Дух Древнего

Глава 16

Дорожки парка залетали под ноги. Стволы деревьев проносились мимо. Листва кустарников превратилась в сплошную линию.

Встречные студенты оборачивались мне в след. Что-то говорили друг другу, но я не слышал. Гнев поднялся из груди. Поселился в голове и стучал в набат. Требовал мести. Жаждал крови.

Я так не злился с тех пор, как оказался в Царстве Мёртвых. С тех пор, как моих близких уничтожили после моей смерти, желая отомстить мне. Ненавижу таких людей. Убью Сскотину.

В голове мелькнула картина, как брат Осокина младшего смотрит на Тихона. Как говорит, чтобы я задумался о близких. И я ускорил шаг. Убью этого княжича недоделанного.

Корпус факультета археологии мелькнул справа. Я свернул к нему, и выскочил к мусорным бакам у черного хода.

Никого не было. Только кошка шебуршилась в кустах. Она насторожилась при моём появлении, но, тут же продолжила свои неотложные дела.

Взгляд метнулся в сторону корпуса артефакторов. Ноги помчали меня туда.

Сердце стучало часто-часто. Гнало кровь по телу, а разум из головы. В ушах стучало, а руки сжимались в кулаки. Скрежетали зубы.

Мусорка артефактторов показалась в поле зрения. Парень среднего роста открыл крышку бака. Совал в него чёрный мешок.

— Где они? — я подскочил к бакам и вперил в студента взгляд.

— Кто? — вздрогнул парень, а его очки перекосились на носу.

— Здесь парня, похожего на тебя, избили, — я оглядел окружающее пространство, но следов боя или крови не нашёл, — ты…

— Это угроза? — парнишка побелел и сжался, крышка из его рук выпала и с грохотом рухнула на землю. — Что вам нужно? Конспекты за четвёртый курс? Ответы на билеты?

Разглядел на его вороте значок аспиранта, потянулся хлопнуть его по плечу, приободрить. Но он дёрнулся от меня, как от прокажённого.

— Не надо, — взмолился он и зажмурил глаза.

— Да ты чего? — я замер на месте, а мой пыл несколько поутих. — Я ж ничего не хочу тебе сделать.

— П-правда? — аспирант открыл один глаз и глянул на меня с недоверием.

— Ну да, — я пожал плечами, — у меня друга избили тут, на тебя похож комплекцией… тоже в очках. Не видел тут никого?

— Н-нет, — он всё ещё оставался напряжённым, но открыл оба глаза и смотрел на меня с надеждой. — Тут ч-часа два никого не было, да и не бывает. Только я м-мусор выкидываю.

— Так, ладно, — я отступил на шаг. — Извини за беспокойство.

Развернулся и пошёл прочь.

— Друга твоего ж-жалко, — донеслось сзади.

— Спасибо, мне тоже, — не оборачиваясь, махнул я рукой.

Странный тип. Вроде аспирант, а испугался первокурсника. Неужели у него совсем нет магии? Вроде бы такое бывает на мирных профессиях. Но он же артефактор, должен обладать силой.

Я тоже хорош. Напугал пацана. Как бы он заикой не остался, да и вообще, хорошо, что он мне попался первым. Я бы точно с ходу заехал Осокину в морду, а это отчисление.

Разум вернулся на трон в голове. Мысли заскакали, как блохи по собаке. Я свернул в сторону военномагического факультета. Осокин, если я правильно разглядел его значок, учился там.

Мерный шаг помог успокоить кровь. Мир снова стал восприниматься отчётливо. В голове вырисовывался план.

Сходу бить княжича нельзя. Надо либо вызвать его на дуэль, либо сделать так, чтобы он сам вызвал.

Второй вариант лучше. Тогда я смогу выбрать оружие. Не знаю, какой у него ранг и уровень, но мне надо сохранить в тайне свои. Значит магия не вариант. Оружие тоже не подходит: убью дурня. Значит, придётся вспомнить старый, добрый мордобой.

Какими-то новомодными стилями я не владел. Все эти боксинги, тхэквондо, дзюдо, да карате прошли мимо меня. Зато я ещё пять тысяч лет назад освоил стиль ямы смерти.

Стиль выживания, в котором всё тело мальчишки является оружием. Зубы, затылок, даже мизинец на руке хорош, чтобы ткнуть им в глаз. А ещё я подглядел пару ухваток у гвардейцев. Неспортивных, но эффективных.

Так, реакция и сноровка при мне, надо понять, как спровоцировать его?

