Дракон по обмену

Глава 41. Война всегда начинается с любви. А любовь- с чего угодно.

В маленькую бухточку, куда меня порталом принес Родерик, я влюбилась с первого взгляда. Идеальный песчаный полукруг, огороженный стеной из хаотично нагроможденных бело-голубых камней.

Ровная линия берега, на которую накатывали неспешные волны. Дно полого уходило в море, позволяя на добрую сотню метров идти в глубину от берега по приятному песчаному дну.

Вернее, всю эту красоту я разглядела потом. И влюбилась в нее уже после. А пока сидела на коленях Родерика, расположившегося прямо на песке, и рыдала в его вкусно пахнувшую грудь.

– Ну почему, почему так со мной поступили… за что? – завывала я в перерывах между всхлипами и размазыванием слез и соплей по его чистой рубашке.

Родерик что-то поддакивал, угукал согласно, и, кажется, тихонько посмеивался в самых патетических местах моего трагичного плача. Говорю же, бездушный гад!

А когда я чуть затихла, просто подцепил мой подбородок, приподнял опухшее, зареванное лицо и начал целовать.

Нет, ну как так можно, – я страдаю, а он…?

Не знаю, сколько прошло времени, но мое самочувствие от поцелуйной терапии значительно улучшилось. Даже пострадать толком не дал, негодяй.

Только тут я обнаружила, что лежу спиной прямо на песке, а сверху надо мной нависает напряженное лицо моего дракона. А, кстати!

– Родерик, – я томно потянулась и попыталась выбраться из-под прижавшего меня тела, – я ни разу не видела твоего дракона. И не летала на нем.

Тело мою попытку освободиться не оценило. Даже наоборот, еще глубже подгребло под себя, и снова прижало.

Ну а я что…? Я возражать не стала. Уж очень мне было хорошо в таком положении. Даже песочек, забивающийся во все места, почти не смущал.

Только когда обнаружила, что платье с меня давно сняли, нижнюю сорочку спустили почти до пояса, а грудь выцеловывают жадные мужские губы, немножко отрезвела.

Попыталась промяукать свое несогласие с происходящим – все-таки песчинки сильно царапали обнаженную кожу…

Как ни странно, сработало: Родерик оторвался от своего занятия. Взглянул мне в лицо безумными глазами и перекатился и лег рядом со мной, заставив недовольно зашипеть – э, мы так не договаривались!

– Ты чего? – я повернула к нему лицо, недоумевая, что произошло.

– Лиззи, побудешь тут немного одна – мне надо кое-куда сходить. Не бойся, тут никого нет и абсолютно безопасно. – вот и все объяснения.

После чего этот отвратительный чело.. дракон просто встал, открыл портал и смылся в неизвестном направлении, оставив меня одинокой ракушкой лежать на морском бережку.

Я полежала, полежала и решила, что мне просто необходимо сделать одну вещь, пока я не попрощалась с этим миром. А именно, – искупаться в иномирном океане.

Поэтому встала, поглазела по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии чужого присутствия, и окончательно сняла с себя платье и все, что под ним. После чего с визгом влетела в теплую, бирюзовую воду и с упоением принялась нырять.

Вернувшись к мелководью, я легла на воду и стала смотреть на небо, где висели два солнца: большое, красноватое, – Арея, – которое я увидела, когда пришла в этот мир. И маленькое, размером с нашу луну, и почти такого же цвета, – Джушна, – два дня назад вышедшее на небосклон.

В этом мире жили два солнца, чередующихся на небе друг с другом, и знаменующих своим появлением смену сезонов. Удивительный мир, даже жаль будет покидать его.

Энергичный плеск воды и фырканье оторвали меня от унылой рефлексии. Я подняла голову и ушла ногами на дно, замерев в воде столбиком – ко мне неспешно подплывал Родерик.

– Лиззи. – он затормозил совсем рядом и смахнул с лица воду.

Протянул руку и подтащил меня к себе, влепив в свое тело. На мгновение мы замерли. Я запрокинула голову и смотрела в его глаза, наслаждаясь этой непозволительной чувственной близостью.

– Лиззи. – его губы совсем близко. Осторожно коснулись лица, лаская брови и нежно прихватывая тонкую кожу на виске.

– Родерик. – то ли зашипела, то ли застонала. – Я не одета, – не думала, что ты так быстро вернешься.

– Я на это и рассчитывал, – он улыбнулся, и подхватил меня под попку. Лаская меня глазами, прошептал: – Хочешь, сплаваем к тем скалам? – кивнул на темнеющую слева каменную гряду, – Там есть красивая пещера. Или пошли на берег, – я принес нам еду.

При слове «еда» мой живот не выдержал, и энергично затрубил. Родерик рассмеялся, не выпуская меня из рук, повернулся и пошел к берегу. Чтобы мои ноги не болтались по воде, я обхватила ими бедра Родерика и скрестила щиколотки.

