Что будет, то будет

Глава 33. Gustus legibus non subiatem

Май радовал студентов теплом. Теперь никто не хотел сидеть в мрачной гостиной или в библиотеке, и при малейшей возможности все пытались вырваться на свежий воздух — к озеру или на опушку Запретного леса. Северус тоже выходил из замка пару раз, но никакого удовольствия от прогулок не получил: солнце светило слишком ярко, вокруг из‑за гвалта младшекурсников было невероятно шумно, да и вообще делать было совершенно нечего. Можно, конечно, было заняться сбором лекарственных растений, но, во–первых, справочники говорили, что лунная фаза сейчас неблагоприятна, а во–вторых, Северус в последнее время несколько охладел к этому. Времени всегда не хватало; к тому же зачем ему заготовлять какие‑то свои ингредиенты, когда можно с тем же успехом воспользоваться школьными?

В общем, как обычно, Северус безвылазно сидел в Хогвартсе. Как‑то он случайно услышал разговор Регулуса с Нарциссой о Сириусе: мол, их мать все время настаивает в письмах, чтобы он вел себя как подобает Блэку, но тот или не отвечает ей вовсе, или открыто хамит. Северус невольно обрадовался, что после разговора с матерью он все же сел и написал ей письмо, в котором попытался показать ей, что все у него как всегда. Он даже постарался упоминать там об одних хороших новостях: о том, что Слизерин недавно выиграл матч у Хаффлпаффа, о своих отличных оценках… А у Сириуса, видимо, ситуация в семье была куда хуже — но так ему и надо. После драки Северуса и Поттера он, как, впрочем, и все мародеры, обозлился на него еще больше.

Но вот Северуса в последнее время заботило совсем не это.

Раньше, хотя он и не вполне отдавал себе в этом отчета, его всегда немного раздражала та легкость, с которой Лэнс принимал их ситуацию. Вряд ли он смог бы объяснить, в чем дело, но… ему казалось, что так вести себя нельзя, просто невозможно — обстоятельства были слишком серьезны, чтобы пустить все на самотек и говорить… что там он говорил? Det som skall ske, det sker — что будет, то будет. И Северус всегда был уверен, что так могут вести себя только дети.

Но теперь, похоже, и до Лэнса начала доходить вся серьезность положения. Они с Северусом не говорили об этом, но Северус видел, как часто замирает его взгляд, обратившись в никуда, и каменеет лицо. Теперь и Лэнс перестал выходить из Хогвартса. Северус чувствовал, что лишился какой‑то незримой поддержки: ладно он сам, ему никогда и не виделось в будущем что‑нибудь хорошее, но Лэнс… Он должен вести себя как всегда! Он должен хоть как‑то его успокаивать — хотя бы своим примером! Но в своем нынешнем состоянии Лэнс вряд ли мог бы кого‑нибудь успокоить. Нет, в его поведении мало что изменилось — все‑таки владение окклюменцией и легилименцией невозможно без владения собой. Но Северус чувствовал, как часто профессора одолевают мрачные мысли, даже если это и не было написано на его лице. А еще трудно было не заметить, как Лэнс в последнее время похудел, в каком он находится напряжении и сколько сил ему приходится тратить, чтобы не вздрагивать от каждого шороха. Вечерами в своей спальне Северус варил Успокаивающее зелье, которое принимал и сам, несмотря на всю нелюбовь к подобным препаратам.

И это было все, чем он мог помочь Лэнсу.

***

Напряжение искало выход, и Северус чаще обычного придирался ко всему, к чему только можно было придраться. Лэнс, впрочем, от него не отставал. Перепалки у них происходили нередко, правда, и заканчивались быстро. Но однажды в четверг, когда Лэнс заявил ушедшему с головой в энциклопедию Северусу: «Или ты прекращаешь читать немедленно, или я сжигаю ее Инсендио», Северус разозлился настолько, что без лишних слов вылетел из кабинета, швырнув книгу на кровать.

