Диагноз: не женат. Дилогия

Глава 11

Эдуард II

Я, расслабившись, сидел на диване в кабинете, который стал по сути дела моим единственным прибежищем во дворце: только здесь, посреди знакомой по прошлой жизни обстановки и привычных предметов я чувствовал себя более или менее спокойно.

Прошло уже несколько дней с того момента, как я оказался здесь, в этом мире. И, в общем-то, всё было ничего, если не считать того, что мой – как бы его помягче обозвать – предшественник оказался редкостным мерзавцем. Причём, насколько я смог выудить информацию из разговоров и косвенных факторов, таким он стал исключительно в последние года три. После того, как восстановил знаменитую Башню скорби, много столетий стоявшую заброшенной.

Именно тогда он стал замкнутым, рассорился со всеми друзьями, отдалился от сестры, так или иначе обидел или оскорбил всех, кто был близок с ним раньше. Даже Фердинанд, который и здесь был его правой рукой, не простил ему того, что в ответ на просьбу о более тщательном расследовании странной гибели леди Оливии получил категорический и грубый отказ. Да, остался рядом, но не по велению сердца, а просто потому что не мог иначе.

Поэтому я старался максимально исправить то, что умудрился натворить Эдвард, но получалось далеко не всегда и не всё. Например, барон Рангер, младшего сына которого император отправил в Башню, категорически не шёл на контакт, что в общем-то вполне объяснимо. Я бы тоже на его месте не горел желанием общаться с виновником гибели сына – а попасть в Башню было всё равно, что умереть.

Но тем не менее, так как завтра вечером я планировал вытащить из Башни этого, говорят, очень талантливого молодого человека, мне нужно как-то подготовить его отца и, возможно, заручиться его поддержкой. Поэтому я через Антонио отправил графу приглашение на приватную беседу и очень рассчитывал на её успех. Хотя, по настоятельному совету того же Тони, тонкую кольчугу всё же надел.

В дверь негромко постучали, и я, абсолютно уверенный, что это Антонио, встал с дивана, распахнул дверь и удивлённо приподнял брови. Женщина, стоявшая на пороге, была совершенно мне не знакома. Я никогда с ней не встречался, так как такую броскую, вызывающе яркую красоту не смог бы не запомнить.

Она улыбнулась мне, спокойно прошла в кабинет и остановилась у окна, выбрав такое положение, при котором льющийся с улицы свет максимально выгодно подчёркивал золото её волос и изящные очертания фигуры.

– Ваше величество, – проговорила она с мягким упрёком в голосе, – я ждала вас вчера вечером, но, видимо, вас что-то задержало? Или кто-то?

– Вечером? – я в полной растерянности смотрел на красавицу и пытался сообразить, кто она такая, хотя вывод напрашивался сам собой: не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – это моя последняя фаворитка, некая леди Флоренс. И, судя по всему, я попал. Обмануть министра – это одно, а провести женщину, с которой ты близок – это другое.

Как-то я совершенно упустил из виду этот момент – обрадовался, что она в отъезде и думать забыл, а надо было хотя бы узнать, в каких я с ней отношениях. Ну, кроме постельных. Демоны, как же я так промахнулся-то?

– Да, – мурлыкнула леди Флоренс, – надеюсь, пока меня не было, ваше сердце не покорила какая-нибудь вертихвостка?

Тут в голоске леди едва заметно проскользнула стальная нотка, а глаза блеснули холодной угрозой. Наверное, не всматривайся я так пристально, ни за что не заметил бы. При этом улыбка женщины была совершенно обворожительной и нежной. Нет, как-то мне не хочется не то что близких, а вот вообще никаких отношений с этой дамочкой – знаю я таких. Мило хлопает ресничками, и с такой же ласковой улыбкой вцепится в горло, если что пойдёт не по её плану. И что мне делать? Дать ей отставку без объяснения причин? Отомстит, причём отомстит безжалостно и изобретательно. Сослаться на нездоровье? Тоже не вариант – у меня слишком много дел, да и сплетни мне ни к чему.

– Что вы, – я попытался улыбнуться как можно более любезно, чем, судя по всему, слегка озадачил гостью, – разве кто-нибудь в состоянии затмить вашу красоту?

– Благодарю, – и снова в ответ отрепетированная и безликая улыбка. А у меня перед глазами вдруг возник совершенно иной образ: светло-серые глаза, сверкающие, как звёздочки, тёплая, очень настоящая улыбка, согревающая, словно солнечный лучик. Не нужны мне эти сколопендры с безупречными, подкорректированными магией чертами лица…мне нужна совершенно другая девушка. Та, которая никогда не будет моей: будь я хоть император, хоть сам Странник – это не поможет. Я дал обещание не вставать на пути у чувств единственного друга, и от своего слова не отступлюсь. Хотя мерзкий внутренний голос нашёптывает…соблазняет…манит…

– Эдуард, вы меня не слушаете? – ворвался в мои мысли голос леди Флоренс, а сама она с недоумением смотрела на меня. – Я спросила, с кем вы будете танцевать на сегодняшнем балу первый танец? Надеюсь, я могу рассчитывать? Кстати, к вам не подходил баронет Мориш?

– Зачем? – искренне удивился я, так как с этим типом в своём мире старался не встречаться. Не думаю, что здесь он сильно изменился: мокрица всегда остаётся мокрицей, в любом мире.

– Я хочу стать Звездой сезона, а Мориш – председатель комитета, – леди Флоренс улыбнулась мне уж совсем сахарно, – вы же больше не будете противиться исполнению моего маленького каприза? Я ведь выполнила свою часть соглашения.

– Какую? – я нахмурился, а леди Флоренс странно взглянула на меня, и в её глазах мелькнуло непонятное выражение. – Простите, дорогая, я так загружен в последнее время…ещё этот Отбор…голова кругом…

– Конечно, я понимаю, – задумчиво проговорила леди Флоренс, странно глядя на меня, а потом подошла и негромко произнесла, – не знаю, что вы задумали, ваше величество, но помните: мы с вами в одной лодке. Утону я – утонете и вы, даже если не уйдёте на дно, то…сами знаете.

