Это кто переродился? Книга 2

Глава 6 Откуда этот шмель?

— Вы артефактор? — спросила Марьяна, увидев меня на диване. — Моя антипортальная перчатка. Ее нужно почи… Что с вами⁈

Я закатил глаза. Не узнала? Не удивительно — Силантий перебинтовал мне лицо в три слоя. Попытка выдавить из себя что-то членораздельное тоже ни к чему не привела. Вышло что-то вроде — «Мефто мвя Имван».

— На вас напало чудовище из Изнанки? — нахмурилась она, рассматривая мои перебинтованные руки. — Вам нужно срочно в больницу.

Она нагнулась надо мной, и тут я увидел, что у нее под плащом висит рука на перевязи.

— Мне вот тоже досталось, — сказала Марьяна. — Последние дни — сущий ужас.

Вернулся Силантий с бинтами. Увидев Марьяну, он замешкался.

— Что вы стоите? Давайте я помогу!

Вырвав бинт, она принялась бинтовать мне руку. Все мои попытки объяснить девушке, кто я заканчивались одним — ничем.

— Мафрьна! Мве не нуфна помоф! Мве нуфно в «Кохтел»!

— Вам еще повезло, — говорила она. — Вчера в соседнем районе буйствовал какой-то гигантский паук. А ближе к центру из червоточины вылез то ли кит, то ли бегемот и начал глотать людей целиком, а потом прыгнул в реку. Говорят, от них остались одни косточки… Как, не больно?

— Нефт, — буркнул я, вздохнув.

Впрочем, близость ее Крови мне только на пользу. Может, и не нужно идти ни в какой «Котел» — все может восстановиться и так, нужно только побыть с ней пару часов.

А ведь нужно куда-то девать мой золотой запас, ибо в «Котле» места уже нет, да и из-за Лаврентия хранить его там просто небезопасно. Наверное, придется просить Силантия «приютить» моих блестящих друзей.

Тут в лавке показалась борода Тимофея.

— Вы артефактор? — повернулась к нему Марьяна. — Слава богу, моя перчатка…

Пока они занимались ее перчаткой, я поманил к себе Силантия, и, схватив за мантию, объяснил ему ситуацию настолько четко, как мог. В этом время вокруг с порхал тот самый «смеющийся» шмель. И очень подозрительный.

Глянув на него исподлобья, я начал шептать Силантию на ухо. От греха.

— Фсе фонял?

— У меня есть схрон, куда можно будет поместить весь мешок, — кивнул Силантий. — Не беспокойтесь. Наш общий друг ни в жизнь не догадается!

Кивнув, я указал ему в сторону подсобки, где лежало мое золото. Пусть вызывает Стаса и везут золото к Силантию. Меня же сейчас беспокоила рана Марьяны. Отчего-то от нее разило магией.

— Бовно? — спросил я, кивнув на перевязь. Девушка кивнула.

— Побаливает… Не поверите, закрывала портал, а оттуда со мной «поздоровалась» чья-то лапа…

Ее передернуло.

— Спасибо перчатке. А то бы руку потеряла. Ну ничего, доктор скажет, опасно ли это, — и она повернулась к Тимофею. — Сколько перчатка будет находиться в ремонте?

— Закончу к вечеру, — ответил артефактор. — Заходите перед закрытием.

— Хорошо. Ну мне пора… Может, вам помочь чем-нибудь?

Пожав плечами, я попытался встать — и было это нелегко, ибо проклятый шмель исколол мне ноги своим жалом и распухли даже стопы в ботинках.

— Свофочь… — буркнул я, замечая веселое жужжание под потолком. — Толфко пофадись…

— Что, таки нужна помощь? Давайте, обопритесь об меня… Вы в больницу? Идем, мне тоже не помешает показать рану.

