Чума демонов

2

Я понимал, что Крамер не упустил такого случая. В качестве врача он был в своем праве заострить мое внимание на том факте, что скоро наше здоровье будет подвержено опасности. И я был уверен, что сделает он это максимально громко и публично при первой же возможности.

Лучшим моим противодействием было бы сделать общее заявление, подав факты в лучшем свете. Это могло хотя бы отчасти обезвредить то, что Крамер наверняка скажет позже.

И я сделал такое заявление, краткое и точное.

— Внимание экипажу, — сказал я по селектору. — Мы только что понесли серьезные потери. Мы лишились запасов замороженных продуктов. Это не означает, что придется урезать порции, на борту есть много концентратов. Но это значит, что нам предстоит страдать от недостатка полезных веществ в нашей диете. Однако мы прилетели сюда не на увеселительную прогулку. Мы совершаем миссию, которая не имеет права на провал. Я просто напоминаю вам всем этот факт. А теперь пусть все продолжают заниматься своей работой.

Я прошел в офицерскую кают-компанию, налил себе чашку синте-кофе и сел. На экране проплывали виды пляжа Ямайки. Из динамиков слышалось шипение волн, накатывающих на песок, и крики чаек. Глядя на красную корку, покрывающую Карибское море, я подумал, что это был плохой выбор, и набрал вид колосящихся полей.

В противоположном конце комнаты сидел за столиком с Киршенбаумом Мэннион. Они оба сгорбились над своими чашками и молчали. Я прикинул, на чьей они стороне. Мэннион, специалист по связи, был человеком нервным, но военным старой закалки. Дисциплина значила для него все. Главный энергетик Киршенбаум был шутником с холодными глазами, более умный, чем выглядел на первый взгляд. Все дело было в том, достаточно ли он умен, чтобы понимать, что теперь нам уже глупо идти на попятную.

В кают-компанию вошел Крамер и не стал терять времени даром. Он остановился в нескольких шагах от моего столика и громко сказал:

— Капитан, я хотел бы знать, каковы ваши планы теперь, когда у нас больше нет возможности продолжать полет.

Я отхлебнул синте-кофе и уставился на проплывающие по экрану поля. Я не стал ему отвечать. Если бы я мог довести его до бешенства, то должен был приложить к этому все усилия.

Крамер побагровел. Ему не нравилось, когда его игнорировали. Двое за дальним столиком подняли на нас глаза.

— Капитан, — еще громче сказал Крамер, — Как корабельный врач, я должен знать, какие меры вы принимаете, чтобы защитить здоровье людей.

Это было уже получше. Теперь он оборонялся, объясняя, почему имеет право задавать такие вопросы командиру. Но мне хотелось еще сильнее разгорячить его.

Я поднял голову.

— Крамер, — сказал я отчетливо, но не слишком громко, — вы должны находиться на своем посту. Я не хочу, чтобы вы таскались по всему кораблю и болтали чепуху, в то время как вас еще не освободили от ваших прямых обязанностей. — И я вернулся к кофе и полям.

На экране теперь была река, а за ней, вдалеке, горы.

Крамер попытался обуздать свою ярость.

— Меня освободил Джойс, капитан, — заявил он, но тут же сбавил тон. — Я чувствую, что должен как можно быстрее согласовать этот вопрос с вами, так как от него зависит здоровье всех людей на борту.

Он явно старался держать себя в руках и сохранять хладнокровие.

— Я не утверждал изменений в списке работ в аварийном режиме, майор, — тихо сказал я. — Вернитесь на свой пост.

Теперь я постарался, насколько это было возможно, сыграть на привычке соблюдать дисциплину. Я надеялся, что прямое неподчинение, согласно уставу, было для Крамера чересчур в данный момент. Завтра, возможно, все будет уже по-иному. Но важно, что сейчас я сломал составленные им планы.

Он сник.

— Я встречусь с вами в 17:00 в картографической рубке, Крамер, — сказал я, когда он уже поворачивался.

Мэннион и Киршенбаум посмотрели друг на друга, затем поспешно допили кофе и ушли. Я надеялся, что их версия инцидента поможет пошатнуть положение Крамера среди недовольных.

Я тоже вышел из кают-компании, поднялся на лифте на мостик и встретился там с Клэем и его группой наблюдателей.

— Думаю, мы засекли небольшое возмущение в Дельте-3, капитан, — сказал Клэй. — Но я не уверен, мы еще весьма далеко оттуда.

— Хорошо, Клэй, — сказал я. — Продолжайте наблюдения.

Клэй был одним из моих самых надежных людей, увлеченных своей работой. Но, к сожалению, он не был боевым офицером и имел бы мало влияния в откровенном обмене мнениями.

Я еще был на мостике, когда услышал, как поднимается лифт. Я повернулся к двери как раз вовремя. В рубку вошли Крамер, Файн, Тейлор и еще полдесятка офицеров. У всех были игольники. По крайней мере, этому они обучились, подумал я.

Крамер тут же вышел вперед.

— Мы чувствуем, что нужно немедленно решить вопрос о здоровье экипажа, капитан, — ровным голосом заявил он.

Я холодно посмотрел на него, потом на остальных, и ничего не сказал.

— Мы оказались в весьма тревожной ситуации, даже если немедленно развернем корабль и полетим обратно, — продолжал Крамер.

— Я не могу нести ответственность за результаты, если мы задержимся здесь еще хоть немного.

Говорил он весьма высокомерным тоном. Я молчал, глядел на них и позволял тянуться тишине.

— Вы возглавляете этот зверинец? — спросил я, наконец, глядя в упор на Крамера. — Если так, то даю вам тридцать секунд, чтобы разогнать их обратно по конурам. Позже мы обсудим вопрос несанкционированного присутствия на мостике членов команды. Что же касается вас, майор, можете считать себя под домашним арестом. А теперь ВОН!

Крамер готов был пробуравить меня взглядом, но Файн оттащил его за рукав. Крамер выдернул руку, что-то невнятно бурча. Остальные отступили обратно в лифт. Файн и Тейлор поколебались, но затем присоединились к ним. Крамер закричал было им в спины, но тут же овладел собой. Лифт ушел вниз. Крамер остался стоять неподвижно посреди рубки.

Рука у него дернулась было к игольнику, но я смотрел на него прищуренными глазами. И Крамер решил, как обычно, полагаться на свой хорошо подвешенный язык. Он облизнул губы.

— Ладно, пусть я под арестом, — сказал он. — Но в качестве врача этого корабля я обязан вам напомнить — это мой долг, в конце концов, — что мы не сможем выжить без определенного минимума натуральных продуктов. Мы должны немедленно возвращаться.

Он был бледен, но решителен. Он не мог выносить мысль о том, что станет лысым и беззубым от неправильного питания, и тогда девушки перестанут его любить.

— Мы будем лететь дальше, Крамер, — сказал я, — пока на борту остается хоть один человек, способный двигаться. А с зубами он или без — неважно.

