Девятихвостый Богатырь: Путь к бессмертию 1

Глава 5 Досадная необходимость

Мирослав вскочил на ноги и поднял руки в жесте миролюбия.

— Спокойно, это не то, чем кажется. Я в порядке.

Однако, похоже, что слушать его никто не собирался. Оба юноши тут же кинулись на Мирослава. Один с дорожным посохом, второй подхватил какую-то ветку, валявшуюся неподалёку.

Сам факт наличия духовной силы уже делал тела её обладателей крепче, сильнее и быстрее, чем обычные человеческие. Но до пробуждения и обретения хвоста, который выступал поглотителем живы из окружающего мира и вместилищем магической способности, это усиление было не столь значительным. Так что Мирослав, с одной стороны ослабленный недавним слиянием, а с другой полный остаточной живы духа, который слился с ним, но при этом ежедневно тренировавший своё тело с пяти лет, оказался в выигрышном положении.

Он легко уклонился от нескольких ударов и обезоружил Корнея, после чего ударом ноги в грудь отшвырнул его прочь. С Дарёном оказалось чуть сложнее. Тот неплохо научился обращаться с посохом у отца, а недостаток умения компенсировал яростной стремительностью, в которую, похоже, вкладывал всю свою ненависть к Мирославу.

Так что юноше пришлось подхватить с земли импровизированную дубинку Корнея, чтобы упростить защиту. Это помогло. Несколько удачных ударов по рукам вынудили оппонента уронить оружие и попятиться.

— Я же сказал, со мной всё в порядке! — воскликнул Мирослав, — Видите? Не превратился ни в кого! Успокойтесь уже!

— Значит, всё ещё хуже, — стиснув зубы, прошипел Дарён, держась за ушибленную руку, — Или одержимый или колдун какой! Скорее, Корней, бежим в деревню, надо рассказать всем!

Мирослав пропустил оскорбление мимо ушей и сосредоточился на главном.

— Прошу, просто остановитесь и давайте поговорим. Я всё вам объясню и даже помогу в будущем стать сильнее. Не надо совершать необратимых ошибок.

— Может… — начал было Корней.

Но Дарён тут же заорал:

— Бежиииим!

И тогда оба рванули прочь.

«Да что ж вы такие дураки-то…»

Юноша тяжёло вздохнул. Будь ситуация хоть немного иной, он нашёл бы способ решить всё миром. Но в Дарёне засела настолько глубокая ненависть к Мирославу, что он ни за что не согласится идти на компромисс и хранить тайну. А Корней, как типичный ведомый, сделает всё, что скажет его друг. Тем более, что Дарён потратил немало сил, чтобы подорвать доверие местной ребятни к Мирославу.

Юноша направил живу в ноги, многократно усиливая свой рывок. Всего за несколько мгновений он настиг Корнея и сломал тому шею. После чего повторил это с Дарёном. Жива духа-подселенца, всё ещё не до конца усвоившаяся, взбурлила, туманя разум. Горечь от вынужденного убийства начала смываться чувством хищного удовлетворения. В конце концов, почему нет? В этом мире слабый всегда погибает от рук сильного. А этот щенок вечно смел вести себя так, будто он сильный. Перед императором Пересветом должен преклониться каждый, а кто не сделает этого — будет уничтожен! Именно так достигается бессмертие!

Мирослав с размаху ударил себя ладонью по лицу. В ушах зазвенело. Покачиваясь, он рванул обратно в круг, где повалился на спину и закрыл глаза. Нужно взять себя в руки или слова Дарёна станут пророческими. Путь Пересвета-Мирослава прервётся прямо здесь, ведь он превратится в чудовище, которое пожирает всё вокруг.

Сжав волю в кулак, юноша принялся успокаивать дыхание и потоки живы, дабы взять контроль над силой духа и не позволить ей взбунтоваться. Вся его концентрация уходила на это, пока сознание не покинуло Мирослава.

