"Фантастика 2025-197". Компиляция. Книги 1-28

Глава 1

Я ехал в одной из боевых машин. Гнали мы по шоссе с Севастополя на Белогорск, на которое выехали совсем недавно. Но гул двигателей не заглушал мои собственные мысли.

Потери… Все-таки они оказались слишком велики. И даже победа не может их компенсировать. От моего отряда осталось едва десятка. Погиб один из «росгвардейцев» — Бехр, один из парней Минуты, выбило почти всех деревенских, что пошли в нам. В том числе и Палыча, старика, который влез в самую гущу боя. Импортные остались целы всех.

Их мы отправили вперед, на одном из БТР. Они должны были воспользоваться дроном и навести нашу артиллерию на крепость «Воронов». Сегодня мы ее размолотим. Но, подозреваю, что без потерь не обойдется, и тогда я останусь один.

Гром засомневался. Даже Гром. Тот, кто стоял на моей стороне во время прошлого конфликта, хоть и попытался развести демократию. А Бехр, тот, кто хотел уйти, мертв.

Может быть, я все-таки не прав? Может быть, нужно было уходить?

Но нет. Я не смогу остановиться. Даже если я в действительности останусь один, то все равно продолжу свою войну. Не знаю, что меня гонит вперед. Наверное, со стороны это выглядит, как одержимость. Может быть, они думают, что я просто хочу отомстить за Лику?

Не знаю. Я и сам не знаю. Если так посмотреть, то смысла в этом не было. Мы с моим отрядом вполне могли бы устроиться неподалеку от Севастополя, даже не обязательно возвращаться на базу Росгвардии. Могли бы ездить в зараженный город за ресурсами, построить самую настоящую крепость.

Но во мне все равно присутствовала убежденность в том, что если мы это сделаем, то в конечном итоге «Вороны» доберутся до нас. И даже разбираться не станут, а просто размолотят базу этими же самыми «Градами». И если мы выведем их из строя, сожжем, то они найдут другие машины. Все-таки военной техники в Крыму, как говна, пусть большая часть из нее и находится на передке.

— Ну, что думаешь? — спросил Гром, который сидел за рулем.

— О чем именно? — спросил я.

— О том, что дальше будет. Край, они же не останутся, понимаешь. Сейчас они на адреналине, ты гонишь их вперед своей волей, пока не остыли. Размолотим Белогорск, будут еще потери. И тогда они просто уйдут. Даже импортные, которым в общем-то и идти некуда, все равно уйдут. И ты останешься один.

Я посмотрел на свои руки, и увидел, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Так сильно я их сжал. Усилием воли заставил расслабиться, положил на колени ладонями вниз. Гром озвучивал мои мысли.

— Постараемся обойтись без потерь, — ответил я. — Шансы есть. Дадим несколько залпов с каждой, размолотим там все. Потом войдем на технике…

— Ты же знаешь, что такое городской шум, — пожал он плечами. — Это я не знаю, не участвовал ни разу. И ты в курсе, что в таких делах потерь не бывает. Даже если мы разбомбим весь город к хуям.

А такого мы позволить себе не могли. Потому что там гражданские и много. Рабов со всех окрестностей свозили в эту ебаную столицу, где заставляли работать. И если мы перебьем и их, то относиться к нам станут еще хуже, чем к Воронам.

Потому что те соблюдали порядок, несмотря на зверские методы. Мы же станем для местных самыми настоящими беспредельщиками. И тогда нас самих перебьют. Просто на вилы поднимут, не в прямом смысле правда. А может на колы посадят.

Нас станут ненавидеть еще больше.

— Ну так что? — спросил Гром.

— Да не знаю я, блядь! — не выдержал и сорвался я. — Я вообще ни хрена не знаю. Если хочешь, можешь сейчас остановиться и уезжать. Я тогда сам пойду, один.

— Зачем тебе это надо? — спросил он. — Ты мстишь просто?

Мне оставалось только выдохнуть. Я ведь и сам понятия не имел. Нет, месть тут тоже играла свою роль. За Лику, за мою старую команду, за инвалидность собственную, потому что пуля именно одного из «Воронов» превратила меня в обрубок человека.

Но не только. Дело далеко не только в этом.

— Это все, Край, — сказал Гром. — Штурмуем Белогорск. Сколько от них останется тогда? Половина? Человек шестьсот? Такими силами они все равно не возьмут больше ничего, и до нашей базы никогда не доберутся. И мы уходим.

— Ладно, — это решение далось мне неожиданно легко. Если придется продолжить войну в одиночку, то выбора другого у меня действительно нет.

— Но ты же с нами не пойдешь, верно? — спросил он.

— Не пойду, — я покачал головой. — Я двину дальше. Попытаюсь завалить Мансура, если получится. Тогда вы точно спокойно свой век доживете.

— Надеюсь, ты Наташу и Сашу с собой тащить не собираешься? — спросил Гром.

Я скрипнул зубами и уставился в окно. Тащить с собой девчонку, которая не боец, хоть и успела уже взять свою первую кровь, и девушку-хирурга, которая не способна за себя постоять… На самом деле я понимал, что они могут быть полезными.

Хотя бы потому что Саша может лечить, а Наташа — прикрыть ей в спину в случае чего. Если опять придется кого-то убить, она сомневаться уже не будет. А после четвертого-пятого, ей это станет даваться легко. Не так же легко, как мне, но тем не менее.

Только вот я их люблю. Действительно люблю. Наташу, если не как дочь, то по крайней мере как младшую сестренку. К тому же я обещал присмотреть за ней, а тащить ее за собой в пекло — это совсем не то, что понравилось бы Ирине.

Сашу я тоже… Ну, если не люблю, то по крайней мере я ей очень сильно благодарен за все. За то, что помогает мне не свалиться во тьму. Что со мной будет дальше, не знаю.

— Мы заберем «Грады» и снаряды к ним, — продолжил Гром. — И технику, какую сможем. Из лагеря в лесу можешь взять что угодно, мы остальное потихоньку перетащим к себе. Сам же понимаешь, там еды нам всем на год хватит, а оружия так и вообще до конца жизни.

И тут я понял, в чем дело. Он не просто решил все сам. Он уже успел переговорить с остальными, и они решили все за меня. Это бунт, самый настоящий.

Наверное, я мог бы его подавить. Застрелить гвардейца прямо сейчас и выбросить его из машины. А потом перестрелять еще пару самых рьяных. Но тогда это будет только вопрос времени — кто первым пустит мне пулю в спину.

Ну что ж, значит, все решено. Дальше действовать придется в одиночку.

— Я возьму один из УАЗов, — наконец проговорил я. — Оружия и еды, сколько получится. Остальное забирайте. Сашу и Наташу уговорю ехать с вами, даже если они против будут. Не получится — сбегу просто, уеду, пока они не узнают. Вы только позаботьтесь о них.

— Ты о своей шкуре позаботься, — ответил Гром. — Они ведь тебя ждать будут, сам же понимаешь.

— Ага, понимаю, — кивнул я.

«Уралы» продолжал трястись на ухабах разбитой, скрипели рессоры, и от каждой кочки кочки меня болтало из стороны в сторону. Хотя на самом деле техника ухоженная. Просто не для комфортной езды она сделана — быстро выйти на позицию, отстреляться, а потом съебать так быстро, как получится, пока не прилетела ответка.

Перезарядка в тылу, добраться до новой позиции и опять ебать врага.

Ладно, вроде приехали. Сколько тут осталось? Километров десять. И безопасно с одной стороны, и рассеивание будет не такое большое, как если бы мы совсем издалека стреляли. Градом можно работать на расстоянии от пяти до сорока километров. Но пять — это совсем для отморозков, батарею, которая на таком расстоянии расположится, очень быстро дронами расхуярят.

— Стоп, — поднял я руку.

Гром тут же остановил машину. Я открыл дверь, спрыгнул на землю, махнул рукой остальным, мол, останавливайтесь. Потом рукой указал — в ряд вставайте, в ряд, нечего колонной тут.

— Ну что, работаем? — спросил Пинцет, который уже выбрался из одной из машин.

Он успел провести короткий инструктаж, как и что делать. Но наводить ему придется все вручную, самому. Но ладно, может поймут, и на втором залпе ему уже не придется бегать из стороны в сторону.

Энтузиазма в голосе «росгвардейца» слышно не было совсем. Он, кажется, не очень доволен своим участием во всем это был. Ну а куда деваться, мы все хотели бы спокойной жизни, и все тут поневоле.

Мужики высыпали из кабин, попрыгали наружу из УАЗов. Сразу зашевелились: кто-то побежал к опорам, кто-то уже крутил маховики подъёма направляющих. Железо заскрипело, и за минуту над лесом выстроились в ряд пять машин, направивших свои смертоносные ракеты в сторону Белогорска.

А я смотрел на это и молчал. Поймал на себе взгляд Саши, которая как раз выбралась из салона одного из УАЗов. Как обычно, с красной медицинской сумкой, готовая оказать помощь, когда это будет необходимо.

Ей работать после боя не пришлось почти, Грому ногу обработать, да еще одному парню руку. Подранков больше не было, всех наглухо. Ну еще бы, там ведь такой пиздорез начался.

— Ну, как наводиться будем? — спросил Пинцет, двинувшись ко мне.

— Сейчас, — ответил я.

Я стащил со спины рюкзак и вынул из него ноутбук. Открыл, постучал по клавишам, и на экране появилось изображение с дрона. Точно такой же ноутбук был у Шона сейчас, и они уже успели выдвинуться на позицию.

Город. Узкие улочки, вон теплицы видно, действительно огромный комплекс. Неудивительно, что так много людей там. А если найти возможность газом ее запитать, то можно будет овощи выращивать вообще круглый год.

Пинцет встал рядом, тоже посмотрел на экран. А вот и их крепость, возле стадиона. Действительно настроить они там успели порядочно. Но в этом ничего удивительного, если техника есть. Что нам стоит дом построить, нарисуем — будем жить.

Я отметил перекрестием нужную точку и алгорит тут же просчитал координаты.

— Давай сюда, — проговорил Пинцет. — Углы посчитаю.

Бля, рассеивание у Града девяносто метров. Мирные дома точно зацепит. Но, выбора у нас в общем-то больше и нет. Те, кто останутся жить, станут свободными. Вернутся обратно в свои деревни, кроме тех, что в Дачном жили, его-то больше нет. Это плохо разве?

— Все, готово, — проговорил Пинцет. — Давай, я пошел. Проконтролируешь, как прилетит?

— Ага, — кивнул я и добавил уже по-военному. — Проконтролирую поражение цели.

Пинцет тут же исчез и загремели маховики. Направляющие установок послушно поднялись чуть выше горизонта. Они заряжены, полный боекомплект в каждой. То есть по сорок реактивных снарядов. Этого должно хватить, а мы там все, как положено, отутюжим.

Я даже усмехнулся. Он как пушкарь во времена Ивана Грозного. Когда один профессионал все пушки наводит, порох отмеряет, ядра заряжает и прочее. А кругом стоит куча мужиков-крестьян и просто опасливо крестятся, читают «Отче наш», бормочут «Спаси и сохрани», и надеются, что на очередном залпе пушку просто не разорвет к чертям собачьим.

Прошло еще минут пять. Я снова посмотрел на экран. Хорошо, что сейчас ночь, люди по домам. Не слишком-то хорошее укрытие от ракет «Града», но тем не менее, лучше, чем ничего.

— Гром! — повернулся я к капитану, который так и стоял и смотрел на меня. Похоже, что думал, к чему может привести наш разговор. — Поставь кого-нибудь с дронобойками. Не хотелось бы, чтобы в ответ прилетело.

— Понял, — кивнул он и ушел.

А я снова уставился на экран. Да, тут и людей разглядеть можно, мелкие совсем, как будто муравьи. И не ясно вообще — это бандиты или гражданские. Может быть и то и то.

В голове на секунду мелькнуло сомнение. Может быть остановиться? Развернуть всех и уехать к Севастополю, пробьемся без проблем. А там с этими «Градами» от любого наката можно будет отбиться. Да и дроны есть для дежурства, так что примем врагов мы достаточно рано.

— Край! — крикнул Пинцет. — Готово! Работаем?!

Да. Мы прошли уже столько красных линий, столько точек невозврата, что останавливаться попросту бесполезно.

— Поочередно! — приказал я. — Первая — огонь!

Мгновенно воздух разорвал гул. «Град» ожил, и сорок ракет вылетели из направляющих одна за другой, оставляя за собой огненные шлейфы. Двадцать секунд на залп, по две ракеты в секунду. Небо словно наполнилось горящими стрелами, и через несколько секунд где-то вдали грянул первый раскат. Я посмотрел на экран, и увидел, как там, где находилась крепость «Воронов», один за другим расцветают огненные цветы.

— Попадание! — крикнул я. — Кучно пошло, пацаны! Точно в цель! Давайте следующую!

Снова грохот. Пинцет спрыгнул, достал свой стандартный «росгвардейский» коммуникатор и направил камеру на себя так, чтобы на фон попал работающий «Град». Я заметил, как он чуть улыбается и покачивает головой. На самом деле парень мог собой гордиться. Он ведь не артиллерист по специальности, но смог справиться.

Все вокруг заволокло дымом, а я поймал себя на том, что тоже улыбаюсь. Месть свершается. На камере дрона было видно, как поднимаются новые клубы дыма, как начинают разбегаться первые люди. И снова кучно все пришлось — по базе. Да, если все так же придется, то штурмовать там будет уже некого. Просто камня на камне не останется.

— Третья — огонь! — заорал я. Пинцет продублировал мой приказ, и еще тридцать ракет отправились в полет.

Я чуть не застонал. На этот раз заряд ушел в сторону и прошелся по жилым домам. Я буквально услышал, как рушатся старые строения, хотя это, естественно, было невозможно. Потом увидел вторичный взрыв, и большую часть строения вынесло на хрен на улицу. Это, похоже, газовый баллон взорвался.

— Мимо пошло! — крикнул я Пинцету.

— Посмотрим! — ответил он. — Следующая, огонь!

Четвертая и пятая установки отработали одно за другой. А на картинке с дрона творился самый настоящий хаос. От крепости не осталось вообще ничего, только руины, и местами уже было видно огни пожаров. В городе местами творилось то же самое, но Пинцет, похоже, оказался очень талантливым парнем. Всего один из зарядов ушел в стороны.

Этого достаточно?

Нет. Еще раз как минимум. Сейчас как раз они повылезают, начнут руины разбирать, искать выживших, пожары тушить. А у нас на перезарядку как минимум два с половиной часа уйдет, чтобы потом так же кучно отработать.

Краем глаза я заметил кое-что на камере дрона, посмотрел поближе. Мелкие, как будто лесные букашки, фигурки, разбегались прочь от города, уходили. Похоже, что рабы теперь свободны.

— Перезаряжаемся! — приказал я. — Потом еще залп!

Все. Нет у них больше крепости. И еще как минимум пару сотен бойцов можно списывать со счетов. Но разговор с Громом все еще помнился, как и понимание того, что дальше действовать мне придется в одиночестве.

Позади послышались шаги. Я повернулся, увидел Сашу и тут же закрыл ноутбук. Не надо ей видеть того, что там творится. Да и помощь оказывать местным я ее тоже не пущу. Пусть останется здесь.

— Ты доволен, Край? — спросила она.

— В смысле? — не понял я.

И почему вдруг ни с того ни с сего «Край», а не «Сережа», как обычно.

— Ты доволен или нет? — повторила она.

— Ты о чем? — повторил я.

— Я не думала, что ты решишься, — ответила она. — Ты мне только скажи, там всем пизда? Вы весь город перепахали?

Она еще и матерится. А на моей памяти я ни разу не помнил, чтобы она материлась.

— Ты доволен, Край? — спросила она в третий раз.

Я промолчал. Меня ее взглядом как будто обожгло. В голове гудело ещё громче, чем от залпа «Града». Дым висел в воздухе, и будто заменил собой весь воздух. Я не выдержал, кашлянул все-таки в горле запершило.

— А у меня выбора нет, — ответил я, глядя прямо ей в глаза. — Или мы, или они. Ты же видела, сколько человек сегодня легло.

— Но ты ведь понимаешь, что вместе с ними и другие были? — голос у нее дрогнул, и я заметил, что глаза у Саши покраснели. — Ты же сам сказал, что один из залпов мимо ушел. Куда? В чистое поле? Или по обычным жилым домам?

Я сжал кулаки так, что костяшки снова побелели. Ну как она не понимает, что в войне мирные тоже погибают. И все историю так. Но мы не жгли и не насиловали, как некогда другие. Да, накрыли «Градом», да это — тяжелая и мучительная смерть. Но при прямом штурме погибло бы еще больше. И погибли бы свои. — Да, — ответил я. — По мирным домам. И что? Хочешь, чтобы я сейчас завыл и на колени встал? Чтобы перед каждым трупом извинялся? На, держи пистолет.

Меня прорвало злостью на все это. Последние два дня я и так жил на предельном напряжении сил. Ставки были слишком высоки, и сделать я ничего не мог.

Я вытащил из кобуры своего «Лебедева» и двинулся к ней, перехватил за ствол и протянул. Она качнула головой, но я просто насильно вложил ей ствол в руку.

— Если считаешь, что я не прав — давай. Застрели меня прямо сейчас. Ну? — Нет… — она посмотрела на меня, и ее глаза вдруг наполнились слезами. -Я хочу, чтобы ты хоть иногда оставался человеком. Не только командиром, не только убийцей. Чтобы у тебя что-то внутри оставалось живое. Иначе зачем всё это? Ради чего?

Я выдохнул сквозь зубы, но взглянуть ей в глаза так и не смог. — Ради вас. Ради того, чтобы ты сейчас здесь стояла, а не раком на четырех костях в казарме у этих уебков. Чтобы у Наташи было завтра. Ты думаешь ее пощадят что ли, что ребенок? Да нет, если у них окажется, то дня не пройдет, и будет кому-нибудь постель греть. Блядь, да так все это и закончится, если мы не победим, понимаешь?

— Мы можем уйти…

— И они нас найдут! — ответил я.

— Не найдут! Откуда ты знаешь?

— Саша, это война! — сказал я. — На войне иначе не бывает.

— Ну и целуйся, блядь, тогда со своей войной! — она отшвырнула пистолет куда-то в сторону, как ядовитую змею.

Я аж голову в плечи вжал. Ну нельзя же так с оружием! Ладно хоть он на предохранителе стоит, и не выстрелил.

Саша развернулась и ушла куда-то в сторону. Опять она начинает со своим гуманизмом. Ну что, похоже, что не сошлись мы характерами, что поделать. Я слишком жесткий, а она…

— Ты знала, что так будет! — крикнул я ей в спину. — Ты знала, что я не остановлюсь! Знала, зачем мы сюда идем!

— Я, блядь, не знала! — закричала она, развернувшись. — Я думала, что ты другой! Думала, что смогу тебя остановить! Что со мной ты останешься человеком!

Повернулась и ушла. Я посмотрел вокруг, и увидел, что вообще все мои товарищи глядят на меня вместо того чтобы работать на перезарядке. И Гром, и Пинцет, и Алмаз. Чего они ждут? Что я сейчас дам приказ развернуться и уйти? Да еще чего, блядь.

Может быть она поймет. А может нет. Но в общем-то это ничего не изменит. Мы на войне.

Кто-то, поймав мой взгляд, отвернулся. Другие переглядывались. У каждого в голове сейчас мысль «он положит нас всех».

Но только ненависть к «Воронам» пока что сильнее, чем страх и ненависть ко мне.

— Работайте, бля! — сказал я. — Мы так и так до утра провозимся, не хватало еще чтобы они нас засекли и в ответ уебали!

Все только будто этого и ждали, сразу же принялись за работу, как муравьи. А я посмотрел на восток, туда, где горы Крыма переходили в сплошную степь. Туда, где власть «Воронов» еще сильна. Туда, где уже забрезжили первые рассветные лучи.

Выдохнул, провел ладонью по лицу. Ладно. Главное сейчас — не останавливаться. Если остановлюсь, то умру просто и все.

Глава 2

Четыре БТРа шли колонной по шоссе. Мы были настоящим бронированным кулаком. Танка разве что не хватало, но увы, на базе его не оказалось. А жаль, я бы с удовольствием обменял бы одну из «коробочек» на тяжелую бронированную машину. Хрен что «Вороны» с нами сделали бы. А так у них шансы есть. И их все еще немало.

Дорога вела прямо к Белогорску, и мы шли по ней без всяких хитростей — в лоб. Наша наглость сама по себе уже была оружием. Вот мы и гнали вперед. Еще минута, и мы окажемся в городе. И все.

Оставалось надеяться только на то, что у гражданских хватило мозгов свалить после обстрела. Уверен, что под автоматами их уже не удержать, потому что когда по твоему городу начинают прилетать реактивные снаряды, варианта у тебя два: либо прятаться под подполам, либо бежать в ближайшие посадки. Эти люди останутся предоставлены сами себе, спасать их никто не будет. Когда все закончится, мои просто уйдут.

Я сидел в десантном отделении одной из машин. Внутри стоял гул, сам металл гудел от работы дизеля, каждый толчок колес по разбитому асфальту отдавался в позвоночник. Как назло, вентиляция толком не работало, воняло соляркой, маслом и потом. Но у нас не было особых вариантов.

Двигатель ревел так, что приходилось кричать друг другу в ухо, если хотелось что-то сказать. Но никто не кричал. Каждый был погружен в свои мысли.

Рядом сидел Алмаз, который держал на коленях свой «двенадцатый». Наклонился к нему, уставившись прямо на ствол и что-то бормотал. Молился, может быть? Или проклинал отсутствие комфорта в этом транспорте?

Саша… Саша его в одной из машин в центре колонны, и это я на этом настоял. Наверное, сидит с красной сумкой на плече и молится своему Гиппократу, ну или какие там у врачей боги. Асклепий что ли?

То, что между нами все кончено, стало понятно сразу. Эта ссора на глазах у людей, это все уже необратимо. И я, если честно, чувствовал облегчение.

Потому что они все уедут, а я пойду дальше. И так мне будет гораздо спокойнее за нее. Все будет хорошо.

Иван сегодня был за наводчика, управлял тридцаткой, которая в любую секунду могла выплюнуть очередь. За нами — еще три машины. На этот раз на броне никто не едет, нас так мало, что мы даже десантные-то отделения полность не заполнили. Мало нас, слишком мало.

— Все, пацаны, приехали! — услышал я голос Минуты, который ехал за водителя.

Ну, раз приехали, значит, пора. Я открыл дверь десантного отделения и выпрыгнул наружу. За мной — Алмаз.

Из остальных машин тоже стали выбираться люди. Техника-техникой, но позиции захватывают именно люди. Я прикинул примерно, где мы находимся. Тут от трассы отходила улица, и я даже увидел на стене дома табличку — «улица Тараса Шевченко». Уже пятьдесят лет почти, как Крым снова стал русским, а название так и не поменяли.

Если мне помнилось, эта дорога вела к стадиону, прямо к крепости Воронов. И ее нужно было проверить в первую очередь.

— Ну что? — спросил Гром, который тоже выбрался наружу из другого БТР.

— Вперед, — ответил я. — Под прикрытием брони.

Постучал — заранее оговоренный знак, мол, вперед медленным ходом. Посторонился, отошел на обочину, пропуская вторую машину. Дорога тут свободная, но узкая, так что две едва-едва разъедутся, и на маневры места уже не останется. Но нет вездесущих брошенных машин. И зомби тут тоже нет. Если только люди.

Весь город — это частный сектор, мелкоэтажная застройка. Многоэтажки есть только в центре, да и то их по пальцам двух рук можно пересчитать. Стандартных ПИКовских кварталов, тут не было, и это даже хорошо. Представляю, что было бы, если бы нам пришлось их штурмовать: тесные дворы, огромное количество окон.

— Ну вот и сцена, — крикнул Гром. — Спектакль продолжается?

Я сплюнул на землю. В горле все еще першило после дыма от отстрелявшихся Градов, а теперь еще и солярная вонь.

— Никто вроде не встречает, — ответил я.

— Ну и буфета тут тоже нет, наверное. Пошли!

И мы двинулись вперед, следом за БТРами, которые на малом ходу крутили колесами и двигались вперед. Мы — это Гром, еще пара парней и импортные, которых мы подобрали по пути. От моего импровизированного воинства все равно никого не осталось.

Дома рядом, одинаковые. Но эти люди уже для себя строили, не для туристов. И жили тут. Да вполне нормально жили, пожалуй. Вон справа гостиница стоит, неужели и сюда заезжают? Или это для дальнобойщиков каких-нибудь, тут ведь тоже грузы гоняли.

Каждый метр приближал нас к крепости «Воронов». Точнее к тому, что от нее осталось после восьми залпов из РСЗО. В том, что там есть живые, я не верил, а даже если они и остались, то все, что им светит — это смерть от удушья и краш-синдрома. Ну и от голода для тех, кому совсем уж не повезет.

Представил, как отреагирует Саша, когда увидит плоды наших трудов.

Мысли все равно на нее соскакивали, разрыв наш был… Болезненным, иначе не скажешь. Да, не везет мне с женщинами. Или наоборот, это моим женщинам не везет со мной? Скорее все-таки второе.

Может быть, это правда, что она говорила? «Вот и целуйся со своей войной». По-детски совсем прозвучало, наивно, конечно, как будто в детском саду. Но может быть мне действительно кроме войны ничего не нужно? Не знаю.

А сейчас вперед идем.

БТРы катились дальше, улица всё сильнее сужалась, дома стояли плотнее друг к другу. Где-то стекла вылетели от взрывной волны, где-то стены покосились. Разрушения дальше были все сильнее. Некоторые дома сложились, словно карточные, по-видимому сработало то самое рассеивание в девяносто метров, и к ним тоже прилетело. Асфальт был изрыт воронками, пыль ещё не успела осесть

Мы ехали прямо по следам недавнего ада. Рукотворного. И устроили их его мы сами.

И вот впереди показались остатки их крепости. Не стены и башни, конечно, это не средневековый замок, совсем даже наоборот. Груды бетона, перемешанные с кирпичом и арматурой. Когда пацаны ходили сюда в прошлый раз, они засняли все с помощью дронов, там все в кучу было, все в дело пошло — материал из разобранных домов, нагромождение плит, забор из брошенных машин. А теперь… Остались просто завалы. Осколки и обломки торчали во все стороны, как сломанные кости.

Башни для наблюдения из кирпича и пенобетонных блоков превратились в обугленные каркасы. От стадиона, возле которого они устроили этот форт, остались лишь бетонные кольца и перекошенные ворота.

Мы остановились в полусотне метров. Ветер доносил до нас гарь и запах пыли. Но я чувствовал еще кое-что — паленое мясо. Пожар еще не разгорелся в полную силу, да там и гореть было особо нечего.

Я видел, как даже Гром поморщился — а уж его запахами особо не удивишь.

— Ну, вот она, их столица, — сказал я, набившуюся в рот пыль на землю. — Не Белогорск, а Верден какой-то, блядь.

Тишина стояла мёртвая. Никто по нам не стрелял, тишина.

Я вытащил бинокль, и осмотрел развалины. Движения не видно. Ни одного человека. Но я слишком хорошо знал — так пусто не бывает. После восьми залпов кто-то всё равно выжил. Забились в подвалы, в щели. И уж точно они все вооружены. Вопрос только в том, готовы ли они воевать дальше.

— Смотри, — сказал Алмаз, ткнув пальцем. Я перевёл бинокль. И правда: между бетонных плит шевельнулась тень. Потом ещё одна. За нами кто-то наблюдал. Но стрелять пока не начинали. Поняли, что бесполезно?

— Значит, кто-то выжил, — констатировал я.

— Это плохо, — ответил татарин. Парадоксально: ему приходилось кричать, чтобы я услышал его голос сквозь гул моторов, но при этом голос все равно звучал так, будто он говорил шепотом. — Они сейчас, наверное, очень злы.

Гром хмуро выдохнул: — Надо штурмовать.

Не нравилась ему эта идея, совсем нет. Не хотел он еще больше потерь. А они ведь наверняка будут. Ну не бывает штурма без потерь.

Я опустил бинокль, посмотрел на наши машины. Четыре БТРа, да два десятка людей. Если бы не РСЗО, нам бы никогда не взять эту крепость. А теперь… Осталось только зачистить. Простая методичная работа. Вот так вот без разведки соваться глупо, но мы сейчас на их территории. Хотя…

Я снова вытащил из рюкзака ноутбук, постучал по клавишам. Дрон ведь еще здесь, висит в небе, аккумуляторы пока не сели, даже с учетом, что нам пришлось возвращаться на базу за БТРами, ну а что поделать — одновременно на «Градах» и на «коробочках» у нас выехать возможности не было. Просто водителей не хватает.

Сдвинул джойстик, посмотрел в небо, и даже увидел птичку. Близко совсем, можно рукой помахать. Потом приблизил изображение, и увидел копошащихся на развалинах людей. Они пытались завалы разобрать, чтобы вытащить своих. Но кто-то уже услышал БТРы, и народ разбегался.

— Поехали! — я снова застучал по броне.

Головной БТР двинулся вперед, а мы следом, прячась за боевой машиной, как за укрытием. Проехали еще с десяток метров, и откуда-то сбоку, из окна одного из домов, по нам выстрелили. Засвистели пули. А потом послышался грохот тридцатимиллиметровой пушки, и все тут же затихло. Что ж, в данной ситуации это — ультимативное оружие, кирпичную стену оно шьет как игла тонкую ткань. Больше никто не стрелял.

Еще полминуты, и мы у крепости. Что ж, теперь я мог разглядеть творящееся здесь во всей красе. Секунда, другая, и со стороны развалин послышались крики:

— Мы сдаемся! Не стреляйте! Не стреляйте!

Мы с Громом переглянулись. Уловка? Или в действительности они настолько не ожидали нападения, что готовы сдаться?

— Давай, действуй, — сказал я «росгвардейцу». — Преступников арестовывать — это твоя работа.

Моя — убивать врагов. И если это фокус, в живых там не останется вообще никого.

***

Оставшиеся в живых бандиты столпились на небольшой площади между домами. Без оружия, все в пыли, как будто валялись хрен знает где, кто-то даже стоять не может — сидят. Посекло шрапнелью или еще как-то не повезло. Воевать они не могли, и их осталось едва ли десятка два человек. От двух с половиной сотен.

Рядом — женщины и дети. Не гражданские, а их собственные жены и потомки. И тоже израненные. Под завалами их осталось еще больше.

Тут остались мы с Громом, Саша, Алмаз и Минута. Остальные сейчас зачищали город на БТРах. Выстрелов слышно практически не было, пару раз грохнула «тридцатка», да и все.

Я смотрел на эту кучку пленных, и чувствовал полное удовлетворение. Зло оказалось наказано. Не уверен, что нас можно назвать добром, но кулаки у нас определенно есть. Причем тяжелые такие.

Поймал взгляд Саши, и неожиданно для самого себя увидел в нем ненависть. Самую настоящую. Мне оставалось только покачать головой. Товарищи этих уебков увезли ее коллег в рабство. Один из них пытался ее изнасиловать, и если бы не я, то сделал бы это. А потом, скорее всего, убил бы.

Но нет, у нее не было ненависти к врагу.

На самом деле любого солдата можно превратить в отморозка, который будет готов не просто убивать — уничтожать, аннигилировать. Для этого нужно не так уж и много времени. Своя пропаганда, плюс выходки противников, по типу того, когда на их позициях находишь трупы своих с отрезанными ушами, головами и гениталиями. Или когда в интернете натыкаешься на видео того, что они творят. Или на трофейных смартфонах.

Почему идиоты, когда устраивают зверства, не выключают камеры? Что за прикол в этом вообще? Напугать пытаются? Так страх он еще сильнее ненависть подогревает, а когда у тебя в руках есть автомат.

Я ненавидел этих уебков. Гром тоже, Алмаз и большинство из наших. Кроме импортных, разве что, им было плевать, кого убивать. А вот Саша — нет. Гуманистка. Ненавидела она в данной ситуации только меня. Причем исключительно потому что я не оправдал ее ожиданий. За то, что я сделал свою работу и пошел до конца.

Я снова посмотрел на пленных, и подумал: а что теперь с вами делать-то?

— Ну вроде все, Край? — спросил Гром, посмотрев на меня. — Кончаем их и валим. Ты подумай еще раз. Может с нами поедешь. Работа для тебя найдется, если что.

Он сам-то верит в то, о чем говорит? Что работа найдется?

Рано или поздно ведь выяснится, что мы тут творили. Как я заставлял деревенских пленных бандитов казнить. Как вот это все. И если Сафин и большинство военных поймут, то гражданские их все равно станут ко мне как к зверю относиться.

Нет, мне в мирную жизнь дороги больше нет. И теперь нужно придумать, что делать дальше. Вот пленные. Просто перебить их, а потом отправиться на восток, устроить себе лежбище, и охотиться на «Воронов» и убивать их по-одному в надежде, что у меня получится рано или поздно добраться до Мансура?

Я могу это и умею. Мне приходилось заниматься подобным в Африке и в Южной Америке. Выживать в одиночку.

Гражданские тоже собрались, из тех, что нашлись. Смотрели на нас они не как на освободителей, скорее наоборот, но при этом «Воронов» они явно ненавидели еще сильнее. Если бы мы тут не стояли с автоматами, то они наверняка напали бы уже и разорвали их на куски. Просто потому что их было в пять раз больше. И женам и детям тоже не светило ничего хорошего.

Они ведь тоже тиранили местных и привезенных рабов.

Все они — и бандиты, и их семьи, считали себя хозяевами жизни, главными. Думали, что устроились, что эпидемия их не затронет, что все будет хорошо, и они навсегда в дамках. А потом появились мы. Крюками захватили их и сбросили с пьедесталов на самое дно. И все, теперь их прежнее положение говна не стоит. Вообще ничего не стоит.

И я до сих пор не особо понимал: что мне с ними делать. Особенно с этими бабами и пиздюками.

Но что если сыграть без правил? Совсем-совсем без?

А что если пойти ва-банк? Поставить на кон вообще все?

Хотя что мне терять-то кроме своей жизни? У меня в общем-то ничего не осталось. Меня зверем считают все, в том числе и свои. Вроде бы мы воевали вместе с ними, и они тоже были готовы идти до конца, но потери оказались больше. Я на такое не рассчитывал, наверное. Может быть, ошибся где-то.

Возможно неправильно все рассчитал.

Я вдохнул, посмотрел на Грома, который как раз тащил из портсигара очередную сигарету. Пускай, воздух хуже не станет, все равно гарью воняет. Выдохнул.

Повернулся, услышав очередную очередь «тридцатки». Еще по кому-то отработали.

И решил.

— Эй, уебки! — крикнул я. — У кого из вас семьи тут есть? Жена, желательно с детьми!

Бандиты молчали, только переглядывались. Я снова поймал взгляд Саши. О чем она подумала. Подозреваю, что ни о чем хорошем.

— Да не бойтесь вы, я только поговорить хочу, — ответил я. — Обещаю того, кто первым признается, в живых оставить.

Один из мужиков, высокий такой, с длинными темными волосами поднял руку. Одет он был, кстати, в отличие от остальных вполне себе цивильно — в джинсы и футболку с длинными рукавами, одного из которых, правда, не было. А вот он у другого на плече намотан, в качестве бинта использовали.

— Вышел из строя, — сказал я. — Давай.

Бандиты расступились, пропуская его. Мужик несмело сделал несколько шагов, остановился. Повернулся к толпе женщин и детей.

— Кто там его, выходите давайте, — сказал я. — Не бойтесь, не тронем никого. Я пообещал.

Вышли. Женщина и двое пацанов, малолетних совсем, даже младше Наташи, одному — семь, второму вообще около пяти. Повезло им, что выжили. Хотя многие из таких же детей наверняка погибли сегодня.

— Гром, пошли, перетрем с ним кое-о-чем.

— Чего? — не понял «росгвардеец».

— Пошли, говорю, — ответил я. — А ты вперед иди, и без глупости. Если что, твои первыми лягут.

Мы двинулись в сторону угла дома, во дворе которого стояли. Того самого, в котором газ взорвался. Остановились.

— Как зовут? — спросил я.

— Сема… — ответил он, кашлянул и добавил. — Семен.

— Жить хочешь, Семен? — задал я следующий вопрос.

— Конечно, — кивнул он.

— Так вот, остальных ваших мы расстреляем. И семьи их местным отдадим, мне вообще плевать, что с ними сделают. Думаю, ничего хорошего, они уже сейчас вас на куски разорвали бы, их только мы сдерживаем. Но у тебя есть вариант выжить. Причем не только самому остаться, но еще и семью сохранить.

— И что надо делать? — спросил он.

— А то, что мы с тобой в Кировское двинем. Ты скажешь, что я из местных, что какие-то уебки вашу базу разъебали, а я тебе уйти помог. И сделаешь все так, чтобы меня в вашу банду приняли. Понял?

План сложился в голове только что. Это и будет та самая игра ва-банк. Внедриться к бандитам. Работать на них, подниматься по иерархии. Подсирать по-мелкому, а потом, когда наступит возможность, нанести удар по их верхушке.

Это будет работа в долгую. Но шансы есть. Особенно если все получится.

Может сработать. Все, кто видели меня в лицо, уже мертвы. Да и лицо у меня совершенно среднестатистическое, единственное, что выделяет — шрам. Но волосы уже немного отросли, я давно не стригся, так что и он выглядит не так, как раньше.

А из этих тоже никто живьем не уйдет, чтобы рассказать.

— Чтобы мы не спалились, ты мне по дороге обо всех раскладах расскажешь, понял? Как будто я тут вместе с вами жил с самого начала. За это тебе — жизнь. И семье твоей. Она у моих пацанов в заложниках останется. Если я со связи пропаду — им пиздец. Пошло?

Послышалась очередь. Я повернулся, и увидел, как Алмаз вскинул автомат, а перед ним лежит один из бандитов, одетый в черный спортивный костюм. Подумал, что за ним никто не следит, вот и решился на рывок. Попытаться добраться до парня, захватить оружие и освободить своих.

— Ну что, согласен? — спросил я у мужика.

Он переглотнул, посмотрел на меня, потом на Грома и спросил:

— Точно семью не тронете?

— Пока Край на связи будет, будут живы, — ответил «росгвардеец». По нему видно было, что мой замысел ему не нравился, но он решил подыграть. Оказать мне, так сказать, последнюю услугу.

— А если связи не будет? — посмотрел на меня бандит.

— Ну раз в месяц-то я на связь всяко выйти смогу, — ответил я. На самом деле это был блеф, и я знал, что семью его никто трогать не станет. — Если месяц на связь не выхожу — им пиздец. Так что, согласен?

— Блядь, — протянул он, выдохнул, выдохнул, после чего сказал. — Обещаешь, что семью не тронут?

— Клянусь, — честно ответил я.

— Тогда согласен.

— Отлично, — кивнул я. — Рядом со мной держись.

Мы двинулись обратно к толпе. Бандиты все так же стояли толпой, разве что сбились плотнее. Алмаза испугались. Ну еще бы, когда татарин злится, у него рожа совершенно жуткой становится, я и сам заметил.

— Ну что, господа бандиты, — сказал я. — Вы много хуйни натворили. Так что пиздец вам.

Они поняли. Послышались вдохи, кто-то прикрыл глаза. И в этот момент я поднял ствол.

И отдал приказ:

— Огонь!

Глава 3

— Ну вот и все, — проговорил я, присаживаясь на корточки перед Фредом.

Воняло тут неимоверно. И немытым телом, и парашей, которую последние сутки никто не выносил. Попросту некому было, вот и все, ведь ведь в рейд ушли. Но ничего, на это можно уже забить, это никому не помешает.

— Что все-то? — просипел пленный.

— А то, что нет у вас больше в Белогорске крепости. И вообще никого живого не осталось. Размолотили мы все.

Он озадаченно посмотрел на меня. Я отметил, что ногти на его руке уже успели отрасти, там, где я их отбил. Причем, нормально вполне, ничего не загноилось. Саша заходила что ли, раны обрабатывала?

Тогда понятно, почему она так ко всему отнеслась. Увидела, что я могу делать.

Девушка-хирург никак не шла у меня из головы. Она ведь знала, что я мог, на что способен. Но все равно пыталась остановить меня. И только когда до нее дошло, что я пойду до конца…

Она даже не ненавидела меня. Просто разочаровала.

Но я освободил от «Воронов» эту часть острова, и собираюсь пойти дальше. И так пока от их структуры не останется вообще ничего.

— Пацаны все легли? — спросил он.

— А хрен знает, — пожал я плечами. — Может кто и сбежал. Но вряд ли много. «Грады» — штука страшная, сам понимаешь. Ну да, вы же сами ими Изобильное обстреляли, должны знать.

— Меня там не было, — ответил он, будто попытался оправдаться.

— Было — не было, какая разница, — пожал я плечами. Вытащил из кобуры пистолет, большим пальцем скинул флажок предохранителя.

— И что, теперь убьешь меня? — спросил он. — Я же, типа, вам больше не нужен?

— Вроде того, — согласился я, поднимаясь.

— Край… — проговорил он. — Я же к тебе нормально относился, не обижал. Да, мои парни накосячили… С бабой твоей нехорошо получилось.

Я прислушался к себе. Еще пару дней назад его слова вызвали бы укол в сердце. Но сейчас уже плевать, ничего не осталось. Может быть, я действительно сошел с ума? Или перестал быть человеком? Черт его знает.

Пока двигаюсь и дышу — буду драться. А дальше.

— Отпусти меня, а? — попросил он. — Что я в одиночку смогу? Я уйду. На север куда-нибудь уйду, туда, где пролив теперь. Там поселюсь.

— Понимаешь… — пороговорил я. — Я бы тебя отпустил, честно. Но дело в том, что я кое-что задумал. А ради этого не должно остаться никого, кто видел меня в лицо.

— Да? — мрачно спросил он. — Что, операцию по внедрению задумал? Собираешься припереться к Мансуру и сказать, что на него работать хочешь? Так он тебя не примет. Он левых людей так просто не берет.

— Нет, — ответил я. — У меня на этот случай есть идея.

Я прицелился ему в голову. Если честно, я ждал, что Фред будет умолять, просить не убивать его. И я как-то даже хотел этого, потому что мне хотелось понять свои эмоции по поводу этой ситуации. Но нет, он замолчал, закрыл глаза, только зашевелил губами.

Это на секунду привело меня в замешательство.

— Молишься что ли? — спросил я.

— Ага, — ответил он, не открывая глаза.

— Тебе не кажется, что-то, что вы творили — это не совсем богоугодное дело. Знаешь, если бы вы где-нибудь в Америке это делали, я бы понял. Но тут, вокруг же свои, русские.

— Тут татар половина, а еще куча народа есть, — мрачно ответил он.

— Ну, я в более широком смысле, — пожал я плечами. — Ты на вопрос-то ответь.

— А я в Бога не верил, — сказал он. — Ты знаешь, вот так вот в подвале больше месяца посидишь, не только в это поверишь. Да и в целом, знаешь… Предрасполагает к размышлениям.

— Ну вот и что твой Бог говорит? — спросил я. — Куда ты там отправишься?

— В ад, — проговорил он. — Но мы с тобой там точно увидимся.

Ага. Один человек в прошлом сказал: «Мы все попадем в ад. Но в аду мы будем лучшими». Так что.

— Ну, молись, — решил я. Скажи, как закончишь.

Не знаю, что именно двигало мной в тот момент: желание дать ему ещё немного времени, чтобы привести перед смертью мысли в порядок, или наоборот, желание насладиться его ужасом.

А возможно мне просто не хотелось его убивать. Он в общем-то неплохим человеком был. Сломался просто, вот и все.

Прошло минуты полторы, после чего он проговорил:

— Ладно. Давай заканчивай.

Я прицелился ему в голову и нажал на спусковой крючок. Грохнуло, вспышка отразилась от стен сарая и он опрокинулся на спину. Я поставил оружие на предохранитель, убрал его обратно в кобуру и двинул наружу.

Встретил там Грома, которыЙ посмотрел на меня с интересом:

— Ты его застрелил что ли?

— Ну да, — кивнул я. — А что мне с ним ещё делать было?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Думал, задушишь, чтобы патроны не тратить. Зарежешь. Знаешь, китайская казнь, тысяча порезов, или как она там называется. Ногами забьешь.

— Ты из меня совсем уж монстра не делай, бля, — только и оставалось попросить мне его. — Ты же сам согласен, что-то, что в Белогорске произошло, было необходимо сделать. Сам в этом участвовал. Ты же со мной по пленным стрелял.

— Да у меня и в мыслях не было, — махнул он рукой. — Они по заслугам получили. Но ведь это из-за этого уебка твоя девушка погибла.

Я снова прислушался к себе. Нет, ничего. Вообще ничего, не слышу, не чувствую и не думаю. Было и было. Та часть жизни уже закончена, а теперь меня ждет новая. На новой, так сказать, локации. Новые горизонты…

Да, не радует оно меня. Если честно, то я бы предпочел, чтобы хоть кто-то из пацанов со мной поехал.

— Тебе самому-то нормально работу на середине оставлять? — спросил я. — Понимаешь же, что их структура — это колосс на глиняных ногах. Надавим как следует, и все, пизда им. Вместе справились бы. Я на внедрении, вы бы в окрестностях прикрыли.

— Не, Край, все, — он покачал головой. — После такого они не доберутся до нас. А у нас и техники полно, и оружия, отобьемся в случае чего. А мы отвоевались. Уж извини.

Я понимал его. Причина была в потерях. У него двое легли, в том числе и Бехр, а он был близким человеком, да еще и Руся ранен по-прежнему. С ним все хорошо, конечно, будет, он уже на костыле ходит вполне себе.

Вот он — предел моральной устойчивости, уровень потерь, после которого подразделение биться уже неспособно.

Но самое-то смешное, что даже импортные отказываются со мной ехать. Они всего одного человека потеряли, Бастиана, но все равно. Хотят, говорят, спокойной жизни. И с Громом они спелись уже, он пообещал их представить, и убедить в том, что все нормально будет.

— Ладно, — сказал я. — Ты со своим-то что?

Второго пленного тоже решено было убить. Мне ничего не стоило бы сделать это самому, даже с учетом того, что я вроде как обещал его отпустить. Но Гром решил сделать это сам. Может быть, хочет что-то типа финального выстрела в войне с «Воронами» сделать или еще чего подобного.

С моей точки зрения, решение отступить было глупым. Неужели они на перспективу смотреть не могут?

Ну вот предположим, что шторм не уймется, и никакого десанта, чтобы нас спасти, не будет. И жить нам тут… Ну до скончания времен, насколько нашего века хватит. Что тогда?

У кого перспектив развиться в полноценное общество больше? У «росгвардейцев», которые заняли небольшой лагерь, да еще и вблизи от замертвяченного города, где может что угодно случиться? Например, толпа мертвецов наружу пойдет. Нет, они отобьются, сейчас уж с «Градами», тем более, но…

Не суть. Дело в том, что «Вороны» даже будучи изрядно потрепанными, крыли людей Сафина как козырной туз шестерку. Просто потому что у них больше людей. И больше возможностей воспроизводиться — есть те же деревни. Не удивлюсь, если в конечном итоге они станут детей оттуда набирать в какие-нибудь военные лагеря, где будут делать из них преданных бойцов.

Вон, Турция, янычары. Через море всего, пусть оно теперь и непреодолимое. Но исторический опыт позаимствовать можно.

Короче, с Мансуром нужно было разобраться. И даже не обязательно уничтожать всех «Воронов», мне не нужно убить их всех до единого, чтобы никого не осталось. Это и невозможно. Моя цель — сделать так, чтобы они превратились в разрозненные шайки, которые быстро перегрызутся между собой из-за оставшихся ресурсов организации.

А на это шансы есть. Убей Мансура. Убей того, кто придет за ним. Вырежи еще несколько лидеров. И что тогда?

Тогда останутся местечковые авторитеты, которые смогут взять с собой максимум десяток бойцов. Постепенно они объединятся в более крупные шайки, но вместо того чтобы тиранить местных, им придется драться за то, что осталось.

А ведь и ресурсы я тоже могу попортить.

У меня есть опыт разведывательной деятельности…

— Да ножом по горлу и все, — прервал поток моих мыслей капитан. — Так и лежит там. Хоронить, так понимаю, ты их не собираешься?

— Оттащим куда-нибудь в лес, — ответил я. — Там бросим.

— Да уж, — ответил он. — Мне знаешь, что мозги ебет сильнее всего?

— Что? — спросил я.

— То что Бехра похоронить не удалось, — ответил он. — Вот уж пиздец. А у него семья осталась. Как я им в глаза теперь посмотрю?

— Это всегда тяжело, — ответил я. — Выжившему в глаза смотреть родственникам тех, кто погиб.

— Тебе-то откуда знать? — спросил он. — У вас же все проще было. Похоронка приходит и зачисление средств, гробовые, все дела. Это у нас…

— А тебе раньше, типа, людей терять приходилось? — спросил я.

Он промолчал.

— Вот и не пизди, — только и оставалось сказать мне.

Своих мы уже похоронили на том же кладбище, которое разрослось тем временем до полноценного погоста, тут уж ничего не скажешь. Но приезжать сюда ухаживать за могилами никто не будет, так что рано или поздно оно затеряется в лесу.

Мы тем временем добрались до лагерной кухни, Гром потянул дверь, пропуская меня внутрь. Я вошел и увидел наше невеликое воинство со скорбными лицами. Стол был накрыт, но скромно, хотя выпивки опять же была куча. Все молчали.

Я подошел к одному из столов, открыл бутылку водки, плеснул в самую обычную чашку, примерно до половины и выцедил мелкими глотками. Во рту горечь, глотку обожгло, в животе будто бомба взорвалась, да еще и слезы вышибло из глаз. Но я налил еще.

— Что, пацаны, — проговорил я, поднимая кружку и принюхиваясь к запаху спиртяги. — Речей от меня ждете? А вот увы, не будет никаких речей. Пиздец тут, все.

Опрокинул кружку в себя. Что это на меня нашло вдруг — водку стаканами хлещу? Черт его знает, но мне почему-то очень хотелось напиться. А потом поебаться. Интересно, Бренна не откажет, если я ее попрошу?

Я повернул голову и увидел Сашу, которая стояла скрестив руки на груди и смотрела на меня, не отрываясь. И мне на секунду стало стыдно. Чертовски стыдно. Что ж я творю-то, блин?

Может быть, подойти к ней, поговорить попробовать? Хотя толку-то с того теперь. Да и на самом деле, померла — значит померла. Обсуждать тут практически нечего.

Ладно. Новая работа и новая жизнь.

— Значит ты, Край, говорить не хочешь? — повернулся ко мне Гром.

— Не хочу, — буркнул я, но в голосе послышалось смущение.

Громкие лозунги уже не сработают. Мое невеликое воинство развалилось, на этом все и закончилось.

В голову пришло какое-то дурацкое сравнение. Наверное феодалы в прошлом что-то подобное испытывали, когда шли на восстание против сюзерена, а когда терпели поражение и их войска разбегались.

Бред какой-то, короче говоря. Ладно, все могло хуже быть, гораздо хуже. Хотя бы эти выжили.

— Тогда я скажу, — вперед вышел Гром. — Все, пацаны. Мы свою работу сделали. Те, кто погиб… Должен сказать, они погибли не зря. Зато нас теперь гарантированно не достанут, ничего нам эти уебки сделать не смогут. Так что будем жить. Устроимся у нас на базе.

Он махнул головой, и проговорил:

— Если вас на базе не примут, то найдем другое место для жизни. У Севастополя брошенных деревень достаточно, обустроимся там. Я с вами останусь, плевать на приказы. Так что все. Война окончена. Теперь домой.

— Полковник Васин приехал на фронт со своей молодой женой… — издевательски протянул я.

Гром посмотрел на меня таким взглядом, что было ясно — еще слово, и он пойдет мне морду бить. Я только отсалютовал ему своей чашкой и опрокинул в себя остатки водки. Вытер губы тыльной стороной ладони, налил в чашку еще и двинулся к импортным, которые стояли чуть в стороне и смотрели вокруг. Они особо не слушали, все равно ведь говорили на русском, а они на нем ни бельмеса.

— А вы что, пацаны, реально верите в то, что вас новая жизнь ждет? — спросил я у них на языке Шекспира и Гомера Симпсона.

— Ты пьян, Край, — вдруг достаточно серьезно проговорила Бренна.

Я резко остановился, весь настрой сразу пропал. Если уж ирландка начинает делать мне замечания, значит, я реально захожу за края. Берега теряю.

А нам берега терять нельзя, мы на острове, у нас со всех сторон море.

— Ладно, — сказал я, осмотрелся и положил на стол свою чашку. Пить, пожалуй, больше не буду. — Но вы реально думаете устроиться?