— Что, опять отработка? — услышал он сзади голос Дерна и резко обернулся. Дерн подошел ближе и продолжил: — А я слышал, Слагхорн за тебя хлопотал…

Северус закатил глаза, надеясь, что иного ответа не понадобится.

— Понимаю, некоторым хоть кол в грудь забивай, — участливо кивнул староста. — Слушай, очень хорошо, что я тебя встретил. Можно тебя попросить… то есть поручить еще кое‑что — сам не знаю, как подступиться…

— Давай, — согласился Северус, решив, что ему надо отвлечься (хотя, если честно, он предпочел бы забиться в какой‑нибудь угол, чтобы его никто не трогал). — Что еще там? Опять Розье и Уилкс чего‑то хотят?

— Да нет, — махнул рукой Дерн. — Куда более официальное поручение, от администрации… («Прингл, что ли?» — удивился про себя Северус.) Ты вообще с огневиски как, не пьешь вроде?

— Кампания по борьбе за трезвость?

— Вроде того, — кивнул Дерн. — Частный случай. Короче, сейчас лестница тебя приведет на пятый, там вторая дверь справа.

— А там что? — приподнял бровь Северус. Определенно, «весеннее безумие» — отнюдь не абстракция. Авитаминоз у всех, что ли?

— Там Стеббинс, — не моргнул глазом Дерн. Северус почувствовал, что еще пара минут — и он уступит искушению испробовать пару новых проклятий. Кажется, Дерн и сам это понял, потому что поспешил объяснить: — Он там в одиночку надирается.

— А я тут при чем? — поинтересовался Северус.

— Понимаешь, я, как староста, должен повлиять… но у тебя лучше получится. В общем, я в тебя верю! — Дерн кивнул и ретировался так быстро, что Северус не успел даже высказать ему все, что он думает об этом «поручении», о Стеббинсе, о старосте, о весенней лихорадке, о профессоре защиты… хм, ну это, пожалуй, слишком, этого бы он говорить не стал. Впрочем, мысль о Стеббинсе его даже порадовала — в конце концов, за чужими мучениями наблюдать куда приятнее.

Так он думал ровно до тех пор, пока, отворив дверь, не увидел Стеббинса на полу в обнимку с бутылкой маггловского скотча и в совершенно плачевном состоянии.

— Стеббинс, какого тролля болотного ты здесь делаешь? — спросил его Северус.

— А, это ты, Снейп… — пробормотал Стеббинс, подняв глаза. — Отстань… не видишь, человеку плохо…

— Вижу, — вздохнул Северус, подходя к сокурснику. Сейчас логичней всего было решить, что с ним делать. Поскольку подходящего заклинания Северус не знал (в нем никогда не возникало необходимости), а варить зелье прямо сейчас и прямо здесь не собирался, он уже решил было привести Стеббинса в чувство простым Агуаменти, как вдруг… Неожиданно, посмотрев на него, Северус почувствовал острое чувство жалости, которое, конечно, мешалось с ощутимым раздражением и отвращением, но все‑таки росло в его душе. Северусу вдруг стало не по себе.

Он сжал зубы.

— Стеббинс, Мерлина ради, кончай валять дурака, вставай и приведи себя в достойный вид, приличный студенту Слизерина!

Стеббинс вдруг уставился на него немного покрасневшими, хотя вроде бы ничуть не расфокусированными глазами.

Северус тряхнул головой и в очередной раз поклялся себе никогда даже не прикасаться к спиртному.

— Зачем? — вдруг медленно и как‑то безучастно спросил Стеббинс.

— Что значит «зачем», что значит… — ехидно начал было Северус, но вдруг остановился, а потом подошел поближе и слегка наклонился, вглядываясь в однокурсника и стараясь не морщиться от винных паров. — Что с тобой происходит? Ты болен?

Стеббинс покачал головой.

