Полдня в поезде и обильный ужин помогли восстановиться, а маленький фокус с Жориком не отнял много энергии. Я ощущал, что мои резервы, хоть это слово и насмешка над прошлыми силами, полны и готовы к столкновению. Даже усталость ушла. Как рукой сняло после рассказа Кузьмы.
Я рвался в бой. Но не стоило забывать об осторожности. Без понятия, кого «папаня» подослал в этот раз. А это точно он. Больше некому. Правда, быстро он как-то.
Поравнялся с Кузьмой и посмотрел на него:
— Мне нужна твоя фуражка и китель.
— А? Зачем… как…? — глазки проводника забегали, а сам он втянул голову в плечи.
— В аренду, — хмыкнул я и протянул ему ещё один рубль, — не боись, верну.
— Да я не… — начал было Кузьма, но под моим взглядом зашевелился, снял китель и, вытащив всё из карманов, вместе с фуражкой, протянул мне. — Вот.
Забрал у него вещи и пошёл к своему вагону. Заклинание стихии ветра пронеслось вперёд. Проверило, на месте ли мордовороты, о которых говорил Кузьма.
Парни оказались на месте. Вернее, два человека, а те ли это, скоро узнаю, мне пару вагонов пройти надо.
Пока шёл, мысли вернулись к проводнику. Ушлый тип: вон какую пачку денег от взяток достал из кармана.
Ушлый и дюже полезный. Пригодится в будущем. Только использовать его надо осторожно, с оглядкой. А то у него такая мотивация, что мать родную продаст.
Денег он не брал, как же. Взял и разбазарил, где я нахожусь. Но это ладно. Главное, предупредил. А вот на будущее, надо как-то мотивировать его верность. Да, надо подумать. Чувствую, у нашего сотрудничества есть перспективы. Главное подготовить для него почву.
За мыслями я миновал косой коридор. Прошёл мимо открытого купе, где будущие студенты резались в карты. Миновал старушку в чёрной шляпе с вуалью, которая наливала чай из титана, и оказался между вагонами.
Поезд сильно качнуло. Гармошка меж вагонами сжалась, искривилась. Я схватился за поручни, ускорился. Разминулся с недовольными девчонками около туалетов. Мимо меня проскочил проводник с незнакомым инструментом в руке. Сзади кто-то громко засмеялся, а я замер перед нужными тамбурными дверьми.
Китель Кузьмы оказался мал, потому накинул его на плечи. Водрузил на голову фуражку. Натянул по самые глаза, чтобы скрыть лицо, и ещё раз проверил, там ли двое громил.
Они были на месте.
Укрепил кожу с мышцами стихией земли. Вздохнул и, открыв дверь, ссутулился и шагнул в тамбур.
Маскировка помогла. Сразу меня не узнали.
Один из амбалов мазнул по мне взглядом. Запахнул коричневую, кожаную куртку и, отвернувшись к окну на двери, почесал бритый бугристый затылок. Интересно, что он пытается разглядеть в темноте?
Другой же громила, в похожей куртке, проявил больше интереса. Шагнул ко мне, протянул руку с фотографией и басовито спросил:
— Слышь, ты из ресторана? Пацана этого видел?
Глянул, не поднимая головы.
Моё школьное фото из десятого класса. Как знал, что не надо делать, но матушка упросила. Хорошо, что других фотографий у меня нет, а я уже несколько повзрослел. Хотя, сходство углядеть реально.
— Кажется… можно? — я потянулся за фото и случайно поднял голову выше.
— Ёп! — громила смахнул с меня фуражку, — ломай его, Пет…
Кулак врезался ему в кадык. Смял его. Заставил заткнуться. Глаза амбала закатились. Ноги подогнулись, и он стал оседать вниз. Я же сразу атаковал второго.
Метнул воздушный толчок, пока он не успел развернуться. Впечатал его в дверь. Тут же подскочил вплотную. Подбил под колено и схватил за воротник куртки. Потянул вниз и моя ладонь хлопнула его по уху.
Амбал взмахнул руками. Вцепился в поручень, чтобы удержать равновесие. Он оказался опытней напарника. Накинул на себя защиту заранее и всё это время ждал в каменной коже. Мои удары лишь ошеломили его.
Добавил усиления в мышцы. Кулак покрылся гранитом, и я врезал ещё раз. И ещё раз, и…
Только на третий удар я пробил защиту и выключил его.