— Авитаминоз — не шутки, капитан, — сказал Крамер. — Вы можете получить весь букет симптомов проказы, рака и сифилиса только от недостатка некоторых веществ в наших организмах. А у нас теперь нет большей части таких веществ.

— Одно дело, подать мне рапорт, в котором было бы изложено ваше мнение, Крамер, — отрезал я. — И совершенно другое — мятеж.

Клэй растерянно стоял у главного экрана рубки. Я не мог послать Крамера вниз под его конвоем.

— Идемте, Крамер, — сказал я. — Я сам посажу вас под арест.

Мы спустились вниз на лифте. Когда мы вышли в коридор, те, кто был с Крамером, стояли там молчаливые, неловко переминающиеся. Я заметил среди них двух хронических нарушителей спокойствия и подумал, что нужно взять под арест и их.

— Уильямс и Нэйгл, — сказал я, — этот офицер находится под арестом. Сопроводите его к его каюте и заприте там.

Когда названные нерешительно вышли вперед, Крамер огрызнулся на них:

— Уберите от меня свои грязные руки!

И первым пошел по коридору.

Если бы я мог убрать Крамера с глаз прежде, чем кто-то еще начнет возмущаться, то мог бы справиться с создавшейся ситуацией. Я пошел за ним и двумя его робкими конвоирами мимо энергетического отсека и столовой. Я надеялся, что стоящая там толпа увидит своего героя Крамера арестованным.

И я получил желаемое. Очевидно, весть об аресте Крамера уже разнеслась по кораблю, и коридор был забит людьми. Когда мы подошли, они стояли, не расступаясь. Крамер остановился.

— Дайте дорогу, — велел я.

Все медленно начали пятиться, неловко уступая позиции.

— Правильно! — внезапно закричал Крамер. — Дайте дорогу, вы, нытики и жалобщики, чтобы капитан мог отвести меня на ракетную палубу и там расстрелять. Вы просто болтаете о возвращении домой, а сами никогда не решитесь что-либо сделать.

Отступающая масса остановилась.

— Да что он о себе возомнил-то? — выкрикнул кто-то.

Крамер повернулся ко мне.

— Он возомнил себя человеком, который собирается сгноить всех вас заживо, лишь бы сохранить чистеньким свой послужной список.

— Уильямс, Нэйгл, — громко сказал я, — очистите коридор.

Уильямс начал без особого энтузиазма отпихивать ближайших людей. Мелькнул чей-то кулак, голова Уильямса дернулась назад. Это было ошибкой. Уильямс тут же выхватил игольник и выстрелил вдоль коридора над головами собравшихся.

— Вас тут двенадцать мерзавцев! — заорал он. — >Я пройду по вашим трупам!

Нэйгл сделал шаг к Уильямсу и что-то ему сказал, но его слова утонули в поднявшемся гаме. Крамер в бешенстве дернулся ко мне, пытаясь вернуть свое влияние на толпу.

— Как только меня уберут с дороги, начнется общая чистка! — завопил он.

Гвалт тут же смолк, все замолчали, чтобы услышать его.

— Вы уже все в списке, — продолжал нести бред Крамер. — Он сошел с ума. Он никого из вас не отпустит живым. — Теперь Крамер глядел на толпу. — Схватите же его немедленно, — закричал он и схватил меня за руку.

Но он немного поторопился. Я ударил его по лицу тыльной частью ладони. Никто не пришел ему на помощь. Я выхватил свой 2-хмиллиметровый.

— Если ты еще раз поднимешь руку на своего командира, — гаркнул я, — то я пристрелю тебя на месте, Крамер.

— Вы не имеете права никого убивать без суда, капитан, — раздался голос позади меня.

Там стоял Джойс с двумя офицерами, с игольником в руке. Файна и Тейлора не было видно.

Я оттолкнул Крамера с дороги и шагнул к Джойсу.

— Отдайте мне оружие, младший офицер, рукояткой вперед, — приказал я, глядя ему прямо в глаза.

Он отступил.

— Почему вы не хватаете его? — крикнул он толпе.

И тут завопил зуммер селектора, после чего послышался голос.

— Капитан Грейлорн, пожалуйста, свяжитесь с мостиком. В пределах видимости появилось неопознанное судно.

Все замерли, прислушались, а голос из динамика продолжал:

— Похоже, оно тормозит, капитан.

Я сунул пистолет в кобуру, протиснулся мимо Джойса и направился к лифту. Толпа позади меня начала редеть, люди спешили занять свои боевые посты.

Клэй был спокоен. Он сидел перед главным экраном, рассматривал какую-то точку на нем и делал мелком крошечные пометки.

— Корабль еще слишком далеко для надежного сканирования, капитан, — сказал он, когда я вошел, — но я уверен, что он тормозит.

Если это так, то это могла быть лишь цель, к которой мы стремились. Только искусственные и управляемые объекты могли тормозить в открытом космосе.

— Как вы заметили его, Клэй? — спросил я.

Увидеть такую крохотную массу было трудным делом, даже если известны ее координаты.

— Совершенно случайно попался мне на глаза, капитан, — ответил он. — Я осуществлял по расписанию общую проверку всего квадранта. И заметил вспышку там, где прежде не видел ничего.

— У вас зоркий глаз, Клэй, — сказал я. — Как бы теперь захватить этот объект лучом.

— Мы уже пробуем, капитан, — ответил он.

— Кажется, я принимаю эхо на 15000, сэр, — сказал Райан, сидящий у радара. — Но довольно слабое.

Миллер, тихий и методичный, уже пытался навести луч.

— Дай мне числа, Майк, — сказал он. — Я не могу отыскать его.

Райан назвал числа секунд дуги по трем точкам.

— Вы правы, Райан, — сказал Миллер минуту спустя. — Я его отыскал. Теперь молитесь, чтобы он не ушел, пока я фиксирую его.

Клэй вскочил и встал за спиной Миллера.

— Бери по нескольку мэгов за раз, — спокойно посоветовал он.

Я смотрел на экран Миллера. Крошечная точка в центре экрана выросла до пятнышка и проползла к левому краю. Миллер снова сцентрировал ее и переключился на более высокое разрешение. Точка стала меньше, но неожиданно разделилась пополам.

Так, шаг за шагом, происходило увеличение изображения по мере того, как кольцо линзовой антенны вступало в игру. И с каждым шагом работа по центрированию становилась все более тонкой. Изображение росло, пока не заняло четверть экрана. Мы с восхищением смотрели на него.

Оно было отчетливо видно в электронном «свете» радарного телескопа. Два крошечных, правильной формы диска, соединявшиеся какой-то жилой. Пока мы смотрели, их положение относительно друг друга менялось, и один уже наполовину закрыл второй.

Когда изображение делало попытки уплыть с экрана, Миллер с бесконечной осторожностью центрировал его, чтобы удерживать его в центре и в резком фокусе.

— Я хочу, чтобы ты вычислил мне орбиту этой штуки, Майк, — процедил он сквозь зубы, — чтобы я мог без труда отыскать его потом.