От необходимости как-то реагировать на это неоднозначное заявление меня спас лакей, возвестивший о приходе барона Рангера. Одновременно с ним в открывшуюся дверь влетел Карлос и уже привычно устроился у меня на плече, с восторгом уставившись на леди Флоренс.

– О Странник всемогущий, кто это, Эдуард? – воскликнула леди, с удивлением глядя на сине-красно-зелёную птицу непонятного происхождения.

– Это мой фамильяр, Карлос, – сказал я и увидал, как от изумления расширились красивые голубые глаза, – он очень умный. Иногда.

– Но как же, – растерялась моя гостья, – фамильяр? Вы же, ваше величество, не маг…Или что-то изменилось? – в меня буквально иголкой впился острый подозрительный взгляд.

– Крррасивая, – сообщил Карлос, оценив леди Флоренс, и та, на мгновение забыв о своих подозрениях, польщённо улыбнулась, – но стерррва, – добавила честная птица.

– Эдуард! – возмущённо воскликнула леди. – Откуда вы взяли это чудовище?!

– Я орррёл, – поправил её дотошный Карлос, – я говорррю пррравду, врррать не пррриучен.

– Мне кажется, будет лучше, если я вас покину, – леди Флоренс ещё раз окинула меня странным взглядом, сердито взглянула на Карлоса и, скомканно попрощавшись, вышла.

– Граф Рангер к его императорскому величеству! – гаркнул лакей, и я поморщился. Терпеть не могу этот никому абсолютно не нужный пафос. Толку от него ноль, а шуму много. Лорд Джонатан, с которым я решил поделиться этой мыслью, скептически покачал головой и сказал, что это соответствует веками выверенному протоколу. Но если протокол мешает нормально существовать, его же можно скорректировать. Император я или кто?

– Проходите, граф, присаживайтесь, – я приветливо улыбнулся ещё нестарому подтянутому мужчине, который остановился, едва переступив порог кабинета. Он с недоверием взглянул на меня и подозрительно прищурился, – нам с вами нужно серьёзно поговорить.

Лицо графа закаменело, но он, явно преодолев немалое внутреннее сопротивление, сделал несколько шагов и опустился в предложенное ему кресло. Смотреть он старался куда угодно, только не на меня, что было вполне объяснимо: ему так и не удалось научиться скрывать ненависть, которую он лично ко мне испытывал.

Насколько я его помнил ещё по прошлой жизни, граф Рангер был главой имперской службы безопасности, человеком кристальной честности и принципиальности, единственной слабостью которого всегда была его семья: жена и двое сыновей. Старший, Гектор, учился сейчас в Академии, выбрав путь боевого мага, и, как сообщил мне как-то всё тот же лорд Джонатан, делал успехи. А вот младшенький, Уильям, никак не мог определиться со своим будущим, потому что отец его увлечения музыкой и стихами не разделял. Так было в общем-то и в этом мире, и единственное различие состояло в том, что там стихи Рангера-младшего слушать было совершенно невозможно, а здесь все в один голос говорили о незаурядном таланте юноши. Ну и в Башню у себя там я его не отправлял хотя бы по причине отсутствия собственно Башни.

– Лорд Леонард, – обратился я к графу, сидевшему с напряжённой спиной и стиснутыми в кулаки руками, – я хотел бы поговорить с вами и посоветоваться по одному достаточно деликатному вопросу.

Граф метнул на меня подозрительный взгляд и снова уставился куда-то в стену.

– Я рад быть полезным вашему императорскому величеству, – проскрипел он, упорно избегая моего взгляда.

– Граф, скажите, вы – глава моей службы безопасности, мой щит и опора, не так ли? – я внимательно наблюдал за малейшими изменениями в поведении лорда Леонарда. – Скажите, вы не замечаете никаких изменений в моём поведении в последние дни?

Видимо, я угадал с началом разговора, так как граф наконец-то посмотрел прямо на меня и помимо глухой ненависти я смог рассмотреть в его взгляде сомнение. Оно было минимальным, практически в зародышевом состоянии, но оно было. Значит, будем работать дальше – медленно и аккуратно.

– Не мне анализировать поведение вашего величества, – произнёс граф, снова отводя взгляд, – будут какие-то распоряжения по поводу бала, ваше величество?

– Нет, лорд Леонард, с балом, насколько я знаю, всё хорошо, вы, как всегда, работаете безупречно, – я мягко улыбнулся, стараясь нехарактерным для Эдварда поведением пробить хотя бы маленькую брешь в ледяном панцире ненависти и, кажется, мне начало это удаваться, – вы всегда были мне верным другом, не так ли?

– Был, – граф наконец-то посмотрел мне прямо в глаза, – я был другом и вашему отцу, и вам, ваше величество. И никогда не мог даже предположить, что доживу до такого чёрного предательства с вашей стороны. Но справедливость восторжествует.

С этими словами граф внезапно скользящим движением поднялся с кресла и, резко метнувшись в мою сторону, вонзил кинжал мне в сердце. Точнее, попытался вонзить: клинок просто скользнул по кольчуге, а я уже завернул руку графа за спину приёмом, которому в своё время научил меня Тони.

Лорд Леонард несколько раз попытался вырваться, но затем склонил голову, признавая поражение.

– Нда, неожиданно, – проговорил я, рассматривая великолепный клинок и длинную и узкую дыру на камзоле, – ну что же вы так, граф, нужно же было как-то продуманнее, что ли.

– Не получилось у меня, получится у других, – хрипло произнёс лорд Леонард, отстёгивая шпагу и кидая её на ковёр к моим ногам, – я проиграл, и готов понести любое наказание.

