Дух Древнего

Глава 15

— Стойте, — я посмотрел на секретаря, убедился, что она услышала, и перевёл взгляд на ребят: — дайте мне неделю, хорошо? Через неделю мы снова поговорим, и вы решите окончательно.

На минуту все задумались.

— Неделя отдыха от клубов, — протянул Волков и кивнул.

— Граф, я подожду и месяц, если, Вы просите, — пролепетала Мария, стрельнув глазками на Лидию.

— А я помогу, — не отстал от Маши Тихон.

— Неделю, — покосившись на Машу, прервала молчание Лидия, — а сейчас я хочу кушать.

Ребята отошли от окна и стали покидать кабинет. Я же посмотрел на старушку и улыбнулся ей:

— Через неделю порвёте.

— Да мне всё равно, — хмыкнула она, вновь убирая заявление в папку, — за эту работу ни одна бригада рабочих не бралась. Это не реально, даже за всё лето.

Ничего ей не ответил, лишь пожал плечами, а, затем, вышел из деканата. В коридоре меня поджидал Тихон.

— Кирилл, — произнёс он горячо, — ты не подумай, я с тобой, помогать буду.

— Не сомневался в тебе, дружище, — я похлопал его по плечу, — пойдём, посмотрим вблизи на нашу недвижимость.

Мы проскочили коридор. Отсчитали ступеньки на первый этаж. У входной двери мелькнуло платье Марии, но мы ребят не догнали. Прошли через холл и оказались в парке.

Свернули направо. Прошли по мощённой булыжником дорожке в обход корпуса. Далёкие звуки ярмарки клубов исчезли совсем, и мы оказались на краю лужайки-полигона.

Деревья сомкнулись почти идеальной окружностью. Обозначили чёткие границы поросшей газоном и сорняками лужайки. В диаметре она достигала пары сотен шагов, а по центру высился наш сарай.

— Из окна он лучше выглядел, — протянул Тихон, подходя к потрескавшимся от времени стенам.

Краска на досках облупилась, внутрь попала вода и дерево разбухло. Местами зияли огромные дыры, словно кто-то вырвал часть стены. Оттуда торчала какая-то солома и непонятный мусор, возможно, ткань или полиэтилен. Не знаю, я осматривал крышу.

— Метеоритный дождь прошёл что ли? — спросил Тихон, проследив за моим взглядом, — так шифер побило, будто специально старались. Ха-х, — внезапно он хмыкнул и добавил: — в ваших дырах кровли не обнаружено.

— Всё это мелочи, — улыбнулся я, — меня больше интересует, что внутри.

Мы прошли к двери в высоких, под три метра воротах. Оглядели резиновые прокладки, которыми она оказалась оббита, и мой взгляд остановился на огромном амбарном замке.

Дужка покрылась ржавчиной. Крышку на замочной скважине оторвали и её не было. Из самой скважины торчал пучок травы.

Вытащил мусор. Достал ключ, вставил его и попытался провернуть. Механизм проржавел и не поддавался.

Добавил немного магии. Превратил внутренности замка в труху, и он сам соскочил с «ушек».

Дверь протяжно заскрипела. Открылась наполовину, примяв траву, и замерла как влитая, просев в землю.

В нос тут же ударил запах сырости и прелой листвы, а из тёмного проёма вылетело облачко пыли.

Тихон чихнул и зачесал у себя под носом. Снова чихнул. Его очки слетели в заросли сорняков, и он принялся их искать.

— Стой, под левой ногой, — подсказал я и шагнул в сарай.

Сквозь дыры на крыше и в стенах проникал слабый свет. Его хватило, чтобы рассмотреть ближайшее пространство. Всего один шаг отделял меня от горы мусорных завалов.

Чугунные и стальные прутья торчали из месива хлама. Тускло бликовал бронзовый самовар. Серели когда-то белые статуи и осколки от них. Спутавшись ножками, возвышались нагромождения столов и стульев. В основном учебных парт, но я смог различить мебель с мягкой обивкой и вычурными спинками.

Чего тут только не было. Кладовка Плюшкина отдыхает. Тут, скорее Авгиевы конюшни.

Я прикинул, что сарай по площади где-то около двухсот с небольшим метров, и понял — точно Авгиевы конюшни. Только пахнет лучше.

— Смотри, какие-то записи? — Тихон держал в руках ветхий на вид журнал похожий на бухгалтерскую книгу. — Вот тут лежал на полке, — друг показал себе за спину.

Он раскрыл журнал и его глаза расширились, а нос дёрнулся раз, другой, и Тихон чихнул. Потом ещё раз. И ещё. И ещё…

Он не выдержал. Захлопнул книгу, сунул её мне в руки и выскочил из сарая. С улицы послышались чихания.

