Душа без признаков жизни

ГЛАВА 5.2. Феликс

— Ты всегда рисуешь масляными красками? — спросила предельно сосредоточенная Марлин.

Она хмурила светлые брови. Пальцы, держащие кисточку, слегка тряслись над холстом. Андриан разглядывал другой мольберт у входа в комнату, но услышав вопрос, приблизился и встал позади девушки. Всмотрелся в ее рисунок.

По улице бродил полусумрак, из кухни доносилась лирическая музыка, а приторные запахи масляной живописи пропитали спальню. На скрипучей ветке ясеня — у настежь распахнутого окна в квартиру парня — сидел Феликс.

Уже несколько недель парочка проводила время вместе, и не было ни малейшего намека на то, что Андриан хочет принести какой-либо вред Марлин.

Собственный разум раскололся на два отряда голосов, один из которых соглашался с мыслью, что жене ничего не угрожает, но другой, слабеющий, твердил: Он убил тебя! Маньяк! Он ведет некую ловкую игру, и ты баран — проигрываешь. Наш Феликс ненавидит проигрывать! Убийца!

Полы под ногами парня застонали, когда он сделал длинный шаг к Марлин.

— Да, масло самый гибкий материал. И погоди, — сказал Андриан, перехватывая бледную женскую руку в свою, — ты наносишь чересчур толстый слой. Поверх просохшего пастозного слоя мы рисуем лессировкой. Так, чтобы просвечивались нижележащие слои. Грунт картины, понимаешь?

— Много пустых для меня слов, Андри. Я же не закидываю тебя словами типа: альтерация или остеосцинтиграфия.

Парень рассмеялся и поцеловал Марлин в висок. Феликс встрепенулся. И совсем уж скоробился, когда Андриан обхватил ее плечи за спиной, приблизился и, не отпуская одной рукой женские пальцы, показательно провел кистью по холсту. Феликсу показалось, что Марлин в ответ обняла парня жадным, пылким взглядом.

— Ты должна чувствовать плоть краски, — прошептал Андриан, наклоняясь к уху девушки, — до этого мы рисовали пастозный слой. Лепили объемы, фактуры, освещенные места. А теперь пишем лессировками, тонкими мазками, и как бы глазируем пейзаж, придаем... м-м-м... глубину.

Как ты там сказал Кире? Я и Марлин просто друзья?

— А можно нарисовать картину как-нибудь... — Марлин на секунду задумалась, прикусывая нижнюю губу, — быстрее?

— Ну... я рисую в основном многослойной техникой, то есть жду просыхания каждого слоя. В каком-то смысле… — Руки Андриана переместились на талию девушки, и Феликс в исступлении вспорхнул на подоконник. — Растягиваю удовольствие.

Марлин содрогнулась, закрыла глаза, и, почти задыхаясь, вполголоса проговорила:

— Я не отличаюсь терпением, Андри. Нет. Я хочу...

— Есть еще техника алла прима, — перебил Андриан и продолжил медленно произносить каждое слово: — Быстрая техника. Когда не ждешь просыхания и рисуешь картину буквально за один день. Но в ней не будет ювелирной прорисовки, а это не отвечает... моим художественным предпочтениям. Не даст прочувствовать и ощутить душу картины... Наслаждение... — Марлин повернулась, и пальцы Андриана плавно проскользили по ее волосам. — От создаваемой красоты. Нет ничего прекрасней, Мари, чем сладостное томление в ожидании удовольствия... от готового произведения.

Огоньки в зеленых глазах Андриана неуловимо забегали, поблескивая потаёнными мыслями. На лице пролегла изысканная похотливая улыбка. Он прикоснулся большим пальцем до малиновых губ, отчего Марлин непроизвольно приоткрыла рот.

Для Феликса это стало последней каплей. Гнев закипел в груди, с рокотом взорвался, как пробудившийся вулкан, и лава яростными нескончаемыми потоками устремилась наружу.

Да как ты смеешь прикасаться к ней?! Грязными, подлыми пальцами!

Ударом молнии Феликс вломился в раскрытое окно, сбил глиняный горшок — тот с дребезгом разлетелся по полу — и вцепился когтями в лицо Андриана. Всё на свете стало неважно. Главное, что он, Феликс, раздерет эту смуглую кожу и выцарапает зеленые ненавистные глаза! И пусть его убьют снова! И пусть следующую жизнь придется провести в теле какого-нибудь ослизлого червя, зато эта подлая сука ослепнет на всю жизнь, будет страдать!!!

