Девонширский Мясник Том1 «Павлинный Трон»

Глава 5

****

— Едут, — сообщил я, спрыгивая с капота грузовика.

Метка графа появилась на моём радаре, а это значит, что он в пяти километрах от меня. Едут они медленно, у нас будет достаточно времени, чтобы подготовиться и встретить их как следует.

— Давайте повторим: сначала идут свиньи, потом пушки, джин и катапульта. Ничего не забыли? — спросил я.

— Уверены, что сработает? — спросил меня Харон.

— Или да, или нет, — пожал я плечами.

— 50 % — хороший прогноз, — нервно хохотнул Харон.

Нас тридцать человек: один мастер иллюзий, один напрочь отбитый на голову маньяк, четыре грузовика, шестнадцать пушек, две катапульты и тридцать пиратов против тысячи обученных воинов, как минимум десяти одарённых и двоих мастеров. И да, мы собираемся драться. И не просто драться — мы собираемся победить. Как? Спросите вы. Всё очень просто: у нас есть преимущество, и оно называется — мы полностью отбитая на голову банда. Но это не значит, что мы надели пояс шахида и собираемся тупо взрывать себя. Нет, у нас есть план. Ха-ха, посмеётся обыватель. Но на самом деле он есть: я собираюсь сыграть на неожиданности, предрассудках и фобиях персов. Не верите? Подождите немного, и я расскажу вам, как. 5000 метров, 4000 метров, 3000 метров, 2000 метров, 1000 метров, 750 метров… Всё, они остановились. Они нас заметили.

****

— И всё же я не понимаю, уважаемый Али Кули-хан, зачем я вам понадобился? — в очередной раз спросил граф и польстил. — В этом регионе нет такой силы, которая смогла бы остановить ваших воинов.

Колонна всадников медленно приближалась к выходу из ущелья. За ними ехал полностью закрытый грузовик, и невозможно было сказать, что конкретно он везёт.

— Дорогой граф, — с улыбкой ответил персидский хан, — никто не должен знать, что и куда мы везём. Именно для этого вы и сопровождаете нас, чтобы прикрыть груз своим дипломатическим статусом.

— Прикрыть от кого? — удивился граф. — Там только один полк, состоящий из неотёсанных деревенщин… — граф осёкся на полуслове.

— И эти неотёсанные деревенщины сейчас встречают нас в боевом каре, — Али Кули-хан закончил предложение за графа.

И действительно, на выезде из ущелья их встречал пехотный полк в цветах британской армии. Мало того, полк был развёрнут в каре и явно готовился к бою.

— Вот для таких случаев вы мне и нужны, граф, — усмехнулся Али Кули-хан. — Надеюсь, вы решите всё мирным путём, потому что иначе это решат мои люди.

В это время от полка отделились две точки и быстро начали приближаться к колонне персов.

— Это ещё что такое? — удивился граф. — Для парламентёров точки слишком маленькие.

— Что бы это ни было, мы сейчас это увидим, — пожал плечами Али Кули-хан.

Тем временем точки приблизились настолько близко, что в них можно было опознать двух огромных свиней, раскрашенных в национальные цвета персов. Более того, чтобы ни у кого не осталось сомнений, на свиньях висели таблички: на одной было написано «Али Кули-хан», а на другой — «Надир-шах».

Свиньи подбежали вплотную и уставились на Али Кули-хана, который, как рыба, вытащенная на берег, судорожно глотал воздух ртом.

— Хрю, — произнесла левая свинья.

— Хря, — ответила правая.

И Али Кули-хана отпустило. Он побагровел от ярости, с двух его рук вылетели молнии, и свиньи упали замертво.

— К бою! — проревел он. И тотчас заиграл горн, и гулямы начали выстраиваться в боевой порядок.

— Я хочу, чтобы головы этих неверных были насажены на ваши пики, и с ними мы въедем в Мадрас! — прокричал он и первым пришпорил своего коня.

