Диагноз: не женат. Дилогия

Глава 9

Эдуард II

Когда взгляды всех присутствующих скрестились на мне, я почувствовал себя не просто неуютно, я не знал, куда мне деваться и что отвечать этим, в общем-то, совершенно замечательным людям…и не очень людям. Как объяснить им то, что я сам понимаю не до конца, так как у меня тоже ещё осталось множество вопросов: например, куда делся Эдвард? Перенёсся вместо меня? От одной этой мысли хотелось разнести всё вокруг на мелкие кусочки: это же страшно даже представить, что он там натворит без меня!

– Стесняюсь спросить, – раздался не слишком уверенный голос эльфийского высочества, – а ты меня туда за что?

– Не помню, – я растерянно пожал плечами и виновато взглянул на окружающих.

– Как это – не помнишь? – Ромашка смотрел на меня, как на тихого сумасшедшего: вроде и не опасен, но держаться лучше подальше.

– Ой, ладно, – проговорила своим позвякивающим льдинками голосом леди Сильвена, – вы тут выясняйте свои смешные человеческие тайны и секреты, а у меня и без того очень много дел. Отбор, кстати, не закончен – так что к балу готовиться надо, не могу же я появиться непонятно в чём, как какая-нибудь сельская ведьма, – тут Сильвена насмешливо взглянула на покрасневшую от возмущения Линду, – просто к концу Отбора постарайтесь сделать так, чтобы Перстень оказался у меня. Без него я просто не уеду, вы должны понимать. Это вопрос профессиональной чести: мы не оставляем незаконченных дел. Ну…а если нет…я, конечно, очень люблю свою работу, но мне не хотелось бы…вы понимаете, о чём я. Правда?

С этими словами она, плавно покачивая бёдрами, вышла из комнаты, оставив после себя аромат редкого парфюма и терпкий привкус смертельной опасности.

– Роман, – решительно обратился я к принцу, который внимательнейшим образом изучал рисунок на чайной чашке, – я понимаю, что мои слова звучат более чем странно, но в память нашей многолетней дружбы – поверь мне. Вот просто так, не требуя логических объяснений, возьми – и поверь, что я никогда не желал тебе зла. И я действительно совершенно не помню, за что отправил тебя в Башню. И вообще – эта Башня скоро меня самого сведёт с ума, и получу я прекрасную возможность изучить это чудо местной архитектуры, так сказать, изнутри.

– А можно уточнить, – подала вдруг голос ведьма, тихо сидевшая н стуле возле чайного столика, – у нас что, со вчерашнего дня амнезия стала заразной? Вчера провалами в памяти страдал исключительно Ромашка, сегодня к нему добавился его величество, а кто завтра? Лорд Фердинанд? Я? Как-то не хотелось бы, вот честное слово…

Я виновато посмотрел на людей (и эльфа) которых с удовольствием назвал бы своими друзьями и в очередной раз проклял свой длинный язык, из-за которого оказался в этой непростой, отчасти двусмысленной ситуации.

– Ой, да расскажи ты им уже, всё равно же придётся, – внезапно раздался хрипловатый голосок, и с дивана спрыгнул Крис, до этого момента успешно притворявшийся оранжевой меховой подушечкой.

– А это ты к кому сейчас обратился, – нахмурившись, поинтересовалась ведьма, – нас тут много, и, судя по всему, каждому есть что скрывать. Так что ты уточни, пожалуйста.

– К Эду, конечно же, – зевнул во всю розовую пасть рыжий гений, – и Дину. У них одна тайна на двоих.

– Откуда такие интересные сведения, – наконец-то вступил в беседу Дин, – почему ты решил, что у нас мало того, что есть тайна, так она ещё и общая?

– Это очень просто, – Крис привычно забрался на плечо к ведьме, потоптался там и уселся, свесив пушистый рыжий хвост, – с самого начала было понятно, что с вами обоими что-то не так: у вас аура по-другому смотрится на энергетическом уровне. Она вполне человеческая, не подумай, просто цветовая гамма немного другая. Но вы не переживайте, это только фамильяры могут видеть, больше никто. Мне сложно объяснить, вот Сириус меня понял бы. Он, кстати, тоже заметил, что вы не такие, как все. А ещё, я как-то гулял…гулял…и догулял до императорского крыла…

Я прикинул расстояние и мысленно присвистнул: ничего себе прогулочка.

– Так вот, – продолжал тем временем любитель марафонского гуляния, – гулял я себе по императорскому крылу и случайно услышал разговор: вы с Эдом как раз обсуждали вашу проблемку.

– А можно поподробнее, – присоединился к обсуждению Ромашка.

– Конечно, – Крис хотел продолжить свою историю, но тут его взгляд совершенно случайно упал на хвост Дина.

– Вау! Что это?! – потрясённо спросил котёнок и, как заворожённый, уставился на тёмно-синий чешуйчатый хвост с пушистой кисточкой, которую Дин в задумчивости поглаживал пальцами. – Дин, откуда у тебя такой хвост?!

– Линда наколдовала, – улыбнулся котёнку Дин, – нравится?

– Очень! Лин, пожалуйста, наколдуй мне тоже такой, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – Крис завозился на плече у ведьмы и чуть не свалился вниз, стараясь заглянуть ей в глаза. – А я буду овсянку есть. Целых два раза! Или…даже три!

– Крис, – ведьма хотела нахмуриться, но не выдержала и засмеялась, – ты забыл? На фамильяров не действует никакое колдовство, у вас своя магия, которая сильнее любого ведьминского заговора. А хвост у тебя и свой совершенно замечательный – рыжий и пушистый. Очень симпатичный хвост!

– Правда? – рыжик снова завозился у ведьмы на плече, стараясь рассмотреть хвост, опять чуть не сверзился вниз, был с трудом отодран ведьмой от платья и пересажен на диван.

– И всё же, Эд, я хотел бы услышать хоть что-то, что могло бы объяснить все странности, с которыми мы сегодня столкнулись, – вернулся к животрепещущей теме Ромашка, – Что за тайна у вас с Дином? Если от неё зависят и наши с Линдой жизни, вам лучше рассказать. А мы можем дать магическую клятву о неразглашении.

– Хорошо, – обречённо кивнул я, – давайте клятву.

И, как только Ромашкой и Линдой были произнесены нужные слова, продолжил, переглянувшись с Дином и получив согласие.

– Дело в том, что я не совсем Эдуард, – брякнул я и тут же с опозданием подумал, что надо было как-то поаккуратнее, наверное, – точнее, я Эдуард, император, но из параллельного мира. Я понимаю, звучит абсурдно и нелепо, но это именно так.

Как ни странно, ни Ромашка, ни Линда не выглядели потрясёнными или шокированными. Они просто молча ждали продолжения. Может, в этой реальности к параллельным мирам относятся как-то спокойнее? Вон, и лорд Джонатан очень спокойно принял мои объяснения.

– Получилось так, что я прогневал одну ведьму, которая прокляла меня и перебросила в этот мир. Мой мир такой же, только характеры некоторых людей другие, и события не все совпадают. Башни в моём мире, например, вообще не было. А ты, Роман, спокойно путешествовал по Ригеррскому княжеству и ни в какие переделки не попадал. Ты вообще к нам не собирался.

– Это же какой силой нужно обладать, – задумчиво произнёс Ромашка, – чтобы человека в параллельный мир перекинуть.

– Двух, – мрачно уточнил я, – Дину не повезло со мной рядом оказаться, его тоже зацепило.

– А какие условия проклятья? – серьёзно поинтересовалась ведьмочка, глядя на меня с искренним сочувствием. – Обязательно должно быть указание на условия. Что назвала ведьма, проклиная? Постарайтесь вспомнить дословно.

– Забудешь такое, – поморщился я, – она сказала, что я должен пережить Отбор невест, потерянный артефакт, эльфийские интриги и призраков. Кажется, так.

– Отбор уже идёт, так что первое условие ты уже выполняешь, – прокомментировал Ромашка, молча принявший мою безумно звучащую версию, – артефакт – возможно, речь как раз о Перстне Королей? Найдём его – выполним второе условие.

– Вполне возможно, – кивнула Линда, – насчёт эльфийских интриг…Думаю, это что-то, связанное с Ромашкой. Может, вы должны помочь ему вернуть себе трон?

– Странник сохрани, – совершенно по-человечески воскликнул Ромашка, – не хочу я трон! И никогда не хотел!

– Ну а призраки, судя по всему, – это Башня, – внёс свою лепту в обсуждение Дин, – разберёмся с ней – выполним последнее условие.

– Правильно ли я понимаю, что в ближайшее время нам нужно прогуляться в Башню, – вопросительно посмотрел на нас Ромашка, – три условия из четырёх так или иначе связаны именно с ней.

– Видимо, да, – согласился я, всё ещё пребывая в шоке от того, как быстро и легко Ромашка и Линда приняли мои объяснения. Не только приняли, но и готовы помогать мне. Потрясающе. Как-то эта реальность начинает становиться мне всё ближе…

– Кого возьмём? – задала насущный вопрос ведьма, – не переться же всей толпой со стражей и магистром Асбелиусом.

– Мы четверо, – начал считать я, – Шатх, которого советовал взять Крис, сам Крис, куда же без него. И я бы действительно взял княжну Ригеррскую, так как в подземном ходе помощь гномы может оказаться бесценной.

