Двенадцать шагов. Книга 1

Глава 19

(По пути)

Дверь распахнулась, громко стукнув в стену.

Оракул поднял голову и тяжело вздохнул. Демонстративно вздохнул, потому выражения лица посетитель не увидел бы: капюшон скрывал.

Дверь с грохотом захлопнулась за Рамором. Он решительно прошагал к столу, ударил в него обеими ладонями — как будто без того мало грохотал. Навис над Оракулом и злобно рявкнул:

— Что ты сделал?!

— Хм... — Оракул окинул его задумчивым взглядом. — Помог страждущей женщине. После ждал ее сестру, которая стояла за ней в очереди. Надо понимать, очередь ты распугал...

Рамор еще раз с силой ударил ладонями по столу и, словно оттолкнувшись от него, распрямился, продолжая грозно взирать с высоты своего роста. Оракул даже пожалел, что он в капюшоне: Рамор ведь совершенно не видит, насколько его не пугают все эти грозные жесты.

— Я о Сакаре, — процедил тот, глядя свысока. — Что ты сделал с ним?

Оракул тихо фыркнул. Как будто это он взвалил на плечи ребенка груз обязанностей лорда, с которыми тот никак не в состоянии справиться. Которые тому вообще не нужны — ему нужно совсем другое, его тянет к другому: к книгам, костям, амулетам и гадальным картам.

А вместо этого приходится брать в руки меч и побеждать в битвах.

Этого никто не мог предвидеть, даже Оракул: что первая же битва Сакара будет такой трудной, и что Сакар победит. Случилось чудо, не иначе. Но как надолго молодому лорду хватит чудес?

Оракул был даже немного рад, что Рамор пришел к нему. Победа Сакара уже стала легендарной. И Оракулу хотелось узнать, каким именно образом она была одержана. Ну, кроме того, что чудом. Сам же Сакар, даже если придет, не скажет. Сакар давно закрылся от всех, замкнулся в себе. И слепец Рамор только сейчас смог это разглядеть.

— Что за побрякушку вы ему навязали на пару со своим безумным охотником? — угрожающе спросил Рамор, когда понял, что ответа на первый свой вопрос не дождется.

— Хорошая побрякушка же, — пожал плечами Оракул. — Он победил? Победил. Всем доказал, что силен? Доказал. Не понимаю причин твоего гнева...

— Ты еще не видел моего гнева! — рявкнул Рамор и стукнул по столу теперь кулаком, да так, что кости с картами подпрыгнули. Оракул покосился на кости, перевел взгляд на Рамора, спросил:

— Не надоело бить стол?

Рамор устало вздохнул, ответил гораздо тише, но все равно сквозь зубы:

— Надоело. Всё надоело, — отмахнулся, прошагал к лавке и бухнулся на нее. Подпер спиной стену, вытянул вперед длинные ноги в тяжелых сапогах, прикрыл глаза. — А этот глупец надоел больше всего. Он и раньше, бывало, вел себя странно, а теперь я вообще не понимаю, кто он такой.

— Он Сакар… — напомнил Оракул.

— Да что ты говоришь! — недобро прищурившись, процедил Рамор.

— И он лорд, — спокойно закончил мысль Оракул. — А что эти два определения между собой не вяжутся, я тебе давно пытался объяснить.

— Всё было нормально, пока ты не притащил своего ненормального охотника, и он не заразил моего лорда!

— Сакар сам решился на битву, — напомнил Оракул. — Охотник прибыл уже после того, как лорд принял решение. К тому же всё началось гораздо раньше. Ты сделал его тем, кем он стал, Рамор. Хватит искать виноватых.

— Ты сам прекрасно знаешь, что только так ему удалось выжить!

— Не знаю, — покачал головой Оракул. — И ты не знаешь. Но ты ведь пришел не старые споры вспоминать? И твои гневные тирады — тоже не цель визита. Ты ими прикрываешься, чтоб не признавать, что дело совсем плохо, раз тебе приходится обращаться ко мне. И раз тебе нужна моя помощь.

— Мне нужны успокоительные травы, — мрачно возразил Рамор. — Желательно такие, чтоб ещё и память стирали.

— Ты участвовал уже в… десятках битв? Что там произошло, что только теперь тебе понадобились травы?

— Сакар.

— Я не смогу ничем помочь, если не узнаю, в чём дело, — напомнил Оракул.

— Ты же всеведущий, — хмыкнул Рамор. — Вот и угадай!