Конечно, очень неприлично, я бы сказала бесстыдно и развратно. Да только Сторвилл даже не дрогнул – как пер тараном к берегу, так и продолжал идти, каменный монстр.

Только когда из воды показалась уже половина абсолютно голой меня, я все-таки зашипела:

– Отпусти, я же раздета!

– Ну и что, я тоже не одет. Совсем голый, если ты не заметила. – многозначительно добавил этот гад, и даже не замедлил движение. – Так что, все по-честному. Если ты стесняешься, я не буду смотреть. Наверное…

Да и правда, чего уж тут стесняться, если он меня как минимум до талии голышом видел, и даже трогал. И, кажется, ему понравилось, то, что он видел… И трогал…

Поэтому я еще крепче облепила его руками и ногами, как обезьянка пальму. Да так и приехала на теплый песочек, где уже раскинулось толстое пушистое покрывало, и, прикрытая чистой тряпицей, стояла большая пузатенькая корзина.

Родерик поставил меня на ноги и прикрыв глаза, будто ему было тяжело смотреть в мою сторону, попросил:

– Оденься, моя Лиззи, иначе я за себя не ручаюсь.

Я хихикнула и решила поторговаться:

– Ладно, оденусь, но с условием, что после еды ты мне покажешь своего дракона. И покатаешь!

А то мне скоро домой возвращаться из магического мира, а на драконе еще не летала. Непорядок. Как я буду Ваське после этого в глаза смотреть?

Вспомнив, что мне надо возвращаться, я украдкой смахнула слезу. И пока Родерик, сложив руки на груди, стоял ко мне спиной, начала натягивать платье, и не стесняясь разглядывать его спину. И не только спину, но и ниже, – он ведь тоже был «совсем голый».

Натягивая нижнюю сорочку, я бесстыже скользила взглядом по его телу.

Столько мышц я видела только на фото каких-нибудь бодибилдеров, сутками напролет качающихся в залах. Только все они выглядели как-то неестественно.

А тут все такое…натуральное, настоящее. Только протяни руку и можно коснуться. Широченные плечи, сходящиеся к узкой талии и крепким бёдрами. Подтянутые ягодицы, тоже мускулистые, и…. и красивые. Длинные ноги с сильными икрами.

Я вздохнула, и прикрыла глаза – как жаль, что все это богатство не мое. А когда открыла, Родерик стоял ко мне лицом и протянув руку, смахивал слезинки с моих щек.

– Лиззи, почему ты так упряма, и не хочешь признать то, что чувствуешь ко мне? – мягкий голос обволакивал, лишая всякой воли к сопротивлению.

Знал бы ты, Родерик, что все давным-давно признано. И признано, и получено полное согласие со всеми душевными инстанциями. Только ни к чему они не приведут, эти чувства.

– Родерик, завтра я сообщу королю Дангору, что согласна выйти за Вазининиса Дебраско.

– Нет. – одно слово, упавшее с его губ, а у меня голова от счастья кружится.

– Кто мне запретит, Родерик? Его величество дал мне возможность сделать выбор. Я выбрала.

– Давай поедим, Лиззи, а потом я покатаю тебя на драконе. – Родерик вдруг сменил тему. Ну и отлично. Я свое решение ему озвучила. А завтра пойду к королю, потому что не могу поступить по-другому.

В корзинке оказалось столько вкусного, что я даже позабыла обо всех своих переживаниях. Принялась вынимать кулечки и мисочки со всякой всячиной, радуясь каждому новому блюду, будто сбежала с голодного мыса.

– Ты ограбил королевскую кухню, Родерик? – спросила, когда в моих руках очутилась тарелка с потрясающими рыбными тарталетками.

В Имберсаго рыбу не слишком жаловали. И подавали только в очень богатых домах, в первую очередь в королевском дворце, в качестве экзотики.

– Я всегда ходил в любимчиках у старшей кухарки. – подмигнув, ответил Родерик.

Пока я выгребала вкусности из корзины, он успел натянуть штаны. Рубашку решил не надевать, и сидя передо мной на покрывале, смущал видом своих мышц.

– Почему ты не оделся? – прошипела, устав отводить глаза от всех этих бицепсов и трицепсов, вместе с двуглавыми и прочими анатомическими изысками.

– Тебе же понравился вид моего тела, Лиззи. Я решил доставить тебе удовольствие. – с невинным лицом ответил чешуйчатый гад. И бровки поднял удивленным домиком, – дескать, чем ты недовольна, я же для тебя стараюсь?

Я махнула на него рукой и начала есть обалденную вкуснятину, не уставая петь дифирамбы главной дворцовой стряпухе.

А после еды мне вдруг так захотелось спать, что даже не до полета на драконе стало.