Выйдя из лавки, мы осторожно — шаг за шагом — пошли по улицам. Погода была солнечной, так что немного пройтись, может, было бы неплохой идеей. Прохожие, правда, на нас оглядывались, и только у зеркальной витрины стало понятно отчего — в своих бинтах выглядел я довольно жутко. Рядом располагалась афиша кинотеатра, где показывали какую-то чушь под названием «Месть мумии-франкенштейна». И чучело, пытающееся догнать полуобнаженную красотку, чем-то напоминало меня нынешнего.

И замечал это не только я. Мы с Марьяной поспешили уйти подальше.

— А вы вроде довольно молодой? — спросила она, вглядываясь в меня. — И глаза у вас… как у одного моего знакомого… Тоже зеленые.

Я снова попытался объяснить ей прописную истину, но Марьяна только кивала.

— Эфто вя Фаня Обвухов! — и сунув руку в карман я вытащил золото. — Смофри у мея ефт фолото!

Но Марьяна только отмахнулась.

— Не нужны мне ваши деньги. Я и в арканисты пошла по зову души, а не потому что там платят хорошо. Платят, там кстати, паршиво, и перспектив никаких, но так хотя бы можно помогать людям.

Я всплеснул руками. Ну как объяснить этой дурехе, кто я? Найдя в кармане листок бумаги, попытался начеркать ей пару строк, но пальцы едва слушались, и из этой затеи ничего путного не вышло.

— Угу-угу, — говорила Марьяна, идя рядом. — Мой знакомый такой же как вы. Все ворчит да ворчит и постоянно попадает в переделки. Он только недавно приехал, а уже ведет себя со мной, как будто мой родной дядя. Или того хуже…

— Хуфе?

— Да. Они с моей бабушкой старые… друзья. И представьте себе, я знаю бабушку всю жизнь и даже представить себе не могла, что она зналась с такими, как он. Нет, кое-что она мне рассказывала, но так будто это какая-то сказка. Не буду рассказывать подробно, вы все равно не поверите.

Я хохотнул.

— Отфево?

— Ну… Это и опасно. И для вас, в особенности. Все же он совершенно несдержан. Беспардонный, старорежимный и жестокий. А еще жадина и сухарь, каких поискать, пусть и танцует неплохо. Впрочем, нет я соврала. Моя бабушка примерно такая же…

На мнение о моей персоне мне было наплевать, а вот при словах о Дарья я насторожился.

— Хахая?

Марьяна охотно принялась загибать пальцы.

— Заботливая и одновременно крайне требовательная. Умная, но циничная. Опытная, властная, и оттого отстраненная, но при этом свято уверенная, что она лучшая бабушка на свете. Просто представьте себе надзирателя в тюрьме, который вроде бы разрешает вам прогулки, но постоянно дергает вас, стоит вам ходить чуть быстрее или медленней, чем ему нужно… И везде, расставляет своих шпиков. Даже в гимназии, где я училась — половина учеников точно подглядывали за мной. А уж в институте…

И она махнула рукой.

— Ладно, я явно сболтнула больше, чем нужно. Бабушки, наверное, все такие, а ее друг… Ну, может, и наговорила я на него стрикороба. Мы с ним многое пережили, просто… ну, он иногда как ребенок. Увидит то, что блестит, и все, не остановить! Мое! Мое! Хочу-хочу!

Я фыркнул. Глупая ты девочка, Марьяна. Золото это сила, золото это власть. Когда-нибудь ты поймешь это.

— Вам никогда не говорили, что вы хороший собеседник? — улыбнулась Марьяна. — Даже не перебиваете.

Я пожал плечами.

— Э, вам, наверное, и неинтересно слушать про эту мегеру и ее ручного зверя. Замолкаю.

Остановился я как вкопанный. Моя Дарья мегера? Это я-то зверь! Ах ты, мелкая…

— Что больно ходить? — удивилась Марьяна. — Давайте мы все же зайдем в больницу. Я и сама туда направляюсь. Вон, тут недалеко.

