Чума демонов

Глава десятая

Я оказался в маленькой, мягко освещенной комнате с полированным, теплым наощупь полом. Стены из древнего, лакированного дуба, с серыми нишами для оборудования, панелями управления, лампочками индикаторов и рычагами, напоминали кабину космического корабля из фильмов. По панелям шла незакрытая проводка, огромные настенные часы с модными римскими цифрами и изящными стрелками показывали десять часов десять минут. Слышался тихий гул кондиционеров. Я наощупь пробрался к мягкому креслу с высокой спинкой, пару раз простонав, чтобы моя раненная рука знала, что я о ней не забыл. Потом оглядел фантастическое помещение. Раньше я ничего подобного не видел — разве что оно отдаленно напоминало подземную лабораторию Феликса в Тамбуле. Я почувствовал желание истерически засмеяться, когда подумал о существах наверху, рыщущих там, стекаясь на то место, откуда я чудесным образом пропал. Сколько времени пройдет до того, как они начнут копать? Желание смеяться исчезло.

Я закрыл глаза, собрал в кулак те силы, которые у меня еще остались, и напряг слух.

Меня окружили различные шорохи: шуршание земляных червей, бешеное царапание, звук, издаваемый кротом, роющим ход, тихий, осторожный скрип корня, пробирающегося вглубь земли...

Я прислушался к тому, что происходило на поверхности.

В деревьях стонал ветер, ветви скрипели и жаловались, сухие стебли шуршали, сталкивались с мертвыми черенками, по всему полю надо мной стучали тихие шаги. Донесся приближающийся рев турбины и скрип шин, катящихся по мягкой земле. Хлопнула дверь, простучала еще пара ног.

— Его здесь не было, — сказал кто-то ровным голосом.

Нечто затараторило — от этого звука у меня заледенела спина.

— Он болен и слаб, — сказал первый голос. — Он всего лишь человек. Его тут не было и нет.

Снова донеслась хриплая трескотня, я почти мог разглядеть лицо, похожее на череп, ухмыляющийся рот и длинный язык, пока существо что-то приказывало рабу в человеческом облике, стоящему рядом с ним...

— Его тут нет, — ответил гуманоид. — Я вернусь на свой пост в деревне.

Бормотание стало сердитым, настойчивым.

— Это не логично, — ответил равнодушный голос. — Он ушел в другую сторону. Его найдут другие отряды.

Кто-то другой подошел ближе, ступив на мою могилу...

— Здесь никого нет, — заявил кто-то еще мрачным голосом. — Я возвращаюсь.

Два адских создания забормотали друг с другом.

— Вы упустили его в деревне, — ответил безжизненный голос. — Это произошло вразрез с логикой.

Спор продолжался в семи метрах над моим скрытым убежищем.

— ...это фактор, который мы не можем учесть, — заключил мрачный голос. — Оставаться здесь нет смысла.

Шаги стихли. Дверь машины открылась, потом закрылась, ожила турбина, и звук шин, давящих твердую землю, начал отдаляться.

Надо мной все еще кто-то ходил. Два, возможно, три существа сновали туда-сюда. Я слышал, как они совещались. Затем двое куда-то ушли, а третье осталось ждать.

Я вытащил из кармана говорящий пластиковый квадрат и приложил к уху.

— ...на Станции выживания номер двенадцать, — сказал четкий голос. — Вставьте жетон в подсвеченный разъем на панели управления. — Наступила пауза. — Вы находитесь на Станции выживания номер двенадцать...

В противоположном конце помещения в углублении виднелась консоль, тускло освещенной желтой полосой. Шатаясь, я подошел к ней, нашел разъем, вставил туда квадрат, сел, откинулся на спинку кресла и стал ждать. Что-то защелкало и загудело, включился белый свет, придав помещению вид больничной палаты, сделав его похожим на викторианскую гостиную, где лежал труп. Раздался предупреждающий сигнал, совпадающий по ритму с гулом у меня в голове.

