Диагноз: не женат. Дилогия

Глава 4

Розалинда

Шёлковое платье с изящной отделкой из кружев нежного лавандового оттенка было восхитительно красивым, и я кружилась перед огромным, во всю стену, зеркалом, любуясь собой, платьем, великолепным солнечным днём, заглядывавшим в украшенный колоннами светлый зал через высокие арочные окна. Ощущение абсолютного, ничем не омрачённого счастья заполняло меня от макушки до кончиков потрясающе красивых туфелек на высоком тонком каблучке. Я, запрокинув голову к украшенному лепниной потолку, весело и беззаботно рассмеялась, радуясь жизни, солнцу, свету.

Но вдруг в углу зала, куда не смогла добраться живительная сила солнечных лучей, внезапно соткался сначала небольшой завиток тумана, который постепенно рос, расширяясь, словно раздуваясь, затягивая своей бледной тенью окна, прогоняя тёплый и живой солнечный свет. От туманной завесы отделился завиток и, скрутившись в серую колышущуюся спираль, приблизился ко мне. Зависнув где-то на уровне моей перепуганной мордашки, он принял форму удивительно красивого и в то же время невероятно отталкивающего мужского лица. Туманный красавец, гипнотизируя меня взглядом незрячих глаз, приблизился и, наклонившись к самому моему лицу, проговорил…странно знакомым хрипловатым шепотком:

– Лиииин…Лиииин…Лиииин же…Ну вставааааай…Ну ты же уже не спишь, я же вижу, ну вставааааай…– к шёпоту добавились прикосновения горячей, влажной и почему-то шершавой тряпочки, которой кто-то (уж наверняка не туманный красавец, что в общем-то не может не радовать – ужасно жуткий тип!) протирал мои щёки. – Лин, ну вставай, ну очень срочное дело, ну вставай…

С трудом придя в себя и окончательно вынырнув из странного сна, я со стоном открыла глаза и увидела прямо перед собой ярко-рыжую мохнатую мордочку с хитрыми золотистыми глазищами. Их обладатель удобно расположился у меня на груди, лёжа на пузе, и теперь пытался высвободить застрявший в одеяле коготок. Одеяло не поддавалось, коготь застрял капитально, но Крис, а это был именно он, не сдавался и только сердито шипел.

– Что ещё за «ну очень срочное дело»? – сонно спросила я у «Кристофера-младшего-фамильяра-в-тринадцатом-поколении», который, к счастью, охотно отзывался на простое имя Крис. – Оно не могло подождать еще хотя бы полчасика?

– Нет, – прошептал котёнок, не прекращая попыток высвободить завязший коготь, – не могло…

– И что же это за дело? – я хотела помочь с когтем, но Крис сердито фыркнул, так как, насколько я уже успела узнать, любил самостоятельность и не собирался делить победу над коварным одеялом ни с кем.

– Я кушать хочу, – трагическим шёпотом сообщил мне этот рыжий наглец, – а кушать-то и нечего…

– Как это – нечего? – я удивлённо приподняла бровь. – Я же вчера тебе оставила целую здоровенную котлетину, а ты говоришь – нечего?

– Здоровенную? – Крис так возмутился, что даже прекратил сражаться с одеялом. – Это ты вот ту малюсенькую котлетку называешь здоровенной? Лин, да там есть-то нечего было…так что она ещё вчера кончилась….

Поняв, что поспать мне больше никто не даст, я тяжело вздохнула, сделала вид, что не замечаю укоризненного взгляда рыжего нахала, сдвинула его вместе с одеялом и встала. Подошла к окну и убедилась, что на дворе по-прежнему лето: после вчерашних катаклизмов я уже ни в чём не была уверена, так что лучше перепроверить. Как и была, в пижаме, побрела на кухню, демонстративно не обращая внимания на сначала сердитое, а потом жалобное мявканье за спиной.

Налила в кастрюльку молоко, засыпала овсянку, убавила огонь и пошла умываться, в надежде, что холодная вода всё-таки заставит меня проснуться: видимо, организм настоятельно требовал отдыха после вчерашнего бурного дня.

Когда я уже достаточно бодрая, умытая и даже причёсанная, вернулась в кухню, овсянка как раз дошла до готовности, и я по привычке поставила на стол два тарелки: для Хоря и для себя. Потом вспомнила вчерашние, мягко говоря, неоднозначные события и со вздохом убрала вторую тарелку в шкаф, вместо неё достав маленькое блюдце. Положив каши себе, шлёпнула пару ложечек еды в блюдечко и поставила на пол возле стола.

– Крис, – позвала я нового обитателя нашего с Хорём дома, приоткрыв дверь, – Крис, малыш, иди завтракать.

