"Фантастика 2025-197". Компиляция. Книги 1-28

Глава 1

Далеко уехать мы успели. Едва покинули район города и оказались на шоссе, ведущем в сторону развязки, я увидел, как по перпендикулярной дороге едут две машины. Причем не просто машины, а военных броневика «Тигра». Только не в обычной военной раскраске, а серые. То есть не военные, а полицейские.

Росгвардия. Да, что-то подсказало мне, что именно такие есть у Росгвардии — которые то ли военные, то ли полицейские. Что-то между, короче. Причем, пришло осознание, что я в прошлой жизни с этой самой Росгвардией взаимодействовал, но не в очень хорошем смысле. Без крови даже не обошлось.

И рации, чтобы предупредить остальных, у меня нет. Они, конечно, тоже увидели, но что делать, определенно не знают. Ну и свернуть не получится. То есть, с дороги съехать, конечно, можно, но только местность тут открытая и прекрасно простреливается. Так что захотят достать — все равно достанут.

Разворачиваться назад смысла тоже нет. Да и до развязки осталось совсем немного. Если начнется война, то она так и так начнется, и вступать нам в нее придется. Так что будем ехать вперед, возможно, удастся переговорить сперва. А там и до крови не дойдет.

Но я почувствовал резкую злость. Все ведь так хорошо шло, если не считать нескольких стычек до этого. И оружие добыли какое-то, и еду, и машины. И вот теперь, когда решили покинуть город, так на самом выезде наткнулись. Не судьба что ли?

Или наоборот судьба? Смотря как посмотреть.

Тем не менее, я поехал вперед, дальше, к развязке. Вариантов других у нас все равно нет.

Экипаж броневиков нас тоже заметил. До развязки они добрались первыми, и перегородили дорогу, встали рядом. С такого расстояния я уже увидел, что турели на них были пустыми. То есть ни пулемета, ни гранатомета. Ничего такого. Ну да, ментам такой техники не положено.

Скорость я сбросил заранее. Не доезжая тридцати метров, остановился. Мотор мотоцикла глухо урчал, вибрация била в руки. Несмотря на утреннюю прохладу я понял, я почувствовал, как мой лоб покрылся потом.

Я поднял руку, показывая колонне, чтобы остановились, посмотрел на Валеру. Его лицо было мертвым, в прямом смысле. Он не причитал, не плакал, похоже, что он смирился.

Прошла секунда, и из броневиков выскочили люди, заняли позиции: кто за брошенными на дороге машинами, которые пусть и не очень часто, но встречались, кто за бортами броневиков. И все они направили оружие в нашу сторону. Но пока не стреляли.

Время тянулось.

И тогда я заглушил байк, слез с него.

— Не стреляйте! — крикнул я. — Поговорим!

— Бросай ствол! — ответил мне низкий мужской голос. Командный, настоящий рык. — И остальные пусть тоже выходят!

— У нас женщины, дети! — ответил я.

— Пусть выходят! — повторили мне.

Я повернулся, увидел за рулем машины Степаныча, который напряженно сжимал руль руками. Старик тоже должен был понимать, что шансов у нас нет. Даже если он сейчас развернется и попробует уехать, то десяток автоматов превратит обе машины в решето. Консервную банку, наполненную человечиной.

Я кивнул ему, и он вышел из тачки. Защелкали замки дверей, остальные тоже принялись вылезать. Причем, они бросали оружие. Сами уже все поняли.

Нет, если бы со мной была сыгранная команда, то мы действовали бы сейчас по-другому. Вооруженные парни заняли бы позиции за машинами, и устроили мексиканскую дуэль. И тогда можно было бы действовать с позиции силы.

Только сейчас сила была не на нашей стороне.

Жид, Фрай, Вирус… Мне вдруг вспомнилось несколько позывных. Перед глазами на секунду мелькнули лица, а потом наваждение прошло. Кто это такие? Моя команда?

Сейчас не до этого. Я выбросил из головы все мысли о прошлом, пытаясь сосредоточиться на том, что имело сейчас наибольшее значение: выживании. И у меня не было никаких идей, как можно выбраться. Если начнется пальба, мы тут все ляжем.

— Я один пойду к вам! Без оружия! Просто поговорим! — снова крикнул я.

Не дожидаясь разрешения, я избавился от всего оружия, положив его на землю, кроме Ярыгина, который лежал в подмышечной кобуре, под курткой. Рискованно, но может сработать. Один раз уже спасло. А потом двинулся в их стороны.

Я шел медленно, руки подняты, взгляд — прямо перед собой. С каждым шагом становилось всё тише. Даже ветер утих. Показалось, что весь мир замер. Только мои шаги по асфальту да хриплое рычание дизелей «Тигров» впереди. Они их глушить не стали.

Когда подошёл ближе, вперед вышел один из «Росгвардейцев». Высокий, но при этом практически квадратный, лицо полностью покрыто шрамами. Шлем, бронежилет, автомат на ремне, но в руках он его не держал. Он внимательно посмотрел на меня, чуть прищурившись.

— Кто такие? — спросил, не повышая голоса. Но я понял, что это тот самый, с рычащим голосом, что командовал. — Выжившие, — ответил я. — Едем из города, там совсем плохо. Хотели до Керчи добраться, попробовать через мост перейти, на большую землю.

Он посмотрел поверх моего плеча, туда, где виднелись машины, и повернулся и кивнул кому-то из своих. Сразу трое бойцов двинулись вперёд, но не подбежали, а пошли шагом, уверенно, без суеты. Проверяли машины, заглядывали в окна, смотрели под днища. Искали что-то?

— Документы есть? — спросил он.

Документы? А вот об этом я вообще ни разу не задумался. Даже не подозревал, что в мире, где все полетело в тартарары, бумажки с фотографиями и чипами могут играть хоть какую-то роль. Нет, у остальных, наверное, есть, но у меня только жетон остался. И светить им лучше не следует. — Нет, — честно ответил я. — У остальных, может быть, есть, но у меня нет.

Он молча кивнул, будто другого ответа не ожидал.

— Чисто все, Гром! — послышался голос у меня за спиной. Рапортовал один из его подчиненных. — Реально выжившие просто! Все со стволами, но тут бабы и двое детей!

Двое? Ага, похоже, что он Олега, подростка, тоже в ребенки записал.

А вот «Росгвардейцы», похоже, расслабились. Я заметил, что они один за другим стали опускать оружие, хотя и такой команды не было.

— Ладно, — выдохнул командир и полез в один из карманов, вытащил из него пачку. — Если так, то и поговорить можно. Куришь?

Не курю, но если угостит меня — то это уже знак какого-то расположения. По крайней мере, после этого просто прострелить мне башку будет сложнее.

— Можно и потравиться, — кивнул я.

— Держи тогда, — он протянул пачку, и я взял сигарету. Вытащил из кармана зажигалку, ту самую, с серпом и молотом, прикурил. Затянулся, выпустил из легких дым. Нет, никакого удовольствия не получаю. Как и негативных эмоций, в принципе. Значит, обычно действительно не курю, но и побаловаться иногда не брезгую.

— Ты вояка? — прищурившись, спросил Гром, как его назвал подчиненный. — Был. Возможно. Я не помню, — я ответил я, затянулся, и решил пояснить. — Потерял память. Но что-то вспоминается, и понимаю, что да, воевал. — Серьёзно? — прищурился он. — Головой ударился? — Шрам видишь? — повернул я голову так, чтобы стало видно три бугрящиеся полосы у меня на виске.

— Вижу, осколок прилетел, — кивнул он. — Что ж, поверю, — и тут же задал следующий вопрос. — Откуда? — Из Севастополя, — пояснил я. — Жили в коттеджном посёлке. Там были проблемы. Решили уйти. Надеемся до моста дотянуть, а оттуда на большую землю. От дезертиров слышал, что на большую землю болезнь не добралась.

Он снова затянулся отошел на шаг, посмотрел в сторону своих. Те уже отошли от машин, и один из них поднёс ему коммуникатор. Рабочий, кстати, причем я такие уже определенно видел. Они экранированные, и ЭМИ им по барабану. Только модуль связи может из строя вывести, он там хлипкий.

Что-то посмотрел, хмыкнул.

— Я бы на это не рассчитывал.

— В смысле? — не понял я.

— В смысле, когда связь была, то сообщали о вспышках в Казани и в Калининграде. А потом она накрылась, вся. Совсем. Причем, одним днем.

Это как? Да ну, быть такого не может. Не может оказаться так, что вся страна вдруг вымерла, причем за всего один день. Кто-то да должен на связь выходить, если не через спутники, то на коротких волнах. Армейские станции, и прочее.

Да и два города — это не вся Россия.

— Что, вообще связи нет? — спросил я.

— Вообще, — кивнул он. — Короткая работает, а вот длинной нет. Ни через спутники, ни через что-то другое. И тут варианта всего два: либо во всем мире такой же пиздец творится, либо нас гасят специально. Кстати, Гром.

Он протянул мне руку. Все-таки решил представиться.

— Сергей, — назвал я свое выдуманное имя, пожимая его лопатообразную ладонь. — Позывного не помню.

— А что за люди с тобой? — спросил он.

— Реально выжившие, — пожал я плечами. — Гражданские. У меня там учителя, юрист, профессор старый, студенты и школьница.

— А ты при них за няньку? — хмыкнул он.

— А что поделать? — развел я руками, после чего снова затянулся. — Бросать их что ли?

— Стволы у вас откуда? — спросил он. — Старье вижу, но ведь не охотничье.

— Склад каких-то мутных типов, которые стволами барыжили, подломили, — ответил я. — Там десять «укоротов» нашли. Остальное — охотничье, где чем разжились.

— Значит, не просто выжившие, но и со смекалкой, — хмыкнул он. — И выжили, и разжились, и тачками обзавелись. Тоже старье, вижу, но ведь сейчас и такое не ходит.

— А что такое? — не понял я. — Ладно, в Севасе ЭМИ удар был, говорят, синим в небе сверкнуло. А по остальному полуострову что?

— Ударов несколько было, — пояснил он. — После этого что-то посверкало еще, и потом связь легла.

— А если командования нет, то вы чем теперь занимаетесь?

— Ну как командования нет, — Гром усмехнулся. — Я вот своими бойцами командую. Мной — майор. Майором — полковник.

— А выше?

— А выше никого нет. Будешь еще сигаретку? — он снова полез в пачку.

— Не, еще эту не добил, — я мотнул головой, а когда он убрал табак в карман, все-таки спросил. — А что вы все-таки делаете? Не просто так же катаетесь и бензин жжете.

— А вот этого тебе знать не надо, — ответил он.

— Не надо, значит, не надо, — не стал я спорить. Мы люди не гордые. Пропустите?

— А куда вы денетесь, — хмыкнул он. — Пропустим. Но по пути можете нарваться и на других. Война, считай, по всему южному побережью шла, военные базы, мелкие охранные пункты, мобильные точки… Роботы те же. И зомби, естественно, полно, по всему полуострову началось одновременно, остановить не успели. Мост… — он вздохнул. — На мост я бы не рассчитывал. Да и по ту сторону, скорее всего, ничего хорошего нет.

Гром пару секунд смотрел на меня в упор, будто проверял, не начну ли дергаться или задавать лишние вопросы. Потом кивнул сам себе, будто что-то решил.

— Но вы, вроде, не идиоты. Да и выглядите прилично, — добавил он и хмыкнул. — Поэтому у меня к тебе предложение.

Я чуть склонил голову, не став перебивать. Он продолжил:

— У нас есть база. Ну как «база»… Поселок зачистили, укрепили частично, технику туда согнали, и кто уцелел — туда же. Людей немного, но порядок есть. Патрули, склад, врач даже имеется. Мы там хоть какую-то жизнь пытаемся наладить. Так что если вы не против — можем сопроводить.

Я не сразу ответил. Слишком уж всё звучало правильно. Даже чересчур. Что поделать, настороженность во мне взыграла. Такие предложения редко бывают бескорыстными.

— А в чём подвох? — спросил я.

— Подвох? — усмехнулся Гром. — Подвох в том, что придется делать то, что мы скажем. Но одиночки не живут, Сергей. Те, кто с нами, — живут. А те, кто пытается героить и выживать поодиночке, рано или поздно заканчивают кормом для мертвяков. Тем более, у вас транспорт, провизия, люди. Нам проще дать вам крышу и к делу приставить.

Он говорил спокойно, устало, без давления. Не уговаривал, просто констатировал. И от этого как-то даже поверилось.

Я докурил, бросил окурок под ботинок и раздавил.

— Место безопасное?

— Относительно, — пожал он плечами. — Лучше, чем дорога. Лучше, чем любой открытый лагерь. Мы не святее Папы Римского, но у нас правила. Не убивай, не грабь, не насилуй. Нарушителей в петлю, без разговоров. За базой присматривает наш полковник. Старый, он еще СССР помнит, ему вообще похрен, кто кем был до этого. Главное — что делает сейчас.

Поехать что ли? Хотя бы посмотреть, как люди живут?

Нет, оставаться там — это, конечно, не то. Понимаю, что нельзя. Просто потому что лучше уж жить своим умом, а там придется по струнке ходить, да во всем этих «воякоментов» слушать.

Лучше все-таки к мосту. А если там реально не проехать… Тогда в деревню какую-нибудь. Как изначально предполагали. Хотя, конечно, человек предполагает, а Господь располагается.

А я вообще в Бога верю-то? Да не особо вроде как.

— А если не впишемся? — решил уточнить я.

— Тогда поедете дальше, — кивнул он. — Никто вас держать не будет, мы ж не секта, и у нас не концлагерь. У нас нормальные люди живут.

Промолчал, обдумывая. Потом кивнул.

— Хорошо. Пусть остальные сядут, поедем вместе. Адрес скажешь?

— Не нужен адрес, — он махнул рукой. — За нами просто следуйте. Мы как раз на базу возвращались, так что на хвост вас возьмем. Приедете, посмотрите, а ам уже решите, оставаться или дальше катить.

Он отвернулся и коротко махнул рукой своим. Росгвардейцы снова заняли места в броневиках, только теперь без прежней настороженности. Машины глухо зарокотали.

— Лады, договорились, — кивнул я.

Мы разошлись в разные стороны. Он уселся в один из «Тигров», а я пошел назад. Естественно, что нашего разговора они слышать не могли, далеко, да и не орали мы в полную глотку. Так что пребывали в неведении. Стояли там, что-то шушукались, но особо не волновались.

Да и меня подуспокоило немного что ли. По крайней мере, разборки сейчас не будет.

— По машинам, — сказал я. — Едем за ними, у них база неподалеку. Говорит, люди живут. Съездим, посмотрим, что там и как.

— А что, поедем? — вытаращился на меня Валера.

— Поедем, — кивнул я, наклонился и подобрал свое оружие. Повесил «укорот» обратно за спину. — Почему бы и нет?

— Думаешь, им можно доверять? — спросил Степаныч.

— Не знаю. Но ты ж сам знаешь, если бы хотели убить — мы бы сейчас уже мертвы были бы. И все наше уже их стало бы. Так что не сказать, чтобы доверяю, но считаю, что рискнуть стоит. Хотя бы с той точки зрения, чтобы об полуострове больше узнать.

— А… — открыл, было, рот Игорь.

— Потом все разговоры, они нас ждать не станут, — я махнул рукой, уселся на мотоцикл, долбанул по кик-стартеру.

Движок взревел. Остальные тоже быстро погрузились в машины, и я газанул, отправив свой байк следом за «Тиграми», водители которых уже успели повернуть их, но пока что любезно ожидали нас.

Дальше мы двинули одной большой колонной. Мотор мотоцикла рычал, его трясло на дороге, мне приходилось дышать выхлопами броневиков, но я не обращал на это никакого внимания. Мне нужно было обдумать то, что я узнал.

Вся страна вымерла за один день? Калининград, Казань… Нет, я бы понял, если бы информация пошла из Москвы. Конечно, вирус мог распространиться, потому что люди так или иначе ездят туда-сюда, но…

Не может быть такого, что вообще нет связи. Какие-то автоматические сигналы должны проходить. Значит… Кто-то все-таки глушит. Или что-то. Мало ли подобных систем? Только вот кто ее запустил?

А Гром говорил спокойно, как будто уже давно всё это принял. Как будто смирился. Может, быть, и правда — так проще. Не думать, кто всё начал, зачем, для чего, а просто делать то, что можешь. Патрулировать, защищать, пытаться устроить новую жизнь.

Но почему никто из них не поехал до моста? Полуостров небольшой, из конца в конец ехать часов шесть, так что отправить людей можно. С другой стороны… В нынешней ситуации это то же, самое, что отправить людей на другой конец страны. И не какого-нибудь Люксембурга, а России.

Я покосился назад, посмотрел на машины, которые ехали сзади. Там Наташа, Яна, Лика, парни. Степаныч с Пашкой. Обычные люди. Они не готовы ни к чему такому?

И есть ли смысл рисковать, если даже вояки не решаются этого сделать?

Глава 2

Какое-то время мы ехали по трассе, а потом свернули на проселок, некоторое время тряслись по нему, то поднимаясь в гору, то наоборот спускаясь вниз, миновали очень красивое озеро, в которое вытекал водопад. Ну, если его, конечно, так можно назвать: брызгала какая-то струйка, да и все. Что-то подсказывало мне, что раньше я видел водопады больше и гораздо красивее.

А дальше я увидел что-то среднее между селом и укрепленной базой. Дома обычные, ничем не отличались от тех, что в коттеджном поселке, а некоторые так вообще даже деревянные, скорее всего из прошлого века.

И все это окружили забором из сетки-рабица, державшейся на вкопанных в землю столбах, перед которым навалили всякого хлама: негодные стройматериалы, ветки какие-то и прочее подобное. Сверху все увили колючей проволокой и спиралью Бруно. Ну, если тут оборону держали, то подобных вещей должно быть достаточно. Может быть, даже минные поля устроили.

Дорога вела к воротам, которые представляли собой сваренные из тех же самых труб каркасы, на которые была наварена же сетка. Соорудили и что-то типа вышки, но уже из бревен, а снаружи на небольшой земляной насыпи был установлен БТР. В таких же серых «ментовских» цветах.

Ну да, точно. Росгвардии в середине двадцатых разрешили иметь собственную тяжелую технику после каких-то там мутных событий. Громкая история была, но по истечении времени стерлась из народной памяти. Однако я что-то помню.

Нас никто не остановил: увидев «Тигры» дежурившие на входе парни в сером камуфляже тут же открыли ворота, пропуская нас на территорию деревни. Мы поехали следом, и скоро остановились на чем-то похожем на главную площадь. На самом деле тупик между четырех домов и еще одним строением, достаточно большим из мелкого красного кирпича. Сейчас так не строят, все больше синт-бетон, он светло-серый, без арматуры внутри, и его штукатурить надо.

Это была церковь, если судить по золотым куполам и крестам.

Честно говоря, я ожидал чего-то другого. Мобильных домиков из металла, палаток цвета хаки. Более внушительных укреплений. А так — обычная деревня, которую наспех забором обнесли. В достаточно живописном месте, кстати говоря: кругом лес, рядом скалы начинаются, тоже все лесом поросшие.

Но чувствуется, что тут порядок. Пока ехал, было видно, что парни с автоматами все контролируют. Но и гражданские встречались, даже дети гуляли. У меня аж внутри екнуло что-то: дети, и не заперты в четырех стенах, гуляют по улице, одна компания даже явно в догонялки носилась.

Я заглушил двигатель Урала и слез с него. Размял плечи: все-таки ехать приходилось в неудобной позе. Рядом захлопали двери «Тигров», а следом — ЛуАЗа и «буханки. Все выбирались наружу.

— С Полковником поговоришь? — спросил у меня Гром. — Ему интересно было бы узнать, что в городе творится. Мы туда особо не суемся, не рискуем.

— Там люди есть, — заметил я. — Могли бы вывезти их.

— Там и бандиты есть, я так понимаю, — ответил он.

— Ну, одной бандой меньше недавно стало.

Стащил с себя ремень автомата, передал Валере.

— Положи в машину, — сказал я. — И пусть все остальные автоматы оставят там, — повернулся к Грому и безальтернативно заявил. — Пистолеты у себя оставляем.

— Да ради Бога, — махнул он рукой. — Тут на самом деле почти все при оружии, даже гражданские. Мало ли чего может случится, зомби из города пойдут.

И правильно. Есть, конечно понимание, что пистолеты нам особо не помогут, если захотят нас взять «Росгвардейцы», то возьмут. Они-то все при автоматическом оружии. Но… Когда у тебя пистолет, плохих мыслей по отношению к тебе обычно возникает поменьше. Потому что у каждого в голове сразу сомнение появляется: «Вдруг не повезет, вдруг пуля достанется именно мне».

Да. Оружейные законы у нас жесткие, с оружием в общественные места не пускают. А ведь было бы гораздо безопаснее, если оно там у них было бы. Впрочем, насколько мне помнится все идет к легализации короткоствола для самообороны. Потому что до властей постепенно доходит мысль, что полиция всех защитить не может. Тем более во время Войны, и когда в любой момент может случиться еще одна вспышка этого же вируса.

Яна и Наташа подошли ко мне, причем было видно, что девчонка переминается с ноги на ногу, и на ее лице явно видно смущение.

— Наташа писать хочет, — проговорила женщина. — Да и нам тоже неплохо было бы.

Однако. Я об этом и не подумал даже. А ведь по пути еще не один раз остановки придется делать. Девочки — налево, мальчики — направо, но все при стволах и прикрывают друг друга.

— Куда можно? — повернулся я к Грому.

— Цинк, сходи, проводи, — повернулся к одному из бойцов тот.

— Только не подглядывать, — уточнил я.

— Как можно, — «Росгвардеец» хмыкнул и махнул рукой. — Пошли за мной, сейчас дойдем.

— Примут нас? — повернулся я к Грому.

— Мне сейчас все равно на доклад идти. Так что и тебя представлю.

— Сейчас, своим указания дам, — сказал я.

Повернулся к своим, сделал несколько шагов им навстречу. Все они выглядели настороженными, причем явно чувствовали себя не в своей тарелке. Кроме Степаныча. Тот просто бдил.

— Я там у тебя ноутбук видел, — проговорил Олег, который как раз вышел из машины и стал разминать ноги. — Рабочий?

Углядел, однако. Хотя я его особо не прятал, сунул в один из рюкзаков, да бросил. Знаний, как взломать пароль, у меня нет, так что груз по большей части бесполезен, но выкинуть рука не поднималась. Мало ли, когда пригодится.

— Да, — кивнул я. — С бандитов взял. А что? Он на пароле.

— Пароль убрать — больших проблем нет. Я посмотрю, ладно?

— А ты умеешь? — удивился я.

— Да… — он вдруг замялся. — Баловался в свое время. Чисто теоретически, если что, ни в каких атаках не участвовал.

— Ладно, — кивнул я. — Попробуешь, но когда я вернусь. Я думаю, мы тут на какое-то время остановимся, сейчас самая жара начнется, и на ней вы спечетесь все на хрен в машине. Как жар спадет, тогда и поедем.

Ну да, пару часов, пока солнце в зените, ехать определенно нельзя. Это мы с Валерой всем ветрам подставлены, а они там, считай, в железном гробу едут.

— Идешь? — спросил Гром.

— С местными не задираться, да и вообще старайтесь поменьше говорить, — принялся давать я указания своим подопечным. — От машин далеко не уходить. За оружие почем зря не хвататься, но если что…

Они покивали. Ну, пока с ними Степаныч, можно быть относительно спокойным. Он прекрасно должен понять, когда ситуация из ничем не угрожающей перейдет в такую, что нужно будет палить из всех стволов.

Мы с Громом двинулись в сторону церкви, и он при входе размашисто перекрестился. Я почему-то сделал то же самое, чуть и почувствовал, что никаких эмоций у меня это не вызывает. Чисто формально.

Они штаб в церкви разбили что ли?

— Самое большое здание, — пояснил «Росгвардеец», поймав мой взгляд. — Мы из утвари ничего не трогали, и даже священник у нас есть, службы проводит по воскресеньям. Он так-то единственный из села, кто выжил. Заперся внутри, вот и повезло.

Я хмыкнул. Однако. Впрочем, оно логично: здание все-таки хоть немного, но на отшибе, да и большое, просторное. Действительно в качестве штаба должно подойти гораздо лучше, чем остальные избы.

Поднявшись на невысокое крыльцо, Гром потянул на себя тяжелую резную деревянную дверь, пропуская меня внутрь. Я вошел, вдохнул воздух, крепко пахнущий ладаном и воском от свечек. Привычка принюхиваться, входя в помещение, уже въелась в подкорку — это ведь самый простой способ обнаружить спрятавшихся зомби, они, как ни крути, но воняют.

Внутри действительно все было как в церкви, если не считать, что в просторном зале оказалось размещено несколько столов, на том месте, где раньше явно была церковная лавка, находилась радиостанция, да еще пара ноутбуков на столе оказались раскрыты. Военные, защищенные.

Но иконы, подсвечники никто не трогал. И даже алтарь был по-прежнему огражден веревкой.

И тут работали люди, тоже в форме. Правда, у некоторых встречалась уже не серая, а обычный камуфляж. Мультикам, принятый в российской армии.

Внутри церкви было прохладно, несмотря на солнце снаружи. На миг даже захотелось остаться тут подольше, но не для молитвы, а просто отдохнуть от дороги. Гром молча прошёл по центральному проходу, и я двинулся следом.

У за дальним столом, сидел пожилой человек в серой форме, без погон, но с явно армейской выправкой. Лицо сухое, скулы будто срезанные, волосы на висках острижены практически под ноль, сверху есть немного седых волос. Глаза светлые, пронизывающие. Перед ним лежали бумаги, карта полуострова, пара бланков с записями и Стечкин в кобуре-прикладе.

Рядом стоял еще один — в армейском камуфляже, моложе, с таким же защищенным КПК в руках.

— Разрешите? — спросил Гром.— Проходи, — отозвался старший. Голос у него был спокойный, хрипловатый.Гром козырнул и принялся представлять меня:— Группа гражданских. С дороги. Из Севастополя, говорит. Порядочные, не буйные. Вот главный, сам — бывший военный. Потерял память, но по разговору видно, что не зеленый.

Полковник перевёл взгляд на меня.— Имя?— Сергей, — ответил я и уточнил. — Позывного не помню, а настоящую фамилию и сам не знаю.— Бывает, — коротко сказал он, никак это не прокомментировав. — Где держались?

— Коттеджный посёлок, на юге, в Балаклавском районе.

Он медленно кивнул, повернулся к Грому.— Сколько их?— Десять. Из них двое детей. Один подросток, одна девочка. Остальные — взрослые, все при оружии.

— При оружии — это хорошо, — сказал полковник, снова повернулся ко мне. — Чем вооружены?— Десять «укоротов», немного охотничьего, пистолеты, — пояснил я.

— Хорошо, — он поднялся и протянул мне руку. — Сафин Евгений Дмитриевич. Бывший полковник Росгвардии.

— Почему бывший? — спросил я, пожав ему руку. — Вроде же все при деле.

— Потому что нет никакой Росгвардии, мы теперь все — гражданские. С нашим делом что? — спросил он у Грома.

— Хорошо, — кивнул он, покосился на меня. Докладывать при мне он явно не хотел. Секретность, все дела.

— Своих распусти, пусть отдыхают. Твои, Сергей?— У машин.

— Ладно. Пусть отдохнут. Сейчас жарко станет, ехать никуда не стоит. Ты иди, с тобой… — снова посмотрел на меня, — Поговорим. Есть у меня к тебе пара вопросов.

Я кивнул.— Слушаю, товарищ полковник.

Гром развернулся и двинулся прочь. Похоже, что в город они не суются, и им нужны сведения из первых рук. Ну, на их месте я бы тоже не особо рисковал, разве что по краю прошелся бы, да повытаскивал, что плохо лежит.

— Выживших в городе много? — тут же он взял быка за рога.

— Я про несколько групп слышал, — ответил я. — Еще, говорят, ОМОНовцы скооперировались и тоже там сидят. Но они теперь такие… Полубандиты. И с каждым днем выживших все меньше становится, потому что их зомби кошмарят, ну и друг друга они тоже режут.

— Почему не выходят? — спросил он.

— Сложно, машин нет, — пожал я плечами. — Нам очень повезло, что мы выбрались. Удалось несколько старых тачек найти, которые ЭМИ удар пережили.

— Да, понятное дело. А пешком?

— Хрен выйдешь, — покачал я головой. — Сожрут. Зомби просто охренеть как много. А как ближе к центру двинулись, там еще хуже. И разрушения после боев есть. Нам повезло, говорю же.

— Машины, стволы, — проговорил он. — Ну тут не просто везение, однозначно.

— Наверное.

— Остаться хотите? — спросил он. — Нам нормальные люди нужны.

— Нет, — тут же покачал головой я. — Мы к мосту поедем.

— К мосту, — хмыкнул он. — А доедете? Мы лично не рискуем.

— Вообще ни рискует никто? — удивился я.

— Кто-то и хотел бы, но приказа я не даю, — он покачал головой.

— А почему? — спросил я. Если честно, я до сих пор этого не понимал. — Почему так-то? У вас техника, БТР вон стоит. Пару автобусов добыть из туристических, их полно. Погрузить всех, да рвануть.

— Потому что мы тут не просто так. Людей из окрестных селений спасаем. Это первое. А второе — не верю я, что можно доехать. У тебя как с памятью, помнишь, что перед этим на полуострове творилось?

— Я не знаю, сколько в коме провалялся, — я покачал головой. — Да и как в госпиталь попал не помню.

— Перед тем, как связь пропала, говорили, что такая петрушка по всему Крыму. Симферополь потеряли практически сразу, там очень быстро все развернулось. Да чего говорить, даже до сел малых дошло. Что еще хуже: оккупанты эти ебаные, они никуда не делись, скорее всего. Ты по южному берегу ехать собрался?

— Да, — кивнул я.

— Рискованно. Там бои шли много где. Ну и дорога — узкая, серпантин, через горы, перекрыть легко.

— Все равно лучше, чем через Симферополь, — качнул я головой. — Сам же говоришь, что его быстро потеряли. Но мы все равно поедем, товарищ полковник. Надо хотя бы попытаться выбраться отсюда. Не думаю я, что по всей России так.

— Ладно, — сказал вдруг полковник. — Если уж поедете туда, то не порожняком. Дадим вам связь. Ее, сука, словно глушит кто-то, конечно, но может все-таки сработает, тем более раций этих у нас. Если получится — выйдешь на связь, попытаешься сообщить, что там. Не обяжу я тебя этим сильно?

— Да без проблем, — развел я руками, но решил все-таки выпросить что-то для себя. — А коротких раций у вас нет? Хотя бы двух-трех. У нас две машины и мотоцикл, и без связи ехать сложно.

— Короткие самим нужны, — он поморщился. — Что, в городе достать не удалось? Стволы взяли, машины тоже, а раций нет?

— На окраинах все магазины разграблены, а чтобы в центр лезть, — сказал я. — Кроме меня еще один боец, да и тот старик совсем. Да и… Там военные.

Услышав это, он подался чуть вперед.

— Точно? Сам видел?

— Косвенно, — я усмехнулся. — Видел дезертиров из них. Вот от них и слышал, что на большой земле может все нормально быть. На мосту, правда, говорили, кордоны стоят.

— Ставили, — кивнул он. — Но есть информация и о том, что в других городах та же история началась.

— Слышал, Гром рассказывал. Но мы все равно поедем, товарищ полковник, попытаемся выбраться. Рацию, конечно, возьмем, если получится, свяжемся, расскажем, что происходит. Вы, значит, к побережью не ездили?

— Нет, — он покачал головой. — Не могу я так рисковать.

— Ладно, — сказал я и повернулся, услышав стук клавиш. Увидел, как один из мужчин в военной форме что-то набирает на ноутбуке. И тут мне в голову ударила мысль: а что если…

— У вас тут армейцы, я вижу, так? — спросил я.

— Да, прибились, — кивнул Сафин.

— А баз армейских нет? По военнослужащим?

— Какие-то есть, — без особого энтузиазма проговорил он. — Но не все, естественно.

— Можно личный номер пробить? — спросил я, снял с шеи жетон и протянул ему.

Полковник взял жетон, посмотрел на него, повертел в пальцах.— Сохранил, — кивнул он. — Уже что-то.

— Единственная вещь, которая со мной осталась, — ответил я. — Когда в себя пришел, на шее висел.— Пошли, — сказал он, поднялся и двинулся к тому самому лейтенанту, что копался в ноутбуке. Тот обернулся, и полковник протянул ему мой жетон. — Климов, пробей.— Есть, — коротко отозвался тот и принялся вбивать данные.

Я сделал шаг в сторону, наблюдая, как его пальцы шуршат по клавишам. В церкви снова стало тихо: только скрип кресел и стрекотание кулера ноутбука, которые терялись под высоким куполом.

Прошло секунд десять. Климов нахмурился. Ещё постучал по клавишам, потом поднял голову:— Есть совпадение… Но доступ ограничен.— Что значит «ограничен»? — чуть сузил глаза Сафин.— Файл отмечен как «засекречено». У меня такого уровня доступа нет.

Он перевёл взгляд на меня.

А у меня в голове будто кто-то включил приглушённый гул. Засекречен. Нет, ну в больнице все истории болезни были помечены, как «Неизвестен», но это, возможно, какие-то меры предосторожности или попытки скрыть реальные потери. Но все-таки…

— Ты уверен, что не помнишь, кто ты? — спросил Сафин с явной иронией в голосе.— Уверен, — ответил я. — Иногда что-то всплывает. В последнее время даже лица появляться стали, но о себе практически ничего не помню.

Полковник чуть наклонился вперёд.— Если твое дело засекречено, то ты определенно не был обычным стрелком. Так что думай, «Сергей».

Имя мое он произнес так, что было понятно, что настоящим его уже не считает. Климов молчал, но смотрел на меня с интересом.

— Ладно, — выдохнул Сафин. — Не знаю, кем ты раньше был, но мы теперь все, считай, гражданские. Иди к своим, передохни, потом рацию принесут. А там и дальше двинете.

Глава 3

Поводов задуматься тут было предостаточно. Да и разочарование определенное в душе присутствовало, потому что я думал, что все: есть базы, и сейчас я наконец-то выясню, кто я такой. Ну или хотя бы просто узнаю свои настоящие имя и фамилию. И ведь вариант железный: жетон, личный номер, они точно принадлежали мне. Не мог же кто-то другой его на меня надеть.

Но, увы, все оказалось не так. Доступа нет…

Вернее, он-то имеется, но вот уровень не тот, чтобы добраться до нужной информации. И тут начинается самое интересное: приходится только гадать, кто же я такой. Собственная память повреждения, наверняка последствия черепно-мозговой травмы, не зря же у меня башка вся шита-перешита. И ничего такого не подсказывает, только вбрасывает что-то про прошлое, причем исключительно ассоциациями.

Не простой солдат — это точно. Не обычный стрелок. Разведка? Контрразведка?

А как так получилось-то, что я осколки головой поймал? Это любому понятно: прошло впритирку, взрезало башку, да и по мозгам врезало порядочно. На самом деле тут и определенное везение имелось, потому что могло и в голову войти, и тогда я бы тут не стоял. Но вышло то, что вышло.

И чем больше я об этом думал, тем сильнее у меня начинала болеть голова. Поэтому я решил, что сосредоточиться надо на более насущных вещах. Повезет — рано или поздно найду того, кто расскажет мне, кто я такой. Либо сам вспомню, такая вероятность тоже имеется.

Глубоко вдохнув, я резко выдохнул, пытаясь выбросить все эти мысли из головы. Второй раз, третий. Простое упражнение, но помогает обычно.

Вот и получилось.

Тогда я спустился с крыльца церкви, прошел через дворик и оказался около машин, где расположились мои люди. Степаныч чуть в стороне, курил, но продолжал наблюдать за ситуацией, остальные скучковались. Увидев меня, старик кивнул, мол, все спокойно, после чего забычковал сигарету о заборный столб и двинулся в нашу сторону.

Почти все стояли снаружи, кроме Яны, но ее я увидел через окошко фургона. Она там, с Артуром, наверное, он ведь до сих пор стоять не может. Может повязку меняет или еще чем-то помогает.

— Ну как? — спросила у меня Лика.

— Все нормально, — ответил я. — Они решили ситуацией воспользоваться. Раз уж мы к мосту едем, то дадут нам связь, рацию. Одну длинную, чтобы с ними связаться могли, и обещали пару коротких, чтобы мы между собой могли общаться, пока в колонне едем. Кстати, кто-нибудь умеет рацией пользоваться?

— Я умею, — сказал Степаныч. — Да и научу, в случае чего, там ничего сложного нет.

— А мы пока чем занимаемся? — спросил Игорь.

— Отдыхаем, — я уселся на сиденье мотоцикла.

Можно было бы, конечно, не тратить зря времени, а дать им поупражняться с оружием, но не думаю, что местные будут сильно рады, если мы начнем тыкать во все стороны стволами. Даже незаряженными. На самом деле для этого неплохо было бы ЛЦУ еще заиметь.

Да много чего не лишним было бы заиметь.

— Займемся нашим делом может быть? — спросил Олег.

Ну вот какие данные могут быть на ноутбуке у бандита? С другой стороны, слишком уж он выглядит сурово для того, чтобы это был просто комп, видно же, что военный. Да и парню явно неймется. Так что пусть займется, почему нет.

— Садись в коляску и начинай, — пожал я плечами.

— Я мигом, — он тут же унесся в сторону «буханки».

Мне осталось только ждать. Я осмотрелся по сторонам, размял шею. Люди ходят, опять же гражданские какие-то есть. На самом деле, была бы моя воля, я бы остальных тут оставил, да пусть живут. Им явно особо ничего не угрожают, а «Росгвардейцы» — вроде бы нормальные люди.

И даже перед Ириной вроде как обещание бы выполнил. Позаботился, так сказать, отдал девчонку туда, где спокойно и безопасно.

А сам бы рванул дальше, в сторону Крымского моста. Но… В этом и проблема, что никто не решится остаться. Они все уцепились за меня, как будто я их единственная надежда на выживание. Да и страшно им будет, тут ведь ни одного знакомого. А если какой-то конфликт будет, то местные власти однозначно будут на стороне местных же. И мои люди это отчетливо понимают.

Придется всех с собой тащить. Впрочем, они не такой уж и балласт.

Олег уже успел вернуться с ноутбуком и, недолго думая, уселся в коляску мотоцикла, после чего выложил компьютер себе на колени. Да, за границей их ведь так и называют «лэптоп». То есть то, что лежит на коленях.

Он же воткнул в разъем флэшку, которую вытащил откуда-то из кармана, включил, потыкал по клавишам.

— BIOS тоже на пароле, в «бут меню» не зайти, — сказал он. — Сейчас…

И вытащил отвертку. Что ж, похоже, что он знал, что делать. Ладно, остается только ждать. В крайнем случае, если придет время отправляться, я его в машину засуну, и пусть там занимается, а сами дальше поедем.

Пока Олег сосредоточенно возился с ноутбуком, время будто застыло. Воздух был жаркий, но еще не душил, солнце поднялось, но не совсем высоко. Над деревней нависла тишина, в которой звенели лишь стрекот кузнечиков да редкие крики детей где-то за домами. Хорошо тут на самом деле, спокойно.

Я снял куртку, повесил на руль мотоцикла и двинулся чуть в сторону, стараясь не уходить далеко. Взгляд зацепился за девочку лет десяти, которая с жадностью ела кусок арбуза, сидя на крыльце одного из домов. Рядом с ней пожилая женщина, возможно, бабушка, тихо что-то говорила, поправляя платок.

Мирные сцены, как будто и нет никакого апокалипсиса, и мир не улетел в тартарары.

— Эй, парень, — донесся голос сбоку.

Я обернулся. Ко мне подходил один из местных — мужчина среднего роста, в спортивных штанах, бронежилете поверх футболки и с автоматом на ремне. Лицо широкое, с густой щетиной и усталыми глазами. Судя по виду — не военный. Гражданский, но вооруженный.

— Да? — остановился я.

— Я Петр, — представился он и протянул руку. — Ты у нас тут, говорят, с командой пришел. Только что с полковником разговаривал?

— Да, был у него, — кивнул я, пожал руку. — Сергей.

— Я за гражданских отвечаю. За тех, кто не в форме, но и семьей им не приходится. Староста, можно сказать. Поговорим?

Я кивнул, мол, нормально, подходи, не вопрос. Он заглянул за мою спину, посмотрел на группу, на Олега в коляске, который теперь уже откручивал заднюю крышку ноутбука и шевелил губами, бормоча что-то себе под нос.

— Команда у тебя… Женщины, дети.

— Так получилось, — пожал я плечами. — В посёлке держались, потом решили выбраться. Я вроде как за главного, да. Не то чтобы стремился, но кому-то надо было.

Петр коротко усмехнулся:

— Понимаю. У нас так же было. Люди сбивались в кучу, у кого руки не трясутся — те и становились главными. Вот и у меня так получилось. В здании ДК скрывались, а когда «Росгвардия» стала своих вывозить на автобусах, удалось пробиться через зомби и к ним пробежать, — он вдруг резко помрачнел. — Двоих укусили при этом, а еще одного пацана на куски почти разодрали.

— Зато остальные ушли, — заметил я.

— Ушли, — он выдохнул.

— Спокойно тут у вас, — сказал я.

— Пока всё спокойно, — ответил он. — Но бывает, что и за оружие хватаются. У нас тут недавно один психанул, подумал, что его жену в медпункт не пустили специально. Сперва ушел, потом вернулся домой за автоматом и… Пришлось успокоить.

— Насмерть? — спросил я спокойно.

— Ага, — кивнул он, причем теперь на его лице не было видно на капли сожаления. — Мы не армия, конечно, но и не балаган. Терпеть такого никто не станет. Да и гвардейцы эти… Пацаны резкие, как ни крути.

Олег что-то ругнулся себе под нос. Судя по тому, что он снова полез во внутренности ноутбука, не всё шло гладко. Что он там вообще делает? Как пароль можно сбросить через железки-то? Хотя, я-то в этом вообще ничего не понимаю.

— А чего там пацан с компом ковыряется?

— Да, взяли с бандитов, а ему интересно. Вроде как умеет. Ну даже если и сломает, то не жалко, я не думаю, что там что-то полезное может быть. Так что пусть ковыряется. Делать все равно нечего.

Петр кивнул, пожевал губу, после чего спросил:

— А вы к мосту идете, да?

— Да, — кивнул я. — Полковник нам рацию навязал. Типа разведкой пойдем.

— Ну, это понятное дело. Есть понимание у людей, что тут… Не так чтобы железно спокойно все.

— Почему это? — не понял я. — Вроде забор, куча вооруженных людей.

— Людей снабжать надо, — ответил он. — А каких-то больших складов у нас, ясное дело, нет. Сейчас еще ладно, можно по деревням погонять, взять овощей, фруктов, кто что растил. Картошки накопать можно будет попозже, так и будем, наверное, под автоматами. Но зима придет, и там все гораздо грустнее станет.

— Так теплые же зимы тут должны быть, — сказал я.

— А вот сейчас уже не скажу, — он покачал головой. — Раньше и штормов таких не было. И ведь не в первый раз уже. Регулярно практически, каждые четыре-пять дня, и приходят они с побережья, как по расписанию. Думаю, не так-то тут все просто.

— Возможно, — я почесал в затылке. — Мы тоже под один такой попали. А до этого я не помню ничего. Вообще ничего, память потерял.

— Понимаю, — он кивнул, глядя на шрамы. — Кстати, я тут еще и негоциант, типа, местный. Так что, если захочешь чем-то поменяться, то можешь обращаться ко мне. Не сказать, чтобы у нас много чего, не рынок, но все же…

— У нас все есть, — ответил я, сразу пресекая эту попытку.

Ну а на что мы можем поменяться? На еду? У нас самих ее немало. Да и действительно у нас есть все, я бы только не отказался бы свой автомат сменить на нормальный, полноразмерный. Или обвесом к нему разжиться. Но только увы, ствола мне никто не даст. Разве что…

— Коллиматорных прицелов на «ласточкин хвост» нет? — спросил я.

— Неа, — он покачал головой. — Если я не знаю, что это такое, то считай, что нет.

Ну да. Да и если были бы, то никто нам их на пару банок тушенки не поменял бы. Все-таки штука очень полезная. Так что об этом придется думать самим и позже.

— Сергей, — крикнул позади Олег. — Я зашел!

— Пойду посмотрю, — сказал я Петру. — Приятно познакомиться было.

Мы снова обменялись рукопожатием, и я двинулся обратно, к мотоциклу. Уселся на сиденье, заглянул в экран ноутбука. На улице пусть и солнечно было, но не не бликовал, был рассчитан и под такие условия.

И действительно, увидел, что под какой-то неизвестной мне операционной системой открыто файловое древо.

— Это ты как так? — спросил я.

— Перемычку скинул, сбросил BIOS, — принялся объяснять подросток. — Потом загрузился с Kali Linux с загрузочной флэшки. Там еще шифрование на диске было, но ключ тут же, на скрытом разделе. Так что доступ у меня почти полный. Ну? Что искать?

А вот хрен его знает. Не думаю я, что Шайба пользовался ноутбуком для того, чтобы порнуху посмотреть. Что-то там должно быть.

— Батарейки надолго хватит? — спросил я.

— Часов на восемь, это же военная модель, потребление минимальное. Ну а в крайнем случае, можно будет у местных немного электричества украсть. Сам же слышишь, генераторы работают.

— Ладно, давай сюда, — я протянул руку. — Будем смотреть, что там.

— Э, мне тоже интересно, — сказал он. — Да и это я его взломал.

— Да никто тебя не гонит, — я наклонился и забрал у него ноутбук. — Смотри, сколько тебе угодно.

Я раскрыл ноутбук на коленях, Олег навис сбоку. Глаза у него горели, будто он не компьютер бандита взломал, а гробницу фараона вскрыл. Ну да, подросток, что с него взять.

Файловая система была незнакомая, мне определенно ни разу не приходилось работать с этой системой. Но общие принципы все одинаковые, так что разберусь. Не такая уж это и большая проблема.

— Ну что, откуда начнем? — спросил я.

— Тут несколько папок в корне. Одна называется «Счета», другая — «Связь», третья — «Логистика», и ещё пара — просто по датам. А ещё есть скрытые. Вот эта, — он ткнул пальцем в папку с серым названием и точкой в начале. — Только что открыл. Там текстовики. Больше сотни.

Ну что ж, смотрим, что за файлы. Вот, самый последний. Дата стоит за неделю до того, как мы его хлопнули, позже уже ничего не было. Называется «EVAC_KRYM.txt».Я кивнул, щелкнул по названию, и файл открылся. Текст был короткий. А еще…

А еще он был на английском. И прочитав несколько предложений, я понял, что знаю этот язык если не на уровне натива, то очень близко. Еще один штрих к портрету моего прошлого.

[TX-OPERATIONS]: Обстановка в регионе нестабильная. Шторм мешает подходу эвакуационного транспорта. Ожидайте в точке возможного прибытия.[SHAYBA]: У нас тут жопа. Вы обещали эвакуацию.

Судя по дате, ответ пришел через сутки. И он был совсем уже сухим и официальным.

[TX-OPERATIONS]: ВС РФ полностью изолировали остров. Периметр закрыт. Ничем не можем помочь.[SHAYBA]: Вы чё, суки, меня бросаете? Вы охуели?

[TX-OPERATIONS]: Конец связи.

— Ну охренеть, — только и сказал я. — «Вы обещали эвакуацию». Интересно.

Я промотал папку, они там переписывались достаточно активно. Причем Шайба все больше докладывал о ходе операции, а в более свежих начал расспрашивать, когда его уже наконец эвакуируют.

Я пролистал до самого начала папки, открыл самый первый файл. Он назывался «KRIM_OP».

Объект: Полуостров КРЫМ. Севастополь.Ответственный (в поле): Шайба А. Г.

Цель операции: Снижение плотности населения в урбанизированных зонах, дестабилизация регионального управления, создание условий для локального коллапса.Инструмент: Контейнеры 2-го класса (VRS-Beta), начиненные наноботами, зараженными вирусом N-715.

Основные очаги распространения: водоснабжение.

В торичные очаги распространения: медицинские учреждения.Вторичная цель: наблюдение за реакцией населения, оперативное реагирование местных сил.Контроль: ежедневные отчёты, скрытая эвакуация ключевых агентов после достижения порога в 45% заражения.

— Это что, блядь, такое? — выдохнул Олег.

— Это? — спросил я, пролистав файл еще немного. — Это, мать его, план по обезлюживанию Крыма. Причем, план не наш, а американский. А Шайба этот ваш — это не просто бандит.

Мысль я заканчивать не стал, пролистал вниз. Последние строки файла, да еще и с гиперссылками на другие файлы «KAZAN_OP», «KALININGRAD_OP» и даже «MOSKVA_OP».

Я стал открывать файлы один за другим, и они сразу же выходили новыми вкладками. Прочитал про Казань… Ответственный, но под позывным, отчет о том, что все идет по плану, и что операция выходит на завершающую стадию. Калининград — то же самое.

Москва. А вот в Москве у них все не сработало.

Исполнители были задержаны, оборудование и инструменты изъяты.

Вероятность вторичного заражения считается нулевой.

Комментарий: русские умеют бороться с вирусом, тем более мы сами его у них украли. Рекомендую переход ко второй стадии: атаки газом и сброс десанта из генномодифицированных объектов.

— Шпион американский ваш Шайба, — сказал я, разминая шею. Закрыл ноутбук и отложил его в сторону на сиденье.

— Как это, — удивился Олег. — Он сидевший, авторитет. Его давным-давно все знают.

— А вот так, — сказал я. — Да и мало ли таких спящих агентов. И вот еще несколько, попытались вирусы выпустить в Казани, Калининграде. И в Москве. Но только столица им не по зубам оказалась.

— И они, похоже, на это останавливаться не собираются, — у подростка было такое лицо, будто он только что в мировой заговор влез. В общем-то так оно и было. — И собираются еще что-то с Москвой сделать.

— Нужно этот ноутбук полковнику отдать, — решил я. — Пусть сами разбираются, да и информация для нас в общем-то бесполезная. Нам надо выжить и выбраться отсюда.

И тут я вспомнил, за что у меня так зацепился взгляд. Почему они называют Крым островом?

Ладно. Разберёмся. Если доберёмся.

Глава 4

— Пошли, — сказал я, поднявшись на ноги. — Покажем им это.

— Ты уверен? — спросил Олег. Ему, похоже, не хотелось делиться секретами, которые удалось добыть. Ну и правильно: приятнее чем владеть секретом только то, что кроме тебя о нем больше никто ничего не знает.

— Уверен, — кивнул я. — Пошли.

Я взял ноутбук аккуратно, чтобы случайно не закрыть его, и не выдернуть флэшку с операционкой, и мы двинулись в сторону церкви. Олег засеменил за мной. Поднявшись на крыльцо, я посторонился. Подросток не сразу понял, что от него требовалось, а потом, когда смекнул, потянул на себя двери.

Я прошел первым, он следом. Здесь все было так же: люди работали, Сафин сидел за самым дальним столом, у алтаря. И я двинулся прямо к нему.

— Что случилось? — спросил он.

— Есть информация, — ответил я. — Смотрите.

— Климов! — тут же позвал он. — Иди сюда, посмотри.

Лейтенант тут же оторвался от своей работы, подошел к нам. Я поставил ноутбук на стол, и он тут же взялся, покрутил его в руках, осмотрел со всех сторон, после чего посмотрел мне в глаза и спросил:

— Где взяли?

— А что не так? — спросил я.

— Натовский же, — хмыкнул он. — Маркировка, вижу, затерта, но точно импортный. У нас сейчас такого не добудешь, все на «Байкалах» и «Эльбрусах».

— Не так важно, что на нем, — ответил я. — Гораздо важнее, что на ноутбуке за информация.

Климов тут же поставил ноутбук на стол, постучал по клавишам, хмыкнул.

— Kali Linux? — спросил он. — Да за такое сесть можно, вы в курсе?

— Чисто в образовательных целях, — тут же заявил Олег. — Нужны же стране специалисты по информационной безопасности.

— Да ерунда это все, кого эти законы сейчас ебут вообще, — проговорил Сафин. — Что вы там нашли вообще?

— Читайте, изучайте, возможно будет интересно, — сказал я. — Там — истоки всей это херни, из-за которой мы сейчас выживаем, а не живем.

Климов же уже изучал файл за файлом, все подряд. Открыл, пролистал, закрыл. Похоже, что память у него была фотографическая. Да и вообще, он явно не штурмовиком был раньше: и сложение не то, да и в целом слишком уж умный вид для обычного дуболома. Скорее всего, действительно хакер на службе в армии. Третья мировая шла своим ходом, причем не только в реальности, но и в информационном пространстве.

И чем больше файлов он изучал, тем более напряженным становилось его лицо.

— Полковник, посмотрите, — сказал он, раскрыв ноутбук пошире и повернув к командиру.

Тот бегло пробежал текст глазами, после чего покачал головой.

— Значит, прав был Свят, — сказал он. — И вирус действительно у импортных оказался. Черт. А мы-то думали, что мы со всеми разобрались.

И тут я ничего не понял. Какой еще Свят. И о чем идет речь?

— О чем вы, товарищ полковник? — спросил я.

— Да все просто, — Сафин откинулся на стуле, после чего постучал себя по карманам и достал пачку сигарет. Осмотрелся, понял, что находится не только в штабе, но и в церкви, и курить тут ему, похоже, воспитание не позволило. Так что он убрал табак обратно. — Вирус наш. Разрабатывался на Урале в городе Волков. Слышал что-нибудь об этом?

Я покатал слово «Волков» на языке, но ничего не вспомнил. Полковник воспринял это правильно:

— Ну да, об этом мало кто слышал, информация засекреченная. А я знаю, потому что сам в тех событиях участвовал. Там тоже вирус на волю вырвался, и почти весь город перемер. Он, вроде как, до сих пор там стоит, бомбить его в итоге почему-то не стали, просто закрыли. А я был лейтенантом в «Росгвардии» местной тогда. И был там один ЧВКшник из «Волков», который помог людям эвакуироваться.