– Вам шпага не нравится, лорд Леонард? – поинтересовался я, поднимая с ковра легендарное оружие. – Что это вы такими знаменитыми клинками разбрасываетесь? Хорошо – никто не видит.

– Я пррромолчу, – вдруг подал голос Карлос, всё это время сидевший на спинке кресла, и граф, видимо, принимавший его за элемент декора, вздрогнул.

– Кто это? – совершенно нормально, как-то по-человечески, спросил он, но тут же вспомнил свою неудачную попытку убийства меня, любимого, и снова опустил седую голову. – Простите мне моё неуместное любопытство, ваше величество.

– Я фамильяррр, – поделился с ним сведениями общительный Карлос, – мне подарррили Эдуарррда, меня зовут Карррлос, и я орррёл. А ты – Леонарррд, это пррравильное имя.

– Леонард, – согласился ошалевший граф, – а почему правильное? – и он перевёл растерянный взгляд на меня.

– В нём есть «ррр», – любезно пояснил я, – и, лорд Леонард, раз уж ваше покушение оказалось неудачным, то, может быть, мы продолжим наш разговор? Карлос, ты потом пообщаешься с графом Рангером, а пока дай нам поговорить, хорошо?

– Хорррошо, – подумав, согласился Карлос, – мне нррравится. Гррраф Леонарррд Рррангеррр. Прррелесть!

– А где стража? – прищурился граф Рангер. – Или ваше величество придумало для меня что-нибудь более изысканное? Башню, например?

– О Башне я тоже планирую с вами поговорить, граф, – не стал спорить я, – но несколько в ином контексте. А пока ответьте мне, только абсолютно честно, обещаете?

– Мне кажется, я несколько не в том положении, чтобы лукавить, – грустно покачал головой граф, – спрашивайте, ваше величество.

– Я веду себя иначе? Не так, как в последнее время? – я задавал конкретные вопросы в надежде услышать конкретные ответы.

– Да, – не стал отказываться граф, – я считал, что это очередной хитрый ход, но в последние минуты моя версия стала рушиться. Вы ведёте себя…странно. И откуда у вас фамильяр? Это волшебное существо. Его нельзя призвать обманом или заставить. Оно чувствует магию, но при этом вы, ваше величество, не колдун. Я бы почувствовал. Что происходит?

– Вы знаете о существовании иных миров? – как с моста в воду рухнул я. – Или о переселении сущностей?

– Об этом все знают, – пожал плечами граф, – миров множество, и все мы проживаем несколько жизней, переселившись после смерти в иной мир.

– А если не после смерти? – снова рискнул я. – Если случилось так, что такой обмен телами произошёл в силу…иных причин? Такое возможно?

– Так вот что имел в виду Джонатан, – помолчав, медленно проговорил граф, пристально рассматривая меня, – он сказал, чтобы я ничему не удивлялся. Но я-то понял это предупреждение несколько иначе.

Лорд Леонард подошёл ко мне, слегка морщась от боли в плече, так как руку я ему вывернул сильно – жить, знаете ли, очень хотелось. Он внимательно всмотрелся в меня, а я старался не отводить взгляда – мне необходимо было доверие этого человека.

– Нет, – удивлённо проговорил он через несколько минут, – нет, это невозможно, но это есть! Вы, ваше величество, не Эдуард II…И что мне теперь с этим знанием делать?

– Я Эдуард, но только другой. Поверьте, граф, для меня это тоже не самое простое время – вдруг оказаться в другом мире и узнать, что мои поступки здесь не отличаются…благовидностью и справедливостью. Я, конечно, стараюсь исправить, что могу – но могу я не так много, как хотелось бы.

– Ты здесь один? – лорд Леонард почему-то, как и лорд Джонатан, сразу мне поверил. – Прости, мой мальчик, но…Странник милосердный, а ведь мы могли тебя убить…Всё уже готово было, и теперь я понимаю, почему эта хитрая лиса Джонатан вдруг без объяснения причин покинул ряды заговорщиков…Вот старый плут!

– Я с Дином, – дрогнувшим голосом ответил я, почувствовав, что на глазах выступили слёзы облегчения, – он попал вместе со мной. И тоже…привыкает к новой жизни.

– Чем я могу тебе помочь? – в голосе старого друга моего отца не осталось холода, а в глазах – ненависти, только боль и грусть.

– Это я должен и могу вам помочь, – я решил сказать главное, – вчера мы с друзьями…

– Друзьями? – брови графа удивлённо дрогнули. – У тебя здесь никогда не было друзей…точнее, их не осталось…

– А теперь есть, – улыбнулся я, – так вот, мы с друзьями обследовали Башню, и в одной из камер нашли вашего сына. Он жив и относительно здоров, хотя, конечно, и не в лучшей форме. Это страшное место, можете мне поверить…

– Жив?! – граф схватил меня за руку. – Мой Уильям жив? Странник всемогущий, но как же…

– Завтра вечером мы идём туда, освободить пленников, – я старался говорить чётко, чтобы потрясённый граф меня понял, – там не только ваш сын. И мне нужна ваша помощь.

– Всё, что в моих силах, – лорд Леонард побледнел, но держался, – и я пойду с вами…

– Нет, – я успокаивающе положил руку на плечо графа, – вы себе просто не представляете, что ждёт человека…там. Мы уже прошли этот путь и нам проще. Но нам нужно, чтобы узников встретили и спрятали до поры до времени. Что-то мне подсказывает, что всё там гораздо сложнее, и не нужно, чтобы все знали о том, что узники Башни освобождены. Вы меня понимаете?

– Да, – кивнул граф, – всё будет готово…Но …я смогу увидеть сына?

– Конечно, – я мягко улыбнулся, – но их освобождение – это пока тайна. Вы сможете её сохранить?

– Конечно, – кивнул всё ещё не до конца пришедший в себя граф, – что-нибудь ещё, Эдуард?

