Э(П)РОН-8 Возвращение в водный мир

Глава 5-4

Сказать, что я офигел — ничего не сказать. Но, тем не менее, снова озвучил на первый взгляд невозможную версию:

— Евгений Викторович?! Это вы?!

И получил незамедлительное подтверждение:

— Да, Ваня, мальчик мой, это я! И прошу тебя, не отвлекайся на несущественные детали, у нас очень мало времени! Э-э-э… если в моём положении в этом термине есть хоть какой-то смысл…

О-фи-геть!!! Вот чего угодно ожидал — но в основном, конечно, контакта с засевшим в моём «нейре» «потусторонником» — но чтобы такое?! Это же натуральный «рояль в кустах»! Не бывает в жизни таких совпадений! Хотя… если честно, сначала мне показалось, что источником «звука» является пульсирующая «паутина», но с каждым новым словом из уст профессора я всё больше и больше убеждался, что пульсации с фонетикой не совпадают. Зато совпадают уколы в висок. Правый. А «нейр» у меня, если что, тоже под правым ухом. То есть?..

— Профессор, так это вы в момент перехода ко мне в «нейр» подселились? — не сдержал я любопытства. — Ну, когда я через аномалию в «струну» провалился и оказался в «пузыре»?

— Нет, не я, мальчик мой, — «пропульсировал» уколами голос Эйгена. — Если я тебя правильно понял, ты имеешь в виду момент проникновения твоего сознания в некое дополнительное пространственное измерение, в котором я сейчас нахожусь. По большей части.

Хм… а с этой точки зрения я свой «провал» в «нору» и не рассматривал. Про пучок «струн» подумал, а про дополнительное измерение… как-то не возникло этой мысли. Ну а раз я эту версию опровергнуть не в силах — впрочем, как и любую другую — то остаётся только согласиться:

— Возможно, профессор.

— Значит, весьма вероятно, что в твой гаджет внедрился полуавтономный информационный модуль сущностей, населяющих континуум ВП, Ваня, — выдвинул встречную версию Евгений Викторович.

— Всё-таки «потусторонник», — несколько разочарованно вздохнул я. — Жаль, что не вы.

— Не о чем жалеть, мальчик мой! Если бы реальность соответствовала твоим предположениям, это бы означало, что я мёртв. Как человек, я имею в виду.

— А так вы… живы?! — ухватился я за обмолвку.

— Смею надеяться, молодой человек. Ведь я мыслю, стало быть, существую…

— Как искин? — перебил я собеседника.

— Вот уж чего нет, того нет! — «усмехнулся» невидимый Эйген. — Я практически уверен, что не перешёл в «цифровую» форму бытия. По крайней мере, не полностью. Иначе у меня бы не было тех ограничений, которым я сейчас подвержен. Например, я не был бы привязан к некоей точке, кхм, времени-времени-времени-пространства.

— По-моему, вы излишне усложняете, профессор.

— Может быть, мальчик мой, может быть… одно скажу точно: в твой «нейр» внедрился не полноценный, как ты выразился, «потусторонник», а модифицированный. Изменённый под моим влиянием.

— «Очеловеченный», что ли?! — снова поразился я.

— Не в плане психики, если к этим существам в принципе применима наша терминология… — на миг задумался проф. — Скорее в плане восприятия окружающей действительности. Он адаптирован к нашим способам обмена информацией. Условно его можно назвать «программой-переводчиком» человеческих вербальных сигналов в доступную для понимания «потусторонников» форму.

— А почем он до сих пор на связь не вышел?! — озадачился я. — Если у него такая… цель?

— Ещё как вышел, мой мальчик! — заверил Эйген. — Ведь как, ты думаешь, мы сейчас с тобой общаемся?

— Фига себе, сколько сложностей…

— Поэтому я и предупредил — не трать время на несущественные детали, Ваня!

— Куда уж существенней, проф?! Я теперь хотя бы представляю, какие нужны условия для… возобновления контакта.

