Эпоха Титана 3

Глава 10

Прыгнул с грузовика, приземлился на грязь. Ноги увязли по щиколотку в холодной жиже. Липкая, мокрая, воняет гнилью. Вытянул ботинок с хлюпаньем, брызги полетели на штаны.

Вся команда спрыгивала следом: Альберт первым, Саша Мясоедов согнулся, держась за борт, Катя молча проверила оружие. Рожи кислые и напряжённые.

Вздохнул — воздух поцарапал горло. Странный какой-то, будто что-то гниющее оставили под солнцем. Ядро дёрнулось внутри — твари рядом.

Посмотрел вокруг. Форпост… Сначала идёт защитная сетка, что закрывает поселение, такое я уже видел. Дальше — полукруг из бетонных бараков. Тридцать, может больше. Серые, одинаковые, без окон, только узкие щели. Стены в трещинах. Крыши покрыты ржавчиной и чем-то чёрным, похожим на смолу.

Вокруг — месиво из грязи, лужи, ржавая проволока. Фонари редкие, тусклые, половина не работает. Забор из металлических листов, сваренных кое-как. А дальше, метрах в ста, виднеется ещё одна сетка — вторая линия. За ней, в тумане, говорят, есть и первая, у самой Аномалии, но Гиганты стоят уже у второй. Значит, первую прошли? Или отключили? Если вторая рухнет — нас размажут по третьей.

Мы направились к ближайшей сетке, последней, если считать от аномалии. Саша втянул голову в плечи. Катя оглядывалась по сторонам. Альберт обогнал меня, шёл впереди.

Вообще, отлично они придумали. Решили, что я как-то провинился, поэтому мы здесь. Никто не рассматривает варианты хитрожопости нашего руководства. Вон как обо мне «заботятся»… Отправили с командой хрен пойми куда.

Остановился, ветра нет, совсем. Воздух стоит, тяжёлый, пропитанный застоявшимся потом и машинным маслом. Посмотрел наверх — небо низкое, серое как потолок. И повсюду стоял гул. Низкий такой, глубокий. Проникает прямо в кости. Вибрация идёт из-под ног, из воздуха, отовсюду сразу. Не уверен, что слышу его ушами, скорее нутром. Он не останавливается. Монотонный, как работающий мотор, который никогда не глушат.

Подошли к барьеру. Курпатов достал какой-то артефакт, приложил его к защите. Она вспыхнула, запахло озоном.

— Пошли! — махнул он рукой. — Быстрее начнём, быстрее закончим.

Прошли внутрь, хотя тут сложно сказать, где этот форпост начинается и где заканчивается. Двигались к строениям, а за ними — она.

Вертикальная стена, полупрозрачная, пульсирующая. Сине-фиолетовое свечение, яркое, режет глаза. Высотой метров двадцать, уходит вверх и теряется в сером небе. Энергия идёт волнами. Вижу их — медленно бегут по поверхности сверху вниз, как рябь на воде.

И сразу за Сеткой — они.

Гиганты, с десяток, если не больше. Стоят неподвижно, вплотную к барьеру. Прижались к нему, будто пытаются проникнуть, но не бьют, не атакуют и просто стоят.

Каменная кожа: серая, тёмная, покрыта мхом и трещинами. Тела массивные, тяжёлые, руки длинные, до земли. Головы — грубо вырубленные камни, без лиц.

Глаза горят тусклым оранжевым светом. Не яркие, скорее тлеющие, как угли в костре. Они смотрят — на нас, на Форпост, на всё.

И гул. Это давит сильнее любого крика, сильнее любой атаки. Они ждут.

— Твою мать… — прошептал кто-то за спиной.

Голос дрожащий, это Саша Мясоедов. Оглянулся, Саша встал, сгорбился весь. Лицо пепельное, серое, губы бледные. Глаза расширенные, уставились на защиту. Руки дрожат — он засунул их в карманы, чтобы скрыть, но тряслись плечи.

Не один он, Катя молча достала пистолет, зачем-то направила на тварей. Лицо каменное, но губы поджаты. Курпатов поморщился, скрестил руки на груди. Лицо мрачное. Смотрел на барьер, потом сплюнул в грязь.

