Звонить мог только Слон. Я достал телефон и посмотрел на экранчик. Он сообщил имя абонента: «Бах-Бах». Но это и логично: у меня же телефон Слона, значит он позвонит с чужого. А, раз за неделю никто так и не звонил ему, то он всех предупредил, что его номер сменился.
— Вы оглохли, граф? — лысый препод смерил меня взглядом, когда я достал телефон. — Я сказал быстро. Ноги в руки. Вас никто ждать…
— Будут, — хмыкнул я и посмотрел на него под звучание Сюиты Баха номер два в полифонии, — там родовой артефакт, без меня зайти не смогут.
Препод раскрыл рот, собрался что-то сказать, но я продолжил:
— А Вас попрошу представиться, но, — я указал на телефон, — после моего разговора. И да, впредь, будьте вежливей.
Препод заморгал глазами. Часто-часто заморгал. Его рот то открывался, то закрывался, но слова из него не вылетали. Он явно не ожидал такого ответа.
— Слушаю, — я раскрыл телефон раскладушку и, приложив к уху, отошёл подальше от остальных ребят.
— Это Слон, — донеслось из трубки, — я договорился с Поваром.
— Я обычно не поддерживаю графа Орлова, но он прав, — раздался в палате надменный голос Лидии, — Вы точно преподаватель?
— Завтра в полдень, он будет ждать встречи по адресу…. — говорил Слон.
— Вы сомнева…
— Теперь ещё в больших сомнениях, — прервала преподавателя Лидия. — Вы так и не представились.
Мария сидела, затаив дыхание. Смотрела на подругу. Её глаза блестели восхищением. Волков переводил взгляд с Лидии на преподавателя и обратно. На его лице застыло выражение предвкушения скандала. И, только Тихон, будто не слышал ничего, продолжал пялиться на стеклянный глаз. Перекатывал его по ладони и мечтательно улыбался.
— Вот, он просил принести арте….
— Буду в шестнадцать часов с образцами, — прервал я Слона, — пусть не опаздывает.
— Мы, конечно, студенты, — продолжала Лидия, — но устав Академии обязывает Вас вежливости. Тем более он самый настоящий граф.
Лицо лысого препода вытянулось, а глаза потеряли осмысленность. Он смотрел на девушку, словно только что узнал подлинную историю человечества. Словно на него снизошло озарение, что до этого момента он жил неправильно.
Я ещё не видел в этой жизни более растерянного и удивлённого лица. А мне есть с чем сравнивать. Я «папашу» довёл до белой горячки, когда выходил из рода. Колю оживил.
— Хватит болтать, — я захлопнул крышку телефона и направился на выход. — Маша, оставайся с Тихоном, а мы в клуб.
— Ой! — воскликнула девушка, покосившись на увлекшегося стеклянным глазом Стоева, — я лучше к девочкам в клуб медитаций схожу, помогу сарафаны прясть.
— Но я ещё не представился, — недоумённо посмотрел на меня препод.
— Хорошо, — кивнул Маше. — По дороге скажете, — отмахнулся от лысого, и добавил: — за мной, бойцы.
Наши шаги разнеслись по коридорам лазарета. Хлопнули входные двери. За спиной осталась дорожка к медицинскому факультету и отставший лысый преподаватель.
Волков и Лидия словно приклеились, маячили за моими плечами. Ни на шаг не отставали. Встречные студенты расходились перед нами. Прижимались к краям дорожек. Заступали на газон.
— Положением о клубах не предусмотрено никаких проверок, — говорила Лидия на ходу. — Это явно провокация, последствия твоего поединка.
— Разве артефакторы имеют к нам отношение? — спрашивал Волков. — Ты открыл клуб у археологов, а мы учимся на других факультетах.
— Могут зацепиться за направление, — отвечала Лидия, — реплика древних артефактов.
— А, правда, ты там родовой поставил? — Владимир попытался меня обогнать, но не смог обойти на повороте и продолжил: — сколько ты их привёз?
— Много, раз за неделю справился, — размышляла Лидия. — Всё наследство использовал, наверное.
— Всё своё ношу с собой, — бросил я через плечо, — подходим, приготовиться.
Разговор утих. Впереди, проглядывая сквозь густой кустарник и ветви деревьев, замаячил наш сарай. Перед входом топтались два человека. В эфире витали отголоски заклинаний.
Декан артефакторов, судя по украшенной золотыми рунами красной мантии, пританцовывал перед дверью в сарай. Судя по следам магии он пытался понять, как попасть внутрь.
— Господа, — я замер за спиной работников академии.
