Детективное агентство "Волшебное рядом" книга первая

Продаю счастье. Дорого Глава 9

Огонь возмездия

Сентябрьский вечер был изумительным, жара полудня спала, легкий северный ветерок здорово охлаждал, назойливая мошкара подустала, уже не та, что летом, а в воздухе пахло осенью. Парк «Вондерленд» притягивал взоры туристов, наперебой слышались громкие голоса зазывал, мигали разноцветные вывески, пахло вкусной едой. Трудно найти в парке посетителя с пустыми руками: сладкая вата, горячие хотдоги, холодное пиво и газировка, – все что‑то жевали и пили, прогуливаясь между аттракционов. Как всегда, у шатра Грукка толпился народ, впрочем, все было культурно, никто не торопил билетера, чтобы тот быстрее шевелился, все смиренно ждали своей очереди.

Роджер жадно втянул ноздрёй добротную порцию нюхательного табака и, растирая нос, посмотрел на сонных близнецов. Особой работы у них сегодня не было, публика приличная. Если не считать настрой самого Сорса, который был раскален от гнева, с каждым новым шагом к шатру его желание разломать это логово зла становилось все очевиднее. Сжимая в потной ладони пузырек, он, как обезумевший бык, встал перед входом, кто‑то из публики крикнул в спину: «Соблюдайте очередь!», на что билетер осек наглеца: «Ему можно, он владелец парка». И Сорс, выдохнув, словно узрев перед собой красную тряпку, вошел внутрь.

– А где Боб? – поняв, что под серой мантией находится его брат, растерянно спросил он.

– Выходной взял, поехал к сестре, – не переставая смотреть в глаза очередной простушке, ответил Торенс. – Зачем пришел?

В секунду вся ярость спала, как пена после шторма, толстяк мысленно подбадривал себя, уговаривая, что можно высказать всю правду и брату этого упыря. Но это был не тот посыл, свирепый бык превратился в теленка, который что‑то мямлил, и вообще непонятно было, зачем он пришел в шатер.

– Отпусти посетителя, – собравшись с духом, приказал Сорс.

– Мы уже начали, – строго ответил Торенс.

Но Сорс решил показать характер – в конце концов, он тут хозяин, а не эта парочка шарлатанов, Уверенно подойдя к женщине, он буквально поднял ее с пола, приказав выйти из шатра. Та не сразу поняла, что происходит, и тогда владелец парка позвал цыгана, дабы тот проводил даму, а заодно вернул деньги за неоказанную услугу, девушка пришла в себя.

– Ты чё творишь, Боров? – возмутился здоровяк.

– Ваша афера мне надоела, – сбивчивым голосом начал Сорс, но тут же откашлялся и более уверенно добавил: – Я требую немедленно прекратить сеансы!

– Ух, ты, – оживился Торенс. – Ну, продолжай, почему мы должны прекратить? – он даже привстал.

– Мой друг был убит, – закричал Сорс. – И это было среди его личных вещей. – он кинул к ногам эльфа пузырек. – Требую объяснений!

– А ты уверен, что хочешь их услышать? – подойдя вплотную, спросил Торн, и его глаза стали неестественно лиловыми.

В этот раз Сорс задрожал, и это стало заметно, он пытался сдержать эмоции, но тело не слушалось. Он видел большие глаза Торна, его ехидную улыбку, и не понимал, почему так напуган. А эльф, подобно питону, гипнотизирующему жертву, давил тяжелым взглядом на бедолагу. В голове владельца парка творился хаос, он хотел выкрикнуть, что требует объяснений, но получилось невнятное: «Пожалуйста, объяснитесь». Эльф поднял пузырек, жадно обнюхал его и сказал, что не знает, кому принадлежит этот предмет. И, что удивительно, Сорс ему поверил. Сердце билось, как ненормальное, голос пропал, а в голове кружилась единственная мысль: «Беги отсюда!» Мгновение – и кровь из уха тонкой струйкой потекла по щеке.

– Свободен, – заметив это, приказал Торенс. – Пузырек оставлю себе. Брат, как приедет, поговорит с тобой. Удовлетворен?

– Да, – словно не своим голосом ответил Сорс.

– Тогда проваливай!

На выходе его ждали цыган и близнецы, те жадно ловили каждый жест, ожидая громких заявлений в стиле: «Шатер счастья закрыт. Всем спасибо за понимание», но владелец, как умалишенный, пробубнил что‑то невнятное и спешно ушел к себе в шатер.

– Ну, что застыли? – понимая, что ничего не поменялось, крикнул Корса. – Кто следующий на сеанс невероятного счастья?