Вспышка памяти. Бар, причем видно, что военный. Все люди в камуфляже, пьют, веселятся, играет громкая музыка из развешанных повсюду динамиков. Я сижу за столом, рядом…

А вот и они. Жид, Фрай, Вирус. Теперь я вспомнил их лица. Все навеселе, потому что на столе у нас по полупустой литровой кружке пива, и я прекрасно понимаю, что это уже не первая из тех, что мы употребили.

— Ну что ж, Край, похоже, что пришло время, — говорил Вирус. Черт, а мужественный у него профиль. Челюсть вперед выдается, глаза чуть узковатые, но при этом голубые. — После вчерашнего ты точно заслужил.

Он кладет руку в карман, и достает из нее что-то, кладет на стол прямо передо мной. Я беру — это патч в виде щита. На нем изображен оскаленный череп волка, вокруг которого нарисована мишень.

Хмыкаю и леплю себе на патч-панель на плечо. И понимаю, что вот так вот буднично меня посвятили в ветераны этого подразделения. Никакой торжественности, просто бар и парни из моей команды вокруг.

Вспышка тут же закончилась, и я вспомнил. «Волк». Частная военная компания. Я в ней служил.

И Край. Это мой позывной. Так меня раньше звали.

Грань между моей нынешней памятью и прошлой истончилась, и я сделал усилие пытаясь наконец вспомнить, кто я такой. На секунду мне показалось, что вот-вот, перед глазами замелькали еще какие-то картинки, но потом все резко прекратилось.

Глухо. Тишина.

— Что ж, значит, мне тут ничего не угрожает, — проговорил вдруг Сафин. — Потому что один чокнутый профессор на месте вакцину разработал, и всех, кто там был, привили. Нас потом почти полгода по лабораториям держали, не выпускали, но в итоге наших отправили дальше служить, кто захотел. Так что укус — не укус, мне поровну.

— Повезло вам, — со вполне искренней завистью проговорил я. Мне бы возможность не бояться укусов, так все гораздо проще было бы. Но увы.

— Вы в городе были, — посмотрел полковник на меня. — Никаких изменившихся тварей не видели? Таких… Вроде бы на людей похожих, но при этом на обезьян, да еще и…

— Видел, — проговорил я, перебив его. — Как раз в бункере у контрабандистов на такую наткнулся. Она два целиковых трупа сожрала, и в какую-то такую штуку обратилась.

— Гром! — полковник, кликнул моего знакомца, который сидел склонившись над картой. — Сюда подойди!

Здоровяк пружинистым шагом подошел к нам. Воинского приветствия отдавать не стал, похоже такие формальности среди местных давным давно отменили.

— Собирай команду прямо сейчас, — сказал он. — А потом езжайте и собирайте фары, можно прямо по трассе, с разбитых машин скручивайте. Никакого ксенона, никаких блоков розжига, только галоген, чтобы можно было напрямую запитать.

— Зачем? — удивился Гром.

— Потому что нужно, — ответил он. — Потом объясню. И наберите побольше, нам придется весь периметр забора освещать.

— Ладно, — ответил сержант, после чего развернулся и двинулся прочь из штаба. А мы все уставились на полковника.

— Вот эти вот твари — мы их звали морфами. И единственное чего они боятся — это света. Сейчас, я так понимаю, их немного, но зомби жрут, причем иногда охотятся друг на друга. От этого меняются, становятся сильнее, быстрее, умнее. И потом они на охоту прочь из города пойдут, потому что живая человечина для них вкуснее.

Я содрогнулся. Представил сразу несколько таких тварей. Да они нас на куски разорвали бы, причем очень быстро, и отстреляться я не смог бы. Особенно если учесть, что им только в голову имеет смысл палить. Ну, Степаныч ему сустав отстрелил, конечно, иначе все гораздо сложнее было бы.

Ладно.

— А есть еще крысиные короли, которые этих морфов могут в стаи собирать, — проговорил Сафин. — И тогда все еще страшнее становится. Могу так сказать: нам очень повезло, что мы вырваться смогли, да и то не все. Тот же Свят… Он вот не вышел.

— Ладно, — проговорил я. — Вирус, да. Вакцина от него есть, только она, я так понимаю, на большой земле. И что теперь делать-то?

— А это значит, что ваша миссия теперь на совсем другой уровень выходит, — сказал полковник. — Я до этого вас просто использовать собирался, доберетесь — не доберетесь без разницы. А теперь очевидно, что валить нам надо с полуострова. Просто мертвецы — это одно дело, а вот морфы… Они нам никому житья не дадут.

— А что за морфы-то? — вдруг спросил Климов, не поднимая взгляда от экрана.

Он продолжал стучать по клавишам, проверяя документацию.

— Вот увидишь, узнаешь, — ответил полковник, повернулся ко мне. — А прошлого хозяина ноутбука вы, получается?

— Завалили, — ответил я. — Пристрелил. Он бандой командовал в городе.

— Ну еще бы, — сказал Сафин. — Собаке собачья смерть. Он ведь, сука, знал, что это за вирус, и готов был, пусть его и не эвакуировали. Я лично тоже думал, но сомневался, что это семьсот пятнадцатый. Думал амеры что-то другое придумали. Не верил, что они добыть его смогли из Волкова. Ладно.

Он поднялся, снова посмотрел на Климова.

— Работай, — сказал он. — У них могут закладки быть по полу

острову, тайники с разным полезным. Поищи, если получится что-то найти, то в отдельную папку откладывай, потом съездим заберем. А вы двое, пошли за мной.

Он обошел стол и двинулся на выход из склада.

— Что еще яснее стало, так это то, что на большой земле все точно в порядке. Особенно если учесть, что Москву они заразить не смогли. А получается, что связь тут тупо глушат. Изолировали, нас, короче.

— Бросили? — спросил Олег.

— Это не факт. Совсем не факт. Возможно, что если добраться до моста, то все-таки выпустят. Или там, ближе к границе, получится с кем-нибудь связаться. Правда они и спутниковую связь отрубили, что совсем уже странно, но может быть в Керчи удастся лодку найти или еще что-то, и так убраться. Короче, Сергей.

— Край, — поправил я его. — Меня Край зовут. Позывной. Вспомнил вот, а Сергея я до этого выдумал.

— Хорошо, Край, так даже привычнее, — сказал он. — Я тебе помогу. Во-первых, людей дам. У нас почти все семейные, и разлучать их не смогу, сам понимаешь. Но двоих-троих холостяков найду.

— А транспорт?

Заиметь «Тигр» было бы круто. Тогда можно было бы «Луаз» оставить. Но что-то мне подсказывает…

— Самим мало, — он покачал головой. — Внедорожника у нас три всего. Остальное — автобусы, да и то старые ПАЗы, списанные. С транспортом сейчас плохо, сам ведь понимаешь, что сгорело то сгорело.

— Хорошо.

— Рации тоже дам, и длинную, и короткие. И док-станцию к ним, их к машине подсоединить можно будет, ничего сложного. А теперь скажи: что вам конкретно нужно. Бойцов у тебя мало, но плюс двое — это уже хорошо.

— Стволы нужны нормальные и патроны, — сказал я.

— Стволы, — он хмыкнул. — Ты думаешь, если мы ваши «ксюхи» на наши двенадцатые поменяем, лучше будет? Нет, тебе-то понятное дело, я по тебе вижу, что ты справишься. А остальным? Там же диоптры, думаешь, им проще будет стрелять?

— А нештатное что-то есть? — спросил я. — Хотя бы мне одному. Прицелы, еще что-то.

— Кое-что есть, — сказал он. — Зайдешь к интенданту, он тебе выдаст. Я по рации передам. Обвес какой-то на «ксюху» у него имеется, он запасливый, прицелы тоже какие-то были. Что-то еще нужно?

Я подумал немного, а потом решил, что просить больше ничего не буду. Ничего серьезного нам все равно не дадут. Рации — уже хорошо. Стволы реально менять смысла нет, наши нормальные, а ничего сложнее… Да не управятся мои с ними. Еды достаточно, топливо… Топливо добудем, заправок по дороге должно быть достаточно, Паша колонку взломает, генератор тоже есть.

Да и не хочу я быть должным. Быть должным я в рот ебал.

— Патроны, — сказал я. — Хотя бы еще ящик «пятерки».

— Дадим, — сказал он. — Ящик дадим. Ладно, — он снял с пояса рацию. — Метнись к интенданту, это соседний дом с красной крышей, он один. Я сейчас по рации передам. Скажешь, что надо. А теперь серьезно… Оставь своих. Возьми моих двоих, да езжайте на одной машине. И если все нормально будет.

— Я спрошу, — решил я. — Могу приказать, конечно, но неволить не буду.

— Ладно, дело твое, — махнул он рукой. — Еще, сейчас моих покормить бы, раз мы все равно тут торчим.

— Обед через час, — сказал он, посмотрев на механические часы на руке. Тоже пережили ЭМИ. — Постолуетесь вместе с нами, разносолов не обещаем, но все равно. Кто решит остаться, пусть после кормежки в столовой побудет, я пришлю за ними Петра. Ладно, давай, мне нужно время своих собрать, а рации готовят уже.

Он пошел прочь. Похоже, что мы его озадачили. Порядком так озадачили.

— Я с тобой, Сергей… То есть, Край, — сказал вдруг Олег, когда полковник отошел на двадцать метров.

— Уверен? — спросил я. — Тут нормальная жизнь же. Почти нормальная.

— Да в том и дело, что почти, — ответил он. — А на самом деле… Тут все к диктатуре придет рано или поздно.

— А у нас, типа, не диктатура? — хмыкнул я. — Я ж вижу, как вы на меня смотрите.

— А у нас, типа, своя, а тут чужая будет. Все равно свободы больше.

Мне осталось только усмехнуться. Надо же, я для них уже своим стал.

— Ладно, — сказал я. — Сейчас заберу автомат и пойдем за патронами. Пока полковник людей соберет, время есть. Только надо к народу обратиться.

Мы двинулись к нашим машинам. Народ по-прежнему толпился на улице. На солнышке людей разморило, они практически ничего не обсуждали уже.

— Народ, — проговорил я. — Ситуация изменилась, теперь у нас разведывательная миссия. С нами поедут «гвардейцы», двое или трое. А теперь давайте начистоту: здесь относительно нормальная жизнь. Да, город под носом, и просто не будет, но мы едем вообще в никуда. Так что сразу говорю: кто хочет остаться, лучше сделать это сейчас. Лучше момента может не быть.

Ну а что. Я вывез их из города в относительно нормальное место. Все лучше, чем там, в коттеджном поселке рано или поздно подохнуть от голода или быть сожранными зомби. Или убитыми злыми соседями.

Все молчали.

— Я никого неволить не буду, — добавил я. — Решайте сами. Хотите — оставайтесь. Сами уже посмотрели, наверное, место… Не худшее. — Я останусь, — первым высказался Игорь. Говорил спокойно, но твердо. — Тут люди, вон, даже дети по улицам бегают. Так что… Здесь хоть можно не думать, что в окно кто-то вломится ночью.Я кивнул. Он был прав по-своему. И я не стал спорить.

Артур поднялся с земли, тяжело опираясь на импровизированную трость. Глянул на Лику. Глаза — злые, прямые, обжигающие. Он уже был в курсе, что она теперь со мной, и ему это не понравилось. — Я тоже останусь, — бросил он.Голос был хриплый, и в нем ощущалась злость. Лика опустила взгляд, отвернулась. А я всё понял без слов.

— Хорошо, — только и сказал я.

Валера почесал затылок, потом развёл руками. — Я это. Тоже не поеду. — Почему? — спросил я, хотя уже догадывался.Он замялся, избегал взгляда. А потом сказал, не глядя на меня: — Да просто. Местные вроде нормальные. Тут как-то спокойнее.Но я видел, что дело не в спокойствии. Он боялся. Боялся меня. Когда я убил бандитов, пытал одного из них. После того, как сжег людей в доме. Он сперва вроде свыкся, но теперь увидел, как могут жить люди, несмотря на весь творящийся вокруг кошмар.Олег молчал, но я знал — он поедет. Уже решил.

— Остальные? — спросил я. — Мы идём к мосту. Попытаемся вырваться. Но повторяю — никого силком не тяну. Это будет опасно.

Яна шагнула вперёд, встала чуть ближе ко мне.— Я иду.Я кивнул.

— Я с тобой, Сереж, — проговорила Лика, тоже сделав шаг вперед.Ну да, на это я и рассчитывал. Не знаю, что там любовь — не любовь, обладание — не обладание. Но она почему-то решила, что ее место теперь — рядом со мной. И я… Даже наверное был этому рад.

Я повернулся к Наташе. Девчонка стояла рядом с Яной, глаза у нее были внимательные, серьёзные.— Наташа, — обратился я к ней. — Тебе лучше остаться. Здесь безопасно. У них есть еда, охрана, даже школа, наверное, какая-нибудь будет.Она вздернула подбородок, сразу напряглась. — Нет. — Наташа… — Я сказала нет. Я иду.

Голос твердый, в нём не было ни капли сомнения.Я вздохнул. В этой худенькой девочке больше упрямства, чем в некоторых взрослых мужиках.

— Ладно, — только и сказал я.

— Я тоже еду, — сказал Степаныч. — Мне тут делать нечего.

— И я, — сказал Пашка.

А вот последнее меня удивило. Я ожидал, что механик решится остаться здесь. Но он почему-то поехал. Может быть, потому что я его спас? Черт знает.

Я посмотрел на всех.— Всё, решено, — сказал я. — У вас всех был выбор.

— Удачи, — проговорил Игорь. Он сделал шаг ко мне, протянул руку. — Берегите друг друга. — И вы, — ответил я.

Артур не подошёл. Валера тоже. Просто отвернулись.

— Через час нас на кормежку пригласят. Кто остается — ждите в столовой, к вам местный староста придет. Дальше вы сами за себя. Олег, возьми еще пару автоматов и пошли.

Я забрал свой автомат, а потом повернулся двинулся в сторону дома с красной крышей, где должен был находиться интендант. Посмотрим, что он мне там сможет выдать. Олег двинулся следом, но он мне нужен был больше для того, чтобы патроны тащить. Все-таки одному ящик уволочь будет сложно.

Подошли к воротам, калитка оказалась открыта. Охраны не было. Да и не нужна она, подозреваю, здесь. Разве что по ночам выставляют, что лишние не шастали, а так… Да не станет никто воровать, всем же понятно, что тут мужики суровые, и что поступят они именно так, как от них ожидаешь.

Мы вместе поднялись на крыльцо, я потянул на себя дверь и вошел, следом Олег. И обнаружил, что вот это здание они тоже переделали под свои нужды. В сенцах находился верстак, какие-то ящики, и что-то еще, хотя пахло больше луком, скорее всего, он тут недавно еще висел, сох. А дальше было не пройти — дорогу преграждала импровизированная стойка, через которую перебраться не получилось бы при всем желании.

Тем более, что за ней стоял… Прапор. Да, дородный такой мужик в серой форме и с прапорскими погонами. И я уже почему-то подумал, что все, сейчас мне придется из него выбивать все с боем. Потому что ведь всем известно, что нет никого прижимистее и скандальнее прапорщиков.

— Край? — спросил он.

— Да, — кивнул я.

— Полковник приказал тебе ящик «пятеры» выдать, — сказал он. — Я уже принес. Магазины нужны?

— Магазины — нет, а вот подсумки пригодились бы, — ответил я. — Если можно.

— Да без проблем, — пожал плечами прапор, чем сильно меня удивил. Я такого не ожидал. — Обычные, от АК-12 подойдут? У нас все равно ими никто не пользуется, все в своих разгрузах ходят. Сколько надо?

Я прикинул. Взрослых было девять, трое остались. Значит, шесть штук.

— Шесть, — сказал я.

— Эй, Петров! — крикнул он, обернувшись. — Принеси шесть стандартных под АК-12.

Щедро, конечно, хотя тут «на тебе, небоже, то, что нам не гоже». В действительности со стандартными подсумками мало кто ходит. Они не очень-то удобные. А если их еще и повесить неправильно, то они будут тебя постоянно по яйцам колотить при беге. У моих, конечно, не у всех яйца есть, но все же.

— Еще что? — спросил он.

— Полковник говорил, у тебя могут цевья быть под «ксюху».

— Да, цевья есть, алюминиевые, «Зенит». Штуки три могу дать, у нас мало кто с «ксюхами» ходит. Но запас все равно нужен.

Что-то он слишком добрый. Ну, попробуем еще.

— И еще прицелы бы под них, — решил я ковать железо, пока горячо.

— А вот кронштейнов на газовую трубку нет, — он покачал головой. — И прикладов нет.

— Нам под штатный кронштейн, — я повернул автомат, чтобы было видно крепление.

— А, у вас те, что поновее, с ласточкиным хвостом, — хмыкнул он. — Ну, пару коллиматоров найду. Могу ПСО-1 дать, но смысла с него, если стрелять все равно метров на сто?

— Не, ПСО не надо, — я покачал головой. — Лучше «кобру» уж тогда.

— «Кобры» в цене… Могу ОКП-7 дать.

— С нормальной маркой? Не под гладкоствол?

— Обижаешь, — выдохнул он.

Ну, бери что дают, да и все. Тем более сами мы ничего лучше добыть не смогли.

— Тактические рукоятки?

— Этого добра достаточно, запаслись.

— А на ствол чего-нибудь? ДТК? Модераторы звука?

— Глушаков не дам, — категорически сказал он. — Сам понимаешь, это сейчас напересчет, единственный способ нормально зомби отстреливать. Сказали — помочь чем сможем, но глушаков реально не дам.

Я подумал немного. То, что глушака не дадут — это реально беда. Можно, конечно, снова переходник на фильтр сделать, но с другой стороны… Так ли оно мне нужно? Автомат — это так или иначе оружие против людей. Чтобы зомби отстреливать, карабина хватит, он и бьет дальше, и пуля кувыркается меньше, да и переходник под него уже есть.

— А «семерки» не насыплешь? — спросил я. — Хотя бы несколько пачек. У нас есть глушак под нее, очень помогло бы.

— Насыплю, — кивнул он. — Дам… Два пакета. В каждом по сто двадцать патронов.

— Отлично, — я решил, что и этого достаточно. — А магазины есть стандартные, АКМ?

— Стандартных нет. Есть пластиковые охотничьи под двадцать патронов. Четыре штуки дам, нормально?

— Нормально, — кивнул я. — А штатный ДТК от семьдесят четвертого будет у тебя?

— Это еще зачем? — у прапора глаза полезли на лоб.

— Поставлю вместо огрызка этого. Лупить громче будет, но отдача станет ниже, всяко приятнее чем со штатного.

— Ладно… — он почесал в затылке. — Сколько надо?

— Да один, — ответил я.

Я же сразу рассчитывал, что один автомат пойдет мне, второй Степанычу, а третий — либо Олегу, либо Пашке. А они таких приблуд могут не оценить. Решение в целом более чем сомнительное, но мне что-то подсказало, что в боестолкновениях с людьми игра стоит свеч.

— Дам.

— Тогда тащи, — сказал я. — И не против, если я у тебя на верстаке поработаю тут? Инструменты же нужны, все поставить.

— Работай, сколько нужно, — ответил он. — Сейчас, патроны поискать придется, «семера» у нас где-то в дальнем углу лежит, а остальное принесу.

Его помощник к тому времени действительно вытащил подсумки. Обычные, на четыре магазина сумочки, выполненные в камуфляже цифровая флора. Мне вспомнились старые, советские, которые я не раз видел, только застежка другая.

А потом и сам прапор притащил цевья и ДТК, после чего сказал, что ушел за прицелами. Я взял это все добро и проследовал к верстаку.

Взял тот из «укоротов», который считал своим. Отсоединил магазин, дернул затвор, поймал патрон и вставил обратно. Потом поднял крышку ствольной коробки, вытащил пружину и затворную раму, сложил все это в сторону. Снял газовую трубку с накладкой, отодвинул флажок, и снял цевье.

Попытался надеть алюминиевое, с планками, которое мне выдал прапор, и понял, что оно не совсем подходит. Ну, вернее, от модели-то от этой, но его придется забивать на место молотком. Впрочем, алюминий мягкий, а ствольная коробка из стали, так что как раз подомнется под нее. Надел оковку, взял молоток и принялся обстукивать.

Стало неудобно, сложил приклад. Дальше все пошло гораздо лучше.

Цевье встало на штатное место, я опустил флажок, надел обратно газовую трубку. Собрал оружие, перехватил. Рукоять ребристая из-за планок, не так удобно. Зато она вентилировать будет, меньше шансов перегрева. Ну и тактическую рукоять поставлю.

Теперь с ДТК. Ну там все совсем просто: снять фиксатор, открутить, накрутить, да поставить фиксатор на месте.

Олег с интересом наблюдал за этим делом, но не лез. Я заменил цевье на втором автомате, а потом посмотрел на него и сказал:

— Попробовать хочешь?

— Давай! — с энтузиазмом заявил он.

— Все запомнил? — решил все-таки уточнить я.

— Вроде бы да.

— Ну так приступай.

Он вполне сноровисто разобрал автомат, патрон, правда, не поймал, и ему пришлось бежать подбирать его, до того, как он укатился куда-то. Потом сразу сложил приклад, снял цевье, надел новое и стал забивать его молотком. Но было явно видно, что боится, бьет едва ли в четверть от нужной силы.

— Да не бойся ты! — сказал я. — Это оружие, им гвозди забивать можно. Давай, лупи нормально.

Он хмыкнул, и продолжил долбить, но уже как следует. И скоро закончил.

А прапорщик тем временем притащил прицелы и тактические рукоятки. Я быстро накрутил рукоятки, благо там вообще ничего сложного не было, а инструменты в наличии имелись. Длинные попались, почти во всю ладонь, но оно, может быть, и лучше: удобнее будет отдачу держать.

Взял первый прицел — «кобру», кстати говоря, проверил включается ли. Работает. Вот ее себе возьму. Потом проверил фиксационный винт, чуть раскрутил его, и взяв со стола немного смазки, смазал крепление на самом автомате. Вставил в пазы, сдвинул вперед, защелкнул. Готово.

Взялся за автомат, немного потряс его. Нет, не люфтит, все хорошо, держится. С остальными принцип такой же, крепление одинаковое. Прицелы все русские, простые и надежные, как молоток. Тот самый, которым я цевье забивал.

— Затыльники есть? — спросил я, повернувшись к нему.

— Да, — кивнул он. — От тех, что в комплекте с подствольниками идут.

— Так тащи.

Сам он не пошел, крикнул своему помощнику, и остался с нами. Прапор, похоже, сам был еще тем оружейником, вот ему и интересно стало. Тот и притащил, а я натянул их на автоматы. Теперь сложить приклад не получится, зато отдача станет еще приятнее.

Ну, футуристического бластера, конечно, не получилось, да. Да и не сказать, что мы собрали из говна конфетку, потому что исходный материал говном не был далеко. Однако стрелять теперь станет поприятнее. Гораздо приятнее, да.

Я перехватил автомат, вставил в него магазин, но патрон досылать не стал. Включил коллиматор, вскинулся, прицелился в окно. Нормально. Вполне себе даже нормально, работает.

— Пристреляем потом, как поедем, — сказал я Олегу. — Один мне, тот что я переделал, второй Степанычу. Ты носи тот, тот, который сам собирал.

— Правда? — подросток, кажется, не поверил своим ушам.

— Правда, — кивнул я. — Упражняйся, короче. Степаныч тебя научит, а если сам не разберешься, то ко мне подойди. Ладно, пойдем мы. Спасибо.

— Да не за что, — прапор протянул мне ладонь, и мы обменялись рукопожатиями. — Полковник сказал, куда вы едете, пусть ничего толком и не объяснил. Удачи в дороге что ли.

— Спасибо, — кивнул я, повернулся к Олегу. — Пошли, парень.

И мы со всем добром, что нам выдали, двинулись наружу.

Глава 5

Когда мы вернулись, полковник уже стоял у наших машин, какой-то парень возился в салоне «буханки», очевидно, устанавливая рацию. Остальные столпились вокруг. Впрочем, новенькие тут тоже появились: двое парней, одетых во все тот же серый камуфляж, в бронежилетах, разгрузках, и при автоматах.

Они чем-то даже похожи были: рослые, коротко стриженные, только один при этом еще и бороду носил, но короткую совсем и аккуратную. Не сказать, что как братья-близнецы, скорее всего, тут служба нивелирует различия в профессии.

— Ого, да вы нас догола раздели, похоже, — проговорил Сафин, когда увидел, что мы вдвоем тащим ящик патронов, на который сверху еще и навалено разное.

— Взяли то, что вы сказали, товарищ полковник, — ответил я.

Пашка подсуетился: открыл задние двери буханки, так что мы без особых проблем загрузили наше имущество в машину. Я тут же передал автомат Степанычу, тот попробовал, включил и выключил прицел. Годится.

— А ДТК нахрена сменил? — спросил полковник, кивнув на тот из «укоротов», что висел у меня на груди.

— Отдача ниже, — ответил я.

— Ну я б не стал, но дело твое, — он хмыкнул. — Знакомьтесь. Это — Край. С остальными познакомит он вас позже.

— Шмель, — ответил тот из бойцов, что был с бородой, и протянул мне руку. Я, естественно, пожал ее.

— Овод, — представился второй.

— Наши парни, — сказал Сафин. — Из бессемейных и безбашенных, тех, что решились рвануть на противоположный конец полуострова. Тебе в подмогу.

— Отлично, — кивнул я, и сразу же сказал. — Так, парни. Давайте сразу уговоримся: я, если что, главный. Эти люди — мои. Вас нам придали в подмогу, так что будете помогать, чем получится.

— Без базара, командир, — сказал Шмель.

— Да я их предупредил уже, что ты у нас резкий, — сказал полковник. — Нормально все будет, парни свои.

Ну да, на самом деле видно, что свои, стоял, лыбятся. Причем один из них как раз на Яну палит, физкультурница ему, походу, понравилась. Ну она крепкая бабенка, а он, как сказали, бессемейный.

Сейчас я заметил, что вооружены они по-разному, пусть и под один патрон. У Шмеля — «двенадцатый», тоже не без обвеса: прицел на верхней планке, рукоять. А вот Овод почему-то с «семьдесят четвертым-м». И многие скажут, в чем же тут разница?

А она на самом деле есть, и даже не в заводской комплектации. Но хрен с ним.

— Короче, давайте так, — сказал полковник. — Здесь километров триста. Каждые пятьдесят пытайтесь выйти на связь. Но если то, что написано в ноутбуке того пидораса правда — нас глушат. Поэтому мы и со спутниками связаться не можем. Не знаю, сработает ли, но все-таки лучше хоть какую-то связь иметь.

— Принято, — кивнул я. — Будем пробовать. Но на дороге само по себе может разное случиться.

— Может быть, лучше другой дорогой двинуть? — спросил Шмель. — Вы хотите по южному берегу, а там…

— Не знаю, — я покачал головой. — Через города придется, основные трассы через Симферополь идут, а там… Какие новости оттуда вообще приходили?

— Там ад, — ответил Сафин. — Самый настоящий. Вспышка, причем разошлась эпидемия еще быстрее. Так что, думаю, через него реально ехать не вариант, дороги там все машинами брошенными забиты. А вокруг зомби бродят.

— Разберемся, — сказал я. — В крайнем случае — вернемся и реально попробуем через столицу. Но, думаю, пробьемся. Машины у нас проходимые, люди готовые. Короче, так. Шмель, — не знаю почему я решил так, но подумал, что будет правильнее. — Ты поедешь со мной, в коляске мотоцикла. Если что, потом поменяемся. Овод — ты в «буханку». На связи, ну и прикрывай, если что.

— Сейчас кормить будут, — сказал полковник.

— Постолуемся за ваш счет, — кивнул я. — А там и двинем.

***

Колонна снова выехала на дорогу. С каждой секундой мы приближались к побережью, и это прекрасно чувствовалось по соленому морскому воздуху, который приносил ветер. И, если честно, мне почему-то захотелось увидеть море. Я знал, что в прошлой жизни не один раз видел моря и океаны чужих стран, но сейчас мне почему-то хотелось снова увидеть его.

Я ведь знал, что море где-то поблизости. Но все больше копался в заброшенном городе и коттеджных поселках. Сейчас же мы оказались на открытой местности…

Ну как открытой, горы, густо поросшие деревьями, да узкая дорога. Но я все равно с наслаждением вдыхал этот воздух, который после запахов старого дома казался сладким, как будто бы даже пьянил.

Мотоцикл ревел, и с каждой секундой он нравился мне все сильнее и сильнее. Да, я подставлен всем ветрам, меня может схватить какой-нибудь зомби. Зато я не зависел от дороги, и при желании мог бы дать деру прямо по горам. Байк проехал бы там, где на машине не получится, да и в крайнем случае его можно будет катить руками.

Дорога… Дорога была буквально забита машинами. Кому-то все-таки удалось покинуть город, но немногим. Возможно, электромагнитный импульс застал их в дороге, где-то естественно случились аварии, а кое-где поработали и мародеры. По крайней мере один раз мы проехали мимо старой «Лады», в дверях которой явно можно было разглядеть попадания картечи. А еще раз увидели сгоревшую машину, которую просто скатили с дороги. И, как мне показалось, внутри даже можно было разглядеть обгоревших зомби. Кто-то там точно шевелился.

Местами мы ехали по обочине, местами по встречке, а кое-где приходилось вообще съезжать с дороги и гнать прямо по земле. Выгоревшая на солнце пожухлая трава сильно контрастировала с зеленью деревьев. Но красиво было, ничего не скажешь.

Мы проехали и пару сел. Одно явно вымерло: даже отсюда было видно, как по улицам, спотыкаясь и натыкаясь друг на друга бродят живые мертвецы. А вот над другим из одной из печных труб поднимался дым. Что ж, значит там живые люди.

Наконец запах моря стал совсем уж сильным. Дорога вывела нас на небольшой мыс, я посмотрел направо и увидел…

Шторм.

Мы со Шмелем переглянулись, я достал из кармана рацию и скомандовал остановку, после чего сам выгнал мотоцикл на обочину дороги. Глушить не стал, слез.

— Твою ж мать, — пробормотал я.

Петр говорил, что шторма приходят с побережья стабильно каждые два-три дня. И это правда, они ведь формируются именно над большими объемами воды. И если это снова случится, то нам придется искать укрытие. Можно в лесу, конечно остановиться, но желательно все-таки под крышей.

Машины за моей спиной остановились, обернувшись, я увидел, как Степаныч в недоумении смотрит на меня. Огляделся. Позади — горы, но невысокие, почти полностью поросшие лесом. На скале чуть в стороне что-то блестит золотом. Приглядевшись, я понял, что это белокаменный собор с куполами. Да, с его колоколен должен открываться шикарный вид.

Но я пошел к берегу, продираясь через редкий кустарник, и скоро остановился на небольшом мысе. И сейчас смог полностью оценить то, что увидел.

Шторм простирался сплошняком, насколько было видно, от горизонта до горизонта. И начинался он примерно на расстоянии метров ста пятидесяти от побережья. Дождь лил стеной, дул ветер, закручивались вихри, и то тут, то там периодически проблескивали молнии.

Но он не двигался. Он стоял на одном месте. А вода около берега вообще выглядела спокойно, на ней не было даже обычной для таких мест волны. И это было очень странно.

Услышав позади шаги, я обернулся. Шмель и Степаныч решили подойти и посмотреть, что меня так заинтересовало.

— Что-то подсказывает мне, что эта хуйня — это вообще ненормально, — проговорил я. — Не должно так быть.

Шмель подошёл ближе, всматриваясь в горизонт.— Стоит, как вкопанный, — пробормотал он. — Ни ближе, ни дальше.

Я кивнул.— И при этом берег — гладкий. Вода спокойная. Как будто… Кто-то очертил границы этого шторма. Знаешь, нажал на кнопку, и он включился.

Мы замолчали. Где-то вдалеке гремело, но этот гром был глухим, странно гулким — как будто небо билось не над нами, а внутри чего-то чужого.Шмель вытащил из кармана разгрузки тактический монокуляр, приложился, внимательно осматривая окрестности. Хмыкнул еще раз, после чего протянул мне.

Я осмотрел прибор. Дорогая штучка, тактическая, с цифровым зумом, встроенным дальномером и даже с режимом ночного видения. Определенно не по карману обычному гвардейцу, но черт знает, где он ее взял. В окрестностях шла война, так что таких приколов в доступности может быть очень много.

Чёрная грозовая стена с мутным дождём и белыми молниями, которые плавно вспыхивали и гасли. Что за ней не видно. Зато теперь заметно, что обломки какие-то плавают по воде, перемешиваются потоками воды, туда-сюда и обратно.

Приблизив изображение на максимум, я увидел на одном из обломков звездно-полосатый флаг. Понятно. Транспорт оккупантов, они пытались высадиться и здесь. Шторм помешал им.

А в материалах, которые мы нашли у шпиона, Крым назывался островом. Уж не из-за этого ли шторма?

— Твою мать, — пробормотал я.

— Что? — спросил Степаныч.

Ну и что теперь делать? Ехать дальше? Или это уже не имеет смысла?

Мост. Он должен был устоять. Он ведь рассчитан на такие условия, ему не раз приходилось терпеть на себе силу стихии. Он выдержит. Потому что если этого не произошло, то…

— Ничего, — сказал я. — План прежний. Едем дальше.

Повернулся и двинулся в сторону тарахтевшего на холостых оборотах мотоцикла. Остальные пошли за мной. Я забрался на сиденье, дождался, пока ко мне присоединится Шмель, а Степаныч займет свое место за рулем «буханки». Медленно тронул байк с места, с каждой секундой разгоняясь все быстрее.

Добраться до моста нужно как можно резвее. Потому что мне не нравится эта ситуация. Мне в ней вообще ничто не нравится.

Дальше мы ехали молча. Я держал руль, смотрел вперед, но мысли были вовсе не связаны с окружающей обстановкой. Удивительно, как быстро человек привыкает к чужому железу — этот мотоцикл уже казался моим. Сиденье — будто под мою жопу, ручки — под мою ладонь. Даже ветер, который трепал мои волосы и одежду, и рев мотора уже казался чем-то моим.

Но в голове была тишина. И не потому, что нет мыслей, наоборот, потому что мыслей слишком много.

Ебаный шторм.Он стоит на месте. Как будто кто-то вырезал кусок неба и поставил туда бурю. Как будто оно живое… Нет, даже не так — как будто искусственное. Но я понятия не имею, существуют ли такие технологии. Слишком уж это фантасмагорично, звучит как бред сумасшедшего. Климатическое оружие. Кому это может в голову прийти?

Но если это не природа, значит, кто-то сделал его. Зачем?

Ответ пришел сам собой, и он мне не нравился.

Чтобы изолировать Крым. От мира, от большой земли, от эвакуации. Чтобы никто не сбежал. Чтобы все мы здесь передохли.

Но кто мог это сделать? НАТОвцы для того чтобы уничтожить главную базу морского флота РФ в Черном море? Или, может быть наоборот, наши, для того, чтобы предотвратить распространение эпидемии?

Нет. Наши бы не стали. Ни в коем случае. Наши своих не бросают.

Или бросают? Полковник ведь рассказывал про Волков, про людей, которых там бросили умирать, объявили город мертвым. Кстати, в другой ситуации ему грозил бы трибунал за раскрытие информации под грифом секретности. Но законы РФ на полуострове больше не действуют.

Я невольно сжал руль сильнее, вцепился в него так, что пальцы побелели. Сука.

А что если мы уже действительно не в России? Что если там, в Москве, в каком-нибудь из штабе полуостров уже закрашен черным, обозначен, как заброшенная территория?

И какая-нибудь канцелярская надпись, типа: «Потери: 100%. Контакт невозможен. Субъект ликвидирован». Ну или еще что-нибудь похожее, я ведь не писарь, не штабная крыса, я.

Разведка. Да, точно. Это я вспомнил. Я служил в разведке, куда перешел после того, как долгое время воевал среди штурмовиков. И уже не в «Волке». В составе ВС РФ. Вот откуда у меня жетон.

Но… Больше ничего.

Полковник предполагал, что связь глушат, в том числе и спутниковую. Что, если так? Что, если заряды ЭМИ подорвали тоже наши для того, чтобы не дать распространиться эпидемии? Что же они тогда сделали в Казани, в Калиниграде? Да то же самое, что и в Волкове.

Это война. Война — это реально тупое дерьмо. Но в некоторых случаях это необходимое зло, у нее есть смысл. И хуже просто войны только проигранная война. Я, как солдат, это прекрасно понимаю.

Я повернул голову, посмотрел на росгвадрейца, который ехал в коляске. Шмель смотрел по сторонам, моргал, хмурился. Тоже думает, и я подозреваю, что совсем не о Яне, пусть сперва физкультурница вызвала у него настоящий интерес. Но после того, что мы увидели, я буквально чувствую его напряжение.

Оглянулся назад. «Буханка» медленно ползла за нами, следом — «ЛуАЗик». Там внутри — Яна, Лика, Наташа. Пашка, Степаныч, Олег.

Мои люди, как я сказал «росгвардейцам», перед тем как они поехали с нами.

Я вдруг понял, что даже мысленно называю их своими. Не просто попутчики, не просто те, кого я вывел из ада. Нет.

А значит — моя ответственность. Моя война своего рода.

И тут я снова почувствовал ту злость. Не паническую, не тупую ярость — нет. Именно концентрированную злость. На весь этот грёбаный бардак. На шторм, который не дает нам покинуть остров, тут ведь до Одессы или Грузии рукой подать, можно было бы захватить какую-нибудь яхту и отправиться в путь.

Хотя стоп. Война идет и там и там. прямо сейчас. Я не помню, участвовал ли в ней, но отчетливо осознаю, что фронты располагаются и там.

А теперь. Мост — единственная надежда. Даже если там кордоны, то мы найдем возможность пройти. В крайнем случае, пробьемся. Если собрать всех «гвардейцев» сил на это хватит. Да, потом мы окажемся вне закона, но это все равно лучше, чем медленно гнить тут.

Мы снова двинули мимо какого-то села, скорее даже нескольких отдельно стоявших домов. А чуть дальше я увидел большое здание, белое. Санаторий какой-то или еще что-то курортное? Скорее всего, так и есть.

На дороге по-прежнему стоял брошеные машины, и у меня возникло такое ощущение, что кто-то специально расставил их так, чтобы был только один проезд. Вообще, это идеальное место для засады. С одной стороны — горы, с другой — обрыв. И это меня напрягало.

— Держим скорость, — проговорил я в рацию. — Смотреть в оба.

Степаныч и Пашка отрапортовали о том, что все поняли. Я же потянул на себя ручку газа, чуть сильнее разгоняя мотоцикл. Проскочить бы это место побыстрее.

Да тут вся трасса — идеальное место для засады. Но мне не нравится конкретно это место. Причем, очень сильно. А я своим ощущениям привык доверять. Я повернулся к Шмелю и, перекрикивая рев мотора, проговорил:

— Пали во все глаза. Что-то тут не так.

Он, молча, кивнул. Еще несколько десятков метров мы проехали спокойно. А потом я увидел, как впереди мелькнул силуэт, и из-за остановки вышла женщина. Она не бросалась на дорогу, а голосовала. Выглядела она достаточно опрятно, оружия при ней не было.

Но что-то мне бросилось в глаза. Вроде никакой паники нет, просто голосует останавливает тачку, обычная выжившая. А потом я понял: при ней нет никаких вещей. Ни рюкзака, ни чего-то такого.

Даже если она просидела тут уже четыре недели с начала эпидемии, даже если где-то ела, срала и спала, то… Не может быть такого, чтобы она не нашла никаких полезных вещей, которые нужно было прихватить с собой. А уж сумку отыскать всегда можно.

Я еще сильнее прибавил скорости, и пролетел мимо голосовавшей, ее даже чуть оттолкнуло потоком воздуха. Несколько секунд ничего не происходило, мы ехали по трассе спокойно.

А потом слева послышался грохот, и со стороны скалы выкатилась старая «Нива», которая на скорости проехала мимо меня, и врезалась в тачку напротив, окончательно перегородив дорогу.

Глава 6

— Контакт! — рявкнул я в рацию. — Всем в укрытие!

Я выжал тормоза, заносом уводя байк вправо. Остановиться мы все-таки не успели, мотоцикл тяжелый, так что клюнули одну из машин. Меня бросило вперед, и я налетел на руль, ударившись грудью. Если бы на мне был бронежилет, то наверняка даже не почувствовал бы, а так вышло достаточно больно.

Шмель выпрыгнул из коляски, перекатом ушёл в сторону, спрятался за машиной, уже поднимая ствол. Позади я услышал, как завизжали тормоза «буханки». Все-таки она еще тяжелея, да в ней еще и груза почти на тонну. Но он все-таки остановился.

Что-то подсказывало мне, что по машинам стрелять они не станут. Мы им в общем-то не нужны, а вот тачки — даже очень. Скорее всего, ради них засаду и устроили.

Хлопнули двери машин за моей спиной, и народ бросился в разные стороны, попрятавшись за брошенными тачками. Я тоже слетел с байка, рванулся вперед и укрылся за той самой «Нивой», которой перегородили дорогу.

Послышались первые выстрелы, пули пролетели мимо, просвистели над головой, заколотили по кузову машин, громко, словно град. Стреляли из автоматов, но работали неточно. Скорее всего не профессионалы, любители. Хотя засаду они устроили грамотно, ничего не скажешь.

Я перехватил автомат за рукоятки, нажатием на кнопку включил коллиматор. На линзе появилась метка: треугольник с точкой внизу. Мне она больше нравится, чем обычная точка.

Повернувшись, я увидел как женщина выхватила пистолет и направила его в нашу сторону, после чего рванула в укрытие. Выстрелила пару раз на бегу, но я взял упреждение и нажал на спуск. Прогрохотала короткая очередь, громко, гораздо сильнее, чем если на автомате был установлен штатный ДТК. Зато отдачу у меня получалось грамотно контролировать. Ну не зря же я возился с этим стволом.

Пули ударили женщину в живот, и она рухнула на асфальт. Я выстрелил еще раз, целясь уже в голову, и попал: легкая пуля вынесла ее мозги наружу, и эта блядина затихла.

И тут же по мне открыли огонь сверху, с горы. Спрятавшись за укрытием, я выждал несколько секунд. Наши уже стреляли. Причем, мои молотили длинными очередями, куда-то в сторону врага, даже не целясь. Высовываться из-за укрытий они опасались. Вся наука, которую в них пытались вбить мы со Степанычем из головы, естественно, выветрилась. Ну, хоть заставят залечь, и то хорошо.

А вот Степаныч, Шмель и Овод работали нормально, короткими очередями. И к моему удивлению хорошо держался Олег: технично высовывался и стрелял по три патрона, целясь через коллиматор. Отсекать их он уже научился. Когда успел?

Я перебежал в сторону, за следующую машину, карету скорой помощи на базе «Газели», переполз за ее переднюю часть, где располагался двигатель. Высунулся и наконец-то увидел врага. По вспышкам выстрелов. Поймал одного в прицел и выпустил несколько коротких очередей одну за другой. После второй он упал, и остальные я вбил уже в лежачее тело. Было видно, как пули вспахивают землю, поднимают облачка пыли и прелой листвы.

И тут откуда-то спереди грохнул винтовочный выстрел. Пуля пролетела рядом с моей головой, свистнула и отрикошетила от асфальта.

СВД. Или «Тигр». Может быть и то и другое, черт его знает, но у этих уебков так или иначе есть снайперская винтовка.

— Снайпер! — заорал я в голос. — Не высовывайтесь!

Овод высадил еще несколько коротких очередей, и судя по крику, раздавшемуся со стороны леса, попал. И тут же укрылся. Снова раздался винтовочный выстрел, и пуля ударила в капот машины, разворотив пластик и тонкий металл.

Я перебежал в сторону, укрылся за следующей тачкой. Снайпер отреагировал мгновенно, выстрелил, но в меня не попал.

— Вижу его! — крикнул Шмель. — Работаю!

Он высунулся, целясь куда-то вышел, и выстрелил несколько раз. А потом поймал пулю и завалился на спину. Твою ж мать!

Нет, живой. Только держится за грудь и отплевывается. В него попали из автомата, но бронежилет сдержал пулю, плита выдержала.

— Снайпер готов! — прохрипел он.

Я снова высунулся, ориентируясь по вспышке прицела, выстрелил еще раз, и попал: голова одного из врагов разлетелась во все стороны, забрызгав своим содержимым деревья. Перевел огонь на следующего, который как раз спрятался за деревом.

Монументальное укрытие, да? Только вот оно работает исключительно в компьютерных играх. Пятерка шьет легкий сосновый ствол навылет, что я и сделал: пальнул прямо через ствол. Тело упало в сторону, и в него тут же всадил несколько пуль кто-то из моих.

И все затихло. Несколько секунд ничего не происходило. А потом я увидел, как Пашка поднял голову, высовываясь из-за укрытия.

— Не лезь, блядь! — крикнул Степаныч, схватив его и заставив укрыться обратно.

Тут работу надо координировать, вот так вот просто вылезать наружу нельзя. Остается только ждать. Но ничего не происходило.

Я сменил магазин на полный, запасливо сунув полупустой в свободный подсумок, перевернув так, чтобы не перепутать, если что.

— Шмель, Овод, прикройте! — крикнул.

И вышел наружу. Перебежал от одной машине к другой, потом к следующей, и дальше к деревьям. От пуль они не защищают, зато неплохо скрывают силуэт. И попасть в меня будет сложнее. Но никто не стрелял.

Вот первый лежит, одет в «горку», рядом — автомат. Старый совсем, весло с деревянным прикладом. Под «семерку», значит. Прелая листва и грунт под ней впитывают вытекающую кровь, враг не шевелится. Тем не менее, я навел метку коллиматорного прицела ему в голову и нажал на спуск.

Грохнул выстрел, тело даже не дернулось, что удостоверило меня в том, что я стрелял уже по мертвому. Главное, чтобы мои не возбудились от новых выстрелов. Хотя… Гвардейцы и Степаныч поймут и убедят всех в том, что это просто контроль.

Перебежал от этого дерева к следующему. Рядом лежали сразу двое: один, завалившись на сторону, и смотря незрячими глазами куда-то в небо, второй — на животе, зажимая окровавленными руками рану на животе. Но тоже уже не дышит. Тем не менее, я выстрелил еще дважды, чтобы наверняка. Оставлять за собой недострелянных нельзя, кто-то ведь может просто притвориться мертвым, а потом влупить из того же автомата мне в спину.

У одного был такой же «укорот», как у меня, только естественно без приблуд, которые я на него поставил. Второй с «семьдесят четвертым», тем что поновее, складным.

Но хрен с ним, трофеи мы будем потом собирать. Сперва надо разобраться с остальными.

Пока что мысль у меня была одна, причем очевидная: где-то рядом должно находиться логово. Потому что все они оказались без рюкзаков. Нет, возможно, что просто скинули куда-то заранее, но скорее всего, нет.

Перебежал вдоль деревьев, высунулся и увидел еще один труп. Этот принадлежал женщине. Ее длинные волосы оказались собраны в хвост на затылке, а сама она уткнулась лицом в прелую листву.

Я сделал шаг в сторону, и тут она дернулась и вскинула в мою сторону пистолет. Труп оказался вовсе не трупом.

Нажал на спуск я машинально, как-то само собой вышло. Выстрел грохнул, но девушка в последний момент попыталась перекатиться в сторону, и пуля вошла ей в плечо. Она громко закричала и выронила оружие.

— Сука! — завопила она, как мне казалось, на весь лес. — Сука! Я тебя урою, падаль! Слышишь? Урою!

Сопротивляться она больше не могла. Я прицелился ей в голову, но немного помедлил. Добить? Ну, это самое простое, но ведь можно сперва расспросить. Узнать, кто это такие, и что они тут вообще делают.

Ладно. Так и поступим.

Я сделал несколько шагов ее в сторону, одной рукой схватил за простреленное плечо и потянул, переворачивая обратно на живот. Вытащил из кармана обычный медицинский жгут.

Действовать одной рукой было неудобно, и тогда я все-таки выпустил автомат, схватил ее за второе предплечье и заломал обе руки за спину, после чего крепко связал тем же самым жгутом. Кровь из плеча течет… Ладно, не очень-то и сильно, умереть она не успеет. А там закрою рану. Правда, есть еще одна — у нее бедро прострелено, тоже кровит.

Пришлось потратить второй жгут, чтобы перекрыть кровоток. Зато не уползет теперь, с такими ранами не ходят. Девка все это время продолжала визжать, пыталась брыкаться, но я работал собрано и холодно, мне это вообще никаких неудобств не доставляло.

Я поднял голову и увидел, как Шмель из-за своего укрытия показал мне большой палец. Он видел, что происходит, и дал понять, что они все еще меня прикрывают. Ну а то, что пленного взяли — это даже хорошо. Теперь мы сможем хотя бы в общих чертах узнать о том, что происходит на побережье.

Закончив с бабой, я слегка приложил ее по голове затыльником приклада. Не так, чтобы вырубить, но она похоже прикусила язык, вот и заткнулась. Ну и хорошо, мне ее вопли тут вообще не кстати.

Поднявшись я двинулся к следующему. И это опять оказалась женщина, только другой масти, блондинка, чем-то напоминавшая Лику. И она тоже уже была мертва. Проконтроллировав ее, я пошел в сторону позиции снайпера, все так же перемещаясь от дерева к дереву, и забираясь вверх по крутому склону.

Следов на земле было достаточно: где-то прелая листва взрыхлена вплоть до грунта, в других местах в случайной луже можно было разглядеть след ботинка. Шли все пятеро.

И я подумал, что если они сидели в засаде, рассчитывая на то, что кто-то приедет, им пришлось делать это достаточно долго. И они, скорее всего, сменялись. Не дежурила же та девка, которую я пристрелил, все время на дороге. Нет.

У них где-то должен быть схрон. И пленная нам в любом случае об этом расскажет. У нее просто выбора не будет, потому что я хорошо умею спрашивать.

Так от дерева до дерева я наконец-то добрался до логова снайпера, который занял позицию на вершине скалы. От его затылка ничего не осталось, а пуля попала прямо в левый глаз. Тут контроль уже не требовался.

Хмыкнув, я наклонился и подобрал с земли винтовку. Как я и предполагал, это оказался «Тигр» — гражданская версия СВД, снабженный самым обычным ПСО-1. Ну, это было уже неплохо, винтовка нам определенно пригодится, особенно если найдется тот, кто умеет ей пользоваться.

На трупе снайпера обнаружился и разгрузочный жилет, полный гражданских магазинов на десять патронов. Я схватил его, свернул, засунул подмышку. Винтовку же повесил на спину.

Но никаких рюкзаков, ни следов того, что бандиты оставались здесь на постой, не было. Значит, они укрылись где-то в другом месте.

Сквозь запах прелой травы до меня донёсся какая-то странная вонь. Нет, не будто кто-то на оправку сходил, возле позиции, скорее.

Повернувшись, я пошел по следу. Через десяток шагов запах уже стал сильнее, а потом...

Примерно через полсотни я остановился возле овражка. Воняло тут так, что блевать хотелось, но я сдержался, уже привычный. И подойдя к самому краю, заглянул внутрь.

Трупы. Раздетые догола и уже успевшие порядком подгнить. Здесь их было с полтора десятка, и можно было отчётливо разглядеть отметины пулевых попаданий. Вот так вот. Мы - не первые, кого тут грабят.

И под трупом крепкого мужика я заметил... Маленькую детскую ручку, сжатую в кулачок.

Нет. Надо отсюда уходить. И о том, что я увидел, вообще никому не рассказывать. Особенно девчонкам и уж тем более Наташе.

Блядь, твою ж мать... Вроде бы люди в такие времена друг другу помогать должны, а они в самых страшных зверей превратились.

Развернувшись, я двинулся обратно в сторону дороги. По дороге подобрал пленную, закинув ее на плечо, благо она была совсем уж худосочной, и потащил в сторону дороги. Она попыталась брыкаться, но несколько ударов успокоили ее.

И скоро я присоединился к остальным своим товарщам.

— Все готовы, кроме этой, — проговорил я, бросив девчонку на асфальт. — Кто-нибудь, сходите приберите трофеи. Там автоматы неплохие. И еще, кто умеет из снайперки стрелять?

— Я умею, — проговорил Степаныч первым, хотя было видно, что Овод тоже хочет вставить слово.

— Тогда держи, владей, — протянул я ему ствол и разгрузку снайпера. Благо на нее крови попало совсем немного, можно отстирать. И не рваная, что немаловажно.

Старик принял оружие, бережно осмотрел его, приложился к прицелу. Потом отставил в сторону прикладом на землю, и уперев о борт «буханки», и принялся натягивать на себя жилет.

— А эту зачем не дострелил-то? — спросил Шмель, кивнув на пленную.

Она больше не ругалась, вообще ничего не говорила, только злобно смотрела на нас. Словно затравленный зверь. Уверен, что если бы у нее руки не были бы связаны за спиной, а бедро не прострелено, то она точно бросилась б.

— У них там вещей нет, даже рюкзаков, налегке были, — проговорил я. — Это не залетная банда, у них логово где-то рядом.

— И что? — спросил Пашка.

— А то, что почистить бы, — проговорил я, повернулся к росгвадейцам и спросил. — Что, мужчины, постреляем?

— Да нас как бы на разведку отправили… — с сомнением в голосе ответил Овод. — До моста скататься, и если что, обратно.

— Ну и что? — спросил я. — А на обратном пути они нас будут ждать. И притащат уже не снайперку, и автоматы, а пулемет. И будут по машинам садить, а не целыми их взять, как до этого.

Пугал, естественно, откуда у них пулемет. С другой стороны, у них и автоматов быть не должно было, так что… Нет, мне не хочется банду оставлять за спиной, разобраться с ними нужно однозначно.