Помолчал, вздохнул и всё-таки решился начать рассказ:

— Мы как раз поднялись на холм, когда вернулся гонец…

***

Запыхавшийся гонец влетел в шатер лорда, тот поднял взгляд, отрываясь от карты. Задумчивый холодный взгляд, который всё чаще замечал Рамор. На который с тех пор, как отправились в путь, постоянно наталкивался, как на стену.

— Нужно отступать! — выдохнул гонец.

Сакар и бровью не повел. Не пошевелился. И совершенно не изменился его взгляд. Ответил, как всегда, мягко:

— Нет, — и только потом уточнил. — Почему?

Ответил, даже взгляда на Рамора не бросив. Он больше не спрашивал совета. С тех пор, как они выдвинулись в поход, а то и несколькими неделями раньше, сразу после отъезда дурацкого Алекса, Сакар стал другим. Еще более молчаливым. Замкнутым. Отсутствующим и задумчивым. С совершенно нечитаемым взглядом, устремленным куда-то вглубь себя. Рамору, который всё боялся, что мальчика может поглотить тьма, постепенно начало казаться, что он пропустил момент поглощения. Что Сакара уже нет, что за него говорит эта самая тьма. И для того, чтоб доказать себе, что это не так, он постоянно пытался завести разговор.

Сакар легко шёл на диалог, и говорил привычно мягко, и улыбался тепло, тонко усмехался, цитировал кого-то из великих — когда столько прочитать успел? Но вот взгляд — не менялся. Сакар готовился к битве где-то глубоко внутри себя. По-своему.

Теперь-то Рамор видел: все его слова и улыбки — маска. В поход во главе армии выступил совершенно незнакомый ему человек. Закованный в кожу и железо вместо шелков.

Человек, которого Рамор совершенно не знал.

— Горные! — выдохнул гонец.

Горных тут не должно было быть. Поселение, которое когда-то оставил отец Сакара, всё это время находилось в руках дикого племени, но — человеческого. Горные же были просто страшной легендой, которая существует где-то на периферии мира и никогда не приближается к людям. Ну, последнюю сотню лет — так точно. Говорили, они живут на головокружительных высотах, в пещерах, снегах и льдах. Говорили, их сотни племён. И не берут их ни стрелы, ни копья, ни мечи. И сила их огромна, шаманы могущественны, а сами они они похожи на людей лишь издали. Впрочем, и издали их никто уже давно не видел.

Их даже Мертвые боги не видели, даже будучи ещё живыми: они не смотрели со своей горы на те вершины, что выше, полагая, будто там никто жить не может. Их взоры были устремлены вниз, где обитали создания, которых боги понимали, которых знали, с которыми могли договариваться, и которыми могли управлять. Что творилось наверху — не знал даже сам прародитель Д'хал. Может быть, когда-то знали драконы — те, жившие много тысяч лет назад, ещё до Мертвых, бывало, пролетали над самыми высокими хребтами. Но драконы ушли. Боги ничего не видели. А люди — и не пытались смотреть.

Говорили, Горные давно спустились бы и сожрали всех заживо, что в Империи и прилегающих землях, что в Загорье, но что-то мешало им. В Загорье — воинственные великаны да Даар с Ферроном. Здесь же, со стороны Империи — что-то еще более страшное и темное, нежели сами Горные. Что-то, о чём никто толком не знал, что расположилось на полпути от земель Императора и лордов к вершинам. Потому Горные не спускались вниз.

Очень редко — может, раз в сотню лет — проскальзывали мелкие отряды. То ли изгнанники своих племён, то ли бесстрашные искатели приключений. И если верить легендам, даже мелкий отряд всегда становился проблемой для людей. Горные были дикими хищниками. Люди — испуганным стадом.

"Неужели случилось? — думал Рамор, чувствуя, как сердце замерло холодным безжизненным камнем. — Неужели прошла новая сотня лет с последней легенды?"

Сакар поднял на гонца задумчивый взгляд.

— Горные идут! — повторил тот, растерянно покосившись на Рамора. А когда снова перевел взгляд на лорда, тот привычно мягко улыбнулся, будто хотел успокоить, и так же мягко спросил:

— Все, что ли?

— Что? — растерялся гонец.

— Горные — все? — объяснил Сакар, гонец все равно не понял, и, вздохнув, Сакар объяснил еще раз, теперь без улыбки. — Я спрашиваю, сколько их?

