Эпоха Титана 3

Глава 14

Посмотрел на него внимательнее — теперь понятно, откуда знакомые черты. Похож на дядю, того самого аристократа, что пытался меня завербовать. Те же глаза, тот же высокомерный взгляд, словно все вокруг на два уровня ниже. Улыбка шире, натренированная, отработанная перед зеркалом тысячи раз.

Смотрел на него и ждал продолжения. Теперь понятно такое напряжение в зале. Понятно, почему кураторы сидят пришибленные — лица бледные, плечи опущенные, взгляды потухшие.

Вот только как?

Аномальщики и СКА — стезя императора, в ней нет места остальным силам империи, а тут аристократы как-то пробрались внутрь…

Либо я что-то не понимаю в этой системе. Либо не всё так однозначно, как все говорили. Либо произошло что-то серьёзное — что позволило Змеевым протолкнуть своего человека сюда.

— Как вы видите, уважаемый Владимир Большов, — продолжил глава корпуса десять, — мы заняты работой и устранением проблем, которые были до этого.

Пауза. Взгляд скользнул по кураторам — некоторые опустили глаза.

— К сожалению, почивший господин Патрушев имел ряд системных проблем.

«Почивший». Красиво сказано. Не умер, не сдох, не был убит — «почивший». Аристократы даже о мёртвых говорят красиво.

— И теперь мне с ними разбираться.

Вздох — театральный, наигранный. Словно тяжкое бремя легло на его хрупкие аристократические плечи.

— На сём наше собрание закончено, — руки разошлись в стороны. — Благодарю всех, кто присутствовал и нашёл время.

Шутник… Словно у кого-то был выбор.

— Я надеюсь на сотрудничество и выполнение приказов.

Последние слова прозвучали жёстче. Улыбка стала уже. Предупреждение ясное — будете сотрудничать, будете живы. Не будете…

Кураторы переглянулись — быстрые взгляды, полные невысказанного. Начали расходиться. Вставали с мест, собирали бумаги, направлялись к выходу. Никто не разговаривал. Шорох бумаг, скрип стульев, шарканье подошв по полу.

Я тоже двинулся за Матросовым. Василиса рядом — лицо каменное, челюсть сжата. Нужно будет у Бориса спросить, какого хрена тут творится. Что теперь будет с нашими вылазками за ядрами? Как Змеев повлияет на мои планы?

— Владимир Николаевич! — голос прорезал тишину.

Остановился. Обернулся.

— Не могли бы вы остаться на пару минут? — аристократ смотрел прямо на меня. — У меня есть с вами тема, которую я бы хотел обсудить.

Борис глянул на меня через плечо. Кивнул ему. Матросов выдохнул, кивнул в ответ и вышел. Остались мы вдвоём.

Ну ладно, посмотрим, что ты там хочешь, «господин аристократ». Остался стоять на месте, между рядами стульев. Я не пёс, чтобы подходить по команде. Ему нужно поговорить? Пусть сам двигается.

Змеев хмыкнул, спустился с возвышения. Направился ко мне по проходу — шёл уверенно, спина прямая, туфли постукивали по полу размеренно. Встал рядом, на расстоянии вытянутой руки.

И тут я почувствовал. Магическое давление. Он активировал ядро. Не полностью, не на максимум — просто чуть-чуть выпустил энергию наружу. Лёгкая волна силы прокатилась по воздуху, коснулась моей кожи холодком.

Не стал отвечать тем же. Пока наблюдаю. Держу своё ядро закрытым, энергию внутри. Прислушался к вибрациям, к частоте колебаний энергии. Проанализировал плотность давления, скорость распространения, глубину проникновения.

Слабее дяди — это факт. Разница ощутимая — раза в полтора, может два. Но это не делает его менее опасным.

— Слушаю, — кивнул ему.

Змеев улыбнулся шире, глаза прищурились. Он оценил мою реакцию, точнее, её отсутствие. Понял, что давление не сработало.

— Для начала я бы хотел вас уверить, — начал он, — что я лично займусь работой с аномальщиками.

Голос доброжелательный, даже тёплый. Полная противоположность холодному давлению ядра, которое он всё ещё держит активированным.

— Меня не устраивают показатели выживаемости живцов и ловцов.

О как, не устраивают. И что, теперь заботиться будет? Обнимать, целовать, на ручки брать?