— Да, Край, — сказал Шон. — Гром пообещал, что нам работа найдется. Будем ездить в Севастополь, таскать всякое полезное. Хватит уже войны и с нас. Навоевались.

Ага. Головорезы, которые пошли в ЧВК за легким долларом. У них же у всех руки по локоть в крови. И вдруг и им мирной жизни захотелось. Да что такое случилось-то?

Какой-то голос в голове проговорил: а у тебя самого рыльце-то не в пушку? Ну да, у меня руки в крови не по локоть, а по плечи. Причем как в крови врагов, так и своих. Слишком много народа я положил.

А может быть… Может я просто хуевый командир? Сколько гордился, что мне удается людей оберегать, а ведь на самом деле. Началось все еще с того момента, как я всю команду у моста потерял. Хотя…

И тут и там ведь — случайность, обстоятельства. Кто знал, что на засаде люди сидят? И кто мог предположить, что уебки из Белогорска соберутся и всей силой двинут? И что у них не только техника, но и хорошие водители и стрелки найдутся.

По новым данным разведки… Может быть, с разведкой я и обосрался? Черт знает. Или поторопился.

Но у нас ведь действительно времени не было. Нас искали повсюду и один раз чуть не нашли. Если бы я сам случайно на команду Шульца не наткнулся бы, то уже через пару часов в лагерь прилетели бы дроны.

— А как представитесь-то? — спросил я. — Как Роджер, — кивнул на американского морпеха. — Скажете, что вы — студенты из ЮАР?

— В смысле? — повернулся к нему Шон, взглянул с интересом.

— Я в деревню пришел, форму и оружие спрятал, представился студентом, — ответил он. Мина у него была кислой, похоже, что и он моего поведения не одобрял. — Ну а что мне еще было делать, если я на русском только материться мог, да и то плохо? А так, приняли. Люди неплохие были. Да и вообще там неплохо было, пока «Вороны» не пришли.

Меня потянуло затянуть речь о том, что «Вороны» — это уебки конченые, и разобраться с ними надо в любом случае, потому что иначе они найдут и убьют нас всех, а наших детей превратят в рабов…

Может быть, тогда у меня получилось бы убедить их пойти за мной.

Но я промолчал. Потому что знал, что не поверят. И они слишком устали. Может быть, когда-нибудь, когда я разведаю побольше, найду новую цель, приеду в лагерь «Росгвардии» и расскажу, что случилось?

Если меня после рассказов не признают персоной «нон-грата» и не расстреляют на входе. Может ведь и такое случится. Забрал с собой двоих парней, и по пути похоронил их. Потом взял еще, и тоже нескольких положил. И что-то мне подсказывает, что это были у них единственные потери личного состава начиная с эвакуации из Севастополя.

Я осмотрелся и увидел стоявший на столе ящик пива. «Крым» естественно, что тут еще может быть. Но подойдет. Прохладительный напиток, может быть, взбодрюсь, но напьюсь вряд ли.

Схватил банку, открыл, увидел Алмаза, который стоял чуть в стороне и тоже пил пиво.

— Ладно, пацаны, пойду кого-нибудь другого подоебываю, — пробормотал я почему-тона русском и двинулся в сторону татарина.

Подошел к нему, и заметил, что Алмаз смотрит на меня спокойно, без злости и без страха. Он спокойный какой-то очень, меланхоличный. Вроде из-за смерти Ильяса переживал, но при этом все равно дело делал. Чисто жидкий Терминатор.

А я вот сломался похоже. Я воспринимаю поведение остальных как предательство?

Нет. Они просто слабые. А я достаточно силен, чтобы продолжать.

Да. Так и есть. Или лучше убедить себя в том, что дело в этом.

— А ты что по поводу всего этого думаешь? — спросил я, обвел пальцем так, как будто это объясняло область обсуждаемого вопроса.

— Мы делали это ради свободы, — сказал он. — Но ситуация немного другая. Человек свободен, когда он верит в свою свободу.

— Да? — спросил я. — То есть, когда Дачное держали «Вороны», мы тоже были свободны?

— Ну ты-то вообще творил то, что хочешь, — пожал он плечами. — Сейчас ты тоже свободен. Легко можешь остановиться и поехать с нами. Правда… Я понимаю, почему ты этого не делаешь.

— Это почему? — спросил я, резко трезвея. Сейчас, похоже, какая-то умная мысль будет.

— Потому что тебе главным уже не быть, — пожал он плечами. — Люди тебе особо не верят. Но можешь жить нормальной жизнью.

Блядь. Точно. Неужели я за это цепляюсь? За то, что я больше не командир? Черт его знает.

— А ты бы как на моем месте поступил? — спросил я, тихим голосом, в тень ему.

— Я не знаю, — пожал он плечами. — Слава Аллаху, что я не на твоем месте. И никому никогда не пожелал бы на нем оказаться.

И тут до меня дошло, в чем дело. Еще два дня назад это была моя стая. Сильная и зубастая стая. И я был ее вожаком, самым жестким волком, который может управлять уверенно и спокойно. А теперь ни с того ни с сего я стал для них чужим.

Вот прям совершенно чужим. У них есть новый вожак — Гром, и он перехватил бремя управления. Потому что он — достаточно сильная личность, но при этом не он допустил потери.

Одно успокаивает. Никто не орет о том, что я сделал из них гребаных убийц, как это, кстати говоря, было после Габона. Они сами были в курсе, что мои методы оправданы. Если бы не легло столько человек, они пошли бы за мной.

Я опрокинул в себя остатки банки пива и двинулся на выход. Мне тут места, похоже, больше нет.

Ладно, просплюсь, а завтра нас ждут сборы. Один УАЗ, набрать в него еды и оружия, сколько получится, Семена забрать, а потом на восток. Да, план уже сам по себе неплох, пусть больше и похож на отчаянную импровизацию.

План и импровизация. Вот такие вот дела.

Я увидел беседку, в которой сидела Наташа с книжкой. Она в поминках не участвовала. Она даже ни разу вина или пива попробовать не попросила. Да уж, хорошо ее Ирина воспитала.

А я сам девчонку хоть чему-то научить смог? Или я банально сделал из нее убийцу.

Ноги сами понесли меня к ней. Мне почему-то подумалось, что она попросит взять меня с собой. И представлял, как мне придется уговарить ее остаться с гвардейцами, уехать в безопасное место. Потому что, как ни крути, но двенадцатилетней девчонки со мной места не было.

Сделав несколько шагов, я уселся на скамью в шаге от Наташа. Посмотрел на книжку. Я был уверен, что увижу какую-нибудь «историю КПСС», но нет. Она читала «Карлсона».

— Ты напился, дядя Край, — проговорила она. — От тебя водкой пахнет.

— Да, я знаю, — ответил я. — У взрослых иногда такое бывает. Ну а ты что думаешь обо всем этом?

— Тебе действительно это интересно, дядя Край? — она глянула на меня поверх страниц.

— Ну да, — пожал я плечами.

— Мне, блин, двенадцать лет, дядя Край. Что я могу об этом думать? Мне страшно. От того, что я сегодня увидела, страшно. От того, сколько людей умерло. Хороших людей.

— Плохих людей сегодня умерло еще больше, — ответил я.

— Да, я знаю, — кивнула она. — Но плохих людей всегда будет больше.

Я задумался. Так ли это? Может что-то случиться, что хороших людей ни с того ни с себя станет больше, чем плохих? Ведь не какая-нибудь армия освобождения на территории Крыма появилась, которая убивала бы зомби и помогала мирным людям, а именно банда.

— А я хороший человек? — только и оставалось спросить мне.

— Хороший, — кивнула она. — Но только ты сломался. После всего, что случилось, сломался, дядя Край. И остановиться уже не можешь.

— И что дальше со мной будет? — проговорил я.

— Не знаю, я будущего не вижу, — она пожала плечами. — Может быть, ты убьешь их всех. Или умрешь. Но ничего не поменяется. Плохих людей все равно будет больше.

— И это все, что ты можешь сказать? — спросил я.

— Откуда мне знать, — девчонка отложила книгу и возмутилась. — Дядя Край, мне двенадцать лет. Что я знать могу?

— Устами младенца глаголит истина, — только и оставалось пробормотать мне.

Она ведь действительно сказала важную вещь. Очень даже.

— А ты-то что будешь делать? — спросил я.

— Поеду с остальными, — Наташа пожала плечами и снова взялась за книгу. — Буду у Саши учиться лечить людей. Это будет правильно. Мама этого хотела бы.

— Да… — только и оставалось проговорить мне. — Ты права.

Глава 4

Пока все пили, я ушел спать. И с утра почувствовал себя гораздо лучше — может быть, ударная доза алкоголя сработала в качестве терапии, может еще что-то. Собрался как-то внутренне, короче говоря. Лагерь спал, кроме часовых, изрядно помятых, кстати говоря.

Так что я решил никого не будить, и ни с кем не прощаться. Все, чужие они теперь мне. Взял лучший из УАЗов, покидал туда еды, стволов, воды набрал из скважины, потом разбудил Семена, который спал в сарае. Погрузились и поехали.

Я ехал на машине по дороге длинной. Ну если это можно было так назвать. По какому-то проселку мы ехали, и в планах было выбраться на трассу, а потом двинуть в сторону Кировского.

Машина была буквально набита оружием и едой, отдельно стояло три большие бутыли воды для кулера. В общем-то тут было все, чтобы выживать хотя бы некоторое время на случай, если идея с внедрением к «Воронам» провалится, и мне придется бежать.

Я планировал спрятать ее где-нибудь в окрестностях базы, благо там должно было хватать заброшенных селений. Как мне рассказал Семен, бандиты занимались тем, что уплотняли население.

Буквально — из окрестных деревень забирали выживших и переселяли в столицу, где заставляли работать. Это логично — их так банально проще защитить при необходимости. Ну и контролировать, естественно, хотя подозреваю, что вопрос контроля тут как раз стоял на первом месте. А вот оборона была уже вторичной.

Точно так же они поступали у Белогорска.

— Слышь, Сем, — проговорил я. — А у Керчи такая же фигня?

— Нет, — ответил он. — У Керчи почти никого не осталось, там одна тюрьма, считай. Крепость настоящая, иначе не скажешь, но там никого нет.

— Что, съели всех? — спросил я.

— Да нет, — он пожал плечами. — Похоже, что сбежать успели до того, как мост рванули. Ну кто смог, конечно. Там народ эвакуировался.

— Да уж, повезло им, — проговорил я и повернул руль.

Мы как раз выехали на улицу одной из заброшенных деревень. Здесь по улицам бродили зомби, пусть и было их немного. Но я подозревал, что где-то в окрестностях обязательно должен находиться морф. Потому что это правило такое — если где-то немного зомби, то рядом обязательно найдется эта хищная тварь. Банально: больше мертвечины на один рот, вот они и отжираются.

Зомби на машину практически не отреагировали, так и стояли, продолжали тупить. Раннее утро, что еще поделать. Но воспринимались они сейчас скорее частью пейзажа, чем злобными живыми мертвецами, которые питаются от людей. Если уж совсем честно, то я к ним негатива особенного не испытывал.

Ну а почему? В общем-то это животные, пусть и опасные и жуткие. И проблем они мне доставили далеко не так много, как люди, как эти самые «Вороны». Так за что я должен их ненавидеть?

Я снова повернул руль, объезжая очередного зомби, и продолжил движение.

— Ну, что мне знать-то надо? — спросил я.

— Чтобы внедриться? — поинтересовался Семен.

— Сам же понял, — ответил я.

Нельзя было сказать, что отношения у нас стали приятельскими, но похоже никакой злобы ко мне «Ворон» не испытывал. Хотя должен был, я ведь его семью взял в заложники, а его самого заставил мне помогать. И когда обман вскроется, его непременно накажут. Ну а как иначе может случиться?

А вот страх — да. Причем, очень много страха. Боялся он меня после того, что увидел. После того, как мы в полном составе расстреляли пленников.

— Ну… — пробормотал он. — У меня в таких делах опыта нет. Лучше ты сам поспрашивай что ли, а я тебе отвечу.

Мне оставалось только хмыкнуть. Но вообще действительно стоит выяснить побольше. И не только то, что знал бы гражданский, живущий в Белогорске, но и вообще.

— Кто в Белогорске главный был? — спросил я.

— Парень один, депутат, — ответил он.

— И что про него расскажешь?

— Ну… — проговорил Семен, задумавшись, и продолжил. — Депутат с Мансуром с самого начала, они какие-то дела по политике крутили, и вместе из Симферополя выбирались, когда он бежал. Человек был… Ну человек и человек… Что я еще могу сказать?

— Местных он тиранил?

— Да не особо, — ответил он. — Баб только себе взял сразу трех, гарем устроил. Причем, каждую обрюхатить старался, говорил, что хочет наследников себе в новом мире оставить?

— Опрометчиво как-то… — заметил я. — Как теперь рожать-то?

— Так у нас врачи же были, — ответил Семен. — Мы и раньше их вытащили из больницы, и еще из Дачного привезли.

Ну да, тех самых врачей, которых мы спасли из горбольницы. Их держали в крепости, так что больше их нет. Как-то неправильно получилось, они все-таки спасли меня в свое время.

С другой стороны, чего я о родах вообще вдруг задумался? Мне же самому их принимать приходилось, и прошло все вполне неплохо. Хотя там, очевидно, просто повезло: и баба была рожать готова, и ребенок здоровый оказался. А так ведь в средневековье куча женщин умирала, это ж, считай, открытая рана в матке, когда плацента отходит.

Сейчас там колят окситоцин, метронидазол, и кровотечение сразу останавливается, если никакой патологии нет.

— Понял, — кивнул я. — Значит, какой-то турецкий султан у вас там объявился. А что с ним, кстати, в итоге? Среди пленных его не было?

— Нет, — он покачал головой. — Похоронило его под зданием, когда вы градами отработали. У нас вообще не так много людей спаслось, ну ты сам увидел.

— А что у вас вообще было? Вы же группу навстречу нам отправили?

— Да Депутат этот самый, — похоже, что это оказалось прозвище. — Полную боевую объявил. Заняли позиции, кто в городе, а кто в крепости. Ждали, что вы приедете, появитесь. А тут…

— Смерть с небес, — решил подсказать ему я.

— Ну не с небес, — заметил он. — Вы же не пивтонными бомбами по нам ебашили. Но похоже.

— Ну а чем там местные занимались-то? — спросил я. — Меня же спрашивать будут, что я там делал. Да и тебя тоже. Легенду надо продумать, сам понимаешь.

Легенду. Причем безупречная нужна, иначе и не скажешь. Потому что от этого зависят моя жизнь и продолжение моей борьбы. А еще желательно так залегендировать, чтобы понятно было, откуда мои боевые навыки взялись.

— Да кто чем, — ответил он. — Кто-то в теплицах работал, сам же видел, наверное, у нас там огромный комплекс. Кто-то наших обслуживал.

— И так в городах и сидели? — спросил я. — Я когда в Дачном жил, у нас там было что-то типа команды добровольцев. Вот мы лазали в Судак, приносили оттуда всякие ништяки, чтобы было чем дань платить. Ну и снабжали односельчан, если это так можно назвать.

— У нас тоже была такая команда, — ответил он. — По селам местным ездили и искали, что добыть можно. Там не только наши участвовали, но и рабы. Иногда им даже оружие выдавали, чтобы чистили местность.

— Отлично, — кивнул я. — Вот считай, что я из такой команды. Потянет? Кстати, а чего вы в Симферополь не ездили? Он же под боком, считай, и добыть там можно гораздо больше, чем из Богом забытых сел.

— Ну… — проговорил он. — Мы сунулись один раз. Но ничем хорошим это не закончилось. Там с какими-то местными схлестнулись.

— В смысле? — не понял я. — Там люди живут?

— Да, — кивнул он. — Причем какие-то непонятные. Вот, еле ноги унесли в конечном итоге. Изгой, если знаешь кто это, он по военной части старшим был, собирался команду снарядить и на броне туда двинуть. Но только его убили. Он как раз в Дачное к вам поехал, а на обратном пути его снайпер застрелил. Ваша же работа?

— Наша, — отнекиваться я не стал, но и деталей всех раскрывать не собирался. — Значит, я из одной из таких команд. Думай, Сем, как меня лучше представить будет.

— Ну… — проговорил он. — Я сам в таких командах не участвовал. Да и когда проблемы начались с вами, никто уже по селам не ездил. Все больше патрули, вас искали. Мы, кстати, на них, возможно, наткнемся еще, они не все в город вернулись.

Да, это было ожидаемо. Хотя, подозреваю, что если они в курсе о том, что в Белогорске случилось, то скоро двинутся в сторону Кировского. Вроде как никого из тех, что знал меня в лицо там быть не должно. Да и, собственно говоря, у меня из отличительных черт — шрам на голове.

У меня волосы отрасти уже успели, так что хоть как-то они его, но прикрывали. А еще я кепку натянул. Самую обычную, камуфляжную, как охотники носят. Мы таких достаточно добыли в том охотничьем магазине в Судаке, который разграбили. Надеюсь, что поможет, хотя таскать ее, конечно, придется не снимая.

— Думай, Сем, — повторил я. — Если я приду с кривой легендой, то жить мы с тобой будем ровно до первого вопроса. А дальше нас обоих завалят. Ну, тебя в первую очередь.

Семен сглотнул и снова отвел глаза. Видно было, как он метался мысленно — помочь мне или хотя бы попытаться меня подставить. Но страх всё равно перевешивал. Однако сперва он спросил:

— А почему меня-то в первую очередь?

— Ну так ты же крысу привел, — хмыкнул я. — Знаешь, что в мафии делают с тем, кто привел в семью крысу? Их убивают и отрубают обе руки. Потому что они стали причиной того, что мафиози здоровались за руки с полицейскими. Плюс, с тебя взять нечего, а меня можно допросить. Хотя убьют меня мучительнее, конечно, в итоге, если тебя это успокоит.

— Скажем, что ты был в команде снабжения, — проговорил он после паузы. — Ездил по деревням, собирал жратву, запчасти, бензин. Вам оружие давали, наши в деревни не лезли, не рисковали. Это объяснит и то, что ты с оружием обращаеться умеешь, и то, что зомби не боишься.

— А с чего ты взял, что я их не боюсь? — спросил я.

— Да потому что мы сейчас по мертвой деревни едем, а ты их объезжаешь спокойно, и не дергаешься. Меня вот жуть берет. Хотя тебя я боюсь, если честно, посильнее, чем их.

Я хмыкнул. Однако

— Хорошо, — кивнул. — Но этого мало. Я должен знать все. Что таскали, кто главный. Какие трофеи чаще всего брали?

— Да все, что плохо лежало, — выдохнул он. — Только вы сами этим не занимались особо. Просто зачищали деревни под корень, а потом другие рабы приходили. Брали все — еду, что осталась, даже на огородах и картошку выкапывали. Машины старые на запчасти дербанили. Ну и оружие иногда попадалось.

— Ну вот сразу бы и сказал, — я хмыкнул. — Значит, я не просто хлам таскал, а зомби убивал. А кто в команде был старший? — уточнил я. — Конкретные имена нужны.

— Ну… был один, Леха, Пнем звали. Он всегда ругался, что его гоняют как собаку. Еще один — Татарин, настоящий, из Кировского, — ответил Семен.

— И что с ними сейчас?

— Да ничего, — ответил он. — Оба в крепости были. Леху у меня на глазах на куски разорвало снарядом.

Я усмехнулся.

— Отлично. Значит, я их знал. И если кто-то спросит — скажу, что они погибли. Проверить уже нельзя.

Семен поморщился, но кивнул.

— Легенда должна быть такая, — сказал я вслух, больше себе, чем ему. — Я был в группе зачистки… Рабов где держали?

— Да уж не в загонах, — ответил он. — По домам они жили. Не бежал никто, потому что понимали, что некуда.

— Тогда так, — решил я. — Тем, кто в зачистках участвовал, выдали стволы, так Депутат решил. Мы с тобой на восточной стороне города стояли. Накрыли артой — мы побежали. Что с семьями, не знаем, так лучше будет. Шли мы пешком, поэтому три дня и потратили. Нормально, потянет?

— Да потянет вроде, — кивнул он. — Правда, Депутат оружие вряд ли выдал бы вам. Он не очень доверял.

— А тем, кто отличился? — спросил я.

— Это возможно.

— Вот и я, значит, отличник боевой подготовки, — только и оставалось хмыкнуть мне. — Ну что, ты запомнил?

— Типа того, — кивнул он.

— Семен, — я нахмурился. — Ты ведь помнишь, что зависит от того поможешь ты мне или нет?

Он отвернулся, посмотрел в окно. Ну да, я его понимаю, мы ведь по сути его семью в заложники взяли. Жесткая такая история на самом деле, врагу не пожелаешь. Да еще и напугали его какими-то мифическими сеансами связи, которых если не произойдет, то все для них закончится плохо.

То, что на самом деле его семье вообще ничего не угрожает, ничего не значит. Он-то не в курсе об этом.

— А если ты просто на связь выйти не сможешь? — спросил он. — Я вижу, у тебя, вон, радейка, — он кивнул на рацию, подключенную к УАЗу. — Но мало ли, не будет возможности. Или еще что-то?

— Да даже если так, — я хмыкнул. — Ты думаешь, мы одни что ли едем? За нами еще люди пойдут, только внедряться я один буду. А они в окрестностях побудут, посмотрят. Да и будь уверен, хоть как-нибудь, но на связь я выйду.

— Да? — посмотрел на меня Семен. — А мне так показалось, что они с тобой ехать желанием не горят. Как будто даже совсем наоборот.

— Договорились, — не моргнув и глазом, соврал я. — Ты же видел импортных наемников. Вот они согласились. Им все равно идти некуда, местные их не примут в любом случае.

— Ну да, ну да, — ответил он, снова посмотрел в окно. — Конечно.

— Бля, да не бойся ты, — наконец решил чуть успокоить его. — Если все нормально пройдет, то все хорошо будет. И когда я свое дело сделаю, сможешь к семье вернуться. Остаться тебе вряд ли дадут, конечно, но заберешь ее и свалишь куда захочешь.

— А что ты задумал-то? — посмотрел он на меня. — Мансура завалить.

— Вроде того, — ответил я.

Плана у меня никакого естественно не было. Просто потому что я слишком мало знал о положении там, у «Воронов». Но ничего, по ходу разберусь, это не так уж и сложно будет.

— А что в целом там? — спросил я. — Что про Мансура можешь рассказать, и что в Кировском творится?

— А я ебу что ли? — ответил он вопросом на вопрос. Нервно так достаточно. — У нас три банды, считай… Уже две, одну вы размотали. Действовали друг от друга автономно, остров просто поделили между собой. Мансур над ними главный. Не, у него свои люди есть, считай, доверенные, около сотни, но они обычно мотаются туда-сюда вместе.

— А в Белогорск не приезжали? — спросил я.

— С тех пор как вы нас кошмарить стали, нет, не показывался он, — пожал плечами Семен. — Подозреваю, что побоялся. Хотя не знаю. Уж кому в голову я лезть не хочу, так это к Мансуру. Я его, если честно, и не видел ни разу.

— Ладно, — мне оставалось только пожать плечами. — Рассказывай тогда дальше, как у вас дела обстояли на базе. Все, что знаешь, любые детали. Сам же понимаешь, нас проверять будут, причем не раз.

Он и стал рассказывать, а мне не оставалось ничего другого, кроме как слушать внимательно и запоминать. Ну и вести машину параллельно. В том, что он не побежит каяться, как только мы приедем, я был уверен.

Но был тут и еще один нюанс. Совесть. Да, он не идейный, такой на мое предложение и не согласился бы, скорее всего, просто прагматик, который решил присоединиться к сильной стае для того, чтобы выжить. Тут, может быть, не было и обычной мотивации бандитов, типа власти над слабыми, и тому подобного. Не похож он на таких, вроде как самый обычный мужик с виду.

Но совесть его все равно мучить будет. Как бы не учудил чего. Так что по-хорошему нужно бы его ликвидировать. Не в первую очередь, а потом, как мне более-менее доверять начнут. Тогда проверить мою легенду будет уже некому.

Но ладно, это дело грядущих дней. А пока я впитывал как губка все, что он мог мне рассказать, слушал.

Населенный пункт мы давно уже проехали, более того, с проселка снова свернули на шоссе. А дальше практически по прямой гнать, пока не доберемся до поворота на Кировское. Немного еще осталось, я, конечно, не гоню, но часа за полтора доберемся до места, спрячем машину, а потом на своих двоих часа полтора.

Мы въехали в очередную деревню, которая стояла прямо у шоссе, как именно она называлась, я не знал, проглядел указатель. И тут меня что-то ударило. Зомби. Именно. Тут их нет.

Во всех населенных пунктах, которые мы проезжали до этого, живые мертвецы бродили. А здесь их не было.

— Ну-ка заткнись, — приказал я Семену, посмотрел в окно, а потом по какому-то наитию вдавил педаль газа. Захотелось мне быстрее покинуть эту местность.

А потом по кабине УАЗа забарабанили пули.

Глава 5

— Пригнулся, бля! — заорал я, сам практически лег себе на колени и втопил педаль газа. Дальше дорога свободна, а мне всего пару сотен метров проскочить, и тогда все нормально будет.

Стекло слева от меня разлетелось во все стороны, и меня осыпало осколками. Пули по-прежнему стучали по стеклу. А потом сзади послышался хлопок — это одна из шин взорвалась. Машина тут же пошла юзом, мне пришлось подняться, я резко повернул руль, пытаясь удержать ее, но УАЗ уже уходил в крутой занос.

Я отпустил газ, снова вывернул руль, но машина ехала на слишком большой скорости. И мне не оставалось ничего другого, кроме как втопить тормоз.

Оставшиеся целыми колеса проскрежетали по асфальту, я услышал, как заскрипели тормоза, машина резко встала на два колеса. Я как-то рефлекторно рванулся в сторону, к двери, будто надеялся перевесить ее, но наклон становился все сильнее, и в конечном итоге УАЗ опрокинулся на бок. Одно хорошо — при этом днище машины оказалось со стороны врагов, и нас видно не было.

Двигатель тут же заглох. Хотя и хрен с ним, мы теперь все равно никуда не уедем.

Ремень больно впился в грудь. Я понял, что вишу на одном нем. И это хорошо, что в этом УАЗе они стояли, потому что в военных зачастую в комплектации ничего подобного нет. Чтобы в случае чего покинуть тачку можно было быстро. Похоже, что кто-то, кто занимался раньше машиной решил позаботиться о безопасности пасажиров.

А вот Семен, идиот такой, не пристегнулся, приложился головой, да так и остался лежать. Сознание потерял. Блядь, мне только не хватало, чтобы он шею сломал. Что и тогда делать-то буду.

Я осторожно уперся ногой, чтобы не рухнуть, схватился одной рукой за сиденье и отцепил ремень. Мягко приземлился, наклонился и пощупал пульс у Семена. Ага, сердце бьется, значит живой. И вроде бы даже целый с виду. Отлично.

Но есть момент хуже. В нашу сторону сейчас идут, причем их, очевидно, много, по машине как минимум пять стволов работало, это я на слух различил. Но делать нечего, не сдаваться же нам.

Интересно, это «Вороны» или кто-то другой? Хрен знает. Но люди Мансура наверняка не стали бы стрелять просто так и попытались бы сперва остановить машину тем или иным способом. Видно же, что тачка одна, а людей в ней всего двое. Перегородили бы дорогу, да под стволами вытащили бы.

Бандиты какие-то залетные, которые в структуру «Воронов» не входят? Черт знает. Или здесь тоже какие-то партизаны объявились? Может быть, даже те, из Земляничного, мы ведь с ними связаться так и не смогли. Как я понял, они сделали свое дело и ушли. Хотя была мысль привлечь их к штурму Белогорска, да только контакт потерялся.

Ладно, хрен с ним. Первым делом надо выбраться из машины.

Хотя нет. Первым делом — оружие. А потом уже выбраться из тачки.

Я наклонился, подхватил автомат, который застрял между сиденьями, дернул его, пытаясь вытащить. Нет, застрял. Наклонился, аккуратно отцепил ремень. Все, я при оружии. Включил голографический прицел. Работает, отлично. Ну, прибор надежный, и хоть и стукнулся, все равно.

Запахло бензином. Черт. Надеюсь, не загорится ничего. Уж чего-чего, а умереть в огне мне определенно не хотелось.

Схватка. Значит, снова схватка, и я теперь один. И засаду устроил не я, как это в последние дни происходило, а совсем наоборот, засадить пытаются мне. Ну посмотрим.

Я откинулся назад и ударил ногой в лобовое стекло. Один раз, второй, и после третьего удара мне удалось высадить его. Пригнувшись, выскочил наружу на твердую землю, и тут же наткнулся взглядом на двоих бойцов, что шли в мою сторону.

Прицелиться и уж тем более выстрелить я не успевал, тем более, что они контролировали ситуацию, так что мне не оставалось ничего кроме как провернуться на каблуках и спрятаться обратно за машину. Снова загрохотали выстрелы, пули застучали по машине.

Я обнаружил себя скрючившимся за УАЗом. Автомат в руках, готов открыть ответный огонь.

Блядь, там же Семен сидит. И вытащить его нет никакой возможности. Только бы не искра какая-нибудь, только бы не вспыхнуло…

Может поговорить попробовать? Дело даже не в том, что я боюсь перестрелки. Очень уж мне не хочется влететь в какой-то непонятный замес, едва добравшись до этой части острова.

Эти парни не шутят, очевидно, раз сразу стрелять стали.

— Эй, пацаны! — крикнул я, воспользовавшись паузой между очередями. — Вы кто такие?! Мы вам ничего не сделали!

В ответ прилетела еще одна очередь, а потом еще.

Понятно. По-хорошему они не желают. Ладно, всякое случается.

Так, живым. Одного точно живым, расспросить сперва.

Я перебежал к задней части машины, высунулся и поймал в прицел одного из врагов. Нажал на спусковой крючок. Глушитель хлопнул, парень рухнул на землю. Бронежилета на нем не было, да и тот не остановил бы мою пулю, но все равно отличительная черта. Может быть, это реально не «Вороны»?

Трехсотый, но еще живой. Я вбил в него еще одну очередь за другой, и он замер, обмяк. Все, спекся. Дальше.

Краем уха уловив позади себя шаги, я резко развернулся, вскинул автомат, и успел как раз в ту секунду, когда из-за машины выскочил еще один. Я бы на его месте, кстати, сперва дал бы очередь по лежащему в салоне машины, но он, похоже, надеялся застать меня врасплох, и побоялся спалиться.

Мы прицелились друг в друга одновременно, но я выстрелил на долю секунды раньше. Пули чуть толкнули его назад, и предназначенная мне очередь ушла в молоко, а сам он упал. Я добил его одиночным в голову.

Справа вновь стали стрелять, пули забарабанили по днищу машины.

— Ебашь его, пацаны, ебашь! — послышался с той стороны громкий крик.

Я выхватил из подсумка гранату, благо у меня и этого было вдосталь — с военных баз набрали. Рванул предохранительное кольцо и отпустил рычаг. Запал громко хлопнул, я выждал еще пару секунд, а потом отошел на пару шагов назад и отправил взрывоопасный подарочек вперед и вверх, с таким расчетом, чтобы подорвалась она в воздухе.

Так и получилось. Раздался хлопок и осколки свистнули во все стороны. Я услышал, как они пробарабанили по днищу УАЗа, а где-то чуть в стороне осыпались стекла — задело дом.

Отреагировать они не успели. В такой ситуации обычно не успеваешь ни спрятаться, ни сбежать, разве что на землю упасть. Но при воздушном подрыве это не особо помогает.

— Зацепило меня, пацаны, зацепило! — захлебываясь болью закричал кто-то. Совсем рядом.

А я продолжил развивать успех. Выскочил из-за укрытия, увидел еще одного парня, который лежал на земле, держась за ногу. Осколок прилетел, все понятно.

Он, тем не менее, отреагировал, отпустил ногу, правой рукой выхватил пистолет, прицелился в меня, но я уже преодолел расстояние между нами и ударил его ногой в лицо.

Смачно так, с пыра, как будто по футбольному мечу. И что-то подсказывало мне, что в дворовом футболе за такой удар можно было пизды получить от хозяина меча.

Пробежал несколько шагов вперед, рванул к забору, увидел впереди движение и, практически не глядя, выстрелил, высадил несколько коротких очередей. Увидел, как свалилось тело, и пальнул еще раз, теперь уже прицельно, в голову.

Все, труп.

Чуть в стороне лежало еще одно тело, и как я понял, парень попал под близкий взрыв гранаты. Для верности я всадил в него еще пару очередей. Тело дернулось от попаданий, но ни криков, ни чего подобного не последовало. Он уже мертв. Отлично. Уже минус пятеро, если считать того, которого я приголубил ботинком в лицо. Но он должен еще быть жив.

Услышал справа за забором шаги, тут же повернулся и высадил очередь на весь магазин прямо по профлисту, веером, чтобы точно достать. Выжить можно, если упасть сразу же на землю, но тот, похоже, не догадался и попытался обогнать смерть.

С той стороны послышался крик.

Слева в мою сторону прилетела еще очередь, одна из пуль толкнула меня в грудь, но боли особой не было — бронежилет выдержал. Я тут же рухнул на землю, перекатился и одним движением выбил пустой магазин полным. Потом подберу.

Поднырнул левой рукой под автомат, дернул затвор, отпустил. Все, заряжен и готов к бою.

Высунулся из-за укрытия, и увидел, как еще один парень отходит назад, пятится в сторону открытых ворот. Нет, этот уже побежал, все понятно. Он дал несколько беглых очередей в мою сторону, я выстрелил в ответ, но уже прицельно. Упал.

И наступила тишина. Только за забором стонал раненый. Но никто больше в меня не стрелял. Затаились и ждут? Или я всех уже убил?

Слева забор, там могут еще быть. А вот возьму я и гранаты не пожалею, потому что жизнь у меня одна, и мне очень не хочется терять ее вот так вот просто. Я выхватил из подсумка вторую, РГД-5, выдернул предохранительное кольцо и метнул. Прямо так вот, из положения лежа. Я умел метать гранаты из разных положений, даже, наверное, через себя смог бы швырнуть, и попал бы.

С той стороны послышались торопливые шаги. Я выдал еще одну очередь через забор, захлопали выстрелы и снова наступила тишина.

А теперь можно вылезать? Ну по сути можно, только я через забор пойду. Он невысокий, прыгать через них я уже навострился, так что справлюсь за секунду. Подстрелить не должны.

Резко поднялся, схватился ладонью за столб, подтянулся, уперся ногой и секунду спустя был уже на той стороне. И тут же рухнул на землю на случай, если по мне откроют огонь. По низу целиться уже не так удобно, особенно с той стороны.

Тело лежит впереди, еще дергается. Ага, услышал меня, повернулся, но за оружие не хватается. Вон справа лежит… А это даже не автомат, а двустволка старая, вертикалка. Только глазами лупает.

Ранен. А в живот ранен, держится. Ну, парень, это уже фатально, без хирурга и хорошо оборудованной операционной тебе пизда в течение пары часов. Кровянкой изойдешь, а даже если чудо случится, то от перитонита сдохнешь. А это очень хуевая смерть.

— Сколько вас было? — спросил я.

— Помоги… — хватая воздух ртом проговорил тот. — Помоги, пожалуйста.

Это даже смешно. Во-первых, потому что он понимать должен, что никто ему помочь не сможет. А во-вторых, с какого перепуга ему должен помогать тот, кого они убить пытались? Да еще и так вот, на дороге остановив.

Но выглядит он… Не как военный, хотя те меня еще на подходе изрешетили бы, да еще и так, что машину особо не попортили бы. И не как бандит — ни спортивного костюма, ни кожанки, которые мной уже как их униформа воспринимались. Одет… Да обычно одет.

— Сколько вас было, спрашиваю? — спросил я.

— Восемь, — ответил он. — Восемь было.

Восемь. Если не врет, то я справился. Пятеро убиты, этот ранен, тот без сознания и еще один за забором, но с ним непонятно что. Ладно, рискну, попробую встать.

Я поднялся, сделал несколько шагов в его сторону, наклонился, подхватил двустволку, сунул подмышку. Быстро обшарил парня в поисках еще оружия, но больше ничего не нашел — ни пистолета, ни ножа.

— Полежи пока тут, — проговорил я и двинулся на выход со двора к открытой калитке.

Встал слева, держа автомат наизготовье, прокатился на каблуках, пересекая проем, и тут же выскочил, готовый палить во все, что увижу. Но нет, никто не стреляет, тишина. Огляделся.

Лежат не двигаются. Трупы. Я выбросил двустволку в сторону, перебежал дорогу, оказался у следующего забора, возле которого лежал труп. Глянул на него. Мертв, это точно, можно даже не контролировать. А тот, что внутри лежит?

Дошел до ворот, проверил.

Тоже лежит, ласты разбросал в разные стороны. Сделал несколько шагов в его сторону.

Бля, а я ему в голову попал. Шальняк залетел. Специально так не получится, особенно через забор, а тут прилетело. Но вот тебе еще одна свинцовая пилюля, парень, потому что видел я, как люди восставали и после ранения головы. Особенно если вскользь прошла, и от сотрясения сознание потерял.

Все, в общем-то можно не бояться. Проверить сперва того, которого вырубил, посмотреть, что с ним случилось. Я вышел со двора, уже не таясь, двинулся к парню и остановился в паре шагов, заметив, что шея у него как-то неестественно изогнута. И кровь из ноги тоже почти не идет. А что это значит? А то, что сердце ее больше не гонит.

Наклонился, прощупал пульс на шее, которого естественно не оказалось. Черт, как-то слишком сильно я его приложил, неудобно даже получилось. Допросить собирался ведь.

Ладно, остался еще тот, который за забором. Но сперва надо Сему вытащить из машины. Мало ли, все-таки загорится. Не хотелось бы мне лишиться своего билета к «Воронам» из-за глупой случайности.

Я двинулся в сторону машины. Бензином воняло уже совсем сильно, тошнотворный запах, честно говоря, но ни треска огня, ни чего такого. Просто пахнет. Есть шансы, что не загорится, если где-нибудь искра не проскочит. Вещи спасать надо, это факт. Но другое дело, что надо и парня допросить, а он с пулей в пузе не так уж и долго в сознании будет. Вот и решая.

Подошел к лобовому стеклу, наклонился, увидел Семена, который все так же лежал без сознания. Наклонился к нему, пощупал пульс — сердце бьется. Но уже хорошо, значит, ничего страшного, оклемается.

Забросил автомат за спину, схватился за воротник джинсовой куртки и потянул парня на себя. Не получилось. Рванул второй раз, уже сильнее, крепкая ткань затрещала, но мне все же удалось выволочь его из машины. Оглядевшись чуть, я потащил его дальше, в сторону забора, где и усадил. Он правда, тут же сполз. Только сейчас я заметил, что волосы у него на голове пропитались кровью. Да уж, сильно приложился.

Пристегиваться надо, блин, идиот.

Ладно, пусть полежит пока, им я позже займусь. А сейчас надо узнать, кто это вообще такие. Так что я поднялся и двинулся обратно в сторону двора.

Опять трофеи, кстати. Но их мы собирать не будем, у них всякий хлам — двустволки, карабины, автоматов всего две штуки. В УАЗе гораздо лучше оружие. Вот из них нас и обстреляли. Спрячу где-нибудь здесь же, в деревне, будет схрон дополнительный.

Когда я вернулся во двор, то парня не увидел. Зато прекрасно разглядел кровавый след и примятую траву. Вот ведь придурок, решил, что уползти сможет. Но мне в любом случае не оставалось ничего, кроме как пойти за ним следом.

Я обошел дом и увидел парня, который продолжал упрямо ползти вперед, загребая руками землю и отталкиваясь ногами. В несколько больших шагов догнал его, наклонился, схватил за плечо и перевернул на спину. Как черепаху, блин — говорят, что если морскую черепаху на спину перевернуть, то до прилива она обратно не сможет перевернуться. А уж если несколько камней сверху сложить.

— Отпусти, — прошептал он.

— Куда тебя отпустить-то? — спросил я. — Без хирурга тебе все равно не выжить. Но могу сделку предложить.

— Какую? — спросил он.

Я расстегнул подсумок аптечки и вытащил из него синий шприц с синт-морфином.

— Ответишь на вопросы — ширну тебя, — сказал я. — Тогда без боли уйдешь. Если откажешься, на вопросы все равно ответишь, но тогда тебе будет очень больно. И умрешь тоже хуево.

— Ладно, — прошептал он. — Спрашивай давай.

— Кто вы такие-то? Хрен ли вам от нас понадобилось?

— Люди… — проговорил он. — Просто люди. Из деревень окрестных.

— То есть вы не «Вороны»? — решил я уточнить то, что и так было понятно. Парни Мансура были банально лучше снаряжены. А тут реально какие-то обычные деревенские мужики.

И тут я услышал за спиной шаги. Резко развернулся, вскинул оружие и наткнулся на черный дульный срез автомата. А держал его Семен. Взгляд у мужика был мутный, но он целился в меня.

Что ж, чего-то такого я ожидал, но не думал, что это произойдет так быстро.

Глава 6

Я посмотрел на него еще раз. Палец на спусковом крючке, губы в нитку вытянуты. Я не то что отреагировать, даже моргнуть не успею. Да и если мог бы, убивать его мне нельзя, потому что тогда шансов внедриться к «Воронам» уже не будет. Значит решать конфликт надо совсем как мама учила в детстве: словами, а не кулаками. Хотя я никто с ней в этом согласен не был.

Что ж ему такое в голову-то взбрело? С чего бы вдруг за ствол схватился? Хотя вариантов проконтролировать у меня никаких не было, оружие повсюду валялось. Разве что связывать. Но я не думал, что он так быстро в сознание придет.

— Ну? — спросил я. — И чего ты этим добиться хочешь?

— Сейчас мы пойдем к машине, ты свяжешься со своими и скажешь, чтобы они отпустили моих.

Он тяжело дышал, один глаз дергался. Понятное дело, крепко головой приложился. Может быть, поэтому и переклинило. Или просто очнулся, увидел, что кругом оружие валяется, и решил, что это его шанс выбраться? Черт знает.

— И что дальше? — поинтересовался я.

В его мутных глазах появилось выражение растерянности. Похоже, что он не ожидал от меня такого вопроса. Ну оно собственно и нехарактерно для тех, кого на мушке держишь. Думаешь, что они сейчас дергаться начнут, бросятся на тебя или наоборот умолять будут. А тут спокойно спрашивает.

— В смысле что дальше? — не понял он.

— В прямом, — ответил я. — Машина на боку лежит, никуда ты на ней не поедешь. Будет ли работать рация — большой вопрос. Даже если свяжемся — они сейчас за половину острова. Ты хочешь чтобы родных твоих просто на мороз выкинули? Или думаешь, что тебя будут ждать, чтобы вы встретиться смогли? Думаешь меня на них обменять?

Растерянность на его лице стала еще сильнее. Я посмотрел на него еще раз и как можно более спокойным голосом продолжил:

— И ты реально думаешь, что до места обмена меня доведешь? Да и более того, думаешь, меня кто-то слушать будет? Да кончат они твоих и по делам своим уедут. Вот и все.

Он продолжал слушать. Я заметил, как у него по виску потекла капелька крови, упала на плечо. Он чуть качнулся. Как бы он не окочурился от удара этого. Вот ведь не повезет мне.

Я поймал себя на том, что воспринимаю его не как человека, а как отмычку. Как инструмент, который может мне открыть путь к «Воронам». Плевать мне на самом деле на его мысли, на его родных и близких, насрать с высокой колокольни.

— Ты можешь меня прямо сейчас пристрелить. И не выиграть ровным счетом ничего. А можешь помочь, и если выгорит, получить все. Когда все закончится, вместе вернемся обратно. Заберешь семью и уедешь. Ну или останешься. Как захочешь, короче говоря.

— И реально ничего сейчас сделать нельзя? — спросил он вдруг как-то совсем грустно.

— Неа, Сем, — ответил я. — Ничего сделать нельзя. У нас пути назад нет, только вперед.

— Гнида ты, Край, — сказал он и опустил автомат. — Тварь и гнида, честно говоря. Нет в тебе ничего человеческого.

— Ага, — кивнул я, легко соглашаясь. — Мне в последнее время это частенько говорят. А теперь автомат отдай.

Он сделал шаг назад, и я ожидал, что парень снова вскинет оружие, но нет. Сделал пару шагов навстречу мне, а потом протянул оружие. Он ведь даже ремня не надел, как подхватил, так и поперся.

Свободной левой рукой я забрал у него из руки автомат, сделал шаг в сторону и положил у стены прикладом на землю. А потом вытащил из подсумка еще один шприц с общеукрепляющим и бодрящим средством и протянул ему.

— Это что? — спросил он.

— Это чтобы ты не отрубился, — ответил я. — Ты ж башкой приложился. Не чувствуешь что ли?

Бандит поднял руку, дотронулся до виска, зашипел и поморщился. Потом посмотрел на пальцы, на которых остались кровь и оторванные волосы. И грязно выругался.

— То-то и оно, — сказал я и протянул ему шприц. — Пользоваться умеешь?

— Умею, — мрачно ответил он, забрал лекарство

Зубами сорвал колпачок, а потом резким движением вбил шприц-ручку себе в бедро. Снова прошипел сквозь зубы, а секунду спустя его лицо стало уже не таким напряженным, а взгляд прояснился.

— Хорошая штука, — с каким-то уважением проговорил он.

— Импортная, — ответил я. — От наших западных партнеров нам досталась. И подозреваю, что нам еще кое-что из их химии потратить придется, потому что груз бросать тут нельзя. А пока не хочешь послушать, что нам наш новый друг скажет?

Он только сейчас опустил взгляд и увидел раненого, который продолжал наблюдать за нашим разговором и не вмешивался в него. Только держался за живот. Что-то кровь слишком активно течет, как бы он не умер до того, как мы договорим. Густотина ему вколоть нужно бы, у меня есть, а не жалко.

— Да, если ты такое с друзьями делаешь, то я пожалуй предпочту твоим врагом остаться, — сказал Семен.

— Ну так что? — повернулся я к парню. — Я тебе обезбол, а ты мне рассказываешь все в деталях. Мена?

— Пошло, — просипел тот сквозь зубы.

Я наклонился и вогнал шприц ему в бедро. И следом второй, уже с кровоостанавливающим средством. Меньше шансов, что он помрет до того, как я все услышу. С другой стороны, я ему сейчас просто агонию продлил, потому что загнется он так и так.

— Ну так кто вы такие? — спросил я.

— Люди, — повторил он. — Просто люди из окрестных деревень. Можешь считать, что партизаны.

Я хмыкнул. Недавно ведь сам представлялся другим партизанами, когда мы деревни освобождали. Да уж, времени немного прошло, а вот как ситуация меняется.

— Так вы с «Воронами» воюете что ли? — спросил я.

— Ну да, — он шмыгнул носом. — А вы не «Вороны» что ли?

— Нет, — я покачал головой. — По крайней мере я. Вот этот вот — «Ворон», но он хороший, раскаялся и теперь хочет помочь мне ебнуть их главаря.

Семен только зубами заскрипел от такого издевательства. Ну ладно, какие еще варианты у него есть.

— Как это не «Вороны»? — спросил самоназванный партизан.

— Да вот так. — ответил я. — Не веришь что ли? Честное слово. Меня Край зовут, может ты про меня слышал что-то.

— Край? — переспросил парень. — Охренеть… Ты — это Край?

— А что такое? — мне, конечно, приятно было почувствовать свою известность, но по этом в душе пробежал непонятный холодок. Что еще обо мне могут знать? Может у них тут мои фотороботы развешаны везде или портрет, и я зря тащусь хрен знает куда?

— Так за Края Мансур награду пообещал, — проговорил он. — Два с половиной кило золота за голову.

— А за живого?

— За живого пять кило.

Приятно даже, пусть и тревожно. Не знаю, сколько это — пять кило золота в ценах прежнего мира, да и в местных расценках на драгметаллы тоже не очень разбираюсь, но подозреваю, что много. Целое состояние.

— И что говорят? — осторожно поинтересовался я. — Как они меня узнать должны?

— Так по шраму, — ответил он. — Говорят, у тебя шрам через всю башку. А так не видно особо.

— А вот так? — спросил я, стащив с головы кепи и чуть приподняв волосы.

— Блядь, реально… — протянул он, и я заметил, как из уголка его рта потекла струйка крови. Нельзя затягивать с расспросами, заканчивать нужно побыстрее. — То есть… То есть пацаны все зря легли?

— Ага, — кивнул я. — Потому что спрашивать нужно, а потом уже стрелять.

— Да хуй вас знает, — он закашлялся, брызжа изо рта кровью. Потом вытер губы тыльной стороной ладони и проговорил. — Кто еще тут ездить-то может кроме «Воронов»?

— Ты мне лучше расскажи о том, что в целом в этой части острова творится, — сказал я. — Кто с кем и ради чего воюет. Где «Вороны» сидят и тому подобное.

— У «Воронов» две базы, — ответил он, после чего посмотрел на меня и сказал. — Попить можно?

— Нет, — я покачал головой. — Будешь пить, гораздо быстрее умрешь.

— А чего тогда бояться-то? — партизан вдруг криво усмехнулся.

— А того, что на вопросы ответить не успеешь. Тебе ж не больно? Это плата за то, чтобы рассказать мне все.

— Ладно, — он сглотнул слюну явно пополам с кровью, после чего продолжил. — У «Воронов» две основные базы — Кировское и зона около Керчи. Но Мансур не там прячется, мы его пытались уже подловить, он из одного места в другое перемещается, и еще у него, похоже, где-то нора есть в окрестностях. Мы и искали, и радио слушали, но ничего найти не смогли.

Так. Тайное убежище. Это очень важная информация. Хрен только знает, где он там может сидеть — может в деревне какой-то, на очередной военной базе, а может в пещере или вообще монастыре. Черт его знает. Но запомнить стоит.

— Деревни в окрестностях почти все под ними, — продолжил партизан. — С десяток наверное. Везде контингент стоит. Но часть они уплотнили, перевезли людей. Еще города грабят, по крайней мере Керчь, что-то вывозят оттуда. Короче, практически все тут под ними.

— А вы-то откуда взялись? — спросил я.

— Так пришли парни откуда-то с вашей стороны, ворвались к нам в деревню, бандитов кого постреляли, кого по деревьям окрестным развесили. И у нас выбора не осталось, только уходить с ними. Ясное же дело, что «Вороны» никого за такое по голове не погладят, приедут и вырежут вообще всех. Так что мы и пошли.

Ага. Ну теперь понятно. Значит, мои знакомцы из Земляничного решили не останавливаться, а двинулись дальше, на восток. И тут тоже освободили одну из деревень.

— А что дальше с вами? — спросил я. — Где вы держитесь-то?

— Да нигде мы подолгу не держимся, — ответил партизан. — И с деревнями больше это не канает, так ни одной мы и не смогли освободить. «Воронов» больше стало, они технику подогнали, БТРы, танки.

Так. Ну теперь понятно, почему тем, что в Белогорске сидит, помощи больше не прислали. Забили на них просто. Решили, что лучше сохранить то, что уже имеется, чем рисковать, пытаясь спасти утопающего. Ведь спасение утопающих — это дело рук их самих, верно?

Короче, здесь все сложнее будет. Здесь по деревням не по десятку бандитов с «калашами» сидит, а серьезные парни с техникой. Вот так вот, считай, на новый уровень вышел. Только вот я теперь один, да и резона особого лазать по деревням и играть в партизана у меня нет. План совсем в другом.

— Вот вы и решили щипать, значит, тех, кто по дорогам ездит? — спросил я.

— Ну да, — кивнул он. — Понятное же дело, что если на машине и не из наших при этом, то однозначно бандит.

— Идиоты вы, — кивнул я. — Конченые.

Партизаны, блин. Боюсь представить, сколько случайных людей они уже таким образом успели перерезать, приняв за «Воронов». Вот ведь придурки.

— «Вороны», блин, по одной машине не ездят, — раскрыл я свою мысль. — Они всегда конвоями ходят. Идиоты вы, короче говоря.

Мне оставалось только почесать в затылке. Получается я только что перебил едва ли не десяток своих потенциальных союзников. Как с ними выйти на связь, какие варианты есть?

Если приду, то меня должны узнать. Там ведь люди из Земляничного. Только вот ведь придурки. Им было сказано с деревнями в этом регионе разобраться, а они сюда поперлись. Да уж, правду говорят: заставь дурака Богу молиться, так он и лоб расшибет.

Но на самом деле надо им должное отдать: они до конца пошли. Мои вот не стали, съехали, пытаются в безопасное место вернуться. А эти, похоже, псами войны себя вообразили. Или действительно партизанами. Но так или иначе, это вызывало уважение.