— Да нет у него никакой орбиты, — ответил Райан. — Я отслеживаю его, но ничего не понимаю. Этот камень летит по касательной к нам и быстро замедляет скорость.

— А какова сейчас скорость, Райан? — спросил я.

— В среднем, приблизительно, 1000, капитан, но она быстро падает.

— Ладно, будет лететь своим курсом, — решил я.

И включил общий селектор.

— Говорит капитан, — сказал я в микрофон. — Всему экипажу. Занять боевые посты и подготовиться к возможному контакту в течение часа. Ракетный отсек. Подготовить к бою Батарею номер один. — Затем я добавил: — Мы не знаем, с кем имеем дело, но это не природное тело. Может оказаться чем-нибудь вроде торпеды.

Я повернулся к радарному экрану. Изображение было четким, но не детализированным. Два диска вращались, поочередно закрывая друг друга.

— Я бы предположил, что обе сферы вращаются вокруг общего центра, — сказал Клэй.

— Согласен с вами, — сказал я. — Попытайтесь определить массу объекта.

Только теперь я подумал о том, заперт ли уже Крамер, как я приказал, но в данный момент это казалось таким неважным. Если это был, как я надеялся, контакт с потерянной колонией, то наши проблемы закончились.

Объект — я все еще не решался называть его кораблем — постепенно приближался к нам, все время замедляя скорость. Клэй уже мог рассматривать его на экране телескопа, поскольку он шел параллельно нашему курсу на расстоянии четырех с половиной тысяч километров.

— Капитан, кажется, объект сравняется с нами по скорости примерно через двести километров, если сохранится нынешний темп его торможения, — сказал Клэй.

— Постоянно держите его в поле зрения и не пропустите ничего, что может оказаться ракетой, — велел я.

Клэй трудился за своим штурманским столом. Наконец, повернулся ко мне.

— Капитан, у меня получается, что масса его почти сто миллионов тонн, а длина объекта более двух километров.

Зажужжал зуммер селектора.

— Капитан, я получаю сигналы на коротких волнах откуда-то справа по носу корабля. Это может быть торпедой? — это был Мэннион.

— Может быть, Мэннион, — отозвался я. — Вы можете что-нибудь сделать?

— Нет, сэр, — ответил он. — Я веду запись сигналов, чтобы потом поработать над ними.

Мэннион был нашим лингвистом и шифровальщиком. Я надеялся на его умение.

— На что походят сигналы? — спросил я. — Дайте их послушать.

Из динамика донесся высокий гул. Сквозь него я услышал резкие, прерывистые сигналы с какими-то скулящими интонациями и усомнился, что Мэнниону удастся что-либо извлечь из этого шума.

Наши корабли постепенно сближались. Когда чужак был уже на расстоянии четырехсот пятидесяти километров, он пошел почти параллельно нашему курсу и с той же скоростью. Было ясно, что он планировал постепенно подойти к нам как можно ближе.

Я сделал краткое объяснение всему экипажу, описывая текущее положение. Клэй работал с телескопом, пытаясь очистить изображение. Я смотрел, как шар на экране увеличивался и мерцал. Потом он внезапно сделался ясным и четким. На фоне бархатной черноты крошечные шарики слабо мерцали в отраженном свете звезд.

На поверхности их не было заметно ничего примечательного. Шарики были цвета йода, а соединяющий их вал имел какой-то древний и чуждый вид.

Мы держались прежнего курса, несмотря на постоянное сближение. Даже на таком расстоянии объект выглядел громадным.

— Капитан, — сказал Клэй, -я сделал грубые прикидки. Обе сферы составляют около восьмисот метров в диаметре каждая, а скорость вращения всей структуры дает тяготение в шесть единиц.

Это сразу решило вопрос, принадлежит ли объект людям. Никакая человеческая команда не стала бы работать при тяжести в шесть «же».

Теперь же, летя чуть больше, чем в двухстах километрах от нас, гигантский корабль, вращаясь, находился относительно нас в состоянии покоя. Его уже можно было прекрасно увидеть через обычные иллюминаторы без всякого увеличения.

Я оставил Клэя главным на мостике и спустился в отсек связи.

Джойс сидел за своей аппаратурой, считывая ее показания и то и дело щелкая какими-то переключателями. Значит, он занимался делом. Мэннион склонил голову к своему регистратору. Рубку связи наполняло резкое стаккато чужой передачи.

— Получаете какие-либо видеосигналы? — спросил я.

Джойс покачал головой.

— Ничего, капитан. Я проверил весь диапазон, есть лишь звуковые сигналы. Они идут примерно по десятку различных частот, но я не улавливаю никакой частотной модуляции.

— Есть какой-нибудь прогресс, Мэннион? — спросил я.

Тот снял наушники.

— Один и тот же сигнал, повторяемый много раз, просто какая-то короткая фраза. Было бы проще, если бы она хоть немного изменялась.

— Попытаемся послать им ответ, — сказал я.

Джойс снизил громкость, так что стаккато превратилось в едва слышные щелчки, и включил свой передатчик.

— Можете начинать, капитан, — сказал он.

— Говорит капитан Грейлорн, исследовательский корабль «Галахад». Пожалуйста, назовите себя.

Я медленно повторил эту фразу пять раз, и только потом до меня дошло, что впервые в истории человек обращается к нечеловеческому разуму. Последнее было пока что только предположением, но я не мог интерпретировать целеустремленные манеры нашего гостя лишь кроме как разумные.

Я связался с мостиком. Никаких изменений. Внезапно щелчки прекратились, осталось лишь гудение несущей частоты.

— Вы что, не можете убрать этот фон, Джойс? — спросил я.

— Нет, сэр, — ответил он. — Фон очень силен. Может, у них барахлит оборудование?

Мы ждали, вслушиваясь в гул. Внезапно снова послышались щелчки.

— Ого, это уже что-то новенькое, — воскликнул Мэннион. — Фраза более длинная.

Я вернулся на мостик и стал ждать новых маневров от чужака либо известий от Мэнниона. Каждые полчаса я передавал вызов, идентифицируя нас согласно Инструкциям. Даже не знаю, почему, но у меня была слабая надежда, что они могут понять хотя бы часть сказанного.

Шли часы. Я оставался на мостике. Немного поел и поспал тут же на диванчике.

Файн заступил на пост вместо Крамера, который по-прежнему находился под домашним арестом. И пока что я ничего не собирался менять.

Мы пробыли в главной рубке уже двадцать один час, когда загудел селектор.

— Капитан, говорит Мэннион. Я расшифровал...

— Немедленно иду, — сказал я и направился к лифту.

Мэннион что-то записывал, когда я вошел в рубку связи. При виде меня он выключил запись и протянул мне листок.

— Вот что у меня есть, капитан, — сказал он.

Я прочитал: ОККУПАНТ, ПРИСУТСТВИЕ МЭНКХИ УСТАНАВЛИВАЕТ СВЯЗЬ.

