Дело серенького козлика

Глава 24

Здесь было темно. Деревья стали сухими, мертвыми и кривыми.

Сейчас, когда она видела все хорошо, когда она не болталась в суматохе на беличьем хвосте, Марта видела, насколько лес здесь отличается от всего остального. Мертвые деревья, бурелом, куча гниющего мусора.

Жизнь и здесь пробивалась сквозь смерть, на сломанных сучьях росли грибы и мох, но жизнь здесь была болезненной, трудной, неприятной.

Марта снова вошла в транс. Здесь это было совсем легко, так же легко, как поднять голову и глянуть на окружающее чуть по-другому.

На этот раз она решила начать смотреть совсем рядом — подниматься выше, окидывать мысленным взглядом дали было страшновато — вдруг за ближайшими тенями прячется кто-то хищный.

Деревья — мертвые и злые. Ядовитый туман под корнями, туман вокруг стволов. Мрак клубится, расползается откуда-то из середины.

Но на краях этой зоны деревья просто поломаны и мертвы — отсюда ядовитые тени уже ушли.

“Иванушка арестован, Алена убита, — подумала Марта, — демон ослаб. Отступает…”

Но дальше, глубже яда ещё было много, и необходимо было добраться до туда.

Вдруг стало ясно, зачем были все эти мелкие кражи: не магия, не предметы силы — унижение.

Унижение магов, тех, кто может, тех, кто словом, жестом, танцем или песней подчиняет себе мир.

Марта глянула почти на саму себя, туда, где верхом на Лисе скакал Мирослав. Вспомнила, как он пел Лисе песню силы, как он песней покорил опасного хищника.

И вспомнила, каким Мирослав сидел в первый день их знакомства — жалкий, нелепый, забывающий простые вещи, не знающий, за что хвататься. Ограбленный униженный.

“А ведь и Коростень в тот день собирался что-то этакое сделать… — догадалась Марта. — И Волкова… пережила ли бы она смерть своей дочери-оборотня?”

— Много кого называют демонами, — прогудел голос Черного Человека, — но некоторые это заслужили.

Марта кивнула.

Заслужили.

***

Впереди тени сгустились, сомкнулись, слиплись.

— Там! — выдохнула Марта едва слышно. Подумала повторить громче, но Лиса уже свернула в сторону, остановилась.

Рядом замерла Белка.

— Марта-Марта? — прощелкала она тихо. — Где-где-где?

— Сейчас аккуратно, — ответила Марта, — мне кажется, он уже рядом.

Она перехватила свою дубинку поудобнее и пожалела, что мало тренировалась в самбо. Стрелять ей нравилось, а драться вблизи не очень, но сейчас придется…

И тут Козел вышел.

Марта вскрикнула и ударила прежде, чем поняла, что цель ещё слишком далеко. Что в руках у нее не пистолет, а значит… значит…

Мирослав обернулся, Лиса припала к земле и оскалилась, Белкина заверещала и бросилась вверх по ближайшему дереву.

Козел был высок и грозен.

Глаза пылали алыми огнями, из пасти капала ядовитая жижа, черная шерсть свалялась сосульками… а может, и шипами.

Марте показалось, что земля под копытами Козла проминается потому, что пытается отодвинуться как можно дальше. Земля тихонько плакала… а может, и кровоточила.

Козел издал странный звук — то ли блеяние, то ли рык. Угроза, обещание разорвать, растоптать и пожрать останки.

— Мы победим, — сказала Марта вслух. — Он угрожает, а не атакует, значит, сам не верит в свою победу.

Начала она говорить, стараясь убедить товарищей, но к концу вдруг поняла, что и сама верит в это.

Мирослав поднял бубен и ударил в него. Гул покатился по лесу, гул отдался эхом и вернулся обратно со всех сторон.

Марта шагнула вперёд и взмахнула своей дубиной.

Козел зарычал, упал на четвереньки и клацнул в сторону Марты огромной пастью. Вонь — совершенно не животная, а какая-то химическая, отвратительно мерзкая, — вырвалась из пасти, обдала Марту, заставила поморщиться. Но Марта не отступила, а Козел отступил. Совсем чуть-чуть.

Мирослав шагнул вперёд, бубен в его руках гудел и дрожал, ритм танцевал вокруг, заставляя сердца биться в такт, заставляя шелестеть мертвые листья и звенеть мертвые ветви.

Белкина верещала что-то сверху, звала Жар-Птицу, и Марта слышала шум ветра в огненных крыльях. Но пока Птицы было не видно.

Лиса исчезла, Лиса пропала, но Марта чувствовала, она где-то близко, она здесь.

Козел наклонил голову, выставил в сторону своих противников рога.

Черные, острые, запачканный кровью и слизью, ядовитые и грязные. И весь он был грязным, ядовитым и мерзким, вовсе не Козлом, а чем-то нелепым и отвратительным.

