодали, думали уже спускаться через окно вниз на простынях, да только там твари были.

— Идите поешьте, — повторил я. — А как в деревню выедем, там много еды будет.

Действительно. А не хватит, так еще добудем. После сегодняшнего рейд в какой-нибудь заброшенный супермаркет уже не пугал. Особенно если толпой ехать, да на машинах.

Я вошел в палату, прикрыл за собой дверь, и снова скинул с себя рюкзак. Подошел к окну, выглянул, но не увидел ничего: в комнате свет горел, а снаружи уже темно совсем было. Подумал, щелкнул рубильником, снова подошел. Пару секунд спустя глаза привыкли, и я смог разглядеть хоть что-то.

Стемнело, конечно, пока мы там возились. А еще бы, сколько часов прошло.

Нет, зомби обратно не набежали, похоже, что ворота мы запирали не зря. Но вот так вот смотреть на город, а в нем ни одного огонька. Вообще ничего, мертво все и пусто. Это, возможно, вообще последние выжившие, которых мы отсюда спасем. Могло бы и больше быть, если бы этим кто-нибудь раньше начал заниматься, но увы.

У дома напротив что-то мелькнуло. Я пригляделся, и увидел сгорбленную фигуру, которая передвигалась на четырех лапах. Морф, они тут есть. Но пока электричество включено, хрен они вломятся, боятся. Вон как из здания убегали.

Четвертый этаж, заберутся? Лучше включу свет обратно, а то мало ли. А поспать я и при нем смогу, привычный же. Ладно.

Снова щелкнул переключателем и принялся раздеваться. Стащил бронежилет, куртку, после чего принялся разматывать скотч, которым крепились щитки к рукам и ногам. С опаской посмотрел на руку, за которую меня укусили, но нет, целая. Обычная кожа, покрытая густыми светлыми волосами, никаких следов зубов.

Футболку снимать не стал, пусть и пропотел, брюки тоже. Ботинки только стащил, оставшись в одних носках: в них все-таки на кровать ложиться не хотелось. Пистолет вытащил из кобуры, положил на тумбочку в изголовье кровати, на всякий случай. К стене прислонил топор.

Вымотался я. Можно более того сказать, выебся. Ну а кто выдержал бы такое? Было бы нас больше, проще все оказалось б, а так увы.

Но спать пока рано. Нужно сперва связаться со Степанычем. Как у них там дела? Наверняка у стационарной рации сейчас сидит кто-нибудь, мы ее в Тигр переставили. Вот у него и спросим.

Хватит дальности, тут все-таки город, да и рельеф не сказать чтобы мощный. Нас-то точно услышат, а вот мы в ответ?

Набрав нужный канал, я принялся наговаривать в рацию:

— База, это Край, прием. Кто-нибудь меня слышит?

Ответ пришел не сразу, пришлось повторить несколько раз. Заснули они там что ли? Но через минуту я услышал возбужденный голос Олега сквозь помехи. Но так, различить можно было, что говорит, шипение не особо эфир забивало.

— Край, живы? Все хорошо?

— Живы, на четвертом этаже, выживших нашли. Целы даже. Позови Степаныча, надо эвакуацию обсудить.

— Да, сейчас сбегаю.

Наступила тишина. Прошло минуты четыре, и из динамика до меня донесся голос старика:

— Степаныч на связи. Вы как там?

— Все хорошо, только выеблись, — ответил я. — Смогли генератор врубить, так что морфы в здание не вломятся. Первый этаж зачистили целиком, на четвером — только холл, двери заблокировали. Тут лифт рабочий, сразу наверх поднялись.

— Генератор запустили? — уточнил он.

— Да, — подтвердил я. — Здесь человек двадцать, так что нужно будет вывозить. Думаю, лучше делать это с самого утра, пока зомби вялые.

— Ну, мы их всех к месту салюта собрали, плюс там постреляли сколько-то, отвлекутся, жрать будут, — сказал старик. — Думаю, проблем не будет.

— Ночь же, — ответил я. — Разойдутся они снова. Но все равно, дорога расчищена. Ворота только мы закрыли, веревкой перемотали. А так, наверное, тащи все машины, что есть, груз тоже должен быть, лекарства. Водителей подбери из местных мужиков.

— Да, с утра поедем. Тогда сеанс связи к трем, и чтобы к половине четвертого все уже готовы были. Лифт будет работать?

— Не знаю, на сколько топлива в генераторе хватит. Но одну из лестниц, если что зачистим, не проблема, — ответил я. — Как в деревне дела обстоят?

— Еду местным раздали, — сказал он. — Которую привезли. Мустафа распределял по тетрадке той, которую ты принес. Он сам же ее привез, теперь ходит важный хуй бумажный.

— Без драки хоть обошлось?

— Нормально, разобрались.

Я подумал немного, а потом все-таки спросил:

— Лика, Яна как?

Он несколько секунд промолчал, после чего сказал:

— Худо. Но лучше уже. Там врачи есть?

— Есть, — ответил я.

— Значит, помогут. Нормально все будет, не беспокойся.

Ладно, он понимает, что я реально за своих переживаю.

— Тогда отбой, я спать пойду, — решил я. — Не проспите там.

— Я старый уже, по ночам спать не могу, — ответил он, явно усмехнувшись. — Сам не проспи. Давай, спокойной ночи.

Убрав рацию, я положил ее на стол и завалился на койку, уставившись в потолок. Прикрыл глаза, чувствуя, как через веки проникает свет ртутных ламп. Да уж, ну и денек сегодня. Хотя у нас один день не лучше другого, я не помню уже, когда мы спокойно сидели. Да, наверное, еще в коттедже в Севастополе, правда и там… То соседушки, то еще что.

Ладно, нормально. Привычно даже. Справимся.

Прошло, наверное, полчаса, но трясучка после боя никак не утихала. Перед глазами все еще стояли зомби. Оскаленные пасти, тянущиеся ко мне руки. Да еще и эта тварь из лифта. Тут еще вопрос, кто опаснее: вот такие вот здоровяки или морфы. Да, большой вопрос.

Может быть, пойти спирта попросить у местных? Тут хирургическое отделение ведь есть. Соточку накатить, и неплохо будет, усну. Хотя… Так и до алкоголизма далеко. Организм у меня, конечно, крепкий, но все равно начну бухать… Проблемы будут.

Я все-таки задремал, когда услышал, как отворилась дверь. Рефлекторно схватился за пистолет, вскинул его, прицелившись в сторону двери, разлепил веки и увидел ту самую девчонку-врача, которая меня поцеловала. Сейчас разглядел ее нормально: фигуристая, причем хирургический костюм ладно так все облегает, да и на лицо симпатичная.

— Привет, — тихо сказала она, прикрыв за собой дверь. — Я… Можно?

Я кивнул, приподнялся в кровати, прислонился к стене. Вернул пистолет на тумбу.

— Можно.

Она подошла ближе, встала чуть в стороне от кровати. Освещение от лампы било в бок, и я теперь мог разглядеть её лучше. Светло-русые волосы распущены, на лице действительно много веснушек. Глаза то ли карие, то ли зеленые, ближе к желтому что ли, очень усталые. Улыбка сдержанная, наигранная, будто проверяла реакцию.

— Я просто… Хотела поблагодарить. Нормально. Без… Ну, без такого, как там, — она опустила взгляд. — Тогда эмоции просто… накрыли. Месяц на отделении заперты, уже с ума сходили от безысходности, а тут вы…

Я хмыкнул.

— Да уж, эффект неожиданности.

Она осторожно присела на край тумбочки. Контейнер поставила рядом.

— Я Саша, если что. Нет, по паспорту Александрина, но это не так важно, думаю. Хирург. Ординатор точнее, но второго года, так что это почти одно и то же.

Ординатор. А сколько ей лет-то? Ну по виду чуть младше меня. Двадцать шесть — двадцать семь, наверное.

— Край, — ответил я. — Это позывной. Настоящего имени не помню.

— Всё равно, очень рада знакомству, — она улыбнулась чуть шире. — Слушай, ты извини, но ты весь в брызгах каких-то, через зомби пробивались же. Я принесла салфетки, дезраствор. Может быть, обтереться захочешь?

Я посмотрел на нее, потом на свои руки. Да, действительно. Это, наверное, еще когда зомби снаружи рубили, испачкался. Да и потом мы ведь руками их таскали. А я даже не помыл. Привык уже, делать нечего, да и не собирался я ничего в рот тащить или глаза тереть. Не было у меня такой привычки.

Обтереться было бы неплохо. Переодеться, правда, не во что, но можно и все тело, пот смою хоть как-то. А то шмонит от меня.

— Ты как бак с санитарными отходами пахнешь, если честно, — она улыбнулась. — Я могу помочь, если хочешь.

— Спасибо, большое, но сам справлюсь.

— Да я не против помочь, — пожала она плечами. — Я, между прочим, столько больных за жизнь обтёрла… А ты, считай, здоровый. Даже легче.

Она посмотрела мне в глаза и быстро отвела взгляд. Потом вздохнула и добавила уже тише:

— Просто не хочу быть одна. Тут ночью… Страшно. Мы уже смирились почти все. Но когда вы пришли, всё как будто сдвинулось. Надежда появилась. А сейчас… Опять тянет внутри.

Я молчал. Не потому что не знал, что сказать, а потому что понимал: если скажу слишком мягко — она решит, что всё можно. А если резко — обижу. А у меня Лика, да еще и лежит там в очень тяжелом состоянии. Супругами нас не назвать, но понятие верности мне было знакомо.

— Мне просто… — она замялась. — Жутко. Боюсь, что все это не по-настоящему, что это сон. Вы ведь пришли за нами, мы надеялись. А тут — военные.

Я посмотрел на неё внимательнее. Свет ртутной лампы бил ей в лицо — под глазами тени. Усталая, но красивая. И в глазах — не игра, не кокетство. Там честный, немного отчаянный интерес. Не к телу даже. К теплу.

— Мы не военные, — я покачал головой.

— А чего в форме тогда? — спросила она.

— Долго рассказывать, — я усмехнулся.

— Ну… — она стрельнула глазами. — Ночь впереди длинная. Расскажи? Если захочешь, конечно.

— Тебе бы выспаться, — проговорил я. — Завтра в три подъем, через час приедут машины.

— Я не смогу уснуть, — она покачала головой. — Тут почти никто не спал, зомби ломились в двери периодически. — А ты как спишь?

— Как видишь, — усмехнулся я. — В одном ботинке, пистолет в изголовье, вполглаза.

Саша усмехнулась.— Да, страшно это… Ну так, расскажешь?

— Я в Севастополе очнулся, — сказал я. — Практически ничего о себе не знаю. Копался в историях болезни, но там везде неизвестный и дата рождения — двухтысячный год.

— Да, — кивнула она. — Это из-за войны. Потери скрывают, поэтому… Ну так.

Однако. А я о таком и не подумал. Но да в общем-то, логично, может быть и хоронят потом в братских могилах, как неизвестных.

— Потом вспомнил. Зовут — Край, ЧВКшник из «Волка», если слышала. Нашел людей, вывез их из города, потом приехали в деревню эту, Дачное. Тут пока и остановились, у нас там люди больные. Пошли в город посмотреть, чего взять можно, а наткнулись на вас. Решили спасти.

— Спасибо еще раз, — проговорила она. — Что мимо не прошли.

— Да пока еще рано, — я хмыкнул. — Как в безопасности окажемся, там и можно будет благодарить. А ты откуда? Как сюда попала?

— Я из Петербурга, — ответила она. — По распределению уехала. Сперва думала, что здорово будет: солнце, море, купаться буду и загорать в свободное время. Не как там, где три четверти года снегодождь. Но вышло то, что вышло.

— Да уж, — я хмыкнул.

Хотя не факт, что в Петербурге теперь лучше. Все-таки город практически на границе со страной НАТО, с Финляндией. Да и стоит помнить, что с ним было в прошлую мировую войну.Саша наклонилась вперёд, локти на колени, пальцы сцеплены в замок.

— Слушай, — снова начала она. — Если вдруг ты решишь, что… Ну, не знаю, что хочется, чтобы рядом кто-то был… Ты можешь прийти. Я не предлагаю ничего такого. Просто… Полежать. Рядом. Чтобы знать, что ты настоящий. Что всё это не сон.

Несколько секунд тишины. Только лампа гудела.

— Я не полезу к тебе в койку, не бойся, — сказала она и тут же рассмеялась, прикрыв рот. — Ох, прости. Это прозвучало, как будто я наоборот лезу.

Я посмотрел на Сашу. Она отвела взгляд, чуть прикусила губу, потом встала с тумбочки и подошла ближе к двери, но останавливаться не спешила. Словно ждала, что я скажу хоть что-нибудь.

— Саша, — произнёс я тихо.

Она обернулась через плечо. Свет падал ей на лицо — в глазах отражалась усталость, и всё та же тревожная, глухая надежда.

— Ты настоящая. И я настоящий — сказал я. — И всё это не сон. Завтра утром ты проснёшься, и всё это всё ещё будет. И мы уедем отсюда туда, где зомби до нас не доберутся.

Она выдохнула с облегчением, чуть улыбнулась, но всё же не ушла.

— Ты точно не хочешь, чтобы я помогла? — переспросила она, уже с мягкой усмешкой, кивнув на контейнер.

Я чуть качнул головой.

— Тогда я пойду, — она чуть подтолкнула створку, повернулась ко мне и добавила. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — я улыбнулся.

Она вышла, закрыв за собой дверь. Я поднялся, открыл контейнер. Действительно — марлевые салфетки и бутылка с дезинфицирующим средством. С дозатором. Обмоюсь, почему нет. Заодно и сосредоточусь на чем-нибудь другом, кроме зомби.

И я задумался. Вот ведь ситуация: они тут месяц сидели взаперти и слушали, как к ним зомби ломятся. Они вообще смогут дальше нормально жить? Что у них с психикой? А психологов и психотерапевтов сейчас, подозреваю, больше нет. Всех съели.

Ладно, как-нибудь разберутся.

Я стащил футболку, выдавил немного пахнущего спиртом средства на тампон и вытер руки. Заметил, что на белой марле остались черные следы. Да, точно, грязный. Хотя мылся в деревне.

Тогда разделся уже целиком и занялся вечерним туалетом.

Глава 15

Эвакуация прошла тихо как-то, даже дежурно, иначе не скажешь. Мы с Оводом проснулись, подняли народ, тем более, что многие и так не спали. Не завтракали — на завтрак еды практически не осталось. Собрали зато все, что смогли: там и инструмент медицинский был, и приблуды какие-то, да и другие разные полезные вещи. И лекарств немало, тех же антибиотиков — запасы на отделении то, что мы в аптеки взяли, крыли с головой.

Потом приехали машины, высадив ворота и припарковавшись прямо у главного входа. Мы группами спустили народ на лифте: зомби долбились в двери, конечно, но тросы их держали. Погрузились в тачки, да уехали.

Перед этим я отрубил генератор, который исправно проработал всю ночь. На случай, если возвращаться придется. Модель-то старая и без всяких новомодных датчиков, если топливо закончится, то просто долить соляры в бак не получится. Придется магистраль заполнять, а там возни с этим будет. А так просто несколько канистр привезти, залить, и снова заработает.

Через город тоже проехали без проблем: трассу-то мы перед этим расчистили, а зомби за ночь пусть и набежали, но головной «Тигр» легко разбрасывал их в стороны. В плане проходимости с этой машиной вообще мало что сравнится. Все-таки для военных действий ее разрабатывали, причем, вообще повсюду: от пустынь Сирии какой-нибудь до болот и джунглей. В свое время мы в «Волке» тоже на таких катались. А что, у нас не только внедорожники были, но и бронетехника своя, артиллерия и даже кое-какая авиация. Частично честно выделенное правительством, а кое-что уже собственное, трофеями взятое. И импортные ЧВКшники тоже не стеснялись, вполне себе на страйкерах рассекали.

Полчаса дороги, и мы снова оказались в деревне. И только тогда я позволил себе расслабиться. Все, в относительной безопасности. С учетом, конечно, выставленных постов и патрулирования. Ну и того, что гражданские местные особой лояльностью к нам не отличаются, а за чужаков, которых мы привезли, могут вообще спасибо не сказать.

Выпрыгнув из машины на землю, я размял ноги и тут же двинулся к встречающей делегации: Мустафе с двумя вооруженными мужиками и воинственного вида кудрявой невысокой женщине, тоже чернявой и с немного азиатскими чертами лица. У той на бедре, кстати, кобура красовалась с ТТ, тем самым, травматическим и переделанным под самодельный патрон. Так себе ствол, но вооружать гражданских дальше я пока не собирался. Вот поедем дальше, тогда и выдадим им еще немного оружия, благо, его в запасе скопилось.

— Удачно все, Край? — спросил у меня татарин.

— Нормально, — кивнул я. — Устали только, как собаки. Но дальше уже твоя работа пойдет: принимай людей, размещай их по домам. И паек выдай из того, что вчера привезли, хотя бы на первое время.

— Ярар, — кивнул он. — Только там немного совсем получилось.

— На несколько дней хватит, — отрезал я. — Потом мы опять на разведку сходим, а ближе ко времени все вместе двинем и какой-нибудь супермаркет разграбим. Посмотрите, как мы это делаем, а дальше уже сами заниматься будете. Если рано утром выезжать, да делать все быстро и тихо — невелика задача.

Да уж, после вчерашнего что угодно не таким трудным кажется. А как же, здание больницы целой зачистить. Ну, справедливости ради, не все, но ведь первый этаж мы обезопасили, да и людей вывезти смогли. И сделали это вдвоем.

— Нам бы это, — вдруг попросил он. — Поучиться стрелять там, воевать, туда-сюда. Сам же понимаешь, вы уедете, а эти ваши когда доберутся до нас еще. А то мало ли, еще какая банда приедет.

Я задумался на секунду, а потом кивнул, принимая справедливость этой просьбы. Научиться им действительно нужно было, так и нам проще будет. Мы тут все равно задержимся на какое-то время. Если у девчонок пневмония, то и на неделю можем застрять, и на две. А чем-то заниматься все равно нужно, так почему бы ополчение не сколотить.

— Добро, — сказал я. — Собирай людей, только в том числе и из тех, кого мы привезли. Народу… Ну десятка полтора. Я Степанычу скажу, он поучит вас, что и как делать.

— Стволов мало, чтобы столько людей учить… — заметил он.

— На время учебы выделим. А теперь иди занимайся. Я устал, как собака, а мне еще своих проведать надо. Да, не забудь их тоже в ту тетрадку внести, где перепись населения делал. И отмечай сразу, в какие дома разместил. А еще лучше пройдись, и узнай, кто чего полезного умеет. Отметь отдельно тех, кто в армии служил.

Ну, вроде нагрузил его немного, пусть работает, а не дурью мается. А мы пока реально отдохнем. Хватит, если в таком напряжении постоянно жить, то можно и перегореть на хрен. Даже если не навсегда, а на время, когда страх и беспокойство совсем исчезают, смиряешься со всем и только безразличие какое-то ебаное остается. Я и на войне с таким встречался, и знал, что очень легко в этом состоянии ошибок наделать.

Страх, как ни крути, штука нужная, часть инстинкта самосохранения. Только нужно им управлять учиться, чтобы не в ступор впадать, а наоборот работать продуктивнее чем раньше начинать. Над своим выживанием в первую очередь.

— Ярар, — кивнул он.

Я обернулся, и увидел, что беженцы уже выгрузились из машин и теперь растерянно озираются по сторонам. Ну да, им наверное после тесного отделения сейчас тут просторно стало. Даже слишком. Месяц нам просидеть… Меня аж передернуло.

Мои же отгоняли в сторону машины, те, что наши, чтобы не мешали, и в глаза не бросались. Потом выгрузились из них, и я махнул рукой, мол, подходите сюда.

Мустафа с этой своей встречающей делегацией двинулся навстречу растерянным беженцам, а я заметил чуть в стороне Сашу, которая смотрела на все это с таким же растерянным видом. Одета она, кстати говоря, была в кроксы и хирургический костюм. И чего это так, не было другой одежды? Зато в руках держала достаточно большую сумочку. Женщины в такую много нагрузить могут, пусть вид у нее совсем не внушительный.

Она посмотрела на меня. Ладно. Надо же мне, чтобы кто-нибудь наших больных посмотрел. Так что я махнул рукой, мол, подходи.

Саша, чуть не подпрыгнув, двинулась ко мне. Договорюсь потом отдельно с Мустафой, пусть ее разместит. Да и… Можно будет и в нашем доме ее оставить, мы ведь все равно уедем в конечном итоге, а он однозначно лучше других изб, что в деревне построены.

— У нас двое больных, Саш, — сказал я. — Пойдем, посмотришь их.

— А что там? — спросила она.

— Под шторм попали, под ливень, — уточнил я. — Промокли насквозь и продуло по-видимому. Ты сама лучше скажешь, как глянешь.

Ну да, она ведь хирург, но все равно знать должна побольше моего. У нас-то лекарство от всех бед одно — водка с перцем, простудокс, а потом пропотеть хорошенько. И на утро обычно лучше становится.

Мы двинулись в дом, поднялись на крыльцо, вошли в помещение. И прямо в гостиной я наткнулся на Наташу, которая направила мне в лицо ствол Макарова. Но увидев меня тут же отдернулась и сразу же зачастила:

— Прости, дядя Край, я просто тренировалась, я не знала, что вы зайдете. Он не заряжен все равно, я магазин вытащила, вот, посмотри.

— Да ничего, — сказал я. — Только на дверь лучше ствол не направляй. Ты с пальцем тренируешься?

— Ага, — кивнула она. — Все как ты показывал.

— И как получается?

— Вроде хорошо все, — она улыбнулась. — Ты посмотришь, правильно ли я делаю?

