Чужой наследник

Глава 9 Завещание и благорастворение

Средства на обезличенном счете имелись. Двенадцать тысяч алтын, не медный грош, хоть и не мильон! В конверте была карточка от того самого счета с паролем к ней, копия завещания, и письмо — инструкция что делать в случае досрочной кончины главы семьи. Также договор аренды апартаментов, договор с банком на аренду сейфовой ячейки и прочая бумажная мелочевка, например расписки за арендную плату от мадам Парголовой — содержательницы нашего «дома на первой линии». Предусмотрительный был человек Виталий Строгов.

По завещанию все имущество отходило под управление супруги, до моего полного совершеннолетия, а это на минуточку — двадцать один год! В случае чего, тыр-пыр восемь дыр, душеприказчиком назначался эр Святов. Имущества было небольшое поместье в Орлове — клановом городе Изумруда. Несколько доходных паев в каких-то предприятиях в основном клана Топаза, даже пай «Скоростных железнодорожных линий».

В сумме выходило около двадцати тысяч в год дохода, средняя такая зарплата невеликого чиновника. На поддержание штанов хватит, на что-то серьезное — нет. Но до эмансипации мне и этих доходов не видать. К тому же, выплаты по паям раз в год. Пока дождешься денег — ноги протянешь. Небольшой бонус, на имущество был наложен запрет на продажу или заклад, для управляющего или душеприказчика.

Вообще, завещание было составлено вдумчиво, с душой. Кажется что-то такое отец Олега подозревал. Неудивительно с его расстрельной должностью и биографией.

Самое интересное было не в завещании и не в прочих бумагах, а в письме.

Папаша, ни много, ни мало, требовал подчистую уничтожить вывезенный им из Павлограда архив. Видимо в архиве хранились те самые документы, которые не давали спокойно спать нашему пока неизвестному кровнику. В письме содержались подробные инструкции, как до архива добраться. Подумав я спалил письмо в пепельнице в кабинете отца. Естественно все подробности тщательно запомнил.

Так. Надо срочно создать приток свободных денег. И кое-какие идеи у меня уже есть. Что-то надо делать с поместьем, на его содержание тратятся приличные средства. Но поместье — это все дела завтрашнего дня. Или даже послезавтрашнего. Пойду нырну в локу. При вдумчивом подходе и в ней можно нарыть много интересного.

За изучением локи я просидел до раннего утра. Мне нужно для сна не так много времени — трех часов обычно достаточно. Так что лег я в шесть, а встал в девять, прекрасно выспавшись. План первоначального обогащения и дальнейших действий был готов.

На кухне уже шуршала Ева, оттуда доносились манящие запахи еды. Еды!

Но сперва медитация. Ее результатами, я был более чем удовлетворен. Вот и мои первые полноценные грани: «Плащ теней» и «Двойник». Открылись они легко, ведь я всего лишь воспроизводил то, что мне было доступно раньше. Так мистерию провел, а теперь, на кухню!

Я проник в обитель вкусных запахов, был удостоен неласкового взгляда приходящей прислуги и одарен тарелкой с гигантской яичницей, горой бекона, и поллитровой чашкой вареного кофе. Кирилл еще дрых, но голодным он не останется. Ева, относилась к нему много благосклоннее чем ко мне и уже жарила ему гренки с теми же яйцами.

Трень… пришло сообщение на мой комм. Сперва я даже не понял что это за звуки, но быстро разобрался.

Так «Уважаемый, тыры-пыры… до разрешения вопроса по вашему заявлению, туда-сюда… вам назначен попечитель. Карл Августович Шенкель. Чиновник седьмого класса управления по делам одаренных.»

Прекрасно! Тут оказывается есть такой официальный почтовый ящик куда приходят все уведомления от госструктур. Например, повестки в суд или вот такие вот письма счастья. У каждого подданного с четырнадцати лет имеется. Не посмотрел ящик, пропустил письмо — твои проблемы. Хорошо, что у Олега он был настроен. Мне бы в голову не пришло его искать.