— Добро пожаловать в жопу мира, — бросил он громко. — Здесь мы все равны и все умрём одинаково. Не выделяйтесь, работайте молча. Местные не самые «хорошие» люди нашей страны… Они на пределе.

Повернулся к Гигантам снова, смотрел на них, анализировал. Если Сетка порвётся… Ядро в позвоночнике пульсировало, и гиганты вдруг все повернули головы в мою сторону. Нахмурился. Они чувствуют меня?

— Большов! — рявкнул Курпатов. — Не спи! Двигай задницу!

Обернулся, командир уже шёл к ближайшему бараку, Саша за ним, кроме Кати — она стояла рядом со мной.

— Это всё из-за тебя, Володя? — прошептала она тихо. — Что же ты такого натворил, чтобы нас сюда сослали?

Голос дрожащий, руки сжались в кулаки.

— Мы же все здесь сдохнем. Если что-то случится, я первой ткну тебя ножом в спину.

— Попробуй, — хмыкнул. — Даже интересно на это будет посмотреть.

Повернулся и пошёл за остальными.

Катя осталась стоять. Слышал, как она тяжело дышала за спиной. Злится, боится, ненавидит. Шагаю по жиже, ядро пульсирует, гиганты смотрят. Гул не прекращается.

Прошли мимо первого барака, жверь открыта настежь, внутри темнота. Кто-то кашлял там, хрипло, надрывно. Потом выругались матом и замолчали.

Второй барак. У входа сидел мужик, лет сорока. Спиной к стене, колени подтянуты к груди, лицо небритое, волосы грязные, одежда рваная. Смотрел в никуда: не на нас, не на защиту — просто в пустоту. Губы шевелились, что-то бормотал себе под нос.

Курпатов прошёл мимо, даже не взглянув.

Третий барак. Оттуда вышли двое, оба худые, изможденные: один хромал, опирался на плечо второго. На лице бинт, пропитанный кровью. Второй тащил его к какому-то зданию дальше. Медпункт? Может. А может просто барак, где лежат раненые.

Они посмотрели на нас и становились. Первый — хромой — покосился на форму командира, потом на меня. Увидел нашивки СКА на моём плече, лицо исказилось.

— Городские крысы, — сплюнул он в жижу. — Приехали оценку ставить? Посмотрим, как вы тут проживёте.

Голос хриплый, злой. Второй дёрнул его за руку, потащил дальше. Хромой плюнул ещё раз и отвернулся.

Курпатов не отреагировал, шёл дальше, не сбавляя шага.

— Весёлое место, — пробормотал Саша за спиной. — Прямо курорт.

— Заткнись, — бросил командир через плечо. — Здесь все так смотрят. Привыкнешь.

Мы двигались к центру Форпоста, мимо бараков, мимо людей. Их было немного — человек двадцать, может тридать. Кто сидел у стен, кто стоял у дверей, кто курил, прислонившись к забору. Все грязные, оборванные, с пустыми лицами. Некоторые глядели на нас, некоторые нет. Никто не подходил.

Один мужик чинил что-то у барака. Деревянную доску прибивал к окну. Молоток стучал тупо, монотонно. Он остановился, когда мы проходили мимо, взглянул на Курпатова.

— Курпатов, — сказал мужик. — Снова тебя сюда закинули? Ты же божился, что больше ни ногой.

— Семёныч, — хмыкнул командир. — Сетка как?

— Держится, — пожал плечами Семёныч. — Пока… На Гамме хреново, вчера опять трещала.

— Посмотрим, проверим.

Семёныч покосился на меня, потом на Сашу с Катей и хмыкнул.

— Молодняк привёз? Жалко их. Хорошие ребята были, наверное… Авось повезёт и уедете целыми, а не в животах переваренные.

Семёныч вернулся к работе, молоток застучал снова. Курпатов ничего не ответил, зашагал быстрее. Саша дёрнул меня за плечо.

— Подожди… — прошипел он.

Повернулся. Катеньке вдруг стало плохо, девочка стояла, блевала, сжимая живот.

— Вот сука! — поморщился наш командир. — Мало того, что девка, следить за ней, чтобы не поимели, так ещё и слабость свою показывает.

— Альберт… — попытался заступиться Саша.