Андриан выругался и схватил в руки стул — стал размахивать им. Люстра зазвенела, когда стул задел ее ножкой.

— Стой, стой, ты его убьешь, — раздался голос Марлин. — Не надо!

Феликс опомнился и отлетел от своей жертвы на безопасное расстояние.

— Дай гляну. — Марлин подскочила к Андриану и осмотрела кровавые царапины на щеках, одновременно выворачивая сумку. Из горла пластмассовой бутылки, которую девушка мигом вынула, вырвался запах перекиси водорода, смешиваясь с запахом краски и олифы. — Нужно промыть и дезинфицировать.

Неужели я даже глаз его не сумел задеть? Проклятье!

Помотав головой, Феликс внимательно осмотрел комнату. Противно находиться в таком беспорядке. Пыльная мебель, на паркете засохшие капли краски, кругом разбросаны рваные обрывки холстов и картона, на окне жутковатый гербарий — всё, что нужно для создания постапокалиптического интерьера.

Квартира слёзно молила о ремонте. Феликс расслышал, что на кухне подтекает кран. Обои местами отклеились, с мебели слез лак, немытые кисти пачкали стол, а использованные тюбики краски просто валялись на полу, сдавленные, точно огрызок яблока.

В усадьбе Феликса царила безукоризненная чистота. Все вещи имели свое место. А его кабинет? У коллег судей грудой валялись тонны документов, но только не у Феликса. Каждый документ на своем месте, каждый предмет, та даже каждая пылинка появлялась ровно там, где должна была и по расписанию! Во всем он соблюдал скрупулезность: в манерах, одежде, интерьере. Завзятый перфекционист.

Сердце захлебывалось кровью от нахождения Марлин в этой непролазной грязи.

Он приковал взгляд к изображению на мольберте, который ранее рассматривал парень, и обомлел.

Эта картина… она схватила Феликса под горло холодными пальцами дежавю и всосала всю комнату так, что осталась в одиночестве, а точнее — наедине с ним.

Черная колодезная бездна, из которой тянутся руки со звериными когтями багрового цвета. С краю от глубокой пропасти ежится мальчик, напоминающий призрака. Похожий… на кого? На брата? Да, очень-очень похож… На лице маленького Марка застыл ужас.

Рассудок отуманился. Что-то происходит, что-то неизведанное тянет в транс, и тело перестает слушаться элементарных указаний мозга. Феликс зашатался. В глазах потемнело. В следующее мгновение он с глухим стуком упал на паркет.

***

Белый туман. Еле различимая фигура… спускается по лестнице, что искрится серебром. Человек, одетый в золотой костюм, — с прорезью для абсолютно белых глаз — даже шесть крыльев за спиной незнакомца опечатаны золотом, а пространство за ним искажается и вихрится.

Феликс бросается навстречу.

— Я знаю! Знаю тебя! Но… — он чувствует себя в бреду. — Кто ты?

— Неважно, — отвечает незнакомец, опуская крылья на пол, подобно плащу.

— Я видел тебя! Но я… я не помню. — Феликс хватается за голову и осознает, что находится не в теле птицы.

Что за черт?

— Ты и не должен помнить. — Тяжелыми ладонями существо берет его за плечи, Феликс чувствует исходящий от незнакомца жар. — Что бы ни случилось, ты не должен убивать себя, понял? Иначе никогда не вернешься. Обещай мне!

— Бессмыслица, — Феликс всё водит руками по своему телу и осматривает дрожащие пальцы. — Объясните!

— Я должен взять с тебя обещание, не более. Небо затянуто облаками, за которыми скрыта твоя истинная природа. Помни: путь ко мне — единственный, который имеет значение.

— Кто ты такой?!

— Обещай.

— Умоляю! Я должен знать, что мне делать!

— Жить. Дай слово, что будешь жить.

— Обещаю. А дальше то что?!

Существо загорелось белым пламенем и взорвалось.

***

Марлин болтыхала рукой в прохладной бурлящей воде, пока Андриан тарахтел у ее уха, закинув ступню на бедро и активно жестикулируя.

Водяные гейзеры в середине фонтана пыхали и спускались, блестели на солнце. Свежий утренний ветер скользил под крыльями, волновал листья душистых осенних деревьев и разносил мелкие брызги фонтана, словно морской бриз.

— Кто-то, будучи подростком, стыдится покупать резинки для любовных утех, — смеялся Андриан, — а я до ужаса стеснялся покупать резинки для волос, но мне так нравилось ходить с длинными волосами, ты просто не представляешь!

