Это не наша война (СИ)

Глава 5

Встали рано, только запели первые петухи. Утро было чудесное. В пронзительно синем небе ни пёрышка облака — день обещал быть жарким. Воздух, чистый и прозрачный, бодрил и очищал голову от остатков сна, заставлял встряхнуться, расправить грудь и произнести молитву навстречу огромному огненному шару. В такие моменты легко быть услышанным Создателем, каким бы именем его не нарекали.

Вот разве у гоблина была проблема (впрочем, как всегда) с ранним подъёмом, и друзья, наученные горьким опытом, старались не пересекаться с неугомонно-язвительно-раздражительным, встопорщенно-неприглядным предком «драконьей какашки». На этот раз их миновала участь объектов по отрабатыванию ударов языка. Зато не повезло их конвоирам. Как можно довести человека, чтобы тот изабражал пса («кто залает, того буду обходить вниманием»)? Второй конвоир, светловолосый вербарец, оказался крепким орешком, но и он посчитал необходимым отреагировать на предложение гоблина: «Давай, поработай, тёмный, языком ещё чуточку, и я вот-вот вспомню сестричку, а на твоём месте представлю шалюра. Порву тебя на мелкие кусочки, порежу. Заберут меч, буду рвать зубами. Убьют меня при этом твои товарищи или свои — всё равно, зато умру спокойно, что хоть ещё на одну сволочь больше отправил в ад. И на приказ не задевать вас мне будет начхать. Поверь мне, лопоухий, и продолжай, пожалуйста, говорить…». После этого Худук надолго замолчал, только за завтраком за столом тихонько сказал Ройчи на ухо: «Это какой-то псих». Остальная охрана с арбалетами всё время находилась поодаль и делала вид, что уши у них залиты воском, только ржала, когда залаял солдат, потом, когда Мелир подошёл к Худуку и зачитал ему встречное предложение (рожа у гоблина действительно была потешная, и какая-то растерянная). Смеялись, правда, недолго — вербарец так посмотрел, словно запустил целый айсберг. Потом появились новые объекты — служки, разносящие еду. Что говорить, кормили у РоБмина отменно и как на убой (не в прямом, конечно, смысле), но соседние столики накрыли для солдат. И уже даже тролль не выдержал: «Мама-а, пжал-ста не гавари. Да-ай покушать, жрать охота».

Светлый РоПеруши и РоГичи завтракали у маркиза — благородные имели желание пообщаться наедине. Когда все вышли на свежий воздух, Ройчи незаметно от своих друзей сунул хозяину постоялого двора золотой. У того челюсть отвалилась с таким стуком, что впору было менять завесы между верхней и нижней полочками для зубов. Светлый РоБмин оценил действия и опыт расплатившегося клиента (хотя у компании были отобраны все вещи), и чуть позже в повозку с остальными съестными припасами была положена небольшая бутылочка, сопровождавшаяся словами: «От всего». Это оказалась весьма дорогая и неоднозначная настойка «Камня ракши». Естественно, камень тут не причём — это просто название растения, настолько редкого, что за горсть сушёных листьев можно… изрядно разбогатеть. За мощные целительские, как утверждали одни и специфические отравляющие, как считали другие, свойства, настойка на этом растении называлась «драконьей». Видимо, расчётливый РоБмин в силу невозможности (или боязни) использовать драгоценную жидкость, решил ею отблагодарить пришельцев, заваривших на его территории очень интересную кашу. Продавать, вероятно, настойку, тоже побоялся, что говорит в его пользу — не настолько он алчный, чтобы лишиться головы (а это возможно, зная расценки ракши). К тому же ещё неизвестно, как эта невзрачная бутылочка попала к трактирщику. Во всяком случае, Худук был в шоке, понюхав содержимое. В шоке второй раз за утро! Это неспроста. Что-то будет!