Тысяча ревущих глоток ответила ему, и тысяча гулямов начала свой смертельный разбег.

Граф пребывал в шоке от увиденного — на его памяти ещё никто не вёл себя так на поле боя.

«Надо же, прислать свиней вместо парламентёров», — его взгляд остановился на мёртвых животных.

И вдруг до него дошло…

«А где кровь? Чёрт возьми, это же иллюзия!» — осенила его внезапная догадка.

— Остановитесь, безумцы! — закричал он, но его крик растворился в рёве тысячи гулямов. Уже было поздно: лавина всадников начала свой разгон, и ничто её не может остановить… Или всё же может?

Ущелье было довольно узким, и в линию могли уместиться всего лишь пятьдесят всадников. Но это было совершенно неважно — как только они покинут ущелье, они развернутся и сомнут противника.

До конца ущелья оставалась какая-то сотня метров, особо нетерпеливые гулямы вскинули свои ружья и начали стрелять, и тут воздух пошёл рябью, и перед первым рядом скачущих всадниках предстала совершенно другая картина. Вместо пехотного полка они увидели четыре грузовика, стоящих вплотную друг к другу. Их стальные борта ощетинились длинными стальными кольями и возвышались на высоту в четыре человеческих роста. А ещё прямо на них смотрели жерла пушек.

— Огонь! — раздался крик. И четырнадцать пушек одновременно плюнули шрапнелью.

Сто пятьдесят метров. Практически стреляли в упор, целясь по коням. У первого ряда не было никаких шансов — их просто смело. Ущелье было узким, и развернуться там не представлялось возможным. Задние ряды врезались в передние, и началась смертельная давка. В это время с громким свистом наши баллисты отправили в полёт два бочонка с порохом и металлическими шариками. Мы направили бочонки в тыл, чтобы создать ещё больший хаос. Не долетев до земли, они взорвались над головами персов, создавая у них ощущение, что по ним стреляют отовсюду. Когда казалось, что хуже уже быть не может, прямо в центре давки появился огромный джин высотой в пять человеческих ростов. Поднял свою голову вверх и громогласно захохотал. Это и сломило гордых гулямов, ведь персы панически боятся этих сказочных сущиеств. Побросав оружие и оставив коней, они с дикими криками бросились наутёк.

— Знаешь, Харон, ты всё-таки монстр, — сказал я, озадаченно почесав подбородок. — Ты один обратил в бегство великое персидское войско.

— Нет, монстр — это ты, — хмыкнул Харон. — Мне бы никогда в голову не пришла идея атаковать великое персидское войско.

— Ну, так-то да, — ответил я, всё ещё пребывая в шоке от того, что тут только что произошло. — Ладно, давай пойдём посмотрим, что нам досталось.

— Сто двадцать три раненых, остальные убиты, — сказал я, рассматривая поле брани.

— Откуда такая точность? — спросил Харон.

— Я вижу точки жизни, — приоткрыл я один из своих секретов.

— Интересное знание, для мясника-диверсанта даже полезное, — хохотнул он.

— Эй, не делай из меня монстра, мы просто мирно мимо проходили, — подмигнул я Харону. — О, смотрите, кто у нас тут.

— Дорогой граф, что вы тут делаете? — нацепив на лицо самую доброжелательную улыбку, я направился навстречу.

— Этот же вопрос я хотел задать вам, — мрачно сказал граф. — Какого чёрта вы тут натворили?

— Мы? — я натурально удивился. — Мы просто выехали поохотиться. Заметьте, мы находились на нейтральной территории, когда люди Али Кули-хана начали по нам стрелять.

— Вы находились под иллюзией и использовали её, чтобы спровоцировать Али Кули-хана, — возразил граф.

— И что? — пожал я плечами. — Разве мы нарушили какую-то конвенцию? Мы находились под иллюзией из опасений, что «Лига Наций» пришлёт сюда чиновника из общества защиты животных. Вас же прислали, чтобы проверить захудалый пехотный полк, — я откровенно насмехался над графом.