Из комнаты раздались звуки отчаянной возни, какой-то стук, шлепки и скрип, словно там возился не маленький котёнок, а как минимум медведь. Потом наступила тишина, и в кухню аккуратно протиснулся Крис, бодро прошёлся вокруг стола, проигнорировав блюдце с овсянкой, сел на пушистую рыжую попу и преданно уставился на меня.

– Что? – спросила я, дуя на ещё обжигающе горячую кашу. – Сейчас остынет, потерпи немножко.

– Что остынет? – с искренним недоумением поинтересовался Крис, оглядываясь в поисках невидимой еды.

– Как что? Еда, – я тоже непонимающе посмотрела на него, – вот, в блюдце, ты что, не видишь?

– Что это? Каша?! – в хрипловатом голоске Криса было столько удивления пополам с возмущением, что я даже есть перестала.

– А что тебя не устраивает? На завтрак все едят кашу: это полезно, питательно и вкусно.

– Лин, я не ем кашу, – голосом провинциального трагика прошептал Крис, – мама на завтрак всегда готовила что-нибудь вкусненькое…котлетки, например, или рыбку…

– Нет у меня ни рыбки, ни котлеток, – проворчала я, – зато есть полезная овсянка, её надо есть, и тогда вырастешь большой и красивый.

Крис потерянно молчал, и, когда я посмотрела на него, из круглого золотистого глаза выкатилась прозрачная слезинка и упала на пол, прочертив мокрую дорожку на рыжей пушистой шерсти. Котёнок молча встал, развернулся и медленно побрёл к выходу из кухни, оскорблённо подрагивая мохнатым хвостом. Я тут же почувствовала непреодолимое желание перевернуть вверх ногами весь дом или ограбить трактир, лишь бы найти для страдающего Криса вожделенную котлетку или рыбку.

– Говорила мне мама: не становись фамильяром, сыночка, будь лучше предсказателем в лавке или вообще заявись на конкурс для императорских котов – ты у меня такой красивый! А я не послушал её, поверил папе – приключения, говорит, ведьма симпатичная, опасности, путешествия…Я и поверил! И что в итоге? Только что ведьма симпатичная, а остальное где, я вас спрашиваю? И ведь никто, никто не предупредил об овсянке…Даже слово такое противное – овсянка…Фу! Никто меня не любит…никому меня не жалко…

Котёнок страдал так вдохновенно, так душераздирающе, что я чуть не разрыдалась вместе с ним, но сдержалась, подхватила его на руки и, уткнувшись носом в пушистый загривок, пахнущий почему-то плюшевой игрушкой, прошептала:

– Я обязательно найду для тебя рыбку или котлетку, Крис, честное слово! Просто, понимаешь, я, конечно, ведьма, но у меня никогда не было фамильяра, я и не знаю, как с вами обращаться-то…

– Обещаешь? – голосом умирающего лебедя прошептал Крис, бессильно обмякнув у меня в руках. – Не обманешь, Лин? Сегодня рыбку, а завтра котлетку, да?

– Да…Обещаю, – поклялась я со слезами на глазах и чуть не выронила Криса, когда он извернулся в моих руках и, спрыгнув на пол, пошагал в сторону кухни.

– Ну иди, доедай свою отраву, – проворчал он как ни в чём не бывало, подходя к блюдцу с овсянкой. Брезгливо подрагивая усами, ткнулся в неё носом, фыркнул, облизнулся, и в пять секунд стрескал всю кашу, которая была в блюдечке, – Отрава, как есть отрава…Лин, ты больше такого не вари…ты пообещала…

И, пока ошарашенная я соображала, что ответить этому наглому шантажисту, этому лицемерному прохиндею, этой наглой рыжей морде, Крис вышел на крыльцо и улёгся на солнышке.

Но, когда я, придумав гневный обличительный монолог, выскочила вслед за ним, то …промолчала, так как зажмурившийся Крис сидел на верхней ступеньке, напряжённый и сосредоточенный. Маленькая огненно-рыжая кошачья фигурка, казалось, светилась каким-то внутренним сиянием, а шёрстка искрилась. А когда Крис открыл глаза, я увидела, что вертикальные зрачки сузились так, что почти исчезли, а сами глаза напоминают две сияющие золотые монеты.

– Магия… – прошептал Крис, встопорщив шерстку на загривке, – магия…очень сильная…тебя ищет…Лин. Нашла…сюда летит…Очень сильная, но не опасная…

Не успел Крис произнести эти слова, как передо мной словно из воздуха материализовался кленовый лист, превратившийся, стоило мне взять его в руки, в свиток с красной печатью.

– Ого! Императорская печать! – Крис возле моих ног прямо пританцовывал и подпрыгивал от любопытства. – Лин, ну что ты стоишь, открывай скорее!

Я дрожащими руками сломала печать и развернула свиток. Прочитала, потом свернула, завязала верёвочку обратно, даже печать попыталась склеить – не получилось.

