Детективное агентство "Волшебное рядом" книга первая

Знакомьтесь, тот самый Леон Макдаффи Глава 15

Черное золото

Рецепт бульона от Катерины Аурэль‑Макдаффи так же великолепен, как и она сама. Проверенный временем набор ингредиентов и чуткие руки гнома. Понятное дело, берем лучшее мясо… Если говядина, то с косточкой, если курица, то можно петушка… Артезианская вода, луковица, можно морковь… Но изюминка данного блюда не в мясе и овощах, и даже не в воде… Главный ингредиент – лапша. Обязательно домашнего приготовления из минимума ингредиентов: мука, соль, яичный желток. А вот теперь внимание: ее нужно слегка обжарить, до карамельного цвета, а потом уже – в бульон. В момент обжарки происходит формирование особого оттенка вкуса, который искусно вплетается в конечный результат: сладкие нотки карамели, в сочетании с насыщенным мясным бульоном, под хруст сухариков с чесноком, пожалуй, лучшее лекарство от любого недуга. Проверено на сыщике Макдаффи.

– Добавки? – улыбаясь, спросил я.

– Нет, спасибо, – ответил Леон. – Мама еще здесь?

– Мама рядом, Рори, – приоткрыв дверь, ответила пожилая женщина.

Цветастый халат, поварской фартук, собранные в хвостик волосы, добрый взгляд и лучезарная улыбка располагали к общению. Круглолицая, с курносым носиком госпожа Катерина излучала позитив, особенно после общения с поварской книгой. Это свойственно гномам. Они, как заведенные болванчики, могут целый день трудиться на благо окружающим, а если этот труд еще и любимое занятие, то большего и желать нельзя. Морщины, седина на висках и мудрость во взгляде, все растворялось в заряде энергии, исходившей от госпожи. Смотришь на нее и думаешь, как же классно она выглядит в свои пятьдесят с хвостиком… Не будем вспоминать о реальном возрасте.

– Нам давно надо было поговорить Рори, – начала она. –Все откладывала, думала, наступили новые времена, магия поменялась… И никому нет дела до черного золота… Но нет…

– О чем ты? – сглотнув, спросил Леон.

– Многое из того, что говорили об отце, неправда, – с дрожью в голосе ответила она, – И все то черное золото, что он проиграл, не принадлежало ему, кроме одной монеты за которую он поплатился жизнью… Не спрашивай почему я молчала столько лет, просто выслушай…

Голос дрожал. Она теребила фартук и при малейшей возможности оправдывалась. Много из сказанного стало откровением для нас с хозяином, и, как это обычно бывает, все собралось в простую и понятную историю. Итак, с чего начнем? С властелина мира. Черноглазый, мужчина в рассвете сил, с волевым подбородком, высоким лбом и черными как смола волосами. Афганец по происхождению, уроженец горного села, появившийся на свет в 1853 году. С единственной особенностью – у него было шесть пальцев на левой руке. Как он стал владыкой мира? Лепрекон, из рода Бэтери обманул его отца. Обещал вылечить жену от чумы, но, разжившись черным золотом, убил обоих. И вот, собирая последние крохи магии из людей, темное существо услышало плач ребенка. Чистый лист бумаги, на котором можно написать собственную историю волшебного мира, подумал он, и руки сами потянулись к младенцу. Замысел был прост: нефритовое яблоко, символ власти над миром магии, может сорвать только человек. Великая насмешка создателя, и в таком случае непорочный младенец – идеальный кандидат на господство.

Чтоб вы понимали примерно раз в триста лет очередной человек с подачи лучших ищеек мира магии находит дерево, на котором растет нефритовое яблоко. Оно не совсем яблоко… просто кусок камня, который связывает самые сильные магические артефакты, камни власти. Сорвал плод, и в руке останется россыпь магических камней. Если человека в теме, то он начинает править миром. Тут же появляются те, кто готов ему служить, в основном это темные силы, и начинается борьба со светлым миром. Расчехляются мечи, точатся копья, готовятся палочки и посохи, а когда армия собрана, каждое из орудий окропляется волшебной кровью.

Существует даже теория, что таким образом волшебное перезагружается, сбрасывая все ненужное. Многие народы канули в небытие во времена правления очередного человека. И вот так взращенный лепреконом новый повелитель – Али‑Асан, назвался Милосердным, хотя от подданных получил прозвище Жестокий. Он стал первым, кто не пошел под знаменами магии на инакомыслящих волшебников. Но он сделал нечто более страшное, полная инвентаризация волшебных артефактов, простой и верный принцип, хочешь победить врага, изучи его.

Выдержка из справочника по древним артефактам, раздел «Гибридная магия»: Камни власти, неотъемлемый атрибут владыки мира после нахождения нефритового яблока.

Камень ярости – носи его на левой руке, обретешь ярость и отвагу тысячи воинов. Бесстрашье и светлый разум на пути к победе. Дух воина подобно хранителю будет управлять твоей рукой во время боя. Ключ пробужденья (Кето‑мо).

Камень силы – его нужно поместить в кожаный переплет обязательно из кожи носорога (самца). Дает силу сотни воинов. Способность ударом разрушить камень, согнуть металл и поднять вес, превосходящий собственный. Ключ пробужденья (кровь владельца).