— Дома что‑то?

Северус чувствовал себя не в своей тарелке, ведя подобный разговор, проклинал про себя Дерна и пытался наскрести дежурные девчачьи фразы, столько раз слышанные им в гостиной в похожих случаях.

Стеббинс опять покачал головой.

«Разорви тебя горгулья, — подумал Северус. — Что же с ним делать? Может бросить все к тролльей бабушке, пусть Дерн сам выкручивается… Или просто доставить к мадам Помфри… Ага, а завтра по всей школе пройдет слух, что слизеринцы не просто пьяницы, но еще и попадаются».

— Тогда в чем дело? — процедил он.

— Т–тебя, С–снейп, это не ка… сается, — выдавил Стеббинс, заглядывая в горлышко бутылки.

— Не касается? Да ну! — Северус прищурился, все это ему изрядно надоело. — А по–моему, ты ждешь, чтобы я тебя как следует расспросил, а ты бы смог излить мне свою израненную душу!

Стеббинс слегка вздрогнул, и, как показалось Северусу, даже немного протрезвел.

— Что ты несешь? — попробовал возмутиться он.

— Слушай, если ты думаешь, что у меня бездна времени, то ошибаешься, — холодно заметил Северус. — Более того, я не знаю, что я тут забыл, но если тебе от этого полегчает, готов тебя выслушать, и даже — слышишь? — постараюсь тебе помочь. Разумеется, при условии, что ты никому об этом не расскажешь.

Стеббинс сел и уставился на Северуса во все глаза. Тот даже оглядел себя — не изменилась ли как‑нибудь его внешность?

— Это точно ты, Снейп? — спросил Стеббинс. Его косноязычие сразу куда‑то пропало. — Что случилось? Горы стали морем или все кентавры сдохли в лесу?

— Ты до вечера тянуть собираешься? — вспыхнул Северус.

— Нет, — сказал Стеббинс, поднимаясь с пола и усаживаясь на край стола. — Знаешь, Снейп, спасибо, конечно, но ты вряд ли сможешь мне помочь…

Северус подошел к нему и присел с другой стороны.

— Что, девчонка какая‑нибудь? — Он постарался, чтобы его голос звучал как можно более естественно, и пришел в ужас при мысли о том, что сам себе напоминает сейчас Агату Тиммс или Сабрину Экрид, а то и Сильверстоун…

— Девчонка, — хмыкнул Стеббинс. — Ну да, конечно, все неприятности всегда из‑за них…

— И?.. — Северус приподнял бровь. Ха, у него проблемы с девчонками… Да разве это — проблемы? Разве Стеббинс просыпается каждое утро с мыслью о проклятье? Разве кому‑то из его близких угрожает смертельная опасность? Разве эти люди срывают на нем непонятные вспышки плохого настроения? Разве… Нет, мысли пошли явно не в ту сторону. Однако сочувствия к Стеббинсу у него значительно поубавилось.

— Понимаешь, Северус, — вдруг быстро и сбивчиво начал Стеббинс, не глядя ему в глаза, — это очень трудно принять, когда ты думаешь, что у тебя есть кто‑то… нечужой, кто всегда может тебя понять, кому ты нравишься, и… а потом вдруг оказывается, что ты для него ничего не значишь, и ты ему не так уж и важен, и он прекрасно без тебя обойдется, и… А, ладно, экзистенциальный тупик…

Стеббинс пристально взглянул на бутылку, взболтнул ее и поднес ко рту, но Северус перехватил ее и отобрал у незадачливого однокурсника.

— Стеббинс, а ведь это маггловское пойло, — заметил Северус. И откуда он только его достал?

— Ну да, и что? — пожал плечами Стеббинс. — Это что, противозаконно?

— В маггловском мире — да.

— Ну, мы, хвала Мерлину, чистокровные волшебники… то есть, я хотел сказать — я, и…

Северус сложил два и два.