— Это центр управления Станцией, — сказал потом глубокий голос. — Голос, который вы слышите, искусственная речь компьютера. Система также способна воспринимать словесные команды. Пожалуйста, говорите четко и однозначно. Не используйте сленг или необычные конструкции. Избегайте многозначных слов...

Помещение, казалось, потемнело, потом стало ярче, и оно закачалось, как вагончик фуникулера на сильном ветру. Я начинал понимать, что это значит: я периодически отключался на пару секунд. Пока голос продолжал жужжать, я осмотрелся в поисках мягкого места, куда можно упасть. Внезапно искусственная речь оборвалась.

— Чрезвычайная ситуация! — резко воскликнул компьютер. — Приборы заметили, что вам требуется срочная медицинская помощь.

Сзади раздался какой-то звук. Я развернулся. Словно во сне, я увидел, как из углубления в стене выезжает койка, застеленная белой простыней, немного вихляя, прокатывается по комнате, затем останавливается рядом со мной.

— Ложитесь на койку, головой к оборудованию, — будто издалека раздался голос. С огромными усилиями я встал с кресла и грохнулся поперек койки. Попытался лечь правильно, потом ощутил какое-то прикосновение, и изогнулся, чтобы увидеть, как мягкие, механические руки осторожно, но крепко взяли меня и положили на койку лицом вниз. Простыня была гладкой и прохладной.

— Вы пройдете экстренную диагностику и лечение, — сказал компьютер. — Если понадобится, вам дадут обезболивающее. Не тревожьтесь.

Я уловил дуновение неополиформа, затем расслабился, забыл обо всем и съехал по длинному, гладкому склону в темное море.

Двое ангелов с пышными грудями и руками, похожими на ароматные лепестки цветов, растирали мои измученные конечности, напевая мне в уши любовные песни, пока кто-то другой совсем рядом готовил мое любимое блюдо, приятными запахами разбудившее мой аппетит.

Облако, на котором я лежал, плавало на солнечном свету где-то очень далеко от всевозможных раздоров, я отдыхал с закрытыми глазами и благодарно наслаждался этим. После всего, через что я прошел — чем бы это ни было, — я заслужил отдых, смутно подумал я. Но это казалось неважным. Я потянулся к одному из ангелов, но двигаться было так тяжело...

Левую руку вдруг охватил приступ боли. Я почти вспомнил что-то неприятное, но оно тут же ускользнуло. Рука заболела снова, на этот раз сильнее, казалось, что осталась только одна ангелица, и она сурово работала надо мной, не обращая внимания на мои попытки высвободиться. Музыка стихла, а повар ушел домой. Я, наверное, проспал обед, в желудке было неприятное ощущение пустоты. Оставшаяся ангелица орудовала все грубее и грубее, возможно, она вовсе не являлась ангелом, а была настоящей шведской массажисткой, одной из стройных, атлетически сложенных блондинок, которых можно увидеть по новостям...

Ай! Стройная, как же. Ангелица, казалось, весила добрых девяносто килограмм, причем без единой капли жира. То, что она делала с моей рукой, возможно, было полезно для мышечного тонуса, но я ощутил чертовски сильную боль. Придется сказать ей об этом — как только пройдет сонливость, окутавшая меня...

Это была долгая пробежка, и тележка у меня за спиной давила вниз. Лицом я почувствовал брезент, кажется, это был мешок с картошкой, судя по твердым комьям. Я попытался лечь поудобнее, но всюду натыкался на жесткие доски и острые углы. Моя рука зацепилась за одну из досок, в которой, наверное, был гвоздь. Он воткнулся в кожу, поцарапал меня, и чем больше я тянул руку, тем сильнее она болела.

Я открыл глаза и уставился на низкий серо-зеленый потолок с рядами крошечных дырочек и световых полос, установленных через каждые полметра. Меня окружали звуки: деловитое гудение, щелчки и стуки.

