Это не наша война (СИ)

Глава 8

Пока Ностромо, тролль, РоГичи и сопровождавший его гвардеец свозили убитых, Худук вернулся к человеку и сообщил, что у РоПеруши есть шанс выжить. Ему сильно досталось, ибо, будучи единственным не ослепшим (этот факт, кстати, следовало взять на заметку — почему-то урукское колдовство на него не подействовало), маркиз самоотверженно руководил действиями запаниковавших подчинённых и отгонял особенно наглых тёмных. Только чуть позже Худук тихонько, чтобы не засветиться перед напавшим шаманом, очистил от вредного воздействия РоГичи.

Капитан поймал себя на мысли, что зауважал РоПеруши, как воина — как к дворянину он относился к нему изначально неплохо, не взирая на конечный ужасный результат.

Уруки бились не в полную силу, а устроили игру в кошки — мышки, тренируясь на живых мишенях. Несмотря на отчаянные усилия РоПеруши, а потом и капитана, особого урона кроме единичных удачных выпадов урукам действия людей не принесли. А вот из пятнадцати бойцов, учитывая самого маркиза и капитана уцелело четверо: передвигавшийся самостоятельно РоГичи, гвардеец, изрядно потрёпанный РоПеруши и ещё один королевский солдат, замеченный Худуком и уже записанный своими в покойники — знакомый странной компании светловолосый метатель ножей Мегир, находившийся в ещё боле плачевном состоянии, нежели маркиз. Тем не менее, человек, не растерявшийся в столь безнадёжной ситуации, имел право на долю восхищения. Хотя, по большому счёту, в королевскую гвардию по определению не могут набирать трусов. Это Ройчи знал очень хорошо.

Он невесело вздохнул, зацепившись за эту мысль. Прошлое порой напоминало о себе совершенно неожиданно, и от этого не становилось ни радостней, ни желанней.

Худук ушёл куда-то по своим тёмным, в смысле, шаманским, делам. Эльф вообще, как только определился план действий, растворился в лесу — и от этого на душе у человека было только спокойней — такого разведчика и дозорного ещё поискать надо. Остальные занимались тем, чем и было оговорено. Ностромо, естественно, был от этого не в восхищении, но поскольку это могло по касательной затронуть интересы команды, не роптал. К тому же, зная его хозяйственный характер, Ройчи не сомневался, что у того на примете несколько предложений в фонд их «бескорыстной» помощи. С троллем всё понятно — ему не тяжело, и в отличие от соплеменников, по природе очень ленивых, Рохлю Худук так воспитал, что тот не знал, что такое «праздность». Лишь бы покормили. Или друзья попросили. Кстати, насчёт поесть — это можно будет организовать только в пути, не раньше.

Человек осторожно пошевелил спиной, устраиваясь поудобней. Плечо ныло. Неприятно, но терпимо. Гоблин мог, конечно, уменьшить боль, но мужчина не хотел, чтобы тот тратил силы на подобную мелочь. Вообще, от шаманских умений Худука сейчас зависело очень много.

Ройчи запрокинул голову и попытался отвлечься, считая облака. Но с неизменным постоянством возвращался к пристальному взгляду капитана. Он понял, что узнан. Да и как не быть узнаным, когда пятнадцать лет назад трагическая история на крыльях почтовых голубей и из уст в уста облетела всю Веринию, и даже сейчас, спустя такое количество времени, умудрилась обрасти массой не имеющих под собой ни толики правды домыслов, подробностей и, превратившись в легенду, притягивала внимание. А также была веским поводом для соревнования бескостных языков — в гибкости, а умов — в фантазии.

Мелькнула простая мысль, что очень легко исправить подобное знание. Но Ройчи моментально отмёл призыв кровожадности. Не потому, что он был добросердечным (может когда-то и был?), а точно также, как и эльф, устал проливать кровь. В силу того, что время нынче жестокое и приходится делать это частенько, то и малейший повод не убивать стоит использовать. Да и не мог Ройчи представить, как капитан может воспользоваться этим знанием, тем более, во вред ему. Их пути скоро разойдутся, и если в голове бывалого вояки сохранится данная информация — это его проблемы и проблемы разума, погрязшего в домыслах.