Да и парней я на свою сторону перетяну, это точно.

— На них добра немало, — сказал я. — Оружие, причем у всех автоматы, патроны есть. В логове должно быть не меньше. Нам очень пригодилось бы.

— Я не против, — вдруг сказала Лика. — Если ты пойдешь, то и я вместе с тобой.

Я посмотрел в ее голубые глаза, и не увидел сомнений. Она ведь наравне со всеми садила по этим бандитам, пусть и в белый свет, как в копеечку, сомневаюсь, что хоть в кого-то попала. Но стреляла, причем, с пониманием того, что хочет кого-то убить. А это уже дорогого стоит.

— Ну, если за зипунами сходить… — проговорил Овод. — Тогда можно.

— Почистить надо, — согласился Степаныч. — Это нас они не взяли, потому что мы зубастые. А если бы кто другой ехал бы…

— Ладно, пусть сперва расскажет, — я наклонился над сомлевшей пленницей, и перевернул ее на спину.

Лицо у нее было бледным, волосы спутались, в них листва была. Но жалеть ее было нельзя, она стреляла по нам, причем, для того, чтобы убить.

— Ты ее пытать будешь? — спросила вдруг Яна.

— Если придется, — ответил я. — А что?

— Тогда мы с Наташей где-нибудь в стороне прогуляемся, — ответила она. — Она как раз писать хочет.

— Хорошо, — кивнул я, повернулся к Степанычу. — Возьми остальных, пройдитесь по лесу и соберите трофеи. Пока не позовем, не возвращайтесь.

— Добро, — кивнул старик.

Олег, как мне показалось, уходить не хотел, но Степаныч хлопнул его по плечу и позвал за собой. Скоро женщины в сопровождении подростка и старика ушли. О них я особо не беспокоился, все вооружены, а Степаныч — дед опытный, так что в случае чего защитит.

Со мной же остались только «росгвардейцы».

— Шмель, смотри по сторонам, — попросил я. — Чтобы какая-нибудь блядь снова не подошла.

— Принял, — ответил он, отошел чуть в сторону.

А я с размаху влупил пленной пощечину, да такую, что голова мотнулась в сторону.

Ее карие глаза тут же распахнулись, и она завопила что-то нецензурное, но я тут же заткнул ей рот ладонью. Девка задергалась, забилась, но только давилась своим же криком.

— Да, умеешь ты с женщинами обращаться, Край, — проговорил Овод, прокомментировав мои действия.

— Так, слушай! — не обратив внимания на его слова, я сжал лицо женщины ладонью и заставил посмотреть мне прямо в глаза. — Вы нас убить пытались только что. Дружки и подружки все твои уже трупы. Ты, считай, тоже. Но если расскажешь мне то, что я хочу знать, то оставлю в живых. И даже бинты дам, раны перевязать.

Она замолчала, посмотрела мне в глаза.

— Я сейчас уберу ладонь, — сказал я. — Будешь кричать — будет больно. Чем громче кричишь, тем больнее будет. Поняла?

Пленная кивнула. Тогда я убрал руку с ее лица, вытер о штанину от набрызгавших слюней.

— Как зовут? — спросил я.

— Лена, — ответила она.

— Хорошо, Лена, — кивнул я. — А теперь расскажи мне, кто вы такие.

Слишком общий вопрос, но мне действительно было интересно. Они не выглядели военными, скорее дачниками или отдыхающими. И хоть и были вооружены, особо стволами пользоваться не умели. Иначе мы не вышли бы из такой ситуации вообще без потерь.

— Люди, — ответила она. — Просто люди.

— Хорошо, — снова кивнул я. — А теперь рассказывай, как вы до такой жизни докатились, что на дороге разбойничаете.

— Надо же как-то жить, — проговорила она.

— Жить оно всегда лучше, чем умереть, согласен. И вот ты сейчас как раз на грани смерти. Если продолжишь общими фразами отвечать, сдохнешь. Так что давай поконкретнее, пожалуйста.

И она стала рассказывать. То ли всерьез мои угрозы восприняла, то ли наоборот поверила в то, что я ее в живых оставлю.

Как выяснилось, они все были жителями этого коттеджного поселка, что на берегу моря. Боевых действий здесь не было, ебашились в основном в Севастополе, а тут все было относительно надежно защищено мелкими военными базами в горах и патрулирующими море кораблями. Вот они и не уезжали.

А когда началась эпидемия, появились зомби. Вместе с теми, кто пытался покинуть Севастополь, среди них укушенных было немало, а тогда еще никто особо не понимал, что происходит. Соответственно вспышка болезни быстро распространилась, да и дальше, в направлении Ялты по ее словам тварей было немало.

— От нас-то вам чего нужно было? — спросил я, когда она прекратила рассказ о своей тяжелой судьбе.

— Машины, — ответила она.

Ну да, очевидно, что же еще.

— Здесь еду брать негде уже, а нас много. И у нас дети… Так что очень машины нужны.

Дети… Пиздеж? Или нет? Хотя, какая мне в общем-то разница-то?

— Стволы откуда взяли? — спросил я.

— Военные раздавали с грузовиков старье всякое, — ответила она. — Для того, чтобы с эпидемией бороться.

— А, вы, значит, с ней бороться не собирались? — спросил я. — И вместо этого решили таких же грабить?

— Ага, конечно, таких же, — хмыкнула она. Она вообще чувствовала себя достаточно уверенно, и даже демонстративно показывала то, что меня не боялась. — По вам же видно, что вы сами — те еще головорезы.

Я невольно ухмыльнулся. Они засаду на нас устроили, дорогу перегородили, убить пытались. А головорезы тут, оказывается, мы.

Да нет, она меня не то, что не боится. Она просто тупая, как пробка, вот и все. Вот и рассказывает все, язык как помело, даже сопротивляться не пытается. Или реально рассчитывает на то, что пожалею, потому что она — баба?

А ведь реально. В мирной жизни в конфликтах чаще всего участвовали именно бабы. Потому что мужик видит другого здорового мужика, и понимает, что его могут заставить вывозить за слова. Женщин же чаще всего никто не бил, вот и языком треплют.

— Но мы всех зомби в окрестностях отстреляли, — зачем-то сказала она. — Ну и что нам вообще делать-то? Жить как-то надо, а еще пара недель, и голодать придется. Дети маленькие, с ними так просто не уйти.

— Ну и где вы теперь сидите? — спросил я.

— В санатории, — ответила она и кивнул головой в сторону берега. — Вон, видишь же.

Я обернулся в указанном направлении. Да, там действительно было большое белое здание, и я даже угадал его назначение, это действительно дом отдыха. Ну а что, вариант неплохой. Он на возвышении, зомби до него добраться будет сложно.

— Сколько вас осталось? — спросил я.

— На вас хватит, — дерзко ответила она.

Я даже не разозлился. На убогих обижаться Бог не велит, пусть я в него не особо и верю. Да и дело тут совсем в другом.

— Значит, посчитаем, как перебьем, — сказал я.

— Стоп! — она посмотрела на меня, и ее глаза расширились в ужасе.

Похоже, что только сейчас она осознала, что именно наболтала. Нашего разговора про зачистку она не слышала до этого, была без сознания, а теперь поняла, что я просто так этого оставлять не собираюсь, а пойду и убью всех до последнего.

— Не надо! — проговорила она, и в ее голосе появились умоляющие нотки. — Мы же вам ничего сделать не сможем уже. Просто уезжайте. Можешь меня прямо тут на дороге бросить, только не надо идти в санаторий.

— А ты думала, что я просто так тебя спрашиваю что ли? — спросил я. — Жить хочешь — сдай остальных. Скажи, сколько там человек.

— У меня там сын! — проговорила она. — И у нас там дети. Реально дети. Не веришь? Тогда посмотри в кармане нагрудном!

Мне даже интересно стало. Я запустил руку за воротник ее кожаной куртки, но теплая женская грудь, которую я нащупал не особо меня заинтересовала. Но я действительно вытащил из нагрудного кармана бумажник. Заметил, что он достаточно полный. Раскрыл, и увидел в переднем отделении небольшую фотографию. Семья из трех человек. Она, мужик какой-то, среди убитых я его не видел, и парнишка лет семи.

Вытащил деньги, осмотрел, и увидел, что часть из них испачкана кровью.

Деньги, бабки, лавэ. Это я очнулся через три недели после начала эпидемии, и понял, что они ничего не стоят уже. Да даже не понимал, оно как-то по умолчанию шло. А ведь первое время они наверняка имели цену, и на них даже можно было что-нибудь купить. По сильно завышенным ценам, но тем не менее.

Вот и они по-видимому думали, что смогут выбраться, раз собирали деньги. Оттуда и кровь на них. Ну и где, спрашивается, они их взяли? С трупов снимали.

И почему-то это взъебало меня еще сильнее. Ограбить ради того чтобы накормить своих — это я бы понял. Или действительно, чтобы машины забрать. Но брать при этом еще и никому не нужные бумажки, которые — не больше чем символ уже ушедшей жизни.

Сука, все беды в мире ведь из-за бабок, все войны и прочее говно. И «у кого денег больше, тот и сильнее».

Я отбросил бумажник в сторону и посмотрел ей прямо в глаза. Вытащил нож. Заметил даже, что руки немного дрожат.

— Яма в лесу - ваше дело? - спросил я, хотя и так знал ответ.

- Чего? - спросила она. И тут в ее глазах появился настоящий страх.

— Спрашиваю, сколько людей вы тут уже убили?

Я нажал на кнопку и лезвие вышло из рукоятки. Она естественно заметила это, задергалась, пытаясь отползти.

— Не надо, — повторила она.

Но я уже не слушал: одним движением вбил лезвие ей под солнечное сплетение и повернул. Она в последний раз дернулась и затихла.

- Там в лесу яма, - сказал я. - В ней полтора десятка трупов. Есть и детские.

- Пизда, - проговорил Овод.

— Ты все понял? — повернулся я к росгвардейцу.

— Точно, — кивнул он. — Пойдем и убьем всех.

Глава 7

Мы двигались, скрываясь среди зарослей. Втроем: я и росгвардейцы. С идеей зачистить санаторий согласились все кроме Яны и Лики — те встревать не хотели. Пашка, конечно, сомневался, зато Олег наоборот рвался в бой. Однако его мы оставили охранять остальных и имущество.

Степаныч с трофейным «Тигром» уже занял позицию на возвышенности, откуда можно было разглядеть здание. Проблема была только в растительности. Была бы сейчас поздняя осень или зима, чтобы деревья уже скинули листья, и тогда да, никаких проблем не было бы вообще. Но и так у нас были шансы, что он прикроет снайперским огнем.

Нас ждали, я был в этом уверен. Перестрелку должно быть прекрасно слышно в доме отдыха, а то, что их товарищи не вышли на связь, уже само по себе говорило очень многое.

Я бы на их месте определенно насторожился бы, а считать противника тупее себя нельзя. Именно поэтому мы пошли кружным путем, чуть ли не от самого берега, двигались короткими перебежками, пока в конечном итоге не добрались до здания.

В нем было два корпуса: трехэтажный, наверняка административный, и еще один, шестиэтажный. Там-то, наверное, и находятся номера. Было еще одно пятиэтажное здание, которое стояло отдельно.

Но я решил, что стоит начать именно с административного корпуса, а потом подняться наверх. Вряд ли их слишком много, иначе в засаде нас встретили бы не семеро, а больше. Значит, разделять силы они не станут в любом случае.

Оказавшись, наконец, справа от него, мы поднялись в гору и подошли к двери бокового входа. Открытой, кстати говоря.

Я переглянулся со Шмелем, Оводом, оба кивнули мне.

— Если там бабы или дети — хрен с ними, — проговорил я. — Если они вооружены — работаем и по ним.

— Да все ясно, — ответил Шмель. — Не ты один тут повоевать успел, Край.

— Рад, что понимаете, — ответил я. — Давайте, работаем.

У них были бронежилеты, так что их заранее было решено пустить первыми. Я же буду на подхвате, потому что моя тушка ничем не защищена и даже случайный рикошет может серьезно повредить моему здоровью.

Я встал сбоку от двери, и потянул ее на себя. Шмель пошел первым, проверил одну сторону, вторую, и медленно двинулся внутрь. За ним Овод, и только потом я, прикрыв за собой дверь.

Электричество тут не работало, но через большие панорамные окна проникало достаточно много света. Мы двинулись по коридору, стараясь ступать бесшумно. Если нас еще не заметили, то не нужно давать лишних причин для обнаружения.

А если видели, то наверняка подготовили встречу. И тогда надо тем более соблюдать осторожность.

У меня на плече висела рация, звук которой был на минимуме, и она была переведена в режим, который не требовал нажатия на кнопку приема. Это было необходимо для связи со Степанычем, который сейчас был нашими глазами снаружи. Ушей нам было достаточно своих.

— Вижу движение в основном корпусе, — донесся до меня чуть искаженный динамиками голос старика. — Третий этаж.

Мы продолжали двигаться вперед, пока не оказались в просторном холле с ресепшном. Тут, кстати, все было в порядке: никто этого места не мародерил, никаких следов обыска, если не считать того, что деревянные двери впереди были вскрыты. Но аккуратно, ломиком, одним движением. Это и без того было понятно. Просто залезли посмотреть, можно ли найти чего-нибудь полезного.

Мы двинулись дальше. Я заглянул за одну дверь, вторую, третью. Кабинеты какие-то, ничего интересного, причем все обыскано, но тоже аккуратно. Бардака они не разводили.

Что ж, похоже, что у местных, санаторских, нашелся какой-то грамотный лидер, который смог сбить толпу гражданских в вооруженную банду. Остается надеяться только на то, что он лег там, во время засады. Потому что при нормальной координации даже группа гражданских сможет сдержать нас. Особенно если учесть, что они вооружены не хуже, а то и даже лучше.

Через весь первый этаж мы прошли, никого не встретив, вышли на лестницу и двинулись вверх. Здесь было два прохода: один вел на второй этаж административного корпуса, а второй в жилой. Шмель и Овод быстро проверили вход. В коридоре никого не было.

Движение видели на третьем. Значит, с него и следует начать. А там враги либо подтянутся, либо начнут разбегаться. И будет проще.

Еще два пролета, и мы на третьем. Двери здесь были стеклянными, так что мы встали по разные стороны от них. Я заглянул внутрь, и увидел, что по коридору прочь от нас шел человек. И в руках он держал винтовку. Какую конкретно, я не разглядел, только увидел деревянное ложе. Наверное, какое-то старье.

— Работаем? — спросил Шмель и облизал губы.

— Работаем, — кивнул я, схватился за ручку двери и потянул на себя: по правилам пожарной безопасности они открывались наружу.

Шмель вскинулся и выпустил короткую очередь в спину мужчины, тот даже обернуться не успел. Тело упало на пол, а мы ворвались внутрь и побежали по коридору. Со всех сторон послышались крики, и я отметил, что среди них различил еще и детский плач.

Дверь впереди распахнулась, и наружу выскочила женщина. Я отреагировал машинально: не целясь, от бедра, высадил ей в грудь две короткие очереди. Пули толкнули бабу назад, она врезалась в створку и сползла по ней, оставляя кровавые следы.

Отметил, что оружия у нее в руках не было. Но и черт с ней, если честно, нечего вот так вот бросаться. К тому же они тут не гражданские, они — бандиты и пособники бандитов.

Открылась еще одна дверь, в дальней стороне коридора. Из нее выскочил мужчина, вооруженный автоматом, но выстрелить мы не успели: но вдруг споткнулся и упал, брызнув кровью на стену. Только секунду спустя до нас донесся хлесткий винтовочный выстрел. Степаныч контролирует, все нормально.

Мы двинулись дальше, заглядывая в комнаты одну за другой. Чисто, тоже чисто. Ванных тут к счастью нет, они, наверное, одни в коридоре, как в каком-нибудь общежитии, так что и лишнего времени на зачистку тратить не приходится.

Причем, судя по всему, во всех комнатах жили: где-то постель не застелена, где-то лежат вещи, где-то даже какие-то консервные банки валяются или стоит недопитая бутылка водки.

Когда мы подошли к следующей двери, она вдруг резко взорвалась, прямо через створку полетел поток свинца. В последний момент я успел схватить Шмеля за эвакуировочную петлю разгрузки и дернуть на себя. Только потом послышались выстрелы, заполошная длинная очередь на весь магазин.

Отчетливо расслышав, как щелкнул боек, я рванулся вперед и высадил несколько коротких очередей на уровни груди стоящего человека. А потом резким ударом ноги смял то, что осталось от дверного полотна. Створка слетела с петель и опрокинулась на землю, и я увидел, как у разбитого окна лежит еще один мужчина.

Чуть в стороне, возле кровати что-то дернулось. Я навел точку коллиматорного прицела туда, и увидел, как из-за тумбы выглянула девочка лет четырнадцати. На ее лице был ужас. Ну еще бы, похоже, что я только что убил ее отца.

Несколько секунд мы переглядывались, а потом она вдруг резко рванула вперед и подхватила автомат, который выпал из рук мужчины. Я знал, что в нем нет патронов, но тело сработало само собой, палец утопил спусковой крючок.

Короткая очередь швырнула подростка на стену, и она сползла по ней. Быстро углядев номер, я убедился, что в нем больше никого нет. Обернулся, кивнул, и мы двинулись дальше.

С улицы снова послышался выстрел. Потом еще один.

— Двое попытались из административного выйти, — пояснил Степаныч через рацию. — Оба готовы.

Я открыл следующую дверь, внутрь заглянул Шмель. Дважды грохотнула короткая очередь, он кивнул, мол, все нормально. Я даже проверять не стал, что там внутри, просто пошел мимо.

Еще одна… Черт, сколько ж тут номеров? А снаружи санаторий далеко не кажется таким большим, как внутри.

Приоткрыл, и увидел женщину в углу, которая сидела, прижимая к себе мальчишку лет семи. Взгляд у нее был затравленный, полный ужаса. Я навел на них метку коллиматорного прицела. Нет, это не цели. Не гражданские, конечно, но убивать их… Оружия не видно, так что…

Но оставлять их за спиной нельзя. Там по коридору куча оружия валяется, сейчас выйдет, схватится и даст очередь в спину.

— Наружу! — заорал я. — Наружу, сука, быстро!

— Не надо! — панически закричала она. — Не надо, пожалуйста!

— Быстро, блядь!

Мне пришлось психически накрутить себя так, что я сам поверил, что если не подчинится, то выстрелю. И она это почувствовала, выскочила наружу. Я еще и приложил ее стволом между лопатками, заставив двигаться быстрее.

— Пошла! — заорал я. — Вперед!

Овод нахмурился. Ему, очевидно, идея пользоваться гражданскими, как живым щитом, не зашла. Но у нас других вариантов не было.

— Если еще кто есть, выходите лучше сразу! — крикнул я. — А то и этих покрошим!

— Не стреляйте! — послышался панический ломающийся подростковый голос из одной из комнат. — Мы выходим!

Дверь через одну из нас распахнулась, и наружу с поднятыми руками вышел мальчишка лет четырнадцати, а рядом с ним еще одна девчонка, лет семи.

Что ж. Они не врали. Тут действительно есть дети. Но жалости к ним какой-то я не испытываю. Этих уебков ведь не смущало их присутствие, и они все равно грабили.

— Вперед! — заорал я. — Дальше по коридору!

— Ты что творишь? — спросил у меня Овод. — Мы же стрелять не сможем.

— Они тоже не смогут, — ответил я.

Мне это не впервой. Не в первый раз в жизни я беру заложников и прикрываюсь гражданскими, это точно. И вроде ничего особого не чувствую, хотя знаю, что росгвардейцы точно против. Ну и что нам с ними делать-то? Расстрелять? За спиной оставлять их я определенно не хочу.

— Ну! — крикнул я. — Еще кто есть?

— Не стреляйте! — послышался мужской голос из следующей комнаты. — Я выхожу!

Дверь открылась, и наружу вышел интеллигентнейшего вида мужчина, вроде оставшегося в лагере росгвардейцев Игоря, только лет на пятнадцать младше. Он тоже держал руки наверху.

— Есть тут еще кто? — спросил я, наводя на него метку прицела. — Есть еще в здании?

— Нет, — ответил он. — Мы только на этом этаже жили. Было еще семеро, но они в засаду ушли на шоссе. Их ведь нет уже, верно?

С улицы снова послышался выстрел.

— Еще один, пытался по пожарной лестнице четвертого спуститься. Готов, — проговорила рация.

— Что, сука, врать мне будешь? — я подскочил к нему и врезал прикладом автомата в живот. Должно было получиться больно, даже несмотря на резиновый затыльник.

Женщина что-то тихонько захныкала, дети завизжали. Мужик согнулся от удара, и я отчетливо услышал, как из него вышел воздух. Я оттолкнул его к стене, приставил ствол автомата ко лбу.

— Не трогай дядю! — послышался крик, дверь за моей спиной распахнулась, и в меня врезался какой-то мальчишка, и заколотил кулаками. Не больно, конечно, но все равно неприятно.

Я ощутил покалывание в области виска там, где мою голову уродовал шрам. Визг детей, плач женщины, который перешел уже в вой. А потом меня накрыла дикая вспышка боли. Ощущение было такое, будто голова сейчас взорвется на хрен, перед глазами побежали картинки: какие-то поля, перекопанный взрывами, лица людей, трупы.

Сам не знаю, как, но я заклинил палец на спусковом крючке, и башка этого мужика разлетелась во все стороны, забрызгав кровью все вокруг в том числе и меня. Труп осел, а я резким движением отбросил от себя пацана. Он влетел в стену, сполз по ней и завизжал совсем уж тонко.

И сквозь все это я услышал голос Степаныча, который, похоже, уже полминуты пытался достучаться до меня через рацию.

— Край, трое вышли, бегут. Мужик, баба и ребенок. Ствол только у мужика.

Несколько секунд, я не понимал, кто это ко мне обращается. Потом дошло.

— Край, ответь, — повторил он.

— Работай, — прохрипел я.

— По всем троим? — спросил он.

— Мужика отработай. Если попытаются забрать ствол — остальных тоже.

— Принято.

Послышался выстрел, и тут же следом громкий женский крик. Звук автоматной очереди, и еще один выстрел.

— Родители готовы, пацан бежит.

— Хорошо, — ответил я.

Может быть, и хорошо, что Степаныч вмешался. Это меня несколько остудило.

— Внутрь! — приказал я, открыв дверь общего санузла. — Живо!

— Что? — спросила женщина.

— Внутрь, блядь, быстро! — заорал я, понимая, что снова слетаю с катушек. — Давайте, блядь, вперед!

Они послушались. И когда последний из них вошел внутрь, я сбил ударом приклада ручку замка так, чтобы изнутри открыть дверь возможности не было. Потом захлопнул и закрыл снаружи. Все, не вылезут. Никого достаточно здорового, чтобы выбить крепкую деревянную дверь, среди них нет.

— Овод, — ждешь тут, — приказал я. — Если полезут — стреляй. Мы проверим верхние этаже.

— Край, ты серьезно? — севшим голосом спросил росгвардеец.

— Да, блядь, серьезно! — не выдержав, заорал я. — А ты чего хочешь, чтобы мы положили их всех на хуй? Забрать мы их не можем, пусть запертые посидят, пока здание не дочистим, и не заберем все, что нам нужно. Дальше пусть сами выбираются, не наше дело.

— Он прав, Миш, — сказал Шмель.

— Но все равно…

— Жди тут, — сказал я двинулся к двери, которой заканчивался коридор. На пути перезарядил автомат.

Толкнул, и увидел, что она ведет на пожарную лестницу. По ней можно было попасть на любой этаж. Сверху капнуло красное, прямо мне на плечо. Я поднял голову и увидел, что там валяется труп. Ага, по нему Степаныч и отработал.

Когда мы поднялись наверх, я отчетливо услышал из-за двери четвертого этажа шаги. Нас тоже слышали, потому что ступени были металлическими, а бесшумно по ним подниматься вообще невозможно.

Мы с Шмелем переглянулись, снова встали по разные стороны. Ему опять предстояло идти тараном из-за отсутствия у меня брони.

Я потянул на себя дверь, и в нее тут же ударили пули. Не пробивали, рикошетили, она в отличие от тех, что были с номерами, была тяжелой, металлической и сделанной на совесть.

— Сдохните, суки! — послышался крик изнутри.

Стрелял один, это и так различить можно. Мы со Шмелем снова переглянулись, и он вытащил из подсумка круглую тушку старенькой «Зари». Ну, тут и так все понятно, внутри темно и…

— Давай? — спросил я.

Я кивнул, потянул на себя дверь, и секунду спустя в помещение полетела граната. Послышался оглушительный хлопок, а потом еще один крик, но уже полностью дезориентированного человека.

Я снова открыл дверь, и Шмель высадил в помещение несколько коротких очередей. Мы вошли, продолжая держать стволы наизготовку.

На полу метрах в пятнадцати от входа, лежало тело с разбросанными руками. Одежда на его груди топорщилась, и во все стороны разливалась кровь. Рядом валялся автомат, еще одно «весло» под «семерку». Что ж, это подтверждает то, что оружие им раздавали солдаты, и действительно отпустили всякое старье. Наверное под расписку и по документам, только вот это не помогло, и стволы все равно в итоге попали не в те руки.

Часть дверей на этаже была открыта. Мы проверили одну комнату, вторую, третью, но никто больше по нам не стрелял. Тихо было, никто не бегал и не кричал.

— Степаныч, видишь что-нибудь? — спросил я в рацию.

— Вас вижу, в окнах мелькаете, — ответил он. — А так больше никакого движения.

— Ладно, паси, — сказал я. — А мы тут прошвырнемся и проверим все.

Вот рутинная же задача была — зачистка санатория. А получилось то, что получилось: сорвался. В то, что дальше мы встретим какое-то организованное сопротивление, я не особо верил, а вот то, что со мной произшло, пугало.

Может быть, из моих проблем с головой не только амнезия? Черт его знает.

Ладно, нужно выбросить все это из башки. Работаем, бля, работаем, бля, работаем.

Глава 8

Минут сорок мы проверили на то, чтобы пройтись по санаторию и проверить каждую комнату. Стрелять пришлось всего один раз, когда из туалета на нас бросилась какая-то ополоумевшая баба с ножом. Но короткая очередь ее упокоила, и прошло относительно спокойно.

Помимо нее нашли еще одну семью в полном составе: отец, мать и двое дочерей. Убивать никого не стали, тем более, что глава семейства сам сдал нам свое оружие — старую двустволку, превращенную в обрез. Более того, когда мы проходили мимо комнаты, он сам крикнул, чтобы не стреляли, что отдаст ствол, только бы мы их не трогали.

Потом быстро осмотрели и второй корпус, но убедились в том, что там никого нет.

Всех найденных людей заперли в том же самом туалете, а Шмель сменил на посту Овода. Потому что последний хоть и был росгварднейцем, но на прожженого вояку похож не был. И постоянный крик детей и плач женщин кого угодно быстро сведет с ума, особенно когда ты понимаешь, что только что наплодил вдов и сирот.

Только окончательно убедившись в безопасности территории, я вызвал по рации остальных. Они должны были подобрать Степаныча и подъехать сюда на машине. И все потому что тут было, что брать.

Сейчас же я волок тело убитой Степанычем женщины прочь, чтобы спрятать ее подальше с глаз. В первую очередь из-за Наташи, естественно, на чувства других мне, если честно, было наплевать. Не дети уже, да и к валяющимся повсюду трупам должны были привыкнуть.

Забросил ее в административный корпус, заволок за стойку, да там и оставил. Кровавый след, конечно, тянулся от самого места убийства, но замывать его было нечем. Тратить на это драгоценную воду просто глупо, тем более, что водопровод давно уже не работает.

Хотя… Скважина. Точно. Тут же может быть скважина. Надо бы проверить.

На самом деле санаторий был бы неплохим местом, чтобы укрыться, при условии, естественно, что найдется источник воды. Он находился на возвышении, и если срубить на хрен все эти деревья, то получится неплохой обзор, особенно с крыши одного из корпусов. Эти же деревья можно пустить на заграждения и баррикады, чтобы пролезть было не так просто. А номера позволят с удобством разместиться даже большой группе народа.

Будет, конечно, не так красиво, зато гораздо безопаснее. Но останавливаться тут мы пока что не собирались, да и не было у меня об этом особых мыслей.

Разогнувшись, я вытер окровавленные руки несколькими листами печатной бумаги, которая валялась тут же, на ресепшне, и двинулся наружу. Услышал звуки мотора: наши машины как раз подъезжали. И за рулем на этот раз были Пашка, Яна и Олег, который оседлал мой мотоцикл.

Ехали медленно, потому что и габариты для них были непривычными, да и дорога так себе, считай, тот же серпантин, только под уклон вниз, из-за чего постоянно притормаживать надо.

Когда они остановились и заглушили двигатель, я увидел на лице у Олега самый настоящий восторг. Похоже, что ему раньше приходилось водить мотоциклы, но никогда таких больших и винтажных что ли. Но он не лихачил, так что все обошлось хорошо.

Щелкнули открывшиеся замки, народ вышел наружу, следом послышались хлопки дверей. Я же уселся на один из каменных бордюров, окружающих палисадники, стащил со спины рюкзак и вытащил из него пачку патронов. Вскрыл и принялся набивать полупустые магазины.

Патрон за патроном, по одному. Достаточно медитативное занятие.

Расходиться по территории никто не спешил, так и стояли вокруг тачек. Оно и правильно, так безопаснее. Судя по тому, что сказала на допросе пленная, зомби в окрестностях они уже извели, но мало ли, вдруг где-то все-таки хоть один остался. А один укус — и все. Лекарства нет, тут только свинцовая пилюля в голову.

Лика двинулась ко мне. На груди у нее висел «укорот», причем правильно, так, что взяться за него можно было за пару секунд. Правда, одета она все еще слишком легкомысленно. Костюм спортивный светлый, так что на местности легко различим. Нужно в камуфляж мою банду переодевать, потому что иначе нас будет уж очень хорошо видно.

— Ну что? — спросила она. — Как прошло?

— Нормально, — ответил я, вгоняя последний патрон в магазин. Обстучал его о бордюр, чтобы все точно встало нормально, и чтобы уменьшить риск неподачи, после чего отправил в карман разгрузки. Взялся за следующий.

— Даже не запыхались? — спросила она.

— Ага, — ответил я. — Все целы, отработали быстро и четко.

— Выжившие хоть остались? — спросила она.

Я посмотрел на нее, вставил в магазин один патрон, второй, и понял, что вижу на ее лице самое настоящее беспокойство. Она знает, что я могу ответить, и боится этого. Почему интересно?

Может быть, она именно поэтому постоянно лезла в мое личное пространство? Хотела увидеть за моей маской настоящего человека.

— Есть, за кого ты меня принимаешь, — ответил я. — Женщины и дети в основном. Мы их заперли в одном из туалетов, Шмель сейчас там дежурит.

— И какие планы у тебя по их поводу?

— Да какие планы у меня могут быть? — удивился я. — Не с собой же нам их тащить. Мы не армия спасения, да и они, если уж совсем честно сказать — не просто беженцы. Они грабили, убивали. Не дети в смысле, а их родители. Так что оставим запертыми и уедем. Сами как-нибудь выберутся.

Они ничего не ответила. Собственно говоря, от нее я ничего не ожидал. Игорь или Яна могут начать либеральничать по поводу того, что «это же дети, как мы можем так поступить»? А я уже все для себя решил. Забираем все оружие и весь патрон, что у них есть. Добираем из запасов то, что нужно. Но не все, что-то оставим.

Конечно, это полумера. И они, скорее всего, все равно не выживут без оружия-то. Но нет, оставить им его после того, что они уже сделали, я не смогу. Да и пошли они, честно говоря.

— Ладно, — она выдохнула, посмотрела мне в глаза и сказала. — Я рада, что ты цел.

— Что меня зашивать не надо? — я усмехнулся.

— И поэтому тоже, — кивнула она. — Если уж совсем честно.

— Да все нормально, Лик, — ответил я. — Вы только в здание не заходите. Там не прибрано.

— Да я вижу, — ответила она, проследив взглядом кровавый след, ведущий к крыльцу.

Вбив в магазин последний патрон, я снова обстучал его, после чего убрал в разгрузку. Поднялся и двинулся навстречу Степанычу и Оводу, которые что-то обсуждали. При этом росгвардеец еще и активно жестикулировал.

— Что такое? — спросил я.

— Да так, — ответил Степаныч. — Свое обсуждаем, ерунда. Мы тут задерживаться будем? Если да, то лучше уж сразу на постой встать на ночь, потому что и так много времени потратили.

— Не, — я покачал головой. — Останавливаться тут не будем. Лучше где-нибудь по дороге, в крайнем случае в лесу. Тут ведь куча поселков по всему берегу, выберем дом какой-нибудь более менее защищенный, загоним тачки. А с этими, если честно… И дежурить придется, и не ровен час вылезут и мстить начнут.

— Вот и я говорю, — сказал Овод. — Уезжать надо отсюда.

— Сейчас, соберем все и уедем, — сказал я. — Мы, считай, только из Севастополя выехали. А что дальше по дороге — хрен его знает. Так что давайте сейчас пройдемся и посмотрим, что забрать можно. Мы у них, типа, складик нашли на кухне, но там…

Скудно там, по правде говоря, очень даже. Очевидно, что они тут голодали. Поселок рядом, подозреваю, выгребли полностью, но много ли там еды найдешь? Да и в неработающем санатории вряд ли много найдешь.

— Зато стволов у них достаточно, блин, — сказал Овод. — Давай так: ты собери все оружие, а мы с остальным разберемся.

— Да, остальных припашем, пусть таскают.

— Без проблем, — решил я. Мне же носить меньше, если что.

Винтовку, которая была на трупе того, которого Степаныч застрелил на улице, я уже подобрал, это был СКС. Собрал и патроны кней, просто сняв поясную сумку, в которой звенели обоймы.

Остальные… Ну третий и четвертый этаж осмотреть, значит. Ну и присовокупить то, что мы собрали с банды там, на дороге.

И я двинулся обратно в санаторий, решив подняться напрямую, по пожарной лестнице. Сперва на третий этаж, потом на четвертый, не забыв взять автомат и у трупа, что валялся на лестнице. Его мы не убрали.

Проверил и комнаты, и скоро спустился вниз с целым арсеналом. Кажется, я в свое время даже картинку видел такую в интернете, где солдат, одетый в старый камуфляж и голубой берет тащить за собой оружия чуть ли не на взвод. Патроны тоже поднимал, перекладывая в один из пустых рюкзаков магазины. Разгрузочные жилеты были полностью угвазданы кровью, да и с дырами от пуль, так что их я брать не стал.

К сожалению на бандитах не нашлось ни одного бронежилета. С одной стороны это, конечно, хорошо, потому что тогда они и сопротивляться могли бы дольше. Но то, что я сам хожу без защиты меня порядком напрягало. Любая случайная пуля или даже рикошет могут стать последним.

Когда я вытащил все вниз и разложил, меня даже напугало немного количество оружия, которое нам удалось добыть. Нет, на армию этого, конечно, не хватило бы, но чтобы вооружить достаточно большой отряд.

А ведь стволов много по рукам ходит. Очень много, особенно если тут, на побережье, военные реально выдавали их со своих складов. Тактика, конечно, правильная, но для этого желательно брать такие отряды на довольствие, ставить им задачу по очистке определенного района от зомби, налаживать координацию. А просто так раздавать винтовки…

Короче, с учетом того, что мы собрали раньше, получалось, что у нас теперь достаточно автоматов, чтобы раздать каждому. Полноразмерных. Четыре АК под «семерку», причем один из них с прикладом-рамочкой, складной то есть, три под «пятерку». Два — просто весла с деревянными прикладами и цевьем, а вот последний — 74М. В общем-то его я сразу решил взять себе, после того, как убежусь, что с ним все нормально. На ближайшем привале проверю, перекину обвес. Жалко только, что цевье без планок, но такие, как мне напомнила память, ставили только на сотую серию.

Помимо этого два пистолета Макарова, тоже модифицированных, у которых магазины под двенадцать патронов. Память подсказывала, что из них можно еще и другим патроном стрелять, высокоимпульсным, который лучше пробивает броню. Интересно, это тоже военные выдавали? Хотя не удивлюсь.

Два СКСа, оба старые, судя по маркировке еще сороковых годов. Обычные деревянные ложи без каких-либо планок, даже «ласточкиного хвоста» нет. И прилив под штык на месте, хотя самих штыков не обнаружилось. Впрочем, не то время сейчас, чтобы в штыковую атаку ходить. Тоже военные, короче. И никаких сменных магазинов — заряжание через обоймы, сверху. Они поточнее будут, чем АК, но стреляешь зато только одиночными. Да и это не такое простое оружие, тут объяснять надо.

Винтовка Мосина, обоймы под нее. Ну, это тоже интересно, болтовки очень точные.

Обрез двустволки. Вот это у них, скорее всего, изначально было. У меня один такой же уже валяется, потому что патронов двенадцатого калибра практически нет. Да и тут запас не сказать, чтобы большой.

Ну и «Тигр», который я отдал Степанычу, и с которым он нас неплохо так прикрыл.

Действительно, целый арсенал. И патронов много, особенно «семерки». Причем нормального патрона, военного, ПС. Там сердечник из закаленной стали, так что человеку даже в неплохой броне будет очень больно. А три-четыре попадания так просто раскрошат плиту к чертям собачьим.

Так что по идее можно перевооружить всех. Но потом, реально потом. Сперва нужно уехать подальше от этого места, а там и думать, куда все это богатство приткнуть.

Минут через двадцать из помещения вышел Степаныч, который держал в руках ящик с пивом. Все тот же «Крым». Черт, тут что-то другое вообще бывает?

— А это зачем? — спросил я. — Мы ж не на пикник едем.

— А почему нет? — хмыкнул он. — Отпраздновать что-нибудь. Или наоборот, если горе будет.

— Ладно, — согласился я с его доводами. Грузи.

— И еще, — он засунул руку в карман и вытащил из него батончик «Шок». Самый обычный, небольшой такой. Быстрая энергия и хранится может очень долго, а даже если на него сесть, то ничего страшного. Выдавил и ешь.

— Спасибо, конечно, но я вроде в страсти к сладкому особо не замечен.

— Это не тебе, — махнул он рукой. — Наташе. Иди отдай ей.

— А почему сам не отдашь? — не понял я.

— А потому что тебе лучше будет с ней отношения наладить, — ответил он. — А ты на нее забиваешь постоянно, на девчонок скидываешь. И еще… Ты ж ее мать пристрелил, считай, хоть она и зомби была.

Ну, после такого, наверное, одной шоколадкой не откупишься. Но сделать ребенку приятное. Почему бы и нет?

— Целый арсенал, кстати, — прокомментировал Степаныч, кивнув на разложенные передо мной стволы.

— Ага, — кивнул я. — Может тебе вместо «укорота» СКС взять? Привычнее будет?

— Ага, конечно, — кивнул он. — Я не такой старый, если что. И естественно я их не застал.

— Да я шучу же, — я улыбнулся. — Много нашли?

— Не очень, — он качнул головой. — Зато несколько пакетов мандаринов и гранатов. Они их, похоже, тут собирали, поблизости, местные деревья обдирали. И свежее почти все. Возьмем, думаю? От консервов одних пользы не будет ведь, а тут хоть какие-то, но витамины.

— Возьмем, — кивнул я. — Только съесть надо будет быстро. А в остальном?

— Так себе. Шоколадки вот эти вот, чипсы «Русская картошка». Как будто все, что было нормальное, они сразу съели, а вот это вот напоследок оставили. Они голодали скорее всего, Край. Не так чтобы сильно, но не от пуза жрали.

— Значит, прав я, — кивнул. — Ну и, если честно, не наши проблемы это. Им уходить надо было, со своими стволами, если пользоваться умели бы, они легко выбрались отсюда. И еду бы нашли, и даже машину, если повезло бы. Нет же, .эти твари выбрали тут сидеть.

— А чего ты на них взъелся-то так? — спросил вдруг он. — Ты ведь, если надо было бы, сам у кого угодно что угодно отобрал. У них все-таки бабы, дети. Ты же сам знаешь, человек он страшен не тогда, когда голодает. А когда его дети голодать начинают.

— Да… — я невольно поморщился. — Они бабки брали, прикинь? Я бумажник, что при пленной бабе был, проверил. И там деньги, бумажки эти. И все в крови.

— Ну брали и брали, — сказал он. — Мало ли, вдруг пригодились бы.

— Они людей хуярили за эти бумажки, — сказал я. — Которые сейчас даже на растопку не годятся даже. Так что сам понимаешь, взъебло меня это. Так, может быть, мимо проехали бы, но…

— А ты не за бабки людей мочил раньше? — спросил он. — Ты ведь не пехотинец, ты спец. И уверен, что у тебя за спиной не только служба в ВС РФ, но и какая-нибудь ЧВК.

Надо же, считал он меня. Вот что такое опыт.

— Ладно, хрен с ним, — я махнул рукой. — Тащите то, что нужным считаете, только не забивайте особо тачку. Мы хоть на троих тощих и полегчали, но больше двухсот пятидесяти дополнительного груза взять не можем. А тут еще и стволы.

Он повернулся и пошел прочь. Я же собрал стволы, запихал их в «буханку» через заднюю дверь. А сам пошел к ЛуАЗу. Там все двери и окна открыли, так что хоть как-то находиться можно было. И там сидели Яна и Наташа.

Я забрался на пассажирское сиденье. Девчонка читала книжку, но уже другую, хотя про того же очкастого мальчишку-колдуна.

— Интересная книжка? — спросил я.

— Да, — кивнула она. — Только не понятно ничего.

— Это почему? — заинтересовался я. Оно же как раз ей примерно по возрасту подходит.

— Потому что это четвертая часть, — сказала девчонка. — А третьей у Игоря не было. А все равно интересно.

— Ладно, — сказал я, вытащил из кармана шоколадку и протянул ей. — Держи, это тебе.

Она посмотрела на конфету в моей руки, взяла, вскрыла обертку, но никакой особой радости не проявила. Да уж, этот ребенок — это просто загадка. Хотя для меня все бабы загадка, если уж совсем честно. Мужики проще и понятнее.

— Спасибо, — проговорила она и откусила. Пережевала начинку из нуги и орехов, после чего спросила. — А это люди… Они были плохими, да?

Так вот чего. Ей хоть и десять лет, но она не тупая, она все понимает. Да и она слышала, как мы стреляли, и наверняка видела, как от попаданий они падают. Да и потом пальбу в санатории слышала.

— Да, — кивнул я.

— А мы хорошие? — спросила она.

Чтобы ответить на этот вопрос, мне пришлось собраться с мыслями. Что сказать? Что однозначно хорошие? А правда ли это? И как это потом повлияет на ее восприятие мира? Да черт его знает.

Нет. Врать не буду. Я вообще этого делать не привык.

— Мы другие, — ответил я. — Мы не трогаем тех, кто не трогает нас. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула она. — Не делай другого тому, чего себе не желаешь. Так мама говорила.

— Да, она правду говорила, — подтвердил я. — Это важное правило.

Глава 9

Парни грузили то, что нам удалось добыть, а я стоял чуть в стороне. Типа, охранял. Не то, чтобы я рассчитывал, что кому-то из обитателей санатория удалось сбежать, если не считать того пацана, по которому Степаныч не стал работать, но все-таки бдительность следовало сохранять.

Впрочем, добыча оказалась не особо выдающейся, так что справились быстро. Старик сам как раз принес последний ящик, погрузил его в машину, после чего захлопнул дверцу, и повернулся ко мне.

— Бензина нет вообще, — сказал он. — У них самих генератор, считай, уже на парах работал. А наши тачки что-то прожорливее оказались, чем мы рассчитывали.

Он повернулся к Пашке, и тот потупился. Ну да, за состояние техники ведь у нас отвечал именно он.

— Старые машины, — проговорил он. — Тут ничего не сделать уже.

— Бензин по дороге добудем, будут заправки, — ответил я. — А сейчас, давайте, перекусим по-быстрому, да выезжаем.

— Да, пожрать бы не помешало, — усмехнулся Шмель. — Что у вас там?

— Что и у всех, — ответил я. — Консервы. Степаныч, раздавай. Только такое, что греть не надо.

— Да оно и не холодное, — ответил он. — Тридцать с лишним градусов на улице, в машине еще жарче. Сейчас.

Старик залез в «буханку» через боковую дверь, и вытащил целый ящик консервов, один из тех, что мы взяли в логове бандитов. А потом стал выдавать каждому по банке. Я взял, оценил упаковку — пшенная каша с говядиной. То, что нужно, высококалорийная пища, и одной порции должно хватить до самого вечера.

Отошел чуть в сторону, снова уселся на парапет, дернул за кольцо. Принюхался, скорее по привычке: пахло вкусно. Ну, универсальная ложка-вилка у меня в кармане всегда, так что я разложил ее и принялся за еду.

То, на что я сегодня насмотрелся, на аппетит не повлияло. Да и не деликатесы я сейчас вкушал, а просто набивал брюхо. Просто чтобы дать организму энергию и строительный материал для восстановления мышечной массы. Я и так окреп сильно, потому что еще и тренируюсь регулярно, но все-таки этого недостаточно.

Старик и Шмель, несмотря на то, что участвовали в зачистке, тоже ели вполне себе с аппетитом. Остальные тоже, даже Наташа, хотя еда не такая уж и вкусная. Но, я так понял, им поголодать пришлось, пока они в коттеджном поселке сидели, и до того, как я пришел. А голод — лучший инструмент для того, чтобы избавиться от лишней разборчивости в еде. Особенно если ты ребенок.

А вот Овод не ел. Я заметил, что он банку-то вскрыл, но теперь больше крутит ее между ладонями. И вот это мне не понравилось.

Он вообще достаточно чувствительно отреагировал на зачистку. Вариантов было несколько. Может быть, эти люди в его представлении все еще считались гражданскими, может быть, ему было жалко их из-за того, что это женщины и подростки. Но чем отличается женщина и подросток от мужчины в том случае, если она берет оружие?

Да только тем, что ей управляться с ним будет сложнее, потому что ствол — штука, сука, тяжелая. Но делать тут все равно нечего, остается только стрелять в ответ.

Я доел содержимое банки, после чего поставил ее на землю и расплющил каблуком. После чего поднял ее, донес до ближайшей урны, выбросил туда. Нет, понимаю, что никто ничего не вывезет, но оставить прямо тут почему-то не могу. А мы мусор с собой тащить не можем. На привалах с костром его можно будет сжигать на месте, чтобы не оставлять явных следов — по количеству банок можно же вычислить, сколько народа в отряде. Но все равно.

Обернулся, и увидел, что все постепенно доедают. Но не Овод.

Блядь, а он ведь сорваться может. Начнет орать, что я сделал из него убийцу, еще что-нибудь. А он ведь при этом владеет оружием в обоих смыслах этого слова. И что мне тогда, очереди в спину от него ждать? Или первым его убить?

Это плохо кончится. Но это мой отряд, так что и здоровую атмосферу в нем поддерживать именно мне.

Он сейчас в шоке. А чем можно вывести человека из этого состояния? Только еще более сильным потрясением. И у меня, кажется, есть идея, как это сделать.

Я двинулся к нему, но он даже не обратил на это внимания, пока я не встал совсем рядом, и солнце ему не загородил. Только после этого поднял голову, посмотрел на меня.

— Пошли, — сказал я.

— Чего? — не понял он.

— Банку отложи и пошли. По дороге доешь.

— Зачем?

— Потому что тебе надо посмотреть на кое-что, — ответил я. — Тогда и поймешь, чего я так взбесился.

— Ты про яму? Ну, трупы там…

— Пошли, говорю, блядь, — я уже начал злиться.

— Ладно, — он встал. Я повернулся к Степанычу и проговорил. — Вы заканчивайте тут, мы сейчас отойдем кое-куда, потом вернемся и поедем.

Тот только кивнул. То ли он догадался, что я задумал, то ли ему в общем-то не было до этого дела.

Вместе мы прошли через территорию санатория и двинулись вверх, по направлению к шоссе. Прямая дорогая занимала гораздо меньше времени, чем наш скрытный путь в обход.

— Ты как в Росгвардию попал? — спросил я.

— После срочки пошел, — ответил он. — А что?

— Да, просто выяснить хочу, зачем. Армия — она против врагов внешних. Росгвардия — против врагов внутренних. И вот, мне и интересно, почему ты вдруг решил, что хочешь именно с внутренним врагом бороться.

— А, ты про то, что мы менты, типа, — он усмехнулся, но было видно, что это далось ему с большим трудом. — Да на самом деле просто все. Я — местный, крымчанин. Отец у меня полковник, и он всю жизнь мотался повсюду, куда отправят. А Росгвадия… Ну, это тоже как военная служба, только при этом служишь там, где живешь по сути.

— А ты прям хотел служить всю жизнь?

— С таким-то отцом, — он хмыкнул. — У меня и других вариантов-то не было. Только вот я служить хотел., а не воевать, вот в чем разница.

— Да, — кивнул я. — Я вот наоборот, воевать, похоже, больше хотел, чем служить. Ну, судя по тому, что помню о себе.

— И, я так понимаю, что тебе не впервой мирняк валить? — заметил он. То ли спровоцировать хотел, то ли просто с языка сорвалось.

— Там, где я был, мирняк от вояк не отличить, — ответил я. — Днем проходишь — мирная деревня. Ночью — уже лагерь партизан. Так что тут с какой стороны посмотреть. Эти люди — они не мирные, это уж точно.

Мы тем временем добрались до шоссе. Труп убитой мной женщины так и валялся на асфальте, никто его не трогал. Похоже, что зомби в окрестностях действительно нет, раз они до сих пор не пришли сюда на стрельбу.

Впрочем, тут и от поселка-то одно название, десяток домов есть ли. То ли дальше будет.

Мы двинулись дальше, в гору.

— Слушай, если честно. Хрен с ней, с бабой, которая на тебя бросилась. Или девчонка, она реально за ствол схватилась. Но ты же детьми, как живым щитом прикрывался. И мужика убил вообще ни за что. А он — хрен знает, грабил или нет.

— И что, ты думаешь? Он жил с грабителями, но при этом высокоморально отказывался жрать то, что они с убитых взяли? Он — такой же пособник, как и все остальные.

— Но он сдался, — возразил Овод. — Он сдался, а ты его пристрелил. И вообще, мы никому из них не предложили сдаться. Просто вошли и убили все.

— Они тоже нам не предлагали, — сказал я. — А просто перегородили дорогу и стали стрелять, чтобы забрать машины.

— А-то мы, типа, сдались бы, — хмыкнул Овод.

— А они?

Я прошел мимо первого трупа нападавшего. Осталось совсем недалеко.

— Нет, но…

— Ты воевал? — спросил я. — Приходилось вообще в людей стрелять до этого?

— До всего этого? — вопросом на вопрос ответил он, но все-таки продолжил. — Нет, если честно. Потом уже пришлось, но только в зомби. В людей сегодня в первый раз стрелял.

— Но при этом наверняка отличник боевой подготовки? — продолжил я.

— Ну да, — кивнул он и посмотрел на меня. — А ты откуда знаешь?

— А то, что реальный мир — это не полигоны. Ты до этого, подозреваю, митинги разгонял, так? Может быть, в охране стоял на каких-нибудь объектах? Но война у тебя вся была на полигоне?

— Ну да.

— А суть в том, что на полигоне учат одному, а в жизни работают совсем другие решения. И они зачастую гораздо проще, чем там. Если кто-то засел в доме, и его нужно оттуда вытаскивать — разъеби дом танком или артой.

— А если заложники? — спросил он.

— Заложники, — я хмыкнул. — Заложниками занимается спецназ. Если нужно освободить заложников, то действуешь иначе. Пытаешься проникнуть, не спалиться на этом. Входишь быстро, работаешь быстро и четко. Но я же про войну говорю. На войне тебе, чаще всего, плевать на заложников. Знаешь почему? Потому что с тобой твои парни, а те, кто там сидит — чужие. И лучше потерять кого-то из них, чем убьют твоего.

Я пошел напрямую в сторону ямы, пробираясь все выше и лавируя между деревьями. Он же двигался за мной. И чувствовал, как внутри него борются эмоции.

— Короче, мы сейчас живем в жесткое время, — сказал я. — Уверен, что еще немного, и не такое будет. Не удивлюсь, если уже сейчас где-нибудь жрут людей. Не зомби, люди.

— Да ну это перебор, — проговорил он. — Край богатый, можно ведь и землю пахать, и сажать, да и охотиться есть на кого. Тут люди, считай, испокон веков жили, и ничего вполне себе выживали.

— А если это психи? Что с ними делать? Если среди них тоже женщины и дети есть?

— Стрелять, естественно, — ответил он. — Тот, кто человечину жрет — тот сам уже не человек.

— А эти, думаешь, лучше? — спросил я. — Ты принюхайся.

Мертвечиной действительно несло уже достаточно сильно. Я обернулся, и увидел, что его лицо сморщилось. Да, запах не из приятных, а он к нему еще и привычен не особо, подозреваю.

— Немного осталось, — сказал я. — Вот тут вот, на холмик подняться.

— Блядь, Край, — ответил он, остановившись. — Я уже не уверен, что хочу туда идти.

— Надо, — спокойно ответил я, повернувшись к нему лицом. — Тебе надо это увидеть. Остальных я сюда вести не стану, но у тебя вопросы есть, зачем мы это сделали. И вот, я хочу тебе на это ответить.

Несколько секунд он стоял, а потом все-таки поднялся и остановился у склона овражка. Глянул вниз, резко развернулся и блеванул. Ну, тут действительно зрелище не для слабонервных.

Быстро выпустив из себя содержимое желудка, он еще полминуты стоял, трясясь от спазмов. Потом, не разгибаясь, повернулся ко мне, утер лицо ладонью и проговорил:

— Хорошо хоть я не пожрал.

— Но теперь ты понимаешь, почему я такой бешеный был? — спросил я.