— Плюс последние события в корпусе очень ударили по репутации, — продолжил он. — Придётся исправлять.

Вздох, снова театральный.

— Конечно же, мы увеличим наши вылазки к аномалиям и количество убитых гигантов. Моя семья инвестирует сюда артефакты, которые получат ловцы.

Зачем? Что они хотят взамен? Просто так никто ничего не даёт. Особенно аристократы.

— Я уверен, — продолжил он, голос стал ещё более доброжелательным, — что такой вот исторический и гармоничный симбиоз имперской власти и аристократов покажет, чего мы можем достичь.

Сколько же словоблудия… Уму непостижимо. Прятать смыслы за кучей красивых фраз. Аристократы мастера этого — они учатся этому с детства. Говорить часами, не выдавая истинных намерений. Устал уже слушать.

— Угу, — ответил коротко.

— Также хочу вас уверить, — наклонился ближе, голос стал тише, запах дорогого одеколона ударил в нос, — никакой больше неофициальной работы в корпусе.

Пауза.

— Прослежу и накажу всех.

Угроза… Прямая, открытая. Он знает про контрабанду, про неофициальные дела, про Матросова и Мамонтову.

— Мы… я и вы стараемся для нашей страны.

Подмигнул мне, словно мы друзья.

Идиот.

— Всё? — зевнул, не прикрывая рот ладонью. — У меня ещё есть дела.

Змеев дёрнулся, едва заметно.

Магическое давление усилилось на секунду — вспышка раздражения. Потом он взял себя в руки, давление упало обратно.

— Не у вас одного, уважаемый сотрудник СКА, — покачал головой глава корпуса. — Передайте вашему начальству, что мы открыты и готовы к любому сотрудничеству.

— Угу, — развернулся к выходу.

Разговор окончен. Больше слушать эту словесную шелуху не намерен. Сделал шаг к двери.

— И ещё кое-что! — голос резко повысился. — Мой дядя просил передать вам привет. Он крайне опечален вашим выбором.

Повернулся, посмотрел на Змеева. Он стоял с довольной улыбкой, руки за спиной, подбородок высоко поднят.

— Мы рассчитывали на вас, — продолжил он, — и когда вы подвели… Пришлось очень постараться, чтобы всё сделать правильно. Но мы не обижаемся, — развёл руками широко, — всё понимаем. Карьера в СКА — отличная возможность для таких, как вы. Жаль только, что смертность у вас… Слышал, что порой такие вот агенты погибают на вылазках и заданиях.

Угроза, завёрнутая в заботу, в сожаление, в предупреждение. Но суть ясна.

— Вы уж там поаккуратнее.

Ядро внутри ответило — пульс участился, удары сердца загрохотали в ушах. Сила Титана зашевелилась, потянулась к выходу. Четыре процента освободились, потекли к мышцам. Кровь закипела в венах.

Если бы остался ещё на мгновение, моё ядро вспыхнуло бы полностью. Сила Титана потекла бы наружу, и я бы вступил в бой — прямо здесь, прямо сейчас.

— Обязательно… — выдавил сквозь зубы.

Военные, аристократы… Все они активировались одновременно, дружным фронтом выступили против меня.

Это не совпадение — это координация. Понятно, что пока так, прощупывания. Но скоро перейдут к действиям. Нужно быть готовым.

Вышел на улицу — свежий воздух ударил в лицо, охладил разгорячённую кожу. Огляделся. Территория корпуса выглядела так же, как всегда — серо, уныло, функционально. Увидел их сразу: Борис и Василиса стояли у дальнего барака, в тени. Матросов курил — дым шёл вверх тонкой струйкой, растворялся в сером вечернем небе. Мамонтова стояла рядом, руки скрещены на груди.

Заметили меня. Борис кивнул коротко, Василиса дёрнула подбородком — идём.

Направились к жилому корпусу, прошли мимо групп живцов, которые слонялись по территории. Кто-то тренировался, кто-то просто сидел. Несколько человек проводили нас взглядами.

Зашли в здание, поднялись на этаж. Борис открыл дверь в свою комнату — запах табака и затхлого воздуха ударил сразу.

— Поговорим? — кивнул он мне, когда я переступил порог.

Василиса сразу начала двигаться. Заходила по комнате из угла в угол — быстро, резко, нервно. Руки сжаты в кулаки, челюсть напряжена. Энергия била из неё ключом. Половицы скрипели под её шагами — раз за разом, монотонно.