Был бы этот не ранен так серьезно, можно было бы его отпустить, передать весточку. А если я сам приду, ну вместе с Семеном? Ага.

И честно расскажу им, что только что убил их товарищей, потому что те решили остановить меня на дороге. И что тогда? Будет либо еще хрен знает сколько трупов с их стороны, либо два мертвых тела — мое и бандита. Да и с другой стороны, вести этого товарища в их укрытие не хочется.

— Рация, частоты, хоть что-то есть? — спросил я.

— Нет, — покачал головой незадачливый партизан. — План другой. Приезжаем, нас высаживают, тут ждем. Сидим на точке дня три, после чего снова приезжают, уже за нами.

Значит, они автономно действуют. Ну это правильно на самом деле, так если кого-то возьмут, то меньше шансов, что он расскажет об остальных. Только вот это, считай, на лютую смерть своего товарища обречь. Потому что его будут пытать, а когда поймут, что узнать ничего не получится…

Да никто в это не поверит. И мучить будут до самой смерти.

— База-то ваша где? — спросил я.

— Нет у нас базы, — покачал головой парень. — Они машины взяли в той деревне. Вот на них и колесят от одного селения к другому.

Все свое ношу с собой, получается. Как черепаха, которая свой домик сама носит. Или краб. Или еще какое-нибудь животное с панцирем.

— А сюда когда должны приехать?

— Через три дня, — ответил он. — Нас только привезли.

Что ж. Значит, если бы я не стал тратить время и выдвинулся вчера, то не наткнулся бы на них. Не ввязался бы в эту разборку, и не открыл бы счет.

Но это же и означает, что ждать их смысла нет. Ну вот приедут они, допустим. И вместо толпы своих товарищей встретят меня с Семеном. С еще дымящимися стволами. Нет, не в прямом смысле, конечно, но все же примерно так и получится.

И опять же разговаривать с нами никто не станет. Будет еще одна перестрелка. Мы ж не докажем, что они первые начали. Да и насрать им, потому что мы — чужие, а убитые — свои.

Я посмотрел на парня и увидел, что глаза его смотрят в небо и не шевелятся. Более того, уже высыхать начали. Вот так вот, он сам и не понял, как умер. Ну, Царствие ему Небесное, хоть они и пытались нас убить, негатива испытывать к ним у меня не получается.

Наклонился и опустил ему веки. Посмотрел на Семена.

— Похоже, что все не так ладно в королевстве у Мансура, — проговорил я ему. — Что по этому поводу думаешь?

— Да ничего, — буркнул бандит. — Боюсь, что пока мы доберемся, еще на одну банду нарвемся. И ты можешь уже не успеть. И тогда нас убьют. Слушай, дай мне ствол, а?

Я подумал немного, после чего кивнул. В том, что убивать меня смысла нет никакого, я его уже убедил. К тому же он морально не сломлен. Я пообещал ему встречу с семьей, и он мне, очевидно, верит. Не как другу, а как страшному врагу, но верит. Так что…

— Хорошо, — кивнул я. — Бери ствол. Разгрузку с одного из них снимешь. На привал встанем, почистишь, набор я тебе дам. Умеешь же?

— Я служил, — подтвердил он.

— Воевал? — на всякий случай уточнил я.

С воевавшими держать себя надо совсем иначе. Во-первых, потому что большинство из них контуженные на голову — хоть раз, но это так или иначе случится. А во-вторых — человек совсем иначе думать начинает. Если бы я сразу узнал, что он воевавший, то подобрал бы кого-нибудь другого.

— Нет, — бандит покачал головой. — Не пришлось. А вот по тебе сразу видно.

— Видно и видно, — ответил я. — В общем, ствол возьмешь.

— А бронежилет? — похоже, он решил выдоить меня.

— Тоже возьмешь, — решил я не жадничать. Они все равно сейчас мертвым грузом лежат, с меня не убудет. — А сейчас придется руками поработать.

— Хоронить их собрался что ли? — удивился бандит.

— Нет, но стащить трупы куда-нибудь в одно место все равно стоит. Нечего им валяться и разлагаться. У них тут наверняка схрон с припасами есть, раз они целых три дня сидеть собирались. И свои вещи надо куда-нибудь в деревне спрятать, причем так, чтобы не нашли. Ну и в путь с загрузкой двинемся, тоже нужно прихватить по-максимуму. А там поближе к месту опять же спрячем.

— Ладно, — выдохнул он. — Работа так работа.

— Ты нормально? — решил уточнить я и хоть немного проявить участие. — Голова как?

— Болит, но после укола легче будет. Ничего, пожру, посплю, потом еще укол и идти смогу. Машину бы взять где-нибудь…

— Да хули о ней мечтать, — пожал я плечами. — Проебали и проебали. Значит дальше на своих двоих. Пошли давай работать.

Глава 7

Идти было тяжело. Что еще хуже, эту часть полуострова накрыло жарой, солнце дико палило с небес. Мы взяли с собой запас воды, но он убывал с огромной скоростью. Особенно Семен, он постоянно пил, нещадно потел, а еще и ссать ходил достаточно часто.

Да даже мне, привычному к длинным переходам, было тяжело. Чертовски. Тащиться по дороге, да еще и смотреть, чтобы ничего не случилось. Бронежилет давил на позвоночник, а груз тянул к земле. Ну а что поделать, бросить все мы не могли. То же самое оружие — автомат, пистолет, и еще один — АМБ, на случай тихих операций. Соблюдайте тишину, как говорится. И чистоту.

Но с Семой получилось, блин, очень неудобно. Зассыха настоящий. Вот из всех бандитов, кого я мог взять с собой, мне достался парень с больными почками — надо же такое придумать. Так что я подозревал, что вода у нас очень скоро выйдет.

А мы забирались в степную часть Крыма, где не горы. Там-то куча мелких речушек течет, воды полно, всегда можно набрать или попить просто из фильтра, благо у меня такие были. Раскулачил импортных, раз им все равно не нужно.

Но оставалось надеяться, что в какой-нибудь из деревень я найду колодец. Центрального водоснабжения тут не было и быть не могло, в домах скважины в основном. Но для них нужно электричество, чтобы запитать насос. Но все же скважина — это дорого, так что где-то могли набирать воду и по-старинке. Ведрами, короче говоря.

Мы прошли мимо нескольких деревень, и во всех из них я видел зомби. Не очень много, но нас сейчас всего двое и лучше не связываться. Нет, в своих силах я уверен, и знал, что при желании смогу зачистить небольшое село даже в одиночку. Только сожгу при этом кучу патронов.

А у меня их было немного, основную часть пришлось оставить в схроне. И тратить их почем зря мне вообще не хотелось. Вот и обходили.

Но время постепенно шло к вечеру, солнце постепенно скатывалось по небосводу к горизонту. И стало ясно, что нужно искать ночлег. В общем-то мы могли бы остановиться и прямо в степи, поспать на земле, но застудить почки мне не хотелось, достаточно Семена.

Так что когда перед нами появилась очередная деревня, я остановился. Достал бинокль. Осмотрел его — да, я ведь так и таскаюсь с ним. Память о Шмеле, можно так сказать.

Насколько же проще мне сейчас было бы с этими парнями. Вот уверен, что Шмель и Овод не отвернулись бы от меня и пошли бы дальше. Они были достаточно рисковыми, чтобы воевать дальше, а если учесть, на что успели насмотреться…

Но увы. Один сейчас лежит в земле неподалеку от Дачного, а второй… Да хрен знает, что с телом второго случилось…

Подняв бинокль к глазам, я подрегулировал яркость и воспользовавшись цифровым увеличением посмотрел на улицы деревни. Стоят. Немного совсем, на этой улочке десятка полтора всего видно. Но дальше должно быть больше.

Но не очень. Потому что из этих деревень большинство наверняка успело сбежать. Надеюсь, они добрались до Большой Земли, и их уже успели расселить из временных лагерей. Дали каждому по государственной квартире в ПИКовской многоэтажке. В ипотеку, естественно, бесплатно никто никому ничего давать не станет.

— Ты туда идти собрался? — спросил Семен. Будто с надеждой, что я просто так смотрю, из интереса.

— Ну да, — кивнул я, оторвался от окуляров и посмотрел на бандита.

Тот съежился. Ну да. Я уже успел запомнить, что «Вороны» с зомби связываться не очень любят. Я за это их презирал. Только деревенских кошмарить и умеют.

— Может не надо?

— Ночь наступает, — все-таки решил пояснить я. — Нужно закрыться в надежном месте и переждать до утра. Зомби более активными становятся, опасно.

— Так они ж в городах и деревнях, — сказал он. — С чего бы мы в степях на них наткнуться должны?

— Всякое бывает, — ответил я. — Ну и морфы не только в городах встречаются. Они уходят, бывает. А я все-таки намерен выспаться, а не караулить тебя всю ночь.

— Так могли бы по очереди подежурить, — проговорил бандит.

— Нет, — я качнул головой. — Извини, но я тебе пока не так доверяю. Да и в любом случае, лучше запереться и вдвоем поспать. Ты зомби ссышь что ли? Они ж не страшные совсем.

— Да… — протянул он, отвернувшись. Не хотелось ему в своем страхе признаваться. — Противно просто. Да и есть понимание, что один укус и все, пизда. Кстати, отрубание конечности не спасает.

— Да? — повернулся я к нему.

Это новая информация. Мне никому рубить руки-ноги не приходилось. Да у нас и не кусали никого в общем-то, потому что мы всегда осторожными были и не подставлялись.

— Ага, — кивнул он. — Пробовали. Все равно лихорадка, смерть, а потом воскрешение.

— Ну не помогает, и не помогает. Тут все просто, — сказал я. — Просто не давай себя кусать.

— Ну да, — подтвердил он. — Если ты бездомный, то просто купи себе дом.

— Да я серьезно. Зомби эти — медленные и тупые. Вот морфы — гораздо страшнее. Но если начнем сейчас, а потом запремся в каком-нибудь из домов, то нас они не достанут. Главное найти такой, чтобы с решетками на окнах был. Вон, видишь, в дальней части деревни богатые коттеджи. Хоть один, но такой должен быть. Запремся и спокойно поспим.

— А как мы в него влезем?

Вопрос резонный, конечно, но что-то придумать можно.

— По ходу разберемся, — сказал я. — Все, пошли. Тебе даже стрелять не придется, думаю. Лишний раз не пали, на пальбу зомби со всей деревни сбегутся, да и мало ли кто еще услышит.

— А твои? — спросил он.

— На глушеные выстрелы твари не реагируют. Ну все, идем уже.

Я взял автомат наизготовку и двинулся в сторону деревни. Быстрее начнем, быстрее закончим. А укрыться нужно до того, как солнце окончательно сядет, там опаснее уже будет. И зомби быстрее станут, и мало ли. Вдруг здесь все-таки есть морфы.

Твари обратили на меня внимание достаточно быстро. Это ранним утром они продолжали бы тупить в пространство, но сейчас они были уже вполне себе активными. Так что повернулись и двинулись в мою сторону.

Я прицелился в ближайшего, навел точку коллиматорного прицела ему в голову и аккуратно на выдохе потянул на себя спусковой крючок. Хлопнул выстрел, тварь поймала пулю между глаз и рухнула на землю.

А остальные резко ускорились и двинулись в мою сторону. Нет, они не бежали, настолько отожраться не успели, но вполне себе бодро ковыляли, с каждой секундой приближаясь. Я выстрелил еще дважды, и двое живых мертвецов присоединились к лежащему на земле товарищу.

— По сторонам смотри, — сквозь зубы приказал я Семену, заметив, что он смотрит на идущих к нам тварей, как заговоренный. — Предупреждай, если еще покажутся.

Нет, они на хлопки пойти не должны, проверено уже тысячу раз. Но мало ли, что может случиться, верно?

Еще одна тварь, когда-то молодая женщина без одной руки, в разорванной футболке, да еще и с обожранным боком — с правой стороны ребра торчали, да еще и одной сиськи не было, раскачиваясь двинулась к нам. Я выстрелил один раз, но пуля пролетела мимо, угодила в грудь зомби идущего следом. Второй — тот же результат.

Оставалось только попытаться предугадать траекторию ее движения, потому что раскачивалась она хаотично и так просто попасть у меня не получалось. Ну да, у нее еще и на одной из голеней мяса практически нет. Как она вообще умудряется ходить?

Выстрелил в третий раз, и на этот попал. Тварь рухнула на землю, да так и осталась. А следующий, которому уже досталось две пули, вдруг споткнулся об нее и упал. Но вместо того чтобы подняться, принялся перебирать руками-ногами, пополз вперед, причем быстро так, сволочь. Я всадил пулю ему в башку, уже когда он оказался в десятке метров от нас.

Остальные твари, те, что стояли дальше по улице, тоже двинулись в нашу сторону. Я расправился с ними, потратив еще с десяток патронов. На всякий случай сменил магазин на полный — мало ли, что может случиться. А этот потом добью в более спокойной обстановке.

Огляделся. Никого больше не было, никто не выходил, с перекрестков не валила толпа.

— Пошли, — проговорил я.

Нам надо было через всю деревню пройти, чтобы до богатых домов добраться. Вот туда дойдем, и уже тогда будем думать, где спрятаться. В общем-то и без решеток дом подойдет, что-то я не думаю, что здесь будет морф или другие успевшие отожраться формы зомби. Как ни крути, но не может в деревне быть столько биологического материала, чтобы отожраться.

Разве что кто-то корову держал. Да уж. Пары человеческих трупов хватало одному зомби для того, чтобы с гарантией превратиться в морфа. Сколько же таких может вырасти на бычке, скажем, в тонну весом? Или во что превратится тварь, которая сожрет такого бычка?

Может быть, блин, и хорошо, что сейчас домашнюю скотину никто практически не держит, особенно тут, в курортных местах. С другой стороны…

Как обычный зомби будет такую корову убивать? Да ей, если надоест сидеть в загоне, она просто ворота снесет и сбежит. А на животных зомби-вирус, как мы уже успели понять, не действует, так что укусы ей вообще поровну. Если только какую-нибудь артерию или вену не заденет, чтобы жвачное кровью истекло.

Когда мы добрались до поворота, я увидел, что дальше еще полдесятка зомби. И отреагировали они на удивление быстро: повернулись и побежали. Краем глаза я заметил, как перекосилось лицо бандита. Он явно испугался.

А вот у меня в душе страха не появилось. Потому что твари на расстоянии полусотни метров — это почти такие же мишени, как в тире. Раскачиваются, разве что. Но ведь и там можно «по тарелочкам» пострелять, которые на интерактивный пулеуловитель проецируются. И они тоже двигаются, причем по непредсказуемой территории.

Хлопок глушеного выстрела, гильза летит куда-то в сторону, падает на асфальт, со звоном отскакивает от него. А тварь поймала пулю в голову и рухнула на землю, да так и осталась лежать.

Еще одна тварь бежала, вытянув в мои стороны руки, скакала огромными прыжками. Я поймал ее голову в прицел, снова нажал на спуск. Хлопнуло, и она споткнулась, упала, перекатилась через голову и замерла.

По третьему я промахнулся, причем дважды. Достал только когда между нами осталось с десяток метров. Пуля толкнула монстра назад, он упал.

Сейчас я смог разглядеть их нормально. И зубы во рту, которые больше подходили бы собаке, чем человеку, острые, длинные. И когти, в которые превратились ногти — прочные, толстые, желтоватые такие. Интересно, а у зомби бывает грибок ногтей?

Бред какой-то в голову лезет.

Я выстрелил еще раз, и упокоил предпоследнего зомби. А последний неожиданно сместился в сторону, будто знал, куда я выстрелю. Пуля ушла в молоко, я снова поймал его голову в прицел, опять нажал на спуск, и он снова рванулся в сторону.

А между нами тем временем оставалось метров пять, которые он преодолел рывком.

Но я встретил его мощным ударом ботинка, таким, как будто дверь выбивать собрался. Даже в голеностопе что-то хрустнуло.

Обычного человека от такого вывернуло бы. И он бы точно упал и, может быть, не поднялся бы уже никогда. Зомби же просто отбросило на шаг назад, он качнулся, но я уже приставил к его голове трубу глушителя и нажал на спуск. Только мозги расплескало во все стороны.

— Сзади! — услышал я позади панический крик бандита.

— Не ори, бля, — только и оставалось сквозь зубы пробурчать мне. — На крики они очень даже идут.

Резко развернувшись, я увидел как Семен целится в тварей, что идут к нам с другой стороны улицы.

Немного. Еще с полдесятка. И эти — медленные, мяса человеческого им не досталось. Так что я прицелился, нажал на спуск, и еще один живой мертвец, оказался окончательно упокоен.

Я видел, что бандит тоже хотел открыть огонь. Ему было не по себе. Но, молодец, сдержался. Понимал, что у меня в случае чего шансов больше.

Трижды нажал на спуск. Промах и два попадания, но одно можно считать условным — пуля только чиркнула тварь по виску. Сперва я подумал, что упокоил ее окончательно, но упавший зомби тут же стал подниматься, мотая башкой, как собака, которая только что выбралась из воды.

Я выстрелил еще раз, и он сдох. А потом добил оставшихся зомби.

Огляделся. Чисто, нет никого. Нормально.

— Дальше, — приказал я.

Богатые дома были уже совсем близко, и я решил ускориться, тем более, что на улице никого видно не было. Даже чуть пробежал.

Улица делала поворот градусов под сорок пять, здесь даже знак дорожный был, предупреждающий об этом. И пешеходный переход с лежачим полицейским. Надо же, до этого особо такое не встречалось, а тут вот позаботились о людях. Хотя тротуаров все равно не было, идти пешеходам предполагалось прямо по обочине дороги.

Еще трое тварей, у самых богатых домов. Здесь уже не избы, двухэтажные коттеджи такие, один к одному, как отборные маринованные грибы в банке. Но отреагировать они не успели, только повернулись в мою сторону. Я выстрелил еще трижды, и они упокоились с миром.

— Все, дошли, — сказал я и кивнул на дом из красного кирпича, что стоял чуть в стороне. Там во дворе и сад был, деревья какие-то росли. А самое главное — на окнах второго этажа было видно решетки, мощные такие. Их, наверное, вырвать можно только если грузовик подогнать, трос привязать, да дернуть как следует. Морф точно забраться не сможет, при всем желании.

И забор был кирпичный, высокий, только ворота из профлиста в цвет, темно-коричневого цвета. Чтобы машину загнать можно было, очевидно. Ну да, а зачем еще они нужны могут быть?

— Вот этот, — сказал я, кивнув на дом. — Посмотрим. Подсади, чтобы я перебраться мог.

Мы подошли к забору. Автомат за спину, пистолет в правую руку. Бандит сложил ладони лодочкой, я оттолкнулся, схватился за верхнюю часть забора, осмотрелся. Никого не видно.

Перепрыгнул, но никто на меня не бросился. Вообще никого нет.

Двинулся к калитке, рванул щеколду, потянул на себя, кивнул бандиту, мол, заходи. Он тут же рванул внутрь и запер за собой. На лице парня отразилось облегчение. Похоже, что тут он считал себя в безопасности.

Справа послышался шорох. Я резко развернулся, вскинул пистолет, и увидел, что листва на дереве шевелится. Так, а это еще что? Неужели зомби научились по деревьям лазать? А может быть, это какие-нибудь особые, мать их, зомби?

Секунду спустя листва на ветке разошлась, и я увидел любопытную кошачью морду.

— Тьфу ты, блядь, — пробормотал за моей спиной Семен. — Напугал.

Я рассмотрел кота внимательнее. Рыжий такой, яркий. Местный, у кого-нибудь из деревенских жил? Или, может быть, просто бродячий? Черт знает?

— Кис, кис, кис, — не знаю почему, пробормотал я. Просто в голову пришло.

Кот будто помотал головой, а потом вдруг вытянулся дугой, отклячил жопу со стоячим хвостом и зашипел.

— Ладно, — ответил я. — Я вас тоже не люблю.

Хотя стоило признать, что у кошек шансов выжить в действительности гораздо больше, чем у бывших домашних собак. В особенно если это обычные кошки, а не какие-нибудь изъебистые породы вроде сфинксов. Ну и не совсем домашние, которые на улицу выйти боятся.

Пищи вокруг в избытке, в степях мелких мышей и других грызунов полно, которых можно сожрать. Зимой разве что беды начнутся, там кормиться будет нечем. Хотя, есть ведь птицы еще, как вариант, они далеко не все улетают.

Ладно, кот и кот. Чего он мне сделает? Да ничего. А вот я лучше пойду посмотрю, что в доме.

Сделал несколько шагов вверх по крыльцу, потянул на себя дверную ручку. Заперто. Естественно.

— Другой посмотрим? — спросил Семен.

Проблема только в том, что это был единственный из домов, на окнах которого были установлены решетки. Тут, очевидно, действительно богатый человек жил. Ну либо построил себе этот домик на случай, чтобы лето проводить. Или чтобы укрыться где-нибудь. Убежище — это нормальное дело, думаю, большинство хоть что-нибудь понимающих в жизни бандитов его имели.

Хотя почему сразу бандит, может быть, честный труженик. С таким-то домом. Ага.

Дверь я взломать не смогу. Вот Ильяс сделал бы это легко. Или Гром, он бы тоже справился. А я разве что болгаркой петли спилить могу.

Но отступать не хотелось.

— Пошли, пройдемся, — решил я.

Двинулся вдоль дома, внимательно осматривая его. С одной стороны, дальше, а потом обнаружил на чердаке окошко. Открытое. Вопрос только в том, как туда забраться.

С другой стороны, если было окошко, значит, и лестница должна иметься. Нужно только ее поискать.

Взялись за поиски. Прошлись немного, но ничего не нашли — сад, да сарай, который тоже закрыт, но уже на навесной замок. Хилый надо сказать, от честных людей. Его я и сорвал с помощью рукояти тактического томагавка, использовав его как лом.

Вошел и сразу же почувствовал, как пахнет бензином. Ну да, вот генератор в углу стоит. Как я понял, в Крыму с электричеством вообще бывало не очень, и периодически его отключали, и вот этот парень, хозяин дома, решил генератором обзавестись. Ну, тут наверное и скважина есть, не верю, что он такой дом построил, а скважину не пробурил. Хотя может быть, это не парень вообще, а женщина.

Вообще дом надо запомнить, как укрытие на всякий случай. Если в него все-таки удастся влезть.

Еще триммер для газона там оказался, инструменты какие-то. Нет, это все-таки не укрытие, тут жили.

Почему-то очень живо представилось, как я хватаю этот самый триммер, включаю его, а потом под рев моторчика иду пилить зомби. И во все стороны кровавые брызги разлетаются. Ну, если бы я это увидел в каком-нибудь фильме, ремейке «Ночи живых мертвецов», то не удивился бы совсем. Там на выдумки горазды.

Реальность оказалась совсем иной. Без ствола, да еще и желательно глушеного, делать нечего. Тебя сожрут.

Лестница здесь тоже обнаружилась. Здоровенная и почему-то деревянная. Так что мы ее вытащили, подставили и я забрался наверх. Влез через окошко и оказался в темном и пыльном помещении.

Вытащил пистолет, включил подствольный фонарь. Чердак в отличие от ожидаемого не оказался завален всяким хламом, как это было в Дачном. Вполне цивильненько все, чисто, что-то типа комнаты отдыха. Телевизор стоит, стол, на нем — кальян. Диван большой, и очень удобный даже с виду. И пахнет вкусно — в углу какие-то травы висят. Целебные, наверное, хотя я в них не очень разбираюсь.

— Жди внизу, — приказал я Семену, высунувшись в окно. — Я проверю и, если получится, открою дверь.

— Принял, — кивнул он, хотя было видно, что от моего приказа ему не по себе. Но не сбежит. Куда он теперь денется.

Да потому и не сбежит, что на зомби нарваться побоится. Мы в деревне далеко не всех убили. А это и хорошо, наверное, потому что если какие-нибудь незваные гости приедут, то мы шум услышим. Даже если это глушеные выстрелы будут. Плохо только то, что на трупы прийти могут, отожраться.

Придется, наверное, почистить. Пройтись и собрать тела, стащить их в какой-нибудь сарай и запереть там. Морф, наверное, деревянную дверь выбьет, если почувствует вонь мертвечины, а обычные зомби не смогут. Сил не хватит.

Оконце чердачное тоже закрыть можно было, причем дверца была крепкой. Ну что ж, реально неплохое укрытие будет, морф сюда не заберется.

Я спустился вниз по лестнице и оказался этажом ниже. Несколько комнат, двери открыты. Проверил одну — спальню, вторую — детскую, и так далее. На всякий случай открыл шкаф, посмотрел — пустой.

Значит все собрали и вывезли. И раз одежду забрали, значит, заранее уезжали. Может быть, еще даже до эпидемии, когда только Война началась. Ну что ж, надеюсь, они не пропали, и живут счастливо. Спасибо им за такой хороший дом.

Он, кстати, и обставлен был неплохо, мебель дорогая, кровать в спальне так вообще монументальная со здоровенным ортопедическим матрасом, который, наверное, под сотню килограммов весит. Что ж, на нем я и буду спать.

Спустился на первый — тоже чистенько и пусто. Кухня вот, совмещенная со столовой, большая, наверное к хозяину частенько гости приезжали. Проверил шкафы — тоже все забрали, кастрюли только какие-то валяются, ножи, вилки. И пачка чая в пакетиках.

Нет, ключей тут быть не может. Значит, придется залезать и вылезать через окно. А лестницу, наверное, просто затащить наверх можно. Дверцу закрыть, и никто до нас не доберется.

Я вернулся на чердак, посмотрел на Семена, который продолжал озираться по сторонам. Солнце уже начинало садиться, закат брызнул во все стороны оранжево-розовым.

Услышав меня, бандит задрал голову, посмотрел вверх.

— Ну что? — спросил он.

— Тут ночевать будем, — ответил я, а потом стал спускаться по лестнице. Спрыгнул на землю. — Но сперва поработаем.

— Что?

— Трупы надо спрятать, чтобы на них зомби не отожрались, — сказал я.

— Опять таскать, — он поморщился.

— Ага, — я же улыбнулся. — Бери больше, кидай дальше, пока летит, отдыхай. Пошли давай, раньше разберемся, раньше поужинаем и спать завалимся. Выходить нам тоже засветло.

Глава 8

Солнце уже окончательно село. Чтобы ничто не могло выдать наше присутствие, я еще и шторы закрыл, они тут плотные были, темно-синие. Похоже, что рассветы не нравились хозяевам дома, вот он и повесил такие, чтобы солнце не проникало.

Но чтобы свет был, я подвесил к люстре обычный ручной фонарик на скотч, при этом линзу отрегулировав на максимальное рассеивание. Он не очень ярким работал в таком режиме, зато нам не приходилось сидеть в кромешной темноте.

По случаю остановки на ночлег мной было решено распаковать один сухой паек, разогреть еды и относительно нормально поесть. Ну еще бы, мы весь день не жрали ничего, кроме пары белковых батончиков. А это еда такая себе, пусть и позволяет продержаться какое-то время. Подозреваю, потому что содержание углеводов в них сильно завышено по сравнению с тем, что указано на упаковке.

Военных рационов у меня было достаточно, мы их на военной базе взяли. В полимерных камуфляжных упаковках, которые можно было использовать для переноски воды. Вот я и вскрыл один такой. Обед и ужин, считай. А потом на завтрак можно будет съесть первую порцию из него, и второй вскрыть.

Собственно, я гораздо больше всего набрал, но пришлось спрятать основное в нашем схроне. Не унесли бы. Места они занимают немного и легкие, но я предпочел все-таки патронов набрать. Еду можно добыть при необходимости, хоть бы и охотой или просто дома помародерить — всяко пачку гречки или макарон и банку каких-нибудь консервов найдешь. В любом жилище есть.

А вот боезапас — его либо в очень специфических местах можно отыскать, либо с трупов снимать. Короче говоря, целей, куда патроны могут улететь, гораздо больше, чем возможностей их найти.

— Ты овощи будешь или кашу? — спросил я у Семена, который сидел за столом напротив меня и водил пальцем по узорам на скатерти. Как ребенок играл, честное слово.

— А что за каша? — поднял он голову, отвлекаясь от своего занятия.

— Перловка с говядиной, — ответил я.

— Не, — бандит покачал головой. — Не люблю перловку. Овощи давай.

— Избалованный, — хмыкнул я.

Сейчас любая еда за деликатес могла сойти. А уж что будет дальше, года через два, когда у консервов и пайков выйдут сроки годности? То-то и оно. Крупы достать трудно будет, только овощами и придется питаться. Ну а мясо либо с охоты, либо если у кого-то животные на развод сохранились.

Да, жизнь поменяется еще сильнее. Рано или поздно войдет в свою колею, но тем не менее.

Я разложил содержимое пайка на столе. Три пачки галет, три баночки со вторыми блюдами, два пакетика чая, пакет адаптона и сахар. Сахара в наших русских пайках традиционно дохуя, потому что таким образом калораж набивают, чтобы по гостам пройти. А это дешево. Свеклы сахарной в России традиционно полно растет.

Но настоящий сахар, на самом деле, это круто. В газировку, энергетики и прочие напитки сейчас все больше подсластители стали класть. А это дрянь та еще — не вставляет.

Еще была упаковка с яблочным повидлом и с печеночным паштетом. Это хорошо, это не отвратительный шпик, который тоже кладут, чтобы калораж набить. Мы это уже с импортными обсуждали, я еще пошутил, что его кладут вместо крема для обуви.

— Да чего избалованный, — сказал он. — Мне вообще особо консервов есть не приходилось. Мы все больше свежатину.

— А вот нам наоборот, — ответил я. — Одни консервы. Их на самом деле подъедать надо, пока срок не вышел. Ладно тушенка, она пять лет хранится. А вот все остальное.

— Ну тогда вам не повезло, — ответил он. — Потому что у нас запасов в Белогорске было в подвалах лет на десять. А вы их все похоронили.

— Местные раскопают, скорее всего, — заметил я.

— Ну да, — кивнул он. — Жрать захотят, раскопают.

Я вытащил блистер с сухим горючим, быстро собрал жестяную подставку, сунул одну из таблеток. Поджег толстую охотничью спичку.

— Э… — сказал он. — Мы не надышимся тут? Может наружу выйти?

— Да не боись, — ответил я. — Это новой ревизии паек. Тут таблетки безопасные, их можно и в помещении жечь. Не надышимся.

Меня позабавило, как он о здоровье своем беспокоится. Тут зомби бродят, сожрать могут, бандиты, партизаны какие-то объявились, которые нас чуть не убили. А еще он скоро против своей банды пойдет, поможет кроту внедриться. А боится надышаться вредными веществами, которые от сухого горючего выделяются.

— Так может на плите лучше? — все-таки сказал он. — Тут ведь наверняка газовый баллон.

Я об этом, кстати говоря, не подумал. Баллон тут или нормальная газификация? По всей России газификация, а вот сюда она и не дошла особо, похоже. По крайней мере знакомых желтых труб я не видел. А потом кивнул.

— Чайник поставлю на плите, если получится. А эти упаковки лучше на горелке все-таки. Нормальная плита их прожечь может.

Горючее зашипело, а потом разгорелось синим пламенем. Я тут же вскрыл упаковку с овощами, перемешал пластиковой ложкой, после чего поставил на огонь. Зашипело, в комнате сразу же запахло так, что рот слюной переполнился. Вкусно.

Да и не ели мы весь день.

— Давай следи, — сказал я, передавая ложку бандиту. — Мешай, как тебе надо. Я пока чайник пойду поставлю.

Еда и горячий чай. Что еще нужно мужчине после боя?

Бабу разве что. С десятого века ничего не изменилось: тогда викинги и русы тоже убивали, потом отнимали и складывали добычу — главные арифметические действия, так сказать. А потом жрать и к бабам. Либо принудительный секс, либо добровольно-принудительный.

Разве что чай тогда не пили. Не было его в этих краях. Разве что травы какие-нибудь, но это уже не то.

Поднялся, подошел к плите, взялся за чайник. Воды в нем не было, сухой совершенно, испарилась или заранее вылили. Но ничего, у нас полторашки есть.

Вернулся к столу, где Семен лениво помешивал содержимое консервы, достал одну полторашку и целиком вылил в чайник. Это потребовало какого-то времени — горлышко узкое, вода через него долго проходило. И так пока не наполнилась.

Потом снова к плите. Повернул ручку — послышалось шипение, газом запахло, тяжелым таким. Пропан. Надо поджечь только. Вот и пьезозажигалка лежала рядом. Схватил, поднес, и через секунду на комфорке вспыхнул синеватый огонь. Поставил чайник, свисток опускать не стал — звук резкий, и его вполне могут услышать на улице. А мне не хватало только того, чтобы зомби в дом ломиться стали. Нет, они не пробьются, двери крепкие, решетки на окнах, но лучше все равно подождать.

Снова к столу, где Семен уже ел. Дожидаться меня не стал. Закусывал галетами, хрустел ими на зубах. Твердые они, их размачивать надо. Ну либо разогреть сперва, тогда они мягкими становятся, но горячие, их тоже есть невозможно.

Таблетка еще горела, так что я открыл вторую банку, с перловкой, и поставил ее на плитку. Сразу же зашипело, упаковка чуть деформировалась.

— А теперь легенду давай повторим, — решил я. — Что там, кто я?

— Ты из мародерской команды, — сказал Семен с набитым ртом. Потом прожевал и добавил. — Отличился, дрался с зомби, как зверь. При обороне тебе выдали оружие. А когда Белогорск перепахали артой, мы с тобой сбежали.

— Точно, — кивнул я. — А командиром моей группы кто был?

Он на секунду задумался, будто вспомнить пытался. А потом проговорил:

— Леха Пень?

— Точно, — кивнул я. — И дальше?

Мы принялись повторять то, что придумали по дороге. Нужно, чтобы показания совпадали во всем, в каждой мелочи. Иначе не поверят. А что тогда будет — это большой вопрос. Хотя, на самом деле никаких сомнений не имеется: будут пытать, а потом в расход.

Я же продолжал помешивать кашу, пока она из куска студня не превратилась во что-то удобоваримое. А еще и горячее. А потом стал есть, и мы продолжали обсуждать легенду. Свечу гасить не стал — так уютнее как-то, пусть света она особого и не дает, не парафиновая, и уж тем более не восковая. Но его подвешенный к люстре фонарь более-менее производит.

Семен закончил есть первым, потом схватил баночку повидла, открыл, макнул в него очередную галету. Я промолчал, хотя мне тоже хотелось. Ладно, паштетом удовлетворюсь. В нем белка побольше будет, полезнее, чем вареные яблоки.

Наконец закончили. Я закинул в себя остатки перловки, сыто рыгнул, смял упаковку и кинул в пакет из-под пайка. Воду в нем носить сейчас не собирался, а оставлять следов не хочется. Вынесу и потом где-нибудь закопаю по дороге.

На самом деле мы и зомби убирали не только для того, чтобы не дать раскормиться тварям, но и чтобы лишних признаков нашего присутствия не было. Я даже гильзы смел в траву, где их так просто заметно не будет. Хотя ничего характерного в них нет. «Пятерка» — она и есть «пятерка», у нас примерно половина стволов в России под такой калибр. Нет, преувеличил, конечно, но все равно.

После еды на меня напала блаженная сытость. Тем временем и чайник закипел, из него густой струей повалил пар. Я вернулся, выключил газ, снова подошел к столу, но на этот раз две чашки достал из шкафчика.

— Чай или кофе? — спросил. Адаптон сейчас пить не буду, он пускай на утро останется. Бодрит неплохо, да и я выспаться собирался хорошенько ночью, все равно в относительной безопасности. Да даже человек в здание так просто не заберется.

А нам километров двадцать еще пройти осталось, если прикидывать по карте. Не так уж и много, четыре часа всего по идее, если по дороге, но путь все равно займет немало времени.

Еще надо будет в доме оставить прицелы, банку и прочие приблуды к «двенадцатому», пусть голый будет. Вопросов меньше тогда. К тому же он в заводской комплектации практически. Вопросов не возникнет — выдали такой и выдали. Потому что многие из бандитов могли ему тот же АК-74М предпочесть, какой как раз у Семена. Просто потому что прицел проще и удобнее, чем диоптр.

— Кофе, — сказал бандит.

— А спать сможешь?

— Да на меня он не действует. А вкус больше люблю.

Мне только усмехнуться осталось. Гурман, бля. Уж в чем-чем, а в том, что кофе в армейских сухпаях достаточно хреновый, можно было не сомневаться. Он там сильно так себе.

Тем не менее, я протянул ему коричневый пакетик. Он тут же вскрыл, высыпал себе в чашку, а я залил ее кипятком. А сам тоже налил воды и добавил пакетик чая. Во все стороны сразу же начала расплываться краска. Чай тоже самый дешевый. Но горячий напиток — все равно вещь. Чтобы согреться, когда промок или замерз, например — самое то.

— Ну, читай, беседа у нас тут, — сказал бандит.

— Это с чего бы? — не понял я.

— А ты посмотри, как чаек твой называется.

Я глянул на ярлычок. Действительно, «беседа». Название как из детства, да еще и уютное такое. Нормальная тема.

Воспоминание нахлынуло. Детство, и как я вставал в семь утра перед школой, включал «доброе утро» по телевизору, а мать заваривала мне чашку чая, этой самой «Беседы».

В последнее время воспоминания все реже и реже приходят. Похоже, что мозг свои возможности исчерпал. Остальное, наверное, без возврата утеряно уже.

Ну и хрен с ним, если честно. Основное я знаю. Зовут меня Сергей Краев, я — майор ВС РФ и бывший оператор ЧВК «Волк». И практически всю сознательную жизнь я воевал. Случались во время моей службы и подвиги, и военные преступления. Разное бывало, короче говоря.

Это нужно помнить. А все остальное, пожалуй, похоронено и никакого значения не имеет. Потому что другой жизни не будет.

Да в общем-то никакой особой жизни уже не будет. Есть цель — уничтожить структуру «Воронов». Внедриться и убить командиров. А потом.

Да будет ли оно это потом?

— Слушай, а зачем тебе все это? — спросил вдруг бандит.

Я покосился на него. Чего это он? Мысли читает что ли? Или просто угадал?

— Ты о чем? — не понял я.

— Ну наши тебе зачем, — сказал он. — Вот ты, считай, половину острова освободил. Ну треть. Еще там, дальше, наши не дошли. Кусок остался здесь, на востоке. А ты все равно сюда прешься.

— Потому что не должно быть на острове такой структуры, как «Вороны», — ответил я.

— Так ведь все равно будет, — он пожал плечами. — Если не мы, то кто-нибудь другой. Людям свойственно объединяться. Или ты думаешь, они будут полисами жить, как в Греции? Ну с учетом, что полис этот будет на пятьдесят человек, на небольшую деревню. Так себе Афины, честно говоря.

— Слушай, на самом деле я не против был бы, — сказал я. — Даже по поводу продразверстки вашей — не против. Вам нужно было только местных не тиранить. А наоборот — начать зомби зачищать.

— А смысл? — не понял он. — Их орды. Ну вот убьем мы тысячу-другую, так ничего ж не поменяется.

Похоже, они действительно не видели в этом смысла. Прям совсем.

— Да нет, — ответил я. — Считай, моя группа несколько тысяч зомби уложила. При желании мы, наверное, смогли бы Судак очистить. И морфов почти полсотни мы перебили, тоже о многом говорит.

— Чего, бля? — спросил он. — Полсотни морфов? Реально?

— Да реально.

Я решил, что чай уже достаточно заварился, но пакетик доставать не стал. Просто подул на него, сделал несколько глотков. Нормальный чай, как он есть, на самом деле.

— В торговом центре сидели. Мы на самом деле сами их вырастили до этого, но не суть. А зомби они конечные, блин. Понимаешь? То есть вполне возможно очистить от них весь остров. Ну и плотность населения сейчас уже не та, чтобы в случае чего новая эпидемия началась. Даже если мы одного-двух пропустили бы.

— А смысл-то? — посмотрел он на меня. — Ну вот реально?

— Ты на берегу был хоть раз?

— Неа, — он качнул головой. — Но мне рассказывали про шторм. И что через него пробиться невозможно.

— Вот именно, — сказал я. — То есть жить нам теперь на острове. За год мы бы зачистили всех зомби, причем, я думаю, зимой все гораздо проще было бы. Они бы померзли, они ж хладнокровные. Может если не совсем, то по крайней мере медленнее бы стали.

— И?

— Нам нужно пять лет спокойной сытой жизни, — сказал я. — Запасы из больших городов, а они там остались, можешь мне поверить, я сам из Севастополя выбирался, причем уже после начала эпидемии… Они дали бы нам эти пять лет. Вот тогда у нас была бы возможность и хозяйство более-менее наладить, и детей новых нарожать. Так постепенно бы и нормальная жизнь восстановилась бы. И государство, считай, построили бы, Мансура вашего на руках бы носили. А так… Бандиты вы и уебки, уж извини. И я все сделаю, чтобы от вас ничего не осталось.

— А тебе конкретно это зачем? Я не понимаю. Ты ж не странствующий рыцарь, по тебе видно. Прагматик. Даже сейчас очень прагматично рассуждаешь.

Я промолчал. Не хотелось мне бандиту душу открывать. Только еще глоток чая сделал. Он тем временем размешал кофе обратной стороной своей вилки и тоже отхлебнул. Посмотрел на меня еще раз.

— Убили кого-то из твоих?

— Да, — ответил я. — Мы к мосту ехали. И добрались почти, пара километров осталась. Всю группу перебили. И потом еще… Жену, считай. Очень близкого человека. Считай, ради которого я и держался.

— Ну… Мне жаль, — проговорил он. Хотя особых сожалений в голосе у него слышно не было. Да и не нужна мне была его жалость. — Только, знаешь, ты вроде прекрасное будущее строить предлагаешь. А кто роды принимать будет? Как в древности, в поле рожать?

— Врачи остались. Вы, кстати говоря, несколько таких забрали к себе в цитадель.

— И ты их похоронил, бля, — кивнул он. — Под обломками.

Я почувствовал, как мое лицо окаменело. Теперь стало ясно, почему Саша так отреагировала.

Это все-таки ее коллеги, и они ей были дороги, как не крути. Она ведь переживала, что их забрали. А потом мы обстреляли крепость «Градами». Даже если там пара всего людей была.

— Ладно, — я допил уже успевший подостыть чай и поднялся. — Спать ложимся. Встаем с рассветом и двигаем дальше. Учти, я рассчитываю до обеда до Кировского добраться.

— Ладно, — пожал он плечами. — Спать так спать.

— Ты наверх иди, я тут, на диванчике расположусь.

— Без проблем.

Глава 9

Пистолет, топор, бронежилет и часть хабара я оставил в этом доме. Будет еще один тайник, к тому же в пешей доступности до базы «Воронов». Автоматами мы тоже поменялись — Семену я отдал свой «двенадцатый», свинтив перед этим глушитель, рукоятку и коллиматорный прицел. Себе забрал его «семьдесят четвертый».

Можно было тайник и где-нибудь поближе обустроить, но я, честно говоря, побоялся. Да, могут не найти, особенно его его тщательно прятать. Но могут и найти. И тогда о чем они подумают? Да о том, что диверсанты где-то рядом бродят. И тогда могут устроить шмон. Да и подозрения так или иначе на нас падут.

Ехал я уже в гражданской одежде, оставив камуфляж на базе. Если что, потом найду или сниму с трупа, а пока что лучше так.

А потом выдвинулись. И дошли примерно через четыре часа, около десяти утра.

Не могу сказать, что Кировское внушало. Нет, вокруг него построили стену из всякого хлама вроде старых машин. Стояли на въезде и два БТРа, в качестве резерва и огневых точек. Именно так, потому что их окопали, прикрыли мешками с песком. Сразу же видно, как именно собирались использовать.

И люди стояли, это тоже было видно. И на вышке на входе, и просто вокруг. Службу держали, охраняли. Нас они уже увидели, я даже заметил как чуть повернулась пушка БТРа, на всякий случай наверное.

Мы с Семеном переглянулись. Его трясло, это было заметно. Но оставалось надеяться, что он меня не сдаст, что не побежит сразе же каяться о том, что провел на базу диверсанта. Но он был у меня на крючке. Семья — это огромная сила, но одновременно и огромная слабость для любого мужчины. По крайней мере, если он ее действительно любит.

— Ну что, пошли? — спросил я.

Он ничего не ответил. И мне оставалось только двинуться вперед. И это было неправильно. Он — главный, он должен идти первым. Так что шагов через двадцать я повернулся и приказал ему все-таки пойти первым. Он и вышел вперед и пошел, хотя было видно, что колени у него дрожат.

Когда мы подошли метров на пятьдесят, в нас целились уже все. Незваные гости хуже татар. Я, если честно, никакого негатива к этой национальности не испытывал, тем более, что в последнее время мне приходилось иметь дела как с крымскими, так и с казанскими. Но пословица такая, народная мудрость, что уж поделаешь.

— Стоять! — послышался окрик. — Кто такие?

Говорил высокий мужик в военной форме. Я присмотрелся к его лицу — не может ли он быть из парней Изгоя, не может ли помнить меня. Нет, совсем незнакомый мужик, а память на лица у меня цепкая, я их легко запоминаю. Еще бы, без этого мне диверсантом на Аляске полгода не прожить точно.

— Говори, — сквозь зубы, чтобы точно не услышали, проговорил я.

— Мы… Мы из Белогорска! — крикнул Семен, но как-то совсем тихо и невнятно. — Свои!

— Чего? — не понял мужик. — Не слышу.

— Из Белогорска мы! — не выдержал уже я. — Вот этот вот — он из ваших, из «Воронов». Дошли!

— Не рыпаться тогда! Парни, стволы с них снимите. И рюкзаки на землю.

Мы оба заранее закинули оружие за спины, чтобы лишний раз не провоцировать охрану. В общем-то сейчас самый важный этап операции. Если меня на внедрении не примут, то потом все пройдет гораздо проще.

Нет, скорее всего, сейчас меня запрут в зиндане. А потом потащат на допрос. Причем, спрашивать будут раздельно, потом вместе. Но мы заранее о показаниях сговорились. Лишь бы Семен продолжил держаться проработанной линии. Тогда все должно пройти гладко — гладенько.

Еще двое бойцов, но уже не по форме, а в спортивках, подошли к нам. Один стащил автомат с моего плеча, закинул себе, быстро обшарил меня в поисках чего-нибудь. Увидел на ремне штык-нож — я его оставил, потому что совсем без холодняка было стремно, а эти штуки достаточно распространены, их налево активно торгуют как сувениры. Тоже забрал, просто из ножен вытащил. Потом рюкзак с земли подобрал. Что-то подсказывало мне, что содержимое ко мне не вернется, как и сама сумка. Ну и хрен с ним, там все равно ничего ценного нет.

Второй тем временем обработал Семена, тоже охлопал. После чего меня толкнули в спину, мол, иди. Мне не оставалось ничего кроме как зашагать к воротам. Причем затылком я чувствовал, как меня контролируют. Оружия в руках конвоиры не держались, но от ворот все равно целились. Правда уже не из БТРа, если он палить начнет, то своих однозначно заденет.

Когда мы подошли ближе, старший выступил вперед, сперва посмотрел мне в лицо, потом Семену, но явно не узнал. Это хорошо, это уже хорошо. Волосы скрывали шрам, да еще и кепка, снимать ее я не собирался вообще. По крайней мере, до тех пор, пока окончательно не заросту шевелюрой. Не люблю их, но выбора особого не имеется.

— Кто такие? — повторил мужик в форме.

— Мы из Белогорска, — к моей радости Семен заговорил первым. Да и лицо у него стало решительнее. По-видимому мандраж прошел. — Что там было, слышали?

— Нет, связи нет, — сказал он. — Группа ушла два дня назад. А что случилось-то?

— И не вернулась до сих пор? — удивился «мой» бандит.

— Так пешком же ушла. Конвоями сейчас не покатаешься, какие-то партизаны нашлись, жгут. И все-таки?

— Пизда Белогорску, — вступил в разговор я. — Какие-то уебки на базу под Зуей напали и арту там взять умудрились. Мы стали к обороне готовиться…

— Об этом да, знаю, — перебил меня мужик. Я поморщился — вот что за люди, им дослушать лениво что ли? — А что дальше было?

— Мы отправили группу, — проговорил Семен. — Она не вернулась. Заняли оборону. А потом по городу артой отработали. Наш штаб просто снесли. Короче, нет больше Белогорска.

— А вы как спаслись? — спросил главный из охраны.

— Меня вот этот вот вытащил, — кивнул на меня «мой» бандит. — Он не из наших, просто жил в Белогорске и в команду добытчиков ходил. Но отличился, и ему ствол дали, тоже на пост поставили.

— Больше никто не выбрался? — был следующий вопрос.

— Чего не знаю, того не знаю, — пожал плечами Семен. — Мы шли через поля, никого больше не встретили. Только бандитов каких-то, но отбиться получилось.

— Бандитов?

— Ну да. Даже разговора не получилось, как увидели, сразу стрелять начали.

— Как же добрались-то? — спросил еще один пацан из охраны.

— Поездом, пешком, самолетом, бля, — сказал я. — С трудом добрались, все ноги сбили. Мужики, пить очень охота и жрать, будет что-нибудь?

Мой вопрос проигнорировали, снова вперились в меня глазами.Ну, ничего необычного они увидеть не должны. Ладно, всякое бывает.

— Как зовут?

— Семен, — представился мой спутник. — А это — Серега.

Заранее договорились, что он меня по имени назовет. Потому что позывной у гражданского человека — это странно. К тому же они мой настоящий знают, а к новому привыкать время нужно. А имя — оно и есть имя. К тому же Сергей — это одно из самых распространенных имен в России. Вообще ни к чему не привяжешь.

— Ладно, — сказал мужик. — Кола, Чип, отведите их в комендатуру и доложите, что из Белогорска парни пришли. Что дежурный скажет, то и делайте.

— Принято, — сказал один из парней, смуглый такой и чуть узкоглазый.

Интересно, за что его именем напитка знаменитого погнали? Хотя, может быть, его просто Коляном зовут? Ладно.

— Пошли, пацаны, — сказал второй.

Ворота были открыты, но когда мы прошли внутрь, оказалось, что все не так просто. По бокам от них стояли машины, которые при необходимости легко можно было оттолкать, и таким образом запереть проезд.

А внутри… Внутри оказалось интересно. Отсюда стало понятно, что стена ограждает если не весь городок, то по крайней мере его большую часть. В целом такая же коттеджная застройка, частный сектор, но дома ухоженные, и похоже, что люди в них жили. Кое-где двухэтажки, чуть дальше было видно и пятиэтажные дома, но совсем немного. Высоток же не было вообще.

Вели нас долго, похоже, что комендатура находилась где-то в центре поселка. И я насмотреться успел. Даже рынок увидел, который расположился на стадионе и почему-то незастроенной площадке вокруг него. Современному россиянину такие рынки в новинку, они больше привыкли к цивильным торговым центрам. Тут же все было интереснее.

Получается, торгуют люди. Интересно, чем же. Приезжают ли деревенские на ярмарке и тому подобное.

Но выглядело это все тухловато, если честно, продавцов практически не было, как и покупателей. А вот люди ходили, чем-то занимались.

Чуть дальше увидел котлован, который рыло множество людей. Стройку века тут какую-то задумали, не иначе. Дворец для Мансура будут возводить что ли? Ну это неудивительно, стройка — это один из способов объединить народ. Хотя бы тем, чтобы дать им общую работу, и чтобы не слонялись почем зря.

А люди были. Как будто бы даже много. По крайней мере точно больше, чем в Белогорске. Ходили по улицам

— Земеля, а чего это так? — обратился я к одному из охранников. — Откуда столько народа?

— Часового на входе видел? — спросил он.

— Не понял, — искренне удивился я. — Какого еще часового?

— Да не, Часовой — это позывной старшего нашего. Вот, он со своими парнями отходили в сторону моста, свинтили с позиций. Узнали, что моста больше нет, решили людям помочь. Все только начиналось, так что город от зомби почистить можно было без проблем. Так и сделали.

— Однако, — с непритворным удивлением проговорил я. — А много их было?

— Человек сорок.

Значит взвод полный. И вот полный взвод смог целый город очистить. Народ сохранить, то-то его так много. И если бы на каждый такой городок по взводу вооруженных солдат было бы, то хрен тут что случилось бы, все было бы нормально с Крымом. Жили бы как жили.

Ну не считая столиц, конечно. Симферополь и Севастополь в любом случае потеряны были бы. В Севастополе сколько солдат? Да и наших и НАТОвских, там же линия фронта проходит.

Но не удержали. Да и шансов не было. Застройка с кучей ловушек, слишком много людей на небольшой территории. Держаться приходилось бы со всех сторон, патронов сожгли бы море. Это потом, собравшись вместе, их можно было бы зачистить. Если бы «Вороны» взялись.