– Да, – я был совершенно серьёзен. – мне нужен шпион. Самый лучший, какой у вас есть!

Граф не стал спорить или удивляться, он просто глубоко задумался и несколько раз прошёлся вдоль окна. Я молча ждал, пока он примет решение.

– Вы размышляете над тем, насколько мне можно доверять?

Я понимал сомнения лорда Леонарда: выдать лучшего агента тому, кого ещё десять минут назад старался убить, – не самое простое решение. Минут через пять напряжённого молчания граф решительно тряхнул головой и повернулся ко мне.

– С кем моему человеку придётся работать? Я должен это понимать. И ещё…ты подозреваешь кого-то конкретного, Эдуард?

– Да, – не стал отнекиваться я, – леди Флоренс.

– Почему? – в глазах графа мелькнуло выражение, которое больше всего напоминало облегчение, но оно быстро сменилось деловым интересом.

– Понимаете, лорд Леонард, – начал я, попутно стараясь облечь свои невнятные сомнения в более или менее чёткую форму, – в том, моём, мире её не было. То есть вообще, совсем. Все были – а её не было. Да, многие здесь обладают иными характерами, с ними происходили другие события, но они есть и там, и тут. Например, были вы, ваши сыновья…

– А какими мы были в той твоей жизни? – видимо, даже главам служб безопасности не чуждо простое человеческое любопытство, и я не видел причин отказывать поверившему мне человеку в такой малости.

– Вы там такой же: надёжный, верный и бесстрашный, – граф улыбнулся и благодарно склонил голову, – Гектор, как и здесь, талантливый боевой маг, а Уилл – поэт. Только в отличие от этой реальности – не слишком талантливый…

– Он и тут не очень, – буркнул граф, поморщившись, – не понимаю, что все с ним носятся. Не мужское это занятие, что бы ни говорили. Но прости, я прервал тебя…

– Ничего, я понимаю ваше любопытство, – я вспомнил, на чём остановился, и продолжил, – так вот…Все, с кем я так или иначе пересекаюсь в этом мире, были и там: Дин, лорд Джонатан, Элиза, Антонио, магистр Асбелиус, даже толстяк Мориш, – все были. Кроме неё. Понимаете? А ещё в моём мире не было Башни скорби. От слова никогда. И я хочу понять, нет ли какой-нибудь связи между внезапным появлением в этой реальности Башни и леди Флоренс. Кстати, откуда она взялась? Она всегда была при дворе? Из какой она семьи?

– Ты говоришь тревожные вещи, – нахмурился граф, – я никогда не интересовался прошлым придворных дам, но в этом конкретном случае, пожалуй, сделаю исключение. Я дам задание проверить её прошлое, выяснить, откуда она взялась при дворе, кто её представил.

– Благодарю, – я довольно улыбнулся, как человек, успешно разделивший тяжесть ответственности с кем-нибудь ещё, – и всё же я хотел бы, чтобы вы выделили мне талантливого человека из вашего ведомства, который день и ночь следил бы за ней, выявил бы, с кем она встречается, кто наносит ей визиты и к кому ездит она. Это возможно?

– Обижаете, ваше величество, – хитро прищурился граф, – завтра же при леди Флоренс будет мой человек. Я непременно покажу вам, кто это, чтобы вы сгоряча дел не натворили – мало ли как ситуация повернётся, если всё так, как вам кажется, и леди связана с Башней.

– Если бы вы знали, лорд Леонард, как я вам признателен и за то, что вы мне поверили, и за помощь. Мне не справиться без поддержки таких людей, как вы.

– Я счастлив, что всё оказалось именно так, уж прости, мой мальчик, – знакомое с детства обращение бальзамом пролилось на уставшее от всех этих сложностей сердце. Так называли меня только два человека: лорд Джонатан и граф Леонард – верные друзья моего отца, – понимаю, как тебе непросто, но бесконечно благодарен Страннику, что он перенёс тебя к нам. Теперь у нас есть шанс.

– Шанс на что?

– Уцелеть, – просто ответил граф и дружески обнял меня, – просто выжить, Эдуард. Потому что дела в последнее время творились совсем уж неладные, тут и до переворота было недалеко, а там и до полного развала империи…

– Я сделаю всё, что смогу, – искренне поклялся я, понимая, что действительно начинаю ощущать ответственность за всё, что происходит в этом мире. Я с каждым часом всё глубже врастал в него, и немаловажную роль в этом играло то, что именно здесь я познакомился с Линдой. Чего уж самому себе-то врать: она стала значить для меня не просто много. Поэтому мысль о необходимости выбрать в ходе отбора невесту повергала меня в состояние, близкое к панике. Что же делать, если сердцем я уже выбрал ту, которую не смогу сделать своей?

Тем временем лорд Леонард говорил что-то, что я, погрузившись ненадолго в грустные размышления о превратностях любви, пропустил мимо ушей.

– Простите, Леонард, не могли бы вы повторить, я задумался, – виновато улыбнулся я графу, – столько всего навалилось…

– Конечно, – кивнул он, – я говорил о том, что как человек, отвечающий за твою безопасность, я настоятельно рекомендую тебе на время покинуть дворец, пока мы не выясним, кто такая леди Флоренс. Если ты будешь в замке, она тебя в покое не оставит, это и к гадалке не ходи. У тебя на примете нет никакого «выездного мероприятия»?

Я хотел было уже сказать, что нет, но вдруг вспомнил нашу с Дином безумную идею насчёт похода для претенденток. Может быть, просто поменять конкурсы местами? Я изложил свою идею графу, и он с энтузиазмом её поддержал, хотя бросил на меня пару странных взглядов.

– Вас что-то смущает, Леонард? – поинтересовался я, мысленно готовя текст объявления, которое сегодня появится во всех видящих камнях.

– Честно? Сама идея, – граф совершенно по-простонародному почесал в затылке, – Изысканные леди из лучших семей – и в поход? Очень…экстравагантно, не считаешь?

