Детективное агентство "Волшебное рядом" книга первая

Продаю счастье. Дорого Глава 5

Наместник

Августовское утро бодрило неожиданной прохладой. Анна‑Мария, в белом ситцевом платье и красных бусах, влетела в магазин, кивком поприветствовала рабочих и, ничего не объясняя, скрылась за дверью кладовки. Там на столе уже лежал пакет с остатками еды и какой‑то темно‑бордовой кашицей. В голове вертелся один вопрос: почему брат так глупо подставился?

Громко хлопнув ладонью по столу (два коротких и один длинный удар), госпожа Лемм позвала жабу. Высунув голову из густой травы, та нашла взглядом хозяйку. Фиолетовая, с большими красными глазами рептилия ловко прыгнула в сторону стола и через пару движений оказалась у ее ног. Анна‑Мария развернула пакет, жаба открыла пасть, и хозяйка в нарушение протокола скормила ей содержимое пакета. Бугристая кожа пошла темно‑бордовыми пятнами, а из лап поползли древесные нити, опутывая площадку перед столом. Трава, словно по команде, прижалась к земле, образовав идеально ровную поверхность, и на ней, как на учебной доске, приминая травинки, возникли две эмблемы: подснежник, оплетенный лавром, и круг в треугольнике.

Нехотя достав приказной лист, эльфика налила на него волшебные чернила и попросила Дерри сделать опись улик.

– Эх, Дезмонд, угораздило тебя впутаться в неприятности, – видя, как на пергаменте появился герб ее рода, прошептала она.

– Ладно, что мы имеем? – читая вывод, сказала наместница. – В объедках нет магии, значит, это была дружеская встреча, а не приворот – минус пункт обвинения. Бордовая кашица, смесь пива и концентрата пыльцы – эта улика посерьезнее, хотя погоди, чтобы приготовить концентрат, нужны волшебные инструменты – еще минус статья! Запретное вещество принесли, а не добыли. Вычеркивай! – приказала жабе эльфийка. – Чем они занимались под покровом заклинания, неизвестно. Просто ели, да, именно ели, зачем все усложнять? – рассуждала Анна‑Мария. – Остался последний пункт: заклинание в присутствии людей. Дерри, кто‑то его создал?

Дерри положила лапу на круг в треугольнике, а госпожа радостно соскребла часть чернил, удалив тем самым все упоминания о своем родовом символе.

– Если все было так, то зачем упоминать об эльфе? Неизвестный лепрекон хотел, не привлекая к себе внимания, поужинать, вот и создал заклинание, – с улыбкой заметила она, проверяя написанное в приказном листе, а жаба одобрительно закивала. – Понять бы, кто он. Круг в треугольнике. Не похоже на родовой герб, наверняка кто‑то из молодых, они любят все путать. Без роду без племени, а амбиций выше головы. Дерри, можешь узнать, кто за этим стоит? – приказала она, кинув пару крупиц золота в пасть жабы.

Трава снова разгладилась, и на ней возникли знакомые руны, одновременно с этим в приказном листе появились имя и фамилия нарушителя.

– Род Фаррел?! – в испуге прошептала хозяйка магазина. – Не может быть, Тон Фаррел мертв. Разве у него был сын?

Жаба одобрительно закивала, давая понять, что ошибка исключена, а госпожа Лемм встала и задумчиво зашагала по траве. Инцидент в Риверстоуне был из разряда необычных, применение защитного заклинания в присутствии людей… Ничего опасного, стандартный штраф в приказном листе. Обычно наместники даже не виделись с такого рода нарушителями. Но не в этом случае, Новость оказалась настолько неожиданной, что эльфийка оторопела. А с другой стороны, фигура Фаррела многое объясняла.

Расклад получался таким: лепрекон из могущественного рода снабжал Дезмонда темной водой. ничего удивительного – до переписи артефактов род Фаррел владел кувшином Ра, запасы могли остаться. Далее, брат с помощью сущности Ра добывал пыльцу на спиритических сеансах, делал концентрат, а затем Фаррел обращал его в черное золото. Умно! Хорошая новость – отсутствие скоропостижных смертей и, как следствие, приказных листов за применение магии, а значит, Дезмонд сделал выводы из трагедии в Сомрсленде. Плохая новость: пыльца – это всегда нарушение закона, она важнейшая часть жизни людей, те так устроены, что не могут ее извлечь из себя, более того, многие не знают о ее существовании, заменяя понятием «душа», но истина такова, что любое волшебное действие, направленное на добычу пыльцы, причиняет непоправимый вред человеку, запуская механизм саморазрушения, а это уже преступление. И все же ищейки Риверстоуна не учуяли момента создания пыльцы. Получается, брат нашел надежный способ.