— Заткнись!

Подошёл к девушке.

— Успокойся, — хмыкнул. — А то как ты мне мстить собираешься?

— Прости… — вытерла лицо платком Катя. — Просто я испугалась. Альберт говорит, что это из-за тебя, но я слышала, что это из-за Саши, его делишек.

— Лучше шагай, — огляделся. На нас смотрели.

— Володя, не держи на меня зла, — улыбнулась криво Катя. — Ты мне тогда помог, я… Мы команда?

— Угу, — кивнул. — Мечты.

Направились дальше, к центру форпоста. Площадь, если это можно так назвать. Месиво, лужи, несколько ящиков у стены. Посередине — столб с фонарём. Не горит. И штаб, судя по всему, штаб.

Единственное здание, что отличалось от остальных. Не серое, а тёмно-зелёное. Двухэтажное. Краска облупилась, стены в потёках и трещинах. Окна заколочены досками. Над дверью — железная вывеска, ржавая: «Штаб. Зубов».

У входа стояли двое. Оба в грязной форме, без знаков различия. Один держал винтовку, второй — автомат. Лица угрюмые, смотрели на нас без интереса.

Курпатов подошёл, достал документы, протянул первому.

Тот взял, глянул.

— Проходите, — буркнул он. — Комендант внутри.

Толкнули дверь — заскрипела на петлях. Внутри темнота. Коридор узкий, бетонные стены без штукатурки. Пол неровный, местами провалы. Лужи в углах. Капает откуда-то сверху.

Прошли вглубь. Дверь в конце коридора. Командир открыл её без стука. Зашёл. Мы за ним.

Кабинет коменданта: маленький, тесный, душный. Стол железный, старый, весь в царапинах и вмятинах. Стул деревянный, спинка сломана. На стене — карта этого места. Потёртая, обшарпанная. Сетки нарисованы красным. Сектора обозначены буквами: Альфа, Бета, Гамма. На Гамме — красный крест. Свежий.

За столом сидел капитан. Мужик лет пятидесяти пяти, грубые черты, глубокие морщины. Щёки впалые. Кожа серая. Волосы коротко стрижены. Щетина на щеках трёхдневная.

Левая рука. Протез из неокрашенного металла, от локтя до кисти. Грубая работа, без магии, без украшений. Пальцы двигаются механически — рывками.

Он сидел, локти на столе. Правой рукой держал сигарету, левой — металлической — листал папку. Пальцы скрипели, когда переворачивали страницы. Зубов не поднял головы сразу. Продолжал читать. Тишина затянулась. Секунд двадцать. Тридцать. Курпатов стоял молча, ждал.

Наконец Зубов перевернул последнюю страницу. Закрыл папку. Поднял взгляд.

Мёртвые глаза скользнули по Курпатову, Саше, Кате и остановились на мне.

— Сержант Курпатов, — произнёс командир чётко. — Третья команда СКА. Прибыли для осмотра и проверки сетки.

Зубов затянулся сигаретой. Выдохнул дым. Запахло горелым табаком и чем-то едким.

— А чё так быстро? — голос хриплый, низкий. — Сетка трещит. Пять пробоев за неделю. Хоть одного мага привезли? — Он ухмыльнулся криво. — Или опять бумажных крыс?

Курпатов сжал челюсть:

— Мы — Третья бригада. Наша задача — осмотр и оценка. Приступим немедленно.

Зубов хмыкнул, поднялся со стула. Металлический протез скрипнул, когда он оперся на стол. Подошёл ближе. Остановился перед нами. Взгляд снова на мне.

— А этот кто? — кивнул он в мою сторону. — Слишком чистый. Новая кровь? — Усмехнулся. — У нас тут любят городских героев. Как сдохнешь, плащ мне оставь. Тут ночами холодно.

Голос без угрозы, просто констатация факта. В его мире я уже мертв. Посмотрел на его протез. Потом в глаза. Не отвёл взгляд.

— Большов Владимир, — сказал ровно. — Сержант СКА.

Зубов усмехнулся шире. Металлические пальцы щёлкнули — раз, два, три.