Ну и парни Часового интересные, конечно. Сперва город защитили, а потом на сторону «Воронов» перешли. Хотя, если их всего четыре десятка было, то город удержать вариантов не было точно. Тех–то до хрена, и у них техника есть.

Наконец мы дошли до комендатуры, как они официально и по-военному называли свою администрацию. Здание обычное, двухтажное, когда-то жилой дом. Но не обычный — подъезд всего один, коридорного типа, короче, что-то вроде общежития. Да может быть, это оно и было, не знаю.

Вошли, и сразу же наткнулись на стойку дежурного. Ну как стойку, стол обычный стоял, наверное кто-то вроде коменданта убежища тут и сидел. Вот и здесь дядька такой, колоритный: в черной форме ЧОПа, в черном же форменном кепи, седой весь, да еще и с усами густыми. Какого-то актера он мне напомнил, причем я видел его в точно такой же роли, охранника он там играл.

— Вот, Михалыч, принимай, — проговорил наш провожатый.

— А шо это? — с явным акцентом проговорил тот. — Шо це за хлопцы?

— Говорят из Белогорска пришли, — ответил провожатый. — Их пока под замок, я пойду доложусь. Позже придут допросить.

— Та я ж завсегда, — пожал охранник плечами и больше ничего говорить не стал.

Поднялся с места. Из оружия у него был пистолет и дубинка резиновая на поясе, и при желании я бы справился с ним очень легко. А там перехватил бы ствол, и пошла бы потеха. Но увы, сейчас это было не в моих интересах, совсем нет.

Наоборот, мне нужно было посидеть в местном ИПЗ, или как они его сейчас называют. Сходить на допрос. Правда от меня практически ничего не зависело, главное — это чтобы Семен легенду подтвердил. Ему доверия больше будет, он структуру «Воронов» изнутри знает.

Но, что интересно, никто его не узнал. Как он сам и говорил, банды разные автономно работали. Нет, наверняка, у них было какое-то сообщение, они там, может, припасами обменивались. Да и подкрепления друг другу посылали, так что одно из подкреплений мы даже размолотили.

Но самое интересное, что к Белогорску они отправили не конвой, а небольшую разведгруппу, да еще и пешком. Само по себе любопытно. Будто не претендуют они больше на свою старую территорию. Почему, интересно? Потому что моей команды опасаются или на то еще какие-нибудь причины есть?

Ладно, разберемся еще.

— Пошли, хлопцы, — проговорил охранник. — Не дурите только.

Ну и в мыслях не было. Он показал направление, ну я и двинулся туда. Как и предполагал, впереди оказалась лестница, а до нее в разные стороны расходились коридоры. Нет, не жилой это дом, общежитие. Забавно даже: мы в детском лагере разместились, а они в общежитии. Не такие уж мы и разные.

— Направо, — приказал седой.

Мы повернулись, пошли дальше. Двери старые, кстати говоря, деревянные. Выбить такую вообще никаких проблем, только вот это изнутри надо делать. По всем правилам пожарной безопасности у нас двери должны наружу открываться.

Но не все. Несколько металлических есть, похоже, что жильцы за свой счет ставили.

— Стоять, — проговорил охранник, когда мы дошли до конца коридора.

Вытащил из кармана ключи, вставил в замок, повернул. Потянул на себя дверь.

— Ты, в кепке, заходи, — приказал он.

Понятно. Это он ко мне, потому что кепку я не снял. Обыскивать меня он, кстати, не стал, но и то понятно — нас у ворот уже обшмонали. А вот под кепкой не проверили ничего. Впрочем, она плоская.

Я вошел, и дверь за моей спиной сразу же закрылась, и я услышал как повернулся ключ в замке. Сразу два раза. Огляделся.

Да, точно общежитие, причем комната не самая ухоженная. Обои пузырями, на полу — линолеум старый, да еще и рваный местами, как будто… А хрен его знает, почему, может быть, по нему на офисном стуле катались, а возможно, что и мясо рубили. Или не мясо.

Две кровати, старые, из ДСП. Не застелены — просто матрасы лежат. Шкаф какой-то для одежды, полка. Санузла, естественно, нет, он тут в конце коридора. Но поставили ведро. Очевидно, что эти комнаты изначально предполагались, чтобы тут кого-то запирать.

Почему? Да потому что решетки на окнах. Тоже ведь странное дело: комната бедная совсем, а на окнах решетки. Ну, здание старое, очень даже. Может быть, тут какое-нибудь бюджетное учреждение находилось, а потом дом передали под общежитие? Не знаю, но похоже.

А раньше во всех бюджетных учреждениях у помещений, где компьютеры стояли, решетки были на окнах. Время такое было — наркоманы могли залезть через окно или просто мелкие бандиты, чтобы спиздить какой-нибудь первый «пентиум» и продать его за дозу. Или за бабки на небольшой кутеж.

Сам не знаю, в те времена не жил. Но фильмов-то полно сняли о девяностых и начале двухтысячных, да и книжек тоже предостаточно написали.

Помещение уныло выглядело, даже похуже, чем моя комната в лагере. Но сидеть мне тут, подозреваю, долго. Лишь бы кормили еще.

Короче, мне не пришло в голову ничего кроме как завалиться на постель. Ботинки, правда, перед этим я снял, как и носки, их повесил сушиться на батарею. Запасных мне не дадут. Отопления, естественно, нет, но так хоть на воздухе будут. Да и учитывать надо щели в окнах, их тоже будто с девяностых никто не менял.

Некоторое время я смотрел в потолок, следя глазами по трещинам в штукатурке. И естественно провалился в свои мысли.

Волновался я. И от этого никуда не денешься. Потому что сунул голову в пасть льва. Или в логове медведя спать прилег. Ну по нынешним временам скорее в логове морфа.

Так что варианта два. Либо примут за своего, либо будут пытать, пытаясь вызнать что-то о старой группе, а потом в расход. И подготовиться ко второму исходу не получится никак.

А не похуй ли? Если меня убьют, то мне будет похуй в любом случае, ровно с того момента как умру. Это вообще волшебное слово — похуй. Все равно меня на этом свете ничего кроме мести не держит.

Эта мысль меня немного успокоила, и я уснул.

Глава 10

Проснулся я от звука открывающейся двери. И рефлекторно потянулся к изголовью кровати, возле которого всегда ставил автомат. Когда ложился спать. Естественно не нашел, не было у меня ствола.

Сердце бешено колотилось. Снились кошмары. Еще из той, прошлой жизни, до Крыма. Про войну что-то, но ничего конкретного. В нем все схватки и бои, в которых мне приходилось участвовать, слились воедино. Да.

Если про меня кто-то думает, что я мясник со стальными нервами, то он очень сильно ошибается. Потому что нервы у меня как раз очень даже расшатаны. Я бы даже сказал, что они на пределе.

Такая уж у меня жизнь не спокойная.

Тем не менее, я встал и тут же натянул на себя кепку, которую до этого снял и положил на прикроватную тумбочку. Вот ведь будет тупо, если ко мне прозвище «Кепка» приклеится. Хотя на самом деле так часто военных и ЧВКшников называли мелкие бандиты, когда нам приходилось действовать в российских городах. Против банд в Череповце, например.

Да, вспомнилось. Я и там участвовал. В нескольких зачистках. Надо же, а я даже не думал, что я работал на территории Российской Федерации. И был уверен, что ЧВКшникам это делать запрещено. Хотя, может быть, я тогда в составе регулярной армии был?

Я ждал, что в дверь войдет какой-нибудь статный мужчина, может быть даже сам Мансур. Но дверь открылась, и в нее вошла девушка с подносом. То ли рабыня, то ли вольнонаемная работница, не знаю, но на вид ей лет было двадцать. Чернявая, смуглая, явно не русская. Кавказские черты лица.

— Привет, — проговорила она, остановившись.

— Привет, — только и ответил я.

— Я еду принесла. И ведро сказали забрать.

Еду? Как-то странно даже, этого я точно не ожидал. Посмотрел в окно. Ну да, время к вечеру, темнеть начинает. Это ж сколько я продрых? Придавил, наверное, минут по шестьсот на каждый глаз, не меньше.

А насчет ведра хорошо она вспомнила. Мочевой пузырь напоминал мне о том, что пора его опорожнить. Может быть это даже и хорошо, потому что если на допросе начнут бить, то гораздо меньше шансов обоссаться. Хотя, если я поем, то могу наблевать.

С другой стороны, блевать всяко приятнее, чем обоссаться, пусть это и выбор из двух говн. Потому что ссышь ты в штаны, а блюешь обычно на кого-нибудь другого.

— Сейчас, подожди, — сказал я, поднялся.

Расстегнул ремень, ширинку, помочился в ведро, стараясь не касаться причинного места руками. Потому что подозреваю, что руки помыть мне не дадут, а есть руками, которыми члена касался — такое себе. Посмотрел на девчонку, на лице у которой было смущенное выражение, но она ничего не сказала.

Застегнулся, вернулся за подносом. И даже не тюремное варево, нормальная еда — рагу из картофеля и моркови, в котором имеются какие-то следы мяса. Исключительно для запаха, пожалуй, думаю, что его даже вегетарианцам можно. Но как будто со своего стола кормили. И даже кружку с водой принесли.

Уселся обратно на кровать, положив поднос рядом, взял принесенную ложку, миску, закинул в рот кусочек картошки, прожевал. Переварена, естественно, практически пюре. Но такое нормально, когда на большую толпу готовишь.

Пахнет мочой, конечно, но сейчас не до сантиментов. Жрать хочется. Я же с самого завтрака ничего не ел, а тогда мне досталась порция овсянки с изюмом из сухого пайка. Сжевал, но она давно уже переварилась.

Потом еще кусочек и еще. Нормально, есть можно. Работает, конечно, паранойя, что меня все-таки отравить пытаются… Но нет, бред какой-то. Хотели бы убить, гораздо проще это сделали бы.

Девчонка продолжала стоять на месте, смотрела на меня.

— А ты-то чего стоишь? — спросил я.

— Так мне поднос забрать надо, — ответила она.

— Так садись, — я пожал плечами и указал на место напротив. — Зачем стоять-то. Как зовут?

— Диана, — ответила она, несмело сделала несколько шагов вперед и уселась на кровать. Да, все-таки рабыня. Если бы была вольнонаемной, то села бы сама. Или поднос ждать не стала бы.

— Меня Сергей, — я снова представился именем.

А ведь чуть не сказал, что Край. Из-за того, что девчонка. Со слабым полом хочешь — не хочешь, а расслабляешься, такие вот дела. А мне этого делать нельзя, ни в коем случае.

Может быть, ее поэтому и прислали, чтобы вызнать что-то? А чего она тогда вопросов не задает?

Точно рабыня? Ну, вроде не голодает, в теле такая девчонка, крепкая. Не такая, с какой мне хотелось бы поделиться едой. Да и вообще…

— А чего меня кормить вдруг вздумали? — спросил я. — Я ж, типа, пленный. И не допрашивали еще.

— Не знаю, — пожала она плечами.

— А товарища моего ты кормила? — решил я уточнить.

— Нет, — она покачала головой. — Его выпустили уже, он со всеми ел.

Я чуть не подавился. В смысле? Почему его выпустили, а меня нет? Неужели он все-таки что-то наговорил про меня?

Хотя врать ему даже не пришлось бы. Достаточно правду сказать, и тогда меня вытащили бы из постели и сразу унесли в допросную, пыточную, ну или где у них тут дознание вести положено. Или это, может быть, такой красивый жест от Мансура? Вот, мол, твоя последняя трапеза?

Да нет, бред какой-то. Еду на меня уж точно переводить не стали бы.

— Как выпустили? — не понял я.

— Ну допросили и выпустили, — она пожала плечами. — Не знаю я.

— А меня почему тут держат? — только и осталось спросить мне.

— А я откуда знаю? — удивилась она.

Что-то странно себя девушка вела. Если бы она была подсадной уткой, то наверняка стала бы расспрашивать, интересоваться. А тут ничего. Вообще ничего. Нет, я бы ей так и так ничего конкретного не рассказал бы, но все же.

В открытую дверь вошли. Двое, один в военной форме, а второй к моему удивлению в полицейской. Даже герб на месте и погоны тоже. Если верить звездочкам на них, то целый капитан ко мне пожаловал.

Диана тут же вскочила, посмотрела сперва на меня, потом на них.

— Не поел еще? — обратился ко мне полицейский.

— Ем, — только и оставалось ответить мне.

— Диана, выйди, — сказал он.

— Но мне поднос забрать… — пролепетала та.

— Выйди, — повторил он. — Мы сами отнесем.

— И ведро забери, — проговорил второй. Ну да, если его вынести, то дышать в комнате сразу же станет поприятнее.

Девушка взяла ведро и очень быстро покинула комнату. Полицейский закрыл за ней дверь, не на замок, а просто захлопнул, после чего подошел к кровати напротив и уселся. Военный остался стоять.

— Допрашивать будете? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал как можно мрачнее.

— Спрашивать скорее, — ответил полицейский. — Как тебя зовут-то?

— Сергей, — только и ответил я.

— Сергей, да, — кивнул он. — Расскажи-ка мне, а как ты вообще в Белогорске оказался?

Однако. Значит все-таки не доверяют, решили с самого начала все выяснять. Но в общем-то это мы с Семеном тоже обсудили, еще когда в том доме ночевали. Легенду повторили, вызубрили так, что от зубов у обоих отскакивала.

— Привезли меня туда, — ответил я. — Работать привезли. Из Краснокаменки.

— Из Краснокаменки, значит? — спросил полицейский. — А не из Дачного разве?

Ага. Интересно. Семен напутал что-то или просто показания проверяет? Ну, типа, усомнился… Нет, не доверяет он мне, вообще нет.

— Нет, шеф, извини, не знаю как зовут, — ответил я. — Из Краснокаменки.

— Тезки мы, — ответил полицейский.

— Очень приятно. Так вот, из Краснокаменки я.

— А чем занимался, когда привезли?

— Работал, — мне пришлось пожать плечами. — На стройке работал, базу вам строили. Раствор месил, блоки таскал. Потом стали людей набирать в мародерские команды. Чтобы брошенные деревни грабить. Ваши, знаешь ли, не очень горели желанием туда лезть.

Все по легенде. Я даже имена бригадиров на стройке знаю. Если спросят, то назову.

— Капитан, у тебя претензии ко мне какие-то есть? — поднял я голову. По имени называть его не стал, пусть лучше так, по званию.

— Да нет, — ответил он. — Претензий нет.

— Кроме того, что ты хуй знает кто, и хуй знает откуда, — проговорил военный.

— Блядь, — я выдохнул. — Пацаны, я на признательность рассчитывал. Я так-то вашего человека из города вытащил и сюда приволок.

— Да, но…

— Да в смысле «но», — я принялся разыгрывать праведный гнев. — Я башкой рисковал, когда сюда тащился. Мог бы ствол бросить, спрятаться. Среди других рабов затеряться. Или вообще в закат съебаться. В Краснокаменку вернуться, ее-то отбили, я слышал.

— Откуда слышал?

— Да о том все трещали, — махнул я рукой. — Особенно когда стали бойцов из деревень в город вытаскивать. Вы ж не думаете, что мы не слышали и не видели ничего? Я не знаю толком, кто вам так в кашу насрал, но вышло у него неплохо, нет разве?

И ухмыльнулся. Специально так, мерзко. К тому же тем, кто насрал им в кашу, был именно я. Но они об этом вроде бы не догадывались. Иначе допрос совсем не так шел бы.

Пока пауза была, я запихал остатки картошки себе в рот, поскоблил ложкой по дну миски, собирая жижу. Вроде даже наелся. Хотя в лагере нашем мы ели не в пример сытнее. Но нам не надо было такую толпу кормить.

— А чего не ушел-то? — спросил вдруг военный. — Чего домой не вернулся?

— Да нечего мне там делать, — резко помрачнел я. — К тому же, я не думаю, что парни эти, что на город напали, станут с местными миндальничать. Попробуют свою власть построить, а может быть, даже пожестче, чем у вас.

— А что все-таки в городе случилось? — задал следующий вопрос мой тезка. — Товарищ твой так ничего толком и не рассказала.

— Да я хуй знает, — пожал я плечами. — Я трассу охранял, с другой стороны от города. Взрывы услышал, как снаряды летят тоже. Паника началась, кто-то побежал, мы наоборот туда рванули — помочь, вытащить, кого сможем. Но не до того было, потому что въехало в город несколько БТРов. Они особо не разбирались, косили почти всех. Так что вот мы и побежали.

— А ствол тебе кто дал?

— Леха Пень за меня поручился, — ответил я. — Я в его команде добытчиков был. Отличился, можно сказать. Мне пообещал, что если я хорошо себя покажу, то меня в «Вороны» примут.

Они переглянулись, но ничего не сказали. Но, похоже, моя версия событий совпадала с той, которую озвучил им Семен.

Некоторое время мы молчали. Они смотрели на меня, а я спокойно пил водичку из стакана мелкими глоточками. Опустошил, выдохнул, вытер губы тыльной стороной ладони, после чего посмотрел на того, что в полицейской форме.

— Ну и что теперь? — спросил я. — Мне так тут и сидеть?

Говорить, что знаю об освобождении моего спутника я не стал. Статус Дианы мне был пока не ясен, и чтобы ей прилетело за болтливость, не хотелось. Так что лучше уж промолчать.

— А ты сам что дальше делать хотел бы? — спросил военный.

— А ты не догадываешься? — нагло спросил я, повернувшись к нему. — Если бы я хотел уйти, то, наверное, сюда не пошел бы. И Семена не потащил бы, бросил где-нибудь. Присоединиться я хочу к вам. И с вами работать. Я и до этого вступил бы, но что-то там, в Белогорске, рабов не очень хотели к себе принимать.

— Присоединиться? — переспросил военный и, не дожидая ответа, задал следующий вопрос. — А что умеешь?

— Ну вот, зомби не боюсь, например, — пожал я плечами. — За пару сотен я их завалил, наверное, уже.

— Так это не достижение, — хмыкнул он. — Чего там их убивать, берешь и стреляешь.

— Да не достижение, — я ухмыльнулся. — Только сам-то ты как думаешь, сразу нам стволы дали? Да и, поверь мне, в замертвяченных местах, если ты не долбоеб, то стрелять не будешь. А вы все еще стреляете что ли?

Он промолчал. Похоже, что такой наглости от меня не ожидали, особенно того, что я высмеивать их начал. Ну и того, что вот так вот напрямую в их ряды попрошусь.

— Большую часть из тех зомби я топором убил, — сказал я. — Потому что он без шума работает. На выстрелы зомби бегут, как мухи на говно, а вот так, командой если работать, то можно весь город зачистить.

— Ага, — кивнул полицейский. — Я бы посмотрел, как ты с морфом схватился бы на топорах.

— А я морфа убил, — ответил ему я. Это тоже было в моей легенде.

Что-то подсказывало мне, что после этого допроса Семена снова отловят и будут спрашивать еще раз. Уже на предмет моего прошлого и моих же умений. А до этого, скорее всего, по общей обстановке расспрашивали, по поводу того, что в городе случилось, а обо мне разве что пару общих фраз.

— Пиздишь! — ответил военный. — Не верю!

— Убил, — ответил я. — Не топором, правда, из карабина. Когда деревню грабили, в один из домов залез. Там логово было, трупы валялись. Леха сказал отходить, но я пошел внутрь.

— И как? — прищурился капитан.

— Да никак, — пожал я плечами. — Морф выскочил из подвала, там люк открытый был, но я на него фонарем посветил. Он и дернулся в сторону, а я ему сразу в башку. Даже не понял сначала, что это морф, думал, просто отожравшийся зомби, из тех, что побыстрее. А он прыгнул — я выстрелил. Повезло, короче.

Военный фыркнул, но уже не так уверенно. Капитан же продолжал смотреть, прищурив глаза. Сомнение у него было, но не стопроцентное. Значит, клюнул.

— Потом рассмотрели уже. Если честно, я надеялся, что меня после этого к вам и примут. Надоело среди рабов жить. Но нет. И зря, может быть, если бы взяли, то Белогорск еще стоял бы.

— Ебать ты завернул! — заявил полицейский. — Это ты, что, пиздец-боец такой, что в одиночку город был отбил?

— А я бы этих уебков, что на город напали, нашел бы раньше, — ответил я. — Уж будь уверен. Следы я читать умею, и людей искать тоже.

— Много ты пиздишь, — буркнул военный. — Но говоришь уверенно.Удивительно уверенно. А что если мы проверим тебя?

— Да проверяйте — я нагло ухмыльнулся. — Почему нет, давайте, хоть сейчас. Я с любым из вас на разы могу, хоть на кулачках, хоть на ножах.

Похоже, что все-таки переборщил, они переглянулись, но ничего не сказали. Повисла тяжелая тишина. Я посмотрел в окно и увидел, как с неба стали падать первые капли дождя. Ну да, пока сидел тут, очередной шторм начинается. И слышно, как ветер завывает под крышей, даже тут, на первом этаже слышно.

Так что это даже хорошо, что я пока тут. Не придется искать, где от дождя прятаться. А вот группу, что в Белогорск отправилась, ураган задержит. Наверное они на обратном пути уже, если целы, но когда дождь стеной особо не походишь. Да и воспаление легких заработать никому не хочется, лучше уж под крышей посидеть.

Капитан поднялся, подошел ближе и наклонился так, что я почувствовал запах дешёвого табака.

— Ладно, тезка, — сказал он. — Сам напросился, мы тебя проверим, есть тут одна работа по твоему профилю. Особенно если зомби не боишься. Но учти, у нас строго все. Накосячишь — ответишь. Предашь — умрешь. Причем плохо и очень больно.

Я кивнул.

— А я и не собирался бегать, — сказал я. — Я сюда пришёл за работой.

Они переглянулись. Военный что-то хмыкнул, но промолчал. Капитан махнул рукой.

— Слышь, тезка, — обратился я к нему. — А чего это вы Белогорск без помощи оставили? Почему туда никто не пошел? Местные проблемы какие-то?

— Много будешь знать, скоро состаришься, — ответил он.

Но угадал. Похоже, что реально дело в местных партизанах. Жаль, что с ними связаться не удалось, они-то, похоже, готовы идти до конца. И тогда и внедряться не факт, что пришлось бы.

Вышли, и я услышал, как за ними закрылась дверь. А поднос они так и не забрали. Ну, значит, Диана придет, заберет.

Я сложил на него пустую посуду, положил на кровать напротив, а сам опять завалился на свою. Все, что мог сделать — сделал, теперь от меня ничего не зависит.

Но первый шаг на пути к внедрению можно считать удачным. Я сумел их заинтересовать и удивить. Только вот дальше все будет гораздо сложнее.

Глава 11

В каком-то смысле это было даже прикольно. За окном шумели дождь и ветер, а я оставался в относительно теплом помещении, и мне не нужно было ничего планировать. Не надо было бегать никуда и отбиваться от зомби, стрелять или драться. Да вообще ничего не нужно было делать, только ждать.

И вот это ожидание оно, с другой стороны, выматывало. Страшно уже не было, со страхом своим я примирился, но все равно тяжело. Тем более, что у меня даже часов не было, чтобы на время посмотреть, а в окно в этом плане глядеть тоже без толку — небо черное, все тучами затянуто, да и вообще ни хрена не понятно.

И развлечений не имелось. Вообще никаких, в этой комнатушке общажной даже ни одной книги не нашлось. Периодически мне удавалось провалиться в сон, потом меня будили, приносили еду, но это делал уже тот усатый охранник с акцентом, который, похоже, еще и недоволен был. Выносили ведро.

И так прошел день, по крайней мере по ощущениям именно столько гремел шторм. И на следующее утро я снова проснулся от звука открывающейся двери. И вместо охранника с едой увидел снова ту пару — военного, который так и не представился, и полицейского, которого, как и меня, звали Сергеем.

Поднялся, присел на край кровати, посмотрел на них. Потом спросонок потер лицо ладонью. И только после этого спросил:

— Так долго вы меня еще здесь держать-то будете?

— А у тебя что, клаустрофобия? — с усмешкой спросил военный.

Подъебал типа. Ну-ну.

— Как раз по этому поводу и пришли поговорить, — сказал полицейский и снова уселся на койку напротив, зачем-то положил ладони на ее край, уперся. — Проверили мы тебя. И подтвердил Семен, сказал, что правда все, и что морфа ты действительно убил.

— Ну, было дело, — кивнул я.

На самом деле убил-то я их не один десяток, но знать об этом «Воронам» точно не стоит. Как и о том, при каких обстоятельствах это вообще произошло.

— И насчет Белогорска вы не соврали, — продолжил он. — Вернулась наша группа. Там реально камня на камне не осталось, и никого живого. Трупы валяются только, всех наших эти суки положили.

— И что, вообще никто не сбежал? — притворно удивился я. — Не одни же мы такие резвые.

— Ну, они никого не встретили. Но речь не о том, не твоя проблема эта. Ты вроде говорил, что зомби не боишься?

— Не боюсь, — я качнул головой.

— Ну вот и хорошо. Потому что есть для такого человека как раз что работа.

Предложение о работе — это уже хорошо. Это значит, что меня готовы принять к своим. Остается надеяться только на то, что меня не собираются отправить какие-нибудь заброшенные деревни расчищать, таская оттуда ништяки.

Мне другая работа нужна. Такая, чтобы на ней выделиться можно было, выставиться. Привлечь внимание Мансура, чтобы приподнял меня над остальными. И вот тогда можно будет нанести удар.

Да и в целом приблизиться к нему сперва надо. Не только ведь его убить нужно, сразу всю верхушку командиров. Вот этих двоих, например, тоже надо будет. А я о них ничего не знаю кроме того, что они по форме ходят, и одного из них Сергеем зовут.

— Так что за работа? — спросил я и снова потер лицо ладонями притворяясь, что совсем сонный. На самом деле проснулся. Как только вошли, так и проснулся.

— Ты как вообще, местный? — спросил он.

— Нет, — я покачал головой. — Из Москвы.

— Из Москвы… — протянул военный.

И поймал неодобрительный взгляд своего товарища. Мол, не мешай говорить.

— Но я несколько месяцев тут прожил, — сказал я. — Да и попутешествовать пришлось. Так что где какой город знаю.

— Ну вот, — сказал он. — Есть у нас сейчас необходимость… Доступ к определенным объектам к Феодосии получить.

— Техника военная понадобилась? — уточнил я.

Ну да, насчет того, что в Феодосии целая куча военных частей находится, я знал. Не удивительно ведь, что группы диверсантов, которые американцы высаживали, должны были именно туда отправиться. Как та, в которой Роджер был. Так что догадаться несложно.

— Умный, — сказал военный. — Может быть, даже слишком.

— Да, военная техника нужна, — кивнул он. — А она там есть, и много. Да и другого ресурса полно. Город большой, а еще там база флота резервная. Так что…

— Ты мне вот что скажи, тезка, — перебил я его. — Почему вы все-таки Белогорским не помогли? В прошлый раз не ответил, так хоть сейчас скажи. Техники военной не было?

— Да, — кивнул он. — Мы уже отправляли им на помощь конвой.

— И что было? — сделал я вид, что не знаю. И что меня там не было, и что я вообще не причем. Хотя о судьбе того конвоя был прекрасно осведомлен, потому что сам же в нападении на него и участвовал.

— Сожгли, — ответил он. — Что еще хуже, тут тоже какие-то местные партизаны образовались. Если уж ты теперь, считай, один из наших…

Эх. Жаль все-таки, что мои парни отказались дальше идти. У нас и техника была, и артиллерия. Нашли бы контакт с местными партизанами, объединились бы, и тогда, может, и вышло бы что-то. Конечно, Кировское осадить у нас не получилось бы…

Ладно, и так неплохо. Операция по внедрению, считай, прошла успешно, они меня приняли. Не официально, но он ведь сам только что сказал, что я — один из них. До конца не доверяет, конечно…

Кстати, может быть именно поэтому от местных дел и решили отправить подальше. В Феодосию. Это не близко, конечно.

— Короче, задача понятна, — кивнул я. — Нужно ехать в Феодосию и попытаться на военную базу влезть. Не в одиночку хоть, надеюсь?

— Нет, конечно, — ответил он. — С нашими людьми пойдешь. Базу у самого города уже оборудовали, ночевать-спать есть где. У северной окраины. Оттуда попытаетесь в город проникнуть. Машины есть, естественно, оружие.

— Где подписываться? — спросил я.

— Да нигде, и паспортов у нас спрашивать не принято, — улыбнулся полицейский. Впервые за все время. — Так что, согласен?

— Да согласен, — кивнул я. — Все лучше, чем тут сидеть.

— Вот и ладушки, — проговорил полицейский, а потом бросил мне связку ключей. — Держи. Поживешь пока тут. За своей порцией на кухню сам приходи, тут кухня есть общая. Обед в час, ужин в шесть, готовят…

— Да я уже похарчевался у вас, — кивнул я. — А прогуляться по городу можно? Посмотреть, что и как?

— Можно, — кивнул он. — Только не любопытствуй особо. К патрулям не задирайся, тебя еще не все знают. И туда, куда не пускают, не лезь.

— Что я, дурак что ли… — хмыкнул я. — А валюта у вас тут какая-нибудь местная ходит? — решил уточнить на всякий случай. — Если я вдруг купить чего захочу?

— А чего тебе покупать? — спросил военный. — Там все есть. Все выдадут.

Я чуть не расхохотался. Как же это было похоже на штабных крыс. «На месте все выдадут» — это классический военный наеб для тех, кто отправляется на передок. То же самое — «идите, не бойтесь, вас там встретят». Или «войдете спокойно, там никого нет».

Если тебе такое говорят, значат на позиции не только оружия и техники не будет, но даже воды никто не даст, надо свою тащить. Ну а остальное — значит, пиздорез ожидается. Я на такие темы никогда

— Ну мало ли там, — я усмехнулся. — На сладкое. Или на платную любовь.

Ну а что. Раз у них в банде в основном мужики, а рабынь у них

— По сладкому соскучился он, — протянул военный.

— Ты удивишься, но у нас тут бумажные деньги, — не обращая внимания на слова своего товарища проговорил полицейский.

— Рубли что ли? — не понял я. — Старые? Так я знал бы, набрал. А то мы думали, что ими только стены обклеивать, а в селах их немало попадалось. Старики похоронные деньги хранили.

— Не, — полицейский покачал головой, потом посмотрел на меня и сказал. — Своя валюта.

Он вдруг запустил руку в карман и вытащил из него несколько бумажек, после чего протянул их мне. Я посмотрел. Да, на деньги это тянуло только с очень большим трудом.

Бумага. А газетная бумага, реально, без приколов. Тонкая совсем, серая. Водяных знаков никаких тоже нет — только что-то вроде герба с вороном. И номинал, да плюс мелкие буковки, неровные. Как будто их в газетной же типографии и набирали.

Хотя я не удивился бы, если бы портрет Мансура увидел. Такой, в героической позе. Или еще лучше профиль, прямо как на старых советских рублях, которые нет-нет, да попадались в коллекциях нумизматов. Я видел, знаю, как они выглядят.

— Вы что их, на газетной типографии печатаете? — с удивлением в голосе спросил я.

— Так и есть, — ответил полицейский. — Себе можешь оставить, на день тебе хватит. Но учти, что завтра в четыре утра тебе надо тут быть. Снаряжение получите. Выезд к пяти.

— Ну это значит, что у меня целый день впереди есть, — только и заметил я. — Могу отдохнуть, посмотреть. Два дня, считай, взаперти просидел. Скучно.

— Ну смотри, — он поднялся. — Давай, завтра не опаздывай. А то придется пешком догонять.

— Нет у меня привычки опаздывать.

Распрощались, вышли. Странно у них, никто мне даже руки не подал, не поздоровался. Я пересчитал купюры, которые он мне дал. Номинал у них был мелкий — одна двадцатка, две десятки и еще пять купюр по пять. Шестьдесят пять рублей. Они лукаво мудрствовать не стали, свои деньги так и назвали — рублями. Традиции.

Ну хоть карбованцами, блядь, лишь бы на них что-то купить можно было. Насчет цен не знаю, может он поиздевался и совсем мелочь мне выдал, которой даже на то, чтобы пачку жвачки курить. Не хватит.

В общем, я натянул носки, которые все это время на батарее повисели. Как там говорят, грязные, но полежавшие пару дней, уже становятся чистыми? Бред, конечно, но запасных у меня нет, все было в рюкзаке, который отобрали. А вернуть его мне никто так и не озаботился.

Ну ладно. Как там говорят. «На месте все выдадут».

Надел ботинки, зашнуровал, потом кепку на голову. Без нее вроде общались в этот раз, и шрам никто не разглядел. Ну уже хорошо.

Вышел, закрыл дверь за собой, а потом отправился по коридору. Охранник, все тут же, усатый, сидел тут. Он бессменно работает что ли? Не знаю.

— А шо это ты? — со все тем же акцентом спросил он.

— Выпустили, — ответил я. — Ключи вот выдали. Завтра в Феодосию должен поехать с остальными.

— У… — только и оставалось протянуть ему.

— Пойду прогуляюсь, — безапелляционно заявил я и двинулся на улицу.

Я вышел из здания, осмотрелся и просто двинулся, куда глаза глядят. Примерно в ту сторону, откуда пришел. Не заблужусь, думаю, а если что, то у патрулей дорогу спрошу. Вон один такой стоят, трое парней, у двоих — автоматы, еще один… Карабин, если по магазину судить, гладкоствольный. «Сайга», похоже. Интересно, автоматическая? Я бы такую взял бы вторым стволом, по морфам стрелять так вообще одно удовольствие должно быть. Правда глушитель под двенадцатый калибр хрен найдешь, очень уж большая редкость. Но можно отыскать, если повезет.

Патрулю кивнул, проявив вежливость, они тоже поздоровались. Но останавливаться разговаривать не стал. Я для них чужой. А вот с кем-нибудь из мирных поговорить можно, побольше деталей узнать. А то заебал уже этот информационный вакуум.

Минут пять шел, куда глаза глядят, а потом почувствовал запах жарящегося мяса. Шашлык! Самый настоящий шашлык, причем на углях жареный, это тоже чувствуется. В воздухе висит запах.

Ну что ж. Если тут ходят деньги, значит, должны быть и те, у кого их много. А если так, то получается, что для них будут услуги. Шашлык, шаурма, кафе, да хоть баня с девками. Насчет девок не знаю, а вот искупаться я сходил бы и свежего белья тоже прикупил бы.

Рот сам собой наполнился слюной. Свежего мяса, жирного, сочного… Да, это не консервы и не сухие пайки, которые заебали уже.

Так что ноги сами понесли меня туда. На свежее мясо у меня нюх работает не хуже, чем у собаки, а тут еще и я увидел, как дым поднимается.

Вышел на рынок, тот самый, у стадиона. Люди тут чем-то торговали, еще что-то. Двинулся туда, решил прицениться.

Да самый обычный рынок. Одеждой торгуют, камуфляжем в том числе. Книжный развал имеется, что совсем забавно, если учесть, что бумажные издания в наше время уже умерли. А тут даже журналы глянцевые продают, старые выпуски. На случай по-видимому, если кому-то захочется о старой жизни вспомнить.

А у них другое применение есть, это тоже помнится. Сверни пару трубкой, запихай под одежду, и ни один зомби их прогрызть не сможет.

Прошел практически через весь рынок, причем меня зазывали, предлагали посмотреть товар, но я внимания на это не обращал. К моему удивлению оружия не увидел на рынке вообще, и лекарствами тут тоже не торговали. А я-то ждал, что раз у нас постапокалипсис, то на развалах все будут кричать и зазывать: оружие, наркотики, девочки, поддельные документы и прочее.

Скоро увидел палатку, самую обычную, мангалы и грузного дядьку кавказской внешности. Высокого, здоровенного при этом, в плечах меня шире раза в полтора. Борода длинная, чуть ли не по грудь, волосы кудрявые во все стороны. Он суетился над одним из мангалов, раздувая угли с помощью опахала.

Что ж, пора узнать, сколько денег мне выдал полицейский. Хватит у меня на порцию или нет?

Уверенным шагом я двинулся туда и остановился, когда увидел над палаткой грифельные таблички, на которых белым мелом были нарисованы цены. И судя по меловым разводам на местах, где были цифры, они тут периодически менялись. Интересно, у них здесь государственное регулирование? Или каждый сам себе цены ставит?

Не знаю.

Но если верить ценам на табличке, то порция свиного шашлыка стоила двадцать рублей. Немало, наверное, почти треть суммы, которую мне выдали. А куриного — всего десять. Ну да, куры размножаются быстрее и так долго их откармливать не надо.

И это интересное. Получается, они и животных держат.

— Здорово, — подошел я ближе и сам не знаю зачем, спросил. — Мясо свежее?

— Зачем обижаешь, брат? — спросил кавказец, и я сразу же по акценту понял, кто это — армянин.

А ведь их наверняка вглубь России много ушло. Потому что на Кавказе тоже сейчас фронт, где ебашатся с турками, которые с начала века вспомнили о концепции Великого Турана и решили объединить земли под своей властью. Претендуя при этом и на русское Поволжье.

— Свежее, свинку только сегодня зарезали, — продолжил он. — Своими руками вот, как с утра встал.

— Порцию свиного дашь? — спросил я. Можно было сэкономить, но не хотелось.

Подумалось о том, что нужно было спросить: сколько будут платить мародерам в Феодосии. Это же, считай, как контракт подписываешь и головой при этом рискуешь. Значит и зарплата должна быть достойная. Как бы не продешевить.

Нет, надо вживаться в роль. Раз тут система не бартерная, а торгуют за деньги, значит, их надо заработать. Понятное дело, что моя цель — сделать так, чтобы эти деньги в конце-концов не стоили бумаги, на которой печатаются. И так и будет, когда я уничтожу структуру «Воронов».

Но пока, раз уж я притворяюсь одним из них, надо зарабатывать. Этого того стоит хотя бы для того, чтобы порадовать себя порцией свиного шашлыка. В цивилизацию попал, можно сказать.

— Конечно, брат, — ответил он, посмотрел на меня хитро и спросил. — Вино к шашлыку будешь?

— Если только с тобой выпью, — ответил он.

— А, хитрый, обмануть меня хотел, — он улыбнулся. — Знаешь традицию, что если со мной, то в счет не поставлю. Но ладно, выпью с тобой, почему нет. Сейчас будет, дорогой, только еще жарить поставлю.

И действительно, он дождался, пока угли раскалятся, после чего принялся накалывать мясо на шампуры. Делал он это быстро и четко, я аж загляделся. Вот, наверное, четкий армянин, чтит традиции и о национальных блюдах не забывает.

Закончил быстро, поставил мясо на огонь, вытер руки полотенцем и отошел. Я тем временем вытащил из кармана деньги, взял одну купюру в двадцать рублей — что-то подсказывало мне, что мелочь пригодиться может быть. Свиной шашлык по нынешним временам, считай — роскошь. Остальное наверняка можно дешевле прикупить.

А что мне еще надо? Белье чистое: трусы, носки, футболку какую-нибудь. Шорты или трико, может быть. Ну и помыться-постираться. А то не мылся я с тех пор, как детский лагерь покинул.

Да, это всего три дня назад было. А сейчас ощущение такое, будто вся жизнь прошла. Более того, я как будто в другом мире оказался. Где ходят бумажные, пусть и такие вот эрзац-рубли, и на улицах торгуют шашлыком.

Он вернулся с тарелкой, на которой было два шампура с шашлыком, бутылкой вина и двумя чашками, самыми обычными, поставил на столик. Протянул ко мне руку, и я сунул в нее купюру.

Армянин зачем-то осмотрел ее, помял, после чего сунул в карман.

— А чего это, уже фальшивые печатать стали?

— Да привычка, брат, — он усмехнулся. — У меня сеть кафе была тут, шашлык подавали. А до этого, не поверишь, сам на рынке стоял. И теперь стою.

— Ну да, возвращение к корням, — ответил я.

— Да, знаешь, я даже счастлив этому. А-то бизнес-шмизнец, тут кредит платить надо, там аренда, голова болит. А здесь спокойно, — и внезапно совершенно без акцента продолжил. — И готовить я люблю. А для хороших людей готовить — почему нет?

Рисовался, похоже, специально такую манеру держал. Может быть, он клиентов приманивает так? Кто знает? На колорит работает.

Он набулькал вина из открытой бутылки в два бокала, после чего сказал:

— Армянское, правильное вино! Для своих держу. Давай выпьем, и кушай, дорогой!

Мы чокнулись, и я сделал несколько глотков вина. Оно оказалось красным, сухим, терпким и при этом густым каким-то что ли.

Я взялся за шампур и откусил мясо. Да, если в вине я ничего не понимаю, то шашлык и есть шашлык. Сочный и очень вкусный. Маринованный тоже в меру, и луком не воняет, что само по себе хорошо. Так что кусок я прожевал и проглотил сразу же. Потом еще один, и решил немного остановиться, растянуть удовольствие.

— И как дела идут? — спросил.

— А как дела могут идти у того, кто честно работает и не наебывает? — он хмыкнул. Продолжение могло быть любым от «хуево», до «очень хорошо». — Нормально дела идут. Все меня знают, все ко мне ходят. Особенно ваши, вояки. Столовская еда сытная, но она не для души.

— Согласен, — кивнул я. — Хороший человек когда готовит, это всегда вкуснее, чем на всех.

— Вот, ты понимаешь! — кивнул он и принялся переворачивать шашлык. Расплавленный жир капал на угли, они вспыхивали периодически.

— А с чего ты взял-то, что я вояка? — задал следующий вопрос.

— А, я таких как ты, хорошо вижу, — он ухмыльнулся. — Вон, на брови у тебя шрам опять же, значит, боевой парень. А сейчас других боевых не осталось. Либо бандиты, либо вояки. На бандита ты не похож.

— И не боишься ты «Воронов» бандитами называть? — спросил я.

— А они не обижаются, брат, — он ухмыльнулся. — Мы все про себя все знаем, вот и они знают. Зачем от себя бежать?

— Мудро, — кивнул я.

— А, я еще только учусь, — он снова улыбнулся. — Вот брат у меня был старший, то мудрый человек. И отец мудрый. А я молодой еще слишком, чтобы мудрым быть.

Сколько ему лет на самом деле, я бы не сказал. Могло быть от тридцати и до пятидесяти. Горцы — они совсем иначе стареют. Но то, что он старше меня, это и так понятно.

— А что тут еще происходит? — спросил я. — Спокойно все в целом?

— Да, спокойно, слава Богу, — кивнул он. — Живем, охраняют нас, торгуем потихоньку.

— А чем заняться можно в городе? — спросил я и отправил в рот еще кусок шашлыка.

— А полно всего! — сказал он, посмотрел на меня, после чего спросил. — Ты тут недавно что ли? А, был бы давно, давно бы ко мне заходил, я бы тебя знал.

— Да второй день, — ответил я. — Только сегодня завербовался.

— В Феодосию поедешь? — спросил он.

— Ну да, — и удивился. — А тут что, все об этом знают?

— А ко мне все заходят, брат, — он улыбнулся еще шире. — Все заходят, и все говорят. Я тут все про всех знаю. Ну, ты смельчак, раз согласился ехать.

— Да я в общем-то зомби не боюсь, — ответил я. — И все-таки, что в городе поделать можно? Только недорого, а то у меня денег нет совсем.

— В клуб сходи, — ответил он, махнул рукой. — Это вот там. Там кино показывать вечером будут. Или танцы. Нет, сегодня кино, танцы только в пятницу.

Кино. Живут, кино показывают. Что-то они таких развлечений совсем не поддерживали в деревнях, в которых обычные люди жили. Там скорее другое правило было. Типа, «труд освобождает» и тому подобное.

— А помыться тут можно? — спросил я.

— Баня есть городская, — кивнул он. — Недалеко тут, за администрацию, потом направо и увидишь. А если поинтереснее чего смотришь, можно договориться. Есть тут один грек, у него дом большой. Баня, девочки, все есть.

— Да я как-то не фанат платной любви, — заметил я.

— Ты же вояка! — он поднял руку вверх и чеканя каждый слог, проговорил. — Тестостерон! Ладно, брат, тут клиент пришел, ты кушай, расслабляйся.

Я обернулся и действительно увидел, что к нам патруль подошел. Подумал, доебутся, но нет, их больше мясо заинтересовало.

Отошел и продолжил есть шашлык, а армянин уже принялся обрабатывать других клиентов. Я же подумал: доем и в баню пойду. Девочки мне поровну, не оголодал еще, а вот помыться хорошенько — это правильно будет. Тем более, что потом точно не до того станет.

Глава 12

Баня оказалась неплохой — жар, полки, камни, на которые можно лить воду или даже пиво, и веники. К тому же в середине дня никто кроме меня мыться не собирался, так что затопили ее специально, пришлось, правда, подождать. И отдать все оставшиеся после покупки белья деньги.

Но я помылся. И не только помылся, но и одежду постирал, прямо там же. После чего решил, что хватит слоняться по городу и отправился обратно в комнату.

Никто меня не навещал, никто не заходил, а на ужин я сам вышел в столовую. Оружия и снаряжения, чтобы заняться ими, не было. Так что промаялся я до вечера, после чего попросту улегся спать, на чем все и закончилось.

Зато проснулся не просто до рассвета, а по ощущениям, после полуночи не так уж много времени прошло. Встал и вышел на улицу. И встретил там группу пацанов примерно моего возраста. Ну точнее, двое из троих были таковыми, а последний — пацан, лет восемнадцати.

Не при оружия. Пацан к моему удивлению ожесточенно курил, втягивая в себя дым сигареты. Причем, как мне показалось, делал он это жестом, подсмотренным в каком-нибудь гангстерском кино. Именно там криминальные деятели перехватывали сигареты таким хватом и тянули, как не в себя.

— В Феодосию, пацаны? — спросил я.

Воздух был бы свежий, если бы не дым. И прохладно. Осень, приближается осень. Да она на самом деле уже наступила. А потом зима будет. А до весны доживут не все. Вот далеко не все. И я для этого сделаю все от себя зависящее.

— Ага, — кивнул один из мужиков. — Рано пришли, не спится.

— Меня Серегой зовут, — я протянул руку тому, что ответил.

— Тихон, — ответил он, и пожал ладонь. — Это Славян, младший — Богдан.

По очереди я поздоровался со всеми. Ну вот, это команда, с которой мне предстоит решать вопросы. Нет, скорее всего, не все тут. Как минимум пару десятков человек туда отправят, иначе и смысла никакого нет.

— Чего, парень, волнуешься? — обратился я к Богдану.

— А ты нет что ли? — он тут же посмотрел на меня. Голос его прозвучал как-то враждебно.

— Ну есть немного, — я пожал плечами. — Зомби — те еще твари. А уж про морфов вообще молчу. А они там есть, более чем уверен, что в наличии имеются.

— Да зомби хрен с ними, — ответил Славян. — Нам сперва доехать бы туда. Я так понял, мы малым составом двинем, без прикрытия техники. У самих ее нет.

— Откуда знаешь? — посмотрел я на него.

— Так видел, как машины готовили. «Тигр», УАЗ и автобус для всех остальных. Так и поедем… А ты как, Серега, дело с зомби уже имел?

Поссыкивают они на самом деле этих самых зомби. Но вообще им плюсик в репутацию, а мне — нет. Нам доехать еще нужно, а здесь этим самые партизаны. И валить меня они будут точно так же, как остальных.

Ладно, техники у нас вроде как нет, а «Тигр»… Он сам по себе — сила, особенно новые. Модифицированная броня, пулемет, проходимость высокая. Я, правда, иначе действовал бы — «Тигра» вперед, на разведку, а автобус с УАЗом уже позже, по следам. Ну и по рации связь держать, естественно.

В голову пришла мысль: а нет ли у партизанов здесь людей, которые доложат в случае чего о наших перемещениях? Потом отбросил ее как неконструктивную. Нет, нету. Если были бы, то они действовали б совсем иначе. Не просто в полях и на дорогах торчали бы, случайных путников обстреливая. А ловили бы конкретно «Воронов», били бы наверняка.

Связаться бы с ними все-таки. Хотя… Кто я такой, чтобы они меня послушались? Без пизды, если бы я их действия координировал, то добились бы мы куда большего. Но ведь не станут они моим приказам следовать. Я для них никто. Даже для тех, кого мы в Земляничном встретили. А уж теперь.

— Да, зомби я убивал, — кивнул я. — На самом деле ничего страшного в них нет, если подумать. А вот отожравшихся я боюсь. Даже не морфов, а просто отъевшихся.

— Мы Керчь грабили, — сказал Тихон. — Помогали в этом точнее. Так вот, там такие встречались, двухметровые, в броне как будто из кости.

— Знаю о чем ты, — кивнул я. — И тоже убивал. Но это все хуйня, по сравнению с крысиным королем. Вот кто тварь из тварей. Но ничего, пацаны, не ссыте. Прорвемся. Против человека со стволом, если он знает с какой стороны за него держаться, зомби ничего сделать не сможет. Вообще ни хрена.

— Да, понимаю, — солидно кивнул за всех Тихон, а потом с горечью в голосе добавил. — Но у меня они всю семью сожрали, тем не менее.

— И у меня, бля, — проговорил Богдан.

Славян промолчал. Некоторое время мы просто молчали, только пацан вытащил еще одну сигарету и закурил. Он так и долбил одну за другой.

— Кошмар это все ебаный, — проговорил Тихон.

— Кошмар, — я кивнул и неожиданно для самого себя улыбнулся. Пришло в голову, как можно разрядить обстановку. — Наша жизнь это, считайте, фильм ужасов. А знаете, чем хороший фильм ужасов отличается от хуевого?

— Ну? — повернулся Богдан.

— И те, и другие нас пугают. Только в плохом фильме ужасов там кровища, расчлененка, зомби выпрыгивают внезапно. Дым, темнота, крики.

— А в хорошем? — заинтересовался вдруг Славян.

— А в хорошем в кадр медленно вползает, скажем, маленький ежик. И уже от этого можно обосраться.

Все прыснули. На удивление мне удалось разрядить обстановку.

— А ты, Серега, как сюда попал, откуда?

Я и принялся рассказывать свою легенду, особо без подробностей, чтобы было меньше шансов лишний раз проколоться. А потом перешел на то, как мы якобы грабили мертвые деревни. Добавил несколько случаев из того, что действительно со мной происходило.

И через несколько минут понял, что уже сошел за своего. Не до конца, но уже близко к этому. Они тоже стали рассказывать о себе. Как выяснилось, сами они все были из Керчи, где и работали долгое время по той же специальности. При этом к бандитам в общем-то никак не относились. Славян и Тихон раньше были автослесарями, а Богдан только успел закончить медицинское училище.

В голову пришла мысль, что из нас получилась бы неплохая команда. Слесари — люди умелые, свой санитар так вообще всегда пригодиться может. Но только вот увы, не перевербовать мне их, не станут они работать против «Воронов». Но ладно, и так полезными должны оказаться.

Потом подтянулось еще трое мужиков. Потом еще четверо. Толпа постепенно собиралась. На самом деле было видно, что большинство из них тертые жизнью. Ну так уже сколько прошло с начала локального конца света? То-то и оно, другие не выжили. Так что мне и самому спокойнее стало. С такими не пропадем, если что.

Другое дело, что до нас не донесли информации о том, что в Феодосии творится. А разведку какую-то «Вороны» наверняка провести успели, не с кондачка же они решили группу отправить? Ну ладно, надо будет, расскажут.

Команда добытчиков в одну кучу не объединилась, так и стояли группками, разговаривали. А я в очередной раз подумал о том, что не спросил, сколько денег мне положено за работу там. Вот так вот. Бабки меня интересовать, похоже, совсем перестали, потому что отвык я от их ценности. Да и в целом в найме не работал, за идею только.

Странно как-то для бывшего ЧВКшника, верно? Ну ладно, я ними ненадолго все равно. Да и хрен ли мне с их денег?

Хотя такие блага цивилизации, как свежий шашлык и жаркая банька — это, конечно, круто. Наверное, это именно та причина, по которой дикие северные варвары-викинги, шли наниматься в варанги к византийским императорам. Ну не считая огромной кучи серебра.

Прошло еще минут пять, когда двери администрации открылись, и наружу вышел мужик, тот самый военный, что меня допрашивать приходил. Он, конечно, большую часть времени только молчал и колкие комментарии отпускал, но все равно.

А еще он держал в руках кое-что. И этим кое-чем был мой рюкзак. Тот самый, с которым я приперся. Конечно, в нем ничего кроме смены белья, да кое-какой еды и совсем малости патронов не было, но уже неплохо. Если распотрошить не успели.

— Держи, — протянул он мне сумку и почему-то виновато добавил. — Пацаны покопались там, забрали что-то. Не обижайся.

— Не уважаете вы союзников, — ответил я.

