Это кто переродился? Книга 2

Глава 3 Откуда у вас золото?

Посетители остановились у двери. Зазвенел колокольчик.

— Дома, надеюсь?

— А куда ей деваться? Ей уже почти лет под сто, и она выходит разве что в церковь, однако… Странно!

— Что такое-с?

— Обычно дверь прилегает плотно, а тут она приоткрыта? Ну-ка, ну-ка…

— Если они увидят нас тут!.. — взвыл Иван, но я уже скользнул на кухню.

Из спальни же выходило какое-то существо. И было оно огромным. По полу стучали шаги — тяжелые, скрежещущие. Только увидев ЭТО, Иван осекся.

— Мерзавцы… мерзавцы… отняли… все отняли… — шипели тонким голоском, пока по коридору двигалось существо напоминающее огромного волосатого паука. На голове у него был чепчик. — Все деньги, все… и даже пенсию… Забрали…

— Василиса Николаевна! — заговорили за медленно открывающейся дверью. — Вы тут, а мы думали!..

Дверь ударилась о стену, а голоса вмиг стихли. Возникла небольшая пауза.

— ЗАБРАЛИ! — завизжала паучиха, прыгнув в подъезд. — ВСЕ! НЕ ПРОЩУ!

Рев поднялся отчаянный, аж стены задрожали. Крики звучали какие-то секунды. Затем нечто большое скатилось по лестнице, а затем вынесло дверь внизу.

Я вышел в коридор. В спальне на ковре лежало нечто белое — все, что осталось от старушенции. А вот в подъезде…

— Быстрей, быстрей, быстрей! — повторял Иван, пока я пытался обойти липкие лужи. — Меня сейчас стошнит!

Внизу дверь разнесли в щепки. По полу петляли отпечатки паучьих лап и, пересекая двор, уходили к стене дома напротив. А там было видно, как бежала паучиха — как о следам, так и по бледным лицам жильцов дома. След пропадал на крыше.

У выхода из дома стоял дворник: вцепившись в метлу, он неотрывно смотрел вверх. Казалось, он окаменел.

— Ушла… — выдохнул Иван. — Ну и черт с ней…

— Еще чего? Не слышал эту тварь? Ее обокрали, а значит, она пойдет искать того, кто забрал ее «пенсию». А это МОЕ золото!

И я уверенно направился вперед. Вел меня зов, и он был совсем близко.

— ЧТО⁈ Ты псих? Это же какая-то…

— Портальная тварь, которая «сжилась со старухой», — сказал я. — И она, похоже, тоже любит золото. Нам нужно найти вора раньше, чем до него доберется эта паучиха. И, так и быть, убить обоих. Конкуренты нам не нужны.

Сделав пару поворотов, я увидел патлатого мужичка, сидевшего у забора. Были на нем одни обноски, а в руках обычная алюминиевая кружка. Как ни странно, золотом «пахло» от нее.

Подойдя, я увидел на глазах у нищего темные очки. В кружке блестела золотая монета — с клеймом Башни. Моя монета.

— Подайте, кто сколько может… — заблеял нищий, и одинокая монетка застучала по стенке.

Я же вскинул руку над его кружкой. Не повезло тебе, сегодня, дед.

Иван же задергался.

— Ты не можешь обокрасть нищего! Ты, конечно, плохой, но не настолько же!

— Насколько?

— Настолько! Он же голодает!

— И что? Остался без всего — сам виноват. Нечего было пить и бездельничать!

— Подайте-е-е! — завыл нищий, а Иван устроил настоящую истерику. Палец в ноге метался так, что я едва не рухнул на мостовую.

— Ты чего творишь⁈

— Вот обрету новое тело! И…. И…

— И что?.. Сядешь мне на плечи, и будешь ныть с утра до вечера?

Иван замолк.

— Да! Я буду ныть с утра до вечера! И ничего ты мне не делаешь! Бей меня сколько влезет, с каждым разом палец крепче!

Я нахмурился. А это звучала как угроза.

— Тогда я просто отрежу тебя.

— Наивный! Я не в пальце, а в твоей башке! Буду вечно сидеть в ней и вечно бесить тебя! А если стану человеком, то я… украду у тебя монету!