— Сука! — выдохнула она наконец.

Голос низкий, яростный — слово вылетело как пуля.

— Жили же себе спокойно.

Ещё круг по комнате, развернулась, прошла обратно.

— Нет, всё пошло через одно место.

Ещё круг.

— Патрушев, Олег, СКА… Мы теперь на побегушках у сопляка.

Остановилась, ударила кулаком в стену — штукатурка осыпалась мелкой пылью, запах сырости пополз по комнате.

Борис смотрел на неё, затянулся сигаретой, выдохнул дым.

— Успокойся, — сказал он ровно, без эмоций.

— Успокоюсь! — развернулась к нему Мамонтова. — Ты видел эту рожу⁈ Видел, как он на нас смотрел⁈

Голос повысился, сорвался на крик.

— Сопляк! Двадцать пять лет максимум! А ведёт себя так, словно… словно…

Не договорила, снова начала ходить. Магическое ядро в ней пульсировало — я чувствовал вибрации даже на расстоянии. Она на грани.

— Да меня бесит! — сжала кулаки ещё сильнее, костяшки побелели.

Развернулась резко ко мне, два шага вперёд, остановилась в метре. Смотрела прямо в глаза — лицо перекошено от злости, красные пятна на щеках.

— Видишь, к чему всё пришло⁈

Я смотрел на неё молча, просто ждал, когда выпустит пар. Людишки так живут — накапливают эмоции внутри, потом выплёскивают наружу. Кричат, бьют кулаками в стены, плачут. И после этого чувствуют себя лучше.

Примитивно, но работает для них.

Василиса продолжала смотреть на меня, дышала тяжело, ждала ответа. Какого-то подтверждения, поддержки, понимания.

— И? — поднял бровь. — Как так получилось?

Мамонтова дёрнулась, развернулась от меня, прошла к окну. Дёрнула край ткани, посмотрела наружу. Молчала несколько секунд.

Борис затушил сигарету в пепельнице на столе.

— Я не знаю, — произнёс он наконец. — Аристократ в аномальщиках…

Пауза. Ещё затяжка новой сигареты — щелчок зажигалки, вспышка огня.

— Не думал, что увижу это на своём веку.

— Как они это сделали? — продолжил он. — Какие рычаги использовали? Кого подкупили? Император что, дал разрешение?

Василиса развернулась от окна. Лицо всё ещё красное, но злость начала спадать.

— Эта тварь, — начала она тише, — упомянула о моей семье. У него хватило наглости назвать меня старой, брошенной и ненужной.

Челюсть напряглась так, что я услышал скрежет зубов.

— Урод!

Снова начала ходить, но медленнее теперь.

— А ещё свой поганый рот про Олега открыл.

Имя брата произнесла тише, с болью.

— Что мой брат совершил ошибку, последовав за мной. Ненавижу! — выдохнула она. — Старая я… Да я ещё…

Смотрел на неё секунду. Людишки и их эмоции. Их слабости, их болевые точки. Василиса сильна магически, опытна в бою, умна тактически. Но одно слово про семью, про брата — и она разваливается.

— Заткнись! — оборвал её.

Мамонтова замерла, развернулась ко мне медленно — лицо удивлённое. Рот приоткрыт, глаза расширены.

— Мне плевать на твои бабские обиды.

Встала и замолчала. Открыла рот, хотела что-то сказать — возразить, огрызнуться, поставить на место. Но не смогла. Закрыла рот, сглотнула, продолжала стоять молча.

Расту? Определённо.

Вон, начинаю уже её дрессировать.

Борис смотрел на эту сцену спокойно, без реакции. Просто курил и ждал.

Змеев прошёлся, судя по всему, по всем. Нажал на все болевые точки каждого. Показал, что знает про семью Василисы, про её брата, про её прошлое. Показал, что знает слабости. И может использовать их.

Этого у него не отнять. Сопляк может быть и молод, но действует как опытный манипулятор.

— Что думаете? — повернулся к Матросову.

Он затушил окурок, посмотрел на меня, потом на Мамонтову.

— Пока смотрим, что Змеев будет делать, — ответил он наконец.

Голос спокойный, рассудительный. Вот человек, который умеет держать себя в руках.

— Но плясать под его дудку я не собираюсь.

Пауза.

— Во всяком случае, постараюсь.

Встал со стула, подошёл к окну.

