Душа без признаков жизни

ГЛАВА 9.1. Феликс

По возвращении в цитадель Обители всем

душам наносится татуировка с символом касты.

При потере руки — татуировка появится на другой

части тела. Если не хотите раздеваться перед

стражниками или проявления метки на лбу, то

вернитесь в цитадель и восстановите конечность.

«Пособие для перерождающихся»

Глава 34. Ваша каста и ее особенности

Зибул Ин Румалан

— Вижу, вы славно пообщались, а?

Феликс вздрогнул от знакомого зычного голоса. Прервав поток мыслей, Гламентил появился буквально из вакуума, пока Феликс с Андрианом сидели на берегу того злополучного озера, где по истории парня произошел разлад со Стасом.

Что сказать после такого откровения? Феликс не знал.

Весь его захудалый смысл жизни рухнул с раскатистым грохотом. Да и странно как-то осознавать, что тебя убили не из мести, не по найму — нет, тебя просто застрелил шизофреник, потому что так велели голоса в голове. Разве это не прекрасно? Феерически идиотская смерть. Браво!

Раскрывая душу, Андриан то и дело отводил взгляд в сторону. Окаменелая боль на лице парня, бьющая гейзером обреченность, потрескивающий голос — они проникли в самый омут сердца. И Феликс поверил. Скрипя зубами, с разрывающей тяжестью под ребрами, но… поверил.

Однако этого мало. Ему непонятно: разве вслед за правдой не должно приходить облегчение? Почему разрослось лишь ощущение фундаментальной пустоты? Казалось, Феликс вот-вот задохнётся от осознания, что его жизнь является какой-то колоссальной бессмыслицей. Чей-то глупой шуткой, не иначе!

Мужчины молча сидели под деревом, вдыхая воздух, наполненный запахом сбродивших яблок.

Заходящее теплое солнце укрепляло тишину. Скоро прибудет ночь, желая нарисовать новую картину, замигает мириадами лимонных глаз на графитовом полотне, под которым будут засыпа́ть вечно суетящиеся горожане. И только Феликсу не придется никуда спешить. Никогда.

В понуром безмолвии он отправился к озеру и сел на краю помоста. Прохладные волны плескались о доски. Андриан опустился рядом, перебирая в руках одну и ту же пуговицу, болтающуюся на тонкой нитке. Вдалеке вынырнула утка: крякнула, помахала крыльями и исчезла. Раздался всплеск, бульканье и снова — тишина. Мужчины смотрели вдаль. Ждали. Чего именно? Никто сказать не мог.

Если бы не явился Гламентил, просидели бы недвижно до погибели человечества.

— Ты кто такой вообще? — устало выкрикнул Феликс.

— Мой наставник, — вступился Андриан. — Так ведь это называется, да?

— Называй как хочешь. В любом случае мне следить за твоей задницей на этой планете, — Глэм отмахнулся.

Феликс почувствовал, что блондин подозрительно следит за ним краем светящегося зеленого глаза. С очень напрягающей усердностью.

— Он нашел меня, как только я забрел далеко от тела, — продолжил Андриан. — Когда я лежал в коме, моя душа отделилась, и я смог передвигаться по больнице, затем и по улицам. — Феликс дивился, с каким воодушевлением Андриан повествует о случившемся. — О! Ты даже не представляешь, сколько призраков я встретил в округе больницы.

— Призраков? Серьезно?

— Его выбросило на астральный этаж. План приведений, — пояснил Гламентил. — Вы не можете его воспринимать, пока не выйдете из материального тела. Андриан вышел и черт бы с ним, но ему же вдруг потребовалось ушкандыбать чуть ли не на другой материк, рискуя потом остаться вообще без тела.

Зеленый огонь в глазах Гламентила вспыхнул, он недовольно мотнул голову в сторону подопечного.

— Ой, ну, простите. На вас бы посмотрел в такой ситуации!