Очнулся он уже на закате. Последние лучи солнца слабо пробивались сквозь ветви деревьев. Юноша сел и сосредоточился. Животок полностью стабилизировался, а слияние завершилось. Опасность миновала. Ритуал прошёл успешно. Мирослав было улыбнулся, однако его лицо тут же посмурнело, когда он вспомнил о недавних событиях.

«Тела… Надо избавиться от тел… »

Юноша вскочил и пошёл к убитым Дарёну и Корнею. Те лежали там же, где он их оставил. Холодные и бездыханные.

— Неужели нельзя было обойтись без этого? — с горечью выдохнул Мирослав, после чего притащил обоих поближе к поляне.

Местом погребения он решил сделать ритуальный круг под дубом. В идеале тела стоило бы сжечь, но в разумные сроки он не сможет всё устроить, да и погребальный костёр слишком легко заметить. Придётся хоронить. Своей лопаткой для корешков он аккуратно снял дёрн, отложил его в сторону, а потом начал копать яму в центре. Пришлось изрядно попотеть, учитывая размеры лопаты и необходимость закопать сразу двоих. Мирослав провозился всю ночь и часть утра. По ощущениям времени ушло не меньше десяти часов. И это ещё он ловко циркулировал живу по телу, чтобы подавлять усталость и ускорять работу.

Начал он с Корнея. Мирослав вогнал тому осиновый кол в грудь и уложил лицом вниз, после чего обложил наскоро сделанными оберегами и засыпал небольшим слоем крупных камней. А вот когда дело дошло до Дарёна, юноша задумался.

«А что я буду делать дальше?»

Изначально Мирослав планировал силой создать себе связь с духовной сущностью, дабы стать таким же, как современные мастера живы. После этого осталось бы лишь запросить повторную проверку и списать всё на недобросовестность старосты или, наконец, слишком низкий уровень силы, помешавший проверке. Но, похоже, первым делом у них могут возникнуть мысли об одержимости.

Зная Афанасия — он легко воспользуется ситуацией, чтобы погубить Мирослава или, что ещё более вероятно, шантажировать его семью. Страшно подумать, чего этот выродок может пожелать от Лаванды. При этом не стоит забывать о том секрете, который ему известен об отце и матери юноши. С такими картами на руках он или получит своё или, что куда реалистичнее, Храбр его прикончит на месте. И в лучшем случае семье придётся бежать, а в худшем — столкнуться с правосудием Семикняжия.

«Остаётся только Мирославу исчезнуть…»

Юноша вновь посмотрел на мёртвого Дарёна. Все постоянно говорили о том, как они похожи. Лицом, цветом волос, даже цветом глаз. А учитывая, что единственным представителем племени древичей здесь, да ещё и с такими яркими чертами, была Лаванда, то слухи по деревне ходили самые разные. Начиная от того, что та не хотела растить близнецов, так что отдала одного одинокому старосте. Заканчивая тем, что обоих детей она нагуляла с Афанасием, который ради сохранения тайны потребовал право растить одного из сыновей. Но для Мирослава это всё не имело значения. Их сходство, которое доставляло столько проблем, наконец пригодится.

Юноша перебрал котомку Дарёна. Там оказались документы, причём, исходя из их формата, никак нельзя было бы проверить, является ли их податель настоящим владельцем. Мазь, которую староста купил у Лаванды, немного денег, сменная одежда и прочие мелочи. Мирослав сложил туда свои инструменты, а после отложил котомку в сторону и вернулся к погребению Дарёна. Кол, обереги, камни, импровизированные курильницы и землю сверху. Насыпь юноша хорошенько утрамбовал, добавил ещё земли и повторил операцию снова. После этого он аккуратно выложил дёрн так, чтобы не было заметно следов раскопки, и встал. Осталось только тщательно разбросать горсти оставшейся земли по округе так, чтобы они скрылись в густой траве, что юноша и сделал.