— Серьезно? — Марлин обаятельно улыбалась. — Не верю. — Она толкнула его, и парень наигранно потер плечо от боли. — Хочу увидеть хоть одну фотографию.

— Не вопрос, — провозгласил Андриан и подбоченился ближе. Его указательный палец замелькал по сенсорному экрану.

Марлин выхватила смартфон, вывернулась и столкнула Андриана в воду, звонко расхохотавшись. Перелезая через парапет фонтана обратно, парень походил на мокрого испуганного суслика.

— Садистка, — протянул он, прилизывая русые волосы. — Если ты хочешь отправить мужчину домой, то можно просто сообщить, а не толкать в ледяную воду.

— Прости, не удержалась, — снова засмеялась Марлин, подала руку и помогла подняться на ноги. — Наоборот, я хотела пригласить тебя к себе. Угостить обедом.

— М-м-м, только обедом? Создала повод меня раздеть? — с многозначительной улыбкой спросил Андриан, но затем отвел взгляд. — Забудь, что я сказал…

— Ну… — Марлин приложила руку к его щеке и игриво прошептала: — может, и ужином.

***

Феликс не заметил, как в погоне за парочкой, очутился у собственного дома… бывшего собственного дома.

Марлин решила пообедать на террасе, где над стеклянным столом навес поддерживался светлыми коринфскими колоннами. Андриан завалился на дугообразный диван, а она уселась рядом: среди разноцветных подушек.

Они открыли бутылку вина с тонким запахом персиков и дыни. Феликс пришел в недоумение. С каких пор жена пьет в будние дни? Да еще и в обед. Совсем спилась?

— Последнее время мне было так одиноко, что вечерами я рассказывала сказки бродячей кошке.

— Странно слышать от такой девушки, что она одинока, — чарующе улыбнулся парень и отсалютовал бокалом.

— От какой… такой?

Кокетливо сверкнув глазами, Марлин придвинулась и привычным женским движением поправила волосы.

— Интересной, — кивнул Андриан, с каждым словом он поддавался вперед, всматриваясь в блестящие серые глаза, — красивой… проницательной... слегка безрассудной... и знаешь что? Первый раз могу поговорить с девушкой, как с близким другом.

— Я рада. Давай выпьем за новоиспеченную дружбу,— Марлин сделала глоток вина. — Одиночество сводит с ума. А еще... я рада, что ты прислушиваешься к моему мнению.

— Муж тебя не слушал?

— На любой мой аргумент следовала фраза: «Кто тебе это внушил?» — проговорила она, нарочито изображая деловой тон Феликса. — Мне кажется, он даже не предполагал, что у меня могут быть самостоятельно сформированные мысли.

— Видимо, муж считал тебя… м-м-м, как это сказать… — после короткой паузы Андриан цокнул языком, — маленькой девочкой.

Марлин лучезарно рассмеялась.

— О да! — Она подтянула ноги к подбородку и улыбнулась так мечтательно, что и впрямь стала походить на милую маленькую девочку. — Он не считал, что я еще молодая и глупая, а говорил это напрямую. В лоб, — Марлин весело ткнула пальцем между бровей Андриана.

Они со звоном чокнулись и одновременно осушили бокалы.

Феликс покоробился. Он никогда не задумывался над тем, что Марлин может обижаться на его слова. Разница в их возрасте составляла двенадцать лет, и казалось само собой разумеющимся, что она не смыслит в жизни так, как он — взрослый, успешный мужчина. Что она могла знать в свои годы о том, как надо поступать? Он заботился о ней. Вот и всё. Не нужно было ей думать о решении каких-то проблем. Да и работать тоже. Она хотела добиться чего-то в жизни, и он это уважал. Но, что для Марлин лучше — всегда решал сам. И ее это устраивало. Устраивало, что он несет ответственность за них обоих и не дает повода усомниться в правильности его решений, и не любил, когда кто-то пытается поселить в голове жены извращенные и непрочные суждения.

Раздалось мерное постукивание по стеклу, словно маленьким когтем. Источником оказался зеленый попугай, который стучал клювом по окну.

Андриан подпрыгнул от неожиданности, а Марлин захихикала:

— Крис завела попугая.

Птица перестала рваться сквозь невидимый барьер, шустро просеменила по подоконнику и вцепилась лапами в жердочку, торчащую, как кошачья когтеточка. Не горизонтально, как подобает, а вертикально.

Попугай стал крутиться на ней, как на шесте, держась двумя лапками.