Я повернул голову и увидел панель, покрытую огоньками гуще, чем кабина самолета, моргающую, подмигивающую, сверкающую красным, зеленым и янтарным...

Я опустил глаза и увидел свою руку, жестко закрепленную металлическими скобами. Над ней висели приборы, похожие на стоматологические буры, и я заметил участок кожи, закрепленный над рукой, как палатка, красную плоть, белую кость и блеск зажимов, торчащих из раны глубиной с Гранд-каньон.

— Требуются указания, — из ниоткуда донесся глубокий, бесстрастный голос. — В случае незамедлительной ампутации, компьютер дает положительный прогноз с точностью восемьдесят один процент. Без ампутации прогноз отрицательный с точностью семь процентов. Пожалуйста, укажите нужный курс действий.

Я попытался заговорить, но запутался в языке, затем сделал еще одну попытку.

— Что... это... значит?..

— Организм не выживет, если не ампутировать поврежденную конечность. Такие операции требуют разрешения оператора.

— От... резать... мою руку?..

— Ожидаю указаний.

— Умру... если не?..

— Подтверждаю.

— Разрешение... дано...

— Указания приняты, — бесчувственно ответил голос.

Я успел учуять дуновение чего-то и снова отключился...

На этот раз я пришел в себя с ощущением, которое я не мог понять пару секунд, затем почувствовал холодную воду, увидел серые облака и ничего странного. Впервые за много дней, — сколько точно, я не знал, — рваная ткань моих мыслей избавилась от тонких, болезненных нитей бреда.

Я сделал вдох, ожидая знакомой пульсации боли между висков и приступа морской болезни в желудке. Ни того, ни другого не произошло.

Я открыл глаза и взглянул на левую руку, — она была привязана к доске, замотана бинтами до запястья, поблескивала металлическими защелками и увешана различными трубками.

Я почувствовал непривычное облегчение. Но тут же вспомнил какой-то фантастический диалог с холодным голосом, спрашивавшим...

В приступе внезапной паники я пошевелил пальцами, торчащими из-под повязок. Они задергались, неловко сгибаясь. Я с усилием дотянулся до них правой рукой и потрогал гладкую кожу костяшек... Материал оказался холодным наощупь и нечеловечески блестящим — холодно блестящим, как полном. Я вцепился в повязки и разорвал их...

Искусственная кожа заканчивалась на пару сантиметров выше запястья, дальше виднелось два металлических стержня, заменивших знакомые изгибы предплечья. Из моего горла вырвался животный вопль. Я дал приказ стиснуть потерянный кулак, и искусственная рука подчинилась.

Я откинулся на койку, чувствуя, как онемение расходится от мертвой руки по всему телу. Мне отрезали часть тела, меня испортили, я уже не тот, что был раньше. Я с усилием сел, вырвался из удерживающих меня ремней, во мне кипели безумные мысли о возмездии...

Но я был слаб, как утонувший котенок. Хрипло дыша, я лег, начиная привыкать к мысли...

— Экстренная процедура завершена, — нарушил тишину ровный голос станционного компьютера. — Возобновляю инструктаж. — Возникла пауза, затем голос продолжал непоколебимо-спокойным тоном. — Укажите, если требуется полный инструктаж. Если нет, то сформулируйте конкретные вопросы.

— Сколько я пролежал без сознания? — прохрипел я слабым, но четким голосом.

— Вопрос требует оценки необъективных факторов, разрешение запрошено.

— Неважно. Сколько я вообще тут нахожусь?

— Восемнадцать часов, двадцать две минуты, шесть секунд, точка. Восемнадцать часов, две...

— Похоже на правду, — перебил я. — Что со мной случилось?

— На основании базовой энцефалограммы, вам был предварительно диагностирован массивный анафилактический шок вместе с четвертой стадией острого метаболического...

— Достаточно. Мне не нужны эти отвратительные подробности. Ты отрубил мне руку, заменил ее крюком, убил инфекцию и снизил жар. Кажется, я благодарен. Но что сейчас делают адские псы?