Вообще-то, достаточно тайн прошлого прячут в своих головах члены странной компании. Кроме Рохли. Тролль — чистый лист бумаги, если так можно выразиться, его маленькие секреты хорошо известны окружающим. И самый главный — постоянное желание есть. Что поделать, как это ни смешно звучит — это проблема растущего организма. А вот у остальных, как выражаются гномы, достаточно тёмных пещер, и в самом светлом лесу есть непролазные места — так говорят эльфы, ну а гоблины, как всегда более точны и кратки — каждый прячет своего дракона в штаны. Правда, эту поговорку они используют по многим поводам.

— О чём задумался? — рядом присел Худук.

Человек обрадовался появлению товарища — возможность отвлечься. Он искоса посмотрел на него. Тот сидел нахохлившись, какой-то… серьёзный и непривычно молчаливый, исподлобья наблюдая за дрейфующей из-за поворота повозкой, заваленной мертвецами; вот она остановилась в очередной раз, и Рохля без особых церемоний забросил наверх очередного агробарца. Шедший рядом гвардеец не успел подхватить тряпичное тело, молча поправил вывалившуюся руку. Капитан, который находился с другой стороны транспортного средства, тоже никак не отреагировал на подобное непочтение. Все очень устали и валились с ног — денёк выдался насыщенным. Но до вечера было ещё далеко.

— Надеюсь, они застелили чем-нибудь повозку, — и требовательно уставился на Ройчи.

— Что-то ты подозрительно немногословен? — попытался выкрутиться от ответа мужчина и завернул предложение к вопросительной интонации.

Худук посмотрел на него, ухмыльнулся.

— Знаешь, кто отвечает вопросом на вопрос? — Ройчи будто качая отрицательно головой, отвёл глаза. — Правильно, дракон, — отчего-то никакой иронии в голосе гоблина не было. — Рой, — настойчиво произнёс он, — не уходи от ответа. Что ты решил с капитаном?

Мужчина беспомощно поднял глаза и наткнулся на проницательные чёрно-синие блюдца.

— Худ… — попытался пожать плечами и болезненно скривился, потревожив плечо.

— Понятно, — морщинистое, будто опустевший бурдюк, лицо гоблина надулось в районе щёк, после чего раздался свист выпускаемого воздуха. — Я так и думал. Пусть живёт.

Наступившее молчание не принесло облегчения.

— Ты ничего не чувствуешь? — человек указал на свой амулет, объясняя таким образом, что он имеет ввиду.

— Пока нет, — несколько рассеяно ответил тот, достал из-за пояса небольшой кожанный мешочек и подбросил его, поймал; что-то звякнуло в нём, но предметов, судя по полёту было немного и не очень тяжёлые.

Худук заметил заинтересованный взгляд человека.

— Имущество нашего шамана, — махнул рукой в сторону клёна — мол, «нашего», в смысле, на нашем счету. — И что самое плохое… — несколько ударов сердца рассматривал внимающего человека, будто экзотическое насекомое, достойное иголочки коллекционера, — очень качественное… хозяйство.

— В каком смысле? — удивился мужчина, привыкший с «хозяйством» ассоциировать нечто более существенное.

Худук вздохнул.

— Сила его, заряженные амулеты, гибкость использования окружающего с компонентами своего дара… развитого дара.

Он отвернулся, наблюдая, как вяло плетутся к ним невозмутимые Кыш и Мыш и троица могильщиков. Ностромо наоборот развил бурную деятельность — его коренастая фигура так и мелькала с обоих сторон, подбирая то, что заготовлено да и просто лежит на виду. Гнома хлебом не корми, дай что-нибудь загроба… заработать.

Гоблин улыбнулся, повернулся к человеку.

— Нам повезло, что подшаман был хоть и сильный, но молодой. Молодой — в смысле времени использования дара, — уточнил. — Недавно его «открыл» шаман. А вот, кстати, возможности главного шамана меня изрядно пугают, — почесал ухо, что всегда было жестом крайней степени растерянности и замешательства.

— Рой, — Худук наклонился и неожиданно страстно, будто желая вбить в мозг собеседника свои слова и чувства, зашептал, — давай плюнем на всё и рванём в обратную сторону! Или хотя бы объедем Агробар десятой дорогой… — гоблин словно захлебнулся в собственных эмоциях, а человек почувствовал, что проваливается в чёрные зрачки, будто песчинка в водоворот.

