Что будет, то будет

Глава 8. Дождь и книги

В субботу с самого утра зарядил холодный дождь. Потолок в Большом зале был свинцово–серым, и хватало одного взгляда на тучи, словно бы размазанные по осеннему небу, чтобы понять, что такая погода продержится по крайней мере в течение выходных.

— Ну почему, почему этот мерзкий дождь именно сегодня? — ныла Миранда. Северус закатил глаза и пожалел, что сидит недалеко от нее: Миранда повторяла одну и ту же фразу с незначительными вариациями с начала завтрака.

— Это гриффиндорцы сглазили, — буркнул Стеббинс. Сразу после этих слов к нему спикировал мокрый комок перьев с «Ежедневным пророком», и он с облегчением уткнулся в газету.

— Не смешно! — Миранда взмахнула вилкой, чуть не уронив кусочек бекона. Долиш покосился на нее и отодвинулся чуть подальше. — Можно подумать, им самим не хочется в Хогсмид!

— Тогда мелкота, — предположил Дерн и запихнул в рот целый тост.

— Да ну тебя! — надула она губы. — Вам всем совершенно наплевать на то, что я уже два месяца не была в Хогсмиде! Так хочется пройтись по магазинам! А теперь я наверняка простужусь, и все выходные будут испорчены!

Северус презрительно усмехнулся. О Мерлин, ну что за бред она несет? Самое обыкновенное перечное зелье — и все в порядке! Разумеется, не считая дыма из ушей. Эти девчонки всегда способны раздуть проблему из ничего…

— Миранда, ну хватит! — не выдержала даже Аннабелла. — Так ты идешь или нет? Я‑то в любом случае пойду: меня пригласили…

Она с загадочным видом накрутила на палец прядь волос и похлопала ресницами. Северусу показалось, что выглядело это на редкость глупо, но сидящие поблизости девчонки, включая Миранду, моментально забывшую обо всех своих горестях, тут же налетели на нее с расспросами. Северус старательно сосредоточил внимание на собственной тарелке.

Сам он, конечно, в Хогсмид не собирался, и дело было совсем не в погоде. Просто Северус раза два побывал там еще на третьем курсе и с тех пор не видел в подобном времяпрепровождении ничего интересного. В самом деле, чем там можно было заняться? Покупать всякую ерунду у Зонко? Сидеть в «Трех метлах» в гордом одиночестве? Бродить по улицам и любоваться окрестностями?

Нет уж, лучше немного подождать, пока основная масса схлынет, а потом пойти к себе и попрактиковаться очищать сознание… Вчера перед сном он пробовал, но получалось, честно говоря, не очень. Все время что‑то его отвлекало. В последний раз так и вовсе: стоило только ему закрыть глаза и попытаться расслабиться, как тут же с невероятной четкостью ему представилось лицо профессора Лэнса, настойчиво повторявшего: «Помните, Снейп, никаких посторонних мыслей!» После этого Северус оставил попытки на завтра, решив, что действительно слишком впечатлен уроком и ничего путного пока не выйдет, и довольно быстро заснул.

Тем временем завтрак подошел к концу. Оживленно переговаривающиеся студенты потянулись к двери. Северус тоже поднялся из‑за стола. Он заметил, что Вектор подошла к Лэнсу с каким‑то разговором, недовольно отвернулся и пошел к выходу. Когда он проходил мимо них, Лэнс внезапно обратился к нему:

— Мистер Снейп, вы тоже в Хогсмид собираетесь?

Профессор Вектор улыбнулась.

— Собираюсь, — неожиданно для самого себя ответил Северус и тут же прикусил язык. Да что с ним? Он же туда вовсе не собирался!

— Отлично! Может, в «Трех метлах» увидимся. Сто лет там не был! — сказал Лэнс, отрезав тем самым Северусу все пути к отступлению. «Если я сейчас скажу, что передумал, то никто не усомнится в моих умственных способностях. Вернее, в их отсутствии, — в отчаянии подумал Северус. — Придется идти».

