Чужой наследник

Глава 10 Не все гости одинаково полезны

Не то чтобы я ожидал каких-то неприятностей. Но неприятности обычно приходят неожиданно. Так что подстраховаться стоит. Я сжал рукоятку Гюрзы в левом кармане, и решительно шагнул внутрь «Промтоваров».

На первый взгляд ассортимент этой торговой точки напоминал ржавый хлам, который можно увидеть разложенным на грязных тряпках перед уличными торговцами. На второй тоже. Какие-то колена труб, огромные разводные ключи, покрытые патиной пассатижи, молотки… чего тут только не было.

Миха, сказав зевающему на табуретке продавцу: «к Барыге», проскользнул за прилавки, и, махнув нам рукой, прошел в заднюю дверь. Слово Барыга прозвучало как имя.

Пройдя коротким коридорчиком, мы свернули в неприметную дверь и оказались в квадратной комнатке, заставленной стеллажами, на которых лежал все тот же хлам, что и снаружи на прилавке.

Миха встал по центру, и заявил, глядя куда-то в угол:

— Барыга, я гуся привел, о котором говорено было. — в углу я заметил небольшой пластиковый кружок с блескучим окошком. Ага видеокамера. Читал про них.

Стена, напротив нашего проводника бесшумно и плавно поехала вниз, открывая доступ в иное помещение. Миха махнул нам рукой, и со словами:

— Я снаружи подожду, — вышел из комнаты-предбанника.

— Постой. Кирилла с собой возьми, нечего ему внутри делать.

— Эй я вообще-то…

— Кир, — я сделал «страшные глаза» и коснулся его руки. Продолжил "Шепотом чревовещателя, прямо уму в ухо. — Кир. Ты ведешь себя как ребенок. Мне нужно, чтобы ты проследил за этим шкетом. Ясно?

— Да я… — Кирилл закашлялся. — В смысле?

— Мы в первый раз его видим. А вдруг он нам на выходе засаду организует.

— Ааа! — лицо Кирилла просияло.

— Жди меня снаружи, — холодно кивнул я.

Да я просто брат года. Ну не умею я с детьми.

Кирилл с убийственно серьезным и подозрительным лицом, молча вышел вслед за Михой, а я протиснулся мимо стеллажей в открывшиеся закрома таинственного Барыги.

Больше всего помещение, в которое я попал, напоминало мастерскую сумасшедшего механика, а не торговую точку. Несколько верстаков, заваленных вскрытыми коммами, мобильными и стационарными. На полу какая-то стружка, кусочки металла и давленые микросхемы. В углу возвышается квадратный ящик, я такие видел в местных торговых точках — банкомат. Только этот вскрыт и к нему присоединен какой-то прибор, явно не штатной конфигурации.

Посреди этого хаоса возвышался хозяин бардака. Огромного роста, не менее двух метров мужчина, очень крупных в остальном габаритов. На вид ему было лет сорок-пятьдесят. Раньше он видимо занимался штангой, но теперь мышцы обрюзгли и заросли жирком, и пузо переливалось через ремень. Крупное, отечное лицо, начисто выбритая голова. Он был одет в серую майку-безрукавку, из-под которой выглядывала цепочка какого-то амулета. На ногах кирзовые сапоги.

БАРЫГА

— Карась базарил у тебя слам есть, на башли немалые? — обратился он ко мне. Его речь была лишена характерного для Качалки акцента. Тут все разговаривали, как будто во время речи жевали… ну жевали. Выговор же местного спекулянта был чистым, а жаргонные словечки смотрелись в ней как пятно на скатерти.

— У меня есть вещи, которые мне достались в наследство от покойников. Я бы хотел их реализовать.

— Ну, показывай.

Я достал самое главное — шесть банковских карт. На них я делал большую ставку, хотя мог и пролететь. Барыга взял карты и прошел в угол к банкомату. На секунду мне показалось, что он сейчас просто снимет с них деньги, но все оказалось не так просто. Барыга вставлял карточку в картоприемник, делал какие-то манипуляции на выносном устройстве, а банкомат выдавал чек. На каждом чеке был остаток по счету. Пять карт оказались не очень богатыми на потенциальную добычу. В сумме чуть больше сорока тысяч. А вот шестая — обезличенная — содержала без малого два миллиона. Видимо общак этого наемничьего отряда.

— Твои десять процентов. Если конечно счета не заблокировали, — сказал Барыга. — Как своему делаю, хоть ты и в первый раз. Срок три дня. Вот эту сумму, — он показал на карточку с шестью нулями остатка, — частями ежедневно. Согласен?