Туфли выбивали монотонный ритм из булыжников дорожки. Солнце припекало в макушку. Аромат поздних цветов заполнял всё вокруг. В голове не исчезали мысли, как добиться дуэли без магии.

Нельзя раскрывать свою силу. Печёнкой чувствую, пока ещё нельзя. Много внимания на мне сконцентрировано. Лидия тогда чётко сказала, что тут провинция, а про меня все знают. Насколько понял её, она в этом точно разбирается.

Главный холл корпуса военномагического факультета встретил меня пустотой. Студенты разошлись по клубам, и в помещении гуляло эхо от моих шагов. Оно отражалось от стоек с мечами, топорами и копьями. Отскакивало от рыцарских доспехов по углам. Отлетало от движущихся картин с битвами прошлых веков.

Моя магия — моё преимущество. Да, я знаю больше. Могу посоперничать с бакалавром один на один, при меньшем объёме резервов. Потому что умею пользоваться магией по древним законам. Но я пока ещё не всесилен. Что мне делать, если тот же «папенька» начнёт подсылать магистров?

Не сам, а через друга Огонь-Догоновского. Без разницы. Что мне тогда делать? Везде ходить с сумкой артефактов? Сделать себе мощное оружие? А как потом объяснять, откуда это всё у меня? Родовые? Ну, проканает пару раз, а потом…

Нет. Незаметность и скрытность сейчас моё всё. Ещё мой знакомый, хитрец и стратег Чжанцин из царства У, говорил, что скрытность и скромность, главные добродетели воина.

Я миновал стеклянный шкаф с кубками победителей за какие-то соревнования, и подошёл к списку учащихся и кружков факультета. Фамилия Осокин оказалась записана в колонке клуба рукопашного боя. Располагался кружок на полигоне за корпусом.

— Рад видеть, Вас, граф, — раздался голос за моей спиной.

Заведующий военномагической кафедры Конрад Бергсон спускался по лестнице со второго этажа. Ковровая дорожка приглушала звук его шагов, и казалось, что он идёт бесшумно. Эффект остался, когда он ступил на паркет холла.

— Что привело Вас в мою обитель? — гигант подошёл ко мне и протянул руку.

— Знаете, для такого выдающегося воина, — я ответил на рукопожатие, — Вы слишком тихо ходите.

— Привычка — вторая натура, — хмыкнул Конрад, а глаза его странно заблестели. — Вы тоже сейчас не похожи на праздного студента. Ваш вид многие назовут гневной горячкой, я же, — он довольно улыбнулся, — скажу иначе, благородная ярость.

— Поэтично звучит, — протянул я.

— Да, — кивнул Конрад, — только последствия прозаично кровавые. Что Вы здесь делаете, граф? Я могу Вам помочь?

— Увы, — улыбнулся я, — уже ухожу. До встречи на занятиях, Сир.

Заведующий остался стоять на месте, а я, вернувшись к своим мыслям, направился к выходу.

За спиной захлопнулись двери. Зашуршал гравий дорожки. Угол корпуса приблизился. За ним глаза различили красную черепицу крыш. Множество сарайчиков типа нашего, только новые, стояли вокруг утоптанного поля, на котором толпились люди.

Нет. Незаметность мне не грозит. Я уже разменял эту монету и получаю дивиденды. Все обо мне слышали. Какой никакой, но статус в чужих глазах, когда осадил Осокина младшего, я приобрёл. Потом ещё история со своим кружком. Так что, здесь остаётся держать марку, и вкладывать новые средства. Увеличивать прибыль.

А вот скрытность у меня ещё осталась. Надо её сохранить. Однозначно.

Мысли текли размеренно. Полигон приблизился дюже быстро. В глазах зарябило от всевозможных ковырялок и пырялок. Я не смог по-другому расценить оружие в руках начинающих.

Осокин обнаружился с краю поля. Он стоял в окружении одноклубников и бился с первокурсником.

Порхали руки в чётких связках ударов. Эффектно взлетали махи ногами. Первокурсник пригнулся. Ушёл от удара. Атаковал и попал на бросок.

Осокин обозначил болевой, вызвав на лице противника гримасу, и отпустил руку парня. Зрители захлопали в ладоши.

— Браво, — повысил я голос, — браво.

Одноклубники Осокина оглядывались. Расступались в стороны, и я шёл по живому коридору к замершему княжичу.

— Великолепный бой, — качал я головой в притворном восхищении, — великолепный.

Глаза Осокина слегка округлились, когда увидели меня. Он запахнул куртку белого кимоно. Поправил зелёный пояс, и быстро вернул себе маску равнодушия.

