Дело серенького козлика

Глава 10

Фары вырезали впереди небольшой кусок дороги из окружающей черноты. Машина летела, наконец-то можно было слегка разогнаться — трасса пустая и почти прямая.

Правда, из-за мрака вокруг скорость почти не чувствовалась, поэтому Марта все время удерживала себя, чтоб не вдавливать газ ещё и ещё — все таки, даже по пустой трассе следовало соблюдать осторожность.

Внутреннее зрение, правда, уверяло, что доедет она без приключений. Все интересное будет потом.

— Ночь, кладбище, — сказал Мирослав, — надеюсь, не надо будет голышом плясать…

— Тебе-то не привыкать, — ответила Марта и представила себе Мирослава в набедренной повязке и с костью в носу. Хотела увидеть у него в руках бубен, но вместо этого получился барабан.

Мирослав хмыкнул и промолчал. Марта въехала на стоянку перед воротами. Фонари не горели, и свет был только от фар. Вроде бы, на стоянке была ещё одна машина, но подальше, под деревьями и совсем в тени. Марта погасила свет в салоне, выключила фары и подождала, пока глаза привыкнут.

— Думаешь, здешние не любят света? — спросил Мирослав. Казалось, он пытался пошутить, но тон получился серьезный и чуть нервный.

— Откуда мне знать, чего они не любят, — проворчала Марта, достала из бардачка пистолет и открыла дверцу.

Мирослав тоже вышел из машины, потянулся, разминая мышцы после дороги.

— Свежо, — пробормотал он сам себе.

Марта всматривалась в темноту вокруг.

Стоянка — совсем пустая, только машина вдали, темная и, кажется, пустая. Ворота кладбища, закрыты, висячий замок сейчас не виден, но она помнила, как его осветили на миг фары, когда она парковалась. За воротами из темноты проступают ряды могилок, невысокие деревья, кусты. Днём Марта ни разу здесь не была, и приходилось только гадать,что же там за забором. Воображение, а может, внутреннее зрение, подсказывало ряды могил, надгробные памятники, словно состязающихся между собой в нелепой пышности…

Она не знала, чего ждать от встречи. В кино она усадила бы всех подозреваемых перед собой, и поражала бы их глубиной своей дедукции и интуиции. Понятно ведь, что все, имеющие отношение к магии — подозреваемые. Хотя бы в чем-то.

Но тут — садиться не на что, и темнота такая, что лица видны только если подходить вплотную. Или, в лучших традициях бандитских боевиков, светить в лицо и орать — “Сознавайся, сука!”

Вспомнилась здоровенная волчица, которую Волкова назвала своей дочерью. Эта, пожалуй, сознается, сука…

Тут послышалось урчание мотора, и Марта повернулась к дороге. Подъехала ещё одна машина, внедорожник. В темноте он казался черным, но Марта чувствовала, что он темно-зеленый.

Вылезла Волкова, открыла заднюю дверцу. Из машины вылезла здоровенная волчица, потянула воздух носом, шумно фыркнула.

— Доброй ночи, — сказала Волкова в пространство, словно всем сразу.

— Здравствуйте, — отозвался Мирослав.

С дороги снова послышался шум.

— Наши собираются, — сказала Волкова.

Марта пошла ближе.

— А кто вообще будет? — спросила она.

— Я оповестила всех, кого стоило, — ответила Волкова, — но, боюсь, кто-то опоздает, а кто и просто не придет.

Подъехала ещё одна машина, вышел Ильин.

— А, госпожа следователь… — он словно немного растерялся, — здравствуйте.

— Я подумала, что стоит пригласить представителя полиции, — сказала Волкова.

— Ну, да, наверное, — ответил Ильин.

— А что, это все тайна? — спросила Марта.

— Да мне-то все равно, — ответил Ильин и отошёл к своей машине. Сунулся внутрь, достал из бардачка сигареты.

— Маги обычно не любят посвящать представителей власти в свои дела, — сказала Волкова почти официально. — Маги привыкли сами с ними разбираться.

Марта хотела было сказать, мол, сейчас-то не разобрались, но тут же сама себя ответила: сейчас и позвали.

— Тайны, тайны, — проворчала она себе под нос.

— Ахха, — вздохнула волчица. Непонятно, отвечала ли она Марте или просто зевала. А может, и отвечала и зевала, показывая, мол, смотри, мент, какие зубищи… наши тайны — это наши тайны…

Снова зашумели машины. Вышла женщина в длинных юбках, одетая так нарочито по-цыгански, словно явилась из кинофильма. При каждом ее шаге многочисленные украшения звенели и звякали.

— Ай, у нас новые лица! — воскликнула она. — Гадать не стану, не бойся, красавица. А то, только скажи, наворожу тебе жениха — высокого, стройного и почти генерала! Только что постарше чуть-чуть.