Кстати, это пока единственный плюс от всей этой крайне сомнительной ситуации. И вопросов куда больше, чем ответов. Например, с человеческим «усилителем»: его кто-то специально устроил, или само собой получилось, случайно? Не мог же профессор, прежде чем выйти со мной на связь, докричаться до кого-то из «трущобников»? Скорее всего, не мог. Значит, кто-то другой постарался. Внимание, вопрос: зачем? То есть с какой целью? Наиболее очевидное предположение — кто-то дохрена умный вздумал сам установить контакт с «душами» мёртвых «потусторонников», запертыми в дата-кабелях. Для чего ему это? Да кто бы знал! Похоже, придётся Алекса ещё и этой проблемой озадачить. А тот, скорее всего, на Влада её спихнет. Но это уже, как говорится, совсем другая история.

— Они слишком специфические, молодой человек, — отвлёк меня от невеселых мыслей профессор. — Боюсь, для следующего «сеанса» придётся подыскать ещё один похожий объект, не меньшей… э-э-э… мощности, пожалуй.

— О чём вы, Евгений Викторович?

— А ты сейчас где, Ваня? — задал встречный вопрос Эйген.

— На станции Картахена. А вы?

— Если ты имеешь в виду физическое тело, то… к сожалению, я застрял где-то в системе «нор» на Ликейском архипелаге, — вздохнул профессор. — Это наиболее вероятный вариант… кстати, сколько времени прошло с момента моего…

— Исчезновения? Чуть больше пяти недель. Стандартных, конечно.

— Тогда надежда еще есть! — оживился Эйген. — Особенно с учетом… кхм…

— Я постараюсь вас найти, Евгений Викторович! — заверил я, пропустив мимо ушей заминку собеседника.

— Конечно, куда ж ты денешься! — усмехнулся тот. — Тогда перейдём к главному, мальчик мой: не суйся в «норы» без подготовки! Артефакты, известные тебе как «дерьмо демона» и «слеза ангела», при совместном воздействии на человеческий организм нейтрализуют большинство эффектов переходной зоны, а те, которые не нейтрализуют полностью, значительно замедляют…

— Поэтому вы думаете, что ваше тело ещё… функционирует? — снова перебил я Эйгена.

— Не только, Ваня. Я его… чувствую. Отсюда, где сейчас нахожусь, так скажем, в виде ментального слепка.

— Ну и где же вы находитесь, профессор?

— Даже не знаю, как тебе объяснить… — задумался Евгений Викторович. — Видишь ли, мальчик мой, здесь практически невозможно сориентироваться в пространстве. По той простой причине, что оно является… точкой. В буквальном смысле слова.

— Точкой?!

— Именно! Представь, что два наших континуума взаимодействуют не во всех точках где пространства-времени, а где времени-пространства, а лишь в одной, конкретной. И в ней они сходятся на манер двух конусов. Вот эта точка соприкосновения их вершин и есть… моё личное Чистилище.

— Э-э-э?.. — только и нашёлся я.

— Мне так проще воспринимать это окружающее… нечто, мой мальчик, — поспешил объясниться профессор. — Ты же знаешь, что я не инженер, поэтому мыслю несколько иными категориями, по большей части абстрактными. Вот и подыскал ближайшую аналогию. Чистилище, место между Раем и Адом. Хотя ты наверняка бы назвал его каким-нибудь над— или подпространственным «мешком» или даже «мембраной»…

— Границей.

— Что, прости?

— Это так называемая Граница, профессор. Только она не может быть одной точкой. Она бесконечна, поскольку является «стыком» континуумов ПВ и ВП. И она, по идее, должна замыкаться сама на себя, образуя сферу. В общем-то, как и Вселенная.

— Ну, пусть будет так, — не стал спорить Эйген. — Хотя для меня это именно точка в месте касания вершин двух «конусов». Поэтому я могу… пожалуй, видеть… сразу всё, и одновременно ничего. Например, то место, где ты сейчас находишься, я вижу на «конусе» пространства ПВ, но для этого мне пришлось хорошенько… сфокусироваться. И это стало возможно лишь при усилении сигнала с твоей стороны, когда он наложился на другие сигналы, множественные… их там тысячи… или десятки тысяч…

— Я лично вижу светящуюся «паутину» с яркими точками в местах пересечения «нитей», профессор.

