День цветения

Тот, Кто Вернется

И — паника.

И — "момент темноты".

И — последствия.

Как всегда — только последствия. И ничего уже не поправить.

Аккуратно обездвиженный Ульганар.

Шагах в двадцати.

На коленях у сидящего на снегу отца Арамела.

Рот у отца Арамела открыт, глаза вытаращены.

За спиной "пса сторожевого" осадной башней возвышается инг Имори, и тоже таращится.

Все вокруг таращатся. С ужасно глупым видом.

А в снегу неуклюже возится стражник замковый. Он — не таращится. Он один. Он очень занят. Встает он.

И Адван Каоренец лично начинает дико орать на неудачливый пост — что, коли Кодекс чего не велит, так про то командиру сразу говорят, уж нашли бы кого на замену, а пост бросать — дезертирство, а в Каорене дезертиров с Утеса скидывают, что мало капитан врезал, что добавить надо…

И Адвана Каоренца с трудом скручивают то ли пятеро, то ли шестеро, навалившись…

Глупо.

Как глупо, Сущие!

Что тебе до этого замкового стражника?

Одним слугой Треверров больше, одним — меньше…

"Сторожевой пес" не зря на тебя глазеет. Ульганар тяжелее раза в два. И, не случись по дороге сам отец Арамел, на подмогу спешащий — дальше бы летел гвардеец наш.

"Момент темноты".

Идиотство!!!