Я открыл журнал. Вчитался, перелистнул пару страниц, затем ещё. Занимательное чтиво — опись всего хлама, который сюда свозили. Крайне подробная, надо сказать. С инвентарными номерами.

Бегло пробежался по всем страницам и посмотрел на гору хлама другим взглядом. Сокровища никуда делись, всё также серели в тусклом свете.

— Тихон, ты, наверное, иди в общагу, — я вышел из сарая и обратился к другу, — я тут сам разберусь, а ты побереги здоровье, а то подцепишь аллергию, астму или грибок какой.

— Ты уверен? — прогундосил Стоев. — Я точно не смогу помочь?

Его нос разбух и покраснел. Глаза слезились. Он походил на человека одарённого гневом пчёл.

— Абсолютно, — кивнул я и тут же поправился, — хотя, знаешь, найди в интернете где продают семена газона, семена или саженцы винограда, плюща и различных интерьерных решений. Особенно речной и морской камень интересует.

— Хорошо, — Тихон тёр глаза и на меня не смотрел, — сегодня сделаю.

Он снова чихнул и очки полетели в стену. Перехватил их заклинанием воздушной подушки и отлевитировал к другу.

— Спасибо, — прищурившись, он взял их в руки и нацепил на нос, даже не заметив, что я использовал магию. — Сегодня сделаю.

— Тогда закажи заодно подвоз этих камней сюда, — я протянул ему пачку денег, — назначаю тебя не только замом, но и казначеем. Тысячу рублей можешь смело потратить.

— Тысячу? — глаза Тихона, несмотря на воспаление, распахнулись, будто он увидел ректора академии за моей спиной.

Кивнул ему, широко улыбнувшись. От чего он помотал головой и, словно не веря в свои способности, побрёл к общаге.

Проводил его взглядом, пока он не скрылся за деревьями. Расслышал отзвук его чихов и полез обратно в сарай. Дел предстояло ну очень много.

Геракл очистил Авгиевы конюшни за один день. Разобрал стены, убрал стойла и прокопал новое русло для ближайшей реки. Первое в истории Греции гидротехническое сооружение, между прочим.

Поток воды вымыл все нечистоты, которыми «славились» закрома Авгия и Геракл вернул русло обратно. Потом восстановил строение и сообщил о выполненной работе. Но Еврисфей ему не заплатил, и Геракл пошёл выбивать из него долги. Но это долгая история.

Я тоже решил убраться в сарае за один день, всё же тоже древний герой, но другим способом. Реки рядом не наблюдалось, только пруды с золотыми рыбками, да фонтан с Посейдоном в центре. Но они мне не пригодятся.

Журнал найденный Тихоном описывал все сокровища сарая до одного. Сообщал, что всё это признанные подделками под старину, списанные объекты. Ну и другие вещи, которые больше не нужны на факультете археологии и, неожиданно, артефакторики и военномагической кафедры.

Они определили, что это хлам и нашли, куда его убрать с глаз подальше. Он пролежал здесь десятки лет, и теперь мне дали задание убрать его.

Куда убрать не сказали. Значит, я сам могу распоряжаться вещами, как хочу. Вот я и решил, что это всё мне пригодится. Ведь, что такое реплика? Это копия. А у меня, неожиданно, оказалось много копий древних артефактов. Правда, пока что в немагической версии. Но это пока…

Дни потянулись за днями. Утром я вставал, ел приготовленный Тихоном завтрак и уходил на пары. Скучные занятия по общим предметам перемежались скучной историей.

Кто-то переписал все события древности. Выставил всё иначе. Например, что Титаны породили богов, а потом Зевс, неблагодарный сын, свергнул отца Крона в тартар.

Это лишь один эпизод. Были ещё. Не хочу о них говорить. Меня ещё в школе возмущало, что все упоминания обо мне исчезли.

Не было человека по имени Кириллос Аэтос. Он не терял семью во время пришествия ордена Титанидов. Не смотрел под плетьми, как горит его дом. Не скрежетал зубами и не резал в кровь руки о путы, когда насил… Грр. До сих пор красная пелена на глаза накатывает. Всё переврали.

Не было меня. Я не клялся мстить. Не бился в восемь лет в яме смерти против таких же подростков и животных. Не вырвал горло африканскому шакалу. Не зарезал горного барса. Не сбежал от работорговцев и не стал магом, чтобы, через сотни лет, лично сжечь Крону всю рожу молниями.

Зевс тогда отступил. Все Боги отступили. Явились в мир за сотню лет до битвы и пытались договориться с Титанами. Но те не вели переговоров. Стычки длились целый век, но в решающей битве Олимпийцы дрогнули, а, когда явился Тифон, и вовсе бежали.

Только мы с друзьями. Трое из ямы смерти, как мы себя называли. Встали против Титанов. Тогда-то мы и вышли на уровень великих магов. Окончательно преодолели барьер между людьми и Богами. Дотянулись до первозданных сил Хаоса и Космоса, Света и Звука. Смогли повелевать воздухом богов — эфиром.