Раздражение охватившее меня в палате лазарета вернулось с новой силой.
Что я тут делаю? Трачу время на ерунду, когда завтра важнейшая встреча и надо к ней подготовиться. Лидия права, никаких проверок в положении клубов не значится. А о тех, о которых упоминается, должны предупреждать за семьдесят два часа.
— Мне сказали, тут целая комиссия ждёт, — продолжил я, когда декан со своим спутником обернулись, — но я вижу только вас. Неужели мы, к счастью, опоздали, и все разошлись? Или на ждать три дня?
— Мы и есть внеочередная комиссия, — раздражённо бросил декан артефакторов. Его щёки надулись от важности, а маленькие, близко посаженные карие глаза заискрились недовольством. — Закрывайте дверь, нам нужно открыть клуб.
Глаза его спутника чуть не выпрыгнули из орбит от удивления. Он перехватил папку и приложил изящную, больше подходящую пианисту, ладонь к губам и тихо кашлянул.
— Оговорочка по Фрейду, — донеслось до меня сквозь кашель сбоку: Лидия повторила манёвр преподавателя.
— Уже закрыл, — улыбнулся я, чувствуя, как зачесался нос, а спину начало покалывать.
Раздражение усиливалось. Я не понимал, что нужно этому декану. Мы к нему никакого отношения не имели. Он оговорился, или заговорился? Он собрался закрыть наш клуб? Зачем?
— Откройте, я имел в виду, — поправился декан, сложив руки на объёмном животе. — Я глава факультета артефакторов, декан и профессор Егор Егорович Вербицкий. В составе проверяющей комиссии с секретарём, — не отрывая рук от пуза, он махнул ладошкой на спутника, — старшим преподавателем Станиславом Вадимовичем Коржиком, требуем предоставить доступ к имуществу нашего факультета.
— Граф Орлов, студент, — коротко кивнул я, — там нет имущества с Вашего факультета.
— Молодой человек, — поморщился декан, — мы десятилетиями складывали туда хла… важные инструменты. На всех инвентарный номер.
— Так они списаны, — вырвалось у Лидии, — мы видели журнал учёта.
— Как списали, так и записали, — пожал плечами Декан, — верните их и покажите артефакты, которыми напичкан этот сарай. Я не смог их идентифицировать, но вижу их работу. Надо проверить на потенциальную опасность.
— Вот протокол действий комиссии, — спутник декана Станислав Вадимович достал из папки бланк документа, — все действия будут записаны.
Лидия взяла протокол из его рук. Всмотрелась в него, её губы зашевелились. Волков заглянул ей через плечо, а я решил отбить атаку декана:
— Артефакты родовые, не смогу их Вам предоставить, — я развёл руками, — секрет рода.
— Тогда отключите их и уберите, — усмехнулся декан, а его глаза блеснули торжеством, — артефакты на территории академии находятся, должны пройти проверку.
Мои мысли заметались быстрее молний. Что ответить? Что сделать? Я читал о технике безопасности, там сказано, что артефакты не должны нести опасности для общества. Допускаются только защитные, медицинские и бытовые.
Тот же Осокин нарушил это правило, когда пришёл разбираться со мной пару дней назад. Но мне не с руки было его сдавать. У меня появился отличный трофей, да и он теперь не сможет заявить. Иначе его отчислят.
Но, что делать сейчас? Проверку мои артефакты не проходили. И я не знаю, пройдут ли.
Декан не может понять, что конкретно там работает, и как. Он видит только, что они есть. Более того, я уверен, он ничего не поймёт, даже, когда увидит камни. Просто навесит ярлык — артефакт непонятного назначения.
Непонятного, считай боевой. Снимайте, граф. И всё, затея с клубом рухнула. Надо искать другой. Времени на дела нет. Возвращение духа откладывается. Помощь Харону….
Я повёл шею в сторону. Хрустнул позвонками. Раздражение полыхнуло ядерным взрывом и тут же угасло. Разум стал ясным и спокойным. Сердце ухнуло и застучало быстрее. Тело приготовилось к решительным действиям.
Пусть сейчас я не равен Богам, но никто не смеет вставать на моём пути. Декан пришёл сюда не просто так. У него конкретная цель. Цель насолить мне. Значит он враг. Сильный противник минимум в ранге бакалавра. Его спутник такой же.
Потяну? Должен. Я сейчас почти в центре своей сети артефактов. Вытяну силу и закопаю их в яме с вещам, которые он хочет вернуть. Помогу ему.