— Здравствуйте, — ответила Марта. — Спасибо, я как-нибудь сама.

— Ай, вижу, вижу, красавица, — засмеялась цыганка. — Сама, все сама. И смотреть сама, и стрелять сама!

Из другой машины тем временем вылезла ещё одна женщина, средних лет. Выпрямилась, осмотрелась, недовольно поджала губы. Коснулась креста на своей шее, чуть шевельнула губами.

— Доброй ночи, — обратилась к ней Волкова.

Марта чуть отошла в сторону, пытаясь понять, что ее беспокоит во всем происходящем.

Нет, волчицы она не боялась. И кладбище тоже было спокойным, как и положено. Но то ли в словах гадалки был какой-то намек, то ли просто внутреннее чутье беспокоило…

“Темная машина в стороне, — вспомнила Марта. — Кто-то бросил? Сомнительно… Кто-то приехал, но здороваться не спешит…”

В центре стоянки негромко разговаривали приехавшие дамы.

Марта решила осторожно подойти и заглянуть. Конечно, если это ещё один гость, то, может быть, это будет невежливо… но лучше извиниться, чем…

Она не могла понять, чем ее так беспокоит эта машина. Что-то в ней было неправильно…

Цыганка обратилась ко второй приехавшей:

— Вам, Аглая, гадать бесполезно, — сказала она, — но карты говорят…

— Господь говорит с вами через карты, — поправила ее та. — А я слушаю его непосредственно.

Волчица снова то ли вздохнула, то ли хихикнула.

— Я прошу вас, — сказала Волкова, — давайте оставим наши обычные споры. Каждый из нас идет своим путем. Но сегодня нам надо поговорить о другом…

Марта сделала очередной осторожный шажок к темной машине, и вдруг она взревела и бросилась.

Марта отскочила почти в последний момент. Крыло машины слегка задело бедро, и Марта упала.

Машина, так и не зажигая света, рванула через середину стоянки к выезду. Цыганка отошла плавно и легко, словно заранее знала, что здесь будет. Ильин выронил сигарету и обернулся, он был в стороне от пути машины, и только смотрел.

А Волкова оказалась прямо перед бампером, и Мирослав резко схватил ее за руку и дёрнул прочь.

Волчица прыгнула и беспомощно соскользнула с крыши уезжающей машины, бампер вскользь ударил по ногам Волковой.

Марта вдруг поняла, что смотрит на уезжающую машину поверх ствола пистолета, и выстрелила.

Мимо.

Хотела выстрелить ещё раз, но остановилась. Машина проехала чуть дальше, и теперь промах мог прилететь в кого-то рядом.

Волкова застонала, попыталась сесть и свалилась снова.

Волчица заскулила, ткнулась носом ей в лицо.

— Все хорошо, девочка, — пробормотала Волкова.

Ильин шагнул ближе, и волчица оскалилась.

— Я хочу помочь, — Ильин поднял руки, то ли показывая безоружность, то ли заслоняя горло от страшной пасти.

Марта поднялась на ноги и побежала к своей машине — здесь она ничем не поможет, а там, может, догонит и…

Нога подвернулась. Похоже, задели ее совсем не так слабо, как ей показалось — боль пронзила ногу и Марта чуть не упала. Упрямо поковыляла к машине, понимая, что пока дойдет, преступник уже успеет скрыться. Без огней, ночью — чуть съедь с трассы, и все, никто не заметит, никто не найдет…

Со стороны дороги снова зашумели машины, загорелись фары — приехал кто-то еще. Марта вздохнула и убрала пистолет.

Подъехала потрепанная Нива, Марта вспомнила, что видела такую во дворе у Коростеня. Вылез сам Коростень, громко выругался:

— Какой придурок тут только что отсюда вылетел? — громко спросил он. — Темень, не видно ни хрена, а он без света летит!

— Это преступник, — ответила Марта громко. В этот момент она нисколько не сомневалась в своих словах — кто бы еще так себя вел? Конечно, по правилам надо было сперва собирать доказательства, или хотя бы примерно представлять себе, кто мог сидеть в машине, но в то же время, надо было решительно взять инициативу на себя.

Она уже поняла, что все эти маги не верят ей. Они привыкли полагаться на свои силы, жить законами анархии, не подчиняясь никому, и полиция им только мешала. И надо было прямо сейчас заявить, что она, представитель власти, действительно хоть что-то держит под контролем.

— Преступник? — спросила женщина, которая взялась неизвестно откуда. На Марту накатила внезапная волна паники, и она с трудом с ней справилась. Женщина была вроде бы, вполне обычная, разве что одета очень уж шикарно, но от нее хотелось держаться подальше.

— Да, преступник, — решительно ответила Марта.

Волкова с трудом поднялась.

— Спасибо вам, — сказала она Ильину, и поковыляла к Марте и странной женщине.