– Значит, шестеро и два фамильяра. – подвела итог Линда, – тогда давайте отдыхать, а вечером встретимся и сходим посмотреть, что там такого в этом ужасном ходе. С Самантой я сама поговорю.

Как ни странно, все достаточно быстро разошлись по своим комнатам, видимо, впечатлившись масштабностью предстоящих свершений. Ромашка – я, к собственному удивлению, тоже перешёл на эту форму имени – вместе с ведьмой и котёнком отправились к себе, готовиться к вечерней вылазке и договариваться с гномой.

А мы с почему-то хмурым Дином молча шли по коридору в своей, императорской, части дворца.

– Тебе она нравится? – вдруг мрачно спросил у меня Дин. – Я про Линду.

– Да уж понятно, – кивнул я и внимательно посмотрел на единственного и самого близкого друга, – Дин, даже если бы она мне понравилась, я никогда не встал бы на пути у твоих чувств. Линда – славная девушка, даром что ведьма, и я искренне хочу, чтобы у тебя получилось завоевать её сердце. Если тебя беспокоит, не увлёкся ли я ею, то могу тебе сказать совершенно уверенно – нет. Линда – к сожалению для меня и к счастью для тебя – не та девушка, которая займёт место рядом со мной. Она не сможет жить во дворце, в каменной клетке – она просто завянет, как и любая ведьма. Так что даже не вздумай переживать по этому поводу, договорились?

Красивое лицо Дина осветилось радостной улыбкой, и он благодарно кивнул мне:

– Спасибо, Эд, я всегда знал, что на тебя можно положиться, что ты – настоящий друг. Даром что император, – ехидно добавил он, подмигивая.

Мы расстались возле дверей кабинета, в котором меня с нетерпением дожидался лорд Джонатан в компании целой кипы всевозможнейших документов. Вынырнуть из круговорота государственных дел я смог только ближе к вечеру, когда за окнами уже почти совсем стемнело.

Со стоном разогнувшись, я, кряхтя как старый дед, доковылял до столика, с которого по моему приказу исчезла батарея бутылок и бокалы, зато теперь всегда стоял чайничек со свежим чаем, несколько видов выпечки и пара чашек. Самостоятельно налив себе ароматный напиток, я подумал и, вытащив из ящика стола мешочек с листьями…как его там…бессонника…, кинул в чашку несколько малюсеньких крупинок. Они мгновенно растворились, и я с невероятным наслаждением сделал пару осторожных глотков. Буквально через пять минут усталость словно испарилась, мысли приобрели удивительную для вечера чёткость и ясность, да и вообще состояние улучшилось.

Нужно будет обязательно поблагодарить ведьмочку за такую чудесную добавку, она при моём образе жизни и частых бессонных ночах просто бесценна. И вообще, нужно подумать насчёт договора с Линдой о регулярных поставках. Главное – провести эти переговоры без Саманты, иначе я за полкило сушёного бессонника окажусь в пожизненной долговой яме.

Бросив взгляд на часы, я понял, что пора собираться. Выбрав с помощью незаменимого и надёжного Тони самый немаркий и незаметный костюм, мягкие удобные сапоги и вооружившись парой коротких кинжалов, я накинул плащ с глубоким капюшоном и осторожно выскользнул через дверь для слуг. Антонио было велено всем отвечать, что моё величество утомилось на ниве государственных трудов и изволит отдыхать. Верный камердинер пообещал уподобиться дракону, охраняющему вход в сокровищницу, и почему-то благословил меня, словно на войну провожал.

Дин ждал меня в условленном месте, и я усмехнулся, так как он был одет примерно так же, как я, но все предметы гардероба, несмотря на исключительно чёрный цвет, были тщательно подобраны, а к плащу прикреплён тёмно-синий цветок неизвестного мне вида. Я хотел было съехидничать насчёт цветка, но посмотрел на Дина и благоразумно промолчал.

– Вот и правильно, – буркнул влюблённый Первый советник,– вот и молчи. Я на тебя посмотрю, когда ты влюбишься.

Я не успел придумать достойный ответ, так как в углу, удостоившемся чести стать местом сбора нашей, мягко говоря, неоднозначной компании, появились новые действующие лица.

Ведьма облачилась в прочные коротенькие сапожки, удобные замшевые брючки и длинную тёмно-серую рубашку с капюшоном, какие часто можно увидеть у наёмников. Рыжую косу она свернула в плотную ракушку и повязала голову тёмным платком. В общем, мои опасения, что девушка придёт в платье и на каблучках, оказались напрасными. Я одобрительно кивнул, а Дин гордо посмотрел на меня, словно правильный вид ведьмы – его личная заслуга. Я снова промолчал и лишь покачал головой.

За спиной Линды был небольшой матерчатый рюкзачок, в котором кто-то всё время шевелился. Хотя почему кто-то? Понятно, кто. В подтверждение моих догадок из рюкзачка донеслось сердитое:

– Лин, выпусти меня, я сам пойду, я же тебе фамильяр, а не запасные сапоги, чтобы меня в рюкзак запихивать. Выпусти меня сейчас же!

– Нет, – невозмутимо ответила ведьма, приветливо кивая нам с Дином, – пока не дойдём, не выпущу. Кто-то вчера рассказывал, какой он маленький, как у него лапки устают от долгой ходьбы и на ручки просился. Не напомнишь мне, кто это был? Нет?

– Это было вчера,– помолчав, отозвался Крис, – а сегодня я не устану. Выпусти меня, Лин. Ну выыыыпустиииии…

Тут за углом раздались шаги и приглушённый бархатный голос, вещавший:

– Сэм, это ущемление моих гражданских прав, выпусти меня. Таким поведением ты нарушаешь все основы диспозитивного метода правового регулирования. Саманта, я папе пожалуюсь! Причём твоему, и, используя методы, декларированные международным правом…

– Заткнись, Сириус, – коротко ответила гнома, появляясь в поле нашего зрения и затягивая поплотнее горловину небольшого вещмешка, – иначе останешься дома и будешь исключительно мышам впаривать про правовое государство, оппозицию и демократию в отдельно взятой комнате. Всем добрый вечер. Надеюсь, вашему величеству не был дорог как память толстый словарь юридических терминов? Нет? Прекрасно, потому что Сириус его сожрал, как вы уже могли догадаться.

Не успел я порадовать гномочку тем, что для Сириуса мне даже словаря не жалко, как появился последний участник нашей экспедиции. Эльфийское высочество снова приобрело вид невысокого симпатичного парнишки секретаря, чтобы, видимо, не травмировать Саманту, которая пока не в курсе дела, но что-то мне подсказывает, что это ненадолго. Если уж мы ввязываемся в авантюру все вместе, то и секретов у нас друг от друга должно быть поменьше, мы должны доверять тому, кто рядом. Поэтому я отозвал Ромашку в сторону, быстро переговорил с ним, получил его согласие и обратился к Сэм, сердито сопящей после ругани с до сих пор что-то бурчащим в мешке Сириусом.

– Княжна, – я подошёл к Саманте, – позвольте мне, как главе нашей…ммм…экспедиции, открыть последний секрет, который, как мне кажется, вам необходимо знать. Но вам придётся дать мне магическую клятву о неразглашении.

– Да без проблем. – махнула рукой Саманта, – и вообще, когда мы без посторонних, говорите мне Сэм, ваше величество.

– Договорились, – кивнул я и, подумав, добавил, – а я тогда для вас в неофициальной обстановке Эдуард. Так вот, Сэм, дело в том, что Ромашка не совсем тот, кем кажется…

– Да? – гномочка критически оглядела смутившегося Ромашку с ног до головы. – А кто он? Только не говорите, что он какой-нибудь заколдованный принц…А чего это вы так напряглись все? Да ладно…Правда, что ли? Принц? Офигеть…

Ромашка вместо объяснений замер, расслабился, и вот перед приоткрывшей от изумления рот гномочкой возникло его эльфийское высочество собственной персоной.

– Мама дорогая… – Саманта ошеломлённо почесала кончик носа, – принц. А я его по…ммм…спине. Неловко как-то получилось. А ничего так принц, – помолчав, прокомментировала она, – очень такой…эльфийский… Эх, Линда, дуры мы с тобой…

– Почему? – ошарашенно отозвалась ведьма. – Откуда такой странный вывод?

– Оттуда, – сердито шепнула Саманта, – ты только посмотри, какие мужики! Как на подбор! Один другого лучше. А мы с тобой в каких-то затрапезных штанах и куртках, никакого гламура. Ни тебе декольте, ни корсетика…Кто ж как не дуры?

– Дамы, – отважился прервать причитания Саманты вновь преобразившийся в секретаря Ромашка, – давайте вы сокрушаться будете потом, тем более, что вы обе выглядите просто обворожительно. Уж поверьте эльфийскому принцу, – тут он игриво подмигнул мгновенно смутившейся Саманте.

Так, подбадривая прекрасную половину нашей компании (так и хотелось сказать – банды) шутками, мы спускались по винтовой лестнице, которая с каждым пролётом становилась всё более заброшенной и пыльной. Добравшись до небольшой площадки, от которой отходило несколько совершенно одинаковых ответвлений, мы присели отдохнуть, и Линда наконец-то извлекла из рюкзачка сердито сопящего Криса.

– Крис, вот теперь твоя очередь, – мягко сказала ведьма и погладила котёнка по огненной шёрстке, – только ты можешь привести нас к нужному коридору.