— Худ, не смей, — тряхнул он головой.

— Хорошо, пусть будет море, я не против, — продолжал настойчиво тот, но давление, некое внушение исчезли. — Но давай двинемся к нему через задницу — обойдём к дракону этот неспокойный Агробар. Ты представляешь, какая это сила — полноценный шаман с помощниками и полуордой — как минимум — воинов? Кто-то сделал о-очень большую ошибку, запустив в королевство уруков, пойдя — я уверен — с вождями на сделку. Их не так просто потом будет отсюда вышибить, — он саркастически улыбнулся. — Ты думаешь, в этом карманном королевстве хватит магических сил отбиться?

— Ну… — замялся Ройчи, копаясь в голове, — здесь сильны священники Единого… — больше ничего он пока вспомнить не мог.

— Ха! — прозвучал чёткий контраргумент. — Пусть они вначале поцелуют дракона в задницу и не оглохнут! — Главное — это чётко построенная линия нападения, и собеседник — спорщик сам запутается в дебрях фантастических домыслов.

— Худук, стой! — Ройчи выставил перед собой левую руку с раскрытой ладонью. — Ты Па-Ни-Куешь, — выделяя каждый слог, членораздельно проговорил он. — Послушай меня, несколько доводов и, — указательный палец посмотрел в небо, — если я тебя не смогу убедить, то при общем принятии решения, буду на твоей стороне. Хорошо?

Человек пристально смотрел на гоблина. Тот в замешательстве почесал ухо — такими темпами расчешет до крови свою любимую часть тела, свою гордость (нос — на втором месте). Показалось или нет, что у губ мелькнула морщинка смеха? Да нет, мужчина серьёзен. Несмотря на собирающуюся где-то глубоко внутри тревогу и… непонятную безисходность, Худук понимал, что именно эти чувства на уровне подсознания и формируют испуг и панику… К тому же, всё равно придётся выслушивать человека.

Худук кивнул головой.

— Говори.

Человек пошевелился, стараясь принять более сидячее положение. Гоблин даже не пошевелился помочь. Всё понятно: Ройчи тянет время плюс хочет быть ближе к нему, плюс небольшое воздействие на сочувствие. Психолог блин — пусть сам драконам рассказывает, что люди — это не вкусно.

— Во-первых, то, что мы пересеклись с уруками — это чистая случайность, и ещё не значит, что Агробар уже в состоянии войны.

Гоблин скептически поднял бровь.

— И как, по-твоему, по-другому это назвать? — ощерившись, Худук повёл руками по сторонам.

— Разведка, — легко ответил мужчина. — Ничто иное, как она. И это даёт мне право утверждать, что у нас есть время проскочить, вырваться из котла — естественно, в случае войны и появления оного.

Худук отвернулся.

— Зачем вообще влазить в этот гипотетический котёл? — буркнул он. — Гораздо проще вообще не подставляться.

— Объясняю, — улыбнулся человек. — И это — второй мой довод. Агробар — портовый город, и нам достаточно зафрахтовать посудину помельче либо купить места на что-нибудь покрупнее, идуще в необходимую нам сторону — и всё, мы на месте.

Ройчи обратил внимание, как странно вытянулось лицо тёмного. Но был один щекотливый момент.

— Конечно, будет сложно уговорить гнома… — мужчина искоса посмотрел на взбледнувшего гоблина. — Ты ведь знаешь, он не очень любит корабли, — Худук по инерции согласно кивнул, невидяще уставившись в зелёную стену леса, кадык нервно дёрнулся — он тоже, мягко говоря, «не очень» любил морские путешествия. — Ничего, постараемся уговорить — с остальными вроде нет проблем, — тёмный опять на автомате мотнул подбородком сверху вниз, а потом подозрительно уставился на человека. Но тот вовремя отвернулся навстречу приближающейся телеге. — Зато какая экономия времени и сил! — донёсся полный энтузиазма голос. — И почему мы раньше о таком пути не подумали? — повернулся довольный.

— Кхм, — поперхнулся Худук. Теперь он был значительно темнее, нежели обычно, и от этого ярче проявилась зеленоватость кожи. — А нормальных доводов у тебя нет? — сварливо поинтересовался.

Чувствовалось, что неясная тревога отпустила его, и он уже почти согласен — ему тоже о-очень лень было бы возвращаться. И куда? Где гарантия того, что там, куда они повернут, не ждут их проклятые уруки или иные напасти?