— Да, мы — чистокровные волшебники, которые пьют маггловские спиртные напитки, мы употребляем выражения типа «слететь с катушек» и прочие из фабрично–заводского лексикона, и рассуждаем об экзистенциальном тупике… — усмехнулся он.

— Северус, — Стеббинс страшно побледнел. — Северус, ты никому не скажешь?

— О чем?

— Клянусь, я чистокровный… просто, просто… ну, подумаешь, двоюродная сестра… сквиб… и мне, ну мне было просто интересно, как они живут…

— Ох, прошу тебя, — отмахнулся Северус. — Можно подумать, мне есть дело до того, чем ты интересуешься… в смысле, интересуйся чем хочешь, — поправился Северус, заметив, что Стеббинс слегка насупился. — Лично мне маггловский мир совсем не любопытен, но это… это, наверное, потому, что… я сам… полукровка, — выдавил он.

Хотя кое‑что у магглов можно и позаимствовать, конечно… но уж точно не алкогольные напитки.

— Ага, а еще ты мировой парень, — сказал Стеббинс, хлопнув его по плечу.

— Ну вот только обойдемся без этого, — сказал Северус, аккуратно снимая его руку.

— Ладно, ладно, — кивнул Стеббинс.

— Ну что, идешь? — спросил Северус, спрыгивая с крышки стола.

— Да… сейчас… ты иди, а я немного приведу себя в порядок, — сказал Стеббинс. — Не волнуйся, пить больше не буду, — добавил он, заметив взгляд Северуса, — Так Дерну и передай.

Северус хотел уже было обидеться, но потом передумал. Он пошел к выходу, почему‑то не сомневаясь, что Стеббинс действительно не будет больше сейчас пить. Странно, вроде бы он сам ничего такого ободряющего ему и не сказал… Ладно, Стеббинс наверняка уж как‑нибудь разберется со своими проблемами, а он, Северус, лучше останется в стороне от весьма запутанных отношений его однокурсников.

И вообще… пожалуй, ему стоит сейчас вернуться в кабинет. Наверняка у Лэнса уже прошла эта вспышка.

***

Северус открыл дверь, даже не обратив внимания, что она не защищена заклинанием, и застыл на пороге: за столом напротив Лэнса сидела Вектор. Она обернулась и одарила его испепеляющим взглядом.

— Мистер Снейп, вы перепутали время: я назначил отработку на час позже, — сказал Лэнс, указав на тикающие часы на столе.

«Извини… Я очень рад снова тебя видеть и постараюсь поскорее освободиться».

— Простите, сэр, — наклонил голову Северус.

Вектор забарабанила длинными ногтями по столешнице и прикусила губу. Северус переглянулся с Лэнсом еще раз и вышел, аккуратно и не слишком плотно притворив за собой дверь. В коридоре, как обычно, никого не было.

— Так почему тебя это беспокоит, Септима? — донеслось из‑за двери. — Это вполне обычное явление, и встречается достаточно часто…

— Да? Часто?! — повысила голос Вектор. — Вот в тебя, например, влюбилась какая‑нибудь студентка?! Да так, чтобы об этом вся школа знала, кроме тебя?

Лэнс, скорее всего, отрицательно покачал головой, потому что Вектор продолжила:

— Вот видишь! А мне‑то что делать?

Северус присел на корточки рядом с дверью и прислонился спиной к стене.

— А что ты вообще можешь сделать? — удивился Лэнс. — Пусть все остается как есть. Он же тебе даже ничего не говорил?

— Да, но… — Вектор задумалась и на время умолкла. — Я просто даже ничего такого не предполагала… Это так неожиданно…

— C'est la vie, — откликнулся Лэнс.

Повисла пауза; Северус изучал портрет волшебницы на стене напротив — точнее, просто пышные драпировки фона, потому что сама волшебница куда‑то отлучилась. Когда же, наконец, Вектор уйдет?..

