Диагноз: не женат. Дилогия

Глава 8

Розалинда

Я шла по деревне и старательно боролась с ощущением, что всё это происходит не со мной: это какая-то другая девушка, не я, вернулась в Колдуны невестой императора и привела с собой настолько неоднородную и неоднозначную компанию, что лучше даже не задумываться. И это она, а не я, идёт сейчас в сторону развалин старинного замка в сопровождении эльфийского принца, гномской княжны, патриарха вампиров и его преемника, дочери главы клана Пылевого Вихря, ну и как вишенку на торте можно рассматривать лично императора Руалльской империи.

Наверное, если даже очень-очень постараться, то собрать вместе всех, кто сейчас с любопытством рассматривает Колдуны, не получилось бы, это цепь случайностей, которые, чем дальше, тем меньше кажутся мне случайными. Я никак не могла отделаться от ощущения, что нас совершенно сознательно собрали вместе, точнее, дали возможность собраться: ведь за эти несколько дней мы могли десять раз поссориться, разругаться из-за невозможной гордыни одних и апломба других, из-за разного отношения к жизни, да много чего можно назвать. Тем не менее мы вместе, мы уважаем и ценим друг друга, а связующим звеном для всех стала я – скромная деревенская ведьма. Вот как это можно объяснить кроме как тщательно спланированной акцией неких высших сил? Знать бы ещё – с какой целью всё это сделано…

– Ой, какой домик забавный, – вырвало меня из раздумий восклицание Саманты, и я, даже не поворачиваясь в её сторону, могла сказать, куда именно она смотрит, – а чего он такой странный…

– Сэм, притормози, – перебил невесту Ромашка, обычно не позволявший себе подобных вольностей, – нормальный совершенно дом…

Что-то сообразившая Саманта смущённо ойкнула, догнала меня и подхватила под руку, виновато заглянув в глаза:

– Лин, прости, я как-то не подумала, правда, – Сэм погладила меня по руке, – ну ты же знаешь, я иногда сначала говорю, а потом думаю, прости…

– Не извиняйся, Сэм, – я улыбнулась подруге, – я и сама знаю, что наш с Хорём домишко мало напоминает дворец или даже просто солидный дом. Хотя на самом деле он, конечно, несколько прочнее и основательнее, чем кажется на первый взгляд. Раз уж мы идём мимо, может быть, кому-нибудь будет интересно заглянуть?

Разумеется, интересно стало всем, и мы организованной группой двинулись в сторону дома, при виде которого у меня на глазах выступили слёзы: в нём прошли тринадцать пусть не самых роскошных, но полных любви и внимания лет.

Я подошла к крылечку, на котором знала каждую трещинку в досках, каждый сглаженный временем след от сучка на перилах, и, медленно поднявшись, открыла знакомо скрипнувшую дверь.

Гости в количестве шести штук аккуратно двинулись за мной, и вскоре мы все стояли в комнате, которая сразу стала достаточно тесной. Внезапно Кристофер, который Тофер, повернулся к графу Арктуру и спросил:

– Ты чувствуешь, какая здесь мощная остаточная магия? Я боюсь даже представить, какой силы волшба здесь творилась несколько дней назад. Линда, ты когда отсюда ушла?

– Да вот как вызов на Отбор прислали, так на следующий день мы с Ромашкой и перенеслись, – подумав, ответила я, – кстати, я ведь хотела спросить у Митрия, куда делись те всадники, которые скакали сюда и на которых ты, Ромашка, так странно тогда отреагировал.

– Им не нужны были Колдуны, им, насколько я теперь понимаю, нужен был я, – пожал плечами Ромашка, – и, не найдя меня в деревне, они отправились в столицу. Ну, это я так предполагаю. Вот не повезло им: доберутся туда, а я уже снова здесь…

– Они были такие жуткие, – я зябко передёрнула плечами, – так что сочувствовать им я как-то не очень готова, если честно.

– А там что? – любопытная Саманта заглянула в кухню. – О, кухня… Лин, а у тебя тут есть попить чего-нибудь?