— Теперь понимаю, — он кивнул.

Было видно, что ему не хочется на это смотреть, но он все-таки пересилил себя, обернулся и уставился на трупы. Его передернуло, он снова прижал ладонь ко рту, но он упрямо не отводил взгляда. Я молчал. Тут и так все было понятно.

— Все, увидел, — сказал я через несколько минут. — А теперь пошли отсюда. Нас остальные ждут.

***

Долго задерживаться мы не стали, погрузились и поехали. В прежнем составе, и мы со Шмелем снова ехали впереди на мотоцикле. Санаторий покинули, оставив его обитателей самих разбираться со своими проблемами.

Дальше дорога стала уже, гораздо извилистее, а брошенные машины встречались чаще. Но признаков грабежа больше не было: ни пулевых отверстий, ни гари. Так, будто электромагнитный импульс просто застал в дороге, движки отказали, и они в итоге бросили свой транспорт и ушли. Может быть, так оно и было, черт знает.

Хотя встречались и аварии, причем не один раз. Приходилось постоянно лавировать, съезжать на встречную полосу, да и вообще траектория нашего движения стала больше напоминать вусмерть пьяного человека.

Шоссе теперь было огорожено, да и дальше шел обрыв, ведущий прямо вниз, к морю, и по обочине проехать возможности не было. Несколько раз нам приходилось останавливаться и откатывать брошенные тачки в стороны.

Так мы и ехали. Вид тем временем поменялся, и внизу, вдоль всего берега, от самого шоссе, стал простираться город. Огромный, он тянулся по всему побережью, но исключительно малоэтажный: дома в один-два этажа, а высотных строений вообще не было.

— Это Большая Ялта, — пояснил Шмель, перекрикивая рев мотора, когда заметил мой заинтересованный взгляд. — Еще сорок лет назад здесь так не было, стояло несколько мелких поселков. А потом стали строить, и все эти городки в один объединились. Симеиз, Алупка, Кореиз, Гаспра. Тут, считай, все застроено до самой Ялты.

— А мимо Ялты можно проехать? — уточнил я.

Это все-таки относительно большой город, лезть в него мне определенно не хотелось. И там, подозреваю, не такая застройка, как в Севастополе, а все больше курортная: узкие улочки, низенькие дома.

И даже думать не хочу, как там сейчас все забито машинами, и сколько в городе зомби.

— Можно, — кивнул он. — Шоссе мимо идет, туда только ответвление. Но за Ялтой сразу — еще несколько небольших поселков, вот там шоссе, считай, прямо по центру. Ну а дальше — Феодосия.

— Большая?

— Да, за последние двадцать лет очень много настроили. Там несколько производств поставили, и населения теперь тысяч за двести, — он вдруг нахмурился и добавил. — Было.

Ну да. Было двести тысяч людей, а теперь наверняка двести тысяч зомби. Но, может быть, все не так плохо, там ведь до моста совсем недалеко, и выжившие, возможно, эвакуировались, оставив город догнивать.

Хотя, может быть, все совсем плохо, и там все пробками забито. Такими, что не растащить. Ладно, посмотрим еще, до туда на самом деле ехать и ехать.

— А дальше — Керчь, — продолжил он. — И мост. Надо бы, кстати, на связь выйти уже со штабом, расскажем о том, что по дороге видели.

— Останавливаться не будем, — ответил я, вытащил рацию и, продолжая управлять мотоциклом одной рукой, проговорил. — Степаныч. Прием. Как меня слышно?

— Да нормально тебя слышно, — был ответ. — Ты же в десяти метрах впереди.

— Передай Оводу, пусть со штабом свяжется, доложит. Про санаторий деталей только не сообщайте, скажите, что уничтожили банду мародеров.

— Блядь, Край, я и сам все понимаю, — ответил мне уже сам «росгвардеец». — О таком лучше вообще никому не знать.

— Ну и ладно, — сказал я. — Доложите потом, наладили ли связь, и что ответили.

Убрал рацию и чуть прибавил скорости. Впереди был резкий поворот, дорога огибала скалу, которая над ней нависала. Справа тоже были скалы: достаточно много, и поросшие деревьями. Здесь шоссе забирало вверх, и начинался самый настоящий серпантин.

Мне снова пришлось объезжать брошенные машины, причем кое-где я заметил и вещи. Трупов, правда, не было, как и зомби.

Но отсюда, с высоты, я увидел, что внизу, в городке, их очень много. Они бродили по улицам, не обращая на нас никакого внимания, все-таки звуки так далеко не доходили. Некоторые замирали, некоторые двигались: с такого расстояния они больше напоминали муравьев, чем людей. Но в их движении не было никакого упорядоченного ритма, оно было совершенно хаотичным, непредсказуемым.

Но мы здесь, наверное, в безопасности. Пока они дойдут по этим улочкам и дорожкам, ведущим наверх, или вскарабкаются по крутому склону, мы уедем уже очень далеко.

— Симеиз, — проговорил Шмель. — Тут круто отдыхать было, отличный курорт. Правда, про него что-то непонятное рассказывали, мутное.

— Что именно? — спросил я.

— Да ерунду какую-то, — он покачал головой. — Байки.

Продолжить разговора мы не успели, потому что я отвлекся на запах гари, доносящийся откуда-то спереди. Не свежей, пожара явно не было, потому что дыма на горизонте не было. Но что-то горело и неслабо.

Я повернул руль, огибая очередную скалу, и практически сразу же остановился. Потому что дорога впереди оказалась полностью забита машинами, причем местами обгоревшими. Слева валялась перевернутая цистерна, черная от сажи. А вокруг бродили зомби, очень много.

Так просто мы тут уже не проедем.

Глава 10

Варианта два: либо разбирать эту пробку, либо прямо сейчас разворачиваться и искать съезд вниз, в сторону берега. И уже там пытаться проехать через городок, полный зомби. А их там много, я даже отсюда вижу.

И там, кстати, шторм, снова от горизонта и до горизонта. Его отсюда хорошо видно: грозовые тучи, вихри, временами молнии проскакивают. Но далеко, грома практически не слышно. Если это так на всему протяжению берега, то определенно неспроста. Значит, работает какая-то установка, какое-то оружие климатическое, возможно. Других вариантов у меня просто нет.

А здесь… Наверное голов тридцать, не меньше. И они уже обратили на нас внимание, медленно двигаются в нашу сторону. Очень медленно, потому что они тут жарились на солнце все это время, практически ничего не ели, а некоторые еще и обгоревшие.

Да, я вижу одного, у него верхняя часть туловища практически полностью обгорела. Но он живет этой своей альтернативной жизнью, и медленно движется в нашу сторону. Именно для того, чтобы сожрать.

— Край, ты это видишь? — проговорила рация на моей груди голосом Степаныча.

Еще бы я не видел. Иначе зачем бы я остановился тут?

Так что. Потратить время на то, чтобы отстрелять зомби тут, и на разбор пробки? Или рискнуть и попытаться проехать более быстрым путем, по низу.

С другой стороны, сука, там ведь улицы тоже могут быть забиты. А здесь…

Нет, и то и это — очень большой риск. Но здесь я по крайней мере знаю, с чем мне предстоит столкнуться. А внизу может быть все, что угодно. Ну и опять же радует то, что зомби подниматься наверх будут очень долго, даже если мы нашумим.

— Будем пробиваться тут, — проговорил я, дотронувшись до рации.

Шмель посмотрел на меня, но ничего не сказал. Командир принял решение, значит так оно и будет. Какие еще у нас варианты?

Нет, все-таки машины не всегда хорошо. Они помогают быстро преодолеть большое расстояние, но одновременно с этим снижают мобильность. Ты ведь буквально оказываешься привязан к дороге. С другой стороны: мы всего несколько часов в пути, даже если считать остановки, а уже километров пятьдесят проехали. А пешком мы шли бы все двенадцать, да еще хрен знает, как оно обернулось бы.

Да на самом деле никуда бы мы вообще не ушли. Степаныч еле ходит, ноги у него толком не работают, да и Наташа вряд ли привычна к длительным прогулкам. Так что без машин нам никуда.

— Ты уверен? — все-таки тихонько спросил Степаныч.

— Уверен, — подтвердил я. — Всех бойцов наружу, девки и Наташа пусть в тачке остаются. Так безопаснее.

— Принял, — ответил он.

Я встал, снял с шеи ремень «ксюхи», положил ее на сиденье, и схватился за карабин, который висел у меня на спине. Благо, к нему вполне себе подходят магазины от АКМа, те самые, стальные, рифленые, десантные. Или десантные это алюминиевые? Да хрен с ним, главное что мне теперь не нужно перезаряжаться после каждых десяти выстрелов.

Тут скорее ресурса фильтра не хватит. Он ведь десять-пятнадцать выстрелов держит, а потом начинка выгорает, и начинает шуметь. Причем, чем дальше, тем громче.

— Шмель, — проговорил я. — Я сейчас отстреляю по-тихому сколько смогу. Если подойдут слишком близко, подключайся. Раньше по зомби стрелял?

— Было дело, — кивнул он.

— Одиночными по головам. Экономь патроны, — все-таки предупредил я его.

Вскинул карабин, упер деревянный приклад в плечо. Нет, надо было все-таки на него затыльник тоже выпросить. Отдача у него посильнее будет, даже чем у АКСУ. Да и не военное это оружие, охотничье.

Ладно, работаем.

Я поймал в прицел первого зомби и нажал на спуск. Оружие толкнулось в плечо, а тварь рухнула на землю. Выстрел толком не нашумел, благо пространство практически открытое. Со стороны гор он в деревьях утонул, так что эхом не отдалось, с другой вообще берег.

Перевел огонь на вторую. Пара выстрелов, и она тоже упала. Поторопился немного, но ничего, патронов не жалко.

Перевел огонь на следующего. Прицелился, спустил курок. Куда попал толком не понял, но тварь упала.

И тут я понял, что ситуация в общем-то выигрышная. Потому что пробка не только нам мешает, но и им. Они ведь толкаются в проходах между машинами, мешают друг друга. Те, что поумнели, пытаются перелезть через капоты и багажники, только у них это не особо получается. Потому что они не могут прыгать: вскарабкиваются и потом ползут на четврреньках. Зачастую падают.

Я выстрелил как раз в такого умника, и он так и остался лежать на капоте. Не упал. И потом в еще одного. И еще.

Сука, вот почему нам так не и удалось раздобыть глушители? Ну или хотя бы ДТК закрытого типа? Ну модераторы звука? Ну мало ли, как их называли для того, чтобы обойти закон. Зараза, сейчас в десяток стволов мы бы их отстреляли за несколько секунд. Ну нет, конечно, потому что мои, скорее всего, мазали бы безбожно, но Степаныч, я, да «росгвардейцы» — это уже сила.

— Край, слева! — предупредил меня Шмель.

Я резко повернулся, и увидел, как из леса быстрым шагом вышли еще трое зомби. И эти двигались гораздо быстрее, чем остальные. Похоже, что отожрались. Может быть, повезло им, дичину какую-нибудь поймали или падаль нашли. А возможно, что догнали кого-нибудь из убегавших.

Увидев нас, они резко ускорились, и побежали вперед. Практически не шатаясь, очень быстро. И ближе я заметил, что их лица уже обрели хищный оскал, а ногти на руках превратились в длинные когти.

Сука!

Я прицелился в того, что бежал первым, нажал на спуск, но промахнулся. Пуля ударила в грудь того, что был позади, но никакого значимого урона, естественно, не нанесла. И я поклясться готов, что он в последнюю секунду сместился в сторону, как будто понял, что в него сейчас буду стрелять!

Я нажал на спуск еще дважды, и последней пулей все-таки упокоил тварь. Она как бежала, так и рухнула на асфальт. И я рассчитывал на то, что бегущий следом споткнется и упадет, но увы: он просто подпрыгнул и перемахнул через труп своего товарища.

Шмель отреагировал правильно: вскинул и нажал на спуск, выпуская короткую очередь. Попал в грудь, на ствол чуть подбросила, и последняя пуля угодила куда-то в шею. И, похоже, перебила позвоночник, потому что тварь рухнула, да так и осталась лежать.

Третья метнулась в сторону, явно нацелившись на моих товарищей, что стояли позади. Я выстрелил четыре раза, и попал только последней пулей, упокоив монстра.

Пиздец. И ведь их было всего трое. А если будет десяток, да в тесном помещении? Понятное дело, что они медленнее и наверняка слабее чем те полуобезьяны, которых Сафин назвал морфами. Но их ведь тупо больше.

Я повернулся к пробке, и увидел, что некоторым тварям уже удалось преодолеть ее, и они двинулись в нашу сторону. Прицелился в ближайшую, нажал на спуск, и она упала. Но нельзя сказать, что я реабилитировался за те промахи, в такую мишень целиться гораздо проще.

Отстрелил еще двоих, но зомби все пребывали. Более того, как мне показалось, их даже стало больше. Похоже, что некоторые сидели или лежали там, за машинами, а теперь поднялись.

Нет, одному мне их тут не сдержать. Я банально столько не настреляю.

— Парни, работаем! — приказал я.

Услышал, как Шмель с облегчением выдохнул. Ему, похоже, не нравилось то, что приходится тупо стоять. Он перекинул переводчик огня на одиночные и вскинул свой автомат.

Я снова прицелился и нажал на спуск. Рядом работал автомат гвардейца: его выстрелы звучали погромче моих.

Пристрелил одну тварь, еще одну. Увидел, что со мной поравнялись Степаныч и Овод. Их шагов я толком не услышал из-за стрельбы. Вообще, неплохо было бы тактические наушники найти, но только увы.

В четыре ствола мы уполовинили толпу за несколько секунд. Зомби падали один за другим, валились друг на друга, а через несколько секунд перед нами был целый завал тел. А ведь их придется оттаскивать, машины через них не проедут.

Я сменил магазин на полный, но стрелять дальше не стал. Смысла все равно уже нет: остальные справятся. И действительно: еще через полминуты все зомби были упокоены. Лежали себе, как и положено трупам.

Подбежав к краю дороги, я выглянул вниз. Блядь. Все-таки услышали. Твари двигались в нашу сторону огромной волной, их было очень много. Подозреваю, что чуть ли не все, что были на улицах.

Ладно, им чтобы взобраться в гору точно время понадобится. Координация у них не та, однозначно, а склон крутой.

— Степаныч, контролируй! — приказал я. — Если кто-нибудь слишком близко залезет, то стреляй. Остальные — за мной.

Мы рванулись в сторону пробки, и на этот раз к нам присоединился Олег. Я заметил, что «Росгвардейцы» вытащили и надели прозрачные перчатки. Похоже, что им уже пришлось потаскать трупы, вот они и снарядились должным образом. А нам в чем проблема была? Хозяйственный отдел того магазина никто не трогал ведь, и перчаток там было завались. Но не подумал, не взял, и теперь придется мертвечину голыми руками тягать.

Подхватив ближайший труп, я принялся волочь его в сторону. Дошел до края дорожного полотна, и сбросил вниз. Остальные тоже взялись. Работы все быстро, четко и на верняк, и минут за пять освободили эту часть дороги от мертвых тел. Но вот только это было всего лишь начало, потому что дальше придется разгребать пробку.

Я перепрыгнул через одну из машин, схватился за труп, который валялся на ее капоте, оттащил в сторону, перебросил через заграждение. Вместе с Олегом мы схватились за нее: он сзади, я за раму окна с водительской стороны. Раскачали и откатили в сторону.

Услышав выстрелы, я обернулся. Степаныч работал по кому-то. Ага, лезут, суки. Ладно, расстояние там большое, он их сдержит. Правда, на шум подтянутся еще.

Шмель и Овод оттолкнули еще машину. Мы же с Олегом подскочили к следующей. Двинули — стоит. Ручник? Передача?

Рванул дверную ручку, схватился за ручник, дернул. Нормально. Катим.

Гвардейцы тоже старались. Вообще, было видно, что они волнуются, торопятся. Так мы освободили большую часть дороги.

И снова принялись таскать трупы. Благо на этот раз их можно было вываливать прямо на соседнюю полосу. Но их было много. И я заметил за собой, что меня не напрягает то, что я беру их голыми руками. Трупы и трупы, пусть уксусом и воняют, зато кровью из них не течет.

Рванув еще один труп за руку, я услышал, как она хрустнула и оторвалась. Ну да, на соплях держалась, там все объедено. Сука.

Схватил за одежду, благо на нем была крепкая куртка. Потащил, выволок на полосу, бросил.

Осталось три машины, и можно будет хоть как-то разъехаться. Только вот одна из них была сгоревшей. Шины, естественно, лопнули и она лежала на ободах, кузов полностью прогорел.

Я попытался откатить ее, но у меня не получилось. Присоединился Олег, но и у него ничего не вышло.

— Давайте вместе! — крикнул я, буквально ощущая, как время уходит.

Остальные подскочили к нам, только со стороны дверей.

— Твою мать! — крикнул вдруг Овод и отскочил назад. Я заглянул и увидел, что там сидит тварь. Обгоревшая полностью, с головы до ног, так, что все должно было запечься. Тем не менее, ей хватило сил повернуть голову.

Да уж. Зомби огонь не берет. Что ж, теперь мы будем об этом знать.

Миша вытащил пистолет, прицелился в голову твари и нажал на спуск. Грохнул выстрел, и я увидел, как она обмякла на сиденье. На самом деле она у нему буквально прикипела.

— Готова! — он снова подскочил, взялся за раму лопнувшего от жара окна.

Вместе мы поднатужились, раскачали один раз, второй, третий. Намертво прикипевшие друг к другу детали все-таки крутанулись, и нам удалось дотолкать машину до обочины, там, где заграждание было проломлено обгоревшей фурой. Еще толчок — и тачка полетела вниз.

Я повернулся к следующей. Еще две, причем одна въехала в зданий бампер второй. Сперва откатим одну, потом втору.

По стеклу кто-то ударил. Я тут же выхватил пистолет, прицелился прямо через стекло и увидел… Глаза. Испуганные глаза молодой женщины со спутанными сальными волосами. Когда-то это было прической, но сейчас увы.

Но она была жива. Лицо впало, под глазами раздулись синяки, но она явно не была похожа на зомби. По крайней мере, не мертвая.

Что делать в этой ситуации? Двери машины оказались заблокированы двумя другими, и выбраться она не могла. А раньше, до того, как мы перебили зомби, у нее такой возможности не было вообще. Вот она и сидела там.

А сколько? С начала эпидемии прошел уже месяц. Даже если здесь все рухнуло не так быстро, как в Севастополе, то все равно получалось долго. Как она до сих пор жива?

Оставить ее я, пожалуй, не смогу. Нужно вытащить.

— Отойди! — показал я ей рукой. — Отойди!

Она услышала и более того, поняла. Сдвинулась назад, на разложенном сиденье, а я забрался на капот машины и ударил в стекло ботинком. Один раз, второй, третий: стекло покрылось трещинами, но по-прежнему держалось в раме. Я долбанул в четвертый раз, уже изо всех сил, и чуть не свалился, когда оно потеряло опору, и провалилось внутрь.

Наклонившись, я схватился за резинку, выдернул стекло и выбросил в сторону. В нос ударил запах немытого человеческого тела, дерьма и мочи, но я протянул руку.

— Давай, вылезай! — сказал я.

Она секунду помедлила, но потом все-таки схватилась за мою ладонь. И я буквально выдернул ее наружу.

— Укусы есть? — спросил я, одновременно осмотрев со всех сторон. Одежда грязная, но крови вроде не видно.

— Нет! — она вдруг вскрикнула. Похоже, что она была близка к истерике. Ну да, понимает ведь, что если окажется, что она укушена, я ее просто пристрелю.

— Хорошо, — выдохнул я. — Беги вот туда, к машинам. Там свои.

Степаныч выстрелил дважды, повернулся ко мне и кивнул. Мол, все нормально. Я кивнул на девчонку, увидел, как у него округлились глаза.

Удивительно, хоть кого-то мы спасли. И я подозреваю, что нас теперь ожидает удивительная история. Но только после того, как мы ее отмоем, потому что нюхать эту вонь никому не захочется. Вопрос только в том: где это сделать.

Ладно, дальше.

Мы с Олегом подскочили к той машине, которая стояла первой, катнули — не сдвинулась. На передаче. Я заглянул внутрь, убедился, что тварей там нет, выхватил пистолет и ударил рукоятью по стеклу. После второго она разбилась, после чего я смог разблокировать дверь, дотянулся до ручки КПП и рванув ее, поставил на нейтралку.

Схватился за руль, вывернул его, услышав как со скрипом провернулись колеса. Мы поднатужились, и оттолкали тачку на другую полосу.

Тем временем «Росгвардейцы» со второй. Все, путь свободен. Пора валить.

— По машинам! — приказал я, и мы со всех ног ломанулись туда, где стояли наши тачки.

Показал рукой, мол, рассаживайтесь. Степаныч пальнул еще раз, после чего сменил магазин в автомате, и побежал к «буханке». Я же глянул вниз со склона, и увидел, что зомби идут вверх. Раскачиваются, падают, скатываются вниз, но упрямо лезут. Да уж, их упорству можно только позавидовать.

А лучше всех карабкаться получается у группы уже изменившихся, отожравшихся. Они умнее, быстрее, у них координация лучше. Вот ведь ебаные твари.

Подхватив с сиденья «укорот», я забросил его за спину, запрыгнул на мотоцикл. Ударил ногой по кик-стартеру, и «Урал» сразу же завелся, затарахтел на холостых оборотах. Шмель запрыгнул в коляску, и я тут же двинул мотоцикл вперед, по коридору, который мы только что пробили.

Можно было выдохнуть. Из этой ловушки мы выбрались. Только вот, подозреваю, она не первая на пути.

Мы проехали шестьдесят километров, а нас уже попытались гопнуть, а теперь вот это. А впереди еще километров двести…

Глава 11

Мы ехали минут двадцать, лавируя между машинами. Картина вокруг за это время несколько сменилась: теперь со всех сторон был лес. Высокие стройные сосны поднимались вверх по обе стороны от дороги. Они скрыли от нас вид на берег, и на Большую Ялту.

Впереди, слева от дороги, показалась заправка. Небольшое красное здание, которое совмещало в себе заправку, магазин и дорожный туалет, ну и четыре колонки под навесом. Ничего особенного, я подозревал, что такое мы еще не один раз увидим за время нашего пути.

Но вот так, чтобы посреди леса… Зомби с берега в него не должны пойти, нечего им там делать, они ведомы своей старой памятью, бродят там, где ходили при жизни. А дальше слева — горы, там тоже ничего нет.

А нам неплохо было бы пополнить запасы, потому что жрет наша техника совсем не так, как рассчитано по заводу. То ли намудрили там что-то механики, только Пашка неправильно отстроил, но бензин убывает все быстрее и быстрее. Да и вообще, лучше иметь запас, чем не иметь его.

Здесь под землей наверняка цистерна закопана, и из нее можно выкачать сколько угодно топлива. Если взломать колонку и подключить насос напрямую к генератору. А канистры… Канистры наверняка на самой заправке можно взять.

Да и, если уж совсем честно… Время-то к вечеру уже приближается, мы очень много его потратили на разговоры с «росгвардейцами» на их базе и зачистку санатория. И нужно задуматься о том, где бы переночевать, потому что позже, в темноте, искать место будет трудно. Да и не хочу я после темноты бродить, и дело даже не столько в том, что обычные зомби ускоряются, а в морфах.

Но стоит сказать, что если бы мы нарвались на ту пробку ночью, то нас просто разорвали бы.

А тут и какое-никакое укрытие, да и зомби в окрестностях быть не должно. Нет, я их даже отсюда вижу, бродит пяток вокруг брошеных машин у самого здания. Но это еще и показатель того, что живых тут мы не встретим. То есть никто не предъявит претензию на место и топливо.

Я взял рацию, нажал на кнопку и проговорил:

— Заправка, останавливаемся.

— С собой наберем? — спросил Степаныч.

— Нет, — ответил я. — С концами. На ночлег.

Он ничего не ответил, а я резко повернул руль мотоцикла, пересекая сплошную и остановился. Слез с сиденья, вытащил из чехла на бедре топор, дотронулся до лезвия, проверяя остроту. Вроде правил недавно, так что проблем быть не должно.

Зомби уже обратили на нас внимание и двинулись в нашу сторону. Но медленно, очень медленно, да их тут и пяток всего. Так что что они нам смогут сделать?

— У тебя есть чем башку пробить? — спросил я у Шмеля.

— В смысле? — не понял он.

— В смысле, не стрелять, зря шум поднимая, а приложить их чем-нибудь, чтобы череп проломить.

— Ты с ними в рукопашную драться собрался? — удивился он.

Вот он — перекос. У них стволов было полно, как и патрона, они этих тварей отстреливать привыкли. Мы же начинали вообще с одним Макаровым на всех. Так что и отбиваться привыкли в рукопашку, зато не поднимая лишнего шума.

Вот сейчас, кстати, Артур пригодился бы, если у него нога была целой. Бойцом он был неплохим, пусть и заебой той еще. Ну, теперь это уже не моя проблема, и даже греха на душу брать не пришлось — сам решил отвалиться. Остальные-то так себе махали, разве что Олег. Но он позади.

Ладно, пятеро. Растянулись в цепочку. Если действовать быстро, то можно и в одиночку их раскидать.

— Прикрывай, — сказал я и двинулся навстречу ближайшему зомби.

— Ты с ума сошел? — спросил Шмель, но отвечать я уже не стал.

Если честно, то после сегодняшнего эти пять зомби уже не воспринимались какой-то помехой. Скорее так, на несколько ударов топора. Даже наоборот приятно будет душу отвести, благо в силу я уже вошел. Работаем.

Сделав несколько шагов навстречу ближайшему зомби, я вбил топор ему в лоб. Вошло хорошо, кость пробило только так, он и рухнул на землю. А чтобы выдернуть, пришлось упереться ногой. Сделал это в последнюю секунду, отскочил на шаг назад, потому что второй зомби вдруг резко ускорился.

Впрочем он, как ускорился, так и рухнул на землю прямо мне под ноги. Тут же потянулся, пытаясь схватиться руками за ботинок, но я пробил ему в лицо изо всех сил. Послышался хруст ломающейся шеи, и тварь замерла. Причем, она щелкала зубами и косила на меня глазами, а вот тело подчиняться ей уже отказлось.

Ладно, этого позже добью, осталось трое. Двое рядом, один чуть позади. Я двинулся навстречу и ударил одного из зомби ногой, ребром ботинка в голень, туда, где кость только кожей и прикрыта. Послышался хруст, нога твари подломилась, и она рухнула на колено.

Вторая рванулась ко мне, я снова сделал шаг назад и вбил топор ей в висок. Тут же выдернул и упокоил ту, что со сломанной ногой: она уже ползти ко мне начала.

И снова несколько шагов назад, разрывая дистанцию с последним из оставшихся на ногах зомби. Но не в ту сторону, где лежит недобиток. Мало ли, вдруг сможет собраться и укусить как-нибудь.

Последний вытянул вперед руки и пошел ко мне. Рассчитывал на то, что схватит меня и сожрет. Ну я и его захуярил. А потом добил того, что лежал и щелкал зубами. Ну, снаружи вроде чисто, теперь надо зайти и посмотреть, что внутри.

Оглянулся, посмотрел на Шмеля. Тот, судя по виду, обалдел от того, что увидел. А ведь это слабость наших гвардейцев. Людей они, подозреваю, не боятся вообще. А вот зомби очень даже, потому что раз на раз им сходиться не приходилось. Только стреляли.

Остальные столпились у машин, наша найденка с ними, и вид у нее… И дело даже не во внешности, зашуганная она совсем, боится всего. А ведь с ней уже поговорить должны были. Ладно, мне придется.

А я как-то взял ее с собой, даже не подумал ни о чем. Ладно, потом. Сперва нужно обеспечить для всех укрытие.

— Шмель, со мной, — проговорил я. — Посмотрим, что там внутри.

— Мне их бить нечем, — сразу проговорил «росгвардеец».

— Тех, кого можно забить, я сам убью, — ответил я. — Ты смотри, чтобы какая-нибудь другая тварь не появилась.

Вроде бы не должны, тихо тут слишком, да и жратвы для тварей, очевидно, не было. И следов особых борьбы нет. А если кровь могло смыть дождем во время урагана, то гильзы стреляные или клочки одежды должны были остаться, а так…

Я двинулся в сторону дверей, ведущих внутрь, посмотрел через большие панорамные окна внутрь. Окна, кстати, тоже целые, что уже о многом говорит. Неплохо.

— Открывай, — кивнул я Шмелю на дверь. И достал пистолет, переложив в левую руку топор. Мало ли, что на меня бросится, лучше сразу пулей угостить.

Тот перехватил автомат одной рукой и потянул на себя створку. Медленно проскользнув между ней и косяком, я вошел в помещение, принюхался. Пахло уксусом, причем сильно.

При этом на полках был порядок: никто эту заправку не грабил. Канистры лежат, какие-то запчасти для мелкого ремонта, вон стойка с журналами. Карты Крыма, кстати, тоже есть, нужно посмотреть, может быть она посовременнее, чем там у нас.

Но где-то тут есть тварь. Может быть, морф? Хотя, светло на самом деле, вряд ли он тут стал бы прятаться. Окна большие, и все видно даже без фонарика.

— Опасность, Шмель, — проговорил я. — Будь начеку. Увидишь что-то — стреляй сразу, причем в голову.

— Может не надо? — спросил он. Нет, не струсил, просто не хотел лишний раз рисковать.

— Надо, — сквозь зубы процедил я, сделал несколько шагов внутрь и двинулся к кассе. Очень хотелось посмотреть, что за ней.

И тут под ногой что-то сочно щелкнуло. Я опустил взгляд и выматерился про себя: ничего страшного, просто банку из-под газировки раздавил. Она тут валялась.

Снова замер, прислушиваясь. Нет, ничего.

Сделал еще несколько шагов и заглянул за стойку. Так… Кассы, естественно, снеки какие-то, их можно будет прибрать. Шоколад и чипсы сейчас в цене должны быть. Да и самому иногда подкрепиться каким-нибудь «Шоком» не зазорно.

Дальше коридор. И тянет, кажется, именно оттуда.

Проверил двери туалетов. Нет, там никого, и даже чисто относительно. Они нам, правда, без пользы, потому что воды все равно нет, насосы не работают.

Я обошел стойку, отметил, что кассы не тронуты. А ведь если бы грабили, то наверняка вывернули бы их в первую очередь. Деньги сейчас цены не имеют, но инстинкты, как я успел понять по встрече с мародерами из санатория, неистребимы.

Сделал еще шаг, заглянул в проход.

Две двери, и еще один проход, открытый. Заглянул туда, и увидел, что он ведет на склад. Там пусто, только канистры валяются, наборы инструментов, еще что-то. Ну, тара пригодится, а инструментов у нас и без того достаточно.

И тут в правую дверь ударили. Причем сильно, так, будто какой-то здоровяк разбежался и врезался в нее всем весом. И тут же еще раз. Полотно затрещало, по пластиковому косяку с той стороны, где был замок, побежали трещины.

— Назад! — приказал я Шмелю, а сам двинулся в противоположную сторону. Снова оглядел склад, убедился, что там никого нет, что никто не бросится мне на спину.

Еще удар. Это кто-то явно очень большой и злой. Обычный зомби может едва-едва колотить, бить рукой или плечом. А вот так вот, чтобы разбегаться и долбиться всем телом.

Я успел сделать еще два шага назад и вскинул пистолет. Подумал о том, что если Шмель сейчас начнет стрелять, то вполне может задеть меня. Неудачно получилось.

Раздался еще один удар, и створка провернулась на петлях, а наружу выскочил…

Ну, это точно когда-то был человек. Только вот теперь он был на голову выше меня, а в плечах, наверное, так вообще раза в два. А еще на нем был синий рабочий комбинезон, только вот местами из-под него торчали уродливые костяные наросты. Такие же, как те, что я видел на морфах, только эти гораздо массивнее, и больше были похожи на броню.

Я отскочил назад, вскинул пистолет и прицелился ему в голову. Нажал на спуск. Выстрел в замкнутом помещении резко ударил по ушам, пуля долбанула прямо в лоб, но только бессильно отскочила. Выстрелил еще дважды, и с тем же результатом.

А тварь повернулась ко мне, мотнула башкой, после чего взяла разбег с места.

Проверять, что он будет делать: попытается растоптать или сбить с ног, я не стал, и отбежал назад, на склад. Монстр не успел остановиться, врезался в стену с такой силой, что мне показалось, будто здание закачалось.

И стал медленно поворачиваться ко мне.

Одновременно с этим раздался выстрел, гораздо громче, автоматный. И пуля промежуточного патрона уже смогла пробить эту костяную броню. На стену брызнули мозги и тварь с грохотом рухнула на пол.

Я продолжил целиться в нее: мало ли, встанет. Но нет, как упала, так и лежит.

Со стороны послышались шаги, и в поле зрения появился Шмель, который продолжал держать монстра под прицелом.

— Там в той комнате труп обожранный, — сказал он. — Вообще ничего не осталось, даже кости раздробили и высосали. Черепушку даже.

Ну да, я уже чувствую. Теперь воняет не только уксусом, но и мертвечиной. Причем, дико так воняет, мерзко.

— Понятно теперь все, — проговорил я. — Этот тоже отожрался, и в вот такую штуку превратился. И света не боится, кстати говоря, совсем.

— Эти морфы, про которых полковник рассказывал…

— Не, — перебил я его. — Это другие. Я не знаю, от чего это зависит, не некробиолог же. Но похоже, что кто-то превращается в быстрых и резких тварей, а другие вот в таких вот.

— Но как он дверь выбил, а… Хорошая же дверь, крепкая.

— Он бы и меня растоптал, если бы ты его не пристрелил, — констатировал я. — Спасибо тебе.

— А… Ладно, сочтемся. Так что теперь?

— Ну, считай, что снаружи и внутри подчистили. Давай теперь вокруг пройдемся и размещаться будем. Этого только вынести отсюда надо…

— Да пусть лежит? — предложил он.

— Не, — я покачал головой. — Остальным покажем. Да и лучше бы их вообще подальше отсюда оттащить. Мало ли, кто на вонь мертвечины придет. Давай, хватайся. У тебя же и перчатки есть.

— Ну да, — кивнул он.

Я впрочем, в этот раз не растерялся. Метнулся на склад, взял целую упаковку рабочих перчаток, таких белых с синими прорезиненными вставками. Они, конечно, не резиновые, но все же не так мерзко, как если бы его голыми руками пришлось тягать.

Наклонились, подхватили и потащили наружу. Выволокли, да там и бросили, рядом с другими трупами. Дальше потом оттащим.

Остальные увидев неведомого монстра подошли ближе. Все, кроме нашей найденки, она осталась стоять у машины. Причем, выражения на лицах у всех были разные. Степаныч нахмурился, Пашка поежился — ему это не понравилось. А вот у Олега эта дрянь вызвала настоящий восторг.

— Это ты его убил, Край? — спросил он у меня.

— Неа, — я покачал головой. — Я ему в голову пулю всадил, а она только отрикошетила. Это Шмель.

— Эта штука как броня выглядит, — проговорила Лика.

— Она и крепкая, как броня.

— Ну и хуйня же этот вирус, — выплюнул Овод. — Он как будто не только для того, чтобы людей убивать, но и чтобы из них суперсолдат делать. Вот это вот что такое? Или морф, про которого вы рассказывали.

— Тут уж ничего не скажу, — ответил я. — Но ночевать будем тут. Подумайте, что с помещением сделать, проветрите его как-нибудь что ли, там несет.

— Мало же проехали, Край, — проговорил Степаныч. — Считай, километров семьдесят максимум. За весь день.

— Это неплохое место, чтобы остановиться, — ответил я. — А еще тут можно бензина набрать. Паш, колонку взломать получится?

— Если поможете генератор вытащить и донести, то да, без проблем, — ответил он. — Они тут старые, насос напрямую запитаем, да хоть купаться в бензине сможем.

— Ну, купаться нам не надо, но запас давай сделаем, — ответил я. — Занимайся. Овод, Олег, оттащите трупы подальше, желательно в лес по ту сторону дороги занесите. Машины за заправку загоним, чтобы видно не было. Мы пока со Шмелем пойдем, осмотримся, что там и как.

Команду дал, и работа пошла своим чередом. А мы двинулись за здание, чтобы посмотреть, что там. Может быть, там наружная цистерна, и тогда нам подземные хранилища вообще не нужны? Прямо так сможем слить?

Нет, там ничего такого не оказалось. Только небольшая, на три машины, стоянка, очевидно для персонала, а дальше шел лес. Пахло хвоей, очень вкусно на самом деле. Да мне любой запах после вони уксуса и мертвечины вкусным показался бы. Опять же нанюхался, блин.

— Слышишь, вода журчит? — спросил Шмель.

— Да? — я прислушался. И действительно, где-то в отдалении журчала вода. — Пошли, пройдемся, тут, похоже, больше ничего нет.

Мы двинулись дальше, ступая по ковру из сухой ломкой хвои. Сосны красивые, конечно. Интересно, они какие-то горные, или обычные самые? А черт знает, в ботанике я определенно знаю не больше, чем в некробиологии.

— Красиво здесь, — выдохнул гвардеец.

— А ты местный? — спросил я.

— Я-то? — он хмыкнул. — Неа, из Новосибирска. Потянуло меня в более теплые места, перевелся сюда. А ты откуда?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Помню, что жил в Москве. Но деталей никаких.

— Но видно, что повоевать тебе пришлось всерьез, — сказал он. — Но Мишка тебя как-то побаивается даже.

— Серьезно? — спросил я. — Он говорил что-то?

— Ага, — кивнул он. — Сказал, что ты псих двинутый.

— А ты что думаешь?

— Да, думаю, что правильно все, — пожал он плечами. — Туда эту мразь.

— Вот и ладно, — ответил я.

Тем временем мы вышли к воде. Со стороны гор стекал небольшой ручеек, который образовывал небольшое озерцо в выемке в земле. Вокруг камни лежали, сосны росли. Вода чистая, кстати говоря, ни тины, ни чего такого.

— Красиво, — повторил я, наклонился и опустил руки в воду. Не такая уж и холодная, нагреться успела.

— Но набирать не стоит. Фильтров нет же?

— Фильтров нет, но у нас и бутылированной хватит, — ответил я, побрызгал водой в лицо. Приятно. — А вот умыться можно. Ладно, пошли, посмотрим, что там. Надо на ночь устраиваться.

Глава 12

Когда мы вернулись, остальные уже закончили приготовления. Трупы оттащили подальше и спрятали так, чтобы их видно не было с дороги. Следы, конечно, на асфальте остались, но за пару часов засохнут, а там их вообще не различить будет.

Машины и мотоцикл загнали за здание заправки. Так что в общем-то со стороны понять, что она обитаема будет не так-то просто. Если мы, конечно, огонь разжигать не будем. Но кому придет в голову разжигать огонь на заправке, верно?

— Может быть, машины на дорогу вытолкаем? — спросил Степаныч, когда мы подошли ближе.

— Не надо, — я покачал головой. — Тогда точно остановятся. Пусть лучше проезжают мимо.

— Так ведь в любом случае остановятся, — сказал он. — Кто сейчас от бенза откажется? А тут заправка, да еще и не разграбленная.

— Значит, будем бдить, — ответил я. — «Буханку» надо вплотную поставить к зданию, чтобы можно было на крышу забраться. На ней пост. Еще один пост чуть в стороне, чтобы заметно не было. И до утра досидим. А ночью… Я не думаю, что кто-нибудь ночью приедет. Сам понимаешь.

— Береженого Бог бережет, — сказал он.

— Тут ты прав, — кивнул я. — Пройдись по сторонам, поищи место, где можно второй пост поставить. Связь у нас есть, так что предупредить друг друга сможем, если что.

— Принял, — кивнул он, увидел, что я собрался идти в здание заправки. Похоже, что он хотел что-то сказать, но промолчал.

А когда я вошел в помещение, то почувствовал запах освежителя воздуха, причем такой, что аж глаза заслезились. Он мешался с вонью уксуса и мертвечины, превращаясь в такой мерзотный букет, что блевать тянуло еще сильнее, чем сперва. Единственной хорошей новостью был сквозняк, который шел через все помещение. Открыли дверь здесь и, наверное, на складе. Ну и окна в кабинетах, может быть.

— Спасибо Олегу скажи, — проговорила Яна, когда увидела мою скривившуюся физиономию. — Это он решил, что забить это все освежителем будет хорошей идеей.

— Ну а что, с говном-то помогает, — смущенно проговорил подросток. — Что нам тут, спички жечь что ли?

— Выветрится, — спокойно сказал я. — Так что спать будем тут. Найти надо только, что подстелить.

— Ага, — кивнула Лика, выходя из заднего помещения. — Потому что диван тут один, и он именно в той комнате, где труп валялся. Зато есть плитка газовая с баллоном, так что сможем горячего поесть.

И только сейчас я обратил внимания на найденную девушку, которая стояла чуть в стороне и оглядывалась, будто не знала, что ей делать. Остальные привычно занялись делами, а она как-то сама собой выпала из этого ритма. А это нехорошо.

Да и вообще, если уж совсем честно, то то, что мы ее тащим — нехорошо. Нет, не в том плане, что спасли, а в том, что мы о ней вообще ничего не знаем. А психическое ее состояние соответствует внешнему виду. И запаху.

Сколько же она просидела-то в этой машине?

— Тебя как зовут? — спросил я.

— Маша, — ответила она и тут же добавила. — Мария.

— Хорошо, Мария, — кивнул я. — Ты уже успела с ними познакомиться?

— Да, — подтвердила она.

— А я — Край. И я в этой компании главный. Тут рядом есть место, ручей, вода чистая. Тебе помыться не помешало бы, как считаешь?

— Да, — у нее на лице появилось смущение. Ну да, первый шок прошел, и теперь она понимает, что выглядит вообще не надлежащим образом.

— Ян, — повернулся я к своей спутнице. — У тебя запасной костюм и белье найдется?

— Найдется, — ответила та. — Принести?

— Да, — кивнул я. — И захвати полотенце и шампунь какой-нибудь, что-то такое. Марии нужно себя в порядок привести.

— Так давай мы с ней сходим? — предложила Лика.

— Нет, — я покачал головой. — Если выйдет зомби или еще кто-то, вы ее прикрыть не сможете. Я сам с ней пойду. А вы лучше ужином займитесь.

На лице блондинки появилась злобная ухмылка. Что, ревнует что ли? Было бы тут к кому ревновать на самом деле. Но, кажется, меня ждет тяжелый разговор.

— Маш, пойдем, — проговорила Яна, кажется, почувствовав напряжение. — Я тебе дам шмоток и чем помыться.

Они вместе вышли из здания заправки, причем нашу найденку чуть ли не за руку пришлось вести. Лика же решительно двинулась ко мне.

— Ну и что это такое? — спросила она.

Шепотом, но достаточно громким. Олег, который стоял рядом и заинтересованно рассматривал нас, тоже поймал мой взгляд и срулил.

— Что? — спросил я.

— Ты ее сейчас мыться поведешь.

Я даже как-то не нашелся, что на это ответить. Не ожидал наезда, да еще такого. И что бы я не ответил бы, то все равно получится, что оправдываюсь. Вот так вот — несколько ночей вместе, и теперь она из меня веревки вьет.

— Лик, — я вздохнул. — Она сидела в машине, в собственном дерьме и моче, месяц. Как ты считаешь, она меня сейчас сильно возбуждает?

— Ну да, конечно, — кивнула она, скривившись. — А так она отмоется, и ты сможешь на неё посмотреть. Голую.

— Ты думаешь, я об этом сейчас думаю?

— Ага. А я думаю. Потому что ты мужик. А у неё сисиьки есть. И жопа, наверное, тоже. Одна она не справится, да? Ни я, ни Яна, никто. Только ты можешь.

— Да, Лика, только я, — спокойно ответил я. — Если там зомби вылезет, то что? Ты стрелять так толком не научилась, Яна тоже.

С улицы послышался гул генератора и радостный возглас Пашки. Ага, похоже ему удалось взломать колонку. Так что теперь у нас есть бензин. Это просто отлично.

— Не думай ты о ерунде всякой, — я подхватил Лику, привлек к себе, и на этот раз она уже не отстранилась. — Нужна она мне. Ты же к Яне не ревнуешь, например.

— Да я просто первой успела, — ответила она. — У нее такие мысли тоже были.

Безапелляционно заявила. Обсуждали они это что ли? Или надумывает? Нет, лучше спрашивать не буду.

— Ну вот на Яну теперь один из наших гвардейцев глаз положил, — я усмехнулся. — Можешь ей при случае рассказать, хотя она сама все видит. А с Машей этой… Ну не бросать же ее было там.

— Вот, блядь, всегда так, Сереж, — сказала она. — Мог бы спасти ведь старушку какую-нибудь. Или мужика. Жируху на крайний случай. А вместо этого нормальную бабу приволок.

— Да хватит, — я прижал ее к себе и поцеловал, а потом обхватил так сильно, так только смог.

— Пусти, медведь, задавишь, — проговорила она.

Я обернулся и увидел, что Яна и Мария уже готовы, вторая держит в руках какой-то сверток. Не удивлюсь, если Лика все это устроила только для того, чтобы продемонстрировать то, что я занят ей. И они это увидели.

— Мы ненадолго, — я наконец отпустил ее.

— Ага, конечно, я уже успела твое недолго почувствовать, — пошутила она. — Быстро вы точно не обернетесь.

Мне на этот откровенный подъеб ответить было нечем, Лика же посмотрела на меня взглядом победительницы и ушла обратно в коридор за стойкой. Я же плюнул и вышел наружу. Временами я очень сильно жалел, что в это ввязался, потому что лишние проблемы в группе мне определенно были не нужны. И если сперва я считал таковой Артура, то того, что Лика сама будет меня к кому-то ревновать, даже не предполагал.

Я вышел, махнул рукой, мол, пошли. Маша несмело двинулась за мной. Но, как мне показалось, боялась она не меня, ей именно что непривычно было находиться на открытом пространстве. Сколько же она в той машине просидела?

Мы двинулись через лес, в ту сторону, где видели пруд.

— Как ты попала-то в ту пробку? — спросил я.

— Я не хочу об этом говорить, — тут же ответила она.

Мне это не понравилось сразу. Если уж она едет с нами, то мы должны знать о ней все. И придется сказать прямо, потому что иначе…

— Неа, — я качнул головой. — Неправильный ответ. Ты уже поняла, что у нас за команда?

— Я поняла, что ты главный, — ответила она, чуть запнувшись.

— Ага, — подтвердил я. — Я — главный. А еще такая петрушка, как там, на дороге, сейчас везде. Городов больше нет, там балом правят зомби и красавцы типа того, которого мы с заправки вытащили. А темные лошадки мне в команде не нужны.

— Я не просила себя спасать.

— Ага, — кивнул я. — Очень удобная отмазка. И нам, естественно, надо было тебя бросить там. Оставить в машине. Или на обочине, на съедение зомби. Ты ведь взрослая баба уже, давай все эти детские ужимки оставим, и нормально поговорим.

— Ладно, если ты так хочешь, — ответила она. — Мы с мужем пытались уехать из Крыма, двигались в сторону моста, когда все началось. На заправке, километров за двадцать до этого, случилась авария. Он врач. Вышел помочь, его укусили. Я уехала дальше.

— А потом? — надавил я.

— А потом в меня въехали. Я тоже врезалась. Люди стали кричать, беситься, даже драка началась. Потом появились зомби. А в конечном итоге эта фура — пробила ограждение, перевернулась и загорелась.

— Так ты, получается, месяц в этой машине просидела? — спросил я.

— Не знаю, — она покачала головой. — Телефон разрядился уже на третий день. Автомобильной зарядки у меня не было. Выходить я боялась, потому что твари бродили снаружи. Просто сидела там.

— Охренеть, — пробормотал я.

Теперь-то понятно, почему она такая дерганная. Месяц просидеть взаперти, боясь даже чихнуть, чтобы не привлечь внимание тварей. Без возможности даже ноги вытянуть или чистого воздуха глотнуть. В машине…

— Нужду справляла в бутылку пятилитровую, — продолжила она, отвернувшись, но я успел увидеть в уголках ее глаз слезы. — Потом выливала через окна наружу. Сперва надеялась, что кто-то приедет, перебьет зомби или хотя бы отвлечет, но…

— Вообще никого не было? — спросил я.

— Четыре раза появлялись машины, последняя дней пять назад — военный внедорожник, модель не знаю. Они остановились, развернулись и уехали. Я думала крикнуть им, высунуться, но побоялась, что разорвут.

Пять дней назад, внедорожник. «Тигр» может быть? Уж не те ли это пятисотые, с которыми мы в Севастополе встретились? Значит, они далеко уехали.

— Давно не ела? — спросил я.

— Дня три, — ответила она. — У нас еда была с собой, закупились перед отъездом. На двоих же брали. Вот и хватило надолго. Алмаз… Он даже тут помочь умудрился.

Алмаз — это, наверное, имя. Не русское какое-то. Но ладно.

— Сейчас поешь, — сказал я. — Отмойся только.

— Да я понимаю, что в таком виде за стол нельзя, — ответила она.

Тем временем мы добрались до озерца. Я огляделся: ничего нового, зомби не появилось, да и следов никаких, кроме наших старых.

— Я буду по сторонам смотреть, чтобы никто не подошел, а ты мойся, — сказал я, взявшись за рукояти «укорота».

— Да я не из стеснительных, — спокойно ответила она. — Медсестрой работала на скорой, у нас там все переодевались друг при друге, нормально. Да и хуже чем сейчас я, наверное, выглядеть буду только мертвой.

— Да ладно, не надо так, — сказал я. Мне как-то даже неудобно стало.

Мария открыла пакет, который ей дала Яна, вытащила из него бутылку шампуня, после чего повесила на низкую ветку. Подошла к пруду, наклонилась, набрала немного воды в руки и побрызгала себе в лицо.

— Знаешь, до того, как вы меня подобрали, я и такой водой бы напилась, — сказала она. — После собственной мочи — это вообще блаженство.

— Быстро вода кончилась? — спросил я.

— Нет, мы много набрали, — ответила она. — Но последние двое суток…

Продолжал она не стала. Оглянулась на меня — молча, быстро — и начала раздеваться. Без жеманства, просто и по-деловому, как будто не было у нас между собой никаких различий. То ли привычка, то ли помыться ей настолько в радость, что все равно уже.

Я отвёл взгляд. Не потому что неудобно, просто нужно следить за окрестностями. Да и не на что там смотреть особо, зря Лика ревновала. С ее спортивным практически идеальным телом это не сравнится.

— Тряпки прибери, выбросим потом, — сказал я. — Не будем лишних следов оставлять. А одежды тебе еще достанем если надо будет.

Прозвучало, возможно, слишком цинично, но как есть.

Сзади послышался шлепок, и я снова обернулся. Увидел, что она заходит в воду, осторожно. Сделала несколько шагов, остановилась, когда погрузилась по пояс, провела рукой по лицу, по волосам. Потом нырнула.

Всплыла почти сразу, судорожно хватая ртом воздух. Холодная, наверное. Но судя по виду, взбодрилась. А ей это нужно. Очень нужно.

Черт, даже представлять не хочу, как я вел бы себя на ее месте. Хотя… Даже если бы я там оказался, то вряд ли стал бы сидеть в машине и ждать. Попытался бы прорваться, пока есть силы. Либо сожрут, либо выберусь. Пан или пропал, но уж точно не сидеть на жопе ровно и ждать смерти.

Но это она.

— Холодно? — спросил я.

— Немного, — ответила она. — Зато вода чистая.

Она нырнула еще раз, а когда поднялась, ее волосы растеклись по спине. Теперь они не выглядели такими жирными и сальными, как до этого, лежали плотной прямой массой.

Мария сделала несколько шагов наружу. Намочилась, а теперь, наверное, можно и намыливаться. На нимфу она похожа не была совсем, как и на какую-нибудь владычицу озера. Обычная женщина, внизу живота длинный прямой шрам от Кесарева сечения.

Увидев это, я вздрогнул. Значит, у нее ребенок был. Но, пожалуй, об этом я спрашивать не стану. Все-таки есть вещи, которые посторонним не расскажешь даже под дулом пистолета. И это касается и собственных детей в том числе.

Она вышла, взяла шампунь и принялась намыливать голову.

— Какой у нас план? — спросила она, и голос сразу стал гораздо бодрее.

Однако. Значит, уже «у нас». Ладно, пока возражать не буду.

— Мы едем в сторону Керчи, к мосту, — сказал я. — Попытаемся выбраться с полуострова. Есть информация, что там, на большой земле, все относительно нормально.

— Понятно, — сказала она и продолжила намыливаться.

Закончила с телом, присела на корточки и принялась мыть у себя между ног. И тоже никакого намека в этом не было. Хотя, похоже, что она искренне наслаждалась этим. Месяц без помывки… Блядь, даже представлять себе не хочу этого.

— Ты сказала, медсестрой на скорой работала, — заметил я, отвернувшись и принялся оглядывать окрестности. — Умеешь что-нибудь?

— Да все умею. Шесть лет в операционной, потом еще шесть в бригаде на скорой. А что, у вас медиков нет?

— Нету, — ответил я. — Только Яна кое-что умеет, она раньше учителем физкультуры работала.

— Ну, тогда я, наверное, пригодилась бы, — сказала она и выдохнула с легкой усмешкой. — Даже удивительно. Думала, что больше никому не нужна.

— Ошибаешься, — сказал я. — Живых людей всё меньше. А полезных — тем более. Только если с катушек не слетишь — место себе найдёшь.

— Да мне легче стало сразу, — она принялась смывать с себя мыльную пену, которая стала медленно расходиться по поверхности озерца. — Буду держаться. А вообще… Спасибо, что не оставили. Я, правда… даже не верила, что меня кто-то увидит. Я уже сдохла, по сути.

— Теперь нет, — сказал я. — Так что не раскисай. Сейчас такое время — надо сильным быть.

— Поняла, — кивнула она. — Постараюсь.