Она указала на высокое белое здание, возвышающееся над домами и потянуло меня к нему. Устав с ней спорить, я подчинился — самое главное, сердце Марьяны после рассказа о бабушке застучало чуть сильнее, а значит, Кровь начала действовать обильней — и благоприятно действовала на мои больные места.

И не только… Руки и часть спины вновь начало покалывать, вызывая странное ощущение. Вроде и больно, но такую боль я был готов терпеть с удовольствием — чешуйки были тут как тут. И не одни чешуйки. Стоило нам дойти до больницы, как и челюсти тоже начали как-то странно ныть.

Я довольно улыбнулся. Может, стоило разговорить Марьяну побольше, и тогда процесс превращения пройдет чуть-чуть быстрее?

На крышах.

Эту парочку Призрак пас довольно давно — прыгая с крыши на крышу, сопровождал с самой ремонтной лавки. Описание девушки совпадало: небольшого роста, зеленоглазая, стрижется как мальчишка, а на плечах плащ Ассоциации. Обычно ходит одна, но нынче…

— Что это еще за мумия?

Про «друзей» никаких инструкций не было. Босс сказал, мол, с ней пару раз видели этого Обухова, но и тот гордый одиночка.

— Странно… Может, это он?

Вытащив телефон, Призрак решил позвонить заказчику, но стоило ему вытащить трубку, как у его запястья заерзала какая-то мелкая пакость. Это был шмель.

— Брысь! Кыш, кому сказано!

Шмель же был настырным — сел Призраку на руку и…

— Аййй!

Как он не слетел с крыши было чудом. А телефон — его Призрак упустил вниз.

— Гадство!

Шмель же сделал пару победных витков вокруг Призрака и умчался себе в сторону больницы, куда, тем временем, благополучно добралась и Попова со своей мумией.

Призрак же пошел искать лестницу — телефон ему еще пригодится. Повернувшись, увидел, что в выемке между домами шевелятся тени.

Оттуда выглянул Шептун.

— Ты чего тут трешься? — спросил шпик. — Жить надоело?

— У меня заказ, — обиделся Призрак. — А ты чего? Тоже за Поповой шпионишь?

— Ааа… Так ты знаешь ее⁈ А ну-ка иди сюда!

Поняв, что проболтался, Призрак прыгнул с крыши. Шептун ринулся за ним.

— Стой, сволочь! Кто тебя нанял⁈

Но призрак уже был далеко — со всех ног мчался к мотоциклисту, который стоял неподалеку. Байк взревел, и они исчезли за поворотом.

Сплюнув, Шептун приметил лежавшую трубку и спустился. Ударившись об асфальт, у нее треснуло стекло, однако она была еще «жива». Стоило шпику поднять ее, как она зазвонила. Номер не определялся.

— Слушаю… — сказал Шептун, ответив. Кто знает, может удастся раскусить заказчика?

На «проводе» однако было тихо. Через пару секунд абонент отключился.

В больнице от людей было не продохнуть. Учуяв мерзкий запах хлорки, я сразу потянулся к выходу, но пальцы Марьяны сжались только крепче.

— Наверное, придется подождать, — сказала она. — Вчера в районе напооткрывалось порталов, и оттуда вылезло много всякой гадости. Идите в регистратуру, я сейчас…

И оставив меня в очереди, она направилась в туалет. Я же смирился со своей участью — хорошо хоть золото на моем лице напевало мне успокаивающую мелодию.

Бзззып! — и мне на плечо сел шмель. А ты-то откуда⁈

Только я попытался сбить эту пакость, как он сиганул в сторону гардероба. Люди в очереди тоже обратили внимание на насекомое.

— Крупная зараза!

— Кто-нибудь откройте окно!

— Нет-нет, пусть летает! Вон он уже нашел себе цветок!

