Дело серенького козлика

Глава 3

Ильин оказался совсем не таким, как Рыбкина ожидала.

По предварительным сведениям, это был торгаш. Покупал оптом китайское около-оккультное барахло и впаривал втридорога. Снабжая каждый кусок хлама подходящей историей. Древне-Вавилонские руны, совершенно настоящие, сделаны в Шень-Пэне…

А теперь это оказался серьезный человек с тихим голосом и мешками под глазами. Усталый, серьезный и не волшебный ни на йоту. Настолько обыкновенный, что когда он сказал о ее ясновидении, Рыбкина на миг растерялась.

— Вы, наверное, уже видели, — сказал Ильин. — Да, у меня забрали одну штуку. Монету удачи, мой талисман.

— Вы откуда… — следователь не должен показывать растерянность, но для Рыбкиной все это было слишком непривычно.

— Я чувствую, — ответил Ильин. — Вы видите, а я чувствую. Силы, энергии, иногда связи. Работа с этим ужасно утомляет, но я, наверное, попытаюсь теперь стать целителем.

— Вот как, — только и смогла сказать Рыбкина.

— Да, — Ильин пожал плечами, и вдруг внутреннее чувство почти завопило о том, что сейчас он скажет что-то важное. — Я решил бросить свой бизнес. Ложь это все и глупости.

— Просто потому что потеряли свой талисман? — сказала Рыбкина фразу, которая должна была подтолкнуть Ильина… и подтолкнула.

Теперь Рыбкина ехала по дороге и крутила в голове откровение бывшего жулика.

***

В баре было темно и очень шумно. И в голове тоже было темно и очень шумно. И в будущем. И даже в прошлом.

Ильин сидел мрачный, пил и горевал. Без талисмана под угрозой окажутся все продажи. Без талисмана впереди… нет, не нищета, но что-то очень близкое. Налоговая проверка, например. Или глупые вопросы клиентов.

“Я купила статуэтку Хотэя, выкопанную в нижнем Ханхэе, а потом посмотрела на карту и узнала, что нижнего Ханхэя не существует!”

“Я заплатил за Слезу Луны тридцать тысяч, а потом нашел такую же на АлиЭкспрессе за двести рублей!”

“Я… я… я…”

И все это будет значить, одно — дело о мошенничестве.

— Так ты ж и есть мошенник! — какой-то хмырь уселся рядом и нахально сгреб его, Ильина, бутылку. Отхлебнул прямо из горлышка, скривился.

— Я не маш… мыш… — пробормотал Ильин и махнул рукой.

— Не мышь, ага. Жулик ты, — оскалился тип и сунул Ильину бутылку. — На, запей неожиданную мысль.

Ильин машинально взял и хлебнул. Он уже забыл, что заказывал, но оно было очень крепкое и пахло экзотическими фруктами. И наверное, даже цветами.

— Чего это за… чего это?

— Пей, дурачок, — дядька хлопнул его по плечу. — Пей и думай.

Ильин попытался рассмотреть собеседника и вдруг успокоился — его не было. Он только чудился. Казался. Снился наяву.

Был он гол и чёрен, с огромной бородищей и пронзительными глазами. Не негр, но с черной кожей. Тощий и жилистый. Конечно, он был видением, в таком виде его бы не пустили в бар.

— Тебя нет, — сказал он. — Ты мне сни… сну…

— Снип-снап-снурре, — передразнил его дядька. — Спишь, и спи себе. Сны смотри. Спи и думай. Пойдешь по этим тропкам дальше, и все. Придёшь. Уже почти пришел.

— Ты… моя смерть? — страх вдруг вернулся, да ещё такой сильный, что онемело все тело.

Черный человек усмехнулся.

— Ты пьян, — ответил он, — иначе ты бы меня и не увидел. Просто подумай. Не так часто выходит, что человек успевает повернуть.

— Повер… не вер… — прохрипел Ильин. В горле встал ком, выпитое вдруг вспухло в животе огромной горячей массой, в ушах зазвенело.

— Невермор, — засмеялся черный человек и стал вороном. Блеснули перья, блеснул черный всевидящий глаз, черный острый клюв. Ильину показалось, что сейчас этот клюв вонзится ему прямо в глаз, вопьется до самого мозга, а заодно выдернет из головы мысли о деньгах, о клиентах, о продажах… На какой-то миг он даже согласился с этим, но потом понял, что и самого Ильина ворон тоже выдернет, раздавит клювом, поглотит черной бездной.