Он промолчал. Посмотрел на нас, после чего сказал:

— Пошли, пацаны, оружие получать.

Повернулся и двинулся обратно. Мы же как-то сами собой построились в очередь, причем я оказался третьим в ней. Как раз среди компании мужиков, с которыми разговорился в самом начале.

Мы поднялись на второй этаж, а потом прошлись по коридору. Я по зданию администрации особо не погулял, не до того было, да и не думаю, что к этому нормально отнеслись бы, но там все было заставлено деревянными ящиками, по-военному покрашенными в цвет хаки. Да, арсенал уже похоже здесь.

На самом деле вчера вместо того чтобы отдыхать, надо было разведку провести, посмотреть, где и что находится. Но я пока что здесь на птичьих правах. Сперва закрепимся, а потом посмотрим, что и где уже.

Правда это означает только то, что миссию в Феодосии нужно выполнить успешно. И помочь «Воронам» забрать то, что им надо, из заброшенных военных частей. Само по себе это непросто, но ничего, справимся, ладно.

Военный постучался в одну из дверей, и через несколько секунд из нее вышел полный круглолицый и лысоватый мужик. Прапорщик, очевидно. Да, именно такими их и показывали в сериалах и кино. Интересно, он такой же жадный, как там, или нормальный, и нам не придется снаряжение с боем отбивать?

— Все подготовил? — спросил военный.

— Да, Гранц, — кивнул тот. — На всех, заранее.

— Ну тогда выноси, — пожал он плечами.

Тот обошел нас, ящики военные, вошел в одну из комнат, и через несколько секунд вернулся сразу с тремя автоматами. Ну, сразу видно мастера по прапорскому многоборью. Раз уж в лапы сразу три «калаша» смог схватить, значит и напиздить при случае сможет много.

Соответственно первые автоматы достались Тихону, Славяну и мне. АК-74М, с пластиковой фурнитурой. Причем, я отметил, что тот, что у Тихона, вообще разболтанный, приклад аж трясется. Как бы он не сложился сам по себе в самый важный момент.

Но на «двенадцатые» я не рассчитывал, лишь бы работало все. Мой вроде нормальный с виду.

Я встал чуть в стороне, отомкнул магазин, дернул затвор. И мне не понравилось, как он пошел — как-то слишком туго. Не бывает такого в норме. Нажал на спусковой крючок, снял крышку ствольной коробки, заглянул и увидел, что пружина проржавела.

Прапор тем временем ушел обратно и через несколько секунд вернулся с брезентовыми подсумками. Причем даже не относительно современными, камуфляжными, которые по штату к «двенадцатому» шли, а реально старыми, советскими еще.

Я вынул возвратную пружину, которая была со всех сторон покрыта рыжим налетом, поднял ее и показал прапору и Гранцу.

— Это еще что за хуйня, бля? — только и оставалось спросить мне.

Военный вопросительно уставился на прапора, тот сделал невинное лицо и проговорил:

— Да ладно тебе, смажет, почистит, будет работать.

Нет, в армии тоже такое бывало. Когда на задачи раздавали АК, хранившиеся в какой-нибудь пизде. И да, смазать и почистить их и они будут даже стрелять какое-то время. Только вот вероятность клина или задержки гораздо больше.

— Блядь, да ты охуел? — только и оставалось спросить мне.

Нет, серьезно. Если уж мы подписываемся лезть в город, полный зомби, то снарядить нас должны нормально. По крайней мере, по моему разумению. А с ржавыми стволами пусть партизан ловят, если им так хочется. Их дело, ничего не скажу.

— Егоров, это что за хуйня? — повторил за мной Гранц.

Несколько секунд ничего не происходило, но я заметил, как наглое самодовольное выражение лица сползает с прапорщика. Прошло еще несколько секунд, и военный толкнул его к стене, схватил за воротник и заорал в лицо, брызжа слюной:

— Еб твою мать, тебе сколько раз говорить? Ты, блядь, ответственный за материальное имущество! Почему не следишь за тем, что хранится? Почему пацаны, которые на задачу едут, должны сами стволы пидорасить? У тебя людей мало что ли?

Ну все, попал мужик. Не знаю, какие там правила у «Воронов», но я не удивлюсь, если его прямо сейчас выведут на улицу и расстреляют на хуй. Ну вот совсем не удивлюсь.

— Тебе того случая, когда ты пацанам гранаты с укороченными запалами выдал, не хватило? — снова заорал военный. — Тебе повезло тогда, что не подорвался никто, очень, блядь! Если бы вовремя не заметили, полетела бы твоя голова!

Гранаты с укороченными запалами? Те, что под растяжки идут? Да уж, действительно повезло. Если кто-нибудь подорвался бы, то подозреваю, что сослуживцы этого прапора точно по голове не погладили. А может быть и самого на Луну в виде ошметков отправили бы. С помощью как раз вот такой вот гранаты с укороченным запалом.

— Заменить, блядь! — заорал он. — Живо заменить на исправное. До трех считаю! Раз!

Он отпустил прапора, и тот резко метнулся обратно в комнату. Я ожидал от этой тыловой крысы чего угодно, но он вдруг вернулся с еще тремя автоматами. И сунул их нам. И на этот раз мне достался другой автомат — АК-105, укороченный.

Штука сомнительная, но однозначно лучше, чем АКСу. Отдача поменьше, подбрасывает не так сильно. Но дареному коню в зубы не смотрят, лишь бы все исправно работало.

Я отомкнул магазин и поигрался с затвором, погонял его туда-сюда. Ходит нормально. Снял крышку ствольной коробки. Ну, вот, теперь все нормально, масла полно, аж блестит. Я бы даже сказал, что лишнее счистить надо было.

Сложил-разложил приклад, фиксировался он нормально, не болтался.

— Вот, — сказал я. — Сразу бы так. А бронежилеты-то будут?

— А не положены вам броники, — ответил прапор, как-то боязливо посмотрев на меня. — Вы же с зомби воевать идете, а не с людьми.

— Гранц, это реально так или он зажать хочет? — повернулся я к военному.

— Так реально, зачем они вам? — спросил он. — У зомби привычки стрелять нет.

— А партизаны? — только и оставалось спросить мне.

— Так их еще встретить надо, — проговорил военный, после чего подумал немного и снова злобно посмотрел на прапора. — Выдай им броники.

— И разгрузку нормальную вместо этого убожества, — я уже решил доить их до последнего.

— Обойдешься, — ответил уже военный.

— Блядь, Гранц, — сказал я ему. — Ты же в курсе, что я по зомби спец? Я же рассказывал.

— Ну, спец ты или нет, еще проверить предстоит. А потом уже я решу, верить тебе или нет.

— Да, только спецом быть не надо, чтобы понимать, что патронов против зомби нужно много. Они как бы в городах толпами ходят. Двадцать голов, тридцать — еще нормально. А если сотня соберется? А у нас, получается, по сто пятьдесят патронов на каждого.

Он явно думал. А мне нужно было выбить себе нормальное снаряжение, без этого никак. Да, в первые дни после пробуждения я как-то справлялся топором да карабином, в котором еще и магазины были на десять патронов, огрызки такие. Но мы тогда не планировали в замертвяченный город лезть. Наоборот, валили.

— Или ты как сибирским егерям предложишь бить, что ни патрон, то зомби? Сам же понимаешь, что это нереально. Они — не мишени.

— Уел, — неожиданно спокойно проговорил военный. — Ладно. Егоров, выдай им и разгрузки нормальные. А этому красноречивому дай еще второй ствол, дробовик, если ему лишнюю тяжесть таскать не лень. Посмотрим, какой он там великий специалист.

Егоров посмотрел на меня злобно. Вот ведь странное дело. Зачем ему что-то зажимать? Налево продать нормальные стволы? Так ведь вариантов особо вроде как не предвидится, покупателей нет, да и спалят легко. Патрон вот, например — другое дело, он сам может как валюта использоваться вместо этих их фантиков на газетной бумаге напечатанных.

Если бы не строгое ограничение на владение оружием. От старых законов Мансур решил не отказываться, более того, наоборот, запретил оружие у гражданских полностью.

— Кривой, Лысый! — крикнул Егоров, повернувшись назад.

Чего это, группу поддержки решил позвать? И чего у них прозвища такие? Хотя, чисто мужская компания: один кривой, второй хромой, третий вообще, блядь, космонавт, хуй знает, откуда мы его взяли.

Из помещения в самом конце коридора вышел один, действительно лысый. Ну, точнее с «озером в лесу». Посмотрел на нас сонным взглядом. Потом второй появился у него за спиной. Оба глаза были на месте, так что не представляю, за что его так погнали. Да и побоку мне, честно говоря.

— Давайте броники таскайте на всех, где взять знаете. Ну, быстрее! И разгрузки.

И началось. В действительности, скоро этот самый Лысый принес бронежилет, старый, еще из комплекта «Ратник». Я не удивился, если бы внутри плит не оказалось, но взвесил — тяжелый. Залез в кармашек, достал плиту. Четвертый класс, баллистическая сталь. И РПС-ка. Ну расположение подсумков так себе, но их перевесить можно в любой момент. Так и сделаю.

Натянул на себя все, застегнул, закрепил.

Следующим прапор притащил ящик с магазинами и даже изобразил что-то вроде щедрого жеста, мол, разбирайте. Ну я и взял сразу восемь. Но все пустые, отметил, что он, похоже, считал, что магазины снаряженными хранить нельзя. На самом деле предположение безосновательное. Нет, может быть, если десять лет полежит, то да, пружину убьет, но за полгода-год, ничего не станет.

Потом выволок по полу еще один ящик, в котором лежали большие пачки из промасленной бумаги. Патроны, по сто двадцать в каждом пакете. Думаю, никто возмущаться не будет, если я лишнюю пачку дерну. Патроны в любой ситуации пригодиться могут, боезапаса много не бывает. С ним две ситуации: мало, либо больше не унесу.

— И держи, бля, умник, — проговорил Егоров, протягивая мне какую-то штуку, в которой я с огромным трудом признал охотничье ружье.

Да, когда-то она была охотничьим ружьем. Но кто-то установил укороченный ствол и наоборот удлиненный магазин. А вместо приклада — пистолетную рукоять с планкой сверху. И даже на планке прицел был — самый дешевый, что-то вроде ПК-06 от Беломо. Хотя почему «вроде», он это и есть. Мутный прицел, но картечью херачить — в самый раз.

— И на, вот, — он же передал мне две пачки патронов.

В каждой по десять штук, судя по маркировке — картечь. Ну ладно, уже ничего. На самом деле против быстрых зомби это неплохое оружие. Но не против морфов. У тех костяная броня, и вот она-то картечину может не удержать.

— Спасибо, — вполне искренне ответил я.

Остальные снаряжались, а я все, что мне полагалось, уже получил. Так что ждать не стал, двинулся наружу. Вышел на улицу, где никого больше не было, уселся на лавочку, которая стояла перед входом в общежитие и которую после переоборудование оного в здание администрации убирать не стали.

Вытащил из рюкзака пачку патронов, вскрыл и принялся набивать магазины один за другим. Так уж вышло, что из-за того, что я выебнулся, то и снаряжение получил первым. За мной уже вышли Богдан, Тихон и Славян, хотя двое из них в очереди передо мной стояли.

Решили последовать моему примеру, тоже сели набиваться. Богдану места на лавочке не нашлось, так что он уселся на корточки.

— А ты хорош, — проговорил Тихон. — Этого уебка так опустить. И стволы нормальные дали, и броники. Нам тебя благодарить впору.

— Да на здоровье, — ответил я. — А хули. Мы на задачу идем, снарядиться надо нормально. А дали бы этой крысе волю, так она нас погнала бы с одной винтовкой на троих.

— Да, а теперь нормальные стволы, — кивнул он.

— А тебе еще и агрегат этот дали, — заметил Славян, кивнув на ружье, которое я положил рядом.

— Это МР-133, — ответил я. — Обычное охотничье ружье, таких, как говна. Просто кастомная.

— А выглядит как бластер какой-то инопланетный. Как у спецназа.

Но вообще заметно, что перепалкой с прапором я свой авторитет приподнял. Уже неплохо само по себе. А то, что снаряжение получше выбил — так это вообще нормально. Повезло, можно сказать.

— Но все равно страшно, — заметил Богдан.

— Со мной рядом держитесь, — сказал я. Сам не знаю, почему так решил. — Тогда все нормально будет.

Ответить мне никто не успел, послышался звук мотора. Я повернул голову и увидел, как в нашу сторону едет ПАЗ. Древний совсем, старый, и судя по цветам, раньше его использовали в качестве катафалка. Ну и по наклейке бюро ритуальных услуг.

— Совсем ебанулись что ли? — пробормотал Тихон, сплюнул на землю и постучал по дереву лавочки. — Тьфу-тьфу-тьфу.

— Да, согласен, — меланхолично ответил я, загоняя очередной патрон в магазин. — Ничего новее не нашли. Мы ебанемся в нем до Феодосии ехать, растрясет всех.

— Да я не о том, — ответил мужик. — Это ж катафалк, бля.

— Ну и что, — пожал я плечами. — Машина как машина, ничего страшного. Хуже было бы, если бы мы пешком тащились.

Закинул полупустую пачку в рюкзак, закрыл молнию. Поднялся на ноги и двинулся в сторону труповозки.

— Пошли, пацаны, пока лучшие места не заняли.

Глава 13

Доехали мы без происшествий, правда не до самой Феодосии, а до небольшого сельца на десяток домов, которое так и называлось — Степное. И ведь действительно, здесь уже степь.

Интересно на самом деле. Большую часть времени до этого я в горах провел, а теперь вот такое. Но командир нам пообещал, что в этом форпосте будет скважина. А, значит, и вода. И хорошо, потому что без воды мы, как в древней, доисторической еще, песенке — и ни туды, и ни сюды.

Командира, кстати, звали Трубой, и это был высокий и крепкий мужик, что характерно, тоже из военных. И даже по форме ходил, пусть и без знаков различия. Можно было бы подумать, что он эту форму просто с кого-то снял, но я наблатыкался различать людей, так что военного среди сугубо гражданских парней выделить мог очень легко.

Автобус наконец-то остановился. Так как я сидел в головной его части, специально, чтобы так сильно не трясло, ну и чтобы в случае заварухи покинуть его в первую очередь. Потому что был прекрасно в курсе, что вот такие вот машины, перевозящие людей, бывают первоочередной целью. Что гражданских, что военных.

Но доехали. Я выбрался на землю, чувствуя, как башка болит от выхлопных газов дизеля, и от тряски. Протер лицо ладонью, осмотрелся.

Действительно, село. Небольшое совсем, две очень короткие улочки. Потом повернулся, грянул дальше. Там — Феодосия. Там то, что нам очень нужно. Точнее «Воронам». Но мне, чтобы внедриться, нужно им помочь.

За мной выбрались и Богдан с Тихоном и Славяном. Подростку так вообще было совсем нехорошо, его потряхивало. Странно, а я думал, что молодой организм должен быть поустойчивее к тряске.

Навстречу нам уже вышли люди. Сперва настороженно встретили, все с автоматами, но потом увидели, как следом за нами из автобуса выбрался Труба, и оружие опустили. Командир тут же двинулся к ним, поздоровался с ничем не примечательного вида мужиком и спросил:

— Все подготовили?

— Да, размещаться можно. Все дома чистые, постели есть, так что будет где переночевать. Вы еды привезли?

— Взяли с собой, да. Сейчас разгрузим и можно будет приготовить обед.

Если честно, то есть хотелось жутко. Потому что отправились мы в дорогу еще до завтрака, а перекусывать в пути мне было совершенно нечем. Так что чего-нибудь вкусного я бы сейчас сожрал. А уж от порции шашлыка, как готовил тот армянин, не отказался бы ни в коем случае.

Но что-то подсказывало мне, что обойдется без него. Но и тарелка каши — это тарелка каши. Брюхо набить в самый раз будем.

Я осмотрелся. Что-то мне не понравилось в небе, серое оно какое-то, хотя, казалось бы, должно быть синим — еще ведь не такая поздняя осень. И воздух тяжелый, спертый, даже никакого облегчения после тесного и душного салона «ПАЗика» не принес.

— Размещайтесь парни, — сказал Труба. — На обед позовем. А завтра с утра в рейд. Нужно разведать все, пока зомби вялые.

Я хмыкнул. Ну какие-то базовые установки по поводу мародерства замертвяченных городов они знают. Действительно, действовать нужно поутру, пока твари приходят в себя после ночного буйства.

Все постепенно стали расходиться, только мои знакомые остались рядом. Посмотрели на меня.

— Никуда мы завтра не пойдем, — сказал я.

— Это почему? — тут же заинтересовался Богдан.

— На небо посмотри, — ответил я. — Тупому ежу понятно, что шторм начнется с часу на час. Разместиться, кстати, надо скорее по этому поводу. Пошли, дом поищем подходящий, вместе заселимся.

Действовал я расчетливо. Мне нужна своя небольшая команда внутри этой толпы народа, что приехала искать военные части. Нет, завербовать их работать против «Воронов» я не собирался, совсем наоборот. Сейчас мне нужен кто-то, кто сможет уверенно выполнять боевые задачи на благо этим самым бандитам. А вариантов особых не было.

Раз уж познакомились, то нужно пользоваться моментом. Вот я потихоньку и начал командовать, а Тихон, который до этого был старшим, не протестовал. Может быть, дело было в том, что я опустил прапорщика на новые «калаши». А возможно в чем-нибудь другом.

Я двинулся в сторону одного из дальних домов. Что-то подсказывало мне, что возможно придется покинуть деревню ночью, тайно, проверить что-нибудь, да и вообще. А дома в центре села для этого не подходили совершенно.

Единственное, что охранять придется. Потому что это село — это нормальный такой вариант для нападения. Если бы мы с отрядом сейчас тут действовали, то однозначно атаковали бы. Три десятка живой силы противника уничтожить, да еще и не с самым большим риском… Для этого стоит заморочиться.

Но увы, нет у меня отряда, и мне наоборот нужно думать об обороне.

Дом оказался одноэтажным, но приземистым таким, как гриб. И вместительным должен быть. Крыша двускатная, крыта синим профлистом, забор из обычного штакетника, так, изгородь, по пояс человеку. Внутри — клумбы, давно уже засохшие. Лето тут жаркое и сухое, никто не поливал, вот и сдохли. И похоже шторма с дождями им не особо помогли.

А может и помогли, и просто их жизненный цикл закончился. Осень же.

Я выдернул проволочку, которая блокировала калитку, и вошел во двор. Двинулся к открытой двери, потянул на себя створку — нормально, есть обычная щеколда, явно кустарно к створке приваренная, значит, можно будет запереться и переждать в случае чего.

Чего именно ждать, я не знаю, но мало ли, что может произойти. В случае штурма укрытие из этого домика так себе, и так понятно. А вот от зомби, наверное, может защитить. Хотя в окна все равно полезут, и будет сложно.

Решеток нет. Нужно определиться, насколько надолго мы тут. В крайнем случае изобразить что-нибудь вроде щитов из досок. Посадить их на болты с обеих сторон, вытащив оконные рамы, и тогда их только трактором вытаскивать.

Ладно, это мы потом посмотрим. Может быть и займемся, пусть остальные наверняка смеяться и будут. Но уговорить моих новых соратников, возможно, получится. В зависимости от того, какие опасности обнаружатся в этих местах.

За дверью оказались небольшие сенца, дальше — еще одна, тоже открытая, но явно когда-то стоявшая в квартире. Судя по небольшим коцкам, ее демонтировали, а потом перенесли сюда, да наново поставили, укрепив при этом монтажной пеной. Ну и наличники косо стоят.

Вошел. Тут тоже замок был с поворотной ручкой, причем такой, что ее снаружи не откроешь. Нормально.

Дальше коридор, из которого расходились двери по комнатам. Я заглянул в ближайшую, и увидел там кровать. Потом — кухня, еще одна комната, а дальше — зал и третья. В общем-то строились все эти дома одинаково, не по одному проекту, а просто по оптимальному расположению, так сказать.

Окна есть. И большие, надо сказать. Это плохо, потому что можно и заглянуть, посмотреть, что внутри, и даже очередь пустить. Или зомби вломиться без вопросов. Один вряд ли сможет пластиковый стеклопакет разбить, но морф его даже не заметит. Как они через окна прыгали, даже не замечая их, в той больнице.

В зале телевизор, сейчас бесполезный, все равно ничего не покажет. И сигнала нет со спутника, хотя тарелка тут имеется, и ЭМИ наверняка все нежные электронные потроха прибора сжег.

— Я здесь ночую, — показал я на большой диван в зале. — Остальные — разбирайте комнаты.

Стащил с себя автомат и поставил на пол, прислонив к изголовью кровати. Туда же рюкзак. Нужно было помимо этого пистолетом обзавестись, на коротких дистанциях против зомби он бывает эффективнее.

Кстати, нужно и холодное оружие добыть. У остальных оно было, пусть им и не выдавали. А вот у меня нет. Но что-то придумать можно.

Но сперва я пошел на кухню, на которой было видно следы обыска. В шкафчиках только кастрюли и другая посуда, а вот все съестное вымели, хотя видно, что оно тут было — в одном гречка просыпанная, такое бывает, когда упаковку плохо закрыли.

В голове вспышка. Вспомнился такой же шкафчик. И крупы там были пересыпаны в герметичные пластиковые контейнеры. Специально, для того, чтобы не рассыпать в случае чего, и чтобы никакие жучки не завелись.

Да, точно. Мать так хранила крупы и макароны. А еще на войне мы держали их в обычных пластиковых бутылках. Они же тоже герметичные, и так им вода не страшна, и никакая дрянь внутрь не заберется.

Не знаю зачем, но я повернул ручку газовой плиты, и услышал шипение. Значит, газ тут есть, в баллоне. Ну, если что-нибудь добудем, то можно будет приготовить на месте, пожрать, так сказать.

Вышел обратно в коридор, и увидел валяющийся на полу ковер. По какому-то наитию отодвинул его ногой в сторону. Ага, люк. А куда он может вести. Да в подпол естественно. А его, похоже, не обыскивали, не заметили.

Ну да, кольца, на которое наткнуться можно было бы, нет. Вот и не заглянули под ковер. Да и мы, если честно, как-то особо подвалы в домах не искали, хотя они тут наверняка везде есть. Насколько мне помнится, с электричеством в Крыму было херовато, его частенько отрубали. Особенно с тех пор, как война началась. А продукты хранить надо, запасы разные.

Глянуть что ли, что там может быть.

Я подцепил крышку люка, потянул на себя. Оттуда пахнуло холодом, а вниз вела лестница. Ну, делать нечего, спускаемся, смотрим.

Под потолком болталась лампочка, я ее головой задел, но включать естественно смысла не было — электричества-то нет. Пахло картошкой, и она тут тоже обнаружилась, пусть и немного. Глаза еще не привыкли к темноте, но я наклонился и посмотрел внимательно.

Гнили нет, подвал пусть и холодный, но достаточно сухой. Это хорошо. Газ есть, имеется и кое-какая еда.

Ага, и закатки имеются. Большие трехлитровые банки, и баночки поменьше, литровые, все под металлическими крышками. Огурцы, помидоры, грибы… О, и мясо есть какое-то, сверху толстым слоем жижи прикрыто. Взял одну, подошел к краю проему, чтобы свет падал, осмотрел внимательно.

Нет, это не говядина, та темнее. И не свинина — та светлее. Похоже, что кто-то тут охотой занимался, и это оленина, лосина или другая дичь. Ну, нам все впрок пойдет. Крышка не вздута, главное — посмотреть, чтобы черного сала не было. И если его нет, то ботулизма можно не бояться.

— Еб твою мать, чуть не свалился! — послышался наверху голос. — Кто там внизу?

— Я! — ответил я, задрал голову, и увидел в проеме Богдана.

— А чего ты там делаешь? — спросил он, уже без мата.

— Смотрю, чем поживиться можно, — ответил я на очевидный вопрос.

— И много чего нашел? — был следующий вопрос.

— Нашел, — ответил я.

Вернул банку домашней тушенки на место и двинулся обратно на лестницу. Махнул парню головой, мол, отойди, после чего выбрался из подвала наружу. Посмотрел вокруг. Потом закрыл люк и накрыл его обратно ковриком. Для пущей сохранности.

— О том, что у нас еда есть, лучше никому не говорить, — сказал я. — Мало ли, что произойти может.

— Например? — спросил Тихон. Они уже вышли из комнат в коридор, в котором сразу же стало тесно.

— Да мало ли, — развел я руками. — Если уж я что и понял, так это то, что в наше время ничто не вечно. Так что давайте, будет у нас секретный запас.

— Серега прав, — сказал Славян. — Пока там кормят — там столоваться будем. А это наш запас будет на случай, если поставки прекратятся. Или еще что произойдет.

— А теперь пошли жрать, пожалуй, — решил я. — Вроде разместились же?

— Разместились, — кивнул за всех старший.

— Ну и пошли.

Все вместе двинулись во двор. Ключей от дома у нас, естественно, не было, так что снаружи его не запереть. Но воровать тут никто не будет, я так понял, что от воровства у «Воронов» отучают очень быстро. А изнутри закрыться мы сможем, если что.

Вышли, я повернул голову в сторону пристройки, и увидел самый обычный сарай. А что у нас в сарае может быть? Да инструменты. Так что почему бы и не заглянуть?

— Идите пока, — решительно я повернулся к нему. — Посмотрю кое-что сперва.

Может быть, позже? А то мало ли, всю еду разберут, пока я бродить тут буду. Да нет, народ только подтягиваться должен начать, всяко под конец очереди успею.

Остальные вышли со двора, а я пошел в сторону входа в хозяйственную постройку. Вошел, осмотрелся. Да, действительно, инструменты. Лопаты, грабли, то, что используют для ухода за садом. Хотя вот самого сада тут и нет особо.

Но меня это не интересовало. Нужен был лом, топор, в крайнем случае — молоток. Так что я двинулся к ящику, который стоял в углу.

Заглянул внутрь. Банка с гвоздями какая-то, не очень интересная штука, если только взрывчатку готовить, и в качестве готовых поражающих элементов использовать. Засунуть их туда, посадить на парафин в несколько слоев. При ба-бахе разлетится, да еще и свистеть будет так… Устрашающе.

Молоток. Молоток — уже лучше, особенно такой, строительный, полностью металлический, с приваренной головкой и прорезиненной рукоятью. Им можно и гвоздь в стену захреначить, если баррикаду придется построить, скажем. И башку какой-нибудь твари пробить. Сойдет, если ничего лучше не отыщется.

Гаечные ключи в чехле, пахнущем плесенью и металлом. Проржавели. Кто-то забыл их под-дождем наверняка, а потом толком не высушил. Вот они и покрылись окислами. Но ладно, тоже ничего. А это что?

Уже через секунду вытащил старый топор финской фирмы в чехле, который можно было закрепить на поясе. Расстегнул чехол, вытащил. Да, нормально, туповат, правда. Но взмахнул пару раз — крепкий, ухватистый, и достаточно тяжелый. Им можно чурки рубить и головы.

Да у меня в общем-то и до этого что-то подобное было, только русская реплика. Зачем изобретать что-то новое, если можно скопировать удачные конструктивные решения, верно?

Да, отлично, то, что нужно. И еще точильный камень отыскался, которым можно будет лезвие поправить. Это, конечно, время займет, но мне не нужна такая заточка, чтобы бумагу резать. Да для топора в таком и необходимости нет на самом деле.

Прихвачу.

Взял, вернулся, в дом, положил на кровать, чтобы точно не забыть привести свое оружие в порядок, после чего отправился в сторону, откуда тянуло едой.

Там уже собрались все. Раздавали пищу в доме, туда заходили люди, а выходили уже с мисками. Рассаживались прямо тут, за столами, которые во двор же и притащили. Большая часть народа уже сидела, как и мои товарищи, Славян даже махнул мне рукой, когда я подошел. Я тоже двинулся в дом. Он был побольше, чем наш, но готовили там на кухне, на газовой плите, сразу в нескольких огромных кастрюлях. Будет либо недосолено, либо пересолено, как всегда, когда на большую толпу еду делают, в столовках или в других местах.

Получил свою миску каши с тушенкой, после чего вышел, подсел к своим. Ну я их мысленно уже называл своими, чтобы привыкнуть.

— Значит, вместе держаться будем? — спросил вдруг Тихон, когда я примостился на стул за одним столом с ними.

— Ну да, — только и оставалось кивнуть мне. — Будем вместе держаться, а куда нам еще деваться. Самое главное, когда лезешь в замертвяченный город — это чтобы рядом был человек, который тебе спину прикрыть готов. В вас я, если что, уверен. В остальных — нет.

Покривил душой немного. На самом деле и в них я был не то, чтобы особо уверен, но мне наоборот надо было в них уверенность вселить. Без нее в нашем деле вообще никуда.

— А я рад, — проговорил Богдан. — По тебе видно, Серега, что ты правильный мужик, и не кинешь, если что. И в жизни вроде как разбираешься.

— Пришлось научиться, — ответил я, ложкой захватил первую порцию каши и отправил себе в рот. — Я много где ползал, с самого начала. Нормально все будет, пацаны, не ссыте. Только меня держитесь.

***

Я оказался прав. Едва мы доели, как небо заволокли черные тучи, и стал моросить мелкий дождик. Одновременно с этим послышались раскаты грома. Так что все предпочли покинуть улицу и вернуться по домам, вернув посуду. В доме скважина была и генератор, по крайней мере я видел, как тарахтело, и как текла вода из-под крана на кухне, где выдавали еду. Так что кто-то ее помоет. Дежурных, правда, не назначали, но все равно.

На улице темно стало, будто вечером, как и всегда после шторма. И уже через полчаса дождь пошел стеной, забарабанил по окнам, по крыше. В доме было даже приятно сидеть, когда такое на улице. Там ливень, а ты здесь в тепле и относительном уюте.

Как-то так само собой вышло, что мы собрались в гостиной. Телевизор, конечно, не включали.

Зато к моему удивлению Богдан притащил портативное радио. Включил, что-то похрустело, настроил, и из динамиков полилась музыка. Сквозь помехи, конечно, но все равно можно было различить гитарные аккорды и голос на их фоне. Что-то старое, совсем древнее, полувековой давности.

Я аж голову задрал, удивился.

— Это еще что такое? — спросил я.

— Так радио есть, — пожал он плечами. — Ловит хреново, как будто что-то сигнал блокирует. Наши нашли, смогли вещание запустить. Если объявления делают, то включают. А иногда музыку вот так вот. Скучно без нее.

— Однако, — заметил я и провел камнем по лезвию топора, стачивая немного металла.

Топор оказался зазубренным, похоже, что он попадал на гвоздь, причем несколько раз. И я ошибся, не финский он оказался, а китайская реплика, хрен знает когда в страну привезенная. Финский гвоздь перерубил бы, и с ним ничего не случилось б, а тут сталь хреновая.

Но ничего, я его приведу в порядок. Головы зомби пробивать будет, а больше ничего от него не требуется.

— Я вот обменял приемник, — сказал Богдан. — Когда узнал, что радио работает. Так ведь веселее, нет разве?

Аккорды такие, поверх них ноты и голос, с немного металлическим акцентом. Как будто вокалист пел через ведро, старое такое. Я даже видел такое же, в сенцах стояло, об него еще споткнулись, когда выходили, и оно задребезжало так. Ну, может быть, так оно и было, кто его знает.

Мы еще это ведро на улицу выставили, пусть в него вода наберется. У нас скважины нет, вроде как, а техническая вода нужна. Руки помыть, например.

— В общем, парни, — проговорил я, решив, что пора провести небольшой инструктаж. Все-таки, хоть они и грабили Керчь, что-то мне подсказывало, что опыт мародерства у меня побольше, чем у них. — Глушителей нам не выдали, а без них будет туго. Зомби на звук выстрелов реагируют очень хорошо. Была бы мастерская нормальная, можно было бы переходники под масляные фильтры выточить, и сами банки набрать. Но увы. Так что давайте сразу договоримся.

Я провел еще несколько раз по лезвию, подул на него, сдувая металлическую крошку. Руки уже покрылись ей, надо будет помыть. Ну вот из ведра и помою.

— Работаем автономно от остальных, — сказал я. — И стараемся холодняком пользоваться. Труба правильно сказал, что пойдем с утра, зомби будут медленные, и можно с ними справиться. На рожон не лезем, прикрываем друг друга. Остальные, подозреваю, будут палить, и зомби на себя отвлекут.

Тихон хмыкнул. Он понял, что я беру на себя роль главного, но спорить не стал. Правильный он мужик, наверное, за лидерство не держится. Понял, что я разбираюсь лучше.

— Может лучше всем вместе держаться? — спросил Славян. — Все-таки цель у нас одна.

— У нас немного другая цель, — ответил я, проверил пальцем заточку. Нормально уже, еще немного, и будет готов инструмент. — Они будут работу делать. А нам нужно ее сделать. В чем разница, понимаете?

— Типа больше других добиться? — спросил Богдан.

— Да, — кивнул я. — Выделиться. Если получится, то в следующий раз мы уже не просто по городу шариться, а командовать будем.

То, что цель у меня совсем другая я, естественно, умолчал. Не надо им того знать. А вот обратиться к их амбициям вполне себе можно, почему бы и нет.

— И что, думаешь, получится? — задумчиво спросил Славян.

— Почему бы и нет? — спросил я. — Может и получиться. Если будем с умом действовать, и головой работать, а не только руками. Так что…

Я замер на секунду, услышав, как изменилась тональность льющейся с неба воды. Что-то там проскользнуло на улице, прошло. И мне даже как-то в голову пришло, что кто-нибудь решил подслушать, о чем мы говорим. Паранойя проснулась, я ведь все-таки что-то вроде шпиона, вот и меня могут подозревать, проверять.

— Так, тихо, — проговорил я, отложил топор и сделал несколько шагов к окну. Выглянул наружу, посмотрел…

Нет, убегающей человеческой фигуры я не увидел, да и разглядеть что-то через залитое водой стекло было сложно. Но я заметил невдалеке, у самого окна сгорбленную фигуру с большой лобастой башкой. И мне сразу стало ясно, к чему идет дело.

Паники не было, но проснулось понимание того, что легко не будет. Если уж я увидел старых знакомых, так точно. Но какого хрена они делают здесь, за городом?

— Вырубай музыку, — махнул я рукой.

Теперь вопрос в том, услышали ли ее снаружи или нет.

Глава 14

— Все назад, — приказал я, сделав несколько шагов прочь от окна.

Оставалось надеяться, что меня не заметили. По идее не могли, потому что окно заливалось дождем. Но хрен знает, как у них зрение работает. И может быть у них какое-нибудь шестое чувство есть. Или седьмое, восьмое… Да хоть тринадцатое, бля, все равно, лишь бы не заметили.

— Что там? — спросил Богдан.

— Морф, — ответил я. — И подозреваю, что не один. По одиночке они не ходят.

— А какого хуя он тут делает? — прошептал Тихон.

Я наклонился и принялся надевать на себя бронежилет, потом РПСку. Застегнул, взялся за автомат, с щелчком скинул предохранитель. Может быть, даже и хорошо, что он укороченный. Все-таки, если начнется, то вблизи работать придется. И нападать они будут из дождя, через окна.

Потому что хрен меня кто заставит отсюда выйти.

— А я ебу что ли? — оставалось ответить универсальной для любого вопроса фразой. Но все-таки пояснил. — Может быть, из-за шторма. Они, бывает, расходятся. Да и в целом, морфы не только в городах живут. Но и в лесах.

— Откуда знаешь? — тут же спросил Тихон.

— Просто знаю, — ответил я. Не пояснять, же, как мы на самом деле это выяснили.

— И что делать-то будем? — снова задал вопрос подросток.

— Ничего, — ответил я. — Ждем. Оружие разбирайте и возвращайтесь сюда. Если что, здесь отбиваться будем. Окно всего одно, в коридорах задержать их сможем.

Парни разошлись. А я не выдержал, и снова подошел к окну, выглянул наружу. Морфа уже на прежнем месте не было, свалил куда-то. Я подождал несколько секунд, но он так и не появился. И вообще никого нет.

Постоял немного, обернулся. Парни уже при оружии, снарядились. Только броников не надели.

— А хули вы без броников? — спросил я.

— Так, а смысл? — не понял Тихон. — Как они против морфов помогут? И бегать в них тяжело.

Долбоебы. Бронежилет желательно даже на стрельбище надевать. Потому что он спасает от рикошета и шальной пули. И вообще, с бронежилетом, как с ножом. Если он спасет тебя один раз, то это стоит того, чтобы носить его всю жизнь.

Я и пояснил им, не стесняясь в выражениях. Ушли, вернулись уже снаряженные как следует. И мы снова стали ждать.

В деревне было тихо. Парни держались за автоматы, мрачно переглядывались. Да я и сам был напряжен. Сколько раз уже с морфами сталкивался, и все равно страшно. Хотя, позиция нормальная относительно. Хорошо, что потолок бетонный, сверху напасть не смогут. А в остальном… Отбиться можно, остановить их в окнах. Патронов только потратим немало.

И тут откуда-то из центра деревни послышалась стрельба. Заполошные автоматные очереди, потом — человеческие крики, приглушенные, из-за дождя.

Следом — короткие. И вообще одиночные. Эти работали методичнее.

Все-таки началось. Нашли где-то людей и началось. Ебаные морфы, вот только вас не хватало. Хули ж вы сюда заявились, чего вам надо-то, а?

Так. Что дальше будет? Кто-то отсидится, однозначно. Кого-то убьют. Только вот как минимум половину народа мы потеряем. И что мы потом в городе сделаем?

А получается вписываться надо. Выходить из теплого, сухого и уютного дома. И драться. Рискуя при этом самому лечь.

Вписываться. За чужих людей, блядь. Более того, за уебков, которые на «Воронов» работают. Не за своих товарищей даже — тогда я уже на улице был бы, в морфов стрелял. А с этими вроде бы и одно дело делаем, а все равно я их за людей не считаю. Даже Тихона и его парней, хотя у меня и есть надежда, что их переубедить получится.

Но это потом, когда авторитет заработаю.

Хотя, это ведь вариант заработать этот самый авторитет нарастить. Если получится хоть кого-то спасти, то относиться ко мне будут иначе. Не как к прилипале, как до этого было.

И что же получается?

Что я там говорил? Хрен я вылезу из дома? А ведь придется.

Как говорится, не переобулся, а переосмыслил ситуацию, ознакомившись с новыми данными о вопрос.

— Я наружу, — сказал я. — Идете со мной?

Парни переглянулись между собой. На лицах у каждого было видно недоумение. Мол, зачем нам лезть наружу, если мы тут в относительной безопасности. И отстреляться сможем в случае чего, да и вообще.

Жаль нет подствольных фонарей. Включить такой, так он даже через дождь будет ярко светить, они вообще жарят только так. А морфы света боятся, и яркие лучи могут им наводку прыжка сбить или еще как помешать. Только увы.

Ни подствольника, ни коллиматора, ничего не выдали. Один автомат, а остальное добывай сам, блин, как хочешь. «Езжайте, на месте все выдадут».

— Ты говорил, надо вместе держаться, — неуверенно сказал Тихон.

— Ну вот и сейчас говорю, — я усмехнулся. — Надо идти вместе. Если народ сейчас вырежут, то ни хрена мы сделать уже не сможем. А нам надо работу выполнить.

— Мы идем, — вдруг проговорил Славян, решив за всех.

Странно, а я думал, что главным в их команде был именно Тихон. А тут этот тихий неразговорчивый парень решил за всех. Ну и хорошо.

— Друг друга прикрываем, — сказал я. — Постарайтесь под чужие пули не попасть, там сейчас палят почем зря. И за крышами следите в особенности. Твари обожают сверху атаковать. Все, пошли, давай.

Я двинулся в сторону выхода из дома. Черт, куда же я лезу. Такой риск. Не лучше ли дождаться утра все же?

Хотя… До него еще долго, и шторм заканчиваться не собирается. А если так, то они вполне могут и к нам в дом вломиться. И даже если уйдут…

Они уже почувствовали человечину, они в курсе, что в селе люди. И придут следующей ночью. А потом еще. И нам не остается ничего, кроме как уходить. А что-то подсказывает мне, что Мансуру плевать на атаковавших нас морфов. Ему нужна техника, чтобы продолжить войну с партизанами.

По головке нас определенно не погладят.

Я повернул ручку двери, и толкнул ее от себя. Дождь сразу стал сильнее, громче. Мне оставалось только вдохнуть, выдохнуть и ступить под него. Вымок я мгновенно, ливень буквально шел стеной. Капли потекли по голове, за шиворот, брызги полетели в глаза, заставив зажмуриться.

Тут же ударил ветер. Он тоже бешено дул, заставляя редкие деревья в садах раскачиваться.

А впереди я увидел морфа, который бежал прочь он нас туда, откуда раздавалась стрельба. Значит, нас они не увидели. Может быть вернуться?

Нет. Кто-то, конечно, отсидится по домам, но остальных убьют. А если сюда пришел крысиный король, то никому не спрятаться. Эти твари не только могут координировать морфов, они еще и чувствуют людей.

Но пока никакого давления на мозг я не испытываю. Значит если монстр и тут, то он меня не заметил.

— Эй уебок! — крикнул я в спину морфа. — Хули тебе тут надо?!

Не знаю, зачем я это сделал. Что-то толкнуло просто. Да и не должна была меня тварь сквозь шелест дождя и шум ветра услышать.

Но услышала. Развернулась, рванула в мою сторону. А я прицелился, чуть наклонив голову, чтобы дождь не заливал глаза, и нажал на спуск.

Грохнуло, но выстрелы тут же потонули в звуках бури. Пули полетели вперед, оставляя за собой следы красных трассеров. Отлично, так даже целиться легче.

Я промахнулся, улетело куда-то в молоко. Но нас с тварью разделяло метров двадцать, и преодолеть это расстояние мгновенно она не могла. Я нажал на спуск еще раз, и монстр перекувыркнулся через голову, да так и остался лежать.

И тут сверкнула молния, где-то высоко в небесах, осветив все вокруг. Я успел прикрыть глаза, так что не ослеп. Зато когда открыл, увидел еще несколько сгорбленных фигур вокруг. И они уже разворачивались в мою сторону.

А следом ударил гром. Оглушительно. Долбанул по ушам даже громче, чем выстрелы из укорота, хотя он бабахал очень внушительно, гораздо громче, чем его полноразмерные товарищи.

Я повернулся в сторону крыши ближайшего дома, где сидел еще один морф, который разворачивался в нашу сторону. Нажал на спусковой крючок. Несколько трассеров полетели в ту сторону, тварь опрокинуло назад, и она рухнула с крыши вниз, скрывшись за забором. Но готова, я это точно увидел.

Сзади бабахнуло, но разворачиваться я не стал. Это кто-то из моих новых товарищей открыл огонь, вполне рационально отсек короткую очередь. Я, если честно, ждал другого, ждал длинных, на весь магазин, но с оружием обращаться они умели.

И меня вдруг накрыло злостью. Не знаю почему, но психовал я на того прапора, который чуть не выдал нам ржавые стволы. Что было бы, если бы я сейчас с таким в руках оказался, если бы не проверил? Нет, я бы точно посмотрел потом, отпидорасил его, благо машинное масло и щетки в деревне какие-нибудь найдутся точно. Но словить клин в самый ненужный момент.

Мысли метались в голове, а сам я продолжал бежать вперед. Из-за забора выпрыгнула еще одна тварь, рванулась в мою сторону, но я нажал на спусковой крючок. Грохнуло, попал куда-то в плечо. Монстра оттолкнуло назад, я выстрелил еще раз, но он сместился в сторону, будто знал, куда я целюсь.

Еще раз и еще. Двадцать метров, десять, пять, он бежал мне навстречу. Еще секунда и оторвется от земли, бросится…

Я высадил длинную, уже не экономя патроны, и все-таки угодил куда надо — в лобастую башку с зубастой пастью. Морф упал. А я на всякий случай сменил магазин — пусть уж лучше будет тридцать патронов. Пустой засунул в подсумок — нет у меня привычки разбрасываться, тем более, что брать их больше негде будет. Разве что с трупов своих же товарищей снимать.

Стрельба позади затихла. Я на секунду обернулся посмотреть. Не для того, чтобы посмотреть, не обернулась ли она, там все равно никого женского пола не было, просто проверить, как мои товарищи.

Нормально, и два трупа морфов валяются на земле. Они особо не стреляют, но им и не надо. Это я на острие клина иду, так что все шишки мои. И подозреваю, что опыта в боях у меня все равно больше. Ну вот не выглядят они как люди, которые несколько лет воевали с людьми, и кому потом пришлось пережить то же самое, что и мне.

И чуть не проморгал атаку. В последнюю секунду успел заметить, как из-за забора выпрыгнул еще один морф, и тут же рванулся ко мне. Но все же выстрелил. Попал в шею, но удачно: тварь шлепнулась в лужу, да так и осталась лежать. Только глазами продолжила лупать и зубами щелкать, это тоже видно.

На бегу я всадил ей пулю в башку, просто для надежности. Мало ли, вдруг эта ебань регенерировать умеет, вырастит себе дублирующий нервный ствол или еще что-то. Боюсь я их, потому что не понимаю.Впереди происходила стрельба, и отсюда ее было слышно гораздо лучше, даже сквозь звуки дождя. Понятно, мы уже практически подошли к месту, которое морфы атаковали первым. Оставалось только повернуть.

Так и сделали, причем справа я увидел движение, резко повернулся, но это были не монстры — еще одна группа людей, всего четверо бежали к месту схватки. Все мокрые с головы до ног, все вооружены. И на дороге валялось около полудесятка мертвых тварей.

Но они, кстати, без бронежилетов. Промашка с их стороны. Потому что за ближайшим забором стреляют, и я уже отсюда вижу, что профлист в нескольких местах пробит попаданиями.

Много их, очень много. И это может означать только одно: где-то поблизости у них логово.

Но морфы обычные, городские, если так можно сказать. Потому что лесные, как рассказывали «росгвардейцы», покрыты какими-то зелеными наростами, чуть фосфоресцирующими в темноте. А эти нет, не светятся.

Из-за забора выпрыгнула еще одна тварь, в последнюю секунду я повернулся и открыл огонь. Короткая очередь, и тварь рухнула на землю, перекатившись через голову. Сдохла.

Но ей на подмогу тут же полезли еще.

И с другой стороны тоже появились тени среди дождя. Что-то около десятка, но двигались они быстро и очень стремительно. Одна из них, резко оттолкнувшись от земли, махнула на крышу дома.

А ведь нас здесь всех перебьют, если они так атакуют. Со всех сторон мы отстреляться не сможем. Если только.

— В круг! — заорал я. — Живо в круг!

И тут же занял свое место. Мои парни тоже встали, а через несколько секунд к нам присоединились и те, что бежали на помощь. Только сейчас я разглядел среди них Трубу. Ну что ж, он успел сориентироваться.

Я высадил короткую очередь в тварь, что уже собиралась прыгнуть. Пули толкнули ее назад, сбив импульс, она перекатилась через голову, но поднялась, хотя было видно, что ее плечо разворочено пулевыми попаданиями. Но я тут же отреагировал, высадил еще одну короткую очередь, лапы монстра разъехались в разные стороны, и она упала.

Выстрелы послышались со всех сторон. Монстры пошли в массированную атаку, иначе и не скажешь. И гибли, потому что противостоять вооруженным огнестрельным оружием людям они не могли.

Как ни крути, но нам остается только благодарить Калашникова, за его изобретение.

Я расстрелял еще одного морфа, потом выстрелил в следующего, но не попал — он резко сместился в сторону. Потом еще раз. И только третьей очередью смог достать верткую тварь.

А потом все вдруг закончилось. Оставшиеся целыми твари развернулись и припустили прочь, очень быстро растворяясь в темноте и среди струй дождя. Я на всякий случай сменил магазин — вдруг они все-таки решат вернуться, а потом посмотрел на Трубу.

Тот был одет в бело-синюю тельняшку, и по его лицу было видно, что мужик зол. Очень зол. Он тоже перезарядил автомат, после чего плюнул на асфальт. Но хуже от этого не стало, на нем все равно были лужи, едва ли не по щиколотку.

— Пошли внутрь! — приказал он, кивнув на дом, где только что была стрельба.

Обращался он, скорее всего, к своим, но я двинулся следом. Надо было посмотреть, что твари там устроили. Один из парней, что пришли вместе с командиром, открыл калитку, мы вошли внутрь, и я увидел посреди двора тело.

У этого было было что-то вроде веранды, и я разглядел на столике пепельницу, в которой все еще дымилась сигарета. Вот теперь все стало понятно: не все прятались по домам, один вышел покурить, раз уж веранда есть. Чем и привлек внимание морфов.

Сейчас у этого неудачника голова была практически отделена от тела. Кто-то перегрыз ему глотку, разорвал шею, оставив какие-то клочки сухожилий.

Мы продолжали держать автоматы наизготовку. Труба кивнул одному из своих, и тот вошел в дом. Через дверь. Этот малый не только покурить вышел, но еще и ее открытой оставил. Я уже понял, что там увижу.

Так и есть. В следующей же комнате лежал труп, местами обожранный, но не сильно — куснули пару раз, да пошли дальше. А вот в зале их оказалось сразу два, и оба оказались вооружены. А рядом валялось скрюченное тело морфа.

И сейчас до меня дошло. Твари отступили. До них дошло, что они потеряли слишком многих? Или их просто вела чья-то воля? Хотя и без того было понятно, чья — крысиного короля.

Я не знаю, потому что оба раза, когда я встречался со стаей морфов, они обороняли свое логово. Настолько ли они разумны, чтобы отступить? Черт его знает.

У входа в спальню валялся еще один скрюченный труп твари. Труба пошел первым, перешагнул через него и вошел внутрь. Мы все пошли следом.

Там лежал человек, и он еще шевелился, хотя живот у него оказался распорот ударом когтей, и наружу лезли кишки. Воняло дерьмом, воняло сырым мясом. Увидев нас, он протянул окровавленную руку, просипел что-то.

Труба снова сплюнул, уже на пол, после чего вскинул автомат и нажал на спуск. У него ствол был с глушителем, так что получилось не очень громко. Парень опрокинулся на спину и уставился в потолок невидящими глазами.

— Ну и что нам теперь, блядь, делать? — спросил он.

По-моему вопрос этот ответа не требовал, и так все было ясно. Но это мне, а вот что надумает себе командир, было неясно.

Глава 15

Ночь мы провели уже в своем доме, и я поблагодарил себя за то, что купил запасную одежду. Смог переодеться в сухое. Мне только воспаления легких не хватало, а схватить его после того, как промок с головы до ног, было очень легко. Проблема только в ботинках была, они до утра не высохли, но я нашел в доме старые кроссовки примерно моего размера. Их и надел.

Шторм закончился ближе к утру, все затихло, да и в целом распогодилось — небо снова стало синим, даже солнце засветило. Никто не спал, мы так и просидели в комнате, одетые в бронежилеты.

Если честно, то у меня было ощущение, что твари еще вернутся. И я был очень рад, что ошибся. Но вот то, что следующая ночь пройдет так же, как эта, я не сомневался.

Морфы — это не просто зомби, их ведет не только голод — они способны утолить его своими же не успевшими продвинуться по лестнице некроэволюции собратьями. Морфов ведет ненависть. Почему-то я верил в это, как и в то, что они разумны. Ну почти разумны, разве что говорить не умеют.

— Ложимся спать, пацаны, — проговорил я, когда на улице стало достаточно ярко, чтобы больше не бояться тварей. — Что-то мне подсказывает, что завтрака и обеда сегодня не будет.

И только я это проговорил, как в дверь застучали. Громко, требовательно. Мы с Тихоном переглянулись, и тогда я поднялся и двинулся в коридор, не снимая с груди автомат. Кому там что понадобилось?

Спрашивать кто, естественно, смысла не было. Чужих в селе нет. Ну либо наоборот, они для меня все — чужие, особенно если учитывать, кто я такой.

Я дернул щеколду, потянул на себя створку и увидел снаружи бандита, одного из пацанов, одетого в спортивный костюм. Он посмотрел на меня, и спросил:

— Кто вчера вашей группой командовал?

— Ну я, — оставалось ответить мне.

— Пошли, Труба зовет, — безальтернативно заявил он.

Я чуть не заржал, но все-таки смог удержать смешок. Да, похоже, что мой авторитет растет, и командир уже обратил на меня внимание. Не знаю, что он там увидел — то, что мы в кругу вместе стояли или пересчитал морфов, которых мы убили, когда шли до места встречи.

Но делать мне было нечего, надо идти.

— Веди, — только и оставалось сказать мне.

И пошел за ним следом. Как оказалось, к тому самому дому, где нас вчера кормили. И здесь же лежали тела. Отдельно — морфы, их стаскали со всей деревни и сложили в одном месте. И дохлых тварей оказалось много, на вид больше трех десятков, хотя я не пересчитывал.