– Схема работает! – засмеялась госпожа Лемм.

– Гарк! Гарк! – неожиданно заорала жаба и запрыгала в сторону двери.

– Что стряслось, Дерри? – обернулась на жабу эльфийка.

– Гарк! – жаба воинственно прыгала на одном месте, указывая на дверь.

Такое бывало, когда кто‑то темный посещал цветочный магазин, тогда глаза фиолетовой рептилии становились кроваво‑красными, а сама она раздувалась, обнажая острые иглы. Негативная реакция на темную магию. Дверь тихо открылась, и в каморку протиснулся Туск, лицо его было бледным.

– Госпожа, – прошептал он. – Посетитель хочет вас видеть, он из министерства.

– Кто там? – махнув рукой в стороны стены, спросила Анна‑Мария. – Атем‑ро. Дерри, покажи!

Заросшая вьюном стенка ожила, раздвинув деревянные прутья, и в образовавшемся окошке стал виден высокий джентльмен с портфелем. Возможно, это был некий эффект прозрачного стекла, но каждый раз, когда незнакомец с опаской всматривался в это самое невидимое окно, его глаза загорались неестественным темно‑синим цветом.

– Только магов нам не хватало, – задумчиво прошептала она и поставила магическую печать на приказном листе. Лист стал закручиваться, формируя всеми нелюбимый образ тубы, и когда процесс завершился, пергамент приобрел золотистый оттенок. Оставив документ на столе, Анна‑Мария вышла из кладовки.

Высокий статный джентльмен в белой сорочке и такого же цвета брюках был невозмутим. Красивая внешность: черные густые волосы, старательно уложенные назад, высокий лоб, стильная бородка, но главное – взгляд, решительный и жесткий, исподлобья, такой трудно выдержать, не отводя глаз. Большие зеленого цвета глаза, холодный темно‑синий огонек по краям радужки – вот, где скрыта мощь.

– Добрый день, чем могу быть полезна? – идя навстречу гостю, начала разговор хозяйка магазина. – Меня зовут Анна‑Мария Лемм, я наместница этого округа. Позвольте узнать ваше имя, уважаемый?

– Тен Тогль, – с улыбкой ответил мужчина и протянул приказной лист.

Взяв в руку пергамент, эльфийка сорвала ногтем министерскую печать и раскрутила документ. На пустом листе проявились чернила, образуя слова и предложения, и как только последнее слово было прочитано, лист снова стал девственно чистым. Госпожа Лемм не сразу подняла глаза, что естественно – не каждый день тебе дают напарника, особенно когда ты об этом не просишь. Работники вопросительно уставились на хозяйку, а та словно специально смотрела в пол, с каменным лицом, без единой нотки чувств.

– Понимаю, вы привыкли работать одна, – начал Тен.

– Внимание все! Тен Тогль новый наместник, прошу служить верой и правдой, – разведя руками, громко заявила эльфийка.

– Зря вы так реагируете, я всего лишь напарник, – смутившись, ответил Тен.

– В структуре, где все работают в одиночку, – съязвила Анна‑Мария.

– Высший совет обеспокоен гибелью людей в Сомерсленде, – обпавдывался Тен. – И тут дело не в вашей компетентности, напротив, вы лучшая наместница на материке, раскрываемость на порядок выше, чем у соседей. Тут дело в другом. Совет уверен, что преступления повторятся, а поэтому нужна грубая сила, боевая магия.

– Я и не сомневалась в ваших способностях. – с нотками обиды в голосе ответила Анна‑Мария.

– Наместница Лемм, поверьте, мне самому некомфортно работать в паре с эльфом, но приказы не обсуждаются, – улыбнулся Тен и, протянув руку, добавил: – Может, прейдем на «ты»?

– Да как хочешь, – еле сдерживая гнев, Анна‑Мария ответила на рукопожатие.

– Вы зря так беспечны. Проанализировав всю цепочку преступлений, совет сделал выводы о темной магии, с большой долей вероятности речь идет о добытчиках пыльцы, так называемой сущности рода людского. Ваш брат стал прикрытием для злого умысла негодяя, или группы лиц, и, если бы не оперативные действия, в том числе и ваши, масштаб трагедии трудно даже представить.

– Вы, наверное, не в курсе, но люди – хрупкие создания, – перебила его Лемм.

– Это я знаю, – улыбнулся Тен, и его глаза засветились неестественным темно‑синим цветом. – Так же, как эльфы без магии, – всматриваясь ей в глаза, добавил он.