Марта остановилась, и вдруг увидела близкое будущее — она шагает вперёд, взмахивает дубиной. Козел бьёт рогами и дубина бессильно ломается о крепкий череп. А саму Марту подбрасывает в воздух, она неуклюже кувыркается и падает — прямо в поставленную пасть. Хрустят кости, в ноздри бьёт вонь, боль затапливает разум, в глазах темнеет…

Марта тряхнула головой и поняла, что споткнулась. Что упала на колени, а дубинка выпала из рук и лежит рядом. Что гул бубна замер… а прямо перед ней — пасть демона, черный провал, смерть и мерзость…

Марта схватила дубинку и попыталась ударить, понимая, что не успеет, что поздно, что она погибла, погибла…

И тут пасть издала громкий вопль боли и отодвинулась назад.

Лиса повисла на левой ноге Козла, впилась зубами в его плоть.

Козел отмахнулся, но Лиса отскочила, яростно тявкнула совсем по-собачьи и метнулась в сторону. Из раны текла густая жижа, черная и дымящаяся, и Козел бросился вслед за Лисой слегка прихрамывая, но все же быстро.

“Я отвлекла его внимание от Лисы… — подумала Марта, — а теперь она отвлекает от меня!”

Она перехватила дубину удобнее, и бросилась вслед за Козлом.

Бубен снова завел ритм, Мирослав танцевал и бил, и от этих звуков сила вливалась в мышцы, сила вливалась в мертвые ветки под ногами. Марте показалось, что сучья и гнилые листья под бой бубна больше не мешают, а напротив — подхватывают ее под ноги, подворачиваются гладкими и ровными сторонами. Она бежала и даже не замечала, что бежит босиком.

Лиса увернулась от удара, Козёл упал на четыре ноги, наклонил голову и приготовился броситься вперед. Растоптать Лису, сломать кости, вмазать рыжую шубку в грязь, уничтожить…

Марта ударила.

Постаралась бить прямо в то место, где кусала Лиса, и Козел взвыл от боли.

Дубина угодила прямо в дыру, и неожиданно застряла в ней. Воткнулась, словно меч, выскользнула из потной руки и теперь качалась в такт движениям Козла.

А Козел уже разворачивался к Марте, и та вдруг поняла, что она-то не обладает ловкостью и скоростью Лисы.

Огненные глаза демона вцепились взглядом прямо в душу, звуки бубна заглохли где-то вдали.

Козел шагнул вперед, протянул свою лапищу — схватить, сдавить, размазать.

Позади Лиса гневно и яростно зарычала и бросилась, и Козел не стал хватать — просто ударил и торопливо развернулся.

Марта отлетела в сторону, ударилась о ствол дерева. Может, под бубен тот и попытался стать мягче, но у Марты загудело в голове от удара и на мгновение стало темно.

Мирослав бил в бубен, Лиса прыгала и тяфкала на Козла, Козел крутился и пытался достать верткую хищницу… а Марта все пыталась встать.

В голове Марты мутилось, и казалось, что бой тянется и тянется, долгий и унылый. И с каждым мигом все более и более безнадежный. Из раны Козла торчала дубинка Марты, и теперь даже жижа из дырки перестала течь. Дубинка заткнула дыру, и Козел лишь немного прихрамывал.

“Первым устанет Мирослав… — поняла Марта. — Лиса не остановится, пока бьет бубен, но потом Козел догонит ее. А потом?”

И тут она поняла, что вертит в руке какую-то непонятную штуковину.

Косточку.

Косточку, которую они нашли в доме Алены, которую передал Динозавр. Мол, тебе нужнее. Тебе пригодится.

Марта с надеждой глянула на косточку, но та не превратилась в чудо-оружие, а в голове гудел недавний удар и не давал понять, что делать.

Козел снова взревел и почти дотянулся до Лисы. Во всяком случае, в ее тяфканье послышался страх, а не только насмешка.

Марта тряхнула головой, но от этого боль только усилилась.

И тогда она просто сломала косточку. Пальцами.

Козел вдруг замер. Поднял голову вверх и взревел — гневно и зло.

Ноги его подкосились, словно вся усталость, все раны, укусы и царапины от кустов и веток здесь вдруг сложились вместе и обрели силу.

— Ага! — выкрикнула Лиса азартно, но вместо прыжка вперед, отскочила в сторону. Наверное, ждала, что Козел попытается ее обмануть и ударить, но Козел сел с размаху на задницу. Взвыл еще раз и попытался встать.

Небо вспыхнуло.

— Летит! — закричала Белкина сверху. — Летит-летит-летит!

Козел поднялся. Вслепую ухватился за обломанный ствол дерева, и тот сломался под его лапой. Он кое-как удержался на ногах, и взмахнул головой, пытаясь встретить Птицу рогами.

Стало жарко и очень светло.

Все вокруг вспыхнуло, но жар не обжигал. Боль рассеялась, муть в голове пропала. Марта встала и пошла ближе — без оружия, без ничего, но она была уверена, что так надо.

Козел махал лапами, вслепую бил рогами, и рычал, выл и ныл от боли. Его шерсть дымилась, потеки той жижи, что текла из него вместо крови, спеклась и осыпалась пеплом.