— Я подам на вас рапорт, — не унимался Андрэ де ла Росс.

— Граф, вы вольны делать то, что считаете нужным, но сейчас извините — мне нужно осмотреть мои трофеи, — ответил я, обходя графа.

— Ваши что? — удивился он.

— Трофеи, граф, — я кивнул в сторону брошенного персами грузовика. — Мы на войне, и победитель на поле боя получает трофеи. Сейчас вот я хочу посмотреть, что находится внутри того грузовичка.

— Это невозможно, — он заступил мне дорогу, и его защитное поле — Доспех Духа — засветилось синим цветом.

«Водник или воздушник, скорее всего мастер, но слабый ещё», — машинально отметил я, изучая его Доспех Духа.

— Это ещё почему? — удивился я.

— Это дипломатический груз, и он, так же как и я, обладает статусом неприкосновенности, — заявил он.

— Вы свой статус, граф, потеряли, когда напали на моих людей, — сухо напомнил я. — Теперь либо вы отойдёте в сторону и не будете мне мешать, либо… — Я достал «Малышку Бетти» и приставил к его лбу. — Первая пуля отбросит вас метров на пять, вторая сплющит ваш «Доспех Духа» так, что вы не сможете дышать, ну а третья разорвёт вас на две половины.

— Мясник, — прошипел он, отходя в сторону. — Ты ещё и воюешь как мясник.

Подойдя к грузовику я зглянул в нутрь. На полу лежали какие-то ящики и что-то громоздкое, закрытое брезентом.

— Отвёртка, а ну залезь внутрь, проверь, что там! — крикнул я.

Тот ловко запрыгнул на грузовик и начал распаковывать груз.

— Да не понять, босс, павлин какой-то, — сообщил он после пяти минут борьбы с брезентом.

— Да ладно, — удивился я, залезая внутрь.

Спустя полчаса мы молча стояли и смотрели на разобранный легендарный Павлинный трон Великих Моголов.

— Говорят, он стоит 100 миллионов рупий, — наконец подал голос Отвёртка.

— Ты давай поменьше болтай, — я отвесил ему подзатыльник.

— За нами теперь начнётся охота, — сообщил мне Харон.

— Спасибо тебе, кэп Очевидность, — усмехнулся я. — Ладно, хватит глазеть. Грузим обратно, раненых подбираем и домой.

****

Вернувшись в наш порт, я первым делом позаботился о раненых — всего их было шестьдесят пять. Остальные выжившие на поле боя либо имели незначительные раны, либо были здоровы. Их я с собой не брал — оставил хоронить своих товарищей. После подсчёта потерь выяснилось, что персы потеряли двести сорок три убитыми, шестьдесят пять ранеными, а остальные в страхе разбежались. Али Кули-хан, кстати, оказался среди раненых. Не сильно — ему чья-то лошадь заехала копытом в голову, и он пролежал весь путь назад в отключке. Почему он не надел на себя «Доспех Духа» — остаётся неизвестным. Полковник Макавой самоустранился, да и вообще смотрел на меня как-то особенно. Слухи о том, как тридцать пиратов разгромили тысячу элитных персидских воинов, вовсю гуляли среди его полка, обрастая всё новыми фантастическими деталями. Последнее, что я слышал, — это то, что я стукнул посохом об землю, и она разверзлась, поглотив нечестивцев. Так что меня возвели в ранг Моисея. Закончив с ранеными, я отправился на встречу со своим дядей Айвеном, который, хоть и приплыл со своей сотней, благоразумно не стал светиться и ждал, пока я освобожусь и приду к нему в гости. Слухи о моей победе дошли и до него, и он с нетерпением ждал, когда наконец сможет выдвинуться к ущелью. Однако реальность внесла свои коррективы.