Мне везёт — Снова второй ранг. Причём только у одного из них. Противник с фоткой вообще на первом ранге задержался. Потому и погиб сразу, не выдержал прямого в шею. Кажется, «папаня» ещё не понял, что я сильнее и посылает слабых гвардейцев.
Я быстро обыскал амбалов. В их карманах нашлось по бумажнику с десятком рублей в каждом. Сотовые телефоны-раскладушки. Паспорта на имена Егора Вадимовича Круглякова и Петра Семёновича Широкова, а также билеты на поезд и два пистолета с одним выкидным ножом. А, и ключи от машины с логотипом популярной в Империи марки «Ладья» на брелоке.
Заклинание разведчик сообщило, что никто к нам не спешит. Коридоры пусты. Потому я спокойно открыл дверь на улицу.
Уши тут же заложило, а в лицо ударил ветер. Он ворвался в тамбур. Взлохматил волосы. Попытался вытащить меня наружу, но я отшагнул назад. Рассовал в карманы погибшего громилы пистолеты с ключами. Затем подтащил тело к краю тамбура и выкинул под откос.
Фух, тяжёлый. Не только качок, но и толстяк оказался. Уверен, у него прозвище «круглый». Соответствует и фамилии и стилю жизни.
Так, от тела избавился. Пора уделить внимание второму громиле, которого Пётр зовут. Можно, конечно, и его выкинуть, но я понял, что не знаю их. Не видел среди наших гвардейцев. Да и места прописки в паспортах говорили, что они живут в городке около прошлой станции.
Скорее всего, они местные бандосы. Выглядят, как братки из сериалов. Даже золотые цепи на могучих шеях присутствуют.
Вернул усиление тела магией. Снова накинул защитный покров и, присев на корточки, похлопал Петра по щекам.
— Ммм, уум, — забормотал амбал, его голову мотнуло от ещё одной пощёчины, и он открыл глаза, — чтто, ктто ты?
— Я — это он, — поднял перед его глазами фотографию, — нашли вы меня, короче.
— А? — глаза бойца всё ещё мутные, уставились на фото.
— Б, — хмыкнул я, — вы же не из гвардии, так? Кто Вы? Вас наняли? Кто?
— Ссу… — попытался выругаться Пётр, но я хлопнул его по губам.
Нет. Так не пойдёт. Игры в героя на допросе только затягивают время.
Схватил его за воротник и пояс. Напрягся и наполовину вытащил из вагона.
— Ааааа! — Ветер тут же привёл Петра в чувство, а его голос потонул в стуке колес поезда.
— Советую говорить и не юлить, что главным был напарник. Ты сильнее его, значит главный ты, — я вернул Петра на место, от чего он ударился затылком о стену и ойкнул. — Говори, иначе живьём выкину. Кто вы?
— Из бригады Тарелки мы, — замотал головой Пётр, — мы на одного графа, через посредника работаем.
— Хм, не знал, что папаня работает с бандитами, — поморщился я, — вот шкура.
— Ты сын Огонь-Догоновского? — глаза Петра расширились, а рот приоткрылся.
— Что? Нет, — удивился я, — что ещё за Огонь-Догоновский?
— Василий Сергеевич, — кажется, Пётр мне не поверил, очень уж его напугала мысль о нашем родстве с таинственным графом. Хотя, почему таинственным? Припоминаю что-то такое, кажется, он из «папашиных» партнёров.
— Так, значит, ты знаешь о нём? Несмотря на посредника? — решил уточнить я.
— Ну да, — буркнул Пётр, — не дело это работать незнамо с кем.
— И какие дела он вам поручал? — а что? Мне интересно. Но, судя по взгляду Петра, собирать мёд, да высаживать цветочки там не приходилось. Только, если, на могилах тех, кого они пришили.
— Понятно, — протянул я, так и не дождавшись ответа, — а со мной он, что приказал сделать?
— Отпусти меня и расскажу….
Пётр попытался торговаться, но я встряхнул его, снова больно ударив головой о стену, а потом из моего пальца вырос каменный шип. Вырос и замер прямо перед его лицом.
— Судя по стволам и характеру вашей работы, я и сам догадываюсь, — прошептал я, приблизив к нему лицо. — Выбрать ты можешь только способ смерти, болезненный или нет. Как от тела избавляться хотели?