Камень забвения – дотронься до того места, что надумал скрыть от чужих глаз, и ничто не сможет разрушить заклятие. Ключ пробужденья (годы жизни владельца).

Камень огня – подуй на него, и твое дыхание превратится в огонь, пламя которого выжигает все магическое, оставляя пепел. Ключ пробужденья (Ор‑мо).

Камень воли – позволяет управлять сапфировым воином, призванным охранять владыку мира. Запечатав имя слуги, камень наделяет убийцу властью над огненным и ледяным мечами. Ключ пробужденья (запечатанное имя слуги).

Камень памяти – запоминает все, что скажешь и все что покажешь. Воспроизвести запомненное можно при помощи заклинания «Ис‑ма‑лан‑ту‑ на – покажи прошлое, что просил тебя видеть».

Каждый новый владыка за годы правления обязан создать новый камень, и после его смерти тот станет частью нефритового яблока.

Али‑Асан создал три: камень забвения и два камня ключа пробуждения для всех магических артефактов.

Госпожа не просто рассказывала, после каждого факта она доставала из сумочки доказательства своих слов: живой портрет последнего владыки, описание каталогов по древним артефактам, родословную лепрекона Бэтери и кожаную страницу из магической книги с описанием камней гибридной магии. Они и давали усиление морально‑волевым качествам человека, что осмелился сорвать плод раздора между темной и светлой стороной волшебного мира.

– Откуда у тебя эта страница? – изучая кожаный листок, перебил рассказ Леон.

– Подарок владыки мира, – сухо ответила мать.

– На странице клеймо! – громко вскрикнул Леон. – Вот, смотри, в углу страницы, шестипалые кисти. Фиолент, принеси портфель! На рецепте эльфийки такой же символ. Что он означает?

– Хозяин, – замялся я, – приходила полиция, они изъяли рецепт.

– Что значит, изъяли? – гневно рявкнул Леон.

– Тебя подозревали в убийстве наместника и семерых постояльцев, – с надрывом ответила мать. – Сейф открыли с помощью волшебного золота.

– Не может быть, – вскрикнул Леон, – Фиолент, ты же видел участников битвы? Там не было лепрекона.

– Было темно, я разглядел двоих, – ответил я, – Мадам Лемм, и некто Адольф К., представившийся Барри Томенто – этот зельевар заселился накануне трагедии.

– Почему я узнаю об этом только сейчас? – строго спросил Леон.

– Простите, хозяин – это моя вина. Госпожа Лемм обещала, что будет наблюдать за ним, я предлагал рассказать вам, и собирался, – замялся я, – буквально, перед тем как вы ринулись в нору. Честно не мог даже представить, что это будет заказчик сферы, все случилось так быстро.

– Я знаю только одного Адольфа зельевара с фамилией на букву К, – показывая на живую фотографию лысого мага с козлиной бородкой, сказала мама, – Это он?

– Вроде да, – понуро ответил я.

– Тогда это Куффер, – тут же пояснила госпожа и как‑то не по‑доброму закачала головой.

Признаю, виноват, вовремя не озвучил важную информацию, но честно, просмотрите предыдущие записи, не я один виноват в этом. Хозяин был в депрессии, и попросту не хотел меня слушать. Алкоголь, шантаж мадам Лемм, начни я говорить о случившемся в логове Брумма, никто бы не услышал. Разве не так?

Впрочем, госпожа и хозяин, так не думали, так что опустим их крики и брань и вернемся к рассказу о Теодоре Макдаффи и его черном золоте, на чем остановились, ах, да шестипалые кисти. И так, необычное клеймо выжигала золотая печать владыки, оснащенная камнем забвенья. Али‑Асан предусмотрительно засекречивал важную информацию. Визуально печатка была размером с персик, изогнутый стакан по типу армуда, только металлический, с держателем для камня внутри. Сверху на плотной кайме располагались значки – имена первых представителей волшебных сословий на первородном диалекте. Там же был складной крючок в отогнутом виде, позволяющий прикоснуться к камню забвения. Очень оригинальная штуковина, полностью выполненная из золота, весом в десять унций. Принцип работы простой: загибался крючок, и то существо, что выбрал обладатель печати, никогда больше не сможет прочитать написанное. Энергия камня проходила сквозь золото по армуду и выжигало эмблему владыки, на дне стакана – те самые шестипалые ладони, соединенные большими пальцами. И хотя многие полагали, что после смерти владыки смогут развеять заклинанье, оказалось, камень забвения не имеет обратного свойства. Его чары нельзя развеять.

Да, да, именно сейчас начинается самая интересная часть расследования.