Она замолчала, снова ополоснула лицо, взялась за волосы, начала выжимать их над водой.

— Слушай, — сказала она вдруг. — А та… Лика, да? Она тебе кто?

Я чуть нахмурился. Эта-то куда лезет?

— Спутница, — ответил я уклончиво.

— Ревнует, — заметила она. — Прям на лбу у неё написано.

— Есть такое, — признал я. — И это не её лучшая черта.

— Ну, я не претендую, если ты об этом, — усмехнулась она. — Мне вообще сейчас не до этого. Просто интересно.

— Понятно, — сказал я. Что еще говорить-то? — Ладно, давай закругляться. К заправке вернешься — поешь, а потом тебе лучше поспать.

— Спасибо, — тихо сказала она. — За всё.

— Не за что. Просто теперь ты — часть команды. А у нас все жестко. Придется привыкнуть.

Мария кивнула, вытерлась полотенцем и начала одеваться. Одежда Яны была ей великовата, сидела… Ну не как мешок картошки, но похоже.

А через пару минут мы двинулись назад, к заправке. Она шла уже ровнее, без сутулости. Успокоилась. Ну что ж, если она действительно медсестра, то будет полезным приобретением.

Потому что у нас каждый полезный человек на счету. Сегодня только выехали, а столько всего случилось, а что дальше будет?

Да, дальше будет только веселее.

Глава 13

Остаток вечера провели в разговорах. Поужинали нормально, тем, что девчонки приготовили на обнаруженной на заправке плитке, набрали с собой канистр с бензином. Лика от меня просто не отходила, будто демонстративно, держалась рядом и постоянно: то приобнимет, то поцелует, то начнет на ухо что-то шептать. Я даже не понял, для кого она так старалась, потому что новенькая вела себя отстраненно, особо ни с кем не общалась.

Я же сразу объяснил всем, что она медсестра, что едет с нами, прошу, мол, любить и жаловать. Проблем не возникло, народ у меня подобрался не тот, чтобы возмущаться по поводу новых членов группы. А ведь всего неделю назад меня самого обзывали лишним ртом и принимать к себе не хотели.

Пообщались немного, а потом разошлись спать. Легли рано, потому что вставать нужно было с рассветом и отправляться в путь-дорогу. Поделились, естественно, на смены.

Я посчитал, что в целом шесть часов будет достаточно для сна каждому. Ну и учел, что среди дозорных должен быть хотя бы один боевик. Таких у нас было четверо: я, Степаныч, и росгвардейцы.

Второй пост все-таки решили не ставить. Во-первых, страшно оставлять кого-то вне помещения на ночь. А во-вторых — так просто смены не делились. Надо же, чтобы каждый и поспал, и при этом дежуривших хватало, ну и Марию и Наташу к дежурствам пока привлекать нельзя. Потому что первую мы слишком мало знаем, а вторая — подросток.

Ложились уже в восемь, а подниматься собирались в четыре, поэтому я смело взял себе предпоследнюю вахту — с полуночи до двух. Собачью, короче говоря. Потому что тебя будят после четырех часов сна, когда ты еще категорически не выспался, а потом тебе придется два часа усиленно пялиться в самые сумерки, стараясь не уснуть. А оставшиеся два часа никакого облегчения не принесут.

Вахту с десяти до полуночи же взял Степаныч, сам вызвался. А остальные, получалось, спокойно поспят шесть часов одним куском и будут вполне себе бодрыми.

Ну и к каждому из боевиков взяли в пару кого-то из «балласта». Во избежание отвлекающих факторов, «Росгвардейцам» я назначил Олега и Пашу, Степанычу — Яну, а себе естественно Лику. Иного она бы мне не простила.

А когда договорились обо всем, я просто пошел на склад, где мы навалили всякого мягкого, лег и отрубился. Проснулся, когда почувствовал под боком тепло, сквозь прикрытые веки различил блондинистые волосы и продолжил спать.

Уж не знаю, то я так просто так вымотался из-за событий предыдущего дня, то ли привык, но по ощущениям прошло не больше минуты, прежде чем меня потормошили, и я услышал тихий голос Яны.

— Край… Край, вставай.

И тут же проснулся. Сел на полу, поморщился, посмотрел на девушку, которая стояла рядом.

— Уже полночь? — удивленно спросил я.

В помещении было очень темно, на складе окошек не было, света сюда практически не проникало.

— Да, — сказала она. — Вам пора. Держи.

Она протянула мне небольшие женские наручные часы. Да, у меня ведь своих не было. Надо, кстати, добыть механику какую-нибудь. Не такие уж это и большие проблемы, а я до сих пор не озаботился. А за временем, как ни крути, нужно следить.

Я разбудил Лику, не с первого раза, но все-таки смог. Мы снарядились, прихватили оружие и вместе двинулись наружу из здания, благо со склада можно было попасть сразу на стоянку. Я помог ей вскарабраться на крышу «буханки», влез сам, и вместе мы забрались на крышу заправки. Она, благо, была покрыта мягким рубероидом, а не жестью, иначе такие крупные вороны как мы перебудили бы всех внутри.

Степаныч по-прежнему оставался там, бдительно смотрел по сторонам. Услышав нас, оглянулся.

— Ну как? — спросил я.

— Нормально, — ответил он. — Тишина. Ни машин, не выстрелов. Как будто мертво все.

Пошутил или нет? Собственно говоря, оно на самом деле так и есть — все мертво.

— Держите, — он протянул нам с Ликой по банке.

Я взял, рассмотрел. Энергетический напиток. Их тут на заправке полно оказалось, и мы естественно прихватили. Жесткий удар по поджелудочной и сердцу, конечно, но иногда без них не обойтись.

— Не, я не буду, — я покачал головой. — Потом не усну.

— Ну смотри, — пожал плечами старик. — На Донбассе мы на них только и держались.

Я хмыкнул. Ну да, он ведь на той войне инструктором и работал. Я догадался уже.

— Я буду, — сказала Лика.

Она выглядела совсем сонной. Волосы растрепаны, на щеке — рубец от импровизированной подушки. Банку взяла, вскрыла, сделала несколько глотков, шумно выдохнула.

— Иди, Степаныч, — сказал я. — Спи.

— Да, конечно, — кивнул он. — Давайте, легкой вахты вам.

Пошел вниз, принялся спускаться. Мы же заняли позицию, благо тут уже все обустроили. Кто-то скрутил сидушки с одной из брошенных машин внизу, и затащил наверх. Пашка, наверное, это они с Оводом в первую очередь дежурили, вот механик и подумал про комфорт.

А на вахте нужно стоять, максимум — сидеть, чтобы не маячить. Лежать нельзя ни в коем случае. Особенно сейчас, когда нас так клонит в сон. Впрочем…

Впрочем, если уж совсем хочется спать, то можно и чем-нибудь полезным заняться. Скажем, потренировать Лику в работе с оружием. Боец она по-прежнему никакой, несмотря на все уроки, которые дал ей Степаныч.

С чего бы начать?

В голове резко всплыло воспоминание. Мужик с узкими глазами и массивной челюстью в шапке-маске спецназовской, не опущенной до конца, и одетый в мультикам. Это… Да, мой первый инструктор, когда я только пошел в ЧВК. Он учил нас всему, что нужно для того, чтобы выжить, а для пущего воспитательного эффекта бил сучковатой палкой и называл долбоебами.

Ну, бегать, прыгать и драться я ее на крыше не научу, потому что места мало, да и шумное это дело. А вот технику спуска потренировать — вполне. По-хорошему для этого, конечно, лазерный целеуказатель нужен, но…

Но у меня есть просто лазерная указка. На заправке был целый стенд с разным детским барахлом, и я прихватил одну. Естественно, что в качеству ЛЦУ ее использовать не получится: и дальность луча не так, да и видно ее хуже, но для тренировки она вполне себе подойдет.

— Давай учиться, — сказал я, доставая из кармана ту самую указку.

Нажал, направил луч на поверхность крыши. Да, точка есть. Нормально.

— Чему? — спросила Лика.

— Тому, что сейчас нам больше всего нужно, — сказал я. — Убивать других людей.

Судя по нервному смешку, она не совсем поняла, что я имею в виду. Ладно, придется объяснять. Думаю, по ходу она поймет.

— Разряди автомат, — сказал я.

— Зачем? — не поняла она.

— А затем, что когда командир говорит, надо сразу делать. Разряди, говорю.

Она сняла магазин, потом двинула вниз рычажок предохранителя и дернула затвор. Патрон с лязгом улетел с крыши вниз. Ну, базовому обращению с оружием ее Степаныч научил, уже не теряется, а то, что патрон поймать не смогла… Так это не так уж и просто. Тренировка нужна, тут любой потеряется.

— Давай его сюда, — протянул я руку.

Лика передала мне укорот. Я взял, вытащил из кармана моток синей изоленты, которую уже привык таскать с собой, и прикрутил указку к цевью. Так, чтобы кнопка была под самым пальцем. После этого вставил магазин, для тяжести.

— Это ты, типа, лазерный прицел сделал? — спросила она.

— Не, — я качнул головой. — Это чисто для тренировки. Патрон не досылай. Теперь так, осмотрись. Выбери себе цели, лучше всего какие-нибудь яркие пятна, чтобы понятнее было. Штук пять.

Лика осмотрелась и быстро кивнула.

— Теперь смотри. Самое главное при стрельбе — это техника спуска. Нажимать на спусковой крючок нужно правильно, тогда и стрелять будешь точно. Не краем пальца, а серединой подушечки. Вот смотри.

Я прицелился в вентиляционную трубу, мягко нажал на кнопку указки, из-за чего на ней появилось световое пятно. А потом нажал на спуск. Специально краем пальца, из-за чего пятнышко тут же дернулось в сторону.

— Понимаешь? — спросил я. — Я неправильно нажал на спуск, вот пятнышко и дернулось. А теперь я слишком сильно палец просуну и смотри…

Пятно снова дернулось, но уже в другую сторону.

— Ага, — неуверенно кивнула она.

— Вот. Научишься нажимать на спуск правильно — будешь попадать. Все ясно?

— Вроде ясно, — сказала Лика. — А как этого добиться-то?

— Тренировка, — сказал я. — Только тренировка. Это как рефлекс. Сделаешь десять тысяч повторений, и тебе даже проверять себя не придется. Цели выбрала, так? Теперь смотри.

Я повернулся к ней правой стороной, чтобы было видно мой указательный палец. Вскинул оружие, навел его на цель, и одновременно переместил палец на спусковой крючок. Опустил — снял. Снова навел — опять положил на спуск.

— Вот этот твой указательный палец — это самый лучший предохранитель, — сказал я. — Этот рефлекс тоже нужно нарабатывать. Так ты никому в спину не выстрелишь.

— Ну, это Степаныч объяснял уже, — сказала она. — Тренировались.

— Это хорошо, он — инструктор, и свое дело знает, — кивнул я. — Но теперь мы эту тренировку несколько усложним. Бери автомат.

Я протянул ей ее оружие. Она взялась, причем уверенно, палец не на спуске.

— Теперь смотри, — сказал я. — Наводишь, целишься в одну из целей, которые ты выбрала. Потом включаешь указку, но нежно, не дергать. И только после этого нажимаешь на спуск. По пятну я увижу, правильно ты давишь на спуск или нет. Все поняла?

— Поняла, — кивнула она.

Да уж, романтического вечера у нас не получилось. Впрочем, и не хрен на нее время тратить, когда на посту стоим. Учеба же — дело другое. Поучиться никогда не вредно, особенно такому.

А мне бойцы нужны, причем очень. До моста еще двести километров, и хрен знает, что мы по дороге встретим. И что на месте увидим, тем более неясно.

Она нажала один раз, и точка тут же дернулась в сторону.

— Неправильно, — сказал я. — Серединой пальца. Попробуй еще раз. И не торопись. Тут как при игре на музыкальном инструменте: сперва технику отрабатываем, а потом уже скорость.

Она попробовала во второй раз, медленнее, и получилось правильно. А потом и еще и еще.

— Молодец, — не преминул похвалить я ее.

— Так у этой штуки отдача такая, что ствол все равно подбросит, — сказала она.

— Поэтому стрелять надо короткими очередями, — сказал я. — Контролировать отдачу тоже можно научиться. Нажимаешь, про себя отсчитываешь быстро «двадцать два». Двадцать два, поняла? И отпускаешь. Олег, вон, уже умеет.

— Ладно, поняла.

— Вот и занимайся, — сказал я, а сам принялся разглядывать окрестности.

Тихо, спокойно вроде.

Время тянулось медленно, я бы даже сказал занудно. Лика работала, я смотрел по сторонам, параллельно наблюдая за тем, как она тренируется. Сперва получалось откровенно плохо, пятно дергалось, но потом я сам поставил ей палец и наказал не торопиться. И стало получаться уже лучше, а где-то минут через сорок уже нормально.

А я думал. Тренировка подняла откуда-то со дна еще один пласт воспоминаний. Мне реально уже приходилось тренировать бойцов. Причем, точно так же, из обычных людей. Мы формировали из местных ополчение, обучали их борьбе.

Но… Большая часть была все-таки о другом. Учили делать засады и работать с минами. Мины — это самая страшная сила в руках малоопытных солдат, единственный способ противостоять хорошо подготовленным бойцам, особенно если у них есть техника. А вот минами я сам не занимался, хотя что-то, кажется, умел.

Но не помню. Вообще не помню.

А теперь я учу воевать женщину… Девушку. Свою, наверное, уже. И это не чужие люди, которые могут полечь в первом же бою, и я даже понимаю, что это правильно: задача будет выполнена, а тех, кто потом, при изменении политической повестки направит оружие уже против нас, не останется.

Но ее мне хотелось бы сохранить. Да и вообще, чтобы все, кто мне доверился, выжили. Не знаю, что там дальше будет, но основную работу придется делать бойцам. Однако, если даже гражданские, этот самый балласт, сможет прикрыть, поддержать огнем… Тогда шансов выжить у нас будет гораздо больше.

А уж про то, что случится, если выхода с полуострова все-таки нет… Я даже думать не хочу об этом. Потому что тогда это будет означать, что прошлая жизнь закончилась навсегда. Не знаю, как для меня, потому что я ее толком не помню, и как уже успел понять, вся она была одной сплошной войной. Но для них в том числе.

Кто-то, кстати, может быть, и обрадовался бы этому. Ведь нет больше зависимости от денег, нет глупых законов, которые следует соблюдать. Нет богачей, перед которыми приходится преклоняться, обмудка-начальника. Теперь все будет решать только сила.

Только вот ни хрена оно не лучше. Молиться надо на эти законы, потому что если наступит реально право сильного, и люди начнут сбиваться в банды… Тогда прольется кровь и откроется счет. И счет этот закрыть невозможно, он может только расти, втягивая в заваруху с кровавой местью все больше и больше людей. И трупов будет становиться только больше. На радость ходячим мертвецам — они-то их жрут.

Я отвлекся от мыслей и снова проверил, как Лика выполняет мой приказ. Уже правильно. По-хорошему надо бы отъехать, да стрельбы им устроить, пусть хотя бы по пять-шесть магазинов сожгут. А то во время засады палили куда попало да почем зря.

— Хватит, — сказал я. — Отдохни.

— Ладно, — она опустила автомат, уселась рядом. Потянулась ко мне, поцеловала. — Ты как?

— Да нормально, — ответил я. — Думаю о том, что дальше будет.

— Страшно тебе? — спросила она.

— Не особо, — я покачал головой. — Могло быть и хуже. Да и повезло нам, что Сафин гвардейцев в команду дал. Иначе… Подозреваю, что кто-нибудь на той дороге и остался бы.

— Но пока все живы.

— Пока все живы, — согласился я, посмотрел на нее, и увидел, что на лице появилось задумчивое выражение. Да я и сам что-то в меланхолию впал. Пора это прекращать. — Ладно, — сказал я. — Знаешь, какой самый лучший отдых?

— Подозреваю, что смена рода занятий, — она усмехнулась.

— Угадала, — кивнул я. — Доставай магазин. Не примкнутый, один из тех, что в подсумке.

Она вытащила, я взял его и вытащил один патрон.

— А теперь смотри, — я уселся, перехватил патрон за донышко и принялся резко выбивать им остальные, опустошив магазин за считанные секунды. — Видишь?

— Ловко, — она улыбнулась.

— Ага, очень. А ты теперь давай обратно набивай, — я сунул магазин ей в ладонь.

— Зачем? — спросила она.

— Пальцы тренируешь. Пружина тугая, запихивать придется с усилием, так что они реально сильнее станут, — ответил я. — Ну и вообще, нужно уметь быстро это делать и четко. Вот зажмут нас в доме каком-нибудь, а у нас по шесть магазинов на брата. Для уличного боя — это на десять минут. Придется донабивать. Тренируйся.

Она взяла магазин и стала засовывать в него патроны один за другим. Причем, было видно, что под конец ей это стало совсем трудно даваться: приходилось усилие прикладывать.

— Обстучи, — сказал я, когда последний патрон вошел на свое место. — Просто по полу. Так меньше риск, что что-нибудь заклинит. А неподачу словить во время боя — это не из приятных.

Она постучала магазином по рубероидной крыше, а я вдруг различил вдалеке звук.

— Тише, замри, — прошептал я, схватился за автомат, и двинулся вперед, к самому краю. Но так, чтобы не высовываться, потому что мой силуэт будет очень легко заметить на фоне неба.

Звук доносился с дороги, с той стороны, откуда мы приехали. И это была машина. Вроде как одна, причем что-то не сильно мощное, не броневик, однозначно.

— Сейчас спускаешься вниз, потом сразу в дверь на склад, — приказал я Лике. — Будишь Степаныча, дальше он сам разберется. Не высовывайся, и ни на шаг от него не отходи.

— А ты? — спросила она.

— Нормально все будет, — отмахнулся я. — Иди.

Глава 14

Прошло около полуминуты перед тем, как из-за деревьев появилась машина. Старая, угловатая такая, с лупатыми фарами. Трехдверная «Нива». Кстати, с чего я вообще взял, что она старая? Насколько мне помнится, такие же до сих пор выпускают.

Хотя, если едет, значит, завелась после электромагнитного импульса. И по идее в таком случае должна быть старой. Ладно.

Я лег, чтобы уменьшить видимую площадь силуэта, взялся за автомат. Хотел ведь, кстати говоря, обвес перекинуть на «семьдесят четвертый», но так этого и не сделал. Ладно, успеется еще, но утра времени полно. Правда, что-то подсказывает мне, что спать уже не придется.

«Нива» подъехала к заправке, сбросила скорость и повернула. Вот ведь твари. Ну вот кто мешал вам мимо проехать? Какого хрена им здесь вообще понадобилось? Ладно. Может быть, это не мародеры, а просто люди, которым понадобился бензин. Возможно, они точно так же, как и мы, пытаются покинуть остров. Вот и едут.

Вопрос только в том, почему они делают это ночью, когда любой разумный человек спал бы. Хотя… Если опасаются засад, тогда действительно лучше ехать ночью. Все ведь понимают, что мертвецы становятся гораздо более активными, поэтому людей на дорогах быть вообще не должно.

Машина остановилась. Двигатель заглушили, фары тоже погасили, видимо, чтобы не привлекать чужого внимания. Щелкнули дверные замки, открылось сразу обе передние двери, наружу вышли люди. Мужчина и, кажется, женщина, по крайней мере силуэт поменьше.

— Мы их держим, — проговорила рация голосом Степаныча. — Командуй.

— Не стрелять, пока не начну, — буквально прошептал я.

Что сперва делать? Предупредительный выстрел? А если они воспримут его за атаку и начнут палить в ответ? Черт знает, это опасно. Да и вспышку моего нестандартного АК будет видно за версту, они сразу поймут, где я нахожусь.

С другой стороны, они сейчас под прицелом, дернутся, и в них ударят сразу из нескольких стволов. Но… Мне почему-то не хочется стрелять сразу. Они ведь пока ничего не сделали, а я не мясник. Жесткий парень, может быть даже жестокий, смотря как посмотреть, но не мясник.

— Стоять! — крикнул я. — Замерли все на хрен!

Двое успевших выйти из машины дернулись, но я тут же добавил.

— Руки! Руки подняли, сука!

Стрелять не стал. Но если увижу у кого-нибудь из них оружие, то положу обоих, даже не думая. Не то сейчас время, чтобы такие шутки шутить.

— Эй, братан, не стреляй! — послышался мужской голос. — Не надо, в натуре!

Оба подняли руки. Я посмотрел сквозь лобовое стекло машины, но так и не понял, есть там кто-нибудь или нет. Машина опять же трехдверная, чтобы с заднего сиденья выбраться нужно переднее наклонять. Не очень удобно.

— Оружие есть? — спросил я.

— Есть, — ответил тот же мужик.

— Так бросай. Только медленно, так, чтобы я видел.

Он медленно опустил руку, снял с шеи ремень и что-то, лязгнув, упало на землю. Второй силуэт тоже двинулся, и я увидел, как он вытаскивает что-то из кобуры и тоже кладет рядом с собой.

— А теперь пять шагов вперед, — проговорил я. — Только медленно.

Они послушались. Что, действительно не собираются воевать с нами? Хотя я сам не знаю, как в такой ситуации отреагировал бы. Дружественных выживших сейчас нет в принципе, если не брать в расчет тех, что с тобой в группе. Да и то не всегда.

Но наверняка на попытку меня разоружить, открыл бы огонь первым. Не очень-то это дружественный жест. С человеком без оружия можно вообще делать все, что угодно, а мне это не нравится.

— В машине есть кто-нибудь? — спросил я.

— Только собака, — был ответ, уже другим голосом, женским. — Не надо стрелять, пожалуйста.

— Степаныч, пошли Овода на крышу, — попросил я в рацию. — Я спущусь, посмотрю. Только быстрее.

Прошло полминуты, двое внизу осматривались, так и не осознавая, откуда им приказывают. За спиной послышались шаги, я оглянулся и увидел, как гвардеец поднялся на крышу. Без бронежилета, в одном разгрузе, но с автоматом. Впрочем, нам тут реально, скорее всего, ничего не грозит.

Я поднялся, и увидев мой силуэт на крыше, ночные визитеры заметно оживились. Слез с крыши, повис, потом разжал руки и оказался на земле. Двинулся в сторону этих двоих, обошел по дуге, заглянул в машину.

И действительно, на заднем сиденье там была собака. Большая такая, мохнатая, покрытая белой шерстью, с острой мордой и добрыми умными глазами. Породы я не знал, потому что не разбирался в них вообще, но любая большая собака вызывала у меня недоверие. Дури в них полно, а броситься они могут легко, если что-то не то в голову взбредет.

Хотя, наверное, полезно было бы, если натаскать их на обнаружение зомби. Но этот ни на сторожевого, ни на служебного пса не тянул. Скорее всего, просто домашний любимец.

Я подошел ближе, наклонился, подобрал с земли странного вида карабин. Что-то на базе АР-15, только под пистолетный патрон. Магазин, кстати, наоборот, знакомый, такие под Глоки семнадцатые идут, только увеличенный.

Модный, весь в планках и с вентилируемым цевьем. Сверху коллиматорный прицел на такую же планку, дальше на цевье — тактический блок, фонарь плюс ЛЦУ. Интересная штука, правда она больше под спортивную стрельбу, чем для боевых условий. Патрон не тот, да и стрелять из него дальше чем на полтинник я бы не стал.

А вот у женщины был Глок, семнадцатый, и тоже с обвесом: вместо штатного целика стоял микроколлиматор.

Я отошел, отложил оружие на капот «Нивы», после чего обыскал обоих ночных гостей, так тщательно, как только смог. И у мужика вытащил еще и нож, Ка-Бар. Знакомая штука, память подсказывала, что такие я не раз находил на убитых врагах из западных ЧВК.

— Братан, ты бы сказал чего-нибудь, — вдруг проговорил мужик. — А то ходишь и молчишь.

— Чего вам тут надо? — вместо ответа спросил я.

— Да бензина бы, — ответил он. До моста еще двести километров, а топливо у нас заканчивается уже.

— К мосту, значит, — констатировал я, повернулся в сторону дороги, откуда они только что приехали.

Нет, ни фар, ни шума моторов, вообще ничего. Тишина. Никто в нашу сторону не едет. Ладно, может быть действительно одни. Но расспросить надо бы. Куда едут, понятно, а вот откуда, да и что по дороге видели.

Света бы, темно, как у негра в жопе. Но электричество не работало, а если сейчас в мою сторону начнут фонарями светить, то только хуже сделают. Луны, как назло, нет, облачно.

— Откуда едете? — спросил я.

— Из Бахчисарая, — ответил он.

— А чего не по основным дорогам? — удивился я. — Быстрее было бы.

— На основных дорогах сейчас полная жесть творится, — ответил он. — Там в Бахче лагерь для выживших был, эвакуационный, народ собирался. Военные устроили. Так говорят, что через Симферополь проехать возможности вообще нет, везде зомби бродят, а на других дорогах засады. Бандиты по всему полуострову лютуют.

А вот это интересно. Первое, так сказать, взаимодействие с кем-то из-за пределов Севастополя. Значит, в Бахчисарае эвакуационный лагерь. И это инициатива военных, которые, как я уже понял, работают без всякого командования с большой земли. Исключительно на своей инициативе, и на своих ресурсах.

— А чего уехали? — спросил я. — Плохо там?

— Не то слово, — он покачал головой. — Еды на всех не хватает, воды чистой тоже мало. Сам ведь знаешь, что это за места.

Не знаю. Для меня это всего лишь точка на карте, никаких связанных с ним воспоминаний у меня нет. Хотя, стоп. Помню «Бахчисарайский фонтан». Лермонтов вроде бы написал? Или Пушкин? Короче, кто-то из них, когда был в ссылке в этих местах. Хорошо, наверное, тебя не в Сибирь лес валить ссылают, а в Крым.

— Поэтому решили свалить?

— Не только, — он покачал головой. — У них там эпидемия.

— В смысле? — не понял я. Мозгов не хватило укушенных от здоровых отделить. Это же в общем-то единственное, что нужно сделать, чтобы не допустить этой самой эпидемии.

— Да в прямом, — ответил он. — Дрищет народ. А врачей практически нет. Потому что началась эта бодяга в больницах. А еще хуже стало, когда укушенных туда свозить стали. Так что врачей сейчас вообще практически нигде нет. Редкость это — выживший врач.

Тьфу ты. А я со всей этой ситуацией и позабыть успел уже о том, что другие болезни бывают, помимо той, от которой единственное лекарство — пуля в голову. И ведь действительно. Зомби — зомби, но там, где много людей собирается, там всегда либо понос, либо вши, либо бактерии какие-то процветать начинают. Я ведь…

Да…

Мне приходилось работать и в таких условиях, в самом начале. Юго-восточная Азия. Охрана врачей в лагерях беженцев после землетрясений… Кажется, это был тридцать второй, и один из моих первых контрактов? Черт. А только сколько же мне лет?

Если честно, то вот такие вот вспышки памяти начинали меня уже порядком бесить. Нет, с одной стороны, интересно, конечно что-то вспомнить о себе. Но с другой… Конкретного практически ничего, полезного тоже мало. И такие крохи…

— А чего ночью едете? — спросил я, отвлекшись от этих мыслей. — Зомби же быстрее становятся.

— Так мы не останавливаемся, — мужик пожал плечами. — Просто вперед гоним.

— Что по дороге видели?

— Да ничего особенного, — ответил он. — Я ж говорю, мы по ночам едем. Двадцать минут назад, правда, чуть в толпу зомби не влетели. Там пробка на дороге была, фура перевернулась загорелась, и вокруг твари ходят. Быстрые, стали на машину бросаться, но нам удалось путь найти и уехать.

Понятно. Значит, там на повороте зомби из города уже успели добраться до своих павших товарищей, сожрать их и ускориться. А это значит, что если нужно будет ехать обратно, то придется соблюдать осторожность.

— Зря вы по ночам ездите, — я покачал головой.

— Слушай, братан, если честно, я людей гораздо сильнее боюсь, чем зомби. Их я отстрелять могу, из моей игрушки до сотни метров, да с этим прицелом, любой зомби — мой. А вот с людьми так не получится.

— Ага, они в ответ стреляют.

— Да чего в ответ-то, возмутилась женщина. — Мы первыми не стреляли ни в кого.

Ладно, чего это я разглагольствовать принялся. Не мне уж жизни учить кого-то, это точно.

— Короче, вам бензин нужен? — спросил я.

— Да, — снова вступила в разговор женщина.

— Мы бы дали бы за бензин что-нибудь, но у нас нет ничего, — проговорил мужик.

Да даже если и было бы, я бы брать не стал. Мы на этой заправке, как собаки на сене. Нам столько в любом случае не нужно, да и не выкачаем мы весь из-под земли.

— Степаныч, — дотронулся я до рации. — Скажи кому-нибудь, пусть пару канистр вытащат. Поделимся.

— Спасибо, — ответил мужик, имени которого я так и не узнал до сих пор. Он по-видимому, тоже это понял, поэтому протянул мне руку и проговорил. — Вован.

— Край, — ответил я, и все-таки пожал его ладонь. — Вы сейчас возьмете канистры, загрузитесь в машины и уедете, Вован. И больше никогда сюда не вернетесь. И никому о том, что видели, не расскажете. Лады?

— Да без проблем, — хмыкнул он. — Без проблем.

Шмель через пару минут вынес две пластиковые экспедиционные канистры с бензином, которые поставил на землю. Сделал несколько шагов назад, схватившись за рукоять автомата. Направлять на них не стал, но все и без того понятно было.

Они снова поблагодарили, забрали бензин, Вован погрузил его в машину. Потом взяли свое оружие, уселись, завелись и поехали прочь.

Я посмотрел им вслед. Вдвоем, да с собакой они собрались преодолеть этот путь, в который мы отправились десятком человек, на трех машинах и с большим запасом оружия. Однако они проехали сюда от Бахчисарая, пусть и двигались исключительно по ночами.

— Не доедут, — проговорил Степаныч, который бесшумно вышел из здания заправки и встал рядом со мной.

Старик не выглядел ни уставшим, ни только что проснувшимся, хотя его смена закончилась полтора часа назад. Нам с Ликой осталось бдить всего полчаса. Хотя график дежурств так или иначе пошел по бороде, из-за того, что всем пришлось подниматься и эти пятнадцать минут стоять и ждать.

Да, ожидание — это, пожалуй, самое дерьмовое. Потому что они гадали, кончится все стрельбой или мы разойдемся мирно. На этот раз разошлись мирно.

Но я был согласен с вердиктом Степаныча.

— Не доедут, — согласился я. — Зато нашим тральщиком пойдут. Будем ехать и смотреть. Если увидим где-то на дороге эту серую «Ниву», значит, поблизости опасность.

— Ну да, — кивнул он. — Согласен.

— Ну вы и циники, — проговорила Яна. — Это ж люди, живые. Собака у них еще эта. А вы… Тральщик. Еще бы отмычками их назвал бы.

— Ты, знаешь, мне вообще без разницы на них, — сказал я. — Я сейчас доброе дело сделал, бензином поделился. Хотя на моем месте им мог встретиться человек, который поступил бы с ними гораздо хуже. Убили бы Вована, отобрали бы у него этот карабин модный, а что с женщиной его сделали бы, я и вслух говорить не хочу. А я поделился.

— Ну мы ж не звери, — сказала она.

— Не звери, — согласился я. — Но это не значит, что должны всем подряд помогать. Ладно, это не так важно. Давайте спать все, нам через два с половиной часа подниматься, а там и уезжать.

Я по какому-то наитию решил обойти заправку стороной, но ничего не нашел. Потом поднялся наверх, взобравшись на «буханку», отпустил Овода. Минут через пять ко мне присоединилась Лика.

— Ну вот, ты молодец, — проговорила она. — Помог им. Причем безвозмездно.

— И что? — не понял я.

— Ну как что? — удивилась она. — Значит, ты неплохой человек. Но знаешь. Ты, вроде бы, и правильно поступил, а все равно такое ощущение, что зря.

— Почему? — спросил я.

— Потому что Степаныч прав. Никуда они не доедут. И тут уж не знаю, что думать.

— Думаешь, нам надо было их с собой взять? — спросил я.

— Неа, — она покачала головой. — Хотя тебя не поймешь. Машу ты с собой взял без раздумий. А о том, чтобы этих с нами пригласить ехать, даже не подумал, верно?

— Да, все просто, — ответил я. — Мария о себе сама позаботиться не сможет. А с нами от нее еще и польза будет. Она ж медсестра.

— Ну, ты бы ее взял бы, даже если б она не была медсестрой, не так разве?

— На самом деле так. Но суть в том, что она без нас пары шагов не ступит. А эти в общем-то о себе позаботиться могут. А в том, что они дело себе не по мерке выбрали, я уже не виноват. Не моя проблема.

Лика хмыкнула.

— Тебя не поймешь. А вот если мы реально поедем, а потом их трупы на дороге найдем. Что тогда?

— Ничего, — пожал я плечами. — Они не справились. Да и вообще, Лик, так дела не делаются. Допустим, они говорят, что хотят поехать с нами. Прямо: мы хотим присоединиться, ты главный, мы умеем то-то и то, у нас есть то-то и то. И всем все понятно. Но они ведь просто бензина попросили.

— Так и с Машей такого разговора не было, нет разве?

— Да далась тебе эта Маша, — я даже немного вспылил. — Чего ты постоянно к ней разговор выводишь?

— Да к тому, что ты спас даму в беде. Чисто настоящий рыцарь. Так что ты вовсе не такой суровый выживальщик, которым пытаешься казаться.

— Блядь, Лик, — я выдохнул, отвернулся, посмотрел на покрытое низкими облоками небо. — Если тебе так хочется меня в этом убедить, то ладно. Но я вообще никем казаться не пытаюсь. А кто я такой в действительности, я понятия не имею, и только пытаюсь вспоминать. Надо тебе у меня в душе копаться?

— А если надо? — спросила она.

— А тогда бери автомат и начинай тренироваться, — сказал я. — Чем бы солдат не занимался, лишь бы заебался. Так что давай, заодно и лишних мыслей в голове не будет.

Она посмеялась, но действительно взялась за оружие, и стала тренироваться. Хотя я прекрасно понимал, что в этом разговоре она чувствует себя победительницей.

Глава 15

Мы поднялись в четыре, а покинули заправку уже в пять утра. Уселись по машинам, и двинулись в путь. Народ был злой и невыспавшийся, ночные визитеры переполошили всех, и как я понял, уснуть обратно удалось не всем. Это я досидел свои оставшиеся полчаса дежурства, а потом спустился, лег на те же самые тряпки, да вырубился до самого утра. А вот кто-то оказался гораздо более впечатлительным.

Смотря на их лица, я даже подумал, что сегодня привал придется устроить раньше. А по дороге поспать сможет только явный балласт, гражданские. На каждую машину нужно по водителю, и по стрелку.

В любом случае, сегодня я рассчитывал преодолеть как можно большее расстояние. Вчера, считай, толком и не проехали. Мы бы и пешком за день столько бы прошли бы… Возможно, с учетом того, что у нас Степаныч и Наташа, которые не очень-то ходоки.

Так или иначе, в путь мы отправились, когда солнце едва стало подниматься. И я понимал, что он легким не будет. Потому что впереди — Ялта. Как ни крути, но это первый крупный город, если не считать Севастополя. И да, трасса идет в объезд, за ней только какие-то небольшие коттеджные поселки, и проблем там по идее возникнуть не должно.

Минут через тридцать дороги мы увидели первые дома. Ялта — жемчужина Крыма, и выглядело это действительно красиво. Я бы, наверное, не отказался бы приехать туда в мирное время на недельку-другую просто передохнуть.

Но сейчас нам надо было не наслаждаться видами, а свалить как можно быстрее. Поэтому я гнал мотоцикл, лавируя между брошенными на дороге машинами, периодически съезжая на встречную полосу. Остальные следовали за мной. И так мы постепенно объезжали Ялту, оставляя ее позади.

Однако, когда мы проехали примерно половину, я увидел то, что мне совсем не понравилось.

Жители Ялты естественно пытались покинуть ее. Отсюда до моста меньше двухсот километров, так что каждый мог рассчитывать на успех. Это не Севастополь, от которого нужно ехать через весь полуостров, тут все значительно проще.

И машин у них было много. И судя по тому, что я увидел дальше, большая часть из них там и осталась.

Тот затор, который мы разобрали раньше, возле Симеиза, вообще ни в какое сравнение не шел с этим. Тут все гораздо сложнее. Примерно полкилометра дороги были буквально забиты машинами, они стояли очень кучно, и никакой возможности проехать у нас не было. Обочины тоже оказались запружены брошенным транспортом.

Я невольно остановил мотоцикл, не доехав до начала пробки метров сто пятьдесят. И здесь тоже бродили зомби, просто огромное количество. Не те четыре десятка, их было несколько сотен.

Сейчас они оказались вялыми, все-таки раннее утро, и никакого внимания на нас не обратили. Но если мы задержимся, то дальше начнутся проблемы. Большие проблемы.

— Едем назад, — донесся до меня искаженный рацией голос Степаныча.

А какие у нас еще варианты? В принципе, можно двинуться через горы, по серпантинам и узким дорожкам. Да, это займет в разы больше времени, но там…

А там может быть то же самое. Потому что те, кому хватило мозгов понять, что по основной трассе они не проедут, наверняка двинулись этим путем.

Ладно. Особых вариантов у нас нет.

— Разворачиваемся, — проговорил я. — Поедем другим путем.

Вывернул руль, потянул на себя ручку газа, практически на месте развернув мотоцикл, и поехал дальше. Степаныч и Пашка, сидевшие за рулем других машин, последовали за мной. До ближайшего поворота тут было недалеко, метров сто, а там дорога резко шла вверх. В горы.

Мотор мотоцикла ревел, ветер трепал мои волосы, я невольно ускорился, потому что мне хотелось как можно быстрее оказаться подальше от той толпы зомби. Что с нами случится, если она обратит на нас внимание, я даже представлять не хотел. От такой орды отстреляться вообще вариантов нет, на них разве что бомбу сбросить. Или поджарить орбитальным ударом.

Скоро я оказался около поворота. Справа была выровненная площадка, на которую уже положили асфальт. На ней стояла какая-то спецтехника, а за ней было видно котлован. И большой рекламный щит, на котором на фоне высокого строения, как будто полностью выполненного из стекла, были изображены двое счастливых с виду людей: женщина и мужчина.

Ага, они тут отель строили, большой, практически небоскреб. Только вот что-то подсказывает мне, что местные жители этим фактом довольны вовсе не были. Подозреваю, что основное, благодаря чему они жили — это сдача коттеджей отдыхающим. Или маленькие семейные гостиницы и кафе. И этот гигантский отель наверняка отобрал бы у них изрядную долю доходов.

Ладно, все равно это никто никогда уже не достроит, да и отдыхающие сюда не приедут. Только живые мертвецы и остались. Хотя… Наверное и живые тоже где-то есть, не может же быть так, что все вымерли. Но наверное уже попытались свалить.

С другой стороны, кстати говоря, был вполне себе современный торговый центр, и на парковке возле него тоже стояла куча зомби. Только вот вид у постройки был плачевный, в здание явно что-то прилетело, пробило крышу и вызвало пожар.

И это, кстати говоря, первый признак того, что тут шла война, в отличие от Севастополя, где нужно только чуть-чуть углубиться в городские кварталы, чтобы наткнуться на разрушения. Не думаю, что Ялта была много кому нужна.

Хотя, в самом городе разрушения ведь тоже были, пусть и немного.

Мы двинулись в гору по узкой дорожке, но скоро уперлись в еще одну пробку. Я остановил мотоцикл и грязно выругался. Тут то же самое. Как я и предполагал, вторая дорога тоже оказалась забита. Так что в горы мы тоже не проедем.

И эти пробки не разобраться без БТРа или бульдозера…

Стоп… Бульдозера.

Я затормозил и остановил мотоцикл, обернулся на Шмеля, который сидел в коляске.

— Что, назад поворачиваем? — спросил он.

— Ну уж нет, хрен этим тварям по всей роже. Прорвемся.

— Как? — спросил Шмель. — Мы эту пробку будем несколько суток разбирать.

Я огляделся. Тут было относительно спокойно, зомби не было. Ну и откуда им было тут взяться, разве что с гор спустились бы, а они там, я так подозреваю, не водятся. Так что…

Тронув мотоцикл с места, я выехал на обочину и заглушил двигатель. Слез, взялся за карабин, забросил его за спину. Масляный фильтр я уже сменил, благо у нас их много. Так что пара десятков глушеных выстрелов у меня в запасе есть.

Основное оружие — это «укорот», на случай если людей встретим. Ну или морфа, да еще какую-нибудь залупу.

Мужики тоже вышли из машин, двинулись ко мне. Степаныч, Овод, Пашка. Олег выбрался, и остался стоять возле своей тачки с автоматом в руках. Типа бдит.

— Ты собираешься пробку эту разбирать? — спросил Степаныч.

— Не эту, — я покачал головой. — Ту, которая возле Ялты. Тут мы хрен знает куда выедем. А там мы знаем, что дальше из относительно больших городов Алушта и Феодосия остались. Ну и Керчь. Так что там дальше, — махнул я рукой в сторону Ялты. — Больших пробок был не должно.

— Это понятно, — кивнул он. — А как ты собираешься сделать это?

— А вот это вопрос к Пашке, — я повернулся к механику. — Видел же стройку справа от дороги?

— Ну… — сказал он.

— Что там стояло? — спросил я.

— Цементовоз… — проговорил он. — Самосвал. И бульдозер.

Остальные переглянулись. Ну да, с помощью бульдозера мы эту пробку играючи расчистили бы. Нет на самом деле, потому что на рычание этого зверя тут же твари налетят, и их придется отстреливать. Да только вот в бульдозере тебе будет вообще все по хрену, это тот же танк.

Кстати, надо подумать о том, что неплохо было бы такой под подобие танка модифицировать. Не зря же первые сто сорок лет назад делали из тракторов. Но это сейчас точно не в нашей власти.

— В теории, ты бульдозер реанимировать сможешь? — спросил я.

— Ну… — проговорил он. — Если не сильно сложный. Я с ними особо не работал. Но ведь импульс там, все дела.

— А ты уверен, что импульсом по Ялте долбили? — я посмотрел на него. — Слишком уж много тут рабочих машин, как мне кажется. Пробка такая не собралась бы. Так что… Завести сможешь, если работать будет?

— Да смогу, — кивнул он. — Замок переделать, они там не особо сложные. Никто ж в здравом уме эту штуку угонять не будет.

— Вот и возьми инструменты, какие тебе нужны, и поедем, — сказал я.

— Как, вдвоем? — спросил он.

Ну да, Пашка не боец, я это уже успел понять. С другой стороны, на мотоцикле мы банально меньше внимания привлечем. Ну а если там ничего не работает, то основную группу зазря подставлять не будем.

— Да, вдвоем, — кивнул я. — Степаныч, мы на связи, уехать далеко не успели, так что рация будет ловить. Если получится, то сообщим, поедете за нами, а мы начнем пробку разбирать.

— А если не получится? — спросил старик.

— Если не получится, тогда и будем думать, — пожал я плечами. — Я реально хрен знает, тут ведь горы, дорог особо нет.

— Ладно, попробовать в любом случае стоит, — степенно проговорил Степаныч.

— Вот и правильно. Пашка, давай готовься, и поедем.

Тот, хоть и явно трусил, но кивнул. А альтернативы у него в общем-то и не было никакой. Не мог же он сказать, что не поедет. Ну, точнее мог, но слушать его все равно никто бы не стал.

***

Когда мы вернулись к повороту, возле которого была стройка, ситуация совершенно не поменялась. Солнце разве что уже подняться успело, светило ярче, да пригревало. Но зомби все еще были вялыми, и те, что толпились на парковке у торгового центра, не обратили на нас никакого внимания.

Теперь Пашка ехал за рулем, а я наоборот сидел в коляске. Ну, тут все просто, он банально лучше меня водит, а я лучше стреляю. Так что, когда мы подъехали к въезду на стройплощадку, я тут же выбрался наружу и двинулся к воротам.

Они были закрыты, но не заперты — проушины, в которые должен был вставляться замок, были пустыми. Я потянул на себя створку, стараясь не шуметь, чтобы не привлекать чужого внимания. Глупо, конечно, мотоцикл тарахтел так, что кто услышит, тот все равно услышит.

Заглянув внутрь, я увидел зомби, нескольких. Они бродили по стройплощадке среди вагончиков-бытовок и техники. Одеты они были в обычную одежду, не строители, да и подозреваю, что последние несколько месяцев тут никто работ и не вел. И как их вообще сюда занесло?

Я кивнул Пашке, мол, заезжай. Он заглушил двигатель, слез с мотоцикла и покатил его вперед, после чего я тут же запер ворота за ним. И сунул в проушины замка кусок какой-то валяющейся арматуры, который подобрал в ближайшей куче.

Если мы отсюда и будем выезжать, то уже на бульдозере, так что просто снесем их. Нашумим, но ведь этот ебаный танк будет так рычать, что все равно все зомби сбегутся. Вопрос только в том, что с мотоциклом делать. Бросать жалко, я с этим куском металлолома уже сродниться успел.

Ладно, хрен с ним. Надо сперва, чтобы рабочая машина нашлась. А до этого нужно площадку зачистить. И действовать нужно быстро, зомби все-таки многовато, чтобы драться с ними в рукопашную одному. Ладно, постреляю. Но так, чтобы технику не задеть, это тоже надо учитывать.

Еще плохо то, что площадка всем ветрам открыта. Если сюда набегут, то по-любому пробьются, забор из сетки рабица их особо не задержит. Рискуем… Да мы тут по-любому рискуем, на этом полуострове, считай, просто из дома до ветра выйти — уже риск.

Работаем.

Я вскинул карабин, прицелился в одного из зомби, нажал на спуск. Попал первым же выстрелом: тварь упала. На открытом пространстве выстрел прозвучал совсем негромко, ближайшие зомби даже не обернулись. Похоже, что они не только медленные становятся по утрам, но еще и видят и слышат хуже.

Хорошо, что я сменил фильтр. И плохо то, что у нас не было возможности сделать переходники под другое оружие.

Повернувшись, я прицелился во вторую тварь, нажал на спуск. И снова попал. Стрелять по замершим в утреннем коматозе зомби — одно удовольствие. Вообще никаких проблем не доставляет. Не идут, не раскачиваются, чисто мишени на полигоне.

Отстрелил третьего и четвертого. Потом двинулся дальше, продолжая целиться перед собой. Застрелил еще одного. Кончились?

Краем глаза заметил движение, повернулся и увидел, как из одного из вагончиков вышел еще один монстр. Не рядовой зомби. Высокий, на полголовы выше меня, и широкий в плечах, он напоминал мне ту тварь, которую мы встретили на заправке. Только брони костяной у него не было ни на теле, ни на голове.

Хотя кое-какая защита имелась. На голове у него была красная строительная каска, которая ярким пятном выделялась на фоне всего остального. А вот в руках он держал здоровенный гаечный ключ.

Я на секунду даже подумал, что это живой человек. Ну не приходилось мне ни разу видеть, чтобы твари использовали хоть какое-то, пусть даже простейшее оружие типа дубин. А этот…

Неужели поумнел настолько, что хочет не просто покусать, а размозжить голову? Чтобы жертва не обратилась, а ее можно было спокойно сожрать, получив строительный материал для дальнейшего обращения?

Твою ж мать.

Я прицелился в оранжевое пятно каски и нажал на спуск. Хлопнуло уже чуть погромче, и здоровяк свалился на землю. Я же осмотрелся, но больше никого не увидел.

Обернулся, посмотрел на торговый центр. Отдельные зомби уже заинтересовались выстрелами и медленно двинулись в нашу сторону. Немного, около пятерки. Ладно, ничего страшного, для них забор станет непреодолимым препятствием. Вот если соберется десятка два…

Ладно, надо в любом случае спрятаться, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Пошли! — махнул я рукой, и мы вместе с Павлом двинулись дальше по площадке.

Осмотрели ее саму, и больше никого не встретили. А вот в котловане ползало еще трое тварей. Похоже, поломались при падении. Впрочем, возможности выбраться у них все равно не было: стенки отвесные, лестниц никаких нет.

Подошли к бульдозеру.

— Давай, работай, — проговорил я.

Остается надеяться, что получится его завести. С виду он не новый, но внешний вид у модельного ряда челябинского завода не менялся с девяностых. А вот начинка естественно становилась все более продвинутой, и электронных приблуд, уязвимых к электромагнитному импульсу, там становилось больше.

Механик забрался наверх, потянул на себя дверь кабины, которая оказалась не заперта, влез внутрь и принялся что-то ковыряться. Я же продолжал стоять внизу, охранял.

Твари от торгового центра подошли к воротам, и принялись долбиться в них. Просто стучали руками, гремя сеткой. Без толку, они так никогда не пробьются. Острелить может быть их?

Не стоит. На выстрелы твари не реагируют, подозреваю, потому что это незнакомый звук. Он не особо ассоциируется с людьми. А вот туши бывших сородичей — вполне себе легитимный источник мяса. Так что повалят толпой и начнут жрать. Они, конечно, когда едят, вообще обо всем забывают, но могут ведь и нас заметить.

— Взломал, — проговорил Пашка. — Пробую завести?

— Заводи, — ответил я.

Он заковырялся, послышался звук стартера. Ну что ж, уже неплохо, если пуск работает, значит, не все сгорело. Секунду спустя двигатель чихнул солярным дымом, и завелся.

Есть! Работает!

Значит, выгорело, значит, пробка нас не остановит. Двигатель тарахтел, уже ровно и мерно. Живой!

Естественно на звук отреагировал не только я. Сразу с десяток тварей на парковке у торгового центра повернулись и двинулись в нашу сторону. А те, что уже были у ворот, заколотили в них активнее.

— Тут соляры на дне! — проговорил Пашка, высунувшись из-за приоткрытой двери кабины.

— Глуши! — решительно рубанул я рукой.

Хоть в одной из машин должно быть топливо. Канистра у нас есть, запасная в коляске всегда лежит, так что сольем.

Пашка послушался, заглушил двигатель. Я побежал в сторону мотоцикла, держа карабин наизготовку. Территорию мы подчистили, так что броситься никто не должен, но если получится так, что зомби все-таки смогут забраться на территорию, то придется отстреливаться.

Тогда, правда, сподручнее будет автомат. И на выстрелы сбегутся вообще все. Ладно, черт с ним, нужно заправить бульдозер. Черт, канистра… У нас пластиковая, экспедиционная, на десять литров. Она места занимает мало совсем, но и вмещает…

Я подбежал к мотоциклу, и зомби увидев меня, зашевелились гораздо активнее, застучали руками по сетке, а те, что шли в нашу сторону, резко ускорились, увидев пищу. Долго забор не продержится, прорвут. Значит, действовать нужно совсем быстро.

По пути остановился возле трупа зомби в каске, и заметил еще одну деталь: руки и ноги у него были перемотаны полотенцами, которые держались на скотче. Ага, этот не в первые дни умер, уже потом. Подготовился, вот и каску надел, и даже попытался себя как-то защитить, но не помогло. Выживальщик, короче. Но того, почему он за ключ этот схватился, это все равно не объясняет.

Подскочив к коляске, я вытащил из него синюю канистру и ручную помпу. Ей без разницы, что качать — бензин, дизель, вообще плевать, лишь бы жидкость.

Вернулся обратно. Пашка так и сидел в кабине бульдозера, не высовываясь почем зря. Опасался похоже. Ну да, там наверху его не достанут в любом случае, самое безопасное место в округе.

Как же нам отсюда мотоцикл вытащить. Похоже, придется бросать. А ведь жаль…

— Спускайся! — приказал я. — Будешь качать, я прикрою.

Он посмотрел на меня, снова глянул на зомби, после чего все-таки спустился из кабины вниз. Взял из моих рук канистру и насос, и мы рванули в сторону ближайшего грузовика-самосвала. У КамАЗа бак внизу, так что оттуда перекачать топливо будет проще.

Естественно, крышка бака оказалась на замке, но чтобы взломать его у механика ушло несколько секунд. После чего он просунул внутрь шланг, второй конец запихал в канистру, и принялся крутить ручку. Секунда, другая, и я услышал, как в емкость начинает литься топливо. Отлично.

— Сколько нам таких нужно? — спросил я.

— Он жрет литров пятнадцать-двадцать в час, — ответил механик. — В зависимости от того, насколько движок усосан.

— Значит, перельем четыре, — решил я. Да, сорок литров должно быть достаточно. Заглохнуть посреди пробки, и не доделать работу до конца, мне совсем не хотелось.

Пашка продолжал качать дизель, а я отошел чуть в сторону, вскинул карабин и принялся остреливать зомби, что продолжали ломиться в ворота. Тут особых вариантов нет, он них нужно избавиться. Нельзя, чтобы они ворвались внутрь.

Прицелился в ближайшего, самого здорового, и очень похожего на того, которого я убил раньше. Нажал на спуск. Хлопнул выстрел, тварь упала. Пашка дернулся, выматерился, и принялся быстрее крутить ручку насоса.

Благо — это не бензин, так что стрелять можно. Соляра от случайной искры не загорится. Вот на заправке я бы делать это сильно опасался бы, а так.

Выстрелил в еще одного и еще. Сменил полупустой магазин на полный, на всякий случай. Пусть будет.

Если честно, я надеялся, что они отвлекутся от забора и примутся жрать своих мертвых, это дало бы нам пару лишних минут. Но нет, как долбились, так и долбятся.

— Полная, — сказал Пашка.

— Иди, заливай, — сказал я. — Потом вернешься и еще наберешь.

Он и побежал. Я отстрелил еще троих зомби, одного за другим, но выстрелы звучали уже совсем громко, и в нашу сторону повалили новые твари.

Тогда я наплевал на скрытность и стал палить раз за разом. Через полминуты я отчистил площадку перед воротами от тварей, но проблема была в другом: зомби стали ломиться в боковую часть забора. Да и вообще, как я понял, они уже собирались на пальбу со всех сторон.