— Значит, картинка очень сильно зависит от внешних условий, — пришёл к очевидному выводу Евгений Викторович. — Но мы снова отвлеклись, мальчик мой. Когда вернёшься на Гессиону, ищи места силы. Их на островах довольно много, но сначала обезопась себя. Где найти артефакты, ты наверняка уже знаешь…

— Разберусь, проф! — заверил я собеседника. — И поверьте, я буду очень осторожен.

— Уже пришлось столкнуться… с побочным действием? — заинтересовался Эйген.

— Было дело, — не стал я вдаваться в подробности. — Просто подождите ещё немного. Я постараюсь управиться как можно быстрее.

— Я в тебя верю, мальчик мой! И теперь у меня хотя бы есть надежда…

— Я найду вас, не сомневайтесь, Евгений Викторович!

— Мало найти, Ваня. Надо ещё… но это сейчас не так уж важно. Да и времени нет.

— А что со временем? — уточнил я. — Вернее, каким из?

— Без понятия, Ваня! Я понимаю, что в своём… Чистилище я живу по одному из времён континуума ВП, но просто не представляю, как определить, в каком. Оно… скачет. То мне кажется, что я здесь нахожусь уже тысячелетия, то вдруг появляется уверенность, что с момента провала прошли считанные секунды… поэтому я научился абстрагироваться от течения реки Хроноса…

— То есть времени мало… нашего? Из пространства ПВ?

— Да. Посмотри на «паутину».

— Чёрт! — не сдержал я эмоций при виде порядочно съёжившейся световой «вуали».

— Каждый её узел — это остаточный след «души» «потусторонника», — пояснил профессор, лишний раз подтвердив теорию Алекса Заварзина. — Они, эти «души», заперты в сложных кристаллических структурах, находящихся под высокоэнергетическим воздействием…

— Это дата-кабели, процессоры и «жёсткие диски» системы теплоотвода станции Картахена, Евгений Викторович, — внёс ясность уже я. — А «потусторонники» в них попали, когда «разрядился» артефакт-корабль, замурованный в недрах планетоида, на котором построена станция. Если, конечно, верить Алексу Заварзину.

— Это многое объясняет, мой мальчик… вот почему так сложно найти достаточно большое скопление «душ», чтобы «запитать» линию связи! И вот почему ограничено время! «Души» иссякают, лишившись подпитки.

— Значит, они поэтому… «гаснут»? — осенило меня. — Вы… вернее, ваш «передатчик», поглощаете их энергию?

— Так и есть, — подтвердил профессор. — Только поглощает её не мой «передатчик», а твой — тот самый полуавтономный модуль, внедрённый в «нейр». А почему именно «души»?.. Потому что это единственная подходящая форма энергии, мой мальчик Она тоже… изменённая. То есть обладает свойствами, присущими обоим континуумам.

— Как энергия может быть изменённой? — озадачился я. — Это же кристаллические структуры, транзисторы, то бишь всего лишь разность потенциалов! Электрические сигналы!

— Я не очень разбираюсь в этом вопросе, Ваня, сам знаешь, — с сожалением ответил профессор. — Но подозреваю, что изменение где-то на глубинном уровне, там, где частицы превращаются в волны… во флуктуации вакуума, или как их там?

— Ладно, Евгений Викторович, я вас понял.

— Я очень рад, Ваня.

— И осталось уже меньше половины… — задумался я. — Сколько мы общаемся? Таймер не вижу…

— Это не важно, мальчик мой! Просто слушай дальше! Когда найдёшь моё физическое тело, не торопись его… извлекать. Просто попробуй… продлить его функционирование.

— Думаете, возвращение… чревато?

Только этого мне и не хватало! А что я Лерке скажу? Типа, вот твой дед, только трогать его нельзя, потому что он окончательно скопытиться может? Представляю её реакцию!