— Марк, тут до меня дошли совсем фантастические слухи. Говорят, ты одним своим видом поверг в панику персидское войско, и оно в страхе от тебя разбежалось, — произнёс Айвен Кавендиш, обняв меня.

— Почти всё так и было, — ответил я, не раскрывая того факта, что у меня есть мастер-иллюзионист. — Правда, теперь тебе, дядя, не светит ущелье.

— Это ещё почему? — нахмурив брови, спросил он.

— Дело в том, что мы добыли «Павлинный трон», и нашему Дому совсем нежелательно быть причастным к этому. А если ты захватишь ущелье, то к нашему Дому появятся определённые вопросы.

Дядя задумался: одно дело — занять пустующее ущелье и щёлкнуть по носу хана, а совсем другое — похитить реликвию страны и пытаться удержать какие-то земли. Тебя просто сметут, а твой Дом будет навсегда проклят в Индии. Для индусов это станет делом чести. И ведь реликвию-то и не отдать — она теперь принадлежит британскому королю Карлу III.

— Мда, как оно вдруг всё обернулось, — почесал он затылок. — Ну и что ты предлагаешь делать?

— Мы ночью тайно грузим трон на твой корабль, и ты везёшь его домой. Там передаёшь его деду, а он пусть сам с королём решает, — пожал я плечами. Что ещё я могу предложить? Нужно избавляться от опасного груза как можно быстрее, пока остальные игроки не узнали, что произошло.

Думал Айвен недолго: на одной чаше весов — реальные проблемы для Дома Кавендиш, а на другой — непонятные перспективы с удержанием ущелья.

— Да, ты, наверно, прав. Надеюсь, отец оценит наше решение, — после размышлений ответил он.

На это я лишь фыркнул. То, что оценит Исайя, знает лишь сам Исайя. Закончив с дядей, я отправился добывать для себя индульгенцию.

— Вы не можете удерживать меня против моей воли! — вскочил на ноги граф де ла Росс, когда я вошёл в свой домик.

По прибытии я сразу изолировал графа, поместив его под стражу в свой собственный домик. Граф мне совсем не нравился, и я не хотел, чтобы он расхаживал по лагерю, пока я занят организационными вопросами.

— Успокойтесь, граф, — махнул я рукой на его экспрессию. — Если бы вы немного подумали, то именно сейчас я занят спасением вашей репутации.

— А тут ещё причём? — удивился Андрэ, но при этом сел на место.

— Давайте подумаем вместе, дорогой граф, — усмехнулся я. — Сейчас ещё никто толком не знает, что мы захватили. Вся информация основана на слухах. Но если я дам официальному расследованию ход, то сразу возникнут вопросы. Например, как так получилось, что официальный представитель «Лиги Наций» сопровождал похищенную индийскую реликвию?

И граф тотчас сдулся, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Я не стал его торопить — пусть подумает, в какую щекотливую ситуацию он угодил. Подумает, осознает и будет готов к сотрудничеству.

— Что вы хотите? — после недолгого размышления спросил он.

— Ну, во-первых, вы, как официальный представитель «Лиги Наций», подпишете этот рапорт, — я передал ему заранее приготовленные бумаги.

Этим я обезопасил себя и моих людей от дальнейших расследований, а в том, что они последуют, я не сомневался. В рапорте чёрным по белому было написано, что Али Кули-хан напал на мирных охотников и неожиданно получил отпор. Граф Андрэ де ла Росс взял бумаги, прочитал их, поморщился, но всё же согласно кивнул.

— Во-вторых, — продолжил я, видя, что по первому пункту нет никаких возражений, — вы как можно быстрее забираете с собой Али Кули-хана и отчаливаете отсюда. Ваша миссия в Индии закончена, никаких нарушений в британской армии вы не нашли, а полковнику Маковою вы выразите своё восхищение — но письменно. С моей же стороны обязуюсь позаботиться о раненых и, как только они придут в норму, отправлю их обратно в ущелье.