Люди двигались довольно медленно, и этот негодник был здесь единственным развлечением. Вдруг перед нашей «змейкой» стукнули каблуки.

— Та-а-ак! Кто крайний в этой очереди?

Поднялась рука, но некто продолжил:

— Вот и оставайся крайним. Мы же, боевые маги-аристократы, предпочитаем быть первыми!

Все как один в очереди повернулись к говорящему. А это был никто иной как Семен Зорин. Был он немного помят и пах так, словно последние пару дней его не выпускали из клетки. Однако глаза горели обычной наглостью.

Отпихнув первого в очереди, он сунулся в окошко регистратуры и кинул туда свои документы.

— Так, ты! Оформи меня к травматологу, быстро! Я не намерен стоять в общей очереди с этим сбродом. Мы, Зорины, ценим свое время.

— Эй ты! — крикнули из очереди. — Так-то я тоже благородных кровей, но жду, как и все!

И Зорин смерил его презрительным взглядом.

— Кто это тут гавкает? Собрался вызвать меня на дуэль, червяк?

— Нет… Но очередь на то и очередь, чтобы…

— Видал⁈ — и Зорин показал руку, на которой была россыпь синяков. — Это я получил в схватке с тварями Изнанки. Вчера весь вечер боролся с ними, пока такой как ты, клоун, трясся под кроватью. Так что не тебе мне что-то объяснять! Безобразие!

И он повернулся к женщине в регистратуре.

— Долго мне еще ждать⁈ Это так-то больница для благородных. Какого черта здесь так много простолюдинов?

Женщина ответила:

— Простите Семен Борисович, но последние дни к нам поступает слишком много пострадавших, чтобы мы фильтровали их. Приказ главврача — принимать всех без оглядки на статус.

В очереди все одобрительно забурчали. Все, кроме Зорина.

— Эта страна катится в бездну! Сначала порталы открываются как грибы после дождя, потом умирает Король, а теперь благородным приходится нюхать запах черни! — и он обвел очередь презрительным взглядом. — Эй ты!

Это он сказал уже мне.

— Ты чего на меня пялишься⁈ Тебя чего поезд переехал, что тебя так затянули в эти тряпки?

Он расхохотался.

Я же продолжил молча наблюдать, как забавно верещит этот дурачок. Даже не знал, с какого момента можно вступить в игру — Позорин заслуживает большего, чем просто удар промеж глаз.

— Эээ… — и он помотал у меня перед лицом ладонью. — Ты чего, немой, увалень? Забыл как губами шевелить?

— Семен Борисович, — сказала женщина из регистратуры. — Простите, но с вашими синяками, вам придется…

Зорин повернулся к ней.

— Что мне придется⁈

Вздохнув, она продолжила:

— … Посидеть в очереди. С вашими ранами вас примут только в порядке…

— Это безобразие! Я член рода Зориных и требую к себе соответствующего отношения! Мне срочно нужен врач, и он должен сам спуститься ко мне! — и Зорин указал пальцем себе под ноги. — У меня нет времени ходить по кабинетам! Ты!

Он указал на меня.

— Ступай к травматологу и приведи его сюда, живо!

Но я только пожал плечами, а затем упал в кресло. На Позорина же постарался посмотреть настолько презрительно, насколько это было возможно. Взгляд, нет, не стал спешить — к чему?

Увидев, как «простолюдин» вальяжно уселся перед ним в мягкое кресло, у Зорина буквально пар повалил из ушей.

— Ах ты, мразь! Сидеть? Пердо мной⁈ Я тебе дал приказ! Или ты оглох? Или бинты мешают? Так мы сейчас это поправим!

И он выхватил со стола в регистратуре ножницы. Увидев его с «оружием», люди с визгом брызнули в разные стороны.

— Сейчас я помогу тебе, — и хохотнув, Зорин принялся разрезать мне бинты. — Посмотрим, какой ты красавец!

Несколько движений и бинты начали расходиться.