— Это очень искаженная версия раннего Стандартного языка, капитан, — сказал Мэннион. — Когда я записал сообщение на ленту, то компенсировал взлеты и падения тональности, затем отфильтровал явные помехи. Было несколько проблем, но все же я, наконец, уловил смысл. Правда, смысла пока что еще маловато, но что есть, то есть. Я не знаю, что значит «Мэнкхи», но именно это он говорит.

— Интересно, кого это мы оккупируем? — сказал я. — И что такое «Присутствие Мэнкхи»?

— Они просто многократно повторяют это, — сказал Мэннион. — И не отвечают на наш вызов.

— Попытайтесь перевести наше сообщение на старый Стандартный, добавив их изменение звучания, а затем задав по их образцу взлеты и падения тональности, — сказал я. — Может, тогда мы получим ответ.

Я подождал, пока Мэннион не переведет сообщение и запишет его на ленту поверх их скулящей интонации.

— Усильте мощность передачи, — сказал я. — Если их приемник такой же плохой, как и передатчик, то они могут просто не слышать нас.

Мы повторяли свой вызов в течение пяти минут, затем переключились на прием и стали ждать. Долго тянулась тишина, затем они разразились длинной балладой с подчеркнуто монотонным ритмом щелчков.

Мэннион расшифровал их послание за несколько минут.

— Вот что у меня получилось, — сказал он.

«ТОМУ, КТО ПЛАВАЕТ В МОРЕ МЭНКХИ. МЫ ЗНАЕМ ЭТОТ ВАШ ТОРГОВЫЙ ЯЗЫК. ВЫ В ДАЛЬНЕМ ПРЕДЕЛЕ. МЫ ПОТАКАЕМ ВАШЕЙ ПРИХОТИ. МЫ УДИВЛЕНЫ, ЧТО ВЫ НАХОДИТЕСЬ ЗДЕСЬ. МЫ ПОДТВЕРЖДАЕМ ВАШИ НАГЛЫЕ ТРЕБОВАНИЯ.

— Похоже, мы залезли на чей-то задний двор, — сказал я. — Они подтверждают наши наглые требования, но не отвечают на них. — Я пару секунд подумал. — Отправьте следующее: Могущественный военный корабль «Галахад» отвергает вашу компетенцию. Расскажите нам о природе ваших бедствий, и мы подумаем, какую можем предложить помощь.

Мэннион поднял бровь.

— Это должно раскачать их, — сказал он.

— Они стремились поговорить с нами, — сказал я. — По моему мнению, это означает, что они чего-то хотят. А на все их бахвальство лучше нам ответить своим блефом.

— Почему вы хотите начать вражду с ними, капитан? — спросил Джойс. — Их корабль в тысячу раз больше нашего.

— Джойс, мне бы хотелось, чтобы я на время забыл о вашем существовании, — сказал я.

Мое сообщение было переведено на скулящие щелчки Мэнкхи, и через несколько секунд был получен ответ:

— ЧЕСТЬ МЭНКХИ ПОСЫЛАЕТ ВАМ ОХРАННУЮ ГРАМОТУ. БЕСЕДА УТОМЛЯЕТ. МЫ СЧИТАЕМ УДОБНЕЕ ТРЕБОВАТЬ ЭЛЕКТРОСТАТИЧЕСКОЙ СИЛЫ.

— Что это значит, черт побери? — спросил я. — Велите им говорить подробнее и объясниться.

Мэннион перевел и отправил длинную депешу. И снова мы ждали ответа.

Ответ прибыл длинным абзацем, в котором утверждалось, что Мэнкхи считают электростатические ванны забавными, и что «кристаллизация» истощает их корпуса. Они бы хотели, чтобы поток электронов от нас пополнил их запасы.

— Похоже, они говорят о простом электрическом токе. Капитан, — сказал Мэннион. — Они хотят подзарядить свои батареи.

— У них вроде бы есть энергия, — сказал я. — Почему бы им не генерировать собственный электроток? Спросите их, где они выучились Стандартному языку?

Мэннион отправил запрос. Ответ заставил себя долго ждать. Наконец, мы получили его:

МЭНКХИ НЕ ИСПОЛЬЗУЮТ МОЩНЫЕ ГЕНЕРАТОРЫ ТАМ, ГДЕ ДОСТАТОЧНО АККУМУЛЯТОРОВ. ПРОСТАЯ ТОРГОВАЯ РЕЧЬ ЧАСТЬ СТАРОГО ЗНАНИЯ. МЫ ВЫБРАЛИ ЕЕ ИЗ СИМВОЛОВ, КОТОРЫЕ С УДОВОЛЬСТВИЕМ УВИДЕЛИ НА ВАШЕМ КОРПУСЕ.

Это имело кое-какой смысл, но я был заинтригован тем, что Стандартный язык был назван торговым. Мне хотелось узнать, где они изучили его. Я не мог откинуть надежду и стал утверждаться в идее, что этот гигант знает о нашей колонии. То, что они использовали старинную версию языка, используемую несколько веков назад, говорило о том, что они узнали его от Омеги.

Я отправил очередной запрос, но ответ получил резкий и не узнал из него ничего, за исключением того, что Стандартный является частью «старого знания».

Тогда Мэннион повел длинный технический диалог, из которого получил подробности вида электроэнергии, которую они хотели получить.

— Мы без труда можем дать им, чего они хотят капитан, — сказал он после получасовой беседы. — Им всего-то нужен постоянный ток: 100 вольт, 50 ампер.

— Попросите, чтобы они описали себя, — сказал я, начиная кое-что понимать.

Мэннион отправил запрос и получил ответ.

— Они моллюскоиды, капитан, — с потрясенным видом сказал он. — Весят примерно две тонны каждый.

— Спросите, что они едят, — сказал я.

Пока Мэннион работал над сообщением, я обратился к Джойсу.

— Немедленно приведите сюда Крамера, — велел я.

Крамер пришел пять минут спустя, выглядя помятым и взъерошенным. Он хмуро уставился на меня.

— Я временно выпускаю вас из-под ареста под ваше честное слово, майор, — сказал я. — Я хочу, чтобы вы изучили ответ на наш последний запрос и сказали мне, может ли это нам пригодиться.

— Почему я? — спросил Крамер. — Я вообще не знаю, что тут происходит.

Я ничего не ответил.

Последовало напряженное получасовое ожидание, прежде чем Мэннион принял ответ, расшифровал и передал его мне.

Сообщение являлось подробным описанием безразличия Мэнкхи к биологическим процессам приема пищи.

Я велел Крамеру составить список веществ, нужных для нашей диеты, и затем передал его Мэнниону.

— Спросите, есть ли у них на борту свежие источники этих продуктов.

Ответ пришел очень быстро.

— Передайте им, что мы согласны на обмен электроэнергии на эти продукты. Передайте им, что мы хотим получить для начала полдюжины натуральных веществ на пробу.

Мэннион снова занялся кодированием, отправлением, получением, переводом и снова отправлением.

— Они согласны, капитан, — сказал он, наконец. — Они хотят, чтобы мы протянули силовой кабель длиной в милю. Тогда они подлетят к нему и вышлют нам требуемые пробные образцы. Так обе стороны смогут проверить качество товаров партнера.