– Насчёт попить – не знаю, а вот насчёт выпить у Хоря всегда было много чего наготовлено, – продемонстрировал удивительную осведомлённость Ромашка, вызвав заинтересованные взгляды мужской части нашего дружного коллектива. – Лин, слушай, а где знаменитые настойки Хоря, ты не знаешь?

– Разумеется, знаю, – я подозрительно прищурилась, – а вот откуда такая информация у тебя, это вопрос.

– Ой, да ладно тебе, – отмахнулся Ромашка и направился прямиком к шкафу, в котором Хорь и хранил свои экспериментальные настойки, – насколько я помню, это здесь.

Он по-хозяйски распахнул деревянные дверцы, и глазам присутствующих открылись полки, уставленные бутылками с жидкостями самых разных цветов и оттенков: фиолетовая с искрой, оранжевая, хрустально-прозрачная, ярко-зелёная, насыщенно-розовая, кофейная и так далее.

– Ого! – впечатлился даже невозмутимый Тофер, а в глазах Арктура я увидела не только исследовательский интерес.

Саманта подошла поближе и, прищурившись, прочитала на одной из наклеек:

– Чешуйчатка обыкновенная, копытник синий, уши хруста, корень змееславца ночного… Ой, Лин, а что это всё значит?

– Ну, как тебе сказать, – тут я заметила, что на меня с одинаковым вниманием смотрят абсолютно все, включая вампиров и императора, – ребят, а может, вам лучше не знать, а?

– Лин, не томи, я сейчас умру от любопытства, и моя смерть будет на твоей совести, – решительно сказала Саманта и потянулась к бутылке.

– Сэм, погоди, – остановила я её, – и запомните, что вы сами попросили… В общем, так, чешуйчатка обыкновенная – это такой гриб, он жёлтого цвета, чуть сладковатый и пахнет маслом, а называется так из-за покрывающих его ярко-жёлтых чешуек. Копытник синий – это трава, которая в сочетании с алкоголем обычно вызывает тошноту, но в комбинации с листьями змееславца даёт… совершенно особый эффект. Особенно если змееславец собран, как и положено, ночью, и там, где кто-нибудь умер не своей смертью. Эти две травы дополняют друг друга и… в общем, лучше это не пить…

– А уши хруста? – Саманта смотрела на меня остановившимся взглядом человека, увидевшего своими глазами Странника и всю его благодать.

– Хруст, – со вздохом пояснила я, понимая, что это плохо кончится, – это такой зверёк с длинными ушами, как заяц, только размером с мышь. Когда он пугается, то сбрасывает уши, как ящерица хвост. В этих ушах, по слухам, столько полезных… в определённой области мужского здоровья веществ… что ой…

– А остальные такие же… своеобразные? – спросил совершенно ошалевший Эдуард, глядя на шкаф со смесью ужаса и восторга.

– Как минимум, – я вздохнула и поняла, что до развалин дойдут не все. И не сейчас…

– А ещё эта фиолетовая даёт побочный эффект, – честно призналась я, – она заставляет человека говорить то, что он думает на самом деле, но порой не решается сказать. Так что определяйтесь сами, надо ли вам пробовать настолько экстремальный напиток.

– Какая полезная вещь, – задумчиво протянул Эдуард, хищно посматривая на фиолетовую бутылку, в которой радостно сверкала золотистыми искорками опасная настойка, – так кто, говоришь, это всё делал?

– Хорь делал, – вместо меня ответил Ромашка, – к нему со всей округи за настойками приезжали.

– Охотно верю, – присоединился к разговору Арктур, который даже не пытался скрыть свою заинтересованность, – никаких тебе пыток, криков… дал настоечки глотнуть – и всё… Красиво!

– Ромашка, ты случайно рецепта не знаешь? – Сэм с надеждой посмотрела на жениха, но тот, пряча улыбку, с сожалением пожал плечами.

