Эльфийский бык

Глава 5 О радостных и не слишком перспективах сельского хозяйства

Глава 5 О радостных и не слишком перспективах сельского хозяйства

«Тяжела жизнь в деревне. То закопай картошку, то откопай обратно…»

Откровения одного очень городского человека, которому случилось вдруг купить дачу.

— Маруся! — вопль, раздавшийся снизу, прервал приятную полудрему, сквозь которую доносился стрекот кузнечиков, куриное кудахтанье и гудение пчел в густых кудрях липы. Липа была старой, от возраста чуть накренилась, едва не дотянувшись до старого забора. Вот под ним, на телеге, Маруся и прилегла.

На минуточку.

У нее тоже, между прочим, право отдохнуть имеется.

— Маруся! — голос у Таськи был зычный, такой, что и мертвого подымет.

Куры заткнулись.

Кузнечики тоже.

Только пчелы продолжали гудеть.

— Чего? — Маруся подавила зевок. Время — полдень, самый солнцепек, и люди нормальные от солнца прячутся.

— Вот ты где! — Таська поспешно забралась в телегу. — Тебя Петрович ищет!

— Зачем?

Двигаться было лень.

Сено, которое Маруся закинула в телегу, прикрыв сверху рогожкой, утопталось. И лежать в нем было приятно, да и в целом лежать было приятно.

— Так… не знаю. Сказал, срочно.

— У него все срочно, — проворчала Маруся, осознавая, что полежать дальше не выйдет. Это пока Таська пришла, следом и сам Петрович притянется, обнаруживши и липу, и телегу, и тайное Марусино убежище, выдавать которое она не собиралась. А потому потрясла головой, вытащила соломину, в волосах запутавшуюся и на подругу поглядела.

— Ну?

— Чего? — Таська жевала травинку.

— Веди. Где он?

— В конторе, где ж ему быть-то? — Таська слезла с телеги и потянулась. — Эх, Маруся, сердцем чую… грядут перемены.

— Еще как грядут, — почему-то стоило выползти из укрытия, и настроение упало.

Да и с чего ему держаться-то?

Проблемы вон, никуда не делись. Это куры в пыли купаться могут, радуясь солнечному дню, а у Маруси не выходило.

Петрович зовет?

Понятно, чего зовет… из банка, небось, очередную цидульку прислали, напоминая о задолженности. Или пачка штрафов очередным пополнилась. Интересно, кого на сей раз Свириденко прислал: пожарные уже были, санстанция, семенная инспекция…

В общем, хреново все.

— Маруся! — Петровичу было жарко, а потому в кои-то веки избавился он от клетчатого своего пиджака, купленного, если верить слухам, на собственную, Петровича, свадьбу. Правда, слухам Маруся не верила, ибо видела фотографии. В далекие времена молодости был Петрович румян, кучеряв, а главное, болезненно худ. И нынешний его округлый живот явно не вместился бы в тот самый пиджак.

— Я, — сказала Маруся, вытащив из волос еще одну соломину.

— Маруся! — Петрович даже подпрыгнул от переполнявших его чувств. А Маруся подавила вздох. Петрович, несомненно, был человеком хорошим и специалистом отменнейшим, но вот эта его эмоциональность изрядно портила Марусе нервы. — Тасенька! Девочки мои… вы погляньте, что пришло!

И листок протянул.

— Не попустил Господь, внял молитвам… все-то теперь у нас будет хорошо… все-то наладится…

— У тебя умер богатый дядюшка? — поинтересовалась Таська. — И оставил пару миллионов в Имперском банке?

— У меня нет богатого дядюшки, — Маруся сказала это с некоторым сожалением, поскольку пара миллионов в Имперском банке и вправду бы могли решить большую часть проблем.

Но листок она взяла.

— Лучше! — воскликнул Петрович. — Нам выделили мага! Двух! Я уж заявки отправлял…

Маруся поморщилась.

Заявки отправляла она, поскольку сам Петрович до недавнего времени к технике относился с опаской и явным недоверием, и требовал оные заявки отправлять почтой. Потому что где это видано, чтоб кнопку нажал и все.

В его представлении подобные заявки следовало отправлять заказным письмом.

И чтобы опись содержимого прилагалась. Да и вовсе, чтоб как у людей…

Маги.