— Хорошо, — сказал я. — Мы можем воспользоваться кабелем заземления. Оснастите его сигнальной лампой и выбросьте наружу, как только они подлетят поближе.

— Нам придется подсоединить к нему дополнительные удлинители, — сказал Мэннион.

— Ну, так за работу, Мэннион, — сказал я. — И направьте двух человек для приема образцов.

Это еще не было настоящим контактом, но мне хотелось иметь посредником надежного человека.

Я вернулся на мостик и включил орган, направив две его ракетные установки на чужака и переключив пуск на мое ручное управление. С рукой на пуске, я стоял перед экраном и внимательно смотрел, не появятся ли какие признаки предательства с той стороны. Корабль чужаков приблизился и остановился, заполнив собой экран.

Люди Мэнниона взялись за дело. Я увидел красную точку, отмечающую конец нашего силового кабеля, затем засветилась желтая точка на обширном боку чужака цвета йода.

Из чуждого корабля никто не вышел. Красная лампочка плыла над его поверхностью. Мэннион сообщил, что вышло уже три километра кабеля, когда свет внезапно исчез.

— Капитан, — сообщил Мэннион. — они высасывают энергию.

— Прекрасно, — сказал я, — дайте им немного на пробу, затем отключите питание кабеля.

Я ждал, внимательно приглядывая за кораблем, пока Мэннион не сообщил, что они послали нам контейнер.

— Крамер, — сказал я, — давайте-ка быстренько проверьте, что находится в этом контейнере.

К Крамеру тут же вернулось все его чванство.

— Вам нужно отдавать более определенные распоряжения. — заявил он. — Какие именно анализы вы имеете в виду? Хотите ли вы полное...

— Я просто хочу узнать одну вещь, Крамер, — сказал я. — Нам будут полезны эти вещества, да или нет? Если вы не испытываете желания сотрудничать, то я пристегну вас к койке и испробую полученные продукты на вас. Вы же утверждаете, что вы корабельный врач, ну, так и действуйте, как врач.

И я повернулся к нему спиной.

По селектору меня вызвал Мэннион.

— Они говорят, что ток, который получили от нас, «забавный», капитан. Я полагаю, это означает, что все в порядке.

— Через несколько минут я сообщу вам, насколько удачны их образцы, — ответил я.

Но Крамер провозился целых полчаса.

— Я сделал простую проверку, такую, как обычно используют при стандартном контроле, — начал он, не в силах удержаться и не войти в роль Мудрого Доктора, обращающегося к Невежественному Пациенту.

— Да или нет? — прервал его я.

— Да, мы можем усваивать большинство этих веществ, — сердито бросил он. — Было шесть образцов. Два состояли из студенистого вещества, не годившегося в пищу. Три походили на овощи, крупные и волокнистые, с высоким содержанием йода. Последний же представлял собой нормальное мясо.

— И которые мы должны взять? — спросил я. — И не забывайте о зубах, когда отвечаете.

— Мясо с высоким содержанием белка, — сказал он. — Помечено цифрой шесть.

Я повернулся к Мэнниону.

— Передайте им, что взамен одной тысячи киловатт-часов мы требуем три тысячи килограммов шестого образца.

Мэннион получил ответ очень быстро.

— Они согласились очень поспешно, капитан. Кажется, их привлекла такая сделка. Теперь, когда мы договорились, они хотят что-то обсудить. Я все еще записываю их длинную тираду.

— Прекрасно, — сказал я. — Тогда приготовьте шесть человек со вспомогательными движками, чтобы доставить мясо в корабль. Можно начать снова подавать им электроток.

Я повернулся к Крамеру, который уставился на экран.

— Можете вернуться в свою каюту, Крамер, — сказал я. — Я сегодня же приготовлю все к военно-полевому суду.

Крамер поднял взгляд с кривой усмешкой.

— Не знаю, с какими вы там торгуете говорящими устрицами, но мне будет чертовски смешно, если они по окончанию сделки просто испарят вашу драгоценную лоханку, — сказал он и вышел.

Мэннион снова окликнул меня.

— Вот их последнее сообщение, капитан, — сказал он. — Они говорят, нам повезло, что у них на борту есть большие запасы этого белка. Это один из их самых забавных продуктов. Это существо, которое они когда-то нашли в диком состоянии, очень редкое. Дикие давно вымерли, остались только одомашненные стада.

— Прекрасно, нам повезло, — сказал я. — Но лучше им хорошо себя вести, не то мы увеличим силу тока и сожжем им батареи.

— А вот еще, — сказал Мэннион. — Они сообщили, что потребуется несколько часов на подготовку груза. Они хотят удивить нас.

Мне не нравилась эта задержка, но и нам самим понадобится десять часов, чтобы перегнать им электроток такой мощности, какой они хотят. Так как пробные образцы были в порядке, я предположил, что и основной товар будет не хуже. Мы успокоились и стали ждать.

Я оставил Клэя главным на мостике и прошелся по кораблю. Встреча с чужим кораблем, очевидно, несколько утихомирила мятеж. Люди были молчаливы и заняты делом. Я ушел в свою каюту и проспал несколько часов.

Разбудил меня вызов от Клэя, тот сообщал, что чужой корабль послал нам груз. Им как раз занимается команда Мэнниона. Прежде чем они подвели большой цилиндр к грузовому люку, чужаки освободили свой конец нашего кабеля.

Я вызвал Крамера и велел ему встретить груз в шлюзе, вскрыть и осмотреть контейнер. Если в нем такое же мясо, как в пробном образце, то мы провернули потрясающую сделку. Дисциплина восстановится, если люди почувствуют, что нам по-прежнему сопутствует удача.

Затем меня снова вызвал Мэннион.

— Капитан, — голос его был взволнованным, — мне кажется, у нас проблемы. Вы можете прийти, сэр?

— Я иду на мостик, Мэннион, — сказал я. — Продолжайте говорить.

Я понизил громкость своего динамика и слушал Мэнниона, одновременно идя к лифту.

— Они передают снова, капитан, — сказал он. — Они сказали, чтобы мы наблюдали за силой Мэнкхи. Корабль высунул нечто вроде антенны. У меня на коротких волнах возникли сильные помехи.

Я заскочил в лифт, поднялся на мостик и сказал:

— Клэй, приготовьтесь вести огонь.

Как только я получил сообщение от группы грузчиков, что груз на борту, то тут же дал команду изменить курс, чтобы резко оторваться от чужого корабля. Я не знал, что они собираются делать, но мне хотелось, чтобы между нами было как можно больше свободного пространства. Мои Р-ракеты были все еще наготове и заблокированы.

— Капитан, — сказал Мэннион. — Они говорят, что наш испуг забавен и вполне обоснован.

Я смотрел на экраны правого борта, чтобы увидеть первые признаки нападения. Внезапно изображение на экранах потемнело, потом все экраны стали пустыми. Миллер, который сидел за сканером и просматривал корабль вблизи, вскочил с места, закрыв руками глаза.