— Видишь ли, Володя, — продолжил он, не отрываясь от окна, — мы теперь заперты тут.

Голос стал тише, серьёзнее.

— Стоит нам уйти из корпуса, и за нас тут же примутся военные. Громов не простит показаний. Он ждёт момента, когда мы окажемся вне защиты СКА. И тогда…

— Да, кстати, насчёт этого, — улыбнулся. — Я тут в форпосте был.

— Что? — Мамонтова уставилась на меня, глаза расширились.

— Главное не это, — продолжил, не обращая внимания на её реакцию. — На меня попытались надавить военные. Генерал Краснов очень хочет, чтобы мои показания и ваши исчезли.

Борис выдохнул резко. Сигарета выпала из пальцев, упала на пол. Он не поднял её, продолжал смотреть на меня. Василиса побледнела — кровь отхлынула от лица, красные пятна исчезли.

— Что ты ответил? — спросил Матросов.

— Ещё меня просили устранить вас, — добавил, криво усмехаясь.

— Понял, — кивнул Борис наконец.

Наклонился, поднял упавшую сигарету, затушил её об пол и выпрямился.

— Спасибо, что предупредил.

— Когда? — задал вопрос, ради которого я сюда приехал.

— Сегодня, — кашлянула Василиса.

Голос стал увереннее, живее. Дело всегда помогает людишкам — отвлекает от эмоций, даёт цель.

— Пока Змеев тут будет разгребаться, нужно действовать.

Подошла ближе, опёрлась о стол.

— С твоими сопляками связались. Рязанов готов и поговорит с Кротовым.

— Где? — уточнил.

— Седьмая аномалия, — ответил Борис. — Уровень угрозы низкий, гигантов немного. Один, максимум два — справимся.

План складывается. Они идут на вылазку сегодня ночью. Убивают гиганта, забирают ядро, я получаю свою долю.

— Володя? — Матросов подошёл ко мне.

Остановился близко, протянул руку. На ладони лежал кристалл связи — небольшой, размером с орех, слегка мутный, холодный на вид.

— На вот, — сказал он. — Чтобы мы могли в любое время…

Взял кристалл, сунул во внутренний карман.

— И вот ещё, — Борис полез в другой карман.

Достал какую-то монету.

— Это артефакт, что блокирует отслеживание метки аномальщиков, — пояснил он, протягивая монету.

Взял, покрутил в пальцах. Лёгкая, почти невесомая. Магия в ней другая — не стихийная, что-то хитрое, закрученное.

— Не уверен, что он справится с вашей меткой СКА, — продолжил Матросов, — но всё, что есть.

Кивнул, сунул в карман к кристаллу.

С этим действительно будет удобнее. Не нужно ездить сюда каждый раз, чтобы узнать новости.

— Как только закончите с охотой… — начал я.

— Свяжусь с тобой, — закончил Борис. — Поняли.

Посмотрел на часы на его руке. Стрелки показывали половину шестого вечера. Мне пора ехать обратно в СКА. Сегодня вечером предстоит важная встреча. Посланник от Чешуи, человек, который поможет мне разобраться с человеческой магией. У меня очень много вопросов, и главный — ядро… Почему я не могу его впитать? Что не так? Что изменилось?

Развернулся, пошёл к выходу. Василиса и Борис остались стоять. Если не считать Змеева, то в целом всё нормально — можно работать дальше.

Добрался до машины. Иванченко дремал за рулём, услышал шаги, встрепенулся.

— Возвращаемся, — бросил я, садясь на заднее сиденье.

— Понял, — промычал водитель.

Машина завелась и поехала. Откинулся на спинку. Достал рацию из кармана, что прихватил из своей комнаты. Покрутил. Стоит или нет? Обычно Чешуя в курсе всех дел. А плевать. Нашёл нужную частоту, нажал кнопку.

Зашипело.

— Слушаю! — ответил лейтенант раздражённо. — Большов, если это не вопрос жизни и смерти, то не мешай мне. Тут очень… полезно.

Значит, на форпосте. Разбирается с моим подарком.

— Вы в курсе, что в корпусе десять новый глава? — спросил.

— Да, должны были прислать кого-то, — ответил лейтенант равнодушно. — И по такому пустяку ты меня беспокоишь?

— Это родственничек Змеева. Лев Николаевич.

Тишина и шипение рации. Секунд пять.

