Эльфийский бык

Вместо эпилога

Вместо эпилога

Капли дождя разбивались о щит, и тот чуть подрагивал, переливаясь всеми оттенками радуги. Сквозь пелену ее проглядывало чернильно-бархатное небо.

— А хорошо, — Иван вытянулся на траве.

— Хорошо, — согласился Александр, потому как и вправду было хорошо. — Давно так хорошо не было…

— Слушай, — поинтересовался Бер. — А тебе не страшно вот так?

— Как?

— Уезжать… бросать державу…

— Да я ж ненадолго, — Император закинул руки за голову. — На недельку там или две… что может за две недели случится-то?

Отвечать ему не стали. Лежалось душевно. Вода в реке, нагревшаяся за день, сохранила тепло, и теперь над водой поднимался туман.

Да и просто.

— Думаешь, вырастет чего? — Бер жевал сорванную травинку.

— Чего-то точно вырастет. Отклик был. И такой… Чуть самого ответным всплеском не пришибло…

— Точно, — Александр приподнялся. — Помехи пошли. Я почуял.

— А я нет.

— Сила… — Александр махнул рукой. Объяснять не хотелось. Но и не требовалось. Бер снова вытянулся на траве и прикрыл глаза. Руки он скрестил на груди и вид принял донельзя серьезный.

— Так и будем лежать? — поинтересовался Иван.

— А чего? Плохо что ли?

— Хорошо… Тут бабушка ответила.

— И чего пишет?

— Да… В общем, пишет, что иногда… Редко… Очень редко…

— Очень-очень редко, — влез Бер, не открывая глаз.

— Точно. Всего пара случаев за всю историю… В общем, появляются быки-близнецы. Одинаковые.

— Как-то у меня об одинаковости другие представления были, — произнес Император.

— Это у норме они должны быть одинаковыми. А тут скорее всего произошел какой-то энергетический всплеск… Вроде сегодняшнего.

— И чего?

— И она предположила, что разделение… Как бы это на русском… Не энергии. Не силы. Это как суть… То есть у эльфов сила и магия неразрывно связаны с личностью и разумом. И наоборот. И все это не поделились поровну. Точнее скорее всего до конца вообще не разделилось.

— Сложно всё у эльфов, — посочувствовал Бер и пальцами пошевелил, на ногах.

— У людей как будто проще.

— Ну…

— А делать-то что? — уточнил Александр. — Или уже ничего не сделаешь?

— Да как сказать, — Иван сел. — Она пишет, что нужно помочь им осознать себя. Что пока они по сути одна личность…

— Но с раздвоением в особо извращенной форме, — заключил Александр.

— Именно. И в момент, когда кто-то из них осознает себя, произойдет окончательное разделение и стабилизация.

— В общем, все-таки нужен психотерапевт, — подвел итог Бер.

— Для быка?

— Для быков. А что, по-твоему, быки уже не люди?

— Вот быки — как раз уже не люди. И сомневаюсь, что психотерапевт поможет, — Иван потянулся и произнес. — Жрать хочу… выложился по полной.

— Там тушенки два ящика. Будешь?

— Буду…

— Я погреть могу, — Император дотянулся до ящика и вытащил банку. Пустил импульс, даже вполне себе рассчитав. Во всяком случае, банка не расплавилась и не раскалилась, а лишь слегка нагрелась. — Только руками придется.

— Можно представить, что мы очень древние люди, — предложил Бер. — У нас тут стойбище…

— Скорее лежбище.

— И мы поедаем добычу…

Банку он вскрыл легко и подал Ивану.

— Прошу…

Иван молча вытащил кусок мяса и засунул в рот. Прикрыл глаза.

— Ничего так… — Бер взял вторую банку.

— Если так жрать, то надолго добычи не хватит, — предупредил Император, но сам взял третью. — Быки — это ладно… можно будет разобраться. А вот все остальное, что вы тут рассказали, это напрягает…

— Что именно? Древнее зло, которое потенциально дремлет где-то там? Или Свириденко, что пытается отжать у тебя земли?

Щека императора дернулась.

— Дерьмо, которое в теории на этих землях твориться? Водянички… проверяющие… — Бер загибал пальцы.

— Ешь, — мрачно произнес Император.

— Я ем.

— Ешь и молчи… думать не мешай.

— А чего тут думать? Ты ж можешь просто взять и… — Бер щелкнул пальцами.

— Могу, — Александр мрачно посмотрел на содержимое банки. Кто бы знал, до чего ему хотелось просто «взять и…». — Но тогда, во-первых, отпуск закончится.

А не хотелось бы.

Он в жизни так хорошо не отдыхал.

— Во-вторых, с формальной точки зрения Свириденко действует в рамках закона. Стало быть, начнется вой независимой прессы о самодержавном произволе.

— А произволить ты не можешь?

— Могу. Но это как-то… совсем уж читерство. Да и чуется, что не все так просто будет. Так что… надо взять этого Свириденко за яйца.

Александр сжал кулак. И верно, выражение лица его было таким, что Бер поежился. Иван тоже Свириденко посочувствовал, но как-то не искренне, не от всей души…

— Но с железными доказательствами вины.

— А девочки? — Иван сунул в банку палец и облизал. — Слушай, а вкусная какая-то… другая, чем дядина.

— С девочками тоже разберемся… в рамках, так сказать, — Александр скрестил ноги. — Я примерно знаю, как…

— Как?

— Обыкновенно. Смотри. С одной стороны нам нужны доярки, которые возьмут на себя часть работы на ферме, — он загнул палец. — Так?

— Ну так, — согласился Бер. — И вправду ничего тушенка…

— С другой — женихи. Одаренные и немалой силы. А если совместить одно с другим?