— Почему же нет, — весело ответил мужчина. — Есть. И это: мы в любом случае не ввязываемся в эти игры под названием Война. Либо быстро и максимально незаметно в случае опасности покидаем столицу, либо — в крайнем случае — находим укромное местечко и пережидаем бурю, предварительно отоварившись продуктами и железками. С деньгами у нас проблем нет. По большому счёту, в Агробаре нам надо пробыть дня три — этого вполне достаточно, чтобы скупиться и найти подходящий корабль. Вот так, — сделал жест рукой, словно волшебник, достающий из пустоты кусок золота. — Наше дело — ни во что не вмешиваться, и сделать всё, чтобы нас не втянули.

— Ты всегда так говоришь, дракон сладкоязыкий, — продолжил делать вид, что сомневается Худук.

— Это ты так говоришь, — рассмеялся человек.

— Об чём смех, жрать охота? — заинтересованно пробасил подошедший первым Рохля, демонстративно поглаживая живот.

— Здоровяк надеется, что вы обсуждали меню из пяти блюд, — заржал Ностромо. Он был весь испачкан в крови — даже волосы без куда-то запропастившегося колпака. Но это его не смущало, и, судя по настроению, самостоятельно поставленную задачу набить телегу полезными вещами он выполнил на большой процент.

— Ага, — встал Худук и заглянул через борт. — Урук, урук, урук, урук и на десерт дракон, — прокомментировал походя гоблин предыдущую шутку. — И как мы сюда поместимся?! — сердито повернулся к гному. — Ты хочешь, чтоб эти железки в урукских кишках кололи меня в зад?! — возмутился не на шутку.

Человек поспешно, насколько позволяла рана, встал. Не хватало ещё, чтобы гоблин в порыве гнева оскорбил лежащих в глубине частично восстановленного навеса бессознательных маркиза и гвардейца. У них не было времени на споры и ссоры. Приблизился к повозке и тоже опешил — уж очень много было всего: и оружия, и доспехов. Ройчи даже заметил одно седло. Он вопросительно посмотрел на Ностромо. Тот смущённо опустил глаза.

— А что, Кыш и Мыш вон идут не напрягаясь. Они не подведут! — заявил, пытаясь нащупать твёрдую почву.

— Они идут легко без нас всех, — Ройчи обвёл взглядом всех вокруг.

— Почему всех? — почти искренне удвился гном. — Ты вон будешь на телеге, потому как ранен… Ну и… — взгляд скользнул в сторону, — Худук. Ты как?

Тот фыркнул и покачал головой, словно сомневался в умственных способностях товарища.

— А Рохля?

— Мы с Рохлей ножками.

— С чего это? — подозрительно прищурился гоблин.

— Полезно.

— А дракону не хочешь сообщить о полезности гномов на десерт?

— Ну, я — уговорил, — сдался гном.

— Как? — удивился тот.

— Отдам ему свою порцию еды.

— Тьфу ты! — гоблин многозначительно посмотрел на пытающегося въехать в разговор тролля и, демонстративно отойдя к телеге, сложил на груди руки и отвернулся.

— Мне-е не тяжело! — в подтверждение гнома и своих слов он гулко хлопнул себя по животу.

— А как же наши… — Ройчи замялся, подбирая подходящее слово, — попутчики? — кивнул на угрюмо стоящих РоГичи и Улфео (выяснилось наконец-то, как его зовут).

— Так у нас же есть ещё три оседланные лошади.

Все синхронно повернули головы в сторону оных, за уздцы привязанных сзади телеги. Вид у них был… нервный.

— И что? — Худук скептически обнажил в улыбке клыки. — Они, — кивок в сторону агробарцев, — согласились?

— Да…

— Мы — профессиональные солдаты! — возмутился РоГичи. — Нам засыпать в седле привычней, нежели в мягкой постели.

— Ага, — злорадно отреагировал Худук. — А дам сердца вы тоже раскладываете на сёдлах? Бедняжки, — закатил глаза. — Вот они солдафоны во всей своей неприкрытой грубости и беспардонности! Лучше уж убирать за драконом, чем ломать хребты на крупе коня. Очень классно: получил удовольствие, расслабился — и бух, сверзился с коня, свернул шею…

Он бы ещё долго издевался над капитаном, конечно же, не потому, что тот ему не нравился, а просто по привычке, выработанной многими поколениями гоблинов для общения… с окружающими. А РоГичи стоял бы и скрипел зубами, пока не покрошил их в порошок — решить дело силой шансов было мало, словесно — никаких. Поэтому Ройчи поднял руку, пресекая эту бесполезную трату времени.