— Ты уверен? — голос стал сухим, жёстким.

— Да.

— Понял. Конец связи.

Щелчок. Убрал рацию. Ничего себе… Поднял бровь. Чешуя чего-то не знал. Что-то новенькое. Закрыл глаза, попытался расслабиться, снова поглотить ядро.

Ничего.

Дорога заняла полтора часа. Стемнело окончательно, когда вернулись в СКА.

— Будут ли ещё какие-то приказы? — спросил Иванченко.

— Нет.

Вышел. Машина уехала.

Первым делом — в столовую. Желудок урчал громко, требовал топлива.

Зашёл, почти пусто. Повариха за раздачей — та же пожилая женщина.

Протянул талон.

— Две порции.

Она посмотрела на талон, потом на меня.

— Один талон — одна порция. Правила.

Попытался давить взглядом. Не сработало.

— Одна, — повторила она твёрдо.

Взял поднос с одной порцией, сел. Быстро смёл всё что было. Закончил за три минуты, оставил поднос, вышел.

Дальше — моя комната. Поднялся на этаж, дошёл до двери. Скинул куртку на стул, сел на кровать.

Попытка поспать пару часов провалилась. Привёл себя в порядок. Началось ожидание посланника от Чешуи.

Только сейчас понял, что не спросил точное время. Когда меня навестят? Вечером — это когда? Восемь? Девять? Полночь?

Хрен знает.

Лёг на кровать, закрыл глаза, попытался расслабиться.

Мысли крутились. Змеев, Краснов, аристократы, военные…

Прошёл час, второй, третий. Уже наступила ночь. Посмотрел на часы на стене — три. Ядро внутри бушевало от раздражения. Меня обманули? Если так, то утром сломаю Чешуе нос и оторву ухо.

Кристалл связи завибрировал в кармане.

Достал, нажал на выступ.

— Володя, — голос Матросова, — мы успешно покинули корпус в полном составе. Движемся к седьмой аномалии.

— Понял, — ответил.

Связь оборвалась. Хмыкнул. На моей первой вылазке было пять ловцов, а теперь только два — Матросов и Мамонтова.

Убрал кристалл обратно в карман. Снова ожидание. Услышал шаги в коридоре — остановились у моей двери.

Постучали. Открыл и замер.

Стояла женщина лет тридцати в белом халате. Пепельные волосы собраны в косу — длинную, толстую. Руки в карманах халата. На губах красная помада — яркая, свежая.

От неё пахло чем-то очень сладким, хотя нет, сдобным скорее — словно пирог или булка какая-то. Женщина облизнула губы. Посмотрела на меня.

— Ты Большов? — кивнула она.

Голос низкий, чуть хриплый.

— Да.

— Чё встал? — поморщилась она. — Дверь открыл и впусти меня.

Сама зашла в комнату, прошла мимо меня, направилась прямо к кровати. Халат шелестел при каждом шаге.

Села на неё. Скинула туфли — сначала одну, потом вторую. Они шлёпнулись на пол.

— А-а-а… — протянула она с облегчением. — Кайф.

Вытянула ноги, пошевелила пальцами.

— Если бы я встретила урода, кто придумал эти туфли, затолкала бы ему их в задницу.

Повернула голову ко мне, посмотрела с недоумением.

— Ты чего встал? Топай сюда, у меня времени нет.

Голос стал требовательным.

— Итак я у себя ворую время из-за тебя. Посплю меньше положенного, а я это очень не люблю.

В голове боролись две мысли. Это та, кто мне должен помочь с магией? Или это проститутка, которая перепутала адрес?

— Кто ты? — спросил прямо.

Женщина закатила глаза.

— Знаешь, под конец дня я уже не знаю, — вздохнула она. — Когда-то была куратором магов, а потом стала всем. Аналитик, артефакторщик, тренер. Чем я только не занимаюсь.

Пауза, усмехнулась.

— Всем, кроме секса.

Тряхнул головой. Странная дамочка. Подошёл к кровати, сел рядом на край. Женщина не церемонясь положила мне руку на плечо — и меня тут же прострелило энергией.

Мощный импульс магии прошёл через её ладонь, проник в моё тело, достиг ядра. Начал сканировать, анализировать, изучать.

Чёрт!

Еле успел заблокировать, а то бы неловко вышло. Она бы увидела все десять стихий с титанической чистотой. Женщина замерла. Магия продолжала течь, исследовать каждый канал, каждую клетку.