– А где, ты говоришь, сейчас Хорь? – как бы между прочим поинтересовалась у меня Саманта, и я прямо видела, как перед её мысленным взором уже строится завод по производству настоек, а сама Сэм со счастливой улыбкой подсчитывает прибыль.

– Ни малейших соображений, – абсолютно честно ответила я, так как действительно плохо представляла, где в данный момент находится мой учитель и друг.

– Жаль, – расстроилась Саманта, но тут же спросила, – а оранжевенькая – она из чего?

– Это мухоморовка, – ответила я, – просто мухоморовка, то есть, – пояснила, увидев вытянувшиеся лица друзей, – обычная настойка на молодых мухоморах, а что?

– Ничего, – кашлянув, ответила за всех Яна, – кроме того, что мухомор – он вообще-то ядовитый, ты в курсе?

– В настойке уже нет, – я достала с полки бутылку и взглядом указала Ромашке, который уже бывал у меня в кухне, на шкафчик с посудой, – желающие есть? Говорят, забористая – просто что-то невероятное! Непередаваемый букет ощущений…

– Я желающая, – неожиданно для всех решительно сказала Яна, – мне не страшно, я сама ядовитее многих, так что …

– И я, – присоединился к ней Арктур, – мне, как говорится, уже не принципиально. Когда ещё возможность предоставится?

– Тогда и я тоже, – Кристофер аккуратно вынул из-за пазухи дремлющую Китти и бережно положил её на лавку, – чисто ради научного эксперимента.

– А я уже пробовал, – признался Ромашка, проигнорировав мой возмущённый взгляд, – как-то Хорь дал глотнуть. Ух, прям вот даже не передать… Так что я тоже буду: один раз ничего не произошло, и теперь нормально будет…

– И я буду, – отважно сказала Сэм, – должна же я оценить качество продукта, верно? Лин, ты будешь?

– Странник меня сохрани, – я в ужасе отмахнулась, – я буду тем, кто сможет вас откачать в случае чего.

Ромашка поставил на стол пять разнокалиберных рюмок и отважно взялся за оранжевую бутылку. Вытащил пробку и осторожно принюхался.

– Ну как? – зачарованно глядя на жениха, шёпотом спросила Сэм.

– Вроде пахнет так же, – с лёгкой неуверенностью в голосе произнёс Ромашка и, оглядев присутствующих, спросил, – ну что, наливаю?

– Давай, – с азартом отозвался Тофер и потёр руки, – мы с Артом можем первыми, на всякий случай…

Сэм молча взяла рюмку, зажмурившись, лихо опрокинула в себя и застыла с непередаваемым выражением лица. Потом очень-очень медленно выдохнула и вытерла выступившие слёзы.

– Однако… – прохрипела она и откашлялась, – вот это да… Лин, я первая в очереди на подписание договора о поставках… Да рядом с этим знаменитый гномий самогон – просто компот.

Вдохновлённые примером Саманты мужчины и Яна взяли свои рюмки и выпили. Я философски наблюдала, как менялось выражение их лиц от настороженного к абсолютно счастливому.

– Повторим? – бодро поинтересовался Арт, примериваясь к бутылке, но его остановил Тофер.

– Смотри, там сколько ещё, чего два раза одно и то же пить, верно? Линда, а вот то розовое – оно из чего?

– Светящаяся плесень, хвост лиловой болотной жабы и розовые лепестки с трёхлетнего куста, – послушно назвала я рецептуру, – пробовать будешь?

– Плесень? – скривился Эдуард. – Не, не надо с плесенью…

– То есть хвост лиловой жабы тебя не смутил? – уточнила я.

– Хих, какие вы все смешные, это что-то! – вдруг раздался весёлый женский голос, и мы все вздрогнули, так как Саманта и я были у всех перед глазами, а спокойная и рассудительная Яна так разговаривать не могла по умолчанию. – Ну-ка, клыкастенький, налей мне этой, которая с плесенью!

За неимением других вариантов все повернулись к Яниссе, которая с шальной улыбкой смотрела на нас, ничуть не смущённая собственным поведением. Возле неё стояла бутылка с лиловой настойкой.