— Да, ещё один момент, — я поднял указательный палец. — С Али Кули-ханом я не желаю разговаривать, так что передайте ему, что я считаю его своим пленником, но проявляю благородство. Я рассчитываю, что как только он окончательно выздоровеет, он заплатит мне за себя выкуп в размере 100 тысяч фунтов. Деньги можно перевести в торговый дом «Леви и сыновья». И со вторым пунктом граф, молча кивнув, согласился.

— Ну и в-третьих, граф, — произнёс я, внимательно смотря ему в глаза и включая «Подавление Воли». — Вы мне определённо не нравитесь, и если я увижу вас в Индии снова, я вас убью.

Граф стал белее мела, судорожно сглотнул и быстро-быстро закивал головой, соглашаясь со мной. Мы, ведьмаки, существа интересные: не имея возможности использовать энергию снаружи, мы направляем её на себя. Например, «Голос Царей» придаёт голосу определённый тембр, который заставляет внимать ему, или «Подавление Воли» — на короткий период лишает оппонента способности сопротивляться. Обычно это используется для внушения, чтобы проняло до самых печёнок. Оставив графа в растрёпанных чувствах, я вышел на улицу.

«Хорошо-то как», — с удовольствием потянулся я. — «Все дела сделаны, можно и в баньку сходить».

— Братик, не делай больше так, — раздался голос за моей спиной. — Мне было очень страшно.

Я обернулся. Сарита стояла рядом, и в её больших глазах стояли слёзы.

Вот ещё одна забота на мою голову. С моими перерождениями я не хочу ни к кому привязываться — это же будет меня преследовать в будущем. Но тут всё решили за меня. «Большая мамочка» сказала, что Сарита ко мне духовно привязалась, и с этим ничего поделать нельзя. И хотя связь должна быть двусторонней, я её почему-то не чувствую. С этим надо разобраться. И чем раньше, тем лучше.

— Пошли, — я взял её за руку и отвёл в сторону. Найдя свободную скамейку, мы вместе уселись.

— Бетти говорила про нашу связь? — спросил я.

Сарита кивнула.

— Проблема в том, что только ты её чувствуешь, — сказал я, виновато разведя руки в стороны. — Попробуй описать, что ты чувствуешь.

— Ну, когда ты ушёл, у меня была неясная тревога, — начала она. — А вот потом… Потом меня накрыло. Это был какой-то ужас, мне казалось, что я схожу с ума. А потом отпустило, но я поняла, что ты прошёл по краю.

«А вот это уже интересно», — подумал я. — «Ведь когда я работаю, я отсекаю от себя все нежелательные эмоции. Может, в этом дело?»

— Понимаешь, Сарита, — я решил попытаться объяснить ей. — Мы с тобой другие. Ты — ведьма, я — ведьмак, — я посмотрел на неё, пытаясь понять, доходит ли до неё.

Она кивнула, значит, понимает.

— Так вот, мы используем силу для себя. Мы усиливаем себя, усиливаем свои эмоции, усиливаем своё восприятие, поэтому мы более чувствительны, чем другие люди, — я решил рассказать, как сам понимаю своё ведьмачество. — Это огромный плюс, но это может быть и огромным минусом. Поэтому, когда я работаю, я отсекаю от себя негативные эмоции. Возможно, я отсёк и твои. Но вот если ты начнёшь верить в меня, то, возможно, я начну чувствовать. Ты понимаешь, о чём я?

Она неуверенно кивнула.

— А давай попробуем. Вот смотри, — я поднял камень с земли и положил на свою ладонь. — Просто поверь, что я могу этот камень отправить в полёт. Сразу скажу — я этого не умею делать, но мне важно почувствовать твои эмоции.

Она кивнула, смешно надула губы трубочкой и уставилась на меня. Сначала ничего не происходило, а потом меня накрыло. Ощущения были такими, как будто ты зимой ложишься в кровать, а тебя укрывает пуховое одеяло. Теплота разлилась по всему телу, я даже зажмурился от удовольствия. А когда открыл глаза, камень парил в воздухе.