— Одаренные женихи-доярки?

— Дояры! — поднял палец Император. — И такие, чтоб при взгляде на них напрочь отбивало мысли о рейдерском захвате. В общем, огневики не подойдут, поскольку не понравятся коровам. Значит, МЧС и большая часть военных отпадает. Земля… они обычно гражданскую службу выбирают, там организовать сложнее. Порядка меньше. Остается что?

— Что? — Бер перевернул банку и слизал каплю с крышки.

— Язык порежешь, — заметил Иван, явно раздумывая, не стоит ли воспоследовать примеру.

— Воздух или вода… воздушники — авиация. Там подразделения малые. Да и в целом индивидуалисты они. А вот водники… водники нам подойдут.

— А это, значит, уже не читерство?

— Это, — произнес Император. — Использование административного ресурса в целях оптимизации работы подотчетного объекта… ну или как-то так.

— Да… разница большая, — Бер перевернул банку. — Точно другая тушенка. Фирма новая…

— Только еще надо будет посоветоваться, кого вызывать.

— В смысле?

— Подразделений-то много, как и направлений. А надо выбрать, чтоб и толковые, и… в общем, пойдем завтра в лес.

— Зачем?

— Кликнем Сивку-Бурку, вещую каурку. Она точно подскажет, кого там дернуть можно.

— Суслятина в собственном соку, — прочитал Иван. — Чего⁈

— Думаешь, там Сивки с Бурками водятся? — Бер оглянулся на лес.

— Знаешь… это такой лес… чего там только не водится, — откликнулся Император. — Очень удивлюсь, если не отзовется. Какая суслятина?

— В собственном соку. Это тушенка из суслятины в собственном соку… — Иван перевернул банку. — Ну… так и есть… Бер?

— А у меня отборное мясо змеи… на курочку похоже.

— У меня тоже суслятина…

— Наверняка, братец выбирал, — Бер сунул банку в ящик и поднялся. Отерев пальцы о ноги — мокрые штаны лежали тут же на берегу, он подошел к иве, на ветке которой висели чехлы. — Подозреваю, что не только тушенку…

— Да ладно вам, — Император свою доел. — Подумаешь, суслятина… все лучше маринованных опарышей.

— А что, и их доводилось⁈

— Когда принимают высокого гостя, всегда стараются удивить национальным колоритом, — Император скривился. — И отказываться крайне невежливо. Поверьте, суслятина в собственном соку — не самый худший вариант. Да и мясо почти диетическое… змеи — так вообще деликатесь.

— Твою ж мать… — Бер расстегнул молнию. — Прибью… вернусь и прибью! Или хотя бы попытаюсь.

— Ну… — Его императорское Величество были сыты и оттого настроены вполне миролюбиво. И к костюму подошел, вытащил этикетку. — Все как ты просил… очень модно и по-молодежному. Галерьяно… моднее и дороже во всей столице не найти. Последняя коллекция, судя по всему.

— Последняя, в смысле, что дизайнер того…? — с надеждой поинтересовался Иван, глядя на нечто ярко-розовое, местами обшитое перьями, местами дырявое. Дырочки кокетливо выглядывали из-под перьев, намекая, что совсем уж обнаженное тело сокрыть не выйдет. — Не выдержал сотворенной красоты?

— Не, в смысле, что предпоследнюю мне уже пытались всучить. Такого там не было.

— Отбился, — с завистью произнес Бер, щупая рукав другого пиджака, сизого, мятого и судя по потертостям и вновь же дырам, добытого в неравных боях на ближайшей помойке.

Правда, этикетка свидетельствовала, что пиджак был новым.

Просто…

— Современная мода — она такая… — император махнул рукой, — вне рамок стандартного восприятия.

К розовому пиджаку прилагались белоснежные колготки, вновь же со стразами, имитировавшими швы. И перышки имелись, причем длинные, пришитые радужным хвостом к тому месту, из которого, собственно, и должен был расти хвост.

— А у меня такое ощущение, что дело не в современной моде, — Иван страз попытался отковырнуть, но те были пришиты намертво. — Что к этим Галерьяно тоже кого-то на отработку отправили…

К сизому штаны были синими, спортивного вида и с белоснежными лампасами. Причем шитыми почему-то криво, так, что лампасы завивались изысканными спиралями. Левую штанину они подобрали, и та даже на глаз была короче правой. Правда, правая щеголяла длинным разрезом. Иван подозревал, что при ходьбе части брючины раскрывались бы, эротично подчеркивая красоту мужской волосатой ноги и краешек носка.

— Ага… и его отловили, заперли в сыром подвале, — Бер прикинул пиджак на себя. — А он там сидит и творчеством своим взывает о помощи…

— Ну да, — Иван сумел отвести взгляд. — А заточение его разделяет большой печальный моль…

— Надо будет сказать, чтоб проверили, — произнес Императо презадумчиво. — Нельзя держать молей в заточении. Ну, дизайнеров тоже…

— Слушай, нас в таком виде не то, что на вечер, нас в город не пустят! Вань, а Вань… ты шить умеешь?

Где-то сверху громыхнуло, а потом темное небо разорвала молния. И свет её заставил стразы сиять, а полоски на брюках и вовсе засветились зловещей зеленью.

Да и по пиджаку побежали сияющие ниточки силы, складываясь в слова. Слова были не совсем приличными, а порой и вовсе нецензурными…

— Нет, — ответил Иван.

— И я нет…

— Ничего, — Его Императорское величества хлопнул парней по плечам. — В жизни нужно стремиться пробовать новое… шитье вот. Или моду.

— Или суслятину…

— Лучше уж суслятину, — отозвался Иван. — Суслятина, как мне кажется, безопаснее…

Конец первой книги