Но дальше что? Восстановить сеть за вечер не выйдет. Завтра встреча с Поваром. Ещё и Лидия с Володей свидетели. Хорошо ещё, что лысый препод отстал и вообще не пришёл.
Даже, если отошлю ребят к Тихону, исчезновение Декана вызовет вопросы. Клуб развалится.
Я буквально кожей ощутил, что все мои планы трещат по швам. Куда ни кинь, всюду клин. Словно Мойры дорвались до моей нити судьбы и решили развлечься. Спутали целый клубок проблем. Завязали в узел. В узел противоречий: нельзя пускать, но и нельзя не впускать.
Должен быть выход. Должен. Я всю жизнь ходил по краю лезвия ксифоса. Умудрялся находить решения в любой ситуации. Но тогда я был силён, а сейчас новая жизнь, новые правила….
Как бы поступил человек этого времени? Что сделает обычный аристократ или простолюдин, если кто-то решит попрать его права?
— Орлов, открывайте сарай, — поторопил меня декан Вербицкий.
На грани сознания забрезжила идея. Скосил глаза на Лидию с Волковым. Их лица выглядели раздосадованными.
— Без вариантов, — покачала головой Лида.
— Секреты рода важнее клуба, — кивнул Волков.
— Я требую адвоката, — я посмотрел на декана и он поперхнулся.
— Что? — его глаза чуть не вылетели из орбит, а пухлая ладонь взметнулась к щеке, — позвольте, но это не судебное дело, обычная проверка.
— Если не можете предоставить бесплатного, обращусь к платным юристам, — продолжил я гнуть свою линию.
— У моего рода договор с адвокатским домом Кац и сыновья, — вскинула голову Лидия. — В столице их основной офис. Это лучший петербуржский адвокат.
У декана Вербицкого задёргался глаз. Он побледнел. Его ассистент отступил ему за спину.
— Всё хорошо? — спросил я у декана, — на Вас лица нет. Мы только что из лазарета, если что, там есть антибиотик.
— Что за цирк вы устроили⁈ — голос декана сорвался на крик, — какие адвокаты? Какой антибиотик? Это проверка соблюдения техники безопасности. Каждый декан обязан…
— Проверять её на своём факультете, — раздался голос сзади и Вербицкий замолк. — О чём я, Егор Егорович, давно позаботился.
— Михаил Владимирович, — улыбнулся Вербицкий, а мы обернулись и увидели декана факультета археологии. — Рад Вас видеть. Ваши студенты не хотят…
— Потому что я всё проверил и клуб, — он посмотрел на меня сквозь линзы очков и тут же продолжил, — Аэтос, орёл по древнегречески, допущен к работе.
— Но…
— Никаких но, Егор Егорович, — мой декан махнул каким-то бланком, — вот протокол комиссии, о клубе на моём, — он особенно выделил «моём», — факультете.
— Хорошего Вам вечера, Михаил Владимирович, — декан артефакторов кивнул моему, посмотрел на ассистента и скомандовал, — за мной, Станислав.
Он не стал препираться. Пытаться настоять на своём. Просто отступил. Но, я должен отметить, отступил с гордо выпрямленной спиной. Уверен, мы ещё встретимся. Он, или кто-то, кто его подослал, не успокоятся так быстро. Интересно, что им нужно?
— Господа, — Михаил Владимирович привлёк наше внимание, — прошу простить за беспокойство, Егор Егорович топорно работает. Изящные решения он оставляет в своей мастерской.
— Благодарим Вас, Михаил Владимирович, — Лидия опередила меня и присела в лёгком книксене, нам с Волковым осталось лишь кивнуть. — Не думала, что мы успели пройти проверки в первый день открытия.
— Мы быстро работаем, когда ле… посторонним надо указать на место, — усмехнулся декан и посмотрел на меня, — как и граф Орлов.
— Граф показал Вам родовые артефакты? — глаза Лидии расширились.
— Нет, леди Лидия, — декан улыбнулся ей и посмотрел на меня, — в этом вопросе мне достаточно слова графа Орлова, что они безвредны для академии.
— Слово аристократа, — кивнул я.
— Я и несомневался, — Он улыбнулся, кивнул мне и добавил: — рад познакомиться лично, но вынужден откланяться.
Он ушёл, а Лидия прошипела:
— Ваш резонанс, граф, достиг не только студентов, но и учительской, — её глаза сверкнули золотом, — надеюсь, Вы довольны?
— А я надеюсь, что Ваша польза для клуба перевесит язвительность, — хрустнул шеей и посмотрел на неё, — я оценил ход с конторой «Кац и сыновья», но моё терпение не бесконечно.