– Это ты меня так назвала? – Арт даже не рассердился, настолько он был удивлён, я бы даже сказала – шокирован словами Яны.

– Ну а кого ж ещё? – засмеялась наша змейка, игриво подмигнув Арту. А мы все имели уникальную возможность наблюдать картину «вампир ошеломлённый, одна штука».

Тофер, сохранивший, в отличие от Арктура, ясность мысли, нахмурился и повернулся ко мне:

– Ведьмочка, ты что-то говорила про змееславец, – я кивнула, и патриарх уточнил, – а скажи, у него нет других названий? Например, змеиный корень?

– Не знаю, – я растерянно пожала плечами, – но я могу посмотреть.

– Посмотри, ведьмочка, потому что есть у меня подозрения, что это он и есть, а змеиный корень оказывает на оборотней странное действие, типа твоей фиолетовой настойки: они перестают себя контролировать, во всяком случае в том, что касается разговоров.

Я быстро встала и метнулась в комнату Хоря, очень надеясь, что он не увёз с собой старые записи по лекарственным растениям. К счастью, тетрадка оказалась на месте, и я стала судорожно её перелистывать в поисках нужной страницы. Запись нашлась, естественно, в самом конце, и я с ужасом прочла, что так и есть: это одно и то же растение, просто названия в разных областях отличаются.

Вернувшись в кухню, я застыла на пороге, увидев, как наша скромница Яна совершенно откровенно соблазняет графа Арктура, а тот, между прочим, абсолютно ничего не имеет против. Интересно, а между вампиром и оборотницей могут быть…ммм… отношения?

Додумать эту мысль мне не дал возникший в углу кухни серебристый овал портала, из которого шагнули Хорь и Кассандра. Я с восторженным визгом повисла у наставника на шее, вдыхая такой родной и тёплый запах.

– Ну, здравствуй, Эдуард, – услышала я за спиной и тут же отлепилась от Хоря, чтобы увидеть, как мрачно сверлят друг друга взглядами Кассандра и Эдуард.

– И я рад приветствовать вас… маменька, – с непередаваемым ехидством ответил Эдуард, а Кэсс с совершенно искренним изумлением подняла брови.

– Не поняла, – коротко ответила она, переводя на меня вопрошающий взор, – я как-то не припомню в числе своих детей хамоватых императоров.

– А ведь придётся, – брякнула Сэм, как всегда без раздумий бросаясь мне на помощь, потому как я молчала, банально растерявшись. – Я ригеррская княжна, Саманта Греммльх, подруга Линды.

– Надо же, какая симпатичная дочка у ворчуна Орхона, хоть и не слишком воспитанная, – Кэсс уселась в любезно предоставленное ей вставшим Арктуром кресло и медленно обвела глазами нашу разношерстную компанию. – Как любопытно… А это кто? – она внимательно посмотрела на Ромашку, пребывающего в своём человеческом виде. – Какая интересная магия…

– Это, между прочим, эльфийский принц, – проворчала обиженная Сэм, – так что вы поаккуратнее… Он, кстати, мой жених…

– Эльфийский принц? – Кэсс хмыкнула. – Эльфы не женятся на гномах, это закон, так что, княжна, боюсь, мне придётся вас огорчить…

– Это было раньше, – непривычно жёстко ответил Ромашка, расслабляясь и принимая свой истинный облик, – пришло время глобальных перемен.

– Смотри-ка ты, и правда – принц, – Кассандра повернулась к Хорю, который с лёгкой улыбкой наблюдал за процессом знакомства. – А в Лесу-то не знают… Вот им сюрприз будет… Ты прости, Романнувиэль, но я, при всей моей благодарности за спасённую жизнь, не слишком люблю твоих родичей. Уж больно высокомерны и заносчивы.