Итак, перепись волшебной утвари – гениальный ход. Во‑первых, это сбор информации, а во‑вторых, вычленение потенциально опасных предметов. В нашем мире и по сей день существуют артефакты, которые питаются не только магией, но и жизнями случайных путников. Когда‑то это были инструменты для борьбы за всласть, но их создатели давно померли, а вещи остались, и мало того, жили и здравствовали. Яркий пример – сундук‑магии с безобидным именем Доду. Не знающий меры необузданный артефакт, живущий на дне океана, Доду периодически создает штормы, топит корабли, питаясь жизнями утопленников. А сколько еще похожих вещей древней магии разбросано по миру: каменные статуи, живые коряги, волшебные пески, да просто булыжники, созданные с одной целью – убийство всего магического. И таких неподконтрольных предметов – несметное количество. Параллельно с учетом утвари шла негласная перепись волшебных существ, фиксировались их особенности, таланты и недостатки. Владыка пытался найти рычаги давления, дабы понять, как можно обезопасить жизнь людей. Кому‑то, как домашним эльфам, предписали запрет на изучение магии, а кому‑то дали полноту власти, сделав наместниками. Али‑Асан Милосердный предпочел худой мир хорошей войне, дав власть слабым существам в магическом мире. А те, войдя во вкус, именем закона истребили целые сословия некогда влиятельных магов. При этом мир людей семимильными шагами пошел в сторону прогресса, это было выгодно наместникам, люди самый удобный инструмент для устранения неугодных сословий. И вот так, за десятилетия, мир древнего волшебства перебрался на задворки планеты, прячась от глаз любопытного человека. Единственными, кто выпадал из плана по реорганизации всего волшебного, были лепреконы. Владыка не понимал, как ими управлять.

– Какой идиот потребовал созвать совет родов? – закричал появившийся в ночной пижаме Бен Оссори с пинтой эля в руке.

– Я, – ответил Рон Бэтери. – Как один из вас, имею право.

– Азррам‑шу, змееныш, – кинув в предателя глиняную кружку, прокричал Оссори и выхватив палочку. – Где мы, подлый предатель? – злобно рыча, он угрожал палочкой окружающим.

Доли секунды, и в огромном холле стали появляться один за другим лепреконы, из золотой дымки, кто в чем, но каждый с ходу махал палочкой в знак протеста. Последним появился Тон Фаррел, он единственный, кто был подобающе одет и не угрожал стражникам владыки мира.

– Чем обязаны, ваша светлость? – подняв руку, спросил Тон, и все лепреконы опустили волшебные палочки.

– Меня не устраивает ваш ответ, – Али‑Асан встал из‑за обеденного стола и неторопливо подошел к темнолицему лепрекону.

Грубая морщинистая кожа, седые волосы, скрытые шляпой, глубоко посаженные серо‑зеленые глаза и сутулость указывали на возраст. Но не стоит верить глазам – лепреконы с годами не становятся слабыми, напротив, магия золота делает их тело только крепче.

– Ваша светлость, каждый из моих соплеменников присягнул на верность, – лукавил Тон. – Мы ваши слуги, соберите армию, и мы будем сражаться против любого врага.

– Эти слова ничего не стоят, – закричал Али‑Асан и выхватил меч. – Без магического контракта они пустой звук, – владыка поднес волшебный эльфийский клинок к горлу Фаррела. – Покажи мне хоть один контракт, где прописана ваша верность владыке мира?

– Мы не можем заключать договоры с людьми, – стоял на своем лепрекон. – При всем уважении к вам, в людях нет магии, нужны хотя бы полукровки.

– А как же черное золото, свободный от договора металл? – глядя в глаза лепрекону, спросил Али‑Асан. – Сколько загубленных жизней стоит за ним?

– Черное золото убьет вас, – растерянно прошептал Фаррел, и тут же стражники обнажили мечи. – Поймите, владыка, жизнь человека – это крохи магии, забирая которые, я забираю все. Не думаю, что вы хотите такой контракт.

– Нет, – улыбнулся владыка. – Я требую долю черного золота. С каждой созданной монеты.

– Это невозможно, – ответил лепрекон, и едва уловимый смешок послышался из толпы.

– Может, потребуешь родовое золото отдать? – прокричал пьяный лепрекон из рода Дукор. Покосившись в сторону наглеца, резким взмахом кисти владыка кинул в него меч. Острая сталь насквозь пробила сердце, клинок вошел в тело как в масло. Бедолага только и успел сплюнуть волшебную кровь, как ноги подкосились, и тело рухнуло на пол. Часть соратников выхватила палочки, намереваясь атаковать владыку, но стражники занесли мечи над их головами.

– Никого не щадить! – прокричал сапфировый воин владыки и выхватил легендарные мечи.

Даже Фаррел не ожидал, что человек так скоро узнает тайну черного золота. Тысячелетиями удавалось скрывать эту волшебную уловку от владык мира, как говорится, цари приходят и уходят, а золото вечно. С точки зрения морали, обман людей не очень правильная процедура, особенно если в итоге человек лишается жизни. С другой стороны, лепрекон – порождение темной магии, он создан для убийства. А тут еще волшебство способствует легкой наживе. На монетах с открытым контрактом для людей нет ни одного знака отличия, никто не докажет, что это твоих рук дело, простая болванка, наделенная волшебством. Как не воспользоваться таким подарком судьбы? Черное золото – настоящий рычаг давления не только на лепреконов, оно способно подчинить всех в этом мире.

– Ваша светлость, – закричал Фаррел, подняв руки в знак смирения. – Прошу простить за необдуманную дерзость, – склонив голову, заявил он. – Мы народ миролюбивый и всегда готовы договориться. Давайте попробуем заключить с вами контракт на создание монеты?