– Ну что там, Лин? – Крис, больно царапаясь, пытался по ноге, защищённой только тонкими пижамными брюками, взобраться мне на руки, но у него не получалось. – Я сейчас тебя расцарапаю всю…от любопытства. Ну что ты за ведьма такая бессердечная?

– Крис, это приглашение на Императорский Отбор невест…

– Ого! Ну ничего себе… – Крис всё-таки залез мне на руки, и теперь возбуждённо топтался по ним, царапая меня слегка выпущенными коготками. – Ух ты! Столицу увидим, за императора замуж выйдем…На императорской-то кухне небось котлет – ешь не хочу! И рыбка разная! Красота!

– Да с чего ты взял, шантажист рыжий, что мы собираемся в столицу? И тем более, почему ты вдруг решил, что в моих жизненных планах значится участие в Отборе и знакомство с императором? Тем более – замуж…Мне? Ведьме? Самому-то не смешно, нет?

– Неа, – рыжее мохнатое чудовище удобно устроилось на моих руках, – а чего? Ты симпатичная, раз тебе приглашение прислали, значит, ты императору подходишь, иначе тебя не выбрали бы, сама знаешь.

Это я как раз знала, так как не далее, как на прошлой неделе, в трактире бурно обсуждали предстоящий Отбор и то, какие там будут испытания. Говорили о том, что волшебный Шар Судьбы выберет из лучших семей всей Руалльской империи десять самых подходящих невест для молодого императора Эдуарда, и целый месяц все желающие смогут через видящий камень наблюдать за состязаниями.

В наших Колдунах видящий камень был, но всего один, и тот достаточно старый: он давно без дела пылился в углу парадной горницы в доме старосты Данилы. Ну а что его зря включать: новостей у нас мало, да и не любят селяне зазря дорогую магическую энергию тратить, вот камень и валялся бесхозный.

Я тогда тоже вместе со всеми поахала и поохала по поводу такого интересного события и даже решила, что, пожалуй, помогу оживить видящий камень – на это у меня энергии хватит, а потом просто буду подзаряжать по мере надобности. Интересно же посмотреть, как десять красавиц будут сражаться за сердце Эдуарда II, дай Странник ему здоровья и процветания. Правда, слухи, доходившие до нашей деревеньки о молодом императоре были крайне противоречивыми: говорили, что он красив и образован, но высокомерен, груб с окружающими, а в руках вместо шпаги предпочитает держать бокал с вином. Но людям свойственно ошибаться, тем более на таком удалении от столицы.

Но вот вариант, что я тоже получу приглашение, естественно, никому не мог даже присниться в страшном сне: где я, а где император. И не только территориально – я до вчерашнего дня вообще была самой простой деревенской ведьмочкой…Ну хорошо, не самой простой – всё же растил и воспитывал меня Хорь, который далеко не всегда жил в этой глухомани. Сам он, правда, очень не любил рассказывать о прошлом, но некоторые вещи говорили сами за себя.

Например, я уже лет в десять прекрасно умела пользоваться во время еды ножом и вилкой, знала, как правильно сервировать стол и разбиралась в языке цветов. Зачем Хорь вкладывал в мою девчоночью голову эти знания, я даже не задумывалась: мне просто всегда очень нравилось учиться, порой даже неважно, чему именно.

Одевалась я опять же не так, как все мои ровесницы, и ярким сарафанам предпочитала удобные брючки и рубашки, хотя и красивые платья носила с удовольствием. Селяне неодобрительно косились, но так как вреда от этого не было никакого, то особо и не ворчали: мало ли у кого какая придурь. Михай вон одну и ту же шляпу носит и в июльское пекло, и в февральский мороз – и ничего, только уши отморозил. Так это ж его уши – чего хочет, то с ними и делает.

Я уже много раз убеждалась, что слухи имеют обыкновение распространяться со скоростью, во много раз превышающей все мыслимые и немыслимые пределы. Не успела я прочитать приглашение, как увидела Марьяну, идущую в сторону нашего с Хорём дома решительным шагом. Мысль спрятаться в доме мелькнула и исчезла – эта женщина найдёт что угодно и где угодно. От неё, как от чумы или холеры, спрятаться невозможно – можно только попытаться пережить.

– Доброго тебе утречка, Розочка, – с пугающей нежностью пропела Марьяна, останавливаясь возле крыльца и с тайным осуждением глядя на мою весёленькую пижамку в ярких мухоморчиках, – говорят, ты в столицу едешь?

– Кто говорит? – обречённо поинтересовалась я, понимая, что разговора не избежать.

– Да все говорят, – махнула рукой Марьяна куда-то в сторону трактира, – ты ж графиня теперича у нас, слышали мы вчерась, как она говорила, тётка твоя. Маленькая, помирала уже, а голос знатный, громкий, – добавила она с непонятной гордостью.