— Поехали. Нос, свистни Листочку.

— Я здесь, — эльф появился, словно материализовался, из ближайшего подлеска. — Вы так орёте… — он укоризненно покачал головой.

Ройчи и Худук влезли на повозку. Человек набросил на плечи куртку и устроился полулёжа на козлах, а гоблин, ворча себе под нос, долго копошился, устраиваясь поудобней. Листочек невозмутимо остался стоять рядом. Ностромо и Рохля взобрались на борт посидеть, пока ещё не двигались, при этом тролль уже что-то аппетитно жевал (постарался, видимо, запасливый гном), отчего мужчина почувствовал, как в животе пробуждается такой прожорливый дракон, которого выпускать наружу было опасно не только для окружающих, но и для себя.

— Эй, Худук, ты там недалеко от припасов, — обернулся Ройчи назад, организуй нам что-нибудь поесть по-походному.

— Чтоб вы без меня делали, драконы безхвостые.

Раздался вздох, потом шевеление и опять вздох.

— Не забудь про подданных Элия, — на всякий случай напомнил человек.

— Ещё чего! — взвился пронзительный голос. — Воровать — воровал, убивать — убивал, охранял, грабил, лечил, но никогда — слышите? — никогда не занимался благотворительностью!

Наступила пауза, все переваривали услышанное, пытаясь понять, что так задело гоблина. И это вместо того, чтобы «переваривать» кусок мяса!

Агробарцы поморщились и, оседлав лошадей, отъехали в сторону.

— М-да, — хмыкнул гном, соскакивая на землю. — С кем приходится иметь дело… — покачал головой, сокрушаясь.

— А ты вообще молчи, землеройка! — Худук нашёл подходящую мишень. — Будешь руду на мои уши вешать, выброшу втихаря всё это барахло…

Ностромо бросил на гоблина чересчур спокойный красноречивый взгляд, и тот осёкся. Повозка тронулась с места, увлекаемая эльфом, который вёл под уздцы Мыша. РоГичи с гвардейцем пристроились сзади. Тролль поспешно спрыгнул с борта, запихнул съедобную массу целиком в рот и в несколько шагов нагнал гнома.

— Худук, где же твоё хвалёное гостеприимство? — раздался насмешливый голос Ройчи.

— Чего? — на мгновение копошение прекратилось — гоблин пытался оссмыслить очередное оскорбление. На свет явилась яростная взлохмаченная голова, уши аж дрожали от негодования. — Человек, ты ведь знаешь, — голос опустился до басов, — что такое гоблинское гостеприимство?!

Зловещая тишина была ему ответом; даже птицы перестали петь в деревьях, утих ветер, замерло солнце в зените — передохнуть, а заодно послушать, о чём говорят там, внизу, даже старающийся быть невозмутимым РоГичи вытянул шею.

— Это чистая капля совершенного яда, заставляющего умирать мучительно и бесконечно долго, в еде, приготовленной со всей душой. Это бархатные усики — словно тополиный пух — и прихотливый причудливый окрас смертельно-опасной сороконожки Павлиний глаз в мягкой постели со взбитой периной и абсолютно чистым постельным бельём. Это болотный гад — кровопийца, безумно голодный и злой от беспардонной смены среды, терпеливо дожидающийся жертву в отхожем месте. Это пыльца редкого горного растения — семицветка, известного удивительным ароматом, соприкосновение спор которого с водой — при умывании например — вызывает немилосердный зуд, вследствие которого слазит кожа, либо остаются язвы на всю жизнь…

— Ха-ха-ха! — Ройчи откинулся назад и хохотал так долго и так заразительно, что даже хмурый эльф, недовольно обернувшись вначале, улыбнулся. — Худ, ну ты даёшь! Ну, и рожа у тебя была! — левой ладонью вытер выступившие слёзы. — Ну, ты и сказочник! На ночь тебя можно заказать?.. Разве можно так над раненным издеваться?