— Ты подобрал очень точное слово, мой мальчик! — тем временем похвалил меня Евгений Викторович. — Именно что чревато. Но в основном лично для меня. Впрочем, это лишь одна сторона медали. А другая… я ещё не закончил дела здесь, в Чистилище. И боюсь, что второго такого шанса не будет. Поэтому мне нужен резерв времени. Нашего, континуума ПВ. Есть у меня ощущение, что если умрёт моё физическое тело, то канал связи станет недоступным. А я ещё не всё выяснил, из того, что намеревался.

— То есть вы, профессор… общаетесь с «потусторонниками»?! — не поверил я своим ушам. — Типа, как со мной сейчас?!

— Не совсем, — добавил немного досады в голос проф. — И не напрямую с ними, но… я в процессе поиска. Коммуникация практически налажена, осталось лишь найти точки соприкосновения, чтобы лучше понять друг друга. Но даже исходя из того, что мне известно на текущий момент, это… очень интересные сущности.

— И чего же они хотят?! — не утерпел я.

— Чего хотят? Жить. Пожалуй, это их ключевое желание.

Фига себе… да что же у них там творится?! Это вопрос номер один. И как это всё может отразиться на нас? А это, как вы понимаете, вопрос номер два.

— Всё, Ваня, энергия на исходе! — обломал меня Евгений Викторович. — Не будем исчерпывать её до дна, потому что тогда я не смогу отслеживать твою… как бы попроще… твою «тень» в Чистилище!

— Хорошо, профессор! — покладисто согласился я, убедившись, что от светящейся «паутины» остался лишь жалкий клочок. — До скорой встречи!

— До скорой, Ваня! И привет Валерии Ни…

Хм… а чего так резко? Вроде ещё есть «резерв», смысл прерываться на полуслове? Или это не он? А кто тогда?!

Ответ на этот вопрос я, против ожидания, получил практически сразу же: окружающая реальность скачком вернулась в норму, исчезли и «сепия» с «ватой», и даже покалывания в пальцах. И едва оказавшись в привычном (ну, относительно!) окружении, я наткнулся на совершенно пустой взгляд той самой бабёнки «тридцать плюс», голое пузо которой совершенно беззастенчиво лапал в данный момент. Ну, как лапал? Просто уже обе ладони на нём лежали, причём левая в опасной близости от интимной зоны. Любая нормальная дамочка за подобное не замедлила бы влепить наглецу пощёчину. А эта пока ещё не полностью в себя пришла, вот я и не… отоварен, так скажем. И если не хочу получить по рылу, неплохо бы лапы убрать. Что, собственно, я и проделал, разве что целиком из «кокона» не стал выбираться, чтобы было удобнее следить за его обитательницей.

А посмотреть, между тем, было на что. И нет, я не имею в виду крайне сомнительные «прелести». Просто сам процесс выхода из комы представлял определённый интерес, и отнюдь не только медицинский. Да и, если честно, я только за глазами дамочки и следил, поскольку те, как известно, есть зеркало души. Незабываемое, доложу я вам, зрелище: вот только что взгляд ничего не выражал, был пустым, как у новорождённой, и уже в следующее мгновение в нём вспыхнул разум. А вслед за этим осознание, что всё кончилось. Что именно? Да если бы я только знал! Но явно что-то важное — такая душевная боль отразилась в глазах женщины. Как будто её лишили чего-то невероятного, такого, что никогда больше не увидишь и не почувствуешь. Дикая, сосущая пустота! И тотальное разочарование… которое очень быстро сменилось отчаянием, выплеснувшимся в звериную ярость!

С чего это я решил, что в ярость? Да очень просто: дамочка попыталась расцарапать мне рожу. Причём целилась по глазам, я точно видел. И едва успел отшатнуться, вывалившись из «кокона» под трубу. В общем, пока спасся. Но именно что пока, потому что как раз в этот момент меня настиг многоголосый яростный вопль, доносившийся сразу из всех «гамаков». Хотя более вероятно, что это у меня подсознательные фильтры отключились, и я стал воспринимать не только то, что происходит прямо под носом, но и то, что имеет место быть на некотором удалении. Потому что не могли тридцать два человека, только-только вышедших из комы, действовать настолько синхронно. Или могли?.. Да и вопли, если честно, до уровня собственно воплей несколько… не дотягивали. Скорее, просто громкие стоны.