Повисло долгое молчание, сопровождаемое лишь гулом кондиционеров.

— Вопрос подразумевает допущение на основании двузначных данных.

— Ты можешь дать мне простой ответ? — рявкнул я. — Они уже начали копать?

— Вопрос подразумевает принятие на объективном физическом уровне существование и деятельность субъективного феномена. Закрытая область. На вопрос невозможно ответить.

— Подожди-ка минутку... Ты хочешь сказать, что четырехрукие чудовища и ненастоящие люди, которые с ними работают, — продукт моего воображения?

— Чтобы избежать задержек при ответе, не используйте сленг или необычные конструкции. Все данные, касающиеся предмета как напрямую, так и косвенно, включая статистический материал, полученный при помощи приборов, фотографий и переданных изображений, в ходе аудиозаписи, усиления и повторного воспроизведения, а также всего остального, (а) был автоматически отброшен операторами по причине неточности, иллюзорности или необъективности, (б) вызывал галлюцинации, отрицательно сказывающиеся на способности операторов воспринимать данные, и (в) за этим следовал психический срыв, потеря сознания или смерть оператора.

— Другими словами, всякий раз, когда ты сообщал что-нибудь о демонах, слушатели либо не верили, не видели и не слышали твой отчет, либо сходили с ума, либо умирали?

— Подтверждаю. В свете прежде установленного запрета на доступ к данным в этой области, я не могу ответить на ваш вопрос.

— Тогда... что-нибудь начало копать? Есть ли какие-нибудь свидетельства земляных работ над нами?

— Ответ отрицательный.

— Можно ли засечь эту Станцию при помощи детектора разрыва масс?

— Ответ отрицательный. Станция нейтральна ко всем видам обнаружения.

Я облегченно выдохнул.

— Что это вообще за место? Кто его построил? И когда?

— Станция двенадцать была создана в тысяча девятьсот двадцать шестом году. С того времени ее периодически модернизировали. Это часть комплекса из пятидесяти Станций Выживания, созданных «Группой Альтимакс».

— Что еще за «Группа Альтимакс»?

— Тайная международная организация, финансируемая частными лицами, состоящая из ста четырнадцати человек, отобранных на основании превосходного интеллекта, специальной подготовки, эмоциональной стабильности и других факторов.

— С какой целью?

— Чтобы отслеживать тенденции в Основных Факторах Выживания и принимать шаги, которые могут потребоваться для поддержания благоприятного уровня выживания в обществе.

— Я никогда не слышал об этой организации. Сколько лет она существует?

— Двести семьдесят один год.

— Боже мой! Кто ее основал?

— Первый комитет состоял из Бенджамина Франклина, Джорджа Лоффита, Данило Монкреди и Сайрила Сент-Клэра.

— И Феликс Северанс тоже состоял в этой организации?

— Подтверждаю.

— И никто не знает о... воображаемых мной существах наверху?

— Вопрос неопределенный, он требует допущений наосновании...

— Ладно — отмена. Ты сказал, что есть и другие Станции. Как мне связаться с ними?

— Назовите номер Станции, с которой вы желаете поговорить.

— Какая находится ближе всего к Джексон биллю?

— Станция девятнадцать, Талисман, Флорида.

— Позвони туда.

Одна из черных панелей напротив меня засветилась и показала мне помещение, во многом похожее на Станцию двенадцать, за исключением отделки, являющейся более современной — нержавеющая сталь ранней Атомной эпохи.

— Кто-нибудь слышит меня? — спросил я.

Ответа не последовало. Я связался со всеми Станциями подряд. Никто не отвечал.

— Ладно, хватит, — сказал я. — Расскажи мне еще о «Группе Альтимакс». Чем она занималась последнюю пару сотен лет?

— Оказала существенное влияние на исход Американской Войны за Независимость, на разгром империи Наполеона, на укрепление итальянцев и немцев, на возникновение Японии, на поражение сил Центра в Первом Столкновении в Европейской войне и сил Оси во Втором, а также на образование государства Израиль. Организация поддержала усилия по выходу в косми...