Вот это меня сильно напрягло.

— Ты не посмеешь!

— Еще как посмею! Я знаю о том, где все твои тайники! Можешь попрощаться с ними! Все окажется в унитазе, а оттуда в канализации. Как думаешь, Крысам понравится твое золото?

Я заскрипел зубами. Да как он смеет угрожать мне ТАК⁈

— Нет, Иван…

— О, да! А раз нет, то отстань от деда!

Вот тут я совсем взбесился.

— Да зачем ему эта монета⁈ Если он попадется кому-нибудь с золотой монетой, его обвинят в воровстве и сцапают стражники, а то и Инквизиция. Забыл слова Лаврентия? Забыл про паучиху⁈ Да я, считай, спас его жалкую жизнь!

— Тогда дай ему хотя бы немного мелочи! Иначе плакала твоя монета!

Вздохнув, я принялся рыться в карманах. С ритуалом отступать было поздно, а терпеть Ивана в голове сил больше не имелось.

Нищий все ныл и тряс кружкой.

— Подайте ветерану трех войн!

Со вздохом я принялся выгребать из карманов мелочь. Нет, моего золота ему будет многовато, а вот от меди — в самый раз. Высыпав ему в кружку целую горсть вместе с парой расписных бумажек, щелчком пальцев я «выудил» свою монету и направился прочь. Нищий же улыбнулся.

— Благослови тебя Единый, добрый человек!

— Во-о-от! — довольно заговорил Иван. — Так бы сразу!

— Помалкивай, — ворчал я на ходу. — Вот вытащу тебя, и ты сам закончишь свою новую жизнь в канализации…

Отойдя за угол, остановился и снова оглянулся. А ведь это далеко не случайность.

— Лучше подумай, кто додумался бросить этому ничтожному человечишке целый золотой?

— Как кто? Какой-то взбалмошный аристократ, кто еще?

Я покачал головой.

— В этом нищем районе? Нет… Что-то тут нечисто…

Вокруг были трущобы, где золото могло оказаться разве что в броневике, окруженном стражей. И то раз в столетие. А тут… У меня чуть голова не закружилась от количества «ниточек», которые выходили от квартиры паучихи и расходились то туда, то сюда.

Нюхая воздух, и я направился в соседний двор. Эта «ниточка» была совсем близко. И…

Оттуда послышался крик. Я сразу припустил вперед. Сначала я увидел красную лужицу, а в темном углу, затканном путиной, и все остальное. По стене же тянулись паучьи когти. Зов пропал на крыше.

— Зараза, — прошипел я, отходя подальше. — Видишь, что бывает, когда тянешь руки к чужому золоту⁈

— Это не повод!

— Еще как повод! У них есть выбор — либо золото и смерть, либо жизнь!

Бросившись на новый зов, я оказался в очередном дворе-колодце, окруженном домами. Тут было безлюдно, однако на детской площадке кто-то возился. Подойдя поближе, я увидел песочницу, а в ней трех карапузов. Они что-то делали с ведерком, в котором было…

— Ага! — и я скакнул к ним с вытянутой рукой.

Мой мизинец однако был против. Сжавшись, он чуть не отправил меня носом в асфальт.

— Зараза! — рыкнул я, едва удержавшись на ногах. — Тебе жить надоело?

— Ты что⁈ Сначала чуть не обчистил нищего, а теперь хочешь отнять золото у детей?

— Именно, — кивнул я, наблюдая как троица детишек перекладывает золотые монеты из одного ведерка в другое. — Если я их не заберу, до них доберется паучиха, идиот.

— Ты не можешь так просто подойти и отнять их! Это низко!

— Плевать! Все золото принадлежит мне!

— И что? Сейчас ты отнимешь у них монеты, и дети поднимут крик! Следом понабегут их родители, и все…

Ага, и паучихе будет чем полакомиться.

— Надо быть добрее!

Я фыркнул, но, не доходя до пары шагов, остановился и осмотрел крыши. Раз мое золото у паучихи, значит, и ее приближение можно учуять. А пока мы попытаемся, как это сказал Иван, «быть добрее».