— Ты ошибаешься, если думаешь, что он начнет вести себя каким‑нибудь неподобающим образом, — вдруг прервал молчание Лэнс.

— С чего ты…

— Для Обри, — продолжил он, не дав ей договорить, — имеет очень мало значения то, что мы называем реальностью. Для него гораздо важнее его мечта. Поэтому я не думаю, что эта ситуация его хоть чем‑то не устраивает. Если бы ты вдруг проявила к нему какое‑то внимание… это, скорее всего, его только бы испугало. От тебя требуется просто побыть Дульсинеей — ведь это же совсем нетрудно, правда?

— Ох, — вздохнула Вектор. — Подумать только, откуда ты все это знаешь? Ты ведь и преподаешь недавно…

— Просто предположения, — немного смутился Лэнс.

«Вот и правильно, а то сколько можно было перед ней выпендриваться», — с недовольством подумал Северус и отодвинулся от холодной стены.

— Вот как… Ну тогда скажи, как ты думаешь, надолго это все?

— Как знать, — ответил Лэнс. — Может быть, он это и перерастет. Тем более что есть девочки, которым он нравится…

— Тогда почему именно я?! — выпалила Вектор.

— Gustus legibus non subiacet[28], Септима, — заметил Лэнс. — Запомни это.

— Терция, одна из моих старших сестер, тоже любит эту поговорку, — сказала Вектор уже значительно спокойнее. — Спасибо, Мартин.

Северус понял, что сейчас она уйдет, встал и поспешил отойти подальше, чтобы остаться незамеченным. Дробный стук каблуков — и Вектор скрылась за углом.

Вздохнув с облегчением, Северус вошел в кабинет.

***

Подходила пора экзаменов, и с каждым днем Северус становился все более раздражительным. К концу мая они с Лэнсом виделись все реже, так как оба были очень заняты. В гостиной царило полное сумасшествие: студенты со всех курсов зубрили учебный материал, проверяли друг друга и огрызались на всех, кто проходил мимо. Тяжелее всех, разумеется, приходилось пятому и седьмому курсу.

Северус почти ко всем экзаменам был уже готов, поэтому часто использовал время, отведенное на подготовку, для своих экспериментов. Его тревожило то, что он уже довольно давно не придумывал ни одного заклинания. Он часами сидел в комнате, пытаясь сосредоточиться на этом, но ни одной мысли в голову не приходило. Неужели он и в самом деле тупеет?

В субботу Северус незаметно покинул гостиную, пользуясь тем, что все отвлеклись на истерику, которую устроила Мокридж. Липкая жара, казалось ему, добралась уже до подземелий, а наверху было еще хуже. Скорее всего, он просто отвык от такой погоды.

— А, это ты, — вздрогнув, сказал Лэнс, когда Северус вошел в кабинет. — Мог бы постучать.

Профессору тоже было жарко — на лбу блестели капли пота, несколько прядей прилипли к вискам. Северус закрыл дверь и фыркнул:

— Кто же еще?

— Да кто угодно, — буркнул Лэнс, обмахиваясь пергаментом. — Все‑таки учебный год подходит к концу, и ты мог бы…

Он замолчал. Северус попытался перевести разговор на другую тему:

— Как подготовка к экзаменам?

Лэнс покачал головой.

— Кошмар. Минерва составляет расписание, пока никак не может обойтись без накладок. Ждем комиссию на ваши экзамены, там тоже какие‑то проблемы, говорят, кто‑то не приедет. Я еле отбился от предложения Флитвика вставить в практическую часть боггартов. Все равно ни на одном курсе их не проходили… Подбираю вопросы, пишу билеты, за милю обхожу шестикурсниц, которым вдруг вздумалось прибегнуть к эмоциональному шантажу, и за две мили — Крауча, который утверждает, что если я завалю его, Крауч–старший мне такое устроит! А у тебя как, все нормально? Ты так редко заходишь…

— С экзаменами‑то вроде бы все в порядке, — поморщился Северус, оставив без внимания последний упрек профессора. — Но у меня опять такое ощущение, что я потерял часть способностей. Как ни пробую, не могу придумать заклинание. Меня это уже пугает.