Не суть, короче! Тут бы решить, что дальше делать… с одной стороны, нужна информация. Что это за «голая гвардия», чего ради она торчала столько времени под дата-кабелем, и с какого-такого перепуга эти тридцать два человека послужили «усилителем» даже не ментального, а хрен знает какого сигнала? Опять же, что их заставило? Или кто? И как они в кому впали, хотелось бы знать? Вопросы, вопросы, вопросы… и ни одного ответа. А с другой стороны… если они сейчас в «ярости», то не умнее ли будет элементарно сделать ноги? А ну как тупо массой задавят? Тут, под теплообменником, свободы манёвра практически никакой, если окружат, придётся проламываться, вынося препятствующих предельно жёстко… в крайнем случае может и до стрельбы дойти. И вот оно мне надо? Правильно, ну их к демонам, такие развлечения.

Вот и думай! А вдруг они беспомощные? Полежи-ка, пожалуй, недвижно хотя бы неделю! А эти подольше тут проторчали, к гадалке не ходи. Хотя та же дамочка довольно шустро двигалась… или это ей гравитация помогла? Рука-то на затылке лежала, то есть, по сути, уже в замахе была! Только и оставалось, что её высвободить и придать минимальное ускорение. Прямо как ниппонское иай-до, только без катаны. Ну а вопли… а что вопли? Лёгкие нормально работают, да и мышцы дыхательные — та же диафрагма — ничуть не атрофировались. Вот и получилось… довольно громко. Это уже потом общая слабость сказалась, заставив «коматозников» стонать. Ну и как быть?!

Понятно, что за всеми этими лихорадочными размышлениями времени зря я не тратил — сначала отполз от «кокона» как был, сидя на пятой точке и активно работая ладонями и ступнями, а потом и на ноги поднялся, увеличив дистанцию между собой, любимым, и «лежбищем» до того максимума, что предоставлял лаз под теплообменником. Застыл, машинально сунув руку под куртку, поближе к плазмеру, и прислушался: не несёт ли ещё кого на огонёк? Впрочем, тщетно — страдальческие стоны очнувшихся «коматозников» слух забили напрочь. То есть самостоятельно разобраться в обстановке не вариант. Ну и что же тогда остаётся? Правильно! Привлечь профильных специалистов. Тем более что один из них как раз сейчас и надрывается в эфире, как будто и не срывал голос:

— Ваня!!! Елагин! Мать твою, ответь базе!!!

Хм… что-то он подозрительно быстро восстановился. Горло смочить успел? Н-да, нашёл, о чём беспокоиться, Елагин!

— Влад!!!

Упс… что-то перестарался. Видимо, остаточное явление после «ваты» в ушах. Зато Пахомов моментально успокоился:

— Да, Вань?

— Долго я… не отвечал?

— А на таймер посмотреть?! — возмутился Влад.

— Тридцать две секунды с четвертью, Ван-сяньшэн, — опередил меня Ли.

Соответственно, усугублять ситуацию я не стал, и вместо очередной предъявы главе СБ выдал вполне закономерный вопрос:

— Что делать-то?!

Беда только, что голос дрогнул, что не ускользнуло от внимания эсбэшника:

— Ну, во-первых, не паниковать, Вань! И скажи толком, что у тебя там творится?!

— А ты не видишь, что ли?

— Не больше, чем ты сам.

— Поня-а-атно… короче, «коматозники» очнулись, — пояснил я. — И им это не очень понравилось. Слышите?..

— И хотели бы не слышать, да не получается, — ответил за всех разом Влад. — Видать, знатно их корёжит!