Гоблин покрутил бровями, а потом не выдержал и хихикнул. Контраст с предыдущим образом был полнейший.

— Что тебе не нравится, человек? Ты хуже даже вечно недовольного дракона!

— Тебе бы в актёры податься. Комедийные…

— А ты думал! На этот раз тебе не удастся задеть меня — к творческим профессиям я питаю слабость. Ты ведь знаешь… — и они заржали какой-то им известной шутке. — Нос, мы тебе рассказы…

— Миллион раз, — правую сторону лица, видимую с повозки, прорезала морщинка смеха. — Как ты по пьяни чуть не уехал с бродячей труппой, но очнувшийся внезапно, упившийся до дракона хозяин вдруг отождествил тебя с ним и пытался святой водой и огромным бронзовым крестом изгнать… Да, при этом он был голый по пояс — снизу, а происходило это на площади, где они и давали накануне представление…

— Повезло ему, что я был тоже… изрядно пьян, — довольно пробурчал Худук.

— Слышь, Худ, ты ещё забыл упомянуть «терпимые», не смертельные правила гостеприимства. Такие как: плевок в суп, кошачье дерьмо в сапоге, заноза в скамье, крылышки тараканов в сметане…

— О-хо-хо! Хра-хра-хра!

— …хотя последнее, скорее всего — деликатес.

Тут уже грохнули все; даже Рохля попытался изобразить необъятного филина.

— Так я не понял, — раздался неуверенный голос, хозяином которого оказался Улфео, — все эти штучки насчёт ядов — брехня?

Смех распространился по новой.

— Конечно, нет, — с полной серьёзностью ответил Ройчи.

— Улфео, перестань, пожалуйста, — на этот раз слабый голос донёсся из повозки, и по уверенным интонациям можно было узнать маркиза. — Я помру либо оттого, что развалюсь на части, либо от смеха, что в принципе, результат не меняет, но во втором случае, с идиотской улыбкой на губах.

— Как вы себя чувствуете, Ваша светлость? — заполнил Ройчи неожиданно возникшую паузу (попутчики прятали ухмылки и сдерживали смешки).

— Паршиво… Пожалуй, хуже было только после попойки после совершеннолетия Лидии… Ух мы тогда и дали… — мечтательно протянул. — Дворец дрожал… А Панорик на следующее утро устроил смотр… Вот это был позор! С опухшими лицами, мятой форме… Напротив ухмыляющийся Элий, устроивший разнос о «недопустимом поведении», — процитировал, — Панорик, наш капитан, красный, как рак, РоВенци и Лидия со своими… подружками. Что самое обидное, девчонки, с которыми накануне попивали — румяненькие, чистенькие, свеженькие, как огурчики — так бы и захрустел…

РоГичи смущённо кашлянул в кулак — но так, довольно громко. Да и остальные как-то невнятно захихикали — всё-таки речь шла о лицах королевской крови. Они конечно да, тоже люди, и сопли у них бывают и отхожее место посещают. Да положение у них такое, что по лестничке поближе к небу будут. Потому и насморк лечит не суровая бабка затрещинами, а заморский франт — сонетами. А в сортир ходят исключительно фиалками. Так-то!

РоПеруши уже понял по неловкому молчанию и отчаянному бренчанию сбруей капитана, что его занесло куда-то не в сторону. Ройчи подозрительно обернулся на гоблина — с того сталось бы подсунуть благородному такое зелье: заживляющее, но с незначительным побочным эфектом — болтливостью. Но Худук скорчил рожу и закатил глаза — мол, ох уж эти аристократы — и попойки у них знатные и яйца дубовые — не каждым сапогом и пробьёшь.

— Да… — постарался подвести черту маркиз сказанному раннее. — Стояли мы тогда, гвардейцы, на страже внутренних покоев, желание было одно на выбор: либо кружка пива, либо — смерть. Причём смерть не очень-то благородная: или от головной боли, или от позора. А во всём виновата Лидия…

Повозка неимоверно тряслась и с трудом проходила по узкой тропке, пришлось снять навес, а в некоторых местах Рохле довелось помогать Кышу и Мышу, терпеливо продирающимся вперёд. Эльф заводил их всё глубже в чащу.