Всё время вокруг них крутился Димиус. И то поднесёт, и о чём-то справится, и ловит каждое слово, поворачиваясь левым ухом (правое закрывал ладошкой), и вопросы задаёт про оружие, дорожный быт, взаимоотношения внутри команды, куда путь держат. Назойливый мальчуган, а прогонять вроде не за что. Даже гоблин (которого наравне с Рохлей Димиус совершенно не боялся) ворчливо, но благосклонно отвечал. Провожал он их, пока раздосадованный РоБмин не нагнал растянувшийся отряд на выезде из села и не вцепился в его левое ухо. Скривившийся мальчик понуро опустил голову (насколько это возможно с застопоренным на одном уровне слуховым органом), попрощался с любопытной компанией и поплёлся рядом с отчитывающим его дядей.

Стоило выехать за Зелёные луки, к ним подъехал на коне капитан. Некоторое время приглядывался к устроившимся вразвалку в повозке «пленникам», вздохнул и стал задумчиво пялиться на дорогу. Совсем уж строго к друзьям, несмотря на все предыдущие «недоразумения» не отнеслись. Да, за ними постоянно приглядывали, оружие их, навьюченное на запасную лошадь, ехало в сторонке. Но их не связывали и в рамках средства передвижения ничем не ограничивали. Вот даже в прищуренном взгляде капитана не чувствовалось неприязни либо каких-то других отрицательных чувств. Один только Маркус старался не приближаться к повозке, едущей в средине отряда. Сами гвардейцы, несмотря на расслабленный вид, ехали походной колонной с выдающейся вперёд шагов на двести тройкой разведчиков и чуть отстающим аръергардом. Бойцы с рзрешения начальства сняли брони, шлемы, скатали плащи. Было их с маркизом пятнадцать. Крепкие, сбитые, прокалённые в сражениях и поединках солдаты.

На передке повозки на этот раз сидел эльф. Листочек без постоянного подтрунивания гоблина — тот задремал в средине меж тюков соломы, ощутил некую скучноватость поездки и, покосившись на капитана, спросил:

— Давно службу несёте?

— Да, — охотно ответил РоГичи, хотя сам по себе вопрос был глуп — а сколько мог служить седой профессиональный военный? Да всю жизнь, когда к мечу прививают любовь раньше, чем к женщине. — Я — потомственный военный в пятом поколении. Практически все мужчины в нашем роду служили Берушам, и большая часть из них сложила головы не у домашнего очага.

— А семья у вас есть?

— Конечно, — немного удивился РоГичи и улыбнулся. — Лучшие бойцы Агробара — это отнюдь не аскеты и монахи, — произнесенно это было без особого пафоса, с той уверенностью, которую совершенно нет необходимости подвергать сомнению: и солдаты эти лучшие, и пьют и гуляют при случае они с размахом.

— А сама служба не тяжела? — Листочек знал непреложную истину дороги: чем больше слов и интересней собеседник, тем короче путь. — Спокойно в королевстве? — уточнил вопрос. Что скрывать, симпатизировал он этому вояке. — Как Элий? Слышал, здоровье пошатнулось после смерти второй жены.

— Элий да, немного сдал, — помрачнел капитан. — Но я не имею права обсуждать короля, — решительно закруглил эту тему и продолжил немного о другом, причём с заметным удовольствием. — Зато у него две дочери, в которых он души не чает. Старшая, Лидия, столь продвинута во владении оружием, что не каждый мужчина с ней на мечах сравнится. Создала отряд таких же, как она сумасшедших амазонок, — капитан ухмыльнулся. — Дамочки такие, что сами могут любого мужика за яйца взять. Детство это, конечно, — жениха ей надо нормального и строить семейный очаг — от этого Агробар только крепче станет…

— А как же престолонаследие? — спросил Листочек.