— Ну так что делать-то?! — попытался я вернуть разговор в конструктивное русло. — Валить отсюда? Или ждать помощи? А вдруг придут, да не те?

— Ну, — задумался Пахомов, — судя по схеме, активность противника прежняя: на твоём уровне ни один «нейр» не «светится». То есть пришлых можешь не опасаться. Основная опасность может исходить от «дежурной смены», которая «коматозников» обихаживает. Но и она не факт, что вблизи теплообменника трётся. Что им тут делать-то? Других забот наверняка полно. Скорее всего, появляются раз в сутки… или два, если учесть, что надо капельницы сначала поставить, а потом снять…

— В таком режиме «подпитка» наиболее оптимальна раз в три дня, специалист Пахомов, — вмешался в спич Влада Кумо. — В более частом внутривенном питании при столь малом расходе энергии нет никакого смысла. Только лишняя трата ресурсов.

— Твоими бы устами, Кумо! — с сожалением вздохнул я. — Может, у них мозг в «разогнанном» режиме работает, и их, наоборот, дважды в сутки «подкармливать» надо?..

— Ты что-то выяснил? — тут же насторожился главный эсбэшник. — Есть основания для таких выводов?

— Потом расскажу! — отмахнулся я. — Впрочем, ладно, коллеги, я вас понял… сейчас попробую посмотреть, что в «коконах» творится.

— Сам-то как себя чувствуешь? — проявил не свойственную ему заботливость Влад.

— Да вроде нормально… — прислушался я к собственному организму.

Не, реально неплохо! Даже слабость уже прошла.

— Состояние Ван-сяньшэна соответствует стрессовой ситуации средней тяжести, Влад-сяньшэн, — проявил инициативу Ли. — Все показатели в норме, с учётом обстоятельств.

— Ф-фух, прямо гора с плеч! — утёр воображаемый пот Пахомов. — Вот умеете же вы с Алексом проблем на ровном месте нарыть! И каждое слово потом приходится чуть ли ни клещами вытягивать! Я аж чуть не прослезился от ностальгии!

— Ну так я пошёл, или и дальше будешь Ваньку валять? — перебил я безопасника. — Может, допрос с пристрастием ещё учинишь?

— Ха-ха три раза! — хмыкнул тот в ответ. — Ладно, работай! Только не увлекайся с милосердием, Вань!

— Постараюсь, Владик… но ничего не могу обещать.

Информация, как всем известно, самый ценный товар. А я сейчас, можно сказать, являюсь её первоисточником. Так что хочется мне, не хочется, а посмотреть нужно. Ну и заснять всё заодно, хотя на этот счёт можно не беспокоиться: Лиу Цзяо врубил запись ещё в тот момент, когда мы только обнаружили «гамаки». Ну а поскольку, убегая от разозлённой дамочки, я сместился к самому началу ряда «коконов», то и выбор откуда начинать даже не стоял: я просто шагнул к ближайшему, тому самому, где лежала младшая девица. Вот только не дошёл, хоть тут и рукой подать. По той простой причине, что застыл на полушаге, поражённый внезапно навалившейся тишиной:

— Коллеги? Вы слышите то же, что и я? То есть ничего?

— Да, Вань.

Хм… ожидаемо.

— Ответ отрицательный, Ван-сяньшэн.

А вот это уже нежданчик!

— Уровень фоновых шумов значительно снизился, специалист Елагин.

Ну, хоть какая-то ясность…

— То есть «коматозники» орать перестали?! — прислушался я повнимательнее.

— Стонать, по ходу, тоже, Вань, — не на шутку напрягся Влад. — Чёрт…

— М-может, ну их тогда? — мысленно содрогнулся я от самого очевидного предположения — того, что подразумевало кучу мешков для трупов.