Пётр стрельнул глазами на темноту за открытыми дверьми тамбура, и я всё понял. Что ж, способ хороший, проверенный. Ладно, ещё вопрос и хватит с него:
— Как отчитаться должны? Меня будут ждать в Питере?
— СМСку отправить, что дело сделано, — просипел Пётр, подобрал под себя ноги, а в глазах у него поселилась мольба, — пожалуйста, не надо, а? Я отработаю.
— Кому отправить? — свободной рукой я взял его телефон-раскладушку и открыл список контактов, тут же нашлась переписка с бригадиром Иваном Тарелкой, который приказывал убрать меня за десять тысяч рублей. Интересно, а ему сколько заплатить обещали?
— Прошу, господин…
Голос Петра оборвался. Шип на моём кулаке исчез, а на лбу амбала осталось красное отверстие.
Поймите правильно, я не современный герой из сказок, который прощает и милует. Я герой из древности. Реальной древности. Настоящей. В моём времени есть одно правило: если тебя пытаются убить, забудь о покое до победы.
Они пришли меня убить? Щадить не буду. Они не Коля, который раскаялся, да и в целом отличный малый. Они профессиональные убийцы. Причём самой поганой породы. По глазам видел.
Я выпрямился. Рассовал по карманам бандита паспорта с телефоном и пустыми бумажниками, и выкинул его тело под откос.
Стоило мне закончить, как заклинание разведчик сообщило, что кто-то спешит в тамбур.
Что ж, пусть идут, я всё сделал. Осталось лишь запутать следы. Организовать себе передышку, чтобы в Питере не встречали злодеи.
Обо мне узнают. От этого никуда не деться. Но потом. Сейчас же я смогу спокойно добраться до академии. Тем более я теперь не один. Со мной Тихон, и мне очень много надо у него узнать. Да и сам по себе он парень хороший. Глядишь, подружимся.
Я поднял с пола форму Кузьмы. Отряхнул её и, свернув, прижал подмышкой. Затем взял в руки оставшийся телефон бандита Петра. Открыл контакты и отбил Ивану Тарелке сообщение: «клиент готов и отдыхает».
Сообщение отправилось. Телефон полетел вслед за хозяином. Я закрыл дверь и хотел пройти в купе, но тут в тамбур выскочил Кузьма.
— Господин, —, проводник завертел головой по сторонам и, кажется, даже принюхался, — мне срочно нужна форма.
— Забирай, — хмыкнул я, и, отдав китель с фуражкой, протянул ему деньги бандитов: — а это премия, Кузьма.
— Премного благодарен, — проводник всё оглядывался и распихивал по карманам ценности, — а где эти, которые Вас искали?
— А мы поговорили, и они ушли к себе в купе, — улыбнулся я его наглости.
— Да? — Кузьма зацепился взглядом за вмятину на стене вагона (это Пётр ударился, когда защищался) и погладил её пальцами.
— Да, им скоро сходить, и они решили отдохнуть, — хмыкнул я и добавил в голос немного стали: — что-то не так Кузьма? Ты о чём-то переживаешь?
— А, — проводник оторвался от вмятины и, посмотрев на меня, вжал голову в плечи. Глазки его так и забегали. — Нет, господин, нет, что Вы.
— Тогда расходимся, — улыбнулся я и хлопнул его по спине, — не бзди и дальше бди, Кузьма, тогда тебя осыплет золотом.
— Ох, господин, — ноги проводника просели, а глазки алчно заблестели, — Вашими устами, да мёд бы пить.
— Не пью, — хмыкнул я, открыл дверь тамбура и шагнул в свой вагон. Заклинание разведчик сообщало, что кто-то двигался сюда. Уверен, это Тихон. Что ж, он как раз вовремя. Я снова проголодался.
Таяла пюрешка. С тарелки исчезали котлеты. Тихон занимался своими делами.
Сначала он копался в чемоданах. Потом читал какую-то книгу. Но его глаза постоянно косились в мою сторону. Я же делал вид, что не замечаю его интереса.
Схватка с бандитами забрала у меня половину резерва: много силы потратил на перестраховку. Потому хотелось скорее доесть и лечь спать. Восстановить силы перед ночным походом к Неморшанскому. Не могу его упустить. Аж в дрожь кидает от одной мысли, что моя сила останется у него.
— Что-то спросить хочешь? — зевнул я, отодвинув от себя пустое блюдо.
По телу расплывалось приятное тепло, а глаза начинали слипаться. Я подложил под голову подушку и растянулся на диване.