Дети уже заметили меня — два чумазых мальчика и одна девочка в розовых колготках. «Золотое ведерко» отодвинулось подальше.

Нависнув над ними как скала, я мрачно проговорил:

— Это мое золото. Дайте его сюда, и я дам вам конфетку.

— Конфетку? — переглянулись мальчик с девочкой. — А какую?..

Вперед однако вышел кудрявый парнишка в очках. Поправив свои стеклышки, он произнес:

— Мама запрещает нам брать конфеты у незнакомцев. Уходите, дяденька!

— Изя, но я хочу конфетку… — пробубнила девочка. — Ириску…

— Нельзя! Мама сказала — нет!

И все трое отвернулись. Я же не сдавался:

— А монеты? Откуда они у вас?

Снова ответил тот шибко умный мальчик.

— Их дал нам другой дяденька. Сказал, что раздает их самым хорошим детям. Тем, кто слушается родителей, и никогда не врет.

— А брать монеты у посторонних, значит, можно?

Мальчик Изя хмыкнул:

— Да, деньги можно брать всегда и везде. Как говорит мой папа: если золото сыпется с неба, бери фартук побольше, сынок!

В моей голове раздался злорадный смех.

— Это случаем не твой незаконнорожденный?

Мне уже хотелось бросить все эти глупости и отнять ведерко, однако этот мелкий был явно умнее, чем его сверстники и знал цену золоту. К тому же с балконов уже выглядывали какие-то люди.

Пришлось отступить.

— Нужно придумать план…

Отойдя за угол, я направился в кондитерский магазин. За прилавком меня встретили они — целая куча золотых монет, от одного вида которых, у меня внутри потеплело. Шоколадных, как подсказал ценник.

Думал я только секунду.

— Что вам? — улыбнулась пожилая продавщица. — Карамель, ирис, курагу?

— Золото!

Сунув руку в карман, я вытащил пачку расписных бумажек. Через пять минут в моей руке был тяжелый пакет, доверху наполненный «золотыми» монетами.

— И еще пачку ирисок, пожалуйста, — сказал я, припомнив слова девочки.

Кинув к «золоту» еще десяток конфет, продавщица проводила меня недоуменным взглядом.

— Что ты задумал⁈ — сверлил Иван мне мозг своими вопросами. — Он же сказал, что не берет конфеты у незнакомцев!

— Молчи. Я знаю, что делаю.

Подойдя к детям, я раскрыл пакет.

— Меняю. Золото на золото.

Дети переглянулись и потянулись к пакету. Однако мальчик Изя был не прост — шлепнув друзей по рукам, он с опаской вытащил одну монетку и надкусил.

— Эй, это не золото! Это шоколад! Вы хотели нас обмануть, дяденька!

— Еще чего? Сам сказал, если золотые монеты падают с неба, нужно надевать фартук побольше. Вот, — и я подбросил монетку на ладони, — бери! К тому же это, — и я развернул золоченую обертку, — не просто золото, а еще и шоколад! Твои же монеты…

Мне пришлось напрячься, чтобы выдавить из себя эту гнусную ложь.

— … полный отстой.

— Ириска! — крикнула девочка, ее глаза заблестели. Ручки снова потянулись к пакету.

— Но… — начал мальчик Изя, но тут же получил от подруги в бок.

— Молчи, Изя! Ты подлый! Сам взял у того дяди ириску, а мне не дал!

— Врешь! Врунья!

— А вот и нет! Бей вруна!

Изя же оказался стоек — оскалившись, он крепко сжимал ведерко с моим золотом. В руке грозно сверкал совок.

— Назад! Это мое золото!

Мы же с детьми взяли его в кольцо.

— Отдай золото, человек… — прошипел я, грозно сощурившись. — Будь хорошим мальчиком и бери конфеты…

— Да Изя, дай сюда золото для дяди. Он обещал мне ириску.

— Нет! Оно мое! МОЕ!

Его лицо приняло какое-то жутковатое выражение, будто он готов был драться за ведерко до последней капли крови.

Вдруг откуда-то сверху появился зов. Следом же и крик:

— Изя! Домой!