Мои слова отзвучали. Наши взгляды встретились, и мы замерли друг напротив друга. Повисла тишина.
— Молот и наковальня, — прошептал Волков и дёрнулся, когда мы глянули на него. — Что? Здорово же звучит, — он качнул головой вслед деканам, — Столкнулись, а заготовочка то вот она, — указал на меня и сарай, — целёхонька.
Ситуация с клубным сараем разрешилась. Уходить из клуба Лидия, как я понимаю, отказалась. Моё раздражение на её счёт немного успокоилось. Его перевесило предложение помощи. Ход с Кацем я оценил. Она явно пыталась таким способом извиниться, и показать, что может быть полезной. Но я предупредил. Уже поперёк горла её язвительность. Так что, посмотрю, насколько её хватит.
Судя по тому, как она сорвалась на Волкова за его шутку, ненадолго. Ну, да, всё равно. Подходы к графу Чернышёву-Круглякову можно и без неё найти. Справлюсь. Сейчас, главное, воплотить в жизнь следующий шаг моего плана.
Тихона оставили на ночь в лазарете, и у меня развязаны руки. Пока готовил клубный сарай, я заприметил на нашем этаже одного второкурсника с частью моего духа.
В присутствии Тихона удалось только дважды за неделю выскочить в коридор, чтобы попытаться забрать своё. Слишком чутко он спал. Сегодня же, я один. Не надо оглядываться на тыл.
На тыл не надо, но на вахтёршу стоит.
Мария Ивановна, как все к ней обращались, работала в общежитии уже лет тридцать. И, насколько я смог убедиться, без выходных. Даже без сна.
Комендантский час властвовал над территорией общежития. Бра на стенах коридора погасли. Меня окутывала темнота. Ковровая дорожка скрывала звук шагов.
Двери комнат проплывали мимо. Я крался, словно тень Гермеса. Крался, чтобы вернуть часть своего духа.
Мой резерв переполняли силы стихии. Энергии приготовились к любым ситуациям. Но я ими не пользовался. Ни капли не потратил, даже на ночное зрение.
Две предыдущие вылазки показали, что Мария Ивановна бдит постоянно. Бдит и очень тонко чувствует любое возмущение в эфире. Словно воздух богов для неё паутина, а она притаившийся тарантул. Чёрная вдова.
Удивительно, но она могла слышать отголоски моей силы. Два раза я чуть не попался ей. Долго думал, как такое возможно. Даже проверял её.
Смотрел, когда мимо проходил. Сканировал ауру. Выпускал магию днём.
Ничего.
Совсем ничего. Она не пользовалась магией. Потому ранг я узнать не смог. А днём она не реагировала на бытовые заклинания. На боевые да — появлялась на этаже через минуту — а на бытовые нет.
Тайна этой женщины будоражила разум, но я отложил её куда подальше. Потому что главный раздражитель в моей голове — желание вернуть часть ауры.
Я еле сдерживался всю неделю. Сгорал от желания. От дикой жажды. Меня невыносимо тянуло к части меня. Сегодня, даже, если бы Тихон оказался в комнате, я не смог бы удержаться всё равно. Сверхидея стать вновь целым, овладела моим разумом, и преодолела все барьеры.
Я достиг нужного крыла. Прошёл несколько шагов. Нужная дверь оказалась напротив меня. Я замер. Прислушался. Потянулся к источнику воли.
Сердце зашлось в бешеном ритме. Начало потряхивать руки. В голове зашумело от предвкушения.
Воля помогла вернуть контроль над телом. Скользнула к замочной скважине.
Эксперименты показали, что Мария Ивановна не ощущает тончайших манипуляций с духом. Я рисковал, но проверил в двух шагах от неё. Так что, моё преимущество скрытности, хоть в чём-то, но осталось.
А ещё я дополнительно подстраховался. Попросил Тихона купить породистого котёнка, и подарил его вахтёрше. Чтобы ей было чем заняться. За кем присмотреть, кроме нас, студентов.
Механизм замка еле слышно щёлкнул. Я повернул ручку и скользнул в комнату. Дверь закрылась, а я затаился.
Два часа ночи. Все должны спать, но вдруг, нет. Надо чуть выждать и проверить. Потому что я не могу накинуть заклинание сна. Вахтёрша, что Цербер, примчится на зов.
Я постоял несколько минут. Утёр рукавом пот со лба и поддался желанию идти вперёд.
Тихо, не отрывая ступню от ковра, я заскользил к кровати студента.