— Тихон, — повторил я, не в силах подавить ещё один зевок.
— А? — пискнул Стоев, и тут же спрятался за книгой, — Нет, не важно.
— Хорошо, — я закрыл глаза. — Тогда спать.
Хлопнула книга. Скрипнул диван. Выключатель щёлкнул, и свет прекратил бить в веки.
— Тихон, — улыбнулся я, не открывая глаз — это я спать, ты можешь читать, мне не мешает.
— Да нет, я тоже лягу, — отозвался Стоев и зашуршал постельным бельём.
Он справился за пару минут. Затем диван снова скрипнул и в купе стало слышно только стук колёс. Но он совсем не мешал. Скорее убаюкивал. Я стал проваливаться в сон.
— Кирилл? — голос Тихона дрожал. — Ты уже спишь?
— Нет, — ответил я, вырываясь из плена Морфея.
— Прости, просто я хотел у тебя кое-что спросить… ладно, потом. Извини.
— Хорошо, — я перевернулся на бок и снова стал засыпать.
— Кирилл, — всё же не выдержал Тихон, — как у тебя получается так легко и непринужденно общаться с девушками? Маша в тебе чуть дыру не прожгла. Ты так легко её заинтересовал.
— Тихон, ты серьёзно? — пробормотал я, ощущая, что сон снова отступает, — тебе дома не рассказывали?
— Ну, бабушка пыталась поговорить на эту тему, — сбивчиво стал объяснять парень, — но что она в этом понимает? Сейчас другие времена.
— А отца спрашивал? Он, что ничего не рассказал?
— Нет, — Тихон громко засопел, — ладно, не надо. Зря я начал…
— Дружище, — сон испарился, и я, перекатившись на другой бок, открыл глаза. В темноте соседний диван угадывался с трудом, и я не стал особо приглядываться. — Брось дуться. Извини, если задел, мне тоже в этой жизни с папаней не повезло.
— Да я не…
— Давай так, — я снова не дал ему договорить. — Сейчас спать, а я тебе всё расскажу позже, даже научу. Идёт?
— Хорошо, — я различил, как он махнул рукой в темноте, — извини ещё раз.
— Ничего, — хмыкнул я, — просто надо отдохнуть.
Стоев поворочался немного и затих. Ко мне же сон больше не шёл. Да и нельзя. По опыту знаю — не получилось сразу, теперь пользы не будет. Надо восстанавливать резервы другим способом. Пусть это и дольше.
Закрыл глаза и погрузился в медитацию. Мысли потекли ровно. Чувства обострились. Тут же перед внутренним взором замерцал голубой огонёк — указатель, где находится Неморшанский. Где томится часть моего духа. Совсем близко томится. В другом конце вагона.
Внутри всё скрутило. В душе поднялась волна гнева, но я подавил порыв отправиться туда немедленно. Успокоил мысли. Привёл в порядок дыхание. Раскрыл ауру и потянулся к окружающему меня эфиру.
Три часа и резервы полны.
Прислушался к размеренному сопению Тихона. Магией проверил, пуст ли коридор. Встал с дивана и, не создав шума, выскользнул из купе.
Ковровая дорожка приглушила шаги. Лунный свет из окна обозначил дорогу. Я прошёл вперёд и замер перед нужной дверью. Заклинание разведчик показало, что Неморшанский один. Спит.
Я коснулся дверной ручки. Потянулся к механизму замка своей волей и тут, из-за угла косого коридора раздался голос начальника поезда:
— Что, Кузьма, пойдём на обход?
— Пошлите, Семён Романович.
Тартар меня поглоти, как я их пропустил? Проверял же.
— Не пошлите, Кузьма, а пойдёмте, — проворчал начальник поезда, — а то договоришься, пошлю.
— Виноват, Семён Романович, исправлюсь.
Хлопнула дверь. Совсем рядом послышалось шарканье. Сердце ухнуло и застучало чаще. В голове зашумело, как перед боем.
Нет, я не буду их убивать. Не в моих правилах. Но и усыпить или применить потерю памяти не могу. Для этого нужна стихия воды, а она за дверью. Уйти тоже не могу, замок почти открылся. Совсем чуть осталось. Шумно будет, если отпущу. Заметят.
Сжал волю сильней. Погнал её и замок еле слышно щёлкнул. Я скользнул в купе и бесшумно прикрыл дверь. Фуух. Успел.