– Хватит! Я устал от лицемерия, Фаррел, – сквозь зубы процедил Али‑Асан и засунул руку в карман покойника. – Не хотите отдать, возьму силой.

– Это бессмысленно, монета потеряет магию через час, –злобно буркнул кто‑то из толпы лепреконов.

– Бессмысленно говорите? – рассмеялся владыка.

Хохот подхватили наместники. Огромный зал наполнился злорадством, отражаясь от мраморного пола, смех впивался в сознание каждого из присутствующих. Боевой дух падал на глазах, появились суета и нервозность, кто‑то даже попытался сломать монету, дабы убежать, но был обездвижен хлестким ударом в голову. Сглотнув подступивший к горлу ком, Фаррел огляделся. Его армия – деморализована. Не было и путей для отступления, дворец – огромная мышеловка. Выдолбленный в горе, он имел один выход и по самому драматичному сценарию грозил стать братской могилой для всех. В дальнем углу стоял трон из черного дуба, усыпанный рубинами, за троном стояли наместники, темные и светлые маги, присягнувшие на верность правителю. Если посчитать, то волшебников было больше, чем лепре‑ конов. Начни они сопротивление – погибнут все.

– Оверман! – крикнул владыка.

Хромая, из темноты, вышел пират с двумя матросами. Они волочили огромный сундук, размером с большую собаку, весь покрытый раковинами и кораллами. Пират, весь в шрамах, пропахший солью и порохом, снял шляпу перед владыкой и ехидно улыбнулся. Суровое лицо с золотой болванкой вместо потерянного в бою глаза, ряд зубов из золота и курносый нос. Пренебрежительно косясь в сторону лепреконов, пират приказал морякам поставить сундук напротив владыки. На первый взгляд безобидный предмет, обычный деревянный ящик без ручек, со ржавым замком по центру. Обвязанный кожаными ремнями, сундук, почуяв магию, ожил. Пропитанные смолой доски зашевелились, словно жабры, они со скрипом пульсировали и сплевывали воду. Старинный артефакт шипел, как раненый зверь, истекающий кровью, и в этом звуке, было что‑то зловещее. Волосы вставали дыбом, и замирало сердце от понимания, что сундук живой.

– Я ждал покорности, – заговорил Али Асан. – Но вы играли со мной. Придумали отговорку, хочешь золота – заключи контракт, – двигая по часовой стрелке кольцо на большом пальце, владыка оживил серебряных змейку и паучка, те одновременно впились в палец, и маленькие струйки крови пробежали по их металлическим тельцам, меняя цвет камней пробуждения на брюшке.

Сундук осекся и покорно замер.

– Вот он, способ забрать ваше золото! – смотря в глаза Фаррелу, добавил владыка.

– Кто посмел открыть меня? – прохрипел Доду.

– Владыка этого мира, Али‑Асан.

– Чего ты хочешь?

– Накормить тебя золотом.

Человек дотронулся кольцом до ржавого замка, и тот с грохотом рухнул на пол. Разжав кулак, владыка кинул монету рода Дукор на крышку ненасытной твари. И тут же шершавый, покрытый кораллами язык медленно стащил ее к пасти, а затем, довольно причмокивая, сундук разгрыз золото.

– Еще! – довольный наградой, прохрипел сундук и, как пес, отряхнувшись, сбросил раковины со стенок.

Ход был верный, сундук Доду – один из тех артефактов, кто без воли хозяина заберет все волшебное. Одно дело – металл с черной патиной, люди плодятся каждый день, и совсем иное – родовые монеты. Так что, когда цепной пес Доду стал втягивать тоненькими струйками родовое золото, даже Фаррел потребовал остановить это. Согласившись на условия владыки: четвертая часть каждой новой и уже созданной монеты с открытым контрактом отныне будет храниться в сундуке. В свою очередь владыка дал слово, что не будет использовать магию золота против лепреконов. С одной стороны, это была победа владыки, но с другой – его погибель. Перстень с камнями пробуждения стал самым желанным артефактом для наместников, братья Тогль, Айкон, Куффер и прочие, даже род Фаррелов после демонстрации силы покорился воле владыки, желая оказаться в числе приближенных. Человек смертен, а значит, недалек тот день, когда можно будет вернуть отобранное, главное не упустить момент его гибели.

– Зачем Куфферу сфера? – перебил маму Леон.

– Адольф был лучшим экспертом в зелье‑ варении при дворе владыки, – ответила госпожа. – Мерзкий худощавый полукровка, пропитанный амбициями собственной исключительности, естественно он знал, что подобные сферы нужны для создания камней власти.

– Гибридная магия, – прошептал Леон.

– Это общепринятый термин, но отец по‑другому называл это, – поправила его мать: – Нейтральное колдовство, безумно сильное, способное кратно усилить все к чему прикоснется, и только в руках людей волшебное обретало нужный баланс силы. Все три камня власти последнего владыки были выкованы с использованием сфер.

– Они хотят воссоздать камни пробуждения? – спросил Леон.

– Возможно, – ответила госпожа.