Спустя полчаса, ровно в десять, под бой здоровенных часов стоящих в проходе анфилады появился наш попечитель. Часы эти меня, кстати изрядно задолбали, я уже начал прикидывать, где в доме инструменты лежат. Взять кувалду и расхреначить это чудо враждебной техники. Надо же додуматься поставить в собственном доме этот источник раздражающего шума! При том, что каждый этот ихний комм показывает и время, и день, месяц и даже температуру в заднице, если соответствующий датчик подключить.

Был Карл Августович строен, я бы даже сказал, худ, немолод и невысок. Широкие плечи и сложение атлета, несколько подпорченное временем.

Он вошел в коридор наших «шикарных апартаментов», как принц в свинарник, удерживая на лице кисло-высокомерное выражение. Одет он был в тонкое летнее пальто, под которым виднелся слегка подержанный костюм с жилетом. Кажется это называется тройка. Простые, серые в полоску в тон костюму брюки и начищенные туфли коричневого цвета дополняли его образ. Платок в нагрудном кармане. В петлицах пиджака посверкивала серебряная пирамида с глазом внутри — знак министерства по делам одаренных. При ходьбе он опирался на массивную коричневую трость с оголовьем в виде костяного шара.

Перстня ограненного не было, но на среднем пальце левой руки я заметил стальное кольцо, по центру которого гардой был закреплен миниатюрный меч, и по два кинжала, выступающих за края кольца с каждой стороны от меча. Двигался наш временный попечитель тяжело. От него исходил легкий аромат дешевого одеколона и, почему-то едва уловимых запах разогретого металла.

КАРЛ АВГУСТОВИЧ

— Давайте знакомиться, — у старика четкий слегка надтреснутый, но все еще сильный голос. — Я назначен в ваши попечители. Обращайтесь ко мне Карл Августович. Я в курсе вашего заявления об эмансипации, молодой человек. Ведь это вы Олег Витальевич?

Я кивнул.

— А вы, — он взглянул на выглядывающего из-за спины брата, — Кирилл. В мои обязанности входит контроль за вашим содержанием, питанием, здоровьем, расходованием средств. В области моей компетенции мои указания должны исполняться беспрекословно, это не обсуждается.

Я сдержал усмешку. Это мы еще посмотрим.

Он прошелся по коридору, осматривая обстановку. Повернулся к нам:

— В час пополудни мы должны быть в нотариальной конторе, на оглашении завещания. В три состоится погребение, эр Святов уже связался со мной. Прошу вас, молодые люди, привести себя в приличный вид. Не надо, Кирилл, делать удивленные глаза. Уверен в вашем гардеробе найдутся ботинки, а не эти ваши резиновые тапочки, и приличный костюм, вместо того рваного безобразия, которое надето на вас сейчас. Черные галстуки купим по дороге.

— Это кроссовки и моя любимая футболка! — возмутился Кирилл. На нем была футболка с изображением какого-то мультяшного персонажа, изображавшего непонятный жест, и вправду несколько, хм, поношенная. И с надписью «Выкуси!» — Они удобные!

— В такой день господин Строгов, вам стоит думать не о удобстве, а о приличиях.

Капец зануда. Вот это мы с Киром попали. На ближайший месяц-два.

Закрутилась канитель, связанная с официальной частью прощания с родителями. Возмущающегося Кирилла упаковали в немного тесный ему темный костюм, галстук светлую рубаху и черные туфли.

КИРИЛЛ

Своим гардеробом я озаботился сам, благо у Олега оказался довольно обширный выбор одежды. Я остановился на черном пиджаке с жилетом и классической белой рубашке. Черный галстук, кстати тоже нашелся в шкафу. Никакого подросткового протеста по поводу одежды я не испытывал. Для всего есть свое время и место. Тем более, раз я заявил свои права, как взрослого человека, я должен производить соответствующее впечатление. Так что футболки Олега со смешными надписями и драные штаны из мешковины — «джинсы» — подождут своего часа.

ОЛЕГ

Пришел Святов, и удивленно вскинул брови при виде нашего домомучителя.

— Карл Августович! Вы здесь как?