— Я просто поражён, две схватки за день, — продолжил я, останавливаясь напротив него. — Можно хоть пять, когда соперник откровенно не дотягивает до Вас, да, княжич?

— Граф, — ощерился Осокин, — я не понимаю. Зачем Вы оскорбляете моего оппонента, называя его слабаком?

— Слабаком его назвали Вы, — шагнул и оказался в кругу зрителей. — я же констатировал факт, что он не дотягивает до вас.

— Вы капитан очевидность, граф? — ухмыльнулся Осокин и в толпе послышались смешки. — Это всё, зачем Вы пришли?

— Зачем Вы избили Тихона, княжич? — я решил пойти в лобовую: не люблю эти словесные кривляния перед боем. — Слабо достать меня, решили отыграться на слабом? — я качнул головой в сторону бывшего противника Осокина, — смотрю, Вам не привыкать.

В глазах Осокина мелькнуло раздражение. Он нахмурился, но тут же ощерился и посмотрел мне в глаза.

— Вас расстроило, что Тихон получил по заслугам? — протянул он со смешком, — надеюсь, он надолго запомнит каково это, дружить с Вами.

Я дёрнулся. Гнев снова начал пробиваться в голову. Бороться с разумом.

Я шумно вдохнул. Выдохнул. Начал приводить мысли в порядок.

— Граф, давайте от слов к делу, — Осокин кивнул бывшему противнику, и тот, осторожно подступая ко мне, протянул кожаный браслет, а Осокин продолжил: — Вы сделали достаточно намёков, чтобы оскорбить меня, согласитесь ли на поединок? — он хмыкнул и встал в боевую стойку, — или язык единственное Ваше оружие?

Глянул на браслет. Простейший артефакт блокиратор. Такими в гвардии бывшего рода пользовались, чтобы солдаты не вызвали магию во время тренировок по рукопашке.

Что ж, я на это и нацеливался. Сотру ухмылку с лица этого урода без магии.

Взял браслет. Скинул пиджак на руку подавальщика и, нацепив блокиратор, подвернул рукава рубашки.

— Вперёд Княжич, — оскалился я, охватывая взглядом всё пространство перед собой.

Толпа зрителей увеличилась. Студенты собрались со всего полигона. Кто-то робко заикнулся про ставки, и я вспомнил Тихона. Гнев отозвался моментально.

Успел заметить, что предложение о ставках не нашло поддержки. В толпе видаков мелькнули преподаватели. Студенты расступились, пропуская Конрада Бергсона, а потом Осокин атаковал.

Ушёл вправо, махнул рукой. Тут же развернулся и ударил ногой меня по бедру. Толпа закричала.

Он двигался быстро. Стремительно перетекал из одной стойки в другую. Кричал при каждом ударе «Киай!». Замирал на миг после крика и тут же, вызывая восторг зрителей, ускользал дальше.

Я принял несколько его ударов на бёдра. В ноге зачесалось. Шучу. Сильно он лупил, сильно, но терпимо. Но я всё равно перестал подставляться. Просто проверил, чего ожидать.

Осокин разродился целой серией ударов, и я скользнул в сторону. Ухватил его за рукав. Дёрнул руку и пробил справой в грудь.

Воздух с сипом вылетел из его рта. Он подпрыгнул на месте, сгибаясь в воздухе, а я продолжил атаку. Ударил его туда же ещё раз.

Он снова подскочил. Тряпкой повис на кулаке. Воздуха в его груди кончился, потому я выбил из него лишь хрип.

Он попытался свалиться с кулака. Дёрнулся в сторону. Я подтянул его за рукав, откинул голову назад и, с размаху, впечатал лоб ему в переносицу.

Хрустнула кость. Брызнула кровь. Изо рта вырвался крик. Толпа замолчала.

Я не понял, кто кричал. Кажется, мы оба. Я от злости, он от боли. Глаза княжича стали закатываться. Тело обмякло, и я отпустил его.

Мешок с картошкой падает мелодичней. Осокин раскинул руки в стороны и замер на утоптанной земле полигона.

Посмотрел на него. Обвёл взглядом его одноклубников, других молчавших зрителей. Встретился взглядом с заведующим кафедры Конрадом. Оценил его кривую ухмылку и, ухмыльнувшись в ответ, скинул с руки блокиратор.

Забрал пиджак. Развернулся и пошёл прочь. Толпа на моём пути расступилась. Студенты в кимоно старались не встречаться со мной взглядами, смотрели куда угодно, только не на меня.

— Орлов, — услышал я сзади полу-стон-полу-хрип. — Ещщё не ккончено ссу…

Сердце ухнуло и забилось сильней. По коже промчались мурашки. Я ощутил всплеск магии, услышал возмущённые крики и обернулся.