– Да, леди Кассандра удочерила меня…перед смертью, – состроила я скорбную мордашку, ибо Хорь настоятельно просил не распространяться о том, что Кэсс осталась в живых, – вот ведь как случается…

– Ты в столицу-то когда собираешься? – перешла к конкретике Марьяна. – Тебе ж с приглашением и портал должны были прислать, так что быстро доберёшься.

– А ты-то откуда про портал знаешь, Марьяна? – спросила я устало, уже не удивляясь ничему. – Приглашение ведь только-только пришло…

– Так мы камень-то видящий с утречка как-никак завели – так и слышали, что тебя объявили. Сперва сами себе не поверили, а потом так обрадовались! Хотели уж тебя будить, да потом решили, что перед дальней дорогой нашей графинюшке и поспать можно подольше.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я и, внутренне содрогнувшись, представила себе реакцию односельчан на объявление меня претенденткой. – Марьяна, а ты чего хотела-то? Говори давай, а то мне ещё собираться, то да сё…

– Розочка, я попросить тебя хотела, – как-то неуверенно начала Марьяна, и это смущение обычно непробиваемой жены старосты не просто беспокоило, оно реально пугало, – возьми Ромашку с собой, а? Он тебе подмогой станет, хотя защитить, конечно, ежели что случись, не защитит, а вот советом подмогнёт, знаешь сама – парень он с головой. Пропадёт он у нас тут, не выживет, а в столице самое ему и место. Может, поможешь пристроить его, а? Да и моя дура перестанет на него засматриваться…

Вот теперь всё стало более или менее понятно: Ромашкой прозвали невесть откуда приблудившегося с год назад парня. Его нашли охотники, возвращавшиеся домой и случайно заметившие в траве на склоне холма с развалинами чьё-то тело. Тело при ближайшем рассмотрении оказалось симпатичным очень худеньким парнишкой лет семнадцати на вид, светловолосым и, как потом выяснилось, с потрясающей красоты синими глазами в обрамлении длиннющих ресниц. Он лежал без сознания и тихо стонал. Мужики подняли его и принесли в деревню, где сдали на попечение нам с Хорём.

Пришедший в себя через несколько часов мальчишка не мог ничего о себе рассказать кроме того, что зовут его Роман, и что он жил в большом городе. Но ни что это за город, ни чем он там занимался, ни кто его родители – ни на один из этих вопросов найдёныш ответить не мог и только виновато улыбался. Его пристроили в трактир помогать Митрию, но тот был не слишком доволен помощником – не видел он в нём желания заниматься торговым делом. На поле, в огороде или уж тем более в кузнице от Романа пользы было ещё меньше, и селяне просто махнули на него рукой. Имя Роман быстро сменилось пренебрежительным Ромашка, его не гнали, но и не привечали особо. А с недавних пор старшая дочь Марьяны стала оказывать парнишке недвусмысленные знаки внимания, чем ужасно обеспокоила родителей, уже присмотревших ей выгодного и правильного жениха в соседней деревне. Так что желание Марьяны спровадить Ромашку подальше от любимой кровиночки было вполне себе объяснимым.

– А кем я его возьму? – поинтересовалась я, плохо представляя, что мне делать с собой-то, не говоря уже о ком-нибудь ещё. – Горничной?

– Так сказали в камне-то, что каждая девушка может взять с собой одного человека и одно животное, – у Марьяны, видимо, уже заранее был готов ответ, – животное у тебя есть, а из девок тебе всё равно некого брать: справные все просватаны, а неумеха тебе и самой без надобности. А так и помощник будет, и дело доброе сделаешь, авось зачтёт Странник-то…

– Я подумаю, – твёрдо пообещала я, – вот сейчас пойду изучу приглашение, а ты присылай Ромашку через часик, хорошо?

– Хорошо, – с облегчением выдохнула Марьяна, – добрая ты душа, Розочка, хоть и ведьма…

Я развернулась и ушла в дом, поборов желание хлопнуть дверью. Села за стол, развернула императорское приглашение и углубилась в изучение. Итак, что мы имеем?

Так…девица Розалинда дель Строцци, графиня Ариано…приглашается для участия в Императорском Отборе невест…состоится…прибыть…полное обеспечение за счёт короны…Ага, вот: с собой претендентки могут взять спутника (1 штука), животное (1 штука), любимые украшения (5 штук). Всё остальное будет предоставлено принимающей стороной. Интересненько…с чего это такая щедрость?

Моё животное (которое 1 штука) тоже уткнулось носом в приглашение и внимательно его обследовало, чуть ли не на язык попробовав. Не обнаружив, видимо, ничего интересного, Крис спрыгнул на пол, покрутился возле моих ног и заявил:

– Давай на него посмотрим, на Незабудку вашу, а потом решим, брать его с собой или нет…Моя интуиция (в отличие от Савоси, Крис не спотыкался на длинных и умных словах, а произносил их с небрежностью университетского профессора) говорит, что он нам нужен. Но я хочу сам посмотреть. И, знаешь, Лин, я бы на твоём месте всё-таки переоделся – мухоморы уже не в тренде.