Но с другой стороны лежали еще тела, прикрытые простынями. Семеро. Значит, за одну ночь мы лишились семерых бойцов. И пусть счет потерь не в сторону монстров, это меня все равно не особо утешило. Нас-то немного совсем, а вот монстров здесь может быть и сотня, и две, и три. Может быть, они со всего города собрались.

— Иди внутрь, — сказал пацан, кивнув на дверь.

Сам остался. Не пошел. Я двинулся внутрь, прошаркав кроссовками по деревянному полу, здесь пахло едой, кашей какой-то, причем с мясом. Похоже, все-таки я был не прав, и завтрак не отменяется.

Ну что ж, иногда даже ошибаться бывает приятно. Война войной, а обед по расписанию — есть такое правило. И я рад, что оно тот соблюдается.

Я прошел в следующую комнату, а оттуда спальню. Ну точнее когда-то она была спальней, а теперь — что-то вроде штаба. По крайней мере здесь стоял стол, заваленный картами, в углу стояла рация. Труба тоже находился здесь, а помимо него еще трое человек.

Командиры отделений, похоже, или что-то такое.

— Тебя как зовут? — обратился ко мне Труба, едва я вошел.

— Сергей, — представился я.

— Вот, парни, берите с него пример, — тут же заявил командир. — Пока вы все по домам отсиживались, он своих парней наружу вывел. И они вместе десяток морфов накрошили, не меньше. Так что теперь, Сергей, считай, что ты официально командир отделения.

Я промолчал. Что я ему должен был ответить? «Служу России!»? Да хрен его там. А какие у «Воронов» официальные ответы на подобные заявы — я не знаю.

— А теперь к нашему делу, — сказал Труба. — Я уж понятия не имею, почему морфы заявились в деревню, но это факт. Как и то, что они придут еще.

— Да чувствуют они, когда люди вместе собираются, — сказал один из собравшихся. Мужик за сорок уже, и к моему удивлению, одноглазый. По крайней мере, он носил на месте левого глаза черную повязку.

— Ты прав, скорее всего, Жижка, — кивнул второй, типичный бандит со стрижкой под расческу и тоже в спортивном костюме. — Блядские твари.

Я хмыкнул. Кто это тут Жижку вспомнил. Если уж погнали из-за того, что глаза нет, то скорее Кутузовым бы. А тут про национального чешского героя. Образованный парень какой-то ему прозвище дал, иначе не скажешь.

— Это правда, — проговорил я. — Чувствуют. Но не в этом дело. Логово у них где-то рядом. И, скорее всего, там крысиный король есть — это такая тварь, которая морфами и зомби управлять умеет.

— А ты дохуя эксперт по морфам что ли? — спросил у меня третий, мелкий такой, вертлявый, и с длинными волосами.

— Не эксперт, но дело с ними имел, — ответил я.

А сам пожалел, что не заткнулся. Ну вот откуда я, который деревни чистил, должен знать про крысиного короля? Ладно, расскажу, что пацаны болтали об этом.

— Дело он имел… — протянул он.

— Ладно, хватит, — заявил Труба. — Давайте думать, что дальше будем делать.

— Здесь оставаться нельзя, — тут же проговорил бандит. — Нужно отойти подальше. Километров на двадцать. Другое место занять.

— Не наездимся, — покачал головой Жижка. — Выдвигаться всей группой надо, автобус гонять каждый раз. Да и здесь пока, близко к городу, какие-то шансы есть, что эти партизаны ебаные не сунутся.

— Согласен, — сказал Труба. — Какие еще варианты есть?

— Да хрен знает… — почесал голову одноглазый. — Разве что прожектора везде расставить. На тех форпостах, что в городах, это помогало. Морфы не суются. Обычные зомби могут пожаловать, конечно.

— Кстати, вариант, — тут же сказал бандит. — Пройдемся, наберем ксеноновых фар с блоками розжига, аккумуляторов и всего такого. Запитаем все, установим, по ночам включать будем. Морфы света боятся, особенно такого вот, белого. Это, считай, у них единственная уязвимость.

— Да, только вот хуй мы тут чего найдем, — тут же сказал вертлявый. — Если с фарами еще ничего, то блоки розжига точно все погорели. Ебаные пиндосы все сожгли своими импульсами.

— Маловыполнимо, — подтвердил слова последнего Труба.

— Так давайте просто найдем логово морфов и убьем всех, — уже не выдержал я.

На меня повернулись все, посмотрели как на конченого идиота. Ну я и не ждал, что все примут мою позицию. Придется аргументировать. Но на самом деле это оптимальный вариант. Отыскать логово, въехать туда и камня на камне не оставить. Мы уже два раза их чистили.

— Мы тут надолго застряли, это очевидно, — пожал я плечами. — И проблему надо радикально решать, по-хирургически, бля. К тому же сам город потом тоже мародерить будут. И если мы морфов перебьем, то будет проще. Это ведь одна стая, просто однозначно одна.

— Ну найдем мы логово… — проговорил Жижка с сомнением. — Как мы его разнесем?

— Днем придем, и на технике, — пожал я плечами. — У нас ведь есть возможность технику вызвонить? Хотя бы на время.

— Есть, конечно, — без особой уверенности в этом проговорил Труба. — Вариант. Только логово надо найти сперва.

— А еще лучше двинуть ранним утром, они вялыми будут. Даже не так — днем морфы спят. Можно даже у них в логове пошариться, и они не заметят ничего, если не шуметь, не пихаться, да и вообще.

— А это ты с чего взял? — спросил вертлявый.

— Общался я с одним парнем, — наконец-то нашелся я. — Он еще до всего этого с зомби сталкивался. Несколько лет назад эпидемия в Волкове была, есть такой город на Урале. Ну вот он и рассказывал.

— Да ну, напиздел он тебе, — усмехнулся гопник. — Бывал в логове морфов, конечно. Кто ж в здравом уме туда полезет вообще.

— Ну вообще, на правду похоже, — сказал вдруг Жижка. — Обычные зомби вялыми бывают по утрам, а этим почему бы в реале не спать? А насчет Волкова — это точно правда. Я знаю, я в оцеплении служил вокруг города. И люди там были, выжили, и их вывели в итоге. И вакцину разработали.

— Да ну пиздежь все это, — покачал головой вертлявый.

— Да нет же, реально видел, — сказал Жижка. — Их какой-то профессор старый привел. Но бодрый. Только что потом с теми людьми стало — хрен его знает. А мы еще долго в оцеплении стояли. Вообще все ждали, что на город ядрен-батон сбросят и не один, чтобы заразу выжечь. Но никто так этого и не сделал.

Ну вот, еще один. Этот, конечно, в самом Волкове не бывал, но тоже свидетель тех событий. Значит, эту ебань действительно наши разработали. А наши западные партнеры каким-то образом ее спиздить умудрились и против нас использовать.

Ну еще бы, эта война скорее аналог третьей мировой. Когда бойня идет, на полное уничтожение. Обезлюживание территории, ну и все такое. Резня.

— Давайте решим с того, какие у нас задачи, — пожал я плечами. — Нам же не говорили ничего. Сказали нужно военную часть размародерить, и все.

— Не только, — сказал Труба. — Нефтебаза еще нужна. Она на самом краю города.

Он ткнул пальцем в карту. Вообще, надо бы с ней внимательнее познакомиться, выяснить, что и где находится.

Я подошел поближе, нагло отодвинув вертлявого в сторону, посмотрел на карту.

— А вот тут что? — ткнул я в карту.

— Лодочная станция, — ответил Труба. — На нее, собственно говоря, топливо с нефтебазы и подавалось. Военные части, до которых нам добраться нужно, вот здесь вот и вот здесь. Тут мясокомбинат.

И вот здесь-то я и почувствовал, что мы добрались до сути. На окраине города его построили, чтобы не воняло. Такое производство обычно во все стороны миазмы свои распространяет, иногда, говорят, даже люди болеть начинают. Ну и опять же, там, где жрачку готовят, животные всякие селятся, те же крысы.

Но сейчас они — не главная наша проблема. Потому что на зверей вирус не действует. По крайней мере об этом наши господа ученые позаботились. По крайней мере, я ни разу ни одного зараженного зверя не встречал. Хотя шарился по городам много. Но там и собаки были живые, и вообще.

— Ну, — сказал я, посмотрев на остальных. — Мясокомбинат. Все ясно же.

— Что именно тебе ясно? — спросил бандит.

— Да то, — ответил я. — Мясо там, причем много, колбасы всякие, фарш. Зомби, они не только человечину жрут, а любое мясо. И морфы эти самые… Я почему-то уверен, что они в первые дни там еще появились. Чтобы в такую тварь превратиться, зомби надо килограммов семьдесят мяса сожрать. А его там тонны, бля.

— Ты че, хочешь сказать, что зомби колбасу жрали? — с каким-то подъебом в голосе спросил вертлявый. Ему явно мне не верилось.

— Да хоть тушенку, бля, — ответил я. — Им любое мясо впрок идет. Вообще любое.

— Сказочник, бля…

— Вообще-то что-то в этом есть, — заметил Жижка.

— Да какая разница, — сказал бандит. — Если там логово, кто в здравом уме сунется проверять?

— Я и пойду, — спокойно ответил я.

Все замолчали. На этот раз смотрели на меня уже не как на сказочника, а как на умалишенного. Ну да, они зомби боятся. «Вороны» с ними вообще не очень любят связываться, я это сразу заметил. Иначе в Белогорске не сидели бы в десятке километров от Симферополя, а регулярно водили бы туда поисковые команды.

Уверен, что даже сейчас, спустя несколько месяцев, там можно выживших найти. Причем не каких-нибудь лохов, а закаленных парней, которые присоединятся и сделают организацию сильнее. Ну и ресурса там полно, не надо было бы деревни обирать. Столица вымерла быстро, я уверен, что там даже не все магазины разграбили.

— Я пойду, — повторил я. — Малой группой, если пацаны согласятся. Либо один схожу, так даже меньше шансов, что заменят. Только мне глушитель нужен на автомат, тогда шансов будет больше. Зомби на глушеные выстрелы не реагируют, они их с присутствием человека не ассоциируют.

— Бля, тебе больше всех надо что ли? — вдруг спросил у меня вертлявый.

— А тебе не надо? — вопросом на вопрос ответил я. — Мансур приказал добраться до военной части. У нас здесь проблема — твари под боком. Мы сегодня сколько народа потеряли, семерых? А сегодня морфы еще раз придут. А потом еще. Так что я прямо сейчас двину, подкините только до города.

— Ладно, — вдруг сказал Труба. Было видно, что он принял решение. — Глушитель я тебе дам. И на всю группу, если понадобится, выделим. Если логово там, договорюсь, чтобы выделили технику.

— Арту бы тогда лучше, — заметил я. — Отработать с безопасного расстояния.

Все вдруг помрачнели. У них, что, артиллерии нет? Да ну быть такого не может.

— Нефтебаза рядом, — сказал Жижка. — Зацепит, и будет факел полыхать до небес. Не вариант. Но на технике реально можно сходить. Это на автоматную в тело морфу похуй. Двенадцать и семь будет руки-ноги отрывать. Справимся.

— Вот и порешили, — пожал я плечами. — Тогда хули пиздеть дальше? Пойду со своими поговорю, может быть, кто еще согласится пойти. Но глушители и машину готовьте сразу.

— Ладно, — проговорил Труба. — Сперва позавтракаем, там уже все готово должно быть. А там двинемся. Пошли, господа командиры, за стол.

Я развернулся и двинулся на кухню, где вчера раздавали еду. Услышал за спиной что-то про «ебанутого» и «психа ненормального», но реагировать не стал. С моей точки зрения риск был оправдан. Надо работать, надо подниматься в организации, наращивать свой статус. А если действовать осторожно, то действительно есть шанс выбраться из логова морфов целым и невредимым.

Не знаю, почему, но я был уверен, что риск оправдан. А если куснут… Ну тогда постараюсь обожраться мясом по самое не могу, самому обратиться в морфа, да как можно больше этих уебков перебить.

Шутка, конечно, если я в зомби превращусь, то сомневаюсь, что у меня хоть какая-то память останется.

И тоже странно — ночью страшно было. Очень страшно, когда бежали, вспышки выстрелов со всех сторон сверкали, да и дождь этот с небес лился. А сейчас нет. Что-то не так у меня с психикой, башкой я повернулся напрочь. Но в общем-то оно и не удивительно, здравомыслием я никогда не отличался.

Свою тарелку каши с мясом я получил первым, вышел наружу. Там послышался сигнал на обед, и люди постепенно потянулись. Ну я и сел за стол и стал полгощать пищу. Проголодался, так что тарелку ополовинил за несколько секунд.

А минут через пятнадцать ко мне присоединились мои товарищи. Больше никто присаживаться не стал. Они тоже все помятые были, всю ночь ведь не спали с пацанами. Хотя дежурства распределили, но все равно никто глаз не сомкнул. Трясло всех после ночного боя.

Я дождался, пока пацаны начали есть, хотя сам собственную порцию уже прикончил. А потом заговорил:

— Пацаны, если мы здесь просто так сидеть будем, то морфы рано или поздно всех сожрут.

— И что? — спросил Богдан с набитым ртом, проглотил, после чего добавил. — Ты свалить предлагаешь или что?

— Нет, — я покачал головой. — Нужно до города сходить и найти логово морфов. И я даже знаю примерно, где оно находится. Процентов на девяносто уверен. Короче, я сегодня иду туда, уже с Трубой договорился. Вы со мной или как?

Славян вдруг подавился кашей и закашлялся, прикрыв рот ладонью. Тихон несколько раз долбанул его ладонью между лопаток, они переглянулись, после чего старший из них спросил:

— Ну, ты парень опытный. Какие шансы у нас целыми выбраться?

— Большие, — я усмехнулся. — Мы глубоко соваться не будем. Убедимся и сразу свалим.

— Тогда мы пойдем, — решил он за всех. — Все равно ведь договорились держаться вместе.

Надо же, даже уговаривать не пришлось. Я почему-то был уверен, что придется. И морально был готов уже к тому, что выдвигаться придется в одиночку. А они согласились.

— Ура, приключения, блядь, — с явным сарказмом в голосе проговорил Богдан.

Я только усмехнулся. Ну да, реально приключение.

Глава 16

— Стой, — проговорил я, когда увидел впереди ряды одинаковых малоэтажных домов. — Приехали.

Тот самый Жижка, который вез нас в сторону города, плавно съехал на обочину и остановил машину. Посмотрел на меня.

— Дальше зомби, сами видите. На машине очень быстро толпу соберем. Так что пешком.

И действительно, на улице уже было видно небольшие группки тварей. Не слишком много, примерно так же, как в Судаке, но то ли еще будет. Новый город и новая работа, только в этот раз мы вооружены уже не топорами и молотками. У нас теперь есть автоматы.

Парни подозрительно притихли, за всю дорогу так ничего и не сказали. Думаю, каждый из них сейчас размышлял о том, почему они вообще влезли в эту залупу. Да я и сам был удивлен, что они согласились. Может быть, я сам уже кто-то вроде крысиного короля и способен управлять людьми?

Шучу, конечно.

— Ладно, удачи, пацаны, — сказал Жижка. — Я далеко уезжать не буду, с трассы только съеду, чтобы не светиться. Если что, выпускайте ракету, подскочу, заберу.

Ну да, у меня был с собой и древний сигнальный пистолет, и запас ракет. Три красные и одна зеленая. Первые — на случай, если нужно будет отвлечь зомби, потому что я прекрасно помнил, как они реагируют на свечение в небе или те же фейерверки. Зеленая — это сигнал о том, что нам нужна эвакуация. И тут главное — не перепутать.

— Спасибо, — кивнул я одноглазому, открыл дверь УАЗа и выбрался наружу.

Ремень автомата тут же на шею, переводчик огня на одиночные. Нажал на кнопку на коллиматорном прицеле, включая его. Банка уже накручена. Она модная, ей даже патрон с уменьшенной скоростью не нужен, со стандартным работает. Погромче, правда, но это ничего.

Парни тоже выбрались наружу, а Жижка тут же дал задний ход, резко развернулся и поехал обратно. Ему, похоже, возле этого мертвого города особо находиться не хотелось. Но он будет нас ждать, да и вообще то, что мужик вызвался нас сопроводить, многое о нем говорило.

— Пристреляемся, — сказал я. — Вы с глушителями стреляли раньше?

— Да не особо, — ответил за всех Тихон. — Так, по нескольку раз.

— Пуля иначе летит, — сказал я. — Падает раньше. Так что давайте аккуратно. Как раз, вон, и цели есть, отсюда видно.

Увидеть можно было не только зомби, но и море, с его вечным штормом. Но сейчас молнии сверкали где-то там, на удалении примерно ста пятидесяти метров от берега, если так прикинуть. Может ближе, может дальше, черт его знает.

А еще было видно огромные баки нефтебазы. Странно, кстати, что по ней до сих пор ничего не прилетело, да и не сожгло ее к чертям собачьим. Ну, в городе ПВО работало, очевидно. Да и в целом, жалеть об этом нечего, разве что о том, что топливо в конечном итоге «Воронам» достанется. Но от мысли о диверсии здесь придется отказаться, остаться крайним за такое мне не хотелось вообще.

Мне совсем наоборот, выставиться надо, выделиться среди остальных. Труба уже повысил меня до командира отделения, официально, о чем и высказался на завтраке. Но это только начало, нужно дальше расти.

Расстояние… Ну что-то около пятидесяти метров. На такую дистанцию автоматы обычно и пристреливают. Дальше — поправки брать приходится, ближе все на прямом выстреле сработает.

Пора.

— Я первый, вы прикрывайте, — сказал я, вскинул автомат, навел точку прицела на голову ближайшего зомби.

Он как раз тупил куда-то в стену и не двигался, идеальная мишень. Он еще и лысый полностью. Был бы живой, так наверное череп блестел бы, а так весь синюшный какой-то, вот света и не отражает.

Я нажал на спуск, хлопнул выстрел, и пуля ушла куда-то мимо. Прикинув примерно, куда именно, я чуть подкрутил винты, нажал еще раз.

На этот раз пуля попала в плечо, чуть развернув зомби в мою сторону. Он увидел нас. Естественно отреагировал: вытянул руки и пошел, спотыкаясь. Не отожрался еще, да и утро раннее, не пришел в себя после ночного буйства. А они тут бесоебили нехило. Как бы не двинулись к селу. Если уж там крысиный король, то он вполне может в нашу сторону толпу отправить, чтобы мы патроны потратили.

А потом уже придут морфы и разорвут всех. Ладно, смотрим.

Я снова покрутил винты, и опять нажал на спуск. Хлопнул третий выстрел, и на этот раз попало туда, куда надо — в верхушку черепа. Зомби как шел, так и рухнул на землю, на живот. И остался лежать. Значит, попал я верно. Ну и ладно.

Я перевел прицел на второго. Он чуть дальше был, метрах на шестидесяти. Я не снайпер, чтобы точно определять такие дистанции, это у них глазомер наметан, я-то больше штурмовик, и на коротких дистанциях работаю. Пусть даже оптикой и приходилось пользоваться.

Снова нажал на спуск. Хлопнуло, и второй зомби присоединился к первому. Все, готово, можно работать.

Жаль, конечно, что пристреливать автомат приходится на живых мишенях. Ну или мертвых… Короче, человеческих, хоть и людьми их особо назвать не получается.

Гораздо лучше было бы сделать это на обычных ростовых, да чтобы с сеткой попаданий понятной. Но такой возможности в лагере у нас не было, выдвигаться надо было как можно раньше, пока твари не расперделись, и не вернули себе обычную ловкость и подвижность.

— Вы как, свои сами пристреляете? — спросил я у остальных.

— Есть опыт, — за всех ответил Богдан.

Он и приступил к пристрелке первым: прицелился и нажал на спуск. Промахнулся естественно, а потом принялся ковырять барабанчики прицела.

Я отсоединил магазин, сунул руку в карман, где валялись патроны россыпью, как раз на такой случай, и принялся дозаряжать их по одному. Заполнил, вставил обратно. Теперь у меня тридцать один выстрел в запасе, еще восемь магазинов в разгрузке. Если большую толпу не встретим, этого хватит, чтобы через полгорода пройти. Но нам так далеко не надо — вон она, наша цель.

Мясокомбинат. Воняло тут, надо сказать, пиздец, даже отсюда. Когда порывы ветра были в нашу сторону. Тухлятиной несло. Наверняка таких миазмов не было раньше, раз уж кто-то дома решил построить в этих местах, но сейчас тонны мяса, подготовленного к переработке, и тонны готовой же продукции попросту сгнили. Морфы наверняка обжирались ими долгое время, им-то плевать, падаль есть или свежатину, вторую они разве что больше любят.

Богдан выстрелил еще трижды, но не попал ни разу. Я уже подумал отобрать у него автомат, и пристрелять самому, но после очередного щелчка барабана прицела, он наконец попал. И тут же свалил еще одну тварь.

— Ну ты снайпер, ептыть, — пробормотал Славян и тоже вскинул автомат.

Выстрел, еще выстрел. Твари не реагировали на хлопки, и на свистящие рядом пули. Пока в них не попадешь совсем, не обращали внимания. А после этого шли в нашу сторону. И тут же ложились.

Когда пристрелка закончилась, зомби на улице больше не осталось. Так что мы спокойно двинулись в ту сторону.

Подумалось сперва: не стоит ли немного замарать руки и оттащить их в сторону, спрятать где-нибудь. А потом решил — хрен с ним. Может быть, часть морфов отвлечется на эти трупы, и не пойдут в деревню следующей ночью. В том, что они придут, я не сомневался. Вот прям вообще.

Дошли до ближайшего перекрестка, я повернулся и увидел с противоположной стороны еще группу тварей. А вот на той, что вела к мясокомбинату их не было вообще. Морфы даже тупых зомби отучили от того, чтобы в ту сторону лезть?

Вполне возможно, кстати. Какие-то остатки разума у живых мертвецов остаются, как и следы инстинкта самосохранения. А морфы жрут зомби с голодухи, трескают за обе щеки.

По мере того, как мы продвигались к мясокомбинату, запах становился сильнее. Постепенно он совсем уж тошнотворным стал.

— Блядь, больше не могу, — проговорил Богдан. — Сейчас сблюю.

Я посмотрел на него. Да, парень совсем уже синий, от зомби особо не отличается. Да и у меня нет-нет, да ком к горлу подкатывает, и слюна вязкой такой становится. Как бы не сблевать в самом деле.

Метрах в тридцати от нас оказалась аптека, в небольшом кирпичном здании, больше напоминающем киоск. Похоже, что тут поселок совсем недавно пристроили, да и дома явно отличаются от старых, тех, что я видел в Судаке. В основном коттеджи двухэтажные, кое-где даже с решетками на окнах. Это стоит запомнить на случай, если отсидеться надо будет. То, что это — надежное укрытие от зомби, я давно уже понял.

Аптека тоже знакомая, с фиолетовой вывеской такой. Я таких уже много видел за свое время пребывания в Крыму. Такое ощущение, что они все коммерческие помещения, до которых добраться могли, арендовали. Зачем? Гнались за престижем, чтобы показать, что у них самая большая аптечная сеть? Черт знает.

— Пошли, — сказал я, кивнув на здание. — Может быть, масками разживемся.

И двинулся туда. Подошел к двери, заглянул внутрь, но в темноте не было ничего видно. Вытащил из кобуры пистолет, ПЛК с глушителем, тоже договорился, чтобы выдали. Никуда не делись. И я сразу решил, что возвращать им ничего не буду.

Что упало, то пропало, как говорится. Найду какой-нибудь способ оставить все у себя.

Дверь не заперта, это видно, потому что ее чуть перекосило. Никто петли не регулировал. С одной стороны это хорошо, окно бить не придется, а с другой — очень плохо, потому что открывать нужно будет рывком. И в этот момент я окажусь в неустойчивом положении, и если какая–нибудь хрень на меня бросится, то может сбить с ног.

Но я к счастью не один.

— Тихон, ты открываешь, я вхожу, — приказал я.

Старший из моих спутников внял, тут же встал у двери, я же примостился сбоку. Он потянул на себя створку, но она естественно не поддалась. Он рванул сильнее, я замер на секунду, чтобы выстрелить, если из помещения рванется какая-нибудь тварь, но этого не произошло.

Вошел внутрь. Однако… А ведь аптеку даже разграбить не успели толком. По крайней мере все в относительном порядке, битого стекла нигде нет, полки никто не опрокидывал.

В целом, как я успел понять, ситуация в этой части острова по материальным благам получше, чем в других. Потому что тут людям не приходилось выживать. Они свалили в самом начале еще, пока Крымский мост был открыт.

А потом… Те, кому пришлось остаться, подозреваю, не смогли добраться до нее из-за зомби и морфов. Но в любом случае, нам повезло. Это означало, что мы сможем добыть то, что нам нужно.

А нужны нам маски. И что-нибудь вонючее, чтобы перебить вонь тухлятины. Это будет актуально, когда придется лезть на сам мясокомбинат.

Где они могут лежать? Ладно, сперва проверить помещение, убедиться, что точно никого нет.

Аптека была маленькая совсем, и даже шкафов было немного. Зато кухонька была, если ее так можно назвать — небольшой закуток с микроволновкой и чайником. Не знаю что меня дернуло, но я повернул ручку таймера, а потом резко рванул ее обратно. Звякнуло естественно. Потом еще раз. Забавно, механика.

Ладно, хватит развлекаться, дело нужно делать. Ни хуя нет тут никого, так что можно спокойно обыскать помещение.

Вернулся обратно в торговый зал.

— Тихон со мной, — повернулся я к мужику, который продолжал держать дверь. — Славян и Богдан, оставайтесь снаружи. Если к нам зомби пойдут, отстреляйте их. Только тихо.

Какое-то чувство ностальгии напало. В первый раз ведь когда шли в Судак, в примерно такую же аптеку заглянули. Нужно было лекарств достать для Лики и Яны.

Сейчас ни Лики, ни Яны нет в живых. А Саша, которая их лечила, меня ненавидит. И времени же прошло не так много, месяца полтора примерно… А сколько народа мы потеряли.

Причем не от живых мертвецов, а от людей. Да, как ни крути, но даже с таким неумолимым противником как зомби, обычные люди все равно страшнее.

— Ищи маски, — сказал я, — кивнув на полки. — Я тут посмотрю.

Где бы они могли бы лежать. Товар должен быть распространенным по идее, спрос на них был начиная с эпидемии Ковида, которую я застал совсем пиздюком. Но потом было еще несколько таких же, только поменьше масштабом, когда границы уже не закрывали. Но маски таскать все равно заставляли.

Да, наверное, у кассы.

Открыл, заглянул внутрь. Мази какие-то, ничего интересного. То есть на самом деле интересного как раз-таки много, да только сейчас оно нам без необходимости. Можно будет загрузиться на обратном пути, немного взять на продажу.

У них ведь тут рыночные отношения. И можно будет выбить условия, что все, что мы нашли — наше. Стащить на тот же самый рынок, обменять на эти рубли из газетной бумаги, немного приподняться.

Открыл ящик у второй кассы. Шприцы, бинты. Можно обойтись и ими, просто замотать лицо.

Нет, не понадобится. Вот и маски, аккуратные полиэтиленовые пачки по пять штук в каждой, лежат рядком. Я взял сразу несколько, вытащил наружу, положил на прилавок.

Теперь что-то вонючее. Можно дезраствором помазать, они тоже тут есть, и одушка имеется. Но запах слабый, и выветрится быстро.

Стоп, мази. Там по-любому что-нибудь вонючее должно быть.

И нашел. Вьетнамский бальзам «Золотая Звезда», в картонной такой упаковке. Открыл, и на ладонь выпала жестяная баночка толщиной с полпальца. Я один раз нашел такую в серванте, так она там с девяностых годов лежала. И хоть и выветрилась, но все равно воняла.

А их возят в страну еще с древних времен, с СССР, годов с семидесятых, наверное. Ну не удивлюсь, если братский народ Вьетнама под руководством какого-нибудь кровавого азиатского диктатора расплатился с нами за какое-нибудь военное говно. Или за помощь во Вьетнамской войне, например. Хрен его знает.

Еще пара есть. Их тоже в карман, потому что средство неплохое. Не в плане лечения, а например если надо какую-нибудь вонь перебить.

— Все, дальше можно не искать, — сказал я Тихону, который продолжал копаться по ящикам. — Есть чем намазаться.

Подошел к маскам, открыл одну из пачек, выложил на стол. Потом попытался открыть баночку. Не получилось. Еще раз и еще, подцепил пальцами, сжал. Тогда плюнул, сунул нижнюю часть банки, чуть сжал зубами, и рванул крышечку.

Открылась, отлично, только часть средства попала на язык. Сразу защипало, захолодило. Ну и черт с ним, не думаю, что это особо вредно.

Щедро цепанул пальцами бальзама, мазнул по внутренней части маски и натянул на лицо. В нос сразу ударил запах эфирных масел, глаза заслезились, но зато все остальные запахи пропали напрочь.

— Жестко, — пробормотал я и протянул маску Тихону.

Он сделал то же самое, помотал головой, я заметил, как в глазах у него выступили слезы.

— Как бы не получилось так, чтобы она наоборот нос пробила, — пробормотал он. — А то получится, что все запахи чувствовать будем.

— Нормально, — ответил я. — Зато, считайте, подлечились. Осень же.

Маски тоже в карман кроме уже открытой пачки и наружу. Оттуда как раз послышался одиночный выстрел и тут же еще один. Я вышел, и увидел в той стороне, откуда мы явились, пару упокоенных зомби. Богдан стоял, вскинув автомат к плечу, и целился куда-то туда. Ну, наверное, это он их и убил.

— Держи, — протянул я Славяну свою находку.

Он тоже экипировался маской, а затем пришел черед и Лехи. Баночку бальзама с отчетливыми следами пальцев, я закрыл и сунул в карман. Пригодится. Научиться бы еще ее открывать нормально, так совсем отлично было бы.

Но помогло. Не воняло, да и к запаху самого средства удалось более-менее привыкнуть. Ну это главное, значит, сможем к мясокомбинату пройти нормально.

Впереди по дороге из-за угла вышел еще один одинокий зомби, остановился и уставился вперед. На нас не смотрел, да и вообще не видел. Я вскинул автомат, прицелился, взял небольшую поправку, и нажал на спуск. Хлопнул выстрел, пуля угодила твари в висок, и она рухнула.

Да, неплохо. Здесь ведь больше полтинника было. Но ничего, все равно убил с первого выстрела. Мастерство не пропьешь.

До мясокомбината оставалось не так уж и далеко. Это было и по вони понятно, да и карту я внимательно изучил, благо она имелась. Пару улиц пройти буквально, и на месте будем. До цистерн нефтебазы в обратную сторону идти, но тоже недалеко.

А если дальше в сторону города пройти, то будут военные части, одна за другой. И там даже антенное поле есть какое-то, это видно, потому что карта, которую показывал мне труба, была спутниковой. С нее все разглядеть можно было.

Пошли дальше, добрались до поворота. Я повернулся и увидел еще нескольких зомби, но на нас внимания они не обратили, так что мы двинулись своей дорогой. Шуметь лишний раз не хотелось, пусть даже выстрелы и заглушены, но…

Город умер, короче. Это уже по окраинам видно. И вот странное ощущение: меня это особо не угнетало раньше. Но может быть, это потому что я живых городов не видел? Так, деревни небольшие, ну и Дачное, конечно, которое какое-то время вполне себе домом воспринимал.

А потом Кировское, где почти нормально живут. Рынок есть, армяне шашлык жарят, и даже в бане искупаться можно. Цивилизация, иначе не скажешь.

Теперь же меня выдернули оттуда, и снова выбросили в руины, населенные живыми мертвецами.

На следующем перекрестке, уже у самого мясокомбината, я увидел толпу зомби. Голов десять.

— Я, Тихон — работаем, — приказал. — Остальные по сторонам палите, чтобы никто не появился.

Вскинул автомат, прицелился, нажал на спуск. Хлопнуло, но пуля свистнула у самой башки зомби. Промахнулся. Впрочем, он не обратил на это внимания, как стоял и тупил, так и продолжил.

Взял поправку, снова нажал на спуск. Хлопнуло, и тварь провалилась на землю. Тихон свалил еще одного, а я поймав кураж выстрелил еще трижды, и свалил троих. Показал класс, как говорится, уже неплохо.

Еще несколько выстрелов, и мы добили оставшихся зомби. Я вытащил магазин из автомата, добил в него оставшиеся патроны. Там что-то около десятка оставалось, а десять выстрелов, если все делать правильно — это десять упокоенных мертвецов.

Прошли мимо трупов, перешагивая через них. Отожравшихся тут практически не было, только обычные тупые мертвецы, которые иронично сильнее всего напоминали людей. Похоже, что поумневшие сваливали отсюда. Либо присоединялись к морфам.

Интересно, что раньше случится: прокачанные твари в поисках еды сожрут всех зомби или раньше покинут город и отправятся за добычей в другие части острова. Черт его знает. Но это событие определит то, что будет твориться на острове лет через десять.

Мы пошли дальше, повернули и скоро оказались около ворот за решетчатым забором. Достаточно высоким, но без колючей проволоки по верху.

Дыр в заборе вопреки ожиданиям не было, штурмом мясокомбинат никто не брал. Так что пришлось пройти еще немного, пока не дошли до входа, открытых ворот.

Добрались. Я посмотрел на территорию, увидел грузовики, привозившие на производство туши, и «Газели”-рефрежираторы, на которых отсюда развозили готовую продукцию. Теперь оставался вопрос только в том, угадал ли я с логовом или нет.

Если нет, то придется искать дальше.

Но цеха, если честно, подходили. Большие, темные такие.

— За мной, — проговорил я и двинулся внутрь. Зомби здесь не было вообще, что само по себе обнадеживало. Вонь стала еще сильнее, так что даже через маску пробивалась. Может быть, вторую надеть, полегче станет? Ладно, и так переносицу натирает, честно говоря.

Я двинулся между машинами ко входу в цех, вышел и тут же остановился. На земле было месиво.

Да, иначе это и не назвать. Мухи вились просто в огромном количестве над этим всем, жирные, зеленые, жужжали громко. Когда ж уже зима наступит, чтобы их меньше стало. Да и остальное тогда подморозит, и вонять не будет.

Если, конечно, зима будет холодной и снежной. А мне хотелось бы именно такую. И с практической точки зрения, и потому что настоящей зимы я в новой жизни до сих пор не увидел. Такая очередная веха пройдена была бы.

Кости валялись растащенные, черепа разбитые, словно ими колотили по асфальту или били чем-то тяжелым, чтобы до мозга добраться. Большие же, берцовые, разгрызены, будто кто-то костный мозг из них высасывал.

Да уж, мать твою. И в слизи все мерзкой, натекло. Крови не видно, именно бурой, но ее в зомби и нет, она как-то перерабатывается в ту желтую жижу типа сукровицы.

Короче, это кормушка под открытым небом. Зомби здесь жрали. Причем, других мертвецов. Стаскивали и ели на протяжении множества дней. Ночью дождь все это прибил, а сейчас солнце вышло, опять жарко становится. Вот и снова завоняло.

— Ну что ж, пацаны, — проговорил я, парням, которые как раз вышли, и увидели то же самое, что и я.

Никто, надо сказать к их чести, не сблевал. Хотя то, что открылось нашим глазам, иначе как тошнотворным назвать было нельзя.

— Похоже, что мы нашли то, что искали, — только и оставалось добавить мне.

Глава 17

Я осмотрелся по территории еще раз. Грузовики, которые тут уже навсегда. Тоже кстати, надо будет в докладе отметить, что на территорию сюда так просто не въедешь, даже на БТР. Вон, значит, дезбарьер — огромное бетонное корыто. Внутри антисептик, наверное, машины обрабатывать. Стерильность, все такое.

Здесь въезд. Кстати, ни разу не был на мясокомбинате, но по уму должен быть еще и выезд отдельный, откуда готовую продукцию грузят. Чтобы не соприкасалось сырое мясо и готовое, так сказать.

И само одноэтажное здание цеха. Длинное достаточно, протяженное, насколько я успел со стороны посмотреть. Куча вентиляционных труб торчит, окошки только под крышей и мелкие совсем. Не для освещения и вентиляции, а скорее чтобы нужный микроклимат поддерживать.

— Мы же туда не пойдем? — спросил вдруг Славян, кивнув на ворота здания.

— Пойдем, конечно, — ответил я. — Нужно убедиться.

— Да и так все понятно же, — поежился Тихон. — А там морфы, это сто процентов.

— Морфы сейчас спят, — сказал я. — Если будем двигаться тихо, молчать, и не будем пихаться, то они не проснутся. А мы проверим все. Нужно убедиться кое-в-чем.

— Да в чем именно-то? — спросил Богдан.

Говорили мы шепотом. Кричать никому не хотелось. У меня возникло ощущение, что мы не у какого-то тривиального мясокомбината, который работает на региональные нужды стояли, а у древней пещеры, в которой живет дракон. Или какие-нибудь другие фэнтезийные твари. Ну, в общем-то, оно так и есть.

— Там должна быть тварь, — сказал я. — Крысиный король. Она другими морфами управляет. Нужно ее убить. Или хотя бы найти, убедиться, что она здесь есть. Не ссыте, пацаны, все нормально будет.

И не дожидаясь возражений двинулся ко входу. Фонарь включать естественно не стал, хотя его мне тоже выдали. Но свет твари даже через веки почувствуют, раз уж так его боятся. И отреагируют понятным образом, бросятся. Нет, надо тихонько все сделать.

Дошел до входа, повернулся, посмотрел на своих товарищей, которые так и не сдвинулись с места. Спросил:

— Так вы идете или нет?

Славян зашевелил губами, очевидно ругался на меня последними словами. Но они пошли. Я же двинулся дальше под подъему. Ворота большие и, очевидно, что предполагалось, грузовики будут заезжать сюда, на выгрузку. Пол бетонный, сливы есть в нем. Специально, чтобы кровь и вода уходили.

Но тут морфов пока не было, да и вообще тихо. Дальше — ПВХ-шторы, проход в следующее помещение. Я прошел к ним, осторожно раздвинул и так же тихонько сложил за собой. Чтобы не шлепнули, они тяжелые такие, толстые. А нам ни звука производить нельзя.

Санпропускник. Шкафчики для одежды, душ и все такое. Ну да, чтобы работники бактерий не занесли. Тут мыться, антисептиком обрабатываться нужно, ну и санитарную одежду называть естественно. И снова такая же разделительная завеса. Снова сквозь нее.

И я оказался в огромном помещении. На потолке во все стороны расходились направляющие рельсы с крюками. А на них остатки туш, в огромном количестве. Обожранные. Пол весь в какой-то слизи, натекло. Да, ботинки после этого можно будет выбрасывать. Но ладно, добудем еще.

На белых кафельных стенах, чтобы кровь было проще смывать, висели коробки компрессоров в большом количестве. Это холодильная камера. Да, ну и гул здесь должен стоять, когда это все работает.

Еще я обрадовался тому, что мы заранее надели маски измазанные пахучей мазью. Потому что иначе дальше пройти не смогли бы при всем желании. Воняло тут просто пиздец. Даже на бойне так не пахнет, и даже сквозь маски чувствуется. Но терпимо.

Да и вообще не до грязи, и не до запахов. Потому что тут стояли морфы.

Много. Помещение большое, и их здесь тварей десятка четыре, не меньше. В отличие от обыкновения, когда они передвигались, стояли твари прямо, на двух ногах. Глаза у них были закрыты, они не двигались вообще, спали. Как будто мертвые.

Да еб твою мать, они и есть мертвые, это же не люди, и не животные, пусть и воспринимаются так. Страшные, сука, как моя жизнь. Тех, что ближе, можно разглядеть нормально, те, что дальше — просто силуэты в темноте. Света сюда практически не проникает, но зрение уже привыкнуть успело.

Я услышал, как за спиной кто-то громко икнул. Повернулся, увидел парней, которые с охуевшими выражениями лица смотрели на все это. Ну, лиц я разглядеть толком не мог, а вот глаза получилось. Мне не оставалось ничего другого, кроме как показать им кулак. Не шумите, мол.

Хотя и самому не по себе было, свалить хотелось, честно говоря. Развернуться и уйти. Но нет, надо убедиться. Точно убедиться в том, что крысиный король здесь. И если получится, ебнуть его. Когда он спит, то должен быть легкой добычей. Ударить его… Да даже ножом, пробить череп.

Вопрос только в том, не разбудит ли он всю эту толпу каким-нибудь посмертным импульсом. Черт его знает, какие там антенны и передатчики у него в голове.

Ебаные ученые со своими ебаными вирусами. Они там открытия совершают, разрабатывают новые виды оружия, премии получают… А нам потом это расхлебывай. Да, иногда думается, что человечеству в каменном веке было бы лучше. Хотя мы и тогда успешно истребляли друг друга с помощью лука и стрел. Ну и булыжников, примотанных сухожилиями к палкам на манер топоров и молотков.

Я двинулся дальше, внимательно разглядывая монстров. Должен быть один, крысиный король на логово всегда должен быть один. И он внешне отличается. И наросты другие, и башка больше и такая лобастая что ли.

Ступал, стараясь не шлепать ботинками, обходил монстров, оставаясь на безопасном расстоянии от них, но так ничего и не увидел, пока не добрался до следующих ПВХ-штор, которые должны были вести в другое помещение.

Что-то заставило меня остановиться. Может быть, все-таки назад? Логово ведь нашли, теперь техники дождаться, въехать сюда… Или просто разнести здание снаружи, а потом зачистить группами большими. Да еще люстры с ярким светом принести, чтобы твари точно ничего сделать не могли.

Ладно.

Опять занавеска из лент, небольшой тамбур, пустой, без тварей, следующее помещение.

Длинные ряды столов из нержавеющей стали со всех сторон. Пол опять кафельный, весь покрыт желобами для стока крови. Повсюду инструменты: пилы, ножи, мясорубки. Отдельно стояли ленточные пилы на столах. Все такое, сука, острое, что один раз посмотришь, и ощущение, что порежешься.

И опять морфы. Уже не так много, поменьше. Ну, думаю, им больше нравилось там, где туши, они ведь там и жрали их. Вот и привыкли сидеть. Да, все-таки моя теория оправдалась, и им вообще насрать какое мясо поглощать. Интересно, а в цеху, где готовая продукция лежит — колбасы, сосиски — мы их тоже увидим?

Двинулся вперед, и тут же услышал позади лязг. Повернулся, и наткнулся взглядом на озадаченное лицо Богдана, который неловко смахнул с одного из столов нож. Тут же махнул рукой, мол, на землю, и сам завалился вниз, стараясь упасть бесшумно. И замер.

Проснулся кто-то? Черт знает. Сейчас, блядь, узнаем, когда нас на куски будут рвать.

Прошло пять секунд, десять, но ничего не происходило. Выждав еще с полминуты, я огляделся. Морфы как стояли, так и продолжали находиться на своих местах. Нахмурившись, я показал Богдану кулак, и он только виновато развел руками. Ладно, должен быть осторожнее.

Поднялся и двинулся дальше, стараясь держаться на дистанции не только от морфов, но и от столов, чтобы тоже не смахнуть что-нибудь. Это помещение уже поменьше, но все равно просторное. Наверное, какие-нибудь древние требования техники безопасности это регламентировали. Чтобы никто не насадил своего коллегу на перо.

Снова ПВХ-шторы, я вошел в следующее помещение, которое оказалось поменьше. Зато здесь было гораздо теснее, и техники громоздилось просто огромное количество. Здоровенные промышленные мясорубки и мясные миксеры. Даже весы какие-то были, наверное, чтобы контролировать соотношение ингридиентов в колбасе. Мяса, шкур, добавок каких-нибудь белковых, ароматизаторов и прочего.

Морфов тут к моему удивлению было всего несколько. Внимания они никакого на нас не обращали, так и спали. Похоже, что даже шум их не переполошил. На паре из них я заметил следы пулевых попаданий, свежих. Да, это те самые, что вчера к нам пожаловали, поймали по пуле, но им удалось сбежать. И вот то, что они сбежали — это доказательство того, что тут крысиный король, который действия своей орды координировал.

Но он мне так и не попадался. Не было его и все.

Я пересек помещение по наверняка очень причудливой для постороннего наблюдателя траектории, добрался до следующего, вошел. И здесь было уже совсем тесно.

Стояли огромные печи из нержавейки. Вот и термический цех, да, здесь колбасы варили и запекали.

Только вот помимо этих самых печей здесь находилось кое-что еще. Увидев это, я замер.

Как это назвать? Да хуй его знает, в голову приходило сразу несколько эпитетов, но ни один из них не был достаточно цензурным, да и сути не передавал. «Ебанина», «ебаная хуйня», «пиздецовое месиво».

Оно занимало практически весь пол, покрывало его сплошным ковром. И когда-то это было… Нет, не человеком. Это было сросшимися между собой сразу несколькими морфами, потому что кое-где торчали руки, ноги и головы. Головы к моему удивлению рогатые. Это что у них, антенны такие что ли?

Я не знаю, как назвать эту штуку. Ну, если обычные поумневшие морфы — это крысиные короли, то это, похоже, король королей, блядь. А что, неплохо.

И подозреваю, что я единственный, кто что-то подобное видел. Остальные не выживали.

Что ж, я нашел то, что искал. Ну и что рад что ли?

Что с этим сделать можно? Тут вытяжки. Огнесмесь сюда влить? Да хуй его знает получится ли.

Жаль, что нельзя артой перепахать эту дыру. Или боеприпас объемного взрыва сбросить. Чтобы воронка одна осталась.

Ага, а еще лучше ядерку. Придумал, конечно. Такие штуки если и остались на острове, то ни у кого доступа к ним нет. И это хорошо, наверное.

Нет, от техники никакого толку не будет здесь. Нужна команда парней с огнеметами. И еще больше — с автоматами, которые будут этих самых огнеметчиков охранять. Баллоны с огнесмесью…

Выжечь здесь весь воздух, спалить все на хрен. И огонь. Если морфы боятся света, то и огня они наверняка испугаются.

Я даже порадовался — несмотря на ужас и омерзение мозги работали в правильном направлении. Думал я не о том, как отсюда сбежать, а о том, как эту ебанину уничтожить.

Да, огонь должен помочь. Были бы тут окна, так можно было бы просто пару зарядов из «шмеля» запустить внутрь. А потом добить остальных. Но их нет, так что придется идти внутрь.

Я повернулся и показал жестом, мол, назад. Отходим.

Но они замерли, как я секунду назад. Рассматривали это омерзительное существо. И оно спало. Если бы нет…

Обычный-то крысиный король умеет на мозги давить. А что будет, если этот проснется, я вообще представлять не хочу. Я повернулся на одних пятках, стараясь не произвести ни звука, и двинулся назад. Шаг за шагом. Просто валим, не будим никого, не вступаем в схватку. Уходим, а потом возвращаемся обратно в Степное.

Но сегодня будет еще одна атака. В этом сомневаться не приходилось. И пусть кто как хочет, но я эту ночь проведу в погребе. Еще и заблокирую проход чем-нибудь. Пусть придется померзнуть, хрен с ним, там по шкафам какая-то теплая одежда есть. Мало мне приходилось в сырых подвалах ночевать что ли?

— Хули замерли? — прошлепал я губами, поравнявшись со своими товарищами. — На выход, блядь!

Они услышали. Сзади что-то всхлипнуло, я повернулся, вскидывая автомат, но нет, ничего не произошло. Тварь как спала, так и спала, ни одна из ее голов не открыла глаза. Автоматом я сдвинул в сторону ленту ПВХ-штор, и оказался в предыдущем помещении.

И остановился. Что-то здесь было не так. Твари… Они как будто переместились, проход сменился. А может быть, я не запомнил просто?

Нет, у меня хорошая зрительная память. Я сделал несколько шагов вперед, и снова ничего не произошло. Позади послышались шорохи — это мои товарищи двигались следом.

Шаг за шагом, я преодолел помещение, оказался в следующем, отодвинул в сторону ПВХ-штору и тут же наткнулся на морфа. Он уставился прямо на меня, и его глаза оказались открыты.

Твою ж мать!

Я рефлекторно нажал на спусковой крючок. Автомат хлопнул, лязгнул затвор, морф получил пулю в голову и рухнул на землю. А остальные постепенно стали поворачиваться в наши сторону.

— Бежим, еб вашу мать! — заорал я и рванулся вперед, уже не обращая внимания на то, чтобы сохранять тишину.

Рывок вперед, и один из морфов оттолкнулся от земли и прыгнул. В последнюю секунду я успел метнуться в сторону, врезался в стол с мясницкими инструментами, которые с грохотом разлетелись в разные стороны. Я выстрелил еще дважды, и двое морфов присоединились к уже лежащему на земле.

Краем глаза заметил что-то, рухнул на землю. Тварь пролетела над самой моей головой, приземлилась на стол. Позади послышался крик, потом выстрел, и тело свалилось прямо на меня.

Оно не двигалось. Более того, на маску из развороченной головы брызнула желтая, чуть фосфоресцирующая жижа. Рывком я сбросил с себя тварь, рванулся в сторону, и увидел, что мои «товарищи», бросив меня, уже бегут к выходу из разделочной.

Подскочил, побежал дальше. А морфы уже бесновались.

Нет, двигались они медленнее, чем ночью, но все равно достаточно быстро. Я увидел, как один из них подмял под себя Славяна и впился зубами ему в затылок, вырвав клок мяса. Тот заорал, громко, бешено, отчаянно матерясь.

Ему уже не помочь. Укус — это все.

Тем не менее я нажал на спусковой крючок, пули попали в затылок твари, и она рухнула на него, придавив к земле. Тот все еще копошился, пытаясь сбросить с себя морфа.

ПВХ-шторы впереди меня еще шевелились после того как через них пробежали Тихон и Богдан. Мне не оставалось ничего кроме как влететь в них со всего маха, и в меня тут же врезалось тело, отшвырнув назад.

Я рухнул на спину, благо рюкзак смягчил падение, успел вскинуть автомат, и из-за лент тут же появилась разъяренная тварь. Нажал на спусковой крючок, захлопали выстрелы, гильзы зазвенели, отскакивая от кафеля, тварь поймала очередь головой и пули снесли ей верхнюю часть черепушки.

Она повалилась на меня, но в последнюю секунду я успел перекатиться и рвануться вперед. Позади послышался сочный шлепок, я повернулся и увидел, что туда, где я только что лежал, приземлился еще один морф.

Увидел впереди спины бегущих парней, несколько раз хлопнули выстрелы. Я рванулся к стене, поскальзываясь на жиже, которая вытекла из шкур. Снова упал, весь измазавшись, перекатился в сторону, снова выстрелил, подловив очередную тварь в прыжке. Она шлепнулась на землю, а я оттолкнулся от пола и рванулся вперед.

Со всех сторон мельтешило, сердце колотилось, кажется, уже где-то в области горла, дыхание спирало, маска мешала. Я пробежал еще несколько метров. Очередные ПВХ-шторы.

Но здесь уже было светло. Лучи солнца проникали через открытые ворота. За спиной я услышал шлепающие голые ноги, развернулся, увидел как из-за занавески выскочил морф, и тут же вскинул руку, закрывая глаза от ударившего в них света. И отскочил назад.

Тем не менее, я не остановился, выбежал наружу, на улицу, и только тогда встал. Дрожащими руками — никогда у меня такого не было — перезарядил автомат, посмотрел в проход. Нет, все, не полезут.

Да уж. Вся одежда в жиже этой, воняю я, наверное, хуже любого зомби. Сплюнув на все, рванул маску, бросил ее на землю, разве что ногой не растоптал. Повернулся и увидел, как Богдан тоже сорвал маску и блюет прямо на землю, согнувшись и держась руками за живот.

Все. В безопасности. И увидели, где именно морфы находятся.

Надо немного успокоиться. Вдох, досчитать до четырех. Выдох. Вдох, досчитать до четырех. Выдох.

— Это что, блядь, такое было? — простонал подросток. — Что это за хуйня многоголовая?

— Эта хуйня управляет морфами, — ответил я. Голос звучал уже относительно ровно. Вот что такое дыхательные упражнения. — Именно она и гонит их на село. Она чувствует людей, может к ним в голову забираться.

И тут Тихон к моему удивлению сделал шаг обратно в сторону входа в здание. А потом еще и еще. На негнущихся ногах пошел, у меня было такое ощущение, как будто какая-то неведомая сила управляет им, как марионеткой на ниточках.

— Эй, бля! — сказал Богдан. — Ты куда пошел?

И вдруг меня тоже потянуло внутрь. Свет снаружи стал нестерпимо ярким, хотелось спрятаться в темноте и прохладно. Вонь уже не беспокоила, обоняние как будто не отключилось.