– Родерик, я чуть-чуть подремлю, ладно? – пробормотала, свернувшись на покрывале калачиком, и уже уплывая в сон. – А потом ты меня покатаешь.

Мне снился сон, такой сладкий, что я даже пожалела, что это всего лишь иллюзия.

Мы с Родериком лежали на качающемся на волнах матрасе, и он целовал меня. Гладил мою спину, шептал на ушко какие-то жаркие словечки, от которых по телу бежали огненные волны, заставляя его дрожать от желания.

– Родерик. – прошептала ему в губы. – Я тебя хочу, ужасно хочу. Давно.

– Лиззи, моя любимая. – слышен ответный шепот, и я растворилась в нежности его поцелуев и прикосновений.

Его руки на моей коже, на моем теле, на всей мне целиком и сразу. Ласкают, трогают, тискают, сжимают, и я понимаю, что уже не сплю, и это давно не сон.

Что мы все там же, на красивом пляже. Где нет никого, кроме меня и мужчины из другого мира. Дракона, которого я не должна любить, и не могу не делать этого. Потому что он во мне, в сердце, в легких, под кожей, в каждой частичке меня. В каждом моем вздохе, в каждом движении.

И пусть все катится к черту, но я хочу этого мужчину. Завтра он уже не будет моим, потому что я дам согласие другому. И пусть по-настоящему я никогда не стану женой того мужчины, но и с Родериком уже не смогу быть.

А сейчас я еще свободна.

Еще могу прижиматься к мужчине, которого люблю и с кем хотела бы провести всю жизнь. Даже несмотря на то, что он деспот и тиран. И мне только и останется, что подчиняться ему и слушаться. Потому что он дракон, дизраэл и вообще… Ну и пусть, я бы с радостью…

Только не получится у нас с ним по-настоящему, на всю жизнь, чтобы и в горе и радости, пока смерть не разлучит… Мы из разных вселенных, и у нас есть только вот этот миг.

Только сейчас, когда его руки умело раздевают меня, а губы между жгучими поцелуями шепчут о любви. И я слышу каждое из этих слов. Я запомню все их, потому что там, на Земле, у меня только они и останутся.

И я отдаюсь этому мигу, этому мужчине и своей жажде быть с ним. Ловлю каждое касание, каждое дыхание, глотаю каждый поцелуй.

И когда он входит в меня и начинает великий, древний, вечный танец любви, я с наслаждением подстраиваюсь под него.

Под его движение, под его ритм, потому что только так и правильно – двигаться в унисон, прижиматься и вдавливаться друг в друга, стремясь хоть на миг стать одним целым.

Дышать с ним одним дыханием, одним глотком воздуха. Разделять касания, ведь сейчас у нас одно тело на двоих, дарящее и принимающее одновременно. Одна душа, поющая в ликующем экстазе, потому что и любовь у нас одна на двоих.

И я кричу в исступлении, и впиваюсь в него судорожными пальцами, потому что никогда еще мне не было так хорошо, как в этот миг. И перед тем, как улететь в темноту, рассыпавшись цветным фейерверком, я успеваю еще раз сказать ему про свою любовь.

А когда я открыла глаза, наконец выбравшись из сверкающей ослепительными вспышками ночи, оказалось, что я лежу на стареньком диванчике в гостиной своей маленькой квартирки на Земле…

Медленно, словно столетняя старуха, я села и оглядела комнату, узнавая и одновременно не узнавая привычную обстановку: книжные полки, стол с черным окном монитора, два кресла с журнальным столиком, старенький ковер на полу.

Как я здесь оказалась? Зачем? Я еще не готова…

Встала, прошла в спальню, механическим движением достала халат из шкафа и накинула на плечи – захотелось прикрыть обнаженное тело, на котором еще не до конца остыли следы прикосновений моего мужчины. Может, под плотной тканью подольше сохранятся воспоминания о его руках и губах, оставивших невидимое клеймо на моей коже.

Потом я долго сидела, тупо глядя в одну точку, не в состоянии ни думать, ни чувствовать. А затем сползла с дивана на пол и зарыдала, завыла, оплакивая свою, так неожиданно закончившуюся сказку.

Свою любовь, состоявшуюся и вмиг навсегда потерянную. Свое сердце, едва почувствовавшее, каково это, биться в унисон с другим, родным и близким сердцем, и снова оставшееся в одиночестве. Душу, наконец открывшуюся навстречу другой душе…

Я рыдала и рыдала, скорчившись пыльном на коврике у дивана и сотрясаясь в болезненных конвульсиях, не приносящих никакого облегчения, когда меня вдруг обняли знакомые руки и тот самый, единственный во всех мирах голос прошептал:

– Тш-ш, моя Лиззи. Не надо плакать. Неужели ты думала, я не приду за тобой?