— Боже мой, я ослеп! — закричал он.

— Капитан, мой приемник перегорел. Я думаю, перегорели все радиолампы на корабле!

Я подошел к иллюминатору. Там висел чужой корабль, отходя от нас по неторопливой кривой. Не было никаких признаков того, что они собираются по нам стрелять. Я по-прежнему стискивал в руке пультик пуска ракет, но не нажимал кнопку. Клэю я велел отвести Миллера в медотсек. Он стонал от боли.

Крамер связался со мной с грузовой палубы. Контейнер был уже внутри, весь в изморози. Я велел ему ждать и вскрыть контейнер направил Чилкотта, моего сапера. Возможно, это была ловушка. Я стоял у иллюминатора и ждал других признаков нападения Мэнкхи.

Но очевидно, они удовлетворились одной диверсией и теперь просто улетали, больше не предпринимая ничего.

После получаса напряженного ожидания, я приказал отменить боевую готовность.

Затем обратился по селектору к экипажу.

— Внимание экипажу! Говорит капитан, — сказал я. — Похоже, наш первый контакт с чужой расой завершен успешно. Корабль уже на расстоянии трехсот километров от нас и быстро улетает. Все наши экраны не работают, но нет никаких серьезных повреждений. И теперь у нас на борту запас свежих продуктов, так что давайте возвращаться к работе. Колония уже где-то недалеко.

Некоторые все еще могли проявить недовольство, но если продовольствие, которое мы получили, окажется негодным, то с нами все равно покончено, так или иначе.

Мы наблюдали в иллюминаторах, как чужой корабль постепенно исчезает среди звезд, а потом его потерял и радар.

— Он летит прямо вперед, капитан, — доложил Райан, — с ускорением в два «же».

— Я чувствую облегчение, — сказал Клэй. — Не люблю иметь дело с вооруженными маньяками.

— Ну, они были несколько эксцентричными, — сказал я, — но, может, мы просто встретились с ними не в лучшее время. Жаль, что мы не успели выдавить из них некоторые ответы.

— Да, сэр, — сказал Клэй. — Теперь, когда все закончилось, у меня самого появилась к ним масса вопросов.

Загудел вызов селектора. Я услышал в динамике нечто, похожее на хриплое дыхание. Глянул на индикатор — вызов был с грузовой палубы.

— Если вам есть что сказать, Чилкотт, говорите, — сказал я.

Внезапно кто-то бессвязно завопил. Я уловил лишь ругательства.

Затем послышался голос Чилкотта.

— Капитан, — сказал он, — капитан, пожалуйста, идите быстрее сюда...

Его заглушил грохот и гул голосов.

— Оставайтесь за главного, Клэй, — сказал я и бегом бросился на грузовую палубу.

Коридор был заполнен людьми, все разом принялись о чем-то меня спрашивать. Я протолкался через толпу и увидел Крамера, окруженного вопящими людьми.

— Разойтись! — закричал я. — Крамер, дайте мне отчет.

Мимо меня прошел Чилкотт, бледный, как мел.

— Возьмите себя в руки, Крамер, и дайте мне ответ, — велел я.

Крамер замолчал и тяжело дыша, уставился на меня. Толпа затихла.

— Я дал вам задание, майор, — сказал я, — вскрыть контейнер и проверить груз. Вы это сделали?

— Да, капитан, — сказал Крамер. — Мы вскрыли контейнер. Там не было ни взрывчатки, ни растяжки. Мы выложили груз из него на пол. Это была одна большая замороженная масса, обернутая чем-то вроде сетки. Затем мы развернули эту чертову сетку.

— Хорошо, — сказал я. — Дальше.

— Этот груз свежего мяса, который нам передали ваши межзвездные дружки, состоял из шести человеческих семей: мужчин, женщин и детей. — Крамер вдруг обернулся к толпе и закричал: — Дети, наверное, будут достаточно нежными, когда вы поделите их на порции, капитан!

Все разом завопили, разинув рты, когда я протолкался к грузовому шлюзу. Дверь была приоткрытой, из нее в коридор вырывались, завихряясь, струйки белого пара.

Я вошел внутрь. В шлюзе стоял сильный мороз. Возле внешнего люка, в луже растаявшего льда, покоился большой контейнер, покрытый изморозью. А перед ним лежала большая масса того, что было внутри. Я подошел поближе.

Они смерзлись все вместе в единую твердую массу. Крамер был прав. Это были такие же люди, как и я сам. Человеческие трупы, выпотрошенные, упакованные вместе и замороженные. Я смотрел на белые, словно покрытые глазурью, тела.

— Вы нашли своих колонистов, капитан, — крикнул от двери Крамер. — Теперь, когда ваше любопытство удовлетворено, мы можем возвращаться обратно. Человек здесь явно вместо крупно-рогатого скота. Нам еще повезло, они не знали, что мы принадлежим к тому же виду, иначе мы бы сами уже лежали в их морозильниках. А теперь разворачивайте корабль, капитан. Мы летим назад. Здесь больше не от кого ждать ответы.

Я склонился пониже, рассматривая трупы.

— Идите сюда, Крамер, — сказал я. — Я хочу вам кое-что показать.

— Я уже все там видел, — ответил Крамер. — Мы не хотим тратить время попусту. Мы хотим, чтобы вы немедленно изменили курс.

Я пошел назад к двери и, когда Крамер отступил, позволяя мне выйти, со всей силы ударил его в челюсть. Он стукнулся затылком о матовую стену и упал в коридор.

Я перешагнул через него.

— Возьмите его и поместите в карцер. — велел я.

Люди в коридоре с ворчанием отступили. Когда они поставили Крамера на ноги, я прошел мимо и продолжал идти, не бегом, но и не медленно, в сторону мостика. Одно неверное движение с моей стороны, и все их мучения и страхи вырвались бы на свободу в открытом бунте, и первым делом порвали бы меня на куски.

Но теперь я воспользовался всеобщим шоком. Крамер сделал то, что было мне на руку. Однако, я слышал, как позади нарастает ропот недовольства.

Я не делал резких движений, но и не мешкал. Когда дверь лифта уже закрывалась, в конце коридора сверкнула вспышка выстрела из угольника. Я слышал, как крошечные иглы срикошетили от дверцы лифта.

Поднявшись наверх, я вышел на мостик и заблокировал лифт. Затем нажал кнопку селектора, связанного с ракетным отсеком и, к своему облегчению, услышал ответ. В ракетный сектор еще не проникла паника.

— Ракетный, все батареи в боевую готовность. Цель — корабль Мэнкхи, — сказал я. — И ждите приказа.

Я повернулся к Клэю.

— Беру командование на себя, Клэй, — сказал я. — Смените курс и в погоню за нашим бывшим торговым партнером. Ускорение — два с половиной «же».

Клэй выглядел пораженным, но лишь ответил:

— Да, сэр.

Я переключил селектор на общее оповещение.