— Попугай стриптизер — горе в семье, — хохотнул Андриан. — Кстати говоря, ночные кошмары Крис всё еще преследуют?

Марлин побледнела.

— Да... — упавшим голосом протянула она. — И крики по ночам... каждый раз просыпается в холодном поту.

— Что ей снится?

— Говорит, что просто кошмары о каких-то монстрах, но... — Марлин прикусила губу. — Думаю, лжет.

Андриан с интересом наклонил голову набок.

— У детей такое бывает, — успокоил он, но Марлин закрыла лицо, словно в приступе горя. Парень сел рядом и взял ее ладони. — Только не говори, что ты в чём-то себя винишь.

— Зря я взялась за воспитание подростка, — проскулила Марлин, потупив серые глаза, в подавленном состоянии они напоминали набухшие мраком небеса. Под стать сегодняшней погоде. — Она всем видом показывает, что я ей не нужна. Конечно, она не скажет это напрямую, но намеки могу заметить... И она права. Это мне всегда кто-то был нужен... это я всегда в ком-то нуждалась.

— Поверь, ты нужна Кристине, — прошептал Андриан, понижая голос. Его пальцы двинулись вниз по ее скуле, спустились по шее. — И… не только ей.

Щеки Марлин вспыхнули розовым цветом. Она медленно заправила за ухо выпавший из прически белокурый локон.

— Ты нужна мне, — продолжил Андриан, за талию притянул ее к себе и взял за подбородок, заставляя посмотреть в потемневшие от желания малахитовые глаза. — К тому же... после нашей встречи все мои ночи не обходятся без мыслей о тебе, — с иронией закончил он.

Марлин долго молчала, но потом потянулась к губам убийцы.

У Андриана забегал взгляд. К изумлению Феликса, парень отстранился и свободной рукой прижал голову Марлин к себе в объятья. В недоумении она захлопала ресницами и нахмурила брови, пока Андриан поверх ее макушки устремил взор на сад.

Лицо парня казалось очень обеспокоенным, словно внутри он борется сам с собой.

Небо вспорола бело-синяя молния, осветив мрачные пучки облаков — под тяжестью воды оно будто опустилось.

По округе прокатился гром.

Феликс встрепенулся. Слезы небосвода одна за другой посыпались с неба, а жена с маньяком притихли. С крыши полилась вода, омывая соты серого плитняка. Какое-то время Марлин молчаливо смотрела вдаль — но Андриан теперь смотрел только на нее. Она поправила непослушную прядь и кивком предложила отправиться в дом.

Они ушли. Скрылись за дверьми, в которые Феликс больше никогда не войдет хозяином.

Окна в дом закрыты. Внутрь не пробраться. Если Андриан хочет ее убить — момент идеальный.

Она обречена.

***

Яркий свет разрезал ночную тьму и вонзился в закрытые глаза.

Феликс запрещал себе засыпать, но в итоге задремал на заборе, обложенном серицитом: природный камень, будто лещ, сменил с возрастом чешую сероватого цвета на более темную окраску, превратился в бурый с золотым отливом.

Желтые очи автомобиля погасли, и Феликс, наконец-то, смог широко раскрыть свои темно-карие. Долго же он проспал…

И какого черта этот автомобиль забыл здесь?Стоит прямо у ворот!

Феликс взъерошился, вспомнив о Марлин. Он пытался пробраться в дом, но не нашел ни одной лазейки. Этакая неприступная крепость — собственный дом. Феликс тяжело вздохнул, говоря себе «нет».

Не твой. Больше не твой.

Иссиза-чёрный автомобиль, кажется, следил за ним. Но Феликса волновала только жена. Может, она уже мертва… а он… он ничего не способен сделать.

Грозовые облака уплыли. Кругом лужи. Длинные канавы заполнились и расплылись по дорогам, шлифуя побитый асфальт. Феликс смотрел на луну, когда услышал чей-то громкий возглас, похожий на неудавшийся крик.

Он оглянулся и осоловел.

Хозяин возгласа — Андриан.

В ночи было тяжело рассмотреть две темные фигуры, вышедшие из автомобиля. Но силуэт Андриана он узнал сразу. Фигуры схватили парня под руки и потащили следом.

Андриан замахал кулаками и вырвался, но один из таинственных незнакомцев ударил его головой о серицитовый забор, украсив этот камень еще одним новым цветом — багрово-красным.

Феликс понял, что парню чем-то закрыли рот, а затем — грубо запихнули в машину.