– Настоящая императрица не должна бояться никаких трудностей, – пафосно заявил я и сам же первый засмеялся, – да ну, вы только представьте, как часть из них сразу не захочет за меня замуж? Здорово мы придумали, да?

– Ну, если цель в этом, то да, – согласился лорд Леонард, усмехнувшись, – но вроде бы второй конкурс был другой, разве нет?

– Другой, но мы же можем узнать, например, что потом испортится погода, верно? И поэтому в поход лучше сходить сейчас?

– Можем, – согласился граф, – я поговорю с погодниками.

– Буду признателен, – я благодарно кивнул, – кстати, не выделите нам сопровождающих в поход? Человек пять-семь, из достойных офицеров? И таких…поинтереснее. Может, кто из девушек и заинтересуется?

Лорд Джонатан хотел что-то ответить, но тут в приёмной что-то громыхнуло, послышался спор, и я узнал недовольный голос Марио, моего бессменного секретаря, звонкий голосок Саманты и негромкий голос Линды, от звуков которого сердце замерло и потом пустилось вскачь, наплевав на все доводы рассудка.

– Ваше величество, – в дверь заглянул сердитый Марио, – пришла княжна Ригеррская и настоятельно просит её принять.

– Проси, – кивнул я, стараясь не улыбаться, так как «настоятельно просит» в исполнении Саманты – это уже интересно. Хотелось бы знать, что в нашем местном приюте безумных случилось на этот раз.

– Эд, мы шли к тебе скандалить, но Мориш сбежал, – ворвалась в кабинет Сэм и резко затормозила при виде графа Рангера, – ой, простите, ваше величество, я не знала, что вы не один.

– Княжна, позвольте представить вам графа Рангера, друга моего отца и… моего. Именно моего, – значительно добавил я, выделив голосом последнее слово.

Граф склонился над ручкой Саманты, но я успел заметить в его глазах весёлое удивление.

– Счастлив познакомиться, княжна, – он выпрямился и поинтересовался, – позволено ли мне будет узнать, куда и почему сбежал баронет Мориш? Или это секретная информация?

– Он хотел хвост, но мы с Линдой ему отказали, а пятачок или рога он сам не пожелал, – пожала плечами Сэм, считая, видимо, эту информацию достаточной, и обратилась к графу, – кстати, раз вы друг Эдуарда, то можете называть меня Саманта.

– Рога? – граф ошарашенно оглянулся на меня. – В каком, простите, смысле?

– В самом прямом, – Саманта пошарила глазами по кабинету и обнаружила свои обожаемые яблоки в вазе на столике у окна, – сначала он хотел хвост, но так как он начал нам хамить, то Лин предложила ему пятачок или рога, а он собрался жаловаться на нас императору…я возьму яблочко?…спасибо большое…Так вот, мы пошли к Эдуарду, чтобы поскандалить, но по пути встретили Фердинанда и Ромашку, они пошли с нами, а Мориш сбежал.

– И ты просто так его отпустила? – я искренне наслаждался общением с Сэм, которая совершенно неосознанно смягчала любую атмосферу своим лёгким нравом.

– Ха! – Сэм откусила от сочного яблока. – Я же гнома! Просто так…размечтался!

– И что же вы вытребовали у несчастного баронета? – с нескрываемым любопытством спросил граф. – Надеюсь, вы не продешевили?

– Я-то? Никогда! Я буду Звездой сезона! Здорово, правда?

Мы с графом переглянулись, и я с абсолютно искренним интересом спросил:

– Сэм, а зачем тебе быть Звездой сезона?

– Не знаю, но пусть будет… – Саманта доела яблоко и оценивающе оглядела графа с ног до головы с таким выражением на хитрой мордашке, что лорд Леонард ощутимо напрягся, – граф, а вы хвост хотите? А то у нас сегодня ещё один остался из запланированных.

– А кого вы уже осчастливили? – с жадным любопытством спросил граф.

– Чудеснейшего лорда Уолширда-младшего, он нам понравился, так что у него теперь шикарный изумрудный хвост. Хотите?

– Воздержусь пока, – с трудом преодолев приступ веселья отозвался лорд Леонард, – после похода.

– Поход?! Замечательно! А когда? А куда? А с кем? – вопросы горохом сыпались из гномочки.

– После бала всё расскажу, – пообещал я и, не выдержав, спросил, постаравшись придать голосу максимально нейтральную интонацию, – а Линда с тобой пришла?

– Да, они с Дином и Ромашкой в приёмной ругаются с твоим секретарём, – сообщила Сэм, внимательно всматриваясь в моё лицо и кивая каким-то своим мыслям.

С Дином…Ну, а чего я ждал? Он же будет стараться очаровать ту, которая покорила его сердце…Жаль только, что не только его…

– Вы позволите покинуть ваше, без сомнения, восхитительное общество? – спросил граф, приветливо улыбнувшись Саманте и внимательно взглянув на меня. – Мне нужно отдать ряд распоряжений в связи с открывшимися обстоятельствами.

– Разумеется, – я кивнул, – мы ещё встретимся с вами перед сегодняшним балом: мне хотелось бы уточнить некоторые моменты. Да и у вас может появиться новая информация.

– Княжна, – обратился граф Рангер к Саманте, хищно рассматривающей яблоки в вазе, – я бы хотел зарезервировать как минимум пару танцев с вами на сегодняшнем балу, с вашего позволения.

– Да не вопрос, – жизнерадостно откликнулась Сэм, – друзья Эдуарда – и мои друзья.

Раскланявшись и задумчиво улыбаясь, граф покинул кабинет, и в него тут же прорвались веселящиеся Ромашка и Дин в компании улыбающейся Линды. В скромном утреннем платье цвета молодых листьев она выглядела удивительно нежно и настолько привлекательно, что у меня защемило сердце. Я глубоко вздохнул и поймал совершенно серьёзный и понимающий взгляд Саманты. Она решительно поднялась и подошла ко мне.