— В Агробаре, у Берушей корона передаётся старшему ребёнку, не взирая на пол, — видя вытянувшееся лицо эльфа, РоГичи рассмеялся. — У нас истинные и короли, и королевы были… Вот так, — ему понравилось, что он удивил светлого. — Да и сам Элий без особого энтузиазма подыскивает женихов, — сказал, возвращаясь к предыдущему разговору. — Ни с кем не хочет делить её внимание. Максимум, с её амазонками… А младшенькая — Руфия — это что-то! Божий одуванчик, — на квадратно-жёстком лице появилась мягкая улыбка. — Моему младшему сорванцу так запала в душу, что он, сложись благополучно обстоятельства, променял бы конную прогулку на посиделки и нюхание цветочков. Эх, — крякнул от удовольствия, — молодёжь… Да, сейчас как никогда в королевстве тишь да гладь, вот во времена моей молодости то соседи буянили, то местные бароны права качали, то разбойный люд шалил… А сейчас… — махнул рукой. — Оно конечно хорошо, — улыбнулся чему-то, — но так порой хочется встряхнуться! Не помахать кулаками, разнимая пьяных в трактире, не врезать мечом по кумполу молодому благородному наглецу, а так, по-настоящему: до кровавой одури, до бесконечного грохота железа, до ломоты костей, до напряжения всех сил, на жилах… Вот, когда проверяются люди… — покосился. — И не только люди.

Стоящая перед глазами картина заворожила его самого: ноздри затрепетали, и даже волосы разнесло ветром в каком-то боевом беспорядке, глаза заблестели.

— Я чего спрашиваю, — привлёк внимание Листочек, — уруки…

— Да, — помрачнел капитан. — Это да.

— Уж очень плохой это признак — свободно разъезжающие уруки.

— Плохо, конечно. Но стоит ли так расстраиваться из-за кучки тёмных… извиняюсь, недоносков?

— Как, вы не в курсе?! — совершенно неожиданно воскликнул эльф.

— Что, не в курсе? — насторожился капитан.

— Мы видели большой отряд. Не молодёжь. Отборные бойцы. Плюс шаман и сколько-то помощников.

РоГичи целую минуту рассматривал эльфа, потом перевёл подозрительный взгляд на высунувшегося человека.

— Что, не веришь? — усмехнулся одними уголками губ Ройчи.

Капитан молча отвернулся, дёрнул поводья и ускакал в начало отряда, где ехал маркиз.

— С человеческой хитростью может соперничать только человеческое недоверие, — раздался из фургона ворчливый голос. — Выкормыши дракона.

Ройчи наблюдал, как капитан преподносит информацию РоПеруши. Тот пожал плечами, словно показывая, что не знает, верить или не верить сказанным словам. Маркиз придержал коня и обернулся назад. Вчерашнее поражение никак, во всяком случае, внешне, не отразилось на нём. Он остался таким же благодушно-хамоватым аристократом, легко прощающим, если это не касается каких-то его игр с окружающими. Этакая улитка, мнящая себя центром вселенной, считающая свою рожицу с усиками эталоном красоты, а бурлящую вокруг водную стихию продолжением своего «я». Была, правда, некая обеспокоенность в лице. Но касалась ли она непонятных событий в королевстве, неудачной попытки помахать мечом, грядущим недовольством сиятельных особ, связанным с преждевременным возвращением отряда в столицу, или может, он просто прищемил мизинец — о том маркиз не доложил друзьям.

Поравнявшись с повозкой, аристократ поехал параллельно.

— РоГичи поведал мне интересные новости, — свысока начал РоПеруши. Ах, как он был хорош: гордый профиль, длинная коса, пронзительный взгляд, малиновый плащ — хоть бери картину пиши «Их Величество, король вселенной, задумался о судьбах живых существ Веринии». — Вы мне об этом не говорили, — намёк на упрёк?

— Вы и не спрашивали, светлый РоПеруши, — поклонился Ройчи.

— Не паясничайте, наёмник, — холодно поморщился благородный. — Заметьте, я не подвергаю сомнению ваши данные. Но, — он склонился чуть в их сторону, сузил глаза, — мне интересно, каким образом вы с ними разминулись… — двуссмысленная пауза.