– Ага, как вести – так я, а как выпустить пораньше… – недовольно ворчал Крис, принюхиваясь тем не менее к окружающему пространству, – я тебе припомню ещё…Как ты меня…меня! в рюкзаке…Ведьма ты ведьма и есть…

– Три котлетки, – негромко проговорил, ни к кому не обращаясь, Дин, – и три рыбки…

– Пять, – тут же оживился маленький шантажист, – и пять. Всего получается двенадцать.

– Пять и пять – двенадцать? – вопросительно выгнул бровь я. – Какая у тебя интересная математика, однако! Вообще-то это десять…

– Вот пусть тот, у кого пять и пять – десять, вам дорогу и ищет, – сообщил мне Крис, глядя почему-то на Дина и демонстративно игнорируя потерявшую дар речи от возмущения ведьму.

– Наш человек! – воскликнула Саманта и тут же поправилась. – В смысле – кот. Линда, если что – может, поменяемся фамильярами? В предках твоего явно затесался гном, причём не из последних.

–Тссс… – прошептал вдруг Крис, мгновенно став серьёзным и встопорщив шёрстку на загривке, – сюда кто-то приближается. И этот кто-то – не человек.

– А кто? – негромко спросил Дин, отработанным до абсолютного автоматизма жестом кладя руку на рукоять кинжала, – ты можешь разобрать?

– Крис, скажи, малыш, он откуда идёт? Из того самого коридора, который нам нужен? – решил уточнить я, потому как если этот любитель погулять по заброшенным ходам нам не помешает, то и Странник с ним – пусть себе ходит, пыль собирает, пауков распугивает.

– Я не знаю, – как-то совершенно растерянно проговорил Крис, даже не отреагировав на слово «малыш», которое позволялось только ведьме, как я успел заметить, – он одновременно во всех коридорах. Всюду и при этом нигде…я не знаю, как так получается…Ой, папочка…

– Нормальные существа говорят «мамочка», – наставительно произнёс совершенно незнакомый мужской голос, и из окружающей нас сероватой мглы постепенно соткалась высокая фигура, очень похожая на человеческую.

– А у меня – папочка, – храбро спрятавшись за ведьму, ответил Крис подрагивающим голоском, – он у меня умный и великий…вот…

– Ой, можно подумать! Помню я твоего умного и великого папочку, – с лёгкой ноткой пренебрежения ответил загадочный визитёр, – фамильяр он был, конечно, мощный, но и наглости при этом непомерной. А ты, парень, видать, весь в него. Как способностями – не знаю, а нахальством – точно.

Ситуация была странной. Мы втроём столпились у стены, спрятав за широкими мужскими спинами двух девушек, которые, кажется, были этим не очень довольны. Напротив нас у другой стены висел в воздухе тёмный силуэт, слегка покачивающийся на сквозняке. Все молчали. Пауза стала неприлично затягиваться. Нужно было брать инициативу в свои руки, и я тяжело вздохнул:

– Добрый вечер, уважаемый. Позвольте представиться. Император Эдуард II, и с кем, собственно, имею честь?

– Можно подумать, я сам не знаю, что ты император, – сварливо ответил…интересно, кто… – и тебя знаю, и остальных. Хитёр ты, твоё величество, ишь, какую компанию подобрал. И ведь не заставлял никого, сами они за тобой идут, хоть и не знают, на что замахнулись…

– А нельзя ли как-нибудь поконкретнее? – очень вежливо поинтересовался я. – Я ведь тоже не очень в курсе, если честно.

– Хм…а чего идёшь тогда? – судя по голосу, странная сущность искренне недоумевала, зачем мы прёмся куда-то, если не знаем – зачем и куда. Хороший, кстати, вопрос…

– Обсессивно-компульсивное расстройство, – раздался знакомый баритон, и вперёд, переваливаясь, вышел Сириус, не обращающий ни малейшего внимания на пытающуюся схватить его за синий хвост Саманту, – атипичное развитие депрессивного психоза.

– Что вы говорите? – сочувственно проговорил временами слегка расплывающийся незнакомец. – И давно это с ними? Вы позволите, я запишу себе термины?

– Разумеется, – ответил усевшийся на толстую попу земляной дракон, – психогенное состояние сумеречного сознания, – со вкусом проговори он и вдруг икнул.

– Может быть, тогда им лучше вернуться? – с намёком поинтересовалась сущность, уменьшаясь в размерах и зависая где-то на уровне ошалевшей морды Сириуса.

– Это будет нарушением легитимности власти, – неуверенно произнёс Сириус и беспомощно оглянулся на Саманту, – из-за несоответствия обеспечительным нормам…ой…

– Какой элегантный оборот, какие слова! – восхищённо вздохнула сущность, что-то быстро записывая в невесть откуда взявшийся блокнот. – Коллега, позволено ли мне будет уточнить…

– Право на труд, на «жить красиво»,

И право выпить вместе пиво, – выдал, икнув в очередной раз, Сириус, и в его глазах заблестели слёзы отчаяния. Он попытался зажать лапами пасть, но у него ничего не получалось:

– Как славно всё-таки нам жить,

И с Императором дружить!

Все, включая непонятную сущность, зависли, пытаясь осмыслить глубину поэтического шедевра.

– Сириус, замолчи немедленно, что за бред ты несёшь? – первой очнулась Саманта и попыталась утащить земляного дракошу, но сущность неожиданно взмолилась:

– Прошу вас, позвольте нам продолжить беседу! У меня так давно не было подходящего по уровню интеллекта собеседника! Со своими я уже про всё переговорил за столько-то веков…А новых где брать? Вы себе не представляете, как тяжело разговаривать с этими убогими рыцарями, которые кроме слезливых баллад и не читали ничего! А узники? Только рыдают и молятся – с кем поговорить-то? Эээ… Упс…

– А вот про узников можно поподробнее? – выхватил я из эмоционального монолога проболтавшейся сущности главное. – И не могли бы вы, уважаемый, всё же представиться, а то как-то неловко.

– Магистр Корнелиус, в последние триста лет – староста привидений дворца, к вашим услугам.

– Кто? – я посмотрел на сущность, даже не пытаясь скрыть своего искреннего изумления. – У привидений что – есть староста?!

– Ну разумеется, – в голосе Корнелиуса снова появились сварливые нотки, – вам, живым, кажется, что после смерти наступает покой? Лежи себе или на облачке сиди? Размечтались! А уж если призраком остался, то есть держит тебя что-то, то вообще …Так что есть у нас и староста, и профсоюз есть, и парламент даже.

– Никогда бы не подумал, – потрясённо проговорил я, изо всех сил стараясь представить себе призрачный парламент, – но, раз вам так интересно с Сириусом, может быть, в обмен на возможность пообщаться с ним вы поможете нам? Хотя бы советом?

Корнелиус задумался, а я обернулся к Саманте и шёпотом спросил:

– Сэм, сколько книг слопал Сириус за последнее время?

– Много, – кивнула сразу уловившая мою мысль гномочка, – часа на три беседы точно хватит.

– Что вы хотите узнать? – повернулся ко мне призрак магистра. – Я не могу рассказать слишком много. И без того…проговорился…

– Нам нужно попасть в Башню и, главное, вернуться обратно, – без особого энтузиазма сообщил я о наших «скромных» планах.

– Зачем? – в голосе Корнелиуса явно слышалось сомнение в наших умственных способностях. – Туда добровольно никто не ходит.

– Посмотреть хочу, – буркнул я, – с детства любознательный.

– Бессознательный психический процесс, типичное состояние диссоциативной реакции, – печально возвестил Сириус, и мы все, не исключая призрака, вздрогнули.

– Совет могу дать, как ты, твоё величество, и просил. Не ходи туда, – негромко проговорил Корнелиус, помолчав.

– Не могу, – так же тихо, но твёрдо отозвался я, – я должен понять, куда пропадают люди из Башни. И как их вернуть…

– Никак, – призрак покачал головой, – за всё время только один смог уйти отсюда, не превратившись в призрака, да и то до сих пор никто не может понять, как он это сделал и куда в итоге попал. Сам я тогда тут не был – у меня целый дворец в сфере ответственности, сам понимаешь – за всем не уследить…

– И кто же был этот счастливчик? – поинтересовался я, решив, если что, на досуге заслать Дина с ведьмой в библиотеку.

– Да принц один, эльфийский вроде, – равнодушно пожал призрачными плечами Корнелиус, – утром, говорят, пришли – а его и нет. Ни тела, ни самого его – ничего. Как и не было. Куда делся – один Странник ведает…

– Эльфийский принц, говорите…– задумчиво протянул я, – а когда это было, не подскажете?

– Подскажу, – неожиданно согласился старик, – вот в аккурат год назад и произошло. С чего вдруг? Сидел себе спокойно до этого тоже почитай почти год – и ничего, спокойно так сидел, как все…

– И много там народу сейчас…сидит? – стараясь говорить спокойно, спросил я. – Тех, которые ещё не призраки?

– Да нет, – Корнелиус пошевелил губами, – человек десять, наверное, может, даже меньше. Давно чего-то не присылали никого. Как вот мальчишка последний пришёл неделю назад – больше никого и не было. А раньше, бывало, каждый день кого-нибудь сажают. А теперь скучно…

– Скажите, уважаемый, а вы того принца, который сбежал, сами видели? – аккуратно поинтересовался Дин, быстро обменявшись со мной взглядами.