— Тихо сегодня, — послышался из-за двери голос Кузьмы, они как раз проходили мимо, — помните, как в прошлый раз было?
— Лучше не вспоминай.
Они ничего не заметили. Прошли дальше. Я отпустил дверную ручку и хотел обернуться, как сзади послышался шум и Неморшанский прохрипел:
— Кто ты? Покажи лицо. Кто ты?
Николай после того как он уехал от станции.
Николай вёл машину и прокручивал в голове последние события. В зеркале заднего вида мелькало его собственное лицо. Вроде то же самое, но что-то неуловимо изменилось.
— Живой мертвец, — прошептал он, вглядываясь в своё отражение.
Теперь, когда он остался один, Николай снова начал проверять своё состояние. Ткнул пальцем в щёку — ничего. Надавил сильнее, до белых следов на коже — тоже никаких ощущений. Открыл окно настежь, но ни запаха хвои, ни свежести летнего утра не почувствовал.
— Нда, — выдохнул гвардеец. — Не к этому я готовился.
Он помотал головой, пытаясь сбросить наваждение. Может, проснётся? Нет. Всё по-настоящему. Нажал на педаль газа и машина послушно ускорилась. Николай немного успокоился — хоть что-то работало как прежде.
Рядом с ближайшим городом нашёлся заброшенный пустырь. Николай остановил машину, достал оружие и вещи, оставленные Кириллом. Сложил всё в пакет и замер, глядя на руль и салон внедорожника. «Отпечатки, — промелькнуло в его голове».
Он нашел салфетки для стёкол и начал оттирать всё, где, как ему казалось, могли остаться следы.
За работой он осознал бессмысленность действий. То, что Кирилл жив, поймут скоро, если уже не догадались. Да и про него поймут, когда найдут тела. Монотонные действия скорее помогали привести мысли в порядок, чем сулили реальную помощь. Слишком все быстро произошло, чтобы уложитсья в голове и стать обыденностью.
Слишком — как мало этого слова, чтобы описать ситуацию.
За мыслями Николай всё же закончил уборку улик. Затем посмотрел на внедорожник, новенькую «Ладогу», и чертыхнулся, когда его взгляд упал на бензобак.
«Вот же растяпа, — думал он, доставая из багажника шланг и канистру».
Николай откачал бензин. Разлил его в салоне. Закинул туда вещи. Чиркнула зажигалка и машину объяло пламя, но бывший гвардеец этого не видел. Он шёл прочь и не оборачивался.
Каждый шаг давался странно. Ноги двигались, но Николай не чувствовал собственного веса. Словно шёл во сне. Приходилось постоянно смотреть вниз, чтобы не споткнуться.
Заурчал живот.
«Есть просит, — криво усмехнулся гвардеец, — не обманул Кирилл».
Голод ощущался иначе. Не так, как раньше. Острее, навязчивей. Будто не тело требовало пищи, а что-то большее. Душа?
Городок встретил Николая разрухой. Асфальт, нет, не так, ямы на дорогах хвастались редкими кусками асфальта. Стены домов облезли, раскрошились. Потускнела краска на рекламных вывесках. И ни души. Как будто все попрятались, чтобы не видеть, где приходится жить.
«Нужно найти банкомат, снять деньги, — Николай строил на ходу планы, — заехать к Наденьке, заплатить докторам наперёд. А дальше, — а дальше он пока не загадывал».
Мысли стали вращаться вокруг сестры. Навалилась тоска. Как она сможет без него? Кто о ней позаботится? В душе стало подниматься чувство жалости, и Николай одёрнул сам себя. «Не надо, — подумал он, — я жив и у меня есть работа. Всё будет хорошо». Он хлопнул себя по щекам и чертыхнулся: снова ничего не почуствовал, но это помогло переключиться на реальность.
Коля прошёл пару улиц. Повернул в сторону железнодорожного вокзала — покосившегося киоска, за которым маячила бетонная платформа.
Там как раз ходила электричка до Москвы и Николай хотел купить на неё билет, но тут ему на глаза попалась столовая. Она занимала первый этаж ближайшего здания.
В животе заурчало сильней, а желудок свело судорогой.
Николай поморщился — это он, почему-то ощутил — и сменил направление.
Под ногами хрустела бетонная крошка. Где-то в стороне залаяла собака. От платформы доносился перестук колес поезда.