Мирослав отошёл в сторону и осмотрел поляну. Всё, что было при Корнее, он закопал вместе с ним, а вещи Дарёна забрал себе. Юноша так же осыпал округу смесью трав, которые собьют с толку любого обладателя тонкого нюха, и постарался замести следы. Так что, когда он уйдёт, ничего не будет напоминать о произошедшем здесь.

Мирослав вновь тяжко вздохнул, развернулся и побрёл прочь. Сердце сжималось от мысли, что придётся причинить боль тем, кто вырастил его, прикинувшись пропавшим без вести. Однако только так он мог одновременно защитить их и выполнить свою цель.

«Теперь я Дарён Русалов, сын старосты деревни Сухотравка.»

Настоящий момент.

Мир будет отвергать тебя. Так сказал ему Триглав. И это касается не только того, что Мирославу не повезло получить слияние с духом при рождении. Мириады дверей безграничных возможностей развития способностей на его глазах захлопывались одна за другой, пока не осталось всего несколько.

Любые формы контроля над пространством, стихиями, животными или растениями ему оказались недоступны. Как и техники исцеления или усиления других. Фактически всё, что ему оставалось — это управление живой внутри собственного тела и создание временных объектов из живы. И это при том, что многие сильные техники включали в себя сразу несколько недоступных аспектов. Очень скромный выбор.

Мирослав продолжил концентрироваться на поглощении дарованной жёлудем силы, одновременно с тем лихорадочно выискивая в памяти технику, в которую можно облачить имеющиеся возможности с наибольшей эффективностью. Да только это было не так легко. Ведь даже основанные на оружии и других объектах техники обычно вплетали в себя другие элементы более активно, чем позволяли текущие ограничения.

Тогда он обратился к обширному жизненному опыту, приобретённому за годы странствий. Первым делом ему пришёл на ум стиль рукопашного боя, в котором единственным оружием становилось тело воина. Дополняя его бесчисленными умениями направленными на усиление и укрепление, можно было достичь немалых высот. Но Мирослав отмёл его, как надостаточно гибкий. В этот раз ему предстоит пройти путь к достижению бессмертия в одиночку, не полагаясь на способности союзников. Так что нужно иметь возможность самостоятельно преодолеть любые преграды.

Тогда юноша вспомнил свой собственный уникальный боевой стиль, который создал больше как упражнение по применению полученных во время странствий знаний, чем как основу силы. Для времён расцвета мастерства управления живой он был слишком простецким. Но сейчас всё иначе. Если взять эту амальгамацию опыта, полученную Мирославом от жителей империи, доработать и объединить в технику, состоящую из девяти умений, то потенциал Множества Обличий Имперца может раскрыться на полную.

Каждое из них станет формировать особое одеяние и оружие. В облачение будет помещено небольшое усиление. В оружие — возможность гибко контролировать его с помощью живы. Это максимум, который он сможет выжать из открытых для него возможностей.

Юноша кивнул собственным мыслям и сфокусировался на формировании умения, которое окажется в его первом хвосте. Постепенно процесс был завершён и Мирослав ослабил концентрацию, возвращаясь в реальность. Зубр, сидевший на траве и, по всей видимости, погружённый в собственные мысли, однако, тут же вскочил, стоило ученику пошевелиться. Юноша заметил в его глазах достаточно явное любопытство.

— Ну как? — тут же спросил мужчина, подойдя ближе.

— Хуже, чем хотелось бы, но есть с чем работать, — ответил Мирослав, концентрируясь на собственной живе, объём которой вырос в разы.

Пара созданных из духовной энергии отростков за его спиной тут же проявилась.

— Ого, сразу два? — воскликнул Зубр, — Я уже и не помню, когда в последний раз такое видел.

Однако восторг в его голосе быстро угас.

— Хммм. А такой обильный узор бремени я вижу вообще впервые, — сказал мужчина уже тише, — Это сколько ж аспектов тебе недоступно?