— Хм… Да, я помню, ты как‑то говорил мне об этом… И что, с тех пор так ни разу и не получилось? — поинтересовался Лэнс.

Северус задумался.

— Да. Точно не помню, когда это было в последний раз, но по–моему, еще в январе…

— Так может быть, — поднял брови Лэнс, — это просто из‑за того, что мы стали любовниками, и ты теперь не можешь бросать на это всю энергию?

Северус замер.

— Что вы сказали? Так от этого… уменьшаются способности? Почему вы мне раньше не говорили?!

— Мне только сейчас пришла в голову такая мысль. Кроме того, я был уверен, что ты знаешь, — пожал плечами Лэнс, и глаза его как‑то странно сверкнули. — Естественно, что если в твоей жизни появляется что‑то новое, ты не сможешь уделять должное внимание старому. И вообще, ты излишне все драматизируешь, — поморщился он. — Это со временем восстанавливается.

— Излишне драматизирую? — Северус возмутился. К тому же что‑то в тоне профессора, в том, как он разговаривал, ему совсем не понравилось. — Да вы хоть знаете… А, что вы можете знать! — махнул он рукой. — Что вы обо мне вообще знаете? Мы… общаемся уже несколько месяцев, три последних — более чем тесно, и вы до сих пор не можете понять, кто я и что для меня важнее всего на свете!

— Да, ты прав, мы общаемся достаточно давно — достаточно для того, чтобы я смог понять, что ты всегда думаешь только о себе! — последние слова Лэнс уже просто прокричал.

— Сами хороши! — в таком же тоне ответил Северус. — Могли бы предупредить меня, прежде чем уложить в постель!

Глаза Лэнса на миг расширились. Он встал и подошел к Северусу.

— Что ты сказал? — тихо переспросил он.

Северус вдруг почувствовал, как по его спине стекла капелька пота, и поежился, но тем не менее не отступил. Он должен был высказать то, что грызло его уже давно.

— Вы… вы всегда думали только о себе! Рассказываете только то, что вам выгодно! Вы втерлись мне в доверие, когда еще не знали о проклятье, а когда узнали, отступить уже было нельзя! Разумеется, после того, как все стало известно, вам, профессор, стало наплевать на все принципы — лишь бы добиться своего, пока не поздно, вот вы и…

Лэнс резко замахнулся и ударил Северуса по щеке, да так, что он с трудом удержал равновесие. Северус машинально поднял руку и осторожно дотронулся до пылающей щеки.

— Ты прав, — выдохнул Лэнс. — Мне действительно стало наплевать на все принципы. И преподаватель из меня никудышный, в этом ты тоже не ошибаешься. А еще… нет, я это и раньше видел, но вот теперь… теперь я понял окончательно, что для тебя важнее всего на свете. И мне не жаль, что я… мне ничего не жаль. Кроме того, что я умру из‑за такого эгоиста, как ты!

Северус задохнулся от возмущения и обиды. Ему хотелось одновременно сорваться в истерику, дать сдачи, расколошматить все вокруг, вцепиться в Лэнса и… Ну как, как ему объяснить, что он неправ?..

А так ли уж он неправ?

Лэнс после своей вспышки выглядел совершенно обессиленным. Обогнув стол, он упал в кресло и с едва заметной дрожью в голосе сказал:

— Иди отсюда, мне что‑то нездоровится. Готовься к своим экзаменам. Видеть тебя не желаю.

Северус поспешно отвернулся. С трудом различая внезапно расплывшиеся очертания окружающих предметов, он в два шага достиг двери и хорошенько хлопнул ей на прощанье.