–Чтобы открыть сундук, – еле слышно добавил хозяин.

– И это тоже не исключено, но позволь, продолжу, – строго сказала госпожа.

Существовал еще один необычный артефакт, созданный в годы правления Али‑Асана, карта волшебных предметов. Живой кожаный лист, способный показать место расположения абсолютно любой вещи из каталога волшебных артефактов. И вот как, зная об этих дарах, не замыслить гибели владыки мира? Поэтому свита делала все, чтобы развратить правителя, масштабные пиры устраивались по малейшему поводу. И вот так на очередной юбилей, под льющийся рекой эль из погребов Оссори да под ломящийся от яств стол, за счет магии черного золота, зашла речь о карте волшебных предметов. Справедливости ради, не все волшебники верили, что такое возможно, хотя такие же слухи ходили и про камни пробуждения, пока владыка не достал сундук Доду со дна океана.

– Ваша светлость, я хочу выпить за гостеприимство! – поднял кубок Фаррел. – Собрать под одной крышей столь разных волшебников – удел великого правителя.

– Будем жить, Тон! – подняв кубок, ответил владыка и залпом осушил содержимое.

Каждый из свиты рассчитывал на щедрые дары после его смерти. Даже лепреконы хотели раскурочить сундук на дощечки и вытащить свое золото. И это нормально, лицемерие и подхалимство – лучшие из пороков для одурманиванья разума, в особенности человеческого. Эль, десятка два мясных блюд, женщины, азартные игры, бои рабов, диковинные представления магов – это то немногое, что за годы шумных пирушек приелось и стало фоном. Владыка все меньше удивлялся волшебному и больше задумывался о будущем. Хотя какое будущее может быть у человека что правит волшебным миром?

– При всем уважении, ваша светлость, но неизбежен тот день, когда все предадут вас. Так было с вашим предшественником и так будет после вас. Вы обязаны знать это, дабы разумно распорядиться созданным наследием, – нашептывал на ухо хмельному владыке лепрекон Фаррел во время очередного пира. – Вы мне нравитесь как человек, вы не такой, как предшественники, я бы даже сказал, единственный, кто не развязал войну между народами.

– Да как ты смеешь шептаться с владыкой! – резко встав из‑за стола, вмешался в их приватный разговор Адольф Куффер. – Вы, мерзкий народец, не знаете границ приличия.

– Как вы не знаете магии, – огрызнулся Фаррел.

– Что? – выхвалит палочку пьяный Куффер.

– Тише, Адольф, – остановил наместника Али‑Асан. – Мой разум чист, а рука тверда. Меч хоть и в ножнах, но я всегда могу им воспользоваться. Пусть говорит.

– Камни пробуждения уникальны. И уместен вопрос, что с ними будет после вашей смерти? – рассуждал Фаррел, размахивая кружкой эля. – Я убежден, что никто кроме нового владыки не достоин владеть ими. И я хотел бы, чтоб все так и осталось.

– Так и будет, – заявил человек на троне.

– Оссори, принеси еще эля, – приказал другу Фаррел. – Не буду лукавить, владыка, ходят слухи, что у вас есть карта волшебных предметов.

– Продолжай, – строго приказал Али‑Асан.

– И, насколько понимаю, она может показать что угодно, к примеру – нефритовое яблоко, в котором новый владыка и найдет камни пробуждения.

– Все так, – владыка подставил кубок для эля. – В чем проблема, Тон?

– Карта, – скупо ответил лепрекон. – С учетом этого предмета, любой полукровка сможет найти яблоко раздора, а на минутку, в них течет человеческая кровь. Возможно, дерево не даст им сорвать яблоко, а возможно, все будет иначе, и они получат безграничную власть.

– Не переживай, лепрекон, я успею поставить печать тайны на этот лист.

– Да, – расплылся в улыбке лепрекон. – Но я бы лучше уничтожил артефакт, а лучше – подарил гномам, ну или эльфам, в крайнем случае, нам, лепреконам.

– Да как ты смеешь советовать владыке! – закричал темный маг Зеб Тогль.

– Молчать! – поднял руку Али‑Асан. – Если ты хочешь карту, объясни, чем ваш народ лучше других?

– Мы не будем искать плод раздора!

И тут же на первый взгляд хмельные гости закивали, что это правда и никто из лепреконов больше никогда не поможет человеку стать владыкой мира. Даже преданный Рон Бэтери молчаливо отводил взгляд, давая понять, что в свое время ошибся и поддерживает собратьев. Маги и полукровки замерли, посматривая на владыку. Конечно, карта не была краеугольным камнем, способным изменить паритет сил, но ее наличие существенно влияло на итог, а итог был у каждого свой.

– Не гневайтесь, владыка, выслушайте. У каждого из гостей есть интерес к вашему наследию, и карта существенно меняет позиции. Поэтому либо отдайте нам, не обязательно мне, любому лепрекону, либо уничтожьте. Это сбережет не одну волшебную жизнь, – уважительно закончил свою речь Фаррел.

То ли волшебный эль из погребов Оссори так подействовал, то ли мысли лепрекона перекликались с планами владыки, но он проигнорировал нашептывание наместников о том, что это ловушка и хитрый народец хочет его обмануть.

