Дракон по обмену

Глава 27. Лиза вспоминает, что не надо бояться врагов – предают друзья, а не враги

– Как у вас появился эрсл, Елизавета? – повторил вопрос королевский дознаватель, видя, что я не спешу отвечать.

Я тупо молчала, не зная, стоит ли доверять этому господину. Вдруг это провокация с целью вывести меня на чистую воду, и все-таки обвинить если не в ограблении эльфа, то в присвоении чужого эрсла.

Бран вздохнул и прихватив меня за локоть потянул в сторону ворот:

– Я не выпущу вас, пока не узнаю вашу историю. Поэтому предлагаю покинуть академию, где слишком много заинтересованных лиц, и побеседовать в укромном месте.

– Например, в вашем рабочем кабинете, господин королевский дознаватель? – съехидничала я, пытаясь вырвать руку из его захвата.

– Возле академии есть маленькая трактирия – там нам будет удобно. Тем более, уже почти время обеда, и я приглашаю вас разделить со мной трапезу, Елизавета. – дознаватель вежливо склонил голову. Затем добавил:

– Соглашайтесь, дама Дворцова, иначе я заподозрю, что вам есть, что скрывать.

Я выдернула руку и злобно зашипела:

– Оставьте меня в покое – мне нечего вам рассказывать, Бран.

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза – я с вызовом, он с какой-то глухой тоской. Дознаватель выпустил мою руку, я повернулась и пошла было прочь, когда услышала:

– Вы знали её, мою Генраиету? Там, в вашем мире… Это ее эрсл. Это Тульчия, я не могу ошибиться.

Не знаю, что именно – вселенская тоска во взгляде этого сурового мужчины, или откровенная боль, что звучала в глухом голосе, – заставило меня вернуться и произнести:

– Вы, кажется, приглашали меня на обед, Бран?

Маленькая, уютная трактирия, действительно, оказалась совсем рядом с академией. Мы расположились в укромном уголке почти пустого зала, за цветочной кадкой. Сделали заказ, и когда подавальщица принесла еду и удалилась, Бран провел несколько пасов руками и вокруг нас замерцал прозрачный купол.

– Просто щит от чрезмерно любопытных. – объяснил он.

Я неспешно жевала вкуснейшее тушеное мясо с какими-то нежными овощами светло-голубого цвета, и не знала, с чего начать разговор.

Бран проглотил очередной кусок огромного стека с кровью и с нажимом поинтересовался:

– Как называется ваш мир, Елизавета?

– Земля. Мы так его называем. – и задала свой вопрос. – Кто она для вас, эта Генраиета?

Дознаватель усмехнулся:

– Будем меняться вопросами? Ладно. Это женщина, которую я когда-то любил. Откуда вы ее знаете?

Подумав, я ответила:

– Я не знаю женщину с таким именем, но в моем мире рядом со мной жила женщина по имени Генриетта.

– Она всегда жила одна. – зачем-то добавила я торопливо. – Только с собачкой. – я кивнула на Тучку, удобно развалившуюся возле моей ноги.

В этот момент узкий луч солнца пробился сквозь затянувшие небо облака, ударил в стекло трактирии и на миг ослепил сидевшего передо мной мужчину. Уворачиваясь от его света, Бран слегка повернул голову и наклонил лицо.

Я ахнула:

– Это вы! Вы на том портрете, который висел у Генриетты Теодоровны дома! Портрет молодого мужчины в старинной военной форме. Там у вас на шее необычный кулон.

Чуть помедлив, мужчина оттянул ворот своего камзола и достал висящий на цепочке ярко-красный неправильной формы треугольник с синим камнем по центру:

– Это она сделала для меня. Артефакт на счастье.

Я молчала, просто глядя на мужчину, не зная, что и сказать. Аппетит пропал начисто – я отодвинула тарелку и спросила самое для меня важное:

– Что такое эрсл?

– Это очень мощная и редкая, а потому безумно ценная энергетическая сущность, приходящая к нам с изнанки миров. Никто не знает, почему они приходят к тому или иному человеку или ведьме. Или дракону, как в вашем случае. – дознаватель бросил на меня цепкий взгляд.

