Что будет, то будет

Глава 3. Вечеринка у Слагхорна

Новое расписание занятий, по мнению Северуса, было довольно бестолковым. Впрочем, он понимал трудности, связанные с увеличением нагрузки. Зато не мог понять, почему в Хогвартсе так мало преподавателей. Вот если бы наняли еще столько же, то никаких проблем с расписанием не возникло бы, благо свободных кабинетов предостаточно… Неужели средства школы не позволяют? Хотя возможно — чего стоит кормить такую ораву…

Практическую астрономию им поставили в ночь со вторника на среду (на следующий день занятия начинались после обеда). Первое занятие, однако, не удалось. Небо оказалось сплошь затянуто облаками, и профессор Декстра изрядно нервничала: на этот день приходилось соединение Луны с Сатурном и со звездой Тегмен, но разглядеть это интересное событие было совершенно невозможно. Когда она убедилась в этом окончательно, то зажгла яркий фонарь и принялась диктовать лекцию о прямом восхождении и склонении звезд. Миранда отчаянно зевала, Аннабелла с отсутствующим видом смотрела в небо, Долиш и Стеббинс перешептывались, и Северус не сомневался, что не об астрономии. Сам он тоже ничего не писал, так как, конечно, давно знал это, и лишь терпеливо дожидался конца урока. Он, конечно, мог бы заняться чем‑нибудь полезным, но его вдруг охватила какая‑то непонятная усталость. Он почувствовал сильное раздражение — на Декстру, Долиша, Стеббинса, школьную программу, словом, на все и вся. Махнув рукой на архисложный расчет для зелья, лишающего все предметы запаха, Северус просто глядел в темноту осенней ночи.

Этой ночью он так и не выспался. Сон пришел к нему только под утро, и Северус пошел на зельеварение не в самом удачном расположении духа. Слагхорн был единственным, кто не стал промывать мозги по поводу С. О. В. в конце года — он сразу же перешел к теме урока:

— Сегодня мы займемся тем, что будем варить зелье Податливости. При правильном приготовлении оно, попадая на твердые предметы, придает им свойство пластичности, поэтому не забудьте обработать внутреннюю поверхность котлов заклинанием разделения сред… Равно как и пробирки. Итак, откройте учебники на странице пятнадцать и приступайте к работе.

Задание было пустяковым. Северус выполнил его почти машинально, даже немного удивляясь хладнокровной точности и последовательности своих действий. Оглядевшись, он с неудовольствием заметил, что Эванс работает в том же темпе, что и он: она как раз выливала в котел сок стеклолистных тюльпанов; сам он проделал это полминуты назад.

— Отлично, моя девочка, отлично! — похвалил ее проходящий мимо Слагхорн. — Молодые люди, для чего такие дозы лимонной цедры и слизи яркополза? — чуть погодя, заметил он Поттеру и Блэку. — Настоятельно советовал бы начать сначала, если, конечно, вы не хотите лишиться не только своего котла, но и стола, а заодно и пола под ногами. Впрочем, вы вряд ли успеете до конца урока… — и Слагхорн направился дальше по классу.

— Северус, как всегда, безупречно… — Декан Слизерина покивал над его котлом и кинул взгляд в сторону Миранды. — Мисс Сильверстоун, ай–ай–ай, нужно быть повнимательней… Не забывайте, что скорлупа яиц окками очень прихотлива в использовании. Кстати, как поживает ваша матушка?..

Незаметно урок подошел к концу.

— Так, прошу вас сдать ваши пробирки. Не забудьте подписать их.

Северус заткнул пробкой светло–серый раствор, затем навел палочку на пробирку и произнес: «Инициалус!». На стекле вспыхнули и сразу погасли две серебристые литеры (буквы проявлялись вновь только при повторном произношении этого заклинания).

— Да, Северус, Лили, задержитесь, пожалуйста, — добавил Слагхорн, когда ученики вереницей потянулись к преподавательскому столу, чтобы оставить на проверку результаты своей работы.

Когда оба факультета покинули кабинет, Северус и Лили Эванс остановились перед столом из темного полированного дуба, гадая, что же такое Слагхорн собирается им сказать. Профессор сидел в удобном кресле, сложив руки поверх объемистого бархатного жилета. Внезапно он усмехнулся.

