Это не наша война (СИ)

1 часть. Дороги Веринии

Помещение было без окон. Стены задрапированы тяжёлыми портьерами с картинами значительных событий Агробара, но расположены таким образом, чтобы не очень отвлекать и давить — ненавязчиво. Посредине — стол. Основательный, дубовый, без излишней вычурности, но чувствуется рука мастера — этакая дорогая простота. Бутылка вина, фрукты. Две свечи в массивных канделябрах освещают ближайшее пространство, не заходя в укрытые покрывалом тени углы и складки ткани на стенах. А также лица расположившихся друг напротив друга собеседников в наброшенных на головы капюшонах.

Чувствовалось, что оба мужчины, а судя по рукам, это были именно люди мужского пола, знают друг друга. Не в том смысле, как родственники, прожившие бок о бок достаточное время, а знакомые, нуждающиеся периодически в обществе друг друга для решения неких проблем. И не как проницательные представители своей расы, мнящие себя знатоками душ, в полной самоуверенности отмечающие поступки других как нечто предсказуемое.

Впрочем, доля истины в последнем была, в неравной пропорции поделенная между двумя. Но дело не в этом. Они просто знали друг друга по именам. Соответственно, чётко представляли свои места в иерархии, положении на текущий момент, ответственность за принятые решения, естественно, на них лежала разная и, конечно же, высота падения в случае неудачи точно также отличалась.

— Что ж, всё идёт по плану, — раздался низкий рубящий голос, интонациями выдающий профессионального военного; в пользу этого говорила и широкая ладонь, обхватившая тонкую талию бокала с вином, будто медведь балерину, скорее привычная к рукояти меча рука, нежели к дорогому мисскому хрусталю. — Скажите, ваша…

— Без имён, — мягко, но непреклонно ответил второй человек. Так мог говорить человек на вершине власти. Либо приближённый к ней. — Спрашивай.

— Вы доверяете тёмным? — в голосе просквозил не испуг, но опасение.

— Конечно же нет, глупый, — в холёных ладонях крутилось очищаемое ножиком яблоко. — В первом случае у нас не будет с ними проблем. Во втором… у меня есть, чем их отвлечь.

— Хорошо бы, — первый залпом опрокинул вино в рот.

— Глупый, разве так пьют шисское вино? И перестань дрожать — это тебе не идёт, — ирония, звучащая в словах никак не вязалась с прорезавшимся раздражением.

— Никак нет, что вы, ваше… — вояка вновь схватился за бутылку, будто за спасительную соломинку, и щедро себе плеснул. — Вино как вино… слабенькое, — подобие оправдания в его голосе звучало жалко.

Ухоженные пальцы неторопливо отправили в рот дольку яблока.

— Спокойно, глупый. Действительно, мы не на светском рауте. С моей стороны некорректно требовать от тебя придерживаться этикета и гибкости языка, — пальчики задумчиво простучали по столешнице. — Когда всё произойдёт, сможешь спокойно и открыто нанять любых учителей, которые научат… огранят такую чудесную заготовку, как ты… Будешь на равных трепаться с записными словоблудами королевства. И не только, — многозначительно добавил.

Вояка настороженно молчал. Бутылку он уже опорожнил. На противоположном конце стола оставалось ещё пол бокала собеседника. Судя по всему, застолье на этом можно было считать исчерпанным.

— Да я их скорее научу хмельное вёдрами жрать, чем они меня это… по-учёному выражаться, — натянуто хохотнул он.

— Ладно. Теперь давай по делу. И, — указательный пальчик вознёсся вверх, — впредь договоримся встречи ограничивать чёткими, деловыми вопросами и ответами.

— Да я что, конечно…

— Начинай, глупый.

Мягкость в голосе не могла обмануть собеседника. Таким тоном легко выносятся смертные приговоры и отправляются на эшафот так называемые преступники. А также их семьи вплоть до стариков и детей и все близкие и дальние родственники. Вояка непроизвольно коснулся ладонью невидимого лба, вытирая испарину. Прокашлялся.

— Тёмные пересекли границу в количестве около трёх тысяч всадников и относительно скрытно передвигаются в сторону столицы. Моё доверенное лицо встретилось с посланником главного шамана уруков Т'ыхТоя… гром и молния! — язык можно сломать, — неким Р'ымтШем, откуда и были почерпнуты сведения о количестве отряда, что отнюдь не факт — несколько выживших наблюдателей не могут подтвердить данную информацию в силу разбросанности и тщательной маскировки тёмных. Также были подтверждены предыдущие договорённости относительно действий с их стороны и внесена первая часть платы — с нашей. Произошли первые столкновения с небольшими патрульными отрядами и ополчением с потерями с обеих сторон. Гражданское население тёмные… — докладчик прокашлялся, — будто бы не трогают. Но паника поднимается с юго-востока, и есть опасность, что она дойдёт до Агробара раньше срока. В силу этого, — голос окреп, — можно рекомендовать зачищать потенциальных свидетелей.

В воздухе повис вопрос. Свеча, находящаяся ближе ко второму человеку внезапно изогнулась и затанцевала, словно реагируя на дыхание.

— Дальше.