Жар-Птица не била когтями, не клевала, просто парила рядом, и пылала. Парила и палила. Марта ощущала тепло, как летом на пляже, расслабляющее и успокаивающее, но демона обжигало очень сильно. Он крутился, пытался бить лапами, рогами, брыкаться копытами, но не мог попасть ни в кого.

А потом вспыхнула та дубинка, что так и качалась в ране Козла, и он завыл в тоске.

В считанные мгновения огонь по дубинке, как по фитилю, ушел внутрь тела демона, и вырвался наружу. Сперва из пасти и ноздрей, из глаз, а потом вырвался сквозь шкуру.

Спустя несколько секунд вместо чудовищного Козла на земле дымилась лишь горсть пепла. А потом ветер развеял и его.

Марта поняла, что смотрит на это, не решаясь вдохнуть — зрелище завораживало.

Очнулась она только когда Жар-Птица исчезла.

Она оглянулась на остальных и увидела, что Мирослав стоит такой же ошалевший от произошедшего.

— Мы победили, что ли? — сказала Марта.

— Ты молодец, — сказала Лиса. — Не ожидала!

— Ты тоже здорово меня выручила, — ответила Марта.

Лиса фыркнула, но кажется, сейчас это значило что-то вроде смущения и удовольствия.

Белкина подошла к Марте неожиданно медленно.

— Мы победили! — воскликнула Марта. Радость и осознание победы приходило постепенно, и вдруг Марта почуяла, что сейчас ее радость чем-то будет перебита.

— Марта, — сказала Белкина, — я думала-думала. И еще думала.

Марта почувствовала тоску. Она вспомнила.

Белкина — у нее улетела Жар-Птица, здесь она последний раз… Она должна будет лишиться дара и вернуться. Забыть чудесный Лес, забыть беззаботные прыжки по деревьям, дружбу с волшебной Жар-Птицей…

— Я знаю, — сказала Белкина. — Посоветуй, Марта. Ты умная, а я дурочка.

— Нет, — пробормотала Марта, — не дурочка, нет…

Но она и сама чувствовала, что в словах не хватает убежденности. Она бы себе не поверила.

— Что мне делать, Марта? — спросила Белкина. — Я не хочу уходить.

Наступила тишина.

— А ты оставайся, — сказала Лиса.

Марта вздрогнула.

— Но ведь она человек… — сказала она неуверенно.

— А станет Белкой, — ответила Лиса. — Я тебе помогу первое время. А потом и сама разберешься.

“Она должна будет выбрать” — сказал тогда Черный Человек.

Марта кивнула.

— Да, — сказала она. — Наверное, ты можешь остаться здесь.

— Можно, да? — спросила Белкина.

— Но тогда получится, что она умрет там? — спросила Марта у Лисы.

Та кивнула.

— Смерть открывает проходы, — добавил Мирослав. Он тоже подошел сюда и смотрел серьезно и печально.

Марта вздохнула.

— Лена, тебе выбирать, — сказала она тихо. — Я не могу выбрать за тебя. Может, тебе все же есть, к чему возвращаться…

Белкина закрыла глаза и подняла мордочку вверх.

Марта вспомнила, как она ушла из отделения и бродила по городу.

Прощалась? Может, она уже тогда догадывалась, что уходит насовсем?

Не понять. Она ясновидица, намного лучше Марты…

— Родители? — спросила Марта. — Мама?

— Я… — медленно сказала Белкина и вдруг стала девушкой. Раскинула руки как крылья, махнула ими так, словно собралась взлететь. Но не взлетела.

— Мама ушла, — сказала она. — Я только мешаю маме, я же вижу. Я по-настоящему вижу. Мама была со мной, когда я была малышкой, но я стала большой и неудобной. И мама ушла.

Белкина замолчала, подумала.

— Я потеряю зрение? — спросила она.

Марта пожала плечами, но Белкина кивнула.

— Потеряю… — тихо сказала она. — Ну, и ладно. Нет радости в том, что видишь, но не можешь понять.

Она поглядела на Лису.

— Это ведь я рассказала Алене какие у кого вещи можно забрать, — сказала она.

Лиса фыркнула.

— Ну, рассказала, — ответила она. — Если б это могло что-то исправить, я б тебя укусила. Но мы уже победили.

— Я останусь, можно? — Белкина повернулась к Марте. — Пусть умру, пусть! Умрет только тело, оно глупое! Там что-то в мозгу, я не могу правильно думать. А здесь и не надо думать!

— Я не могу тебя остановить, — сказала Марта. — Наверное, для тебя так будет лучше. Не знаю.

Белкина снова превратилась в Белку.

— Марта-Марта! — воскликнула она. — А можно? Можно, я буду с тобой другом, как Лиса с Мирославом? Тогда я как будто и не совсем уйду, и смогу с тобой видеться! И Лиса мне поможет, и мы все будем друзьями! Давай так? Давай?!

Марта засмеялась, хоть и чувствовала, что по щеке течет слеза.

— Давай, — сказала она.