С приближением к повозке высокого начальства, кольцо солдат тоже стало стягиваться к ним. Наёмник спокойно смотрел, не отводя взгляда от немигающих глаз маркиза. Он понимал, что благородному может прийти на ум положить их тут всю честную компанию, а в столицу притащить их головы в качестве проездного билета на возвращение. Стяжать славу в обезвреживании «особо опасной банды». А в качестве «неопровержимого» доказательства предъявить тёмных: гоблина и тролля, к которым с опаской (совершенно обоснованной!) относились не только светлые расы, но и люди.

Побуравив Ройчи взглядом, маркиз нехотя отвернулся, расправил плечи, глядя на дорогу.

— Мы съехали с дороги размяться и перекусить, — объяснил Ройчи. Рассказывать об амулете и определённых возможностях Худука человек посчитал излишним.

— Допустим, — проронил РоПеруши, продолжая ехать рядом и глядя вперёд. — И они не заинтересовались вами? — спросил ровным голосом. — Не почуяли светлых?

— Может и почуяли, — не стал особенно хитрить человек. — Но они спешили, а мы спрятались, — честно сказал он.

— Спрятались? — презрительно уточнил маркиз, кривя губы и окидывая взглядом их повозку вместе с находящимися в ней пассажирами.

— Да, спрятались, — невозмутимо подтвердил мужчина. — Потому что, повторюсь, это был большой отряд. Сабель пятьсот. А уруки…

Лицо маркиза на мгновение вытянулось, потом он взял себя в руки.

— И… — запнулся. — И куда они, по-вашему, делись?

— … это такие существа, что даже тёмные расы предпочитают с ними не пересекаться, — кивнул внутрь фургона. — Наш гоблин может это подтвердить…

— Этих тварей надо мочить безжалостно — только такой рецепт прописывает дракон в случае случайной встречи с ними! — злость, клокотавшая в глосе Худука, была неподражаема.

— Охотно верю, — кивнул маркиз. — Если люди между собой не могут порой найти общий язык, то что уж говорить о тёмных.

— А что тёмные? — из фургона появилось злое лицо Худука (впрочем, даже улыбающийся гоблин вряд ли покажется человеку добрым). — Тёмные всегда крайние, потому что слеплены из кишок дракона? Что, люди лучше воняют? Или меньше убивают? Да эти территории раньше заселяли первородные расы! А сейчас здесь практически одни люди. Вон даже остроухий, и тот в диковинку.

РоПеруши тонко улыбнулся.

— Люди меньше воняют, потому что чаще моются.

— Это не факт!

Гоблин явно был настроен на серьёзную дискуссию. Но вот маркиз точно не желал спорить. Он недовольно поджал губы, уводя взгляд в сторону. Да и солдаты подтянулись, с интересом прислушиваясь к разговору. Попробуй пойми, на чьей они стороне? Люди есть люди, но какой простолюдин откажет себе в удовольствии лицезреть, как благородного садят в лужу? В который раз. Да ещё зеленокожий язва обложит своими драконами, РоПеруши невольно поёжился, представив себя на месте какого-то гипотетического драконьего органа. Вместе с тем он не ощущал к тёмному какой-то глубинной генетической неприязни или — более того — ненависти. Он бы с удовольствием взял его к себе в качестве… шута.

— И потом, — а Худука продолжало нести на волнах словоизвержения, — я гораздо чаще моюсь, чем некоторые! — и выразительно указал взглядом на сидящего к нему спиной эльфа. При этом следует смотреть правде в глаза — тёмные (гоблины в том числе!), кроме разве что дроу, чистоплотностью не отличались — это всё результаты странствований Худука преимущественно по человеческим территориям, где, как ни крути, чтобы с тобой общались, надо выглядеть… нормально. Гоблин и Рохлю заставлял мыться, хотя тому это занятие категорически не нравилось. Но столь «мудрый родитель» всегда найдёт точку воздействия на непослушное чадо.