— Посмотрю потом, сперва надо врачу показать Лику и Яну, — я кивнул на Сашу, которая смотрела на девочку с озадаченным видом. Похоже, что боевое оружие в руках десятилетнего ребенка поразило ее до глубины души. — А сегодня и пострелять можно будет, покажешь, чему научилась.

— Мне бы с карабином потренироваться, — сказала девочка. — С пистолетом уже и зарядить получается, и затвор тоже дернуть могу. Но он все-таки маленький, а карабин…

Отправить ее что ли вместе с местными учиться к Степанычу? Хотя не стоит, она может стесняться взрослых начать, путаться, да и вообще. Лучше сам урок проведу, час времени высвобожу без проблем. Да и дел никаких вроде нет, в город если и пойдем снова еду искать, то уже завтра.

— Вечером еще постреляем, — решил я. — И если хорошо себя покажешь, то и карабин выдам. А пока занимайся.

Говорить, чтобы не пристрелила никого, не стал. И так вижу, что у нее пистолет мало того, что разряжен, так еще и на предохранителе. Похоже, что технику безопасности они поняла.

Мы двинулись вверх по лестнице, и Саша шепотом спросила:

— Ребенок… Дочь чья-то?

— Да, — кивнул я. — С нами с самого начала.

— А мать не против, что она вот так вот с пистолетом ходит?

— А мать уже ничего не скажет, — проговорил я так, чтобы все стало ясно.

Открыл дверь комнаты, где лежала Лика, и увидел Машу, которая все так же смачивала тряпки и выкладывала ей на лоб. Уксусом уже не пахло. Закончился что ли?

— Вернулись? — спросила она, обернувшись ко мне.

— Да, Маш, — кивнул я. — И врачей привезли.

— Ну слава Богу, а то я уже не знаю, что делать, — выдохнула медсестра. — Не сбивается температура и все тут, хотя и антибиотики даем.

— Посмотри, — кивнул я на свою девушку Саше.

Та подошла к Лике. Она спала, но беспокойно — глаза под веками дергались туда-сюда. Дыхание тяжелое, чуть свистящее даже. Вот ведь блядство, что же с ней случилось такое?

Саша положила сумку на край кровати и вытащила из нее какой-то модный навороченный стетоскоп. После чего повернулась ко мне:

— Ее поднять надо, чтобы я послушала. Так толку не будет.

— Хорошо, — сказал я, подошел ближе.

Наклонился над Ликой, потрепал за плечо. Реакции нет, вообще никакой, обмякшая вся. И горячая, как кипяток. Реально как кипяток. Ладно хоть в комнате прохладно, не так плохо все, как могло бы быть.

Я кое-как поднял ее, усадил. Она все-таки повернула голову, посмотрела на меня, чуть приоткрыв рот, проговорила:

— Край?

— Да, Лика, — кивнул я. — Мы врача привезли, все будет хорошо. Поможешь футболку снять?

Сперва она попыталась сделать это сама, но ткань выскальзывала из ее непослушных пальцев. Тогда я взялся за дело сам, снял футболку через голову, раздел как ребенка. Присел рядом, поддерживая, не давая завалиться обратно. А она вроде бы уснула обратно.

Саша поднесла колокол стетоскопа к груди и принялась слушать. Одна точка, потом другая, третья. Придвинулась ближе, стала слушать со спины. И выражение лица врача мне не понравилось: что-то она слишком беспокойная стала.

Потом убрала стетоскоп и стала заниматься вообще шаманством каким-то как по мне. Прикладывала ладонь к телу Лики и стучала по среднему пальцу, при этом явно пыталась выслушать какие-то звуки. Еще, еще.

— Поверни ее, — проговорила она.

Делать было нечего, я встал, обхватил Лику, прижав ее к себе, повернул. Голова девушки сама собой упала мне на плечо. Саша продолжила свое занятие, потом отошла, проговорила:

— Можешь укладывать.

Тут подошла уже Маша. Общими усилиями мы уложили девушку обратно, прикрыли легким пледом. Я повернулся к врачу и та сказала:

— Без рентгена точно не сказать, но процентов девяносто, что это пневмония. Так что…

Твою ж мать. Вот только воспаления легких мне не хватало. Это взрослый мужик-то не каждый перенесет, а уж девушка.

— Сатурометра у меня нет, он после импульса не включается, — сказала Саша. — Но судя по тому, какая она бледная. Короче, тут от ваших таблеток толку не будет, нужно по вене колоть антибиотики. Они у нас есть, в больнице их много было. Еще температуру нужно сбивать. Что до этого давали?

— Нимесулид, — ответила Маша.

— Будем литичку колоть, — решила врач. — Мне нужно вниз спуститься, из запасов взять. И я принесу. Ты медсестра, я правильно понимаю?

— Да, — кивнула Маша.

— Тогда я напишу лист назначений, — Саша посмотрела мне в глаза, и я понял, что она осознала все. Просто по лицу прочитала, женщины такое сразу видят. И то, почему я на ее неловкий флирт вчера не отреагировал. Добавила. — Все нормально будет, Край. Я пойду вторую посмотрю. Маша же?

— Да, — кивнула медсестра.

— Пойдем, вторую вместе посмотрим. А ты иди, у тебя, наверное, дела же.

Да уж, дела.

Я вышел из комнаты и двинулся вниз по лестнице. Наташи там уже не было, по-видимому ушла, когда пришли другие. На диване развалился Овод, в руках у него была банка пива, вездесущего «Крыма». Рядом сидели Степаныч и Олег. Считай, все мужчины нашей тесной компании собрались. Не считая Паши, но он опять в каких-то железяках ковырялся. Ему разные механизмы поинтереснее, чем с мужиками пива попить.

Высказывать росгвардейцу за то, что он начал пить с утра пораньше я не стал. Наоборот, сел и взял банку из штабеля. Ледяная, запотевшая, по-видимому из холодильника достали. Надо, кстати, заглянуть в него, посмотреть, что там пожрать есть, а то со вчерашнего вечера так и не перехватили ничего.

С шипением вскрыл, сделал несколько глотков и развалился в кресле напротив.

— Ну что там, как? — спросил Степаныч.

— Плохо, — ответил я. — Пневмония. Но врач эта новенькая говорит, что оклемаются. Лекарства они какие-то с собой взяли, так что нормально все будет. Будем надеяться.

— Это хорошо, что мы их привезли, — заметил Овод. — Тут, считай, десятка полтора медицинского персонала теперь, больницу можно открыть. И медицинские услуги — тоже товар. Узнают, начнут сюда ездить лечиться.

— Ага, — кивнул я. — Узнают и приедут сюда всех подмять. Потому что даже если мы их научим стрелять, то защититься от крупной банды они не смогут.

— А если бы мы остались? — спросил Олег.

— Тогда были бы варианты, — ответил я. — Но мы не остаемся.

— Ты все-таки дальше хочешь ехать? — задал следующий вопрос старик.

— Да, — кивнул я. — Не вижу я вариантов других.

— Я бы на твоем месте по-другому бы сделал, — сказал Степаныч. — Поехал бы малой группой на том же «Тигре». И посмотрел, что там происходит. Есть ли вариант выехать.

— Ага, — кивнул я. — И если там кордон стоит, то мы им скажем: «Подождите, пока за остальными съездим, пожалуйста, дяденьки». Нет, мне кажется, если проезд наружу и есть, то билет это одноразовый. Так что ехать всем вместе.

— Понимаю, — кивнул старик. — Такая точка зрения тоже имеет право на существование. А что тогда делать-то будем? Ждать же надо, пока наши не восстановимся.

— Точно, — кивнул Овод. — Без дела сидеть не стоит.

— Тебе бы вообще отдыхать, — я усмехнулся. — Вчерашнего не хватило что ли? Да и я тоже хочу дома посидеть и пивка попить денек. А там…

— Да как-то, знаешь, скучно, — перебил меня «росгвардеец».

— Ну ебать ты человек действия, — я развел руками. — Значит, сегодня будешь учить местных стрелять. Мустафа должен ополчение набрать, человек пятнадцать, вот и будешь им преподавать, чтобы в случае чего не перестреляли друг друга. И особенно на тех, кто в караулы ходит, налегай. Пусть в случае чего хотя бы предупредить смогут.

— Так у нас инструктор есть, который уже тридцать лет воюет, — кивнул он на Степаныча.

— И что, ему за всех отдуваться что ли? — спросил я с улыбкой.

— Ладно, это все хорошо, — сказал старик. — И все-таки, чем дальше займемся? Я так понимаю, сидеть и бездельничать, да ждать у моря погоды мы не будем?

— Сегодня отдыхаем, — повторил я. — Завтра собираемся и на одной машине едем в город. Только на этот раз не наобум, а спросим у местных, где есть супермаркет большой, та же «Пятерочка».

— Сразу ограбить ее хочешь?

— Нет, — я покачал головой. — Просто проверить. Маршрут проложить.

— Сколько народа возьмем? — спросил Степаныч.

— Все поедем, — решил я. — Впятером.

— А Пашку-то зачем? — удивился Олег. — Он-то боец так себе.

— А ему тоже привыкать надо, — ответил я. — Пусть хоть по мертвецам постреляет. Да и мало ли, вдруг найдем еще машину какую старую, которую завести можно будет. Вот и с собой прихватим. А пока…

Я сделал еще несколько глотков из банки и откинулся на спинку кресла, разложив руки на подлокотники. Завтра будет завтра, а пока отдыхаем.

Глава 16

Мотор «Тигра» рычал — сыто, уверенно. В броне я чувствовал себя гораздо лучше. По крайней мере, было понимание того, что никто до нас так просто не доберется. А мы при необходимости можем рвануть без дороги, тараня хлипкие заборы из профлиста, а то и прямо через толпу.

Но пока такой необходимости не было. Зомби, конечно, обращали на нас внимание и шли следом, но особой настойчивости не проявляли, и достаточно скоро отставали. Да и вообще, были они вялыми, медленными, потому что солнце только поднялось и даже воздух еще не успел прогреться.

Здесь, в салоне, правда этого не чувствовалось. Пахло металлом, оружейной смазкой и дизельным топливом. Мы снова поехали в город, впятером, как я и планировал. За руль сел Степаныч, как самый опытный водитель. Пашка, конечно, был лучше, но в непонятной ситуации легко мог запаниковать, а влупиться со всего маху в стену нам было вообще не с руки.

Олег сидел впереди и гонял рацию в режиме сканера. Уж не знаю, на чьи переговоры он там хотел наткнуться, но из динамиков доносилось только шипение. Подозреваю, что ничего толкового мы так и не услышим — связь глушат. И в окрестностях живых людей нет.

Хотя километров на пятьдесят рация должна ловить нормально даже при учете этих самых глушилок. По крайней мере, с Сафиным от Симеиза мы связаться смогли. А вот дальше.

Мы же с Оводом и Пашкой сидели позади, выступали за группу быстрого реагирования. Если впереди будет препятствие, то мы того… Отреагируем, в общем.

Я просто откинулся на сиденье и смотрел в окно. Разные дома, частные, все строились кто во что горазд. В этом, кстати, интересный момент был: как такового центра у Судака особо не было, чтобы там зомби толпились. Зато по краям города было два района с многоэтажками. Вот в них-то, я подозреваю, и бродит большая часть зомби.

Скоро мы миновали больницу. Зомби поблизости было немного, набежать еще не успели за две-то ночи, но небольшими группками уже кучковались. Возвращаться туда… Ну, возможно придется для того, чтобы больничный склад обшарить. Но уже не нам. Я решил, что не полезу. Хватит.

Сейчас добудем еды, чтобы и свои запасы пополнить, и местным хватило, и все. Сидим в деревне и ждем, пока наши не поправятся. А потом едем дальше, к мосту. Времени тратить больше нельзя, потому что…

Да я даже не знаю толком, верил ли я в то, что выход с полуострова найдется, или нет. Хотелось верить, что получится вырваться из этого кошмара, но одновременно с этим надежды становилось все меньше.

Просто было понимание: если бы Крым не бросили, то на него наверняка уже запустили бы группы зачистки. И за этот месяц они уже однозначно добрались бы до Судака, тут километров сто по прямой, ехать нечего. Но… Как будто бы этого ничего не было.

Возможно, что это потому что страна до сих пор воюет. Я уверен, что ничего еще не кончилось, что наши все еще ебашатся с НАТОвцами, а те атакуют. Или, возможно, пиндосам удалось провернуть свой запасной план, которым они собирались уничтожить Москву. И тогда все, пизда. Лет десять можно ничего не ждать, пока остатки правительства все в кучу не соберут. Просто потому что слишком уж у нас страна централизована. Всю историю ведь все деньги стекались в Москву, забиралась доля нужная метрополии, а потом остатки распределялись обратно. Так же и с властью, хотя ее местечковым владыкам еще оставляли.

Только вот есть ли этот самый выезд. Принимают ли беженцев. Оставалось надеяться, что они решили, что спасение утопающих — это дело рук самих утопающих, и что тех, кто доберется до моста, все-таки выпустят. А если нет.

Ну, соломку мы уже подстелили. Всегда сможем вернуться в Дачное и попытаться построить на руинах старого общества новое. Не то, чтобы я делаю это специально…

Да я в общем-то не знаю вообще, зачем я это делаю. Может быть, потому что вспомнил, что раньше творил, и искупления ищу. Возможно, просто не хочу, чтобы этот анклав человечества загнулся, а то ведь действительно так будет. Начнут грызть друг другу глотки из-за остатков еды.

Хотя… У них такого вот местечкового князька не нашлось. Мустафа — это уже от безнадеги, он скорее администратор, представляет всех перед внешней властью, пришлыми варягами в лице нас. А реальной власти он не имеет, да и не хочет, скорее всего. Хотя ответственный — всех разместил, все пересчитал, и вечером опять с тетрадкой приперся.

— Впереди затор, — проговорил Степаныч, отвлекая меня от мыслей.

Я выглянул в окно. Да, действительно, еще одна пробка. И как обычно на перекрестках. Снова авария, двери машин открыты: разбежались все. Зомби есть, но немного, парочка всего, стоят, тупят на броневик. Но понимать должны, что люди внутри, значит, добыча. Пища.

— Тараним? — спросил старик.— Не, — я покачал головой. — Растащим. Пошли наружу.

Я открыл дверь и спрыгнул наружу. С другой стороны вылез Овод, а потом и Пашка, но с запозданием.

— Убери их, Паш, — сказал я.

— В смысле? — не понял он.

— В прямом, — ответил я. — Ты же по зомби стрелял уже, когда мы деревню обороняли. Как ты тогда стрелял, я не видел. А сейчас посмотреть хочу.

— Может быть, топорами лучше? — вставил свои три копейки Овод.

Надо же, как разошелся. Он вообще изменился, кстати говоря, с тех пор, как мы в дорогу двинули. После санатория чуть не бросался на меня, а потом сам предложил дезертирам мстить. Да и зомби боялся, а теперь готов с топором на них бросаться. Ну так еще бы, пережил сколько…

— Нет, — я покачал головой. — Посмотреть хочу, как он стреляет. Давай, Паш, они уже идут к нам.

Зомби действительно двинулись в нашу сторону, чуть раскачиваясь. Все, углядели добычу.

Механик выдохнул, потом вскинул к плечу автомат, прицелился и нажал на спуск. Хлопнуло негромко — он нам новые адаптеры под глушители выточил взамен тех, что от перегрева со стволов слетели. Фильтры вот только последние, нужно еще добывать идти.

Пуля пролетела у самой головы зомби, но он не обратил на это никакого внимания и просто пошел дальше. Тогда Пашка пальнул еще раз, и на этот раз попал чуть повыше глаза твари. Та упала.

Он перевел прицел на второго, но тот раскачивался еще сильнее, так что, чтобы попасть в него, механику пришлось выстрелить целых четыре раза. Тут из-за поворота вышел еще один, он был чуть подальше. С моей точки зрения дистанция была детской, но для Пашки.

— Давай и его, Паш, — сказал я. — Он далеко, он ничем тебе не угрожает. Прицелься хорошенько, а потом на выдохе дави на спуск. Одиночным.

Тот только вздохнул, похоже, что моя учеба ему не нравилась. Ну так нравится — не нравится, терпи, моя красавица. Куда еще деваться, пора привыкать. В такой стране живем.

Он навел на него точку коллиматорного прицела, выдохнул и нажал на спуск. И на этот раз попал точно в висок. Тварь упала на землю.

— Вот, молодец, — сказал я. — Видишь, они не страшные совсем. А к оружию привыкать пора. Оно сейчас живое и мертвое разделяет, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул он, хотя, как по мне, больше вынужденное.

— Пошли тогда растаскивать, — сказал я.

Мы двинулись в сторону пробки. Столкнулось там шесть машин, и они полностью перегородили дорогу, за ними были припаркованы еще две, и у обеих двери были открыты. Подозреваю, что просто остановились, когда поняли, что не проедут, да побежали прочь уже на своих двоих. Может быть, толпа напирала?

Дальше пошла привычная работа. Открыть дверь, снять с ручника или с передачи, оттолкать в сторону, да скатить вниз с насыпи. И так одну за другой, пока не освободили столько места, чтобы «Тигр» мог проехать. Это не страшно, даже с учетом того, что мы в самом центре замертвяченного города. Та пробка, которую мне пришлось бульдозером расталкивать, куда страшнее была.

Снова уселись в машину, да покатили. Дорога разбитая, старая совсем, не чинили давно. Наверное и тут все деньги в Севастополь уходили, прямо как у нас в Москву. А может быть, местные, кто дома сдавал гостям-курортникам, налогов не платили. Или чиновники воровали слишком много. Да всякое бывает.

Метров через сто на повороте нам пришлось снова растолкать две машины. Тут зомби было уже гораздо больше, но мы остановились загодя. И я снова заставил Пашку расстрелять их. Вся толпа двинулась к нам, и он с перепугу больше палил мимо, и потратил чуть ли не весь магазин. Но справился, ничего.

Овод, правда, рожу кривил, мол, зачем ты на него время тратишь. Тоже мне, вояка-забияка. Сам ведь таким же был наверняка раньше, так что чего судить.

А потом мы въехали в квартал из старых девятиэтажных домов, практически одинаковых. И здесь в их тени густо росли деревья, очень много. Они в свою очередь давали такую же тень.

Собственно говоря, в этот двор мы путь и держали. Потому что в центре, располагалось приземистое здание супермаркета. По словам местных, там когда-то футбольное поле было или хоккейная коробка, что-то такое, но потом землю выкупила ритейлинговая компания и на его месте построила магазин. Ну, наверное, местные даже не очень-то против были.

И въехав во двор, мы чуть остановились. Потому что тут были зомби, и много. Только в этой части от магазина несколько десятков. Сейчас они на нас внимания не обратили, потому что мы далеко оказались, да и из ступора своего твари выйти еще не успели.

— Вот и приехали, — проговорил Степаныч.

Я посмотрел в сторону магазина. Обычный: красная вывеска, зеленой плиткой обшит, стекла целые. Снаружи мусора нет, а во время грабежа он определенно образовался бы, особенно если б люди стали между собой конкурировать, вырывая из рук друг друга упаковки.

Скорее всего, магазин целый. Так быстро район вымер? Возможно.

Но, значит, там много должно быть всего. Вопрос только в том, как это добыть, если вокруг зомби ходит. Хотя…

— Пошли, — решил я.

— В смысле? — удивился Пашка. — Ты видел, сколько их там?

— Мне не интересно, сколько их там, — ответил я. — Мне интересно, сколько патронов придется потратить, чтобы их всех израсходовать.

Теперь он посмотрел на меня, как совсем на ебанутого. Интересно, поймет, что стебусь над ним? Черт знает. Овод и Олег явно поняли, Степаныч тоже усмехнулся, а этот так и пялится.

— Да пошли, говорю, план есть, — сказал я. — Сейчас тут стреляем, убираем, сколько можем. Как попрут толпой, прыгаем в тачку, объезжаем двор, заезжаем с другой стороны. Так и раздергаем их.

— Думаешь, сработает? — спросил Степаныч.

— Не знаю, — я покачал головой. — Работаем одиночными, от очередей адаптеры срывает на хрен, перегреваются. Так или иначе, подчистим двор, а потом уже все вместе приедем.

— На мертвечину не сбегутся другие?

— Может и сбегутся, — я пожал плечами. — А может быть и нет. Но, думаю, их меньше будет все равно. Или что, ты предлагаешь идти искать другой магазин? Да везде такая же петрушка, так что… Степаныч, ты за рулем остаешься, двигатель не глуши, уезжать срочно придется.

— Принял, — кивнул он.

Первые зомби уже двинулись к нам. Я открыл дверь, выскочил наружу, прошел вдоль машины, вскинул автомат. Навел точку голографа в голову идущему первом, потянул спуск. Хлопнул выстрел, и тварь опрокинулась на землю.

Остальные тоже выскочили и открыли огонь.

Мы выстроились полукругом — я, Овод, Олег и Пашка. Степаныч остался в «Тигре», как и договаривались, держал двигатель заведенным, наготове. Зомби неслись не строем, а кто в лес, кто по дрова: из-за деревьев, между машинами, из арок подъездов. Медленные, но навязчивые. Их было не меньше сорока, и шли они как будто по очереди — не лавиной, а ленивым напором.

Я прицелился, выдохнул и выстрелил. Один — упал. Второй — шатнулся, но продолжил идти. Пуля вошла в щеку, череп треснул, тварь рухнула навзничь. Еще один в него — готов. Гильзы, летящие из автомата, со звоном падают на асфальт. Работаем.

За полминуты мы уполовинили толпу. Вот что такое — четыре ствола в руках подготовленных стрелков. По крайней мере, троих из нас можно считать такими.

— Да тут скучно даже, — проворчал Овод. — Где экшен, где толпы? Где визги?

— Лучше уж так, — буркнул Олег, передергивая затвор. — Мне одной атаки на деревню хватило.