Что за…?!

— Как ты это сделала? — я в изумлении уставился на Сариту.

— Я просто поверила, что ты можешь это сделать, как ты и просил, — смущённо ответила она, и румянец залил её щёки.

— Однако, — я почесал затылок, не зная, что и сказать. — Слушай, мне надо проконсультироваться, а ты, зая, просто молодец, — я чмокнул её в макушку и пошёл искать «Большую мамочку». Если кто и может ответить на мои вопросы, то только она.

Бетти я нашёл на кухне, где она дирижировала своим половником, а те, кто был сейчас в наряде, исполняли сложную увертюру. Еды ещё не было, но все уже бегали по кухне.

— Поговорим? — попросил я.

— Продолжайте, — прикрикнула она и махнула мне головой.

Мы вышли наружу. Она внимательно посмотрела на меня и одобрительно кивнула:

— Я вижу, ты разобрался, — утвердительно сказала она.

— Не совсем. У меня появились побочные эффекты — я делаю то, что раньше не умел, — признался я.

— Это значит, что у вас сильная связь, — пожала она плечами, как будто это не имело значения.

— Поясни? — попросил я.

— У вас духовная связь. Она находится совершенно в другом плане и не подвержена законам физики, — устало вздохнув, сказала она.

— И что я теперь смогу, используя эту связь? — спросил я.

— Так откуда мне знать? Это ваша связь, вам с ней и разбираться, — пожала она плечами.

— Бетти, а ещё вопрос, — замялся я. — Я её совсем не воспринимаю как… Ну, ты понимаешь.

— А как она тебя называет? — усмехнулась она.

— Братик. Это имеет значение? — спросил я.

— Конечно! Она воспринимает тебя как старшего брата. Никакого романтИк между вами не получится, — удивилась она такому идиотскому вопросу.

«Ну хоть что-то, а то ещё нужно будет жениться, а чувств я никаких не испытываю».

— А ты сам что чувствуешь к ней? — поинтересовалась Бетти.

— Да сам ещё не знаю, но точно не испытываю романтических чувств.

— Ну, там место уже занято, — улыбнулась она.

— И кто это? — меня охватила волна раздражения.

— Как кто? Твой оболтус, который везде свой нос суёт, — продолжая веселиться, ответила Бетти.

— Отвёртка? Так я ему быстро что-то ненужное отверчу, — мои кулаки непроизвольно сжались.

— Ага, вот и эмоции проявились, — удовлетворённо заявила она. — А теперь прислушайся к себе и попытайся их описать.

— Ммм, наверное, как старшего брата, — с удивлением отметил я.

— Вот! — Бетти подняла указательный палец вверх. — А теперь слушай, что я тебе скажу про духовную связь. Связь — как отношения: не будешь за ней следить, она потухнет. Тебе повезло — связь брата-сестры самая лёгкая. Была бы романтическая связь, ты занимался бы только своей половиной.

— Теперь насчёт Отвёртки, — продолжила она. — Не вздумай трогать его. У девочки так мало было хорошего в жизни, что тебе лучше сохранять то, что она сейчас выстраивает. Но с парнем поговори. Если у них всё серьёзно, настрой его как нужно. — А лучше всего будет, если ты их вдвоём отправишь куда подальше отсюда.

— Это ещё почему? — удивился я.

— Девочка нестабильна. Ты сильный, умеешь закрываться, но, закрываясь, ты возвращаешь вдвойне. Ей нужно отдохнуть, пожить нормальной жизнью, привести своё эмоциональное состояние в порядок.

«Как же всё невовремя. Конечно, я могу отослать Отвёртку и Сариту с Айвеном… Но как воспримут это дома?»

— Бетти, а ты не хочешь пожить спокойной жизнью? — осторожно спросил я.

