Дом Мэлори. "Мама, ты справишься!"

Глава 25

Аманда задыхалась.

Грудная клетка девочки ходила ходуном, будто невидимая рука сжимала ее с каждой секундой все крепче. Тонкая кожа на груди натянулась, а под ней — черные, мерзкие вены пульсировали, расползаясь по телу, как щупальца яда.

Я стояла рядом с кроватью, хватая ртом воздух и не зная, что делать, чем помочь. Зелье оказалось бесполезно. Мазь — не просто указала на наличие темных чар, она активировала их, будто палка, сунутая в осиное гнездо.

Неужели все, на что я сейчас способна — просто быть рядом и наблюдать все это?

Если Аманда умрет практически на моих руках…

— Нет... нет, только не это... — прошептала я, не узнавая собственного голоса.

Он дрожал, ломался от страха.

Я подалась вперед, ладони сами легли на ее грудь, туда, где билось слабое сердце.

Кожа оказалась горячей, покрытой испариной, а вот черные вены — холодными. Я прижалась ладонями к груди Аманды — просто чтобы... быть рядом, остановить, удержать, молить, если нужно. Мир вокруг будто замер, время превратилось в вязкую жижу.

И вдруг — вспышка.

Внутри меня что-то дрогнуло.

Как будто сорвался замок на давно закрытой двери.

Я не звала, магия откликнулась сама. Из-под моих пальцев вырвался мягкий золотой свет — не ослепительный, не жаркий, а теплый, живой. Я почувствовала, как магия — моя магия — сама находит путь. Она струилась сквозь меня, будто давно знала дорогу, и проникала в кожу Аманды, вытесняя черноту.

Жуткие черные вены под моими руками начали тускнеть, исчезать. Грудь девочки поднялась, воздух наконец вернулся в ее легкие. Она судорожно вдохнула, вздрогнула и бессильно опустилась на подушку.

Живая.

Я отняла руки. Посмотрела на них, как на чужие. Они еще слегка светились — теплым, зыбким светом, словно внутри меня остался уголек, пульсирующий под кожей.

Невероятно. Это было во мне. Дар матери… он действительно передался.

Я медленно протянула руку и положила ладонь на лоб Аманды. Внутри меня еще пульсировало это тепло — не пламя, а ровное, надежное свечение. Я сосредоточилась и позвала его снова.

Магия отозвалась.

Золотой свет мягко сошел с моей ладони, осветив ее лицо. Оно разгладилось. Боль ушла, как и страх. Она ровно задышала, губы чуть дрогнули, ресницы затрепетали. Аманда заснула — по-настоящему, без мучений.

Я стояла рядом и не могла оторвать взгляда от своих рук.

Что сейчас произошло?

Сама не зная как, я остановила колдовство, раздирающее девушку изнутри. Оно затихло, уползло, но не ушло окончательно — лишь затаилось. Но это уже был какой-то результат!

Я медленно провела пальцами по лбу Аманды, стирая черную мазь. Руки дрожали — будто не мои вовсе. Затем аккуратно собрала все: тарелку с остывшей кашей, пузырьки с остатками снадобий, пергамент с пятном от диагностического зелья.

Делала это словно во сне, будто видела себя со стороны, не контролируя движения. Руками, которые только что светились золотым светом — светом, что исходил из меня и спас Аманду.

На кухне я разложила все по местам, вымыла посуду и убрала все следы, указывающие на то, что здесь варились зелья. Вытерла руки полотенцем, не глядя на них.

Но взгляд все же невольно упал на ладони.

— Это не я... — прошептала сама себе. — Или все-таки я?

Радостный лай прорезал тишину двора, и тут же раздался громкий детский голос. Я вздрогнула, возвращаясь в реальность, и пошла к двери.

— Мама! — Итан выбежал вперед, смеясь и не умолкая ни на секунду. — Буран влез в самые дебри, ну просто в кусты эти лопушастые! И теперь на нем столько репейника, что он чуть не превратился в ежика!

Мэтти подошел тихо, приник ко мне сбоку и крепко обхватил руку своей маленькой ладошкой. Его теплота успокаивала.

Я улыбнулась, гладя их по головам.

— Вот придется нам теперь вычесывать этого проказника, — сказала я, глядя на Бурана, который радостно прыгал у ног. — В его густой шерсти столько этих колючек, что мы с ними теперь на целый день — это точно.

Сердце наполнилось теплом. В этих простых радостях растворялись все тревожные мысли. И хоть впереди было много неизвестного, сейчас я могла просто быть здесь, с ними, в этом моменте.

В дом возвращаться не хотелось — там было слишком много вопросов, которые глухо гудели в голове. Вместо этого я позвала детей на грядки, и мы медленно пошли туда, где уже вполне себе буйные кустики клубники начал атаковать бурьян.

Я показала Мэтти первые завязи ягод, которые скоро начнут краснеть, и его глаза заблестели от любопытства. Мальчики с усердием принялись выдергивать сорняки, которые росли слишком близко к корешкам клубники, а я взялась рыхлить землю в междурядьях.