Пашка молчал. Он стрелял сосредоточенно. Чувствовалось, как он ловит каждую цель глазами, задерживает дыхание, осторожно спускает курок. Промахивался, конечно, но всё же не паниковал. Я отметил про себя: прогресс есть. Вопрос только в том, как он себя против людей покажет. Потому что они имеют обыкновение стрелять в ответ, да и пальнуть в живого все-таки гораздо сложнее, чем в мертвеца. Хотя я разницы не видел, наверное, уже.

— Молодец, — бросил я ему коротко.

Он дернул головой, не то в знак благодарности, не то просто от напряжения.

Мертвяки подходили ближе. Пули пробивали лбы, рвали челюсти, сносили куски лиц, они падали и замирали. Кто-то обожранный, словно их толпой рвали, у одного вон рука на одних сухожилиях держалась, у еще одного кишки по земле волочились. Мы косили их словно траву, без особых проблем.

— Справа ещё идут, — сказал Олег, чуть повернувшись.

— Вижу, — отозвался я и снес одному полчерепа очередным выстрелом.

С той стороны двора тоже шли, но меньше, десятка два, да и расстояние было гораздо больше, так что мы переключились на них. На самом деле, думаю, мы бы и вдвоем с Оводом всех перестреляли. Но мне было важно, чтобы в этом поучаствовали все.

Через пару минут всё затихло.

— Готово, — произнес я, меняя магазин в автомате. Одного ведь даже не отстрелял, работал четко, как автомат. — Сколько потратили?

— У меня минус полтора, — сообщил Овод.

— Два, — проговорил Олег.

Пашка промолчал, только вытащил пустой магазин и вставил новый. Кстати, пустые на землю не бросает, да и движение выученные. Степаныч в этом плане их неплохо надрочил, да и практика какая-никакая была.

Я посмотрел на супермаркет. Из него вышел еще один зомби, но Овод, повернувшись, выстрелил. Тот упал.

Воняло уксусом, но скоро этот запах сменится на мертвечину. Сколько они пролежат здесь под палящим солнцем прежде чем начнут разлагаться? Да, подозреваю, что не так уж и долго, уже к вечеру тут все будет парить. А на запах придут другие.

Значит, надо ехать сюда сегодня. Сейчас дочистим, потом проверим сам магазин на случай эксцессов, да двинем в деревню. И потом уже на пяти машинах сюда. Загрузим под крыши, и этого должно надолго хватить.

Мой план даже не понадобился, и так всех перебили.

— В машину, — приказал я.

Мы быстро рванулись обратно к «Тигру», я снова уселся на заднее сиденье, остальные тоже загрузились, захлопали двери.

— Давай, объедь здание, — попросил я. — С той стороны тоже почистим.

Броневик мирно тронулся с места. Затрясло — Степаныч погнал его прямо по трупам, но не завязли, «Тигр» ведь на бездорожье рассчитан, а тут не так много зомби. Через несколько секунд мы добрались до поворота, и я увидел, что толпы как таковой там и нет. Так, кучка, голов пять. Твари, похоже, почему-то предпочитали у входа толпиться. Память, может быть, работает.

— Сам отработаю, — сказал я, и открыл люк, ведущий наверх в пулеметное гнездо.

Из пулемета работать не стану, шумный он все-таки, пусть и под тот же калибр, что и автоматы. Так постреляю, с безопасной-то позиции. До меня ни один зомби не доберется. Морф смог бы, а эти — вообще без вариантов.

Прицелился, выстрелил. Прицелился — выстрелил. И так пока не упокоил всех пятерых. Осмотрелся по сторонам. С той стороны тоже должны быть.

Сверху послышался звук, и я услышал голос:

— Солдатики! Солдатики, спасите!

Задрал голову, и увидел в окне четвертого этажа высунувшегося человека. Ну вот, еще одни найденыши на наши головы.

Глава 17

Я махнул рукой, мол, услышали, нырнул обратно, задраил за собой люк. Мы с Оводом переглянулись.

— Идем? — спросил он.

Стоит ли рисковать? Подъезд зачищать ведь. Хотя сколько там зомби может быть, наверняка не так много. Тем более, что на этот раз мы клинышки прихватили, которые под двери забивать можно. Если там кто живой сидит, то пусть сразу выходит, иначе сам себе злобный буратино.

Или попозже вернуться, когда уже на нескольких машинах будем? Кто знает, сколько их там, вместимся ли все вместе в «Тигра».

— Идем? — спросил Овод.

Вот и ответ. Если я откажусь, меня мои же не поймут. «Росгвардеец» наверняка сорвется, да первым полезет. Он реально во все эти темы со «Служить и защищать» верит что ли? Или это американский лозунг, а у них какой-то другой? Не помню, тут память ничего не подсказывает.

— Степаныч, отъедете в сторону или тут прикрывать останетесь?

— Останемся, — без раздумий ответил он. — Если вас там зажмут, ничего хорошего не получится. Так что прикроем.

— Ладно, — выдохнул я. — Работаем. Пошли, Овод. Работаем из пистолетов и наверняка.

— Как в больнице, короче, — он усмехнулся. Совсем в головореза превращается. Но с другой стороны, пусть и своенравный, но командовать не лезет, мое лидерство признает. А такой человек нам нужен, как ни крути.

Я открыл дверь и выпрыгнул на асфальт, гвардеец тоже вышел, но уже с той стороны. Мы двинулись к подъезду, я осторожно потянул на себя дверь, и боец заглянул внутрь. Кивнул, мол чисто, мы вошли в здание и двинулись дальше вверх по лестнице. Дверь заклинивать я за собой не стал — пусть будет. Все равно с той стороны остальные прикроют.

— Чем это воняет? — спросил Овод.

Я принюхался, ожидая почувствовать знакомый запах уксуса. Но нет, пахло чем-то тяжелым и с привкусом металла. И я знаю, что это такое.

— Это пропан, Овод, — сказал я. — Нельзя стрелять.

Если искра подожжет газ, то мы тут все сгорим нахуй синим пламенем. А точнее, нас просто вынесет наружу вместе с подъездом. Я знаю, что бывает, когда взрываются газовые баллоны. Да любой это знает.

— Так его отключить должны были, — проговорил он. — Или тут баллоны у людей стоят?

— Это пропан, наверное, — повторил я. — Он тяжелее воздуха. Метан, если что, развеется, а пропан может в подвалы спуститься, и там стоять. Так что топор доставай, работаем руками.

Он кивнул, убрал пистолет обратно в кобуру, стащил рюкзак и снял с креплений притороченный к ним топор. Я взял свой, его носил привычно в креплениях на бедре. Так удобнее и достать можно быстрее, если, скажем, пистолет ни с того ни с сего уронишь.

— Как думаешь, зомби потравиться не могли? — прошептал росгвардеец.

— Да поебать им на этот газ, подозреваю, — ответил я. — Они ж не дышат. Идем наверх.

Я медленно двинулся по лестнице. Плевать, что нам на четвертый этаж, придется весь подъезд зачищать, до девятого. Потому что спустится кто-нибудь сверху во время эвакуации и обязательно покусает. А нам этого допустить нельзя.

На первом этаже никого не было, а двери оказались закрыты. Я подергал все, проверил. Нет, никого. Стараясь ступать бесшумно пошел дальше, и увидел на лестнице мертвеца, который тупо пялился куда-то вдаль невидящими глазами. Он повернулся ко мне и попытался подняться, упершись руками в пол, но я вбил лезвие топора ему в голову, упокоив навечно. Выдернул.

Оглянулся. Ага, еще есть на лестничной площадке, причем поднимаются. Трое. Ну с тремя я справиться должен даже в одиночку, опыт уже есть.

— Открой окно, — сказал я. — Я вперед.

Если все окна открыть, то газ хоть немного выветрится, и то легче будет. Но, похоже, реально пропан, иначе те на четвертом потравились бы давно. Или развеялось бы.

Первый успел подняться и шагнул в мою сторону. Я находился ниже него. Ненавижу лестницы, блядь, нет ничего хуже для штурмовика, когда враг кроет тебя сверху, а ты пытаешься через это пробраться. Без гранат там делать нечего. Одно хорошо: зомби не стреляют.

Он шагнул вперед, вытянув руки и явно собираясь навалиться на меня. Но я поймал его за ладонь и дернул в сторону. Не оттолкнул, как было бы неправильно, а просто перенаправил его же импульс. Он завалился на перила, и мне осталось только вбить лезвие топора ему в затылок. Чавкнуло, в нос ударил запах уксуса, и он так и остался лежать. Я тут же перескочил через оставшиеся ступени, чтобы оказаться на одном уровне с тварями.

Одна подняться не успела, по причине того, что руки ее не было, а одной было неудобно. Под ногой хрустнуло — я бросил быстрый взгляд, и увидел обглоданную кость. Ага, потяну.

Второй шагнул ко мне и получил удар точно в лоб. Силы мне хватило, дури во мне вообще много, так что лезвие вошло в лоб, да там и застряло. Труп упал к моим ногам, я наклонился, чтобы выдернуть его, и тут сидевшая тварь достаточно резво рванулась ко мне, явно собираясь вцепиться в ногу.

Я рванулся назад, одним движением выдернув топор, и встретил ползущего зомби пинком в лицо. Он опрокинулся, а я вбил лезвие топора ему в голову.

И тут услышал сзади шаги. В последний момент успел обернуться: в воздухе что-то мелькнуло, но уклониться я уже не успевал, только чуть сместиться, чтобы это самое не попало мне по голове.

Прилетело в плечо, руку мгновенно отсушило, и оружие выпало из руки. Я снова отпрыгнул назад, причем чуть не споткнувшись на трупе только что упокоенного зомби. И увидел такого же бугая, как на заправке, вооруженного большим газовым ключом. Он выходил из открытой двери квартиры.

Вот ведь сука! Он хотел меня по голове приложить, чтобы я не восстал потом, чтобы сожрать мой труп и отожраться. Да. Теперь понятно, из кого те самые крушилы получаются, которого мы в больнице встретили.

Живой труп был выше меня на голову и в плечах сильно массивнее. На голове видно черные волосы, борода же такая же густая, а само тело — раздутые мускулы. Причем, подозреваю, он таким был и до смерти. Качок какой-нибудь или бодибилдер местного разлива, может быть.

Топора у меня больше не было, зато рука сама собой нырнула к бедру и выхватила нож. Не самое лучшее оружие против тварей, но голыми руками справляться будет еще сложнее. Овод как раз справился с защелкой окна, резко рванулся ко мне, и это сработало словно триггер: бугай шагнул в мою сторону, снова поднимая ключ для удара.

Но я был готов. Сместился в сторону, поднырнув под удар и оказавшись чуть сбоку, и вбил лезвие ножа ему в глаз. Хрустнуло, ноги твари подогнулись, и она упала на колени.

— Сбоку! — в последний момент успел крикнуть Овод, я чуть повернулся, и увидел зомби уже на последних ступенях лестницы.

И он был отожравшимся, быстрым, уже изменившимся. Подхватить топор я не успевал, как и нанести удар ножом, поэтому я просто рванулся навстречу и толкнул тварь плечом.

Она не удержалась на ногах, отлетела назад, а я, резко нагнувшись, левой подобрал с пола свое оружие и вбил лезвие монстру в висок. С хрустом треснула кость, и тварь сползла вдоль выкрашенной зеленым стены.

Быстро обтерев нож о брючину — все равно после этой драки весь буду в этой желтой жиже, я сунул нож в ножны и перехватил топор как полагается — правой. Подвигал туда-сюда — вроде слушается. Значит, кость не сломана, а со всем остальным можно смириться.

— Столбом не стой, — приказал я Оводу, который резко остановился — врагов-то больше не было. — Дверь блокируй.

Он рванулся вперед, захлопнул створку двери, за которой точно никого живого не было: тот бугай такого соседства явно не потерпел бы. Выхватил из кармана разгрузки колышек, вбил его между створкой и косяком несколькими ударами топора. Потом еще раз. Все, надежно заклинили, хер кто к нам оттуда подлезет.

С третьего, переваливаясь с ноги на ногу, спустился еще один мертвец. Оказавшись на нижних ступенях, он резко ускорился, но я рванулся в сторону, теранувшись плечом, пропуская тварь мимо себя. А потом вбил лезвие топора ей в затылок.

Поднялись еще на полэтажа, снова окно. Оно тут не пластиковое с ручкой, а надо шпингалеты поднимать. Причем, как я понял, Овод их топором подбивал, потому что покрасили прямо так, закрытое, вот все и присохло.

Открыли и его. С третьего этажа спускался еще один зомби, но я без особых проблем зарубил и его. И наступила тишина. Но в то, что твари закончились, мне не верилось. Сколько в этом подъезде народа жило? То-то и оно. Некоторые зомби, кстати, по квартирам заперлись.

А ведь, если все у выживших сложится благополучно, то настанет время, когда они начнут по квартирам лазать в поисках хоть каких-то запасов. Если на самообеспечение к тому времени не перейдут. С топливом-то понятно, на заправках его столько, что до дна никогда не вычерпаешь, а вот с едой… Хотя хули той еды в квартирах.

Кстати, а портится соляр? Срок годности у него вроде бы пять лет, да только в закрытой емкости без доступа кислорода ему что будет? Хотя да, слышал, что вроде бы расслаивается, и потом чуть ли не парафин оседает внизу. Старые машины, конечно, к качеству бензина вообще не очень требовательны, но все равно.

Ага, вот из квартиры на третьем вышел еще один зомби. Рожа окровавлена, как и веселая оранжевая майка, как будто купался в крови вообще. Ну ладно, сучара, иди сюда.

Забравшись вверх по лестнице, я рубанул его по виску, опрокинув на пол. Уперевшись ногой, выдернул топор, после чего ударом ноги захлопнул дверь и тут же вбил под нее деревянный клинышек. И второй сверху. Все, хрен вылезет, если там еще кто-нибудь есть.

Проверил остальные двери. Заперты.

Дождался, пока Овод разберется с окном и присоединился ко мне. Взбежал вверх по лестнице, на четвертый, услышал, как щелкнул замок и дверь одной из квартир открылась и из нее высунулась женщина. Блондинка, но крашеная, корни за месяц уже успели отрасти, теперь черные. Выглядит неважно, честно говоря, под глазами мешки, худая вся.

— Назад! — приказал я. — Ждите, пока весь подъезд не зачистим. Вещи собирайте!

Дождался, пока дверь закроется и чуть придавил ее для надежности. Снова щелкнул замок. Ладно, наверх, дальше.

На пятом никого не оказалась, только одна открытая дверь, которую я тут же заклинил. А ноги уже забились, блин. Нет, все-таки пробежаться по ровной местности, и по лестнице — совсем разные вещи. На девятый этаж вообще пытка. Тут лифт, конечно, есть, но он-то сейчас не работает. Да и раньше, думаю, не всегда работал, потому что перебои с электричеством тут не редкость.

Овод тем временем уже открыл окно между четвертым и пятым. Тут запах пропана практически не чувствовался, но я стрелять все еще опасался. Помнилось, что взрывается он только при определенной концентрации, а иначе тупо горит, но превратиться в огненный факел мне вовсе не улыбалось.

На улице выстрелили несколько раз. Зараженные подтянулись, похоже, вот и постреляли. Но это фигня, подчистили, если бы толпа пошла, то по рации предупредили бы. Да и тогда можно что-нибудь придумать. В «Тигр» загрузиться, да поехать, увести за собой, а потом по газам и кружным путем вернуться.

Наверх, значит наверх. Я кивнул Оводу, и мы пошли дальше, уже не особо заботясь о том, чтобы ступать тихо. Наоборот, чем громче топаем, тем больше зомби выйдет. А лучше будет, если они сразу покажутся, чем из какого-нибудь закоулка набросятся, как тот бугай-качок.

Шестой. Двери закрыты, одна приоткрыта, но за ней тихо. Я подошел ближе, встал сбоку от проема и резко толкнул створку носком ботинка. Она скрипнула, распахнулась, но никого. Внутри темно, воняет, как в старом подъезде — плесенью, пылью и тухлятиной. Но не мертвечиной. Я заглянул внутрь — прихожая пуста. Ну больше меня ничего не интересует.

— Чисто, — выдохнул я. — Заклинивай.

Овод подошёл, вставил клинышек, вбил его обушком топора. Потом второй.

Пока он работал, я поднялся выше. Седьмой этаж. На первый взгляд, все двери закрыты. Я подергал их, и одна открылась. Чуть потянул на себя и внутри в полумраке увидел женщину, которая сидела у стены, вытянув ноги.

Худая совсем, бледная, но не синюшняя, как мертвецы. Не шевелится. И…

Да, уже разлагается, только вони я не почувствовал особо. Принюхался уже.

Одежда на ней висела, как на вешалке. Глаза открыты, но стеклянные. Рядом с рукой — несколько блистеров из-под таблеток. Снотворное? Похоже, не выдержала. Решила просто лечь и умереть. Причем, не так давно, иначе разложилась бы гораздо сильнее. Чуть-чуть помощи не дождалась.

Я прикрыл дверь. Труп до сих пор никто не обожрал, так что зомби там быть не могло, иначе устроили бы свое пиршество. Забивать не будем, сэкономим колышки.

Восьмой этаж. Двое зомби снаружи, но совсем вялые, их даже наша возня не разбудила. Обоих приласкал ударом топора, упокоив навечно. Двери… Закрыты, а на одной, кстати говоря, еще и бумажка, закрепленная обрывком скотча:

«Не входить! Внутри зараженные».

Ну что ж, кто-то сумел вырваться, да еще и знак остальным оставил. Может быть, сбежал, а возможно тут же в подъезде бродил, пока мы его не добили. Или где-то по городу сейчас ходит. Мне, конечно, хочется верить, что выжил, что одним живым человеком на полуострове будет больше, но реальность в виде количества зомби на улицах навевала совсем другие настроения.

Все, девятый. Лестница, ведущая на чердак с запертым на навесной замок люком. И никого. Только сейчас я позволил себе немного расслабиться. Тут мы в безопасности, ни одна дверь не откроется, ничего не случится.

Снаружи снова послышались выстрелы, заставив меня нахмуриться. Зомби идут. Ну еще бы, самодельные глушители вырабатывают свой ресурс и хлопки все больше становятся похожи на обычные выстрелы. А на них у тварей рефлекс: если кто-то палит, значит там будет что пожрать. Либо самих стрелков, либо тех, кого они добили.

— Спускаемся, — решил я. — Забираем их и валим.

По лестнице до четвертого мы скатились за полминуты — ну еще бы, спускаться — это не подниматься. Я забарабанил кулаком в дверь, и та практически мгновенно распахнулась. За ним стояла все та же крашеная блондинка, а рядом — пацаненок лет двенадцати, цыганистый такой, чернявый и смуглый. Рядом — сумки. Две штуки.

— Спускаемся, — приказал я. — Сумки сами понесете, у нас руки свободны должны быть на случай, если кто кинется. Я иду первым, товарищ мой последним, вы в середине. И в темпе — с улицы еще зомби подходят.

Она только кивнула, а я пошел вниз по лестнице, продолжая держать в руках топор. Внизу воняло газом гораздо меньше, все-таки проветрилось. Но один хер, хорошо, что мы стрелять не стали.

Сбежали вниз по лестнице, причем двигаться приходилось неторопливо, потому что пацан еле передвигал ногами. Но он вообще чисто кожа да кости. Дети все-таки голодание гораздо хуже переносят, чем взрослые.

Много еще таких в городе осталось, кому удалось этот месяц пережить? Вряд ли. Реально в этом сомневаюсь, потому что все-таки срок уже большой прошел. Но ездить и проверять мы не будем. Не армия спасения вообще, да и рисковать при этом совсем не хотелось. Позавчера меня цапнули, благо мы щитками обзавелись, сегодня чуть железякой по голове не навернули. Хватит запас везучести испытывать — вывозим магазин, и дальше ждем. А как Лика с Яной поправятся, так к мосту. Хватит уже.

Выскочили наружу, и я увидел Олега с Пашей, которые смотрели на незачищенную часть двора. Трупов там прибавилось, так что они продуктивно постреляли. Это хорошо.

— Грузимся! — приказал я. — И на базу! Соберем людей и вернемся!

Олег запрыгнул в тачку первым, потом мы загрузили женщину с пацаненком на заднее сиденье, а потом уселись сами. Тесно стало, но это все равно лучше, чем в квартире, куда зомби ломятся. В тесноте, да не в обиде.

Глава 18

Уже через час мы возвращались обратно на четырех машинах. В головной ехали вдвоем: Овод за рулем и я позади, готовый в случае чего запрыгнуть в пулеметное гнездо. Все равно на основные неприятности реагировать придется нам. Позади катились три «УАЗика» — «буханка» и два «козла» и ЛуАЗ. Грабить магазин решили полностью, забирать вообще все, что есть пригодного в пищу, для бытовых нужд или на крайний случай для обмена.

Когда приехали во двор, зомби там оказалось немного больше, чем мы оставили после себя. С десяток. И на машины они не обратили никакого внимания, потому что жрали. Реально лопали мертвечину: сидели на земле, хватались за руки и ноги своих упокоенных товарищей, копошились в кишках, вгрызались в это мясо зубами, и как мне показалось, даже чавкали. Хотя естественно этого я услышать не мог — все-таки в машине сидел, да и двигатель не очень-то бесшумно работал.

— Сейчас сблюю, — проговорил Овод и сглотнул. Наверное, рот тягучей слюной наполнился. Бывает такое, когда что-нибудь очень мерзкое увидишь.

— Почищу, — сказал я, не обратив внимания на его слова. — Остановись.

Овод плавно остановил тачку, а я снова открыл люк и выбрался наверх на пулеметную позицию. Привстал, высовываясь из-за щитков, вскинул автомат, прицелился в ближайшего, нажал на спуск. Хлопнуло, но уже достаточно громко, однако ни одна из тварей не обратила на выстрел внимания.