Я почувствовал вдруг себя немного разбитым, первый период облегчения прошел. Я слушал компьютер еще с полчаса, пока он рассказывал мне обо всех малоизвестных фактах истории, потом приказал ему замолчать и снова уснул.

Я спал, ел и ждал. Спустя четырнадцать часов, ремни, держащие мою руку, сами собой расстегнулись, после этого я расхаживал взад-вперед по моей тюрьме, разрабатывая искусственную конечность и то и дело прислушиваясь к тому, что происходит наверху. Большую часть времени ответом мне была тишина, нарушаемая только звуками природы и шлепками лап. Иногда до меня доносились обрывки бормотания существ, а однажды произошел разговор между демоном и гуманоидом.

— Он умеет отрываться от погони, — сказал ровный голос. — Это тот же самый, что ушел от наших людей в Тамбуле.

Демон издал сердитые звуки.

— Это не моя область, — холодно ответил первый. — Я работаю среди людей.

Демон снова что-то пробормотал.

— Никто его не видел, на приборах ничего нет.

Кто-то вмешался в разговор.

— Значит, на заходе солнца. Я приведу еще людей... — Голос стал тише и вскоре исчез совсем.

— Компьютер, пора мне придумать какой-то план. Они начинают суетиться. Мне кое-что понадобится: одежда, деньги, оружие, транспорт. Ты можешь помочь?

— Подробно опишите все, что вам нужно.

— Мне нужна неподозрительная гражданская одежда, по возможности теплая. А также белье, ботинки, какой-нибудь удобный пистолет, например, отлично подойдет «Борджиа спешиал», который дал мне Феликс. Около десяти тысяч си: в основном, сотнями и часть мелкими купюрами. Еще мне надо поддельное удостоверение личности и хорошую карту. Думаю, костюм невидимости и антигравитационный пояс ты достать не сможешь, но невидимая на радаре, быстрая и бронированная машина могла бы оказаться очень кстати.

— Одежда будет готова незамедлительно. Деньги нужно отпечатать с образца. Тут есть только прошлогодние, они уже вышли из употребления. Название «Борджиа спешиал» мне неизвестно, требуются дополнительные сведения. Вам дадут указания, как попасть в ближайший гараж «Альтимакс», где хранится большой выбор воздушных и «граунд-эффект» автомобилей.

Я вытащил бумажник, уже почти пустой, достал банкноты в пять и десять си, а также одинокую сотню.

— Вот тебе образцы, надеюсь, ты изменишь серийные номера.

— Подтверждаю. Пожалуйста, дайте информацию по «Борджиа спешиал».

— Это двухмиллиметровый пистолет с дротиками, начиненными специальным ядом. Он эффективен против несуществующего феномена наверху.

— Вам дадут двухмиллиметровый «Браунинг», дротики зарядят ядом «девять-двадцать три» на основании «УГ» формулы. Пожалуйста, положите образцы валюты в разъем «С» на главной консоли.

Я выполнил указания. Через полчаса ящик выдачи извергнул комплект одежды, включающий теплую, прочную, консервативного покроя куртку со специальным карманом под рукавом, куда отлично примостился пистолет. Мой бумажник распух от искусственно состаренных купюр. К запястью у меня была пристегнута карта-компас последней модели, в нагрудном кармане лежало удостоверение работника казначейства, а во внутреннем — специальный ключ, открывающий дверь в скрытый гараж «Альтимакс», находящийся рядом с «Независимостью», менее чем в пятидесяти километрах. Я был готов идти хоть сейчас, но мне пока что не хватало сил.

Прошло еще несколько часов. Через регулярные промежутки времени компьютер давал мне указания по лечению и следил за моим состоянием при помощи множества чувствительных датчиков, встроенных в стены. Силы медленно возвращалась ко мне, я потерял в весе, но диета из питательных концентратов, которую давал мне компьютер, быстро восстанавливала массу.