— На самом деле, там очень мило, — сказала Вектор — Подождите, Мартин, мне нужно переброситься парой слов с Помоной.

— Хорошо, Септима. Я буду ждать снаружи, — отозвался профессор Лэнс.

***

— Ваш заказ, пожалуйста, — с некоторой долей нетерпения обратилась к нему женщина за стойкой. Северус уже довольно долго там стоял, но пока так ничего и не выбрал.

— Ну… сливочное пиво, — наконец сказал Северус. Он так давно его не пил, что уже забыл вкус, но вроде бы оно было неплохое.

Он уже жалел, что покинул Хогвартс. Дождь не вызывал желания гулять под открытым небом, и в «Три метлы» набилось полно народу. Было довольно шумно. Оглянувшись, Северус обнаружил, что за ним уже образовалась внушительная очередь. Он поспешил занять столик подальше от центра, так, чтобы ему было видно всех входящих. В основном все, как отметил Северус, собирались довольно большими компаниями, и не успел он оглянуться, как оставшиеся стулья за его столиком уже были призваны манящими чарами куда‑то в противоположный угол.

Дверь снова открылась — внутрь, подхваченные ветром, ворвались холодные брызги дождя, — и Северус увидел, что за порогом стоит профессор Лэнс. Он, похоже, вымок до нитки, но заходить не спешил, наоборот, отступил в сторону, пропуская кого‑то вперед. Это оказалась Вектор, сосредоточенно роющаяся в карманах, видимо, в поисках своей волшебной палочки. Несколько прядей волос выбилось из ее прически и прилипло к мокрому лицу.

— Молодой человек! — вдруг услышал Северус прямо у себя над ухом. Он вздрогнул и с неохотой отвел взгляд от преподавателей. Перед ним застыла светловолосая девушка с подносом, на котором высились кружки со сливочным пивом. Ее лицо показалось ему знакомым. А, ну точно! Она закончила Хогвартс год назад, имени ее он не помнил. Роза или что‑то в этом роде…

— Вот ваш заказ! — сказала она, ставя одну из кружек прямо перед ним. — Вы, похоже, немного отвлеклись!

— Спасибо.

— Вы сели за очень хороший столик: он довольно близко к двери, и здесь не так душно — больше свежего воздуха! — продолжила девушка.

— Сомнительное преимущество в такую погоду, — язвительно бросил Северус, отворачиваясь от нее и ища глазами Лэнса. Они с Вектор уже прошли внутрь и явно применили осушающие чары. Теперь они помогали обсохнуть тем студентам, кто еще не знал это заклинание. Северус отхлебнул пиво, и оно разлилось по его жилам, согревая, но, как ни странно, его настроение от этого не улучшилось.

Лэнс обвел взглядом помещение, выискивая свободный столик, встретился взглядом с Северусом и кивнул ему. Затем Вектор что‑то ему сообщила, указав при этом на Обри, который встал со своего места и теперь подгонял Дерна. Профессора подошли к освободившемуся столику и уселись за него, а Дерн и Обри пошли к выходу, причем староста был явно недоволен, а Обри расстроен.

— И куда тебя понесло? — услышал Северус голос Дерна, когда однокурсники проходили мимо него. — Что, еще нельзя было посидеть? Ненормальный…

Северус почувствовал, как в нем против его воли вскипает раздражение на Лэнса, который вытащил его в этот дурацкий Хогсмид, а сам… А ему, Северусу, и поговорить не с кем… И вообще, сколько можно было бы сделать, останься он, как и собирался, в Хогвартсе — например, к той же окклюменции подготовиться… И хотя голос совести ему твердил, что Лэнс никуда его не вытаскивал, а просто спросил, раздражение от этого меньше не становилось. В конце концов, допив сливочное пиво и бросив последний взгляд в сторону увлеченно беседующих Лэнса и Вектор, Северус выскользнул за дверь навстречу дождю и пошел обратно в Хогвартс.