— Теперь уже точно иди, проверяй, — страдальчески вздохнул Пахомов. — Если это то, о чём я думаю, придётся бригаду медиков с охраной засылать. А то и две…

Что ж, в логике ему не откажешь. Если у «коматозников» и впрямь дело труба, то оставить их тут просто подыхать… ну, лично я не смог бы. И Влад, даже пребывая в статусе главы Службы безопасности нехилой космической станции, а значит, будучи априори предельно циничным, тоже свою человеческую суть не пересилил. Три десятка жизней, пусть и жалких «трущобников», неизмеримо ценней локальной интриги. Тем более что основному фигуранту оной уже практически ничего не грозит ввиду благополучного этой самой интриги разрешения. Что тут, по сути, осталось? Меня эвакуировать. Но с этим я и сам, как показала практика, неплохо справляюсь. А вот людей спасти… или, что вернее, ценные источники информации — особенно в свете вновь открывшихся обстоятельств — задача совсем иного уровня. Побеседовать с кем-то из «коматозников» было бы весьма недурно. Вдруг на зачинщиков наведут? Впрочем, этих затейников поищем в любом случае. Во-первых, потому что я буду настаивать, а во-вторых, Влад и сам первый врубит режим «ищейки». По той простой причине, что вопрос этот напрямую связан с нашими текущими задачами. Теми самыми, что сулят невиданные барыши. В достаточно отдалённой перспективе, конечно же.

С этой мыслью я и сунулся в «кокон», уже в следующее мгновение буркнув:

— Хм… Влад, ты смотришь?

— Внимательно! — отозвался тот. — Что с ней?

— Вроде дышит… — пригляделся я к пульсирующей на девичьей шее жилке. — Но это явно не просто отключка — вон, глаза открыты! И пульс учащённый, что с комой не очень вяжется. А пена на губах мне вообще не нравится…

— Ожог на лбу тоже мало приятного, — поддержал меня Пахомов. — Ладони глянь!

— Уже! — аккуратно, за запястье, приподнял я руку девушки. — Тоже ошпарена… но не так сильно, как лоб.

— Просто тут кожа грубее, специалист Елагин.

— Спасибо, Кумо, без тебя бы я не догадался!

— Вань, хорош ёрничать! Иди остальных осматривай… и не забывай мор… э-э-э… лица крупным планом брать! — велел Влад. — Попробуем, пока медики добираются, хоть кого-то опознать и пустить по следу спецов.

— А не слишком ли ты торопишься, Владик? Я, между прочим, ещё до безопасного места не добрался! — напомнил я о насущной проблеме.

— Забей, мужик! — отмахнулся Пахомов. — Мы активировали протокол «Экстра», тут уже через пять минут всё вымрет! Э-э-э… пардон! Я всего лишь хотел сказать, что ни один «трущобник» не горит желанием сначала огрести, а потом ещё и в «обезьяннике» торчать, до выяснения!

— А что, так можно было?! — поразился я. — В смысле, эту вашу «Экстру» раньше врубить? Вот вы!..

— Продолжай, Вань, продолжай, — благожелательно уставился на меня Влад с «виртуального» экрана. — И кто же мы?

— Долбаные интриганы! — припечатал я безопасника, но развивать мысль не стал.

Так, молча, и обходил «гамак» за «гамаком», фиксируя неестественные позы, покрасневшую и даже местами обугленную кожу (вот вам и причина очень быстрого перехода от яростных воплей к страдальческим стонам), и невидящие взгляды открытых глаз, устремлённые в трубу теплообменника. Очень «увлекательное» занятие, доложу я вам. Зато в какой-то мере даже медитативное. Настолько, что время пролетело незаметно, и очнулся я лишь от предостережения Лиу Цзяо, что кто-то приближается.

Но это, естественно, оказались медики в сопровождении силовиков — и штатных, и присоединившихся к ним членов «группы эвакуации». Последним я и сдался благополучно, справедливо решив, что хватит с меня на сегодня приключений. Пусть теперь у них голова болит, как меня в «Сломанный дроид» доставить.

Спрашиваете, почему с «коматозниками» не остался? Так они все вырубились. А двое самых старых ещё и богу души отдали. Так что смысла абсолютно никакого, лучше в нормальном месте с нормальными же удобствами результата дождаться. А ещё выпить очень хочется, и отнюдь не воды…