– Я, – робко подняв руку, ответил мужчина из очереди.

И маховик вновь закрутился, заманивая в свои жернова всё новые и новые жертвы. Вечером, перед закрытием, в шатер вошел старик. Корса, заглянув внутрь, сказал Торну, что это последний на сегодня клиент, и тот с улыбкой, оценивающе глянув на жертву, попросил его сесть на пол.

– А где Боб? – протягивая красный корешок, спросил пожилой мужчина.

– Сегодня я ваш проводник в мир душ, – потирая руки, ответил Торн. – Пей!

Старик удивленно спросил насчет «проводника счастья», мол, обычно лилипут начинал с расспроса об умершем, на что Торн протянул ему кувшин и более настойчиво приказал выпить воды. Делать нечего, старик взял кувшин и сделал большой глоток.

– Еще! – приказал Торн, и старик снова приложился к кувшину. – Не останавливайся, пей!

– Я больше не хочу, – возмутился пенсионер, на что эльф схватил его за голову и буквально влил половину кувшина ему в глотку. Мужчина пытался откашляться, а Торн не унимался, вливая и вливая темную воду в старика. Наконец тот обмяк, дыхание стало поверхностным, и мелкая предсмертная дрожь, нарастая, охватила все его тело. Эльф посмотрел на часы и сделал крупный надрез на запястье посетителя. Пыльца размером с маковое зерно, как из рога изобилия, посыпалась в серебряную чашу. И как только последняя крупинка смешалась с загустевшей кровью, он убрал руку.

– Не солгал старый зельевар, – посмотрев на часы, заметил Торн. – Девять минут и четыре секунды, прям как в магической лавке, строго по рецепту, унция в унцию.

Закончив свой грязный эксперимент, эльф закрыл глаза умершему, подвязал челюсть, связал руки и ноги и отволок труп в темный угол шатра. Там в шкафу лежал рулон брезента, в который и был замотан труп.

«Надо избавиться от тела, – подумал эльф, вытирая тряпкой лужицы крови и мочи. – Надеюсь, у Дефферов хватит мозгов не запороть дело!

Разговор был прямым, Торн просто приказал скинуть, как он выразился, труп Бобовского пса в речку, мол, того отравили, и пригрозил, что не примет отказа. Почему скрывал такую новость – берег нервы брата, собака была любимой, а пока Боб в отъезде, самое время избавиться от тела, пусть думает, что пес просто загулял и когда‑нибудь вернется. Испуганные Корса и братья Дефферы сперва отказались, чуя подвох, но эльф стал орать, напоминая сколько непристойностей творилось в шатре, и если они не выполнят его приказ, то местный шериф с радостью закроет их в камере за насилие и разврат, что они учиняли в шатре каждую ночь.

– Собака не может быть такой огромной, – возразил Корса.

– А кто, по‑твоему, это? Старикан, который так расстроился, узнав об изменах жены, что убежал через черный ход?

– Он, кстати, забыл альбом с фотографиями, – подняв с пола «проводник печали», заметил Том.

– И я про то, – усмехнулся Торн. – Как с ними Боб ладит? Я полдня поработал – голова чугунная, хоть гвозди вбивай. Кстати, парни, если быстро справитесь, успеете на ночную гулянку.

Цыган посмотрел на близнецов, те, пожав плечами, дали понять: а что тут такого, вывезем за город, скинем в реку, полчаса работы. Зато потом отожжем ночью, тем более сам Торн будет готовить пирушку.

– Мать просила сегодня остаться дома, – замялся Корса. – У нее сердце больное, боится ночевать одна.

– Уложи и приходи, – предложил Торн. – А утром в кроватку, хотя как знаешь, я хотел в этот раз показать вам, как гуляют у нас в Европе, такого на звездно‑полосатом континенте за жизнь не увидите.

– О, да! – радостно схватили брезентовый тюк братья Дефферы. – Такую тему мы любим!

– Ну, вот видишь, Роберт, носильщики найдены, нужен хороший водитель, – протягивая двести долларов сказал Торн. – Это на бензин, сдача твоя.

– Спасибо, – оживился Корса, и его глаза заблестели. Он уже перестал забивать себе голову вопросом, чье тело на самом деле завернуто в брезент. Раз начальник говорит, что там пес Боба, то почему нет? Собака и вправду пропала, а псина была здоровой, причем вредная, так что за двести долларов даже в удовольствие будет от нее избавиться. Корса подошел к трупу и пнул его ногой.

– Триста, – заявил он, – Ночью бензин дороже.

– Не вопрос, – улыбнулся Торн и достал еще сотню.