– В чём? – переспросила обалдевшая я. – Мухоморы уже не в чём?

– В тренде, необразованная ты моя, а ещё ведьма, – рыжий наглец ловко увернулся от запущенной в него тапочки, скрылся в комнате и уже оттуда сообщил, – это значит, уже не в моде…

– Кот меня учить будет! Приют безумных какой-то…Дай мне Странник сил всё это пережить… – проворчала я и пошла переодеваться…раз уж…не в тренде…

Когда я, сменив пижамку с мухоморами (которые не в тренде) на удобные брючки и длинную рубашку, сидела в кухне у окошка и пила чай, попутно составляя на листочке список дел, которые необходимо сделать до моего внезапного отбытия в столицу, в дверь вежливо постучали, и на пороге нарисовался Ромашка.

Он смущённо улыбнулся мне и замер в дверях, явно не понимая, что делать дальше: вряд ли Марьяна объяснила ему, с какой именно целью он должен ко мне прийти. Я кивнула Ромашке на стул напротив меня, встала, молча взяла в шкафу ещё одну чашку, поставила перед парнишкой и налила ему чая. Потом села напротив, подперла ладонью щёку и задумалась, глядя на потенциального спутника. Ромашка, хоть и откровенно смущался, но ничего не говорил, во-первых, потому что вообще был человеком не слишком разговорчивым, а во-вторых, чего говорить-то?

– Ромашка, тут, понимаешь ли, такое дело, – начала я, лихорадочно соображая, что и как лучше сказать, – тебе у нас в деревне как, нравится? Или так себе?

– Мне нужно уйти? – Ромашка поднял на меня свои огромные синие глазищи, и они медленно наполнились слезами. – А почему? Меня выгоняют? Я слишком мало работаю, да? Но Розалинда, я ведь ничего, как оказалось, и не умею…А учить меня никто не хочет…

– Подожди, не торопись, никто тебя не выгоняет, не придумывай, – я поморщилась: вот терпеть не могу решать такие вопросы. Мне бы со своей непредсказуемой жизнью как-нибудь разобраться, а тут ещё и с чужой приходится, – просто у меня есть к тебе предложение. Не знаю вот только, понравится оно тебе или нет…

– А какое? – в глазах Ромашки огорчение быстро сменилось почти детским любопытством. – Расскажешь, да? Мне интересно…

Я внимательно рассматривала парнишку, пытаясь представить, как именно он сможет мне помогать, если ни он обо мне, ни я о нём ничегошеньки не знаем. Мы совершенно чужие люди, и ехать куда-то на неизвестный Отбор с абсолютно посторонним мальчишкой – такая себе идея. А с другой стороны – если с собой нужно взять спутника, кого брать-то? Марьяну? Хромого Михая? Савосю? При таком раскладе Ромашка – далеко не худший вариант.

– Ты, наверное, слышал, что я получила приглашение на Императорский Отбор невест, – начала я, и Ромашка согласно закивал, – так вот…В приглашении сказано, что претендентка может взять с собой одно животное, сколько-то там драгоценностей и одного спутника. Драгоценностей у меня всё равно нет, только медальон один, который Хорь подарил, а вот животное имеется. Проблема возникла только со спутником, так как я, хоть и давно здесь живу, в Колдунах, но как-то тесной дружбы ни с кем не завела. Ну так вот…что ты скажешь насчёт того, чтобы поехать со мной в столицу?

По мере того, как я произносила свой сумбурный монолог, глаза у Ромашки становились всё больше и больше, пока, казалось, не заняли пол-лица. Он недоверчиво нахмурился, моргнул и с изумлением спросил:

– Ты хочешь взять меня с собой?! А почему меня? В смысле – я же не умею ничего, даже защитить тебя, наверное, не смогу…Я, может, что-то и умел…раньше, но я ничего не помню. Иногда мне кажется, что вот-вот…сейчас…ещё чуть-чуть…и я вспомню. И снова ничего не получается: как туманом всё затянуто. Беру, например, в руки палку и чувствую, что я умею держать оружие…а вот что с ним делать – не помню. Знаешь, – тут он понизил голос и огляделся вокруг, – иногда мне кажется, что я и колдовать умел, в смысле – магией владел…но вот какой именно – один туман вместо воспоминаний. Как ты думаешь, в столице можно будет найти человека, который сможет мне помочь вспомнить, кто я и что со мной случилось?

– Ну, то, что в Колдунах ты такого человека не найдёшь – это и дураку ясно, – я пожала плечами, – если где и искать, то в больших городах, а какой город может быть больше столицы? Ну так что? Поедешь со мной?