Континенты раскалывались. Старые горы исчезали в водах океана и тут же новые поднимались из них. Волны вставали до самых небес. Всё заволокло дымом. Повсюду пылал огонь, и сверкали молнии. Мои молнии.

Только когда я сразил Крона и сжёг головы Тифона, Боги вновь пошли в атаку. Тогда мы победили.

Я согласился с Зевсом, что слава должна достаться Богам. Для них это важно. Их сила зависела от людского почитания. Мне же было всё равно. Я просто понял, как устроен мир. Как устроена магия. Я мог всё…

И вот меня не стало. Даже в Истории. Всё перевернули.

Я ругался и плевался, но учил новое. Гордыня — грех. Она не должна застилать глаза. Только тогда можно познать мир и себя. Развить свои возможности. Я отринул гордыню и учился, а раскрытие правды отложил на потом. Историю пишет победитель. Значит мне сначала надо победить.

Потому я слушал Светлову Викторию, единственную отраду глаз моих на этих уроках, когда уши хотели свернуться и не слышать, и отвечал ей по учебнику и конспектам. Единственное, что я себе позволял — вставлять комментарии, о том, что логично, а что нет. Добавлял нюансы, которые имели под собой реальное подтверждение. Называл точные места и связанные с ними события.

Я не касался мира магии и Богов с Титанами. Речь пока шла только о народах и государствах.

А ещё, я не лез к ней со своим вниманием. Общался ровно, иногда переходя на ты (чтобы не расслаблялась). Но после пар, когда она косилась на меня и ждала, что я вот-вот подойду и пристану с ухаживаниями, я прощался и уходил в сарай.

Рутина и сосредоточенность на магии забирали моё возбуждение. Как рукой снимали влечение к преподавательнице. Её время ещё настанет, а пока, я садился на стул около сарая и до поздней ночи сидел без движения. Ел приносимую Тихоном еду и сидел.

Стоев выполнил задание, заказал речные камни и морские булыжники. Много камней. Целый грузовик. Каждый день я пригонял несколько тачек булыжников и заряжал их магией. Выводил эфиром и духом на них невидимые руны и заряжал стихиями.

Камней было много. Моих резервов не хватало. Поэтому я целыми днями сидел на стуле и медитировал. Раскрывал свою ауру, свой дух навстречу воздуху богов и перегонял энергию в камни.

Потом я до глубокой ночи разносил эти камни по парку Академии. Разбрасывал их вдоль дорожек, под деревья и кусты. Закладывал около зданий. Размещал в таких местах где никто не заметит небольших изменений ландшафта.

За пять дней я создал артефактную сеть в парке и собирался…

— Граф, а что Вы делаете? — раздался голос Марии.

Девушка шла от деревьев и виляла юбкой. Она нагибалась на ходу, срывала пушистые травинки и фиолетовые цветы безвременника. Добавляла к ним гомфрену и гелениум. Складывала все цветы в букет и помахивала им.

— Работаю, — буркнул я, чувствуя, как она прошлась по камням, которые только что заряжал.

— Работаете? — остановилась рядом со мной девушка, во все глаза осматривая тот же сарай, что и пять дней назад.

— Только что работал, а теперь отдыхаю, — протянул я, закрывая глаза и раскрываясь эфиру.

— А можно я отдохну с Вами? — пролепетала девушка, — только найду, куда сесть. В сарае есть ещё стулья?

— Есть, — я приоткрыл один глаз и посмотрел на неё, — но их загадили крысы, я этот отмывал несколько часов.

Маша отдёрнула руку от двери, и отшагнула от неё ко мне.

— Вы же избавитесь от них? — спросила она, а её глаза напомнили мне щенка, который выпрашивает косточку.

— Непременно, — улыбнулся я, снова закрывая глаза.

— Граф, а Вы присмотрели себе партию? — по шелесту платья и звуку голоса я понял, что она обошла меня и встала с другой стороны. — Положили на кого-нибудь глаз? Можете мне сказать, я не разболтаю. Честно.

Я не успел ответить, как она продолжила:

— А если нет, то скажите, какой должна быть Ваша избранница, — Маша часто-часто задышала, наверное, задыхалась от собственной наглости и смелости. — Какими качествами обладать? Для Вас важна красота?

— Мария, можете не переживать, — улыбнулся я, не открывая глаз, — я только что активировал заклинание против крыс, и минут через пять их не будет в сарае. Они все побегут наружу.

Ответом мне стал только девичий писк и шуршание платья в траве.

Отлично. Можно сосредоточиться…

От мыслей меня отвлекло чужое внимание. Кто-то затаился в кустах и во все глаза наблюдал за мной.