Ничего не подвернулось под ногу. Ничто не зацепило меня за плечи. Идеальная обстановка. Он жил один, в стандартном номере и оказался чистюлей аккуратистом.
Ладонь легла на лоб второкурсника. Воля коснулась его ауры. Просочилась сквозь защиту и обрывок ауры устремился ко мне.
Маленький, он содержал в себе крохи от источников стихий, в основном волевую составляющую. Его поглощение прошло всего за минуту. Не отняло моих сил. Даже не вызвало снов у второкурсника. Он просто глубже погрузился в сон.
Я замер у двери из его комнаты. Прислушался. В коридоре никого. Тишина.
Я сделал всё крайне аккуратно. Не сомневаюсь. Мария Ивановна должна сейчас почитывать журнал в своей комнате, или тетешкаться с котёнком. Уверен, я не вызвал её беспокойства.
Замок щёлкнул, и дверь осталась позади. На улице луна вышла из-за тучи. Свет от неё пролился через окна. Разогнал темноту.
Я старался не наступать на следы от небесного светила. Есть заклинания, которые используют их, как сигнализацию. Кто знает, может, это и есть секрет вахтёрши?
Ковёр продолжал скрывать звук моих скольжений. Тень от стены скрывала силуэт. За дверями, в своих кроватях спали студенты. Угол поворота к моей комнате приближался.
Шаг. Ещё один. Ещё несколько и я буду у него. За ним, почти рядом, моя комната.
За поворотом послышалось шарканье. Бра на стенах вспыхнули. Заставили прижаться к стене. Закрыть глаза.
— Попался! — громом разнёсся женский голос.
Проректор академии и декан факультета артефакторики Вербицкий. Вечер после роверки.
— Егор, как это понимать? — тёмно-синяя мантия натянулась, проректор, глядя в зеркало, затянул в узел шнурок на своих волосах, и хвост черной шевелюры упал вдоль его спины.
— Там Миша пришёл и всю игру испортил, — поёжился декан факультета артефакторики.
Кружка крепкого, сладкого с лимоном чая больше его не радовала. Когда проректор по внеучебной занятости студентов переходил на ты, значило, что он крайне зол.
— А ты и убежал, да? — проректор прошёл к своему столу, уселся в кресло и потянулся к заварочному чайнику на тумбочке рядом. — Поджал хвост.
— Да нет, — тихо ответил Вербицкий, — нормально ушёл.
— Егор, я не об этом, — проректор налил себе чаю и посмотрел на подчинённого, — Воз и ныне там. Орлов до сих пор учится в академии.
— Лавр Петрович, — протянул Вербицкий, сползая в кресле, его подбородок уткнулся в грудь и стал тройным, — у меня не было иного варианта. Миша всё по правилам сделал, не подкопаться. Спас бестужевского выкормыша.
— Иногда я думаю, — проректор отхлебнул чаю, и его глаза сверкнули сталью, — что зря просил о твоём назначении.
Вербицкий ничего не ответил. Он просто ждал, когда закончится этот разговор. Предугадывать решения начальника и благодетеля он уже давно не брался. Никогда не мог угадать, чем закончится разговор, и давно смирился с мыслью, что его судьба — быть на побегушках у графа Лавра Петровича Шелестова.
— Убери Орлова из Академии, Егор, — произнёс проректор, после минутного молчания, и Вербицкий вздрогнул от неожиданности. — Собери наших, консолидируйтесь и сделайте это.
— Будет исполнено, — прошептал Вербицкий, не веря до конца, что сегодня для него всё обошлось, и он не потеряет работу.
— Прицепитесь хоть к чему-нибудь, — добавил проректор Шелестов, наблюдая, как в кресле оживает подчинённый. — Хоть к нарушению комендантского часа или внутреннего распорядка. Я надавлю, и его уберут без предупреждений. Он здесь не нужен.
Слон на хате у Повара. После звонка графу Орлову.
— Повар, я договорился, — Слон понурил голову и посмотрел на свои ботинки, — но он просил перенести на шестнадцать часов. Раньше не сможет.
— Молодец Слоняра, — крепкий мужчина с коротким ёжиком волос не отрывался от монитора, — переносим и завтра ждём клиента.
— Ещё, я в трубке слышал, как его назвали графом Орловым, — Слон так и не поднял головы, — он сказал, что не сможет принести все артефакты. Только образцы.
— Не ссы, — Повар свернул окно браузера, в котором некто в даркнете обещал за голову графа Орлова сто тысяч рублей, и с улыбкой посмотрел на шестёрку, — для торговли нам хватит и этого.