Но стоп. А зачем мне туда идти? Чтобы меня морфы сожрали? Да мне жить как-то пока не насрать, да и дело надо сделать.

Сука. Тварь. Она проснулась, почувствовала нас и давит нам на мозги. Пытается заставить вернуться обратно, в темноту. Туда, где нас убьют, разорвут на части, да и вообще.

Меня затопила злость, и похоже, что она смыла наваждение. Но я все равно пошел следом, схватил Тихона за плечо, и рванул на себя. И в последнюю секунду умудрился уклониться: он махнул локтем и чуть не впечатал мне его в лицо.

С левой я врезал ему по почке, дважды. Мужик ойкнул, но резко развернулся и встал в стойку. Похоже, что про автомат он забыл.

Почему, кстати? Почему тварь не заставит нас перестрелять друг друга, чтобы ночью морфы вышли и сожрали уже успевшие остыть трупы? Или она не знает, что такое огнестрельное оружие? Ни в одной из мертвых голов этого чудовища не сохранилось памяти о том, что это такое?

Лицо у Тихона при этом было совершенно отсутствующим, выражение глаз никакое. Мутные глаза, белесые, точно такие же, как у зомби. Он махнул кулаком, как-то неловко — то ли раньше драться толком не умел, то ли тварь не могла разбудить старые навыки тела в полной мере. Я ушел в сторону и тут же пробил ему с левой в печень. И когда он согнулся, добавил в челюсть правой.

Мужик опрокинулся, да так и остался лежать. Готов, отдыхай, потом зайдешь.

— Хули вы творите? — спросил у меня за спиной Богдан. За оружие он не схватился, что радовало.

— Тебе на мозги не давит? — спросил я.

— Есть немного. Свет глаза жжет и очень хочется обратно вернуться. Но я ж не тупой, понимаю, что нас там сожрут.

— И меня прижало, — ответил я. — Такая же хуйня. А Тихона совсем плющит, видишь же. Помогай давай, подняли и потащили его.

Наклонился, схватил бессознательное тело за руку, чуть не вывернув ее из сустава, рванул вверх и закинул себе на плечо. Богдан помялся секунду, но все же подошел, взялся за вторую руку. И мы потащили мужика прочь с территории мясокомбината.

Дело сделано, логово морфов мы нашли, и даже выяснили, что за тварь ими командует. И я таких не видел. И подозреваю, что до сих пор не видел. Думаю, что условия взращивания вот таких вот противных природе монстров должны быть особыми. Например — очень большое количество мяса в короткий срок времени. Ну и где его еще достать, кроме как на мясокомбинате?

Короче, не знаю, где еще по Крыму есть такие, но я не полезу в них ни за какие коврижки. Да и вообще желательно поодаль от таких мест держаться. Опасно это.

Но сюда придется. Нужны огнеметы. Есть они у «Воронов»? Ну с учетом того, что это оружие признано негуманным и запрещено конвенциям, значит, на складах его должно быть много. Просто на всякий случай.

Ну а хули. Фосфорные бомбы тоже запрещены, только никто не мешает ими пользоваться. Кстати, от фосфорных гранат я бы тоже не отказался. Спалили бы к хуям собачьим это логово.

— Блядь, Славян там остался, — простонал Богдан.

— Ну хули, не повезло ему, — только и оставалось пробормотать мне. И я добавил. — Идем быстрее. Эта штука не только морфами управляет, но и обычными зомби. И подозреваю, что если у нее какие-то мозги остались, она очень не захочет, чтобы мы добрались до места и все рассказали.

Ну а мозгов у нее много должно быть, пусть и мертвых. Вон сколько там голов.

Короче, валить надо, причем, как можно быстрее. Нечего тут торчать.

Я прибавил шагу, и то же самое сделал Богдан. Тихон же в себя никак не приходил. Похоже, что я сильно его приложил. Или отходняк после того, как тварь покопалась у него в мозгах. У него ведь восприимчивость сильнее, чем у остальных оказалась, он поддался.

Меня тем временем отпустило. И даже обоняние вернулось, правда запаха я больше не чувствовал. Привык. Потому что пахло в первую очередь от меня.

Не знаю, сколько времени прошло, но мы вышли на трассу. И тогда я правой, свободной рукой, вытащил сигнальный пистолет, вскинул его в небо и нажал на спусковой крючок. Ракета устремилась вверх, а потом взорвалась, разбросав во все стороны облако цветного дыма.

Все. Остается только ждать. Жижка приедет и подберет нас.

Глава 18

Тихон пришел в себя примерно на середине обратного пути. Открыл глаза, потер челюсть — болела, очевидно, да еще и ссадина нихуевая такая осталась. Врезал я ему сильно, но с другой стороны что еще делать оставалось? Он ведь драться полез.

Но могло хуже быть. Мог схватиться за автомат и расстрелять нас к хуям. Нет, все-таки повезло нам, что этот ебаный король королей такого приказа не отдал ему.

И хорошо, что мы сдержались. Подозреваю, что болевых ощущений он не отключил бы, а почувствовать, как морфы рвут тебя на куски… Да на хрен оно нужно.

— А где Славян? — спросил Тихон, осмотревшись вокруг и заметив, что одного человека не хватает.

— Нет Славяна, — мрачно буркнул Богдан, который всю дорогу смотрел в окно.

— Как нет?

— Ты вообще ничего не помнишь что ли? — спросил я.

— Да… Помню как бежали. А потом ни хрена не помню. А что было-то?

— Славяна морф завалил, — пояснил я. — В затылок вцепился, сделать там ничего уже было нельзя. Все равно заразился. Так что…

— А вытащить его нельзя было?

— Тихон, — проговорил я. — Меня на землю завалили, вы мимо пробежали, никто нихуя не остановился. Не помнишь?

— Я помню, — мрачно сказал Богдан. — Но уж очень страшно было.

— Да вы вообще отморозки, — проговорил Жижка. — Ладно, логово нашли. Зачем внутрь-то полезли?

— Убедиться надо было, — сказал я. — И точно убедиться. Если честно, я думал, что там один крысиный король. Завалить его, хоть бы и ножом, пока спал… Проще было бы. А так. Огнеметы нужны.

— Ага, — кивнул мужик. — И люди, которые рискнут туда влезть с этими огнеметами.

— А у нас варианты есть? — спросил я. — Дело сделать надо. Нефтебаза, военная часть. Мансур ведь проебов не прощает, не так разве?

— Ну да, ну да… — сказал Жижка. — Он у нас суровый.

— А где он сейчас, кстати? — решил я задать вопрос по своей теме. Если уж я хочу до него добраться, то нужно было и это обсудить. Выяснить что-нибудь.

— Да катается где-то, — ответил бандит. — Он на базе почти не бывает. У него укрытие есть еще где-то, часто там сидит.

— А где?

— Да не знает никто, — Жижка пожал плечами. — Иногда появится и дня три в Кировском торчит. А бывает такое, что его неделю не видно минимум. Когда деревни и города под себя подминали, он всегда лично везде ездил. Не знаю. Тебе-то какое беспокойство?

— Да интересно, — ответил я.

Снова замолчали. Вел машину Жижка уверенно, и скоро повернул в сторону деревни. Остановил тачку. Люди на улице были, и я заметил, как один из них сразу же метнулся в сторону штабного дома. Доложить, значит, что вернулись. Хотя, подозреваю, что нас не особо ждали.

— Ладно, пацаны, — проговорил я. — Вы домой идите, себя в порядок приводите. Мне поговорить надо, узнать, что и как.

— Насчет воды выясни, — попросил вдруг Тихон. — Провоняли, а то пиздец. Надо постираться, пока возможность будет, а то люди шугаться начнут. Особенно от тебя.

Он был прав. Моя одежда так вообще вся в мерзкой засохшей слизи, мне ведь и по полу поваляться пришлось, а там всякое было. Но сперва доложусь. С одной стороны лучше, конечно, под начальственные очи идти в опрятном виде, но с другой… Так по мне видно, что дело делал, а не просто где-то там стоял в углу, курил.

Да и реально ведь, воды нет. Ее можно только в одном доме набрать, где скважина имеется и генератор работает. А именно там парни еду и готовят.

Я рванул дверную ручку, выбрался наружу, вдохнул в себя показавшийся неожиданно свежим воздух. Ну да, у мясокомбината воняло, в машине тоже, теперь там разве что химчистка салона поможет. А тут хорошо. Едой даже пахнет, но к столу нас в таком виде точно никто не допустит.

Остальные тоже вышли. А из дома тут же вышел Труба. Посмотрел на нас, заценил пятна на одежде, всех остальных тоже взглядом смерил и спросил:

— Вы в аду побывали что ли, парни?

— Хуже, — ответил я. — Но информация есть. Пошли, обсудим.

— Пошли, — ответил он. — Только уж извини, в дом я тебя не поведу. А где третий, вы ж вчетвером ехали.

— Нет его, — только и оставалось ответить мне. И тут я дал себе небольшую вольность, махнул рукой. — Пацаны отдыхают пусть., а мы с тобой пройдемся, расскажем. Кстати, распорядись, чтобы воды нам дали, одежду отстирать надо.

— Желтый, проконтролируй, — приказал командир одному из своих помогальников. — А мы пошли.

И двинулись вдоль рядов заборов, в ту сторону, откуда только что приехали. Причем Труба сразу же достал из кармана пачку сигарет, сунул одну в зубы, протянул мне. Я взял. Не курю, конечно, но от одной ничего не будет. А так вонь хоть немного перебьется.

Ну или наоборот, превратится в совсем уж тошнотворный букет.

— Логово, я так понимаю, вы нашли? — спросил он.

— Да, — кивнул я. — И сегодня морфы еще придут, я уверен. Их там под сотню минимум. Расплодилось тварей. И я прав был, началось все на мясокомбинате, вот они мяса и нажрались.

— И колбасы? — спросил он.

— Про колбасу не знаю, — я покачал головой. — До цеха упаковки мы не дошли. Короче, техника нам тут не поможет, Труба. Нужны огнеметы. И пацаны, которые готовы с этими огнеметами внутрь пойти. Лично я пойду. Про своих не знаю, но тут придется тебе уже командовать.

— Давай рассказывай по порядку, — сказал наконец командир.

А рассказать было что.

— Дошли нормально, — сказал я. — Спасибо за глушаки, кстати, если бы не они сложнее было бы. Зомби там практически нет. Я так понимаю морфы отвадили, они ж жрут тех, что помедленнее и потупее. Добрались до мясокомбината, там все показывало на то, что логово. Кости разбросаны, да и вообще здание подходит. Дом без окон без дверей, полна горница сам знаешь кого, блядь.

— Вы внутрь полезли? — спросил Труба. Удивления он особого не выказывал, похоже, что уже догадался, что я за человек.

— Да, — кивнул я. — Было у меня подозрение, что там крысиный король сидит. Ты должен знать, кто это такой.

— Ну да, — подтвердил командир. — Встречались. Другими морфами управляет и на мозги давит. Мы завалили его, думали обычный, но остальные твари тупить стали. И еще он, когда сдох, толпа зомби на нас повалила, чудом съебаться успели.

— Так вот, — проговорил я. — Там кое-что гораздо хуже. Я не знаю, как эта ебань называется, потому что никто ее до сих пор не встречал, я уверен. Выглядит… Ну как будто десяток-полтора морфов между собой срослись, просто по полу биомасса какая-то растекается. Нам повезло сперва, она спала. А потом начался пиздец.

— Как выбрались? — в голосе Трубы появились сочувственные нотки.

— Насилу выбрались, — ответил я. — Повезло. Одного там оставили. Ноги вынесли, короче говоря.

— Бля, соболезную, — сказал командир, после чего спросил. — Ну и раз ты такой эксперт, то что посоветуешь?

— Эта тварь разумна, — сказал я. — Не знаю в каких пределах, но она очень не хотела нас выпускать. И потом одного из наших чуть обратно не загнала, еле поймал, даже приложить пришлось. Так что сегодня еще придут. Советую по подвалам попрятаться на ночь, забаррикадироваться надежно. Чтобы точно не добрались.

— Согласен, — чуть подумав, кивнул Труба. — Лучше уж померзнуть ночь, чем снова от тварей бегать. Вообще я сразу подумал про короля, когда морфы разбежались.

— Если бы не разбежались, массой бы задавили, — ответил я. — Там их сотня, может больше. Если пожалуют все, не отмахаемся. Так что вы как хотите, а я эту ночь в подполе проведу. Но это ладно. Я уже сказал. Нужны огнеметы. Выжечь на хрен там все.

— Думаешь, сработает? — посмотрел на меня командир.

— Думаю, сработает, — серьезно ответил я. — Во-первых, это огонь. Как мы их убиваем? Надо мозг повредить. А огнесмесь сам знаешь с какой температурой горить. Они запекутся просто к хуям. Во-вторых, я не очень представляю, как с биомассой этой справиться без огнемета, но наверное сработает. А в-третьих свет. Сам же знаешь, морфы света боятся. Если снаружи будет светло, и внутри будет светло, бежать им некуда будет.

— Рисково все равно, — выдохнул Труба. — Нет, получиться может, согласен. Но может, тварь снаружи достать можно? Подъедем на БТРах, захуярим в окошко «шмеля», он ее и запечет. Ты же знаешь, в каком помещении она сидит.

— Ага, — кивнул я. — Только вот нет окошек. И стену там взорвать не получится, они капитальные, бетонные. Скорее здание сложится. Так что один вариант остается у нас. Огнеметы. Есть они у нас в наличии?

— Присутствуют, — подтвердил командир. — Я свяжусь, привезут до завтра.

— Технику все равно вызывай, — сказал я. — Подозреваю, что там одними морфами дело не обойдется. Дернет он толпу навстречу нам из города и пиздец, не уйдем. Так что и то, и это нужно. Подстраховаться, так сказать.

— Принял, — кивнул Труба. — Еще есть что сказать?

— Группой командовать я пойду, огнеметчиками, — сказал я. — Я знаю, что там и как внутри, был. Не возражаешь, надеюсь?

— Да я сам предложить хотел, — усмехнулся он.

Я заметил, что «предложить», а не «приказать». Тоже интересно. Если бы я отказался, что бы он сделал бы? Погнал бы все равно или как?

— Ты бы это… — я сделал вид, что немного смутился. — Доложил бы об успехах моих наверх что ли? Сам понимаешь, мне в рядовых бойцах ходить особо не хочется. Тем более, что я новенький у вас, да и отношение ко мне так себе.

— Да успеха-то нет пока особенного… — протянул Труба, а потом усмехнулся. — Да ладно, скажу, какой ты крутой рекс, и что сам голову в логово морфов сунул. На премию рассчитывать можешь уже сейчас. А если то, что задумал, сработает, то не обидят точно.

Деньги меня не особо интересовали, то что нужно, я и так добуду при необходимости. Мне нужно, чтобы на меня обратил внимание Мансур. Подняться в иерархии «Воронов». Чтобы подобраться к нему поближе и завалить.

Но о моих планах знать никто не должен. И нет никого, кому я довериться мог бы. Были, да кинули. Решили, что это не их война.

А с партизанами местными я связываться, пожалуй, не буду. Нет, если была бы возможность как-то направить их, использовать. Или хотя бы получше познакомиться с раскладами, получив у них данные.

Ладно, хули об этом думать. Дела грядущих времен.

— Ладно, — закончил Труба. — Сходи помойся, а то воняешь пиздец, если честно. Воды вам дадут… А вообще, протопили бы вы баньку что ли. Тут есть пара, а дрова найдете.

Опа. А я об этом и не подумал. Хотя сам недавно в баньке мылся. А еще, раз войны сегодня не предполагается, то можно и выпить, немного стресс снять с парнями. Все равно я из подвала не вылезу, даже если снаружи армагеддон будет.

— Тогда пойду, — решил я.

— А мне сейчас разговор предстоит, — усмехнулся командир. — Очень трудный разговор.

Ну, быть командиром — его проблема теперь, не моя. Я свое уже откомандовал. Так что и хрен с ним, пусть разбирается, как хочет. Ладно.

А я пойду в баню. В прямом смысле этого слова, не в переносном.

***

Воду нам, естественно, пришлось таскать самим, да и топить баню тоже. Но в качестве поощрения за успешный рейд мы, как награду от общества, принесли бутылку медицинского спирта. У неё было решено распить.

Баню мы натопили жарко, так что градусов, наверное, было под шестьдесят. Везде клубился густой пар.

Хотелось не просто избавиться от этого запаха, не просто помыться. Хотелось пропотеть так, чтобы из пор вышло всё, что только можно. Хотелось забыть о том, что произошло сегодня.

— Да уж, пацаны… — протянул Тихон. — Если бы я знал, что такое произойдёт, я бы вообще никуда не пошёл.

— А я бы всё равно пошёл, — ответил я.

— Да ты вообще ебанутый какой-то? — проговорил Богдан. — Это ещё с чего? — спросил я. — А чего ты хотел-то? Вот мы пошли. Дошли? То, что нужно, нашли? —

Я чуть не рассмеялся с того, что он говорил рифмой.

— Зачем надо было соваться-то туда?

— Но чего тебя удивляет? — только и осталось пожать мне плечами. — Мы же туда не просто так сунулись. Выяснили про эту тварь, которая нам чуть мозги не запекла. Если бы не знали, сунулись бы на авось — и что тогда? Мало ли, вдруг она могла бы управление перехватить, вот как им… — кивнул я на Тихона.– Ну что? Что ты почувствовал, когда это случилось? — спросил я.

— Да не знаю, — Тихон покачал головой, задумался немного, после чего кивнул на рюмки, которые так и стояли на лавке. — Давайте выпьем ещё, эх…

— Ну да, после такого только пить и остаётся.

Он слез с полки, подошёл, взял бутылку и выдернул резиновую пробку. Оставалось не так уж много, примерно половина, но зато там было градусов шестьдесят — не меньше.

Вспомнилось, как мне объясняли: водкой раны обрабатывать нельзя, потому что в ней слишком мало градусов, чтобы убить все бактерии. А слишком крепким спиртом, техническим — тем, что девяносто градусов, — тоже нельзя: он оказывает дубящий эффект, закрывает поры, и в них остаются бактерии. Бред какой-то. И чего это мне сейчас в голову пришло?

Я разлил по стопкам, которые нашлись у нас в доме, после чего долил водой — некипяченой, прямо из скважины. Она, кстати, оказалась удивительно вкусной. Потом я заткнул бутылку, чтобы продукт не переводить, чтобы спирт не испарялся зря.

Взял три рюмки, подошёл к полке, поставил их. Пацаны сразу схватили свои.

— Давайте за Славяна, что ли? — проговорил я.Вообще мы за него пили уже сегодня, но… хотелось ещё. Я его, конечно, не знал толком, но для парней он, очевидно, был близким человеком. А не один день вместе.

Мы выпили. Спирт оказался достаточно мягким — не так уж и плохо могло быть.

— И всё-таки… почувствовал что? — спросил я. — Когда тебя по голове ударило?

Если честно, я свои ощущения описать толком не мог. Голова болела. Зрение… Не то чтобы отказало, просто как-то помутилось… Но мной-то управление полностью не перехватило. Эта тварь… я даже сумел догнать его и остановить.

— Не помню, — проговорил Тихон. — Вообще ни хрена не помню, честное слово. Как будто бы мозги просто взяли и вырубились напрочь.

— Ну да… пацаны, — сказал Богдан, который все еще морщился после выпитого спирта. Видимо, слишком крепкий напиток для молодого пацана. — Вы как хотите, а я сегодня ночую в подвале. Не хочу я больше с этими морфами встречаться, не хочу, честное слово.

— А придётся, — только и оставалось проговорить мне. — Я тут с Трубой договорился. Мы… ну…

Я провёл пальцем по кругу, обозначая не только себя, но и всю команду.

— Привезут огнеметы. Пойдём внутрь, туда, и… выжжем там всё нахрен.

— Ты пойдешь? — Богдан посмотрел на меня, потом на Тихона, потом куда-то в сторону. Он явно задумался.

Тихон покачал головой.

— Я не пойду.

— Почему? — спросил я.

— Это страшно, потому что, блядь… страшно, понимаешь, Серега? Не хочу я больше этого. Если бы я знал, что с нами случится… может, я бы вообще ушёл. Но Мансур, к сожалению, ошибок не прощает.

— Да это точно, — подумал я вслух. А чему тут вообще удивляться?Действительно нечему. Но вслух, естественно, этого я говорить не стал.

— А я пойду, — вдруг проговорил Богдан.

Он-то, в отличие от нас, уже успел напиться. Я сохранял трезвость — в принципе, пить умел, но практически никогда не напивался. А Тихон, кажется, был в слишком большом напряжении после того, что ему пришлось сегодня пережить.

— Я пойду, — повторил Богдан. — Эту мразь надо выжечь нахрен. За Славяна. Да и вообще… если мы ничего не сделаем, то они скоро не то что эту Феодосию — они скоро весь остров захватят.

— Да куда ты пойдёшь-то? — спросил Тихон. — Что я твоей матери скажу, если тебя там сожрут нахрен?

Однако, повезло ему. У него мать осталась в живых. Я так и не разобрался с тем, кем они раньше были друг другу. Родственники вряд ли, а вот знакомы точно были.

Богдан усмехнулся, посмотрел на меня, после чего проговорил:

— Нет, не сожрут.

— Это с чего ещё? — спросил Тихон.

— Потому что он с нами пойдет.

Тихон смерил его взглядом. Сперва его, потом меня, дальше посмотрел куда-то в сторону, явно задумался. После чего проговорил:

— А с чего ты ему так веришь?

— А с чего вы мне не верить? — спросил я, чуть удивившись.

— Не, погоди, — мужик покачал головой. — Пускай молодой сперва ответит.

— Ну так он же тебя вытащил, — ответил пацан.

— Так, вообще-то это он нас туда и затащил, — проговорил Тихон. — Чего тут такого, ему нас и вытаскивать?

Покачал головой Богдан:

— Мы с ним туда сами пошли. Ну ладно, это не суть. Ты мне лучше вот что скажи… -

он посмотрел, показал на меня пальцем. На раны — на груди, на животе, на голове. Шрамы, заметно, особо не было — волосы из-за жара и влажности слиплись и лежали сосульками, закрывая его. Да и отрасти они уже успели. — Ты раньше кто был-то? Ломаный, переломанный весь. Вон у тебя видно — живот продырявленный. Бандит, вояка…

Я на секунду остановился. Да, правильно говорили, что шпионов раньше выявляли именно в бане. Ну а чему тут удивляться? Тут не только тело — тут, считай, вся душа нараспашку. А мы ещё и выпили…

И ведь проницательный пацанчик, раз понял, что я не так прост, как может показаться.

— Было время, когда повоевать пришлось, — ответил я.

— Здесь уже? — спросил Тихон. — В Крыму?

— Не, — покачал я головой. — В старые времена ещё. Африка, Латинская Америка… всякое бывало, короче говоря.

— И что? — удивился Богдан. — Ты хочешь сказать, что тебя здесь воевать не заставил никто?

— Да я, блядь, своё отвоевал уже, — я усмехнулся, хотя смех явно прозвучал слишком притворно, чтобы быть настоящим. — Сам же говоришь — весь ломаный-переломанный. По состоянию здоровья не прохожу. Но здесь я действительно… У нас задача была. Только не воевать — на эвакуацию. Должны были парня одного важного вывести отсюда, со всей семьёй, когда всё только началось. Но не успели.

— К мосту не успели? — спросил Тихон. — Его уже взорвали?

— Не, — покачал я головой. — Парня вывести не успели. Когда добрались — он уже свою семью доедал.

— А может быть, нам и повезло, что ты с нами, — сказал Богдан. — Это же ты фишку вырубил, что логово именно в мясокомбинате. И ты прав — его уничтожить нужно. Теперь, когда я там побывал, я это понимаю. Так что пойду с вами. Никуда не денусь. Да и ты, Тихон, пойдёшь.

— Уж не знаю насчёт того, пойдём мы или нет… — протянул я. — Но сегодняшнюю ночь я ночую в подвале. Вы как хотите, пацаны. Ну его нахрен. Они придут. Что-то подсказывает мне, что эта тварь — она достаточно умная, чтобы понять, что мы придем. Что мы попытаемся уничтожить её.

— Согласен, — сказал Тихон. — Значит, сегодня ночуем в подполе. Нужно будет только одеться хорошо.

— Да, так и сделаем. А сейчас давайте ещё по одной выпьем, — предложил Богдан. — Завтра мы всё равно никуда не пойдём. Завтра огнемёты подвезти ещё не успеют, подозреваю.

— Да нет, — сказал я. — Труба сказал, что завтра уже всё и будет.

— Давайте еще накатим что ли? — предложил пацан.

— Давай чуть попозже, — проговорил я. — Сейчас поддадим ещё, и я тоже на полку заберусь.

— Давай, поддавай, — сказал Тихон.

— Может, не надо… — проговорил Богдан. — И так ведь жарко.

— Не, надо, — я усмехнулся.

Отошёл, набрал из кадушки ещё ковшик холодной воды, который выплеснул на горячие камни. Тут же отскочил в сторону, потому что во все стороны брызнули капли, и вверх ударил клубок пара. Сразу стало ещё жарче. И хорошо.

Я забрался на полку, сложил локти на колени, опёрся спиной на стену и глубоко вдохнул. Закрыл глаза.

Был у меня в старые времена друг, который говорил, что ходить в баню с мужиками — это пидорство. Причём неважно, идёшь ты туда с полотенцем или без. Потому что если идёшь с полотенцем — значит, допускаешь мысль, что можешь смотреть на мужские члены. А если идёшь без полотенца — значит, точно будешь смотреть на мужские члены. А значит надо обязательно брать баб. Сиськи и жопы, мол, уравновешивают.

Смешной он был парень. Погиб. Остался прикрывать отход колонны. Говорили ему: продержись хотя бы минут пятнадцать, пока мы уйдём. Так он полчаса держал. С пулемётом своим. А ещё и как держал — выкурить его с позиции так и не смогли. Пока дроном не накрыли.

Все горевали по поводу его смерти. Весельчак он был, балагур. Да. Но мы потом за него рассчитались.

Ладно. Кстати… Воспоминания — забавная штука. Но не понимаю, почему войну помню, а вот довоенную жизнь, своё детство, юношество — практически нет. Даже ни одной из своих женщин из прошлого не помню. Как будто бы и не было этого прошлого. Как будто всю жизнь я воевал. Всю жизнь был Краем, а не Сергеем и тем более Сережей.

— Скажи, пожалуйста, — спросил Богдан. — Огнемёты — это как? Ты когда-нибудь видел такое?

— Огнемёты — это страшно, — ответил я. Пришло еще одно воспоминание. — Воздух весь выжигает, палёным мясом пахнет, деревом… Ну, в зависимости от того, что горит, естественно. Дышать нечем. Кашляешь, если не в маске. Да, маски надо добыть. И те, что мы в аптеке взяли — здесь не помогут. Тряпичные они.

— Значит, и завтра жарко будет, — усмехнулся Богдан. — Прямо как сейчас.

— Да нет, — ответил я. — Сейчас-то хорошо. Завтра будет не так. Завтра будет, откровенно говоря, хреново. Так что отдыхаем, пока можем.

Я попытался расслабиться. Вдохнул густой пар, задержал дыхание. Досчитал до четырёх, снова выдохнул.

Завтра будет решающий день. Это ведь всё мой план. Всё, что я тут собираюсь сделать, — это поможет подняться мне в иерархии у «Воронов».

Оставалось надеяться, что все пройдет хорошо.

Глава 19

Вот уж с чем у «Воронов» было всё хорошо — так это с подготовкой. Тут им надо было отдать должное.

Потому что нам привезли вообще всё. Всё, что только можно. И это были не просто огнемёты — это были РОКС-3, старые советские, времён ещё Великой Отечественной. Такие, наверняка, вытащили со складов длительного хранения. Хотя, блядь, хрен его знает, где они их вообще могли достать. Я-то такое только в музеях видел.

Похоже, они ещё и пожарную часть разграбили. Натащили обмундирования — все эти огнеупорные комбинезоны, крепкие ботинки. даже шлемы принесли. На самом деле, лишними они не будут в любом случае. И даже самоспасатели — эти штуки с регенеративными патронами, которые позволяют дышать кислородом. Хотя, правда, это не изолирующие противогазы — тогда, конечно, было бы куда лучше.

Помимо всего этого приехали ещё и два БТРа. И грузовик, на котором всё добро притарабанили.

На сборы ушло всё утро, так что выдвинулись мы, когда солнце уже полностью вступило в свои владения и залило округу ярким светом. Но при этом было холодно. Осень наступила на Крым всерьёз, сменила лето — и она была гораздо холоднее, чем обычно. Шторма, климатическая установка, все дела.

Ночь, кстати, прошла неспокойно. Мы заперлись в подполе. И нам пришлось всю ночь дышать картошкой, которая валялась там на полках, ладно хоть сыро не было. А с утра, когда проснулись — нашли разбитые стёкла. И явные следы пребывания морфов в нашем доме. Ну, так это и не удивительно. Кто-то скрежетал, ночью бегал — было слышно, как твари рыскали по дому в поисках нас. Это и неудивительно — там ведь пахло человеческим духом.

Но стрельбы ночью не было. Никого не убили, не съели. Потому что мозгов спрятаться по подвалам хватило всем. А кому не хватило, до тех донёс чёткую установку сам Труба. Рассказал, что произошло на мясокомбинате, предупредил. Вникли, вняли.

Вот и переждали, получается. А потом собрались и выдвинулись. Самой прямой дорогой. И — к моему удивлению — окрестности города уже встретили нас не так, как в прошлый раз.

Зомби здесь были. И было их много. Но это была не настоящая орда. Иначе мы бы, наверное, и проехать не смогли. Пришлось бы отступать, тратить время на зачистку, а это — целый день. Вернулись бы на следующий — и то же самое, наверняка, произошло бы. Зомби прибывали бы до тех пор, пока не кончились бы во всем городе.

Эта тварь. Этот король королей, как я его про себя назвал… Он был слишком умен. Он пытался защитить себя. Он понимал, что мы пришли, чтобы уничтожить его.

Может быть, он даже читал наши мысли. Даже на таком расстоянии. Может, он знал, что мы подготовились. Что у нас есть оружие.

Знаю одно — я определённо не специалист в этой грёбаной некробиологии. И уж точно ничего не понимаю в их психологии.

Может быть, где-то на Большой Земле сейчас и есть научно-исследовательские институты. Всё-таки это же русский вирус, как выяснилось. Сделали его наши учёные. А потом уже натовцы использовали его против нас же.

Я ехал на броне. Забираться в десантный отсек не стал. Рядом со мной ехал Богдан — так же, как и я, снаряжённый, в форме пожарного бойца, но пока с автоматом. А Тихон лезть внутрь не собирался, как и сказал.

Потихоньку добрались. До края, до окраины города. Где находились эти самые зомби.

Увидели их — БТРы остановились. Рядом со мной на броне сидел Жижка со своими парнями. Крепкие мужики, ничего не скажешь. По лицам видно — бывшие вояки.

Сам он, наверняка, повоевать успел — хоть я и не знаю, в каких войсках. Мы с Жижкой переглянулись, он снял рацию с плеча, что-то коротко проговорил, после чего кивнул нам: мол, слезаем.

Ну вот я так и сделал — спрыгнул, взялся за автомат.

— Зачищать будем, — проговорил Жижка. — Аккуратно, отсюда. Давайте одиночными, работаем чисто. Снимаем их по одному.

— Да уж, блядь… — проговорил я. — Я только сразу скажу — потом придётся вернуться и за собой подчистить.Трупы собрать, сжечь — хотя бы из тех же огнемётов или ещё как-нибудь. А то мы тут новую орду зомби раскормим, чего доброго. Или что похуже, морфов каких-нибудь. Это логово зачистим — а тут сразу же новое вырастет. Нахрена оно нам надо?

— Ебаное говно, — выругался один из бойцов — высокий, плечистый. Как его звали, я не знал — познакомиться ещё не успели.

— Ладно, работаем, — сказал Жижка. — Давайте.

Автомат у меня был тот же самый — с глушителем, коллиматором. Возвращать их не стал, да и не требовал никто. Уже пристрелянный, надёжный. Укороченный, правда. Но мне не длинными очередями — так, чтобы ствол не перегревается. Это с людьми могут быть проблемы, а против тупых зомби и так нормально.

Вскинул, упёр приклад в ключицу. Благо, такая одежда отдачу гасит хорошо. Это раньше, когда бронежилетов не было, приклады упирали в плечо. А сейчас кто как хочет — некоторые и к грудине приставляют.

Прицелился в ближайшего зомби. Почему-то разглядел его, обратил особое внимание, хотя раньше не задумывался. Здоровяк, большой такой парень. Одет в пляжные шорты и майку без рукавов, обтягивающую всё его накачанное мясо — выглядело это жутко. Отожрался бы, и в бугая вырос.

Наверное, приехал отдыхать. Хотя, чёрт его знает — может, просто местный так оделся. Кому в голову придёт ехать на курорт в Крым, когда тут война?

Я нажал на спуск. Хлопнул глушёный выстрел — и тварь рухнула. Остальные не отреагировали. Хорошо, что у парней Жижки тоже глушители есть. Готовы к зачистке, раньше не раз участвовали. Профессиональные мародеры.

Началась стрельба.

Зомби стали падать на землю один за другим. Хлопки были слышны уже постоянно — стреляла вся команда Жижки. А у него там было шесть человек.

Наконец твари среагировали. Стали медленно поворачиваться в нашу сторону. Но всё равно — мы даже не давали им пройти и метра. Действовали быстро. Только какой-нибудь зомби делал шаг к нам — как тут же падал, пронзённый пулей.

Когда я дострелял магазин — дорога уже была свободна. Вот она, сила сплоченной группы: только что перед тобой была толпа — голов, наверное, с полсотни. А теперь дорога свободна.

Ну, относительно свободна — если так можно сказать. Потому что катиться придётся по этим трупам. Чёрт… Сейчас мы ведь их на колёса намотаем. И потом это всё собирать возвращаться. Ну ладно, делать нечего. Сперва — морфы. Потом всё остальное.

Я промахивался, конечно, больше остальных. Потому что торопился. Не знаю почему, но меня уже начинало потряхивать. Было у меня ощущение, что это влияние Крысиного Короля. Что он уже проснулся. Почувствовал, что мы идём.

А ведь между ним и моими мозгами уже натоптана дорожка. Хотя и про остальных нельзя было сказать, что они палили без промаха, как какие-нибудь ворошиловские стрелки. Все промахивались.

Когда всё закончилось, я перезарядил автомат, двинулся обратно к броне. Забрался на БТР, уселся на поджопник из алюминиевого листа, который заранее прихватил с собой. Благо, такие сейчас тоже поставляли в действующую армию. По идее, они должны были защитить жопу и яйца солдата при подрыве под бортом. Но по факту… Не так уж часто это и срабатывало. По крайней мере, так мне помнилось из моего военного прошлого.

Остальные тоже вернулись. БТР завёлся, и мехвод двинул машину вперёд. Скоро мы поравнялись с толпой. Поехали сквозь неё. Ну, точнее — через то, что от неё осталось.

Воняло тут страшно. Но это всё равно было лучше, чем запах, который исходил от мясокомбината. Уксус — он уксус, к нему можно привыкнуть при желании. А вот эта тухлятина… Нет. Я снова надел на лицо маску и даже помазал её «звёздочкой», но в этот раз особо не помогало.

Когда мы добрались до следующего перекрёстка и повернули в сторону тех самых цехов, я увидел ещё одну толпу. Но уже побольше.

— Твою же мать… — проговорил Жижка. — Это что, нам теперь каждые пятьдесят метров останавливаться?

— Работаем, — ответил я и снова спрыгнул на землю, вскинул автомат, прицелился в ближайшую тварь.

Взял поправку — расстояние тут было чуть больше, чем привычный полтинник. Нажал на спуск. Тварь упала. Тут же перевёл ствол, выстрелил ещё раз. Потом ещё. И ещё. Остальные снова присоединились.

На этот раз толпа действовала более скоординированно. Они резко повернулись и двинулись в нашу сторону. Хотя я заметил, что некоторые из них почему-то стали расходиться — будто бы поняли, что им всё равно до нас не добраться. И решили, что лучше спасти свои несчастные шкуры, чем попасть под огонь.

А других будто бы вела к нам чья-то упрямая воля. И я даже знал, чья именно.

— Вот ведь сучье отродье… — только и смог прошептать я сквозь зубы.

Нет, всё-таки то, что мы сейчас делаем — это правильно. Даже несмотря на то, что мне приходится сотрудничать с бандитами. Если сюда когда-нибудь вернутся люди… Если когда-нибудь шторм прекратится — нельзя, чтобы им пришлось столкнуться с чем-то подобным. Они-то будут к этому не готовы.

А вот мы — подготовились.

Работа была несложная. Я бы даже сказал — монотонная.Что опять навело меня на мысль о том, что несколько подготовленных подразделений на технике могли бы легко очистить город вроде этой же Феодосии от зомби. И спасти людей.

Потому что если бы военные занялись этим с самого начала, ещё когда большинство не успело обратиться — то жертв, естественно, было бы гораздо меньше. Хотя… тут не факт.

Было у меня какое-то ощущение, что именно в Феодосии всё произошло не так просто.Скорее всего, в действительности кто-то заражённый приперся на мясокомбинат — на смену. Перекусал других. А потом они дружно нажрались сырого мяса… Ну или колбасы.

Хотя эта колбаса среди бандитов, с которыми я сейчас работал, уже стала притчей во языцех.Обратились они. Эволюционировали. А потом пошли кошмарить остальных.

А ведь здесь военных было дохрена. В любом нормальном случае они бы справились. Если, конечно, не сдриснули ещё в самом начале, бросив всех остальных.

Но нет, мне почему-то кажется, что наши так поступить не могли. Это потом некоторые из них уже присоединились к бандитам — когда стало понятно, что выживать нужно любой ценой. Что эвакуации с острова не будет. И других вариантов, в общем-то, нет.

Наконец и эти — закончились. Жижка повернулся в сторону лобового окна броневика, махнул рукой — мол, езжайте за нами малым ходом. И мы пошли пешком.

Ну, так тоже можно. Всё-таки забираться и спрыгивать каждый раз с брони — это такое себе дело. Рано или поздно кто-нибудь подвернёт ногу или еще как покалечится.

Ну вот и пошли.

А идти пешком мимо этих трупов, блин… Психологически было гораздо сложнее. Их очень много. Кто-то казался ещё относительно свежим. Наверное, было ещё с полсотни голов, не меньше.

Благо, до нас никто не дошёл. Мы остановились заблаговременно.Проехали бы чуть дальше — не успели бы обстрелять. Были бы жертвы.А может, вообще всех бы сожрали, в конце концов.

Впереди дорога оказалась перегорожена — пара разбитых машин. Мы отошли в сторону. Броневик чуть разогнался, подал передней частью корпуса одну из тачек. Послышался хруст ломающегося пластика, звон разбитого стекла — и её снесло нахрен. На несколько метров, освобождая проезд.

На этом, правда, водитель не остановился. Сдал назад, повернул и сшиб с дороги вторую — та вообще улетела куда-то в кювет. Всё, путь свободен.

Мы пошли дальше.Жижка выдвинулся вперёд. Потом его парни. А я как-то остался позади. Не хотелось мне в этот раз лезть в лидирующие позиции. Ощущение было так себе. Не знаю зачем, но я подцепил лямку шлема, стащил его с головы — и перед глазами сразу помутилось.

Так… А это ещё что за хрень?

Я тут же нахлобучил шлем обратно — и сразу стало легче.Вот ведь, сука… Это получается что? Головной убор экранирует излучение, с помощью которого Король королей действует на мозг человека? Да так ведь и до шапочки из фольги недалеко.Хотя… это уже к конспирологам, наверное. Они же там от всяких «6G» отбиваются. А мы — от вполне реальной угрозы. Хотя такой, о которой только в фантастических книгах писали.

Рация Жижки что-то проговорила. Он снял её с лямки разгрузки, ответил. Я прислушался.

— Что случилось?

Ответ был короткий:

— Идёт со стороны… Ещё одна группа.

Жижка посмотрел на меня, потом на остальных.

— Так. Лысый, Назарет — остаётесь тут. Остальные — за мной.

И мы двинулись назад. В хвост колонны.

«Пошли» — это мягко сказано. Мы побежали.

Добрались до хвоста колонны и увидели: с улицы, ведущей из города, наваливается ещё одна толпа. Небольшая — голов двадцать всего. Но сколько мы их уже перебили? Да чертовски много.

У меня возникло ощущение, что мы играем в какую-то шахматную партию. И наш противник — второй игрок — упрямо бросает свои фигуры вперёд, пытаясь перекрыть дорогу к противоположному концу доски. И мы тут вовсе не ферзь, рвущийся к королю, чтобы поставить ему шах.Мы — пешка.Но пешка, которая добирается до конца поля становится любой фигурой.

Жижка начал стрелять первым. Причём стрелял точно — несмотря на то, что у него был всего один глаз. Я присоединился.Толпу мы разнесли за несколько секунд.Мне в очередной раз пришлось перезарядить магазин. Благо у нас их пока много — я с собой взял целых восемь, плюс тот, что уже был примкнут.

— Жижка, — обратился я к нему, — двигаться надо быстрее. Что-то подсказывает мне, что сейчас сюда всё, что можно, стянут.

— Думаешь, это та тварь старается?

— Да, — однозначно кивнул я. — В прошлый раз мы тут шли — вообще никого не было. Ты же сам видел, мы здесь проезжали.

— Ну да, — он попытался почесать в затылке, наткнулся на поверхность пожарного шлема, выдохнул и кивнул. — На броню. Прорываться будем.

Мы снова побежали со всех ног.Расположились на броне БТРа, Жижка что-то сказал в рацию, и машина тронулась с места, набирая скорость. Через несколько секунд — поворот. Причём крутой. Пришлось держаться изо всех сил, чтобы не соскользнуть.

Впереди — ещё одна толпа. Уже совсем небольшая. Такая… Бесперспективная. Голов двенадцать.Останавливаться не стали, пролетели сквозь неё, благо никто не успел схватиться за машину, а столкновения БТР вообще не почувствовал.

Потом ещё один поворот. И ещё.И вот мы увидели вперед въезд на территорию мясокомбината.

Наша машина тут же проскочила через ворота и остановилась. Ехать дальше было некуда: всё было заставлено тачками, в том числе и крупными грузовиками, которые даже БТР с места сдвинуть бы не смог.

— Сдай назад, — сказал Жижка в рацию. — УАЗ с грузом пропустим — а вы здесь встанете. Дорогу перегородите, чтобы ни одна блядь не вошла.

— Принято, — прошуршала рация.

Машина поехала назад. Второй БТР только успел подъехать, а между ними уже юркнула «буханка» с грузом — заехала на территорию.

Через несколько секунд я спрыгнул и пошёл к машине. Остальные сделали то же самое. За спиной ревели двигатели, а из дверей УАЗа уже выпрыгнули водитель и пассажир.

Открыли задние двери. Там лежал весь этот драгоценный хлам. С помощью него мы собирались уничтожить логово.

Я подскочил, и мне тут же в руки дали ранец. В нём — емкость для огнесмеси, редуктор. А снизу прикреплён баллон со сжатым воздухом — для того, чтобы было за счёт чего выбрасывать эту горящую дрянь.

Говорили, что он вообще работает чуть ли не на всём подряд — хоть на сырой нефти, если в хорошую погоду.

Потом мне передали в руки ружьё с присоединённым к нему шлангом.

Надо бы разобраться, как этим вообще пользоваться… Хотя вроде и так всё понятно.

Остальные тоже принялись снаряжаться. И очень скоро отделение автоматчиков превратилось в отделение огнемётчиков. Правда, к сапёрным войскам мы никакого отношения не имели.

Я натянул на лицо самоспасатель, активировал регенеративный патрон.

— Ну всё. Внутрь, — проговорил Жижка. Посмотрел на водителя, кивнул ему. — Вы тут держитесь. Если что — по рации сообщите. Но ни шагу назад. Если к нам в спину кто-то зайдёт, я всё равно выберусь и вас всех лично вскрою, ты понял?

Да, слов он не выбирал. Но водитель кивнул. Даже не побледнел, хотя угроза была — внушительная.

— Пошли, — проговорил командир.

Глава 20

И мы двинулись внутрь. Всего восемь человек. Пошли сплочённой группой, плечом к плечу. Через несколько секунд мы оказались в помещении. Зона разгрузки, фура на месте, ничего не изменилось.

Противогазы позволяли нам дышать. Благо они современные. Самоспасатели полностью блокировали доступ посторонних запахов, благодаря хорошим фильтрам. Воздух проходил через регенерирующие патроны и был насыщен кислородом так, что даже голова кружилась. А может это наоборот от его нехватки.

Нет, конечно, маска всё равно липла к лицу, а стекло практически мгновенно запотело. Но это всё равно было лучше, чем нюхать вонь мертвечины. Но скоро его не будет. Скоро все перебьет запах паленого мяса.

Первое помещение было относительно светлым. И морфов там не оказалось. Один из бойцов, наверняка сам Жижка, посмотрел на меня, и я кивнул. Мол, идем дальше.

Мы вошли под ПВХ-шторы, прошли через санпропускник и оказались в следующем зале.

Морфы уже не спали. Они проснулись. Наверное из-за шума двигателей БТР… А может быть, их разбудил этот самый Король Королей? Чёрт его знает.

Я послал первую струю огня в ближайшего из морфов. Послышался рев огнесмеси, поток ударил в тварь. Потом — хруст. Хорошо, что я не чувствовал запаха палёной плоти. Представляю, как это всё воняло.

Монстры шарахнулись назад. Выстрелил еще кто-то из моей команды, и еще одна из них превратилась в факел. Побежала. Но через несколько секунд огонь и жар добрались до мозга. Она остановилась и рухнула на землю.

Мы двинулись дальше. Различить, кто именно шёл рядом со мной, было невозможно. Мы все оказались безлики. Все были одеты в одинаковую противопожарную форму, а на лице у каждого были маски. Наверное это то, чего добивается от людей армия — полная унификация. И то чего не будет, пока нас, солдат, не заменят какие-нибудь боевые клоны.

Во все стороны ударили факелы огня. В помещении сразу стало ярко. Смесь, даже не попадая на морфов, горела на полу, чадя во все стороны густым дымом. И несмотря на это, практически сразу видимость упала до нуля.

Но нам не оставалось ничего, кроме как идти дальше.

Под ногами была склизкая, мерзкая жижа, которая осталась от тех туш, что подвешивали в этом помещении. Я направил ещё одну струю огня в ближайшего морфа. Он побежал назад, бросился в сторону, ударился в одного из своих товарищей, и они покатились по земле.

Я выстрелил ещё раз — и превратил в чадящие факелы обоих.

Давление на мозги пока практически не ощущалось. В глазах, конечно, мутилось, но я не понимал — это из-за капель конденсата, которые покрывали маску, духоты с жаром, или действительно тварь давят на меня ментально.

Но мы продолжали упрямо прорываться вперёд.

Морфы бежали. Они оказались не в силах противостоять человеческому военному гению, который изобрёл это самое оружие. Неудивительно, что его запретили. Неудивительно, что его спрятали на самую дальнюю полку.

Смерть от огня была самой негуманной, это, пожалуй, худшее, что можно придумать. Я не пожелал бы такого даже самому лютому врагу. Но это оружие было удивительно эффективным.

Мне вспомнились парни, которых я сжёг живьём в доме. Ещё в первые дни своего пребывания в новой жизни. Ещё в Севастополе. Сейчас мне было даже их жаль, несмотря на то, что сами нарвались и вполне себе справедливо огребли.

Да, но сейчас нашими противниками были не люди. А монстры. Которые были созданы искусственно — для того, чтобы убивать. И больше ничего.

Они не могли ничего создать. Не могли ничего изобрести. Всё, что они могли — это только рвать и кромсать. И поделом им.

Благо в помещении было нечему гореть, кроме тварей и огнесмеси. Стены из негорючих материалов, на полу — плитка. Лужи огнесмеси растекались по ней, во все стороны поднимались клубы дыма. Но мы продолжали идти вперёд.

Чувствовался жар. Но огнеупорная форма пока защищала нас. Нет, конечно — в случае реального пожара она не поможет мы не сможем ничего сделать и просто сгорим. Хотя учитывая свойства новых материалов, просто запечемся внутри.

Но сейчас мы шли. И продолжали сжигать.

В следующем помещении тварей оказалось ещё больше. И теперь они стали атаковать, бросались на нас. Но все напрасно, струи огнесмеси сбивала эти броски. Они шарахались в стороны от света, падали. Начинали кататься по земле, пытаясь сбить с себя огонь.

Но это был напалм. Он горит даже когда кислорода почти нет.

Твари будут пытаться сбежать. В следующее помещение, потом в следующее, и следующее… Но выбраться наружу у них не получится. Они слишком боятся дневного света, чтобы рискнуть и выйти наружу.

Снаружи послышались выстрелы. Даже сквозь свист огнемётов я смог различить их.

Значит, Король Королей… Или как там эту тварь зовут? Всё равно — это я дал ей имя. А она вряд ли могла себя как-то идентифицировать.

Он погнал сюда зомби. В напрасной попытке сдержать нас. Может быть, он рассчитывал на то, что они ударят нам в спину. Заставят отступить. Или помогут морфам устроить контратаку.

Но нет. Наши держались.

Несколько раз даже грохнула пушка БТРа. Этот сочный звук показался мне приятным. И даже более того — ласкал моё ухо. Да. Если бы у нас была такая машина раньше, зачистка города могла бы пройти гораздо проще.

Мы продолжали идти вперёд.

Ещё один морф бросился на меня, и я встретил его залпом огнесмеси. Он перекатился в сторону, врезался в разделочный стол. Упал. И так и остался лежать.

Дым мешал видеть. Я не видел уже ничего, даже на расстоянии вытянутой руки. Наткнулся на такой же стол. Обошёл его. Переступил через исходящее чадом тело морфа. И продолжил идти вперёд. Шаг. Ещё. И ещё.

Мы продолжали запускать огнесмесь до тех пор, пока не выжгли всё, что было в этом помещении.

Позади остались горящие туши. Они были неподвижны. Жар полностью запекает тело, он добирается до мозгов, заставляет денатурировать белок. И в итоге — ничего не остаётся. Как хорошо, что эти монстры подчинялись хоть каким-то законам.

Выстрелы снаружи были слышны уже постоянно.

Значит, твари всё прибывали. Значит, после того как мы сожжём этого монстра, это противное природе чудовище… Нам придётся отбиться ещё и от обычных зомби, которых он согнал сюда.

Я вдруг почувствовал, как в моей душе просыпается какое-то ликование.

Я ведь боялся их. Боялся морфов. Их когтей. Их зубов. Их неимоверной силы. И того, что они полностью противны природе. Того, что не может существовать такого монстра.

Они движутся. Растут. Прогрессируют по лестнице этой ёбаной некроэволюции. Но при этом… Они мертвы.

И мы продолжали идти вперёд. До тех пор, пока не вошли в следующее помещение.

Здесь тварей было уже поменьше. Они бежали от нас.

И вот в этом — и была суть. Моей радости. Моего ликования. Раньше мы боялись их.

А теперь… Мы заставили их бояться нас.

И скоро мы добрались до сути. До этой самой твари, которую я так хотел уничтожить. Здесь ещё не было дыма, здесь ещё не было огня. Я увидел, что все эти рогатые головы смотрят на нас. А точнее — они смотрели именно на меня. Будто бы знали, что это я вернулся. Что это я привёл злых людей с огнемётами. И что это я пришёл для того, чтобы уничтожить его.

Перед глазами снова всё помутилось. И вдруг голова вспыхнула болью. Это длилось всего несколько секунд, но этого хватило, чтобы мои ноги подогнулись и я упал на колени. Ноги ослабли и подогнулись, не удержав вес моего тела.

— Да что это за ёбань. — проговорил кто-то.— Похуй же, — был ответ. — Мы сожжем его.

Меня поддержали с двух сторон, дернули. Кое-как я поднялся, вскинул ружьё огнемёта и выпустил струю огнесмеси. Огонь ударил во все стороны. Тело задрожало, боль стала сильнее. Но мне оставалось только сжать зубы и держаться.

Я знал, что парням сейчас не легче. Что их тоже прессует. Не знаю… Наверное, шлемы действительно экранировали это излучение. Иначе мы бы давно перебили друг друга или здесь произошло бы ещё что-нибудь похуже. Но мы держались. И мы продолжали жечь.

Эта радость в моей душе становилась всё сильнее. Раньше эта тварь внушала мне отчаяние. Раньше она могла заставить меня убить себя. Но сейчас — это я пришёл убить её.