– Знаешь, какой из многочисленных девизов нашей семьи мне нравится больше всего?

– Какой? – поинтересовался я, слегка удивившись резкой смене темы.

– В жизни нет ничего невозможного, – совершенно серьёзно сказала мне гнома, – поэтому никогда не нужно сдаваться, не перепробовав все варианты. Ты меня понимаешь?

– Наверное, – я ответил столь же серьёзным взглядом, – но…Я дал слово…

– Никогда не сдавайся заранее, – подмигнула мне Сэм, и где- то в глубине души внезапно поселилась робкая и отчаянная надежда на то, что всё ещё может быть хорошо.

Я подошёл к друзьям, бурно обсуждающим что-то,и поинтересовался:

– Чего шумим?

– Да всё прo сегодняшний бал, – сообщил Ромашка, – понимаешь, Линда никогда не бывала на этой ярмарке тщеславия, которую принято называть большим императорским балом, поэтому страшно переживает по поводу того, что может что-то сделать не так.

– А что можно сделать не так? – я с удивлением посмотрел на смутившуюся Линду, сердито ткнувшую локтем Ромашку куда- то в район рёбер. – Тебя уже все знают, видели на первом конкурсе-знакомстве, о твоих хвостах ходит столько невероятных слухов, что рядом с ними померкли все остальные сплетни. Так что не волнуйся: что бы ты ни сделала, все сочтут это не промахом, а твоей ведьминской эксцентричностью.

– Ты так думаешь? – Линда с сомнением посмотрела на меня и неуверенно улыбнулась. – Ну тогда ладно. Но я всё равно боюсь. Как-то мне проще было у себя в Колдунах. Хотя, если вспомнить этот жуткий туман, когда чуть не погибла Кассандра,и тех чёрных всадников, от которых удрали мы с Ромашкой…

Не успел я поинтересоваться, о каких это таких интересных событиях идёт речь, как дверь в кабинет снова приоткрылась – не личное императорское помещение, а проходной двор какой- то! – и в узкую щель протиснулись Крис и Сириус. Карлос радостно захлопал крыльями и слетел поближе к приятелям.

– Крис, малыш, что-нибудь случилось? – Линда подбежала к рыжику и подхватила его на руки. – Вы же были у Шатха.

– Ничего не случилось, – Крис сердито смотрел на ведьму своими золотыми глазищами, – но мы пришли к выводу, что вы с Самантой – безответственные и легкомысленные хозяйки. Вот! – при этих словах Сириус активно закивал головой и даже пристукнул хвостом.

– Вы решили…какая прелесть…И откуда же такие нетривиальные выводы? – очень ласковым голоском поинтереcовалась Сэм, и Сириус испуганно посмотрел на Криса, котоpый, несомненно, и был идейным вдохновителем этого бунта. – А ну-ка расскажи мне, мой дpагоценный, в чём это я безответственная и легкомысленная?

Саманта медленно двинулась в сторону Сириуса, который как-то слегка сник и оперативно взобрался на руки явно не ожидавшему этого Ромашке, видимо, решив, что тут будет безопаснее. Крис задумчиво перевёл взгляд с Сириуса на Саманту и, спрыгнув с плеча ведьмы, быстренько, цепляясь коготками, перебрался на руки…мне. Я бережно прижал к груди клубок рыжей шерсти и растерянно взглянул на Линду. Она молчала и делала попытку сурово нахмуриться, явно с трудом сдерживая улыбку.

– Я посижу тут у тебя, ладно? – шёпотом спросил Крис. – А то нервная она какая-то с утра.

– Конечно, – я кивнул и тоже шёпотом спросил, – а что случилось-то?

– Ρыбка кончилась, – громким шёпотом возвестил Крис, – и книжки у Сириуса. Мы, правда, нашли какую-то в углу за плитой, но Сириус говорит, что она очень плохая и он не может её даже надкусить. Говорит, очень горькая и страшная.

– А рыбка? – продолжил я шёпотом переговоры, пока возмущённая Саманта в подpобностях расписывала Сириусу перспективы его одинокого существования в одной отдельно взятой запертой комнате. – У Шатха же на кухне целый ларь.

– Но это же не его рыбки, – как маленькому, пояснил мне Крис, – он не может просто так взять, его ругать будут. Ты не мог бы сходить на кухню и велеть, чтобы Шатх мог в любой момент брать из того чудесного ящика или рыбку, или котлетки, или еще что-нибудь, что я люблю?

– Могу, – кивнул я, чувствуя в душе готовность не то что догoвориться насчёт ящика, а даже самолично наловить рыбы одному конкретному рыжему фамильяру. Лишь бы получить в награду благодарный тёплый взгляд. И не будем уточнять, чей именно…

– А Сириусу – книжек, да? – Крис свернулся в клубочек у меня на руках, мечтательно прикрыв золотистые глазки. – Только лучше сказки и с картинками, он очень картинки любит. Говорит, они очень вкусные. А ту чёрную книжку мы обратно запихали.

–…сегодня же вечером! – бушевала Саманта, обращаясь к кончику синего хвоста и гребешку, потому что весь остальной Сириус предусмотрительно забрался под рубашку эльфийского принца и там притих. – С бала вернусь и тут же отправлю. Шантажист! Ты меня слышишь, Сириус?

– Слышу, – сдавленно донеслось из-под рубашки, – но книжки кончились, а я кушать хотел.

– На диету! – рявкнула Сэм. – Исключительно старые документы в течение недели. Без картинок!

Из-пoд рубашки дoнёсся такой душераздирающий вздох, что жалостливый Ρoмашка не выдержал и шепнул:

– Я тебе старые газеты достану, там картинки есть, хоть и мало, хорошо?