Повернул свой дух в ту сторону. Заклинание живых ветвей сорвалось с пальцев. Пролетело десяток метров и деревья ожили. Их ветви хлестнули зрителей по задницам и спинам.

— Ой!

— Ай!

— Уй!

Из кустов выскочили Жорины кабанчики и, хватаясь за жопки, побежали по краю поляны. Они несколько раз споткнулись о камни. Упали. Перекатившись по траве, вскочили на ноги и добежали до дорожки в сторону корпуса факультета.

Они исчезли, а я, выполнив ежедневный ритуал порки, продолжил медитировать.

Жорик каждый день подсылал лакеев наблюдать за мной. Позавчера они, даже, пытались пролезть в сарай.

Пролезли, чего таить, я специально дверь не закрывал. Пролезли и включили фонарики, а там, прямо у двери стояло чучело снежного человека.

Обычное чучело. Я, даже магией его не обрабатывал. Честно. Ладно, самую малость. Не сильно. Капельку.

Кабанчики и снежный человек встретились, и утром мне пришлось выдёргивать из пола подсохшие доски, и просить Тихона заказать новые. Магия магией, но знать, что ходишь по бывшему туалету не особо приятно.

Сила мерно текла по каналам. Заполняла резервы. Перераспределялась в камни. Сегодня я закончу делать артефактную сеть, а завтра, создам опорные, так сказать реперные булыжники, которые лягут в её центре. Завтра, в шестой день, я очищу сарай…

Ночь, как всегда стремительно, пришла на смену дню. Только я пришёл и принялся за работу, как пора уходить.

Встал со стула. Взялся за спинку, чтобы убрать его в сарай, как сзади вновь послышались шаги.

— Эй, отщепенец! — раздался знакомый голос.

Оторвал стул от земли и спокойно убрал его в сарай. Закрыл дверь.

— Ты чего, оглох⁈ — голос не приближался, звучал с того же, метрах в пяти от меня, места.

Навесил новый замок. Провернул ключ и только тогда повернулся

Осокин картинно расставил ноги на ширине плеч и стоял, засунув руки в карманы брюк. Сумерки не могли скрыть, как он сморщил свой нос. За его спиной, в паре шагов, маячила массивная фигура.

Накинул на себя заклинание сумеречного зрения. Ощутил, как резерв просел почти полностью (дюже дорогое заклинание для меня). И разглядел похожего на княжича парня.

На узком лице торчал тот же нос. Тянулась такая же линия губ. Выступал вперёд одинаковый подбородок.

— Говорят, ты нашёл себе занятие по статусу? — княжич скривил тонкие губы в презрительной усмешке. — Хлам собираешь, мусор убираешь? Как символично. Тебе идеально подходит ничтожество.

Я молчал и смотрел на второго. То, что это старший брат мне очевидно, но какой? Их тут двое учится. Один на третьем курсе, ещё один на втором. Старший же, который наследник, закончил Академию в прошлом году.

Нет, так-то мне всё равно. Просто, праздный интерес. Хочется понимать, кому морду бить буду, если дёрнется.

— В нашей семье, — младший княжич шагнул вперёд, а его руки в карманах напряглись, — даже в прислугу бы не взяли такого как ты. Такого…

— Такого хорошего, умного и честного? — улыбнулся я, не сводя взгляда со старшего брата княжича. — Потому у вас слуги подворовывают, и вам приходиться убирать за собой самим?

— Да ты…

— Слушай, четвёртый сын, — я оборвал его речь взмахом руки, — ты драться пришёл? Так чего языком мелешь? Смелости набираешься?

Младший княжич дёрнулся. Вытащил руки из карманов. В траву полетел какой-то артефакт, и над нами тут же распахнулся купол магической анонимности.

Осокин младший выставил вперёд кольцо огненных искр на пальце другой руки. Оно начало разгораться. Огненные осы приготовились сорваться с него в атаку.

Дожидаться удара не стал. Процесс подпитки камней обратимый. Забрал силу из двух булыжнков под моими ногами. Для виду взмахнул руками и, выставив вперёд кулаки, затряс ими, будто стреляю из пулемёта.

Три каменных кулака вылетели и понеслись к Осокину. Один пробил щит. Второй сломал ему кисть руки с кольцом на пальце. Третий ударил в грудь.

Придержал последний кулак. Развеял его сразу в момент удара, чтобы не убить дурака. Заклинание исчезло, но Осокина откинуло навзничь. Из его груди вырвался крик перешедший в стон.

— Ты понимаешь, что у тебя нет друзей, — брат Осокина не шевелился, а я рассмотрел на его воротнике значок второкурсника военномагического факультета. — Ты слишком зарываешься, для одиночки без гвардии и связей.

— Но пока что, — я ухмыльнулся и специально, чтобы он это увидел, вызвал огонёк на пальце и осветил своё лицо, — твой братишка обламывает об меня зубы.