— Я теперь служу в управлении по делам ограненных, Святов. Так что по распоряжению начальства. Поставлен надзирать за эти двумя молодыми дарованиями до решения по эмансипации. А ты набрал вес, я смотрю! Нехорошо.

— Ну так. Эээ. Ну так, выездов немного последнее время, а бумажной работы дофига.

Карл Августович неодобрительно покачал головой, а Святов вроде как… смутился? Да кто он такой — этот дедушка? С виду обычный неограненный старик.

В нотариальной конторе похожий на сушеную макаронину нотариус с выражением зачитал завещание отца и матери. Завещание отца я уже знал, а завещание Элизы Строговой, по сути, копировало его. Явно один юрист составлял. Мы высидели невыносимо душные два часа, подписали кучу документов, и Карл Августович отправил их в свой саквояж. Святов был утвержден в роли душеприказчика.

Храм Силы, в котором должна была пройти церемония прощания, стоял в тени зиккурата на площади Павла I, прямо напротив него. Под острыми готическими сводами храма всегда витает аура Силы. Поэтому неограненным здесь делать нечего. Никто из простецов или нулевок не мог выдержать в храме больше получаса. Потом людям становилась дурно, вплоть до потери сознания. Были и редкие смертельные случаи. Но желающие потусоваться в храме, не имея огранки, не переводились. Существовала байка, о том, что, кто выдержит давление, «перетерпит» неприятные ощущения, тот получит дар Силы. Но, я думаю, это всего-лишь легенда.

Церемония, неожиданно для меня, получилась многолюдной. Пришел Длань — главный представитель в форте от клана Рубин со свитой. Присутствовал полицмейстер и прочие чиновники, возглавляющие императорские управления с помощниками и заместителями. Также присутствовала небольшая группа людей попроще, скорее всего подчиненные отца. В зале для церемоний, на первый взгляд, собралось человек сто — сто двадцать.

ХРАМ СИЛЫ

Проводил церемонию представитель клана Турмалин. Этот клан астральщиков присматривал за храмами и проводил заказные обряды и церемонии. Конкретно эта обошлась нашей семья в пятьсот алтын! Вот же звери алкающие. То есть алчные твари. Мда. Я уже начал говорить «нашей семье» даже про себя.

Мы с Кириллом, в церемониальных накидках, которые обеспечивали нам защиту от ауры храма, стояли спиной к постаменту. На возвышении расположились прозрачные саркофаги с телами. А мимо нас скорбной вереницей тянулись люди.

«Соболезную ваше утрате… Сожалею… они были прекрасными… неверотно сочувствую… трагедия». Большие начальники произнесли короткие прощальные речи. Казенное сопереживание на официальном мероприятии.

Мне было нужно светить лицом, поэтому я пожимал руки мужчинам, целовал воздух над перчатками дам, и коротко отвечал каждому из прощающихся. «Благодарю вас… большая честь… Вы правы…»

Наконец все желающие попрощались, и юный клановец в церемониальных одеяниях начал последний ритуал. Даже в этом насыщенном энергией месте, я чувствовал, как от парня расходятся волны ауры.

…

— И да примет Сила Виталия и Элизу Строговых. Да растворятся тела чтобы возродиться! Да вознесется их дух!

— Да примет Сила! Чтобы возродиться! Да вознесется дух! — нестройно вторили ему присутствующие.

В этот момент Сила сгустилась над постаментом, в храме как будто потемнело, и тела Виталия и Элизы рассыпались прахом. По залу пронесся дружный вздох. Не то, чтобы такое было большой редкостью, но Благорастворение считалась очень хорошим знаком для духа ограненного.

Люди расходились из храма молча. Атмосфера маленького чуда довлела над притихшей толпой. Мужчины на выходе торопливо закуривали, и жадно давясь сигаретным дымом спешили покинуть площадь. Женщины, избавляясь от накидок, раскрывали черные траурные зонтики, навстречу моросящему влагой небу над форпостом. Мы с нашим попечителем и Святовым остались в храме вчетвером. А нет, впятером. Молодой адепт-астральщик, вытирая полотенцем раскрасневшееся лицо подошел к нам.