– Кто бы говорил, – негромко проворчал Эдуард, хмуро разглядывая Кэсс, – вы, маменька, тоже особой вежливостью не отличаетесь…

– Не называй меня так, Эдуард! – недовольно поморщилась Кэсс. – С чего ты решил, что я позволю Розалинде связать свою жизнь с таким ужасным типом, как ты? Да и вообще – тебе обратно не пора? Я ради такого дела даже готова тебя простить…

– Нет необходимости, – Эдуард подошёл ко мне и взял за руку, – мы с Дином решили остаться в этом мире, потому что здесь мы нашли друзей, любовь, здесь мы нужны…

– Я выйду замуж за Эдуарда, – тихо, но твёрдо ответила я, глядя в глаза Кэсс, – даже если ты не дашь своего согласия. Я его люблю и хочу провести свою жизнь с ним.

– Линда, я, как твоя мать, своего согласия не даю! – решительно заявила Кассандра и тут же в растерянности обернулась к внезапно вступившему в беседу Хорю.

– А я даю, – сказал он, улыбаясь в усы, – имею, между прочим, полное право. Как отец…

– В каком смысле – как отец? – аккуратно переспросила я, чувствуя, как мой мир в очередной раз за последнее время трещит по швам. – В смысле – как учитель?

– Хорст, – как-то сразу растеряла всю свою воинственность Кэсс, – мы же хотели потом как-то аккуратно сказать девочке правду, а ты так… без подготовки…

– Потому что ты ведёшь себя неправильно, Кэсси, ты привыкла всеми командовать и за всех всё решать, – мягко улыбнулся Хорь, обнимая насупившуюся ведьму, – а наша дочь выросла, и в состоянии уже сама определять свою судьбу.

– Вот это сюрприз, – прокомментировал терпеливо молчавший до этой минуты Тофер, – то-то я смотрю, какая магия знакомая у Линды, да и характер такой… – тут он покосился на меня, – решительный. Теперь понятно, в кого она такая…

– Стоп! – сказала я, и все послушно замолчали, а я посмотрела на Хоря и Кэсс, чувствуя, как на глазах вскипают слёзы. – То есть вы знали, что я ваша дочь, и молчали? Играли со мной, обманывали ради каких-то своих интересов? Ладно Кассандра, я её знать не знала, то ты, Хорь! Как ты мог?! Я ведь тебе верила…

– Линда, – отодвинув Кэсс, шагнул ко мне Хорь, и я увидела в его глазах застарелую боль и такую любовь, что слёзы всё-таки хлынули по щекам, – клянусь тебе, я не знал этого! Кассандра вообще не сказала мне, что у неё родилась дочь, и что этот ребёнок мой. Если бы я только знал, неужели ты думаешь, что я не нашёл бы тебя и не стал бы тебе действительным, а не приёмным отцом? Я узнал только в Лесу, клянусь тебе!

– Это правда, – дрогнувшим голосом сказала Кассандра, и все, как по команде, перевели взгляды на неё, – я не говорила Хорсту, так как сначала была слишком обижена, а потом… потом тебя у меня украли, Линда…

– Как это – украли? – растерянно спросил подошедший и крепко обнявший меня за плечи Эдуард. – Кто украл?

– Если бы я тогда знала, – вздохнула Кэсс, виновато глядя на меня, – я успела увидеть лишь растаявшее туманное облако… Я искала тебя, правда искала! – воскликнула она, стиснув руки, но даже предположить не могла, что судьба забросила тебя в деревню, где живёт Хорст.

– То есть когда ты меня удочерила, ты не знала, что я – это я? – с недоверием уточнила я у ведьмы.

– Я все эти годы искала тебя, – сказала Кэсс едва слышно, – узнала, что есть место, где на поверхность выходит старый разлом между этим миром и Изнанкой, где собирает силы Боргел, которому послушен туман… Решила проверить и обнаружила здесь Хоря, который, оказывается, все эти тринадцать лет воспитывает найденную в лесу неподалёку от разлома девочку… ведьмочку…

– И не знает, что это его дочь, – с горечью добавил Хорь, а жалостливая Сэм прерывисто вздохнула.