Ответить Ромашка не успел, так как в комнату неторопливо вошёл Крис, моргая сонными золотыми глазками – видимо, разморило малыша после того, как он магию почувствовал. Котёнок сладко зевнул, распахнув розовую пасть с острыми зубками, перевёл глаза на Ромашку, да так и забыл закрыть пасть до конца. Парнишка с таким же изумлением таращился на Криса.

– Лин, а откуда у нас на кухне эльфёнок взялся?!

– Розалинда, у тебя есть фамильяр, откуда?!

Они задали свои вопросы одновременно и настороженно переглянулись, а я зависла, пытаясь осмыслить то, что сказали они оба. Во-первых, как вообще Ромашка понял, что Крис – фамильяр, на нём же это не написано крупными буквами, да и вообще далеко не все знают, что фамильяры действительно существуют. А уж узнать его в обычном на вид рыжем котёнке – это суметь надо…Но гораздо больше меня впечатлили слова Криса: с чего он взял, что Ромашка – эльфёнок, в смысле – эльф. Даже в нашей глубокой провинции все прекрасно знают, что эльфы живут исключительно в Старом Лесу или в Предгорьях и в других местах не бывают от слова никогда. А чтобы юный эльф жил один, вне клана – о таком никто даже и не слышал никогда. Да и как мог одинокий эльфийский мальчишка оказаться в такой нереальной дали от привычных мест? Не пешком же он пол-империи прошёл…

– Так, давайте искать ответы на вопросы постепенно, – внесла я рациональное предложение, доливая чаю себе и своему возможному будущему спутнику, – иначе мы только больше запутаемся. Ромашка, – обратилась я к растерянному мальчишке, – давай начнём с тебя. Крис говорит, что ты эльф, но меня, если честно, терзают смутные сомнения…Если это так, то почему у тебя уши нормальные, не острые?

Ромашка беспомощно пожал плечами, а Крис подошёл к нему, принюхался, потом сел, обвил лапки хвостом и зажмурился: я уже знала, что так он делает, когда старается почувствовать магию. Мы с потенциальным эльфом во все глаза смотрели на котёнка, а он, явно польщённый нашим вниманием, сосредоточенно прислушивался к чему-то невидимому.

– Я не эльф, – тихонечко, чтобы не мешать Крису, шепнул мне растерянный Ромашка, – я самый обыкновенный, только что не помню про себя ничего. К тому же, если я эльф, то почему меня никто не ищет? И как я оказался так далеко от дома, один…Нет, он что-то напутал…твой фамильяр…

– Ничего я не напутал, – отозвался Крис, не открывая глаз, – если я сказал, что ты эльф, то так оно и есть, мы вашего брата нутром чуем. Да и ты ведь меня узнал, хотя никто из людей не смог бы этого сделать. Если только ведьма какая, а ты явно не она. Так что смирись, Незабудка, ты эльф, это я тебе абсолютно точно могу сказать. И ещё…есть на тебе артефакты какие-нибудь?

– Да откуда?! – воскликнул совершенно выбитый из колеи откровениями Криса Ромашка. – Меня когда нашли, на мне только штаны старые да рубаха были…какие там артефакты. У меня ни медальона, ни браслета, ни перстня – ничего нет, только и есть, что старая серьга в ухе, и та даже не снимается. Хотя кому она нужна – старьё дешёвое, даже разбойники не польстились бы…

– Серьга? – Крис заинтересованно открыл глаза, сверкнувшие двумя золотыми лужицами. – А ну-ка покажи…Да наклонись ты…или меня на руки возьми, бестолковый…

Ромашка послушно наклонился и взял Криса на руки, тот повозился, снова принюхался и велел:

– Волосы убери, отрастил тут…не видно ничего, – и, как только Ромашка безропотно убрал назад отросшие светлые волосы, тут же практически уткнулся носом в старую, совершенно невзрачную серьгу в виде маленького колечка, вдетого в мочку уха. Надо признать, очень изящного уха.

– Ты её снять пробовал?

– Конечно, сколько раз, – кивнул Ромашка, глядя на раскомандовавшегося Криса во все глаза, – только она не снимается. Наверное, если только вместе с ухом…Да она мне не мешает, пусть будет…

– А она у тебя всегда была? – Крис выглядел примерно так, как выглядел Хорь, готовящийся к очередному эксперименту с плесенью или мухоморами: с азартом и фанатичным исследовательским блеском в глазах.

– Не помню, – снова погрустнел Ромашка, – но когда меня нашли – точно была. А что ты чувствуешь?

– Значит, так, Незабудка, – скомандовал Крис, – меня можешь отпустить, а сам сядь на стуле поудобнее, закрой глаза, и просто представь, что ты её расстёгиваешь…не старайся расстегнуть, не пытайся специально ничего такого сделать…а просто представь, что она сама расстегнулась и упала…не знаю…пусть на пол упала…сможешь?