– Как тебя сейчас, – кивнул Корнелиус, – и чем он тебе, твоё величество, не угодил – уж даже и не знаю. Хороший такой эльфёнок был, весёлый, а уж образованный какой! Спрашивал у него, мол, чего с императором, с тобой то есть, не поделили – не сказал. Ответил только, что это ваши с ним дела.

– Мэтр Корнелиус, – добавив в голос уважительности, спросил я, – а как бы нам в Башню всё же попасть? Мне кажется, с вашей бесценной помощью мы смогли бы…

– Я знаю дорогу, – внезапно раздался голос, и из одного из коридоров вышел смущённый Шатх, – только всем туда нельзя. Амулета, что старейшины мне дали, только на троих кроме меня хватит.

– Ну ты-то куда лезешь, – проворчал явно недовольный Корнелиус, – да и старейшины ваши, видать, совсем ум растеряли, раз амулет тебе, бестолковому, доверили. Не дело живым сюда соваться! Не дело!

– Зеркало показало главному шаману, что грядут большие перемены, – проговорил Шатх, как-то незаметно растерявший и простонародный говор, и сельскую неуклюжесть, – горный народ не может остаться в стороне, когда истинный император начинает борьбу с великим Злом.

Тут все как по команде посмотрели на великого и отважного меня, того, который со знаменем наперевес готов отправиться на борьбу с неким таинственным и оттого ещё более непривлекательным Злом. Я откашлялся, чтобы замять неловкую паузу и скромно уточнил:

– А…когда я отправляюсь?

– Да как решите, кого с собой брать, так и пойдём потихоньку, ваше величество, – невозмутимо ответил преобразившийся Шатх, – задерживаться в этом месте сверх необходимого тоже ни к чему.

– Чего это ты раскомандовался? – возмутился Корнелиус, с неприязнью косясь в сторону молодого орка. – Это наша территория, и только мне решать, кого и куда пропустить…

– Территория ваша, мэтр, – согласно пророкотал Шатх, – а горы наши. Все горы. Вы же понимаете, что без нашей поддержки быстро на Изнанке окажетесь, а оттуда возврата нет.

– Что такое Изнанка? – влез в совершенно непонятный разговор я.

Вообще я внезапно начал осознавать, что помимо той жизни, которую я наблюдаю ежедневно, в окружающем меня пространстве существует много того, о чём я даже представления не имел. Что есть призраки, у которых свой парламент и, кто бы мог подумать, профсоюз. Что горные орки не просто выращивают восхитительные амортелии и разводят тонкорунных овец, но и являются полноценными хозяевами гор. Теми хозяевами, которые не на бумаге, а на самом деле, и что моя императорская власть в этих горах значит для них примерно столько же, сколько мышиный писк для кошки: где-то есть, но не имеет никакого значения.

– Не твоё дело, – как-то уже совсем невежливо ответил мне Корнелиус, стараясь испепелить Шатха сердитым взглядом, – ходят тут всякие…живые…лезут во всё…

– Ваше величество, я потом вам непременно всё объясню, – Шатх говорил спокойно и доброжелательно, – просто это очень долгая история, а вам здесь задерживаться долго совсем не нужно. Утянет ещё вас, не дай Странник.

– Куда утянет? – у меня было полное ощущение, что я всё же сошёл с ума, потому что вроде как и понимаю, что говорят окружающие, и в то же время – слова складываются в абсолютно непонятный текст.

– Так на Изнанку же, – как малому неразумному ребёнку пояснил мне орк, – здесь грань с ней очень тонкая, а в последнее время так совсем прозрачной стала. Вот все и беспокоятся.

– Стесняюсь спросить, а все – это кто? – решил уточнить я, хотя уже не был уверен, что ответ многое для меня прояснит.

– Все, – здоровенный орк пожал плечами, – вампиры, оборотни из первых кланов, которые ещё помнят древние легенды, призраки, ну и мы – горный народ.

– Ага, – глубокомысленно изрёк я, так как ни одного нормального слова в голову не приходило, – ну…тогда чего стоим, кого ждём?

Я оглянулся на своих спутников и вдруг с отчаянием понял, что пойти может только часть: Шатх однозначно высказался насчёт того, что амулета (понять бы ещё – какого) хватит на троих, кроме него самого.

Ну, единственная кандидатура, которая не вызывает сомнения – это я сам. В конце концов, это моя империя, мой дворец и мои люди. Император я или где? А вот кого с собой взять…

Я мрачно посмотрел на невозмутимо ожидающего моего решения орка, но тот лишь пожал могучими плечами и мягко улыбнулся. Из группы моих спутников, которые последние несколько минут молча стояли и не вмешивались в мои переговоры с Корнелиусом и Шатхом, выступил Дин и, внимательно посмотрев на меня, проговорил:

– Эд, мы понимаем, что ты сейчас чувствуешь и примем почти любое твоё решение, потому как, что ни говори, а это только тебе решать. Но послушай меня, дружище. Я предлагаю решить просто и по-честному: идут мужчины. Девушки остаются здесь и героически прикрывают наш тыл. Прошу учесть, дамы, я говорю абсолютно без иронии. Мы даже близко не представляем, что или кто нас там ждёт, поэтому нам будет намного спокойнее, если мы будем уверены, что, во-первых, вы вне опасности, а во-вторых, что нам можно не бояться удара в спину.

Саманта открыла было рот, но, остановленная Линдой, которая быстро шепнула ей что-то на ухо, промолчала и лишь сердито нахмурилась. Ведьма же только молча кивнула, соглашаясь со словами Дина, и я снова удивился: никаких споров, истерик, уверений в собственной незаменимости…Простое спокойное согласие с мнением более сильных и более опытных. Удивительная всё же девушка…Хоть и ведьма, конечно…

– Мы готовы, – преувеличенно бодро, пожалуй, сказал я, обращаясь к Шатху, и наша троица, поправив на плечах компактные рюкзаки и проверив оружие, двинулась вслед за орком, совершенно бесшумно скользнувшим в один из многочисленных коридоров.

Стоило нам сделать несколько шагов, как вокруг сгустился серый сумрак, и площадка, на которой остались девушки, фамильяры и вредный призрак, словно оказались за тысячи миль. Тишина давила на уши, а вокруг витало что-то, отчего хотелось зажмуриться и со всех ног кинуться обратно.

– Эдуард, – раздался за моей спиной хриплый голос Ромашки, – подожди…

Я медленно, словно в каком-то вязком тумане, обернулся и увидел белое, как мел лицо принца, который в своём истинном облике стоял, прислонившись спиной к стене и коротко прерывисто дышал. Его рубашка промокла от пота, а сам он едва держался на ногах.

– Эй, Роман, ты что? – кинулся было я к нему, но на деле с трудом сделал несколько шагов, словно преодолевая сопротивление воды.

– Я не могу, – еле слышно проговорил Ромашка посеревшими губами и сполз по стене на каменный пол.

– Плохо, – неслышно подошедший Шатх легко подхватил Ромашку на руки и наш маленький отряд повернул назад, так толком и не пройдя по коридору.

Наше появление на площадке вызвало бурю эмоций. Призрак мгновенно впитался в стену, даже не удосужившись попрощаться. Девушки тут же захлопотали вокруг полуобморочного принца, который, стоило нам выйти из коридора, задышал ровнее, а на его лицо снова вернулись краски.

– Я говорил тебе – не сможет, – Крис повернулся к Сириусу, – насколько я могу предположить, Башня не примет того, кто в ней уже был и смог её покинуть. Ну типа…

– Иммунитет, – осторожно произнёс Сириус, прислушиваясь к себе, но никаких сюрпризов пока больше не последовало, и он уже более спокойно добавил, – безусловный рефлекс.

– Ты прав, – уважительно покосился на него Крис, – наверное…В любом случае, в Башню вместо Ромашки должен идти кто-то другой, и выбор невелик. Либо Саманта, либо Розалинда. Не знаю, как тебе, а мне мою жалко. Где я себе ещё одну собственную ведьму возьму?

– Мне тоже жалко, – вздохнул Сириус, – Саманта вкусные книжки всюду забывает. И сказок большой сборник обещала…с картинками, – при упоминании картинок дракоша мечтательно облизнулся, – так что мне мою тоже жалко…

Между тем Ромашку уложили на походное одеяло, вытащенное Шатхом из его, судя по всему, бездонного вещмешка. Саманта присела рядом и встревоженно всматривалась в бледное лицо принца. Она намочила водой из фляги кусок ткани и обтирала лоб эльфа. Мне, правда, показалось, что это можно было бы сделать гораздо быстрее и не так трепетно, но что я понимаю… в медицине?

Линда несколько раз с улыбкой взглянула на зависшую над эльфом Саманту, покачала головой и повернулась к нам:

– У вас не остаётся выбора, Эдуард, – почему-то моё имя в её исполнении прозвучало более привлекательно, чем обычно, и это заставило меня нахмуриться, – и не хмурьтесь, я пойду с вами. Саманта…а Саманта пока присмотрит за его высочеством Ромашкой…

– Конечно, – с плохо объяснимым энтузиазмом откликнулась Сэм, в очередной раз проводя влажной тканью по лицу, по-моему, вполне уже отсыревшего Ромашки.