– Ты был мне лучшим отцом все эти годы, – снова бросаясь на шею Хорю, воскликнула я, – мне другого и не надо!

– А потом кровь подсказала, да, Кассандра? – счёл нужным принять участие в разговоре Арт. – Когда ты передавала Линде силу… Ты её узнала…

– Да, – кивнула Кэсс, старательно избегая смотреть на меня, – но сначала я умирала, а потом решила, что мы подождём более удачного момента, чтобы сказать Линде правду… Ты когда-нибудь сможешь меня простить, моя девочка?

Кэсс наконец-то взглянула на меня, и я, отлепившись от Хоря, неуверенно сделала шаг ей навстречу, после чего она вскочила и порывисто обняла меня.

– Странник всемогущий, как трогательно! – вдруг всхлипнула Яна и заплакала на плече у Арта, который нежно прижал её к себе. Сэм точно так же всхлипывала на груди у Ромашки.

– Так, давайте-ка заканчивать слезоразлив, – подозрительно дрогнувшим голосом скомандовал вампирский патриарх, – давайте лучше выпьем! Хорст, что у тебя в твоих закромах есть такого… праздничного?

– Вот это, – Хорь поставил на стол бутылку, в которой радужно переливалась жидкость трудноопределимого цвета, – берёг как зеницу ока на самый торжественный случай, и мне кажется, сейчас как раз он и есть…

Но не успел Хорь разлить настойку по рюмкам, как в углу что-то шевельнулось, и оттуда вальяжно вышел здоровенный чёрный кот. Зевнув во всю розовую пасть, он смерил нашу компанию равнодушным взглядом и остановился на мне.

– О, ведьмочка, – сказал он, – как там мой младшенький?

– Папа!!! – он вопля Криса все непроизвольно подпрыгнули, кто где сидел или стоял. – Папа!!!

Огненно-рыжий комок шерсти вихрем пронёсся от угла, где до последней минуты мирно дремал в рюкзаке и повис на шее у черного котяры.

– Кристофер, веди себя прилично! – наставительно проговорил кошак, зубами отдирая от себя любимое чадо. – Приличные фамильяры так себя не ведут.

– Папа, ты себе не представляешь, как ты был прав! И ведьма моя собственная симпатичная, и приключения, и друзья, и всё-всё-всё! – в восторге отчитывался Крис. – И я всякие подвиги совершал, и вообще…

– Кристофер, угомонись, – Леонард, а это был именно он, попытался утихомирить шумного отпрыска, но куда там…

– Папа, познакомься, это Китти, – Крис уже тащил вяло упирающегося Леонарда к лавке, с которой только что спрыгнула хорошенькая Китти, – я уже пообещал нашего первого котёнка, фамильяра-в-четырнадцатом-поколении, Арту, это вон тот вот вампир…

– Очень приятно, – кивнул вежливый Леонард смущенно мявкнувшей что-то Китти, – Кристофер, у вампиров не бывает фамильяров, тебе ли не знать…

– Теперь бывают, – чуть не приплясывая на месте от разрывающих его эмоций, сказал Крис, – вот Китти, например, фамильяр Тофера, а он тоже вампир, между прочим, ещё и патриарх… Так что, папа, ты отстал от жизни!

– Я отстал?! – Леонард слегка растерянно оглянулся на нас. – Ведьмочка, что ты сделала с моим скромным сыном?

– Это кто скромный? – влезла Сэм. – Крис? Да ладно! Я, кстати, хотела уточнить, уважаемый Леонард, у вас там в родне гномы не затесались? Очень уж Крис у вас… практичный…

– У Эда, это император, если что, тоже фамильяр теперь есть, а он человек, ему тоже вроде как не положено, – сообщил довольный Крис.

– Уважаемый Леонард, – обратился я к ошалевшему кошаку, – у меня будет к вам предложение, подкупающее своей оригинальностью. Не хотите ли организовать и возглавить Академию фамильяров? Естественно, при полной поддержке и под патронатом короны?