***

В последующие дни погода ничуть не изменилась. Во вторник Северус сидел за завтраком, холодный дождь бился в окна, а тучи были такими черными и тяжелыми, что в Большом зале, казалось, сгустились сумерки. Тем не менее, наступил час утренней почты, и в окна влетели совы с письмами, двумя–тремя посылками и неизменными свертками газет: главным образом, с «Ежедневным пророком», который выписывала большая часть учеников. Теперь они деловито разворачивали газеты, стараясь не обращать внимания на тот беспорядок на столах, который обычно устраивали совы. В зале воцарилась относительная тишина, которую спустя несколько секунд прервал резкий вопль. Северус поднял глаза от тарелки и с удивлением заметил, как девчонка с Рэйвенкло, кажется, их ловец Элизабет Нейл, с диким криком и искаженным лицом кинулась в сторону слизеринского стола к месту, где сидел ее брат Эребус. Она выхватила палочку, но Долиш быстро среагировал и обезоружил ее. Тогда девочка кинулась на брата, сдернула его со скамейки и, схватив одной рукой за горло, другой стала бить его по лицу. Пару секунд все пребывали в оцепенении, но потом к ней подбежали однокурсники и оттащили ее прочь. Тем лучше для нее, подумал Северус, так как лица слизеринцев, которых до сих пор удерживала на месте только дилемма: применять или не применять магию на глазах у преподавателей, — не сулили ей ничего хорошего. На плечах Элизабет повисли Генри Торнтон и Уилфред Нортон. Она попыталась вырваться — не получилось. Тогда она закричала:

— Ненавижу вас, ненавижу! Ты такой же, как он! Я не верю, что это было под Империусом! Не верю!

Торнтон, Нортон и еще одна девчонка с Рэйвенкло, видимо, подруга Нейл, Линден, с трудом увели ее из зала. Линден в отчаянии заламывала руки. На полу осталась лежать растерзанная газета. Северус покосился на лежавший перед Долишем «Пророк». На первой странице виднелся заголовок: «Семейная трагедия: Нейл против Нейл!». Северус наклонился и пробежал глазами по строчкам: «в своем доме… в последнее время супруги часто ссорились… ранее не был замечен среди слуг Сами–Знаете–Кого… осталось двое детей».

Долиш нервно встряхнул газету и перевернул страницу, пробурчав себе под нос не то «идиотская война», не то «идиот, его вина».

Зал быстро пустел. Все в спешке заканчивали завтракать и разбегались по коридорам, хотя до начала уроков оставалось еще достаточно времени.

***

Между тем лето отступило окончательно, и по утрам землю уже сковывали заморозки. В следующую пятницу, перед уроком профессора Спраут, Северус заметил, что трава у теплиц поседела от инея. Это значило, что в Большом зельеварном цикле наступал зимний период — большинство «летних» зелий теперь стало готовить гораздо труднее, да и по качеству они будут уступать. Сонное, например, значительно теряет в эффективности, а у эйфорического уменьшается период действия… Подходя вместе со всеми к стеклянной двери, Северус думал, что то, что у них есть теплицы — просто здорово, но очевидно же, что их возможности ограничены. Особо редких (или особо опасных) ингредиентов там было не так много, но и с общеупотребительными тоже возникали проблемы. Конечно, Спраут сразу за всем проследить не может, но… Вот, например, листья непентеса настоятельно рекомендуют использовать только в свежем виде. И однако, многие использовали сушеные — вчера он сам видел, как гриффиндорки Брайтон и Белби сыпали их в котел, а Поттер и Блэк — так и вовсе истерли в порошок. Северус ухмыльнулся — если кому‑нибудь пришлось бы испытать действие сваренного ими «Противоожогового состава третьей степени сложности» на себе, то поврежденная кожа просто слезла бы, а человек бы умер от болевого шока! Нет, честное слово, просто тупицы.