– Оверман, достань карту, – приказал владыка.

Пират вытащил из камзола мокрый кусок кожаного листа. Размашистым движением тот сгреб тарелки и развернул таинственный артефакт. Хмельной человек посмотрел на нервно играющих скулами наместников и достал из камзола золотую печатку. Загнув все крючки, он положил большой палец на камень, и тоненькая струйка крови побежала по стенкам, падая на дно армуда. И тут же поползли вверх струйки дыма и запахло паленой кожей. Владыка поднял печатку, и на кожаной карте зардело клеймо.

– Отныне только люди могут пользоваться ей, – громко заявил он. – Ты удовлетворен, Тон?

– Более чем, ваша светлость, – низко поклонился Фаррел и, не подымая головы, добавил: – Как насчет игры в кости, владыка? Мне подарили пять камней из клыка дракона, поговаривают, они лучший проводник удачи. Умелый игрок способен с первой попытки завершить игру.

– Ты же знаешь, я не играю без повода, – пригубив эль, ответил Али‑Асан.

– Готов поставить все черное золото рода Фаррелей, – уверенно выкрикнул лепрекон, достав серебряный наперсток, и пять черных костей.

Игра, которую предлагал лепрекон, называлась кости. Пять кубиков с арабскими цифрами и серебряная чаша‑наперсток. Цель игры – первым выкинуть ровно тысячу очков. При этом учитывались только единицы и пятерки. Все остальные цифры считались промахом.

Выдержка из правил игры: три выпавшие единицы – сто очков, четыре – пятьсот, но пять – всего лишь пятьдесят, три выпавшие пятерки – пятьдесят, четыре – двести пятьдесят, и пять – двадцать пять. Игра начинается с броска пяти костей, потом шел подсчет, и вторым ходом кидались пустые кости. Выигрывал тот, кто первый набирал тысячу очков. Если единицы и пятерка не выпадают, ход переходит к сопернику.

– Все черное золото Фаррелей? – залпом осушил кубок владыка и потребовал обновить его. – Заманчиво.

– Есть повод сорить золотом, владыка, вы подарили нам надежду, поставив клеймо на карту, – очень серьезно заявил Фаррел. – А это огромный шаг к миру между народами.

– А если я соглашусь, – усмехнулся хмельной владыка, – что хочешь взамен?

– Ваше слово, что карта достанется лепрекону, не мне, но любому из знатных родов, – ответил Фаррел и тут же уважительно добавил. – Для меня это высшая награда.

– Но если проиграешь, то каждый из лепреконов добавит еще четверть унции к тому, что отдает в сундук Доду.

Хмельные гости загудели, предостерегая от фатальной ошибки, половина монеты – существенная плата за обычную игру, в которой не все решает магия.

– Мой народ согласен, – сухо ответил Фаррел.

– Бери наперсток и кости, лепрекон, – строго приказал Али‑Асан.

– Благодарю, ваша светлость, но позволю отказаться от первого хода, – ответил Фаррел. – Я гость в вашем доме, и право броска ваше.

– Значит, поединок будет недолгим, – заметил Али‑Асан и кинул кости в серебряный наперсток.

Для поединка расчистили стол, судьей назначили Куффера, и тут же толпа обступила игроков. Каждый хотел увидеть игру, особенно когда играли лучшие из лучших. Все знали, как играет Тон Фаррел, старый шулер, знающий толк в обмане, но при всем уважении к мошенничеству, владыка мира предпочитал честную игру, поэтому человек с шестью пальцами уверенно затряс наперстком, и легким движением руки высыпал кости на стол.

– Пятьсот, – улыбаясь, начал счет Куффер. – Одна кость для броска.

Бросок, еще один и еще бросок. Азарт и вера в победу наполняли уверенностью каждое движение Али‑Асана.

– Девятьсот восемьдесят, – сдерживая смех, подметил Куффер. – И две кости в наперстке.

Тон Фаррел даже побледнел от молниеносности такой развязки. Все вокруг замерли, владыка подобрал игральные кости для броска. В зале нависло напряжение, настолько, что был слышен цокот кубиков в стаканчике. Замах, и Али Асан опрокинул наперсток. Выпали единица и пять.

– Девятьсот девяносто пять, – немного разочарованно подметил судья партии. – И пять костей для броска.

Лепреконы оживились, кто‑то налил себе выпить, а человек, недовольно играя скулами, бросил кости в стаканчик для новой попытки. В движении рук пропала уверенность, а во взгляде появились нотки сомнения. Стакан опрокинули, и костяные кубики замерли на столе. Владыка поднял руку – все пять черных косточек из зуба дракона были безрезультативны. Два, четыре, три и две шестерки.

Публика выдохнула от разочарования. Куффер собрал игральные кости и протянул их лепрекону. Полностью сосредоточенный Тон Фаррел ощупал каждый кубик и аккуратно положил их в наперсток. Его движения не были столь резкими, напротив, он наслаждался каждым новым ходом и так же с первой попытки набрал девятьсот девяносто очков.

– Две игральные кости в наперстке, – осипшим голосом произнес судья партии. – Ход лепрекона.