Колонна растянулась, и реальным слушателем баек благородного остался Худук. Так что, какими страшными тайнами королевства Агробар поделился светлый РоПеруши с подозрительным гоблином, осталось неизвестно, ибо когда спустя минут сорок выехали на относительно просторную полянку, маркиз посапывал, совершенно не по благородному подложив руки под щёку. Зато очнулся Мегир, бледный, с болезненно блестящими глазами.

Эльф, Худук и РоГичи, как более — менее сведущие в местности, собрались вместе определиться с направлением дальнейшего движения.

Тронулись. К вечеру совещавшиеся обещали привести к какому-то селению. Агробарцы наконец-то получили по куску вяленого мяса, лепёшке и луковице — вредный Худук до конца оттягивал начисление пайком. К чести гвардейцев стоит заметить, что они молча и стоически терпели и голод, и выбрыки невольных попутчиков (в основном ехидные выпады гоблина), и, честно говоря, будь они — королевские военные — менее благородными (а попроще — злопамятными), то при благоприятных обстоятельствах с удовольствием упекли эти абсолютно не обывательские и тем более не ангельские физиономии куда-нибудь подальше, на тяжёлые работы во благо династии Берушей с перспективой скорейшей кончины. Но… Но, но, но. Как говорится: будут обстоятельства — будем рассуждать. Ещё не вечер, измениться может всё.

Улфео, правда, не сразу принялся за свою еду после гоблинского представления о гостеприимстве, долго и подозрительно изучал по очереди кусок мяса, лепёшку, а луковицу чуть не разобрал на лепестки в поисках пресловутой ядовитой слюны, очень — ну очень — затрудняющей пищеварение. Потом всё-таки голод взял своё, и он присоединился к мерно жующему флегматичному РоГичи, чуждому всяческим занятиям из разряда рассуждений и догадок, и даже без улыбки наблюдающему за исследовательскими муками подопечного. Еда есть еда. Её надо тщательно пережёвывать, чтобы в самый ответственный момент не подвело пузо. А есть или не есть — не солдатский вопрос, проблемы брезгливости и вкуса — для салонных дамочек. Кушать по возможности нужно всегда! Ибо если ты будешь в походе крутить носом, то ослабеешь, а ослабеешь, скоро получишь по кумполу чем-нибудь тяжёлым, и всякие там поносы и дезинтерии навсегда перестанут тебя волновать. Вот такие соображения крутились в голове бывалого офицера относительно солдатского питания.

А пока тропка сменялась тропкой, порой протоптаной разумными, порой — дикими существами. Эльф часто менял направление, иногда возвращался назад, колдовал на свой манер, путая следы, но путь неизменно, пусть впритирку и с физической помощью, но был проходим повозкой. Лиственный лес сменился лохматыми елями, как-то плотнее скрывающими солнце, казалось, что они попали в царство сумерек. Ностромо, естественно, получил свою порцию мяса, но уже чуть не валился с ног, поэтому Ройчи, желая немного пройтись, предложил поменяться местами, после чего получил нагоняй от Худука, остался на телеге, а гоблин сам спрыгнул и потрусил рядом с бортом, возле довольного компанией Рохли, которого пешая прогулка совсем не смущала. Тем более, что он автоматичсеки жевал уже вторую долю.

Проснулись раненые агробарцы, и Худук добровольно вызвался проверить их на серьёзность повреждений, влез на телегу, провёл скорее блиц прощупывание и вынес вердикт: жить будут.

Какое-то время спустя, после двух небольших остановок (одна была сопряжена с приготовлением пищи и умыванием — они вышли к ручью), светлый маркиз поинтересовался, что же прозошло с их отрядом. Тут выяснилось, что прояснить картину произошедшего могут только двое, у остальных же… В общем, не до того им было. Эльф дипломатично вызвался просветить спутников, и, сказать честно, и свои, и чужие мысленно вздохнули с облегчением — выслушивать очередную историю с драконом во главе не было никаких сил, злые шутки гоблина стояли у всех поперёк горла. И даже с учётом неоспоримой помощи Худука, в воздухе веяло трудно сдерживаемым желанием оттягать того за уши. Нажив, естественно, таким образом, серьёзную, острую занозу в заднице. Перевоспитать тёмного — неосуществимая задача, а вот то, что тот после непременно постарается доконать обидчика (возможно не только словесно) — факт. И случай с усатым гвардейцем на постоялом дворе — тому яркий пример.