Я убрал огонёк и пошёл к нему. Он нахмурился. Его тело напряглось. Губы поджались, а руки дернулись в атакующей связке. Но я не стал нападать. Остановился около артефакта в траве и поднял его.

— Папа знает, что вы тиснули из дома дорогую вещицу? — хмыкнул я, — целых сто гран резерв. Оставлю себе.

Купол магической анонимности испарился. Блеснул в лунном свете рубин по центру артефакта и медный диск исчез в моём кармане.

Княжич тут же развеял готовое сорваться заклинание. На его лице отразилась досада. Ещё бы. Анонимно пулять магией теперь не выйдет. Исчезла скрытность. Теперь атаковать боязно — отчислят за драку.

— Переживайте о том, сколько розг вам всыпят дома, — улыбнулся я, наблюдая за его реакцией, — а ко мне не лезьте, — я кивнул на держащегося за руку Осокина младшего, — самоутвердиться за мой счёт у него не выйдет, только глубже в позоре увязнет.

— Что здесь происходит?

За спиной брата Осокина послышался тревожный голос Тихона и он, стремительно выскочив из-за его спины, подошёл ко мне.

— Кирилл, ты в порядке? — его взгляд метался от Осокина лежащего к Осокину стоявшему, а сам он подрагивал всем телом. — Что им надо?

— Заходили обсудить погоду, — я хлопнул друга по плечу, — не волнуйся, господа уже уходят.

— Знаешь, граф, — проронил брат княжича, задумчиво разглядывая, как Тихон переминается с ноги на ногу, — твоё эго транслирует в мир обещания, которые ты не сможешь сдержать. Подумай о близких.

— Серьёзно? — я поднял одну бровь, но он этого не заметил.

Третий сын князя Осокина развернулся и пошёл прочь. В темноту. Младший Осокин встал и, поскуливая и баюкая сломанную руку, посеменил за ним.

— Что тут происходит, Кирилл? — выпалил Тихон, стоило княжичам раствориться в ночи. — Почему они угрожают тебе?

— Потому что могут, — хмыкнул я, — не бери в голову. Это временно.

— А?..

— Пойдём, — я подтолкнул друга вперёд, — так есть хочется, что переночевать негде.

И вот, наступил тот самый день. Седьмой.

Вчера я по новой напитал силой камни, которые опустошил при визите братьев Осокиных. Закончил с опорными булыжниками.

Кроме напитки магией, я их ещё и состарил, чтобы походили на родовые артефакты. Один фиг никто в мой чемодан не лазил и не знает, что я их не приносил с собой в Академию.

Разложил булыжники по периметру сарая внутри и снаружи. Активировал сеть.

Камни снаружи выросли. Увеличились в размерах и подпёрли покосившиеся стены. Обволокли их невидимой глазу защитой, которая не пропустит ни холод, ни жару, ни дождь, ни снег. Внутри же камни остались прежних размеров.

Они ускорили рост винограда и плюща. Помогли растениям вырасти. Оплести стены густой порослью. Стереть воспоминание, что здесь когда-то торчали доски.

Но главное, под сараем исчез объём земли равный объёму поддельного антиквариата в сарае. Все мои сокровища тут же перенеслись туда, а земля, используя артефактную сеть, распределилась по камням на всей территории академии. Выплеснулась через них в равных, довольно малых, частях и тут же покрылась травой и цветами.

Уверен, никто и не заметит таких ничтожных изменений. А заметит, так не поймёт.

Я же не мог поступить иначе. Закон сохранения массы никто не отменял. Пять тысяч лет мы называли его законом равнозначной замены, а теперь, пойдиж ты, наука придумала новое, мудрёное название.

Благодаря камням силы я теперь мог обращаться к сокровищнице (яме, где хранились списанные вещи) по одному лишь желанию воли. Обращаться и доставать их в сарае или на любом камне сети.

Даже жаль, что чудовищ больше нет, все в тартаре сидят. Вот бы они напали на мой сарай. У меня штук пятьсот граблей и мотыг всяких. Я б их призвал под ноги монстрам и добил их ожившей статуей снежного человека.

Я сказал ожившей? Нет, оговорился. Обычная она. Просто скину её монстрам на головы вместе со статуями и прибью их.

Эй, не надо ловить меня на слове. Я знаю, что камни под ногами…

Так вот, это произошло вчера, а сегодня я жду…

— А крыс точно нет? — Маша робко заглянула в сарай через дверь и замерла на месте, а её глаза широко раскрылись.

— Да пофиг на крыс, — Волков решительно отодвинул её и ворвался внутрь, — ты только посмотри на это чудо!

Он закрутился вокруг арены десять на десять шагов. Перелез через верёвочное ограждение. Ковырнул ногой белый песок, залежи которого нашлись в почве под сараем. Подошёл к тренировочным манекенам из дерева.