Эльфийский принц попытался открыть глаза, и у него это даже получилось, хоть и не с первого раза. Он даже попробовал сесть, но такого надругательства над собой нежный эльфийский организм уже не перенёс, и Ромашка мешком свалился на одеяло. Сэм подхватилась и влила ему в рот какое-то протянутое Линдой зелье.

– Ну понятно, – философски заявил Сириус, скептически глядя на Саманту и Ромашку, – я встретил вас…

– И что? – влез вездесущий Крис.

– И всё.

– Совсем всё?

– Там так было написано: я встретил вас, и всё.

– Не может быть, – авторитетно заявил рыжик, – точно должны сказать, что…в книжках всегда так.

– Может, и должно…а в моей дальше страница мышами поедена была. Так что – всё. Сам не видишь, что ли?

– Да вижу, – махнул хвостом Крис, – одна моя дурёха ничего не замечает. Я уж и так, и этак: как курица слепая. Тяжело мне с ней – ужас.

Сириус сочувственно вздохнул и одобрительно посмотрел на хлопочущую над эльфом Саманту. Видимо, внимание, которое гномочка уделяла бессознательному принцу, фамильяра более чем устраивало.

Линда тем временем быстро просмотрела содержимое своего рюкзачка, извлекла пару флаконов, задумчиво понюхала их и протянула подруге.

– Будешь давать раз в полчаса по три капли вот этого, – ведьма указала на один пузырёк тёмного стекла, – и по десять капель каждые десять минут отсюда, – она вложила в ладонь Сэм второй флакончик, – если не хочешь угробить своего принца, то не перепутай ничего, ладно?

– Ничего он не мой, – закраснелась Сэм и аккуратно убрала ценные бутылочки в кармашки вещмешка, – это тебе показалось, так что не придумывай! Я просто помогаю раненому…

– Разумеется, – послушно согласилась Линда, с трудом сдерживая улыбку, – действительно, зачем нам проблемный полудохлый принц с непонятными перспективами?

– Можно подумать, меня его статус или финансовое благополучие волнуют, – тут же вскинулась Сэм, – я и сама себя не под кустом нашла, между прочим. Так что главное – чтобы в себя пришёл, а там уж разберёмся. Сколько уже можно одному по свету мыкаться.

Я хотел было сказать, что искренне сочувствую принцу, с которым планирует разбираться решительно настроенная избавить его от одиночества гнома, но наткнулся на предостерегающий взгляд ведьмы и благоразумно промолчал. Почему-то очень не хотелось, чтобы она на меня хоть за что-то обиделась или рассердилась. Странно как-то я на неё реагирую…

– Готовы? – Шатх был немногословен и сосредоточен. – Тогда идёмте. И так времени потеряли больше, чем собирались.

Ведьма кивнула, жестом остановила Дина, который по-джентльменски хотел взять её рюкзачок, и пошла следом за Шатхом. Мы переглянулись, и я обратился к фамильярам:

– Крис, Сириус, оставляю на вас эту сладкую парочку. Следите, чтобы никто не приближался, и, если что, импровизируйте. Я в вас верю.

– Да иди уже, – махнул лапой Крис, а дракоша только кивнул, так как был полностью поглощён попыткой вытащить из стоящего в углу площадки старого полуразвалившегося сундука какую-то совершенно растрёпанную книгу, – а то скоро Корнелиус вернётся, я его уже чувствую.

Я благодарно кивнул котёнку и скорым шагом двинулся за уже свернувшим в коридор Дином. Знакомая по прошлой попытке тишина навалилась сразу, но, так как я был уже морально к этому готов, то воспринял её гораздо спокойнее.

Впереди шёл орк, держа в руке небольшой шар, разбрасывающий неяркий свет, мутно-жёлтый в окружающем нас сумраке. За Шатхом уверенно шагала ведьма, легко справляясь с заданным темпом: не то чтобы мы шли очень быстро, но в сгустившемся воздухе каждый шаг давался с определённым трудом.

Дин шёл между мной и Линдой, и я, пусть и без особого желания, уступил ему возможность идти сразу за девушкой, охраняя её от возможных неприятных сюрпризов. Да и к тому же, случись что – я пока ещё более сильный боец, чем мой лучший друг: мне и идти замыкающим.

Между тем в коридоре становилось всё холоднее, и меня преследовало ощущение, что в спину мне упираются ненавидящие ледяные взгляды. Я оглянулся, но, как и следовало ожидать, никого не увидел: всё те же серые стены, едва заметная холодная дымка в воздухе, висящая полупрозрачной пеленой. Судя по тому, какой напряжённой стала спина идущего впереди Дина, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Ведьма же вообще обхватила себя за плечи, словно очень сильно замёрзла и пыталась таким образом сберечь хоть немного тепла.

Внезапно идущий впереди орк остановился, и мы чуть не впечатались в его широкую спину. Шатх повернулся, и я удивился, каким серьёзным и даже по-своему величественным было его некрасивое грубое лицо с зеленоватой кожей. Сейчас он походил на кого угодно, но не на слугу, обязанностью которого было складывать поленья на кухне. Скорее он напоминал одного из горных божеств, изображение которого нам когда-то показывали в Академии.

– Ваше величество, – начал он негромко.

– Эдуард, – перебил я его, – ты можешь не говорить нам, кто ты, но то, что ты как минимум ровня мне по статусу, я чувствую. Поэтому обращайся ко мне, как к равному, тем более, что ситуация способствует.

– И ко мне, – кивнул Дин, – моя интуиция в голос кричит, что здесь очень опасно, а я привык ей доверять. Так что не до реверансов.

Орк молча усмехнулся, благодарно наклонил голову, и было в этом простом жесте столько внутреннего достоинства, что я понял, что не ошибся в своих предположениях.

– Это, – Шатх протянул нам небольшую пластину из неизвестного мне материала, похожего на металл, – амулет, который защитит вас от зова Изнанки. Она всё равно будет вас тянуть в себе, звать, обещать многое. Амулет поможет сохранить разум светлым. Но… – орк нахмурился, – если человек не готов удержаться здесь, если он слаб сердцем, амулет не поможет. Но другого способа пройти к Башне нет. Узники, когда идут, они сами тянутся к ней…вы потом поймёте, почему…

С этими словами он разломил пластинку на четыре равные части и раздал каждому по одной. Свою он положил в нагрудный карман, и мы сделали так же: наверняка орк лучше нас знает, как с этой штуковиной обращаться.

– Я готова, – первой откликнулась ведьма, и Дин закусил губу, но промолчал, а Линда виновато улыбнулась, – я не знаю, конечно, но, говорят, что ведьмы более устойчивы к магии такого порядка. К тому же…я уже чувствовала её раньше.

– Тебе знакома магия Изнанки? – недоверчиво спросил Шатх. – Откуда?

– Возле нашей деревни были старые развалины, так вот оттуда иногда тянуло таким же…мёртвым, холодным, злым и очень…очень голодным…В эти развалины никто без особой нужны не ходил, а я травы некоторые там собирала. Так вот – всегда старалась уйти как можно скорее.

– Расскажешь мне потом? – орк напряжённо размышлял о чём-то, но затем тряхнул головой. – Всё позже. Сейчас нам нужно пройти до входа в Башню и понять, сможем ли мы войти в неё. До ворот идти пять минут, но время для вас будет течь иначе. Мне проще, – Шатх помолчал, – я уже однажды прошёл этим путём. И это не те воспоминания, о которых хочется рассказывать уютным вечером у камина. Эдуард, ты готов? Ты пойдёшь первым. Может быть, успеешь проскочить. Почему-то мне кажется, что Изнанка нацелилась в первую очередь на тебя…Будь очень осторожен, друг мой. Фердинанд, ты пойдёшь последним. Если что – хватай императора и беги.

– Я тебя услышал, – кивнул Дин, проверяя, легко ли вынимаются кинжалы из ножен, – но что нас там ждёт? Ты так загадочно говоришь, что мне уже не по себе.

– Никто не знает, чем будет соблазнять Изнанка, – покачал головой Шатх, – она хитра и изобретательна, у неё тысячи лиц и сотни голосов…Иди. Встречаемся у ворот в Башню. Их ни с чем не перепутаешь…

– Ладно, – я глубоко вздохнул и, преодолевая достаточно сильнее внутреннее сопротивление, сделал шаг вперёд. Это я так красиво говорю, а если отбросить словесную шелуху, то мне было просто страшно. Очень страшно.

Туманная дымка неохотно расступилась, и передо мной открылся достаточно широкий коридор, освещённый голубоватым светом каких-то встроенных в потолок светильников. Камень стен по-прежнему был серым и очень старым, но создавалось впечатление, что он кем-то обработан, пусть и достаточно давно: кое-где сохранились следы не то полировки, не то вплавления чего-то.

Вдруг за спиной раздался тихий смешок, и я почувствовал, как спина мгновенно покрывается холодным потом. Хихиканье стало отчётливее, и я резко обернулся: за спиной предсказуемо никого не оказалось, а смешки стали раздаваться уже с разных сторон.

– Прочь, – прикрикнул я, изо всех сил стараясь выглядеть смелым и уверенным в себе, – не на того напали.

– На того…На того…На того… – эхом пронеслось по коридору.

– Я вас не трогаю, а вы меня оставьте в покое, – чуть громче произнёс я, прилагая поистине титанические усилия к тому, чтобы не сорваться в позорное бегство. Да Странник с ними, с этими узниками, с этой Башней и со всем остальным!