– А почему – Незабудка? – спросил парнишка, абсолютно ошалевший от всего происходящего. – Я Роман…ну или Ромашка…

– Потому что мне так хочется, – дал Крис исчерпывающий ответ, – ну давай, пробуй…интересно же…

Ромашка бережно опустил Криса на пол, тот отошёл на несколько шагов и сел, задрав любопытную рыжую мордочку и нервно подёргивая кончиком хвоста, тоже рыжего и любопытного. Поискав глазами ближайший стул, Ромашка сел и закрыл глаза, как и велел наш маленький командир. Глубоко вздохнув, он расслабился и вдруг серьга засветилась мягким серебристым цветом и с тихим щелчком расстегнулась.

– Твою ж ведьму… – только и смогла проговорить обалдевшая я.

– Я гений, я однозначно гений! – восторженно взвыл счастливый Кристофер, глядя золотыми глазищами на Ромашку…

– Что это было? – неверяще пробормотал Ромашка…хотя называть так красавца-эльфа, сидящего на скромном деревянном стуле посреди кухоньки в небольшом деревенском доме, язык не поворачивался. – Это ты как…а я не мог…Ты и вправду гений…

– А то ж… – довольно жмурился под нашими взглядами (потрясённым – моим и восхищённым – эльфийским) распушивший огненную шёрстку Крис, – я же сразу сказал, что ты – эльф, а вы тут спорить со мной удумали…

– А ты…вы…ты вспомнил хоть что-нибудь? – я никак не могла определиться, как мне обращаться к нему, так как вроде бы как эльфы – древнейшая раса, и по идее надо бы уважительно, но говорить «вы» мужчине, пусть и нереально красивому, но одетому в старые, когда-то Хорю принадлежавшие, штаны и рубашку с безнадёжно короткими рукавами, не получалась. Да и ладно – обойдётся, тем более что помог ему именно мой фамильяр, так что пусть ещё спасибо скажет.

– Нет, – огорчённо проговорил эльф, глядя куда-то в пространство, – скорее, вопросов стало ещё больше. Если я эльф, – тут он посмотрел на свои длинные изящные пальцы, зачем-то пошевелил ими, а потом осторожно потрогал классические острые эльфийские ушки, торчащие из гривы давно нормально не чёсанных волос, – то что я здесь делаю? И кто нацепил на меня маскирующий артефакт такой силы и, главное, зачем? И почему я ничего не помню? И…в общем, вопросов много, а ответов на них нет…

Тут эльф наклонился, очень бережно взял довольно урчащего Криса на руки и, почёсывая рыжее пузико, очень серьёзно сказал:

– Когда я вспомню, а я обязательно вспомню, кто я, я непременно добавлю на свой герб, если он есть, фигурку рыжего котёнка, а если герба нет, то я совершу невозможное для того, чтобы он появился. Хотя бы для того, чтобы сдержать данное слово. Обещаю, Кристофер!

И продолжил, обращаясь уже ко мне и не глядя на совершенно ошалевшего от потрясающих перспектив и размаха эльфийской благодарности Криса:

– Розалинда, я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала: за то, что вылечила тогда, когда меня только нашли, за то, что предложила поехать с тобой, за то, что у тебя есть такой чудесный фамильяр…Мой долг перед вами с Крисом огромен, но что-то подсказывает мне, что я смогу его отдать. Твоё предложение ещё в силе? Ты по-прежнему хочешь, чтобы я тебя сопровождал? Я не помню своего прошлого, так что не исключено, что я стану не защитником, а источником опасности. Ты не передумала?

Я не успела ответить, как в разговор снова влез неугомонный Крис, который, успокоившись, уютно устроился на руках у эльфа и, судя по всему, собирался на какое-то время там и оставаться. Кстати, может, озадачить эльфёнка – пусть добывает своему спасителю рыбку и котлетки…Это же по-честному будет…Котлетки вряд ли, конечно, а вот насчёт наловить рыбки – это надо будет обдумать.

– Я надеюсь, ты не собираешься выходить в таком виде? – сурово поинтересовался Крис, и мы с эльфом переглянулись. – Ты что, хочешь, чтобы слухи тут же полетели по всем деревням? На тебя кто-то нацепил сильнейший маскирующий артефакт, судя по всему, без твоего согласия, подтёр тебе память, а ты собираешься всем объявить – вот, мол, я? Не выяснив, ни кто ты, ни что с тобой случилось, не вернув никаких навыков? Совсем с ума спрыгнул?