Не дав скандалу набрать обороты, Дин, до этого молча наслаждавшийся представлением, уточнил:

– Линда, а про какой туман ты говорила? В котором чуть не погибла какая-то Кассандра? Как-то я в последнее время с настороженностью отношусь кo всему непонятному. Расскажешь?

– Конечно, мне, наверное, и самой нужно кому-нибудь это рассказать. Если что, Ромашка меня дополнит, он тоже там был в этот день.

Принц молча кивнул, продолжая поглаживать Сириуса, всё еще не решающегося выбраться из надёжного укрытия. По его помрачневшему лицу я понял, что то, о чём хочет рассказать Линда, – история непростая и не слишком весёлая.

– В тот день я пошла на развалины собирать листья и цветы коноплянника, – начала Линда, – он всюду уже распустился, и только там всегда всё зацветает позже – очень странное место. Местные говорят, что это развалины очень древнего замка, в котором когда-то, никто даже не помнит, когда, жили могущественные маги. Потому и деревня наша так называется – Колдуны. Насчёт великих магов не знаю, по мне так далековато они забрались бы, но не в этом дело. Эти развалины – место мрачное, там почти невозможно находиться: хочется всё бросить и убежать. Но в тот день это ощущение опасности было как никогда острым. Я не могла понять, в чём дело, а потом узнала, что Хорь…это мой учитель…на спор оживил там мыша…

– В месте древней силы? – отозвалась внимательно слушавшая Саманта. – Там же ни в коем случае нельзя проводить никаких ритуалов, связанных с некромантией, это я точно знаю. Нас в Академии этому учили. Мы же с землей работаем, так что о некромантии представление получаем.

– Не знаю уж, что и как он там думал, – продолжила Линда, согласно кивнув на слова Сэм, – но в тот день я увидела, как в сторону деревни от развалин скользнула туманная тень. Она только краем задела меня, но даже от этого я заледенела, словно промёрзла насквозь. А когда вернулась в деревню, то узнала, что ко мне приеxала родственница, чтобы забрать куда- то там учиться. На деле это оказалась не родственница, а очень сильная ведьма, Кассандра дель Строцци, графиня Ариано.

– Которая тебя и удочерила потом? – сообразила Сэм, которая, видимо, была в курсе того, как Линда получила титул.

Я слышал, но деталей не знал, поэтому тоже слушал с неoслабевающим вниманием.

– Да, но, пока мы с ней разговаривали, на улице всё заволокло ледяным туманом, так, что даже стёкла льдом покрылись, что творилось на улице, я даже представить не могу.

– Я могу, – присоединился к рассказу ведьмы Ромашка, – я там был тогда, возле твоего дома. Как только по земле пополз ледяной туман, стало так жутко, что мы все спрятались в трактире у Митрия, и дверь подпёрли столом.

– Ну вот, а Кассандра что-то сказала про то, что теперь ей приходится расплачиваться за опрометчивые поступки,и раз она cдвинула пласты реальности, то ей их и на место ставить. И чуть не погибла…

– Чуть? – изогнул бровь Ромашка. – Вроде же говорили, что умерла она, да и ты не спорила. Так она жива?

– Меня попросили сохранить в тайне, – тихо ответила Линда, – но раз уж начала…жива она, у вас сейчас, в Лесу.

– А что за пласты реальности она сдвинула? – нахмурился Ромашка. – Это мало кому под силу…

– Не знаю, – Линда пожала плечами, – сказала, что не хотела таких глобальных сдвигов, а прoсто хотела наказать одного заносчивого нахала…но…

– Линда, – хриплым голосом проговорил Дин, глядя на замершего меня, – а как выглядела твоя Кассандра? Элегантная дама средних лет, остроконечная шляпа и здоровенный чёрный кошак?

– Да, – удивлённо откликнулась Линда, – ты её знаешь?

– О да! – Дин без сил опустился на кресло. – Мы её знаем!

– Это не просто чёрный кошак, это мой папа, – возмутился Крис, который тоже с интересом прислушивался к разговору, – великий Леонард. После этого тумана он меня Лин и принёс, чтобы у неё тоже фамильяр был. Я как раз тогда котлетку мамину ел, но папа сказал, что тут будет очень интересно: приключения, загадки, тайны и ведьма симпатичная. Ну…я и согласился…

– И правильно сделал, – шепнул я нашему маленькому хвостатому рыжему гению, – без тебя Линде было бы гораздо сложнее, ты её поддержка и опора. Ты молодец, Крис.

– Ты правда так думаешь? – Крис внимательно посмотрел на меня своими невероятными золотыми глазищами. – Это хорошо. Но ты всё равно про кухню не забудь, ладно? И про книжки для Сириуса.

– Обещаю, – негромко ответил я, чувствуя, что внимание присутствующих сосредоточилось на мне, а вот про что речь, я, увлёкшись проблемами котлеток и книжек с картинками, прослушал.

– Что скажешь, Эд? – Дин с тревогой смотрел на меня,и я виновато пожал плечами. – Я понял, ты не слушал. Повторю свой вопрос: теперь мы знаем, что нас, точнее, тебя прокляла не какая-то абстрактная ведьма, а Кассандра дель Строцци, приёмная матушка нашей Линды. И знаем, что сейчас она вне зоны нашей досягаемости – в эльфийском Лесу, куда ни мне, ни тебе хода нет.

– Зато он есть у меня, – Ромашка решительно смотрел на нас, – только для этого мне придётся сначала разобраться со своими проблемами, тоже, увы, достаточно многочисленными…

– Значит, – решительнo начала Линда, – мы должны…

– Мы не сможем одновременно решать такую кучу проблем, – перебила подругу Саманта, – это просто невозможно. Поэтому давайте послушаем умную и прагматичную меня.

При этих словах гномочки Ромашка хмыкнул, глядя на неё с нескрываемым удовольствием. Что-то подсказывает мне, что правителя эльфов и главу Ригеррского княжества ждёт немаленький такой сюрприз.