— Сержант, — протянул он. — Значит, не совсем зелёный. Ладно. — Повернулся к Курпатову. — Курпатов, ты идёшь на Гамму. Там хреново. Вчера накопитель треснул, еле заткнули. Сегодня опять гудит. Проверите, залатаете, доложите.

Командир кивнул.

— Понял. Выдвигаемся сейчас?

— Нет, — Зубов вернулся к столу. Сел. Взял сигарету снова. — Через час, дайте людям отдохнуть. — Посмотрел на меня. — Особенно городским.

Мы вышли. В коридоре Саша выдохнул громко. Руки дрожали. Катя молча вытерла ладони о штаны.

Я взглянул на дверь кабинета. Зубов не пытался угрожать. Он просто сказал, как есть. Хороший мужик, мне нравится. Чётко и по делу. Он тоже сослан сюда за «подвиги» или же добровольное решение?

— Добро пожаловать на Форпост, — пробормотал Курпатов и пошёл к выходу. — Теперь вы поняли, где мы.

Вышли из штаба. Командир впереди, Саша и Катя за ним, я замыкал. Жижа снова чавкала под ногами. Гул Сетки не прекращался — монотонный, давящий, проникал в череп.

— Курпатов! — окликнул кто-то.

Обернулся. К нам шёл Семёныч с ящиком на плече.

— Запчасти? — спросил командир. — Для нас?

— Ага, — буркнул Семёныч. Поставил ящик на землю. Открыл крышку. — Два детектора, один накопитель, аварийный комплект. Всё что есть. — Посмотрел на нас. — На Гамму пойдёте?

— Туда, — подтвердил Курпатов.

Семёныч хмыкнул, покачал головой.

— Вчера там трещало. Сегодня утром тоже. Накопитель не справляется. Может порваться в любой момент. — Он сплюнул в месиво. — Прощай, если больше не увижу.

Командир полез в ящик. Достал первый прибор. Похож на компас, но с тремя стрелками вместо одной. Светились слабо — зелёным, синим, красным. Второй прибор — металлическая спица с кристаллом на конце. Третий — небольшой цилиндр с кнопками.

Раздал всем. Катя получила компас. Саша — спицу. Мне досталась ещё одна спица. Курпатов взял цилиндр себе.

— Идём, — бросил командир. — У нас час на осмотр. Потом доклад Зубову, и если справимся, то сегодня же уберёмся отсюда.

Пошли вдоль защиты. Гиганты по-прежнему стояли за барьером. Неподвижно. Смотрели. Их было больше, чем я думал. Не десяток — два, может три. Сбились в кучу. Прижались к энергетической стене вплотную.

Каменные тела сливались друг с другом. Различить отдельные фигуры было сложно. Только глаза… Десятки оранжевых точек, тлеющих, мерцающих.

— Не смотри на них, — буркнул Курпатов. — Делай своё дело.

Не ответил. Смотрел дальше. Анализировал.

Барьер пульсировал. Энергия шла волнами — медленными, ритмичными. Но местами волны прерывались. Дёргались. Защита там тоньше, слабее.

Прошли мимо последних бараков. Там сидели люди, курили. Смотрели на нас пустыми глазами. Никто не подходил. Никто не заговаривал.

Один мужик лежал на земле. Лицом вниз. Рядом лужа крови. Свежая. Тёмная. Никто к нему не подходил. Просто лежал.

Катя взглянула на него. Отвернулась, сдержала ещё один позыв очистить желудок.

— Он… — начала она.

— Не наше дело, — оборвал Курпатов. — Идём дальше.

Прошли мимо. Дошли до сектора Гамма. Табличка ржавая, буквы едва различимы. Это вторая защитная линия в этом месте. Ещё одна виднелась там, дальше, в глубине, около аномалии.

Не понял, а как тогда гиганты выбрались из аномалии и прошли сюда, ко второй сетке? Она же их должна сдерживать. Потом спрошу.

Взглянул на повреждённый участок, пока остальные чем-то занимались. Свечение тусклое, волны энергии шли рывками. Местами барьер почти прозрачный.

Командир остановился. Посмотрел на компас в руках Кати.

— Что показывает?

Катя подняла прибор. Стрелки дёрнулись. Зелёная замерла. Синяя качалась. Красная медленно ползла вправо.