Мальчик вздрогнул и посмотрел на балкон.

— Ну мама!

Эту заминку я использовал по полной — выхватил у парнишки ведерко и пустился со всех ног. По пути бросил им пакет. Сзади раздался визг, и дети кинулись Изе наперерез как свора ястребов.

— Ириски! Ириски!

— Стой! Оно мое! Мое! Мама-а-а!

Я же бежал, не оглядываясь, ибо зов то пропадал, то появлялся на крышах. Остановившись за углом, оглянулся — детишки побежали домой. Зов с крыши пропал.

— Кто узнает, не поверит… — вздохнул Иван.

Мне же было плевать на чужое мнение. Главное золото в моих руках, а паучиха осталась с носом.

— И что за человек насыпал им целое ведро монет? — задумался Иван, пока я рассматривал новоприобретенные золотые. Среди них было много тех, что носили на себе клеймо Башни. — Сумасшедший? Какой-то народный герой?..

Пожав плечами, я расфасовал золото по карманам, закинул ведерко в соседнюю песочницу и направился подальше. На меня уже с подозрением посматривали с балконов.

Через пару шагов остановился. Снова пахло золотом, и нет не с крыш.

— О, нет… Опять⁈ — охнул Иван, но я уже сунул нос в очередную подворотню. Пахло оттуда, и достаточно сильно.

А там была картина еще «веселее». Уличные пацаны, сгрудившись кружком, играли в какую-то игру. Об асфальт звенели монеты, и этот звон я ни с чем не спутаю.

— Ха! Слабо! Давай сюда деньги, лопух!

— Ты жульничал!

— Кто⁈ А ну, подержите его!

Вздохнув, я опять направился в кондитерскую, а после заглянул в магазин с игрушками. По пути почуял еще зов, а затем еще и еще — золото напевало буквально из каждого угла.

А еще по углам расхаживали какие-то подозрительные люди.

Конкуренты.

В переулке.

— Я принцесса… — повторяла девочка лет пяти, смотрясь на себя в потрескавшееся зеркало, стоявшее у стены. На ее руках, шее и груди поблескивали золотые украшения. — Я принцесса…

Но любовалась собой она недолго.

— Откуда ты взяла их, девочка? Ты воруешь?

Повернувшись, девочка испугалась. Перед ней стоял какой-то странный лысоватый дяденька в круглых очках.

— Нет, я… Мне подарили!

Но тот покачал головой, не желая ничего слушать.

— Лучше отдай мне это золото, малышка. А то другие взрослые тебя накажут. Могут поставить в угол, или же… — и наклонившись, он произнес замогильным голосом: — Отведут к Леди Домне. Ты же знаешь, кто такая Леди Домна?

Пискнув, девочка принялась снимать украшения. Дяденька с довольным видом подставил ладонь и смотрел как в нее складывают одну золотую вещицу за другой. Сняв с себя половину цепочек, девочка окончательно расплакалась.

— Не реви, — фыркнул мужчина. — Снимай золото. Быстро!

Он и представить себе не мог, что такое бывает. Какая-то пигалица украла украшения, а теперь просто так отдает ему. И какие? С клеймом Башни⁈ Он с легкостью сможет отоварить их за углом и получить от Леди Домны втрое больше их реальной стоимости.

Улыбнувшись, он хохотнул. Легкие деньги. Проще, чем отнять конфетку у ребенка.

Когда девочка положила ему последнюю цепочку, он погладил ее по голове.

— Ну-ну, зачем плакать? Ведь теперь тебя никто не накажет.

Но девочка завыла уже в голос. Мужчина затравленно оглянулся — не увидит ли кто? — и вытащил из кармана мятую карамельку.

— На, держи и не плачь. И не вздумай никому рассказывать, поняла?

— Поняла…

— А то тебя отведут Леди Домне, и тогда… Эй, это что такое?

Девочка зарделась. На пальце осталось колечко.

— Ты думала обмануться меня, гадина? А ну снимай ее быстро! Быстро, я сказал!

Когда он отнял кольцо, за его спиной послышались шаги. Мужчина обернулся. За ним стоял какой-то черноволосый парень. В руках у него был пакет, в котором что-то блестело.