Пашка сбегал один раз, второй, третий. Все, хватит, иначе нас тут снесут.

— Я сейчас поеду туда, — сказал я. — Снесу ворота и раскидаю зомби. Ты — садись на мотак, и езжай к остальным. Я буду разгребать пробку, а вы пока езжайте сюда.

— Понял, — он повернулся и собрался бежать.

— Стой! — остановил его я. — Как этой дурой управлять-то? Объясни!

— Хорошо, — выдохнул он. — Залезаем.

И когда мы забрались в кабину, принялся объяснять:

— Слева замок зажигания, рядом — кнопка стартера. Ключ на «включено», потом держишь кнопку — мотор заведётся. Газ — рычаг справа, тянешь на себя — обороты.

— Понял.

— Сцепление — педаль слева. Как на машине. Нажал — включаешь передачу. Передач шесть вперёд, две назад. Рычаг передач — справа от сиденья.

— А как поворачивать? — я не понял. Тут ведь не колеса, и руля нет, гусеницы.

— Два вертикальных рычага спереди. Правый — тормозишь правую гусеницу, левый — левую. Потянул правый — поворачиваешь направо. Потянул оба — тормоз.

— Как на танке что ли? — врубился я.

— Почти. Только не перепутай — если резко дёрнешь один рычаг, тебя развернёт как юлу. Плавно тяни.

— А лопата?

— Спереди — три гидравлических рычага. Средний — подъём-опускание отвала. Потянул назад — поднимается, вперёд — опускается. Левый и правый — наклон вбок и наклон режущей кромки. Но тебе главное — только средний.

— Чего ещё? — я вроде бы примерно понял.

Оставалось надеяться, что я не слечу с дороги или не въеду в какое-нибудь строение. Убить таким трудом добытую технику мне не хотелось.

— Не перегазовывай! Эта махина и на холостом тянет. И держи передачу не выше второй, а то прыгать начнёт, как бешеная.

— Всё?

— Все! — кивнул он.

— Тогда дуй к мотаку и отъезжай подальше, — решил я. — Я расчищу тебе дорогу.

Он побежал к воротам, которые уже гремели и трещали, но пока держались. Запрыгнул на мотак, долбанул по кик-стартеру и резко тронулся вперед, отъезжая в дальнюю часть стройки.

А я завел бульдозер, врубил задний ход и стал разворачивать его. Ну что ж, пора покататься. С детства мечтал.

Глава 16

Так, как он там учил? Опускаем отвал вниз.

Я толкнул рычаг вперед, и увидел, как эта сраная лопата действительно стала опускаться. Так, не слишком сильно, мне не копать нужно, и не землю загребать, а так, чтобы просто сносить все на своем пути.

Кстати, что будет с зомби по которому бульдозер прокатится? Думаю, ничего хорошего, там и череп раздавит, и все кости переломает к чертям собачьим. Даже если не сдохнет окончательной смертью, то сделать нам уже ничего не сможет.

Все, поехали.

Переключил передачу, а потом потянул на себя рычаг газа, и бульдозер достаточно резво тронулся вперед. Я успел переключиться на вторую, а потом врезался в забор и снес его к чертям собачьим вместе с толпившимися перед ними зомби.

Твари полетели в разные стороны, как кегли, несколько из них тут же исчезли под гусеницами, но бульдозер этого даже не заметил, так и продолжил ехать. Ну да, гусеницы. Так можно еще не по тем говнам ездить.

— По полям, по полям, синий трактор едет к нам, — пропел я, рванув на себя один из рычагов поворота.

Не знаю, откуда я это помню, но перед глазами мелькнула картинка: веселый лупоглазый трактор синего цвета катил по дорожке, и вез в прицепе корову. Ну, на того доброго персонажа из мультика эта штука была совсем не похожа, больше напоминала машину смерти. Особенно если учесть, что сейчас я наматывал на гусеницы человеческие трупы.

Повернувшись, я поехал в сторону забитой машинами трассы. Обернулся, и увидел, как сзади на огромной скорости пролетел мотоцикл. Пашка все сделал правильно: рванулся по направлению к нашим товарищам.

— Степаныч, на связи? — спросил я, взявшись за рацию. — Прием.

— Слышу тебя, — сквозь помехи донеслось из динамика.

Ну да, все-таки далековато. Да и если честно, рычание дизеля тоже мешает нормально слышать. Сейчас твари со всех сторон сбегутся на него, но…

Но меня они не достанут. Я высоко сижу и далеко гляжу. И могу по ним буквально кататься, размазывая тонким слоем по асфальту. Машина тяжелая, мощная, и если честно, я начинал испытывать детский восторг от управления ей.

— Мы взяли бульдозер, я еду расчищать дорогу, — проговорил я. — Пашка едет к вам на мотоцикле, встретьте его.

— Понял.

— Пока не выдвигайтесь, — решил я. — Тут сейчас шумно будет, жарко. Когда можно будет я сообщу.

Да, вот так вот. Поработаю в одиночку. Время утреннее, зомби медленные, вялые, никакая тварь типа морфа из какого-нибудь подвала не вылезет. Так что я тут спокойненько покатаюсь и почищу.

Обернувшись, я увидел, что все зомби, до этого тусовавшиеся на парковке торгового центра двигаются за мной. Это меня немного напрягло. Не завязну?

С другой стороны, я ведь и пострелять могу. Почему нет? Но сперва… Сперва, пожалуй, попробую, как эту штука с пробкой справится. Мы ведь для этого сюда приехали.

Правда, все население Ялты может сбежаться. А сколько его было? Не помню. Но не много, это только по меркам Крыма большой город, а если так. Да и преувеличиваю я громкость дизеля, не должно быть его слышно так далеко. А вот выстрелы — другое тело.

Я затормозил, остановившись прямо посреди дороги, после чего стащил со спины рюкзак и бросил его на пол кабины. Открыл, вытащил запасной масляный фильтр и накрутил на карабин. Старый выкинул прямо наружу, чуть приоткрыв дверь кабины. Нормально. Еще пятнадцать-двадцать глушеных выстрелов у меня есть.

И снова тронул бульдозер вперед. Дизель мерно заурчал, машина поехала, постепенно набирая ход, я выехал на встречную полосу. Она была как-то почище. Очевидно, дураков, которые ехали бы в сторону Севастополя, не было. Но это не мешало местным гнать по встречке в сторону Керчи.

А вот и первая машина. Чуть разогнав бульдозер, я поддал ее отвалом, и она отлетела в сторону, будто мяч, который отшибают битой. Да, вот это кайф. Сейчас мы со всем этим разберемся.

Проехался вдоль дороги, сдвинув еще пару машин, а потом направил бульдозер в сторону, и буквально расплющил еще одну об отбойник. Остается надеяться, что никого живого в этих тачках не сидит. Потому что на этот раз проверять и спасать у меня времени нет. Рискнуть вылезти сами — хорошо. Если нет… Ну запишем их в сопутствующие гражданские жертвы.

Впереди шеренгой стояли машины: легковушки, пара микроавтобусов, один фургон. Они встали вплотную, будто пытались пролезть мимо друг друга, и в итоге просто забили полосу. Водителей видно не было. Но подозреваю, что они где-то в этой толпе.Я взял чуть правее и ударил по боковой машине. Отвал поддел кузов, смял дверь, прогнул стойку, и вся машина, взвизгнув металлом, поехала в сторону, на обочину, вдавливаясь в кусты.Одна — есть. Вторая была крупнее, внедорожник. Тут я уже дал побольше газу. Бульдозер врезался в него лоб в лоб, толкнул, толкнул, потом послышался треск, хруст, и машина с визгом соскочила с асфальта, сломав подвеску.

— Извините, — пробормотал я, потянув за поворотный рычаг, чтобы слегка сместиться. — Считайте, что мы из дорожной службы. Эвакуаторов не завезли, осталось только то, что есть, блядь.

Между машинами попадались и зомби. Некоторые кидались прямо на меня, как только я подъехал ближе. Один запрыгнул на капот брошенной «Весты», но бульдозер просто вмял ее в другую машину, и зомби исчез в этом месиве из металла и плоти.

Дальше шла «Газель». Она стояла поперек полосы, въехав передней частью в другую тачку, смяв ее и промявшись сама. А еще она горела. То есть из-за аварии начался еще и пожар.

Черт, как же хорошо, что меня тут не было, когда все это произошло. Может быть, мне и повезло, что первые, самые сложные дни этого безумия, я провел в больнице, в коме. — Ну ничего… — выдохнул я, включил первую передачу, чуть приподнял отвал и дал полный газ.

Бульдозер уперся, зарычал. Машина перед ним заскрипела, кузов треснул, крыша начала проваливаться. И вдруг поддалась. Передние стойки лопнули, и вся эта рухлядь пошла назад, волочась по асфальту. Я никогда не видел выбросившихся на берег китов, но подозревал, что они должны выглядеть примерно вот так.Когда я ее дотолкал до края обочины, вывернулся обратно на дорогу и продолжил чистить дорогу, все сильнее углубляясь в пробку, но оставляя за собой достаточно широкую прореху, чтобы мои товарищи могли здесь проехать.

Тварей становилось больше. На звук грохота ломающихся машин и гул дизеля они сбегались со всех сторон. И со стороны пробки, и со стороны города, пусть там им и приходилось подниматься в гору.

Впереди было немного свободного места, но на нем собралась целая толпа. Голов двадцать. Ну или особей, смотря как их считать: стадо или стая. И все они шли ко мне, вытянув руки. Но на меня не смотрели при этом, наводились именно на машину.Я ухмыльнулся и, не сбавляя скорости, въехал прямо в самую гущу.

Под гусеницами твари превращались в фарш. Я даже не смотрел вниз, на этой высоте был почти оторван от реальности, как в танке. Только вместо брони — кабина.

Черт, жаль, что у нас не получится взять этот хренов бульдозер с собой. Расход у него безумный, едет он медленно, так что за нашими машинами не угонится. А ведь такой простор для фантазии имеется. Может быть, грузовик добыть, и попытаться на него отвал установить? Борта укрепить, и так далее.

Не, это нам мастерская нужна и куча времени. И так справимся, дальше больших городов нет, и я не думаю, что мы снова с такими крупными пробками встретимся. А пока…

Я снова потянул на себя рычаг газа, и врезался в следующую машину: старую совсем «Гранту» бордового цвета. Зацепил отвалом, протащил вперед, и выкинул в сторону. Оглянулся, и увидел, что по асфальту ровным слоем размазаны зомби. Но даже несмотря на то, что по ним прокатился бульдозер, это месиво все еще шевелилось. Вот ведь живучие твари.

Следующая преграда — параллельно стоящие машины, зацепившиеся друг за друга зеркалами. Одна — старенький универсал, вторая — хэтчбек с пробитым задним стеклом и облупленной краской. Я подъехал под углом, толкнул ближнюю машинку отвалом, та взвизгнула металлом и резко сместилась, выдернув зеркало другой. Освободилось чуть больше пространства. Не идеально, но проехать можно. Главное, чтобы дальше какая-нибудь фура не стояла, ее даже этот танк не сможет сдвинуть.

Толпа зомби продолжала сбегаться. Они цеплялись друг за друга, лезли на капоты, на разделитель между полосами. Один из уродов выбежал и встал прямо у меня на пути, подняв руки, как будто пытался остановить танк. Как на какой-нибудь антивоенной демонстрации.

Бульдозер даже не почувствовал его, просто размазал, и всё. Мозги шлёпнули по лобовому стеклу, оставив жирную разводку.

— Фу, блядь, — выдохнул я, включил стеклоомыватель, а сразу за ним стеклоочиститель. Хоть немного, но помогло.

Впереди дорога немного расширялась. Похоже, тут была автобусная остановка — на асфальте виднелась выцветшая табличка с размеченной разметкой. Да, вот и будка чуть в стороне, из синего профлиста. Лишь бы самих автобусов не оказалось, они тоже могут стать проблему.

Я снова дал газу и врезался в следующую группу машин. Отвал скрежетал. Некоторые машины я распихивил легко, другие цеплялись бамперами, днищем, а одна вообще упёрлась в фонарный столб. Я чуть отъехал назад, чтобы раскачаться, потом прибавил газу и въехал в него.

Послышался хруст, столб покосился и упал на дорогу прямо передо мной. Черт, хорошо хоть, что не на кабину. Но так никуда не годится, его тоже нужно убирать.

Опустил отвал еще сильнее, поехал вперед, цепанул, повернулся и выкинул железяку с дороги. Так. Задний ход.

Послышался хруст. Оглянулся и увидел, что раздавил еще какую-то тварь. Да уж, такими темпами тут по всей дороге будут тонким слоем кишки размазаны. Будем надеяться, что машины проедут, иначе я даже не знаю, что делать.

Ладно, большая часть дела сделана. Можно потихоньку вызывать своих. Пока подъедут, я как раз закончу разбираться с оставшимися машинами. Прореха в пробке сделана, разминуться можно. Потом, правда, придется колеса мыть, но это ладно, это вопрос решаемый. Тут не степь, воды, как ни крути, полно.

— Степаныч, — я взялся за рацию, висевшую на груди.

— Да… ай, слы… .бя, — донеслось до меня сквозь помехи.

А вот это нехорошо. И вроде бы не так уж и далеко я отъехал. Неужели действительно сигнал глушат, причем даже у короткой рации? Ладно.

— Я почти закончил, выезжайте потихоньку, — проговорил я, а сам направил бульдозер в бок еще одной машины.

Двигатель взревел, отвал толкнул тачку и я без всяких проблем выволок ее с дороги. Осталось совсем немного.

— Пр…то, — прохрипела рация.

Ладно, вроде он меня понял. А мне надо поторопиться, значит, заканчивать со всем этим побыстрее.

Снова дал задний ход, рванул вперед, и увидел, что впереди дорогу перегораживает грузовик. Не фура, но такой же Камаз, как и тот, что стоял на тройке, самосвал. Вот его даже бульдозером сдвинуть будет проблематично. А что если…

Я чуть чуть сдал назад, взяв себе место для разгона, врубил переднюю передачу и потянул ручку газа. Бульдозер опять взревел дизелем, стал медленно набирать скорость, а я опустил отвал еще сильнее, рванул правый рычаг, и въехал в отбойник.

На этот раз удар почувствовался, меня даже толкнуло вперед, но бетонное заграждение я снес к чертям собачьим, вместе с машиной, которая стояла за ним. Еще сильнее потянул на себя ручку газа, гусеницы закрутились быстрее, и я вывалился на соседнюю полосу. На ту, по которой согласно правилам дорожного движения мы и должны были ехать.

Снова повернул, но уже в другую сторону, поддал отвалом новенький японский кроссовер. А это совсем не бедный человек должен быть. Купить, а уж тем более содержать иномарку в наше время — это то же самое, что кидаться баблом.

Машина пролетела вперед несколько метров, и врезалась в следующую. Я потянул рычаг отвала, приподнимая тачку и завалил ее на крышу второй. Снова назад, снова поворот. Дизель продолжал уверенно рычать.

Так, продолжая сгребать машины в стороны, я постепенно добрался до передней части пробки. Теперь-то стало ясно, что вообще стало ее причиной: авария. Столкнулось тут никак не меньше десятка машин, причем первый удар произошел на скорости, потому что одно из тачек — старая «Гранта» вылетела на хрен с дороги и врезалась в столб, да так и осталась лежать. Ее дверь была открыта, а вот трупа не было. Наверняка вытащили, уволокли и сожрали потом. В то, что в подобном столкновении можно выжить, я не верил.

Кто-то кого-то не пропустил, кто-то попытался проскочить, и начался пиздец. Который закончился вот таким вот делом. И тут они все и остались.

Повсюду валялись осколки металла и стекла, несколько зомби были зажаты среди машин, но уже пытались выбраться, двигались в мою сторону.

Я разогнал бульдозер и врезался прямо в центр пробки, расшвыривая во все стороны машины. Сдал назад, снова разогнался, и снова ударил отвалом. Если бульдозер проедет, то остальные машины уж точно. Потом еще и еще.

И когда я разогнал бульдозер в четвертый раз, то без особых проблем сшиб с пути древнего вида «Мерседес», и вывалился на открытое пространство. Проехал еще метров тридцать, на обочину, отключил передачу, оставив дизель тарахтеть на холостом ходу.

Оглянулся. Да, теперь проехать можно, и плоды трудов моих можно, наверное, даже со спутника разглядеть, если кто-то еще смотрит. Ну а самое главное — мы сможем на скорости миновать Ялту и свалить на хрен отсюда, двинув дальше к Керчи.

Зомби бродят, но их не так уж и много, отстреливать не придется. Большую часть я закатал в асфальт, даже отсюда видно это месиво. Да даже в салоне трактора помимо дизеля теперь еще и мертвечиной несет, уксусом этим самым вездесущим. Но вылезать я пока не буду. Когда мои подъедут, тогда на байк пересяду, и дальше рванем.

Забравшись в рюкзак, я вытащил из него батончик «Шок» и банку «Добрый Кола». Этим добром мы неслабо так затарились на заправке, там его было полно. А быстрые калории — это именно то, что мне сейчас нужно. Снова взялся за рацию.

— Степаныч, проезд готов, — проговорил я. — Давайте быстрее.

— Едем, — ответил его голос из динамика.

Уже без помех. Значит, они действительно гораздо ближе.

Зубами разорвав упаковку, я отправил сразу половину шоколадки в рот и принялся пережевывать начинку из нуги и арахиса. Открыл банку, запил, поперхнулся и закашлялся.

Тороплюсь. Куда тороплюсь-то, все ведь нормально? Меня тут никто не достанет.

Скоро появились мои спутники. Им приходилось лавировать, потому что пробой, который я проделал, все-таки прямизной не отличался, но они ехали. И это хорошо.

Тогда я заглушил двигатель, приоткрыл дверь, высунулся. Просто так прыгать не стану, сперва надо отстрелить хотя бы ближайших зомби.

Ага, отстрелял. Руки из-за вибрации в салоне бульдозера до сих пор тряслись. На пятерых потратил почти полмагазина, потом выматерился, закинул карабин за спину, спрыгнул вниз, выхватил топор. Ноги оказались как ватные, тоже гудели, а вот в ушах стояла уже ставшая непривычной тишина.

Как люди в этих штуках работали целыми днями? Я минут сорок покатался, и мне уже хреново, а они?

Но в рукопашную дело пошло проще. Зарубил одного зомби, второго, а там со мной поравнялся и мотоцикл, за рулем которого сидел Шмель. Значит, мне в коляску. Ну так и сделаем: я запрыгнул в нее, и гвардеец резко стартанул с места. Дорога полетела вперед, оставляя Ялту позади. Прорвались.

А я охренеть как для этого поработал. Правда, если понимание, что это вообще ничего не значит. Дальше — новая дорога, новые зомби, и новые затруднения.

Хрен с ним. Справимся.

Глава 17

Проехав мимо Ялты, мы съехали с основной трассы на шоссе, ведущее в город. По нему можно было добраться до Симферополя. Но если верить карте, то там был поворот, который вывез бы нас обратно на эту дорогу, минуя Алушту — следующий крупный населенный пункт на нашем пути. И что-то подсказывало мне, что там мы увидим то же самое, что и тут: пробку.

А вот достать бульдозер во второй раз нам может и не повезти, и тогда все равно придется искать объездной путь. Так мы и решили, поэтому и двинулись в объезд.

И машин тут практически не было, так что нам удалось разогнаться до внушительных шестидесяти километров в час. Быстрее по этим серпантинам я ехать не рисковал, и остальные меня поддерживали.

И тут было очень красиво, просто чертовски. Горы, леса со всех сторон, кое-где текли реки. И это могло бы оказаться неплохое место для выживания, на самом деле. Построить себе домик где-нибудь в горах рядом с ручьем чистой воды, сделать грядки, ходить на охоту, добывая пропитание.

А потом сойти с ума, посечь всех ближних топором и сбежать. Шутка, конечно.

На самом деле никаких планов на дальнейшее выживание я не строил. Приоритетным был все-таки мост. И мы постепенно приближались к нему.

Время еще не дошло до полудня, когда я повернул мотоцикл, выезжая на трассу, ведующую к Алуште. Точнее, туда вел съезд, а основная часть дороги выходила обратно на шоссе, по которому мы ехали к мосту.

Справа я увидел водную гладь, которая так ярко светилась под солнцем, отражая его лучи, что даже немного слепила. А вот слева…

Слева были дома, село, и если верить дорожному указателю, оно называлось Изобильным. И я заметил, что над печами некоторых из домов вверх поднимался дым.

И не могу сказать, что меня это порадовало. Нормальных людей мы до этого практически не встречали, а уж те уроды из санатория и вовсе убили во мне всю веру в человечество.

— Впереди населенный пункт, — проговорил я в рацию. — Всем быть осторожнее.

Степаныч подтвердил, Пашка привычно промолчал. Впрочем, он и так всего боится, так что осторожным быть просто привык. Дорога тем временем пошла прямо, без уклонов, и я увидел впереди пост из нескольких машин. Вокруг бродили люди, причем, как я сумел разглядеть, одеты они были в камуфляж. Стандартный военный мультикам.

Один из них помахал нам рукой, мол, останавливайтесь. Остальные заняли позиции за укрытиями, явно готовые стрелять. Похоже, что картина повторяется, как с «Росгвардейцами», правда те в итоге оказались нормальными людьми. Вот и нас сейчас пытаются тормознуть.

— Останавливаемся? — спросил Степаныч.

— Да, — решил я. — Тормозите прямо сейчас. Мы подъедем вперед. Если что, прикроете нас огнем.

Вот так вот. Лучше рискнуть двумя, чем всеми. Да и мы со Шмелем, если что, парни крепкие, отобьемся. Да и у них пространство для маневра остается: можно свернуть с дороги и дать прямо по холмам, благо тут проехать можно, не отвесные скалы.

Оглянувшись, я увидел, как за спиной одна за другой притормозили две машины и съехали на обочину. Я же поддал газу, разгоняя мотоцикл. Услышал, как щелкнул переводчик огня — это Шмель снял свой автомат с предохранителя. Готовится. Ну, у него есть возможность это незаметно сделать, у меня нет. Зато у меня в кобуре Ярыгин с патроном в стволе, и не на предохранителе. Надо будет просто сильнее на спуск нажать, чтобы самовзвод сработал.

Через две минуты я тормознул байк прямо перед блокпостом.

Солдатики, а теперь было видно, что это именно они, остались стоять на своих местах. Явно в нас никто не целился. А тот самый мужик, который, при ближайшем рассмотрении оказался усатым, да еще и носил погоны капитана, вышел в нашу сторону. Я заглушил двигатель: уехать нам все равно просто так не дадут, под десятком-то стволов, так что придется рвать дистанцию и драться.

Шмель тоже слез, встал, держа рукоять автомата одной рукой, но на изготовку брать его не стал. Впрочем, я знал, что в случае необходимости он сориентируется очень быстро.

Я внимательнее осмотрел солдат. Форма… Да новая совсем форма, да и знаки различия присутствуют. Не похожи они на ряженых совсем, но и на повоевавших тоже. Может быть, реально тут стояли на случай высадки, охраняли южный берег?

— Здорово, — проговорил капитан. — Я — капитан Гайнуллин, ВС РФ. Назовитесь.

— Край, — ответил я и по какому-то наитию добавил. — ЧВК «Волк».

Если уж все обозначают свою принадлежность, то мне тоже стоит. А «Волков» в России уважают почти все. И я действительно к ним когда-то принадлежал. Да и…

Кстати говоря, жетон ВС РФ. У оператора «Волка» тоже мог такой быть, особенно если ему приходилось действовать на территории России. За границей-то понятное дело, никаких документов, никаких знаков различия, кроме шевронов, которые позволяли бы выявить своих среди чужих. Мы там даже паспортов не носили. А тут…

— Сержант Андрей Шмелев, Росгвардия, — сказал Шмель.

— Однако, — хмыкнул капитан. — ЧВКшник и «росгвардеец». И каким ветром вас сюда занесло?

— К мосту едем, — ответил я. — Куда еще может сейчас человек ехать?

— К мосту… — протянул он. — И далеко едете?

— От Севастополя, — я пожал плечами.

— Однако… — снова протянул он.

Короче, разговор начался уже нормально. Без всяких там «выйти из машины, сдать оружие». Что само по себе радовало. Да и то, что мы нашли уже второй анклав выживших, само по себе было хорошо. А слышали еще и о лагере под Бахчисараем. Так что получалось, что пусть большую часть полуострова и подмяли под себя живые мертвецы, кое-где все хорошо.

— А вы тут устроились? — спросил я, кивнув на поселок.

— Да, — кивнул он. — В первую очередь из-за водохранилища. Много пресной воды, оно хоть и выглядит как та еще лужа, но местами глубина семьдесят метров.

— И рыба, — заметил Шмель.

— Да, и рыба в том числе. Неплохое место: огороды, рыба, много воды. Если бы только не Алушта под боком, то все еще лучше было бы.

— А что там? — спросил я.

— Там смерть. Мертвецы. И кое-что похуже.

— Морфы? — решил блеснуть знаниями гвардеец.

— Кто? — не понял капитан.

— Ну, такие вот… — он развел руками, но не смог. Ну да, он ведь их ни разу не видел.

— Изменившиеся мертвецы, — подсказал я. — На обезьян похожи, с когтями, клыками, охренеть какие сильные и прыгучие. Но активны только ночью.

— Не слышал о таком, — покачал головой он. — Но мерзость, похоже, та еще. Там все хуже. Пиндосы, уебки такие, десантировали в эту часть острова своих боевых тварей. Генномодифицированных животных, по которым не совсем понятно, из какого именно животного оно произошло. В Алуште несколько таких. А убить их… Убить их, если честно, очень непросто. Одна радость: они мертвецов жрут.

— В смысле? — не понял я.

— Да в прямом, — ответил капитан. — Твари разные. Но неубиваемые все одинаково, и единственный инстинкт у них — это охотиться и жрать. Мертвецы — легкая добыча. Так что думаю, скоро в Алуште их не останется.

— Это же хорошо, — заметил я.

— Не совсем, — он покачал головой. — Если жратва у тварей закончится, они разбредаться начнут. И рано или поздно придут сюда. Так что мы оборону строим.

— Кстати, — заметил я. — А оружие гражданским не вы раздавали? Там, ближе к Симеизу.

— Нет, — он покачал головой. — Мы только своим раздали, благо тут почти все целы были, когда мы приехали. Пара мертвецов образовалось, но их местные же ухайдокали. Топорами. А что, кто-то додумался незнакомым людям оружие выдавать?

— Ага, — кивнул я.

— Обратно забирать пришлось, — мрачно добавил гвардеец, но я посмотрел на него так, что он сразу же заткнулся.

Но капитан, кажется, прослушал его слова, потому что задумчиво смотрел на меня.

— Значит, вы мимо Алушты ехать собрались, а потом дальше на восток, в сторону моста?

— Точно, — кивнул я.

— А командир у вас?

— Я, — сказал я. — Но вообще, мы — разведка. Нас «Росгвардейцы» отправили, под командованием Сафина.

— О, так он жив? — вдруг улыбнулся капитан. — Знакомы мы с ним.

— У вас связь есть? — спросил я. — Дальнобойная.

— Да, только толку с нее нет, — он махнул рукой. — Не ловит. Даже спутники не ловят, а это уже совсем невозможно. ГЛОНАСС-то работать должен, не важно, есть катастрофа или нет.

Гайнуллин снова посмотрел на меня и спросил:

— Поохотиться нет желания?

— На тварей тех? — вопросом на вопрос ответил я.

— Да, — кивнул он. — Своими рисковать не могу, каждый человек на счету. Но ты ж ЧВКшник, значит рисковый парень. За каждую тушу убитого зверя заплатим патронами. Много дадим, за нами не заржавеет.

— Да куда нам, капитан, — я усмехнулся. — У меня бойцов три человека, остальные гражданские. Если ты думал, капитан, что у меня там машины ЧВКшниками попопал с «росгвардейцами» набиты, то ошибаешься. Трое нас.

— А… — проговорил он. — А я-то подумал.

— А сами-то чего не рискнете? — спросил я. — Понимаете же, что рано или поздно мертвечина закончится, и они пойдут за вами.

— Да у меня срочники же, блин, — сказал он. — Большинство местные, ты же знаешь правило старое, кто в Крыму родился, тот тут же и служит. Но толку с них в бою немного будет. Зазря положу пацанов.

— А… — протянул я. — А чего они, не разбежались?

— Кто хотел, тот уехал, — выдохнул он. — Поэтому и людей мало. Держать насильно я никого не стал, народ отпустил, даже стволы выдавали и патроны в дорогу. Ладно. В село хоть заезжайте, посидим, поговорим, расскажете, что и как, что по дороге видели.

Я посмотрел на небо. Солнце встало уже высоко, так что в кабинах машин припекало, да и если бы не ветер, я бы на сиденье мотоцикла давно бы изжарился. Но… Наверное нет. Время дорого, подольше бы сегодня проехать. Затянулся наш путь, и опять ведь проблемы: пробка эта с утра, потом кругаля дать пришлось.

— Воздержимся, — я покачал головой. — Дальше поедем. Вы вот что… Частоты раций своих дайте, если что, связываться будем по дороге. У нас рация есть, если получится, расскажем, что дальше и как.

— Да, без проблем, — он запустил руку в карман и вытащил блокнот с ручкой, после чего начеркал на ней частоты и протянул мне. — Ну, больших надежд на связь нет, но все равно попробуйте, если что.

— Попробуем, — кивнул я, забрал бумагу и убрал в карман. — Мы поедем тогда.

— Акимов, отгони УАЗ, — крикнул капитан, после чего подошел ко мне и протянул руку. — Давайте, удачи вам. Если с мостом не выгорит, возвращайтесь. Мы всегда рады нормальным людям.

— Спасибо, — я улыбнулся и пожал его ладонь. — Будем иметь в виду.

***

По дороге я предупредил своих товарищей по рации о том, что нам рассказал Гайнуллин. О тварях, которых американцы выпустили на южном берегу Крыма. Это даже удивительно было, что мы до сих пор ни одной не встретили, но теперь у нас были все шансы все-таки познакомиться с ними.

Поехали плотной колонной, на случай нападения, между машинами было буквально по два метра на случай неожиданного торможения. Считай, один к одному шли.

И скоро трасса действительно вывела нас в Алушту. Нам нужно было проехать здесь по самому краю, чтобы снова оказаться на шоссе, которое вело к Керчи, к мосту. Но в то, что все пройдет спокойно, мне не особо верилось.

На моей груди висел «укорот», и в случае необходимости я собирался палить длинными очередями. Плевать на шум, отсюда нужно убраться как можно скорее. И я даже распихал по карманам пару бомб из труб, которые сделал еще в Севастополе, а все остальные отдал Шмелю. Пусть в случае необходимости зажигает и бросает. Кто бы там ни был бы, его хорошенько посечет. А эти твари в отличие от зомби живые, и должен же у них быть хоть какой-то инстинкт самосохранения, верно?

Скоро мы оказались на въезде в городок. Машины здесь тоже были, но кто-то проехался на чем-то тяжелом и поспихивал их на обочину. Скорее всего, те же самые военные на БТР прошлись.

Но, наверное, не Гайнуллинские. Если у него есть БТР, то зачем ему подряжать нас на охоту? Там ведь и броня такая, что ни одна тварь не возьмет, и пушка, которая в клочья разорвет кого угодно. Сами поехали бы, да почистили город. Ладно, это не так важно, главное — мы могли проехать. Почти свободно.

Я повернулся и выехал на встречную полосу, там было посвободнее. Справа осталась заправка какой-то местной компании с синим логотипом. На самом выезде, для тех, кто отправляется в Симферополь. Кстати, на месте военных я бы этим местом заинтересовался бы, там ведь топлива столько, что их городку очень надолго хватит.

Возможности сильно разогнаться у нас не было из-за препятствий на дороге, которые приходилось объезжать. Так и катили на скорости в сорок километров в час. Хотя на мотоцикле, если честно, даже это казалось очень быстрым.

Всюду было зелено, очень даже красиво. И навстречу попались первые мертвецы.

Но их было немного, совсем немного тут, на окраине. В центре должно быть больше. Но, если верить капитану, там их жрут.

Я невольно поежился и прибавил ходу, чуть разогнав мотоцикл. Сквозь рев мотора было слышно, как шуршат по асфальту шины.

Как же громко. Как же, мать твою, громко. Этот звук точно разбудит всех, кто есть в городе. А уж если начнется пальба.

Я увернулся от мертвеца, что бросился прямо ко мне, а сзади раздался гулкий бум. Оглянувшись, я увидел, что Степаныч мой маневр повторить не успел, и сбил тупоголового, но быстрого зомби. Ну это ничего, не зря же мы наварили на ЛуАЗ кенгурятник, такие столкновения ему не страшны.

Я понятия не имел, как выглядят эти генно-модифицированные твари, а фантазия представляла что-то вроде морфов, только опаснее. Я так и представлял, как они рванут в нашу сторону со стороны ближайшего дома, или как какой-нибудь из этих монстров спрыгнет на меня с крыши.

Мы проехали чуть ближе к центру, и зомби на улицах внезапно практически исчезли. Их осталось совсем немного, единицы, они бродили туда-сюда, не сбиваясь в толпы, как делали это обычно. Будто не хотели создавать групповые цели.

— Смотри, — сказал Шмель, показав направо.

Я повернул голову и увидел несколько сильно фрагментированных трупов. И судя по тому, что крови там не было, это были зомби, из них же кровь не течет, ее заменяет та самая желтая жижа. Кто-то убил троих или четверых и сожрал.

Меня передернуло.

На крыше пятиэтажки что-то мелькнуло. Шмель сразу же повернулся в ту сторону, вскинул автомат, но прошло несколько секунд и дом остался позади.

Слева был гаражный кооператив, справа — несколько девятиэтажных домов, выглядящих непривычно высокими. Я думал, тут такого не строят, сейсмическая неустойчивость и тому подобное, но нет, они стояли. Заглянув сквозь заросли во двор, я снова увидел зомби, и опять их было слишком мало.

Наконец, мы выехали на трассу, ведущую прочь из города. Здесь было почище, и я потянул на себя ручку газа, разгоняя мотоцикл. Остальные машины тоже не тормозили, мы резко ускорились, покидая этот город.

Впереди был только коттеджный поселок, такой же, как тот, из которого мы уехали. А дальше снова трасса, ведущая дальше, в степную часть Крыма. Половину горного хребта мы уже оставили позади.

Но перед тем, как мы окончательно покинули Алушту, я услышал позади дикий звериный вой. Невольно я еще прибавил скорости, да так, что ветер засвистел в ушах.

Низкий, пробирающий до мурашек. Не знаю, кто это мог быть, но точно не зомби, потому что они звуков не производят, голосовые связки у них не работают.

Невольно я оглянулся, но никого не увидел. Никто за нами не гнался. Все нормально.

Оставалось только выдохнуть. Еще один крупный город южного побережья остался позади. Дальше до самой Феодосии — только мелкие поселки.

Что ж. Едем.

Глава 18

С того момента, как мы покинули Алушту, прошло часа полтора. Все это время мы ехали по дороге. И тут обнаружилось неудобство: если большие города шоссе объезжало, то через маленькие поселки зачастую шло прямо по центру.

Мы проехали несколько таких. Первые два оказались заселены зомби, но через один мы проскочили на скорости, благо там не было даже пробок, а вот во втором пришлось повозиться: вылезать и расчищать дорогу от машин.

Я немного пострелял из карабина, сняв нескольких тварей, а потом мы загрузились обратно и поехали прочь.

Третий поселок же оказался к моему удивлению заселен людьми. И их было немало, причем все выглядело абсолютно благополучно: по улицам ходили люди, даже дети бегали. Но никакой защиты не было, они даже дорогу не перегородили, так что мы спокойно проехали через поселение, снизив скорость, чтобы никого не сбить.

Уж не знаю, что за люди там живут, но им придется организовываться, иначе мародеры очень скоро превратят их жизнь в ад. Либо попросту захватят поселение, обратив всех в рабов. Хотя люди с оружием ходили, но с таким, двустволками.

В общем-то после всех пережитых трудов дорога показалась мне легкой, хотя я уже начал уставать. С пяти утра за рулем, да еще и на бульдозере поработать пришлось.

Скоро мы проехали знак, который отчетливо давал понять то, что дальше начиналась территория государственного заказника. Дорога шла по самому берегу моря. И здесь был все тот же вездесущий шторм.

Но как бы странно это ни было бы, одновременно с этим ярко светило солнце. Жарко было ужасно, и это мне, а представляю, каково сейчас моим товарищам, которым приходится жариться в кузовах нагревшихся машин.

— Привал, может? — спросил Шмель.

Я осмотрелся по сторонам. Никаких населенных пунктов поблизости не было, так что можно было считать, что мы в относительной безопасности. Если кто-то по дороге не проедет. Но я сомневаюсь, что это случится. Да и зачем нам оружие в таком случае, если мы не способны себя защитить?

А по берегу еще и деревца растут, в тени которых можно будет укрыться ненадолго. Да там и ветер должен быть, охладит. Так что, почему бы и нет?

Решившись, я взялся за рацию.

— Привал, парни. Отдохнем, пока жара не спадет.

— Принято, — ответил Степаныч.

Следом за ним отрапортовал и Пашка. Они, как и я, с самого утра за рулем, так что отдохнуть в самый раз будет.

Я повернул руль и выехал на берег, заглушил мотор и слез с сиденья, чувствуя, что моя задница уже деформировалась под него. Как бы не срастись с ним.

Рядом остановились и «буханка» и «луазиком». Тоже заглушили двигатели, и наступила практически полная тишина. Слышно было только как моторы, потрескивая, остывают. Да, технике такие гонки тоже не на пользу.

Я размял плечи, которые тоже порядком затекли, снял с себя автомат, положил на сиденье. В случае чего пистолета, чтобы добраться до основного оружия, хватит.

Щелкнули замки на дверях машин, захлопали двери. Народ выбирался наружу. Было видно, что они успели одуреть от жары. А тем, кто в «буханке» едет, тем еще хуже, у нас же канистры с бензином внутри. Их как ни закручивай, они все равно провоняют все на свете.

— Овод, — остановил я бойца, что как раз вылез из машины. — Попробуй с Сафиным связаться, передай ему то, что узнали. Ну и то, что полпули уже позади.

А неплохо. Сегодня уже проехали в два раза больше, чем за вчера. А время еще не вечер, если все хорошо будет, то до Феодосии доберемся. А вот дальше — нет, там будем место искать под ночевку, потому что в большой город днем я не поеду. Только под утро, пока зомби еще вялые.

Хотя тут еще эти твари есть, будто мало нам зомби на наши головы. Мы, конечно, ни одной не видели, но ведь ревел кто-то там, в Алуште.

Из машин выгрузились и девчонки, тоже ходили и разминались. Ну да, в плане комфорта наши машины — совсем не то, чего хотелось бы. Вот прям вообще. Все по заводу, но в те времена, когда эту «буханку» делали комфортом считалось уже то, что ты не на лошади едешь.

Кстати, лошади. Интересно, а они тут есть? Их же в степях Крыма выращивали. И ведь это будущее в случае, если у нас не получится покинуть полуостров.

Пахло морем, под ногами был серый песок, на языке чувствовалась соль. Искупаться что ли? Там же шторм. Но с другой стороны, он четко очерчен, бурлит себе метрах в ста пятидесяти от берега, а ближе волн вообще практически нет. Хотя, наверное, весь песок со дна все равно подняло.

А я не мылся два дня уже. И песок дорожный постоянно летит, ветер. Может быть и искупаюсь, но попозже. Пока солнце немного не уйдет, все равно никуда не поедем. Так что время есть, часа полтора-два. И поесть можно, да и вообще.

Но припекает же, сука.

Я двинулся в сторону ближайшего деревца незнакомой мне породы, но очень невысокого, и уселся в его тени. Тыльной стороной ладони стер пот со лба. Остальные тоже разбредались по укрытиям, делясь на компании внутри нашей большой.

Тихо тут. Тихо и спокойно.

Лика двинулась в мою сторону, и уселась рядом, поджав ноги. Солнце, пробиваясь сквозь ветви, пятнами ложилось на её плечи. Она была в одном топике, сняла верх спортивного костюма. Ну а как иначе, спаришься же.

— Знаешь, — тихо сказала она. — Если забыть на несколько секунд о той жести, что творится по всему полуострову, то тут почти хорошо.

— Почти, — подтвердил я. — Только вот в том и прикол, что мы хотим покинуть этот чертов полуостров. Обратно в цивилизацию.

— А ты веришь, что там осталась цивилизация? — спросила она.

— Да, — кивнул я. — Кто-то же глушит сигнал. А значит, у кого-то этого есть разум.

— Ну а если нет? Или если мы не сможем выбраться? Может на мосту кордоны, и нас не пропустят?

— Перешеек, — пожал я плечами. — Там точно можно будет просочиться. Ну а если нет… Вернемся в Изобильное или к «Росгвардейцам». Там можно нормально жить.

— Я бы здесь осталась, — сказала вдруг Лика, мечтательно улыбнувшись. — Вон там, на холме, построить домик. Прямо с видом на море. Представляешь? Утром кофе. А вечером — костёр, чай в железной кружке.

Я улыбнулся. И правда, звучало неплохо.

— Кофе, говоришь? А что будем делать, когда кончится?

— Пашку раскулачим, — ответила она. — Он себе половину рюкзака им забил. Растворимым, но всё же. Можем потом отжать.

Я посмотрел на Пашку, который сидел чуть поодаль, обмахивая лицо кепкой и щурясь на волны. Он улыбался.

— Не трогайте мой кофе, — буркнул он. — Это стратегический запас. Я без него работать не могу.

— Ну да, — подтвердила Яна, подходя с флягой воды и усаживаясь под соседним деревом. — В случае апокалипсиса самое важное — кофе, шоколад и терпение.

— Ну, у нас всего кроме последнего достаточно пока, — сказал я.

Откинулся назад, уткнулся взглядом в небо. Голубое, чистое, с редкими легкими облаками. И впервые за долгое время мне не хотелось ничего планировать. Не хотелось думать о мосте, о том, что будет дальше, о том, кого мы встретим на следующем перекрестке.

А вот у остальных было не так.

— А ты веришь, что мост еще цел? — вдруг спросила Яна.

На пару секунд повисла тишина. Я посмотрел на нее. В глазах у нее было серьезное, даже немного усталое выражение. Не паника, не страх — именно усталость.

Ну да. Им сейчас гораздо хуже приходится, чем нам. Даже если учесть, что мы, бойцы, пытаемся уберечь их. Мы просто успели повидать всякое, по крайней мере я и Степаныч. Шмелю и Оводу тоже проще — у них приказ доехать и доложить, а потом обратно. Хотя первому хоть кол на голове теши, он боевого настроя не теряет, а второго я, кажется, в себя привел.

— Хочу верить, — ответил я честно. — Иначе всё, что мы делаем, не имеет смысла.

— А если он перекрыт? — продолжила она. — И если нас откажутся выпустить?

— Тогда найдем лодку. Или плот. Или вообще, я не знаю, научимся летать, — фыркнула Лика. — Мы уже вон через что прошли. Назад дороги нет.

Я кивнул. А потом добавил:

— Если моста не будет, и прохода не будет — тогда и решим. Пока всё просто. Едем вперед.

— А я верю, — неожиданно проговорила Наташа. Она сидела чуть поодаль, обняв колени. — Я верю, что мы дойдем.

— Вот, — сказал вдруг Степаныч. — Устами младенца глаголит истина.

Снова хлопнула дверь «буханки». Потом Овод понял, что зря это сделал, и открыл ее. Пусть проветрятся машины, иначе там вообще находиться невозможно будет, еще сильнее нагреются. Он двинулся в нашу сторону.

— Связи нет, Край, — сказал он.

— Вообще? — спросил я.

— Вообще, — он покачал головой. — Помехи сплошные. Глушилка где-то работает, прав Полковник. На шестидесяти километрах смогли связаться, но сейчас мы на двести уехали, считай. Я и просто левые частоты послушать попробовал. Вообще ни хрена.

— Плохо, — кивнул я.

— Это не просто плохо, — проговорил Овод. — Это предельно хуево. Что-то подсказывает мне, что если на большой земле кто-то и остался, то нас попросту похоронили.— Да хрен с ней, со связью, — вздохнул я. — Главное, чтобы на мосту была хоть какая-то ясность. А то приедем — а там бетонная плита и табличка: «Ушли в отпуск. Всегда ваши, Министерство Обороны».

Все усмехнулись. Даже Овод, которому совсем не до веселья было.

Но моя шутка атмосферу не разрядило. Все задумались. И ведь у каждого в голове этот червячок сомнений сидел и точил мозг. Не зря ли я их тащу, что там будет, и тому подобное. Хотя на самом деле я им всем выбор дал. Могли остаться в лагере «Росгвардии», и спокойно прожить там, сколько получится. То, что не очень долго — это понятно, слишком близко к Севастополю, а мне кажется, что мертвецы рано или поздно потянутся оттуда в поисках добычи.

Но они сами сделали выбор, и сами поехали со мной. Кроме гвардейцев, конечно, их гнал приказ, и эти самые приказы не обсуждаются, а исполняются.Повисла паузы. Волны шлёпали по берегу, и шторм на горизонте никуда не делся — темная стена стояла так же упрямо, как утром. И даже молнии сверкать продолжали, пусть их с такого расстояния, да днем, их особо видно не было.

— Хочу искупаться, — вдруг сказала Наташа.— С ума сошла? — удивилась Яна. — Там же холодно, и вообще, шторм.

— Да я ж не на тот берег поплыву, — сказала девочка. — Просто окунуться. Когда еще получится?

— Край, скажи ей, — повернулась ко мне бывшая учительница.

Но я и сам уже принял решение и поднялся.

— Я и сам окунусь, — сказал я. — У берега вроде тихо, так что можно будет пройтись немного.

— Я тоже, — тут же встала Лика. — Хоть ножки помочу.

— Совсем больные что ли? — спросил Пашка.

— А почему нет? — спросил я. — Этот шторм — точно не естественной природы. И пока кто-то не нажмет на кнопку, он на берег не пойдет, так и будет висеть там.

— Это преграда, — сказал вдруг Степаныч, который после нашего разговора о купании начал внимательно рассматривать завесу непогоды.

— Преграда? — спросила Яна.

— Да, — кивнул он, вполне себе уверенно. — Для того, чтобы никто не мог попасть на полуостров, и чтобы никто не мог с него выбраться. Мы километров сто пятьдесят вдоль берега проехали, и везде этот шторм. Уверен, что он вокруг всего полуострова.

— Если мост не выдержал… — снова завела свою шарманку женщина.

— Тогда поедем к перешейку, — уже не выдержал я. — Там наверняка можно пройти.

— Там этот перешеек-то… — проговорил Степаныч. — Заливы, озера. Так что вполне возможно, что Крым теперь — это остров.

Остров. Стоп. Именно так называли это место американцы в переписке со своим шпионом. Неужели…

Неужели кто-то реально нажал на кнопку, и в итоге этот кусок земли, за который пролилось столько крови, стал островом. Но кто бы мог это сделать?

— Так мы купаться идем или нет? — протянула Наташа.

Я посмотрел на нее и кивнул. Да, идем, почему бы и нет. Все равно пока не доберемся до моста, об этом лучше не думать. Но червячок сомнений, которые и без того сидел у меня в мозгах, значительно вырос.

Я снова посмотрел на эту штормовую преграду. Через нее ведь не проплыть, не пролететь. Идеальный изолятор, считай.

— Помоги Наташе переодеться, — повернулся я к Лике, раз уж больше купаться не собирается. — И пойдем.

— Я тоже пойду, — вдруг сказала Мария, которая до этого в разговоре не участвовала. Она и села поодаль, и все больше наблюдала за волнами.

— И я тогда, — вдруг проговорил Олег.

Ну что ж, нас уже целая команда отморозков собралась. Ладно, не так уж и плохо все. Пока есть возможность передохнуть и охладиться, можно действительно в воду залезть. Потом, скорее всего, будет уже не до того.

— Ладно, мальчики — налево, девочки — направо, — сказал я.

Сам же принялся раздеваться до трусов. Вода соленая, после нее неплохо было бы окунуться во что-нибудь пресное, но и так сойдет. Мы ж далеко залезать не будем.

Стащил с себя ботинки, после чего босиком прямо по песку пошел в сторону спуска к морю. На самом деле тут часто отдыхали, это видно, несмотря на то, что вроде бы заказник. Кострища есть, кое-где мусор валяется.

Блядь, вот как так можно-то, а? Вроде бы все люди, всех воспитывали одинаково, но кто-то свое с собой уносит, как делать правильно, а другие прямо тут выбрасывают. Еще и в песок зарывают. А ведь такое красивое место, да и ездили отдыхать сюда, очевидно, часто. Неужели нельзя хоть немного если не о природе, то о других подумать?

Спустившись к воде, я подошел к самому краю. Волн не было, их тоже как будто не пускал невидимый барьер из этого же самого шторма. Интересно, вода хоть теплая?

Сделал несколько шагов в воду, с каждым погружаясь все глубже. Сперва по щиколотку, потом по колено, и остановился только когда вошел по пояс. К моему удивлению, вода была чистая, никого песка шторм со дна не поднял. Те, кто его сотворили, сами же очертили четкие границы.

Неужели все-таки климатическое оружие? А знаю я что-нибудь о нем? Да нет. Даже если такие штуки и были, то жутко секретными. Так что оператор, пусть даже и ветеран, о них знать не может. Даже если я работал в какой-то тайной программе.

Вода была прохладной, приятно прохладной. Сделав еще несколько шагов и погрузившись по грудь, я нырнул, а потом оттолкнулся от дна и поплыл. Вода соленая, держала меня на плаву. Приятно.

Сделал несколько мощных гребков в одну сторону, наслаждаясь собственным здоровьем и силой. Да, я умею плавать, и это уже неплохо.

Повернул голову, и увидел, как к морю спускаются девчонки и Олег. Через несколько секунд они уже вошли в воду. Маша и дети глубоко заходить не стали, а вот Лика уверенно пошла, а потом и поплыла ко мне. Сделал несколько гребков и оказалась совсем рядом.

— Наперегонки? — усмехнувшись, спросила она.

— Ага, сейчас, конечно, — хмыкнул я. — Кто быстрее утонет.

— Так мы вдоль берега, — она чуть рассмеялась.

— А давай, — вдруг решил я.

— Поплыли! — крикнула она, повернулся и погребла вдоль берега.

Плавала она очень хорошо, как русалка. Тело тренированное, и мне уже удалось оценить это во время наших постельных баталий.

Я решил не отставать, и поплыл за ней. Догнал в несколько гребков, и дальше мы сосредоточенно боролись метр за метром. Я все-таки оказался быстрее, и мне удалось вырваться вперед, но тогда она с шутейным криком бросилась на меня, схватила, и мы оба погрузились на дно.

Вынырнули и она громко расхохоталась. Нам тут было по грудь, не больше. Ну вернее мне, ей по плечи. Ее светлые волосы расплывались по воде во все стороны, еще сильнее делая ее похожей на русалку.

Наклонившись, я поцеловал ее, сам, первым. Невольно. И мне даже не по себе стало от того, насколько этот жест оказался естественным. Она ответила, и несколько минут мы стояли вот так вот, сплетаясь в объятиях.

— Ладно, пошли, — решил я. — Вода холодная. Надо поесть и ехать уже дальше.

Глава 19

И мы снова ехали вперед. Небольшая передышка придала нам сил, так что дорога уже не казалась такой унылой. Да и сытный обед зазря не прошел. Настроение улучшилось, короче говоря, мысли в голову дурные больше не лезли.

До Судака оставалось совсем немного. Нам и в город-то заезжать не было нужно, трасса по краю шла. И честно говоря, хорошо, потому что он относительно большой, и там вполне могут быть проблемы с зомби. Или с этими непонятными тварями.

Мы катились на скорости, аккуратно проходя повороты, когда заметили блокпост. Настоящий, укреплённый, с бетонными плитами, мешками с песком и растянутой сеткой-рабицей с колючкой. Над дорогой висел самодельный щит: «КАРАНТИННАЯ ЗОНА. ВС РФ. ОСТОНОВКА ОБЯЗАТЕЛЬНА.»

Да, именно так, с ошибкой.

А перед ним — «Тигр», два полицейских УАЗа и человек восемь с автоматами в руках. Подъехав поближе, я смог различить их: трое в стандартном военном мультикаме, и даже с шевронами с российским флагом, остальные — в полицейской форме.

Что, неужели Судак выжил? Отсюда толком не видно ничего, но правее коттеджный поселок, и зомби там по улицам не ходят. Да и люди тоже не бродят. А что дальше, в самом городе?

Но неужели кому-то хватило сил удержать и зачистить целый город? В нем же тысяч двадцать пять жить должно… А это потенциально — те же самые двадцать пять тысяч мертвяков и закуска к ним.

Один вышел на дорогу и поднял руку:

— Стоять!

У него на груди висел автомат, но в нашу сторону он его не направлял. Остальные тоже держались настороже, но явно оружие не показывали. Ну и что делать?

— Тормозим, — сказал я в рацию. — Без резких движений, но стволы держать наготове. Двигатели не глушим.

Я остановил мотоцикл, и вот мне-то движок пришлось заглушить. Потому что тарахтел он так, что поговорить нормально не получилось бы при всем желании. Я посмотрел на Шмеля, кивнул, мол, вылезай. А то он в этой люльке — очевидная уязвимая цель.

Нас тут же окружили. Один из военных направил в мою сторону автомат, но не целясь, а так, будто невзначай. А тот самый, что остановил нас, подошел ближе. На лице у него была медицинская маска и черные солнечные очки.

Шмель тоже взялся на рукоятки автомата, но целиться не стал. Хотя в его сторону тут же уставилось сразу три автомата.

Что-то они какие-то резкие и дерзкие слишком. Не нравится мне все это. Только вот два поста, которые мы встретили до этого, были из нормальных людей. А с этим явно что-то не то. Слишком уж все официально.