– Папа, соглашайся, – торопливо прошептал Крис, – так интересно, как здесь, тебе точно нигде не будет! А сейчас ещё Эд женится на Линде, Хорст на Кэсс, Ромашка на Сэм, Арт на Яне… у всех дети будут… всем же фамильяры нужны…

От таких захватывающих дух перспектив в кухне повисла абсолютная тишина, а потом Сэм нервно хихикнула, видимо, представив весь описанный Крисом потенциальный бедлам. А я обратила внимание, что ни Яна, ни Арт как-то не торопились опровергать заявление Криса, что наводило на неопределённые размышления.

И в этот момент в дверь постучали…

– Интересно, кого это ещё принесло? – глядя куда-то в потолок, спросил Ромашка, но, так как никаких версий не прозвучало, предложил. – Давайте откроем, что ли?

– Придётся мне, видимо, как хозяину дома, – вздохнул Хорь, а Кэсс как-то напряглась, прищурившись и словно принюхиваясь, а потом непонятно добавила:

– А этому-то чего тут надо?!

Уточнить, кому именно – «этому», я не успела, так как Хорь уже гостеприимно распахнул дверь и замер на пороге памятником самому себе.

– Позволите войти? – раздался голос, который я меньше всего ожидала здесь услышать, но факт оставался фактом. Рядом со мной вскинулся Ромашка, недобро зашипел Тофер, продемонстрировав солидные клыки, а Эдуард на всякий случай прикрыл меня широкой надёжной спиной. Время словно замедлилось.

– Это кто? – громкий шёпот Саманты раздался так неожиданно, что я вздрогнула, а незваный гость шагнул в сторону лавки.

– Я присяду? – он демонстративно обращался к Хорю, но тот, прежде чем согласиться, быстро взглянул на Арта и на Кэсс. Прочитав, видимо, в их взглядах ответ, он без особой радости указал пришедшему на свободную лавку.

– У меня глюк? – повернулся к Тоферу потрясённый Ромашка, и патриарх слегка растерянно пожал плечами, не отводя от гостя горящего ненавистью взгляда.

– Нет, дорогой Романнувиэль, это я собственной персоной, – любезно улыбнулся высокий привлекательный брюнет, устраиваясь на лавке в кухне маленького деревенского домика, – я пришёл на переговоры.

Тут он вытащил из кармана белоснежный платок и обернул вокруг своего запястья.

– У нас с тобой не может быть никаких переговоров, – прошипел Тофер, а граф Арктур, кажется, тоже начинающий что-то соображать, встал у него за спиной. – Ошибаешься, Кристофер, – совершенно не обижаясь, ответил Боргел, а это был именно он, – нам как раз есть, что обсудить. Вы ведь пришли сюда закрыть разлом и заблокировать Изнанку, не так ли? Но вы ведь не думали, что я сдамся без боя, верно?

Он скользнул своими невозможными глазами, в которых клубился туман, по лицам всех присутствующих, словно стараясь проникнуть в их мысли.

– Нет, на это мы не рассчитывали, – ответила Кэсс, – но ты ведь понимаешь, что сбывается пророчество Дармиса, верно, Боргел?

– Верно, – по губам хозяина Изнанки скользнула усмешка, – а ты дословно помнишь, как оно заканчивается? Или, как обычно, вы рассказали только часть?

– А что там? Яна, ты лучше всех нас знаешь пророчество, про что он говорит? – требовательно спросила у Яниссы непривычно серьёзная Сэм.

– Думаю, Боргел имеет в виду, что в этот раз победа достанется одной из сторон ценой величайших потерь, – не слишком охотно ответила змейка, – там действительно как-то так сказано…

– И что ты хочешь? – Эдуард выступил вперёд, хотя я прекрасно понимала, как ему не хочется это делать. – Ты же не просто поговорить пришёл?

– Нет, конечно, – Боргел переплёл тонкие пальцы, – я хочу договориться.