— Обычно люди калачиком сворачиваются от паники и сидят рядышком с телом, а ты, как тупой новорожденный птеродактиль, выпрыгиваешь из гнезда навстречу неминуемой гибели, — зароптал Гламентил.

Озабоченность поведением Андриана, напоминала Феликсу недовольство родителей своим чадом.

— То есть ты… нянькаешься с Андрианом? — позабавился Феликс.

— Я контролирую процесс перерождений. — Гламентил набычился и прицыкнул языком. — Знаешь, я думал, что твой наставник появится, как только я вытащу тебя сюда, но нет... так и не явился. Странно.

— А то, что я после смерти грачом стал — это типа нормально?

Гламентил насмешливо прыснул, но Феликс заметил озадаченность в лице блондина.

— В мире всё сложнее устроено, чем вы думаете. Должна быть какая-то логичная причина.

— Так, может, поможешь узнать эту причину? — участливо поинтересовался Андриан.

В раздумьях Гламентил провел рукой по одному из своих длинных рогов на маске.

— Не обязан я этого делать.

— Ты помогать мне должен! — Андриан вскочил на ноги и недоуменно уставился на наставника. — А ты даже объяснить не можешь, что со мной произошло. Тоже мне, помощник.

Резонное замечание.Если этот чудик его опекает: почему ничего не знает о том, что случилось с Андрианом?

— Я бы ему не доверял, — настороженно заметил Феликс. — По мне, так всё это чистой воды вранье. Он о тебе ничего не знает.

— Феликс прав. — Андриан подошел к наставнику и пристально вгляделся в полузакрытое маской лицо. — Какого черта ты обо мне так мало знаешь? Когда, скажем, у меня был первый секс? Когда начали расти волосы… на груди?

— Избавь меня от этих знаний, — сконфузился Феликс, кашляя в кулак.

— Видел только, что ты всё депилируешь, — засмеялся Глэм, затем вскинул измученный взгляд к небу, положил руки Андриану на плечи и продолжил: — Я лишь недавно стал твоим наставником. Буквально год назад.

Год назад? Когда меня убили?

— А раньше? Я был один?

— Скорей всего, — Гламентил неуверенно кивнул. — Так бывает.

Андриан на какие-то несколько секунд напрягся, не мигая, смотрел на Феликса, и тот понял, на каком заросшем лугу пасутся мысли ненавистного убийцы. Какой момент жизни транслирует плёнка памяти. Всего один день изменил их жизнь. И парень хочет знать правду, не меньше самого Феликса.

— Если ты теперь мой наставник, — сухо молвил Андриан. — Ты нам поможешь?

— Я уже достаточно помог, — грубо отрезал Глэм. — Проблемы мне не нужны. Ты попросил вытянуть к тебе Феликса, и я это сделал. Теперь отправлю его обратно, а ты вернешься к своему материальному телу. Такой был уговор. Ни больше, ни меньше.

Феликс громко окликнул Гламентила, нависшего над парнем, точно грозовая туча над небоскребом. Когда блондин злился, пламенные глаза и загнутые желоба на рукавах стеклянного костюма — сквозь которые виднелась оливковая кожа — вспыхивали и искрились разноцветными огнями. Феликс находил это занимательным.

— Как много ты знаешь душ, которые после смерти становились грачами? — раздельно произнёс Феликс и нахмурился, давая прорисоваться морщине между глаз.

— Честно? Вообще не понимаю, как такое могло произойти… Возможно…

Глэм почесал шею и притих, бледные губы едва заметно перекосило.

— Говори, — прорычал Феликс.

— Могу предположить, что ты сам вселился в птицу, когда умер, но… — бездонно задумавшись, произнес Гламентил. Искры, летящие от костюма, поутихли. — Я не слышал, чтобы ма́ны по собственному желанию переселялись в тела… грачей… Да и не так это происходит. Совсем не так.

— Как ты сказал? Маны? — откликнулся Андриан, недоуменно подняв одну бровь.