– Чаще всего эрсла удается призвать ведьмам. Иногда сильные человеческие маги проводят чудовищно энергоемкие ритуалы и привязывают к себе эрсла. Если, конечно, не выгорят дотла по ходу призыва. – усмехнулся Бран и надолго замолчал.

В голове у меня вертелась еще сотня вопросов, но интуиция подсказывала, что сидящий рядом мужчина собирается с силами, чтобы сказать что-то важное. Поэтому, я прикусила язык и принялась незаметно оглядываться по сторонам, словно кто-то шепнул мне посмотреть вокруг.

Трактирия, где я находилась, стояло на углу трех сходящихся под равными углами улиц. С того места, где сидели мы с дознавателем, было отлично видно и сам перекресток, и узенькие улочки, расходящиеся от него прямыми лучами.

На одной из них, в небольшом углублении под увитой зеленью аркой, повернувшись ко мне спиной стоял господин главный королевский Инквизитор и наклонив голову разговаривал с женщиной. Из-за его плеча виднелась только темноволосая, гладко причесанная макушка и край темно-синего платья.

– У эрслов есть еще одна особенность. – прервал мои наблюдения голос моего собеседника.

Я отвела взгляд от заинтересовавшей меня парочки и приготовилась слушать дальше.

– Эрсл будет со своим владельцем до его смерти. А затем или возвращается на изнанку мира, или выберет себе нового хозяина. Если только именно в этот момент никто не проведет ритуал призыва, и насильно не притянет освободившегося эрсла к себе. Но это практически нереальная вещь.

На фразе "нереальная вещь" я чуть не рассмеялась – а ничего, что магия, ведьмы, драконы да огры для меня тоже не так давно были абсолютно нереальной вещью? Так что, про призыв эрсла могу только одно сказать точно – это не я!

Глаза Брана потухли, и он продолжил тоскливым, глухим голосом:

– Ваш эрсл раньше принадлежал Генраиете. Скажите, она умерла?

Я вздрогнула, и боясь смотреть мужчине в лицо, перевела взгляд на то место, где недавно стоял инквизитор.

Арка была пуста, только по тротуару в сторону перекрестка танцующей походкой шла молодая, хорошо знакомая женская фигурка в темно-синем платье – моя соседка и новая подруга, ведьмочка Делайя.

Проводив взглядом скрывшуюся за поворотом ведьму, я повернулась к угрюмо нахохлившемуся дознавателю:

– Я не знаю, что с ней сейчас, господин Бран. Я видела Генриетту незадолго до того, как попала в ваш мир, и она была жива.

Я не стала говорить мужчине, что Генриетта была жива, но не слишком здорова – уже месяц я ставила ей уколы сильных обезболивающих препаратов, и ясно видела, что ей осталось недолго…

– Расскажите мне еще что-нибудь про эрсла. – попросила, чтобы отвлечь мужчину от грустных дум. – Как проявляется его сущность, какой силой владеет?.. Все, что можете…

– Я тоже знаю не так много. – он криво усмехнулся. – Эрслы большая редкость, и в нашем мире про них мало кто знает. Они обладают почти неограниченной магической силой.

Эрслы выглядят как обычные животные, птички или змейки. Отличаются только особой аурой, поэтому их могут видеть драконы. И еще ведьмы, в силу своей природной силы.

Но, если становится известно, что кто-то стал обладателем этой сущности, он сразу попадает под пристальное внимание инквизиции. Вам повезло, что господин королевский Инквизитор не дракон, а человек, и не определит, что с вашей собакой что-то не так. – завершил свой рассказ Бран, со значением глядя мне в глаза.

Да, не определит. Если только ему никто не донесет об одном магистре, обладательнице волшебного существа.

Я вздохнула и перевела взгляд в окно.

Лучше бы этого не делала, потому что в поле моего зрения сразу попала чудная картинка: в центре площади чуть ли не в обнимку с миловидной блондинкой в дорогом платье стоит наглый гад и хам Родерик Сторвилл. И нежно ей улыбается.