Секунд десять она сидела неподвижно. Потом выдохнула мне прямо в ухо — тепло, влажно.

— Хм… — протянула она задумчиво. — Третий разряд чистой силы, чистота семьдесят процентов. И ещё три стихии открыты.

Пауза.

— А ты интересный…

Убрала руку с моего плеча, откинулась назад, опёрлась ладонями о матрас.

— Не зря меня очень попросили прийти.

Посмотрела на меня с любопытством.

— Говори, что хочешь?

— Мне развивать одну стихию или же все? Как получить доступ к ядрам? Кто мне откроет другие стихии? Техники? Как развивать магию?

— Столько вопросов… — покачала головой. — Словно в детском саду оказалась.

Зевнула широко, не прикрывая рот.

— Для начала, для тебя я — Ирина Васильевна, — сказала она, прикрывая рот ладонью после зевка. — Можешь просто Ирина.

Выпрямилась, села ровнее.

— Лично тебе нужно развивать лучше всего одну стихию, — начала объяснять. — Поднять её до седьмого разряда минимум, и потом ещё техники получить к ней.

Показала семь пальцев.

— Ещё параллельно открывать другие стихии, но упор на одну. Это важно. Ядра у нас есть, — продолжила она. — Я буду давать тебе по одному в… месяц.

— В месяц? — переспросил я.

Не удержался. Слишком медленно и слишком мало.

— Думаешь, много и не справишься? — усмехнулась Ирина.

— Какого хрена так мало? — озвучил свои мысли.

Женщина развернулась ко мне резко, схватила за плечи обеими руками, повернула к себе лицом.

— Мало? — голос стал холодным. — Ты чего о себе возомнил?

Сжала плечи сильнее.

— Гении из гениев могут поглощать максимум одно ядро в неделю, чтобы не убить себя, не сжечь каналы и ядро.

Наклонилась ближе.

— А ты вдруг решил, что ты лучше? Ты хоть технику переваривания освоил? Строишь тут из себя…

Чего? Лучшие из людишек способны только на одно ядро в неделю? Хотя ничего удивительного — это же муравьи. Слабые, хрупкие создания.

Но ядро в месяц для меня… Да я тут их как конфетки поглощаю! Или пытался поглощать и получал крохи силы. Или вообще ничего. Да я такими темпами сколько буду развиваться? Годы? Десятилетия? Неприемлемо.

Ирина продолжала, не замечая моих мыслей:

— Я помогу тебе с открытием других стихий. Ядра у нас есть — специальные, для каждой стихии. А у меня диплом, руки и мозги.

Зевнула снова.

— Посмотрим, как ты отреагируешь на процедуру открытия — у каждого по-разному. Кто-то нормально, кто-то в судорогах бьётся. Техники… — нахмурилась. — Вот с этим беда. Начальные есть, хотя скорее базовые. Всё серьёзное — не к нам. Это уже в столицу, к мастерам или к аристократам, военным. Можешь в академию поступить.

— Магию как мне развивать? — задал следующий вопрос.

Снова зевнула.

— Регулярные тренировки, медитации. Упражнения на контроль, спарринги, реальные бои. Всё стандартно, ничего нового я тебе не скажу.

Потёрла глаза кулаками.

— У меня ещё куча вопросов… —

Кристалл связи завибрировал в кармане.

Матросов? Чёрт. Не сейчас.

— Минуту, — встал резко, направился в ванную.

— Эй! — окликнула Ирина. — Ты куда?

Не ответил, зашёл в ванную, закрыл дверь. Включил воду в раковине — шум заглушит разговор.

Достал кристалл, нажал.

— Во-ло-дь, — зашипело.

Голос Матросова — задыхающийся, перепуганный, прерывистый.

— Седьмая анома… Срочно! Тут…

Связь прервалась. Треск, шипение, тишина.

Сука! Что там случилось? Посмотрел на дверь ванной. И что мне делать?

Ехать к Матросову? Прямо сейчас? Но как выбраться с базы ночью?

А эта Ира… Она в следующий раз поможет мне только через неделю. А я планировал уже сегодня получить больше информации. Узнать про ядра, про техники, про всё.

Выключил воду, прислушался. Тишина за дверью. Хорошо.

Открыл дверь, вышел в комнату и встал как вкопанный.

— Чего? — произнёс вслух.