— Наверное, сейчас вы лихорадочно соображаете, для чего я вас здесь оставил, — он подмигнул Эванс. — И, скорее всего, вы думаете, что это связано с Клубом Слизней, так? А вот и ошибаетесь. Конечно, я хотел бы видеть вас обоих на ближайшем заседании, которое состоится, скорее всего, в эту субботу, но приглашения будут разосланы позднее. Вообще‑то я задержал вас, потому что догадываюсь, что у вас есть ко мне кое–какие дела.

— Откуда… — начал Северус.

Гораций Слагхорн рассмеялся:

— Интуиция. И жизненный опыт.

Северус кивнул. Эванс почему‑то покраснела.

— Ну, выкладывайте, что у вас там, — благодушно продолжил Слагхорн.

Северус собрался было начать, но Эванс его перебила:

— Сэр, не могли бы вы мне помочь: у моей сестры все время подавленное настроение, она стала такой безучастной, ничто ее не радует. Я просмотрела все медицинские манускрипты — по симптомам, описанным у Парацельса и Авиценны, у нее меланхолия, или разлитие желчи. Я перепробовала все описанные там и в других книгах средства, — Лили Эванс начала загибать свои пальчики, — фиалковый корень, мятный эликсир, даже вино из одуванчиков… Вы не представляете, каких сил мне стоило уговорить ее это выпить…

— Вино из одуванчиков? — удивился Слагхорн. В его глазах Северус заметил неподдельное веселье. — И неужели не помогло?

— Нет… — Эванс удрученно опустила голову, затем вновь посмотрела на Слагхорна. — Вы не можете помочь?

— Боюсь, все, что я могу посоветовать, так это вооружиться терпением. Думаю, со временем все пройдет. Впрочем, можно попробовать и вот это… — Слагхорн выдвинул ящик своего стола и вытащил оттуда какой‑то плоский блестящий слиток.

— Что это, сэр? — спросила Эванс.

— Шоколад.

— Шоколад? — удивилась она. — Да разве же это поможет? Хотя… это тоже лекарственное средство, ведь его рекомендуют употреблять после битвы с дементорами! И к тому же, он улучшает настроение… Спасибо, сэр! — Эванс кивнула и в ту же секунду, явно обрадованная, вылетела из кабинета.

— Нет, ну что за девушка — просто живой огонь, — улыбаясь, развел руками Слагхорн. Потом хмыкнул. — Разлитие желчи, как же… Знаешь, Северус, ставлю сто галлеонов, что у ее сестрицы просто любовная хандра! Эх, молодежь, молодежь… Ладно, у тебя‑то какое дело? Тоже что‑нибудь по этой части, а? — декан подмигнул.

— Пропуск в Запретную секцию, сэр, — сдержанно ответил Северус.

— Опять? Хм, интересно, неужели там осталось что‑то, что ты еще не прочитал? Знаешь, Северус, такой интерес к учебе, конечно, похвален, но я все‑таки не советую тебе слишком увлекаться теми отраслями магии, литература по которым представлена на затянутых паутиной полках Запретной секции библиотеки школы Хогвартс… ради твоего же спокойствия. — Слагхорн проницательно посмотрел ему в глаза, но потом достал лист пергамента и обмакнул перо в чернильницу. — Ладно, так и быть, я надеюсь на твое благоразумие…

Северус все так же сдержанно поблагодарил преподавателя, подавив зевок, и вышел из кабинета. Так, теперь МакГонагалл, а потом — только две защиты от темных искусств после обеда.

***

На трансфигурации Северус чуть не заснул, но во время обеда более–менее пришел в себя. За столом его соседи оживленно делились мнениями по поводу вчерашней контрольной работы и сошлись на том, что встряску новый профессор задал им неслабую.

— Я вообще все за лето забыл, — бурчал староста Рауг Дерн.

— Да ты просто гений! — уважительно воскликнул Долиш, подмигнув Стеббинсу. — Забыть тот бред, что рассказывал нам Лавгуд, не на следующий же день, а только летом! Откуда у тебя такие выдающиеся умственные способности?

— Заткнись.

Северус пожалел, что их староста был лишен чувства юмора, а то разговор обещал быть довольно интересным.

Наконец обед закончился, и ученики в нетерпении узнать свои результаты зашли в кабинет. Профессора еще не было. Северус слышал, как Долиш успокаивает взволнованную Миранду, что он и сам написал только половину заданий. Эванс тоже объясняла что‑то подругам.