Он шарахнулся, свалился со стула, упал на четвереньки на грязный пол. Голоса вокруг вдруг стали громче и отчетливее.

— Упился?

— Может, скорую?

— Да, выкинуть его просто!

Темная мутная жижа крутилась в животе, в голове, размывала мышцы в кашу. Его стошнило, на миг стало совсем плохо, показалось, что сейчас остановится сердце…

Потом прямо перед ним оказались черные босые ноги.

— Думай, экстрасенс, — сказал черный голос откуда-то сверху, — не прячься, почувствуй.

Твердая и черная рука хлопнула по плечу и черный человек ушел.

— Вам плохо? — спросил кто-то.

— Может, воды?

— Может, вам лучше выйти на улицу?

— Да… да… — пробормотал Ильин, — на улицу. На воздух.

Ему помогли подняться и он поковылял, медленно и тяжело к выходу.

— Кстати, — сказал вдруг Черный Человек, и снова оказался рядом, — встретишь, передай глазастой девке, чтоб берегла. Люди слишком легко умирают. А сам подумай… и поменяй дорожку.

***

— Глазастая девка это, видимо, я, — сказала Рыбкина после долгого молчания, когда ильин закончил свой рассказ.

— Значит, я вам только что передал, — ответил Ильин.

— А кого беречь, вам этот Черный Человек не сказал? — уточнила Рыбкина.

Ильин промолчал.

— Ладно, давайте вернемся к делу, — сказала Рыбкина и попыталась сама отложить картину, описанную Ильиным в сторону.

Картина не откладывалась.

Черный Человек приходил в видениях к чокнутой Белкиной, Черный Человек приходил к пьяному Ильину. Черный Человек советовал обратиться в полицию, бросить жульничать, передавал информацию…

— Допросить бы этого Черного Человека, — пробормотала Рыбкина.

Ильин рассмеялся.

Рыбкина улыбнулась тоже.

— А чего? — сказала она. — Он явно хочет что-то передать следствию, почему бы ему не явиться лично?

— Боюсь, это так не работает, — ответил Ильин. — измененное состояние сознание, оно ведь не зря так называется. Это вам надо шаманов спрашивать, как свое сознание изменить так, чтоб с черным человеком встретиться.

— Или наркоманов, — добавила Рыбкина.

Ильин кивнул.

— Только, боюсь, меня снимут с дела, — сказала Рыбкина.

— Дело ваше, — Ильин стал совершенно серьезен. — Я его боюсь, Черного Человека. Но он прав — мне надо менять дорожку. Может, он и вам дельный совет дал? Вам виднее.

Рыбкина поняла, что допрос закончился. Что больше она ничего толкового от Ильина не добьется. Нет, он не станет запираться, просто вся эта потусторонняя ерунда — она в той зоне понимания, куда с допросами не пролезешь.

***

Машина летела по дороге. Рыбкина обожала ездить быстро, очень быстро. Ей казалось, что так и мысли движутся быстрее, спешат, наперегонки с колесами.

Сейчас она выбрала далекую окольную дорогу, пусть дальше, зато без пробок. И думала. Крепко, глубоко думала.

Ильин, конечно, не врал. Проверить его слова нечем, но она чувствовала, знала.

Мысли летели, вперед, вперед.

Черный Человек, допросы, допросы. Тайны, мистика, потусторонние силы.

— Нужен кто-то, кто знает всю эту дребедень, — сказала Рыбкина вслух. — И кому можно верить.

Внутренний дар тут же подсказал — Коростень или Черепанов.

Духи, таинственные видения и даже измененное состояние сознания — все это по их части. Еще подошла бы Белкина, но та постоянно в измененном состоянии, ее не понять.

Соблазнительно было бы полагаться только на собственный дар, себе-то всегда можно верить, но уж очень тяжело. Рыбкина уже проверял, знала — только кажется, что ясно видеть легко и просто — глянул и увидел. На самом деле после сосредоточения усталость накатывает, голова болит и видения становятся путаными, а порой и пугающими. Значит, нужен консультант, и выбирать из этих двоих.

Черепанов, решила следователь. Приехал издалека, долгое время здесь его не было, значит, скорее всего, непричастен ни к чему неблаговидному.

Коростень — тот мутный тип. Не злодей, но ясно, что у него свои какие-то дела. Браконьер? Торговля травкой? К счастью, Рыбкиной не надо расследовать все это, но и ждать откровенности от него не стоит.