Поздней ночью, когда гулянка в шатре была в самом разгаре, пьяный Сорс постучался к гадалке, та в накинутой на плечи шали сначала вышла на порог, а после просьбы поговорить по душам понимающе впустила позднего гостя. Они долго разговаривали, Роджеру нужен был собеседник, много чего накипело в душе, так что вся правда потоком лилась из его уст. Но самое печальное, от этого не становилось легче, потому что проблема с шатром Грукка таким образом не решалась.

– Ничего не поменялось, – разложив карты, прискорбно констатировала Тамара. – Только огонь все остановит.

– Огонь так огонь. Уговорили, – грустно выдохнул он, – Завтра застрахую парк, и пусть горит все к чертовой матери.

А цыганка, не слушая бормотаний толстяка, достала из серванта платок сына и раскинула на нем руны, потом снова взяла колоду, пытаясь точнее прочитать будущее Роберта. Ее лицо менялось с каждой вытащенной из колоды картой, движения рук становились медленнее, а на глаза наворачивались слезы, но она не останавливалась, переворачивая карты до последней.

– Будь проклят твой парк, Сорс, – прошептала она и, отвернувшись, заплакала.

– Не реви, что там?

– Ничего хорошего! Ты повысил им аренду, ты знал, что он мясник, но продолжал брать деньги, – закричала женщина.

– Не пори горячку, – осек ее Сорс. – Аренду он сам предложил повысить

– Вон из моего дома, – резко поднявшись на ноги, приказала она.

Пьяный гость не сразу понял, что от него хотят, но, встретившись с разъяренным взглядом гадалки, решил не продолжать беседу. Опираясь на трость, встал и, пошатываясь, побрел к выходу. Закрыв за ним дверь Тамара проследила в окно, чтобы тот пошел к себе домой, затем взяла на кухне шланг, а в подвале канистру, и тихо, под покровом ночи, доковыляла до своего автофургона. Открутив крышку бака и едва не поперхнувшись бензином, слила несколько литров. Медлить было нельзя – следующая ночь станет последней, как сказали карты, а значит, надо спалить дотла этот шатер зла. Тем более карты предсказывали неминуемую гибель сына, если не остановить Грукка.

Настраивая себя на задуманное, она заглянула через окно в комнату Роберта и только после того, как разглядела на кровати силуэт спящего сына, решительно выдохнула и покрепче сжала канистру. Решение принято! Зло должно сгореть!

Хладнокровно обливая бензином стенки шатра, женщина старалась не шуметь. А в самом шатре пирушка шла полным ходом: женский смех, грозный бас здоровяка Торна, еще чьи‑то голоса, в общем, как и во все предыдущие ночи, там царили разврат и похоть.

– Эй! Как же кайфово жить! – выбежав на улицу, закричал полуголый Том и подкурил сигарету.

– Ну как девочки? – похлопал его по плечу подошедший брат.

– Огонь! Торн не соврал, что будет королевская ночь, – жадно затягиваясь, ответил Том. – Чё там Корса, уже закончил со своей пышнотелой? Я‑то готов на второй заход!

Цыганка посмотрела на братьев. Поначалу ей показалось, что они говорили про ее сына, но, прислушавшись, она поняла – обсуждают девчонок, и, брезгливо сплюнув, женщина еще решительнее стала обливать брезент. Когда бензин закончился, она достала спички и замерла.

– Бросай курить, – поторопил брат брата. – Девчонки стынут.

– Малые, вина мне принесите! – послышался голос Торенса из шатра.

– Торн зовет, бегом бросай курить, – приказал старший, и Том, не затушив сигарету, кинул ее мимо урны.

Упав рядом с валяющимися на земле корешками билетов, та стала тлеть, цыганка заметила это и, подойдя к урне, подкинула сухой травы. «Так даже лучше», – подумала она, глядя, как от сигареты разгораются язычки пламени. Одно дело нужда, и совсем другое, когда нечто свыше вмешивается, протягивая тебе руку помощи. Ее не страшил грех, и она бы не задумываясь чиркнула спичкой, но действительно так даже лучше, геенна огненная сгорит от собственного пламени. Жалко близнецов, но они парни молодые, почувствуют запах дыма – быстро сообразят, что делать, а вот лилипут со своим братцем пусть горят до головешек, никакой жалости и никакого сомнения!

Крохотное пламя перебиралось от травинки к травинке, боролось за существование, оставляя после себя тлеющую траву, и вот, добравшись до брезента, огонь почуял пары свободы. Горящая река потекла по бензиновому следу, шатер вспыхнул, как стог сена, молниеносно и безжалостно. А когда прогорели страховочные канаты, он накрыл своим жаром всех, кто был внутри.