— Желаете большие погребальные урны, или вам также нужны домашние поминальники? — спросил он.

— Я бы хотел, чтобы дома… чтобы память — тихо сказал Кирилл.

— Сделайте и то и другое, пожалуйста, — попросил я.

— Вам придется подождать.

Расставшись с накидками, мы вышли из храма под серое протекающее небо. Карл Августович отправился искать повозку, а мы с Кириллом остались ждать урн.

На кладбище я, Кирилл, Карл Августович и Святов были одни. Памятная плита с портретами Виталия и Элизы, и соответствующими надписями уже была вмонтирована в длинную стену, одну из нескольких десятков таких же. Небольшая полка перед плитой предназначалась для установки урн с прахом и ритуальных подношений.

Работник кладбища, слабенький ограненный, спаял основание каменных урн с полкой, завершая все наши хлопоты, связанные с похоронами. Я стоял и смотрел на ровные ряды траурных плиток, на трубы крематория, торчавшие за оградой на серое небо и выложенные плиткой по весеннему грязные дорожки. Вместо того, чтобы проникнуться торжественной печалью, я, напротив чувствовал острую жажду жизни и неуместную радость. Главное было не начать улыбаться как идиоту, момент неподходящий.

— Карл Августович, — я повернулся к старику, — мне нужно совершить несколько мелких покупок, потом на тренировку. Можете отвезти Кирилла домой?

— Покупки? — старик пожевал сухими губами. — Я конечно могу выдать вам необходимые средства, но мне нужно знать, на что они потрачены. И вы уверены, что в такой день вам следует посетить тренировку?

— Не беспокойтесь, средства на карманные расходы у меня есть из накоплений. А насчет тренировки… Я должен стать сильнее, если хочу защитить семью. Пропустить даже один день будет непростительно, уж извините.

Мне показалось или в бесцветных глазах попечителя на миг мелькнуло что-то вроде одобрения? Показалось!

— Что ж, Кирилл Витальевич, последуем домой.

— Мне ботинки жмут, — злобно сказал Кирилл, который кажется был не против излить на кого-то свое раздражение. — И я устал. И вы меня бесите!

— Что ж, — игнорируя последнюю фразу наглого подростка, Карл Августович раскрыл свой безразмерный саквояж, и начал в нем рыться. — Ботинки вам жмут, молодой человек потому что они новые и не разношенные. Чтобы не жали, надо носить. Но поскольку все формальности выполнены, — и тут он достал из саквояжа разношенные кроссовки Кирилла, — думаю вы можете переобуться.

Нет, он же их заранее туда положил! Я еще раз внимательно осмотрел нашего попечителя. Все та же брезгливо-высокомерная мина, идеально отглаженная, хоть и не новая, одежда. Показалось. Просто случайно кроссовки упали в чемодан. Наверное.

После совершения необходимых покупок, я поехал в зал. В квартал Качалки я входил с некоторой осторожностью. Практически сразу мне попалась довольно большая компания местных обитателей, почти как две капли воды похожих на вчерашних неандертальцев. В мою сторону направился парнишка, примерно моего возраста, и я мысленно закатил глаза. Сейчас начнется, вот это вот «Дай закурить, ты че спортсмен» и всякая прочая бессмысленная прелюдия к драке. Однако представителю аборигенов удалось меня удивить:

— Эт ты чель вчера Кабана с приятелем завалил?

— Ну я чель, — я постарался чтобы в моем голосе прозвучал сарказм. — Правда ни один из них не успел представиться.

— А че, правда без магии чель, на кулачках?

— Нельзя применять магию против неограненных, если нет опасности для жизни. Эти шкафы были не опасны, — я добавил в голос высокомерия.

— Ну че, уважуха, братан. Я провожу, базар есть небольшой, — в ответ я пожал плечами, выражая неопределенное согласие. Пусть проводит.