Я торопливо перевела взгляд обратно на Брана:

– Скажите, а почему мой эрсл такой милый со всеми, кроме меня самой? Даже погладить себя не дает…

Дознаватель, проследивший за моим взглядом и сейчас тоже смотревший на обнимающуюся парочку, усмехнулся. Не поворачивая головы ответил:

– Эрсл отражает характер и натуру своего хозяина. И если ваш эрсл с вами неприветлив, задайте себе вопрос, любите ли вы себя, Елизавета Дворцова.

Темные острый взгляд резанул по моему лицу, и мужчина поднялся:

– Что же, если вы не против, я покину вас – служба зовет. Если хотите, закажите себе еще что-нибудь, – здесь готовят отличные десерты. Счет пришлют мне.

Мужчина галантно поклонился, и стрельнув взглядом в окно, где блондинка пиявкой висела на руке Родерика, доверительно сообщил:

– Слушайте свое сердце, и никогда не ошибетесь.

С этим гениальным напутствием дознаватель ушел. Я скривилась и пробормотала:

– Ага, слушала свое сердце: систола говорила «да», диастола – «нет». Уж лучше буду полагаться на соображаловку, надежнее как-то.

Снова выглянула в окно – наглого гада с его пиявкой-блондой на площади уже не было: наверное, пошли где-нибудь в укромном месте обниматься. Вот и прекрасно, не будут отвлекать – мне надо подумать.

Я поманила пробегающую мимо подавальщицу и заказала себе набор песочных корзиночек с ягодами и взбитыми сливками – гулять, так гулять, раз мужчина платит.

Тем более, в последнее время из-за всех этих проблем и переживаний я сильно похудела и сейчас больше всего походила на жердь с выпирающими ребрами.

Пока подавальщица бегала за моим заказом, я размышляла об истории моей соседки Генриетты и ее возлюбленного. То, что она любила этого мужчину подтверждал его портрет, много лет висевший в ее квартире.

Так почему они расстались, и она ушла в другой мир?

Делайя сказала, что ее тетка ушла за любовью. Но после разговора с Браном мне стало казаться, что наоборот, Генраиета сбежала от своей любви.

Я вспомнила высохшую фигуру соседки, ее седые волосы, морщинистое лицо, блеклые подслеповатые глаза – настоящая старуха. В то время как Бран…

Может быть причина в этом – драконы живут в несколько раз дольше ведьм. Каково это для женщины, находиться рядом с возлюбленным, зная, что через несколько десятков лет она превратится в немощное, дряхлое создание, а он все так же будет молод и красив… И что однажды его любовь обязательно превратится в жалость или чувство обузы…

Нет, себе я точно не хотела бы такой участи. И, наверное, поступила бы так же – ушла, чтобы навсегда остаться в его памяти юной и прекрасной.

Лучше обернуться в красивое прошлое, образ, при воспоминании о котором тоской щемит сердце, чем перерасти в вызывающее жалость настоящее.

Смахнув неожиданную слезу, я шмыгнула носом, показала язык лениво глядящей на меня Тучке и переключилась на насущную проблему – принялась усердно думать о ситуации с ректором.

Вот что со мной случилось в его кабинете? Почему я, как полная дура, вместо того, чтобы ухватиться за его поцелуи и срочно тащить в местный загс, удрала сверкая пятками?

Ну и что, что мне от его ласк стало не по себе – мне ведь не жить с ним. Мне бы только замуж официально выйти и все, я свободна и у себя дома. Я ведь к этому стремлюсь.

К моменту, когда подавальщица принесла мои пирожные и чай, я дала себе самую страшную клятву, что в присутствии ректора буду милой, ласковой и соблазнительной. И если он захочет меня снова поцеловать, отвечу ему со всей доступной мне страстью.

– Ну что же, приятного аппетита, Лиза, начинай наращивать жир на попе. – негромко пожелала сама себе и взяла в руки пирожное.

– У тебя самая красивая попа на свете, не надо ничего менять. – произнес за спиной знакомый голос, и на мои плечи легли мужские ладони.