— Золото, — сказал он, сверкнув глазами. — Отдай. Быстро.

— Что вы сказали? Это мое золото! Она украла его у меня! Паршивка!

И он ударил девочку. Свою ошибку он осознал слишком поздно — когда парень пошел на него.

— Что вы делаете? Вы хотите, чтобы я вызвал полицию⁈ Нет! НЕЕЕТ!

Под вечер я набрал полные карманы золотых. Одну горсть мне удалось выменять у тех дворовых пацанов, еще парочку нашел у пьяницы, который лежал под окнами бара. После того, как я вынес ему полную пинту, он чуть рубашку с себя не снял на радостях.

— Сейчас так редко встречаются щедрые молодые люди, — и пустил скупую слезу.

Девочке, которую обирал какой-то червяк, я подарил целый пакет сладостей. Червяк же в это время «отдыхал» в мусорном баке. Подведя девочку поближе, я вежливо попросил его извиниться.

— И скажи спасибо, что до тебя не добралась прежняя хозяйка этих украшений, ничтожество! Говори!

— Спасибо…

— А кто тебе дал эти украшения? — спросил я девочку.

— Дядя, — ответила она. — Такой большой, страшный… В цилиндре. Он спросил, хорошо ли я себя вела…

Так я шел: из одного двора в другой. Золото попадалось мне в самых неожиданных местах. И отчего-то сплошь у нищих, пьяниц, маленьких детишек и старушек. С последними было тяжелее всего, ибо они знали цену деньгам. Поэтому за каждую монетку пришлось раскошелиться, а одной старушенции ко всему прочему передвинуть мебель и сходить в магазин за молоком.

В одном из дворов, я увидел настоящую драку. Люди буквально зверели ради золота.

— Я первый нашел эту монету! Отвали!

— Ты украл ее у меня, Валера, я видел!

Вздохнув, я щелкнул пальцем. «Виновники торжества» незаметно покатались ко мне в руку. Зайдя за угол, я снова увидел следы паучихи. Кровавые следы.

Нужно было торопиться.

— Из всего выходит, что какой-то тип расхаживает по городу и раздает украденное у паучихи золото направо и налево, — говорил Иван, пока я обнюхивал каждый угол. — Вернее, самым слабым и убогим.

— Угу, — буркнул я, выискав очередной золотой в дупле. — Кидает их прямо в пасть к паучихе.

Больше золотом отчего-то не пахло, но это точно не все: сундуков у старушенции было столько, что по всему району немудрено раскидать настоящую сокровищницу. Я побродил еще немного до тех пор, пока солнце на зашло за крыши домов. Настала пора возвращаться к Силантию с Тимофеем. Наверное, у них уже все готово.

И только я направился к лавке, как откуда-то донеслись крики, что-то защелкало и запахло чем-то вкусным. А еще с той стороны обильно потянуло золотом. Ноги сами понесли меня туда.

— О, нет, только не это! — заныл Иван. — Да сколько можно⁈

В переулке.

— Эй, братаны, там все чисто? Хвоста нет?

— Неа… Все чисто…

Присев на колено, запыхавшийся парень в косухе открыл сумку. В темном переулке было безлюдно. Тут находились только эти трое в куртках, а еще старый бездомный кот, что смотрел на них с крыши.

«Молния» взвизгнула, и в сумке показались золотые украшения.

— Нифига⁈ Их реально столько, Косой?

Тот ухмыльнулся.

— О, да… Глупая баба. И какой дурой нужно быть, чтобы нести их в подоле? Помнишь ее лицо, когда я вытащил нож?

И они расхохотались.

— Теперь мы богаты! Нам больше не придется хватать куски на лету!

Но только они потянулись к золоту, как откуда-то послышалось:

— Золото… Мое… Воры… Убить всех воришек…

Парни тут же заозирались.

— Это кто сказал⁈ — и в руке у Косого появился нож. — Ты кого вором назвала, шкура?

— Маленькие негодники… Всех наказать… всех убить…

Недоумевающая троица снова огляделась, но в переулке по-прежнему было пусто. Затем на лысину одному из них упала ниточка слюны. Он вскинул голову.