Дверь распахнулась, и в кабинет быстрым шагом вошел профессор Лэнс. В руках у него была стопка пергаментных листов, в которых ученики признали свои контрольные работы.

Профессор вновь, как и вчера, остановился перед своим столом, оглядывая класс.

— Итак, я проверил ваши работы, — сказал он, наморщив лоб. — Должен признаться, результаты оставляют желать лучшего. Хотя я на многое и не рассчитывал…

Эванс закусила губу, Поттер хмыкнул, Блэк пожал плечами. Северус нахмурился: он был уверен, что ответил вполне прилично.

Профессор между тем сам принялся раздавать работы.

— Мистер Поттер, мистер Блэк… — сказал он, останавливаясь у парты мародеров и проглядывая их пергаменты, — вы, конечно, отличите банши от домашнего эльфа, но, поверьте, этого недостаточно. К тому же, должен заметить, что ваши опусы выглядят на удивление схожими — возможно, вы поразительно единодушны во мнениях, однако я склонен думать, что ваша работа — плод коллективного творчества. Что ж, говорят «одна голова хорошо, а две лучше», но, боюсь, в вашем случае разницы нет никакой.

Поттер сузил глаза, Блэк насупился. Но Лэнс уже шел дальше:

— Мистер Люпин, вы неплохо разбираетесь в вервольфах, но по ходу работы вы допустили три очень грубые ошибки. Мисс Эванс, в целом, неплохо… — он протянул гриффиндорке ее работу. — Мистер Долиш, молодой человек с независимыми взглядами на процесс обучения… Вы оставили половину заданий нетронутыми… — Лэнс взялся за подбородок. — Скажите, это было сделано намеренно?

— Я просто не успел, — пробурчал Долиш. Лэнс сделал вид, что не услышал.

— Остальные работы вообще не подлежат никакой критике: это полная чушь (мисс Сильверстоун, раздайте, пожалуйста), — Лэнс передал Миранде стопку пергаментов, резко выхватив один. — Разумеется, кроме вот этой… Северус Снейп!

Это было произнесено так громко, что Северус вздрогнул. Все обернулись в его сторону. Лэнс приблизился к нему.

— Позвольте выразить мое искреннее восхищение вашими знаниями. Я считаю вашу работу образцовой.

Лэнс протянул Северусу пергамент.

Северус молча кивнул и взял листок, не глядя на преподавателя, но чувствуя на себе удивленные взгляды представителей двух факультетов. Нет, конечно, он всегда учился превосходно, и все к этому уже привыкли. Но преподаватели (как, впрочем, и студенты) его недолюбливали — о, он это чувствовал! — и редко хвалили. Тем более никто и никогда не говорил ему, что восхищается им… Пусть даже и его знаниями. Северус почувствовал, что его щеки начинают гореть, и стиснул зубы, уставившись на полы светлой мантии Лэнса. Между тем Лэнс прошел к своему месту и опустился в кресло.

— Ну, а теперь приступим к теме урока. Итак, драконы… Да, мисс Эванс? Вы поднимали руку, или мне показалось?

— Профессор, но драконы относятся к предмету Ухода за магическими существами! — выпалила Эванс, приподнявшись с места.

— Знаете, мисс Эванс, — развернулся к ней Лэнс, — когда я соглашался на эту работу, меня предупредили, что я столкнусь с определенного рода трудностями, но что на первых же занятиях мою компетенцию подвергнут сомнению, я никак не предполагал, — Лэнс усмехнулся, глаза его сверкнули. — Я не уверен, что вы знаете предмет лучше меня. Если вы хотите, чтобы процесс обучения был успешным, не пытайтесь перебить преподавателя впредь. Дисциплина, дисциплина и еще раз дисциплина — это уже мой личный совет вам, мисс Эванс. Да и не только вам. Я все видел, мистер Поттер. Еще десять баллов с факультета Гриффиндор, мистер Поттер знает, за что…

Все обернулись в сторону Поттера. Тот пожал плечами, а Эванс, насупившись, села.

— Итак, — Лэнс вновь встал со своего места и принялся ходить от окна к двери и обратно, — всем вам известно, что драконы являются одними из самых опасных созданий на свете. Тем не менее, если вам не посчастливится встретиться с драконом лицом к лицу, знайте, что есть способ с ним справиться.

— Какой? — не удержался Долиш.