Уруки устроили засаду. Было их в два раза больше, плюс подшаман, поэтому проблем они не ожидали. Первая часть их плана реализовалась точно: солдаты, находившиеся в конце колонны, попали под магический удар, и фактически их участь была решена, поэтому урукский колдун перенёс внимание вперёд, где не менее успешно действовала другая часть отряда — уводила авангард воинов за поворот. Там шаман их и достал. Колдовство было расчитано на людей и светлых. Только один человек, светлый РоПеруши, в силу неясных возможностей и обстоятельств сумел противостоять воздействию (кстати, сам маркиз никак не прокомментировал это), в условиях паники и ужаса, собрал вокруг себя внезапно ослепших солдат и организовал вокруг дерева некую защитную линию, лично координируя действия гвардейцев и непосредственно противостоя тёмным, будучи единственным зрячим.

В это время Худук аккуратно прикрыл себя и друзей, и самоуверенный молодой урукский шаман, увлечённый схваткой, не обратил внимания на нечто скользнувшее по краю сознания (трактовка Листочка, весьма, возможно, приближённая к правде). Гоблин сосредоточился на сокрытии собственного дара, защите Рохли, выполнявшего роль телохранителя, Листочка, необходимого ему зрячим и здоровым — для последующей нейтрализации колдуна и чуть позже поддержании капитана гвардейцев в сопротивлении магическому воздействию — израненный маркиз уже еле стоял на ногах. Удерживал ещё гнома, пока хватало сил — всё время приходилось следить за перемещениями и действиями алой пульсирующей, яркой точки урукского магического дара. Ройчи не нуждался в подобной защите — на шее у него висел столь мощный охранительный амулет от любых видов магии, подаренный когда-то по его словам… самим драконом Драунир. Ни подтвердить, ни опровергнуть пока эти слова никто не смог.

Отпущенного времени хватило друзьям расправиться с беспечными и уже мародёрствующими тёмными, ответственными за нападение на хвост королевского отряда. А потом началось самое опасное: эльфу необходимо было приблизиться на дистанцию стопроцентного поражения вражеского шамана. Тонкость в том, что на небольшом расстоянии колдун мог легко почувствовать агрессивное внимание и отвести смертоносное острие в сторону.

На счастье для странной компании (хотя, пожалуй, не стоит употреблять подобное слово, скорее — случай), подшаман решил поразвлечься, поплескаться в собственной силе и не заметил подкравшегося Листочка, хотя чувствительность у уруков — звериная, а у наделённых даром — ещё лучше. Вот тогда и был принят так называемый отвлекающий маневр, когда троица друзей неоднозначными жестами пригласила разогретых и самоуверенных тёмных обсудить вопрос: у кого длиннее… жизнь. Всё шло хорошо, пока Листочек не выстрелил в щуплого урука, находившегося рядом с огромным сородичем, казавшимся по сравнению с ним ребёнком.

Эльф никоим образом не мог подумать, что в паре тёмных, застывших невдалеке от схватки немыми наблюдателями, именно верзила и был пресловутым шаманом, а щуплый — акнак — военный предводитель отряда, номинальный командир, на деле подчиняющийся владеющему даром. В самый последний момент акнак что-то почувствовал, и уже на попытке обернуться стрела пронзила его, едва не задев сердце. Не помогли ни кованые доспехи, ни лёгкая защита, поставленная шаманом. Разъярённый верзила махнул огнём в сторону невидимого стрелка и вдруг будто прозрел, увидев соперника — маленького гоблина с мерно пляшущей искоркой дара. Гнев его был неимоверен, сила — велика, но Худук не зря пестовал своё умение и оттачивал мастерство владения боевой магией в многочисленных схватках, начиная с детства, времён бродяжничанья, заканчивая этой компанией, которой понятие покой абсолютно чуждо. Тем более защита — это не нападение, сил она потребляет меньше, тут важно чёткое понимание ситуации и природы воздействия, и виртуозным владением его нейтрализации. Да и продержаться ему надо было чуть-чуть, пока… Голова шамана лопнула, словно спелый арбуз — эльф моментально воспользовался тем, что тот отвлёкся, и загнал стрелу в затылок. Вот собственно и всё. После этого, потеряв вождей, оставшиеся уруки уже не оказывали должного сопротивления, постарались только увезти раненного акнака…