— Говорит капитан, — сказал я в микрофон. — Всем разойтись по боевым постам и пристегнуться ремнями безопасности. Мы начинаем погоню за Старшим братом. С этого момента мы выступаем против врага, и я объявляю на корабле боевую готовность. До сих пор я позволял экипажу выпустить пар, теперь с этим покончено. Всем отсекам доложить о десятиминутной готовности.

Отсеки рапортовали один за другим, все, кроме медотсека и отдела управления. Ну, что ж, хотя бы на них я сэкономил время. На корабле начала расти сила тяжести, по мере того, как он набирал ускорение.

Я приказал Райану не упускать цель с радара и переключился на автопилотирование. Затем вызвал энергетический отсек.

— Я беру на себя управление энергетикой с мостика, — сказал я. — Всему персоналу немедленно покинуть энергоотсек.

Люди пока что подчинялись, но это не могло длиться долго. По крайней мере, на несколько часов мне было необходимо сосредоточить в своих руках всю энергетику корабля, управление им и вооружение.

Ракетный отсек сообщил, что все ракеты приведены в боевую готовность и направлены на цель. Я подтвердил получение отчета и приказал команде отсека эвакуироваться. Затем повернулся к Клэю и Райану. Оба уже немного нервничали, они не понимали, что назревает.

— Лейтенант Клэй, — сказал я, — идите в свою каюту. И вы, Райан, тоже. Благодарю вас за службу, особенно за последние несколько нелегких часов.

Они молча ушли. Я понимал, что они не хотят оказаться слишком близко к капитану, когда все рухнет.

Когда лифт вернулся, я просмотрел по экрану кабинку. Она была пуста. Я блокировал лифт.

К этому времени мы легли на курс и достигли двух с половиной «же» ускорения. При такой тяжести я с трудом стоял на ногах, но было еще одно дело, которое мне нужно было сделать прежде, чем отдохнуть.

С трудом волоча ноги, я разблокировал лифт и спустился на нем вниз. Я понимал, что, как только откроется дверца лифта, я стану мишенью, но мне повезло. В коридоре не было никого. Вдалеке я слышал крики толпы. Я потащился к энергетическому отделу и вошел внутрь. Быстрая проверка приборов показала, что было сделано все, что я приказал. Вернувшись в коридор, я захлопнул дверь и запер ее на кодовый замок. Теперь только я мог открыть ее.

Следующим был отдел управления. Там также было пусто, я запер его и направился к ракетному отсеку. В конце коридора появилось два человека, идущих с таким же трудом, как и я. Я достиг перекрестка как раз вовремя, чтобы избежать залпа выстрелов из игольников. Мятеж уже перешел в открытую стадию.

Я продолжал идти, слыша за спиной все усиливающиеся крики. Я был уверен, что люди, которых я встретил, направлялись в энергоотсек и к управлению. Там их ждал сюрприз. Я надеялся, что успею подготовить такой же сюрприз и в ракетном отсеке.

Но, выйдя в коридор Б, в двадцати шагах от ракетного, я увидел, что опаздываю. К нему уже ковыляли трое, неистово сражаясь с силой тяжести, чтобы успеть добраться до двери первыми. Лица их были потными и багрово-фиолетовыми от усилий.

У меня еще было небольшое преимущество, но на проверку, все ли внутри так, как нужно, уже не оставалось времени. Лучшее, на что я мог надеяться, это запереть дверь прежде, чем они доберутся до нее.

Я достал «браунинг» и ринулся к двери. Они увидели меня, и один потянулся за игольником.

— Даже не пробуй, — прохрипел я, не спуская глаз с двери, добрался до нее, захлопнул и запер на кодовый замок, и в это время в дверь ударила игла из игольника. Я резко повернулся и выстрелил. Задний остановился, а двое других тащились ко мне. Он согнулся пополам и осел на пол. но остальных это не остановило.

Я устал. Мне хотелось отдохнуть.

— Вы опоздали, — прохрипел я. — Никто, кроме капитана, теперь не войдет туда.

Я замолчал, потому что задохнулся. Мне срочно требовался отдых. Двое по-прежнему упорно тащились ко мне. Я не мог понять, зачем они прилагают столько усилий теперь, когда уже проиграли. Мысли мои все медленно тащились в голове.

И внезапно я понял, что они хотят задержать меня до прибытия толпы. Я сделал шаг назад, к перекрестку. Но как только шагнул, из-за угла в сотне метров позади вывернули два человека в автотележке. Я бросился обратно к дверной нише под градом огня из игольников. Одна крошечная игла ужалила меня в голень и срикошетила по коридору.

Я обратился к тем, кто направлялся ко мне.

— Скажите своим товарищам, что если они хотят открыть эту дверь, вам придется попросить об этом капитана.

Потом я помолчал, раздумывая, стоит ли делать сейчас всеобщее зая вление.

Да ладно, черт побери, решил я, наконец. Теперь всем известно о мятеже. Не помешает немножко застраховать свою жизнь.

Я переключил свой селектор на общее оповещение.

— Внимание экипажу, — сказал я в микрофон. — Говорит капитан. На корабле вспыхнул мятеж. Я обращаюсь ко всем лояльным членам экипажа с просьбой активно сопротивляться мятежникам и поддержать своего капитана. В данный момент корабль предпринимает боевые действия против вооруженного врага. Уверяю вас, что мятеж все равно будет подавлен, и те, кто принимал в нем участие, будут осуждены, как предатели Вооруженных Сил, своей Родины и своих собственных семей, которые сейчас полагаются только на них. Мы летим с ускорением в два с половиной «же» в погоню за кораблем Мэнкхи. Мятежники не смогут захватить мостик, энергоотсек, управление и ракетный отсек, потому что я один знаю комбинацию замков. Поэтому они обречены на поражение. Сейчас я возвращаюсь на мостик, чтобы управлять атакой врага и последующим боем. Если я не доберусь до мостика, то меньше, чем через три часа мы настигнем врага, и энергии в батареях будет недостаточно.

Теперь моя задача состояла в том, чтобы скомпенсировать заявление, что я возвращаюсь на мостик. Тележка не следовала за мной, очевидно, опасаясь засады. Я использовал их колебания в своих интересах, чтобы как можно быстрее миновать коридор. Я приостановился лишь разок, чтобы отправить град игл, срикошетивших от стен коридора позади меня, и услышал взвизг за углом. Иглы из игольника летели с потрясающей скоростью и многократно отражались от стен.

В конце коридора я лег на пол, чтобы отдохнуть, и рискнул бегло оглядеться. Группа из трех человек собралась у двери отдела управления, пытаясь вбить какие-то железяки между дверью и косяком. Это не приносило им пользы, но отвлекало внимание.

Чуть полежав, я отполз от угла и включил селектор. Я должен был дать им шанс.

— Говорит капитан, — сказал я. — Приказываю всему экипажу занять свои посты по боевому расписанию. Предупреждаю в последний раз: любой, кто будет обнаружен вне своего поста, с этого момента считается мятежником и может ожидать лишь смертного приговора. Это последнее предупреждение.