— Ты где всё это взял? — повернулся он ко мне, глаза его так и сияли, — да это круче, чем в клубе фехтовальщиков.

— Тут много чего было, — развёл я руками в стороны, — собственно, всё, что вы видите, годами тут и хранилось.

— Даже этот кальян? — Лидия отошла от чайного столика, вокруг которого стояли мягкие пуфики.

— Каюсь, — улыбнулся я, — пуфики тиснул из клуба медитативного пения.

— Тиснул? — глаза Лидии расширились, и она прекратила рассматривать медный самовар с фарфоровым сервизом на одной полке.

— Выменял, — поправился я, — им понадобилось две охапки сушеной травы, — я махнул рукой в сторону алхимического стола, где на стене висели пока ещё скудные запасы трав, — а кто я такой, чтобы отказывать дамам?

— Сушеной травы? — Тихон подошёл к пучкам и его лицо вытянулось, — это же коноп…

— Я так и сказал, — хмыкнул я, — сушёной травы.

— Дилером подвязались, граф, — Лидия уселась на изящное канапе с белой в цветах обивкой и фигурными ножками.

— Что ж Вы, не узнав, рубите с плеча, Лидия Фадеевна, — хмыкнул я, — девчонкам предстоит ритуал духовной практики под открытым небом, а лучшая защита от погоды в таких случаях — магическая одежда из волокна конопли. Они её оживят и соткут сарафаны.

— Что Вы говорите, — Лидия возвела очи к потолку и покачала головой. — Свежей нарвать они не сподобились?

— Я же сказал, им нужна сухая, — хмыкнул я и подошёл к Маше. — Сначала её надо засушить, потом оживить и только потом распустить на волокна и начать прясть.

— Какая прелесть, — Мария разлеглась на рекамье и, положив руку на подлокотник, эффектно развернулась к нам. — Присаживайтесь, граф, тут очень удобно.

— Это для позирования, — улыбнулся я, глядя, как маша еле-еле помещается на узкой кушетке, — вон мольберт стоит, вдруг, кто-то рисовать захочет.

— Ой, хочу, — захлопала ресницами Мария. — Вы умеете рисовать? Нарисуйте меня, граф.

— В детстве отлично получалось, — улыбнулся, — техника палка, палка, огуречик.

— Тут даже душ есть⁈ — донёсся крик Волкова из-за арены и он выскочил из душевой. — Да тут жить можно!

— А то, — согласился я, — добро пожаловать в наш клуб, осталось только выбрать название «Сарай номер 13» или «Чумовые ручки».

— А что мы здесь будем делать? — Лидия вертела в руках мундштук от кальяна, и заглядывала в ящик под колбой.

Ящик оказался пуст и она, поморщившись, вернула мундштук на место.

— Как что, чилить, — улыбнулся я, — зачем ещё такой клуб нужен? Просто отдыхайте здесь и всё.

В помещении повисла тишина.

— Мы, даже не будем делать артефакты? — Тихон провёл рукой по верстаку, как раз для изготовления артефактов.

— В пустую тратить время? — замерла около кресла Лидия.

— А тренировки как же? — Волков оглянулся на арену и стойку с поддельным оружием.

— У кого-нибудь есть фотоаппарат? — пролепетала с кушетки Маша, — а то рисовать никто не умеет.

— Я на такое не подписывалась, — помотала головой Лидия. — Стоило ждать неделю для этого?

— Не, ну, ты серьёзно, Кирюх? — развёл руками Волков.

— Ладно, — вздохнул я, придумывая, чем бы их занять. — Раз Вы хотите учиться, то вот вам первый урок.

Я вышел на центр помещения и раскинул руки в стороны.

— Для создания всего этого я использовал родовые камни стихий в качестве реперных точек. Ваша задача найти их.

— А…

— А фехтование потом, — махнул я рукой, — Вы умеете пользоваться магическим зрением?

Ответом мне стала тишина и недоумённые взгляды.

— Это, когда замечаешь, каким заклинанием в тебя запустили? — уточнила Лидия.

— Нет, то боевое зрение, основанно на понимании всяких, — я изобразил руками пару приёмов кунг-фу, — ручных техниках плетения заклятий.

— Ой, у тебя рукав загорелся, — пискнула Маша.

О, интересный эффект.

Потушил рукав, пообещав себе подумать об этом позже, и продолжил:

— Магическое зрение помогает видеть активные стихии в артефактах и заклинаниях. Вы сможете увидеть ток стихий, и понять, какие используются. Ну, и артефакты по ним найти.

— О, я слышал о таком, — вскинулся Волков, — брат рассказывал, когда на втором курсе учился.

— Не рано ли нам? — усмехнулась Лидия.

— На опережение программы пойдём, — улыбнулся ей я. — Вы же, Лидия Фадеевна, хотели учиться новому.