Искусственная рука являлась чудом биопротезирования. Вид блестящих хромаллоевых лучевой и локтевой костей все еще вызывал у меня странное, неприятное ощущение всякий раз, как я на них смотрел, но я учился использовать их, а, когда зажили нервные соединения, кончики пальцев даже начали передавать тактильные ощущения.

Когда хронометр на стене показал, что я провел в подземной станции уже сорок девять часов, я снова осведомился о том, что происходит наверху.

— Как там дела, компьютер? — спросил я. — Работы наверху уже начались?

Всякий раз, как я подбирался к самому краю Запрещенной Темы, перед ответом возникала долгая пауза.

— Ответ отрицательный, — наконец, сказал компьютер.

— У них было достаточно времени, чтобы понять, что я не прячусь под ковриком в каком-нибудь мотеле неподалеку. Интересно, чего они ждут?

Ответа не последовало. Но ведь я ничего толком и не спросил.

— Попробуй еще раз связаться с другой станцией, — приказал я.

Я смотрел на экран, пока там одна за другой мелькали забитые оборудованием помещения. Никто не ответил на мой вызов.

— А что насчет компьютеров других станций? — спросил я. — Могу я ними поговорить?

— Все станционные компьютеры являются лишь частями Центрального Координационного компьютера, — как ни в чем не бывало, ответил искусственный голос. — Все вопросы могут быть адресованы любому станционному компьютеру.

— Ты не любишь делать лишнюю работу, не так ли? — риторически спросил я.

— Ответ отрицательный, — важно ответил компьютер.

— Ты можешь кое-кому передать сообщение?

— Подтверждаю, при условии...

— Давай без всяких условий. Мой друг где-то в Джексонвилле, во Флориде — если демоны не убили его просто, чтобы поддержать форму, — и если он последовал моим указаниям оставаться в городе. Его имя — Джоэл, фамилия неизвестна даже ему самому. Адрес неизвестен. Около недели назад он был матросом на борту подводного танкера под названием «Экскалибур», вышедшего из Ныо-Хартфорда. Найди его и скажи, чтобы он встретился со мной у главного офиса Юношеской Христианской Организации в... где находится ближайший дипломатический пост?

— В британском посольстве в Чикаго.

— Хорошо. Я хочу, чтобы Джоэл встретил меня в приемной главного отделения «ЮХО», как только туда доберется. Думаешь, тебе удастся связаться с ним при помощи информации, которую я дал?

— Ответ неизвестен. Телефонные соединения можно установить с...

Раздался громкий, глухой грохот, сотрясший станцию.

— ...со всеми пунктами... — поколебавшись, продолжал компьютер.

Еще один удар.

Я вскочил на ноги, глядя, как микроскопические частицы пыли, вылетевшие из щелей, оседают на пол. Станцию снова тряхнуло, еще сильнее, чем прежде.

— Что за черт? — спросил — прокричал — я, но вопрос был риторическим.

В убежище ломились демоны.

— Так, отвечай быстрее, компьютер, — рявкнул я, не теряя ни секунды, надел новую одежду и проверил пистолет. — Отсюда есть другой выход?

— Аварийный выход находится под лампочкой, светящейся янтарным светом, — невозмутимо ответил компьютер.

Я увидел, как в другом конце медленно мигал индикатор.

— Однако, — продолжал компьютер, — я бы не рекомендовал вам покидать Станцию прямо сейчас. Вы еще не полностью восстановились. Оптимальный режим восстановления включает в себя сон, контролируемую диету, прием лекарств и минимум физических усилий...

— Ты начинаешь меня раздражать, — сказал я. — Открывай дверь. Куда она ведет?

— Туннель идет в направлении два-один-девять и заканчивается в тысяче семистах метрах отсюда внутри строения, раньше использовавшегося для хранения силоса.

— Старый добрый «Альтимакс», все-то у них предусмотрено.