– С силами зла нельзя договариваться, – решительно сказала Сэм, хмуря тёмные брови.

– Я впечатлён твоей решительностью, Саманта, – улыбка Боргела стала просто сахарной, – ты сможешь повторить то же самое, если я скажу тебе, что в этой борьбе погибнет твой жених? Ты готова пожертвовать им ради одной из побед в вечной борьбе сил условного добра с силами условного зла? Ты ведь умненькая девочка и понимаешь, что окончательной победы одной из сторон не будет: в нашей вечной борьбе и состоит суть жизни.

Саманта хмурилась и нервно кусала губы, а Эдуард задумчиво смотрел на Боргела, и мы все понимали, что принимать решение в итоге придётся ему, и страшно даже представить, как это – нести груз такой ответственности!

– Почему ты решил уступить? – помолчав, спросил Эдуард. – Ты ведь очень, очень силён сейчас… Это чувствую даже я…

– Я силён, не спорю, – кивнул Боргел, – но я не предполагал, что вы все, – тут он широким жестом обвёл всех присутствующих, – несмотря на все мои усилия сможете собраться вместе и договориться. Я не думал, что вампиры усмирят свою гордыню, а гномы – свою расчётливость, что люди окажутся сильнее, чем предрассудки и ловушки судьбы, что чувства смогут пробиться сквозь панцирь условностей и недомолвок… Не думал, что эгоистичные люди подберут сбежавшего из Башни эльфа и потерявшуюся ведьмочку… Я недооценил вас, и я это признаю. Сейчас мы примерно равны по силе, и чем закончился бы наш поединок – только хитрецу Страннику ведомо. И я предлагаю перемирие…

– Что ты под этим подразумеваешь? – по-прежнему спокойно спросил император.

– Я уйду из этого мира, – так же невозмутимо ответил Боргел, – и заберу с собой всех, кто служил мне. Башня исчезнет, словно её никогда и не было, так же, как и этот выход, – он махнул рукой в сторону развалин. – Мы сейчас как две армии, который встретились на поле боя и, взвесив возможности и оценив силы, разошлись по домам, сохранив жизни своих солдат и поняв, что худой мир лучше доброй ссоры, как говорят в одном из миров.

– Куда ты пойдёшь? – неожиданно для себя самой спросила я.

– Изнанка велика, ведьма Линда, – усмехнулся Боргел, – и до тех пор, пока есть ваш мир, будут существовать и она, и наше противостояние.

– Я согласен, – вздохнув, ответил Эдуард, предварительно переглянувшись с Тофером, Ромашкой и Кэсс, – но я не примиряюсь с тобой, Боргел. В одном мире нам никогда не существовать, ты понимаешь. Живи на своей Изнанке, но не пытайся захватить этот мир.

– Это благоразумное решение, – кивнул, поднимаясь с лавки, наш внезапный гость, – не провожайте, не нужно…

Он поклонился и, превратившись в клочок тумана, скользнул на улицу. Хорь помолчал, подошёл к столу и, никого ни о чём не спрашивая, налил всем из непрозрачной небольшой бутылки. Точно так же молча взял свою порцию и залпом выпил. Его примеру последовали все остальные, на этот раз включая и меня, так как такие разговоры нужно запить, это даже не обсуждается…

– И что теперь? – отдышавшись после выпитого, спросила Саманта. – Что, всё закончилось?

– Ничего не закончилось, – ответил ей Эдуард, – нам ещё нужно вернуть Ромашке трон, найти для вампиров Кольцо, пристроить куда-то привидения, которые без Башни окажутся бездомными, сплавить непристроенных претенденток, отпраздновать четыре свадьбы, наладить производство настоек и мочёных яблок, открыть академию для фамильяров, выяснить, что происходит в нашем с Дином бывшем мире… А главное – нам: вампирам, оборотням, людям, гномам, эльфам, оркам – надо научиться жить вместе, помогая друг другу, поддерживая, делясь знаниями… Склонен предположить, что в ближайшие лет двести скука нам точно не грозит…

Конец