Листочек в обычной своей манере прислушивался к разговору и мечтал. Или наоборот. Но тут он обратил внимание, что на него стали бросать взгляды. Отнюдь не грустные и недовольные. Он смутился, пытаясь встпомнить последние фразы гоблина. Тщетно. Эмоциональный бубнёж Худука плотно скрывала за собой чудесная блондинка на ромашковом поле. Обнажённая…

— Что эта жаба проквакала?! — вконец осерчал он, раздосадованный тем, что его столь беспардонно выдернули из мира грёз. И кто?! Этот недостойный даже строчки поэтической строфы!

Грянувший смех не очень повлиял на веселье гоблина и досаду эльфа, зато обидную атмосферу разрядил.

— Между прочим… — попытался развить успех Худук, но тут Ройчи положил руку на плечо и отрицательно покачал головой.

РоПеруши с удивлением наблюдал, как гоблин в ответ на пожелание человека ощерился, но замолчал. Благодарно кивнул мужчине — пожалуй, стоит к нему присмотреться.

— Ну, вы и рассмешили, — сказал он довольно искренне. — И часто у вас такие словесные баталии?

— Постоянно, — серьёзно ответил Ройчи. И улыбнулся.

— А если серьёзно, — хитро прищурился маркиз, — что вы делаете в Агробаре? Может… — покрутил в воздухе пальцами, — хотите наняться к кому-то? Открыть дело?

Улыбаясь, мужчина покачал головой, будто оценивая по достоинству упёртость — и такт — собеседника.

— А если честно, — в тон благородному ответил Ройчи, — то мы в Агробаре проездом. И не собирались надолго где-либо останавливаться, кроме как пополнить запасы да переночевать нормально. Но не в городеде много всякого… — задумался на секунду, — беспокойства. Более того, там, куда мы направляемся, тоже не планируем наниматься к кому-либо. Вот дело… — оглянулся на своих. — Может быть. По желанию любого.

РоПеруши выслушал ответ. Улыбка не сходила с его губ.

— Вы всегда такие правдивые? — не поверил он.

— Конечно, — уверенно ответил Ройчи. — Без этого нельзя.

— Тогда ещё один вопросик? Абсолютно безобидный.

— Пожалуйста, — расщедрился мужчина.

— Что сделал гоблин… с усами Маркуса? Ну, того солдата, что…

— Фокус, — не моргнув глазом, ответил Ройчи.

Улыбка с лица маркиза сошла чуть раньше ответа. Сейчас у него было выражение какой-то грусти.

— Я так и думал, — сухо сказал он и собрался послать коня вперёд, но мужчина поднял руку, привлекая внимание.

— Ещё одно вы должны знать, — помолчал, разглядывая РоПеруши. — Перед уруками в сторону посёлка ехала гружёная телега с мужчиной и мальчиком. — Глаза маркиза подозрительно потемнели. — Больше мы ничего не видели, — пожал плечами. — Мало того, возможно это другая телега и другие люди.

Маркиз кивнул и молча ускакал вперёд.

День продолжал свой путь, солнце взбиралось вместе с ним по лестнице вверх, горячо выдыхая. Тракт однообразно петлял вдоль жиденьких рощиц и полян. Скорость передвижения, заданная маркизом была невелика, поэтому человек, тролль и эльф спрыгнули с повозки и шли рядом с ней по обочине, дабы не взбивать и глотать пыль. Солдаты уважительно косились на шедшего на уровне с наездником Рохлю. И даже потихоньку начинали нервничать и поглядывать на небо — скоро ли обед? Вставляя свои реплики в беседу человека и эльфа, рыжий детина постоянно напоминал о желании поесть. Собеседники не реагировали, а возбуждённый эльф даже вежливо попросил не перебивать… Странно, на его здоровье это никак не отразилось. А тролль, как ни в чём не бывало, шлёпал рядом, походя сломав кулаком сосенку в две ладони обхватом.