Изо рта вырвалось облачко пара, и я вдруг осознал, что вокруг меня сгустился очень холодный, какой-то сырой и промозглый воздух. «Как в склепе» – мелькнула мысль, но я, собрав последние силы, заставил себя не думать ни о склепах, ни о могилах, ни о кладбищах…над которыми так мирно и тихо шелестят берёзки, а под тяжёлой могильной плитой спокойно, умиротворённо, хорошо…Стоп! Это не мои мысли! Я не думаю о кладбище! Не думаю!

Я брёл вперёд, с каждым шагом слабея не столько физически, хотя холод и вытягивал силы и жизненное тепло, сколько морально. Мне жутко хотелось прекратить этот никому не нужный путь и просто сесть, прислонившись к стене, закрыть глаза…Постепенно слиться со стеной, врасти в неё, раствориться в камне…стать пустым, лёгким и воздушным…бессмертным. Может быть, даже со временем возглавить призрачный парламент…ну а что…опыта у меня много….

Тут я до крови прокусил губу, и, не обращая внимания на взвывшие где-то на периферии сознания голодные голоса, нашарил в кармане амулет, выданный орком, и стиснул его в ладони.

Могильная сырость тут же неохотно разжала свои липкие лапы, и я в несколько широких шагов добрался до двери, из-под которой пробивался живой солнечный свет. Я вцепился в дверную ручку, как утопающий в счастливо найденную шлюпку, рванул её на себя, и в коридор хлынул яркий свет, а я застыл на месте, не веря своим глазам.

За дверью была залитая живым солнечным светом комната, сквозь весело колышущиеся занавески в распахнутых окнах был виден шелестящий листвой сад, где-то недалеко звенели счастливые женские и детские голоса.

В кресле напротив раскрытой настежь двери на террасу сидела женщина, при виде которой я почувствовал, как останавливается, а потом срывается в бешеный галоп сердце и перехватывает дыхание. Женщина светло и нежно улыбалась своим мыслям, рассеянно уронив на колени книгу.

Почувствовав моё присутствие, она обернулась и с ласковым упрёком покачала головой:

– Эдди, мальчик мой, ну сколько можно заниматься делами, ты совершенно себя не бережёшь, – она встала и, подойдя ко мне, шутливо взлохматила мои волосы.

– Мама… – неверяще прошептал я, жадно всматриваясь в любимое лицо, стараясь рассмотреть в нём следы прошедших пятнадцати лет, но мать была совершенно такой же, как в то лето, когда пропала…Но – разве могло это сейчас иметь хоть какое-то значение!

– Что – мама? – засмеялась она, и этот такой родной и знакомый смех колокольчиками рассыпался по комнате, заставив сердце в очередной раз сжаться от нежности и безграничной любви. – Вот дождёшься – пожалуюсь отцу, он тебе быстро корону передаст и окончательно сбежит в охотничий замок, чтобы на заслуженном отдыхе заниматься рыбалкой и охотой.

– Папа жив? – выдохнул я, боясь и безумно желая поверить в то, что это правда. – Он правда жив?!

– Ой, да что этому медведю сделается, – махнула она рукой, но в её голосе было столько тепла и любви, что у меня защемило в груди, – скачет как мальчишка по полям и лесам.

Родители никогда не скрывали своей любви и не стеснялись того, что были абсолютно счастливы вместе. Я жадно вглядывался в лицо матери, чувствуя, как безудержная волна счастья захлёстывает меня с головой. Как часто я мечтал об этом, сколько слёз в детстве тайком пролил в подушку, молясь о том, чтобы она вернулась. И вот моя мечта сбылась…

– Папа! Папа! Катарина снова жульничает, – крикнул вбежавший в комнату мальчуган лет пяти, сердито хмуря тёмные бровки, – мама ей не велит, а она всё равно…

– Ябеда, – фыркнула появившаяся следом девчушка с голубыми бантами в рыжеватых косах, – подумаешь…лучше бы учился у меня. Мы же к турниру готовимся, ты должен там всех победить. А для этого все средства хороши…

Я в полном оцепенении смотрел на сердито посматривающих друг на друга малышей и пытался сообразить: это что – мои дети?!

– Эд, ты уже освободился, милый?

Сердце в очередной раз остановилось, и я с восторгом и зарождающейся где-то в самой глубине души тревогой смотрел на Линду, которая стояла на пороге комнаты, светло и радостно улыбаясь мне. Она подошла, легко стуча каблучками и, поднявшись на цыпочки, нежно поцеловала меня в щёку. Странно, но я не ощутил никакого запаха, хотя прекрасно помнил, что от Линды всегда пахло мятой и почему-то корицей.

– Мы с Линдой собираемся наведаться в библиотеку, ты не хочешь пойти с нами, дорогой? – спросила мать, забирая лежавшую в кресле книгу, которую она, видимо, читала до моего появления. – Составь нам компанию.

– Эд, милый, нам без тебя будет грустно, – Линда кокетливо взглянула на меня из-под длинных ресниц, и мне тут же стало жарко, – а потом мы можем прогуляться по парку, и ты отдохнёшь от этих бесконечных государственных забот.

– А где Саманта, где Дин? – почему-то спросил я, сам не понимая, зачем. Просто вдруг показалось очень важным понять, где те, с кем свела меня судьба.

– Какое тебе до них дело? – капризно надула губки Линда, и в голове звякнул тревожный звоночек. – Фердинанд давно отошёл от дел, а княжна правит себе в своих горах. Пойдём же, чего ты ждёшь?

Тут она весело переглянулась с матерью, и они обе протянули ко мне руки. Я смотрел на любимое лицо той, по которой плакал столько лет и которая ждала только одного моего шага, и на ту, которая стала так важна для меня, хотя появилась в моей жизни лишь несколько дней назад. Я понимал, знал, чувствовал всем существом, что стоит сделать только один единственный шаг – и то, что я вижу, станет реальностью. Мама и отец снова будут со мной, Линда станет моей женой и матерью моих детей – нужно только отказаться от того, что есть в моей жизни сейчас.

На одной чаше весов оказалась жизнь, о которой можно только мечтать: с живыми родителями, любимой женщиной, детьми и счастьем. Наверное, именно об этом я втайне мечтал и сейчас получил возможность воплотить эти мечты в жизнь.

На другой же чаше была жуткая Башня, страшные тайны которой предстоит разгадать, не нужные мне невесты, чужие промахи и ошибки, друзья и данные обещания. Выбор был очевиден, и я…сделал шаг назад. Дверь начала медленно закрываться, а я стоял и не мог отвести взгляда от родных и таких любимых лиц, которые тихо гасли, растворяясь в солнечном свете.

Дверь закрылась, щёлкнул замок, и я медленно сполз по стене, даже не ощущая её ледяной стылости: внутри были такая боль и тоска, по сравнению с которыми весь холод мира казался незначительным. Сердце словно рвалось на части, и душу заполняло отчаяние и жгучее сожаление: как я мог отказаться от того, что готова была подарить мне судьба? От счастья, любви, семьи…Ради чего я это сделал? Почему не шагнул?

Я не чувствовал, как по щекам текут слёзы, как из груди вырывается стон, а ладонь сжимается вокруг рукояти кинжала. Зачем жить, если я сам отказался от счастья, от любви? Кому нужно такое пустое существование? Не лучше ли самому раз и навсегда покончить с этим фарсом?

Рукоять кинжала удобно легла в руку, которая словно сама собой поднялась и, помедлив секунду, вонзила лезвие прямо в сердце. Раздался скрежещущий звук, и я вскочил на ноги, ошалело оглядываясь, как только что проснувшийся человек. Медленно вытащил из нагрудного кармана пластинку амулета и увидел, что её пересекает достаточно глубокая царапина, оставленная лезвием кинжала. Странник всемогущий, если бы я не положил амулет в карман на груди…страшно даже представить, что было бы.

Оглядевшись и с удивлением отметив, что коридор свободен, я быстрыми шагами двинулся вперёд, загнав воспоминания о том, что показала мне Изнанка – теперь я был уверен, что это была она – на самое дно души.

Буквально через пять минут я вышел к огромным воротам, намертво перегораживающим дальнейший путь: гигантские створки были сделаны в виде достаточно изящной решётки, сквозь которую прекрасно просматривалось дальнейшее пространство. Если приглядеться, то можно было понять, что дальше идёт всё тот же коридор, но по сторонам расположены двери, ведущие, наверное, в камеры или что тут предусмотрено для узников.

Возле ворот никого не было, и я, пользуясь возможностью, сел прямо на пол, вытащил из вещмешка флягу с водой и сделал несколько жадных глотков. Не успел я отдышаться, как из бокового коридора вышел Дин, который выглядел настолько измученным, что я даже испугался и только молча протянул ему флягу. Благодарно кивнув, Дин напился и потом, налив воды на ладонь, умылся, словно стирая с лица что-то липкое и грязное.

– Думал, не справлюсь, – хрипло проговорил он минуту спустя, – даже не думал, что будет так…

Я ничего не ответил, только кивнул и мысленно согласился с орком: это не та история, которую хочется рассказать. И тут же вскочил на ноги, потому что из-за поворота показалась еле стоящая на ногах Линда. По её заплаканному лицу было видно, что ей пришлось ничуть не легче, чем нам.

– Эд, Дин, – подняла она на нас измученный взгляд, – мы просто обязаны найти способ уничтожить это страшное место. Такое не должно существовать в нашем мире.