На них какой-то жор напал, как у акул, наверное. Может быть, от вида такого количества валяющегося кругом мяса башни посрывало, если вообще можно думать хоть о какой-то психологии, когда речь касается живых мертвецов.

Я стрелял, трупы падали один за другим, а твари не обращали на этого никакого внимания, будучи полностью увлечены пожиранием себе подобных. Может быть, сейчас это и хорошо, но с другой стороны, на этой падали откормится не один десяток морфов. Но что нам делать, сжечь их пытаться? У нас топлива и так не очень много осталось, да и ямы подходящей мы в окрестностях, подозреваю, не найдем.

Скоро я упокоил всех до единого, снова спустился вниз. Овод повернул руль, утопил педаль газа и машина проломилась через кустарник, остановившись у самого входа в магазин. Типа проход для остальных проделал, понимаю. Он заглушил двигатель, повернулся, посмотрел на меня. Бледненький все еще, но это ничего, это он пока к такому зрелищу привыкнуть не успел. Рано или поздно свыкнется, и вид жрущих зомби ему будет вообще похую.

За нами припарковались остальные машины. Так и контролировать территорию будет удобно и грузить. Тем более, что мы взяли всех мужиков, кто был в деревне — таскать ящики же кто-то должен. Но сперва нужно проверить магазин, зачистить полностью: и торговый зал и склады.

— Пошли, — решил я и открыл дверь. Выпрыгнул наружу, наступил на сухую землю. Вроде два дня назад такие ливни были, а уже все просохнуть успело. Почва тут каменистая и песчаная одновременно, воду впитывает очень легко.

Овод тоже вылез из тачки. Я повернулся к Степанычу, который как раз выбрался из-за руля «буханки».

— Распредели людей, смотрите вокруг, — сказал я. — Мы с Оводом внутрь.

— Добро, — кивнул он, снял с предохранителя свой «двенадцатый». — Смотрим.

Мы же с Оводом двинулись ко входу в магазин. Тут были раздвижные двери, но они, естественно, сейчас не работали, и еще одна: обычная. Дернул за ручку, но она не открылась. Заперта. По-видимому, магазин не открыли, на работу никто не пришел. Такие вот дела.

Заглянул внутрь, и увидел, что с той стороны вместо замочной скважины обычная ручка. Чтобы, если запереться изнутри нужно было, не приходилось за ключом бегать, а это можно было быстро сделать. Ну что ж, повезло.

Прикладом в окно садить не стал, не очень-то он предназначен для рукопашной, это же не старое «весло». Вытащил из ножен нож, а у него на обратной стороне рукоятки стеклобой есть, небольшой совсем, но для задуманного подходит.

Саданул рукояткой по стеклу. Один раз, второй, а потом вытащил крупный осколок и отбросил его в сторону на землю, чтобы не разбилось и шуму лишнего не производило. Потом, уже аккуратнее, чтобы не порезаться, ударил еще раз. Третий слой стеклопакета все-таки упал внутрь, и разлетелся во все стороны, но это ладно. Не так уж и громко.

Убрав нож обратно, я осторожно сунул в получившуюся дыру руку и повернул ручку. Посмотрел на Овода, тот кивнул. Снова помещение зачищаем, и он пойдет первым.

Потянул на себя дверную ручку, и гвардеец вошел внутрь. Я за ним, уже схватившись за рукоятки автомата. Осмотрелся. Темно, конечно, окна тут все жалюзи завешены, и тоже с логотипом магазина. Своего рода реклама.

Двинулись дальше. В сторону входа для покупателей вела только раздвижная дверь, а вот к кассам — обычная. Потянул на себя, открыто.

С щелчком включились тактические фонари, освещая территорию вокруг. Я втянул носом воздух, и сразу же почувствовал запах тухлятины. Ага, это вон там вот, где стеллажи с овощами, и мошка над ними летает какая-то мелкая, в свете фонаря это видно. Но мы сюда не за овощами пришли, их деревенские и так сколько угодно могут вырастить, были бы семена, да вода для полива.

Мы двинулись мимо касс, осматриваясь по сторонам. Я отметил, что они все закрыты. Значит, магазин точно не грабили, потому что бабки, скорее всего, в первые дни взяли бы. Тогда они, возможно, и ценность какую-то имели. Это сейчас эти бумажки с изображением городов никому не нужны, разве что комнату обклеить вместо обоев. Кстати, красиво получилось бы, ничего не скажешь.

Сразу у касс были полки с шоколадками и прочим подобным. Кстати, неплохо бы их тоже прихватить — быстрый калорийный перекус, да еще и жирами богаты. Те, которые без пальмового масла, естественно. Вон, «Бабаевский», черный, как полярная ночь, как душа самого ебанутого серийного убийцы, как негры из самого сердца Африки. В самый раз будет, правда есть его сможет не каждый.

Принюхиваться смысла не было — запах прелых овощей и гнилых фруктов все равно перебивает. Так что оставалось полагаться только на глаза и на слух. Я кивнул Оводу и мы разделились, обошли полку с двух сторон, и встретились уже в следующем коридоре. Никого.

Повернулись, и в нос резко ударил запах тухлятины. Я услышал, как «росгвардеец» за спиной сглотнул. Это еще что такое? Ага, ясно: холодильники. Заморозка оттаяла, а охлажденное мясо просто стухло. Вот какая же беда с этим мясом: овощи можно вырастить, фрукты собрать, а вот мясо… Выращивать его — стадо надо, которое еще добыть надо, корм для него. Охотиться… Ну это тоже большой вопрос, умение нужно.

Я повернулся назад, проверил полки. Вот, консервы, это уже отлично. Большая длинная полка полностью забитая банками: железными и стеклянными. Ближе ко мне мясная и рыбная консервация, дальше — овощная. Но немного, совсем немного. Остается надеяться, что ящики с этими консервами тут есть. Где-нибудь в задней части магазина, на складе.

Но если там будет мало, то мы приплыли, конечно. Но другой магазин искать я уже не поеду. Есть у меня ощущение, что запас везения исчерпывается, а мне надо еще хоть немного сохранить, чтобы до моста нормально доехать. И чтобы можно было эвакуироваться с полуострова.

Мы с Оводом шли медленно, фонари выхватывали из темноты ряды полок. Ощущение было странное. Наверное, в детстве каждый хотел найти магазин, и чтобы в нем никого не было. И чтобы можно было взять все, что угодно.

А так все цело: витрины, вывески, даже ценники висят. Цифры на большинстве наклеенных на полки бумажек одно и двузначные. Но появилось понимание, что это сейчас такие. В моем детстве все иначе было.

А так магазин как магазин. Только темно и покупателей нет. Впрочем, сейчас наша власть пришла. Возьмем все, что надо, и пусть ритейлер убытки как хочет списывается.

У одного из морозильников я наступил в что-то влажное — послышался шлепок. Опустил взгляд: да, лужа из-под него натекла. Воняет… Тухлятиной воняет. Ботинок почистить потом придется.

Двинулся дальше, с чаем и кофе. Кстати, товар хороший, не думаю, что если конец света, то кофеманы ни с того ни с сего свою пагубную привычку бросят. В этом плане можно и сигарет набрать. Потому что закурят даже некурящие. Кстати, и нам в дорогу прихватить не лишним было бы, хоть у нас никто такой привычкой не страдает.

Я услышал шорох под ногой, посмотрел — рассыпаная упаковка леденцов, пачку… Будто грыз кто-то. Ну, это не зомби точно, сладкоежек среди них, думаю, не бывает. Им бы мяска.

Спереди послышался шорох, я вскинул автомат, прицелился, и увидел как через проход перебежал маленький зверек. Крыса. Я почувствовал омерзение.

Вспышка воспоминаний: окопы, весна, оттаивающие трупы, которые жрали живущие в полях крысы и мыши. И как один из моих сослуживцев, кажется, Вирус, закидывал мышей в пластиковые бутылки и вкручивал в горлышко запал от «эфки». И зверьков потом рвало на куски. Но никто его не осуждал — мы все этих тварей ненавидели.

— Как думаешь, зараженные? — спросил Овод. — Могли ведь мяса нажраться и тоже обратиться.

— Не знаю, — шепотом ответил я. — Дальше осторожно.

И тут раздался глухой лязг где-то впереди. Будто кто-то зацепил тележку. Я поднял автомат, услышал как Овод чуть скрипнул зубами.

— Слышал? — спросил он шёпотом.

— Угу. Не рыпайся.

Мы вышли в дальнюю часть торгового зала, где находились рыбная и мясная гастрономия. Кстати, копченые колбасы в вакуумных упаковках могли уцелеть, тоже прихватить с собой можно. Сомневаюсь, что за этот месяц что-то случилось.

Снова звук, чуть позади. Я развернулся и увидел перед собой мертвеца. Он вдруг прищурился, будто свет тактического фонаря резал ему глаза, а я нажал на спуск. Глушеный выстрел негромко хлопнул, пуля влетела твари прямо промеж глаз, прошла через череп насквозь и отрикошетила от стены, выбив из нее кусок зеленой штукатурки. Тварь упала.

Это был человек в серой рубашке с логотипом ЧОПа: шлем внутри треугольника и снизу надпись «Спартанец». Никакого оружия при нем не было, Невысокий, толстоватый, старый, даже пожилой. Охранник, ночной сторож, наверное. Похоже, сигнализации тут не доверяли, вот и оставили одного человека.

С виду его никто не жрал, выглядел он совершенно нормальным. А почему обратился вообще?

Ага, вон у него запястье перевязано. Мне стало интересно: чей там укус. Если крысиный, то это меняет вообще всю игру. Зараженных животных мы до сих пор не видели, а крыс. Их должно быть вообще до хрена, на овощебазах разных и больших складах. Да и вообще, они живут везде, где люди.

Присел, вытащил нож, разрезал бинт. Нет, человеческий, такой ни с каким не перепутаешь. Значит, укусили, а он перебинтовался и на смену вышел. Еще в первые дни, когда люди не понимали, с чем столкнулись.

Да и потом, когда поняли. Если бы меня укусили бы, то я делал бы? Хватило бы сил себе пулю в башку пустить?

Поднялся, убрал нож.

— Не крыса? — спросил Овод, который догадался, зачем я стал резать бинт.

— Нет, — я покачал головой. — Человек. Ну, вроде тут закончили, весь магазин осмотрели.

— Тогда на склад? — спросил он.

— На склад, — кивнул я.

Дверь в подсобку была обычная — металлическая, с нажимной штангой, только открывалась почему-то не наружу, как все остальные, а внутрь. Я положил ладонь, нажал на нее плечом.

— Свети.

Овод щёлкнул фонарём, и пучок света осветил ряды коробок. В нос ударил запах плесени, но это от хлеба. Его там тоже было много. И упаковки, кстати говоря, разгрызены и поеден он тоже хорошо. Крысы, наверное. Но вроде никого не видно. Может быть, в подвале у них логово? Ну, им самое главное, чтобы не еда была, а вода. Их ведь даже когда травят, они отпиваются потом.

Сперва внутрь вошел Овод, следом я. Осмотрелся по сторонам. Чисто, хотя крысиные дорожки, конечно, есть. Мелкие кругляшки кала валяются. Но ладно, не могли же они все сожрать. Что-то высоко должно лежать, да и…

Вокруг стояли целые поддоны с добром. Картонные коробки с консервами внутри, тоже разными. Пластиковые кассеты с пивными банками, по пятнадцать в каждой. Целые поддоны с крупами. Как мы их грузить-то будем? Хотя вот и тележка есть, которой можно этот самый поддон подцепить и вывезти. Не руками же все это грузчики таскали. Ладно.

Вода, кстати, есть. Минеральная и обычная, в пластике и стекле. Но это не так нужно, в домах скважины есть, и пока будет топливо для генераторов, ее легко можно будет добыть. Соль, сахар. Все, что нужно, короче.

— Ебать это клад, — проговорил Овод. — Деревенским этого на год хватит, если сильно жировать не станут.

— Ага, — кивнул я. — Главное, как к весне время подойдет, посевную не проебать. Ну и пусть охотиться учатся.

— Да лучше пусть зомби бояться перестанут, — с каким-то даже презрением в голосе проговорил он. — В городе не один магазин, оттуда можно на десятилетие еды вывезти. Вон еще дверь. Проверим?

— Гляну, — ответил я, подошел к створке, заглянул за нее. Чисто и пусто, самый обычный туалет с унитазом и раковиной.

Я покачал головой, а Овод почесал в затылке и спросил:

— Тогда пора грузить?

— Пора. Пошли наружу, пусть заходят и начинают таскать.

Кстати, стрельбы снаружи не слышно. Хорошо, что мы это все подчистили.

Через магазин мы прошли уже без опаски, вышли на улицу. Я кивнул Мустафе, который стоял тут же с АКМом в руках. Ну да, хорошего оружия мы им не дали.

— Начинайте. Чисто там. Берите все, воду только не надо, без нее обойдемся. Стволы оставьте, они не понадобятся.

Он кивнул. Деревенские сложили стволы в одну из своих машин, каковыми уже считали полицейские «УАЗики», после чего двинулись внутрь. Особо они не шумели, но скоро наружу выкатился первый поддон с какими-то банками. Схватили его втроем, погрузили в УАЗ, после чего полезли внутрь — надо же его поставить нормально, чтобы побольше можно было загрузить.

Некоторое время мы стояли снаружи. Но скучно было, зомби не шли. Поэтому я двинулся внутрь, в магазин, а за мной пошел Олег. Тоже заскучал по-видимому.

— Прямо как раньше, только без очередей и касс, — сказал он.

— Продавцы умерли, а охранника я застрелил, — ответил я, усмехнувшись. — Он, правда, недееспособный был. Мертвый совсем. Так что это теперь наше. Ну, я считаю, долг обществу мы отдали.

— В каком смысле? — спросил парень.

— В том, что больше я никуда не сунусь. Дождемся, пока девчонки в порядок придут, да двинем в дорогу. Хватит уже, засиделись.

Прошлись вдоль рядов, и я увидел как Мустафа сгребает в шоппер банки с консервацией. Я схватил одну из них, сине белую. Сгущенка, «Рогачевская», кстати говоря. Были у меня какие-то ассоциации с ней.

Вытащил из кармана нож, но не боевой, а копию «спайдерки», которую считал уже бытовым, хоть пару глоток мне в свое время ей вскрыть и пришлось. Пробил в крышке банки дыру, с противоположной стороны сделал еще одну, но побольше.

Поднес ко рту, сделал несколько глотков, даже скривился от того, насколько она сахарная, но все-таки продолжил пить. Потом протянул Олегу, взял с противоположной полки полулитровку воды, отвернул крышку, хлебнул, смывая сладковатый привкус.

— Вкусно, — сказал парень. — А ведь дорогая она была, не каждый себе позволить мог.

— Вкусно, — кивнул я. — Но я сейчас лучше котлеток бы навернул. Надоела эта консервация, честно говоря.

Ничего. Вот свалим с полуострова, и если там, на большой земле все нормально, то можно будет и свежего мяса поесть. А это из банок… Действительно надоело уже хуже смерти.

Глава 19

— Тут часа два ехать, если нормально все будет, — сказал Пашка, сидевший за рулем «Тигра».

Позади ехала «буханка» со Степанычем, девчонками и Олегом. Боевиков, если считать подростка, который порядком поднаторел в деле убийства если не себе подобных, то уж зомби точно, в каждой машине было по двое. Я и Овод в головной.

С последнего рейда в мертвый Судак прошла неделя. И нам повезло: девчонки пришли в себя ко второму дню, а через неделю уже полностью выздоровели. Стараниями Саши, естественно, она за ними смотрела. И мы двинулись в путь. Только Маша решила остаться в деревне. Но ее никто не отговаривал.

Мустафа пару раз спрашивал у меня, когда приедут те, из штаба, но я говорил, что по связи сообщили, мол, дела нехорошие: зомби, бандиты и прочие непотребства. Так что остается только ждать. Сказал, что и нам приказали двигаться дальше, но при этом оставить местным оружие.

Так мы и сделали, сгрузив весь неликвид и патроны к нему. За неделю Степаныч и Овод их кое-чему научили. Не спецназ, естественно, но что-то они теперь смогут. Если понадобится и отпор дадут, и в город съездят за припасами. Помимо полицейских «бобиков» оставили и ЛуАЗ. Он нам был ни к чему, потому что при наличии хорошей военной машины тащить его с собой смысла не было. Да и водителей, если уж совсем честно, под него не хватало.

Распрощались хорошо, конечно, если учесть, сколько мы для местных сделали. Мужики деревенские нам крепко жали руки и звали возвращаться, если что-то случится. Я на дорожку только сплюнул: очень уж мне надеялось, что мы сможем покинуть остров, и обратно приезжать нам не придется. А на восьмой день с утреца пораньше двинулись в путь. Еще солнце толком не встало, но мертвецов на дороге много было не должно, так что…

— Когда оно нормально было, — проворчал «росгвардеец».

И я, если честно, был с ним полностью согласен, но предпочел промолчать. Дорога, которая заняла бы в мирное время у нас часов шесть, растянулась почти на две недели. Нет, большую часть мы, конечно, никуда не ехали, а сидели в деревне, а последние семь дней может и вообще сказать, что отдыхали. Но все-таки, это дело такое.

Разве что «росгвардеец» с Пашкой и Олегом один раз съездили на окрестную заправку. Я с ними не поехал, решив, что они и сами справятся. Вот они и привезли оттуда целую машину бензина в канистрах. Жаль, конечно, что у нас заправщика не было, иначе можно было бы тонн десять добыть, и никто вообще ни в чем не нуждался бы, при их уровне потребления на годы бы хватило. Правда, они и цистерну заполняли бы тогда весь день, застряли бы.

Теперь у нас было достаточно всего: топлива, оружия, еды, и я не особо боялся, что в пути что-то из этого неожиданно кончится. И, что немаловажно, мы были способны дать отпор почти кому угодно. Потому что превратились в команду. Именно так: время, проведенное в пути, сплотило нас, и теперь я не завидовал тем, кто решит загородить нам путь.

— Впереди только поселки мелкие, — возразил Пашка. — Что там может быть? Пробки? Так мы растолкаем их. Феодосию по краю объедем по Р23, даже в город заезжать не нужно. На самом деле мы и саму Керчь объедем, там ведь к мосту не через город ехать, а по трассе, кружным путем.

— Я больше людей боюсь, чем тварей, — ответил я. — С зомби и другими мутантами мы справимся. А вот если на еще одних таких дезертиров наткнемся, боюсь, беда будет.

— Так прорвемся на броневике, — механик похлопал по приборной панели ладонью. — Этот зверюга где угодно прорвется, а по следам и УАЗ. Сделаем все, Край, не ссы.

Но я все равно беспокоился. Не знаю, почему. Чем ближе мы становились к цели своего пути, тем сильнее я мандражировал. Может быть, реально боялся, что все это зря? Что выхода с полуострова не будет?

С другой стороны… Туда ведь меньше ста пятидесяти километров осталось. Это, считай, один рывок, даже пешком мы за два дня добрались бы, если бы не Наташа, конечно. Ей пройти шесть десятков верст за сутки было бы тяжеловато.

И останавливаться в шаге от цели мне не хотелось вообще. Вот мы и ехали. Но сердце все равно щемило. Меня ведь уговаривали остаться в Дачном, у нас там дом был, самовольно занятый, да и если бы я власть в селе окончательно под себя подгреб бы, то нормальную жизнь организовал. Не тот концлагерь, конечно, который дезертиры устроили бы, но все равно в безопасности бы жили. А Судак… Рано или поздно зачистили бы. Даже если там все тридцать тысяч человек жили, то как минимум тысячу зомби мы за это время ухайдокали. Так постепенно и вымели бы из города погань.

Но нет. Не могу я остаться вот так. Не могу.

Вот и гнали мы вперед по разбитой трассе, постепенно оставляя позади горный Крым и въезжая в степи. С моей точки зрения, жизни тут не будет, если полуостров от мертвецов не отобьют. Все очень просто: нет воды — нет жизни.

Степь да степь кругом, путь далек лежит, там в степи глухой умирал ямщик.

И мне оставалось надеяться, что мы все-таки доедем в целости и сохранности. По крайней мере, я был готов все для этого сделать.

Скоро перед нам раскинулся первый населенный пункт на всем пути, и если верить дорожным указателям, звался он Щебетовка. С виду — обычный поселок из частных домов с редкими вкраплениями совсем уж старых, практически разваливающиехся двухэтажек. И мне почему-то подумалось, что тут в основном местные жили, ну и дачники из относительно больших городов приезжали.

Курортникам здесь делать нечего. До моря далеко — километров сорок по прямой. Разве что из тех, кто по скалам полазать хотели, приезжали, но и для этих дел лучше Симеиз подходил или Алушта. Так что постепенно мы оставляли курортные места позади.

Ну и черт с ними. Оставалось надеяться, что дальше все спокойно будет.

— Машины на дороге, — проговорил Павел.

У него, кстати, голос наоборот радостный был, он чуть ли не светился оптимизмом. Не знаю почему, может быть, просто поверил, что доберемся, и что путь наш подходит к концу. А может быть жизнь среди обычных людей его в норму привела. Хотя он не особо-то с людьми общался, больше с машинами — в УАЗиках что-то копался, да потом снова пытался БРДМ в норму привести. Но не получилось. Хотя на ней… Точно доехали бы, причем все вместе, и через пробки, и прямо по телам зомби.

Только вот если раньше дорога объезжала населенные пункты, то теперь она шла прямо через них. И это немного напрягало. Там ведь что угодно может оказаться.

Я выглянул в окно, и увидел зомби, которые бродили по улице. Нет, нет тут живых людей. Кого убили и съели, кто сбежал. Не стали бы люди такого соседства терпеть, перебили бы обычных зомби, это уж точно.

А их, кстати, относительно немного. Но с другой стороны, какое у этой деревеньки население-то? Не думаю, что большое. Да и шторма давно не было, погода на этой неделе на удивление хорошей оказалась, так что забились они в какие-нибудь свои дыры, попрятались от палящего с небес жаркого Крымского солнца.