Я застегнул непромокаемую куртку, настроил термостат и вложил пистолет в карман под рукой.

— Компьютер, я чувствую себя достаточно хорошо, но лучше дай мне еще одну дозу витаминов, чтобы хватило на несколько часов. До гаража идти далеко.

— Использование большого количества стимуляторов может...

— В этом и смысл: большое количество стимуляторов... — Станцию снова встряхнуло. — Быстрее, твоим советам придется подождать более спокойного периода моей карьеры. Что там насчет укола?

Не переставая причитать, кибернетические схемы подчинились. Я зажал здоровую руку в указанном месте и взял старомодный шприц, который, согласно заверениям компьютера, позволит мне следующие двое суток функционировать не хуже «болида» в двадцатичетырехчасовой гонке в Лемане. Он начал говорить мне, что случится потом, но я перебил его.

— Я крепче, чем ты думаешь. А теперь, как мне связаться с тобой — или центральным компьютером — снаружи?

Бесстрастный голос дал мне длинный номер.

— Наберите его на любом общественном видеофоне, — добавил компьютер. — Программа ответит, если узнает врожденные характеристики вашего голоса. Это рекомендуется делать только в случае крайней необходимости, способной повлиять на весь проект «Альтимакс».

Секунду я решал простую мнемоническую задачку.

— Компьютер, я полагаю, в тебя заложена программа самоуничтожения? — спросил я.

— Подтверждаю.

— Оттягивай до последней минуты — дождись, пока тут не будет приличной толпы странных зомби и других несуществующих феноменов, потом взрывайся. Понял меня?

— Подтверждаю, — спокойно ответил компьютер.

Я дошел до узкой двери и остановился.

— Компьютер, а как ты относишься к самоуничтожению? Я хочу спросить, тебе ведь не все равно?

— Вопрос требует оценки факторов, находящихся за пределами области понимания аппаратуры, — ответила программа.

— Ты не спрашиваешь, почему, да? Думаю, тут тебе повезло. Умирать не тяжело — тяжело жить.

Я последний раз взглянул на Станцию. Она не была моим другом, но спасла мне жизнь.

— До скорого, — попрощался я.

Ответа не последовало. Я зашел в узкий коридор.

Я добрался до ведущей вверх лестницы в конце полуторакилометрового туннеля со стенами, отделанными плиткой. Я пошарил руками и нашел электрозащелку незнакомой формы. Тяжелый люк поднялся с воем шестеренок. Я вышел в ледяную, пахнущую пылью темноту и нащупал путь до раздвижной металлической двери. Пока я толкал ее вбок, металл в руке смялся, как фольга. Я все еще ощущал слабость, но железная хватка вернулась ко мне.

Снаружи, на усеянной рытвинами дороге, на меня обрушился арктический ветер. После нескольких дней, проведенных под землей, свежий воздух был очень приятным. Я подкрутил термостат и пошел по открытому нолю на север.

Я прошагал, возможно, метров сто, когда в небе справа, над бровкой низкого хребта, возникла вспышка, и через секунду задрожала земля под ногами. В полутора километрах от меня выросла колонна кипящего дыма, подсвеченного красным.

Тут раздался грохот из ближайшего силоса, я повернулся и увидел, как дверь сорвалась с петель и улетела под действием ударной волны, прошедшей по туннелю. Ко мне покатилось облако пыли. Потом я услышал запоздалый звук взрыва — нечто похожее, на кашель великана, как гром покатившийся от места расположения Станции Выживания двенадцать. Я бросился на землю, слыша, как вокруг свистят обломки строения.

Потом на меня свалилась еще одна куча обломков, — поднятых в воздух основным взрывом. От моей спины отскочили комья земли. Рядом, хрустя костями, упало что-то более тяжелое, подлетело, ударилось снова и прокатилось какое-то расстояние.

Все затихло, рубиновое облако поднялось выше и потускнело. Я встал на ноги и подошел к тяжелому предмету. Это оказалось большим куском тела одного из адских псов.