— Поселение бросили! — снова принялся панически выдыхать гонец. — У них свои смотровые! Увидели, предупредили — и люди ушли! Уходят! Я встретил последних! И нам нужно...

— Сколько Горных? — повторил вопрос Сакар. Чуть заметный прищур, чуть жестче звучит голос. Не более того.

— А есть разница?! — изумился гонец.

Сакар прищурился заметнее, и Рамору на миг показалось, что тот сейчас отправит гонца пересчитывать противников поголовно. Но Сакар, помолчав, кивнул:

— Ты прав. Разницы нет. Как быстро идут?

— К утру будут там! К обеду — здесь! — и заподозрив неладное, затараторил, будто хотел отговорить Сакара от того, что увидел в его взгляде. И наконец хотя бы примерно ответил на предыдущий его вопрос. — Там огромная орда, лорд! Смотровые сказали, будто тьма сошла на землю! Люди бегут! Все бегут! Нам...

— Можешь идти, — сказал лорд.

Сказал тихо и всё так же мягко, но гонец услышал, осекся и быстро покинул шатер. Рамор заподозрил, что и лагерь он тоже сейчас покинет: запрыгнет на коня — и домой. А оттуда — в Империю. Или в Южные пустоши. Там всяко спокойнее, чем вот-вот будет здесь.

— Рамор, — Сакар развернулся к нему.

— Ух ты! — обрадовался Рамор. — Соизволил меня заметить?

Сакар усмехнулся и словно бы ненадолго стал собой. Или кем-то, кем всегда прикидывался. Ответил с мелодичным смешком:

— Тебя трудно не заметить. Ты очень громко сопишь, когда тебе что-то не нравится.

Еще бы ему понравилось!

Они собирались быстро и победно взять взбунтовавшееся селение, а не встречать сошедшую на землю тьму. У Сакара была небольшая, но тренированная еще его отцом армия. К тому же бунт уже давно стал вялотекущим, люди расслабились, и сейчас всего-то было нужно доломать, что не было сломано, водрузить свое знамя на какую-нибудь возвышенность, убить кого нужно, оставить в живых остальных, поставить вооруженных людей на страже нового вождя, назначенного Сакаром. Вернуться домой с вестью: отвоевали. Всё.

Но не встречать армию Горных, которая движется навстречу.

Что против орды предпринять? Только отступить в свои владения, за стены. Сообщить Императору и удерживать до того момента, когда подойдут его войска. Император всегда приходит на помощь. И Горные — если они и впрямь не все сразу ринулись вниз — должны понимать: рано или поздно они проиграют. Потеряют в этой битве куда больше, чем обретут. Все погибнут, проще говоря. Может, не сразу. Но все.

Потому что армия Империи — это сила, равной которой нет.

Если только не…

Рамор даже думать об этом не хотел, но кто-то же здесь должен был думать.

Если только шутка Сакара не окажется правдой, и Горные и впрямь не двинут на людей все вместе. Это, конечно, маловероятно, потому что, говорили, что Горные друг с другом не ладят так же, как и с людьми. Грызут друг другу глотки, приносят в жертву, едят соплеменников. У них и языка-то внятного нет. Наборы звуков, у каждого племени — свои.

Им никак не договориться.

Так говорили. Но кто их видел, те племена? Кто бывал там, на вершинах? Кто слышал, о чем и как они говорят?

Ведь еще говорили, что они не спускаются к людям. А они — вот, рядом.

Впрочем, подумать об этом всём можно будет и позже. Сейчас важнее убрать заигравшегося ребенка с пути армии.

— Нужно отступать, — твердо сказал Рамор, пристально глядя Сакару в глаза. — Сейчас же слать весть Императору и идти к стенам.

Сакар с той же мягкой улыбкой покачал головой.

А взгляд оставался холодным. Пронзительным. И Рамор подумал, что сейчас Сакар похож на отца. Не на мать, как ему всегда казалось. У Сакара были черты матери, руки матери, улыбка и глаза матери, но взгляд — вдруг стал отцовский.

"Чёрт... — мысленно сказал Рамор, он уже не ругался, просто устало констатировал. Он устал ругаться, что вслух, что про себя. — Вот надо было выбрать именно этот момент? Именно сейчас начать играть в героя?"

