Его. Моя. Луна

Глава 29

Теперь уже многое было в прошлом. Ведь как можно припоминать былое тому, кто едва не падает в обморок, услышав про штучки для мам и детей, а потом бегает по комнате с криками радости из-за оборота сынишки?

К слову, в дальнейшем мне ещё ни раз предстояло убедиться, что волк действительно теперь поступает от души, а не притворяется больше. А также что не делает различий между малышами.

Наравне он целовал их, баюкал, одинаково морщился, меняя подгузники (да-да, мы с Ниром всё же решили, что будет справедливо порой делить всё на троих, а не только радости, хотя волк и усиленно отлынивал, конечно же), придумывал всё новые идеи «как облегчить мне жизнь» или очередные графики, отчего у меня уже глаз начинал дёргаться. Ну и разумеется, волк всё ещё был уверен в своей неотразимости. Правда в том, что я не могу его полюбить, он тоже был уверен… Настолько, что даже не поднимал эту тему никогда. И делал вид, что не слышит наши с Ниром признания и нежности.

Нет, я не пыталась его специально задеть, когда признавалась в любви другому своему истинному. Просто с Ниром это выходило само. Мы часто это произносили до появления волка – Ниру важно было слышать, что я люблю его. А мне было бесконечно тепло от его признаний.

Адан же больше не произносил тех слов. Он будто бы принял для себя какое-то решение, суть которого заключалась примерно в том, что раз его не гонят, позволяют ему то же, что Ниру в постели и просто в доме, а также не делают различий в его отцовских правах и обязанностях (хотя как раз последними он был готов бы поступиться), то его жизнь и так неплоха.

Да и по сути, что для чёрного волка – любовь? Слова лишь. Наверное…

Так я думала ровно до тех пор, пока не случилось страшное. То, что заставило меня стать ещё осторожнее в будущем с другими и более открытой в кругу семьи, частью которой уже был и волк. Притом неотъемлемой. Иногда вообще казалось, что мы жили втроём всегда. То есть теперь впятером, разумеется…

В тот день, когда детям исполнилось лишь пару месяцев отроду, я расстелила во дворе покрывала и собиралась устроить им солнечные ванны. Благо, погода позволяла, солнышко пригревало. Нир должен был вернуться вот-вот из прайда (в последнее время он стал ещё больше вникать в его дела, особенно в вопросы обеспечения и организации жизни маленьких ирбисов, которые как и он когда-то, остались сиротами, ну а глава с радостью поддерживал его инициативы и сам активно принимал в них участие, показывая на собственном примере, как это важно и нужно).

Волк был в стае, собственно, по тем же вопросам. Старался не отставать от Нира. Ну и стая чёрных уже долгое время находилась в растерянности. Поэтому нужно было их контролировать.

Мало им было альфы двух стай, которая могла вывернуть мозг наизнанку совершенно случайно, шныряющих по их стае серых и ирбисов, так теперь ещё их альфа начал всерьёз следить за тем, как они выстраивают отношения в семьях.

Если раньше не считалось зазорным взять себе в дом любую понравившуюся девушку, пока не надоест, а обращаться с ней в лучшем случае как с прислугой (да что говорить, прежний альфа сам раздавал волчиц вместо подарков), то теперь требовалось прекратить эту практику, а тех, кто противоречил, альфа наказывал жёстко, а порой и жестоко.

Каждый раз, когда сталкивался с тем, что отец продал свою дочь кому-то из стаи или когда находил человеческих пленниц у своих волков, Адан свирепел. Превращался в себя прежнего – беспощадного, хладнокровного, готового на убийство. Зато возвращаясь домой потом, подолгу сидел у постели дочери, глядя на неё через бортик кроватки, тёрся щекой о крошечные пальчики и молчал.

Иногда я обнимала я его в такие моменты. Меня до глубины души трогало то, что он больше не боялся показаться слабым передо мной и Ниром. Рядом с нами волк не старался больше выглядеть лучше, чем он есть. Он просто был собой. И до ужаса, до первобытного животного страха боялся, что нашей малышке когда-то придётся столкнуться с чем-то таким, что он старательно старался искоренить теперь. И хотя я убеждала его, что такого не произойдёт (всё же два таких отца за её спиной), волк всё равно очень болезненно реагировал на такие истории.

У нас же в доме появилось табу говорить о прошлом. Как-то само собой. Мы просто больше не вспоминали. И если эти изменения волка можно было объяснить его чувствами к дочери, то то как безоговорочно он любил сына, делало его в моих глазах ещё лучше.

