Эпилог Цивилизации. Том 3 — Восхождение

Глава 21 Дела семейные и необходимые

После того как я покинул кабинет, оставив в полных непонятках Кристину и Есенина, к точке сбора не пошёл.

Внутри всё кипело. Стыд и чувство неловкости отступили, теперь я ощущал злость и обиду. В первую очередь, конечно, на себя, но друзей тоже не забывал. В мыслях я костерил их самыми последними словами, и это помогало не перерасти эмоциям в гнев.

— Вика, стой! — крикнул я, когда вдалеке замаячила её пошатывающаяся фигура.

В ответ, как и всегда в последнее время, я увидел средний палец, небрежно брошенный через плечо, за спину. Да, возможно, на этот раз знак презрения к моей персоне был обоснован, но нервной системе такое объяснение совсем не подошло.

Гормоны ворвались в кровь, эмоции зашкалило и произошло то, чего я ещё в своей жизни не делал.

Мир вдруг изменился, наполнился красками, словно я рассматривал его сквозь разноцветное стекло. Подсветило даже дома, камни, растения, пространство вокруг, проходящие мимо люди — всё это имело свой цвет и оттенок. А затем моё желание — поскорее догнать Вику, вдруг исполнилось и довольно странным, неординарным образом.

Я практически мгновенно переместился по прямой и едва смог удержать равновесие, когда достиг конечной точки. Словно тугой поток ветра подхватил меня и швырнул на несколько метров вперёд, а затем вдруг иссяк, оставив балансировать на носочках. И это было удивительно, ошеломляюще…

На время я даже потерял дар речи и забыл, что собирался сказать своей жене. Хотя это уже не факт.

Не уверен, что после увиденного она захочет быть со мной в дальнейшем. Но, чёрт возьми, я тоже человек и у меня есть чувства, эмоции, потребности. Я тоже потерял сына, вот только в отличие от Вики, ещё и любящую жену, а вместе с ней и поддержку.

Злость вновь накрыла меня с головой. Я сделал пару шагов, догоняя девушку, и резко развернул её к себе, наверняка при этом больно схватив за руку. Вика даже зашипела и попыталась вырваться.

— Пусти меня.

— Заткнись! — рявкнул я и совершил второй поступок, который до сего момента никогда себе не позволял.

Наотмашь я влепил ей хлёсткую пощёчину. Видимо, последние месяцы тренировок сделали своё, потому как вроде несильный удар заставил её ноги подкоситься. Но я всё ещё с силой сжимал её плечо, что помогло ей удержаться на ногах.

— Ты… Ты!.. Ненавижу тебя! — выкрикнула она и замахнулась квадратной бутылкой с виски, явно собираясь опустить её на мою голову.

И тут меня окончательно накрыло, тормоза сорвало, и я перестал сдерживать силу. Не грубую, мужскую — гораздо хуже. В ход пошли аномальные способности.

Вику подняло над землёй, бутылка выскочила из рук и с характерным звоном разлетелась на мелкие осколки, ударившись о стену. А я вновь увидел мир в разных цветах и оттенках.

И вот сейчас, глядя прямо на свою жену, я смог рассмотреть всё, что происходило у неё внутри. Не в душе́, конечно, эти материи вряд ли могут быть подвластны человеку. Но вот физические процессы были явными, очевидными, словно в мои глаза вмонтировали аппарат МРТ, только гораздо лучшего качества.

Я отчётливо видел, как часто бьётся её сердце, как с каждым его ударом, надпочечники выбрасывают в кровь адреналин. Алкоголь, что плещется в желудке Вики, и как он постепенно впитывается слизистой, и точно так же небольшими частицами проникает в кровеносную систему, отравляя всё вокруг.

Он выглядел внутри организма чем-то чужеродным, чёрным, будто яд, проникающий всюду и обесцвечивающий жизненные процессы. Печень казалась опухшей, уставшей от постоянных атак, будто её долго и упорно били. Из-за этого во многих местах застоялась желчь, тёмно-коричневой массой она сдерживалась в протоках, перекрываемая буграми отёков.

Мозг выглядел не лучше, многие его участки из ярких, солнечных, сделались серыми, а в некоторых местах уже начали приобретать чёрный оттенок. Всё её тело выглядело так, будто ему уже пятый, а то и шестой десяток лет.