И вправду…

— Погоди, — этакая внезапная удача заставила насторожиться, поскольку сама Маруся давно уже поняла, что в жизни этой за каждой удачей следует расплата. — Не спеши…

И вправду.

Извещение.

От имперской канцелярии… в рамках новой программы… согласно высочайшему указу… Маруся о таком не слышала. Новый какой-то… вроде полезный, но тем оно и подозрительно.

— Надо у мамы спросить, — Таська заглянула через плечо. — Что-то я о таком впервые слышу.

…выпускники…

…сроком…

…на свободные должности…

— Вот! А я уж думал, что все, — Петрович отер лысину платком. — Когда Охрюнин заявил, что уходит…

— Погоди, — Маруся прервала чтение. — Как уходит? Когда?

— Да вот… — глаза Петровича забегали. — Утром и заявил, что уходит. Ему Свириденко оклад втрое предложил против нашего. Да и премиальные опять же…

— Сволочь! — Маруся добавила пару слов покрепче. — Вот же… когда его за растрату едва не посадили, кто помог? Когда просил… кредиты его кто гасил? Когда… С-скотина!

— Да ладно тебе, Марусь, — Таська погладила по руке. — Чего уж тут…

— У него контракт, между прочим!

— Заканчивается. Через две недели.

— Вот… через две недели пусть и валит на все четыре стороны! А пока… у нас вон, работы…

— Маги же… — Петрович, кажется, был уверен, что эти самые маги одним фактом появления своего решат проблемы.

Как бы не так…

— Маги, — Маруся вздохнула. — Да какие это маги… выпускники…

— Университета! — Петрович поднял палец. — Это тебе не Охрюнин с его еле-еле шестым уровнем, там меньше четвертого не будет! А то и вовсе третий… это же совсем другое дело! Сила… тут и землю подымут, и с лугами разберутся, и…

— Подымут, разберутся… — Маруся вернула бумагу. — Петрович… оно им надо?

— В смысле?

— В прямом. Кто в Университете учится? Знаешь?

— Маги.

— А кто у нас маги? А маги у нас большею частью — боярские дети. Дворянство и цвет нации.

— Не любишь ты их, — покачал головой Петрович.

— Было бы за что любить… так вот, государь-император повелел и они-то исполнят, куда деваться. Только ж ты знаешь, что по всякому исполнить можно. Что… им до наших бед дела никакого. Они приедут. Время проведут, сколько надобно, и отбудут восвояси… а так-то… — Маруся махнула рукой. — А Охрюнин точно уходит?

— Точнее некуда, — Петрович опечалился.

Зарплату прибавить? Да с чего бы, когда не с чего прибавлять. И что-то подсказывало, что сколько ни прибавляй, Свириденко больше даст.

Или еще какую пакость придумает.

— Надо… поехать в Лядино, в училище… поискать кого толкового…

Только толковых загодя разбирают, предлагая условия куда как получше. Контракты вон еще до выпуска часто заключаются. А потому шансов найти хоть кого-то свободного и с приличным даром мало.

— Марусь, — Таська погладила руку. — Может… еще обойдется?

Может.

Но вряд ли… мама опять же расстроится.

— О! Вот вы где! — Аленка перемахнула через заборчик и Петрович погрозил ей пальцем, потому как в его представлении девицам надлежало ходить чинно и неспешно, и исключительно по дорожкам. — Чего смурные такие?

— Свириденко Охрюнина перекупил, — пожаловалась Таська. — А еще к нам магов шлют… из Петербургу!

— Покажи, — Аленка забросила косу за спину и вытерла руки о комбез. — Кстати, трактор все…

— В смысле?

— В прямом. Батя, конечно, попробует покрутить, но… там без вариантов.

— Он же ж…

Новый.

Почти.

Взятый с очередного кредита на технику. И кредит только-только платить начали.

— А гарантия? — почти без надежды спросила Маруся.

— А негарантийный случай, — Аленка читала быстро. — Кто-то вот, сунул под днище…

Она вытащила кругляш, исписанный символами. И Маруся не сдержалась, высказалась, чем заработала укоризненный Петровичев взгляд. А как тут смолчать-то?

Никак.

