Другая сторона времени

Глава 26 ПЭТСИ

Если на других эта новость и подействовала так же оглушающе, как на Пэтси, то они этого не показали. Все собирались вокруг того, кто в данный момент надевал шлем, дожидаясь своей очереди. Как на Рождество у дяди Кабби, когда каждый ребенок требовал себе лучшую игрушку. Даже Даннерман и Розалина утратили привычную сдержанность, хотя Даннерман с досадой заявил, что у него ничего интересного не было — он всего лишь спал в кровати (Пэтси подумала, что это подтверждает ее догадку — на Земле, там где оказались их двойники, была ночь). Розалина вообще ничего не увидела, но и не согласилась с предположением Даннермана, утверждавшим, что она просто спала.

Затем подошла очередь Джимми.

Его «сеанс» длился дольше, чем у других, и все уже начали терять терпение. Одной рукой он вцепился в шлем, а другой отгонял торопящих, а когда наконец снял устройство, то расцвел в улыбке.

— Знаете, я сильно обеспокоился, послушав вас. Стража, камера и все такое. Но все оказалось отлично. Я был в центре подготовки астронавтов. В своем стареньком «фиате» ехал куда-то от базы. Дорога была знакома, она совсем не изменилась со времени моего последнего посещения. На мне была форма. Похоже, я даже получил повышение.

— Я считал, что вас выкинули из отряда, — заметил Даннерман. Джимми нахмурился.

— Ну, да. Наверное, меня восстановили. В общем, я был не один. Не знаю, куда мы направлялись, но явно собирались отдохнуть. Кстати, мы разговаривали на китайском.

— О чем? — спросил Даннерман. Джимми слабо улыбнулся.

— А как вы думаете? Это же было свидание, старина!

— Наш верный Лин, — простонал Мартин. — У него всегда одно и то же на уме.

— Не надо завидовать, — расцвел Джимми. — Так… что еще? Да, наступил вечер. Наверное, я только что освободился от смены. Мне немного хотелось есть… и — да, Мартин, признаюсь — мне хотелось кое-чего еще.

Внимательно слушавшая его Розалина нахмурилась.

— Я что-то не понимаю. Предположим, они и впрямь снабдили наши копии «жучками», но как мы принимаем сигнал? Чудик ведь признался, что связь нарушена.

— Может быть, связи нет только с Возлюбленными Руководителями? — предположила Пэтрис.

Даннерман кивнул.

— Возможно. Помните, Чудик сказал, что ему придется разыскивать того ученого с помощью оборудования «Старлаба»? Не исключено, что контакта с Возлюбленными Руководителями у него нет, а со станцией есть.

Розалина задумалась.

— Пожалуй, — сказала она и после небольшой паузы нерешительно добавила: — Мне бы хотелось попробовать еще раз вне очереди. Вы не против?

Все замолчали. Джимми Лин, не говоря ни слова, подал ей шлем. Розалина осторожно надела его и медленно опустила очки.

Некоторое время она хранила молчание. Остальные напряженно ждали. Потом старая дама сняла шлем.

— Да, — бесцветным голосом сказала она, — ничего, кроме тьмы. — Передав шлем стоявшему рядом Мартину, Розалина добавила: — Тому есть только одно объяснение: на Земле нет моей копии.

— Но мы же видели, как вас отправили на Землю! — обеспокоенно сказала Пэт.

— Похоже, мне надо немного отдохнуть. И тут случилось нечто удивительное.

Мартин взял шлем из рук Розалины, однако не стал его надевать. Вместо этого он положил устройство на пол, помог старой женщине подняться и дойти до стены. Он укутал ее одеялом и даже погладил по плечу.

Пэтси смотрела на происходящее во все глаза. И это Мартин? Может быть, Чудику удалось незаметно для других каким-то образом подменить генерала? Бред, конечно, но разве можно поверить в то, что Деласкес кому-то помогает?

К тому времени, когда Мартин вернулся, все снова собрались у плиты. Все, кроме Джимми, воспользовавшегося удобным моментом, чтобы надеть шлем. Деласкес молчал. Он только смотрел на груду продуктов, так ничего себе и не взяв.

Повинуясь импульсу, Пэтси подошла к нему и тихо, чтобы не слышали остальные, сказала:

— Вы очень добры, Мартин.

Сначала ей показалось, что он не собирается отвечать. Генерал наклонился и наугад взял первый попавший под руку продуктовый пакет.

— Такой была моя мать. Совсем старая, но подвижная, активная, вообще чудесная женщина… пока не умерла ее сестра.

— Ее сестра умерла? — повторила Пэтси.

Ей почему-то стало трудно понимать этого человека. Деласкес посмотрел на пакет, вскрыл его ногтем.

— Они были очень близки. После ее смерти моя мать уже никогда не была прежней. Ее состояние быстро ухудшилось. — Он впервые посмотрел на Пэтси. — Вижу, вы не понимаете.

— Действительно, не понимаю.