Внутри меня всё сжалось, словно я лично ощутил эту боль, этот яд, что проникал в каждую клетку.

Хватило мгновения, для принятия решения и я сконцентрировал все свои силы на этой черноте. Одной рукой продолжал удерживать тело Вики в воздухе, а второй подхватил весь яд и потянул на себя.

Её визг ударил по ушам и эхом разлетелся по улицам города, тем самым привлекая ещё больше зевак. Впрочем, их и без того хватало, достаточно было моей пощёчины, чтобы жители города замерли и с любопытством уставились на происходящую семейную драму.

Несколько человек решили, что я собираюсь убить свою жену, столько боли вырвалось с её криком. Они поспешили на помощь княгине, но я не позволил им помешать мне.

Хватило лёгкой волны, которая отбросила их от нас на пару метров. Новых попыток больше никто не предпринимал.

А я продолжал тянуть из Вики черноту, и она подавалась. Вначале девушка покрылась испариной, будто мы находимся не на открытом воздухе, а в жаркой парной. Пот струйками стекал с её лица, а затем Вику вырвало.

Алкоголь выходил из организма всеми доступными путями, не смея сопротивляться моей силе. Мне было плевать, что её джинсы намокли в районе ширинки и даже резкий, отвратительный запах дерьма меня не смутил, я продолжал выдавливать из её организма весь яд, что скопился за год интенсивного употребления алкоголя.

Вначале розовыми, здоровыми тонами окрасилась печень, затем кишечник, он как раз освободился от лишнего, естественным путём. Вскоре кровеносная система засияла алыми, нормальными цветами, а спустя ещё немного времени, мозг вспыхнул ярким, солнечным светом.

Я аккуратно опустил Вику на землю, и она тут же стала заваливаться на ослабевших ногах. Я успел подхватить её на руки и, несмотря на отвратительный запах, который исходил от её тела, понёс домой.

Квартира, которая прежде сияла чистотой, сейчас напоминала бомжатник. Вещи разбросаны по полу, запах спёртый, ещё и полумрак от вечно задёрнутых штор. Потому скидывать обувь я не видел никакого смысла, так и прошёл в ванную с Викой на руках, оставляя на полу грязные следы. Уложил её внутрь и принялся стягивать грязную одежду.

Девушку бил озноб, видимо, интенсивное потоотделение знатно снизило температуру тела. Она не сопротивлялась, напротив, смотрела мне в глаза умоляющим взглядом, стучала зубами, но не произнесла ни звука.

Я выбрался в коридор и щёлкнул клавишей выключателя, что отвечал за пуск дизельного генератора в подвале. Выждал немного, проверил наличие электроэнергии и запустил накопительный нагреватель воды, а затем взял с кухни нож и вернулся к Вике.

Нет, я не собирался её убивать, просто не видел другого способа стянуть с неё грязное тряпьё. Его проще разрезать и выбросить к чёртовой матери. Чем я сразу и занялся.

Вику затрясло ещё сильнее, но она даже не подумала прикрыться и уж тем более сопротивляться. А я выждал ещё пару минут и пустил воду. До кипятка ей, конечно, далеко, но чуть тёплая она уже стала. Этого будет достаточно, чтобы смыть с неё размазанное по ногам дерьмо и липкий пот.

— Глеб, ты где, мать твою⁈ — нетерпеливо прошипела рация на поясе, голосом Толи. — Нам уже пора выдвигаться.

— Перенеси на завтра! — резко ответил я.

— Я не понял, что, значит, перенеси? — переспросил Толя.

— Блядь! Я сказал перенести рейд на завтра! — не выдержал и рявкнул я.

— Понял, — тут же прилетел ответ.

От моего крика Вика сжалась в комок, но всё так же стойко, молча терпела. Я потрогал рукой воду и поспешил перекрыть кран, потому как она уже стала ледяной.

Ни слова не говоря, я вышел из ванной, залил воду в чайник, установил его на подставку и щёлкнул клавишу. Затем снова вернулся к жене и протянул ей полотенце, которое, походя, прихватил из спальни. Вика укуталась в него, но покидать ванную без моего указания не решилась.

Прошло не менее двадцати минут, прежде чем в накопителе раздалось характерное пощёлкивание, а значит, вода в нём на грани кипения.