Осокин потерял сознание, но успел запустить в меня огненный шар. Шар на десять гран больше моего официального резерва.

Шар метнулся ко мне.

Николай после разговора с нянечкой Ириной Леонтьевной.

Где живёт Ирина Леонтьевна, Коля знал. Он уже приезжал к ней несколько раз. Когда в армию уходил, и после, когда вернулся.

Коля убрал телефон. Оглядел улицу. Проводил нянечку взглядом, пока она не дошла до крыльца интерната. Гвардейцы Уваровых-Орловых расступились в стороны, и она исчезла за дверью.

Тогда Коля выждал ещё немного. Помялся на месте. Понял, что привлекает внимание, и ждать тут — навлечь на себя, если не бывших товарищей по работе, то экипаж жандармов точно. Отступил в тень и юркнул из переулка в ближайший двор.

Мелькнули на краю зрения подъездные двери и окна первых двух этажей. Осталась позади арка с выходом на проспект. Дворы с детскими площадками в окружении рядовых девятиэтажек стали чередоваться друг за другом.

За полчаса Коля переместился в другой район. Вышел к метро и остановился перед спуском в него.

«Нужна машина, — мелькнуло у него в голове».

Он гнал от себя мысли о Ирине Леонтьевне. Боялся думать, получится ли у неё. Он просто поверил в это и решил подготовиться к дальней дороге в Питер. Потому вопрос транспорта раскинулся в голове шипованной лентой жандармов, которой они останавливают машины на трассе. И, как та лента прокалывает шины, так и вопрос заставил Колю тормознуть. Подрезал на взлёте, так сказать.

«Поезд отметается, нужен паспорт Нади, — мелькало в голове Николая. — У нас будет копия, в лучшем случае. ТАк что нужна машина».

Угонять авто Коля не умел. Да и не стал бы. Удивительно, но инстинкт выживания сдался совести без боя. Она позвала в союзники логику. Доказала, что тогда за ними пустятся в погоню жандармы, и молниеносно победила.

«Что делать? — отчаяние поднималось в груди Николая. Он так и не обзавёлся настоящими друзьями. Те, кто приходил на ум ни в коем-случае, по мнению Коли, не станут ему помогать».

В голове, словно череда фотографий из альбома жандармов, возникали лица парней из качалки и бара, в котором он работал.

«Не одолжат машину, — думал Коля, — да и полюбому, к ним придут Уваровы-Орловы и через них выйдут на меня».

— У Вас всё в порядке? — раздался голос слева.

Коля вздрогнул. Моргнул пару раз и уставился на молодого парня в форме старшины жандармерии.

— Гражданин, Вы очень бледный, Вы здоровы? Вам нужна помощь? — повторил парень.

— Нет, — покачал головой Коля, — новость о смерти застигла врасплох. Переживаю как свою.

— Соболезную, — лицо парня приняло скорбное выражение, — может, тогда чаю? Могу угостить, выговоритесь.

Жандарм махнул рукой в сторону уличного киоска с фастфудом, и Коля воспрянул духом.

— Благодарю, — кивнул он, — но я молчун по натуре. Нет, правда, спасибо, — Коля протянул руку.

— Не за что, — улыбнулся парень, пожал руку и добавил: — Если что, я тут дежурю, обращайтесь. Наша работа — помогать гражданам Империи.

«Как по книжке шпарит, — думал Коля, распрощавшись с жандармом. — Молодой ещё, наивный. Идейный. Хорошо, что такие бывают».

Коля прошёл мимо киоска с фастфудом и шагнул дальше. Туда, где над стеклянными дверьми мерцала неоном вывеска: «Прокат автомобилей».

Стоило Коле зайти в офис, как к нему, расточая елейные улыбки, тут же метнулся работник проката

— Добро пожаловать, у нас великолепный выбор авто, подержанных и новых, Вы не останетесь равнодушны, — выпалил он скороговоркой и весомо добавил: — от вас требуется только паспорт и права.

Паспорт и права у Коли с собой имелись. Он вообще без них не выходил никуда, тем более на работу. Считал, что по ним, случись что, его опознают. Но светить ими не стал.

«Вдруг Уваровы-Орловы имеют связи в жандармерии, — мелькнуло у него в голове, — выиграю время, предоставлю при оформлении».

Коля определился с планом действий и стал двигаться маленькими шагами. Узнал, что аренда внедорожника на неделю ему обойдется в сто пятьдесят рублей, и еще пятьсот залога, на страховой случай.