– А зачем мне магия? – возмутилась Анна‑Мария. – Мы нашли нарушителя, Дерри его распознала, дальше пусть такие, как вы, меряются палочками. Схема рабочая, зачем лишний наместник?

– Не ко мне претензии, – осматриваясь по сторонам, сказал Тен. – Цветочный магазин, ловко придумано.

Это было трудно заметить, но наместник изменился: глаза горели, движения стали увереннее, взгляд проницательнее, даже голос стал более низким, возможно, его задело высокомерие наместницы, впрочем, это были лишь домыслы. Подойдя к Легу и похлопав его по плечу, Тогль с ухмылкой спросил:

– Ты, как я понимаю, глаза и уши? Чистокровный тролль!

– Он немой, – строго выдал Туск, а Лег согласно закивал.

– Даже так? Хитро, – посмотрев на Туска, процедил Тен. – Вы ведь братья?

– Почти, – скупо ответил тот и чуть позже, посмотрев на хозяйку, с ее молчаливого согласия продолжил: – Родственники. Лег мой племянник. С детства не говорит, родился таким, – он еще раз посмотрел на госпожу, та жестом разрешила продолжить. – Работаю с шести лет, Родился в Европе. Много лет служил Ватикану, потом был продан в приют для темных в Риме и там же заработал свободу, примерно век назад. В структуре наместничества уже около сорока лет, с госпожой работаем почти столько же, тридцать девять. Лег родился и жил в Тибете, а как госпожа стала наместницей, приехал мне помогать.

– И как вам – подчиняться эльфу? – с иронией в голосе спросил Тен.

– Род Лемм всегда служил верой и правдой светлой стороне, и хотя мы темные, это не меняет наших убеждений. Считаю большой честью работать с госпожой Анной‑Марией, она потомок могущественных воинов, мудро правивших не одним людским племенем, – он строго посмотрел на Тена и не без упрека добавил: – Все беды человечества случаются, когда к власти приходят пустышки или полукровки, ошибочно думающие, что они великие волшебники.

– Не спорю, – улыбнулся Тен. – Лавр в эмблеме рода – редкий и воинственный символ.

– Если вы про брошь, – оглядываясь на госпожу, продолжил Туск, – то подснежник не менее символичен, это первоцвет, а значит, предки первыми вставали на защиту владыки мира, белый цвет означает благородство и бескорыстность помыслов.

– Да вы знаток геральдики, мой юный тролль, – похлопав его по плечу, заметил Тен, – Мои поздравления, Анна‑Мария, у вас дружный коллектив, надеюсь, и я стану его частью?

– А в этом есть надобность? – поинтересовалась хозяйка и, не дожидаясь ответа, добавила: – Идем, познакомлю тебя с Дерри.

– Кстати, наслышан, – оживился Тен. – Древесная жаба из экипажа знаменитого пирата Овермана, как вы ее заполучили?

– Она трофей, – ответила эльфийка и открыла неказистую дверцу в чулан.

Черная дымка встала на пути в каморку, госпожа Лемм даже улыбнулась, подозревая, кто это сделал, но Тогля не смутили фокусы с дымом, он достал палочку и развеял магию.

– А где сейчас ваш брат? – аккуратно ступая по траве, спросил маг.

– Какой именно? – Анна‑Мария искала взглядом жабу.

– Дезмонд Ромул Лемм, судьба пса мне не столь интересна, – заметив шевеление в траве, перешел на шепот Тогль. – Я прав, это же Торенс Рем взял на себя проклятие зверя? А Дезмонд проклятие силы?

– Правильно, – ответила эльфийка и, заметив воинственно настроенную жабу, крикнула: – Он наместник, Дерри, ты ошиблась.

Жаба прыгнула к ногам мага и стала жадно обнюхивать гостя, ошарашенный Тен держал наготове палочку, опасаясь рептилии, а та, чуя что‑то необъяснимое в запахе Тогля, то и дело вздрагивала и, как заведенный болванчик, покачиваясь, вопила на всю оранжерею: «Гарк! Гарк!» Дословный перевод с древнего наречия: «Опсаность!». На пиратском судне, где много лет верой и правдой жаба служила владыке мира, встреча с черной магией всегда означала грядущую кровавую схватку. Поэтому рефлекс был крепким.

– Вы хотели показать, как жаба помогает в расследовании, – напомнил наместник, когда пыл Дерри поутих.