— Ваша милость, остановитесь! — крикнула женщина из регистратуры. — Сейчас я приведу врача, а вы…

— Пусть идет, а пока мы посмотрим, какая рожа у этого… — еще одно движение, и мое лицо было полностью свободно. — Этого…

Раздался звон — несколько монет, выпав из бинтов, покатились к ногам Зорина. Я помог ему: сорвал последнюю тряпочку и вздохнул. А так дышалось куда легче.

В зеркале гардеробной отразилась дрожащая фигура Зорина, а рядом и мое лицо. Еще немного опухшее, но уже совсем не такое страшное, как в лавке. Узнать меня можно было без труда.

Вот и Зорин узнал. Судя по его морде, он страшно пожалел о том, что трогал ножницы.

— Обу… Обу… Обу…

— Привет, Позорин, — сказал я. — Что, не любишь стоять в очереди?

— Нет, я… Просто…

Звякнув, ножницы выпали у него из пальцев. Я же кивнул на монеты у него под ногами.

— Подними мое золото, будь другом.

Покраснев до кончиков ушей, Зорин принялся собирать монеты. Вдруг снова появился шмель — и радостно жужжа, кинулся к моему недругу.

— Ты… Брысь! Уйди! — стонал тот, пытаясь поднять очередную монету с пола. — Пожалуйста…

Окружающие удивленно посматривали на эту сцену — сначала на этого гордого аристократа, не желающего знать ничего, что «задевает его честь», а потом на меня, который одним взглядом заставил его трепетать. На шмеля тоже посматривали — особенно на то, как он елозит у него по темечку.

— Вон, вон еще одна, — говорил я, пока Зорин ползал вокруг огромного фикуса. — За кресло закатилась.

— Где… Не вижу… Ай! Он меня ужалил!

И весело жужжа, шмель устремился обратно опылять цветок. По щекам Зорина катились слезы, а среди стоящих в очереди начали раздаваться первые смешки.

Я же поманил Зорина пальцем, и он смирно мне в руку все золото.

— Ты уже идешь к травматологу, — спросил я, — или тебе помочь?

— Нет, я сам… — и вжав голову в плечи, он устремился прочь. Правда, не в коридор, где располагались кабинету, а в туалет.

Сложив золото в карман, я облегченно вздохнул и коснулся своего лица. Возможно, к врачу мне и не нужно. А вот Марьяне…

Кстати, где она? Что-то ее долго нет.

В больничном туалете.

Закрывшись в кабинке, Марьяна придирчиво рассматривала свою руку. Кисть ужасно чесалась, и если на улице это еще получалось терпеть, то в больнице она словно с цепи сорвалась.

— Зараза… Что за дела? — проговорила Марьяна, распутывая перевязь. Только показалась кожа, как девушка охнула. Рука была вся в красных полосах вен, а вот от раны ни следа. — Интересно…

Она точно помнила, как ее схватила та лапища. А потом была жуткая боль, и там словно что-то хрустнуло. А теперь…

Вдруг кто-то влетел в туалет и приземлился в соседнюю кабинку.

— Обухов, чертово ничтожество! Какой позор! О… отомщу-у-у! Будет у меня землю жрать, сволочь!.. Где этот сраный «решала»⁈

Марьяна насторожилась. Шипели отчего-то мужским голосом, и это в женском туалете? Кроме того, при чем тут Ваня⁈ Он-то каким боком оказался тут?

Впрочем, не удивительно…

Встав, Марьяна осторожно поставила ногу на унитаз и приподнялась над краем панели между кабинками. На соседнем месте сидел белобрысый парень и кому-то звонил.

— Давай-давай, отвечай уже, подлец! Сука, бери трубку! Але! Ты где⁈ Почему еще не занялся Обуховым!

Он замолчал — на той стороне «провода» послышался спокойный, немного насмешливый голос.