— И теперь все. Основные узлы только под замену. Или на реставрацию, но она будет не дешевле замены.

— Заявление писать надобно, — Петрович нахмурился и огорчился, и руку на ребра положил, верный признак, что сердце опять заныло.

Хороший он человек.

Только слишком уж близко все к сердцу принимает.

— А толку-то? Участковый, небось, давно уж на Свириденко чуть не молится… не понимает, чего это мы упорствуем.

Петрович вздохнул, ибо сказанное было правдой.

Чистой воды.

И Маруся вздохнула… может, действительно? Не упорствовать? Мужик-то, если так, неплохой… не красавец, конечно, но и не урод. Старше на двадцать лет… так это ж ерунда… зато богатый.

И она, Маруся, богатой станет, предложение приняв.

Руки, сердца и полного поглощения земель. Тех, что в собственности еще остались.

— Ладно, — Маруся представила… попыталась представить… в общем, нет, она еще не настолько отчаялась. И кукуруза в этом году обещала урожай дать. И дальние поля радовали. А банк… есть с кем поговорить об очередной реструктуризации долга.

Правда, теперь точно откажут.

Или залога потребуют.

Или погашения части кредитов…

А значит, надо думать, чем погашать или что залогом давать. И мысли были. Правда… не нравились они Марусе. Категорически. Но если иных вариантов не останется…

Ничего.

Как-нибудь.

— Погоди, — Аленка дочитала лист и сложила его пополам. — Магов где селить будешь? У себя?

— Еще чего!

— А где?

— Так… пусть сами…

— Нет, — Аленка покачала головой и лист сложенный подняла. — Тут, дорогая, сказано, что ты обязуешься предоставить молодым специалистам жилье. В заявке указывала?

Вот же…

Маруся уже не помнила, что в этой заявке указывала, потому что писала её так, для Петровича, не особо рассчитывая, что пройдет.

— И условия для работы.

— Трактор, что ли?

— Трактор. И клуб.

— Чего⁈ — вот тут Маруся уже удивилась.

— Вы, — Аленка поглядела с укором, — кажется так обрадовались, что толком и не читали-то?

— Ну… — Петрович промакнул лысину платком. Платки у него были белыми, кружевными и с монограммами. Супруга Петровича, Анна Дмитриевна, на досуге баловалась вышивкой. — Так… чего там… предоставим… трактор… клуб-то зачем?

— Затем, что к нам едет агроном в количестве одной штуки.

— А вторая штука?

— Работник культуры.

— На хрена нам работник культуры? — вполне искренне удивилась Маруся.

— Если верить предписанию, то для возрождения исконных ремесел и сохранения особо ценного наследия…

Петрович выругался. И тут же смутился этакой вольности. А Таська, сунув в рот кончик косы, что с ней случалось в минуты глубочайшей задумчивости, произнесла.

— Клуб же ж еще не того…

— Не развалился, — подтвердила Аленка. — Крышу, правда, подлатать надобно… да и так, по мелочи.

Клуб, честно прослуживший сотню лет, пришлось закрыть в позапрошлом году, отчасти поскольку присланный банком ревизор счел социальную нагрузку излишней и настоятельно рекомендовал траты оптимизировать. В конце концов, кому во времена нынешние нужна библиотека?

У всех телефоны есть.

И компьютеры.

А в них книжек — хоть учитайся. Петь же можно и по вечерам, на лавочке сидя. На кой для пения отдельный клуб держать? А при нем сразу три ставки… то-то и оно.

— Пусть, — решилась Маруся, — при клубе и живут. Кровати найдем… на чердаке, вроде, были какие-то. Матрасы… тоже, если соломенные, то сойдут. Крышу…

— Скажу братьям, — кивнула Аленка. — Сегодня-завтра поправят. И по мелочи. А вот с туалетом…

Туалет при клубе тоже имелся.

Деревянный.

В дальнем углу сада стоящий, аккурат посреди кустов черемухи, которую и высадили, чтоб благолепно туалет укрыть. С тех пор черемуха разрослась, а после закрытия и вовсе страх потеряла. И теперь Маруся подозревала, что пробиваться к туалету придется с боем.

— Маги, — решила она. — Справятся как-нибудь…

А если и нет, то и хрен с ними.

Глядишь, сами и свалят…