Выяснил, что проверка на одобрение проходит через компьютер за каких-то десять минут, а сам договор оформляется ещё быстрее, и попросил себе пакет бланков.

Папка с распечатками оказалась у него в руках. Коля пообещал, что придет после обеда и вышел из проката.

Следующий шаг плана звучал просто и ёмко — сборы в поездку. Коля посмотрел на небо и, улыбнувшись робкому лучу солнца, который пробился сквозь серые тучи, отправился за покупками.

Деньги таяли, словно мороженое в руках ребёнка. От тысячи с небольшим осталось двести пятьдесят рублей.

«Должно хватить на жильё в питере, — думал Коля, — на месяц точно хватит, а там…».

Что там, он не додумал. Мысли о том, что у него есть господин и, наверное, ему положена зарплата, застряли где-то на границе сознания и не решались её переступить. Коля боялся думать, что будет, если он окажется не нужен Кириллу. Вдруг тот уже забыл о нём?

Тогда всё, что Коля делает сейчас — бесполезно. Они с сестрой погибнут: в мире аристократов, слуга предавший господина раз, становится изгоем. Падает на дно социального одобрения.

«Работу найти получится, — робко думал Коля, — возможно, на службе Империи, в жандармерии там…».

Николай не знал, что бывших гвардейцев аристократов не берут на государственную службу. А, если и берут, то по очень веским причинам. В любом случае, даже, если бы Николай, каким-то чудом попал на службу в Жандармерию, то следующая его мысль была на сто процентов верной и описывала будущее.

Его жизнь превратится в ад. Придётся каждую минуту оглядываться в ожидании привета от Уваровых-Орловых или их союзников.

«Сосредоточусь на сегодняшнем дне, — поёжился Коля».

Он закинул за плечи рюкзак. Взял в руки по огромной спортивной сумке и пошёл в сторону проката. Сумки хранили в себе лекарства и одежду на все случаи жизни. В них булькали и позвякивали пузырьки гигиенических средств. Ждали своего часа палатка, саперная лопатка и бечёвка, а в рюкзаке, в том числе, притаился спальный мешок.

Ближайшие магазины хорошо послужили Николаю. Одарили кучей нужных вещей, в основном для сестры и выживания в лесу. Коля не знал куда их занесёт судьба. Поэтому перестраховывался. Например, половина одной сумки была забита едой долгого хранения, вроде крекеров и копчёной колбасы: чувства голода Коля опасался не меньше гвардейцев бывшего рода.

Работник проката встретил Николая вытянувшимся лицом. Расширившимися от удивления глазами посмотрел на сумки. Молча принял заполненный бланк договора и расцвёл улыбкой только, когда увидел пачку наличности.

Проверка по компьютеру прошла спокойно. Коля получил одобрение, и тут же в его руке оказались ключи от подержаной «Ладоги».

«А заплатил, как за новую, — думал Николай, выруливая к дому Ирины Леонтьевны, — хорошо хоть, едет без нареканий».

Коля остановился в нужном дворе. Бросил взгляд на часы и достал пачку сосисок. Вскрыл её и, всё равно вкуса не ощущает, стал лопать колбасные пальчики сырыми. Он гляделв окно. Наблюдал за подъезжающими машинами. Смотрел, как на площадке посреди двора играют дети.

Время тянулось. Подкрадывалось к часу Х. Родители уводили детей ужинать. Коля нервничал: нянечка опаздывала.

Вдруг он её увидел. Она шла к своему подъезду и катила перед собой инвалидное кресло с Наденькой. Коля тут же дал по газам. Подъехал к женщине и, позабыв обо всём, даже выключить двигатель, выскочил из внедорожника.

— У вас получилось⁈ — вырвалось из него тонким писком. — Надя!

Николай подскочил к сестре, хотел откинуть клетчатый плед, обнять её, но Ирина Леонтьевна оттолкнула его.

У хрупкой на вид женщины оказалось больше сил, чем подозревал Николай. Нянечка подхватила Надю на руки и, в два прыжка оказавшись у машины, пластом влетела вместе с девочкой на заднее сиденье.

— Атас! — закричала она, — газуй!

Ступор покинул Колю, стоило услышать пронзительный женский крик. Пронзительный и повелительный. Он кинулся к Ладоге. Запрыгнул за руль. Вдавил педаль газа в пол.

Раздался треск выстрелов. Заднее стекло брызнуло сотней осколков. Они посыпались в салон, а Коля, дёрнувшись от попадания, выкрутил руль вправо. Внедорожник, моргнув фарами, вылетел на пустую детскую площадку.