Лида поджала губы, а я продолжил:

— Сосредоточьтесь на своём духе, — я специально заменил эфир на дух, потому что они их перепутали уже давно. — И представьте, что вглядываетесь вдаль в сумерках. Прогоните эфир по телу, выпустите его.

Ребята встали в центре комнаты. Выпучили глаза и стали смотреть по сторонам.

Первым сдался Тихон. Его веки затрепетали. Тело обмякло, и он чуть не свалился на пол.

Подхватил его под руки. Увидел, что он полностью истощил невеликие запасы эфира, и влил в него чуток энергии.

— Не могу больше, — прошептал он, когда его щёки зарумянились. — Может, мне с колечками, какими для начала?

— Увы, — отстранился от него и развёл руками, чего нет, того нет. Слушай, — встрепенулся я, а Тихон не успел повесить голову, — у корпуса археологов и артефакторов, у чёрного входа стоят мусорные баки.

Глаза Тихона округлились.

— Да не переживай, — махнул я рукой, — они туда выкидывают всё, что угодно, кроме продуктов, так что там чисто.

— Вы там уже покопались, граф? — буркнула Лидия, напряжённо пялясь в угол сарая.

— А как же, — усмехнулся я, — и вам тоже придётся.

Её лицо вытянулось. В глазах мелькнули золотистые искры, и она стала поворачиваться ко мне.

— Не отвлекаться, — я добавил в голос командных ноток, — искать реперные камни. Не отлынивать. О, молодец Маша.

Лидия дёрнулась, поморщилась, но команду выполнила, а Маша зарумянилась. Хотя, не думаю, что она поняла, почему она молодец. Да и никто не понял. А молодец Маша потому, что потому. Просто так сказал. Просто, забавно Лидия реагирует на её успехи.

— Так вот, Тихон, — я вернул внимание на друга, — сходи туда, поищи кольца или что-нибудь мелкое для себя. Тогда начнём другую тренировку.

— Ну, э…

— Не робей, — хлопнул я его по плечу и прошептал, — ты же хотел стать храбрым? А воины кладут на чужое мнение и делают то, что нужно. Понял?

Тихон кивнул и выскользнул из сарая. Как пуля пошёл.

Эх, всех бы так легко мотивировать, горя б не знал. Ладно. Вернёмся к нашим студентам.

Время шло. Ребята ходили по сараю и пучили глаза. Я сидел на кресле и раскочегаривал кальян. Наблюдал, как Волков помогает себе руками. Он двигал ими, как пловец раздвигает воду.

— Ай, княжич! — дёрнулась Лида, когда он задел её волосы, — что вы делаете?

— Плыву в потоках силы, — Волков пучеглазо посмотрел на неё, улыбнулся, и поплыл дальше, — брат рассказывал, что это помогает.

Забавный у него брат, сказал часть правды, и тут же прикололся. Надо Володе зеркало показать, чтобы он увидел, как со стороны выглядит. Двуногая жаба, не иначе. Надеюсь, он дома так при гостях не ходил.

— А вы что делаете, граф? — бросила Лидия, поворачиваясь ко мне, в голосе прорезалось возмущение, — так вы нас учите? Кальян раскуриваете?

— Это для Вас он кальян, — улыбнулся я, — а для меня самовар, и я буду заваривать зелье на анютиных глазках, чтобы помочь вам.

— А самовар Вам уже не подходит, — Лидия махнула рукой на медного хозяина стола.

— Так мы в нём чай будем делать, — я махнул мундштуком кальяна и подал через него эфира с энергией тепла. — А эта колба сама просится для алхимии.

— Откуда вы только знаний понабрались, — буркнула Лидия, — такую вещь испортили…

— Получилось! — завопила Маша.

Она запрыгала и замахала руками. Обернулась к нам, и на её лице заиграла ослепительная улыбка.

— Получилось, — она махнула рукой в угол сарая, — там блестит зелёным. Ярко.

— Молодец, — улыбнулся ей в ответ, — теперь разгляди там же другие цвета.

Маша кивнула и, обдав нас восторгом, повернулась обратно и вновь выпучила глаза.

— Вот видите Лидия, — я снова подал энергии в колбу, — курение вредно. Курильщик сожалеет об испорченном кальяне, а ЗОЖник находит реперные точки.

Лидия ничего не ответила. Бросила на меня взгляд золотых глаз. Резко направилась к Маше и, замерев около неё, стала пялиться в тот же угол.

Только всё наладилось, и я приготовился заканчивать с зельем, как дверь в сарай распахнулась и на пороге возник Тихон.

Он часто-часто дышал. Один рукав пиджака болтался на честном слове. Второго не было. Рубашка оказалась порвана. Чернела пятнами грязи и краснела от крови. Из носа хлестало. Губы походили на два пельменя.

Тихон уцепился рукой за косяк. Шагнул в сарай.