— Что значит «некуда спешить»⁈ Этот негодяй преследует меня всюду, куда бы я ни шел! Ты хочешь, чтобы меня убили, да? Он же терроризирует меня, ты…

— Эй ты! — и с другой стороны кабинки показалась голова девушки. — Ты чего это тут забыл?

Парень вскинул голову, и Марьяна быстро прыгнула обратно. Зорин, блин!

— В смысле⁈ Я тут вообще-то… А ты чего тут делаешь, шмара?

— Шмара⁈ Девочки, вы только посмотрите на это убожество! Приперся в женский туалет, и еще обзывается!

И тут в туалете захлопали двери.

— Сейчас посмотрим, кто тут шмара!

В дверь Зорина заколотили.

— Выйдите! — заверещал он. — А то я…

— Чего ты? Девочки, ломаем дверь!

Марьяна открыла дверь, а перед кабинкой Зорина стояло уже четверо рассерженных женщин. У парочки в руках были перцовые баллончики.

— Мало нам монстров с утра пораньше, так еще какой-то негодяй вламывается в наше личное пространство и оскорбляет нас! Вылезай, извращенец!

— Нет! Подите прочь, курицы!

Дверь открылась, и вой поднялся на весь туалет. Оглушительно запахло перцем, поэтому Марьяна поспешила убраться подальше. Рука все еще чесалась, ее нужно было побыстрее показать врачу.

К счастью, в холле очередь уже рассосалась. Ее странный перебинтованный спутник, сидя в кресле, снимал с себя бинты. Над его головой летал шмель.

Только подойдя, Марьяна разглядела его лицо и от удивления чуть было не растянулась на полу.

— Ваня⁈

Подняв голову, он улыбнулся — лицо было еще опухшим, и эта улыбка была скорее жутковатой.

— Ну что, можем идти?

Не успела Марьяна открыть рот, как сзади вынесли дверь, и из туалета вывалился Зорин. Он был весь мокрым, оборванным и с красным от перца лицом. Сзади его подпирали рассерженные пациентки.

— Еще хочешь, гад⁈ Получай!

Исторгнув отчаянный вой, он ринулся к выходу.

— И больше не появляйся тут! Извращенец!

Пока мы сидели в очереди к травматологу, Марьяна все елозила на своем пуфике. На мои вопросы отвечала односложно, а то и просто смотрела в стену. Кажется, ей было ужасно стыдно.

— … Твоя бабушка строга с тобой по одной причине — когда-нибудь ты займешь ее место, девочка, — говорил я. — Быть правительницей — это твоя судьба.

Марьяна стала еще более красной, хотя казалось бы, куда больше. Свою дрожащую руку она постоянно прижимала к груди.

— Далась мне такая судьба, — выдавила она. — Почему я не могу стать тем, кем хочу? Танцовщицей, например, или официанткой?

Я хмыкнул. Тоже мне мечта.

— Вернемся в «Котел», и я познакомлю тебя с Викой, Жанной и остальными. Не знаю, мечтали ли они о том, чтобы танцевать или разносить напитки, однако жизнь преподнесла им это совсем не с той стороны. Думаю, каждая из них отдала бы все, чтобы быть на твоем месте…

Марьяна хмыкнула, и хотела что-то ответить, но тут над дверью зажглась лампочка. Пришла ее очередь.

— Ты не пойдешь?

Я покачал головой и приложил к лицу свой кошелек.

— Меня вылечит золото. Еще минут десять, и я буду как новенький. А ты что, доверяешь этому… — и я присмотрелся к табличке на двери. — Могилевичу?

Маряна кивнула.

— В Ассоциации все к нему ходят. У нас есть штатный доктор, но про него все говорят, мол, к Арнольдовичу только за распиской на тот свет.

С завистью посмотрев на мой способ восстановления, она скрылась за дверью. Я же задумался о том, что она успела подслушать в туалете.