— Напряжение растёт, — сказала она тихо. — Красная уже на пятидесяти процентах.

Курпатов выругался. Достал цилиндр. Нажал кнопку. Прибор пискнул. Экран засветился. Цифры побежали по дисплею.

— Накопитель на Гамме перегружен, — пробормотал он. — Восемьдесят процентов. Ещё чуть-чуть… и рванёт.

— Что тогда? — спросил Саша. Голос дрожал.

— Тогда Сетка упадёт, — ответил командир. — На этом участке. Метров сто. Может больше. И все эти твари… — Он кивнул на Гигантов за барьером. — … ворвутся сюда.

Тишина.

Саша побледнел. Катя сглотнула. Курпатов смотрел на экран прибора. Я посмотрел на Накопитель.

Он стоял в двадцати метрах от нас, у самой защиты. Металлический цилиндр высотой метра три, диаметром метр. Весь в трещинах, на поверхности какие-то знаки. Светятся тускло, некоторые мерцают, некоторые гаснут.

От накопителя шли кабели. Толстые, металлические. Тянулись к энергетической стене, врастали в неё. По кабелям текла энергия — я чувствовал её ядром. Хм… Интересная конструкция. До этого защита была другой. Просто ядра расставленные и магическая конструкция, что удерживала всё это добро, а тут прям… Техника и магия.

— Подойдём ближе, — сказал Курпатов. — Нужно проверить соединения.

Пошли к Накопителю. Я шёл последним, смотрел на Гигантов. Ядро в позвоночнике пульсировало чаще. Реагировало на их присутствие. На энергию, что исходила от них.

Сколько же тут можно энергии получить… Вот только многовато тварей, а я ещё не разобрался, как моё поглощение ядер сработало.

И тут я почувствовал. Резкую вибрацию. Снизу, из-под земли.

Остановился. Прислушался.

Ядро забилось внутри рваными толчками. Земля подо мной… Что-то в ней движется. Что-то большое. Тяжёлое. Холод пополз по позвоночнику.

— Большов! — окликнул Курпатов. — Ты чего встал? Давай, шевелись!

Не ответил. Смотрел на землю под ногами: жижа, камни, трава редкая.

Вибрация усилилась. Ядро дёрнулось ещё раз, будто пытаясь предупредить. Глянул на стоящих рядом гигантов. Это не от них. Это что-то под нами. Кто-то роет выход наружу.

Присел на корточки. Положил ладонь на землю. Закрыл глаза. Сконцентрировался на ядре и на своей магии земли. Пустил импульс вниз. Энергия ушла в почву, растеклась, нащупывала структуру.

И я почувствовал.

Пустота под нами, метрах в пяти, может меньше. Туннель. Широкий. Идёт прямо к нам, к сектору Гамма, к накопителю. Стенки туннеля дрожат. Земля осыпается.

И в туннеле — движение. Медленное. Тяжёлое. Неостановимое.

Открыл глаза. Вскочил на ноги. Сердце забилось быстрее — нет, не сердце, ядро. Ядро пульсировало так, что в висках застучало.

— Альберт! — заорал я. — Они внизу!

Командир обернулся. Посмотрел на меня. На лице полное непонимание.

— Что? — спросил он в ответ.

— Гиганты, — показал на тварей, а потом на землю. — Они под нами. Двигаются сюда.

Катя замерла. Саша посмотрел вниз, под ноги. Курпатов нахмурился.

— Ты чё несёшь⁈ — рявкнул он. — Какой…

Гул сетки оборвался. Резко, мгновенно. Тишина обрушилась на Форпост, даже уши заложило от неё.

Потом визг: пронзительный, высокий, режущий по нервам. Руны на его поверхности вспыхнули красным. Свет стал ярче, нестерпимо ярче.

Кабели задёргались. Искры полетели из соединений. Запахло горелым металлом и озоном.

— Сука! — заорал Курпатов. — Он сейчас взорвётся! Назад! Всех назад!

Катя рванула от накопителя. Саша за ней.

Земля подо мной задрожала. Вибрация усилилась в разы. Почва затрещала. Трещины побежали в стороны, расползлись паутиной.

— Володя! — крикнула Катя. — Беги!

Накопитель взорвался.