Каменная мимика без единого намека на эмоции, и холодный расчетливый взгляд победителя. Вот как выглядела фортуна в тот момент. Фаррел взял в руки игральные кости, посмотрел в глаза владыке и, не отводя взгляда, опрокинул наперсток.

– Стой! – закричал человек. – Я слишком пьян, чтобы контролировать игру, продолжим завтра.

– Но ваша светлость, я уже сделал ход, – тронув лежащий наперсток на столе, взмолился лепрекон.

– Но не поднял наперсток, – стоял на своем владыка. – Игра отложена.

– А если там две пятерки, владыка! – в отчаянии завопил лепрекон. – О каком перерыве может идти речь? Ход сделан.

– Согласно правилам, хозяин дома, в котором идет игра, вправе требовать перерыва, – вмешался в спор Куффер. – Однако напомню, ход считается сделанным после того, как кости коснулись стола и это увидел соперник. Поднятия наперстка не было.

– Нет, нет! – возмутился Фаррел. – В кодексе игры не так написано, ход уже считается сделанным после того, как кости коснутся любой поверхности. Я поставил на стол наперсток до того, как владыка потребовал перерыва.

– Подтверждаю это! – пробасил хмельной Оссори.

– Ладно, подымай, – гневно приказал Али‑Асан.

Фаррел не поверил глазам и чуть не выронил серебряный стакан, осознавая результат.

– Пять и шесть, результат девятьсот девяносто пять, – радостно произнес Адольф Куффер. – Одна кость для игры, ход лепрекона. Однако игра остановлена, дуэль продолжится завтра.

Самое время сделать паузу, потому что к этому моменту повествования не только у меня, но и у Леона возник законный вопрос: при чем тут Теодор Макдаффи и его черное золото?

– Терпение, сынок, – улыбнулась госпожа Катерина и продолжила историю.

Теодор Макдаффи был потомственным слугой рода Бэтери. Добрый и честный исполнитель, без родословной и особых заслуг в мире магии, идеальный шпион в тылу врага. Впрочем, ушли годы на создание образа мажорного гуляки, который войдет в круг доверия Фаррела, женитьба, наследство, и черное золото рода Бэтери, Теодор сразу заявил, что готов исполнить задумку владыки, но убивать людей ради золота не станет. Кстати, Бэтери потратил целую монету, тайком перевернув выпавшую пятерку. Если уж быть откровенным, то Фаррел тогда выиграл, разумеется, за его победой стояла магия золота, но никто не понимал, как он это сделал.

– Я знаю, как, – перебил маму Леон. – Мы проходили это в академии. Он первый стал использовать в создании монет двадцатичетырехкаратное золото, оно мягче и податливее, а, следовательно, его можно отщипнуть.

– Все верно, – улыбнулась госпожа Катерина. – Только во времена Али‑Асана этого никто не знал, и поэтому Тон Фаррел слыл везунчиком.

– Ты во второй раз сказала, что отец тратил чужое золото, но как?

– Черное золото рода Бэтери, – ответила она. – Исключительно сделанные на людях, без герба, обычные болванки, пропитанные магией смерти.

– Получается, у рода Макдаффи нет черного золота?

– Только одна монета, – улыбнувшись, ответила мама. – Тон Фаррел всегда перестраховывался и поэтому, прежде чем подпустить Теодора, заставил обмануть полукровку, он хотел увидеть герб рода Макдаффи на монете. Этим беднягой был прадед Данила, Престон Веррле. В тот год свирепствовал тиф в Лондоне, и по контракту он обещал излечить жену полукровки. Договор был подписан, монета создана, и довольный Фаррел приказал убить обоих.

Теодор не знал, что у четы Веррле был ребенок. В ту злополучную ночь, бледный от ужаса случившегося, твой отец принес домой маленький комочек жизни. Наутро я нашла самый лучший приют, и долгие годы мы помогали мальчику, а потом его детям и внукам и как итог Данилу. После этих слов мама хозяина задумалась, так, словно воспоминания бурной рекой ворвались в сознание.

Предлагаю пропустить эту молчаливую сцену, но обещаю вернуться к тайнам прошлого в новой книге, потому что, как оказалось, все неслучайно, и теперь легенда о дружбе отца с прадедом

Данила, приобрела совсем другой оттенок. Но вернемся к нашей истории.

– Кому досталась карта? – разрушив тишину, спросил Леон.

– После того, как секрет Фаррела был раскрыт, владыка заставил его доигрывать партию без магии золота. В тот вечер загнанный в угол лепрекон смертельно ранил владыку и забрал жизнь Теодора, – ответила мама. – По настоянию владыки, я не стала раскрывать истину. Позор и клеймо азартного гуляки на долгие годы закрепили за фамилией Макдаффи, но так было нужно.

– Кому досталась карта? – еще более тревожно спросил Леон.

– Гномам, – с дрожью в голосе ответила госпожа Катерина. – Роду Аурэль, но ни одно живое существо не знало этого до сегодняшнего дня. Пустой кожаный лист, который в руках человека становится самым могущественным артефактом нашего мира.

Эй! Стойте! Мне одному показалось, что все вышеизложенные события, как ширма перед большой игрой.