Я вновь пустил воду, отрегулировал температуру и принялся отмывать Вику. Теперь в ход пошли шампунь, мыло и всё, что только под руку попадалось.

К концу процедуры, она розовая, распаренная, едва переставляла ноги от усталости. Но вместо кровати я привёл её на кухню и усадил за стол. Где за время нагрева воды, я успел накрыть скудную поляну.

Печенье, немного конфет, банка засахаренного варенья и кружка чая, успевшего остыть за время банных процедур.

— Ешь! — сухо сказал я, указав на стол.

Вика вначале неуверенно, трясущейся рукой взяла печенье и откусила небольшую часть. Но уже через пару минут она сметала всё, что было перед ней выставлено.

Я тем временем зашёл в нашу спальню, но посмотрев на грязь вокруг, решил постелить на диване в гостиной. Ещё две недели назад я ночевал здесь, поэтому в комнате царил относительный порядок.

Первым делом я распахнул окно и запустил внутрь свежий воздух, застелил свежее бельё и бросил поверх тёплое, ватное одеяло. Затем вернулся на кухню, где, покончив со скудной едой, молча, опустив глаза в пол, сидела Вика.

Я помог ей подняться, отвёл на диван, уложил и накрыл одеялом и, только покончив со всем, устало опустился в кресло неподалёку.

Вика уснула мгновенно, а я так и сидел, молча крутил различные мысли в голове.

Была в них и Кристина. Я не знал, как теперь относиться к ней, к тому, что произошло между нами. Одно я понимал чётко: связывать с ней свою жизнь я не хочу. Она мне нравится, между нами явно какая-то сильная химия, но я её не люблю. Теперь, после того как мы переспали, я осознал это очень явственно.

Мне было хорошо, даже очень. Опыт в сексе у Кристины на порядок выше всех моих предыдущих девушек вместе взятых, да по большому счёту она — его олицетворение.

Нежная, страстная, в каждом движении проскакивает намёк, стройная, точёная фигура, можно сказать, идеальная, а лицо, его впору помещать на обложку модного журнала. Вот только я смотрю на неё, лишь как на объект вожделения, словно она порноактриса, не более. Нет никаких чувств, только химия и плотское желание.

Но вот её взгляд, тот, что она бросила на меня, когда я покидал их с Есениным, говорил об обратном. Для неё я не просто объект вожделения, нет. Её бывший мужчина, мой друг и брат моей жены никогда не удостаивался подобного.

Да, наверняка ей с ним было хорошо, он ей нравился, но искренних чувств к нему она не испытывала. Примерно то же самое я чувствовал по отношению к Кристине, вот только люблю я Вику. И сейчас я это понимал так же отчётливо и ясно, как то, что предал её доверие.

Надеюсь, мы оба сможем стереть из памяти всю эту грязь. И речь не только об измене — её запой тоже неслабо остудил мои чувства.

Не так-то просто любить вечно пьяную, отвратительно пахнущую девушку, которая выражает по отношению к тебе лишь презрение и хамство.

За окном начало темнеть, когда Вика впервые пошевелилась. Да я и сам успел задремать, хотя от шороха моментально проснулся.

Она сидела на диване, укутавшись в одеяло, и не сводила с меня взгляд. В сумерках её глаза блестели, но мне и не нужно было их видеть, я всё прекрасно чувствовал.

— Как ты? — тихо спросил я.

— Не знаю, — пожала она плечами, и одеяло вторило шорохом. — Я будто очень долго спала и видела сплошной кошмарный бред.

— Будем считать, что так и было, — кивнул я и поднялся с кресла.

— Не уходи, пожалуйста, — едва слышно попросила она.

— Разве не этого ты хотела всё это время? — сухо спросил я.

— Прости меня, прости… Я такая дура! — и наконец она разревелась.

Это был не тихий плач в подушку, а настоящая истерика. Вика выла, кричала, её тело трясло, а слёзы катились без остановки. Сквозь этот рёв, надрыв, она постоянно пыталась что-то сказать, но выходило плохо и совсем ничего не понятно.

А я вновь вернулся в кресло и молча ждал, пока всё закончится.

— Завтра я уеду, — произнёс я, когда Вика затихла. — Понятия не имею, сколько продлится рейд. Надеюсь, мы не погибнем, и я вернусь, надеюсь, я смогу отыскать Ярослава. Но если по моему возвращению я вновь застану тебя такой, ты больше никогда не увидишь ни меня, ни его.