Во время этой беседы мы прошли мимо толпы, все они проводили нас взглядами, но никто в нашу сторону не дернулся. Я, честно говоря, ожидал, что меня продолжат проверять на прочность, прежде чем признают мое право ходить по этим улицам. Но, судя по всему, некую первичную проверку я прошел, и не был признан легким. Это самое провожание было неспроста. Сейчас всем имеющим глаза одна из группировок ненавязчиво демонстрировала, что я под их покровительством.

— Смотри, — начал «небольшой базар» парнишка, — у нас тут беспредел не часто случается. Ну а если встречается, то риски на беспредельщиках. За вчера тебе обчество предъявлять не станет. Но, ты хоть и из благородных, а у нас тут своя жизнь. Свои правила, понимаешь?

— Понимаю. Как тебя зовут-то, провожатый? — спросил я парня.

— Карась. Ну если по человечьи-то Миха. А ты Олег Строгов, так? — вот тебе и неандертальцы. Разведка есть какая-то. Впрочем, Миха мало походил на вчерашних качков. И одежда почище, и глаза не глупые.

— Так. Он самый. Слушай, — я сделал вид, что меня неожиданно посетила мысль, — мне тут надо кое от каких вещей избавиться. А в комиссионке такое не примут. Ты не знаешь тут людей которые могут за денежку немалую принять на вечное хранение полезное имущество?

— Если товары из Хмари, то тут такое не берут. Не наш уровень. А если мобилы там, волыны, если лишние, карты, ну и по мелочевке, то можно людей поспрашивать. А слама-то много?

— Ну, — я задумался. — Тысяч на пятьдесят наверное или больше, — Миха присвистнул.

— Поговорю за твой интерес. Мой процент тысяча. Ну или сам ищи.

— Я выйду из тира часов в девять. Сможешь к этому времени?

— Постараюсь…

— Держи, — я отсчитал из пачки, которую держал во внутреннем кармане пятисотку и пять сотен. Казалось Миха не мог поверить в то что ему вот так просто упала баснословная по меркам этих трущоб сумма.

— Я ж не сделал еще ниче… А вдруг…

— А ты сделай.

— Не боишься что пропаду с концами?

— Нет. Не боюсь. Я с деловым интересом сюда. Людей нужных все равно найду. И спрошу у них, куда ты пропал, сечешь? В девять буду ждать тебя у тира. Сперва встреть на Горького моего брата и проводи сюда. Он мелкий еще и ему не нужны неприятности.

— Не вопрос. Как зовут?

— Кирилл. Ну и отлично, — я хлопнул парня по плечу, поправил на плече сумку со всяким спортивным барахлом. И тут же набил Кириллу сообщение, попросив кое-что собрать и привезти. Лишь бы этот наш Шпицрутен за ним не увязался. Но не будет же он каждый наш шаг контролировать? Ведь не будет?

После гимнастического зала мышцы казалось кричали: «Ты чего, хозяин, озверел! Мы увольняемся к зергу!» Связки и, кажется, даже корни волос им подпевали.

Ничего я тут власть! Пусть ноют.

В тире стрелял из принесенных с собой пистолетов, благо патроны нужного калибра там нашлись. Попробовал стрелять с левой руки из «Гюрзы» — пистолет поменьше Бизона, который реквизировал у серого. В конце концов добился уверенных попаданий. Стрельбу с двух рук, и в движении, я пока что даже не начинал, рано еще. Но вообще сочетание Гюрза в левой руке, Бизон в правой мне нравится. Надо только понять, как при стрельбе из Бизона не вывихивать запястье после каждого выстрела. И специальный ствол под левую руку официально купить. Снова извел кучу боеприпасов, и оставил почти двести алтын. Зерг, надо свой тир строить с блэкджеком и прочими развлечениями. Дешевле обойдется!

На выходе меня встретили Кирилл с Михой.

— Нашел я нужных людей, пойдем провожу, — сразу сказал Миха.

— Ну пойдем.

Мы прошли по ломаным улочкам Качалки, и, в очередном переулке обнаружилась дверь с неприметной вывеской «Промтовары». Миха нырнул внутрь, сделав напоследок приглашающий жест.

— На всякий случай, держись за мной, Кир — скомандовал я брату. И открыл скрипучую фанерную дверь.