Стрельба снаружи всё продолжалась и продолжалась. Пушка БТРа стучала чаще.

А зачем они вообще из неё палят? Хотя… Может быть, пришли монстры пострашнее обычных зомби. Может быть, те самые крушилы, покрытые костяной бронёй, которую не берёт даже автоматный патрон? Не знаю.

Я выбросил эти мысли из головы и полностью сосредоточился на том, чтобы уничтожить эту ёбаную тварь. То, что когда-то было морфом — даже не морфом, а чем-то гораздо страшнее. Да, если обычные твари могли убить, разорвать, то это лезло прямо в голову. Прямо в мозги. В самое сокровенное, что есть у человека. Давило на психику.

Я увидел, как голова одного из сросшихся в это месиво морфов лопнула во все стороны. Потом ещё одна. И ещё. Давление стало слабее. И мы двигались вперёд, выжигая эту заразу. И так — до тех пор, пока не оказались в следующем помещении.

И тогда всё закончилось.

Боль в голове прошла. Как будто бы её и не было. А её и не было на самом деле. Не было никаких физиологических причин. Это был просто наведённый снаружи морок. Ментальный эффект. Просто ощущение.

Двинулись дальше. И оказались в цехе упаковки готовой продукции.

Здесь были морфы, но они больше не атаковали. Они жались к противоположной стене. Они убегали от нас. Они боялись нас.

И мы продолжали жечь.

Я не знаю, сколько огнесмеси осталось у нас в запасе. Я надеялся, что этого хватит на то, чтобы закончить работу. Но их уже ничто не защитит. Мы уйдем, вернемся с автоматами и закончим работу.

Шаг. Ещё шаг. Ещё.

Жар со всех сторон. Дым валил. Но мы продолжали идти. И так — пока не вывалились в цех, где складировалась и откуда вывозилась готовая продукция.

Морфы были тут. Много. Наверное, с полсотни. Они жались к противоположной стене, туда, где находилась фура, на которую предполагалось погрузить колбасы и прочую продукцию.

Но нет. Они не могли бежать наружу, потому что там бил солнечный свет.

Мы сожжём их. Мы не оставим здесь ничего.

Всё-таки человек — это идеальная боевая машина. И мы сами сделали себя такими.

Не тренировками. Не какими-то модификациями или имплантами — до этого ещё не дошло. Хотя наверняка лет через десять-пятнадцать будет и что-то такое.

Всё дело в оружии, которое нам удалось изобрести.

Струи огня ударили в морфов.

Они даже не подумывали о том, чтобы атаковать, они пребывали в самой настоящей панике. Бегали туда-сюда, натыкались друг в друга, в стены, падали.

Не знаю, чем были заряжены наши огнемёты. Может быть, это была заводская огнесмесь, а может — какая-нибудь кустарная, на основе сырой нефти. Но разницы никакой. Она горела. Всё работало отлично. И через несколько минут твари остались только в виде горящих куч мяса.

Всё, туда им и дорога. Работа была закончена.

Мы двинулись наружу. Вышли во двор. Оказались среди фур и «Газелей», которых здесь было припарковано немало. Почти на всех были логотипы местного мясокомбината, транспортных и ретейлинговых компаний. Не знаю почему, но ранее я не обратил на них внимания. А вот сейчас понял.

Первым делом я стащил с лица маску. Вонь горящей плоти чувствовалась даже здесь, снаружи. Потом я снял рюкзак, бросил его на землю, и туда же отправил ружьё.

Со стороны въезда по-прежнему были слышны выстрелы. Снова застучала пушка БТРа. Жижка, который стоял правее от меня, тоже снял маску. В его единственном глазу горела ярость. Но было в нем и какое-то мрачное удовлетворение.

Мы переглянулись.

— Ну что, дело сделано, похоже, — проговорил он. — Да, — ответил я. — Теперь только свалить надо.

Пошли к остальным. Парни тоже разоблачались быстро, скидывали с себя оружие, защиту. Я не выдержал — даже куртку пожарного снял и тоже бросил на землю. Если что, потом подберём.

Такое ценное оружие бросать не следует. Что-то подсказывает мне, что это не последнее логово морфов, которое нам придётся зачистить. И там тоже может быть такая же тварь.

Туда же отправился и шлем. Никакого ментального давления я не ощутил. Всё было в порядке — тварь мертва. И нет больше никого в окрестностях, кто мог бы воздействовать на мои мозги.

Вот в общем, не повезло, верно? Сперва, значит, осколок дрона, который прилетел прямо по моей башке, распахав её и оставив шрам. Потом — вот эти вот твари, которые норовили в мозги залезть.

Интересно, а много раз я по голове получал в прошлом? Там вообще хоть что-нибудь осталось по моей черепной коробке?

На шрам, кстати говоря, никто не обращал внимания, так что я даже перестал его прятать. Ну, это в первое время они могли подумать, что-то не то, когда я был серой лошадкой по имени Серёга, который явился из ниоткуда. Да ещё и при крайне подозрительных обстоятельствах.

Сейчас я для них стал «одним из своих». Теперь я даже не просто рядовой боец, а командир отделения.

Дальше всё будет проще. Особенно если информация о моих успехах дойдёт до вышестоящего начальства, а то и до главного.

Я всё ещё помнил о своей цели. И упрямо шёл к ней.Я должен добраться до самой верхушки Воронов. Должен уничтожить Мансура и всех остальных командиров.

Я ещё раз посмотрел на Жижку, который шёл передо мной. А его ведь тоже придётся убить, как ни крути. Хотя… Я, наверное, даже жалеть буду об этом. Одноглазый мне симпатичен. Нет, в общем-то, среди Воронов были не только гопники, которым, как по мне, нечего делать на этой земле. Были и вполне нормальные парни.

Когда мы дошли до УАЗа, я подобрал с земли свой автомат. Благо я его так и оставил, прислонив к колесу, прикладом на землю.

Разгрузочный жилет я не снимал, он по-прежнему был на мне. Это было опасно, но переодеваться всё-таки сложно и долго. Куртку до этого накинул сверху. Мешала, конечно, но сейчас всё, её больше нет. Так что доступ к боезапасу у меня полный.

Я двинулся вперёд к одному из БТРов, выглянул за его броню — и увидел впереди толпу. Огромную.Сколько их там было? Полтысячи? Тысяча? Несколько тысяч?Неважно. Этот грёбаный Король Королей собрал всех зомби с окрестностей сюда в последней, отчаянной попытке защитить себя. Попытка оказалась напрасной. Ему это не помогло.

Но, с другой стороны, у нас всё ещё могли закончиться патроны. А их с собой не так много, чтобы противостоять вот такой вот орде.

Здесь был Труба. Он, как и остальные, стрелял. Обратив на меня внимание, он кивнул — мол, понял, что дело прошло успешно.Ну так, а как иначе — если бы оно закончилось провалом, нас бы просто разорвали на куски. И мы бы тут очевидно не появились.

Впереди был целый бруствер, наваленный из трупов зомби. Среди них возвышалось несколько совсем уж огромных, покрытых той самой костяной бронёй. То ли роговой, то ли хитиновой, мало ли какая там мутация.

Да, понятно — вот они, цели для пушки БТРа.

— Что делать будем? — спросил Труба.А с чего это он мне вопросы такие задаёт? С каких пор я стал таким авторитетным?

— А почему ты у меня-то спрашиваешь? — озвучил я свой вопрос.— Ну а кто у нас тут эксперт по зомби? — ответил он.

Труба заметно нервничал. Это было видно. Ну ещё бы — когда на тебя такая толпа валит, сохранить спокойствие не каждому по силам. Особенно с учётом того, что они подходили не только к воротам, но и к забору. А некоторые уже ломились внутрь.

И эта тонкая преграда из сетки-рабицы в любом случае не выдержит.

Да, проблема только в том, что просто так отойти мы не можем. Если уйдём сейчас, то толпа эта нажрется трупов. Может быть, даже подпитается печёным мясом. Наверное, оно придётся им по вкусу. И вместо этой группы морфов здесь вырастет другая.

Хотя… Превращение ведь занимает как минимум несколько дней, мясо надо еще усвоить. Это тоже было известно, нам об этом ещё Сафин рассказал, на базе Росгвардии. Вот он-то был настоящим экспертом по этим мутантам. Ему ведь не в первый раз приходилось с ними сталкиваться.

Кстати говоря… А ведь если вакцину изобрели, как он сам рассказывал, может, он и привитый? И ему нечего бояться этих укусов? Правда, его по-прежнему могут разорвать на куски.

— Отходить надо, — сказал я. — Толпа рассеется, и нам будет проще их перестрелять. Потом вернёмся.

Труба посмотрел на меня с сомнением, потом кивнул. И крикнул:

— Отходим! Все на броню!

Двигатели БТРов снова завелись. Я полез наверх, отстрелялся одиночными по нескольким совсем уж обнаглевшим зомби. Остальные тоже стали грузиться, и скоро мы поехали прочь.

Я, конечно, опасался, что мы завязнем в этих трупах. Но нет. Водитель БТРа выбрал другую стратегию — просто снёс забор, выехал на относительно чистое пространство… И погнал в сторону деревни.

Глава 21

Деревня воспринималась, конечно, не как дом, а… Ну, как относительно спокойное место. Только здесь я позволил себе расслабиться.Когда БТР остановился, я спрыгнул на землю. Меня немного покачивало. Может быть, напряжение сказалось, может, тряска во время поездки. Чёрт его знает. Я осмотрелся по сторонам — увидел лавочку у входа в один из дворов. Двинулся туда, уселся. Не знаю зачем, сменил магазин в автомате на полный.

Остальные тоже расходились. Народ, видно, попустило. И со всех сторон послышались радостные возгласы. До этого в напряжении были, а тут видно легче стало.Ну, всё. На сегодня точно всё. Сегодня мы туда не вернёмся.

А завтра?.. Завтра будем зачищать территорию от зомби, которые наверняка разбредутся в разные стороны. Их ведь больше не будет вести единая воля Короля королей.А потом нас ждут несколько дней чистки улиц от трупов. Потому что оставлять их просто так — нельзя.

Труба тоже выбрался из броневика. Посмотрел по сторонам и почему-то двинулся прямо ко мне.

— Ну чего? — спросил он.— Нормально, — ответил я. Хотя к чему сам вопрос, если честно, не понял.— А что внутри-то было?— Да всё хорошо прошло, — сказал я. — Морфы толком не бросались. Огня испугались. Света, дыма в первую очередь. И твари этой больше нет. Мы её запекли в собственном соку, можно сказать.

— И чего думаешь?

Да хули он доебался?— Думаю, что сегодняшняя ночь пройдёт спокойно. Это всё, о чём я могу думать сейчас, — ответил я и тут же спросил. — А чего это ты у меня начал такие вещи спрашивать?

— Так я ж говорю, ты — эксперт по зомби. Сразу видно. Непонятно только, откуда ты всё это знаешь…

— Не надо тебе этого знать, — ответил я. — А если серьёзно?.. Тут, гляжу, ты можешь далеко пойти. Может, даже в начальники какие-нибудь подняться. Хотя бы на моё место, если после этой операции меня выше продвинут. А сам отмалчиваешься.

Ну вот оно, началось — очередная пробивка. Но на этот раз меня действительно проверяли. На случай, если придётся приподнять в звании. И вообще по социальной лестнице, так сказать.

— Да потому что из Севастополя я, — наконец нашёлся с ответом. — Потому что видел их ещё раньше. Первые три недели пришлось выживать в городе. А там были и обычные зомби, и морфы. Единственное, чего я не встречал — так это вот такой твари.

— Жалко, что у нас фотоаппарата не было, — сказал Труба. — Сфоткал бы хотя бы на память. А насчёт того, что ночь пройдёт спокойно… Думаешь, морфов больше в городе нет?

Я покачал головой.

— Не знаю. Но что-то мне подсказывает, что если и остались — то только одиночки. Думаю, что этот монстр всех, кого только можно, уже сгонял к себе. Они ведь ему чуть ли не поклонялись. Сам подумай — он двигаться не мог. По полу весь распластанный. А значит, они его кормили. Трупы ему таскали. А это что значит? Что он — вожак. А если вожак, значит, и остальными управлять мог.

— Ну да, блядь… логично, — кивнул он.

— Ладно, — сказал я. — Сегодня отдыхаем. Если честно — я бы ещё раз в баню сходил. — Мыться слишком часто вредно, — усмехнулся Труба.— В здоровом теле — здоровый дух, нахуй, — ответил я. — Ладно… работаем. — Хотя… куда работаем — отдыхаем, — добавил он, улыбаясь.Вот сейчас бы эта бутылка спирта… как раз впору. Даже жалко, что мы всё выжрали. Да ничего… Может, найдётся ещё чё в запасах у парней.

Богдан стоял чуть в стороне. Он был с нами на зачистке. И было видно — парень испытывал какое-то мрачное удовлетворение. Он тоже двинулся ко мне, уселся, и сказал:

— А Славяна мы так и не увидели.

— Так от Славяна ничего не осталось, — ответил я. — Разорвали его днём ещё. И сожрали.— Ну, считай, посчитались мы за него, — сказал Богдан.

— Да, так и есть, — оставалось только кивнуть.

— А ты… молодой, хорош, — проговорил Труба. — Не зассал, пошёл.

— Слушай… — Богдан почесал в затылке. — Знаешь, я теперь этих тварей везде, где встречу, валить буду. Славян ведь… он не просто друг у меня был. Это дядька мой. Так что-то, что мы за него посчитались — если честно, мне душу греет.

— Ага, вот, всё-таки дошли до сути, — кивнул я.

— В смысле? — не понял он.

— В действительности — не посторонний человек. Брат матери или отца. — Матери. Вот. Посчитались, — повторил Богдан.

И вдруг неожиданно для себя хохотнул. Видимо, отпускало напряжение.

— Да не просто посчитались. Всё там выжгли к хренам собачьим.

— Так что дальше делать будем? — спросил Труба. Похоже реально считал меня экспертом.

— Ну чего… Людей мало, — сказал я командиру.— Почему?

— Потому что трупы собирать надо будет. Соляр нужен. Или бензин. Причём много. Чтобы сжечь их на корню. Чтобы другим зомби мяса не досталось. Они ведь всё равно валить будут в эту сторону.

— Согласен, — кивнул бандит. — Но если подумать… Топлива на нефтебазе достаточно. Наливники там тоже наверняка есть. Так что если доберёмся — разживёмся чем надо.

— Ты думаешь, наливники после импульса заведутся?

— Да заведутся, хули нет, — ответил он. — Сам же видишь, тут, в Крыму, техника старая ещё. Может, и на КамАЗах — не на каких-нибудь новомодных. Да и новые пригнать — это не проблема, если что

— Вот и хорошо, — я улыбнулся. — Слушай, теперь тебе надо об успехе операции отчитаться.

— Ну да, как раз в рубку пойду, — ответил Труба.

— Давай тогда, — сказал я. — Только… меня упомянуть не забудь.

Сам не знаю, зачем это сказал. Но вырвалось.

— Не боись, — Труба улыбнулся. Причём достаточно тепло.

Ну да, от нашей победы и ему свои плюшки достанутся. Всё-таки провёл успешную операцию. Да и свидетелей его героизма хватает. Руководителям ведь чаще награды летят и прочее. Даже если они к успехам подчинённых не имеют прямого отношения.

А тут — как ни крути — всё, что надо было сделать, сделал я. Ну и Жижка со своими парнями.

— А мы куда? — спросил у меня Богдан.

— Кто куда… А я — мыться и спать, — я поднялся. — Сейчас только схожу воды наберу, хотя бы тазик. Обмоюсь хорошенько.Надеюсь, запах этот со временем выветрится. Стричься не хочется. Слишком на себя прежнего похож стану. А я и бороду опустил, а от нее тоже пахнет.

— А что ты, со мной? — спросил я.— Пошли, — кивнул Богдан.

***

Когда возвращаешься с задачи, в голове какое-то время звенит тишина. Да, именно так. Тишина может звенеть, и ничего удивительного в этом нет. Я испытывал это ощущение уже не раз — и в прошлой жизни, и в новой.

Сейчас же всё, на что я рассчитывал — это помыться. От моих волос, рук и остального тела воняло так, что здесь не помогло бы ни мыло, ни одеколон. Но, тем не менее, я решил, что попробовать всё-таки стоит.

Таз нашёлся. Большой такой, эмалированный… Наверное варенье варили в нем. Из мандаринов, айвы, ягод, ну или что ещё могло расти в этих местах?

Воды я набрал в доме со скважиной, потом вернулся, двинулся обратно. Меня остановили — Жижка и двое его парней.

— Ну что, Серёга, — проговорил одноглазый. — Что ты обо всём этом думаешь?

— Да хуй его знает, — ответил я. — Если честно… Такого я не ожидал, когда подписывался на эту работу.

— Подозреваю, что никто не ожидал, — ответил одноглазый. — Я тут сказать хотел… Ты вроде нормальный парень. Не хочешь в нашу команду перейти?

Ну, предложение, конечно, интересное, но я вроде как сам командир отделения, несмотря на то, что в моём отделении сейчас всего два человека. И один из них моим приказам подчиняться отказывается. Так что об этом надо подумать.

— А что такое? — спросил я.

— Ну, у нас типа бизнес-план небольшой есть, и опытный человек нам пригодится. Мы планируем после всего этого в Симферополь двинуть. Ты хоть представляешь, сколько там добра может быть?

— Представляю, — я хмыкнул. — А ещё я представляю, как там может быть опасно. И дело даже не в зомби?

— А в чём именно? — спросил Жижка.

— Ну, город большой, значит, люди там наверняка остались. Ресурсов отдавать не захотят. Опять же, там вояки, центральный штаб… Ты же сам об этом знаешь?

— Ну да, — кивнул он. — Сам послужил, было дело когда-то, — ответил Жижка. — Но в поля уже давно не ходил. Сам же видишь — вот у меня…

Он ткнул в яму на месте глаза.

— Да. А ещё партизаны эти, — сказал я. — Белогорск, считай, совсем близко к Симферополю. Ты думаешь, они оттуда свалили?

— Да нет, ни хрена не свалили…

— Кстати, чего там Мансур? Не планирует туда возвращаться?

— А мне-то почём знать, — Жижка усмехнулся. — Я с ним не знаком. А чего спрашиваешь?

Однако я был другого мнения… О таких вещах, наверное, у Трубы надо спрашивать. Сперва надо завести для этого более близкое знакомство.

— Ну а чего бы тебе не знать? Слушай, ты извини, если что, я в местных раскладах вообще не бум-бум. Я же, сам понимаешь, человек левый.

— Да, я понимаю, — ответил Жижка. — А насчёт бизнес-предложения… Всё-таки подумай. Двинули бы вместе — добра мы там наберём немерено, будем в деньгах купаться!

Я усмехнулся:

— В этих самых, из газетной бумаги…

— Ну а чё ты хотел? Суррогат. Да и лучше уж такие деньги, чем вообще никаких. Хоть какое-то платёжное средство.

— Посмотрим, — только и оставалось ответить мне.

«Посмотрим». «Поживем — увидим». «Время покажет». Ненавижу, кстати говоря, этот ответ. Его мужик произносит обычно, когда съехать хочет с того, что делать не собирается. Так ведь?

Не бывает такого, чтобы у нормального человека — «посмотрим», или что-то подобное. Такого человека никто уважать не будет. Мужик должен быть конкретным: либо «да», либо «нет».

Но сейчас… Я реально не знал, что будет в будущем. Тем не менее, с Жижкой идти я всё-таки не собирался.

— «Посмотрим», говоришь? — одноглазый усмехнулся.

— Слушай, сегодня день был тяжёлый, — проговорил я, поморщившись. — Если честно, мне очень хочется отдохнуть немного хотя бы. Себя в порядок привести. Отмыться опять же, от запаха этого избавиться. Да и вообще.

— «Фейри» хорошо помогает, — сказал один из парней, что стоял с Жижкой.

— В смысле? — не понял я.

— Ну в прямом. Средство для мытья посуды хорошо запахи смывает. Можешь попробовать.

— Да? — я удивился. — Мне и в мыслях такое не приходило.

— Ну ты как рыбу поешь солёную — после этого мыло никакое не поможет, запах не выветривается. А вот если средством для мытья посуды попробовать, то нормально выходит.

— Хорошо, попробую.

И сам неожиданно для себя я улыбнулся. Картина мне эта показалась достаточно глупой… Но не бензином же намазывать волосы, и не дизелем, в самом деле. Там ты, конечно, вонь отобьешь — да только вот после этого пахнуть будет ещё хуже.

— Ладно, пацаны, я пойду, — сказал я. Чуть тряхнул таз, бултыхнув в нём водой. — Если что — потом поговорим.

— Ну смотри, — проговорил Жижка.

А я двинулся в сторону дома. Вошёл во двор. Потом в дом, стараясь не расплескать воду, и сразу же двинулся в ванную комнату. Ну, ванны там, естественно, не было. Зато имелась небольшая душевая кабина.Слив пассивный, никаких насосов, всё уходит сразу в септик, так что мыться можно без проблем, вода нигде не застоится.

Разделся, стащил с себя одежду. Её тоже всю застирать надо будет, но это — позже. Ладно, пока в домашнем похожу, что-то да нашлось. А до утра, наверное, высохнет — не так пока что холодно. Хотя… Во дворе развешу — точно высохнет. К середине дня ещё и солнце же припекать начнёт. Если дождь не пойдет.А сейчас утро. Быстро мы справились, конечно. Но это лучше, чем если бы застряли там на весь день, а такая вероятность тоже была.

Вообще, меня всё больше начинали захватывать мысли о том, что работу надо сделать.И как именно её сделать — я особо даже не представлял. Что там в планах у Трубы — ворваться на нефтебазу? Да только вот её надо будет держать. Потому что горюче-смазочных там столько, что за один раз не вывести — вообще никак. Не вариант.При этом нужно ещё и наливники подогнать. Оборонить эту территорию от зомби. Да и вонять там вскоре начнёт так, что просто пиздец. Людей надо больше. Похоронную команду организовать хотя бы из гражданских. Не готовы в зомби стрелять, так пусть хоть трупы таскают.Но столько народу разместиться в Степном не сможет. Посёлок-то совсем мелкий.

Я поставил таз в душевую кабину. посмотрел на свое отражение. Не очень-то и похож на себя прежнего… Потом подумал — а почему бы и нет, в самом деле? Двинулся на кухню, средство для мытья посуды там нашлось. Вернулся обратно уже с бутылкой — большой такой, литровой.Средство явно из недорогих — этикетка слишком невзрачная. Более того, бутылка прозрачная, а обычно их делают белыми или какого-нибудь другого нейтрального цвета.

Понюхал… Вроде нормально. Потом смочил руки средством — и принялся намыливаться. Запахло почему-то апельсином… Но он перебил вонь палёной плоти и мертвечины, так что сразу же стало несколько легче.Намылился, решил оставить минут на пять. И под звуки лопанья мелких пузырьков пены уселся на пол душевой кабины.И задумался.

Людей мало. Патронов тоже не так много привезли, чтобы со всеми зомби справиться. Нет, Труба, наверное, всё-таки подкрепление вызовет — иначе тут без вариантов, да и пока все идет успешно. К тому же какие-никакие, но перспективы появились.Остаётся надеяться, что ему мои мысли получится донести до вышестоящего командования.Но это уже его проблемы. Я-то человек вольный, могу в любое время свалить. Только это вот не в моих интересах. Потому что мне выделиться надо. Выше подняться. И, в теории, так вообще стать незаменимым для «Воронов».

Вообще, мысль о том, чтобы работать на бандитов, мне немного претила. Потому что… Не то чтобы я их ненавидел, но между нами был счёт. Причём счёт кровавый.И такой счёт можно было закрыть только чужой кровью. Или своей. Если все-таки сдохну.

А зачем я всё это делаю вообще? Внезапно пришла в голову мне мысль. Зачем? Вот серьёзно?

За Лику посчитаться? И за всех остальных, которых возле Керчи убили? Ну и за тех пацанов, которых позже. Когда мы под Белогорском воевали — потери-то были серьёзные.

Может быть, и так. Но дело явно не в этом.

До этого я мог себе какой-то смысл представить — я же собирался Лике предложение делать. Надеялся, что всё у нас получится. Даже о детях задумался. Особенно учитывая то, что Наташа со мной была…

Вот ведь дурак.Неужели реально думал, что получится спокойно жить? Что получится приблизиться хотя бы к тому, что было в довоенные времена? Не знаю. Честно, не знаю.

Но Лику убили. И в моей душе появилась дыра.

Я естественным образом попытался эту дыру заполнить. С помощью Саши. Но только вот… Нет. Тогда я, наверное, ещё не был одержим этой войной. А Саша увидела во мне чудовище. Она всё-таки другой человек. С этим своим ё*аным гуманизмом.

Она верила.В людей верила. В то, что мы можем очистить только часть острова, устроить нормальную жизнь для кого-то, и что дальше идти нам не потребуется.

А так…

Может быть, дело в том, что я смысла в жизни другого не вижу.Может быть, дело в том, что… Если не будет войны, то я стану не нужен.Хотя и так — кому я нужен, в общем-то?

За что я там агитировал их? За свободу? Победа или смерть?

Сейчас это звучало уже как-то даже глупо. Иначе не скажешь.

И меня вдруг накрыло.Накрыло горечью потери. Всеми теми эмоциями, которые я так упрямо себе давил. И из глаз невольно полились слёзы. Я вытер их тыльной стороной ладони — почувствовал, как защипало. Вот ведь… У меня же руки все в мыле.

Набрал ещё ковшик воды, смыл, побрызгал себе в лицо, промыл глаза. Стало легче.Только расплакаться тут не хватало для полного счастья. Ладно. Держаться надо. Держаться, Майор Краев. Держаться.

Просидел так минут пять. Потом набрал ещё воды, смыл. Подумал немного, намылился ещё раз, теперь тщательнее: волосы, за ушами, бороду, лицо, усы. Смыл сразу же, после этого принялся отмываться уже нормальным гелем для душа.Да, так гораздо лучше.

Одеколоном бы ещё каким-нибудь побрызгаться… Кстати, интересно — а он от зомби поможет? Они ведь тоже, вроде, на запах наводятся. А тут какой-то незнакомый аромат будет — такое же ощущение, как… Ну, свой-чужой.Стволы вот глушёные — они же на выстрелы не реагируют. Не ассоциируют их с присутствием человека. Или, может быть, наоборот — если мертвечиной обмазаться, то не пойдут?

Хотя… На тухлятину они как раз-таки наводятся. Жрут трупы — и своих упокоенных товарищей, и просто.

Мои мысли прервал звук открывающейся двери снаружи.Я быстро отмылся, слил на себя остатки воды из таза, вышел из душевой кабины. Взял полотенце — оно было чистое, я прихватил его из одного из шкафов еще вчера, когда в баню ходили

Вышел, и увидел Богдана, который шёл с тазом. — Ну, о чём думаешь? — спросил он у меня.

Что, на лице что ли написано? Совсем замученная рожа?— Думаю о том, что дальше делать, — честно сказал я.— А меня Жижка к себе в команду пригласил, — проговорил Богдан.— Да? — я усмехнулся. — Ты лучше иди. Почему бы и нет, в самом деле.

Этот парень, как ни крути, мне симпатичен. Как и одноглазый бандит. Если они двинутся в сторону Симферополя, то так будет гораздо меньше шансов, что они попадут под раздачу, когда начнётся пиздорез.А пиздорез рано или поздно всё равно случится.

— Я бы на твоём месте пошёл, — сказал я.— А Тихон? — спросил он.— Да насрать на того Тихона, — только и осталось ответить мне. — Ну вот не пошёл он с нами — и не пошёл. Будет дальше с мародёрами всякие мелкие города потрошить. А Симферополь… Сам же понимаешь, какая это цель. Тот, кто его разграбит — тот сразу в дамки.А если подумать — там ведь и штаб? А в штабе, может быть, и та самая климатическая установка, которая вокруг острова шторм генерирует. Может быть, туда и двинуть? Как дело сделаю, и если в живых при этом останусь?

Кстати, вариант. Но есть у меня понимание того, что зараза должна быть на острове заперта. Даже ценой нашей жизни, — я это как военный, как тот, кто давал присягу России, понимаю.

— Ладно, иди мойся, — сказал я. — А я спать.

Двинулся в зал, где до этого отдыхал. Разлёгся на диване, закинул обе руки за голову. Закрыл глаза. Открыл. Блядь, одежду не постирал.Надо выбросить из головы все мысли и отдохнуть хотя бы немного. Да. Без этого вообще никуда. Сперва выжить. Потом — пожрать. А совсем уж потом — отдохнуть. Так правильно.

Глава 22

Я открыл глаза из-за того, что почувствовал, как кто-то гладит меня по голове. Чуть повернул голову, и увидел перед собой Лику. Моя девушка выглядела не так, какой я видел её в последний раз. Одежда была целой: короткий белый топик и джинсовые шортики, никаких следов пулевых попаданий. Она в целом была жива и здорова.

Увидев, как я смотрю на неё, она улыбнулась своей фирменной улыбкой. Немного блядской, но, тем не менее, открытой, радушной. И глаза у нее были, как у любящего человека.

— Да… — протянула она и вдруг спросила. — Ну и что такое?— В смысле? — не понял я.— Зачем ты это делаешь, Серёжа?

Я вроде как лежал и спал, ничего особенного не делал. Да и к чему вообще такие вопросы. Тем не менее, спросил: — Делаю что? — Зачем ты продолжаешь эту войну?

Я посмотрел вокруг. Это был наш дом, тот самый, в котором мы жили в Дачном. И в котором ее убили. Но не было ни дырок от пуль, ни крови на полу. К тому же я прекрасно знал, что он сгорел.

Значит, это сон. Ну и так с первой секунды понятно было, что это сон. Потому что Лика лежит на лесном кладбище, которое мы устроили у детского лагеря. Ее могила была первой.

Я посмотрел на свои руки. На мозоли. На шрамы. Мизинец мой почти не двигался, это было уже давно — ещё с тех пор, как я очнулся. Нерв, наверное, повредил в своё время, но держать оружие почти не мешало. Есть характерная мозоль от рукоятки автомата, и еще одна, от спускового крючка.

— Зачем ты это делаешь? — снова спросила она.

Я никогда не переживал осознанных сновидений. И опыта у меня такого не было. Я же не какой-нибудь поехавший фанат Кастанеды. Но сейчас… Это было интересно. Я полностью управлял своим телом. Даже мог говорить то, что сам хочу.

И меня накрыло. Теми же самыми мыслями, из-за которых я чуть не разрыдался в душевой.

— Я… Не знаю, — только и смог произнести я в тот момент. — Просто… В другом случае — нет смысла. — В чём нет смысла? — спросила блондинка. — Да вообще ни в чём нет смысла, — ответил я. — Мы ведь… Ты мертва. Ещё куча парней, что были со мной, мертвы. Мы… Не мы… — Что «не мы»? — спросила она. — Не мы начали эту войну, — сказал я. — Это они. Когда мы вернулись… Мы ведь хотели спокойно жить? Насколько это возможно в нынешних условиях.

— Ну, ты-то ничего не хотел, — ответила она. — Ты вообще валялся в бреду, что-то кричал, дёргался… Три недели, Серёжа. Три недели ты провёл между жизнью и смертью.

— Да я всю жизнь между жизнью и смертью. Бегаю по острию. Один укус, одна случайная пуля, осколок… Да что угодно — и я отправлюсь на тот свет. К тебе.

— Да чего ты вообще с ним говоришь? — услышал я голос чуть в стороне.

Повернул голову, и увидел, что на диване сидит Саша. А вот она была точно такая же, как я видел её в последний раз. Ноздри её раздувались от ярости, щеки раскраснелись, недлинные светлые волосы были всклокочены. Похоже, что она искренне ненавидела меня. Как и тогда, при последней встрече.

— С ним вообще говорить бесполезно, — сказала она. — Он отморозок сраный. Ему ничего, кроме этой грёбаной войны, не надо. Ты ведь не думаешь, что он за тебя мстит?

— Ну, вообще… Я именно так и думаю, — Лика чуть улыбнулась.

— Может быть. Но не может, — сказала Саша. — Ему только война и нужна, ему больше ничто не интересно. Ты что, рассчитывала на счастливую жизнь с ним?

— А ты не рассчитывала? — спросила Лика у своей подруги. — Тоже хотела быть с ним. Я знаю с самого начала. Могли бы, кстати, втроём…

Я вдруг усмехнулся.

Втроём? Ну да… Как какой-нибудь падишах из красивой восточной сказки, с гаремом. Но увы… Моя жизнь — это не сказка. Это вполне себе настоящая реальность. Во всей ее красе.

Да. Могли бы втроём. Это было бы интересно, на самом деле. Я не извращенец, конечно, но… В какой-то мере я ведь любил их обеих. И продолжаю любить, как ни крути. Иначе они не явились бы мне во сне.

— Твоя единственная настоящая любовь — это война, — жёстко проговорила Саша. — Тебя вообще ничего, кроме этого, не интересует. Можешь считать, что ты смысл потерял, можешь думать вообще что угодно. Ты только вот — это никак. Ты ведь боевая машина. Киборг ебаный.

Нет. Что-то здесь было не настоящее, нереальное. Саша никогда не материлась при мне. Ну, практически никогда. А тут вот так — с агрессией. Ну, хотя в последний раз, когда мы были вместе…

— Мы так-то с тобой роды принимали, — проговорил я. — Принесли, так сказать, на этот свет новую жизнь.

— Ага. Только ты всё сбежать норовил, — ответила девушка-хирург. — Ты ведь этого не хотел. Просто невольным свидетелем оказался. Всю работу сделала я сама.

— На самом деле, так, — кивнул я. — Ну не умею я роды принимать.

— А вот убивать — умеешь, — девушка надула губы и отвернулась.

— Убивать можно по-разному, — сказала Лика. — Можно долго мучить. Удовлетворять, знаешь, свои садистские наклонности. А можно — быстро. Убивать и умирать во имя великой цели.

Саша рассмеялась:

— Думаешь, я не знаю, что он тебе затирал? Про свободу. Про ваших детей

Нет.

Это были не девушки. Это были две стороны моего характера. Если одна из них продолжала поддерживать меня… То вторая моя часть устала. Дико устала за эти годы войны. Сколько мне лет? Ну на вид, конечно, уже за тридцать, но в своем досье я прочитал, что мне всего двадцать семь. Из них я почти десяток провёл на войне.

— Время такое, — сказал я.

Хотя это и прозвучало, как оправдание глупого школьника, которого спалили за курением за школьной теплицей.

— Время такое… — передразнила Саша. — Время героев, ещё скажи. Или что там по телевизору говорили?

— Так-то реально — третья мировая война идёт, — Лика улыбнулась. — Я же тоже знаю, о чём тут речь. Я же военный корреспондент. Повидала разное. Сама знаешь, я тебе рассказывала…

Да мне она тоже об этом рассказывала. И о том, как осталась в Крыму ухаживать за нетранспортабельной бабушкой.

— Ну, вообще-то, я тоже разное повидала, — заявила Саша. — Только вот, в отличие от него, я лечу людей. Я не убиваю.

— Ну и лечи дальше! — Лика уже сорвалась на неё. — Что тебе надо-то от него? Он прав, на самом деле. «Воронов» надо уничтожить. Не должно больше быть такой структуры.

— Ага. Он тебе тоже это говорил — про свободу. Про тот мир, который настанет. И про ваших детей?

— А тебе вот он такого не говорил, — блондинка улыбнулась. — Ты же понимаешь, что он… Всего лишь пытался закрыть дыру в душе. После моей смерти.

— Это не так, — возразил я. — Я любил её. Так же, как любил тебя.

— Вот, про дыру в душе — это скорее про Бренну, — проговорила Саша.

— Да… Может быть, мы её позовём? — вдруг улыбнулась Лика. Она-то ее не знала, но во сне все становится реальным.

Вдруг, в действительности, дверь гостиной открылась, и в помещение вошла Бренна.

— О чем болтаете без меня? — спросила она.

Я знал, что это не она, что это только её образ. Потому что у неё были длинные рыжие волосы. А та, реальная, побрилась, чтобы избавиться от запаха после зачистки логова морфов. И теперь выглядела как типичная «сильная женщина» из какого-нибудь старого боевика.

И говорила она на русском, без своего привычного ирландского акцента. Тоже часть моего подсознания, видимо. Удивительно, что все они оказались женщинами, с которыми я так или иначе имел связь. Ещё только Яны не хватало… Там тоже что-то было, да только никуда это не зашло. Так…

— А что вы тут без меня обсуждаете? — снова спросила Бренна.

— Да, в общем-то, ничего особенного, — Лика улыбнулась. — Я пытаюсь подбодрить Серёжу. Саша вот его осуждает. Ну и что, с твоей точки зрения, он должен сделать-то сейчас?

— Вернуться, — ответила девушка-хирург. — Прямо сейчас свалить. Вернуться на базу Росгвардии. Может быть, украсть машину. Время-то самое подходящее, ночь. Там его примут. Не могут не принять, такой боец всем нужен.

— И что ты хочешь сказать? — спросила Лика. — Типа ты будешь с ним?

— Нет, мы вместе уже не будем. Но… Придумать-то можно разное. И это гораздо лучше, чем сложить голову в напрасной войне.

— Она не напрасна, — заявила Бренна. — Врагов нужно уничтожать. А эти ублюдки — они враги. Ты всё делаешь правильно, Край. Молодец.

Бренна подняла кулак вверх, будто подбадривая меня и продолжила:

— Если нужно убить — убивай. Если нужно будет разрушить ещё один город — так пускай он горит красным пламенем. Пусть уйдет в небо дымом. И пусть превратится в пепелище.

— Да вы за кого меня вообще принимаете? — удивился я. — То, что было в Белогорске — это случайные жертвы. Я не хотел никого убивать специально. Из гражданских. А, что потом…

— Ты про этих партизан? — спросила Лика. — Ну, так они сами нарвались. Могли ведь остановиться, поговорить, попробовать. Это ведь те же самые парни из Земляничного, ты же в курсе. И где они воюют? Воюют как могут. За освобождение острова.

— Настоящие мужики, — сказала Бренна. — Я от таких теку.

— На твоём месте я бы уже ушла, — сказала Саша.

— Так ты не на его месте, — жестко проговорила ирландка. — У тебя кишка тонка. Тебя убить никого сил не хватит. Если бы не он, тебя бы вообще изнасиловали бы и убили. Спрятали бы в том самом подполе, куда вы в итоге спустили труп того парня.

— Да только вот если бы он не начал эту войну, она была бы жива, — парировала Саша.

— Да заткнитесь вы все уже наконец! — не выдержал я. — Какой-то бабий трёп слушать приходится. Что вам от меня надо?! Какого хуя вы вообще припёрлись? Что вы хотите? Скажите конкретно!

— Я от тебя уже ничего не хочу, — сказала Саша. — Всё, что я хотела — ты мне дать всё равно не способен. — Лике от тебя уже ничего не надо. Потому что она мертва.

А Бренна?.. Что у Бренны? Она усмехнулась.

— Серьёзно? Мне вообще плевать. Мы со своими будем грабить потихоньку Севастополь. Приносить разные полезные штуки.

— Да. Только рано или поздно вы столкнётесь с вояками, которые и там остались. А с ними всё не так просто — что с нашими русскими, что с импортными, — сказала Лика. — Так что не надейся на то, что закончишь свою жизнь в старости и покое.

— Да я об этом никогда и не мечтала, — усмехнулась ирландка. — И думаю, Край тоже не мечтал. Скажи?

— Да блядь… — я выдохнул.

Опять они треплются. Что им вообще от меня надо? Чего они припёрлись в мой сон? Это же мой сон. Больше ничей. А они либо мертвы, либо уже далеко. Но если тут появится еще и Наташа.

И тут кто-то стал спускаться вниз по лестнице.

Может быть… Я снова посмотрел на руки. А потом сосредоточил все усилия на том, чтобы открыть глаза. На этот раз — по-настоящему.

И у меня получилось.

Я осмотрелся вокруг. Было темно, из окон уже не шёл свет. Значит, наступила ночь. Получается, я провалялся часов десять-двенадцать как минимум. Весь день продрых.

Сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Вроде бы и не пугал меня никто особенно, но такие сны похуже настоящих кошмаров.

А что если?

Я поднялся. Собрал свою домашнюю одежду, потому что остальное так и не постирал, принялся напяливать ее на себя. Потом посмотрел на автомат, который стоял у изголовья кровати. Накинул разгрузочный жилет, взял оружие, положил рядом с собой.

Не знаю, почему, но прикосновение к холодной стальной поверхности меня успокоило.

И я принялся шнуровать штурмовые ботинки.

Что они там говорили? Уйти. Свалить отсюда. А почему бы и нет, в самом деле?

Закончив собираться, я вышел из дома. Осмотрелся вокруг. На улице было прохладно, особенно в домашней одежде — куртки никакой у меня не было. Но это ерунда. В машину сяду — согреюсь, печку включу, в конце концов. Благо на УАЗах печки мощные.

Я двинулся туда, где стояла техника. Да вот они: «буханка» и тот БТР. И никто их не охраняет, потому что никому и в голову не приходит, что кто-то может их угнать.

Подошёл к машине, рванул ручку двери — она оказалась открыта. Забрался внутрь, на сиденье, пристегнулся. Посмотрел на замок зажигания. Естественно, эта машина была угнана, поэтому с обычного ключа её переделали на плоский штифт. Тут и отвёртка валялась. Ей можно было завести мотор. Я взял отвёртку, вставил её в замок зажигания, но заводить пока не стал. Если я решу уехать, то это надо будет сделать быстро, пока никто не заметит.

Положил руки на руль, откинулся на спинку сиденья, насколько это было возможно. Всё-таки тут очень тесно, особенно с моим ростом. И задумался.

Уйти. Есть у меня шансы добраться в одиночку до базы Росгвардии? Да, на самом деле не такие уж и большие. Потому что рано или поздно я нарвусь либо на патруль «Воронов», либо на партизан. А партизаны тоже стреляют без разговоров. Особенно по таким машинам, как эта. Как уже выяснилось.

Так что меня скорее всего пристрелят.

А есть ли у меня шансы закончить работу? Выполнить задуманное? Расправиться с Мансуром и со всеми остальными?

Я подумал ещё немного, закрыл глаза. Этот сон… Это было нечто особенное. Хотя, может быть, дело в каком-нибудь остаточном влиянии этого самого Короля Королей? Может быть, он покопался у меня в мозгах? Вселил в меня неуверенность?

Вот в этом теперь и вопрос — это всё настоящее или наведённое? И ответить на него я, если честно, затрудняюсь.

Нет, вот так просто, с кондачка, действовать нельзя. Свалить сейчас — конечно, легко. Добраться — сложнее. Но если выбрать безлюдные трассы, то я, наверное, справлюсь. Только вот… Что мне там делать, в действительности?

Меня там никто не ждёт. Люди считают меня чудовищем, если не хуже. Разве что к импортным прибиться — они там собирались грабить Севастополь. Ну, это, как по мне, тоже путь в никуда.

Нет. Надо закончить работу. Надо доделать задуманное. Я справлюсь. Я не могу не справиться.

Ну, или сложу голову. Мне будет плевать. Ровно с того момента, как я умру. Именно так. Меня на этом свете уже не будет.

Неважно, есть ли там другой свет. И, может быть, именно из него пришла моя спутница. С другой стороны — остальные ведь были вполне себе живы.

Так это был настоящий сон? Реальный сигнал моего подсознания? Или просто кто-то покопался у меня в мозгах?

Сейчас поверить можно уже во что угодно. Раньше передачи разные по телевизору шли — про телепатов, про экстрасенсов, которые по фотографии искали преступников или мёртвых людей. Но сейчас… Я был готов поверить и в это. Потому что слишком уж фантастично было то, что мы встретили в Феодосии.

Я вытащил отвёртку из замка зажигания. Отстегнул ремень. Выбрался из машины и закрыл дверь. И тут же услышал где-то позади шаги. Прошло несколько секунд — и из-за угла вырулил Жижка. Он едва стоял на ногах, был явно пьян.

— И что ты тут делаешь? — спросил одноглазый голосом, в котором слышалась крайняя степень алкогольного опьянения.

— Да послышалось, что тут кто-то бродит, — ответил я. — Выспался, вот вышел. Решил посмотреть. Так, вроде бы, всё спокойно.

— Что думаешь? — сказал он. — Сюда партизаны придут?

— А чёрт его знает, — ответил я. — Всякое же бывает. В нынешние времена вообще всё возможно.

— Ну да, — одноглазый криво усмехнулся. — В этом ты прав. Всякое может случиться…

Он рыгнул. Интересно, сколько же они вместе со своими уже высосали, раз даже этот здоровяк едва стоит на ногах.

Жижка посмотрел на меня, похлопал по карманам, вытащил пачку сигарет. Сунул одну в зубы, после чего протянул мне. Я взял. Не знаю почему — обычно-то не курю.

Несколько секунд Жижка чиркал бензиновой зажигалкой, но огонёк никак не разгорался. Пришлось мне отобрать у него огниво. Сперва дал прикурить ему, потом прикурил сам. И вернул зажигалку хозяину.

— Слышишь? — проговорил я. — А как тебя на самом деле зовут?

— Андрей, — ответил он.

— Ха, забавно, — усмехнулся я. — А я почему-то думал, что Ян.

— Да это у нас в подразделении… Парень был один остроумный. Чех, кстати говоря. Он из тех, кто на нашу сторону перешёл. Ну, знаешь, из военнопленных.

— А что это он? Как он вообще там оказался?

— Ну так, сам же знаешь… Чехию нашу уже практически полностью под себя взяли, как и Польшу. Бои сейчас в Германии идут, наверное. Хрен его знает. Никакой связи с внешним миром-то нет.

— И как думаешь, надолго это? — спросил я.

— Что именно?

— Ну… война.

Он усмехнулся:

— А хрен его знает. Нам-то до того какое дело? У нас тут своя война. Мы заперты на этом острове.

— Мало ли, — пробормотал я. — Вдруг выбраться получится.

— Ты сам-то в это веришь?

Я прислушался к своим ощущениям и покачал головой. Нет, я в это не верил. Не будет у нас такой возможности. Не сядут батарейки в этой грёбаной климатической установке, которая генерирует шторм вокруг острова.

Там, скорее всего, какие-нибудь страшные ядерные реакторы с гигаваттами энергии. Которые работают если не на урановой крошке, то на совсем уж фантастических реакциях холодного синтеза или чем-нибудь подобном. Не знаю, это опять же звучит фантастично. Но в наше время я ни в чём не могу быть уверен. Про вирус, который будет превращать людей в живых мертвецов, тоже раньше только фантастика писали.

Что уж поделать, если наша жизнь стала ожившим кошмаром?

— Не… Не верю, — ответил я. — Не выберемся мы отсюда.

— Ну так и какое дело нам тогда что до того, что на Большой земле творится? Нам надо тут самим разобраться. Нормальную жизнь построить.

Он опять заговорил:

— Возьмём технику — сможем в Белогорск вернуться, с партизанами разобраться. Да и в целом… Тогда заживём.

— Что, Мансура слушать надо? — спросил я. — Он типа правду говорит?

— Да хрен его знает. За ним порядок.

— Ты знаешь, кому-то, может быть, и порядок… — неожиданно для самого себя ответил я. — А вот мне в рабстве побывать пришлось. Я видел рабов. И всех остальных. Видел, как тиранят, как насилуют, унижают, грабят, в конце концов.

— Мансур от этих избавиться собирается, — ответил Жижка. — Потом… Ну, в первую очередь, в боях слить, конечно. Сам же заметил — самые борзые в первых рядах идут. Да и у нас тоже таких хватает. Здесь, в Степном.

— А дальше?

— А ты-то откуда знаешь? Ты же сам говорил, что с ним не знаком.

— А у меня мозги есть, — ответил Жижка. — Я наблюдаю за тем, что происходит. Всё вижу, всё слышу. Я хоть и одноглазый, но не слепой, понимаешь ли?

Ну да. В этом он точно прав. Не слепой. Да и умный, боевой опыт за ним чувствуется. Хотя сейчас Жижка тоже пьян. Его можно вывести на откровенный разговор.

— Но тебя же, я так понимаю, всё равно не устраивает то, что творится?

— Не нравится, конечно, — ответил он. — Кому это может нравиться? Живём как оккупанты. Хотя это наша земля. Сам ведь понимаешь. Её кровью взяли ещё в старые времена. И сколько здесь крови пролилось? Ты вот тоже тут повоевал — разве не так?

— Было дело, — ответил я. — Но сам толком ничего не помню.

— Как это? — удивился он.

— Ну вот так вот, — ответил я. — Реально ничего не помню. По голове получил.

На шрамы указывать я не стал. Это всё-таки отличительная примета, тем более что сейчас он скрыт под волосами. Толком ничего не видно. Зарос весь. Как дикарь на самом деле. Но так даже лучше. Ничего… Закончу со своей работой, верну себе привычную короткую стрижку. Сбрею бороду.

А может быть и нет. Может быть, так и оставлю. Посмотрим.

— Ты же уйти хотел, верно? — спросил Жижка. — Машину угнать. Вот сюда и пришёл?

— А как догадался? — удивился я.

Хотя внутренне напрягся. Что он обо мне может знать? Неужели в курсе о том, что это я руководил партизанами? Может быть, он какую-то игру ведёт? Как и все остальные. Используют меня, и как только перестану быть полезным, так и убьют. А сейчас, наверное, пасут, за каждым шагом следят…

— Так у нас много кто свалить хочет, — усмехнулся одноглазый. — Из тех, кто в этот мясокомбинат пошли. Ты думаешь, чего мы так нажрались? Чего я их напоил? Пьяному, знаешь, и море по колено. А нам работа предстоит.

Не, Жижка не так всё понял. Он не знал.

Поэтому сделал свои выводы. С тем, что это связано со страхом перед Крысиным Королём и другими зомби. Я их на самом деле вроде бы и боялся… А вроде бы и нет. Выразить свои чувства по отношению к тварям однозначно я не мог. Так, самое страшное вроде как уже позади.

— Мы морфов уничтожили, — сказал я. — Они две ночи сюда приходили. Первую нас погоняли, семь трупов оставили. Во вторую… Ну, тоже видел, наверное — у нас в доме все окна разбиты, да и в других тоже. А мы в подвале переждали, как крысы. А сейчас ночь, а спокойно стоим, курим…

— Ты-то куришь? У тебя сигарета почти догорела, а ты ни одной затяжки не сделал, — Жижка усмехнулся, затянулся, выпустил в небо клубы дыма.

Я тоже сунул в зубы сигарету, сделал затяжку. Не закашлялся, конечно — горло моё привычное к разным запахам. Но неприятно. Надо будет потом рот прополоскать. А ещё лучше — закусить чем-нибудь.

— Так ты что-то всерьёз уйти хотел?

— Да, — ответил я, решив не врать.

Честность, в случае общения с таким опытным человеком — лучший вариант. Ну, конечно, в том смысле, что когда ты в ложь вмешиваешь правду. Как говорится, девяносто процентов лжи и десять процентов правды уже превращаются в самую настоящую правду.

Кто-то этому учил ещё в старые времена. А потом этому даже на журфаке стали учить. Лика тоже что-то подобное говорила — она ведь журфак и закончила в своё время. Именно так пропаганда и работает.

— Но не уходишь, — продолжил Жижка. — Иначе мы бы уже сейчас за тобой гнались. Хотя… Все бухают, так что с утра только спохватились бы.

— Не ухожу, — ответил я. — Дело сделать надо. Завтра же поедем, с утра пораньше. И как вам будет с похмелья собирать трупы?

— Завтра приедет ещё народ. Гражданских собрали — вот они захоронениями и займутся. Жечь будут. А мы вместе на нефтебазу. Её тоже зачистить надо. Кто-то, правда, из нас останется гражданских охранять. Похоронные команды, так сказать.

— Ну значит, я — на нефтебазу, — я усмехнулся. — Меня, как обычно, в самое пекло сунут.

— А ты чего хотел? — Жижка криво усмехнулся, снова затянулся и сказал: — Инициатива, она как-никак, ебет инициатора. Ты же сам полез в первые ряды, когда в мясокомбинат двинулся. Я ещё думал: ты такой, блядь, смелый? Или блядь, тупой? Но, наверное, всё-таки второе.

Я улыбнулся.

— Знал бы, что там будет — свалил бы ещё раньше. Но не свалил. Сам вызвался.

Жижка докурил, бросил окурок на землю и затоптал его подошвой военного ботинка. Я сделал то же самое, хотя за всё время один раз только затянулся.

Одноглазый посмотрел на меня, после чего сказал:

— У нас ещё есть… Может, пошли к пацанам? Посидим вместе. А завтра выдвинемся. Ты как?

Я подумал немного. А потом кивнул.

— Да пошли… Хули нет, когда да.