А я подумал, что такое не должно существовать ни в каком мире, не только в этом.

– Вы все прошли испытание Изнанкой, сейчас она на какое-то время безопасна, – пророкотал рядом знакомый голос орка, который появился словно из ниоткуда и смотрел на нас с искренним уважением, – теперь вы должны решить, как поступите сейчас: можно попытаться войти, но пробыть там мы сможем только пять минут. Вы же хотите спасти узников?

– Хотелось бы, – без энтузиазма ответил я, всё ещё не придя в себя после последних событий, – а камеры мы сможем открыть?

– Сегодня нет, у нас буквально пара минут, – ответил Шатх, – потом Изнанка восстановится и не пропустит нас обратно. Так что нужно успеть хотя бы посчитать узников и понять, что нам понадобится в следующий раз.

– Я не уверена, что смогу, – тихо проговорила Линда, – я имею в виду, что смогу ещё раз…пройти через это…

– Посиди, – мягко улыбнулся девушке Дин, и меня обожгло воспоминание, как Линда поцеловала меня. Пусть это был морок, наваждение, но…было же…

– Давайте решать, – отодвигая воспоминания в глубину памяти, проговорил я и со стыдом услышал, как дрогнул мой голос, – нам всем пришлось непросто, но об этом мы подумаем позже, когда будет время.

– Предлагаю, – Дин явным усилием воли отогнал какие-то свои безрадостные мысли и присоединился к обсуждению, – сегодня быстро посчитать узников, успокоить их, сказать, что обязательно вернёмся. В течение пары дней подготовиться, взять всё, что понадобится: зелья, носилки, амулеты и…вернуться. Не знаю, как, но вернуться. Шатх, во второй раз будет…легче?

– Да, – могучий орк согласно наклонил голову, – вы доказали, что достойны, и горы вам помогут. Мне проще, я сам – сын гор, со мной их сила всегда. Теперь и с вами: горы уважают достойных и делятся с ними силой. А эльфу вашему, – тут он улыбнулся, и в пасти сверкнули белоснежные клыки, – тяжелее всех приходится. Мало того, что эльфам вообще в горах тяжко, так ещё и Изнанка почему-то именно их больше всего не любит. Почему – это мне не ведомо.

–То есть, когда мы вернёмся, нам будет проще? – постарался уточнить я главное. – Тогда давайте быстро посмотрим, и на выход. Могу сказать за себя – лично мне на сегодня впечатлений более чем достаточно.

Судя по выражению лиц остальных, они были со мной целиком и полностью согласны. Дин нахмурился, а наша ведьмочка болезненно поморщилась.

– А как мы войдём? – спросила она, окидывая взглядом здоровенные ворота высотой в три человеческих роста, а то и побольше. – Наверное, нужен ключ?

– А тут не заперто, – грустно усмехнулся орк, – потому что сюда доходят только те, кому суждено провести здесь последние дни и либо превратиться в призрака, либо, если что-то держит очень сильно – любовь или ненависть, – провести здесь не один год. Это при условии, что человек прошёл мимо соблазна Изнанки и не выбрал её вариант.

– А что бывает с теми, кто выбирает вариант Изнанки? – как-то робко спросил Дин. – Они куда деваются?

– Никто не знает, – Шатх нахмурился, – мы теряем время. Или смотрим, или, – он приложил ладонь к каменной стене и прислушался к чему-то, понятному только ему, – или уходим. Времени мало.

Все посмотрели на меня, и я, в очередной раз помянув недобрым словом свою императорскую должность, когда всё по принципу «если не я, то кто?», уверенно (вы поверили? нет? правильно сделали) толкнул створки ворот. Они, как ни странно, открылись совершенно бесшумно, словно их ежедневно смазывали и регулировали.

Решительно (да-да, даже не сомневайтесь!) шагнув вперёд, я двинулся по широкому коридору, внимательно глядя по сторонам. Там через равное количество шагов располагались двери, в которых были забранные плотными решётками окна. Дверей было около двадцати, по десять с каждой стороны, и я сделал знак Дину, чтобы он быстро просматривал параллельную стену, а Линде нужно было просто страховать нас.

В первой камере с моей стороны на старом топчане, покрытом какими-то лохмотьями, сидел старик, который даже не повернулся в мою сторону. Он что-то негромко бормотал себе под нос и производил впечатление абсолютно сумасшедшего. Я окликнул его, но он даже не повернулся в мою сторону, продолжая свой бесконечный диалог с самим собой.

А вот в следующей камере – как ещё назвать эти помещения – я увидел мужчину, который вскочил на ноги при виде меня и, если бы не дверь, вцепился бы мне в горло.

– Пришёл посмотреть на мои мучения? – его голос был хриплым и каким-то тусклым. – Тебе всё мало?

Я в недоумении смотрел на него, с ужасом понимая, что я вообще – то есть от слова совершенно – не помню этого человека, и уж тем более не знаю, за что я его сюда упрятал. Вернее, упрятал Эдвард, но это мало что меняет – разбираться-то мне, а не ему.

– Кто вы? – стараясь говорить спокойно, спросил я, глядя в до сих пор красивое лицо. – И за что здесь оказались?

– Хороший ход, – презрительно скривил губы мужчина, сплёвывая на пол и отворачиваясь, – но меня этим уже не проймёшь. Уходи, Эдуард. Будь мужчиной и успокойся: ты отомстил.

– Я вернусь, – невозмутимо (насколько смог) ответил я и добавил, – и тогда мы поговорим и во всём разберёмся.

Я старался не слышать, как пленник бормочет мне вслед какие-то оскорбления и угрозы, перемежающиеся проклятьями. Следующие три камеры были пустыми, а вот потом я чуть не шлёпнулся на пол, ибо в камере сидел вампир. Среднего возраста, хотя у вампиров понятие возраста более чем относительное, худой, кожа болезненно-серая, почти прозрачная. Он бросил на меня внимательный взгляд и…отвернулся, не сказав ни слова.

Следующие камеры были пустыми, и лишь в последней я с ужасом увидел женщину. Наверное, когда-то она была невероятно хороша собой, но сейчас на меня смотрела смертельно уставшее, измученное существо с всклокоченными волосами, цвет которых угадывался с большим трудом. И только глаза, огромные, невероятного фиалкового цвета, жили на её худеньком личике.

Увидев меня сквозь решётку, она сначала медленно поднялась, подошла к решётке, всмотрелась в меня, а затем, пятясь, отступила в глубь камеры. Она отходила от двери до тех пор, пока не уперлась спиной в противоположную стену. Но женщина отступала не от испуга, а лишь бы оказаться подальше от меня. В её потрясающих глазах не было страха, гнева или ненависти: они были полны равнодушия к собственной судьбе. Такие глаза я видел у одного человека, когда во время эпидемии холеры у него умерла любимая жена и двое маленьких детишек: так смотрит человек, которому совершенно нечего терять.

– Леди, кто вы? – я не смог удержаться от вопроса, который в этих стенах из моих уст мог показаться только изощрённым издевательством. – Как вы оказались здесь?

– Какой замечательный вопрос, Эд, – всё ещё красивым голосом проговорила женщина, – и какой своевременный. Что ты забыл здесь? Выбираешь камеру по соседству? Или мой муж всё-таки разглядел твою чёрную сущность и возглавил мятеж, и теперь ты присматриваешь апартаменты для него?

– Не сейчас, – я подошёл близко к решётке, в глубине души опасаясь, что незнакомка вцепится мне в физиономию, – я вернусь, леди, и мы поговорим.

– Вернёшься? Зачем? – она насмешливо скривила губы. – Хотя ты в последнее время стал отличаться любовью к странным развлечениям. Думаю, за это время лучше не стало…

В это время ко мне подошёл Дин, бледный, но сосредоточенный, и, мельком глянув в камеру, сказал:

– Шатх говорит, нужно торопиться, скоро Изнанка восстановится, и мы не сможем уйти.

Я кивнул и, бросив взгляд сквозь решётку, застыл на месте: женщина стояла, глядя на Дина огромными глазами и прижав ладонь к губам. Она судорожно пыталась вдохнуть, но из груди вырывался только невнятный хрип. Может быть, Дин тоже как-то причастен к её заточению в Башне? Иначе как объяснить её поведение…

– Леди? – в голосе Дина было искреннее участие. – Леди, успокойтесь, теперь всё будет хорошо: мы скоро вызволим вас отсюда и вы сможете вернуться к своей семье. Если хотите, мы передадим им, что вы живы…

С каждым словом его голос становился всё менее уверенным, так как незнакомка продолжала смотреть на него так, словно увидела призрак.

– Дин, – наконец хрипло выговорила она, потрясённо всматриваясь в нашу компанию, – что ты делаешь рядом с этим лживым чудовищем? Что он пообещал тебе такого, что ты забыл всё зло, которое он причинил тебе…нам? Почему ты не пришёл раньше? Ты что, тоже поверил, что я умерла?!

– Оливия? – пошатнулся Дин. – Этого не может быть…Вы – Оливия…

Он беспомощно посмотрел на нас с Линдой, которая напряжённо думала о чём-то, нервно покусывая губу. Я, пытаясь осмыслить информацию, банально растерялся и не знал, что делать: не то вытаскивать любой ценой Оливию, не то быстро уходить, пока можно, не то что-то ещё. Стыдно, да, но факт – я просто не знал, что делать.