Между тем к стеклянным домикам подтягивались последние припозднившиеся с завтрака рэйвенкловцы и слизеринцы. Из размышления Северуса вывел дружный смех. Он нервно огляделся, пытаясь понять, не над ним ли смеются, но сразу же увидел, что все показывают пальцами в сторону Ариадны Эйр. Ее уши стали просто огромными и подозрительно напоминали ушные раковины нетопыря.

— Эйр, ты что, решила пополнить гвардию домашних эльфов? — поинтересовался Долиш. — Считаешь, Хогвартсу не хватает прислуги, или она плохо справляется с работой?

Эйр покачала головой:

— Нет, я просто хотела улучшить себе слух, — сказала она. — Придумала заклинание, с помощью которого, как мне казалось, он станет острым, как у летучей мыши…

— Кажется, ты совсем не разбираешься в летучих мышах! — хохотнул Обри.

— И в заклинаниях! — заметил Стеббинс.

— Да ну вас, — отмахнулась Эйр.

— Нет, в самом деле, — продолжал Долиш. — Почему именно заклинание? Проще использовать какую‑нибудь штуковину.

«Или зелье», — подумал Северус. Заклинания Эйр всегда поражали его своей глупостью.

— Так интереснее, — помахала ушами Ариадна. Все снова засмеялись.

— Знаешь, Эйр, по–моему, у тебя не все дома, — сочувственно заметил Стеббинс.

***

Погода не улучшилась, поэтому большинство студентов пропадали в библиотеке. Двое первокурсников из Гриффиндора пропали на самом деле, и Пинс с Принглом только через сутки обнаружили их в Запретной секции, куда они проникли без допуска. Они были связаны по рукам и ногам паутиной. Интересно, что за книгу им посчастливилось открыть? Впрочем, в Запретной секции немало по–настоящему затягивающих книг…

Северуса такой наплыв желающих получить знания не слишком устраивал. В залах библиотеки стоял такой шум, что даже мадам Пинс ничего не могла с этим поделать. Тревогу Северуса разделяли Регулус Блэк, Эванс и Люпин. Они все как‑то незаметно обосновались в одном углу — здесь было не так светло, зато более или менее тихо. Люпин зачастил сюда, и Северус постоянно видел его склоненным над каким‑нибудь пергаментом. Каштановые волосы Люпина, отросшие за лето, падали на лоб, и он то и дело откидывал их назад. Блэка почти не было видно за стопкой учебников. Эванс же в последнее время сосредоточенно что‑то искала, очень быстро пролистывая страницы толстых фолиантов.

Однажды она спросила Северуса, не попадалась ли ему книга Бриджит Венлок о свойствах цифры семь. Северус мельком глянул на Блэка, как всегда, спрятавшегося за книгами, скривил губы и произнес:

— Эванс, эту тему проходят на четвертом курсе. Хотя я считаю, что она настолько элементарна, что ее может понять даже первокурсник.

Эванс насупилась, а Люпин, оторвавшись от своего свитка, спросил:

— Снейп, ну почему ты такой грубый?

Северус не нашел, что ему ответить. Тогда он обернулся к Эванс:

— Обычно она находится на третьей полке секции «W».

— А не «A»? — удивилась Эванс.

— Нет.

Она скрылась за полками, но через минуту вернулась расстроенная:

— Там нет ни одной ее книги. По крайней мере, той, которая мне нужна, там точно нет.

Люпин встал со своего места.

— Вот видишь, Лили, поэтому всегда и назначают двоих старост… — улыбнулся он. — Сейчас принесу.

Через пару минут и Люпин вернулся с пустыми руками. Лицо его было довольно сконфуженным, когда он произнес:

— Надо сказать мадам Пинс. Не может же быть, чтобы все разобрали! Я пойду, а ты не отвлекайся.