Точнее, не так. Играть в героя Сакар как раз и должен был, героически отвоевывая поселение, которое толком не даст отпора. Но он, кажется, решил быть героем. Остаться на пути сошедшей на землю тьмы. А вот это было уже совсем нехорошо. И совершенно не в духе Сакара — странного, но умного.

"Это всё Алекс, — мрачно подумал Рамор. — Идиотизм и героизм — это заразно. И в общем-то одно и то же..."

А Сакар заговорил, мягко и напевно, будто уговаривал ребенка, будто ребёнок здесь — Рамор.

— Если мы отступим, Горные пойдут следом, по моей земле. Я не могу допустить этого. Я не могу бежать от них. И тем более не могу завершить свой первый поход бегством.

— Успеешь ещё повоевать! — раздражённо ответил Рамор. — Когда Император пришлёт помощь, тогда и повоюем, все вместе. А сейчас нельзя. Их много, они опасны...

— Чем? — поднял бровь Сакар.

— Ты знаешь легенды, — напомнил Рамор. — Лучше меня знаешь. И сейчас не время их вспоминать и пересказывать!

— Всё, что я знаю из легенд, — задумчиво проговорил Сакар, медленно, будто и впрямь вспоминал, — что Горные дикари, которые любят жертвоприношения и кровавые ритуалы.

— Они не люди, — напомнил Рамор. — Почти звери!

— Да, — кивнул Сакар. — Звери.

И неожиданно спросил:

— У нас много барабанов?

Рамор поднял брови. В глазах Сакара блеснуло что-то нездоровое, и Рамору показалось, он ошибся: этот взгляд был вовсе не взглядом его отца.

Это был взгляд Алекса.

Почти такой же ненормальный, просто — не столь явно.

— Мы отступим, — снова улыбнулся ему Сакар, но Рамор не спешил облегченно вздыхать. Ждал подвоха. И дождался.

— Немного, — добавил тот. Коротко глянул на стража и требовательно завершил. — И посчитай мне барабаны!

— Зачем? — устало спросил Рамор.

— Бить! — страшным шепотом ответил Сакар, и на этот раз в глазах вспыхнуло очень четко узнаваемое безумие.

"Алекса надо бить, а не барабаны, — вздохнул Рамор. — И Сакара тоже. Не помешало бы".

Будь Рамор лордом, он обязательно бы так и сделал. Но лордом был Сакар.

Потому Рамор пошел считать барабаны.

***

Мерв постучал условным стуком, Зара приоткрыла дверь, выглянула, впустила, посторонившись совсем немного.

— Чего ты добиваешься этим маневром? — буркнул Мерв, с трудом протиснувшись: то ли Зара еще не привыкла к его габаритам, то ли намеренно ставила его в неловкое положение. Она вообще, как начал догадываться Мерв, любила ставить его в неловкие положения. Исподтишка. Заре следовало бы оборачиваться лисицой.

Он в очередной раз подумал, что слишком легко принял их природу. И продолжает принимать. А теперь еще и шуточки о ней отпускает, пусть и про себя. Что это говорит о нём?

Зара захлопнула дверь, а он продолжил, стягивая куртку и стряхивая с нее капли мокрого снега, который всего облепил в дороге и, стоило шагнуть в дом, обернулся грязной водой:

— Хочешь большей секретности? А ты знаешь, что человек, ежедневно с трудом протискивающийся в дверь, вызывает куда больше подозрений…

Столкнулся взглядом со стоящим у стены Неиром и осекся. Мерв знал его уже некоторое время, достаточное для того, чтоб отличить его обычный мрачный взгляд от совсем мрачного. Потому сейчас же серьёзно спросил:

— Что случилось?

Неир протянул ему свиток. Мерв коротко глянул на Зару, прежде чем шагнуть, — оттенки ее эмоций ему удавалось разбирать лучше. У Неира всё одно: набычится и стену подпирает. Рад и вовсе уходит чуть что. И "чуть что" у него в последнее время случается всё чаще. Но о Раде Мерв сейчас думал в последнюю очередь, потому что разглядел в глазах Зары ту самую легкую, но какую-то безнадежную грусть, которую он видел лишь однажды — когда уехал Алекс.

Мерв шагнул к Неиру, вырвал у того из руки пергамент и пробежался глазами по строкам. Пробормотал:

— Что за чушь? — и сунул обратно в руку.

Сейчас надо было думать о деле, а читать героические оды Алексу в стихах. Бесспорно, стихи красивые, но совершенно бессмысленные.

Неир приподнял бровь:

— Ты до конца дочитал?