— Это название существ, живущих на определенном планетарном уровне. Вы маны. Феликс Мрит — имя в нынешнем перерождении. Обычно есть еще третье родовое, но я не знаю, кто там тебя породил. А впрочем... — Глэм недовольно ударил себя по лбу и уперся руками в бока. — Гува́тская бездна! Зачем я это рассказываю? Вы живые. И возвращаетесь в тела. Немедленно!

— Я же в коме! — с ужасом запротестовал Андриан, вцепившись в плечи наставника. — Ты должен мне помочь. Я качусь в смрадную яму!

— Что за бред? — возмутился Феликс. — Если ты на дне, то где я? Знаешь, мог бы уже элементарно поднять задницу и начать приводить жизнь в порядок, как подобает мужчине.

— Мое положение дел уже не исправить, Фел.

— Если бы Дан Вильфанд хотел тебя пришить, ты бы уже был трупом. А Стас явно пошел не в отца.

— Ты знаешь Дана?

— Определенно. Еще на складе, где тебя избивали, я подумал, что лицо Стаса кажется мне знакомым.

— Всё это не отменяет тот факт, что они будут терроризировать меня до скончания веков

— Ты человек! Это главное! Ты можешь уехать, можешь начать новую жизнь, ты…

— Нет! Не могу, ты не понимаешь! Ты и грамма понятия не имеешь — каково это! Когда есть кто-то, дышащий в спину на каждом шагу, кто не дает тебе жить, кто заставляет испытывать постоянный страх.

Феликс не ответил, а Андриан, словно готовый разорваться фонтаном меланхоличных изречений, подбежал к нему в припадочном состоянии.

— Хватит! — Гламентил взмахнул рукой.

Между мужчинами расползлась холодная речная волна, которая взметнулась из озера бурлящим хлыстом и расплескалась о деревянные доски.

— Ладно. Есть одно место. Но… — Блондин вздохнул и укоризненно обвел их указательным пальцем. — Вы должны будете намертво молчать, ясно? Ни одной душе не сообщите, кто такие и что делаете. И Андриан, демон тебя забери, ты в коме сейчас исключительно потому, что вышел из тела. Как вернешься — сразу очнешься.

— Вот как? Это хорошо, так… а что за место? — спросил Андриан, с надеждой заглядывая в глаза наставника.

— Я отведу вас в Обитель. В дистрикт пирамиды сверхсознания. Но вход туда открыт лишь после смерти, а вы — живы. Так что будете делать и говорить только то, что скажу, понятно?

— Яснее некуда, — подтвердил Феликс, прельстившийся озерной гладью. Он поднялся на ноги, вдохнув напоследок запах влажной земли, речной воды и сырости.

Очень необычно чувствовать аромат, будучи вне тела, но единственный вопрос, что опутывал сознание канатами — отсутствие собственного наставника.

Неужели даже в загробном мире есть безответственные разгильдяи?

Гламентил окинул всех неуверенным взглядом. Прокашлялся. Развернувшись, сомкнул средние и большие пальцы ладоней, загнув остальные друг к другу.

Феликс прислушался. В следующую секунду захотелось залить уши бетоном. Казалось, кто-то бьет молотом о железный барабан. Резкая вспышка света распорола пространство. Образовалась крутящаяся дыра, напоминающая черный хрустальный шар и переходящая в трехмерную трубу. Внутри тоннеля — беспроглядная тьма.

Дыра крутилась в воздухе и искажала пространство, словно завихрения на воде от прикосновений ветра.

Андриан громко и визгливо выругался:

— Как мне осточертели эти фокусы!

— Одно из преимуществ быть асуром. — Гламентил небрежно указал рукой в сторону своего творения. — Вы первые.

— Что-то не хочется, — буркнул Андриан.

— Если твой новый друг нас прикончит, я тебя убью, — рявкнул Феликс.

— Ты же не убьешь нас окончательно, да? — Парень осклабился и приблизился к червоточине.

— Глупо бояться смерти, Андри. Судьба слишком непредсказуема. Бывает, просто ляжешь спасть, проснешься, а тебе встречает не новый день, а новая жизнь.