Эванс кивнула. Северус пожал плечами. Он‑то знал, где находится искомая книга — вторая снизу в стопке книг Бриджит Венлок, которая возвышалась прямо перед Регулусом, с невозмутимым видом продолжавшим что‑то записывать на пергаменте.

***

Вечером Северус пошел на окклюменцию, пытаясь как можно сильнее сосредоточиться и собраться с мыслями. Он тренировался всю неделю, и теперь был уверен, что у него должно получиться куда лучше, чем в прошлый раз. Переступив порог кабинета, он удивился — Лэнса там не было, хотя дверь была открыта. Он уже собирался развернуться и уйти, но тут в кабинет резким шагом вошел профессор.

— Простите, мистер Снейп, я немного задержался в учительской… — профессор прислонился к столу. — Итак, начнем?

— Почему вы не спрашиваете, готовился я или нет? — нахмурился Северус.

— А вот сейчас и выясним! — ответил Лэнс.

Он взмахнул палочкой, и Северус слегка пошатнулся от внезапного потока направленной на него волшебной силы. Само собой, приготовиться как следует Северус не успел, однако он был подсознательно готов к этой минуте, и поэтому смог выбросить обрывки мыслей из головы. Звенящая пустота воцарилась в ней, и он был уже готов обрадоваться, как в окно кабинета Лэнса постучала сова. И сразу перед мысленным взором Северуса замелькал ряд образов: в окно Большого зала влетает грязно–серая сова, она роняет письмо перед ним, тогда еще первокурсником, на стол, но проходящий мимо Поттер выхватывает его и бесцеремонно распечатывает… «Посмотрите, Нюниусу пишет мамочка… она спрашивает, не обижает ли его кто‑нибудь… и есть ли кому вытирать его сопливый носик…»

Внезапно все прекратилось. Он снова стоял на ковре в кабинете Лэнса, который в этот момент был занят тем, что открывал окно, впуская сову.

— Очень хорошо, — сказал он, задвигая щеколду рамы с частым переплетом. — В принципе, я ожидал чего‑то подобного, но… не могу не выразить вам своего восхищения. Уверен, что вы из‑за этого не станете расслабляться, — улыбнулся Лэнс.

Северус хмыкнул. Сова на столе ухнула, взъерошив перья и зацепив чернильницу Лэнса. По стопке пергаментов растеклась темно–синяя лужа.

— Зря вы так, — заметил Лэнс, очищая пергаменты взмахом палочки и отвязывая письмо от совиной лапки. — Окклюменция — очень сложная наука. Я, по–моему, это уже говорил. Не стоит так легкомысленно относиться к своим успехам — этим вы обесцениваете не только тех, кто не может добиться чего‑то подобного, но и себя самого.

Северус сузил глаза, но сказать ничего не успел.

— Простите, я, возможно, выразился необдуманно резко, — Лэнс опустил глаза, вертя в руках конверт. — Но я действительно просто обязан научить вас правильно себя оценивать — это мой долг как преподавателя.

Северус молчал, глядя исподлобья. Лэнс, очевидно, понял, что он ждет продолжения, поэтому сел в кресло, указал Северусу на другое, и, так как Северус остался стоять со скрещенными на груди руками, начал вновь:

— Нет, не подумайте, я не хочу сказать, что со стороны виднее и так далее, но для правильной самооценки очень важно знать чужое мнение…

— Смею надеяться, у меня правильная самооценка, — холодно сказал Северус. — А то, что про меня думают эти… студенты нашего доблестного факультета, меня совершенно не волнует. Не говоря уже об остальных.

Лэнс, казалось, что‑то про себя отметил. Он молча кивнул, поставил локти на подлокотники кресла и сложил ладони так, что кончики пальцев сомкнулись.