— Согласен, — торговаться я не собирался. Во-первых, никогда не торговался в прошлом, да и вообще почти ничего не покупал, для этого у меня были слуги. Во-вторых, настоящих расценок я вообще не знал, а десять процентов выглядели вполне достойной наградой за бесполезные лично для меня куски пластика и металла. Я молча протянул ему бумажку с номером моей анонимной карты. Он кивнул.

— Еще что-то?

Я сдвинув в сторону хлам на одном из верстаков и высыпал из сумки остатки роскоши. Пара револьверов, коммы, портсигары и прочую мелочевку. Барыга брезгливо покопавшись пальцем в наваленном мной на верстак бохатстве, заявил:

— Сто семьдесят за все. Идет?

— Идет. Но мне нужен обмен. Я выложил на верстак Гюрзу и Бизона. На такие же. Только чистые.

— А с этими что не так?

— Они официально принадлежали ныне покойным наемникам. Скорее всего зарегистрированы. В общем горячие, а мне таких проблем не надо. А стволы — надо.

— Сейчас гляну. Ты же Строгов, так? А отец твой Виталий?

— Все так.

Барыга забрал мои трофеи и вышел из мастерской сумасшедшего гения. Через какое-то время он вернулся, неся собой блестящие от смазки пистолеты. Под мышкой у него был здоровенный гроссбух. Надел небольшие квадратные очки непонятно как задержавшиеся на кончике носа. Эта деталь придала Барыге сходство с интеллигентной пожилой гориллой, которая не только выучила несколько человеческих слов, но и может пойти преподавать в какой-нибудь школе для волшебных подростков.

Поправив очки, он начал листать книгу. Потом на пустые места вписал номера принесенных пистолетов, фамилию и имя отца, и протянул мне.

— Распишись за батю.

Я посмотрел на дату. Месяц назад. Нормально. Я скопировал подпись отца Олега и получил две квитанции, на которых были указаны названия, номера, дата приобретения и суммы.

— Значит так. С тебя еще двести. Налом. Плюс все что в счет мусора он небрежно кивнул в сторону моих «сокровищ» и сданных пушек. Эти новье, на них муха не сидела. Смазку сам снимешь, или я?

— Если покажете, что и как, и проконтролируете процесс, я сам. Здесь можно? — ответил я, выкладывая на прилавок требуемую сумму.

Он сделал широкий жест рукой в сторону верстаков, видимо обозначавший: «Для вас — везде». И я занялся разборкой своего оружия под его чутким руководством. Провозившись минут двадцать я, под конец, снарядил магазины, и вставил их в рукояти. Все. Я вооружен и очень опасен. Пятнадцать подарочков в левой руке, и десять тяжеловесных плюх в правой. Плюс я познал науку ухода за своими птенчиками. Ути вы, мои милые. Вы конечно не Буревестник с Грейс, но все равно красавчики!

— Ну ты, это, если что, заходи. Дорогу знаешь. Только мусор такой, — он снова кивнул на вестак, — не мне сдавай, а прямо в торговом зале. Я скажу, чтобы тебя запомнили. А вот с картами и коммами, ко мне.

На улице окончательно стемнело. Кирилл мялся около Михи-Карася. На меня он глаз не поднимал. Так, надо объясниться.

— Спасибо, Миха. Я с тобой рассчитался. Дальше мы с братом сами.

Когда Миха растворился в сумерках, Кирилл торопливо зашептал.

— Олег, мы тут немного поболтали, пока ждали, он нормальный парень, правда. К нему один раз только подошел какой-то утырок, но они перетерли по-быстрому, но точно не про нас говорили, какие-то свои дела…

— Кирилл, — остановил я брата. — Давай с тобой договоримся. Когда мы находимся в опасной ситуации или среди чужих людей, ты со мной не споришь, а делаешь как я говорю. Договорились?

— Тебе что, на самом деле нужно было просто сделать так, чтобы я не путался под ногами, да? — подозрительно прищурился Кирилл.

— Прости. Я не могу каждый раз пускаться в объяснения при чужаках. Пришлось импровизировать. Но я не хочу оставлять тебя дома каждый раз, когда нам предстоят всякие… дела. Понимаешь?

Кирилл расслабился, уголки губ дрогнули, обозначив улыбку. Он посмотрел на меня и медленно кивнул.

Похоже мои слова все же как-то дошли до сознания Кирилла.

— Ладно пойдем. Буду слушаться, обещаю. Только давай развоз вызовем, неохота через полфорта пешком идти.

Я сдержал попытавшееся было вырваться назидание про пользу пеших прогулок. Нет, хватит с брательника и одного Карла Августовича.