Солнце мягко согревало плечи, птицы щебетали, и мир казался удивительно спокойным.

Но мысли постоянно возвращались к тому, что произошло с Амандой. Магия внутри меня… это было как что-то родное, но вместе с тем чуждое. Я раз за разом проматывала в памяти, как свет зажегся на ладонях, как тепло растеклось по рукам, как темные вены на груди Аманды медленно исчезли.

Жаль, что это только начало. Проклятье не было полностью снято, я лишь приглушила его.

Что же за чары на несчастной девочке? Откуда они взялись? И как мне управлять собственной магией так, чтобы изгнать тьму навсегда?

Вопросы крутились в голове, не давая покоя. Я должна была найти ответы. Книга с древними ведьмовскими тайнами лежала в кухне на столе, и я понимала, что должна искать дальше, чтобы понять, как применить свой дар для полного исцеления Аманды.

Внезапно услышала голос Итана, который подошел ко мне с любопытным взглядом.

— Мама, а когда мы сможем есть эти ягоды? — спросил он, показывая на кустики с зелеными завязями. — Они будут сладкими? Или их сушить надо?

Я улыбнулась и приобняла его за плечи.

— Скоро, Итан. Когда ягоды покраснеют, можно будет их есть свежими. А еще из них делают варенье.

Мне вдруг подумалось о том, что раньше они, наверное, никогда не пробовали настоящей клубники — свежей, сочной и сладкой. Как много еще им предстояло узнать о простых радостях жизни…

После прополки Итан сам вызвался принести воды с колодца, а Мэтти взялся за Бурана — расположился на крыльце и принялся осторожно вычесывать репьи из его густой шерсти.

Вернувшись в дом, я поставила на огонь котел с водой — чтобы сварить на обед суп с клецками.

Зажарка из моркови и лука наполняла дом ароматом, от которого текли слюнки.

Тесто месилось в руках, густое и мягкое, пахло яйцами и мукой. Я аккуратно формировала маленькие шарики, опускала их в кипящую воду — и уже через минуту они всплывали.

Когда все ингредиенты были заложены, и супу оставалось вариться не более пяти минут, я пошла проверить Аманду. Она все еще спала, и ровное, спокойное дыхание успокаивало меня больше, чем любые слова. Я смотрела на ее лицо — белоснежное, словно фарфоровое, без темных вен и искажений. Ее щеки медленно розовели, и это вселяло надежду на лучшее.

Но в душе знала — это только временное затишье. Проклятье не исчезло, оно еще живо где-то внутри. Я мысленно готовилась к долгой борьбе.

Вернувшись на кухню, я села за стол, открыла книгу, из которой брала рецепты, и углубилась в чтение.

Страницы шуршали под пальцами — я искала любую информацию о темном колдовстве, его природе, признаках, способах борьбы. Мне нужно было понять, как выжечь этот мрак силой собственной магии.

Свет должен быть сильнее тьмы, ведь так? И я должна найти способ это использовать.

Когда подошло время обеда, я поставила на стол миски и разлила по ним горячий суп с клецками — он получился наваристым, ароматным, с золотистым бульоном. Нарезала хлеб, вдохнув полной грудью его аромат. На мгновение показалось, что сегодня самый обычный день и ничего невероятного не произошло.

Почти... если не помнить, что в детской комнате боролась с тьмой хрупкая девочка.

— А клецки из чего? — спросил Итан, глядя в тарелку с легкой настороженностью.

— Из муки и яиц. Очень вкусные. Попробуй, — улыбнулась я и протянула ему ложку.

Мэтти уже ел, уплетая за обе щеки. Закончил первым, потом постучал ложкой по пустой миске и показал пальцем: «Еще».

— Ну надо же, — фыркнула я с мягкой улыбкой. — Не зря старалась.

Я взяла его миску и налила добавку, бросая косые взгляды в сторону коридора. В комнате мальчиков все еще тишина. Она спит… или?..

До вечерних сумерек я еще несколько раз проверяла Аманду. Она все это время спала, и у меня в груди уже начала скручиваться тревога. Переделав в огороде кучу дел, я объявила время купания намного раньше, чем обычно. Наскоро помылась, приготовила два ведра теплой воды для мальчишек и позвала их в баню. Наказала хорошенько намылиться, а не просто облиться.

Сама же вернулась в дом и остановилась у дверей в детскую. Моя ладонь легла на гладкую прохладную поверхность — сердце стучало часто, как будто предупреждало: «Будь готова ко всему». Но когда я вошла, Аманда сидела на кровати, укрытая пледом по грудь. Бледная, с потемневшими от усталости глазами — но ясными. Живыми.

— Ты проснулась, — прошептала я.

Она молча кивнула.

— Сейчас принесу поесть, хорошо?

Сбегала на кухню, набрала миску супа из чугунка, нарезала хлеб и пошла обратно.

Аманда взяла тарелку из моих рук, осторожно, как будто боялась, что еда исчезнет. Ела молча, сосредоточенно. Только под конец, оставив ложку, тихо спросила:

— Ты... светилась?.. Или мне показалось?