— Шалюры, как и обещали, закрыли доступ на якобы свои территории. Агробарцы, находившиеся там, исчезли, поселения уничтожены. Непрерывный рокот барабанов свидетельствует о том, что у племён появился очередной ашалюр, известный нам Белый Дым, и они готовятся к войне и, естественно, обильным, — выделил это слово, — жертвоприношениям. Обеспокоенные вербарцы уже направили ко двору своего посла с полномочиями договора о совместных действиях против дикарей. Завтра королю на стол лягут рекомендации об усилении значительно сокращённой в связи с претензиями шалюров больше к вербарской, нежели нашей стороне, северной армии силами северо-западного Защитного предела, а также столичными частями с формулировкой: для поднятия боевых качеств. Возглавит войска скорее всего генерал РоДизайши, при этом он уведёт из города личную гвардию, известную соперничеством с королевской.

Возникла пауза, которую докладчик заполнил выдавливанием сока из апельсина прямо в рот. Выглядело это впечатляюще.

— Ночной король назвал имя ответственного за… мероприятия в столице. Это — Бешенный, главарь одной из самых жестоких, но вместе с тем достаточно дисциплинированной и крупной группировки города, контролирующей районы порта, некоторые ремесленные кварталы, южные трущобы и, в принципе, имеющая влияние во всех частях Агробара. По официальным данным у Бешенного до трёхсот бойцов, по неофициальным — около тысячи. Ночной король сообщает, что его люди готовы и только ждут сигнал. Есть небольшие сомнения относительно совместных действий бандитов с представителями Новой Церкви. Но это уже детали.

Докладчик замолчал и в ожидании поднял глаза на собеседника. Несколько мгновений в помещении держалась такая тишина, что казалось: ещё чуть-чуть и можно услышать дыхание крохотного огонька свечи.

— Молодец, — похвалили его.

Впрочем, в голосе особого тепла не прозвучало — так, констатация факта и некое мысленное поглаживание по голове за добросовестно проделанную работу. Да и то сказать — не те это отношения, чтобы вытолкнутые, выброшенные наружу языком слова, путём трения о воздух могли вызвать присловутое тепло. Это с полной ясностью осознавал и неким звериным шестым чувством ощущал военный. Да и не трогали его подобные вещи. Цель его была максимально проста: возвыситься в презирающем его обществе. И самое главное, остаться при этом живым. Для этого и приходилось — абсолютно не сложно и не в тягость — изображать тупого, недалёкого, но исполнительного и соображающего солдафона. Понятное дело, что человек, сидящий напротив, видит его насквозь, но… А вдруг нет? Не вредно стараться притупить его подозрительность. И потом: образ есть образ.

— Наша благодарность будет иметь границы, но столь широкие, что вы останетесь довольны. Возьмите пока в качестве аванса и доброго жеста, сколь высоко мы вас ценим, вот это, — со среднего пальца левой руки был стянут внушительный перстень с кровавой каплей рубина и подвинут к противоположной стороне. Широкие, лопатообразные ладони на краткий миг алчно дрогнули, а после правая рука накрыла драгоценность, левая — её, и на кисти снизошёл покой. — О свежих новостях в отсутствие особой срочности будете сообщать раз в три дня. Схема встреч вам известна. На экстренный случай получите дополнительные инструкции у человека за дверью. А теперь ступайте.

Военный, покидая комнату без окон, вздохнул с облегчением — потомственные дворяне да ещё дракон знает в каком надцатом поколении, да ещё облечённые властью, чересчур уж капризны, могут прихлопнуть при лёгком раздражении или недовольстве, с них станется. Это у них кровь с золотистым отливом и вкраплениями алмазов и прочих драгоценных камней, у остальных же так себе, седьмая вода на киселе, пустить её, всё равно что пустить ветры или высморкаться в платочек, в котором духов больше нежели шёлка.

Он не обманывался насчёт собственной незаменнимости — легко вкрутят свежую преданную голову на старый механизм из рук и ног, чтобы бегать, и поясницу, чтобы кланяться. Осведомителей у людей, подобных хозяину, немеряно, порой в пруду бывает меньше рыбы. И даже щука практически не хищник по сравнению с некоторыми экземплярами, которые крутяться вокруг. Тем не менее, не стоит недооценивать и свою важность — работу он проводит огромную, сеть народа на нём замкнута большая, некоторые ключевые лица будщих событий общаются непосредственно с ним… Только уж гладко всё идёт… Как бы не вышло так, что лепят из него жертву на заклание. Кровавую, ибо красная водичка уже пролилась.

Дракон его возьми! Это не пальчик порезать — это остаться без любимой головы! Ничего, он ещё повоюет. Порой сложнее поменять старого коняку на переправе на молодого, галопирующего и нетерпеливого. А там, после основных вырываний друг у друга кусков пожирнее и плотных чисток граблями, если всё будет нормально, можно и присмотреться — вдруг стоит притвориться мёртвым и, дабы окончательно отбить от себя внимание, хорошенько завонять этаким трупным запашком — надушенные носы этого не любят. Это в спальнях у них среди гарема покладистых любовниц хорошо получается трусить яйцами, будто флагом, призывающим в бой, а на деле пропотевшие подмышки могут изрядно испортить настроение. И какая в таком случае война?!