Вместо ответа, девушка подскочила с места и метнулась ко мне. Она плюхнулась на пол и спрятала лицо у меня на коленях.

— Никогда, — глухо произнесла, а затем подняла лицо и посмотрела мне в глаза умоляющим взглядом: — Слышишь⁈ Больше никогда!

И камень, что весь этот год находился у меня в груди — рухнул, рассыпался в прах. По телу распространилось приятное тепло, не физическое, скорее, ментальное. Я обнял свою Шизу, а она снова заплакала. Только теперь уже тихо, по-домашнему, с неким облегчением.

— Мусор захвати! — крикнула Вика из спальни. — Всё равно тебе по пути.

Я почесал переносицу, рассматривая три картофельных мешка, до отказа набитых различным хламом и пустой посудой.

— А ты не могла их поменьше сделать? — уточнил я. — Мне это всё не поднять.

— Что? — выглянула она из комнаты и попыталась убрать с лица прядь волос.

— Я говорю: «Не унесу столько зараз», — повторил я, с улыбкой рассматривая жену.

Она в растянутой майке на голое тело наводила порядок. Выглядела она, прямо сказать, «по-домашнему», и от этого внутри вновь колыхнулись тёплые эмоции, а в голову проникли пошлые мысли.

Вчера мы помирились и сделали это самым страстным и безумным образом. Поспать мне практически не удалось, а Вика так и вообще не сомкнула глаз, видимо, выспалась за день. В итоге я подремал пару часов, под шорох и стук, который неминуемо происходит во время любой уборки.

— Чего? — Вика заметила моих бесят во взгляде и дунула на прядь волос, которая снова упала обратно на глаза. — Всё, иди давай, не мешайся. Слюни он пускает стоит, тебе уезжать через сорок минут — не успеем же.

— Точно? — слегка прищурился я. — А если по-быстрому?

— Ну смотри, я тебя предупреждала, — усмехнулась она и снова дунула на прядь волос, а позади меня на пол соскользнул рюкзак.

— Наконец-то, — выдохнул Толя, который нервно курил у машины. — Вроде глаза не накрашены, чё так долго тогда?

— Отвали, Петросян недоделанный, — отмахнулся от него я и запрыгнул в салон УАЗа.

— Помирились, что ли? — с ехидной улыбкой забрался он следом.

— Похоже на то, — кивнул я и поднёс рацию к губам. — Митяй, приём. Пришли ко мне пару крепких ребят, нужно кое-что до помойки отнести.

— Эт самое, ага, — отозвался тот, вызвав улыбку у меня и Толи. — Будет сполнено, вашство.

— Всё, Мить, я на тебя надеюсь, присматривай за ней. Конец связи, — добавил я и отключился.

— Ну ты, конечно, вчера исполнил, вашство, — ухмыльнулся Толя. — Весь город только о вас с Викой и судачит.

— Плевать мне на них, пусть говорят, — отмахнулся я и посмотрел в окно. — Так мы что, в оружейку не едем?

— Долго копаетесь, Ваша Светлость, — в очередной раз ехидно намекнул на моё опоздание тот и кивнул затылком в сторону багажника: — Всё необходимое уже в машине. Сейчас встроимся в колонну и сразу в путь.

— Какую колонну, Толя? — не понял я. — У нас же вылазка минимальной группой?

— Сопровождение до границ Княжества, — пожал плечами тот. — Сына настоял. Заодно на дальний рубеж провизию и смену забросим.

— Понял, — кивнул я и уставился в окно.

— Точно поговорить не хочешь? — дружеским тоном поинтересовался он.

— Нет, — покачал я головой. — Ни к чему это, я наконец во всём разобрался.

— Завидую я тебе, — вздохнул тот, — а я вот всё никак.

— Не понял? — уставился я на товарища.

— Да есть тут одна особа, — смутился Толя. — Вот только замужем она.

— Анатолий Саныч… — протянул я, — а как же вот это всё: «Я по жизни холостяк?»

— Ой, всё, — захохотал тот и отмахнулся.

Настроение было крайне приподнятым. Так мы и ехали к нашим границам, периодически подкалывая друг друга. Не отставал от нас и Леший, который присоединился к нам, как только машина заняла место в колонне.