— Я, конечно, грамотнее многих, — хмыкнул Мерв, уселся на лавку и принялся стягивать мокрый сапог, — но всё же читаю не так быстро.

— Кого это "многих"? — подозрительно уточнил Неир, Зара тяжело вздохнула, прерывая этим вздохом готовый было разразится очередной спор. Хотя, почему очередной? Спор у них был один, вечный. Просто иногда они о нем забывали. Но возвращались постоянно.

Она подошла к Мерву, села рядом, положила руку на локоть — кажется, собиралась на плечо положить, но не удобно было, габариты не те. Мерв покосился на нее. Потом — на Неира.

Что-то определенно было не так.

— Алекс погиб, — тихо сказала Зара, не глядя протянула руку к Неиру, щелкнула пальцами, и тот вложил пергамент в маленькую ладошку. Зара протянула стихи Мерву. — Прочти внимательно.

Пока взгляд бездумно скользил по строчкам, Мерв почему-то размышлял о том, что Зара иногда начинает вести себя, будто она здесь главная. Выходит из роли младшей сестры. Хотя главный в общем-то Неир. И что случится, если во время боя оба одновременно скомандуют разное. Кого слушать?

"Эй, — окликнул Мерв себя, — это что ещё такое? Я. Я здесь главный. И точка".

Правда, об этом, судя по всему, знал он один. Волчата соглашались, пока им было выгодно соглашаться. И частенько бросали такие взгляды исподлобья, что Мерву все казалось, что когда-нибудь ночью они его загрызут.

— И что? — спросил Мерв, сосредоточившись наконец на тексте. — Хотите сказать, что поверили? Кто вообще такой этот Атэй? Вы знаете, где находится Феррон? Алекс что, горы перешёл, чтобы туда добраться? Может, ещё и всех Горных по дороге уложил, а? У них просто там своих героев нет, вот к нашим и цепляются, и плетут о них всякое... Ага... Бился плечом к плечу с каким-то Хранителем. Алекс. Да он на сотню шагов к себе никого не подпускает. Он всегда один — это главный принцип. Это вам просто повезло, что он неравнодушен к детям.

— Или тебе повезло, — вставил Неир, рассматривая ногти.

Мерв вскинулся, но Зара ощутимо сжала локоть, и Мерв ответил Неиру нехорошим прищуром. Потом поговорят. Именно этот спор — о том, кто победил бы в прерванной Алексом драке — и был бесконечным. Рад и вовсе отвечал односложно: "Конь!", в ответ на что получал едва ли не хоровое: "Тебя там не было!", качал головой и уходил прочь. Иногда казалось, что Рад старше их обоих.

— Бился плечом к плечу, после чего пожертвовал собой, спасая всех, — продолжил Мерв, вновь возвращаясь к тексту. — А Хранитель добил монстра. Алекс пожертвовал собой! Да он скорее Хранителем пожертвовал бы. Алекс — хитрый и живучий. Зачем ему погибать за какой-то там Феррон?

Неир снова поднял бровь.

— Мы об одном и том же человеке говорим? — тихо перевела молчаливый вопрос Зара.

— Иногда люди погибают в битве, — напомнил Неир и поднял на Мерва тяжелый взгляд. — Даже если не планируют.

Вдохнул и, не меняя интонации, продолжил:

— Есть такая штука: битвы. Только для этого нужно биться, а не сидеть в душной комнатушке и ждать непонятно чего.

Неиру не нравился подход Мерва к делу.

Покинув селение, в котором встретились, они направились к реке. Оттуда проще всего было добраться до дома. У Мерва от дома осталось немного, но все же больше, чем у волчат. Он не слишком разделял их воинственный настрой и втайне надеялся, что, почувствовав себя в относительной безопасности, те попробуют найти хоть какие-нибудь человеческие занятия. Но естественно пообещал, что дом станет их базой, а сами они продолжат искать злых людей и разбираться с ними по-своему, только на этот раз — по-настоящему злых.

Он недооценил что-то в них: то ли тягу к справедливости, то ли жажду крови. Так и не разобрал. Он и сам раньше был таким. Это сейчас, когда желание отомстить больше не вело его, когда он знал, что теперь не принадлежит себе, а несёт ответственность еще за трех людей... гм... существ, только сейчас Мерв стал спокойнее, рассудительнее и разумнее. Пытался научиться думать. Хотел научиться думать, как Алекс.