— Вызывай, только надо найти место посветлее.

Водитель «Развоза» высадил нас прямо на первой линии. Мы прошли арку, отделяющую дом от внутреннего двора, и тут неясное чувство заставило меня вжаться в стену, и прижать к ней брата.

Во дворе нашего дома горело несколько фонарей. А в тени, вне круга их света, кто-то сидел. Я видел огонек зажженной сигареты. Бросил взгляд наверх. Окна нашей квартиры были темными, только видны какие-то отсветы, наверное из коридора. Вроде бы ничего страшного. Но интуиция тут же завопила в полный голос как кошка с прищемленным хвостом. Я немедленно накинул на себя с Кириллом «Плащ теней». Снаружи потемнело еще больше, зрение как будто пробивалось теперь через серую пелену. А мы стали частью черных теней, отбрасываемых на кирпичные стены светом дворовых фонарей.

— Ни звука, — одними губами прошептал я. Друг друга мы видели нормально. — Держись в шаге от меня, понял?

Кирилл судорожно сглотнул, но кивнул. На самом деле парень молодец. Для своего возраста сообразительный и не трус. Будет из него толк. Но сейчас он, по большому счету, обуза.

Медленно отворив подъездную дверь, я прямо кожей чувствовал взгляд скрытого темнотой наблюдателя, мы зашли в подъезд. Невидимость осталась на месте. Для стороннего соглядатая все выглядело так, будто дверь сама отворилась от порыва ветра, или под собственной тяжестью. Быстро взобравшись на четвертый этаж, я остановился перед дверями в наши апартаменты. Повернулся к Кириллу.

— Так, сидишь тут, — я показал на лестницу к чердаку. Одновременно скидывая на брата сумку с покупками. — Никуда не лезешь, пока я тебя не позову. Это понятно?

Он кивнул.

— Если ты не вовремя вылезешь, я могу быть ранен или убит, потому что мне надо будет защищать еще и тебя. Ты понимаешь?

Он снова кивнул. Кирилла била мелкая дрожь, и он часто дышал, но все еще продолжал держаться молодцом.

— Вот номер, — я скинул ему номер господина Петрова. — Звони прям щас. Скажи что на нас напали. Потом бросай трубу. На звонки не отвечай. И поставь на беззвучный!

Убедившись, что он выполнил мои указания и залез повыше на чердачный лестничный пролет, я достал Гюрзу и передернул затвор. В правую руку взял кинжал. Снова набросил «Плащ теней» и толкнул дверь.

Картинка, открывшаяся моему взгляду в коридоре, оправдала мои опасения. Рядом с проходом в кабинет полулежал, опершись на стену, Карл Августович. Он крепко сжимал свою трость, но явно был не в себе. Какой-то тип, излучающий ауру менталиста, согнувшись стоял над ним, положив руку ему на голову. Еще один налетчик габаритных объемов стоял в коридоре, ближе ко мне. Сука, опять рубин! И не из сырых — полудрагоценных, этот похлеще Хорста будет. Между адептом и мастером где-то. Причем ближе к мастеру.

Из кабинета доносились посторонние звуки, значит там, как минимум, еще один персонаж. Единственная тусклая лампочка в коридоре горела, как назло, почти прямо над дверью. За секунду оценив ситуацию, я начал действовать.

Не входя в круг света от лампочки, дважды стреляю в бок менталисту. Полог слетает.

Громила в коридоре неуловимо быстрым движением выхватывает пистолет — калибра, эдак, нулевого. Это, зерг, почти мортира уже!

Наш попечитель, которому полагается лежать в отрубе, резко поднимается на ноги.

Менталист, отброшенный пулями, корчится на полу.

Громила видит меня — мгновение колебаний. Я снова набрасываю плащ и оставляю вместо себя двойника. Вовремя!

Два выстрела пробивают двойника насквозь, вырывая кровавые фонтаны из груди, двойник картинно отлетает за дверь, а я получаю дополнительные мгновения.

Но воспользоваться ими не успеваю. Старик резко вскидывает трость, громила, приседая оборачивается и получает отстреленным от рукояти деревянным чехлом прямо в лоб. Из рукоятки трости теперь блестит сталь. Практически одновременно громила делает выстрел, и Карл Августович, отлетает метра на три дальше по коридору, где и замирает на дощатом полу сломанной куклой. Зерг, нет!

Двойка в корпус уроду. Опять вскрываюсь. На боку и груди громилы (он уже обернулся) проступают небольшие кровавые пятна. Но эффект от выстрелов практически нулевой.

Громила ухмыляется, все тем же неуловимым движением прячет пистолет.