— С Розалиной примерно то же самое. На Земле нет ее копии, хотя мы видели, что она туда отправилась. Как же так? Очень просто. Та Розалина, которая полетела на Землю, умерла.

Умерла.

Пэтси украдкой взглянула на Розалину, лежавшую у стены с закрытыми глазами, укутанную до подбородка одеялами. Каково это, потерять самого себя? Пэтси попыталась представить, как бы она чувствовала себя, если бы умерла Пэт… или Пэтрис, но долго думать об этом не могла. Ей стало больно, так больно, как никогда прежде.

И ее беспокоило что-то еще. Что-то, похожее на чувство вины. Лицо у Розалины было серое. Когда они разговаривали, она держалась бодро, однако Пэтси вспомнила, и как она закусила губу, и как захромала, отходя к стене.

Вот в чем ее вина. В конце концов это из-за нее, из-за доктора Патриции Эдкок, старая женщина попала сюда, в совсем не подходящее для больного человека место. А ведь ей по меньшей мере девяносто. Может, больше. Розалина преспокойно отдыхала у себя на даче на Украине, имея на то полное право, а Пэт втянула ее в сумасшедшее предприятие с еще более сумасшедшими последствиями. Если она умерла из-за этого…

Пэтси поела и легла спать, надеясь, что сон унесет тяжелые мысли. Не хотелось думать о смерти Розалины, и сон она восприняла с облегчением.

Поспать, однако, не удалось — разбудил еще один толчок, не такой сильный, как предыдущий, и все же ощутимый. Открыв глаза, Пэтси снова увидела волшебную игру цвета на стенах. Зеркальную поверхность прочертили ярко-красные и розовые полосы, они дрожали, как масло на водной глади. Все это продолжалось не более минуты, потом полосы исчезли. На этот раз стены не стали прозрачными, а снова вернулись в прежнее состояние, и зеркала вновь заблестели, как будто ничего не произошло.

Другие тоже проснулись. Мартин и Розалина стояли у плиты, что-то готовя. Пэтси пригляделась, но не увидела на лице старой женщины ничего, кроме усталости. Джимми Лин держал в руках шлем и, похоже, был готов взорваться.

— Черт возьми, в самый интересный момент! — воскликнул он, а когда все успокоилось, поспешно нахлобучил устройство на голову.

Пэтрис неприязненно посмотрела на него, затем повернулась к Пэтси.

— Наверное, сукин сын добился-таки своего, — пробормотала она. — Ты выспалась? Я тут попробовала заглянуть на Землю… никаких перемен, мы все так же в тюрьме. Только я была одета и сидела на стуле. Просто сидела и ничего не делала. А вот Мартину повезло больше.

— Я сам расскажу, — сказал Деласкес.

Вытащив из плиты пакет, он подержал его в руке, давая остыть, и лишь затем передал Арцыбашевой. Потом повернулся к Пэтси и поведал ей о своем «визите» на Землю. Он стоял на каком-то возвышении в комнате, похожей на зал для инструктажа; другой астронавт, находившийся неподалеку, смотрел на голографическое изображение «Старлаба».

— Все было не так, как тогда, когда мы попали на станцию. Наверное, «Старлаб» выглядел таким образом до того, как с ним поработали Чудик и его Доки. Люди, сидевшие в зале, спрашивали меня, такой ли я запомнил станцию, и я отвечал «да». — Он помолчал. — Это, конечно, неправда. Должно быть, я лгал им. Странно, я думал, что говорю правду. И еще — позади меня сидел вооруженный охранник.

Любопытно, отметила про себя Пэтси, но есть дела поважнее. Она набрала немного воды, умылась, потом воспользовалась «туалетом». Пусть другие спорят о том, как Мартин мог знать, что его двойник лжет. Она не слушала. Пэтси думала о Розалине и одновременно о том, что нескольких капель воды вполне достаточно, чтобы умыться, но, Боже, чего бы она ни отдала за настоящую ванну. Не говоря уже о чистой одежде. Не говоря уже обо всем, чем оправдано существование цивилизации.

К тому времени, когда Пэтси привела себя в более или менее презентабельный вид, Джимми Лин снял наконец шлем. По его лицу блуждала счастливая улыбка.

— Отлично! — объявил он во всеуслышание. — Послушайте, я не из тех, кто любит поболтать, но…

— Вот и помолчи, — оборвал его Мартин.

— Нет, честно…

— Заткнись, — сказала Пэт.

— А… — Джимми понимающе закивал. — Сыплю соль на раны, да? Что ж, понимаю, что вы чувствуете, но должен сказать… — Он поймал взгляд Пэт и остановился. — Нет, я не должен ничего говорить. Вы и так знаете, что я думаю.

Он повернулся и поспешил к плите, бросив через плечо:

— Обед тоже был великолепен. У меня слюнки потекли.

— Сукин сын, — хмуро сказала Пэт и сменила тему: — Пэтси? Ты слышала о Дэн-Дэне?

— А что такое? — взглянула на нее Пэтси.