Люди в коридоре услышали мое сообщение, но, судя по всему, не уделили внимания тому, что считали пустой угрозой. Они не знали, что я так близко.

Я достал игольник, переключил его на непрерывный огонь, высунулся из-за угла, прицелился и начал стрелять. На этот раз я стрелял на поражение. Все трое рухнули у двери, металлические стены зазвенели от облака игл.

Я глянул в обе стороны коридора, затем с трудом поднялся и подошел к телам. В них я узнал членов энергетического отдела Киршенбаума. Я развернулся и пошел к лифту в конце коридора, оглядываясь на ходу.

— Корли, Маквиллиамс и Рирдон были застрелены, как мятежники во время военных действий, — объявил я по общей связи. — Давайте надеяться, что они станут последними, кому мне придется вынести смертный приговор.

Позади, в дальнем конце коридора, снова появились люди. Я вжался в дверную нишу и выстрелил в них наугад, надеясь на лучшее. Мимо пролетел рой игл, но попаданий я не почувствовал. Мятежники представляли собой более обширную мишень, и мне показалось, что кто-то упал. Когда все попятились и скрылись из виду, я потащился дальше к лифту.

Я был благодарен, что у них не было времени организоваться. Я бдительно следил за тем, что происходило у меня за спиной, и посылал град игл всякий раз, как там показывались люди. Они высовывались на несколько секунд, чтобы выстрелить, но их стрельба была не эффективной. У меня было перед ними немалое преимущество: я боролся за успех миссии и за свою жизнь, без малейшей надежды на помощь, они же представляли собой толпу, не рвущуюся стать мишенью, но готовую позволить рисковать другим.

Я ужасно устал. Я был благодарен за то, что ежедневно делал гимнастику в повышенном поле тяготения, что давало теперь мне дополнительные силы держаться на ногах, но эти силы уже подходили к концу. Я не спускал глаз с лифта, каждый шаг стоил мне невероятных усилий.

Оставалось пройти несколько шагов, когда колени мои не выдержали, и я опустился на четвереньки. Вокруг меня снова пропел залп игл, левую руку пронзила острая боль. Это помогло. Боль очистила голову и взбодрила меня. Я поднялся и сделал бросок к двери, если можно назвать броском передвижение со скоростью умирающей черепахи. На дверь я буквально рухнул.

Теперь комбинация. Я боролся с ошеломительным желанием потерять сознание, пока набирал на панели кодового замка: три, пять, два, пять...

Пришлось развернуться, когда я услышал шум за спиной. Ко мне ехала тележка, люди лежали на ней плашмя, защищенные пластиковым бампером. Я прислонился к двери лифта и пустил поток игл в стену коридора как раз напротив тележки. Двое свалились с нее, обливаясь кровью. Еще один закричал, поднимая руку над бампером. Я тут же пронзил ее иглой.

Интересно, сколько их на тележке? — мелькнуло в голове. Тележка продолжала приближаться. Но чем ближе она была, тем более эффективными оказывались мои выстрелы по стенам. Я подумал о том, почему никто не отвечает на мой огонь. Но тут из-за бампера вновь появилась рука, описала дугу, и по полу покатилась граната со слезоточивым газом. Она подкатилась к моим ногам. Я пинком послал ее обратно. Тележка остановилась, затем попятилась от гранаты, из которой уже били струи коричневого газа. Я прицелился в нее игольником и, выстрелив, послал ее еще дальше. Затем повернулся к замку.

Но позади меня залязгал металл о металл. Из бокового коридора вышел человек в неуклюжем антирадиационном скафандре. Скафандр был автономным и полностью защищал как от газа, так и от игл. Я выстрелил ему прямо в шлем, когда бронированная фигура двинулась на меня, шатаясь в повышенной гравитации. Выстрелы заставили голову откинуться назад. Фигура в скафандре зашаталась, взмахнула руками, отступила и с грохотом повалилась на пол. Я заставил нападавшего потерять равновесие, а, может, даже и ранил.

Я изо всех сил попытался вспомнить, какие цифры кода уже набрал. Потом продолжил, нажал кнопку, толкнул дверь... Ничего. Должно быть, я где-то запутался. Я принялся снова набирать код.

Позади с лязгом возился человек в скафандре. По-моему, он снова поднимался на ноги. Но второй раз прием с игольником уже не сработает. Я продолжал возиться с замком и уже почти закончил вводить код, когда моя рука была сжата клешней скафандра. Я крутанулся, прижал игольник к металлической руке и выстрелил. Руку отбросило, и даже через скафандр я услышал хруст запястья противника. Правда, моя рука онемела от отдачи. Вторая бронированная рука ударила меня по травмированной конечности. Я отпрянул к двери, ошеломленный болью.

И сделал это вовремя, чтобы уклониться от второго тяжелого удара. При двух с половиной «же» человеку в скафандре приходилось нелегко, даже несмотря на усилители. У меня было такое ощущение, что я дрался с машиной, а не с человеком.

Когда он снова двинулся на меня, я выстрелил ему в ногу. Концентрированный поток игл, хлынувший, как вода из пожарного шланга, отбросил ноги назад, и человек снова упал. Я повернулся обратно к двери.

Но тут же понял, что не могу рискнуть открыть ее. Даже если бы я вошел, то не мог бы помешать нападавшему протиснуться следом за мной. К тому же, он уже снова поднялся на ноги. Нужно отвести его подальше от двери.

Тележка стояла, не двигаясь. Толпа тоже сохраняла дистанцию. Я подумал о том, почему никто не стреляет, но решил, что они, вероятно, сообразили, что если убьют меня, то не смогут попасть в жизненно необходимые корабельные отсеки. Они должны были взять меня живым.

Я прошел мимо неуклюжего бронированного противника и заковылял по коридору к тележке. Двигался я очень медленно, но тот, в скафандре, был еще медлительнее. Он с грохотом шел за мной. Я добрался до тележки, на ней не оказалось никого живого, только лежали два трупа. Я вскарабкался на тележку и нажал рычаг. Тележка мягко покатилась мимо бронированного и ударила его по касательной, снова сбив с ног. При падении в повышенной гравитации несложно было и кости сломать. Человек в скафандре больше не вставал.

Я доехал до двери, сполз с тележки и потянулся к замку. Мысленно я ругал себя за то, что придумал такой длинный код. Наконец, я набрал его, и тут услышал шум позади, а когда повернулся, ужасная тяжесть прижала меня к двери.

Я не мог двинуться, грудь была прижата к кодовому замку. От давления трещали ребра, а оно все усиливалось. Я повернул голову и задохнулся. К двери меня прижимала тележка. Человек в скафандре, которого я уже сбросил со счетов, был еще жив и с дикой силой давил на рычаг. Я попытался крикнуть, напомнить ему, что без меня они не смогут открыть дверь и управлять кораблем. Но я не мог выдавить ни слова. Я почувствовал вкус крови во рту и попытался сделать вдох. Но тоже не смог. А потом потерял сознание.