— Довольно простой, — улыбнулся Лэнс. — Дело в том, что слабым местом дракона являются глаза, и наиболее действенным в данном случае будет — запомните хорошенько! — заклинание Конъюнктивитус.

Остаток урока прошел в относительной тишине — все, кроме Северуса, старательно записывали за профессором виды драконов, их сравнительную морфологию и места их обитания, а также некоторые занимательные исторические эпизоды с участием этих существ.

— А я однажды видел валлийского зеленого… А мой брат хочет стать повелителем драконов!.. Брехня, такой профессии уже давно не существует, это запрещено!.. А он все равно хочет… — доносился иногда до Северуса полуприглушенный шепот его соседей, который, наконец, прекратился со звонком.

На перемене его однокурсники принялись оживленно обсуждать тему урока. Северус хмыкнул. Что ж, похоже, Лэнсу удалось удержать их внимание, что само по себе примечательно. Тем более что Эванс была совершенно права: драконы не имели ничего общего с предметом защиты от темных искусств.

***

В четверг Слагхорн выполнил свое обещание и после урока вручил им с Эванс приглашения, после чего заторопился на обед. Северус не без отвращения посмотрел на обильно декорированный бланк. Он старался посещать вечеринки Слагхорна как можно реже, но совсем игнорировать их не осмеливался, считая, что незачем без особой нужды портить отношения с деканом. Обычно Северус отговаривался плохим самочувствием, на что Слагхорн неизменно отвечал советами, какое зелье лучше употребить при том или ином недомогании. Северусу уже начинало казаться, что если вдруг ему захочется стать целителем, то в Мунго его примут. С руками оторвут. Но, как бы то ни было, на первую встречу Клуба Слизней в этом году не пойти было нельзя.

И вот наступила суббота, ознаменовавшая собой конец первой учебной недели. Всю первую половину дня Северус провел в библиотеке, а под вечер сдал книги мадам Пинс и скрепя сердце пошел в подземелья.

Переступив порог, Северус на миг даже замер: Гораций Слагхорн превзошел сам себя! Кабинет зельеварения (если это и впрямь был он, в чем Северус был склонен сомневаться) заливал тепло–зеленый свет. Между полупрозрачными колоннами протянулись шпалеры и трельяжи, увитые плющом, который ронял золотистые искры. Искры гасли, не долетев до каменных плит пола. Вместо обычных стульев перед креслом Слагхорна полукругом выстроились огромные бархатные подушки (зеленые, естественно). На нескольких подушках уже сидели члены Клуба Слизней, причем, глядя на них, можно было с уверенностью сказать, что им явно не по себе: некоторые то и дело оглядывались, другие тщетно пытались удобнее устроиться на необычных сиденьях. Эванс уже была здесь — она сидела ближе всех к креслу Слагхорна. Ее взгляд был одновременно отсутствующий и напряженный, брови сдвинуты, а губы поджаты. Северус занял самую крайнюю подушку во втором ряду. Через два места от него расположились две девчонки с Рэйвенкло. В руках они держали пергаментные свитки, и что‑то сосредоточенно изучали. Рыжая читала, а темноволосая что‑то быстро записывала, время от времени сверяясь с тем, что было написано раньше. Северуса это почему‑то возмутило: он бы тоже предпочел потратить это время с большей пользой, но вот так демонстративно пренебрегать окружающими, когда даже он, Северус… Нет, он не мог этого так оставить.

— Ай! — закричала рыжая. — Ай! Дайана!

— Что такое? — с явным неудовольствием оторвалась от своих расчетов темноволосая.

— Буквы! Они исчезли! — и она протянула свиток подруге.

— Не говори глупостей! Ты что, пользовалась исчезающими чернилами?

— Это не я писала, это кодекс из библиотеки! И не из Особой секции, так что здесь не должно было быть подвохов…

— Ладно, попробуем восстанавливающие чары… — и она взмахнула палочкой.

После того, как было перепробовано с десяток заклинаний на восстановление и на обращение невидимости, Дайана в задумчивости застыла над многострадальным свитком. Северус внутренне посмеивался: буквы не исчезли и не стали невидимы, они просто приняли цвет пергамента. Это было так просто: дезиллюминационное заклятие, потом фиксирующее…

В этот момент вошел Слагхорн. Все невольно распрямились на подушках. Темноволосая скатала пергамент, раз вычисления все равно уже пришлось прервать. Рыжая расстелила свой свиток на коленях и печально уставилась на него, подперев голову руками и запустив пальцы в курчавые волосы.