— Старший кто? — спросил тот, что в очках.

— Я, — сказал я. — Звут Край, едем в сторону моста. Укушенных нет.

— Документы, — сказал он, уставившись мне в глаза. Я при этом его глаз не видел, их скрывали плотные черные линзы. — На транспорт, на оружие, на перемещение по территории зоны.— По какой такой зоне? — спросил я.

— Карантин. Указ 26-3В от ГШ. Южный берег — зона особого режима. Судак — объект № 5. Доступ только по разрешению. Все перемещения фиксируются.

Звучало это чертовски официально и важно. И я даже, может быть, поверил бы, да только проблема в том, что ни одни из встреченных нами ранее военных не имели связи с этим самым генеральным штабом.

— Сержант Шмелев. — сказал Шмель и вытащил из кармана красную корочку. Ну да, она у него действительно есть, он ведь на службе. Раскрыл, показал. — Едем с разведывательной миссией по приказу полковника Сафина.

В том, что это бандиты, я уже удостоверился окончательно. Не ясно только: реальные ли бывшие военные и менты, или просто ряженые. Что в общем-то не так уж и важно, с учетом того, что на нас смотрело восемь автоматных стволов.

— Не знаю ничего, ни о каком Сафине, — покачал головой очкастый. На корочку он даже не посмотрел. — И ни о каком разведывательном отряде.

— Так еще бы ты знал, — хмыкнул я. — Связи-то нет. Как и с генеральным штабом. Как и вообще длинной связи по всему Крыму, в том числе и со спутниками.

Очкастый чуть склонил голову, будто прислушиваясь к чему-то внутри. Может, у него в ухе гарнитура. Может, просто для вида. А может, и правда принимает решение.

— Удостоверение ты своё оставишь, — сказал он Шмелю. — И оружие. Все остальные пусть выходят по одному. Без оружия. Пройдёте досмотр. Потом будем решать, что с вами делать.

— Ты, кажется, что-то перепутал, — медленно произнес я, чувствуя, как напрягается челюсть. — Мы не беженцы. И не зэки, чтоб нас досматривали. Мы вооружённая группа. Официальная. А ты нам никто.

— В карантинной зоне я — закон, — отрезал он. — Так что или добровольно, или будет по-плохому.

Он махнул рукой. Один из «военных» поднял автомат чуть выше, целясь уже явно. Второй — встал чуть в стороне, прикрывая слева. Кстати, возможно, что реально военные, действуют достаточно профессионально. Что ж делать-то?

— Слушай, мы реально по заданию едем, — сказал я, пытаясь разбавить напряжение. — Разведывательная миссия. Если не вернемся — приедут уже другие. На БТРе или танке, дорогу мы для них уже провесили. И их вы так просто уже не остановите.

— Слушай сюда, умник, — проговорил очкастый, шагнув ближе. Теперь я чувствовал запах пота, бензина и дешёвых сигарет. — Нет никакого полковника Сафина. Нет связи. Нет государства. Ты сейчас передо мной, и ты — просто чувак с рюкзаком и автоматом. Так что давай-ка первым. Оружие на землю, сам на колени. Покажешь остальным пример.

— А иначе что? — спросил я, чуть придвигаясь. — Покажешь мне, что такое по-плохому?

— Угадал, — ответил он.

Краем глаза я заметил, что Шмель чуть сместился в сторону, но его тут же проводили стволами автоматов. Контролируют, бляди такие. И что же будет дальше? Сдадимся — нас в лучшем случае разденут и погонят прочь, машины отберут, оружие, все запасы.

Но только вот что-то подсказывает мне, что этим дело не ограничится. У нас же женщины, а они в ситуации, в которую мы попали — товар. Причем дефицитный товар.

— Ладно, хорошо, без проблем, — проговорил, поднял левую руку и снял с себя ремень автомата. Вытянул ее в сторону и отпустил. Ствол упал на асфальт.

— Теперь ты, — повернулся он к Шмелю.

Я же в ответ шагнул в его сторону и резко ударил коленом в пах, что было сил. А потом выхватил «Ярыгина» из кобуры, прижал к бедру парня и нажал на спуск.

Поддался под пальцем тугой из-за самовзвода спусковой крючок, грохнул выстрел, а следом раздался громкий крик бойца, только что так уверенного в себе. Я же обхватил его, прижал, не давая упасть, и одновременно с этим прикрываясь его телом от стволов остальных.

Шмель тоже зря на месте не стоял: неуловимое движение, и одному из окружавших его «ментов» прилетело в челюсть прикладом, да еще с такой силой, что он отлетел на пару метров назад. И тут же раздалась короткая очередь, и еще одна. Двое парней упали.

Но они все еще были живы, бронежилеты спасли. А они ими разжились, причем хорошими, военными. Не знаю, какого класса там стояли плиты, но пятерку в упор они выдержали.

Я же действовал: навел ствол в голову ближайшему нажал на спуск. Пистолет хлопнул, и парень завалился на асфальт, выпустив из головы фонтан мозгов. Перевел огонь на второго, снова выстрелил.

Со стороны этого импровизированного блокпоста послышалась заполошная автоматная очередь, и Шмель опрокинулся на спину. Сзади хлопнули двери машин, но я не обратил на это внимания, потому что в меня уже целились еще двое.

Я просто навел пистолет на первого, будто пальцем ткнул, нажал на спуск дважды. Хлопнул «бам-бам», его толкнуло назад, ствол чуть подбросило, и я выстрелил в третий раз. Еще один треск, и парень опрокинулся.

А вот второй высадил в меня длинную очередь. Уже не обращая внимания на то, что я прикрывался их товарищем, а может быть, даже и главарем. Несколько пуль влетело ему в спину, парня толкнуло на меня, из открывшегося рта брызнул поток крови прямо в лицо.

Но меня не задело. Я дважды пальнул в ответ, промахнулся, выпустил труп и рванулся в сторону, опрокинулся на землю, роняя пистолет и подхватывая «ксюху».

Рванул вниз предохранитель, а сзади послышались выстрелы. Это Степаныч и Овод вступили в игру. Тот, что стрелял в меня, согнулся, опрокинулся и упал. Еще один попытался отбежать в сторону, но и его достали.

Подхватив автомат, я встал, перебежал мимо мотоцикла и ткнул стволом в лицо последнего оставшегося в живых ряженого. Он лежал, держась за грудь. Наружный слой его бронежилета был порван, но крови не было. Живой.

За спиной послышались шаги. Я обернулся и увидел, как в мою сторону бегут Овод и Степаныч. Оба контролировали местность вокруг. Посмотрел на Шмеля, и увидел, что он тупо смотрит вверх и не дышит.

Сука!

Вытащив из кармана кабельные стяжки, я перевернул парня на живот и связал его по рукам и ногам. Допросим. Потом допросим. Пока к Шмелю. Может быть, еще жив?

Просто снял с себя рюкзак, опустил его рядом, достал аптечку. Механически. Знал, что поздно. Видел, что поздно. Но руки действовали по памяти. Снял бронежилет с Шмеля, аккуратно, будто он ещё может зашевелиться. Под ним — чёрное пятно на форме, чуть ниже ключицы. Прямо в сердце. Очередь пробила сбоку, зашла под плиту. Умер мгновенно.

— Всё, — тихо сказал я. — Шмель двести.

Сука, глупо-то как. Хотя… Шансов у нас особых не было, удивительно, что я сам вторую катьку не поднял. Да и если уже совсем честно, то только из-за того, что на него отвлеклись, и не поднял. Под плиту залетела пуля. Ну, бронежилет ведь тоже далеко не всегда спасает.

И ведь я виноват. Могли ведь развернуться, уехать. Но расслабились. Зараза.

— Пиздец, — выругался Овод.

А потом резким движением подскочил к пленному и ударил его ногой в голову. Один раз, второй, третий, вбивая его лицом в землю. Я подскочил, оттолкнул его в сторону, и мне в ответ в лицо прилетел кулак.

На одних рефлексах я уклонился, ушел от удара, махнул рукой и впечатал свой ему в челюсть, отбрасывая назад, на мотоцикл. Он мотнул головой, сделал шаг в мою сторону, принимая бойцовскую стойку. Совсем голову потерял что ли? Я вообще не знаю, были ли они друзьями между собой, но похоже были.

— Стоять! — негромко проговорил Степаныч, поднимая автомат.

— Успокойся, — сказал я.

— Они заплатить должны! — прорычал Миша, брызжа изо рта кровавой слюной и слегка шепелявя. Похоже, что язык прикусил из-за моего удара. — Эти твари…

— Если ты его сейчас убьешь — мы ничего не узнаем, — проговорил я. — Если допросим, и узнаем, где эти твари засели — пойдем и убьем всех. Тогда, считай, поплатимся за него.

Он на секунду задумался, а потом кивнул, опустил руки. Ощерился, показывая окровавленные зубы, и проговорил:

— Да. Они заплатят.

— Пасите вокруг, — проговорил я. — Стрельбу далеко было слышно, к ним могут на помощь прийти. Гражданских укройте. А я пока с ним поговорю.

Я присел рядом с пленным, положил «укорот» на колени, направив ствол на него. Он дышал тяжело, хрипло, хлюпал разбитым носом. Да там все лицо в кровавую маску превратилось, и на асфальте, куда его вколачивал Овод, след остался.

— Имя? — спросил я.

Он молчал, только тяжело дышал. Я посмотрел на него, а потом очень спокойно, почти лениво сказал:

— Можешь заговорить сам. Или будет очень больно. Мне, если честно, разницы нет, просто будет дольше и грязнее. А у меня не так много времени.

— Гена, — ответил он.

— Гена?

— Гена Костюк, — сказал он и зачем-то добавил. — Рядовой.

— Что, в натуре вояки что ли? — спросил я.

— Бывшие, — ответил он.

— Хуево воюете, что тут сказать, — я обвел взглядом трупы, которые валялись вокруг.

— Одного вашего все-таки достали, — кровавая маска на месте его лица исказилась усмешкой.

Я услышал, как Овод скрипнул зубами. Думаю, если бы не я, он бы сейчас бросился к нему и все-таки вколотил бы его башку в асфальт. Нет, нам это не нужно. Пока что не нужно.

— Ну что ж, рядовой, — сказал я. — А теперь рассказывай об этой своей карантинной зоне. Где сидите, сколько вас?

— Ты думаешь, я своих сдам? — спросил он. — Надо оно мне? Все равно же убьете.

— Убьем, — кивнул я. — Но ты не смотри на моего друга. Да, он молодой, горячий, он тебя быстро убьет. Поэтому его к этому делу я не подпущу. Про «Волков» слышал что-нибудь?

— Ты, типа, из них? — он покосился на меня разбитым глазом.

— Ага, — кивнул я. — Так что ты должен понимать, что тебе будет очень больно. Я тебя убивать буду медленно, и ты все равно расскажешь мне все. Но мы можем сэкономить время и силы, так ведь будет разумнее, согласись.

— Из «Волков», — сказал он. — Чем докажешь?

Я подсел ближе, положил руку ему на лицо, надавив на глазное яблоко. Сперва чуть-чуть, потом сильнее, а потом он завизжал. Я чуть ослабил давление, дав ему прокричаться, а потом снова нажал. Еще немного, и мой палец пролез бы под глаз, в поддерживающие его мышцы, а потом дальше, в черепную коробку.

— Я понял! — провизжал он. — Понял! Буду говорить!

Ослабил нажим. Хватит. Важно не перегреть пленного. Пусть расскажет пока все, что знает.

— Село, Дачное, — сказал он. — Сразу за блокпостом поворот, там попетлять немного, и приедете. Наши там пять домов заняли. Село зачистили, местных, кто остались, загрузили. Пашут теперь на нас.

— Сколько вас?

— Два отделения, — ответил он. — Было. Еще менты местные прибились.

— Конкретнее.

— Наших — восемнадцать человек. Ментов еще с десяток.

— Главный из ваших? — спросил я.

— Главный из ваших, — его лицо снова исказилось в усмешке. — Он тоже «Волк». Зовут Серым. Ты лучше о нем знать должен.

Я покопался у себя в башке, но ничего не вспомнил. Либо не пересекался раньше с таким, либо память просто отказывалась сообщать хоть какие-то подробности. Но если из «Волков», то парень должен быть серьезный. Такой, что вояк подмял.

— Техника? — спросил я.

— Тигр вот этот вот, УАЗики, БРДМ есть, но не на ходу. Движок крякнул.

— Вооружение?

— На вас хватит.

Я схватил его за сломанный нос и резко рванул в сторону, извлекая еще один вопль.

Так или иначе, получалось, что это не нашего полета птицы. Нас осталось трое бойцов. У них, получается, еще больше двух десятков. Если полезем, то огребемся, одной потерей не отделаемся.

— Связь?

— Да не работает ни хрена, — он помотал головой. — Под ЭМИ попали, рации вырубились и не включаются теперь. Хорошо хоть машины завелись.

Значит доложить пока никто не успел. Но если это Дачное действительно недалеко, то стрельбу там слышали. И скорее всего, пойдут проверить.

— Что дальше в городе?

— Смерть там, — он снова ухмыльнулся. — Твари бродят. Много. И какие-то странные появились, по ночам бегают.

Ну в этом как раз ничего странного нет. Морфы это.

Что имеем в остатке? Два десятка бойцов и до хрена гражданских, но те в бой вступать не станут, потому что невольнонаемный персонал. Рабы то есть, проще говоря.

А нас трое осталось.

— Ладно, — сказал я. — Полежи пока.

Вытащил из кармана рулон армированного скотча, который позаимствовал на заправке, и заклеил ему рот. Поднялся на ноги, чуть размялся, повернулся к своим.

— Ну и что думаете?

— Мне плевать, — резко проговорил Овод и сплюнул на асфальт кровавую слюну. — Я мстить буду.

Уверенно так сказал. И, похоже, что насрать ему на приказ, если что, он останется, а мы уедем. И в общем-то…

Понятное дело, что прижать этих уебков к ногтю надо, только вот как сделать это наличными силами? Там ведь этих уродов взвод почти.

— Будем действовать иначе, — сказал я. — Сейчас обдираем трупы, смотрим, что из техники с собой взять можно. «Тигр» вот этот же пусть Пашка посмотрит, получится ли завезти. Пулемета на нем нет, но броневик нам может пригодиться. В темпе все делаем и валим.

— Ты съехать решил что ли? — повернулся ко мне Овод. — Как, значит, мирняк хуячить в санатории, так первый, а как реальный враг появился, так очко заиграло?

— Голову включи, Миш, — ответил я. — Мы с них сейчас кучу хабара возьмем и свалим. И как ты считаешь, они это так просто оставят? Да ни хрена. За нами поедут. Бойцов среди нас трое осталось, но из засады пострелять хватит и гражданских. Дошло?

— А если не поедут? — спросил он.

— Тогда найдем, где спрятать остальных, и ночью вернемся на базу их. Так что давайте в темпе, пока сюда кто-нибудь не явился.

Я махнул рукой Пашке, который так и сидел за рулем «буханки». Он выбрался, двинулся в мою сторону, сжимая обеими руками автомат. Похоже, что боялся, что на него нападут.

— Посмотри «Тигр», — сказал я. — Если получится завести, то с собой заберем. Если нет, сделай с гарантией, чтобы другие завести не смогли. Если не получится, то то же самое «УАЗиков» касается. Короче, одну единицу техники с собой, остальные в утиль, понял?

— Понял, — он кивнул.

— Вы, приберите тело Шмеля и нашего пленного погрузите в машину. Он пока еще пригодится. А потом пройдемся, помародерим, что у них тут есть.

И первым же отправился снимать бронежилет с одного из убитых мной бойцов. Стащил РПС-ку, потом сам броник, вытащил переднюю плиту, заднюю. Целые, следов от попаданий нет.

Ну и отлично. Разжился наконец-то, сколько ж я об этом-то мечтал. Быстро облачился, натянул на себя разгрузку, заменил магазины в ней на свои. С одной стороны, стало тяжелее, но с другой… Я чувствовал себя гораздо бодрее. Военный, пятый класс, плита из высокоплотного полиэтилена, так что не такая уж и тяжелая. Не сталь, конечно, но держать должна хорошо.

Потом оружие. Шмелевский «двенадцатый» Овод уже забрал себе, на память что ли… Ну без разницы в общем-то. Потому что на убитых точно такие же «двенадцатые».

Да, это уже не старье, которым военные вооружали случайных выживших или то, что мы с контрабандистов взяли. Это именно что нормальное армейское вооружение. Штатное, то, с чем сейчас и воюют. И пистолеты — даже не «Ярыгины», а относительно новые «Лебедевы».

Так что у нас теперь целый арсенал. Неплохо было бы своих перевооружить, научить пользоваться, а остальное слить в обмен на что-нибудь нужное. Скажем, на те же самые патроны. Потому что патронов мало не бывает вообще.

Добычей стали семь «двенадцатых» с кое-каким обвесом, и шесть ПЛК. У одного был РПК-16, да еще и с парой барабанных магазинов, которые на девяносто пять патронов. К нему шли еще и сошки. Если получится поставить «Тигр» на колеса, да на его турель установить, то будет у нас машина огневого прикрытия. Пулемет это, конечно, хреновенький, не «Печенег», и уж тем более не что-то крупнокалиберное, под «двенадцать и семь», но жару дать и с него можно, пусть пулька и слишком легкая.

А если патроны в барабанах закончатся, то у нас достаточно полимерных тридцаток. Грабители эти снаряжались как будто на бой, никто меньше восьми магазинов с собой не брал.

А еще гранатами разжиться удалось. РГДшки и совсем уж древние Ф-1. Для зачистки помещений — самое то. Так что теперь при необходимости можно даже на штурм пойти.

Ну и шесть бронежилетов с разгрузками. По-хорошему надо, конечно, часть из них от крови отстирать, но это можно и потом сделать. Разберемся.

Плюс мелочь в виде индивидуальных аптечек, ножей, мультитулов и прочего. В общем, снаряжения нам теперь хватило бы, чтобы собрать полдюжины бойцов, готовых к чему угодно. Проблема только в том, что вместе этого у нас была толпа гражданских, условно владеющих оружием. И на этом все.

Рядом захрипел стартер «Тигра», а потом броневик заурчал дизелем. Отлично. Еще лучше. Теперь у нас в колонне будет крепкая военная машина, которая еще и достаточно груза везет. Так что мотоцикл придется бросить, потому что водителей на все у нас не хватит.

Пашка махнул мне рукой, показал большой палец, после чего заглушил двигатель. И двинулся в мою сторону.

— Слабый аккумулятор, но заводится, — тут же оживленно начал рассказывать он. — Дал газу — ожил. Масло есть, солярка — почти полный бак. Печка, фары — всё работает. Только заднее правое колесо немного спущено, но держится. Надо будет накачать.

— Сделаем, — кивнул я. — А «УАЗики»?

— Карбюраторные, — ответил он. — Простейшие движки. Ты как хочешь, сюрприз оставить или чтобы с гарантией не завелось?

— С гарантией, — ответил я.

— Тогда сейчас, — он вытащил из кармана мультитул и двинулся к первой машине.

Вроде закончили. Хотя насчет сюрприза… Гранат у нас теперь много, так почему бы этим уебкам свинью не подложить? Простейшая же мулька.

Я вытащил одну из подсумка, крепко сжал тушку в ладони, прижав рычаг, разогнул усики и выдернул предохранительное кольцо. Трупы разоблаченные мы отволокли на обочину, чтобы проезду не мешали.

Вот под одно из тех я и засунул гранату так, чтобы на рычаг давило. Перевернут его, хлопнет запал, а там и…

Овод за моей спиной усмехнулся и показал мне большой палец. И тоже вытащил гранату. Похоже, что моя задумка пришлась ему по душе.

Ладно, сделали все. Теперь пора валить.

Глава 20

Мы проехали километров десять, миновали Судак, объехав его по самому краю. Здесь же был еще один поворот в сторону Дачного — того самого места, где по словам пленного и расположились дезертиры. Никто нас не атаковал.

Но далеко уезжать мы не собирались. Решат они за нами поехать или нет — это не так уж и важно, все равно нужно было расквитаться за Шмеля. Я знал об этом. Если откажемся от мести, то Овод уйдет. И скорее всего сгинет, потому что против двух десятков врагов в одиночку он не потянет.

Да и остальные смотрели на меня. Бойня, которую мы устроили в санатории, и инициатором которой я стал, связала мне руки. И просто так уехать мы не могли теперь. Да и стоило помнить о том, что дорогу обратную тоже нужно подчистить на случай, если придется возвращаться.

Так что мы остановились в придорожном кафе с забавным названием «Бочка». Оно было, кстати, вполне себе цивильным, не каким-то реликтом прошлого, как из девяностых. Три нормальных таких капитальных строения, одно из которых больше похоже на гостиницу, стоянка рядом — все, что нужно, чтобы встретить путешественника, накормить его и предоставить все необходимое. Ну и заработать при этом естественно.

Останавливаться в чистом поле я не решился, так что мы решили занять это самое кафе. Зомби тут не было, само заведение оказалось разграблено. Точнее, не столько разграблено, сколько вывезено, а потом мародеры уже закончили дело. Но капитальные дома прекрасно подходили под место стоянки.

Его мы и заняли, спрятав машины за одним из домиков, чтобы с дороги их видно не было. Особенно это касалось «Тигра», если увидят его, то сразу поймут, что здесь находится засада. Но и далеко его убирать нельзя это — основная огневая мощь. Пашка достал инструменты и сейчас занимался тем, что устанавливал на его станок РПК. И пусть барабана к нему всего два, это позволит заставить остальных залечь.

Остальные собрались у входа в здание, все при оружии, кроме Маши, которой до сих пор никто из нас ничего выдать не догадался.

— Ты уверен, что они сюда приедут? — спросил у меня Овод.

— Уверен, — кивнул я. — А если нет, то тогда мы сами к ним пойдем, но уже ночью. Сейчас надо занять позиции, чтобы встретить их как следует. Будем ждать.

— Хорошо, — я заметил, что у него чуть трясутся руки. Раж, в который он впал после боя, уже спал, и возможно что даже напугал парня. Ничего, к этому пора привыкать.

— Короче, так, — решил я. — Ты — за пулемет. Сейчас Пашка установит его, залезешь в «Тигр», сам он за руль. Подам сигнал — выезжайте на дорогу и начинай стрелять. Живыми нам они не нужны, так что клади всех, кого увидишь.

— Принято, — кивнул он.

— Степаныч… — проговорил я, повернувшись к старику. — У тебя винтовка. Патроны к ней остались еще?

— Два магазина, — ответил он.

— Тогда давай на крышу, — сказал я. — Если разбегаться начнут, убирай. Остальные…

Остальных на самом деле хотелось загнать куда-нибудь подальше, в безопасность. Но во-первых, пора им уже почувствовать, что такое кровь, а во-вторых… Плотность огня в засаде решает, как ни крути, даже если он будет бестолковым. И один пулемет тут не зарешает.

— Вы по домам, — решил я, наконец. — Стреляйте во все, что движется, но зря не высовывайтесь. Постарайтесь шальную пулю не поймать. Маша, стрелять умеешь?

— Я ГТО сдавала, — ответила она.

— ГТО — это из пневматики что ли? — усмехнулся я. — Ну у автомата отдача посильнее, чем у какой-угодно пневматики. Короче, целься в сторону врага, и постарайся никого из наших не задеть. Степаныч, выдай ей «семьдесят четвертый» и патроны.

Теперь нужно было решить, где занять позицию самому. Да на крыше, конечно, на второй, вариантов у меня особых нет. Тут в окрестностях больше никаких позиций, только дорога, да лесок из одинаковых низких деревцев, который во все стороны расходится. Названия их я не знаю, так что пусть и будут просто деревца.

— Все, разошлись, — решил я. — Ждем, связь держим по рации. Как только Овод в бой вступает, так сразу начинаем. Кладите на хрен всех, пленный у нас уже есть.

Одно из кафе было двухэтажным, с большой террасой наверху. Вот там я займу позицию. И видно далеко, и спрятаться есть где: вдоль ограждения растения в горшках, на их фоне силуэт вполне себе затеряться может. И позиция для стрельбы неплохая, пусть укрытий практически и нет. Но мы не собираемся давать дезертирам возможности стрелять в ответ.

Забравшись на второй этаж по лестнице, я вышел на балкон. Уселся там прямо на пол, спрятавшись за деревьями, положил перед собой один из «двенадцатых» и принялся разбирать его, благо это делалось практически так же, как и у обычного АК.

Проверил механизм. Чистый. Потом накрутил на шомпол тряпку, вставил в ствол, пошерудил немного и вытащил. Нагара практически не было. Нормально, за стволами ухаживать они умели. И в том, что оружие стреляет, я тоже не сомневался. По мне самому из него и стреляли.

На нем уже стоял голограф, прямо на крышке ствольной коробки. Пользоваться штатным диоптрическим прицелом так было невозможно, если его не снять. Но я и не собирался, разве что в этом батарейки сядут, хотя их и поменять можно всегда, благо мы набрали.

Я понял, что не люблю диоптрические прицелы. Быстро целиться через них и вести беглый огонь гораздо сложнее, в отличие от обычного открытого прицела. Во многом поэтому пользоваться «двенадцатым» и отказывался в свое время, хотя он по всем характеристикам своих собратьев превосходит.

Отчетливо вспомнилось, что в войнах, которых я до этого участвовал, было достаточно Калашниковых сотой серии. И я предпочитал их, тем более, что они были и под НАТОвский патрон. А его достать в качестве трофея гораздо проще: снял магазины с убитого врага, и потом, когда обстановка позволяет, перещелкал патроны в свои.

Перекинул со своего «укорота» пистолетную рукоять, закрепил. Приценился. Магазины и стандартные подходили, калибр один. Надеюсь с подавателем проблем не будет. Хотя, и не должно. У нас магазинов бакелитовых и полимерных под Калашниковы в стране полно, и лишать возможности пользоваться этим оружием, делая принципиально новые магазины, просто было нельзя.

Хотя новые магазины, конечно, поудобнее, благодаря окошкам. Просто сбоку глянул, и сразу видно, сколько патронов. Ну и они рельефные, благодаря чему удобнее перезаряжать. Не гладкие, как старые, скользят меньше, особенно под дождем.

Затыльник переставлять было не нужно, благо приклад тут складной и гораздо эргономичнее. Тоже удобно: надел бронежилет, сразу выставил нужное плечо. Снял — за секунду сменил длину.

Вот и сейчас я выставил нужное, приложился. Нормально, лучше «укорота» однозначно. Ну и вспышка и отдача будет гораздо более щадящей. Единственное, что меня беспокоило — это то, что глушитель под него достать будет гораздо сложнее. Обычные, под резьбу для стандартных АК не подойдут. Ну и хрен с ними, в общем-то, найду — сменю на «семьдесят четвертый», у нас благо модифицированные, то есть, которые с индексом «м» есть. А там в наличии крепление типа «ласточкин хвост». И кобру можно будет легко с него перекинуть.

Выстрелить что ли? Проверить, пристрелян ли прицел. Нет, не стоит. Погоня может быть уже в пути, и засаду выдавать не стоит. Ладно, в любом случае дальше, чем на пятьдесят метров мы стрелять не собираемся, а на таком расстоянии поправку выставлять и не нужно. А всех, кто дальше у нас Степаныч достанет.

Оставалось только ждать.

Прошло около часа, когда на горизонте появились машины. Взяв бинокль, который достался мне от Шмеля, я приложил его к глазам и уставился вперед, пытаясь разглядеть, что именно за гости к нам едут.

Три машины. Два полицейских «УАЗика», точно таких же, как те, что Пашка вывел из строя на том импровизированном блокпосту. И «Нива»… Лупатая светло-зеленая трехдверная «Нива». Знакомая, даже очень. Уж не та же ли самая, на которой к нам приезжали на заправку гости?

Госномера я естественно не помнил, но похоже, что им удалось уехать достаточно далеко, пока они не наткнулись на бывших военных. А дальше машина сменила хозяев, как и все их имущество. Интересно, что сейчас с псом…

Ладно, не так важно. Короче, угадал я, они действительно отправились в погоню и ехали быстро. Как бы не полным составом. Ну это даже хорошо было бы, положить их сейчас всех тут, чтобы потом не возиться с теми, кто остался в поселке… Да и хоть один из оставленных под трупами сюрпризов должен был сработать, наверняка еще парочку убило или тяжело ранило. «Эфка» — это не шутка, а уж если она взрывается в паре метров.

— Готовность, — проговорил я в рацию.

Если верить пленному, у нас связи нет, но лишний раз лучше в эфир не выходить. Мало ли, соврал. Мог ведь легко напиздеть, никакой возможности проверить его слова у нас не было. Так что оставалось только ждать.

Машины приближались. В этой части дороги пробок практически не было. Нет больших городов рядом, вот и нет пробок. Судак… Из него, похоже, выехать народ просто не успел. Может быть, тут был еще один очаг распространения, может быть, еще что-то.

Ждем… Ждем…

Машины подъезжали все ближе. Народа в них… Ну, получается с дюжину, может быть поменьше, может побольше, смотря как засели. Неплохо будет, если удастся достать всех, чтобы никто не ушел. Тогда в поселке останется совсем немного. Но опять же, если верить пленному дезертиру.

Надо будет потом в разведку пойти, причем взять кого-нибудь из местных, которые там на рабском положении. И допросить. А перед этим еще раз с пленным побеседовать вдумчиво.

Мысль прокатилась в голове, а потом упала в склерозник. Все, сейчас ни о чем не думаем. Впереди бой.

Когда машины приблизились метров на пятьдесят, я проговорил в рацию: пошли.

Секунду спустя за зданием кафе послышался рык заводящегося мотора «Тигра». Обернувшись, я увидел, как он выехал из своего укрытия, перекрыв дорогу вперед. А потом заговорил РПК.

Длинная очередь перечеркнула лобовое стекло «Нивы», которое рассыпалось на хрен. Машина практически мгновенно свернула в сторону, съехала с дороги, снесла пару деревьев, но потеряв скорость застряла в них. Там все-таки не проехать.

Я встал в стойку, вскинул автомат к плечу и высадил весь магазин одной очередью по «УАЗу». Отдачи практически не было, автомат бился в плечо, ствол особо не подбрасывало. Да уж, после «укорота» двенадцатый — это вообще песня.

Лобовое стекло раскрошилось, и я увидел, как брызнуло красным. Машина остановилась. Овод тем временем перенес огонь на вторую машину, добил в нее остатки барабана и ушел на перезарядку.

Я сместился в сторону, спрятавшись за растениями, выбил пустой магазин полным, поднырнул левой рукой под автомат, дослал патрон. Послышался хлесткий винтовочный выстрел — Степаныч кого-то отработал.

Послышались заполошные автоматные очереди: наши гражданские вступили в бой. Причем, я отметил, что короткими очередями работали уже двое. Надо будет отметить потом, кто. Ставлю на Олега, и на Лику — первый просто умел, а для второй дополнительное занятия не могло зря пройти.

Пули застучали по кузовам машин, частично полетели мимо, рикошетя от асфальта, выбивая из него облачка пыли. Дверь «Нивы» открылась, с пассажирской стороны кто-то вылез. Я вскинул автомат, и дал несколько коротких очередей. Послышался дикий крик.

Из УАЗика вылезла фигура в камуфляже, рванулась в сторону. Очереди сразу с нескольких сторон достали ее, швырнули назад. Проделав какой-то невероятный кульбит, труп свалился на асфальт.

Еще один вылез, но я поймал его в прицел и нажал на спуск. Пули толкнули парня, он упал. Я вбил еще несколько коротких очередей уже в лежащего, и он так и остался.

РПК замолк, и тут же заговорил снова — это не «Печенег», не «Корд» — его перезарядить дело пары секунд. Я уже не стрелял, зато остальные продолжали палить со всех стволов. УАЗики превратились в подобие дуршлага, наши пули превратили бесценную технику в рухлядь. Дезертиры в ответ так и не стреляли. Подозреваю, что живых там не осталось.

Отработали. Я выждал несколько секунд, давая остальным выпустить пар, после чего проговорил в рацию:

— Все, отбой. Хорош патроны тратить.

Пулемет замолк, Степаныч так вообще отработать успел один раз. Гражданские продолжали палить. Пришлось крикнуть в голос:

— Отбой! Все! Вы всех убили уже!

Тишина ударила по ушам, где-то между зданий до сих пор гуляло эхо выстрелов. Я сменил магазин на полный на всякий случай, подобрал с пола пустой магазин. Покачал головой. Неплохо получилось, отработали в лучших традициях партизанских засад. Правда, патронов сожгли немерено, но это ничего. Трофеи с базы дезертиров обещают быть очень внушительными. А нам еще предстоит пойти туда.

Теперь зачистка. И я пойду один, пусть Овод и Степаныч прикроют меня с дистанции. Очень не хватало второго номера для ближнего прикрытия, но увы. Никого, в ком я был бы уверен, что он не всадит с перепугу мне очередь в спину, не было.

Спустившись вниз, я двинулся в сторону машин, контролируя их через прицел. Двигался быстро, но внимательно палил по сторонам. Бронежилет, конечно, теперь есть, только вот он не все держит. Да и всегда может под плиту залететь, сбоку под руку, например. Там ведь только пакет, а он пистолетную пулю не каждую держит.

Сперва двинулся к «Ниве», заглянул внутрь. Водитель с мозгами наружу лежал на руле, да в него и помимо этого залетело еще несколько пуль. Готов. Медленно обошел тачку сзади — спереди дерево мешало, и увидел за ней бойца, который лежал на земле, булькая алой кровью изо рта. Легкие пробило.

Увидев меня, он поднял руку, будто хотел попросить не стрелять, но я навел точку голографа ему в голову и нажал на спуск. Треснул выстрел, и в виске бойца появилось аккуратное входное отверстие, а его мозги вынесло на землю.

Заглянул в тачку. Никого там больше не было, зато на заднем сиденьи обнаружились плохо затертые следы крови. Понятно, подозреваю, что тех ночных путников мы больше не увидим. И это они далеко еще заехали на самом деле.

Двинулся в сторону УАЗика. Заглянул в салон. Четверо лежат в разных позах, водитель на руле. Проконтролировал всех на всякий случай, каждому по свинцовой пилюле в голову. Не уверен — стреляй. Так правильно.

Прошел дальше, ко второй машине. Стекло тоже вынесло, водитель откинулся на заднее сиденье, пуля ему в горло попала, разворотило все, обивка кровью пропиталась. Снова вскинул автомат и выстрелил в голову. Все, мертв. Пассажир тоже лежит лицом в торпеду. Прицелился в макушку и выстрелил.

А вот на заднем сиденье никого не видно. Нужно проверить. И осторожно. Осторожность — это вообще главное правило.

Подошел к двери, зажав приклад под мышкой, левой рукой потянул на себя дверь и наткнулся на ствол. В память врезалось полное отчаяние лицо парня, и я тут же нажал на спуск, выдавая длинную очередь. Словив несколько пуль, он опрокинулся назад, а я уже перехватил оружие за рукоятки и пальнул ему в голову. Все, труп.

Ну что ж, готово. В машинах их оказалось меньше, чем ожидалось. Двое в «Ниве», четверо в первом УАЗе, и еще трое во втором. Получается, всего девять. Минус семнадцать у них.

Осталось около десятка. Но десяток на троих — это не три. Если на неожиданности сыграть, то может и выгореть. Только вот это надо еще и без потерь сделать.

Ладно. Теперь разведка. Придется пешком идти, машинами шуметь нельзя.

Надо еще весь этот триппер с дороги столкнуть, чтобы не мешался. Ну, «Тигр» должен справиться.

Глава 21

Бой принес нам новые трофеи: восемь двенадцатых «калашей» и еще четыре пистолета, да патроны к ним. Я уже не знал, куда деть это все, у нас УАЗ практически забит, а тут еще куча оружия. С другой стороны, если найдем поселение людей, то можно будет расторговаться неплохо, сбыть старые стволы.

Как ни крути, но оружие сейчас в цене должно быть, потому что именно оно отделяет живое от мертвого. Если у тебя есть ствол, то ты можешь отбиться от зомби, да еще и защитить своих друзей.

Вообще, думаю, что если бы у нас у народа на руках было бы больше оружия, то эпидемия не имела бы таких последствий. Пять-шесть крепких мужиков с карабинами вполне способны очистить не только целый двор от зомби, но еще и защитить его от живых мертвецов и бандитов. Если масштабировать это на целый город, то все было бы совсем не так плохо.

Но, что еще хуже, если обычные гражданские добыть стволов толком не могли, то у бандитов оно было всегда. Что позволяло им кошмарить мирное население без особых проблем.

Хотя, может быть, я преувеличиваю. Потому что стрелять в собственных сограждан обычному человеку будет не так уж и просто. Даже если они уже мертвы и заражены смертельным вирусом. Не все же такие отморозки, как я.

Но смотря как станет ситуация. Если ты находишься между живым мертвецом и своей семьей, то тут не то, что карабин попросишь, а пулемет с полным коробом. Другое дело, что его тебе никто не даст.

С помощью «Тигра» мы столкнули оба УАЗа с дороги, чтобы не мешали проезду, да так и оставили. Пятна масла и бензина на асфальте скоро высохнут, а первый же дождь смоет их.

А потом похоронили Шмеля. Флага, чтобы накрыть его, у нас не было. Да что там говорить, у нас не было даже гроба. С трудом вчетвером, сменяясь по очереди, вырыли яму в полтора метра глубиной: грунт был не просто песчаным, но еще и каменистым. Потом сказали несколько слов, опустили его вниз, да зарыли.

А дальше отдыхали, потому что ночью же я собирался отправиться на вылазку. Село, как выяснилось по карте, достаточно большое, и десятком человек его под контроль не взять, так что подходы так или иначе останутся.

А как только солнце стало опускаться за горизонт, выдвинулись. Я, Овод и Олег. Степаныча пришлось оставить, потому что хоть один грамотный человек нужен был, чтобы держать оборону. Не то чтобы я боялся того, что дезертиры придут, но мало ли, кто мог наткнуться на наше укрытие.

Пошли налегке, вообще ничего не взяли: автоматы, аптечки, боекомплект, да гранаты. Вот их много, потому что предстоит зачищать дома. Больше ничего, даже еды не прихватили. Перед боем нажираться нельзя: можно словить пулю в живот, а потом загнуться от перитонита. Другое дело, что в нашей ситуации пуля в пузо — это в любом случае приговор, потому что никого, способного провести полостную операцию среди нас не было.

Шли долго, солнце успело окончательно укрыться за горизонтом. А все потому что двинулись не по дороге, а напрямую. Сложнее, но надежнее. Пришлось и через небольшой лесок пройти, и через скалы перебираться.

Удивительно, но даже тут, далеко от населенных мест, встретили нескольких зомби, которых я зарубил топором. Уж не знаю, как они сюда попали, и что им было нужно, но факт.

Десять километров прошли часа за три, когда стало уже окончательно темно. Сперва фонарями не пользовались, но когда перебирались через скальную гряду, я наплевал на осторожность и разрешил включить их. Навернуться с горы вообще никому не улыбалось, это было бы очень печальным концом истории.

И ближе к полуночи мы оказались на окраине поселения. Здесь было несколько домов, улочки извивались, словно змеи. В некоторых домах горел свет, но не электрический, естественно, а свечей и масляных ламп. Не удивлюсь, если там даже лучину использовали.

— Ну, что делать будем? — спросил Овод, когда мы укрылись в лесополке на окраине села.

— Сперва нужно узнать, где эти уебки вообще сидят, — проговорил я. — Это нужно у кого-нибудь из местных спросить.

— Не думаю, что мы кого-нибудь из местных на улице встретим, — проговорил Олег. — Поздно уже. Да и мало ли, может эти дезертиры что-то вроде комендантского часа устроили?

— Может быть и так, — пожал я плечами. — Но вы как вообще считаете, местные сильно довольны, что ими эти пидорасы командуют? Скорее всего не очень.

— Ну они их защищают наверняка, — проговорил Овод. — Так что, хрен его знает.

— И взамен ничего не берут? Сомневаюсь. Скорее всего, еду, бухло они налогом собирают. Может быть, баб еще. Толпе мужиков без баб тяжело будет. Да и, блин, они ведь грабят на дорогах. А с местными добрые и милые?

— Так что ты предлагаешь-то? — спросил Олег.

— Сперва просто постучимся в один из домов, — ответил я. — И вежливо попросим рассказать все, указать дорогу. Ну и все остальное, что знают. А там пойдем и посмотрим.

— Не настучат? — усомнился Овод.

— Не дадим, — пожал я плечами. — Для гарантий безопасности свяжем, мордами в пол уложим. Как разберемся, вернемся и освободим. Ладно, пошли, чего сиськи мять.

Я поднялся и двинулся в сторону села. Двигаться вприсядку или тем более ползти не стал: так я вызову еще больше подозрений. А так… Я в военной форме, в бронежилете, с оружием. Могут и за одного из них принять. Овод тоже в серой, почти такой же, как ментовская. Олег только выбивается, но это ничего. Мало ли, кто с нами идет?

У первого дома нас встретила собака. Естественно заполошным лаем. Вот ведь блядство. О них я не подумал, хотя стоило бы. В частных домах собак часто держат — воров отваживать, либо просто чтобы была. А сейчас собака вообще вещь незаменимая, особенно если они зомби чувствуют.

— Быстрее пошли, уйдем — успокоится, — проговорил я. — Ведите себя естественно. Вы тут хозяева, не гости.

Мы ускорились. Собака проводила нас лаем и воем, но потом заткнулась. Из дома проверять так никто и не вышел. Боятся скорее всего. В окна глянули, во дворе никого не увидели, вот и все.

Прошли через улицу, вышли на следующую, идущую в другую сторону, повернули. И тут я углядел один дом. Вместо нормального забора там было ограждение чуть выше пояса. Похоже, они тут никого особо не боятся. И в окне тоже горел свет.

— Идем, — решил я, подошел к калитке, перегнулся через нее и отомкнул щеколду. Забросил автомат за спину и растегнул хлястик на набедренной кобуре. Там был Ярыгин, на Лебедева я его менять не стал. Зато патронов к нему завались теперь.

Открыв калитку, я двинулся прямо к дому через двор. Цивильненько тут все было, палисадник с цветами и клумбами из старых покрышек, дорожка к крыльцу выложена бутовым камнем. Хозяйственных построек особо не видно. Скорее всего, животных тут не держали.

Ну да. Хозяйство вести — не хером трясти.

Я подошел к двери и не придумав ничего лучше, просто постучал в нее кулаком. Створка отозвалась глухим гулом. С полминуты ничего не происходило, и я ударил в нее еще раз.

Скрипнули половицы под чьими-то ногами, и с той стороны послышался женский голос:

— Кто?

— Мы, — ответил я. — Серый отправил. Поговорить нужно.

Да, лучше представиться так. Не думаю, что местные дезертиры особо терпят отказы. И местное население к этому уже приучено должно быть.

Дверь открылась, и я увидел в проеме женщину. Лет тридцати, наверное, не старше. Смуглая, темноволосая, одета просто в халат. Так. Это не лучший вариант, мужчины обычно приметливее и рассказать такой смог бы больше. Но хер с ним, нечего нос воротить.

— Что ему надо-то? — спросила она.

— Пустишь? — вопросом на вопрос ответил я.

Она посмотрела на меня с сомнением и какой-то обреченностью, выдохнула, но перечить троим вооруженным мужикам не стала. Посторонилась, и сказала:

— Заходите. Только не шумите, пожалуйста, дети спят.

Тут еще и дети…

Мы вошли в дом. Разуваться на входе не стали: берцы все-таки, пока там шнуровку развяжешь, пока завяжешь. А если форс-мажор какой-то, то что тогда, босиком бегать? Ну уж нет.

Прошли по коридору в комнату, достаточно просторную. Тут было два дивана друг напротив друга, а у окна на тумбе стоял большой плоский телевизор. Наверное, его сейчас выбросить можно было, толку уже никакого. И вряд ли вещание когда-то восстановится.

— Ну так чего ему нужно? — чуть потише проговорила она. Похоже, действительно опасается разбудить детей.

— Как зовут? — спросил я.

— Лена, — ответила она.

— Хорошо, Лена, — я выдохнул. — Дело в том, что мы не от Серого. И вообще не отсюда.

— Это как? — она чуть посторонилась.

— Стрельбу сегодня на дороге слышали?

— Да, — она кивнула. — Оттуда потом еще тела привезли. Несколько мужчин заставили могилы копать, а сами погрузились в УАЗы и куда-то поехали.

— Так вот, это мы постреляли. И дело в том, что они убили нашего друга. И мы теперь собираемся убить их всех.

Она выдохнула и потерла лицо ладонями, посмотрела на меня. Кажется, не поверила.

— Они плохо с вами обращаются? — спросил я.

— Да уж, — ответила она. — Отбирают все. Но хотя бы зомби сюда не пускают, отстреливают их на подходе.

Ну как, как и предполагали. Какая-никакая власть.

— Защитить вы себя и сами себя сможете, если скооперируетесь, — проговорил я. — Когда мы разберемся с ними, то оставим вам оружие.

— А от меня-то чего вам нужно? — она посмотрела мне прямо в глаза.

— Нужно знать, где они расположились. Сколько их осталось в селе. Есть ли возможность скрытно к ним подойти.

— Да уж, — повторила она. — То есть, вы народные мстители какие-то?

— Можете считать, что партизаны, — ответил я. — Ну так что, поможете?

— Не знаю, — она покачала головой. — Если вас убьют, а вскроется, что я помогла, то мне потом не жить ведь. Расстреляют.

— А что, уже были расстрелы? — спросил Овод.

— Всякое было, — вздохнула она. — Были люди, которые их власть оспорить пытались. В братской могиле теперь лежат.

— Жестко, — сказал гвардеец.

На самом деле, я тут ничего жесткого не видел. Если бы я был в составе подразделения, то тоже попробовал бы подмять под себя какую-нибудь нетронутую эпидемией деревушку. Другое дело, что постарался бы сотрудничать нормально. Они нам еду — мы им защиту и ресурсы, которые вывозили бы с мародерки. Когда у тебя под боком город, не мародерить его просто глупо, там ведь столько всего лежит.

Особенно если в городе все сдохли быстро, и магазинов и прочего размародерить никто не успел.

Снова вспышка перед глазами. Группа крепких негров, раздетых по пояс и со связанными за спинами руками. Стоят возле стены какой-то хижины. У всех в глазах отчаяние, кроме одного — самого высокого и крепкого, с такими рельефными мышцами, что позавидовал бы любой культурист.

И я с автоматом в руках перед ними. Рядом товарищи.

Командир дает приказ, и мы разряжаем по магазину в эту толпу, чернокожие падают один за другим. Я меняю магазин, запасливо засунув пустой в карман разгрузки, а потом иду к ним. Проконтролировать, ну и добить тех, кого не сразу, чтобы не мучились.

Да уж. В каких только делах я не участвовал. Боюсь, что рано или поздно я вспомню о себе такое, чего предпочитал бы не знать. Сейчас… Наверное, с потерей памяти и того опыта у меня новая личность.

— Я уверяю вас, что если вы нам все расскажете, проблем с ними больше не будет, — сказал я. — Мы убили уже больше полутора десятков из них. Нам нужно знать только где они живут, и сколько их осталось.

— Ладно, — снова выдохнула она. — Помогу. Это действительно очень плохие люди.

— Тогда расскажите нам, — сказал я. — Важна любая мелочь.

— Они заняли три дома на противоположной окраине села. Вы их сразу увидите, это богатые дома, двухэтажные. Один с красной крышей, два с синими. Там заборы высокие, кирпичные еще.

— А что с жильцами? — спросил Овод. Похоже, что ему хотелось услышать лишние доводы о кровожадности бывших военных.

— Да ничего, — пожала плечами Лена. — Одного не было в селе, когда все началось, остальные собрались и уехали еще до начала эпидемии. Все-таки тут неспокойно было.

— Ладно, — сказал я. — А сколько их?

— Тридцать с небольшим, я не считала точно. Но целая толпа. Только они не все там, скорее всего. Некоторые женщин себе в селе нашли, было тут несколько одиноких. И могут с ними ночевать.

Ну, этого стоило ожидать. Вдовушки или просто незамужние. А тут статные парни, военные, у которых еще и тестостерон так и прет. Ничего удивительного, что они нашли себе компанию.

С одной стороны, это хорошо — с ними можно будет разобраться по-одному. С другой… С другой — сделать это совсем бесшумно тупо не получится. А если грохот поднимется, стрельба — тогда поднимутся все остальные. А их, получается, еще почти полтора десятка.

В трех домах… Ну смотря, что там за дома. Правда, если штурмовать будем, то с одним разберемся, а вот остальные всполошатся.

Жесть они там разместились, тридцать человек в трех домах. Чисто казарма. Хотя опять же, может это коттеджи-особняки, раз ими состоятельные люди владели.

Стоп. Куча народа уже уехала, и их сейчас по-любому по тревоге собрали. Так что далеко не факт, что в селе кто-то остался. Так что имеет смысл сперва ударить по основному скоплению народа, а потом уже разобраться с остальными.

— Ага, — сказал я.

— Вооружены они примерно так же, как и вы, — сказала она, похоже рассмотрев плохо застиранное кровавое пятно на моей разгрузке. — Еще у них машины были. Два броневика, один на «Хаммер» похож, второй — не знаю, как называется, на танк, только без пушки. И УАЗики были. Но сейчас только броневик остался один, он, скорее всего, не работает.

Тоже важно. Но если там и движок крякнул, то пушка и прочее должно быть в порядке. Значит, добраться до БРДМ им дать никак нельзя. Залезет кто-то внутрь, и хуй мы его оттуда выковыряем.

— Ну и все, вроде, — сказала она. — Если что-то еще конкретное узнать хотите, то спрашивайте.

— Как до них добраться-то? — спросил Овод.

— По этой улице пройдите, выйдете на главную, там еще мечеть стоит, сразу увидите. И дальше по дороге на Судак. Там слева будут эти три дома, они рядком стоят, только участки большие.

Ну вроде все. Все, что хотели, выяснили, можно идти.

— Спасибо, — сказал я. — А теперь закройтесь дома. Если услышите крики и стрельбу, не выходите. Там с утра понятно будет, кто победил.

— Да понятное дело, — сказала она.

Связать бы ее по-хорошему, но совсем некрасиво будет. Да и не думаю я, что заложит нас. Если бы мы ополчение собирали бы среди местных, тогда да, по-любому кто-нибудь сдал бы. А ей зачем это делать?

— Пойдем мы.

— Удачи, — пожала она плечами. — Если вас всего трое, то она вам понадобится.

Это уж точно.

Мы вышли из дома, и снова оказались во дворе, потом проследовали на улицу, я закрыл за собой калитку. Дул легкий ветерок, гоняя ночной прохладный воздух. Мы двинулись на юг, в сторону Судака.

— Спокойная она какая-то, — проговорил Олег, почесав в затылке. — Видит, что мы воевать тут собрались, а спокойно все рассказала.

— А куда ей деваться? — усмехнулся я. — Мы ведь тоже спокойно себя вели. Могли начать угрожать детям, тогда точно все выдала бы, даже то, чего не знала бы.

— Как тебе такое в голову-то пришло? — спросил Овод, внимательно посмотрев на меня, даже пытаясь заглянуть в глаза. — Детям угрожать.

— На войне разное приходится делать, — ответил я. — Пошли быстрее, не на прогулку вышли же.

Сказать, что село заселено густо, было нельзя. Свет горел, наверное, только в десятке домов. Хотя, это может потому что большинство людей уже спит. Или просто зашторили окна.

И действительно, нужные дома мы узнали сразу. Хотя бы по тому, что возле одного из них стоял БРДМ, а рядом периодически вспыхивал красный огонек. Кто-то курил. Я тут же утянул парней в сторону, мы прижались к одному из заборов, спрятались за кустами.

У этого дома крыша была красной, но воображения он не поражал. Обычный коттедж, примерно такой же как тот, где мои товарищи выживали первые недели после эпидемии. Двухэтажный. Хотя и мы там десятком человек жили и вполне нормально.

— Караул, — проговорил Овод.

— Скорее всего, еще есть, — ответил я. — Вряд ли он тут один стоит, или просто покурить вышел.

— Ну и что делать будем? — спросил Олег.

— Я его уберу, — ответил я. — Постараюсь тихо. Но вы будьте рядом, если начнется — палите во всех, кто движется.

— Уверен? — спросил Овод. — Может быть, щелкнем его и отойдем? А потом вернемся.

— Сейчас они не думают, что за ними может кто-то прийти, — ответил я. — Если мы сделаем так, то до утра вернуться точно не сможем. Так что будьте готовы, а я пошел.

Я двинулся все так же вдоль заборов. Оставалось только надеяться, что тут собак нет. Хотя… Если бы были, то залаяли бы все, отозвались тому, что нас спалил на окраине. И на всю округу вой бы стоял.

Так что работаем.

Я вытащил из ножен клинок, самый обычный, армейский, с двусторонней заточкой и долами для облегчения. К нему еще шли ножны, которые легко можно было превратить в кусачки. Что-то подсказывало мне, что я не очень-то такие любил, предпочитая американские, но те достать было сложно. Хотя они часто попадались среди трофеев.

Но я умел с ним работать, это я тоже знал.

Продолжая медленно двигаться мимо заборов, скоро я приблизился на достаточное расстояние для того, чтобы почувствовать запах сигаретного дыма. Похоже дезертир курил одну за другой, тупо чтобы не уснуть. Наверное, недавно на пост встал.

Быстро перебежав к задней части БРДМ, я огляделся, но никого не увидел. А потом медленно двинулся к углу. Благо, дорога была асфальтовой, камешки под ногами не хрустели, да и умел я ходить бесшумно.

Солдат так и стоял и курил. На груди у него висел «двенадцатый», сам он был в бронежилете и разгрузке. Меня он пока что не заметил.

Я вдохнул, досчитал до четырех и выдохнул. Поехали.