Лес по бокам густел, больше переходя из смешанного в лиственный, подбираясь к дороге, скапливая тени в шатровые сумерки.

— Ройчи, иди сюда, — тихо позвал человека гоблин и нетерпеливо махнул рукой, мол, быстрее.

— Что случилось? — склонился он встревоженно над свернувшимся калачиком Худуком.

— А ты не чувствуешь?

Мужчина прислушался. Точно, амулет чуть нагрелся. Слабенько. Будто далеко или…

— Кто?

— Уруки. Не шаман, а один из помощников. Сильный. С отрядом воинов. Я пытаюсь их услышать, но так, аккуратно. Он сканирует нас. Меня пока не слышит. Хочу остаться для него приятным сюрпризом…

— Думаешь?

— Уверен. Они ждут нас, разорви им селезёнку дракон. Или не нас, а наш отряд, — многозначительно кивнул в сторону головы колонны.

— Понятно, — вздохнул человек и припустил вперёд бегом.

Следовавшие сразу за маркизом солдаты попытались задержать его, но он легко уклонился. РоПеруши и ехавший рядом капитан обернулись на возмущённые восклицания и лязгание железа, когда Ройчи нарисовался между ними и пошёл рядом, как ни в чём не бывало.

— Что случилось? — наконец раздражённо спросил благородный.

— Можете верить, можете не верить, но впереди нас ждут уруки. Количество не знаю. С подшаманом. Моё дело предупредить, — РоПеруши, не мигая, смотрел на него. — Была б другая дорога, я советовал бы свернуть с тракта.

С трудом вползшая на губы улыбка выражала вполне определённое чувство: человека определили в ряды записных трусов. Но Ройчи это не волновало — от действий этого хлыща зависела его жизнь и жизнь друзей.

— Мы примем во внимание ваши слова, — холодно проговорил маркиз.

— Верните нам наше оружие, — твёрдо потребовал Ройчи, глядя в застывшие глаза благородного. — Хотя бы что-то. Их может быть много, и лишняя помощь вам не помешает. В конце концов, нам нужно как-то защищаться!

Маркиз отвернулся, задумался.

— Хорошо, я принял решение. Запасных лошадей с вашим оружием подгонят ближе к фургону. За ними присмотрят арбалетчики. Как только будет зафиксирован факт нападения, вы получите оружие. Но, — в глазах плеснула холодная ярость, — если вы обманули или обманете, клянусь Единым, вы пожалеете.

Ройчи, понимая, что большего не добьётся, кивнул соглашаясь, поспешил обратно рассказать друзьям о решении маркиза. Уже сидя в повозке и поддевая кольчужку — из-за веса и не отношения к холодному оружию, такие вещи, как кольчуги и щиты оставили с компанией, человек с облегчением наблюдал, как без суеты и излишней поспешности солдаты начинают надевать латы, шлемы, заряжать арбалеты — в общем, готовится к встрече с возможным противником. Сзади фургона пристроились две лошадки со свёртками, в одном из которых торчали его ножны и сагайдак эльфа.

Потянулись тревожные минуты ожидания. Предупреждённые разведчики сместились ближе к отряду. Странная компания укрылась в фургоне, удлинив поводья до навеса, только гоблин, полуприкрыв глаза, остался лежать под бортом.

Солнце поднялось ещё выше, нещадно паля, железо нагрелось, пот заливал глаза, капли, собираясь небольшими ручейками, неприятно стекали вдоль спин, скапливались в районе штанов, возле сёдел. Солдаты терпели. Профессионалы.

— Он впереди… недалеко, — прошептал Худук.

Гном стал потихоньку расшнуровывать задний вход фургона.

— Он рядом… справа.

— Худук, где воины? — тихо спросил Ройчи, чувствуя, как активней начинает пульсировать в жилах кровь.

— Не вижу. Хорошо прячет.