Я замерла.

— Не знаю, — прошептала. — Может, и светилась.

Она слегка улыбнулась и добавила:

— Суп вкусный. Давно такого не ела.

Я кивнула и улыбнулась.

— Ну, что, теперь купаться? Я принесу сюда таз с водой и помогу тебе. Скоро приедет твой брат, чтобы проверить, как ты.

Она прикрыла глаза и откинулась на подушку.

— Знаешь, мне кажется, я вполне смогу дойти до купальни. Или, где у вас тут моются. Не хочу причинять еще больше неудобств.

— Все в порядке, Аманда.

— Нет, я правда постараюсь! — она села и свесила ноги с кровати. — Не представляешь, как это ужасно — чувствовать себя такой беспомощной!

Послышался шум открывшейся двери и по полу прошлепали влажные детские ноги. Я выглянула в коридор, замечая спину Итана — мальчики поднимались по лестнице. Еще рано, чтобы ложиться спать, но они понимали, что мне нужно заняться нашей гостьей.

Взглянув на Аманду, вздохнула.

— Хорошо, только не волнуйся. Сейчас я подготовлю теплую воду и приду за тобой.

Я чувствовала — проклятье не ушло. Оно просто затаилось, свернулось в глубине ее тела, как змей в тени.

И я знала: мне придется найти, как выжечь его полностью.

Вдруг, со двора донесся странный шум, а следом — рык Бурана. Резкий, злой, какого я еще ни разу от него не слышала. Практически сразу он сорвался на лай

Я замерла, в груди что-то оборвалось.

Потом — глухой удар. Прямо над головой. И сразу второй.

Сердце рухнуло в пятки, меня обдало жаром.

— Итан! Мэтти! — крикнула я. — Останьтесь в доме! Не выходите!

Выбежала босиком — земля обжигала ступни, будто уже пылала. Огляделась — никого. Буран метался вдоль забора, рыча и заливаясь лаем. Потом резко сорвался к дому и залаял вверх, в сторону крыши.

Я подняла голову — и увидела огонь.

Огромный, пышущий, обжигающий. Горящие факелы лежали прямо на деревянной кровле, жадные языки уже хватались за доски. Пламя разрасталось мгновенно, как будто кто-то вылил масло. Я не успела подумать — только закричала:

— На улицу! Быстро! Итан, хватай Мэтти и выбегайте!

Слезы обожгли глаза.

— Мама! — голос Итана. — Он плачет, он не идет!

— Тащи его, Итан! Тащи! Слышишь меня?!

Я уже в панике неслась к крыльцу. Огонь распространялся невероятно быстро, внутрь уже поступал дым. Дети выбежали навстречу — Итан тащил испуганного, всхлипывающего Мэтти. У того дрожали губы, он вцепился в брата мертвой хваткой.

— К соседям! Живо! Бегите! — я подтолкнула их к выходу. — И распахните ворота!

С улицы доносились крики:

— Мэлори! — это Люсинда.

— Господи, крыша горит! — ее муж.

— Я за Амандой! — только и выкрикнула я, рванувшись по коридору.

Дым застилал все вокруг. Лестницу наверх уже было не видно. Стук сердца заглушал внешние звуки.

Аманду я нашла на полу. Видимо она попыталась встать, но не смогла удержаться на ногах. Я сорвала с кровати покрывало, накрыла им девушку с головой и подняла ее на руки вместе с этой тканью.

Глаза слезились от дыма, дышать было трудно, и я закашлялась. В голове билась одна мысль: только бы не опоздать. Только бы успеть.

Доски над головой жалобно затрещали.

А ведь на кухне еще оставалась книга. Та самая.

Вытащив Аманду на улицу, оставила ее на земле у забора, и побежала обратно. Нельзя было допустить, чтобы фолиант, полный древних тайн, пропал в огне пожара.

Внутри уже ничего не было видно. Я рванулась на кухню — благо расстояние было маленьким. Нащупала на подоконнике книгу и схватила ее. Больше ничего не успевала.

На улицу я еле выползла.

Легкие горели, глаза почти ничего не видели.

— Я тут, Мэлори… — донесся слабый голос, и только благодаря ему я добралась до ворот.

Второй этаж уже полыхал. Огонь ревел и рвался из окна, будто был живым. Клубы дыма вырывались из дверного проема. Буран носился кругами, лаял прерывисто и отчаянно.

Мэтти плакал где-то вдалеке — спасибо Люсинде, она утащила мальчишек к себе.

Я подняла Аманду с земли, и мы вместе выбрались за ворота. Там нас подхватил дед Жерар, волоча прочь от дыма и жара.

Это был кошмар. Настоящий.

Кто-то хотел нас сжечь.

— Горе-то какое! Какое горе! — бежала нам навстречу Люсинда. — Ты как, Мэлори?

— Жива… — прохрипела я.

И тут живот прострелило болью. Я вскрикнула, согнувшись пополам.

В глазах резко потемнело.