Резко выскочив из-за укрытия, я преодолел расстояние до парня, схватился левой рукой за автомат, а правой вбил нож под челюсть. Повел в сторону, рассекая вены и артерии, а потом заткнул ему рот прижал к боевой машине.

Выдернул клинок и фонтан крови ударил в сторону, забрызгав мою ладонь и рукав. Я медленно опустил парня на землю, продолжая удерживать и не давая закричать.

Он забился руками, задергался, но прошло полминуты и потерял сознание. Но так его оставлять нельзя, нужно добить.

Резким ударом я вогнал нож ему в глаз. Секунда — и все. Мертв. Выдернув лезвие из раны, вытер его о его же рукав. Повернулся и махнул рукой. Овод и Олег двинулись в мою сторону.

Я же продолжил осматриваться. Два дома рядом, такие же коттеджи. Решеток на окнах нет, что уже само собой хорошо. Но удержать их можно легко, если только мы не решимся спалить их всех живьем на хрен. Хотя у нас нет ничего горючего, разве что топливо из БРДМ сливать. А там соляра, хрен ее нормально разожжешь.

В окнах свет не горел, по крайней мере в тех, которые я видел.

Скоро мои товарищи присоединились ко мне.

— Пиздануть бы со «Шмеля» в окно, — пробормотал Овод. — И одни кишки по потолку.

— Откуда кровожадность такая? — спросил я.

— Да за Шмеля, — ответил гвардеец. — Если честно, если бы ты мстить не согласился бы, я бы один остался. И сколько смог, положил бы их.

— Пока не убили бы, — полушепотом ответил Олег.

Овод посмотрел на него, но ничего не сказал.

Если уж совсем честно, я не сомневался в его намерениях. Но остался не поэтому. Почистить нужно было дорогу. Потому что, если через мост действительно можно покинуть полуостров, то тогда народ так или иначе будет к нему тянуться. А тут их эти уроды будут встречать и грабить.

Не нужно нам это. Но от реактивного огнемета я бы действительно не отказался. Сейчас долбанули бы в окно, и тогда осталось бы только перестрелять тех, кто наружу будет выскакивать. Но увы, нет у нас ничего такого.

А у них, интересно, есть? Ладно, как разберемся с ними, узнаем.

Ладно, какие тактические наработки у нас есть?

— Овод, давай ко второму дому, — сказал я. — Если полезут через забор — коси всех длинными, нахуй, патронов не жалей. Смотри только, чтобы самого не зацепило, укройся за чем-нибудь.

— Может с края села начнем? — спросил Олег. — Проще же будет.

— Тут вот эта хуйня, — сказал я, постучав по броне. — Если кто-то в нее залезет, пизда. Мы с тобой, Олег, идем в первый дом. Главное — не попади под пулю. Ну и мне в спину не выстрели.

— Понял, — ответил он.

Я перебежал к дому, подпрыгнул, схватился за верхнюю часть забора, и никого внутри не увидел. Свесился, подал руку Олегу, помог ему влезть, и мы оказались на той стороне.

— Херачь по окнам, — сказал я, доставая сразу две гранаты. Выдернул кольцо из одной, из второй, крепко прижимая рычаг ладонями.

Два раза ему приказывать не пришлось: он вскинул автомат и разрядил две короткие очереди в окна второго этажа. А я зашвырнул туда обе гранаты.

Пошло-поехало.

Глава 22

Пару секунд спустя послышались взрывы, а потом заполошные крики, полные боли. Кого-то мы точно достали. Теперь надо действовать быстро: бойцу схватить оружие нужно пару секунд. Для того, чтобы надеть бронежилет, конечно, больше, но я подозреваю, что если они готовились к атаке, то надели их заранее.

Оставалось надеяться, что они не думали, что мы вот так вот придем.

— Правое окно, первый этаж! Давай! — заорал я, выдергивая еще одну гранату и приводя ее в боевую готовность.

Олег среагировал быстро: перевел прицел на нужное окно и выпустил очередь. Пули пробили стеклопакет, а секунду спустя я швырнул туда еще один подарок.

— Граната! — послышался крик и еще один взрыв.

— К двери! — крикнул я.

Мы поднялись на крыльцо, и оказались у створки. Открывалась она наружу. Я схватил, дернул: не заперто.

— Я приоткрываю, ты гранату внутрь! — приказал я. — Живо!

Олег выхватил из подсумка гранату, рванул кольцо, но у него не получилось выдернуть. Ну еще бы, тут ведь не сила важна, а умение.

— Усики разожми, дурень! — сквозь зубы процедил я.

Он рванул еще раз, но теперь уже как полагается. Я чуть потянул на себя створку, а он закатил гранату в помещение. Вот тут правильно: именно закатил, а не забросил.

— В сторону, за стену! — приказал я, сам же исполняя то, что только что сказал.

Послышался взрыв, дверь распахнулась, в нескольких местах ее пробило осколками. Я тут же толкнул ее на место.

— Меняемся!

Пойду первым. Я гораздо опытнее, и Олегу определенно не доверяю. Нет у него моего опыта и моей реакции, хотя приказы он выполняет быстро — этого не отнять. И стреляет относительно точно, грамотно отсекая короткие очереди. Вот уж для кого уроки Степаныча зря не прошли.

Мы метнулись в разные стороны, и я оказался справа от двери. Кивнул ему, и он потянул створку, а я заглянул внутрь, держа в руках автомат. Вскинулся, проверил один угол, второй. Чисто. В прихожей никого нет.

И побежал внутрь. Заглянул в первый проем — кухня, чисто. Посмотрел во второй. Один лежал на полу, тупо смотрел в потолок, уже кажется мертвый. Ребра наружу, буквально нашпигован осколками.

Заметил за диваном движение, и тут же спрятался за стеной. Прогрохотала короткая очередь, я выставил наружу автомат и зажал спусковой крючок. Потом выглянул нормально, и дал очередь прямо через мебель.

Из-за дивана вывалился боец. Очередь в него, еще одна в того, что лежал на полу. Может быть, мертвый, но возможно и нет. Откуда мне знать? Лучше уж точно убедиться.

Пробежал по просторной гостиной, вывалился в следующее помещение. Здесь стена была уже легкой, из гипсокартона или чего-то похожего, и тяжелые осколки Ф-1, естественно ее пробили.

Там я наткнулся на женское тело, исполосованное осколками. Вскинул автомат, прицелился, нажал на спуск. Не чтобы удостовериться в том, что она не опасна, просто добить. Смерть от осколков — штука мучительная.

Но откуда тут бабы-то? Местные что ли, которых они ебли? Или кто-то из семей? Вояки пришлые, конечно, а менты-то местные, у них вполне мог кто-нибудь быть.

Но, блядь, неудобно. Впрочем, хрен с ним. Жизни моих товарищей для меня гораздо больше стоят, чем вот эти вот случайные жертвы. Их на войне вообще не избежать. А мы сейчас на войне.

Первая кровь на них. Это они остановили нас на дороге, это они пытались нас ограбить.

Может быть, это оправдание. Может быть, я просто психопат? Черт его знает.

Ладно, первый этаж чист. Теперь наверх.

С улицы были слышны длинные очереди. Это Овод работал по пытающимся выбраться со двора врагам. Кого-то он наверняка положил уже, но с другой стороны

Двинулся к лестнице, и тут сверху раздалась заполошная очередь. Пули засвистели мимо, одна попала мне в бронежилет, толкнула назад. Больно, сука, пусть плита и выдержала. Еще одна очередь, еще, а следом — сухо щелкнувший боек.

Я взлетел вверх по лестнице, увидел парня в ментовской форме, который пытался воткнуть магазин на положенное ему место. Навел точку голографа в голову, нажал на спуск. Он опрокинулся.

Оказавшись на втором этаже, я высадил очередь прямо через створку первой попавшейся мне двери, а потом ударил ногой. Вошел, увидел что там все разбросано по сторонам, а в углу, зажимая живот ладонями, лежит еще один парень в военной форме. Из-под его рук лезли кишки. Осколок словил животом.И он визжал.

В голову ударило воспоминание: деревенский дом, высокий человек с выдающейся челюстью, который как две капли воды похож на меня. Еще один, поменьше, и оба они держали разложенную на бетонных плитах свинью.

— Бей давай! — закричал мужик, ткнул животное в область лопатки. — Вот сюда!

Я увидел в своих руках нож, подскочил и ткнул свинью, пробивая толстую шкуру и мышцы. Она практически мгновенно обмякла.

Но перед этим она визжала точно так же, как это боец.

В нос ударили запах крови и человеческого дерьма. Я вскинул автомат и нажал на спуск: не хватало мне еще, чтобы он дал мне очередь в спину.

Твою ж мать. Еще одно воспоминание из мирной жизни. Скорее всего, вообще из детства.

Вытряхнув его из головы, я пошел проверить следующую комнату. Там никого не было, только кровать перевернула и все стены осколками посечены. Чисто, эта граната пропала зря.

Дверь за спиной распахнулась, и я тут же рванулся в сторону, одновременно разворачиваясь и вскидывая автомат. И увидел женщину в ночнушке и с растрепанными волосами. Еще одна.

Она выстрелила первой, но пуля отрикошетила от бронежилета. Я не промахнулся, и она упала на пол.

Перешагнул через труп, заглянул в комнату. Нет, никого. Слава Богу, но мне пока не попались дети. Но боюсь, что это только пока.

Услышал шаги снаружи, выглянул и увидел еще одного парня, заспанного, в один трусах, но уже с автоматом в руках. Мы прицелились друг в друга одновременно, но я успел быстрее. Нажал на спуск, очередь ударила его в грудь, закрутила, и он рухнул на пол. Сделав несколько шагов в его сторону, прицелился в голову. Нажал на спуск.

Выбил пустой магазин полным. Патрон досылать не надо, он и так есть. Отлично. Никого больше на этаже нет, так что можно вниз.

Я скатился по лестнице, и увидел Олега, который ошарашенно смотрел по сторонам. Похоже, ошалел от происходящего. Ладно, толку от него все равно не будет, так что хрен с ним.

— Наружу! — приказал я.

Мы вышли в коридор, а потом на крыльцо.

— Лови подарок, сука! — послышался из-за забора крик.

Я схватил Олега и дернул его назад, буквально втащил в помещение. Снова взрыв, свистнули осколки во все стороны. Несколько секунд мы подождали, не прилетит ли еще одна. Такое вполне себе вероятно, а потом возможно и третья.

Я выхватил пятую, последнюю гранату, выдернул кольцо и отпустил рычаг. Хлопнул запал и выждав пару секунд, отправил гранату в полет. Тут же спрятался.

Взорвалась она в воздухе, а при таком осколками обсыпает вообще все вокруг, зона поражения гораздо больше. Но рискованно, лучше так не делать: попадется граната с укороченным запалом и все, пизда.

— Наружу, на улицу! — заорал я. — Огонь по забору!

Мы побежали, выпаливая по магазину тупо в сторону врага, выскочили наружу. Это с фасада заборы кирпичные, а между участками — тонкий профлист. Его даже охотничий патрон возьмет, чего уж говорить про армейский.

Я перезарядился, Олег тоже, причем сразу. Странный он: то тупит, то работать четко начинает.

Овода я увидел за забором через дорогу. Увидел в воротах соседнего дома еще два трупа друг на друге. Ну что ж, он тоже открыл личный счет. Правда, закроется он только тогда, когда из дезертиров не останется никого.

И то могут возникнуть проблемы, если мы убили кого-нибудь из местных. Сил у нас не так много, чтобы противостоять им. Это бывшие солдаты могли держать их в узде, там три десятка человек было, а нас всего трое.

Значит, мы убили восьмерых. А их еще минимум полдюжины. Это тоже надо держать в уме.

Из ворот третьего дома, с синей крышей, выбежал боец, уже готовый: в бронежилете и с автоматом. Овод отреагировал мгновенно: повернулся в его сторону, выпалил длинную очередь. Боец упал, но тут же вскинулся, но я успел первым. Навел точку голографического прицела ему в голову и нажал на спуск. Он брызнул мозгами, да так и остался лежать.

Из окна второго этажа по нам дали короткую очередь. Укрытий особо не было, и мы залегли. по сторонам. Теперь нас прикрывал забор, хрен увидишь. Можно, конечно, стрелять прямо через него, да только толку от этого будет чуть.

Штурмовать его будет сложно. Первый-то мы зачистили быстро и очень легко, потому что дезертиры нападения не ожидали, да и вообще в конечном итоге мы застали их чуть ли не в постелях. Тут все будет сложнее.

Сейчас ВОГом бы ебануть в окно. Или действительно со «Шмеля». Но такого у нас не было, только автоматы и гранаты.

— Дай гранаты — протянул я руку Олегу. — Сразу пару.

Он, недолго думая, вытащил две «эфки» из подсумков и передал мне.

За забором послышалось шевеление и чей-то хрип. Потом снова шаги. И я недолго думая, перебросил еще одну гранату через него. Опять взрыв, протяжный крик. Да уж, недолго жил.

Холодный ночной воздух пропах кровью, сгоревшими порохом и толом из гранат. На всякий случай я сменил магазин в автомате на полный. Мало ли, вдруг опять на прорыв пойдут, мало ли, что может случиться.

Хотя, можно и поговорить попробовать, предложить сдаться. Может быть и согласятся. Счет не в их пользу. С другой стороны, они легко могут сбежать, если у дома есть второй вход.

Но вряд ли. На окнах решетки, в том числе и на втором этаже, через них выбраться не получится. А если можно было бы, то они давно уже отступили бы. Пробежали бы через участок, а дальше лесок, и ищи свищи их там.

Ну, попробуем, мы сейчас в паритете. Они там сидят, выйти не могут, а мы снаружи их не выпускаем. Только не в осаду же нам садиться, пока еда у них не закончится.

— Эй, уебки! — крикнул я. — Сдавайтесь лучше!

— Пошел на хуй! — ответил мне совсем молодой голос.

Еще одно окно второго этажа разлетелось, я увидел силуэт человека и тут же перекатился в сторону. Он выпустил длинную очередь, на весь магазин, я же приподнялся и выстрелил в ответ. И отчетливо увидел, как пули выбивают из тела бойца кровь, прошивая его насквозь. Еще один готов.

В окно высунулось чье-то лицо. Я мгновенно вскинул автомат и нажал на спуск. Грохнула очередь, стекло разлетелось, но пули ушли мимо. Успел спрятаться, паскуда.

— Край, блядь, ты охуел? — послышался сверху голос. — Ты какого хуя вообще тут делаешь?

Чего? Как он меня узнал?

Неужели Серый, тот самый ЧВКшник из «Волка»? Получается, мы знакомы?

Это ведь шанс. Шанс узнать о себе больше, расспросить того, кто знал меня раньше. Его нельзя убивать.

— Сдавайся тогда! — ответил я. — Выходите без стволов. Все вместе.

— Да хули все вместе, нас тут двое осталось! — ответил он. — Выходим. Не надо джазу больше.

Овод посмотрел на меня, а потом вскинул автомат, наведя его на калитку двора. Я покачал головой, мол, не надо. Шанс узнать о своем прошлом больше выпадает не так уж и часто, и надо им воспользоваться.

Через полминуты наружу, перешагивая через трупы, вышел мужчина в мультикаме, а рядом с ним еще один, молодой совсем, лет восемнадцать не больше. Срочник, скорее всего. Старший — это и есть Серый, очевидно.

Он осмотрелся по сторонам, поглядел на трупы своих товарищей и покачал головой.

— Зачем ты это сделал-то? — спросил он. — Столько пацанов положил ни за хуй.

— Ни за хуй? — вопросом на вопрос ответил я. — Ты ебанулся? Вы, блядь, мирняк на дорогах грабили. Местных под себя подмяли, тиранили их.

— И что? Ты что, не помнишь, что ты сам творил раньше?

— Что я творил? — спросил я. — У вас целый город под боком, мародерили бы там. На хуя людей мочить на дороге?

— Ты бы сам попробовал в город влезть, прежде чем там говорить, — он вдруг сам пошел в атаку. — Там полный пиздец: зомби, твари НАТОвские. Сам же помнишь, кто они, и что они могут.

Да. Ведь действительно встречался. Их активно использовали в теневых войнах, в которых я участвовал. Я даже вспомнил одну: здоровенную лупоглазую тушу. И как же от нее воняло.

— Ты ж моим командиром был, ты сам меня учил всему, — продолжил он.

Эта мысль ударила меня по голове. Я был его командиром? Но почему я ничего не помню? Вообще ничего.

Я попытался всмотреться в его лицо, но реально никаких воспоминаний не просыпалось. Может быть, это потому что он был очередным бойцом? Может быть, потому что он был одним из многих.

Перед глазами бежали другие вспышки. Большую часть я уже видел. Джунгли, пустыня. Ага, крокодилы-бегемоты и зеленый попугай.

— Кстати, это ты сделал из контрактника первогодка ебаного зверя-убийцу, — продолжил он говорить, но уже обвиняющим тоном. — Габон, блядь. Деревня в джунглях, которую мы разъебали фосфором по твоему приказу. Звенят звоночки, а?

И тут меня накрыло окончательно.

Габон, джунгли. Мы накрыли конвой местных партизан, который выехал с их базы. Три грузовика с боеприпасами и четыре «Тойоты Хайлакс» с пулеметами и минометом. Положили всех из засады, четко и красиво, никого не потеряли.

А потом обнаружили по маркировке, что у них в грузовиках американские мины с белым фосфором. База была совсем рядом, и там должно было находиться много живой силы врага. Это был шанс, которым мы не могли не воспользоваться.

Я приказал использовать мины. Мы отработали по этой деревне, сожгли ее нахуй до тла. А потом отправились на зачистку.

И база партизан оказалась мирной деревней. Разведка ошиблась. И когда мы вошли, то увидели дома и запекшиеся трупы местных. Женщины. Дети. Старики.

Да, там были и люди с оружием, но их оказалось меньшинство. И мы шли по выжженным джунглям, а запах запеченного мяса и паленого волоса преследовал нас.

И все это сделал я.

Нет, блядь, этого не может быть. Это была ошибка, я не делал этого сознательно. Да, мы сработали без разведки, потому что не хотел потерять своих пацанов, подвергать их лишнему риску. Да и мало нас было для штурма.

А потом меня накрыла злость. На себя, и на него. Потому что он напомнил мне это.

Тело сделало все само. Я вскинул автомат выстрелил во второго, а потом высадил очередь на весь магазин в грудь Серого. Он рухнул на пол, а я выпустил оружие, и оно повисло на ремне, а потом выхватил пистолет и, сделав несколько шагов в его сторону, направил ствол ему в голову. И стал давить на спуск раз за разом, пока не выпустил в него все восемнадцать патронов, пока не превратил его голову в кровавую кашу.

Руки опустились сами собой. Пистолет выпал из ладони. Я сам не понимая как, упал на колени. Схватился за голову.

Сука, это серьезно? Это я сделал?

Но…

Похоже, что я был прав, когда думал, что рано или поздно вспомню что-то, о чем не хотел бы знать.

Блядь, но ведь это был другой человек, нет? Не я. Я сейчас ничего не помню об этом. Можно сказать, что начал жизнь с нуля.

Или нет?

А ведь… Я даже вспомнил свой мотив. Нам вообще не нужно было лезть на эту базу. Но за ее уничтожение все подразделение получило бы такую премию, что следующие полгода мы могли бы гулять с девочками в Питере или Москве, и ни в чем себе не отказывать.

Я знал, что убивал людей за деньги. Но то, что я делал это так.

И тут я осознал, что слышу дикий крик. Мой крик. Похоже, я орал на всю деревню. С трудом сжав челюсть, я поднялся на ноги.

Внутри меня была только пустота. Я посмотрел на Овода, на Олега. Мне ведь нужно что-то приказать им, дать какие-то команды. Но…

— Проверьте дома, — проговорил я. — Если кто-то живой есть… Ай, блядь. Делайте, как знаете короче.

Глава 23

Я просто сидел возле БРДМ и курил сигареты, которые вытащил из кармана убитого мной бойца. Долбил их одну за другой. Мне хотелось выжечь все эмоции внутри, избавиться от них. Заглушить эти проклятые воспоминания.

Несколько одиночных выстрелов послышались со двора второго дома. Это добивали и контролировали раненых. Потом они двинулись в третий двор. Прошло несколько секунд, и оттуда тоже послышалась короткая очередь. Похоже, что кто-то спрятался.

Но мне наплевать. После всего, что я вспомнил.

Сука. Эти люди ведь считали меня надеждой. Реально надеждой. Я же…

Зачем я вообще с ними связался? Да потому что мне нужно было бросить хоть какой-то якорь в этом мире. Ответственность за них — нормальный, особенно за Наташу. Да и информации о мире была не лишней, к тому же вместе выживать тупо проще, как бы я не считал бы их балластом.

А теперь, если продолжать сравнениями с кораблем, я получил охрененную такую пробоину, торпеду из прошлого.

Больше всего меня интересовал вопрос: как поступил бы прежний я со всем этим? Как бы я действовал? Может быть, бросил бы их? Или наоборот, сколотил бы гарем, заставив всех троих женщин обслуживать меня, а остальных работать.

Может это все-таки был другой человек? Может быть, в том, что я потерял память, работает какой-то провидение?

Но ведь… Я такой же жестокий. Бандиты в Севастополе, люди в санатории, теперь вот эти дезертиры. Заслужили ли они смерти на самом деле? Черт знает, но я почему-то решил, что имею право судить, что могу выступить еще и палачом.

А самому-то где место, как выясняется? В Гааге, блядь.

Вспомнилась фраза одного моего знакомого: «Жизнь нужно прожить так, чтобы она закончилась в Гаагской тюрьме». Кто именно сказал это, я не помню, кроме того, что он был человеком сугубо гражданским, и на войне никогда не был.

Как, интересно, так получилось, что меня прикрыли? Естественно война была теневая, но ведь там, как и везде, работали журналисты. Информация всплыла бы. Да и по-любому кто-то из подчиненных охуел бы и рассказал командованию о том, что случилось.

Или, может быть, сработала круговая порука? Хрен его знает.

Со стороны третьего дома вышли Олег и Овод, автоматы обоих висели на груди. Ну что ж, это означало только то, что бой закончился.

Еще час назад я бы бросился собирать трофеи и осваивать наследство, тем более, что оно должно быть совсем не маленьким. Но сейчас мне не хотелось. Если честно, мне вообще ничего не хотелось, только побыть одному, пожалуй. Пусть они пока сами разберутся, я слишком устал тащить все на себе.

— Там был один, — спокойно проговорил Овод. — Срокан, похоже.

— Хотел сдаться, — добавил вдруг Олег.

— А вы что? — без особого интереса спросил я, затянулся очередной сигаретой. Уже хрен знает какой.

— Миша его убил, — ответил подросток.

— Ну да, — кивнул гвардеец. — Что еще с ним делать-то?

Ну вот. И говорит об этом абсолютно спокойно, хотя еще позавчера был готов броситься на меня после того, что произошло в санатории. Похоже, что я и из него сделал хладнокровного убийцу. И что, такая же участь ждет остальных?

То же самое будет, скажем, с Наташей, если мне вдруг придется окончательно взять над ней опеку?

Да ебаный ты в рот.

— Я без пользы проболтался, — вдруг проговорил Олег. — Всю работу вы сделали, а я так никого и не убил.

Надо же. Парнишка-программист, который месяц назад был сугубо гражданским человеком, а жалеет, что никого не убил.

— Нормально все, — прохрипел я. — Ты все равно молодец. Вдвоем мы точно не справились бы. А что никого не убил, так, может быть, даже и лучше.

— Но это же враг, — сказал подросток. — А их нужно убивать.

Мне нечего было на это ответить. Я добил очередную сигарету, бросил на землю, ожесточенно растоптал, после чего вытащил из пачки еще одну.

— Дай рацию, а? — спросил Овод. — Попробуем со Степанычем связаться. Пусть сюда приедут. Ответить они вряд ли смогут, но сигнал принять, возможно, и получится. Там ведь наверняка кто-то в УАЗике дежурит.

Разумная идея, на самом деле. Мы тут в любом случае задержимся, так что пусть приезжают.

— Держи, — я снял рацию с разгрузки и протянул ему.

Он отошел в сторону, принялся что-то говорить в рацию. В горле стало першить. Хватит. Нужно уйти в тень.

Они ведь слышали об этом. Овод и Олег. По поводу того, что я сотворил. И они могут рассказать об этом остальным. И как они отнесутся к тому, что их лидер — военный преступник. А хрен его знает. С одной стороны — я единственный их шанс на выживание. С другой… Мой срыв.

Они могут подумать, что я могу стать для них опасным.

— Мы никому не скажем, — проговорил Олег.

— Чего? — посмотрел я на него.

— Про Африку. Про фосфор. Про то, как ты убил этого парня. Мы не станем никому рассказывать. Мы понимаем, к чему это может…

Я снова почувствовал вспышку головной боли. Черт…

— Хватит, — прервал я его, уже не слыша, что он говорит. — Ты сейчас ходишь по охуенно тонкому льду, Олег. Лучше бы тебе самому забыть о том, что ты слышал и видел.

Поднял голову, и увидел его недоуменный взгляд. Ну да, он меня поддержать хотел, очевидно, а я с ним так. Жестковато как-то.

— Пойду я, — сказал я. — Мне нужно одному побыть. Как остальные приедут, разместите их… Да хоть бы в этих самых домах. Разберетесь сами, короче. До утра меня никому не трогать.

— Ладно, — как-то даже обиженно проговорил он.

Я смял пачку сигарет в руках, и двинулся в сторону дома напротив. Сомневаюсь, что кто-нибудь стал бы жить возле этих дезертиров. Да они, скорее, сами были бы против. Так что взломаю какой-нибудь из домов и досижу там уже до утра.

Дошел до калитки, перегнулся через нее и открыл. Прошел внутрь, подошел к двери, старой, деревянной еще. Постучал, подождал около минуты. Потом еще раз постучал, но мне никто так и не отозвался.

Тогда я снял с креплений на бедре топор и рубанул им косяк. Один удар, второй, разрубая дерево, чтобы добраться до язычка замка. Оно оказалось гораздо крепче, чем я предполагал до этого, и тогда я схватился второй рукой. Так пошло легче, и несколькими ударами я пробился. Потянул на себя створку, вошел, закрыл. Запереть было не на что. Ну и ладно.

Здесь пахло старым деревом и пылью. Тут давно уже никто не жил, так что можно было чувствовать себя относительно вольготно.

Выпить что ли… Найдется тут что-нибудь?

Я прошел через коридор и оказался на кухне. Самой обычной, тут даже печь была, и дрова, причем вмонтирована в стену. Так, чтобы на ней готовить можно было, а задняя часть комнату обогревала.

Принялся открывать шкафы в поисках хоть чего-нибудь. Было, кстати: крупы какие-то, макароны, пара банок овощных консервов, домашних. В конечном итоге я добрался до шкафа с бутылками. В паре без всяких этикеток была мутная жидкость, а вот в еще одной, небольшой, плескалась янтарная.

Я взял именно ее, осмотрел этикетку. Коняьк, который на самом деле коньяком не является, а просто бренди. Это помнилось. Местный, кстати говоря, производства «Массандры». Ну, импортную выпивку я пробовал только там, на войне. В военных барах.

Выдернул пробку и хлебнул прямо из горла. Поморщился, но сделал еще несколько глотков. Обжигающая жидкость прокатилась по пищеводу, в голове зашумело, а внутри будто разжалась пружина. Но легче не особо стало.

Заткнув бутылку пробкой, я засунул ее обратно, после чего двинулся в сторону большой комнаты. Снял с шеи автомат, стащил с себя разгрузку и броник, вынул из креплений топор. Все это скидал прямо на пол, в углу комнаты. Если кто-то придет, то и пистолета в кобуре хватит.

Тут был диван, так что я уселся на него, машинально взял пульт от телевизора. Покрутил в руках. Тут стоял большой, но очень старый, еще плазменный телек. С каких годов-то, с нулевых что ли?

Ладно, он мне все равно ничего не покажет.

Запрокинув голову, я уставился в потолок. Потом закрыл глаза.

Сколько именно я так лежал, не знаю: может быть, минут двадцать, а возможно и несколько часов. Хотя вряд ли: когда я услышал, как открывается дверь, а потом шаги по коридору, то повернул голову к окошку. Солнце еще подниматься не начало.

В помещение вошла Лика. Теперь она была в бронежилете и разгрузке, да еще и с «двенадцатым» АК. Когда успела перевооружиться? Хотя, может быть, Степаныч времени зря не терял, и урок им проводил. Это оружие все равно лучше того, что у нас было.

— Уходи, — попросил я.

— Еще чего, — ответила она, и принялась снимать с себя снаряжение. Кидала она его в ту же кучу, где лежало мое.

— Слушай, серьезно, — мне приходилось смотреть ей в спину, потому что видно особо ничего не было. — Уходи. Мне надо побыть одному.

Она только поджала губы, но потом прошла через комнату и уселась на диван прямо напротив меня.

— Что случилось? — спросила она.

— Не важно.

— Тебя все равно никто не сможет понять, — сказала она. — Кроме меня. Я тоже была на войне.

Степаныч еще был. Но он, наверное, реально не поймет.

— Ага, репортером, — хмыкнул я.

Манипуляция? Наверное. Классическая, женская. Только не в том смысле, что «ты никому не нужен», а в том, что «только я тебя пойму». Даже интересно на самом деле.

— Да даже репортером, — сказала она. — Я насмотрелась. Мне не приходилось убивать до сегодняшего дня, но все равно, я видела многое.

— Ладно, — я выдохнул. — Я просто вспомнил о себе то, чего не хотел бы знать.

— И что?

Расскажу. Она ведь мне самый близкий человек из всех в моей группе. Наверное. По крайней мере, телами мы дружим плотно и регулярно.

Интересно, она не отвернется от меня после этого? Не сбежит. Наверное, если нет, то я действительно могу ей доверять.

— Помнишь, ты говорила, что тебе приходилось видеть людей, которые потеряли свои дома?

— Ну?

— Так вот, я устроил кое-что подобное. Только я сжег целую деревню вместе с их домами. Мы отработали фосфорными минами по одной деревне. Не стали разведывать, а оттуда за час до этого выехал конвой партизан.

— Блядь, — проговорила она.

Где-то с минуту мы молчали, а она только смотрела на меня. Я отвернулся, уставился в окно. Уйдет? Или останется?

Она предпочла второе. Встала, пересела на мой диван, обняла. Вдруг принюхалась.

— Ты что, курил? — спросила она.

— Да, — ответил я.

— Ненавижу запах табака, — девушка поморщилась, запустила руку в карман, и вытащила из него пачку жвачки. Вынула две подушечки, которые почти насильно втиснула мне в ладонь.

— Так от одежды все равно пахнуть будет, — пробормотал я. — От рук.

— Жуй давай, — ответила она.

Выдохнув, я забросил в рот обе подушечки и принялся пережевывать их. Рот сразу защипало. Вкус морозная мята. Кстати, ассоциации хорошие, один из самых любимых.

Тоже воспоминание из мирной жизни.

Она же прижалась ко мне, а потом принялась гладить по голове. Она была очень нежной. Не колючей и дерзкой, как в самом начале, а именно нежной.

— Это пиздец, конечно, — проговорила она. — Тебе много пришлось пережить.

Я промолчал, сосредоточенно жуя жвачку. Действительно вкус мяты приятнее чем вонь дешевых армейских сигарет.

— Только не надо себя казнить, — сказала она вдруг. — Все ошибаются.

Она замолчала на секунду, словно взвешивая слова, потом продолжила:

— Просто ты ошибался так, что это стоило другим жизней. Не одной, не двух. Куча людей лишилась жизни из-за этого.

Она положила ладонь мне на лицо, заставила повернуться и посмотрела прямо в мои глаза, не отводя взгляда.

— Это пиздец. Я не буду тебе врать, что это можно забыть или искупить. Нельзя. Но знаешь что? Самое страшное, что я видела на войне — это люди, которым было похуй. Которые смеялись над тем, кого убивали. Которые не помнили имена, не помнили лиц.

Голос ее становился все сильнее. Она действительно пыталась достучаться до человеческого, что осталось во мне? Или просто утешала? Хуй ее знает, женщины — это вообще потемки.

— А у тебя болит. Ты орешь внутри, ты хочешь стереть себе память к хуям. Тебе плохо из-за того, что ты сделал. Значит, ты остался человеком. И пока ты остаешься человеком, пока тебе больно — ты имеешь право жить. Понял?

— Я не знаю, было ли плохо тому мне, до потери памяти. Или мне было похуй. Или я смеялся.

— Но сейчас-то видно, что не похуй, так? — спросила она.

Да, это правда. И от этого становилось только тяжелее.

Она всё ещё сидела рядом, не отстраняясь. Я же снова прикрыл глаза, чувствуя, как тяжесть давит изнутри. Мята на языке смешалась с горечью сигарет, с послевкусием бренди. И, как ни крути, но с привкусом чужой смерти. Потому что я сегодня уложил кучу народа.

Лика не уходила. Наоборот, она медленно положила руку мне на грудь. Осторожно, как будто проверяя, можно ли коснуться без того, чтобы я сорвался. Я не отреагировал. Просто дышал, чувствуя тепло ее прикосновение через футболку.

Она придвинулась еще ближе. Сейчас я чувствовал каждый её вдох, каждое движение. Пальцы скользнули по груди вверх, к шее, снова повернула меня лицом к себе. Я заглянул ей в глаза, и в них не было никакой жалости. Только усталое понимание и принятие.Ее губы коснулись моей щеки, а потом двинулись ниже, к уголку рта. Она едва коснулась меня, потом сдвинулась еще и мы поцеловались уже по-настоящему. Не было дикого напора, страсти, животного влечения, того, что было между нами раньше.Только нежность.

И тогда она забралась ко мне на колени. Ее движения были уверенными, но мягкими, будто бы она боялась, что я спугну ее, решу, что я не достоин близости. Мои руки сами нашли ее талию, она была такая теплая, такая живая.

Она снова поцеловала меня, а потом сняла футболку через голову. Расстегнула лифчик, чуть приподнялась, прижимая меня к своей теплой увесистой груди. И тогда я не выдержал. Я до конца не осознавал этого, но у меня из глаз потекли слезы.

Я провел руками по ее спине, протянул ближе. Мир вокруг стал исчезать, растворялся в запахе ее коже, в ее дыхании, в ее ладонях, что скользили по моим плечам, по шее, по спине. Некоторое время мы сидели так: она прижимала меня к груди, а я вдыхал ее.

А потом она опустила руки ниже, и стала снимать с меня футболку. Мы придвинулись друг друга, ее грудь коснулась моей, ее соски были острыми.

Она резко встала, расстегнула свой ремень и стащила с себя спортивные брюки вместе с трусиками, а потом решительно расстегнула уже мой пояс, и стянула с меня штаны. И тут же оседлала меня. И я почувствовал, как мой член входит в ее теплое и влажное лоно.

Я вонзился в неё с глухим стоном, откидываясь назад, на спинку дивана. Она была горячей тесной и такой живой. Каждое наше соприкосновение вызывало щекотку в груди.

А потом она начала двигаться, медленно, будто бы даже лениво, но раз за разом стала ускоряться. Она качалась на мне, а я вцепился руками в её бёдра, чувствуя, как они дрожат под пальцами.Она сама задавала ритм, заставляя меня тонуть в ней, в ее прикосновениях и ее тихих грудных стонах. Я не выдержал, подался вперед и вверх, вгоняя свой член еще глубже. Ее ногти царапнули мне плечи, она чуть вскрикнула, выгнулась всем телом.

Я же подался ей навстречу, поймал ее рот своим поцелуем. И понял, что она тоже плачет. Не от боли, не от жалости. Я даже не знаю от чего. Наши слезы мешались, я уже не понимал, чьи именно это слезы.

Тогда она схватила рукой меня за волосы, прижимая ближе и целуя лоб, щеки, глаза. Продолжая двигаться все быстрее.

А потом ее тело выгнулось в спазме, и она обхватила меня руками, словно капкан, сжимая с такой силой, что я не мог вдохнуть. И тогда я не выдержал сам, вбился в нее до упора и разрядился до последней капли.

И из нее будто выдернули стержень. Она обмякла, тяжело дыша. Я же прижал ее к себе обеими руками, не отпуская. Ее сердце колотилось в бешеном ритме так, что я чувствовал это своей кожей.

— Я здесь, — выдохнула она, почти не слышно, прижимаясь щекой к моей. — И никуда не уйду.

Я не смог ответить.

Глава 24

Мы сидели так, пока солнце окончательно не поднялось. Прижавшись друг к другу, одни на всем белом свете. То, что там, за домом, меня не волновало совершенно.

И у меня было такое ощущение, будто в башке открыли какой-то краник, из которого постепенно сливалось все плохое. Скоро в голове стало совсем пусто, осталась только благодарность Лике. Ну и понимание того, что связь между нами стала еще сильнее. Она и до этого была, но если раньше привязанность была завязана на страсти, то теперь к этому примешалось что-то другое.

Потом пришло понимание того, что нужно выходить и делать дела. Как ни крути, но проблемы никуда не делись, и даже если я буду сидеть и казнить себя, то ничем хорошим это не закончится. Так что пора действовать.

— Проснись, Лик, — попросил я.

Она подняла голову, и я увидел, что на щеке у нее осталось красное пятно от моей кожи. Глаза сонные, из угла рта вытекает капелька слюны.

— Уже утро, да? — спросила она.

— Да, — подтвердил я. — Пора дела делать. Да и посмотреть, как там все обстоит. Местные, думаю, скоро с делегацией явятся узнать, кто у них теперь новая власть.

— Ладно, — ответила она, и слезла с меня. Подобрала с пола одежду, принялась одеваться. — А ты что, думаешь их место занять? Застроить всех и заставить на себя пахать?

— Нет, конечно, — ответил я. — Пусть сами между собой разбираются. А дальше поедем, к мосту. Не хочу я на острове оставаться. Нормальной жизни хочу, чтобы среди людей. Чтобы не надо было оглядываться, и можно было спокойно ездить по улице на машине, не опасаясь, что по тебе очередь из ближайших кустов дадут.

— И «рутьюбчик» смотреть, — сказала она. — И сериалы. Слушай…

Она вдруг замялась, повернулась ко мне, надевая футболку, и спросила:

— А если мы выберемся с острова, то что дальше? Ну, я не про остальных, а конкретно про нас с тобой.

А ведь действительно. Что будет с нами? Скорее всего, отправят в какой-нибудь лагерь, где будут изучать. Потом ничего не найдут, потому что ни капли особенного в нас нет, ни иммунитета, ни хрена. И, наверное отпустят.

У меня наверняка есть жилье. Все-таки воевать несколько лет за хорошие деньги и не обзавестись квартирой было бы совсем странно, я ведь не такой тупой. Машина точно была. Вот туда и переедем.

А что если у меня жена, дети? Я ведь этого не помню совсем.

Мне на секунду стало стыдно, в голову пролезла малодушная мысль о том, как мне нужно будет поступить в такой ситуации. Я просто не знал.

— Будем вместе, — уверенно ответил я. И не соврал. По крайней мере, я определенно в это верил.

— Да? — она усмехнулась. — А ты не уедешь на эту свою очередную войнушку?

Меня передернуло, и она это заметила. Я был не в настроении это обсуждать. Нет, не в том плане, что «прощай оружие», отказаться от насилия и прочее. Если будет нужно, то я по-прежнему буду убивать, чтобы защитить себя и своих.

Но на войну мне определенно больше не хотелось. Особенно после того, что я о себе узнал. Хотя есть понимание, что в мирной жизни найти себя не так-то просто будет. Нет, есть ведь наверняка вакансии телохранителей или консультантов службы безопасности, куда оператора с опытом возьмут с удовольствием. Да, пожалуй, это было бы неплохо.

Есть правда один нюанс, который ломает всю эту картину. Война идет прямо сейчас. И меня легко могут на нее утянуть. Но она когда-нибудь ведь закончится. Нужно будет только выжить.

— Не поеду никуда, — ответил я. — Все, отвоевался боец. Хватит.

— Это хорошо. Ладно, ты не против если я посплю еще немного, пока вы там дела решаете? А то устала, считай, вторую ночь без сна.

— Конечно. Мы на дежурства забили, правда, — сказал я. — Но ладно, выйду, если что, своих спать уложу. Да и можно будет на день тут остановиться и отоспаться хорошо. Думаю, здесь будет относительно безопасно.

— А местные?

— Оружия у них нет, — ответил я. — Ладно, спи, только закройся изнутри. А я пойду, посмотрю, что творится.

Снарядился я быстро: натянул бронежилет, разгрузку, подобрал автомат. Пустые магазины поднабить надо будет, но это потом, сейчас боестолкновений никаких не предполагается. В первую очередь посмотреть надо, что там вообще творится.

Лика проводила меня до выхода из дома, заперлась на крючок, а я вышел на улицу под рассветное солнце. Вдохнул воздух, и отметил, что утренней прохлады не чувствуется. Воздух стал тяжелым, тягучим.

Что ж, я прекрасно знал, что это означает. С моря придет очередная волна шторма. небо скроют тучи и прольется ливень. И это будет целый день.

Значит, мы точно никуда сегодня не поедем. Ну, это даже неплохо, за два дня дороги мы пережили, пожалуй, слишком много событий.

Я вышел во двор, и увидел что возле БРДМ сидит Пашка и рассматривает разложенные на какой-то тряпке расстеленной на земле детали. Вид у него при этом был озадаченный. Что ж, можно с ним поговорить сперва, он парень незлобивый, заодно и расскажет о том, что творилось во время моего отсутствия.

— О, здорово, Серег, — сказал он, когда я подошел ближе и тут же поправился. — То есть Край. А я тут в движке копаюсь, интересно же.

Ну этот в своем репертуаре. Он же действительно фанат железа, интересно ему это. Стоит вспомнить только, как он ржавый «Урал» притащил, и отпидорасил его так, что он двести с лишним километров проехал, разве что бензин жрал в огромных количествах. И даже жалко, кстати, что мотоцикл выстрелами покоцали, и его бросить пришлось.

А БРДМ с собой неплохо было бы взять. Правда соляры не напасешься, жрет он, если мне память не изменяет, от шестидесяти до сотни литров на сто километров. Зато броня, пушка, да и вообще безопасность. На нем можно будет прямо через города ехать, никто до нас не доберется.

— Ну и как? — спросил я.

— Да никак, — пожал плечами Павел. — Движку конец походу, клин. Я даже не знаю, как его ушатать так можно было, это ж военная машина.

— В армии еще не так бывает, — я почесал ладонью отросшую щетину. — Случай вспомнился. Дали нам мотолыгу, и командование из штабных полковников приказало ее на позицию отогнать. Командиры батальона сказали, что ее расхуярят. Командиры рот сказали, что ее расхуярят. Все солдаты сказали, что ее расхурят. И как ты думаешь, что случилось, когда мы погнали?

— Ее расхуярило? — догадался он.

— Ага, точно. Если уж клин, то ему все равно жопа, так что иди лучше спать.

— Не, — он покачал головой. — Мне интересно. Может быть, получится что-то сделать. Да и Степаныч говорит, что у него ноги ноют, а это к шторму. Так что никуда не поедем сегодня, походу. Нельзя, чтобы нас в дороге непогода застала.

— Да, согласен, — кивнул я. — Ладно, хочешь ковыряться, ковыряйся. Остальные-то где?

— В третьем доме, — показал пальцем механик. — Наследство осваивают. Ну и там, говорят, крови поменьше, а защищать его несложно будет, так что решили остановиться.

— Хорошо, — сказал я и двинулся в указанном направлении.

Во дворе меня встретил Олег. Он тоже выглядел заспанным, но разве что носом не клевал. Но увидев меня, оживился, даже обрадовался как-будто:

— О, командир, — проговорил он. — А мы-то думали ты совсем пропал.

— Нормально все, — ответил я. — Что, как обстановка?

— Степаныч с оружием ковыряется, остальных спать загнал. Мы там, судя по всему, охренеть сколько взяли. Даже не увезем столько. Даже если УАЗики, которые на блокпосту, починить.

— Да у нас водителей столько попросту нет, — ответил я. — А ты что, не спал что ли?

— Да банку энергетика втащил, и ничего, стою. Остальным важнее же. Проснутся, сам пойду давить.

— Правильно, — кивнул я. — Никуда сегодня не поедем, так что выспаться можно будет. Ладно, пойду я.

Я прошел мимо него и двинулся в сторону дома, потянул на себя створку, вошел. Прошел через коридор и оказался в просторной гостиной. Там действительно был Степаныч, а на всех доступных поверхностях были разложены стволы.

— О, Край, вернулся, — сказал он. — Ты как? Нормально?

— Нормально, — кивнул я. — Ну что, много взяли?

— Восемнадцать «двенадцатых», два АКМа, десяток «лебедевых». И патронов столько, что можно УАЗ доверху забить. В ящиках, цинках, полно, короче. Они, похоже, прямо из расположения дернули, забрали то, что смогли, и уехали.

— С базы какой-нибудь окрестной, наверное, — сказал я.

— Да, — подтвердил старик. — Я поспрашивал пленного, у них тут действительно база была в горах. Знаешь, мобильная такая, да еще с роботами боевыми.

Ну да, я был в курсе, мне приходилось в таких бывать. Ставятся металлические домики-времянки, растягивается забор, а потом активируются роботы, которых поставляют в специальных контейнерах. Они же засеивают окрестности минными полями, а потом становятся на стражу. Подозреваю, что таких баз в местных ебенях спрятано немало, и они должны были пресекать попытки высадки на южный берег.

— Кстати, с пленным что делать будем? — спросил Степаныч. — Я думаю, в расход его надо, как ни крути.

— Да куда еще, там добивать только после допроса, — ответил я. — Сделаю потом. Он где сейчас?

— В подвале заперли, на цепь посадили. У них там зиндан был, они, похоже, держали кого-то.

— Вот твари, — я помотал головой. — Разберусь.

— Ты лучше скажи, что со стволами делать, — сказал он. — У нас их теперь на два взвода, а нас едва отделение наберется.

— Конечно, отделение, — хмыкнул я. — Трое нас всего, бойцов. Остальных учить и учить. Короче, отберем стволы, чтобы поновее, да под один калибр. Возьмем с запасом, на обмен, если что. Снайперку свою себе оставишь, естественно, и мосинку тоже, она хорошо бить на дальние должна, особенно если прицел раздобудем в итоге.

— Винтовочного, кстати, тоже взяли, — сказал он. — Был у них. Ствола под него не было, а вот патрон был.

— Ну и хорошо, — сказал я. — Остальное местным оставим.

— Вооружить их хочешь? — вскинулся старик и тут же помрачнел.

— Ну а куда деваться, — сказал я. — Если мы их без оружия оставим, то они в итоге сдохнут все. Либо приедут еще такие, и подомнут их под себя. А может быть и кто похуже будет.

— Если приедут, они сдохнут точно, — мрачно проговорил Степаныч. — Потому что не бойцы, их поубивают просто всех.

— Это уже не наше дело, — сказал я. — Мы им не рыбу даем, а удочку. Дальше пусть сами ебутся, как хотят.

— А по нам они стрелять не станут?

— Так мы не сейчас им стволы выдадим. Просто оставим в доме, как уедем, заберут.

— Ну логично, да… — он почесал отросшую бороду.

— Жаба давит? — спросил я. — Только честно.

— Есть такое, — ответил он.

— Да нас в любом случае мало слишком, — я пожал плечами. — Даже если мы все эти стволы с собой возьмем… И машины перегрузим, да и вообще, если мост работает, то за ним на все это не понадобится.

— Ну, до моста далеко еще, а стволы нам уже очень пригодились. Сколько раз пришлось-то… А если не получится с острова уехать? На них же можно выменять кучу всего.

— У кого менять-то? — спросил я. — Последнее все равно не отдадут, пусть даже и понимают, что оружие сейчас — это жизнь. Но между последней банкой тушенки и автоматом люди все-таки предпочтут банку тушенки. Забей, короче, нам все равно столько не нужно.

— Ладно, понимаю, что прав ты.

— Край! — послышался снаружи, из-за дверей, голос Пашки. — Местные пожаловали.

— Пошли, прикроешь, — сказал я Степанычу.

Что-то подсказывает мне, что разговор будет непростой. Мы для них чужие, а за освободителей нас особо никто и не примет. Особенно если учесть, что дезертиры уже какие-то отношения успели тут завести. Баб местных они вполне себе имели, например, а это уже о многом говорит.

Степаныч подхватил АК и сдвинул предохранитель на автоматический огонь. Я сделал то же самое, широким шагом двинулся на выход из дома, а потом прошел через двор и оказался на улице.

Ну… Я ожидал большего.

На улице нас ждала толпа, но не такая уж большая. Человек тридцать, из них мужиков всего семь-восемь, остальные — бабы. Да уж, демографическая ситуация у них интересная сложится, как мы уйдем, как бы до многоженства не дошло, все-таки сложно современной женщине без крепкой мужской руки.

Как бы, правда, нам местное население проредить не пришлось. Оружия я, конечно, ни у кого тут не вижу, но все-таки если бросятся… Да стрелять будем. Сперва, наверное, в воздух, а потом уже чтобы убить.

Хотя толпа агрессивной не выглядела. Скорее всего ими двигало любопытство. Ну и страх естественно. Они ведь ночью от стрельбы и взрывов проснулись, сидели по домам в ожидании того, что случиться может. А потом собрались на главной улице и все-таки решились пойти и поинтересоваться — чья теперь власть.

И мне придется к ним обратиться. Почему бы и нет. Только придется врать, причем убедительно, чтобы точно никаких вопросов к нам не было. Ладно, накидаю им лапши на уши, проверить ее они все равно не смогут.

— Жители села «Дачное», — проговорил я. — Мы — специальное подразделение Гражданской Организованной Военной Народной Армии. В центральный штаб, который находится в Севастополе поступила информация о зверствах банды дезертиров и репрессивных мерах по отношению к мирным жителям. Мы прибыли чтобы вас освободить. Преступники оказали сопротивление и были казнены на месте.

Паша смотрел на меня, как на полного идиота, а Степаныч ухмылялся. Он понимал, что чем ярче название, тем сложнее будет понять, что именно за ним скрывается. Я почему-то уверен, что никто из местных того, что я им сказал, не выкупит.

Толпа молчала. Кто-то из женщин тихо крестился. Мужики переглядывались с подозрением. Кто-то, кажется, шепнул: «А шо за армия такая?»

Я кашлянул в кулак и продолжил уже с каменным лицом, наворачивая ещё слой лапши:

— Наше подразделение входит в состав Чрезвычайного Механизированного Отряда, действующего по особому приказу. Кроме того, в рамках миротворческой миссии, нами была организована боевая группа Полевого Инспекционного Движения Особого Реагирования.

Паша дернулся, будто его током шибануло, и уставился на меня с выражением, мол, ты чего, совсем поехал? Степаныч вскинул плечи и отвернулся, кашлянул, якобы от пыли — хотя было понятно, что давится от смеха.

А я даже бровью не повёл.

— На основании распоряжения штаба, мы обладаем всеми необходимыми полномочиями для стабилизации обстановки, установления временной административной юрисдикции, а также проведения зачисток от преступного элемента.Мы гарантируем защиту законопослушным гражданам, соблюдение норм Гуманитарного Объединённого Военного Наставление о Местных Условиях Проживания и скорейшее восстановление порядка.

У народа в толпе засверкали глаза. Спины выпрямились. Похоже, что они поверили.

— Но, — добавил я. — Любая попытка саботажа, скрытного сопротивления или вооружённого выступления против представителей будет трактоваться как преступление против мира и человечности. Такие преступления будут расследоваться подразделениями Специального Управления Карательного Арбитража. Надеюсь, мы поняли друг друга?

На мгновение повисла тишина. Потом кто-то из мужиков кивнул.

— Поняли, — проговорил он. — Только если вы теперь тут власть, вы назначьте кого-нибудь, кто от нашего имени говорить будет. А то сами понимаете, порядок нужен. При них порядок был, но нам он не понравился.

— При нас другой порядок будет, — сказал я. — В течение двух суток приедут представители Жилищно-Оперативного Подразделения Администрации. Они доведут до вас информацию о Местных Условиях Специализированного Общественного Расчета. Так что назначим, но чуть позже. Пока же — по домам. Выберите человека, одного. Пусть придет часа через полтора, я расскажу ему о том, как жизнь теперь будет обстоять.

Народ постоял немного, а потом принялся расходиться, что-то между собой обсуждая. Похоже, что они поверили в ту чушь, которую я нес.

Как же государство ломает людей. Нам даже не пришлось никаких бумажек показывать. Просто назвали несколько звучных аббревиатур, и народ купился. Ну и хорошо, устраивать очередную резню мне совсем не улыбалось. Сутки моя ложь продержится, а к тому времени мы уже уедем.

Я повернулся и двинулся в сторону дома. Степаныч и Пашка пошли за мной, причем было видно, что механик едва сдерживает смех. Степаныч же улыбался.

Когда мы снова оказались в доме, я уселся на диван. Снаружи послышался звучный громовой раскат. Буря начинается.

— Ну вот загрузили мы их, — сказал Пашка. — Что дальше-то?

— А ничего, — ответил я. — Придет этот, один, я ему объясню, что по дальней связи нам передали о еще одном случае зверств. И мы отправляемся, как только распогодится. А им скажу дожидаться представителей самостоятельно, а для обороны мы оставим им оружие. А пока ураган, они и так будут по домам сидеть, никто в дождь на улицу не полезет.

— Догадаются же, — заметил Степаныч.

— Не сразу, — я покачал головой. — А дальше мы свалить уже успеем. Так что пошли, переберем, что им оставить, а что с собой забрать. Ну и все, в принципе.

Я выдохнул. С самого начала было понятно, что дорога будет не такой уж и простой. Война идет, пусть и своя: с живыми мертвецами, монстрами, да отбросами рода людского. Но ничего, разберемся. И до цели точно доберемся.

Да. Я в это верю.