— Не надейся, — усмехнулась она. — Видящие плохо влияют на духовные связи. Это, кстати, ещё одна причина, чтобы отослать Сариту подальше отсюда.

«Ладно, придётся писать письмо матери. Надеюсь, она приютит Сариту. А вот что делать с парнем, я понятия не имею».

— Спасибо тебе, Бетти, я твой должник, — я уважительно поклонился «Большой мамочке».

— Иди уже, — она шутливо махнула половником.

****

— Причина, почему мы сегодня собрались, понятна. Наши первоначальные планы неожиданно изменились: вы все сегодня уезжаете в Англию, — я обвёл взглядом сидящих, и у всех у них были откровенно кислые лица. Я обвёл взглядом собравшихся. Да, иногда жизнь диктует нам свои правила, и мы должны подчиниться. Мой изначальный план был хорош, но в игру вступили внешние факторы, и мы должны прямо сейчас менять наши планы.

— Мендель, ты мне нужен будешь в Лондоне, — открыл я наши посиделки. — Мы уже заработали достаточно денег тут. Оставь производство на того, кому доверяешь, и возвращайся в Британию.

— А разве в Британии сейчас благоприятная экономическая обстановка? — удивился он.

— Война когда-нибудь закончится, и мы должны быть к этому готовы. Тем более наш Дом шедро заплатит за трофеи, правда, Айвен?

— Я прослежу за этим, — буркнул со своего места мой дядя.

— Вот поэтому, Мендель, мы начинаем работать дома. Тут скоро станет всем тесно, — сообщил я. — Все инструкции я написал, прочитаешь по дороге домой. Я специально не хотел их озвучивать, чтобы не давать моей семье рычаги давления, а то мой дядя может, например, поделиться моими планами с Исайей.

— Теперь ты, дядя. На тебе самая большая ответственность: всё должно пройти в полной секретности, никто не должен понять, что груз покинул Индию.

Дядя поморщился — он ожидал другого, но тут было без вариантов.

— Ну и что с вами делать? — я обратился к последним слушателям.

Отвёртка насупился, но с вызовом взял Сариту за руку. У меня это действие вызвало лишь усмешку.

— Босс, мы всё решили, — с вызовом сообщил он мне.

— Ты пока, в принципе, ничего решать не можешь, — усмехнулся я. — Тебя как хоть зовут?

— Томас он, — подала голос моя названная сестра.

— Значит так, Томас, слушай меня и не говори, что не слышал. Свою сестрёнку я отдам тому, кто сможет о ней позаботиться и защитить её. Тебе это понятно? — спросил я.

— Я могу, — Отвёртка с вызовом посмотрел на меня.

— Ты сейчас ничего не можешь, — обломал я его и, заметив, как он вскинулся, продолжил: — Я сделаю из тебя мачо.

Томас поник, понимая, что спорить со мной не стоит.

— Дядя, — обратился я к Айвену. — Ты сможешь взять его в свою школу?

— Он же не одарённый, — удивился Айвен.

— Он одарённый, просто его ещё не инициировали. Тяжёлое детство, улица… Он никому не был нужен.

— Да? И какой же у него дар? — спросил меня мой дядя.

— Довольно редкий: он эмпат и физик, — ответил я.

— Слабосилик, — поморщился Айвен.

— Слабосилик, — кивнул я. — Но для твоей школы подходит.

Слабосиликами называли тех, у кого пробуждается больше одного дара. Считалось, что такие одарённые никогда не смогут достичь своего пика. Так ли это или нет, меня, в принципе, не интересовало.

— Ну если по минимуму, то да, подойдёт, — кивнул мой дядя.

— Так вот, Томас. Пройдёшь у моего дяди курс «Серых Клинков» — посчитаю, что ты можешь защитить Сариту. А после пройдёшь курс у Менделя — тогда разрешу вам жениться.

Томас сидел с открытым ртом и не совсем понимал, что происходит, но, получив от Сариты локтём в рёбра, быстро-быстро закивал головой.