— Рохля, — человек посмотрел на тролля, внешне спокойного, но неспешно сжимающего — разжимающего кулаки (любопытно было наблюдать, как руки, увитые змеями и канатами мышц, пружинят и расслабляются), — на тебе Худук. — Тролль, морща лоб, сосредоточенно кивнул, его глазки азартно блеснули — подраться он был не прочь. — Листочек, — эльф, уже натянувший тетиву, задумчиво поглаживал лук, — колдун — твой. Знаешь, что…

— Да. Чем быстрее я его уберу, тем легче всем, — грустно усмехнулся. — И земля станет чище. Всегда так.

Ройчи окинул его внимательным взглядом. Тот вернулся к поглаживанию лука. Всё будет нормально. Просто эльф устал от крови. Даже тёмных. По сравнению с остальными в команде, он прожил очень много, и мог бы считаться древним дедушкой, но в рамках эльфовского возраста — молодой мужчина. Выбрав когда-то стезю наёмника, перекати поле, нигде надолго не останавливающегося, он успел увидеть много неприглядного, вдоволь удовлетворить жажду сражений и достаточно усовершенствовать искусство убивать — в принципе вещи, присущие молодым поколениям всех рас. Эльфов, правда, в меньшей степени — они чаще вступали в бой по необходимости, чем по желанию померяться силами. Почему Листочек был этаким небольшим исключением, объяснялось просто — присутствием в нём человеческой крови. Мать он давно пережил. А отец… А что отец? Наградил долгожительством. Вполне достаточно. А кто хочет видеть рядом плод своей мимолётной связи? В общем, это была достаточно запутанная история, а эльф скрытен относительно личных дел (впрочем, это касалось всех членров команды, кроме, пожалуй, тролля). И на предложение человека уехать к морю, он сразу и безоговорочно ответил: «Да». Подальше от скоплений разумных существа, постоянно варящихся в котле выяснения отношений, норовящих вцепиться в ближнего просто так или (ещё хуже) по личностным эгоистичным причинам.

От входа повернулся гном, контролировавший движение Кыша и Мыша, и передал слова Худука.

— Он сзади.

— Спроси, Ностромо, Худук в силах будет прикрыть фургон?

Через мгновение гном снова обернулся.

— Говорит, что наверняка только фургон и только первый залп. Выскочивший за оружием будет беззащитен, — пояснил, хотя и так всем было ясно.

— Сейчас начнётся, — сказал Ройчи, трогая стремительно нагревающийся амулет. — Ностромо, прикрываешь…

Не успел он закончить, как сзади по ходу движения отряда раздался душераздирающий рёв, гулкие тяжёлые удары и наконец, грохот железа.

— Вперёд!

Эльф, человек и гном выскользнули через свободный нижний полог повозки и оказались у испуганно ржущих лошадиных морд. Вокруг творилось нечто непонятное. Из семёрки солдат, завершавших их колонну, четверо уже были мертвы: трое пронзены стрелами, один раздавлен упавшим деревом. Двое спина к спине с трудом отбивались мечами, а последнего, вцепившегося в гриву, пронесло совсем рядом.

Гном, пригнувшись за крупом гарцующей лошади, пытался сдёрнуть свёрток с замотанным топором. Свистнуло нечто стремительно-смертельное буквально в ладони от кисти светлого в живот несчастного животного. Брызнула кровь. Ностромо отдёрнул руку и упал на четвереньки, оглядываясь и чертыхаясь про себя на то, что глупые конвоиры не оставили им хотя бы по ножу — он чувствовал себя голым. Особенно, когда рядом метались фигуры в чёрных накидках.

Солдат, рефлекторно спустивший курок арбалета и чуть не пригвоздивший руку гнома к лошади, раскачивался в седле с пробитой двумя стрелами шеей, таращил мёртвые глаза и пускал пузыри. Это был один из тех, кто приглядывал за ними. Ностромо инстинктивно откатился в сторону, и на предыдущее место рухнула умирающая лошадь, основательно придавив оружие. А на него уже накатывало огромное серо-бурое из семейства кошачьих. Клыки… Ягир… Не успева…

Морда брызнула слюной, издав болезненный рык, и закатила глаза у самых ног отползающего гнома.