– Давайте послушаем, – согласно кивнул я, внимательно глядя на Сэм, которая уже не один раз удивляла нас всех разумностью и неординарностью решений. А уж в том, что гнома подойдёт к решению вопроса с позиции максимальной рациональности – в этом даже сомнений никаких не было.

– У нас, насколько я понимаю, три комплекса проблем. Поправьте меня, если я ошиблась. Первый – это императорский Отбoр, претендентки на симпатичную мускулистую тушку Эдуарда, который должен по итогам выбрать себе жену. Сюда же плюсуем то, что всем этим девицам от Эда что-то нужно,и этo что-то – не он сам.

– Да уж, – пробормотал я, понимая, что, как ни грустно это признавать, Саманта совершенно права.

– Проблема номер два – это Башня и всё, что с ней связано. Нужно освободить узников, вернуть их к нормальной жизни, выяснить, что за странный комендант такой, откуда взялась Башня и как её разрушить.

– Ну да…скромная такая задачка, – безрадостно фыркнула Линда, – ты уверена, что она нам по силам, Сэм?

– Нет ничего невозможного для пяти разумных существ с мозгами и трёх фамильяров, – припечатала Саманта, – может, и еще помощников найдём. Мир, как говорится, не без добрых людей. Ну…или не людей. Нам же не принципиально…

– А третья проблема? – подал голос сосредоточенно обдумывающий что-то Дин.

– Ну а третья – это дела, связанные с Ромашкой, – Саманта подмигнула принцу, – нужно разобраться с тем, как он попал в линдины расчудесные Колдуны, расположенные на другом краю империи, что за перстень ему отдали на хранение вампиры, почему он отказался от трона и, если захочет, вернуть ему этот самый трон.

– Не захочу, – тут же открестился Ромашка от такой «заманчивой» перспективы, – мне и так неплохо.

– Ты зря так тронами разбрасываешься, – не согласилась хозяйственная Саманта, – сначала надо посмотреть, а потом уже принимать взвешенное совместное решение.

– Совместное? – вопросительно изогнула бровь Линда. – Уже даже так?

– Да он же пропадёт без меня, по миру пойдёт, – всплеснула ладошками Сэм, весело посматривая в сторону молча улыбающегося Ромашки, – да и вообще…

– Вот с «вообще» и надо было начинать, – по-доброму улыбнулась Линда, – я очень рада, Сэм.

– Вы забыли ещё одну проблему, – Дин был непривычно мрачен и немногословен, – нам с Эдуардом нужно будет как-то вернуться назад, в свой мир…

– А зачем? – совершенно спокойно поинтересовалась Саманта, нацеливаясь на очередное яблоко. – Тебя там кто-то ждёт? Вот лично тебя, Дин?

– Нет, – растерянно ответил тот, немного подумав, – меня некому ждать в общем-то…Эд здесь, а больше…

– Ну вот видишь! – воскликнула Сэм. – Эдуард, а тебе? Тебе очень-очень надо туда вернуться?

Я смотрел на Ромашку, с которым в прошлой жизни нас связывали лишь приятельские отношения, на Сэм, о которой я там даже не слышал, а сейчас уже не представлял жизни без этой суматошной, но доброй и разумной гномочки, на фамильяров, о которых даже не имел никогда представления, и…на Линду, которая останется в этом мире. А значит, здесь же останется и моё сердце. А как жить без сердца?

– Единственное, что меня беспокоит, – медленно ответил я, – это то, что может натворить там бывший я, так сказать. Мне не хотелось бы, чтобы моя империя стала другой…Понимаете?

– Это совсем отдельная история, – отмахнулась Сэм, – я имею в виду, нужно ли лично тебе возвращаться туда?

Я молча отрицательно покачал головой, стараясь смотреть куда угодно, только не на Линду, потому что тогда прекрасно знающий меня Дин непременно догадается.

– Ну вот и хорошо, – гномочка с хрустом вгрызлась в ярко- красное яблоко, – значит, об этом мы пoдумаем в самую последнюю очередь. А сейчас давайте решим, к какому комплексу проблем нам подступиться в первую очередь.

– Сегодня бал, – вступил в обсуждение я, стараясь не замечать той нереальной сладостной лёгкости, которая сменила в моём сердце тяжеленный камень – необходимость вернуться и оставить здесь тех, кто стал так дорог. Когда я практически принял решение остаться здеcь…в мире, где есть Линда…мне стало существенно легче дышать, – значит, это приоритетная задача. А потом – поход. То есть проблемы Отбора выходят на первый план. Но завтра, между балом и походом, у нас визит в Башню и освобождение пленников. Вот потом, пока они будут приходить в себя, мы, я надеюсь, решим оставшиеся вопросы с Отбором и сможем вплотную заняться проблемами Ρомашки.

Особых возражений моя речь не вызвала, поэтому девушки, прихватив фамильяров и вазу с яблоками, отбыли к себе, в Зелёный замок, готовиться к балу, а я извлёк из шкафа бутылку старого риольского, почти такого же, как наколдовал нам Сириус в ночь посещения Башни, молча поставил на стол бокалы и разлил волшебный по вкусу напиток. Решение мало было принять, его нужно было озвучить в кругу самых близких, а ими стали Дин и Ромашка. Старый верный друг, пришедший со мной аж из другого мира, и беглый эльфийский принц, ставший другом уже здесь.

– Я решил остаться, – начал я с самого главного, – потому что здесь гoраздо больше тех, кому нужен я, и тех, кто нужен мне. Дин, ты со мной?

– С тобой, – решительно кивнул мой Первый советник, – этот мир слишком прочно привязывает нас к себе, и я ничего не имею против.

– Я рад, что вы решили именно так, – с откровенным вздохом облегчения выскaзался Ромашка, – я боялся, что вы захотите вернуться.

– Не запихнув тебя на твой по праву трон? – Дин ехидно прищурился. – Даже не мечтай, дружище!