– Разумеется, – взяв приказной лист со стола, ответила госпожа Лемм. – Кормлю магической вещью Дерри и спрашиваю нужную информацию. Эффект «два в одном», раскрытие преступления и улучшение оранжереи, – она кинула приказной лист в пасть жабы. – Вот так это работает!

– Зачем вы это сделали? – Тен направил на наместницу палочку.

– Вы же сами просили показать, как работает жаба.

– Ацео‑ремо. Замри, – обездвижив рептилию, Тогль достал лист из ее пасти. – Зачем скармливать не врученный документ?

– Как не врученный? – покраснев, возмутилась эльфийка. – Ах, не может быть! – она взяла в руки пергамент и, заметив магическую печать, покраснела еще сильнее. – Это все от волнения. Не подумайте чего плохого, Тен.

– Верю, что не специально, – открывая документ, сказал он. – За малым не лишили министерство денег за штраф, – пошутил Тен. – Уверен, этот бедолага Стив Фаррел был бы рад такой оплошности, – внезапно Тен осекся и еще раз перечитал приказной лист. – Фаррел? Случайно не сын лепрекона Тона Фаррела?

– Нет информации, – пунцовая от неловкости момента, ответила эльфийка.

– Как жаль, – улыбнулся Тен и тут же сменил тему. – А где у вас можно остановиться на ночь? А то я впервые в Чикаго. Помогите, растерян, как студент.

– Найдем. Давайте приказной лист, попрошу Туска сделать новую печать.

– Не стоит, я лично вручу его нарушителю, – строго ответил Тен. – Надо же начинать знакомиться со здешними жителями, заодно расспрошу о фамилии.

– Как хочешь, – поправляя брошь, ответила эльфийка и собралась на выход.

– Так что насчет гостиницы? – крикнул ей вслед Тогль.

– У вас деньги есть?

– Да.

– Значит, проблем не будет.

Уже через час Тогль распаковал чемодан в одном из номеров хорошего отеля и, поблагодарив Туска, сказал, что на сегодня его служба окончена. Вещей у него было немного: чемодан со сменным костюмом, волшебная палочка, мешочек золота и старинная книга по родовым проклятиям эльфийской знати. Номер в отеле типовой: небесного цвета обои, паркет, большая кровать и уборная с душевой кабинкой. Заказав ужин, Тогль в охотку поел, а сразу после взялся за чтение книги. Перед сном он сел напротив зеркала и довольно долго смотрел в свое отражение, и как только радужка глаз приобрела темно‑синее свечение, он недовольно заговорил сам с собой.

– Что ты устроил в магазине? – возмутился Тогль, – Зачем этот показной экскурс, допрос троллей, ты в своем уме? Нас и так чуть не раскусили!

«Они ненавидят тебя» – послышался чей‑то низкий голос в его голове.

– А никто и не дожжен был меня полюбить, – стоял на своем Тен. – Сколько раз говорить – не управляй мной! Или ты хочешь, чтобы я написал служебную записку в Атаракс? Требуя ужесточения режима?

«Прости, не мог устоять перед заносчивостью эльфийки».

– Повторяю в последний раз: разрешаю наблюдать за моей жизнью, но не жить ею. Надеюсь, ты меня услышал.

«У Фаррела есть сын».

– Не факт, возможно, однофамилец, молодые лепреконы не чтят прошлого, наверняка какой‑то мальчишка хотел себя почувствовать великим волшебником и взял древнюю фамилию.

«Он был не один».

– С чего ты взял?

«Прояви вырезанное из приказного листа».

Удивленный Тогль достал из кармана палочку и дотронулся до пергамента, но обратное заклинание не сработало, и тогда пришлось восстанавливать все манипуляции с пергаментом с помощью волшебного золота. Получилось очень затратное удовольствие, однако, когда на очередном витке усилий волшебные чернила на доли секунды начертили эмблему рода Лемм, наместник улыбнулся.

«Род Лемм предал наместничество!»

– Уймись! – ударив себя по лицу, сказал Тен, и цвет его глаз стал прежним.

Он аккуратно запечатал приказной лист и, понимая, насколько важным может быть документ, убрал его под подушку.

– Итак, в ближайшие дни, не привлекая внимания, надо найти этого лепрекона Стива Фаррела, проживающего в 76 доме Эверстоуна, пригорода Чикаго, – прошептал Тогль, – Очень надеюсь, что семьдесят шестой дом не спрятан от человеческих глаз, как это обычно любят делать лепреконы, не хочу привлекать троллей госпожи Лемм.

Он замолчал, а в голове, не давая покоя, крутилась фраза: «Род Лемм предал наместничество! Род Лемм предал наместничество!»