— Кто тут у нас? Детки пожаловали. Иди-ка сюда, мелкий, ты-то нам и нужен, — параллельно он вытаскивает из ножен на поясе широкий и длинный клинок, похожий на мясницкий нож. Я, тем временем, меняю Гюрзу на Бизона. — А где второй?

Ухмыляясь, громила начинает движение в мою сторону. Раздается непонятный звук и из плечевого сустава казавшегося неуязвимым здоровяка наружу проклевывается острие клинка, и выходит сантиметров на сорок. Лезвие светится тускло-вишневым цветом. Оружие боевика падает на пол, а я стреляю ему из Бизона в лоб. Запястье немедленно отсушило.

Еще одно неуловимое движение. И он успевает подставить левую руку! Зерг, ты чего такой шустрый-то! По идее мой выстрел должен пробить ладонь насквозь. Ага, пробил. Вон деформированная пуля, с другой стороны ладони торчит. Шустрый, еще и крепкий! Ладно, и не таких валили.

Его все еще несет по инерции на меня, кувыркаюсь чуть вперед и вбок. Мимо меня пролетает туша, вдребезги разнося дверной косяк. Не останавливаясь, боевик бросается вниз по лестнице. Быстро соображает! У него выведен из строя плечевой сустав, и перебиты все мелкие кости в запястье левой руки. Какой бы он ни был суперпулеупорный, бой он эффективно продолжать в ближайшие минуты не может. А вдали уже слышно завывание сирен.

Я выпускаю ему в спину еще пять пуль, пока он сбегает по верхнему пролету. Всеми попал. Эффект… Ну у меня окончательно отнялась рука. А эта сволочь продолжает бежать. Если бы не старик, я бы догнал урода. Но, может быть, попечитель еще жив. Надеюсь ночные патрули обратят внимание на окровавленного куда-то бегущего бугая с торчащей из плеча рапирой.

Я поменял пистолет обратно на Гюрзу. Зерг! Жесткий этот Бизон, до сих пор плохо руку чувствовал. Плащ теней. Сперва осматриваю кабинет. Там тихо и темно. Ничье присутствие не ощущалось. Кто бы там ни был, он тоже ушел. Проявляюсь.

Выйдя из кабинета застал удивительную картину. Сидящий на заднице Карл Августович хмуро разглядывал свою ладонь, на которой лежал сплющенный кусок свинца. В районе сердца, сквозь порванную одежду виднелся не хилый такой ожог и синяк. Но раны не было.

— Вы вовремя, — хмуро произносит старик. — Помогите подняться, господин Строгов.

Беру его под руку и аккуратно помогаю встать. Может у него ребра сломаны, например.

— Был третий. Может ушел. Может затаился, — говорю я.

— Ушел. Прыгун. Застал меня врасплох. Так что приношу глубочайшие извинения, Олег Витальевич, за все это, — он широким жестом обводит коридор, лужи крови, и пускающего кровавые пузыри менталиста.

— Вы кто такой, Карл Августович? — не выдерживаю я.

Он точно не ограненный, но то, что он проделывал, за пределами возможностей простецов. Далеко за пределами.

— Странный вопрос. Чиновник седьмого класса…

— Я о другом спрашиваю.

— Вы же видели кольцо, — он все также немногословен.

— Видел. Но не знаю, что оно означает.

— Я, в прошлом, рыцарь-капитан Братства Стали.

— Все еще нужна пояснительная бригада, Карл Августович!

— Информацию о Братстве вы можете отыскать в этой вашей паутине. А меня сейчас интересует судьба Кирилла Витальевича.

— Кир! Заходи! — ору я в сторону двери.

— А как Святов связан с этим вашим орденом? — задаю очередной вопрос.

— Никак. Сразу после основания форта Алый Рассвет, я выступал инструктором по бою на холодном оружии для чистильщиков. Святов еще был юн и не был начальником. Он мой бывший курсант. Если у вас закончились вопросы, нам надо приготовиться к встрече полиции, Олег Витальевич.

— А как вы стали чиновником? И к чему вам трость и вот это все, «Ой ой моя спина»?

— А это, молодой человек, называется старость. Старость и подагра, будь она неладна. Если вам пришла в голову странная мысль, что я зачем-то притворяюсь, то вы ошибаетесь. Я действительно старая развалина.

Ну-ну. Всем бы такими развалинами быть. Но в целом, вроде бы старик без подвохов. Тот, кем и кажется. Надо только с Братством этим разобраться, кто такие.

Как раз к приезду полиции, мы втроем успели обговорить как подадим случившееся. Первым через порог колобком перекатился Порфирий Петров.