Нет, правда! Сфера – часть рецепта, которую мутит волшебник‑зельевар и лепрекон. Карта магических предметов, способная найти что угодно. Сундук, доверху набитый черным золотом… Все это пахнет войной и переделом мира. Как же было хорошо, когда мы просто искали и находили пропавшие предметы, помогали людям в поиске родственников. Повседневная рутинная работа сыщика. В тихом маленьком городке на юге страны, без бюрократии Министерства магии, без глупых правил и запретов, да, рядом с людьми, но так что ж, и с ними можно жить! Подумаешь, пахнут, у всех есть запах. Аззрам‑шу, ну зачем нам эта карта!

– Всем привет, – войдя в комнату, пробасил Данил.

– Веррле! – от неожиданности я даже вскрикнул. – Заикой сделаешь?

– Всегда, пожалуйста, – он похлопал меня по плечу и тут же добавил. – Как самочувствие у сыщика?

Так странно, но я даже не злился на него, просто смотрел и радовался, что он с нами. Строгие линии, темно‑синяя ткань и знаки отличия. Вот что‑что, а форму люди умеют делать, будь то военная или полицейская – все удобно и эстетично. Будучи немного уставшим после ночного дежурства, он то и дело зевал. Леон кивнул, что все в порядке, и вопросительно посмотрел на мать, намекая на присутствие человека.

– А чем так вкусно пахнет? – почесав затылок, спросил Данил.

– О, мой золотой, ты наверно голоден? – с улыбкой спросила госпожа Катерина.

– Есть маленько, – снимая мундир, ответил Веррле.

– А хотите кексы? Они как раз должны испечься.

– И где карта? – стоял на своем Леон.

– В сумочке, – махнула рукой госпожа Катерина. – Пойдем пить чай, эти тайны прошлого так утомительны… Кстати, Фиолент, не публикуй информацию о владыке мира и карте, – строго добавила хозяйка.

– Вы читаете мой литературный блог? – растерялся я.

– Литературный – это громко сказано, – усмехнулась хозяйка.

– Но с юмором у тебя все замечательно, – подмигнул Данил.

– Пойми Фиолент, – продолжила госпожа. – О некоторых вещах не стоит рассказывать людям, может прилететь приказной лист со штрафом.

– Какой блог? – удивился Леон.

– Хотел сделать рекламу нашему агентству и стал публиковать ход расследования по делу эльфийки, – ответил я. – Честно, хозяин, я и не думал, что она нас подставит.

– Прям утро откровений, – усмехнулся сыщик Макдаффи.

– Уже обед, – заметил Данил. – Давайте перекусим? Так есть хочется.

– Идем, идем, мои золотые, на голодный желудок нельзя принимать важные решения, – обняв сына и Данила, сказала госпожа. – Кстати, там еще мясное рагу в глиняных горшочках. Вот память… забыла, что привезла новый рецепт, – улыбнулась она, и мы все вместе пошли на кухню

Обед удался на славу, особо отмечу кексы – бесподобный десерт. Рулана в роли хозяйки божественна. Валеная вишня, замоченная в коньяке, горький темный шоколад, сушеный перец чили, буквально на кончике ножа, и бисквитное тесто. Добавьте сюда черный чай с душицей и несколько минут полного наслаждения вкусом выпечки после сытного обеда. Я даже поймал себя на мысли, что это идеальный момент для концовки книги. Жаль, что реклама агентства не получилась, как и охрана мальчика, впрочем, еще кружечку чая и один кексик, где больше шоколадной глазури, и плевать на эти рекламные законы и черное золото. Все будет хорошо, не для всех конечно, но будет!

А теперь – нажимайте на крестик… Конец книги.

На правах эпилога

Оказывается, эльфы краснеют, когда публично врут. Я прям ошалел от этого факта, но, как объяснила госпожа Катерина, это закон природы, поэтому всегда появляется едва уловимый румянец. Помните детскую песенку:

«Покраснел эльфенок, гномик побледнел, тролль покрылся потом,

Домовенок взгляд отвел, мама шепчет тихо: «Ой, заврались, что ты!»

Так вот, подошел к зеркалу проверить эту теорию, и, аззам‑шу, она работает! Вот как так? Кому вообще пришло на ум спрятать в детскую колыбельную такие глубинные знания о природе волшебных существ? Мой уровень понимания волшебного мира упал на сто пунктов. Но вернемся к блогу, раз вы читаете эпилог, значит, Леон разрешил опубликовать ход расследования. В огласке тоже есть плюсы, уверен, книгу будут читать не только люди, поэтому цитирую сыщика Макдаффи: «Пусть знают, что теперь лепреконы найдут сундук и заберут свое золото. А все, кто станет на их пути, будут убиты».

Собственно, это все, что хотел сказать.

Ах, да, родителям маленькой девочки Маши дословно передаю: «Она вас любит, скучает и просит не бояться родить нового ребенка».

И еще, хозяин просил выделить жирным шрифтом, вне зависимости от срочности и важности вашего дела:

По воскресеньям агентство «Волшебное рядом» НЕ РАБОТАЕТ!

Теперь уж точно жмите крестик и ждите новую книгу.