— Франческа, это та самая следователь, — сказала она, — не нужно ее пугать.

— Разве я пугаю? — удивилась женщина, глядя на Марту. Глаза у нее были совсем черные и какие-то пустые. Пугающие.

— Это Франческа, — сказала Волкова. — Она старейший вампир нашего города. И, пожалуй, всей Сибири.

— Мир вам, — сказал Франческа, и улыбнулась, демонстрируя небольшие острые клыки.

— Здравствуйте, — ответила Марта и подумала, стоит ли желать здоровья вампиру? Она ж, наверное, должна считаться мертвой…

— Давайте лучше поговорим, — продолжила она, обращаясь к Волковой. — Можете вспомнить, кого еще вы приглашали? Кто это мог быть?

— А в чем дело-то? — спросила Франческа. — У меня никто ничего не крал, но мне любопытно…

***

Разъезжались уже под утро. Марта ехала молча и пыталась понять, принесла ли пользу эта ночь? С одной стороны, она только и делала, что слушала, почему никто ничего не слышал, не знает, не видел, не знаком.

Вампирка откровенно насмехалась над всем происходящим. Ильин бродил немного потерянный, Мирослав о чем-то шептался с Коростенем. Волкова, пожалуй, была единственной, кто не боялся Франчески.

— Пожалуй, пожалуй… — пробормотала Марта вслух.

— А? — Мирослав вскинулся и сел ровно. Он уже успел задремать.

— Ерунда, — ответила Марта, — просто размышляю вслух.

— Коростень говорит, что может проводить нас вместе с Белкиной в лес, — сказал Мирослав.

— В лес? — переспросила Марта. — А зачем?

— Ну, Белкина же рвалась… — ответил Мирослав, — вот я и спросил у Коростеня… Сам-то обряд только раз со стороны видел. Да и африканские методы здесь не очень-то сработают.

Марта хотела было сказать, что все эти волшебные леса ей не нужны, но вдруг почувствовала, что туда непременно надо заглянуть.

— Как думаешь, — спросила она, — могут улики оказаться в этом вашем шаманском лесу?

— Там что угодно может оказаться, — ответил Мирослав. — Только это опасно…

— Ладно, значит, пойдем осторожно, — усмехнулась Марта.

Подумала и добавила:

— А в целом, пожалуй, не зря прокатились… Хотя, так никто и не знает, зачем такой странный набор всякого разного почти не волшебного барахла. Зато с людьми познакомились, себя показали…

— Вампирка эта… — поежился Мирослав.

— Почему-то мне кажется, что с ней можно договориться, — ответила Марта. — Хотя, она была, наверное, самая опасная тварь на нашей встрече.

— Но она к делу не имеет отношения? — спросил Мирослав.

— Она… — протянула Марта. — Мне кажется, она сама опасается чего-то. Волкова ей почти ровня, а ее ограбили. Франческа тварь сильная и опасная, но она тоже не знает, с кем столкнулась.

— Магия, — усмехнулся Мирослав. — Оньи-Нкузи говорил, мол, важнее не общая сила, а знание, ловкость и умение выбирать момент.

— Вот и я так думаю, — сказала Марта. — Козлище не выглядел слишком умным, его явно кто-то направлял. И вот этого кого-то надо бы нам изловить.

— И этот кто-то сидел в той машине? — спросил Мирослав.

— Скорее всего, — ответила Марта. — Скорее всего…

Остаток пути ехали молча.

Марта все думала и взвешивала. Анализировала.

Новые люди и нелюди. Франческа, Аглая — та раздраженная тетка средних лет оказалась монахиней из женского монастыря, Мария.

Причем, Франческа смеется над всеми, но монашку словно не замечает. А сама Аглая молчит и слушает.

Волкова сказала, что из приглашенных не пришли трое. Цезарь, Артур и Вероника.

Последнюю Марта, пожалуй, знала — проходила по делу, у нее украли карты, а сама она была такой разумной, что не хотела раздражать неведомого вора и уговаривала дело закрыть а карты не искать. Могла ли она быть в машине? Вообще-то могла — старый прием, когда вор изображает потерпевшего. Внутренний голос шептал Марте, что нет, вряд ли, но это все же следовало отработать.

Потом.

Потому что про Цезаря и Артура внутренний голос шептал невнятно, только об их опасности, а значит, их следовало отрабатывать в первую очередь.

— Как же я все это оформлять буду, — пробормотала Марта.

— Да, — сказал Мирослав, — вампирку к делу не пришьешь…

— Кстати, мне Франческа сказала, — вспомнила Марта, — что когда-то, лет двадцать назад, в милиции служил некий Порфирий. И он, мол, вполне может быть еще жив, и если так, то может посоветовать.

Подумала и добавила:

— Узнали мы сегодня одни только имена — Франческа, Порфирий, Артур, Цезарь… Знать бы еще, к чему они все.