Юноша с интересом сунул хвост себе через плечо и задумчиво посмотрел на него. Ближе к кончику голубоватого отростка расположилось чёрное кольцо с идущими от него вверх шипами. Этот узор напоминал корону, так много было выступов.

— Почти все. Лишь внутренняя манипуляция живой и созидание временных неживых объектов остались.

— Ого… — выдохнул Зубр, — Это очень плохо. И за что с тобой судьба так немилосердна?

— А поподробнее не расскажете?

— Ну слушай, — кивнул наставник, — Все люди несовершенны, так что по какой-то, одним богам ведомой, причине некоторые аспекты взаимодействия с миром отторгают их. Кому-то не дано управляться с пламенем, а кому-то превращать воду в лёд. Так было с незапамятных времён, но с появлением хвостов стало более наглядным.

«Это правда. Раньше просто говорили „нет таланта“. Но похоже, что за этим всем кроется нечто большее. Раз боги оставили свои отголоски здесь и полученные мной ограничения именно их работа, то вполне возможно, что каждое из них накладывается именно ими. Вопрос лишь в том — зачем? Хотя не думаю, что когда-то смогу это узнать. Единственный бог, которого я знаю, не особо охоч до того, чтобы делиться информацией.»

— Значит, эти узоры показывают количество ограничений, — сказал Мирослав, после нескольких мгновений раздумий.

— Верно. Мы зовём их бременем, ведь они осложняют жизнь совершенствующегося. Первый символ всегда выглядит как сплошная опоясывающая линия. А другие могут принимать самые разные формы. У тебя вот получилась этакая корона.

— И сколько таких линий считается нормальным?

— У каждого есть минимум одна, но чем меньше, тем лучше. Сам должен понимать, чем больше у тебя выбор, тем сильнее в потенциале могут стать твои новые способности.

— Понятно. Значит, у меня всё ужасно, если исходить только из этого.

— Я тебе больше скажу. То, что осталось у тебя, считается частью дара, который Род Всеотец вложил нас при сотворении. Так что оно неприкосновенно и неотъемлемо от нашей сущности. Это настолько базовый минимум, насколько вообще возможно.

«Выходит, что я мог остаться и без этого… Прелестно, ничего не скажешь. Удружили, последыши божественные.»

— Ну да ладно, не будем раньше времени тужить! — хлопнул в ладоши Зубр, усилием воли натянув улыбку, — Может, умение у тебя на славу выдалось! Давай поглядим!

Юноша отошёл на шаг и выставил руку вперёд. Ничего не произошло. Он тяжёло вздохнул.

«А я ведь чувствовал, что так будет. По крайней мере, пока не освоюсь получше, придётся использовать голосовую команду… Стыдоба…»

— Облачение пастуха! — рявкнул Мирослав.

Хвост ярко вспыхнул, юношу на мгновение окутала жива и в руке появился кнут, а на теле одеяние пастуха. Это были довольно ладно скроенные сапоги, кожаная куртка с меховым воротником и просторные штаны, подпоясанные расшитым поясом.

— Что, просто костюм пастуха и кнут? — разочарованно спросил Зубр, явно находясь в некотором недоумении, — Как-то совсем уж простенько…

— Нет. Это магические оружие и одежда, — ответил Мирослав, — Но, судя по выражению вашего лица — это уже не важно. Ещё когда вы увидели такую обширную метку бремени на моём хвосте — уже тогда приняли решение, что у меня нет будущего.

Брови Зубра взметнулись вверх, выдавая удивление.

— Раскусил ты меня. Не буду врать, так я и подумал… Вернее, сам-то считаю, что главное — это умение использовать то, чем тебя наделила судьба. Но вот ректор определённо причислит тебя к бесполезной трате ресурсов и отправит на принудительную службу в армии. Сожалею, но похоже, что твоё обучение в академии закончится, так и не начавшись…