В любом случае, он был уверен, что Алекс сделал бы так: затащил бы волчат в относительно безопасный дом и заставил жить там мирной жизнью.

Что сделал бы Алекс, если бы эта троица нашла себе дело прямо по дороге? В первом же перевалочном пункте?

Да проще простого: надавал бы всем по загривкам, схватил бы за шкирку — и домой. Может, у Алекса и вышло бы. Мерв же был не настолько силен, чтобы сразу троих волков за шкирку хватать. Оставалось одно: подыграть и ввязаться в дело. Тем более, что дело было пустяковое. Тем более, что сулило неплохой навар, а деньги сейчас были бы не лишними.

Но всё же Мерв решил быть острожным. Слишком осторожным, как считал Неир. Точнее, считали все, просто Неир чаще всех сообщал об этом вслух.

— Вот в этом и дело! — ответил Мерв. — В этом и дело: Алекс — ждёт. Изучает. Планирует. И только потом, если захочет, ввязывается в битву.

— Ты не хочешь верить, — понимающе кивнула Зара. — Но не можешь никого убедить, даже себя. Я много слышала о Ферроне и о Хранителях. Атэй сам ферронец, Хранители для них — святое, он не стал бы о таком врать.

— Ну и верь своему Атэю, — пожал плечами Мерв. — А я просто знаю, что Алекс ещё долго не умрёт.

— Думаешь, он где-то там? — пробормотала Зара, резко поднялась и подошла к окну. Уставилась в него, будто кого-то хотела увидеть. Ждала. Впрочем, почему "будто"? Алекса она ждала. И будет, наверное, всегда ждать. Эта мысль неприятно кольнула, но Мерв отмахнулся от себя. Не время сейчас думать о Заре. О Заре вообще думать вредно. От этого становится грустно.

— Ну, точно не здесь, — фыркнул Мерв в ответ, а Неир, который всегда понимал сестру быстрее, чем кто-либо, и уж точно быстрее Мерва, бросил на него испепеляющий взгляд, мгновенно оказался рядом с ней, взял за плечи и развернул к себе. Как раз вовремя, чтобы Зара разрыдалась на его плече.

Потому открывать дверь, в которую постучали условным стуком, пришлось Мерву.

Рад проскользнул мимо, бросил короткий взгляд на старших, перевел на Мерва. Расслабленно бросил:

— Какая неожиданность, снова сопли разводим... — и уточнил. — Какой повод?

— Говорят, Алекс погиб, — тихо ответил Мерв. Хотел было добавить, что лично он в это не верит, но Рад пожал плечами, бросив равнодушное: “А”, и перешел к куда более волнующей его теме.

— База воров — в подземелье под городской библиотекой, кто бы мог подумать, — оттараторил он и принялся расшнуровывать куртку. — Начитанные, поди, воры…

— Откуда узнал? — спросил Мерв.

— Поспрашивал, — неопределенно пожал плечами Рад.

Пока Неир возмущался, Рад решил действовать. Мелкий гадёныш...

Гадёныш сбросил куртку. Рубаха под ней была залита кровью. Снял рубаху, и Мерв убедился в том, что и так в общем-то знал: кровь принадлежала не Раду.

Рад склонился над тазом, старательно умываясь, а Мерв тихо сказал:

— Надо поговорить.

— Кто бы сомневался! — фыркнул Рад и принялся тереть шею. — Говорить ты умеешь. Вон уже этих, — кивнул на старших, — до слёз заговорил…

— Рад! — мрачно одернул его Неир, который так и не отпустил Зару — всё ещё держал в объятиях и осторожно поглаживал пушистые локоны.

— Напомни, — Рад поднял на него взгляд и хищно ухмыльнулся, — зачем нам этот медведь? И почему мы до сих пор не разорвали его, пока он спит?

Мерву стало не по себе. Рад, конечно, шутил. Но подобные шутки стали повторяться всё чаще. И, что самое неприятное, всё больше перекликались с его собственными опасениями.

— Он наш друг, — раздраженно бросил Неир.

— Это мы Алексу так сказали? — не отставал Рад. — Так Алекс, говорят, помер!

Зара вырвалась из объятий брата, в заплаканных глазах вспыхнул гнев, который тут же сменился какой-то вселенской усталостью. Она тихо попросила:

— Хватит, Рад.

Тот фыркнул, но послушался и промолчал.

А Мерв подумал, что с Радом скоро уже никто не сможет справиться.