Около столовой в нос ударил не вкусный, но терпимый аромат пищи. Николай поморщился и поднялся на широкое крыльцо. Шагнул к дверям. Взялся за ручку и только собирался войти, как визг тормозов заставил его обернуться. Чёрная «Ладога», перегородив тротуар, замерла у обочины.
Сердце должно было забиться чаще, но в груди стояла мёртвая тишина. Из машины выбрались трое — Серый и Валет, ребята из третьего отряда, а с ними Костя Хват, один из следопытов гвардии Уваровых-Орловых.
— Гляньте-ка, пацаны, — протянул Хват, поправляя кобуру под пиджаком. — Кто у нас тут жив остался?
— Коля-Коля, — покачал головой Валет. — Ты чего творишь? Мы ж с тобой водку пили.
Знакомые лица исказила злость, и бойцы двинулись к нему.
Николай моргнул. Ещё раз. На него напал ступор. Он никак не мог поверить, что они теперь враги.
Недалеко прогудел паровоз, и этот звук будто выдернул его из оцепенения.
— Где Орлов? — прорычал Серый на ходу. — Зря ты продался сопляку.
— Я не продался, — начал Николай, но осёкся.
Что он мог сказать? Что умер и восстал? Что теперь полутруп на службе у древнего мага?
Валет и Серый разошлись в стороны. Взяли его в клещи. Их тела укрыла каменная броня — серая, с прожилками кварца. Хват же вернулся к машине, достал рацию.
Николай не стал доставать пистолет. Побоялся привлечь внимание жителей. Да и не поможет он против брони.
Бывший гвардеец взмахнул руками, сжал кулаки и дёрнул ими, словно стрелял из пулемёта. Тут же перед ним возник каменный кулак размером с арбуз.
Серый успел только присвистнуть, когда заклинание влетело ему в нос. Раздался хруст. На белесый камень защиты брызнула кровь.
Серый взмахнул руками. Упал. Попытался подняться, но Николаю стало не до него. К нему подскочил Валет. Ударил каменной рукой прямо в солнечное сплетение.
Коля увернулся. Отшагнул. Стал кастовать защиту, и тут грохнул выстрел. Пуля вошла в грудь, отбросила его назад, на стену здания.
Коля врезался в бетон спиной. Тут же отскочил от него, и вместо защиты снова пальнул из кулаков, словно из пулемёта.
Один кулак полетел в Хвата у машины, а другой пробил защиту Валета. Впечатался ему в голову. Разнёс её на мелкие осколки и тоже полетел в сторону внедорожника.
Повезло. Оба кулака попали в следопыта. Хват отбил один, но не успел уйти от второго. Гвардейца отбросило на внедорожник. Вмяло в стальной корпус. Из его рта хлынула кровь.
«Не жилец, — отметил Коля, и подхватил с земли пистолет Валета, — надо же, с глушителем».
Николай спустился с крыльца. Подошёл к Серому, который всё ещё пытался встать, и всадил ему в затылок две пули. Первая развеяла защиту. Вторая отправила гвардейца в лучший мир.
Николай сунул пистолет за пояс и только сейчас заметил кровь на рубашке. Пальцы коснулись ран.
«Откуда пять? — удивился Коля».
Где-то далеко зазвучали сирены. Кто-то вызвал жандармов и они мчались на место боя. Не совсем мчались, конечно. Судя по скорости приближения, они давали возможность бандитам уйти, и Николай решил ей воспользоваться.
Он быстро огляделся. Заметил, что мимо платформы проходит товарняк. «Наверное, он гудел, — подумал Николай и рванул к поезду».
Мыслей не было. Он просто бежал. Бежал и чувствовал, что становится медленней. Боль не приходила, нет, но тело становилось каким-то деревянным, непослушным.
Коля добежал до платформы. С трудом перевалился на неё. Поднялся. Доковылял до края и, из последних сил ухватился за поручень вагона.
Ноги тут же потеряли опору. Подвернулись и их потащило по бетону перрона. Коля ударился головой о борт. Зарычал. Завыл. Уже не из последних, а из, каких-то запредельных сил он потянулся к следующему поручню. За ним к другому. Четвёртому. Подтянулся.
Мир качнулся. Николай перевалился через борт и упал на кучу угля. Его взгляд уставился в голубое небо, на белые облака. Веки налились свинцом.
«Это всё? — мелькнуло у него в голове, — так быстро?».
Но никто не ответил и Колю накрыла темнота.