***

Андриана доставили на какой-то старый склад далеко за городом, приволокли в середину полуосвещенного зала и швырнули на пол.

В тусклом свете Феликс рассмотрел двух мужчин. Оба — высокие и громоздкие. Один: чернявый, кряжистый, с корявыми руками и густой порослью на лице — первым он и лягнул парня коленом в живот, когда тот снова попытался убежать. Андриан скорчился, но отвечать не стал, упрямо поднялся на ноги. Однако Феликс заметил искру ярости в зеленых глазах.

Другой, с мышиными волосами, ударил Андриана по голове старой доской, отчего тот снова упал на колени. С носа парня заструилась кровь. Лицо уже было усеяно кровоподтеками и ссадинами. Он захлебывался и медленно моргал.

Феликс почувствовал, что не в силах смотреть на Андриана без жалости. Странное ощущение.

Андриан поднял голову и прищурился, когда с темного угла раздался смешок. Левый глаз его опух. Нижняя губа лопнула, и кровь текла с подбородка.

— А я думал, что только девчонки и кастраты боятся сами марать руки. Ты из каких будешь, Стасик?

— Считаешь себе остроумным, Котик?

Стас скорчил гримасу. Сухощавый, он напоминает поджарую скаковую лошадь с длинной черной гривой, которая собрана в хвост. Ровесник Андриана. Стоит и сверкает темно-синими кошачьими глазами в полумраке — почти фиолетовыми.

Феликсу лицо Стаса казалось знакомым, но он не мог припомнить откуда.

— Я уже вернул всё, что мог. Какого хрена тебе еще нужно?

— О нет, нет, нет, — осклабился Стас, присел на корточки, взял Андриана за клок волос на макушке и резко дернул, чтобы посмотреть в разбитое лицо. — Оказалось, что ты мне наврал, Андрик. Ты мог вернуть куда больше, но вздумал обмануть меня, не так ли?

— О чем ты говоришь? — с трудом выговорил Андриан.

— Скажи мне, Андрик, что ты делал в усадьбе Ларских? Я слышал, ее хозяин мертв.

Феликс заметил, как бледный тон растекся по разбитому лицу.

— Я… Ларским я тоже должен денег, — будто взвешивая каждую букву, проговорил парень.

— В самом деле?

Стас подскочил на ноги и стал расхаживать вокруг Андриана.

Феликса пустило в лихорадку.

Денег? Никаких денег парень у меня не брал. Он боится за Марлин… Они думают… Нет, только этого не хватало!

— С каких пор должников зовут к себе домой чаи гонять? Что-то ты не договариваешь, красавчик, — Стас почесал губу, рассматривая Андриана, — хотя сейчас я бы тебя им не назвал. Зря его подпортили, парни. — Смех раскатился эхом по стенам склада. — Он у нас донжуан. Советую тебе не показываться подруге как минимум пару недель. Авось она тебя и больше захочет, а? Считай, я оказываю тебе услугу.

Стас издал неприличный стон и снова расхохотался.

Андриан громко выругался, но очередной удар коленом под ребра заставил его замолчать.

— Как считаешь, Андрик, твоя подруга за тебя заплатит? — спросил Стас, и Андриан исступленно помотал головой в знак протеста. — А если мы твоей кровью напишем на стене ее дома какую-нибудь хрень? Что думаешь? Испугается?

— Откуда ей знать, что кровь моя? — ухмыльнулся Андриан.

Он устало смотрел в пол. Темно-русая щетина впитала алый цвет.

— Какой же ты тупой, — Стас оперся рукой о согнутое колено и взял парня за подбородок. — Мы напишем твое имя и потребуем оплаты во имя сладкой любви. А впрочем… Можно пойти и по другому пути. Ускорить процесс, так сказать. Может, девчонка будет дороже тебе, чем ты ей, а?

Феликс в ужасе попятился назад по шероховатому полу.

Андриан вырвался из рук мужчин, низ лица его задрожал, а из горла раздался почти что рев:

— Не посмеешь!

Ой, дебил…

— Еще как посмею. Но ты прав! Она мне не нужна. Лишний геморрой. Так что… будь добр, добудь еще денег отцу.

— Ты же в курсе, что у меня ни черта нет! — Андриан вскочил и заплевал Стаса кровью.

— Есть, Котик, есть. — Он лукаво ухмыльнулся и плавным движением взял Андриана за плечи. — Уже есть. — Одна рука Стаса скользнула вокруг шеи парня, обхватив ее локтем, а другую он выставил вперед, зачерпнув пальцами воздух. — Надо только протянуть свою грёбаную, ленивую культяпку — и взять!