Как ни странно, первой опомнилась Линда, решительно подойдя к решётке и обратившись к пленнице:

– Леди Оливия, я Розалинда, ведьма, – Оливия медленно перевела непонимающий взгляд на Линду, но перестала таращиться на Дина и стала слушать нашу мудрую ведьмочку, – я оставлю вам два зелья, которые вы будете принимать по три капли на язык каждый час. Вы меня понимаете?

Оливия медленно кивнула, и протянула руку. Линда бережно вложила в раскрытую ладонь два небольших флакончика и сжала пальцы женщины.

– Мы вернёмся через два дня, и если вы будете принимать зелье, как я сказала, то у вас хватит сил выбраться отсюда: сейчас нам вас не вытащить, мы просто не успеем. Понимаете?

Узница заторможенно кивнула и снова посмотрела на нас с Дином, и если во взгляде, обращённом на меня, были неприкрытая ненависть и презрение, то Фердинанду достался взгляд, полный растерянности, непонимания и…любви.

– Уходим, – внезапный рык Шатха заставил нас отшатнуться от решётки и, оставив прильнувшую к окошку Оливию, быстрым шагом двинуться к выходу. Причём мы с ведьмой почти бежали, а Дин всё время оглядывался и, следовательно, спотыкался. Я, собрав все силы, схватил его за руку и практически на буксире вытащил за ворота, которые тут же захлопнулись. Ещё несколько секунд – и узников стало бы на трёх человек больше.

По коридору, оказавшемуся достаточно коротким, так как никакие видения никого не смущали и не отвлекали, мы выбежали на площадку, где застали крайне мирную, практически идиллическую картину: Саманта, сидящая возле прислонившегося спиной к стене Ромашки и держащая его за руку, с явным интересом слушала Криса, забравшегося на перевёрнутый ящик, Сириус тоже прислушивался, меланхолично отрывая кусочки пергамента от какой-то растрёпанной книжки и запихивая их в пасть, и даже расплывчатый силуэт Корнелиуса мерцал где-то в углу.

Мы прислушались, и я узнал уже знакомую историю. Крис, переступая лапками и иногда подрагивая хвостиком, вещал, придав хрипловатому голоску максимальную таинственность:

– И тогда отважный Гарри, которому совершенно необходимо было найти тайный ход, чтобы спасти своих друзей, попавших в западню, обратился к главному привидению Хогмурртса, сэру…сэру Коррнелиусу…

– О! Надо же! Главу привидений этого замечательного волшебного учебного заведения звали так же, как меня! – восхитился староста местных призраков и гордо посмотрел на остальных слушателей истории об хитроумном Гарри. – Это достойный и верный выбор. Возможно, мы даже родственники. Как вы считаете, уважаемый Кристофер, это возможно?

– Почти уверен в этом, – хитро сверкнул золотыми глазищами наш главный аферист, – наверняка он гордился бы таким родственником, как вы, господин Корнелиус. Ведь вы так мудры, справедливы и рассудительны.

– Да, я именно такой, – приосанился призрак и благосклонно посмотрел на присутствующих, – как приятно встретить понимающих существ. Вы можете рассчитывать на полное моё содействие, ибо отказывать таким…

Он не договорил, так как именно в этот момент на площадку вывалился я, буквально несущий на себе бледного Дина. За мной выбежала растрёпанная Линда, при виде которой Крис моментально спрыгнул с ящика и подбежал к своей ведьме. Обнюхав её, он стремительно вскарабкался к ней на плечо и уткнулся носом куда-то в шею.

– Лин, Лин, – бормотал он тихонько, – ты справилась, ты смогла, я так боялся, что ты уйдёшь, бросишь меня…я ведь знаю, что именно тебе предлагали…и как ты об этом мечтала…

– Крис, малыш, всё хорошо, – ведьма с грустной улыбкой гладила своё рыжее сокровище, – я здесь, я справилась. И нам очень нужна ваша помощь, всех вас.

– Рассказывай, – распорядился котёнок, спрыгивая с плеча Линды обратно на ящик и вытирая лапкой почему-то влажную мордочку, – кого вы там нашли и почему Дин сам на себя не похож.

– Давай сначала обсудим остальных пленников, – как-то странно ответила Линда, видимо, решив, что к новости о найденной Оливии народ ещё не совсем готов. Ну, наверное, ей виднее. А насчёт того, что надо обсудить найденных пленников, я с Линдой был совершенно согласен: Дина так пришибла новость о вновь обретённой супруге, что он даже не рассказал нам, кого обнаружил на «своей» половине.

– Дин, – окликнул я друга, который сидел на перевёрнутом ящике и смотрел в пространство, – кого ты нашёл на своей половине? Нужно обсудить с остальными. Давай мы с Линдой начнём, а ты продолжишь, хорошо?

Дин только молча кивнул, по-прежнему погружённый в собственные, судя по всему, не слишком весёлые мысли. Мы с Линдой переглянулись, ведьма пожала плечами и покачала головой в ответ на обеспокоенные взгляды Ромашки и гномы.

– Мы не будем рассказывать о том, как шли к воротам, – негромко сказал я, почувствовав, как снова болезненно сжалось сердце при воспоминании о показанной мне солнечной жизни. На лицо ведьмы набежало облачко, говоря о том, что ей тоже пришлось несладко, и, скорее всего, эти воспоминания навсегда останутся нашими персональными тайнами, – главное, что мы смогли и добрались до ворот.

– Вы не расскажете нам, какие испытания предлагает Изнанка тем, кто пытается пройти? – начал было Корнелиус, – это было бы очень познавательно и, несомненно, внесло бы значительный вклад в науку…

– Нет! – рявкнули мы все трое одновременно так, что бедный призрак подскочил на месте и чуть не развеялся.

– Так вот, – продолжила вместо меня Линда, – мы нашли какого-то старика, который даже не отреагировал на нас, мужчину, который за что-то жутко ненавидит Эдуарда, и вампира! Я даже не берусь представить, как он умудрился столько там просуществовать без…еды. Только мы не знаем, кто эти люди…и не совсем люди.

– Странно, – пожал полупрозрачными плечами староста призраков и повернулся ко мне, – ты же, твоё величество, их сюда и определил.

– Ретроградная амнезия, – философски сообщил Сириус, дожёвывая очередную страницу и подбираясь к следующей.

– Вы так считаете, коллега? – Корнелиус подлетел к дракончику и снова извлёк блокнот. – Вас не затруднит повторить…

– У меня провалы в памяти, – мрачно сообщил я призраку, – не помню про них ничего.

– А вот здесь я могу вам помочь, – довольно выпятил тощую грудь Корнелиус, – я знаю всех узников. Старик – это основатель и первый ректор Академии магии, который попал в Башню в самом начале. Ну, чего ты с ним не поделил, я не знаю, но поговаривали, что он не захотел сообщать тебе какое-то заклятье – вот и поплатился. Мужик тот – это граф Доридж, твой старинный приятель, с которым ты не поделил свою нынешнюю…пассию, леди Флоренс. А что ты так на меня смотришь? Думаешь, привидения сплетнями не интересуются? Очень даже…

– И что? Из-за такой ерунды я запер парня в этой жуткой Башне? – я растерянно посмотрел на друзей, которые только отвели глаза. Ну а что они могли мне ответить? И только Линда ободряюще улыбнулась, отчего на сердце сразу потеплело.

– Ну а вампир – так это из их учёных, приехал к нам сюда изучать феномен Башни. Вот и изучает уже года три…изнутри, так сказать, – призрак противно хихикнул, видимо, не испытывая к вампиру никакой симпатии.

Пока мы с привидением вели беседу, Дин пришёл в себя, и его взгляд стал более или менее осмысленным. Он внимательно выслушал нас с Линдой и комментарии Корнелиуса и начал свой отчёт:

– На другой стороне в одной камере сидит молоденький парнишка, видимо, сын барона Рангера, так как выгляди пока ещё достаточно прилично и реагирует более или менее адекватно. Во всяком случае, меня он понял и инструкции уяснил. В двух камерах какие-то непонятные личности, никак не отреагировавшие на моё появление, я даже не уверен, что они ещё живы…

– Живы, живы, – махнул рукой Корнелиус,– просто сидят давно очень, уже и сами забыли, кто они есть.

– А ещё, – Дин стиснул кулаки и произнёс, старательно избегая смотреть на Линду, – мы нашли мою…жену…леди Оливию…

– Кого?! – Саманта вскочила на ноги и ошарашенно уставилась на Дина, да и Ромашка сделал почти успешную попытку подняться на ноги. – Она же…умерла года два назад! Тогда все только это и обсуждали: уж очень загадочная смерть была, а убийц так и не нашли. И как же она – вдруг живая и в Башне? А кто её туда? Ой, извините, ваше величество…

– Опаньки, – растерянно произнёс Крис и почесал лапой за ухом, – вот тебе и перспективный вариант. Как хорошо, что у нас запасной вырисовывается, ничуть не хуже…

– Это ты про что? – подозрительно покосилась на него ведьма. – Какой вариант? Что ты тут напридумывал, признавайся?

– Я? – золотистые глазищи смотрели с таким искренним и честным недоумением, что даже я поверил. – Я так…вообще, не обращай внимания…Давайте лучше подумаем, когда нам правильно будет прийти следующий раз и кого взять с собой, – мастерски перевёл стрелки Крис.