Зорин решил нанять кого-то, чтобы он «занялся» мной? Эх, знал бы раньше, выдавил бы все сведения по капле из этого клоуна. Но, в целом, все объяснимо — не исключено, что Ройс с Францевым или же семейка покойного Щорса наняли какого-нибудь наемника, чтобы он отомстил мне за поруганную честь. Чести, правда, у них не было ни капли, но кого это интересовало?

Пока ждал Марьяну, меня тоже потянуло в туалет. Сделав все дела, я подошел к зеркалу — лицо уже приобрело более-менее нормальный цвет, пусть и было немного красноватым.

А вот руки… Я закатал сначала один рукав, а затем другой. Руки я рассматривал долго — редкий слой поблескивающей чешуи тянулся от кисти и уходил к плечу. На спине, судя по всему, такое же богатство.

Открыл рот, но там пока было чисто. Язык тоже был нормальным.

И что, все дело в Марьяне и в ее Крови? А что будет, если она отдалится? Чешуя снова пропадет?.. А потом, стоит ей снова подойти, я продолжу свое превращение? Странные дела — похоже, на это тело Кровь влияет как-то по особому, чем на меня прежнего. Нужно понаблюдать за собой и понять, до какой степени мне удастся вновь обрести прежний облик.

— Вот это да, чувак, — сказал вышедший из кабинки мужик с подбитым глазом. — Тебе бы мазь какая не помешала. А то оно аж светится!

— Это и есть мазь, — сказал я, умываясь в раковине. — Особый рецепт.

— Да? Красиво… Как называется?

— Идинахерин тебе о чем-то говорит?

— Нет. Погоди, я запишу…

Выключив воду, я направился на выход. Марьяны еще не было, но зато вокруг цветка на подоконнике вился мой новый знакомый — шмель, который почему-то весь этот глупый день преследует меня по пятам.

Усевшись напротив, я принялся наблюдать за ним. Из кабинета врача раздавались приглушенные голоса.

В кабинете врача.

— Сожмите в кулак. Дышите. Не дышите, — говорил врач, пока Марьяна показывала ему руку. Абсолютно чистую и здоровую, без единого пятнышка. — Так болит? А так не болит?

— Нет. И так не болит.

Отпустив ее кисть, врач развел руками.

— Из всего выходит, что вам повезло, барышня. Ваша перчатка вам сильно помогла. Большинство моих пациентов не имеют и 1% от вашего везения.

Марьяна снова осмотрела свою руку.

— Но почему же она так чешется?..

— Наверное, вы просто переволновались, — улыбнулся врач и, вытащив из ящика стола какое-то снадобье, подвинул ей. — Вот, примите сегодня вечером, как останетесь одна, и сразу же ложитесь спать, хорошо?

— Хорошо, — сказала Марьяна, взяв пузырек. — Может, мне еще показаться дежурному специалисту из Ассоциации?

Врач хохотнул.

— Арнольдовичу? Этому вашему коновалу? Ни в коем случае! И передайте ему, что он, каналья, мне должен денег!

— Передам. Спасибо, доктор.

Положив пузырек в карман, девушка вышла. Дождавшись, пока ее шаги затихнут, доктор снял очки и потер переносицу.

— Так нужно… Так нужно…

Он хотел было пригласить следующего пациента, как зазвонил телефон. Доктор взял трубку.

— Слушаю…

— Ну как наша птичка? Взяла лекарство?

Дернувшись, доктор покосился на дверь. Она была плотно закрыта, но он все равно скрючился пониже и зашептал в трубку:

— Взяла… У нее была какая-то рана после портала, и я сказал ей…

— Неважно, что у нее было. Самое главное, чтобы она приняла лекарство.

— Я все сказал, как вы и просили.

— Молодец.

— Прошу, моя дочка…

— Учится твоя дочка. И получает одни пятерки. Она может гордиться, что у нее такой умненький папаша.

И в трубке послышались гудки.