Машины на дороге встречались, тоже брошеные, но не так часто. Не похоже это было на пробки, которые мы уже разгребали по дороге. Я даже подумал немного и решил.

— Давай «Тигром» их посшибаем. Не хочется что-то вылезать.

— Согласен, — кивнул Пашка. — Сейчас потихоньку. Крутящего момента у нас за глаза хватит.

Дорога пошла под уклон, и он снизил скорость, и я заметил, что-то же самое сразу же сделал Степаныч.

— Степаныч, мы сейчас подчистим, оставайтесь позади, — проговорил я в рацию. — Постарайтесь внимания не привлекать, потом по следам проедете.

— Принял, — ответила мне рация голосом старика.

Лучше не разделяться, конечно, но на «буханке» пусть и решетки есть, она все равно не броневик. Так что постоит пока. А про трупам она проедет, если они не сплошным ковром будут лежать. Проходимость у нее тоже на уровне.

Скоро мы подъехали к пробке, причем Пашка сбил одного из зомби, да я еще и явственно услышал, как его кости захрустели под массивным колесом. Остальные же двинулись ко мне — железная коробка привлекла их. Подозреваю, что они ее как что-то вроде консервы воспринимали, и отчетливо понимали, что внутри находится вкусное мясо.

Твари постепенно стали подходить ближе. Некоторые застучали по бортам броневика руками, открытыми ладонями. Естественно, что никакого урона они так нанести не могли, но этот дробный барабанный звук нервировал.

Пашка как раз подъехал к ближайшей машине, что перекрывала дорогу. По умному, сзади, чтобы просто оттолкнуть ее в сторону, освободив проезд. Чуть газанул, и машину просто снесло на обочину, а потом она скатилась с насыпи и врезалась в забор одного из домов, провалив его.

Механик же сдал назад, сбив еще нескольких тварей, после чего опять газанул вперед по открытой дороге, оставив их позади. Но когда мы подъехали к следующей машине, они снова нагнали нас и заколотили по кузову. Причем, они собирались и с соседних улиц, и их собиралось все больше и больше.

— Не могу, — вдруг проговорил Овод. — Бесят. Залезу наверх, постреляю их.

— На хрена патроны тратить? — спросил Пашка и тут же продолжил. — Не доберутся они до нас, вообще без вариантов. Не по зубам мы им.

— Я сам, — решил я за всех, как обычно. — Мало ли еще кто проехать решит, так что подчистим немного для них. Ты давай только не так резко, чтобы я из гнезда не вывалился.

Открыл люк, схватился, выбрался в пулеметное гнездо. Твари меня особо не заметили, да они больше наводились на машину, вверх не смотрели. Ладно, суки, есть у меня против вас аргумент.

Масляные фильтры закончились, так что на «двенадцатом» стоял штатный пламегаситель. Нормальными глушителями мы так и не разжились. Но шум сейчас не такая большая проблема. Наоборот, чем больше зомби к нам пойдет, тем лучше. Хрен они что с нами сделать смогут, мы все-таки в машинах, а отсюда с высоты я их легко отстреляю.

Прицелился в одного — высокого мужчину, одетого в строгие брюки, когда-то белую рубашку и жилетку. Ну и кем ты раньше был, что летом так ходил? Остальные-то зомби одеты примерно одинаково: у кого майки, у кого спортивные костюмы, джинсы. По-летнему, короче говоря. А этот надо же, в брюки и жилетку. Может быть, поэтому я его первым и выбрал? Кто знает?

Блядь, с какого перепуга я вообще задумался, кем эти твари раньше были? Меня это вообще ебать не должно. Лучше думать о том, чтобы не подставиться лишний раз, и чтобы они никого из нас не сожрали, вот и все.

Потянул спусковой крючок. Грохнул выстрел, и зомби опрокинулся на спину. Я перевел ствол на второго, снова пальнул, потом в третьего. И продолжил: трупы падали один за другим.

Пашка подогнал «Тигр» к одной из машин, и я на какое-то время отвлекся от стрельбы, схватился за приваренную тут трубу. Она для того и нужна, чтобы держаться за нее. Послышался мощный рык движка, машина рванулась вперед и массивным кенгурятником столкнула с дороги старую малолитражку. Водитель чуть сдал назад и поехал дальше, там немного открытого пространства было.

Ладно, половину пробки расчистили. Снова взявшись за рацию, я сказал Степанычу, чтобы он постепенно приближался к нам. Увидел, как «буханка» двинулась вперед. Отлично. А мы пока еще немного почистим.

Я снова устроился в пулеметном гнезде. Зомби кучковались у дороги, кто-то шатался прямо посреди трассы, кто-то вылезал из переулков. Они шли размеренно, даже медленно. Все-таки еще не успели проснуться после ночного буйства.

Ну что ж.

Навелся на ближайшего — тот плелся в метрах двадцати, с развороченным боком, из которого болталась кишка, намотанная на ремень от джинсов. Выстрел. Голова дернулась, тело скособочилось и упало, развернувшись лицом в небо.

Следующий — высокий, в синем спортивном костюме с вытянутыми коленями и тем пятном на груди. То ли кровь, то ли грязь. Тоже выстрел. Повалился без звука, только пыль с дороги поднялась.

Несколько раз я промахивался. Одному попал в грудь, и он упал, но продолжил ползти. Похоже, я ему позвоночник перебил. Стрелять еще раз не стал — все равно никакой опасности он больше не представляет.

Пашка аккуратно подвёл «Тигр» к следующей машине — что-то вроде старого «Жигуленка», ржавого, словно старое ведро, которым он в общем-то и являлся. У него все пороги и низы дверей гнилые были, я заметил. И чего эту рухлядь еще в утиль не сдали?

Пашка сдал назад, потом рванул вперёд — и кенгурятник врезался в борт, швырнув «Жигули» в кювет. Снова сдал назад, повернул, и мы вывалились на оперативный простор.

Дорога была почти свободна, только вот впереди был микроавтобус, старая «Газель». И застряла она очень неудачно, стояла практически поперек дороги. Подозреваю, что именно с нее и началась эта самая пробка.

— Степаныч, давайте за нами! — сказал я в рацию. — Только аккуратно.

«Буханка», до этого стоявшая чуть позади, резко рванула вперед, подпрыгивая на трупах, как на кочках. Да уж, представляю, как сейчас внутри трясет, и как скрипят рессоры и пружины амортизаторов. Скоро она приблизилась к нам на десяток метров.

И тут я услышал из салона «Тигра» крик.

— Край, справа! С перекрестка!

Резко повернулся туда и увидел…

Из боковой улицы на перекрёстке высыпала целая орда. Сотня голов, тел, ебаных гниющих кусков мяса. Они шли вперед толпой, причем, будто соревновались друг с другом в скорости. Вперед вырвалось с десяток уже успевших хорошенько так отведать человечины. Я успел отметить, что как минимум один «полуморф» там есть, как я назвал тех, что изменились слишком сильно, чтобы быть похожими на людей, но еще не стали бояться дневного света.

Орда, толпа, стая, масса. Хуй знает, как их назвать, но их там многовато, чтобы я успел отстрелять хоть часть. Они обложат броневик со всех сторон и начнут на него лезть. Да тупо по спинам друг друга. А уж что при этом с «буханкой» будет, я и думать не хочу.

Похоже, я совершил ошибку, когда начал стрелять. Хотя, звук двигателей и сбиваемых с дороги машин они и без того должны были отчетливо слышать. Вот и навелись.

Какого хуя они там вообще делали всей толпой? На сельский совет собрались, решали, кого будут дальше жрать, и что делать?

Я нырнул обратно в салон, закрыл за собой люк.

— Газуй! — рявкнул я. — Газуй нахуй, они нас сейчас накроют!

Пашка вдавил педаль. «Тигр» рванул вперёд, запрыгав по выбоинам откровенно хреновой дороги.

— Там микроавтобус! — крикнул наш водитель. Похоже, он сомневался, что дури «Тигра» хватит, чтобы его снести с дороги, да еще и ударом в бок.

— Так разгоняйся! — приказал в ответ я. — Не прорвемся, и нам всем пизда тут!

Пашка сжал руль, коротко кивнул. Дизель «Тигра» зарычал, и мы резко понеслись вперед. Зомби уже валили из-за перекрестка, но перекрыть дорогу пока не успевали. Ладно, сейчас мы вырвемся на оперативный простор, дорога впереди вроде относительно свободная. А если придется можем и без нее дать, проедем.

Коротким рывком броневик преодолел расстояние до машины. В последний момент я успел схватиться за переднее сиденье: удариться головой и сломать себе нос мне вообще не улыбалось.

Удар. Скрежет. Микроавтобус даже чуть подняло в воздух, он с треском развернулся, с хрустом сломались боковые стойки. И мы проехали дальше, с каждой секундой набирая скорость.

— Пошли! — крикнул я в рацию. — За нами, срочно!

«Буханка» чуть качнулась, потом — рывок, и она с визгом шин пошла за нами, трясясь на каждой кочке. Через несколько секунд мы уже вырвались за пределы населенного пункта. Развернувшись, я увидел, что толпа продолжает валить за нами. Нет, хуй догонят.

Все, Щебетовка осталась позади. Мы оказались еще на шаг ближе к цели.

Глава 20

Остановились, перевели дух, Олег пересел к нам. Минут через пятнадцать пути мы въехали на территорию пепелища. Да, иначе и не скажешь: невысокие деревья обгорели, а трава так вообще превратилась в прах. Машина поднимала облачка, оставляя за собой не просто дорожную пыль, а пепел.

— Что ж тут случилось-то, — проговорил Паша, продолжая гнать тачку вперед.

Не очень быстро, километрах на сорока в час мы ехали. Но зрелище, если честно, напрягало.

А еще минут через пять, когда мы спускались с очередного холма к Коктебелю стало ясна причина. Город выгорел, причем весь. Целиком. Уже отсюда было видно груды обгоревших бревен, оставшихся от деревянных домов, и покрытые сажей остовы кирпичных. Твою ж мать.

— Что ж, живых там точно нет, — как-то даже цинично проговорил Овод.

Это уж точно. Думаю, что и зомби там не так много осталось, что они попросту испеклись на этих улицах. Но что такое должно случиться, чтобы весь город выгорел? Чтобы огонь распространился по степи, и теперь везде, куда ни глянь, было видно только черное пятно.

Обычный пожар, даже если его не тушить, к такому привести не может. И дело тут, скорее всего, не в каком-нибудь взорвавшемся газовом баллоне. Да, проблема гораздо сложнее.

— Едем, — проговорил, наконец, я. — Посмотрим, что там дальше.

Пашка чуть ускорился, будто ему инстинктивно захотелось быстрее проскочить это гиблое место. Если честно, я был с ним солидарен — пейзаж этот уныние навевал. А ведь красивый город должен быть, на самом берегу. Тут дорога снова в сторону побережья шла, и вид должен открываться шикарный.

Хотя, если там все тот же шторм, то подозреваю, что не видно вообще ни хрена. Машина продолжила катить вперед, и тогда недалеко от въезда в город мы увидели голосующего мужчину.

Он был высоким, с «тактической» бородой, какие очень сильно уважали в среде операторов частных военных компаний. И под толстым слоем сажи в его одежде вполне явно был виден камуфляж. Но только не наш, а американский.

— Америкос что ли? — с недоумением спросил Овод.

Ну да, кстати говоря, на груди у него болталась винтовка. Тоже не русская, AR-система. И навороченная: рельсы во всю длину, рукоять, прицел какой-то большой, оптический. Да и сама она была в песочном варианте. Как раз под Крым, да.

— Останови-ка, — решил я.

— Да ладно тебе, — Овод повернулся ко мне. — А если у него подружки где-то за холмами сидят? Что тогда?

— Тогда вы меня прикроете, — ответил я. — Давай наверх, в гнездо, и по сторонам смотри. Только не высовывайтесь лишний раз, не подставляйтесь. Я сам, если что.

Пашка остановил машину, и парень с обрадованным лицом двинулся в мою сторону. Я открыл дверь, вышел на улицу и тут же взял его на прицел «двенадцатого». И радость тут же сменилась растерянностью. На мне ведь камуфляж военный, благо его в запасе отыскалось у дезертиров, и броник такой же, да и в целом я выглядел как солдат российской армии. Да которым, подозреваю, и являлся до недавнего времени, пусть этого толком и не помню.

— Tovarich! — крикнул он мне. — Ne strelya’te. Ээээ. Don’t shoot, please.

— Сколько вас тут? — спросил я. — Хау мени оф ю, а хир?

— I’am alone! — тут же повторил он. — No more people here.

Я его понял. Ну да, английский я понимаю, похоже. И даже говорю на нем. Ну, ничего удивительного, если мне приходилось с разными неграми в Африке дело иметь, то они только на английском помимо родных суахили могли говорить. Русского там, подозреваю, никто не знает даже краем. Что ж, на нем и буду.

— Drop your weapon down! Now! And put your hands where I can see them!

Он тут же исполнил приказ: стащил с шеи ремень и аккуратно положил его на землю, а потом задрал руки. Причем, я заметил в кобуре у него на бедре пистолет. Ну, может быть он и фанат быстрого выхватывания, но пока попробует, я в него полный магазин всадить успею. Тут главное — не отвлекаться. А за окрестностями реально Овод следит, вылез в пулеметное гнездо и бдит.

— Ну и чего ты забыл на нашей земле, американец? — спросил я, продолжив говорить на английском.

Кстати, вспомнилось. Я ведь реально на нем говорю, еще со школы учил, да и потом практика была. А вот он, похоже, удивился, не ожидал такого от аборигена, да и еще и от солдафона обычного.

— Мы высадились тут с десантом, — ответил он. — Малой группой.

— Ну и где твоя группа?

— Их нет, — он покачал головой. — Больше нет, я один остался.

Я осмотрелся по сторонам. Действительно, никто не бежит, не спешит нас атаковать, чтобы захватить транспорт или еще что-то. Что ж, пока можно поговорить. Может он чего-нибудь интересного расскажет.

— Как твое имя?

— Роджер Соул, — и зачем-то добавил. — Рядовой. Корпус морской пехоты США.

— У тебя есть связь с командованием? — решил спросить я.

— Нет, — он покачал головой. — Русские глушат сигнал. Ни спутники, ни радио — ничего не работает.

Так и сказал, кстати, «russkies», а не «russians». Из каких краев он, интересно, прибыл? По говору я точно не пойму, я в америках не жил.

— Откуда хоть? — решил я изобразить дружелюбие.

— Уэлтон, штат Аризона.

Понятно. Значит реднек, потому что на индейца или на мексиканца не похож — слишком уж европейское лицо, это и так видно, несмотря на то, что оно все сажей перепачкано.

Среди американских ЧВКшников разных хватало. Но вот такие — это особый сорт. Если он из какого-то захолустья, значит, служба в армии для него стала единственным способом вырваться из нищеты, не осесть в каком-нибудь трейлерном парке в качестве сезонного рабочего, не стать белым мусором. Таких я в Африке видел — упрямые, вооружённые до зубов, религиозные, и не трусливые. Но пока поговорить можно.

— Ну так, и какого хрена вы забыли на нашей земле?

— Мы высадились десантом, должны были взять под контроль участок берега, чтобы потом двигаться к Феодосии. Но не успели. Потом начался шторм, и связь вырубилась, мы оказались отрезаны от своих. Потом в городе началась вспышка заражения, зомби. Мы такого никогда не видели.

— Не видели? — спросил я. — А вы в курсе, что это ваши же диверсанты вирус на свободу выпустили?

— No, — он покачал головой. — Я этого не знаю.

Врет наверное. Хотя, откуда обычному рядовому это знать. Наши вот этого не поняли, хотя судя по словам Сафина про вирус вполне себе в курсе должны быть. Вот и сожрали в итоге весь Крым.

Хотя, может быть, и поняли, но решили не распылять силы и пока что бросить тут все.

— А подружки твои где?

Он чуть дернулся — это было все-таки явное оскорбление. Но стерпел. Понимал, на чьей стороне сила.

— Мы потеряли троих в первую же ночь. Потом ещё пятерых. Осталась только пара человек, мы укрепились в школе. Мы пытались помочь местным.

Вот в это поверить сложно. Не в то, что они помочь пытались, а в том, что местные стали бы принимать такую помощь. Если учесть, как нас все эти годы накачивали на ненависть к американцам, то они скорее всего их на куски порвали бы голыми руками. Но ладно.

— Почему город выгорел, знаешь?

Он некоторое время молчал, после чего заговорил:

— Местные… Они решили, что лучше всё сжечь и уходить в горы. Весь город, дом за домом. И сожгли. Меня оставили, я был на разведке. Когда вернулся, всё уже горело.

— А что так? — не понял я. — Если вы были, то могли с зомби справиться, они ж первое время тупые совсем, медленные.

— No zombies, — он покачал головой. — Программа DARPA. Генетически-модифицированные монстры. Мутанты. Их сбрасывали с сюда с капсул, с орбиты. Они умеют только убивать и жрать, больше ничего.

— Типа, вам на головы что ли? — спросил я. Про монстров я уже в курсе, а вот послушать, что о них американец может сказать интересно. Это ведь их ученых рук дело.

— Значит, наступление провалилось, — сказал он. — И Крым решили просто уничтожить. Ты уверен, что вирус выпустили наши?

— Да, — кивнул я. — Я видел документы, переписку местных диверсантов с вашим штабом. Так что вот так.

— Мне очень жаль, — проговорил он. — Нечестная война.

— И что теперь? — спросил я.

— Я ищу своих. Или русских, которые не начнут стрелять, — он посмотрел на меня внимательно. — Таких, как ты.

— Ну, я ещё не решил, стрелять или нет, — честно сказал я.

— Не надо, — он покачал головой. — Я тебе ничего не сделал.

Я реально задумался. Может быть, кончить его все-таки? Это американец, это враг, и он наверняка до этого убивал русских. С другой стороны, лично мне он ничего плохого не сделал. Он один. И он вполне может убивать зомби, помогать другим — обученный вояка.

— Действительно местным помогали? — зачем-то уточнил я у него.

— Да, — кивнул он. — Но спросить не у кого. Они все ушли в сторону гор. Кто выжил. Человек сорок их было, может быть пятьдесят.

Я повернулся к «Тигру», подозвал Овода жестом. Тот, похоже, ничего не понял, английского не знал. Или не на том уровне, чтобы улавливать беглую устную речь, да еще и с южным акцентом.

— Он вроде не врет. Один. Говорит, что город выжгли местные, чтобы убить мутантов, — бросил я. — Мутантов, которые не боятся солнца и не дохнут от выстрела в голову.

— Пиздец, — выдохнул Овод. — Как будто у нас своих проблем мало.

— Вот именно, — кивнул я. — Вопрос теперь в другом: что с ним делать?

— Да кончай его и все дела, — сказал он. — Америкос все-таки. Ему все равно пизда, либо зомби сожрут, либо местные отыграются. Война уже третий год идет, чего ему еще ожидать.

Я подумал несколько секунд, и покачал головой. Отыгрываться на нем… Да за что? Если бы он первым стрелять начал бы, я бы убил его легко. А так. Он же такой же солдат, как и я. Уверен, что и у них в Америке сейчас наши высаживаются. Или еще что похуже происходит.

— Олег, — повернул я голову. — Дай пару ИРП.

— Ты его кормить собрался что ли? — удивился «росгвардеец».

— Слушай, он не врет, скорее всего, — сказал я.

Роджер спокойно слушал нас, как будто понимал, что сейчас решается его судьба. Но резких движений не делал, так и стоял. Понимал, что мне его убить — только чуть спусковой крючок прижать. И ни тренировки морских пехотинцев, ни бронежилет не помогут.

— Может реально местным помочь пытались. Пусть идет, хрен бы с ним.

Олег исполнил приказ: перебрался на заднее сиденье «Тигра» и протянул в открытую дверь мне два ИРП в зеленых упаковках. Я бросил их перед американцем — подберет сам, не сломается.

— Короче, Роджер, — снова обратился я к американцу. — Я тебя не знаю, и взять с собой не могу. К тому же мы едем к Крымскому мосту, и если мы туда доберемся, и нас выпустят, то тебе пизда. Расстреляют. Тебе этих двух пайков на пару дней хватит, может на три, если растянешь. Форму свою выброси лучше, потому что по ней сразу видно, что ты американец, а вас, как ты сам понимаешь, тут не любят. Винтовку… Ну без нее ты сейчас не выживешь. Попытайся к местным прибиться, если спросят откуда, говори, что поляк… Не, не подойдет, мы с ними тоже воюем. Говори, что из ЮАР, там белых много. Или из Бразилии. Короче, из любой страны, с которой мы сейчас не воюем.

— Thanks, — проговорил он. — Может change? Бартер? Мою винтовку на ваш автомат?

— Не, — я покачал головой. — Нам американский автомат ни к чему. Где мы к нему патроны-то возьмем? У нас тут чай не америка.

Он чуть приуныл. Ну да, с русским автоматом ему проще было бы к местным в доверие войти. Особенно если каким-нибудь туристом сказаться из не враждебной страны.

— За ствол не хватайся, пока не уедем — расстреляем, — сразу предупредил я. — И там дальше село — в него не суйся. Мы всех зомби разворошили там, сожрут.

— Хорошо, — кивнул он. — Спасибо. Как тебя зовут?

— Край, — сказал я.

— Спасибо, Край, — он даже чуть поклонился, а потом отошел с дороги. — Будьте осторожны. В городе все еще есть монстры, огонь их не убил.

— Тебе спасибо за предупреждение.

Действительно. Вот так вот сунулись бы хрен знает куда. А теперь готовы будем.

Олег вернулся на свое сиденье, я забрался в «Тигра», а Овод так и остался на пулемете. Машина снова взревела двигателем и двинулась дальше в сторону Коктебеля, «буханка» покатилась за нами.