— Думаю, это довольно важно, — неохотно сказал Даннерман. — Ладно. Полчаса назад я тоже надевал шлем. Я не спал. Одевался. И мучился от похмелья.

— Что же ты такое отмечал? — полюбопытствовала Пэтси.

— Не думаю, что я что-то отмечал. Похоже, мой двойник в полном дерьме. Видишь ли, на мне был ошейник.

— Ошейник?

— Да, это такая штука, которую надевают, чтобы знать, где ты находишься, — нетерпеливо объяснил Дэн. — Они слышат все, что ты говоришь, и все, что говорят тебе.

— О, черт, — сказала Пэтси, проникаясь вдруг сочувствием. Ей захотелось обнять его, но рядом уже стояла Пэт. — Значит, у тебя тоже проблемы?

— Наверное, я под домашним арестом. Примерно как Мартин и вы.

Пэт повернулась к Пэтси.

— Как по-твоему, почему у нас возникли проблемы после возвращения домой? У всех, кроме Джимми.

— Может быть, это имеет какое-то отношение к тому, что рассказывал Мартин, — предположил Даннерман.

— Но почему мы все лжем? — спросила Пэтрис. — То есть все, кроме Джимми. Зачем нам это?

Даннерман пожал плечами. Некоторое время все молчали. Пэтси оглядела камеру. Мартин и Розалина беседовали о чем-то у плиты. Джимми Лин сидел, прислонясь спиной к стене и заложив руки за голову, с широкой застывшей улыбкой.

Пэт тоже посмотрела в его сторону.

— Скотина… Представляешь, если бы нам удалось прихватить эту штуковину с собой на Землю! Какие деньги можно было бы зарабатывать! Подобрать несколько пар на разные вкусы, и не надо никуда ходить, тащиться в мотель, опасаться, что забеременеешь… Да, — торопливо добавила она, заметив на себе взгляд Даннермана, — я имею в виду… коммерческое предприятие.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — улыбнулся он. — Я тоже кое о чем думал. Что, если бы этой технологией завладело Бюро? Не надо было бы засылать никаких агентов вроде меня. Поймай одного террориста, снабди его таким «жучком» и отпускай на свободу. Все, что он видит или слышит, идет сразу в Бюро.

— О, Дэн! — с горечью сказала Пэтрис. — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ведь одними уголовниками дело не ограничится. Правительство захочет следить за всеми… постоянно. Вот тебе и полицейское государство!

— Пожалуй, — задумчиво произнесла Пэт, — это не та технология, которую следует брать с собой.

Все замолчали, потом Дэн произнес:

— Интересно, есть ли у нас выбор? Может быть, именно такие игрушки Возлюбленные Руководители намерены подарить человечеству, если оно пригласит их.

И снова все замолчали, думая о словах Даннермана. Наконец Пэтси вздохнула и встряхнулась.

— Может быть, и мне стоит попробовать, — сказала она, и Даннерман подал ей шлем.

Реальность снова раздвоилась: в одной Пэтси стояла со шлемом на голове, какой видела ее Пэтрис; в другой — сидела в тюремной камере на Земле. Похоже, ела завтрак. Пережаренная яичница-болтунья, сухой тост, чашка слабого кофе. Вкус пищи ей не понравился. Внимание рассеивалось, и от этого разболелась голова. Пэтси закрыла глаза, надеясь хоть немного отдохнуть от мелькающих образов, но это не помогло — «картинки» все равно остались перед ней.

Может быть, подумала она, эту проблему удастся отчасти решить с помощью Пэтрис. Если та закроет глаза и хоть немного посидит неподвижно, то, возможно, вторая сцена исчезнет? Стоит попытаться. Пэтси уже собиралась снять шлем, когда пол под ногами задрожал. Она пошатнулась. Образы, поступавшие в ее мозг, расплылись и исказились, но глазами Пэтрис Пэтси увидела, что стена снова раскрасилась горящими полосами.

Она поспешно стащила шлем — цветной калейдоскоп уже крутился вовсю, а пол продолжал медленно и неумолимо раскачиваться. Чтобы не упасть, Пэтси опустилась на землю — все остальною уже сделали это, — зачарованно наблюдая за многоцветным шоу на стене. Под всплывающими полосами постепенно проступал темно-красный фон, словно накапливавший излучаемое тепло. И вдруг все исчезло.

Там, где была стена, цвет пропал. Гладкий, чуть упругий пол превратился в плотно переплетенные металлические нити. Потолок тоже изменился: ровное белое сияние как в воду кануло, и пленники увидели сеть, напоминавшую джутовую, через которую сочился бледный свет. Такой же свет позволял рассмотреть то, что находилось за стенами: «шкафы» Розалины, широкий проход, по которому Чудик привел их в камеру, металлический «верблюд» и еще многое-многое другое. Теперь ничто не мешало рассмотреть окружающее.

Все поднялись на ноги, недоуменно крутя головами. Джимми, стоявший возле «туалета», протянул руку в ту сторону, где была стена. Потом опустил руку, повернулся и растерянно пожал плечами.

— Здесь ничего нет. Стены больше нет.