Стас похлопал Андриана по спине и отправился к выходу, кинув через плечо пару слов:

— Ах да… привет тебе от Киры.

Когда Стас уехал, парня продолжили избивать. Феликсу стало дурно. Хотелось зажмуриться или велеть им перестать, но он лишь неподвижно смотрел на происходящее. Что-то внутри екало, заглушая другие чувства. Первый раз в жизни он ощутил вкус сочувствия к Андриану. И как только такой человек мог испортить ему жизнь?

И главное — за что?

Теперь испортит жизнь не только мне, но и Марлин!

Андриан потерял сознание. Его выволокли наружу и оставили на дороге у окраины города. Седьмой час он валялся на влажной траве. Феликс подумал, что скорее случится Второе Пришествие Иисуса, чем Андриану кто-нибудь поможет.

***

Взошло пять лун, прежде чем Феликс отыскал палату, в которую определили Андриана, после того как к утру его — окоченевшего и избитого — заметил мотоциклист и вызвал скорую.

Парень лежал в одной из палат на третьем этаже больницы. И каждый раз, когда Феликс наведывался к окну убийцы, тот оставался в объятьях беспробудного сна. Случайность?

Разговор двух медсестер, то и дело обсуждающих, каким красавцем был этот русый парень (будто он уже мертв) отодвинул щеколду правды.

Андриан в глубокой коме.

Не удивительно. На нем живого места нет — сплошные ссадины и синяки от побоев. Никогда Феликс еще не испытывал жалости к маньякам. Но сейчас... не мог поверить, что именно этот человек его убил. Может, это была не его идея? Парень должен денег. Это и есть причина? Ему заплатили за убийство?

Он размышлял и размышлял, перебирал сотни вариантов, за что Андриан мог так его ненавидеть. В голове образовался гигантский сгусток вопросов. И не одного полноценного ответа.

Когда Феликс уставал от океана собственных мыслей, он отправлялся к Марлин. Жена была опечалена исчезновением нового друга. Сказать, что Андриан впал в кому — ей никто не мог. И прекрасно. Пожалуй, Марлин слишком сильно прониклась чувствами к этому парню.

Хватит с нее убитого мужа…

Спустя неделю, прохладной воскресной ночью, Феликс снова прилетел посмотреть на дела Андриана. Окно комнаты было открыто, в помещении никого не было, и Феликс осторожно залетел внутрь. В палате пахло лекарствами и унынием. Белый холодный свет лампочки то и дело подрагивал, заставляя рождаться и умирать одинокую тень.

Феликс приземлился Андриану на грудь. Из носа парня выходили две дыхательные трубки. Голова повисла чуть набок.

Неприятная картина…Я хотел его смерти. Целый год. Мечтал об этом! А теперь сомневаюсь? Еще месяц назад я бы лично перерезал Андриану горло, имей хоть одну руку! Что изменилось?

Феликс вздрогнул. Он услышал какой-то странный звук: словно гул толпы из медных труб. Обернулся, но никого не увидел. Затем в его голове раздался чужой голос:

«Пора».

Он резко посмотрел на Андриана, но тот не просыпался.

«Отлично, — подумал Феликс, — осталось только сойти с ума. Маньяк очнется, и на пару будем ходить к психиатру. Или не будем... Ты ведь грач, Феликс, господи!»

Голос едва слышно захрипел снова:

«Феликс… не сопротивляйся».

Несколько судорожных взглядов на дверь, на блеклое освещение окна, на пустое кресло. Может ли в нем кто-то сейчас сидеть? Свет снова заморгал в такт ударам пульса. Феликс поймал себя на мысли, что боится.

Но чего?

Голубые шторы хлопали по окнам, пропуская уличный свет фонарей. Свет больше не моргал — он был мертв. Стены, пропитанные тьмой, сузились и взяли его в охапку. Невыносимое давление черного гуталинового цвета... Феликс сглотнул и осознал, что почти не отдает себе отчета в происходящем, фантазия мешает логике, уничтожает все доводы странными теориями о призраках, и эти мысли текут беспрерывными потоками куда-то в пустоту…

«Страх — дитя воображения».

Что-то старательно пытается затянуть во мрак. Реальность отступает. Кто-то силой хочет занырнуть в сознание.

Нужно ретировать… Ретировать как можно быстрее!

Со стороны пустого кресла раздалась гортанная песнь — она всегда приходит. Перед концом и началом.