— Что ж, пожалуй, нам следует продолжить занятие. Мои замечания: вы позволяете эмоциям брать верх над собой. Именно это пробивает в вашей защите… Нет–нет, не спешите, — Лэнс предупредил реплику Северуса. — Вы должны не отказываться от ваших эмоций, а научиться их контролировать. Это ясно?

— Совершенно.

Северус постарался вложить в свой ответ ровно столько иронии, чтобы не разозлить Лэнса и одновременно дать ему понять, что с ним не следует обращаться, как с каким‑нибудь Долишем.

— Я рад, — чему‑то улыбнулся Лэнс. — Продолжим.

Профессор встал, направил палочку на Северуса, и он вновь почувствовал вторжение в свое сознание. Он неожиданно для самого себя представил зиму, заснеженные равнины, поземку… Холод и пустота — то, что нужно, чтобы «заморозить» того, кто пытается проникнуть извне. Снег сыпал медленно и тихо. Вдруг зазвенели бубенчики, и десятки саней понеслись по льду озера к Хогсмиду. «Три метлы»… Лэнс за стойкой о чем‑то разговаривает с профессором Вектор… Северус напрягся, пытаясь переключиться на другое — вот он на втором курсе получает снежком от Эванс и уже собирается высказать ей все, что о ней думает, но она прикрывает рот ладошкой, а потом весело вскрикивает: «Прости, Снейп, я метила не в тебя!» — и тут же рот ей затыкает снежок, пущенный рукой ее подруги Белби… А он, Северус, испытывает странное разочарование…

— Уже лучше!

Северус поморщился, надеясь, что Лэнс не успел заметить себя в его воспоминаниях, но в то же время понимая, что эти надежды тщетны.

— Еще раз!

Северус сжал зубы. Перед его глазами мелькнула вспышка, похожая на молнию, и вот он видит себя, маленького, дрожащего под одеялом от лихорадки; за окном бушует гроза, а мама, которой в темноте почти не видно, гладит его по голове и что‑то шепчет на ухо.

— Ну, пожалуй, на сегодня хватит, — вздохнул Лэнс, собираясь подняться.

— Нет, — четко выговорил Северус.

Лэнс удивленно поднял брови:

— Простите?

— Профессор, я хотел бы попросить вас еще об одной попытке.

— Не понимаю, — немного растерялся Лэнс. — Вы переживаете? Напрасно: вы прекрасно справились с заданием, все идет как нужно… Через пару уроков, не сомневаюсь, вы с легкостью будете отражать такие атаки.

— Я просто прошу еще об одной попытке, сэр, — Северус сдвинул брови. — Если не получится, я уйду. Впрочем, я уйду в любом случае, — тут же поправился он.

Лэнс, казалось, слегка смутился.

— Что ж, если вы настаиваете…

— Только не делайте мне поблажек, — предупредил Северус. — Я имею в виду, по сравнению с предыдущим разом.

Лэнс кивнул. Он вновь поднял палочку, и Северус, ощущая странный подъем, неожиданно сумел найти какой‑то баланс между напряжением воли и расслабленностью мыслей и чувств. Хрупкое равновесие, но ему удалось его удержать. Мгновение… другое… третье…

Лэнс опустил палочку, и его лицо вдруг стало непроницаемо.

— Должен констатировать: у вас получилось, мистер Снейп. Впрочем, вы и сами это видите.

— Что‑то не так, сэр? — Северуса испугало странное выражение лица профессора.

— Нет, отчего вы так решили? — Лэнс изумленно поднял брови, и его палочка скрылась в кармане светлой мантии.

— Ну… — Северус не нашел, что сказать. Он смотрел на дорожку света на полу.

— Ах, нет, все в порядке, — ответил Лэнс. — Просто мне, видимо, придется скорректировать планы занятий с вами…

Когда Северус покидал профессорский кабинет, он чувствовал облегчение, но к нему примешивалось и непонимание: может, все‑таки что‑то было не так, просто Лэнс не счел нужным сообщить ему об этом?