Так мы ехали, пока американец не скрылся за холмами, после чего Овод спустился обратно в салон. Я понимал, что он хочет сказать — зря я его не кончил, да только вот, как по мне, он-то права судить особого не имел. Ему с американцами в бою сходиться не приходилось. А вот мне наверняка. Подозреваю, что именно оттуда у меня шрам на виске.

— Едем осторожно, но быстро, — сказал я. — Этот пиндос сказал, что в городе монстры есть, а нам такая встреча ни к чему. Попытаемся проскочить.

Город тем временем приближался. Ну как город, ни хрена от него не осталось, одно пепелище. Вот и первые остовы домов: обугленные, покрытые сажей. Крыши в большинстве своем провалились, заборы обгорели, оконные стекла просто полопались от жара. Да и рамы пластиковые выгорели все на хрен.

Пепелище раскинулось впереди, как марсианский ландшафт — безжизненный, обугленный, в черных пятнах, где когда-то была трава, кустарник. Машина, гудя двигателем, шла напрямик, чуть петляя, объезжая обгорелые остовы машин. Они тоже наверняка взрывались, там ведь бензин в баках, пары. Свою долю внесли

Асфальт вздуло от жара, кое-где он потрескался, а местами и вовсе исчез, обнажив под собой выжженный грунт. Колеса «Тигра» крошили уголья, поднимали лёгкую, серо-чёрную пыль, что сразу же оседала на лобовом стекле. Дворники лениво махнули один раз, но стекло тут же испачкалось снова.

— Прямо как на Аляске, только наоборот, — буркнул Пашка, не отрывая взгляда от дороги. — Там — снег. Тут — пепел. Только мёртвее.

— А ты был на той Аляске что ли? — спросил Олег.

— Нет, — он покачал головой. — Но какая еще противоположность может быть у Крыма? Только Аляска.

— Наши сейчас там ебашатся, — заметил Овод. — Жарко, наверное, и снег весь растаял.

Я молчал, мне было не до шуток. Повсюду маячили обугленные скелеты зданий. Вон чуть в стороне двухтажное, оно будто уцелело, кое-где даже побелка целой осталась. Только от окон вверх полосы сажи тянутся, там, где горело.

Краем глаза я уловил неясный силуэт — вроде бы фигура на четвереньках. Повернулся и через секунду понял, что это маленький трехколесный детский велосипед. Рама сгорела, краски больше не было, колеса тоже, а та, что осталось, напоминало гротескную скульптуру.

А кое-где появились кости в черных угольках сажи. Они не шевелились. Такое мы уже видели на той дороге, где зомби сгорели вместе с машинами из-за пожара, вызванного разливом топлива с наливняка. А может быть, это и люди были живые. Хотя тут вряд ли, если верить американцу, то все, кто выжил, эвакуировались, покинули город. Его только с собой не взяли, потому что чужой он.

— Ебать тут ад, — протянул Овод.

— Ты еще в тех районах Севастополя, которые бомбили, не видел, — ответил я. — Поле из бетонной крошки.

— Смотрите, шевелится — показал пальцем Олег в окно.

Да действительно, там был зомби, прикипевший к асфальту, и когда мы проезжали мимо, он попытался протянуть в нашу сторону руки. Встать не смог, прилип. Стрелять в него никто не вызвался, и мы просто проехали мимо.

— Ну и где эти мутанты? — спросил Олег.

— Не накликай, — прикрикнул на него Пашка. Похоже, что он испугался, поэтому и прятал страх за этими дурацкими шуточками.

— Глаза в оба, — сказал я. — Если эти твари не сдохли, то они теперь не на улицах.

«Тигр» ехал дальше, оставляя за собой лишь след пепла, который вился в воздухе за машиной. Неподвижно. Казалось, что и ветер умер вместе с городом. Всё застыло. Мертвый Коктебель не издавал ни звука.

До выезда из города оставалось метров сто, и там дальше все тоже выгорело. и Олег повернулся направо и вскрикнул:

— Там тень! Что-то большое и очень быстрое!

Так, сука. Только бы не началось. Только бы спокойно выехать.

— Поддай газу! — приказал я Пашке. Дорога тут все равно практически свободная, а обгоревший остов тачки «Тигр» с дороги сметет и на заметит.

А когда мы почти выехали из города, я услышал позади звук удара. Резко развернулся, и увидел как в корпус «буханки» врезалась какая-то огромная туша.

Глава 21

«Буханка» качнулась, ее чуть снесло с дороги, занесло. Я отреагировал мгновенно:

— Пашка, тормози на хуй!

Запрыгнул в открытый люк, оказавшись в пулеметном гнезде, закашлялся, вдохнув пыль и сажу. В нос ударил запах пожарища. До этого он не так чувствовался — трава, деревья, да. А тут ведь и пластик горелый, и металл, и кожа и, что немаловажно, человеческая плоть.

Вскинув автомат, я прицелился в тварь, но стрелять не мог, потому что рисковал задеть «буханку». А в ней наши люди.

Степаныч не растерялся и притопил педаль газа, я увидел через лобовое стекло его бешеные глаза, то, как он вывернул руль, пытаясь выровнять машину. Только вот летел он прямо на нашего «Тигра». Что случится, если он сейчас врежется, я даже представлять не хочу.

— Налево, блядь, пропусти его! — крикнул я, надеясь, что Пашка поймет все правильно.

Машина вильнула, и нам удалось разминуться с УАЗом в последнюю секунду. Я махнул рукой, мол, проезжай вперед, не мешай стрелять.

Степаныч так и сделал и оказался в голове колонны. Я застучал по бронированной крыше «Тигра» и закричал:

— Газуй! Следом за ним, газуй, блядь!

Броневик рванулся вперед, и чуть не вывалился из пулеметного гнезда под ноги твари, что застыла на месте. Может быть, она не до конца поняла, что именно только что случилось? Черт знает.

Сквозь вонь гари до меня донесся отчетливый запах мускуса. Именно так вонял монстр. И он напоминал… Тушу. Именно что тушу, только на двух ногах, да с короткими передними, которые заканчивались острыми клинками, которые будто бы прикрывали ее предплечья. Причем, руки эти были вполне себе человеческими.

Из какого материала американские ученые собрали этого франкенштейна? Гены каких животных использовали? Да черт с ним, это не главное, для меня гораздо важнее, чтобы мы сейчас от нее убрались. Чтобы эта хуетень не сожрала нас.

Тварь повернулась к нам и побежала, причем быстро, с каждым шагом нагоняя броневик. Вот тут уже я мог с чистой совестью работать: вскинул автомат и высадил в нее очередь на весь магазин, чуть подтягивая тактическую рукоять вниз, пытаясь компенсировать отдачу.

Но монстр просто выставил перед собой клинки, закрывая им свою… Морду, лицо? Черт знает, как назвать, ни одно из слов не подходило.

Часть пуль, конечно, вошла в ее тушу, выбивая фонтанчики крови, но большинство просто отрикошетило от этих гигантских ножей. Неужели они крепостью превосходят пластину бронежилета? Такое количество попаданий любую раскрошило бы, а то и пробило бы.

Пашка уже гнал «Тигра» во всю мощь, ветер свистел в ушах, трепал мои отросшие волосы. «Буханка» ехала перед нами, Степаныч не жалел машину, которой лет сто в обед исполнилось, выжимал из ее двигателя все, что мог.

Но тварь не отставала. Она шлепала своими ногами по растрескавшемуся асфальту и с каждым шагом только набирала скорость. А следом за ней из развалин выскочили еще две: поменьше, похожие на свиней, только с огромными клыками, торчащими из ртов. У них даже пятачки были, только вот совсем не милые, как у этих домашних животных. А еще непропорционально длинные и массивные лапы, да и сами они были размером с легковую машину.

Это еще что за вепри-переростки, блядь? Этого еще только на мою дурную голову не хватало.

Я сменил магазин в автомате на полный, сунув пустой в разгрузку, и перевел огонь на одного из этих «кабанов». На этот раз стрелял уже не длинной очередью, а короткими, пытаясь попасть в мелкие глазки, которые скрывались за складками мяса и кожи.

«Двадцать два». «Двадцать два».

Машину болтало на кочках, так что я очень много мазал, но когда магазин подошел к концу, а боек сухо щелкнул, правая из тварей вдруг резко подалась в сторону. Похоже, что глаз я ей выбил. И врезалась в тушу, чуть оттолкнув ее в сторону.

И та отреагировала, причем мгновенно. Резко остановилась, махнула своей лапой, да и вбила лезвие в загривок кабана-переростка. Послышался хруст, с которым костяная конечность рассекла мясо, я различил его даже сквозь рев мотора.

Вепрь пробежал несколько шагов, протащив за собой тварь, а потом она выдернула свой клинок из его шеи. Как мне показалось, она даже смахнула с него кровь на асфальт. И я, если честно, ожидал, что она примется жрать этого монстра, но нет, она взяла разгон и снова бросилась за нами.

Может быть, она на машины охотиться натаскана? Черт его знает, я даже представить не могу.

А ведь реально. Эти суки реально пытались просто обезлюдить Крым, чтобы он не достался никому. Поэтому выпустили зомби-вирус, поэтому сбросили этих тварей. И теперь мне стало ясно, почему военные из Изобильного их боялись.

Но до этого монстра было метров тридцать, а вот второй вепрь нагонял машину. Поэтому я перенес огонь на него. Автомат застучал в руках, выдавая короткие очереди, стал биться в плечо отдачей. Часть пуль зарикошетила от асфальта, но большинство все равно попадали в монстра. Но единственное, уязвимое место, которое пришло мне в голову — глаза, никак поразить не удавалось. Из-за тряски.

— Веди ровнее, блядь! — крикнул я.

Пашке приходилось вилять, потому что и здесь встречались обгоревшие остовы машин, они в большом количестве оставались позади. Похоже, пробка тут все-таки была, пусть и небольшая. Но к счастью мы сейчас могли ехать относительно спокойно.

Я вбил остатки магазина в морду вепря и тот вдруг резко остановился. Помотал башкой в разные стороны, сделал несколько неуверенных шагов. А машина с каждой секундой уезжала от него все дальше.

Я попал. Сука, как же повезло. Правда это не отменяло того, что туша продолжала гнаться за нами, и с каждой секундой сокращать разрыв. Не знаю, как ей удавалось набрать такую скорость, но раз это боевой монстр из тайных лабораторий, удивляться этому не следовало.

Позади послышался удар, я обернулся и увидел разлетающихся в разные стороны людей. Точнее не людей, а зомби — именно в их группу «Тигр» и врезался, чуть сбросив скорость. Впрочем для его массы это проблемой не было.

Твари полетели в разные стороны, словно кегли, попадали на землю, но тут же принялись подниматься. Не все: кому-то переломало ноги, а кому-то, возможно, и позвоночник.

А туша все продолжала гнаться за нами.

— Сука, чего ж ты на нас взъелась, почему их не жрешь, они же ближе, — взмолился я, в очередной раз меняя магазин.

Нет, автомат тут не сработает. Может быть, гранату? Но тварь близко, и тогда подгадывать придется, чтобы взорвалось прямо под ней, на осколки, я подозреваю, ей строго поебать. Просто завязнут в массивной туше и все.

А если взорвется близко, осыплет все вокруг. И броневик и меня.

Попробую свои хлопушки, благо пару я прихватил. Они взрываются все равно сильно, обычная-то петарда может пару пальцев оторвать и глаз выбить, если в руках хлопнет. А тут осколков поменьше будет, а пороха в них я щедро напихал.

Отпустил автомат, вытащил из одного кармана металлическую трубу, начиненную взрывчаткой, а из второго — зажигалку, которую взял в трупа во второй день этого ебаного кошмара. Поджег, дождался, пока фитиль не прогорит на две трети, после чего швырнул вперед, под ноги монстра.

Опасно. Но не так опасно, как швыряться вот так же гранатами.

Тварь просто перешагнула через упавшую к ее ногам шашку и продолжила бежать. А взрыва так и не произошло. Не сработало, сука, осечка. Но ладно, у меня еще есть.

Я выхватил вторую, снова поджег. Выждать пару секунд и метнуть.

Самодельная граната пролетела немного, и хлопнула, разметав во все стороны шарики от подшипников, гнутые гвозди и прочий хлам, которым я ее начинил в качестве поражающих элементов. Но тварь успела оставить ее позади. И даже если ее задело, вида она не показала.

Я выхватил третью, последнюю. Не поможет, придется бросать уже гранаты. Но теперь я, кажется, нащупал, сколько именно нужно оставить от фитиля. Поджег, но уже не с первого раза — руки тряслись, а ветер задувал зажигалку. Секунда, другая, третья… Бросок.

Хлопнуло, причем гораздо громче, чем в первый раз, все заволокло пылью, а через секунду из этого облака вывалилась тварь, прошла еще пару шагов и рухнула так, что аж земля сотряслась. И перекатилась через себя.

Правой ноги у монстра больше не было, ниже колена его оторвало к чертям собачьим. Но я уже вошел в охотничий азарт, и оставлять ее в живых не собирался.

— Тормози! — крикнул я, застучав по крыше броневика. — Тормози!

Завизжали тормоза, шины, и броневик проехав с десяток метров и оставив за собой следы, остановился. Я чуть не вывалился из гнезда, в последнюю секунду успел удержаться за приваренную трубу.

Обернулся, увидел, как впереди, чуть повернув, остановилась «буханка». Ее бок оказался промят. Но с другой стороны, не там где дверь. На скорость, как говорится, не влияет.

Я забрался на крышу и спрыгнул вниз, земля больно ударила в ноги. Высоковато все-таки. А потом двинулся в сторону монстра, который все это время пытался подняться. Однако скорость он потерял, а еще теперь загребал асфальт своими передними то ли лапами, то ли руками. Я сделал еще несколько шагов в ее сторону и остановился.

Да уж, воняло от нее знатно. И теперь мне стало ясно, почему жители Коктебеля решили свалить. И почему зомби на улицах практически не было. Сожрали всех эти монстры. А значит, они скоро разойдутся в другие стороны. Ладно, хоть парой меньше станет.

А эту надо убить. Мало ли, вдруг отрегенерирует, вдруг нога отрастет. Может там гены от каких-нибудь кольчатых червей, которых можно лопатой поперек разрубить, и из одного два получится? Черт знает.

Я вскинул автомат, прицелился в глаз твари. Вот тут попасть было несложно, они примерно с блюдца. Так что я нажал на спуск, и огромное буркало лопнуло, брызнув во все стороны какой-то слизью.

А тварь раскрыла пасть и громко зарычала-завизжала. Меня окатило вонью из ее рта. Пахло тухлятиной, мертвечиной и испорченными яйцами. К горлу аж ком подкатил, хотя я вроде бы за последнее время принюхался и привык к таким запахам.

Но я просто высадил ей в рот длинную, патронов на десять очередь. И монстр обмяк и затих. Сдохла, сука. Вот так вот, не ходить тебе по русской земле.

Жаль, что у нас пулемета не было крупнокалиберного, тогда она вообще никаких проблем не доставила бы нам. Но увы. Хотя и автомата хватило с хлопушками самодельными.

— Готова? — спросил из рации голос Степаныча.

— Да, — ответил я. — Девчонки все целы?

— Да, перепугались только.

— Тогда ладно. Едем дальше, нечего тут делать.

Глава 22

Дорога у Феодосии снова оказалась забита брошенными машинами, среди которых бродили зомби. Обе полосы, но никто уже не соблюдал никаких правил дорожного движения, и все гнали в сторону Керчи. Неудивительно в общем-то. Но тут мы были уже в не в горах, так что поступили совсем просто: съехали с дороги, да и рванули на прямую, прямо по степи.

Ну а что, проходимость машин нам такое позволяла, вот мы этим и воспользовались. А снова на асфальт выехали уже позже, когда миновали город.

Он мертвый, это сразу понятно. Может быть, кто-нибудь и выживает так же, как в Севастополе, но я бы на это ставить не стал. Еще, возможно, на самом берегу в порту кто-то засел, все-таки оборонять его должно быть проще, чем жилые кварталы.

Хотя, зачем им это. Мост же рядом. Я бы на их месте собрался, да уехал бы. А если не получится, то поискал бы для себя место получше.

Горы окончательно остались позади, и даже те пологие холмы, что сменили их. И теперь, куда не глянь, во все места простиралась степь. Трава росла, просто огромное ее количество.

— Край, девчонки остановить просят, — проговорила рация голосом Степаныча. — Оправиться нужно.

— Хорошо, — сказал я. — Найдем место для остановки.

— Может быть, пожрем? — похоже, решил развить успех он.

Пожрем… Не хотелось бы останавливаться. Дорога вперед чистая и на удивление хорошая, «Тигр» почти не трясет, едем ровно. Осталось… Ну километров шестьдесят, вряд ли больше. А там уже залив и мост.

И если честно, то мне хотелось бы преодолеть это расстояние одним куском. Чтобы спокойно доехать уже, да узнать, что нас ждет. И что дальше. Если это дальше будет.

— Не стоит, — сказал я.

— Да ладно тебе, Край, давай реально поедим? — проговорил сидевший рядом Овод. — Тут — самое место. Видно далеко, если кто-то поедет, то мы увидим его обязательно. А там… Мало ли, что там будет? Вдруг в какой-нибудь лагерь для беженцев сунут, и там-то точно не до поесть будет. Сегодня не выделили, завтра забыли, послезавтра сгорело все на кухне, вместе с ней самой.

Может быть, зря я так гоню всех? Нет, это во мне, пожалуй, мандраж говорит, потому что…

Потому что я боюсь, если честно. Очень сильно. Потому что мне реально страшно, что все это окажется зря. Что мы зря перлись через весь полуостров, и что никто нас отсюда не выпустит. Не знаю, что тогда будет.

Нет, руки не отпущу, и сделаю все для того, чтобы те, кто мне доверился, выжили. Но все равно.

— Хорошо, — сказал я. — Остановимся, поедим. Пашка, прижмись к обочине, тормози.

Действительно ведь, тут ни одного селения вокруг. И ни одного строения: ни заправки, ни гостиницы, ни столовой. Так что есть придется здесь, по-походному. Впрочем, у нас это все организовать можно, не проблема, все свое возим с собой.

Машина скоро остановилась. Я открыл дверь, выпрыгнул наружу, на землю, вдохнул воздух, оказавшийся удивительно свежим. Там, ближе к побережью, он был совсем другой. Чистый, да, горный и одновременно с этим пахнущий морем. Здесь же совсем иначе, здесь пахло травой, и целое море этой травы раскинулось по окрестностям.

Я успел обойти машину дальше, когда открылась дверца УАЗа, и из нее выбрались Яна с Наташей. Бывшая учительница физкультуры тут же повела ее вниз с насыпи, по-видимому, чтобы хоть немного скрыться с наших глаз. У нее за плечом висел «двенадцатый», а у Наташи на груди — ее карабин.

Янка все-таки успокоилась, перестала протестовать по поводу того, что я ее научил с оружием обращаться. Может быть, потому что поверила, что все вот-вот закончится. Что мы покинем полуостров, и что мы скоро заживем нормальной жизнью. Где ствол ей уже не понадобится.

Следом вылезла Лика, пошла вдоль дороги, разминая затекшие ноги. Хлопнула водительская дверца со стороны Степаныча. Я пошел к нему, и увидел, как он рассматривает вмятину с той стороны, куда врезалась эта туша.

— Да уж, пиздец, — проговорил он. — Если бы ты, Край, ее не расстрелял бы. Ты ж видел лапы ее, она этими лапами сталь вскрыла бы, как ты консервную банку.

— Ага, точно, — кивнул я. — Но в целом как? Ехать машина может?

— Может, к тому же тут недалеко осталось, — хмыкнул он.

С иронией какой-то что ли. Может быть, сам не верит в то, что мы сможем свалить?

Блядь, я что, вообще ни о чем кроме этого думать не могу? А ведь оно реально так. И так и буду ехать и гадать, и так до тех пор, пока до места не доберемся. А сколько там осталось? Час езды.

Нет, надо отвлечься. Пойду с Ликой поговорю, может быть, она чего дельного скажет?

Я догнал Лику у дорожного указателя — она стояла, глядя в степь, и тихонько жевала жвачку. Ну, у нас ее много, набрали в магазинах и на заправках. Место мало занимает, а может заменить чистку зубов, пусть и не в полной мере.

— Всё нормально? — спросил я.

— А что, не похоже? — она даже не повернулась. — Я просто дышу. Тут пахнет… Как летом в деревне. Когда всё ещё хорошо было.

Я кивнул. Было в этом запахе что-то успокаивающее. Простая, нагретая солнцем трава, никакого пепла, крови или сгоревшей плоти. После того, что мы под Коктебелем увидели, этот пейзаж вообще удивительно мирно выглядел. А уж после всего, на что нагляделись и нанюхались за время нашего пути. Пусть большая часть и на мужиков легла, а все равно.

— Страшно, — сказал я, глядя туда же, куда и она. — До моста недалеко. А будто за чертой какой-то. Неизвестность, она, сука, пугает.

— Да ты с самого утра, как на иголках, — она всё-таки повернулась ко мне. — Думаешь, не видно?

— Думаю, ты всё видишь, — хмыкнул я. — Ты ж у нас наблюдательная.

— Я просто не хочу, чтобы ты сгорел, — она серьёзно посмотрела в глаза. — Мы ведь почти дошли. Главное — не остаться там, в той дороге. Ни телом, ни башкой. Скоро уедем. И все, что мы тут увидели, забудется.

Я ненадолго замолчал. Ветер едва шевелил её длинные блондинистые волосы, шумел в сухой траве. Где-то впереди она вдруг двинулась волной. Наверное, какое-нибудь мелкий степной зверек пробежал, суслик, ну или кто тут еще водиться может. Полевка какая-нибудь. Хотя она мелкая, она такого следа за собой не оставит.