Сама я легко управлялась с детьми – гораздо лучше, чем это получалось у обоих отцов. Единственное – в моменты оборота удержать их на руках было просто невозможно. А тут решила вывести обоих на прогулку.

Поэтому оставив сына на улице в облике милейшего котёнка снежного барса, отправилась в дом за дочерью. Правда, до детской дошла не сразу – интуиция начала подавать сигналы тревоги.

Чужих рядом я не чувствовала. Дети были спокойны. Но что-то было не так.

Подхватив всё же дочь не сильно аккуратно, но крепко прижимая к себе (не оставлять же ребёнка одного в пустом доме, когда происходит нечто нехорошее), выскочила во двор, собираясь схватить сынишку и немедленно уехать отсюда. Вот только вместо ребёнка заметила лишь беленький пушистый хвостик за углом дома. Потому и кинулась туда, хотя уже начинала ощущать робкий запах бензина и гари. И это притом, что вокруг совершенно точно нечему было гореть.

За домом же обнаружился мужчина средних лет, который не скупясь поливал стену дома из канистры. И именно к нему бодро шагал мой сладкий котёнок…

Сердце забилось где-то в горле. И дальше всё произошло слишком быстро.

Усадив дочь на газон, я кинулась к нему. Но он уже заметил меня и перешёл в полутрансформацию, бросая зажигалку вниз. Стена вспыхнула.

Я же успела заметить, что передо мной видимо волк – его зверя я не чувствовала, но ни для кого уже не были секретом ни сыворотки, скрывающие сущность, ни специальные украшения и детали гардероба с той же функцией. Удивительно, что волк был серый. Похоже одиночка. Ни один из стаи серых не решился бы на такое в здравом уме.

Я не пыталась поговорить и что-то выяснить. Этот ублюдок только что пытался поджечь дом с моими детьми! Поэтому в груди клокотала ярость. Я кинулась на него, пытаясь задеть когтями артерии на горле. Но он был сильнее, успел отпихнуть, отчего едва не упала, но вновь вскочила на ноги, теперь включая на полную свой дар и силу.

Ага! Антидот не догадался принять!

Его глаза тут же стали мутными и заскользили по моей фигуре, что позволило мне парой точных движений отключить его. Пока не убивая. Пригодится.

Правда, огонь уже начал разгораться сильнее… И тут я сообразила, что сына нигде нет.

Я звала его человеком, звали все мои сущности, изнутри посылая сигналы, но он не откликался. А запах гари не позволял почуять его рядом. Потому снова взяв на руки дочку, я старалась не пугать её, скрывая свой ужас, оббегала уже в десятый раз искрящую изгородь и часть дома.

По идее мне нужно было внутрь, но тогда дочь нужно оставить на улице, а я не уверена, что тут больше нет чужих! Если же сунусь туда с ней, надышится угарным газом… А если нет, то возможно где-то там задыхается мой второй малыш…

Если бы это не испугало мою крошку, я бы завыла от этого выбора. Меня уже трясло от беспомощности, хотя и пыталась взять себя в руки, убеждая, что ещё немного времени у меня есть, ведь огонь только-только подбирался к окнам.

Как тут услышала звук подъезжающей машины. И бросилась навстречу.

Первое, что увидела – обезумевшие глаза волка. Который просканировал меня с ног до головы, потом – дочь, а потом… Они стали ещё больше и ещё испуганнее.

– Он внутри?!

Я не была уверена, но автоматически кивнула. И волк, больше не говоря ни слова, ринулся в дом.

Нет, я не сомневалась, что он поступит так. Ни мгновения. Нынешний он сделает это с вероятностью в сто процентов. Точно. И осознание, что на него можно положиться в такой ситуации, не стало открытием, но согрело заледеневшую от страха душу.

Почти сразу сзади раздался визг тормозов. И оборачиваясь, я уже знала, что там будет Нир.

Также он ощупал взглядом меня и малышку, также ужаснулся, заметив отсутствие сына и… выдохнул.

Что?

Будучи ещё не совсем в себе, я перевела взгляд туда же, куда смотрел он, и заметила почти у своих ног своего пушистого котёнка. Тот смотрел на меня снизу вверх с ожиданием. Видимо, не первую минуту сидит, пока я тут схожу с ума, а волк… Волк!

Я беспомощно оглянулась назад. На дом. Который не горел особо, но был заполнен едким дымом… Адан!