За рулём сидел Немой и он тоже, на удивление, болтал без у́молку, и что менее характерно — шутил. В такой атмосфере дорога прошла незаметно.

В состав нашего Княжества уже входило довольно много земель, притом заселённых. Примерно в десяти километрах к северу раскинулось поселение земледельцев. Они сами так решили, потому как задыхались в городе.

Здесь они заняли старый полуразрушенный посёлок, но за летний период уже успели нехило его восстановить. Главой поселения стал Савельев, да в принципе это была именно его инициатива.

Помимо наших людей, тех, что прибыли из-за Урала, к нам присоединились и местные. Их посёлки тоже в основном занимались земледелием и разведением скота. Жизнь постепенно налаживалась, но не у всех одинаково. Ровно по этой причине люди и пожелали перейти под крыло более сильного общества.

Люди не меняются и всегда будут те, кто не хочет работать, но имеет виды на благосостояние своего соседа. Так и в новом мире постепенно начали образовываться подобные общества. Были как мелкие банды, численностью до ста человек, так и воинствующие общины, насчитывающие немногим более тысячи.

Последние представляли наибольшую угрозу, именно от них мы и защищали свои границы. Но как водится, полностью большую территорию не перекрыть, однако мы старались реагировать на появление врага как можно оперативнее. Иногда получалось пресечь атаку на корню, но бывало и так, что войскам приходилось вмешиваться в уже текущее сражение.

Вот на одну из таких застав мы сейчас и прибыли. Небольшая, всего на две сотни бойцов, но своё дело они знали чётко.

Укрепление расположилось на берегу пруда, в бывшем посёлке Комсомольский. Практически на самой границе некогда бывшей Волгоградской области. Мы уже полностью её контролировали и даже немного вышли за её пределы.

Можно было, конечно, охватить и больше территорий, но недоставало людей. Нам и без того, вряд удавалось сохранять порядок на подвластных землях. В планах, разумеется, было расширение, но на ближайшие пару лет о нём можно забыть.

Сейчас в приоритете более значимые планы. Например, убрать из уравнения врага под названием «Лоно» и только после этого можно всерьёз думать об экспансии и колонизации новых территорий.

Плюс ко всему на северо-западе, ближе к бывшей столице государства, образовалось несколько не менее серьёзных княжеств. Пока неизвестно, насколько далеко распространятся их амбиции, но чует моё сердце, им тоже придётся доказывать наше право на существование.

— Разгружайте машины, — крикнул Толя, как только мы пересекли стену.

Да, Комсомольский сейчас выглядел как полноценная крепость: обнесён стеной с массивными воротами. Даже несмотря на то, что современное вооружение могло игнорировать такой вид укреплений, это намного лучше, чем давать бой в открытом поле.

Плюс, мы всё же готовились к откату цивилизации в средневековье. И это не за горами, как бы нам того ни хотелось, приходится признавать факты. Процесс уже запущен и неминуемо приближается. Ну нет у нас времени на науку, изобретения и восстановление прошлых технологий. Последнее имеет место, но то, скорее, походит на попытку надышаться перед смертью.

Топливо уже к лету придёт в полную негодность. Возможно, мы немного протянем на Этаноле и то, если Есенину удастся наладить его производство и перенастроить двигатели. Но такой подход спасёт нас лишь в пользовании лёгкой техникой, мотоциклами, теми же УАЗами. А вот с дизелем всё гораздо сложнее, хотя и в эту сторону кое-какие наработки имеются.

В общем, на наш рейд возлагаются самые большие надежды. Да, изначально я планировал его как личную месть, но ведь там можно найти ещё много ценного.

От основной казармы в нашу сторону отделился незнакомый человек. Так или иначе, все лица в нашем маленьком обществе уже примелькались. И даже если я не знал кого-то лично, то уж видел его наверняка. А это лицо было абсолютно новым.

— Знакомься, это Крот, — представил его Леший. — Тот самый проводник-диггер, о котором я тебе рассказывал.

— А вы, значит, Князь? — с ухмылкой спросил меня тот. — Что-то не очень похожи.

— Я что же, по-твоему, должен в камзоле расшитом рассекать? — в том ему усмехнулся я.

— Ну, Рязанский именно так и делает, — ошарашил меня ответом он и сразу перешёл к делу: — Да ладно, забейте. В общем, план такой…