— А ты? — спросил я. — Веришь, что нас выпустят?

— Не знаю. Но если не выпустят — будем прорываться. Я ж теперь стрелять умею, — усмехнулась она.

Ага, конечно, прорвется она. Если там периметр автоматизированной защиты или еще что-то подобное, то мы даже с танками его не прорвем. А если и попробуем, по нам просто дронами с того берега разъебашат. И кончится на этом наша песенка.

На одно остается надеяться: что хоть как-то связаться получится с теми, кто на большой земле.

— Шучу, конечно, сама нервничаю, — ответила она. — Если не выпустят, поедем обратно. У нас ведь там все готово, в Дачном. Крыша над головой есть. Правда, хотелось бы, наверное, свой дом построить.

— Да, не такой большой, — кивнул я. — И с печью нормальной. Чтобы дровами топиться можно было.

— Мужчины, — хмыкнула она. — Я о том, чтобы он наш был, а больше ничей. А ты о том, чтобы зимой не замерзнуть… Ты мне лучше вот что скажи.

Она посмотрела мне прямо в глаза, тряхнула копной блондинистых волос, после чего спросила:

— Про то, что ты мне говорил. Что мы и дальше будем вместе. Ты это взаправду? Реально так считаешь?

— Да, — кивнул я. И не соврал.

— А если у тебя там есть кто-то? Жена или еще кто-нибудь? Девушка? Что если дети у тебя? Что тогда?

Я несколько раз уже задумывался об этом.И не то чтобы ответ знал, но сейчас — посмотрел ей в глаза, и как будто сам для себя решил.

— Если есть — значит, они уже не ищут. Столько времени прошло. А если ищут — пусть простят. Я теперь другой человек. Там у меня была одна жизнь, здесь — совсем другая.

— Ты сейчас серьёзно? — Лика прищурилась.

— Серьёзно, — кивнул я. — Знаешь, я ведь не сразу это понял. Всё ждал, что вернётся память, что всплывёт кто-то из прошлого. Но не всплыло. Зато здесь — ты. Ты со мной прошла всё это. Видела, каким я могу быть, и всё равно осталась рядом.

— Осталась, потому что выбора не было, — пожала она плечами. — Тогда, в самом начале. А потом… Потом захотелось остаться. Не из-за страха — из-за тебя.

Я ничего не сказал. Просто смотрел, как ветер играет её волосами, как солнечные блики танцуют на её лице. И понимал: не знаю, что будет за мостом, но если я смогу, то вытащу нас всех. А её — особенно.

— Ладно, пошли, — сказала она после паузы. — А то сейчас еще кто-нибудь подойдет и подумает, что мы тут роман развели.

— А мы разве не развели? — усмехнулся я.

— Не знаю, — Лика тоже улыбнулась. — Но, кажется, теперь ты мне должен дом. С печкой. И с сараем для дров. Чтобы зимой точно не замерзли.

— Будет, — пообещал я. — Если доберемся. Будет всё.

Тем временем Наташа с Яной уже вернулись. Парни вытащили из УАЗика складной стол, на нем тут же появилась горелка для сухого топлива и банки с консервами. И все уже стояли вокруг этого самого стола, только Степаныч чуть в стороне остался. За подступами наблюдал. Понимал: нехорошо может получиться, если кто-то поедет, мы ведь сейчас — групповая цель, нас всех одной очередью можно положить.

Но он, если что, увидит, предупредит. А если ничего не случится, то своего не упустит, порцию получит. Пожрать старик тоже совсем не дурак.

Когда мы вернулись, обед уже почти был готов. Консервы грелись на горелке, а пакеты с галетами были уже распечатаны. Еще вода в бутылках стояла, у нас ее много было, надо же фляги из чего-то наполнять. Посуды, правда, не было, и столовые приборы у каждого давно свои. Это, наверное, первый признак беды — когда человек ложку с собой начинает таскать.

— Перловка с мясом, — проговорил Овод. — Голубцы со свининой. Плов узбекский с курицей. Сейчас бы пельменей, если честно.

— С кетчупом и майонезом? — спросил Олег.

— Не, — «росгвардеец» покачал головой. — Со сметаной, конечно. Только со сметаной, а никак иначе.

— У меня отец любил их в уксус макать, — сказала Яна. — Разбавлял водой уксус, макал и ел. Только так.

— Да ладно, развели тут, — усмехнувшись, проговорил я. — Все равно едим то, что есть. Никаких нам пельменей.

— Выберемся, приду в первое же кафе и закажу себе четыре порции, — сказал Овод.

— У тебя деньги есть? — удивился Олег.

— Ну да, — кивнул он. — На карточке. Карточка банковская у меня с собой, банк московский, тогда почему они вдруг работать не должны?

— Уж не знаю, — усмехнулся я. — Как-то я и не думал, что банковские карточки будут работать.

Кстати, а ведь это тоже вопрос. Денег у меня с собой нет, я их вообще не брал, да и вообще считал просто бумагой бесполезной. Но это тут, в Крыму. А что если там, на большой земле, реально жизнь? И тогда ведь там, как ни крути, но балом правят бабки. Не в том смысле, что старушки, хотя у них власти тоже хватает, а в том, что наличные, купюры и прочее.

Как мы там проживем-то без денег?

— Да нас в какой-нибудь лагерь для беженцев сунут, — сказала Яна. — Так что не будут нужны никакие деньги первое время. А потом… Это уже смотреть надо будет. Я думаю, там что-то такое есть, не первые же мы с полуострова свалим.

— Наверняка жителей Керчи вывезли, — кивнул Овод.

— А по рации ничего такого не передавали? — спросил я, сам себе удивившись. Это надо было еще в самом начале спросить — была ли эвакуация.

— Связь с первых дней эпидемии вырубилась, — ответил он. — И спутники, и радио. Сам подумай: мы в Севастополе торчали, а про то, что в том же Бахчисарае есть лагерь для беженцев, понятия не имели. Хотя там расстояние — доплюнуть можно.

Я взял свою банку с перловкой, не дожидаясь, пока она нагреется. Перемешал, попробовал — есть можно, не холодное. Соли, правда, маловато, но тут и солонка, вон, стоит, каждый себе по вкусу добавить может.

Вытащил еще галету из пачки, с хрустом раскусил.

— А ты чего такая молчаливая, Наташа? — спросила у девочки Лика.

— Мне страшно, — ответила девочка.

— Почему? — удивился Олег.

— Потому что… — она вдруг задумалась, будто затруднялась это сказать, но потом все-таки проговорила. — Потому что мы все расстанемся. Сейчас, пока мы тут, мы все вместе, а если сможем уехать из Крыма…

На ее глазах вдруг появились слезы. И я разглядел укор в глазах Яны. И с чего бы это? Как я вообще такое заслужил? Опять мало времени девчушке уделял?

А ведь реально. Мы заботились о ней после смерти матери, кто как мог. Мы для нее всем миром, считай, стали. И теперь… Мы для нее, наверное, реально, как семья.

Да и сам я иначе к своим спутникам относиться стал. Сперва их как балласт воспринимал исключительно, делил на бойцов и бесполезных. А сейчас понимаю, что это не так. Что вокруг, пожалуй, все-таки друзья. А они бесполезными не бывают.

Я отложил банку на стол, рядом положил недоеденную галету, присел рядом, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

— Мы тебя не бросим, Наташ, — сказал я и поправился. — Я тебя не брошу. Если сможем выбраться, будешь жить дальше со мной… — посмотрел на Лику и поправился. — С нами. В городе, где люди живут, а не зомби. В школу снова пойдешь.

— В школу тоже боюсь, — вдруг сказала она. — Все мои друзья-то тут…

Ну да, съели всех твоих друзей, малышка. Убили и съели.

— Будут там у тебя новые друзья, — сказал я, пусть и понимал, что так говорить не стоит. — Как у тебя друзей-то не будет? Ты же классная, и столько всего умеешь. Стрелять, например. Мало кто таким в десять лет похвастаться может.

Опять дурь сказал. Она же не глупая, понимает, что изгоем станет, как чужак. Либо наоборот, слишком много интереса к ней будет. Еще бы, ведь выбралась из того самого Крыма, где зомби всех людей съели. Будут все время расспрашивать: как выжила, убивала ли сама зомби. Я бы лично такого внимания не хотел бы.

Короче, не находил я, что сказать. Не педагог ни разу, да и вообще.

— Я что-то не хочу есть, — сказала Наташа. — Пойду в машину, наверное.

— С собой возьми, — Яна наклонилась и вложила ей в руки банку голубцов и ложку. — В машине поешь.

Девочка все-таки взяла, а потом побежала в сторону «буханки» и забралась внутрь.

— Да, с детьми ты обращаться не умеешь, Край, — проговорила Яна шепотом, чтобы девочка не услышала.

— Ну как-то так вышло, — ответил я. — Я ж наемник, а не педагог.

— Не педагог, — проговорила она. — Мужики, блин.

— Ян, ты чего к нему прицепилась? — вдруг вступилась за меня Лика. — Если бы не Край, мы бы вообще не выжили бы. Он, считай, нас вытащил оттуда, через весь Крым протащил. И мы сейчас в шаге от того, чтобы на большой земле оказаться, это он нас вывез.

— Да, но это не значит, что девочка должна с ним остаться. Чему он ее научить-то сможет?

— Чему надо, тому и научит, — сказала Лика. — А если нет, то я научу.

— Как в постель к мужикам лезть?

Лика вдруг задохнулась, и я понял, что еще секунда, и она вцепится Яне в волосы. Этот балаган нужно было прекращать.

— Тихо! — я встал между ними и развел руки в стороны, посмотрел на Яну, которая явно собиралась что-то сказать, и повторил. — Тихо, блядь, Ян. Серьезно.

Она проглотила так и не вырвавшиеся наружу слова и надулась.

— Пока мы еще не доехали, — четко проговорил я, глядя ей в глаза. — И пока мы на войне. А на войне нужно слушаться командира. Доедем, выберемся — разберемся с кем кому быть.

Обед продолжали уже молча, настроение у всех оказалось испорчено. А вот эта тяжесть у меня в груди, которая становилась все тяжелее по мере того, как мы приближались к мосту, резко прибавила в весе. Не нравилось мне все это, совсем.

Но доведу. Делать нечего. Последний рывок, и если все будет хорошо — мы на свободе. Да.

Глава 23

Дальше дорога снова оказалась забита машинами, гуще, их было даже больше, чем у Ялты, где пришлось бульдозер задействовать. Но имелся и один моментик: перекореженные остовы машин оказались сброшены с дороги в дороги. Кое-где вообще месиво было из металла и пластика. Короче, проехались тут на чем-то с отвалом и спихнули с дороги. И это был хороший знак. Кому нужно было чистить дорогу, если она не проезжая?

Вот и транспортная развязка. Если свернуть сейчас, то можно выехать на дорогу, которая ведет в Керчь. Жилые постройки все больше в той стороне находятся, и их даже рассмотреть можно отсюда: старые дома, едва ли не середины прошлого века, а дальше, к северу — новые дома, словно братья-близнецы. Построены по одному проекту, высокие, в двадцать один этаж, уже в тридцатых годах. И ничего удивительного в этом нет: таких проектов на всю Россию штук пять, вот и застраивают одинаковыми домами страну единственный государственный застройщик-монополист. Зато жилье относительно доступным стало, а если купить не можешь, то можно соцнаем подписать.

Если же дальше поехать прямо, то шоссе выведет тебя прямо к мосту. Туда нам и надо. И в этой стороне все больше промзона. Там и речной порт был, и какие-то склады, и ангары. Но был момент, который мне не нравился, и об этом мне заранее рассказал Степаныч. Тут рядом зона. То есть исправительная колония. И вот что там случилось — это большой вопрос. Тут уж так получилось, что обычные люди и бывшие солдаты записались в мародеры, а про матерых зеков и говорить нечего.

Короче, соседство это не самое лучшее. Но могло разное случиться: и эвакуировать всех могли, да и если подумать, огороженная территория, предназначенная для проживания большого количества народа — отличное место. Пофильтровать уголовников, кого к стенке, кого на дорожку, почистить после них и можно жить.

С каждой секундой наша мини-колонна все приближалась к мосту. До него оставалось минут пять ехать, не больше. И меня все сильнее начинало крыть.

Я поймал себя на том, что тискаю рукоятки автомата, сжимаю их руками в тактических перчатках. Будто надеюсь, что они мне уверенности придадут. С трудом разжал их, потер, потом положил на колени. Но еще через минуту заметил, что отбиваю пальцами правой руки незамысловатый ритм.

Остальных тоже едва ли не трясло. Олега мы пересадили обратно в «буханку», так что ехали втроем. И Овод с нами. Интересно, если там будет выезд, он поедет обратно, чтобы доложиться Сафину о нашем успехе? Или решил, что достаточно просто рассказать о том, что под Севастополем находится база Росгвардии? Черт его знает, что ему в голову взбредет, но ни требовать от него я ничего не могу, ни тем более уж винить потом в чем-то. Это его жизнь, его дело, и возвращаться в ад никому не захочется.

Мы ехали молча, наступила вообще какая-то странная тишина, только гудел мотор «Тигра», стучал под колесами асфальт и шуршало битое стекло, которого на дороге было предостаточно. Тишина была густой, я бы даже сравнил ее консистенцию с кефиром. Жирным таким.

Было видно, что Пашке хочется поговорить, он периодически поворачивался ко мне, будто что-то заявить хотел, но рта не раскрывал и снова принимался смотреть на дорогу. И так прошло еще с минуту.

Я вдруг понял, что мне тяжело дышать. Именно так: тяжело. И это, сука, очень нехорошо…

— Ладно, — вдруг проговорил наш водитель. — Почти приехали вроде как, а?

Я открыл рот, чтобы ответить, и в этот момент с улицы послышалась длинная очередь. Судя по звуками стреляли из пулемета, не крупнокалиберного, а обычного, под винтовочный патрон. И по кузову нашего броневика застучали пули.

— Твою ж мать! — завизжал Пашка и утопил педаль газа.

Машина рванулась вперед и свинцовый дождь мгновенно прекратился. Я обернулся, и увидел, как кабина «буханки» покрывается следами от пулевых попаданий. А секунду спустя она повернула в сторону, врезалась в ряд сброшенных с полосы тяжелой техникой машин. Встала на два колеса, а потом перевернулась. И стрелять снова стали по нам, опять дробный звук и грохот пулеметной очереди.

— Тормози, блядь! — крикнул я.

Но Пашка только давил на педаль газа. Он явно испугался, он явно не хотел останавливаться, когда мы были уже на расстоянии вытянутой руки от цели, он струсил и был готов бросить остальных. Смотреть на то, как мы уезжаем от «буханки» я не мог, поэтому ткнул пламегасителем автомата в затылок Пашки и зарычал:

— Тормози, иначе я тебя завалю прямо сейчас!

Угроза сработала, он резко вдавил педаль газа. Машина пошла юзом, завизжали шины, я вдруг влетел башкой в потолок. Меня бросило на передние сиденья, перед глазами помутилось, перед глазами побежали вспышки. В голове разлилась тупая боль.

— Назад, блядь! — приказал Овод, уже схватившийся за оружие. — Задним ходом! Ни хрена они нам не сделают, у нас броня!

Пашка отчаянно выматерился, причем в голосе у него я услышал визгливые нотки, но воткнул заднюю передачу, и машина покатилась в обратную сторону. Овод распахнул люк, выбрался в пулеметное гнездо, схватился наверняка за установленный там РПК, но послышался резкий, как щелчок хлыста, винтовочный выстрел, и он обмяк.

— Овод! — я поднялся, толкнул его рукой. — Овод, блядь, ответь, что с тобой!

Не отвечает. Схватившись, я затянул его обратно в салон, и увидел, что он мертв. Невидящие глаза смотрят куда-то вдаль, в одном виске — входное, во втором — выходное. Ебать, это что за снайпера там сидят, если его отработали с одной тычки? Да еще и вот так вот, когда он только высунулся.

Вспышки перед глазами засверкали с новой силой, а в ушах вдруг послышался звук летящего дрона-камикадзе. И не одного. Множества дронов. Вспышка боли вновь пронзила голову. Твою ж мать!

Пашка продолжал гнать машину назад, и, кажется, он вообще не соображал, что делает. А на меня вдруг наоборот напало ледяное спокойствие. Вот так вот, как будто ледяной колодезной водой окатили.

Рация. Нахуя нам связь, если мы ей не пользуемся? Зачем вообще?

Я схватился за передатчик, висевший у меня на груди, заорал:

— Степаныч! Что там, Степаныч? Целы?

Несколько секунд ничего не происходило, а потом я услышал голос подростка:

— Край! Степаныч мертв! Машине пизда, тут еще бензин разливается! Не бросайте нас!

Сука! Твою ж мать!

— Не бросим, — пообещал я.

Пока мы в броневике, хрен нас что достанет. А вот в буханке… Им точно конец, если не вылезут, ее прямо через днище могут расстрелять. И бензин… Только этого не хватало.

— Тормози! — крикнул я, когда броневик подъехал к расстреленной буханке почти вплотную, и приказал Пашке. — Вылезай!

— Я не пойду! — пошел он в отказ.

Недолго думая, я врезал ему подзатыльник, после чего схватил за автомат и почти насильно вложил в руки.

— Вылезай и стреляй по ним, блядь!

— Нет!

По кузову снова застучали выстрелы, и Пашка вдруг снова врубил переднюю передачу и газанул вперед. Он же совсем не в адеквате, он просто не соображает, что делает. И если я выйду, то он просто уедет, и все. Мы останемся посреди трассы без транспорта.

Тогда я вскинул автомат, прицелился ему в затылок и нажал на спуск. Коротко трескнул выстрел, и механик опрокинулся вперед, лицом в рулевое колесо. Он сам сделал свой выбор: не хотел сражаться с чужими, так придется умирать от пуль своих.

Я перебрался через тело Овода, чтобы прикрыться от пулемета бортом броневика, открыл дверь и спрыгнул наружу. Пригнулся, увидев дульную вспышку на крыше здания спереди. Пули просвистели над моей головой, отрикошетили от брони. Я тут же вскинул автомат, прицелился и выпустил несколько коротких очередей в ту сторону. И увидел свесившееся с крыши тело.

Заметил движение правее, тут же повернулся, выстрелил еще раз. Блядь, ну вот почему ни у кого не оказалось оптики с переменной кратностью, хули тут толку от коллиматора.

С этой стороны больше не стреляли, да и пулемет с той затих. Целей они не видели, и похоже уже поняли, что по броне «Тигра» палить никакого смысла не имеет. Я рванулся к краю борта, прижался к нему.

Увидел через лобовое стекло Олега, на которого навалился Степаныч. Мертв, бронежилет сбоку изорван попаданиями, как раз под рукой, а плиты там нет. И ремней в машине нет, они конструкцией не предусмотрены. Но в руках держит рацию. Значит, меня услышит.

Как они вылезут-то?

— Выбивай лобовуху! — приказал я. — Ногой! И выходите, я прикрою, как смогу!

Нас сейчас видеть не должны. И вообще, нас, скорее всего, атаковала небольшая группа, иначе здесь на каждой крыше по стрелку сидело бы. А их не так много.

Олег понял, кое-как спихнул с себя труп старика, а потом ударил ногой в лобовое стекло. Один раз, второй, третий и после этого ему удалось высадить его. И он тут же полез наружу. Я высунулся и высадил остатки магазина куда-то в сторону врага, в белый свет, как в копеечку.

Подросток выбрался и тут же забежал за «буханку», скрылся за ней. Автомат он держал в руках, не потерял. Высунулся и тоже высадил куда-то туда несколько коротких. Вряд ли он сумел так быстро сориентироваться и увидеть врага, скорее всего наугад палил.

Снова грохнул пулемет, и мимо просвистело несколько пуль. Я сменил магазин, и увидел, как из машины вылезает Лика. Правая часть ее лица была покрыта кровью, видимо, при ударе рассекло скулу. Она повернулась, явно собираясь помочь кому-то выбраться.

Я снова высунулся, и опять выпалил весь магазин одной очередью, не чтобы попасть, а чтобы заставить залечь, чтобы прикрыть. Снова ударила винтовка, и меня швырнуло назад за машину. Ноги подогнулись, и я упал.

Снова жужжание, снова белые вспышки, снова дроны, хотя небо чистое, их нет. Да что вообще, еб твою мать, такое со мной происходит?

Опустив взгляд, я увидел на бронежилете дыру. Сам не знаю почему, просунул в нее палец, и почувствовал осколки плиты. Боли не было, но в животе запекло, и, но нему потекло теплое.

— Край! — Лика рванулась в мою сторону, и я уже представил, как ее тело швырнет в сторону пулеметная очередь. И действительно грохнуло, но она успела, подбежала ко мне, упала на колени рядом.

Еще я увидел, как из «буханки» выбралась Наташа, и спряталась за ней, за спиной Олега. Карабина у нее не было, зато в руках уже был пистолет. Отважная девочка, жаль только, что от этого мало толку будет.

— Край! — снова крикнула Лика, схватила меня за плечи.

— Отойди! — прорычал я. — Не мешай!

Подсумок аптечки на груди, я заценить успел, собирали его с умом. Рванул молнию, увидел бинты, ручку, ножницы, но это не то, что мне нужно. Нужное в инъекторах. Вот один — синий, там синтетический аналог морфина, только лишенный побочных эффектов и не вызывающий зависимости. Боль убирает. И второй, с фиолетовой — «Густотин». Он не даст мне умереть от кровотечения и шока.

Сорвал зубами крышку с одного и долбанул им себя в бедро, через штаны. Боли от укола я не почувствовал, потому что проснулась другая — от раны в живот. Говорят, что болеть у человека может только одна часть тела. Мол, центры в мозгу, все такое. Может быть, так и есть, а возможно просто игла очень тонкая.