Значит, Черепанов.

Решив главное, она позволила разуму поплыть в туман предчувствий.

Черный Человек… Является в бреду и дает хорошие советы.

Жулик, не жульничай — чем не хороший совет? Как полицейский, Рыбкина всецело одобряла такое. Действия Ильина, конечно, не попадали под уголовный кодекс. Они даже и мошенничеством-то были с натяжкой, и все же, нехорошо.

И все же, стоит ли верить ли черному человеку? Кто он такой?

Ответа не было.

Раздался звонок телефона, Рыбкина включила гарнитуру.

— Привет, Рыба, — сказал Динозавр. — Эксперты прислали результаты.

— Что-нибудь интересное? — спросила Рыбкина. Когда она при осмотре настояла на полной экспертизе, ей казалось, что вот-вот она поймает что-то важное. Но после нескольких допросов стало понятно, что тут странное, и легко не будет.

— Хрен знает, — подтвердил Динозавр из телефона. — Ноут раздавлен чем-то тяжёлым и плоским. И грязным, будто обувь, но по форме не ботинок, не сапог.

— Лошадь, — ляпнула Рыбкина. — Лошадь хотела поработать на ноуте, но у нее копыта.

— Ага, — ответил Динозавр и засмеялся. — На копыто как раз похоже. Только откуда там такое?

— Ладно, — сказала Рыбкина, — приеду, почитаю подробности.

— Еще Кириллыч спрашивал, как у тебя дела, — добавил Динозавр.

— Так дело-то еще только начали! — возмутилась Рыбкина.

— Хорошее начало — половина беды, — сказал Динозавр. — Ладно, ты сюда скоро?

— Не очень. Сейчас еще с одним типом поговорю, и приеду.

— Это ты уже под конец рабочего дня только доберешься, — сказал Динозавр и в его голосе отчетливо слышалось осуждение. К чему, мол, пахать до поздна? День, конечно, не нормированный, но разве это значит, что надо поймать преступника прямо сегодня?

— Я постараюсь пораньше, Пал Палыч, — сказала Рыбкина.

— Давай, — ответил Динозавр, — если мне надо задержаться, позвони.

***

Рыбкина отключилась, попыталась вернуться к своим рассуждениям и поняла, что уже все решила. Пожала плечами и быстро набрала номер.

— Мирослав Кириллович? — сказала она, едва дирижер отозвался. — Это Рыбкина, следователь. Мы можем сейчас с вами встретиться и поговорить немного?

— Поговорить? — переспросил дирижер. Он помялся, потом засмеялся.

— А я думал, с такими пустяковыми кражами полиция и не чешется. Извините.

— Иногда, как видите, чешется, — Рыбкина отлично понимала дирижера. Она и сама не очень понимала, почему ее так тянет это дело разобрать. Все вокруг уверены были, что молодая девчонка хочет выслужиться, но сама Рыбкина чуяла за всей этой ерундой какую-то мутную и темную дрянь.

— Тогда давайте встретимся, — сказал дирижер. — Я сейчас дома, но могу подъехать, куда скажете. Минут через пятнадцать могу быть в отделении.

— Я бы хотела, чтоб это был не допрос, — сказала Рыбкина, — так что давайте, может, в кафе?

— Первый раз меня на свидание приглашает полиция, — засмеялся дирижер.

— Мне нужна небольшая консультация, — сказала Рыбкина.

— Вы задумались о карьере музыканта? — слышно было, что дирижер продолжает веселиться.

— Скорее, о карьере колдуна, — сказала Рыбкина и с удовольствием услышала внезапную тишину. Она почти видела, как дирижер замолкает, становится серьезным и даже немного мрачным. Как он думает, шутит ли она. Как он вспоминает все странности собственного ограбления и задумывается о своем бубне.

Рыбкина и сама хотела бы знать, кому нужны личные предметы колдунов, их инструменты.

— Колдуна… — медленно протянул он наконец. — Что ж, можем и об этом поговорить.

— Значит, давайте я сейчас подъеду и поговорим, — Рыбкина закончила разговор и попробовала сосредоточиться на дороге. К сожалению, дорога уже кончалась. И даже то, что ехать надо было не в отделение, а к дому дирижера, не сильно удлиняло путь.

— Значит, надо быстро подумать о чем-то важном, — сказала Рыбкина вслух и перестроилась в другой ряд.

Что-то важное было еще, о чем она не подумала…