— Ты долго собираешься лежать?

Над ним, цепко поводя взглядом, стоял человек с обагрённым мечом, левая рука сделала бросающий жест. Возле гнома упал второй меч человека. Ностромо облегчённо перевёл дыхание и пружинисто вскочил на ноги.

— Лис! — позвал Ройчи, указывая рукой в сторону оброняющейся парочки. Тройка круживших вокруг них уруков добилась успеха — один из солдат вскрикнул, проваливаясь на правую подраненную ногу и не успел подставить меч под логичный добивающий удар. Голова как-то легко и красиво, брызнув в стороны мелким и красным, отделилась от туловища.

Урук, убивший солдата, пошатнулся, получив стрелу в спину и упал. Второй, быстро оценив ситуацию, попытался уйти с простреливаемого пространства за спину товарища, державшегося точно за последним, оставшимся здесь в живых солдатом, который будто припадочный, яростно вычёркивал мечом произвольные круги и восьмёрки. Не успел, завизжал, схватился за простреленное бедро.

— Что это с солдатом?! — закричал гном.

— Они слепы! — Ройчи уклонился от когтей вставшего на задние лапы ягира, хладнокровно сблизился с хищником и вонзил меч точно в сердце. Выскользнул из-под рушащегося животного. Падающая из замаха лапа чиркнула по курточке уходящего человека. — Шаман.

Гном понимающе кивнул — кто ещё мог ослепить людей?

— Довыделуешься, — покачал головой гном, комментируя действия человека, оглянулся по сторонам.

Сзади, то есть в голове отряда, тоже вспыхнула яростная схватка, но оборачиваться времени не было — на них неслось несколько всадников и четверо пеших уруков, которые бросили копаться в тюках гвардейцев, и направились к новой цели, то бишь, к ним. Два свободных от наездников и неконтролируемых ягира, рыча, трапезничали возле убитой лошади. У фургона, судя по радостному рёву Рохли, всё было нормально. За тандем гоблин — тролль можно было не переживать. Остававшийся в живых солдат был уже убит и лежал на мёртвом уруке. Из его живота торчал кончик кривого урукского ятагана.

— Где колдун?!

— Ушёл вперёд! — Ройчи, танцуя, увернулся от стрелы. — Нос! — указал кривой саблей в левой руке на приближавшегося со стороны гнома «конного» урука.

Ностромо развернулся в сторону разогнавшегося врага. Урукские наездники — страшная боевая единица, действующая совместно, стоит допустить малейший промах, и тебя нашинкуют на несколько безобидных частей. Поэтому гном, не мудрствуя лукаво, пригнулся, вытащил из-за пояса мёртвого солдата нож, и, улучив момент прыжка, бросил его в корпус кошачьего. На всё ушло три удара сердца, и при такой скорости поединка попасть в глаз — единственное стопроцентно смертельное место анфасной части головы ягира — очень сложно. Но в данной ситуации необходимо хоть на время вывести того из игры. Попадание в грудь не очень опасное, но болезненное, выполнило своё предназначение: животное затормозило передними лапами, а наездник, перелетев через голову «транспортного средства», приземлился недалеко от гнома, перекувыркнулся и сразу подскочил, тряся головой.

Капюшон соскользнул с головы, и Ностромо скривился: тёмный есть тёмный — уродец ещё тот. В каких-то наростах анфас и лысая голова, тонкие щёлочки жёлтых глаз, вытянутое землисто-коричневое лицо (если это можно так назвать!), две дырочки носовых отверстий и, естественно, выдающаяся вперёд нижняя челюсть (гном, несмотря на напряжённую ситуацию, непроизвольно усмехнулся — насмотрелся уже на подобные челюсти у Худука и Рохли). Кряжисто — массивная фигура — урук, бывший ниже тролля, но выше среднего человека, естественно, возвышался над гномом…