Теперь «Густотин» туда же. Это средство просто так лучше не использовать, можно инфаркт словить, но вот сейчас, с пулей в брюхе, мне терять уже нечего. Одна надежда остается, что выберемся, что сможем до места доехать, что нас выпустят с полуострова. Как же нехорошо получилось, сука.

Я приподнялся, снова сменил магазин на полный, потом встал, прислонившись спиной к борту броневика. Мне там, скорее всего, все кишки размолотило. Пуля просто так через пластину пройти не могла, наверняка раздробилась на мелкие осколки. А это значит, что мне, скорее всего, пизда.

Я это отчетливо понимаю, но если честно, то вообще плевать. Не похуй мне только на одно: своих до места довезти. Вывезти их с острова. А там дальше… Либо помогут, либо так и сдохну. Ну, хоть кого-нибудь спасу.

— Яна где? — спросил я, повернувшись к Лике. Что-то странно, что из машины больше никто не лезет.

— Нет ее, — она покачала головой.

А она молодец, в истерике не бьется, вид собранный. Все могло гораздо хуже быть.

Значит, от моего воинства всего четверо осталось, если меня считать. Вот так вот. Через столько проехал, а тут почти всех потерял. А ведь эти уебки правильное место для засады выбрали: у самого моста. Кто будет пытаться с полуострова свалить, тот сюда и поедет.

— Наташа! — крикнул я девчонке. — Считаю до трех! На счет три, ты — сюда. Олег следующий!

Подросток посмотрел на меня кивнул. А он хорош, из него мне удалось настоящего бойца воспитать. Тоже не трясется, вид собранный.

— Раз! — крикнул я. — Два! Три!

Высунулся и веером высадил очередь на весь магазин. Девчонка с диким визгом рванула в мою сторону, с противоположной застучал пулемет, но она как-то метнулась вперед, чуть не проскользив по земле на коленях, и оказалась рядом со мной. Ее тут же схватила Лика, обхватила руками, будто пытаясь своим телом закрыть. Ладно, нам тут ничего не угрожает.

Я снова сменил магазин на полный.

— Олег, давай! — крикнул я. — На счет три! И пали в их сторону, как я учил, как во дворе тогда!

Надеюсь, вспомнит. Но он вроде кивнул, а я опять отсчитал до трех, высунулся и нажал на спуск.

Парень побежал к нам, но мой автомат выпустил только короткую очередь, а потом затвор вдруг застрял в заднем положении. Снова грохнул пулемет, и Олега, который не успел, швырнуло на асфальт. Он чуть приподнялся, хотя я отчетливо видел, как топорщится в местах попаданий его бронежилет, но опять хлопнул винтовочный выстрел. И парень снова опрокинулся, уставившись невидящими глазами в небо.

Сука! Сука! Сука!

Вытащив магазин из автомата, я долбанул по рукоятке затвора один раз, второй, пытаясь закрыть его. Автомат перегрелся просто, не предназначен он для такого, для пальбы длинными, на весь магазин. После третьего удара затвор оказался в переднем положении. Я дернул его один раз, второй. Вроде работает. Примкнул магазин обратно.

— В машину! — приказал я. — Уезжаем!

Тут спасать уже некого, все мертвы. Не уберег. Блядь.

Теперь лишь бы свалить, лишь бы уехать отсюда. Туда, где все закончится. Для меня однозначно, а для девчонок… Так или иначе.

Дверь была открыта, я схватился за труп Овода и выволок его с заднего сиденья.

— Наташа! — крикнул я, подхватил продолжавшую визжать девчонку и затолкнул в машину.

Одно радовало — она не отбивалась. Потеряла голову, но не отбивалась. Потом влез уже в переднее, подхватил труп Пашки, потащил наружу, выволок. Встретился взглядами с Ликой, которая явно заметила, что пуля вошла ему в затылок, что явно стреляли не со стороны врага, но она замолчала.

— За руль! — приказал я.

— Я не умею! — возразила она.

— А я отрублюсь с минуты на минуту! — заорал я. — Садись в машину, блядь, дура тупая! Жить хочешь?

Это возымело эффект. Блондинка забралась на переднее сиденье, схватилась за испачканный кровью руль, вскрикнула и тут же принялась вытирать руки о штаны. Я захлопнул дверь, запрыгнул на заднее, закрыл дверь уже за собой.

А по борту «Тигра» уже колотили пули. И стекла так или иначе покрывались трещинами. У них есть свой предел прочности.

Как, пожалуй, и у меня. И я, похоже, его вычерпал.

— Ну! — заорал я. — Передачу врубай и на газ дави! Тут по прямой всего ничего осталось!

Я чувствовал тепло в животе, но боль отрубилась. Вспышки наконец-то отступили. Эта дрянь, которую я себе вколол, начинала действовать.

Девушка резко тронула машину, меня бросило вперед, и я врезался головой в переднее сиденье. Но мы набирали скорость. Мы уезжали. И до моста оставалось минут пять, не больше.

И теперь все зависело от того, что будет там.

Глава 24

Я развалился на сиденьи. Так, не двигаться, не бередить рану. «Густотин» остановит кровь, но если я буду дергаться лишний раз, то конец. А так… Есть шанс, что часа два-три еще протяну. Если будет госпиталь, переливание, операция — то может быть и вытащат. Но, если честно, мне не особо в это верится.

Я поднял руку, запустил ее за воротник бронежилета и сорвал с шеи армейский жетон.

— Возьми, — протянул я его Лике. — Если там КПП, то покажешь. Так больше шансов, что пропустят.

Если уж я служил в каком-то секретном подразделении, то есть шанс, что на блокпосте это поймут. Что выпустят, что не дадут так просто сдохнуть. Иначе…

Лика потянулась назад, взяла жетон, убрала его в карман разгрузки и снова вцепилась в руль обеими руками, как неумелый водитель. Хотя, откуда у нее опыт водить броневик? Но тут по прямой, тут дорога расчищена, так что довезти его. Шансы есть.

Я успел заметить у нее на лице слезы, при этом на нем застыло выражение злости. Уж не знаю, на кого именно она психовала: то ли на неизвестных нападавших, то ли на меня. Черт его знает.

Чуть повернул голову, посмотрел на Наташу. Та задрала ноги, обхватилась за них обеими руками и чуть покачивалась. Раньше мы ее как-то позади держали, а теперь… Теперь ее реально могли убить. Я заметил, что пистолет лежит на сиденьи, на боевом взводе. Если упадет, может и выстрелить, механизм не сказать, чтобы надежный.

Взявшись за рукоять, я поднял вверх флажок предохранителя. Щелкнул спущенный курок. После чего протянул оружие девчонке.

— Держи, — проговорил я.

Она закачала головой, будто отказываясь брать оружие. Она ни одного раза из него так и не выстрелила, если не считать пальбы в импровизированном стрельбище. Никого не убила.

— Держи, бля! — повторил я. — Если там нет выезда, если там ничего нет, вам придется выбираться вдвоем. Ехать обратно в Дачное, прорываться. А у них может и гранатомет оказаться. От этого зависит ваша жизнь. Держи.

Она все-таки схватила пистолет, но продолжала держать себя за колени.

— В кобуру убери, — проговорил я уже спокойнее.

Меня накрывало, перед глазами плыли кровавые круги. Подташнивало, но вкуса крови во рту пока не чувствовалось. И уже даже не пекло в животе — легче стало. Но только вот это ненадолго.

Без операции у меня два пути. Либо смерть от кровопотери, либо перитонит. Надо хоть рану осмотреть.

Я дернул петлю быстросброса бронежилета и стащил его себя. Да, вот кровавое пятно на куртке, не очень-то и большое, надо сказать. Расстегнул, сдернул полу, увидел окровавленную камуфляжную футболку. Вот тут крови, надо сказать больше.

Схватился обеими руками, отлепил от раны и разорвал. Вот и отверстие, небольшое совсем. Плиту раскрошило и одним куском вошло. А не навылет ли? Нет, пуля внутри. И чем они таким стреляли-то вообще?

Винтовочное — это не так плохо с одной стороны. А с другой, это как между острым и тупым топорами выбирать. Какая разница, чем тебе голову рубить будут?

Девчушка увидела рану и отодвинулась в сторону. Ну, крови она раньше практически не видела. Но тут уж не до сантиментов, не до эмоций.

Вытащив из подсумка еще один шприц, но уже с гемостатическими гранулами, я вставил его в рану и нажал на поршень. Вспыхнула боль, и перед глазами потемнело.

***

Мы сидели в военном баре. Мы — это я, Жид, Фрай и Вирус. Парни, которые составляли костяк моего подразделения. Остальные менялись все время, а эти со мной оставались почти всегда.

— Да на хрена тебе этот Крым? — спросил Жид. — Да и какой смысл обратно в регуляры идти? Строем ходить, блядь?

Я взял бокал и сделал несколько глотков холодного пива. Запрокинул голову, размял шею. Хорошо здесь, и кондиционер работает. А на улицу выйдешь — сразу охренеешь от жары. И от влажности. Она тут дикая, все-таки Гвиана. Не французская теперь уже правда, нашими стараниями, но все равно.

— Да никто тебя строем там ходить не заставит, — я махнул рукой. — Да и там — настоящее дело. Считай, родную землю оборонять будем. Да и климат там получше.

— Климат, — усмехнулся Фрай. — Там только о климате и думать придется. Жарко там, Край, причем, очень. Настолько жарко, что никто трупы даже не считает. Ну и если уж ехать, то под Польшу куда-нибудь, в цивилизованную Европу. Там наши наступают.

— Ага, в штурма, — кивнул я. — Да и…

— А мне кажется, надо ехать, — перебил меня Вирус. — Реально. Я с тобой, пожалуй, рвану.

— Психи, блядь, — откинулся на стуле Жид и тоже глотнул пива. — Там ведь не хрены с горы, там морпехи США. У них там наступление идет во всю.

— Да год уже идет, а так ни хрена и не добились, — ответил я. — Держатся наши. Помочь нужно.

— Нужно, — Фрай задумался. — Нет. Ты как хочешь, но я, наверное, не поеду. Здесь останусь. Наши на своей земле так или иначе отобьют, а вот тут, в колониях. Здесь у нас позиции не такие прочные, как там. Да и местные тоже, они только в глаза улыбаются, а по домам своим мины готовят.

— Край в патриотизм поверил, — усмехнулся Жид.

— Ну мы ж не из «Whiteground», — ответил я. — Мы сколько не работали, так все на благо России.

— И на свой кошелек.

— А если нас сразу всех накроет? — усмехнулся я, отставляя пустой бокал.

— Тогда хрен знает. Пусть на том свете сами разбираются, кто из нас раньше умер, — вставил Жид. — Только я в любом случае не пидор, это ты, Край, первый скопытиться мечтаешь.

— С таким лицом, как у тебя, тебя даже смерть стороной обходит, — буркнул я.

— Зато у меня харизма, — Жид расплылся в ухмылке. — Тебя-то за что «Вирусом» прозвали? Потому что токсичный? Или потому что всех вокруг себя заражаешь?

— Ага, — кивнул Вирус. — Заражаю здравым смыслом. А вот у некоторых тут явно воспаление жадности. Подхватили в штабе. Тяжёлая форма.

— Зато у Края воспаление патриотизма. И не лечится, — сказал Фрай. — Это у него с детства, наверное. Он же, говорят, из тех, кто на Парады Победы плакал.

— Да не плакал я, — отмахнулся я. — Просто у нас на площади жарко было, глаза щипало.

— Во-во, — поддержал Жид. — Щипало от чувства вины перед прадедами, что ты в колонне не маршируешь.

— Вот уроды, — покачал я головой. — Взял, блядь, с вами посидел душевно называется. А вы опять за своё.

— Да ладно тебе, Край, — улыбнулся Вирус. — Мы ж всё понимаем. Ты у нас как бы совесть отряда.

— Ага, а ты — кишечная палочка, — хмыкнул Жид.

— Да хоть холера, — пожал плечами Вирус. — Главное, чтобы мы держались вместе. Всё остальное — лечится.

И тут с улицы послышался взрыв, и одновременно взвыли сигнализации нескольких машин. Я вскочил, выхватил из кобуры пистолет и рванулся наружу. Остальные тоже подорвались, но я успел заметить, как Жид опрокинул в себя остатки своего бокала.

Когда мы выскочили наружу, то увидели, что легковушка, припаркованная напротив, у здания администрации, горит красным пламенем. А в самом здании не осталось ни одного целого окна — все выбило взрывом. Закричали люди, ломанулись во все стороны прочь.

Бежать помогать было поздно, тушить тоже никакого смысла не было. Да и все мои парни восприняли этот взрыв спокойно. Просто привыкли уже, тут почти каждый день такое происходит.

— Сука, твою ж мать, — покачал я головой. — Это ведь третий уже за последнюю неделю.

— А я тебе чего говорил? — сказал Фрай, он выглядел на удивление спокойным. — За местными тоже следить нужно. Пока партизаны бегают, они так и будут наших взрывать.

— Все равно поеду, — вдруг сказал Вирус. — Так что, пацаны, в последний раз сидим.

— Не последний, а крайний, — возразил Жид. — Ну пошли обратно тогда, раз так.

— Вот именно, — поддержал его Фрай. — А пока живы — пьём. Давай ещё по одной?

Я глянул на часы. До вылета оставалось чуть больше часа.

— По одной — можно. А потом разбегаемся. Мне завтра в полк. Восстановительные документы, медкомиссия, брифинг. Всё как положено.

***

Я открыл глаза, потому что меня тормошили за плечи. Увидел перед собой Наташу. Она больше не плакала, будто слезы кончились.

— Не давай ему спать! — закричала Лика. — Не давай спать! Пусть в сознании будет.

А перед глазами все еще крутились воспоминания. Я вспомнил. Вирус поехал со мной. И его накрыло дроном-камикадзе на отходе с позиции. Выходили парни двумя группами по два человека. Вторая вышла, а они запалились. И так и остались лежать там, пока тела не вывезли.

Жид и Фрай живы. По крайней мере, были, пока была связь. И несмотря на то, что они строили из себя крутых наемников, они исправно выполняли контракт с Родиной. А для нее влияние в Южной Америке было очень важным. А показной цинизм… Это все напускное. Чтобы не так смерти бояться.

— Не спи, Край! — взмолилась Лика, продолжая гнать машину вперед. — Не спи! Тут чуть-чуть осталось, родной, потерпи!

Похоже, я отрубился всего на несколько секунд, хотя до меня прошло не меньше получаса. До моста еще было далеко. И по нам больше не стреляли, мы оставили место засады позади.

Эти уебки сейчас наверняка мародерят УАЗик, обыскивают тела, которые остались там. И ведь не вернуться, не наказать их. Вот же суки.

Я вдруг ощутил, как снова проваливаюсь в забытье, как глаза постепенно закрываются. Наташа вдруг ни с того ни с сего залепила мне по щеке. Боли особой я не почувствовал, но глаза снова открылись.

— Не спи, пожалуйста! — попросила Лика. — Я же люблю тебя, придурок, блядь. Как мы без тебя все будем-то, а?Люблю? Она впервые сказала это слово за все время. Вроде спали вместе и в прямом и переносном смысле, выживали, боролись. А про любовь никаких разговоров не было. А тут вдруг — люблю.

А я… Я ведь наверное тоже? Да. Не осознавал этого, потому что запретил себе. Но разве если бы я не любил, я не лез бы в такую залупу, чтобы им помочь, не пошли ли бы мы вдвоем с Оводом зачищать больницу, чтобы вытащить для нее врачей?

Овод… Не выполнит приказ уже. Не расскажет полковнику и остальным, есть ли возможность эвакуации или нет. И остальные не доехали.

— Родной, все хорошо будет! — закричала Лика. — Мы почти доехали, скоро на месте будем, вы выберемся!

Рулевое колесо в ее маленьких руках казалось огромным. Мне вдруг почему-то это показалось дико смешным, и я даже захохотал. Но резко заткнулся, потому что ощутил боль в животе. Она вернулась, тупая, ноющая, но все равно вернулась.

— Тетя Лика, чего это с ним? — спросила Наташа, посмотрев на меня с недоумением.

— Я не знаю, шок наверное! — срывая голос ответила Лика. — Главное — не давай ему спать!

Я попытался что-то сказать, но из горла вырвался только сип. Слюна вязко тянулась во рту, как будто я глотал битум. Губы пересохли.

— Пить, — простонал я.

— Нельзя тебе пить, ты в живот ранен! — проговорила Лика. — Нельзя, потерпи, пожалуйста… А… Наташа, смочи ему губы. Только губы, пить не давай.

Наташа сняла с моего пояса флягу, открыла ее и прислонила к губам, тут же отняла. Влага всосалась прямо во рту, и все. Ни капли внутрь не попало. Но стало легче.

— Только не отключайся, Край. Пожалуйста, — снова проговорила Лика. — Пожалуйста.

Мне действительно на несколько секунд стало легче. Что это, мнимое улучшение перед смертью? Или просто легче становится? Черт.

— Постараюсь, — прохрипел я. — Езжай…

Наташа снова отодвинулась вжалась в сиденье, как будто боялась дышать. Руки продолжали дрожать. Да уж, многовато выдалось на долю десятилетней девочки. Повидала она побольше многих взрослых мужиков.

— Вон, впереди! — закричала Лика вдруг. — На мосту! Пост какой-то! Стена, вышки! На них флаг висит, смотри!

Я с трудом поднял голову. Да действительно, вот он — мост. И прямо на нем находилась контурная линия укреплений. А наверху сидели люди, на вышках. Это точно не зомби, вооруженные, живые. Наши?

Триколор висит, русский флаг. Значит, наши.

Метров за триста я увидел, как с вышки на нас навели прожектор. Зачем? День же, и так все хорошо видно. Но в лицо мне ударил ослепительный свет.Через громкоговоритель заорал голос:

— Водитель неопознанного тигра! Сбавить скорость! Остановиться! Всем выйти с поднятыми руками!

— Остановись, но не выходи… — прохрипел я. — Покажи жетон…Лика затормозила, но на этот раз не резко, так что меня даже не качнуло, так и остался лежать на сиденьи, уставившись в потолок. Услышал, как открылась дверь. Лика не почувствовала, выскочила наружу.

— У нас раненый! — она кричала так, что даже голос срывался. — Очень тяжело! Он офицер! Вот жетон!

Прошла одна секунда. Две. Три. Я услышал шаги, приподнял голову и увидел как к машине подходит вооруженный «двенадцатым» мужчина в мультикаме. Лицо его мне показалось неуловимо знакомым. Он посмотрел на меня, развернулся и заорал:

— Тут раненый! Санитаров тащите! Сообщите в госпиталь, пусть операционную готовят!

Я снова попытался что-то сказать, но из горла вырвался только влажный хрип. Перед глазами всё поплыло, как будто смазал мою роговицу жиром. Все-таки довезла. Все-таки успели. И тут живые люди! Значит, и мы сколько-то еще проживем.

— Край! — послышался голос Лики. — Край, очнись! Да не спи ты! Смотри!

Я снова открыл глаза и уставился вперед. Машина стояла на мосту, вот он: два параллельных пути, один — железнодорожный, а второй — автомобильный. Широкий. Он ведет из Крыма на большую землю, туда…

Только вот не было ничего. Ни блокпоста, ни флагов, вообще ничего. Потом что мост метрах в ста обрушился вниз. И вокруг, на сколько хватало зрения, бушевал шторм. Тот самый, который мы видели каждый раз, когда приближались к побережью. Даже Тузлы не видно, что уж говорить про противоположный берег.

— Что… Что за… — прохрипел я.

— Край… — выдохнула Лика. — Тут ничего нет…

Её голос звучал не как у женщины, а как у человека, из которого только что вырвали сердце. Очень медленно, жестоко.

Я попытался приподняться, но тело не слушалось. Мышцы ватные, живот стянут тупой, холодной болью. Как будто внутри меня забралась какая-то тварь и там сдохла. Дышал я уже с трудом.

— Как ничего? — спросил я. — Как, блядь, ничего?

Наташа всхлипнула. Я увидел, как она закрывает лицо руками. Я не мог её обнять, не мог утешить. Ни её, ни Лику. Никого.

— Это конец? — спросила Лика. — Мы… Это всё?

Я смотрел в потолок. И не знал, что ответить.

Нет больше команды. Ни решений, ни приказов. Нет дороги. Вообще ничего не осталось. Есть только оставшиеся минуты. Я думал, что веду их к спасению, а привек к обрыву. К краю.

Хорошая ирония, да? Край. Имя-напоминание. Я и есть этот обрыв. Я и есть конец. Сколько раз они говорили мне, чтобы я не тащил их туда. Чтобы мы остались в Дачном, чтобы продолжили выживать. Чтобы бросил эту глупую надежду.

Лика перелезла на заднее сиденье, отодвинув Наташу, прижалась ко мне, положила руку на живот, около раны. Я почувствовал, какие холодные у нее пальцы.

— Прости, — прошептал я.

— Нет, — покачала она головой. — Не прощаю. Потому что ты ещё жив. Потому что ты нас довёл. Потому что я всё равно тебя люблю. Даже если… Даже если…

Наташа подовинулась ближе, и её маленькая ладонь легла мне на лоб. Без слов. Она не спрашивала, что делать. Она просто была рядом. Лика и Наташа. Все, кто остался.

Я закрыл глаза и уткнулся головой в волосы Лики. Всё, что я мог сделать — это запомнить. Как пахнут её волосы, как её голос дрожит от отчаяния. И то, как на соседнем сиденьи тяжело дышит девочка, которую я должен был спасти. И не смог.

И в этом моменте — всё. Вся моя жизнь. Все мои войны. Все мои грехи.

Это больше ничего не значит. Путь, наверное, вообще ничего не значит. Только концовка. Край.

И если это конец… Пожалуй, что так и есть. Надежды во мне не осталось.

Я вдохнул, выдохнул. Вдохнул, выдохнул. Только это и остается делать, пока еще могу.