— Что? Кто? — я подскочил к нему и подхватил подмышки.

— Там, — он с трудом разлепил разбитые губы, — Б…. О…

— Брат Осокина? — в голове мелькнули вчерашние угрозы. — Тихон.

— Там… — его губы снова задрожали, и Стоев повис на моих руках без сознания.

— Что с ним? — рядом оказался Волков.

Передал ему Тихона, махнул рукой и, с рычанием, выскочил из сарая.

Светлова Виктория Сергеевна. Профессор Истории древних цивилизаций и Археологии

Виктория Сергеевна бесилась. Бесилась потому, что бесилась. Вернее, она отдавала себе отчёт, что её бесит студент Орлов. И от того, что он её бесил, а она это понимала и ничего не могла поделать, бесилась ещё сильнее.

К своим двадцати пяти годам она получила высшее образование. Закончила аспирантуру по направлению археологии. Участвовала в раскопках. Имела десятки публикаций в научных журналах. Её ценили в Академии. Её мнением дорожили коллеги и научное сообщество…

Ну, ладно, про сообщество она перегнула. Всё же она отказала профессору из Германии в интиме, и тот зарубил некоторые её инициативы. А так бы о ней знал весь мир. Но Орлов…

Орлов будто вознамерился перевернуть её мир.

Нет, он оказался прилежным студентом. Материал изучал, отвечал правильно, но всякий раз вставлял свои пять копеек, что, мол, это не логично, и не так всё было. Приводил ненаучные доводы, а логические.

Признаться, когда Виктория задумывалась над ними, она понимала, что он прав. Ну, какой смысл тащить камень для дворца через вражеское государство или по морю? Значит, каменоломни были рядом, просто о них не известно. Более того, значит дерево использовалось для строительства, потому что лес рядом. А так, как дерево недолговечно — оно сгнило. Потому и сохранился лишь каменный фундамент.

Это логично, но источники говорили другое. Летописи вещали обратное. Коллеги со страниц научных трудов выдвигали и доказывали совсем противоположные гипотезы.

А его взгляд? Не она, он смотрел на неё, как на студентку. Словно это он её профессор. Его взгляд заставлял сомневаться и отводить глаза.

Отводить не только поэтому. Ей казалось, что он не раздевает её глазами, нет. Он словно, гладил ей взглядом. Ласкал. От чего она тоже терялась.

— Кирилл, — она вспомнила разговор, когда вновь назвала его по имени, но тут же исправилась. — Кирилл Дмитриевич, объясните, почему вы считаете, что храм Амона в Карнаке построен на тысячу лет раньше общепринятой даты?

— Потому что орнамент на колоннах повторяет узор с печати Джосера, — пожал он плечами, — а он правил задолго до официальной даты постройки храма.

— Это не доказательство, — Виктория нервно поправила прядь Волос под его взглядом, — узор мог быть скопирован позже.

— Конечно, — улыбнулся он, и ей захотелось сгореть со стыда, хотя на её стороне были все летописи мира, — но тогда объясните, почему в описании коронации Джосера упоминается величественный храм с колоннами до небес? Или, Вы, считаете, что писцы того времени обладали даром предвидения?

И так всякий раз про Египет, про Грецию. Она боялась занятий, когда придётся углубляться в эпохи. Что будет тогда? Если сейчас, на ознакомительных лекциях происходит такое.

Она боялась и злилась. Один раз он подначил её и она проверила его слова. При коронации Джосера действительно упоминался храм. Она стала искать подтверждение других его слов, и нашла.

Пусть они были косвенными. Незначительными. Но уровень его погружения в историю поражал и восхищал. Вызывал восторг и бесил. Бесил. Бесил!

«Не может быть такого! — возмущалась она у себя в голове, а потом вспоминала его взгляд».

Вчера она расставила на него ловушку. И он в неё попался. Она заметила, что Кирилл неравнодушен к Тиринфу и начала тему про первую крепость и некрополь.

Он выслушал, ответил в рамках конспекта, а потом добавил, что слухи и домыслы неверны. Канувший в небытие некрополь располагается севернее от мест поисков.

Она обещала проверить. Сказала, что у неё есть друзья в тех местах, которые занимались там раскопками. Он кивнул и ушёл, а она ещё долго сидела и вспоминала его взгляд….

«Так, хватит, — встрепенулась Виктория, — что с тобой? Будто мужики не носятся толпами за тобой ради одного лишь взгляда. — Она открыла электронную почту и стала печатать текст письма».

Она схитрила. Джозеппо, её коллега по давним экспедициям сейчас был в Греции. Месяц назад он писал, что нашёл вход в некрополь на юге.

Виктория намеревалась попросить у него фотографии и доказательства, а потом предоставить их Орлову. Прихлопнуть его, стереть его будоражащий нутро взгляд. Заставить относиться к ней, как к равной.