– И в кого ты у меня такой умный? – поинтересовалась я у сердито пыхтящего Криса, чувствуя неловкость от того, что мне даже в голову не пришло подумать о том, о чём позаботился маленький котёнок, а ещё ведьма…

– Ты что, забыла, Лин, я же фамильяр в тринадцатом поколении, значит, все знания и весь опыт предыдущих двенадцати поколений фамильяров у меня в крови и, следовательно, в голове…в памяти…Так что ты не расстраивайся, я всегда тебе помогу, – снисходительно пояснил рыжий гений и прикрыл нахальные золотые глазищи.

– Кристофер прав, – помолчав, произнёс эльф, – мне, скорее всего, ещё рано заявлять о себе. Нужно сначала разобраться. Так что, Розалинда, теперь уже я вынужден просить тебя взять меня с собой в столицу, так как другого случая так быстро попасть в императорский дворец у меня просто не будет. Ты согласна?

– Согласна, куда же я денусь-то, – кивнула я, – но при условии, что ты не начнёшь заниматься самодеятельностью. Мне совершенно не улыбается из-за тебя попасть в неприятности, я их и сама себе обеспечить сумею, уж поверь…Так что давай, бери свою серьгу, нацепляй её снова, и будем собираться, наверное…Кстати, а Роман – твоё настоящее имя? Или ты и этого не помнишь?

– Вроде как настоящее. – задумчиво почесал кончик уха эльф, – во всяком случае, оно не вызывает у меня внутреннего протеста. Кстати, – тут он неожиданно подмигнул мне, – Ромашка мне тоже нравится. Так что вполне можешь называть меня так.

– Договорились, – ответила я, с трудом придя в себя от эксклюзивного зрелища «подмигивающий эльф», – тогда я Лин или Линда, как тебе больше нравится.

– Мне больше нравилось Розочка, но тебе теперь так нельзя – ты же графиня, в высшем свете не принято так сокращать имена, – улыбнулся Ромашка и принялся внимательно рассматривать снятую серьгу – разве что на зуб её не попробовал. – И как теперь её надеть?

– Руками, – выдал ценный совет ухмыляющийся Крис. Вы когда-нибудь видели ухмыляющуюся кошачью морду? Нет? Тогда вы не видели в этой жизни ничего…Рыжего наглеца хотелось одновременно и дёрнуть за хвост, и почесать по пузику…

– Поможешь? – эльф протянул мне невзрачную серьгу, и я только охнула, взяв её в руки – она оказалась странно тяжёлой и очень…очень холодной.

Стоило мне аккуратно вдеть это странное и, честно говоря, ужасно пугающее лично меня украшение в острое эльфийское ухо, как Ромашка словно на секунду подёрнулся какой-то туманной рябью, и через мгновение перед нами с Крисом уже снова сидел знакомый, привычно растрёпанный Ромашка с совершенно обычными ушами.

– Шикарная вещь, – авторитетно прокомментировал Крис, и у нас с Ромашкой даже не возникло желания спорить: фамильяру в данном случае виднее – это однозначно.

– Ну что, – я совершенно неинтеллигентно почесала кончик носа, чихнула и задумалась, – что нам нужно? Вещей у тебя, Ромашка, как и у Криса, практически нет, у меня тоже их не так чтобы сундуки, так что соберёмся мы быстро. Нам нужно придумать объяснение, почему все нормальные девицы прибудут с горничными, а я…как самая эксцентричная – непонятно с кем…Ромашка, ты кем будешь? Горничная из тебя точно так себе получится…

– Я даже не знаю, – растерялся Ромашка, – я ничего не умею, ты же знаешь. Назваться телохранителем – во-первых, император может оскорбиться недоверием, наверное, а во-вторых, от кого тебя там охранять? И как? Вряд ли нам вместе поселят, – тут Ромашка жарко покраснел, а я не удержалась и фыркнула. Потом вспомнила, какой красавец скрывается под личиной парнишки и поперхнулась собственным смехом.

– А что ты умеешь? Читать и писать можешь? – стала подбирать варианты я. – Основы наук каких-нибудь?

– Да, – вдруг оживился Ромашка, и в его глазах блеснула надежда, – я умею и читать, и писать, и считать, и даже говорю на нескольких языках…это точно! Вспомнить бы ещё – на каких…

– Ладно, разберёмся, – кивнула я своим мыслям, – давай тогда ты поедешь в качестве моего секретаря. И нечего тут хихикать! – прикрикнула я на закрывшего лапками мордочку веселящегося кота, – есть идеи лучше?

– Нет, наверное, это правильно, – согласно кивнул лохматой головой Ромашка,– я тогда пойду к дядьке Митрию, скажу, что уезжаю, ну и в порядок себя приведу. Через сколько мне приходить?

Я честно прикинула свои возможности в плане скорости сбора барахла и сказала:

– Давай через три часа, ладно?

Ромашка кивнул и выскочил из дома, а я посмотрела на успокоившегося Криса и покачала головой.

– Как же мне себя жалко…кто бы знал…И страшно…

– А мне жалко столицу, – подумав, сообщил Крис, – и императора…