Крик поднялся такой, что кот, затаившийся на крыше, с испуганным мявом прыгнул прочь — на чердак. Забившись в угол, он слушал, как затихает эхо, а еще еле слышно звенит золото.

Зов привел меня на площадь, где от народа яблоку было негде упасть. Там теснились шатры, летали шарики и пахло выпечкой. Тут и там расхаживали какие-то великаны на длинных ногах, а в центре была сцена, и с нее кто-то что-то рассказывал. Каждую фразу встречал взрыв детского смеха.

— … И наводил он на наш народ страх и ужас тысячи лет! И была у него неприступная башня, а в ней сокровищ до самого потолка!

Я закатил глаза. Опять они за свое…

Неожиданно мне удалось распознать зов — он исходил с противоположной стороны площади, и чем дальше я продвигался, тем сильнее он был. В толпе пришлось потолкаться, а вокруг было много всякого. Справа перекидывались метательными топорами пара великанов, тут же какой-то парень в костюме ящерицы извергал пламя…

— Как-то слабовато, — заметил я ему.

…А еще здесь была куча разукрашенных шутов в цветных париках. К ним я побрезговал соваться — а то еще подцеплю что-нибудь.

Вдруг в небе вспыхнул свет, и там появилось крылатое существо. Взревев, зеленая ящерица взмыла в небо, а затем пронеслась над головами собравшихся. Раздались крики и смех, а чародей на сцене поддал «жару» — рептилия раскрыла пасть и полыхнула огнем. По толпе прошелся радостный визг.

Иллюзия была совсем простенькая, однако она спутала мне все карты: из-за нее зова как не бывало.

— Каждый месяц к нему водили самых красивых женщин, — громыхал голос чародея, — и швыряли Ему в пасть! И никто не мог противостоять ему, кроме Олафа!

Рассказчик взмахнул рукой, и рядом со сценой возник рыцарь в сверкающих доспехах. Зарычав, монстр закружился вокруг него.

— Осторожней! — крикнула какая-то девочка, но было поздно — враги уже сцепились. На очередном витке монстр сорвался, чтобы схватить рыцаря зубами, но тот перехватил меч и в нужный момент вонзил его рептили прямо в грудь.

Я покачал головой. Все было не так…

Толпа же ахнула. Чудовищный рев разнесся над площадью, а затем монстра обвил белый свет. Он выгнулся прямо в воздухе и, закрутившись, рванул в небо. Подлетев метров сто, загорелся как звезда. Зажмурившись, родители закрыли глаза детям, а небо вспыхнуло всеми цветами радуги. По площади прошлась волна грохота и хлопков — на месте чудовища взорвался салют. Под радостный визг, свист и плач самых маленьких на головы подпрыгивающим детям опустилось конфетти.

— Монстр погиб! — говорил чародей. — А наш мир заполонила магия, которую он ревностно охранял от большинства людей. Злобный и жадный, он один хотел владеть ею, но к счастью теперь она служит людям…

Я фыркнул. А про порталы он «забыл»?..

Зрители разразились аплодисментами, а представление, тем временем, продолжилось. К «Олафу» подошла девушка в белом платье, и они, закружившись в танце, начали целоваться. Некоторые родители закрыли глаза своим детям.

— Ну мама!

— Рано тебе еще!

Устав смотреть на этот бред, я направился искать «ниточку» зова, но магический фон тут был такой, что пришлось попотеть. Представление, тем временем, подходило к кульминации. «Олаф» надел корону, а потом уселся на трон. Рядом же встала «Дарья».

Казалось бы, конец? Но нет, рассказчик не унимался:

— Но так ли счастлива оказалась концовка? Жили ли они долго и счастливо, как описывается в сказках, а?

Маленькие зрители пожали плечами. Я же повернулся. О чем это он?..

— Бремя власти рождает зависть, — продолжал болтать уличный мошенник. — А зависть рождает злость!

Тут иллюзия начала меняться. «Олаф» начал уменьшаться, его спина выгнулась дугой, а на лице выросла седая борода. «Дарья» же, как ни странно, оставалась точно такой же, только платье из белого стало отчего-то черным.

Над сценой же появился стол, за которым восседал король. Королева же порхала вокруг него, выставляя всякие кушанья. И пока ее престарелый муж набивал пузо, жена зашла ему за спину и вытащила из кармана какую-то склянку.

— Злость же толкает человека на то, чтобы воплотить свои самые тайные желания… И иной раз для этого приходится идти самыми темными путями…

Плеснув что-то в кубок, она как ни в чем не бывало подала напиток королю. Тот без задней мысли выдул все до капли, а потом, схватившись за сердце, рухнул на пол. Королева в ужасе упала рядом.

А затем потянулась к короне…

— Власть и гордость — вот причина всех пороков! Власть развращает, делает сердца каменными, и даже лучшие люди твердеют душой, чтобы воплотить свои безумные фантазии! Именно власть…

Пока он болтал, слушатели понимающе кивали головами. А вот я скрипел зубами от ярости.

Ах, вот ты какой, уличный болтун! Ну-ка иди сюда… И напрочь забыв про золото, я принялся двигаться сквозь толпу. Когда до этого клеветника оставалось каких-то шагов десять, раздался свист, а за ним и новый голос:

— Эй, вы! Жители этого города! Эй, вы, убогие, замученные, замордованные! Эй вы, голодные, пьяненькие и блохастые! Поднимите головы! Я здесь, чтобы осчастливить вас!

Немедленно забыв про нравоучительный рассказ, зрители обернулись на звук. Я тоже. А шел он с крыши соседнего дома — на самом краю стоял человек в длинном развевающимся пальто. На голове был цилиндр, а вот в руках он держал огромный мешок.

Подняв его в воздух, человек крикнул:

— Это золото служило жадности, глупости и черствости одной старой мошенницы! Несть числа людям, которых она довела до нитки, разорила и оставила ни с чем! Теперь, когда ее черное сердце остановилось, ее богатства послужат вашему счастью! Вот!

И он подбросил мешок. Он громко зазвенел.

Я же от удивления раскрыл рот. Этот звон… Это…

— Держите, люди города! Это мой подарок вам!

Открыв мешок, он сунул туда руку. Мигом позже горсть золотых монет заблестела в лучах фонарей и догорающего заката.

— Нет, стой! — рыкнул я, но было уже поздно. Золотые монеты полетели в воздух — он швырял их с крыши как сеятель. И прямо в толпу.

Люди, только увидев, как им на головы сыпется целое состояние, неистово закричали. А затем начали толкаться. Через секунду даже гиганты спрыгнули со своим фальшивых ног и кинулись в кучу. На землю посыпались факелы, топоры и разноцветные парики.

И вот площадь обуяли сплошь злобные голоса.

— Эй, отдай! Это мое!

— Уйди, малявка!

— Куда руки тянешь⁈

Следом разразилась жуткая давка. Люди прыгали и пытались поймать монеты на лету. Кто-то заплакал, а мамаши принялись уводить своих карапузов подальше. Поднялся крик.

— Мое! Мое! Отдай!

— Вот! Вот! Все вам, люди! — все хохотал псих, швыряя в толпу одну горсть за другой. Опустошив мешок на половину, он просто перевернул его и принялся вытряхивать все монеты до одной. — Берите все! И помните, кто осчастливил вас!

Оттолкнув очередного идиота, я подавил в себе желание тоже кинуться в общую кучу и бросился в сторону крыши — этот мерзавец не должен уйти!

Но стоило мне сделать несколько шагов, как на крыше дома прямо над сценой показалось движение.

А затем там объявилась она.

— Вор! Украли! Мое золото… — и вслед мерзкому старушечьего голоску черная тень поползла по отвесной стене. — Найти… Воры! Воры! Мое! Мое!!!

Щелкнув жвалами, паучиха плюнула паутиной и толстая, блестящая нить, перекинулась через площадь. Затем тварь прыгнула и зависла над головами людей.

— Мое! Мое! УБЬЮ ВСЕХ ВОРОВ!

Люди же не видели ничего — они самозабвенно набивали себе карманы моим золотом.