«Пожалуй, стоит вернуть чернилам первоначальный цвет, — подумал Северус. — Ближе к концу нашего замечательного сборища. Если эти рэйвенкловки сами не догадаются, как это сделать».

— Добрый вечер, молодые люди! — между тем начал Слагхорн. — Лили, рад тебя видеть! Что‑то вас сегодня мало…

— Это из‑за нашей тренировки по квиддичу! — поспешил объяснить Дирк Крессвелл.

— Гриффиндор проводит отбор охотников, сэр, а остальные пошли посмотреть, наверное, поэтому и опаздывают… — пояснила Джеральдина Сомервиль, рэйвенкловка с четвертого курса.

Северус никогда не понимал, зачем Слагхорн приглашает ее на вечеринки, ведь она не могла похвастаться влиятельными родственниками, да и в учебе не особенно блистала. Вообще в ней, по мнению Северуса, не было ничего примечательного, не считая поразительного внешнего сходства с Эванс.

— Ах, квиддич, квиддич! — разглагольствовал тем временем Слагхорн. — Чувство полета, ветер, бьющий в лицо… Азарт, борьба, и тысячи глаз, прикованных к тебе, с восторгом и обожанием наблюдающих за тобой с земли… Порой я понимаю тех, кто играет в квиддич. Я прав, а, Лили?

Эванс пожала плечами.

— Меня не интересует квиддич, — сказала она.

— Должен ли я думать, что сегодня среди нас не появятся те, которых квиддич интересует? — обернулся Слагхорн, обращаясь ко всем присутствующим. Северус отметил, что лицо его при этом выглядело несколько… расстроенным?

— Что вы, сэр, — вновь подал голос Крессвелл, — я уверен, через несколько минут они соберутся. Они не могли пропустить, стратегия, знаете ли, — и он чуть ли не подмигнул Слагхорну, откинув курчавую прядку со лба.

Северуса до глубины души возмутила такая фамильярность — и что Слагхорн находит в этих гриффиндорцах?

Однако «старина Гораций», как Слизни иногда называли его между собой, видимо, остался доволен ответом.

— Что ж, это радует, — сказал он, складывая руки на животе. — Потому что сегодня я приготовил для вас особый сюрприз, который иначе пропал бы втуне.

Он обернулся к выходу, и все проследили за его взглядом. Дверь, сегодня изнутри производившая впечатление халцедоновой, отворилась, и в комнату вошел… нет, скорее, влетел молодой светловолосый человек с озорным выражением голубых глаз. К удивлению Северуса, все подскочили со своих мест.

— Людо… Бэгмен… Ух ты!.. Надо же… — донесся до него полуприглушенный галдеж Слизней. Северус удивился, кто же этот человек, что даже Эванс глядит на него с интересом, а Крессвелл смотрит, приоткрыв рот… В общем, одни просто пялились на этого Людо, другие же что‑то срочно нашаривали в сумках.

— Разрешите представить, — Слагхорн выглядел явно довольным. — Молодой загонщик «Уимбурнских ос» Людо Бэгмен собственной персоной, чемпион кубка Великобритании по квиддичу, а также…

К ужасу Северуса, добрая половина Слизней вскочила с подушек и побежала к Бэгмену с блокнотами, тетрадями и даже учебниками.

— Автограф… пожалуйста… мистер Бэгмен! — несколько перьев тут же протянулись к Бэгмену, едва не задевая его лицо.

— Тише, тише… — посмеивался Слагхорн. — Людо, да они тебя просто растерзают!

— Ничего, ничего… — ответил Бэгмен, пожимая руки всем желающим. — Мне приятно видеть, какой энтузиазм вызывает квиддич в рядах подрастающего поколения.

— Ах, Людо, Людо, по–моему, ты и сам еще достаточно молод, чтобы говорить о них как о подрастающем поколении. А насчет квиддича… опять же, по–моему, ты скромничаешь. Этот энтузиазм — исключительно твоя заслуга, а не квиддича как такового.

Людо немного смутился, кончики его ушей порозовели. Впрочем, он довольно быстро оправился, и его глаза опять задорно блеснули. Северус не чувствовал к нему ни малейшей симпатии. Ну… почти. Он немного напомнил ему Энтони. Такой же светловолосый, голубоглазый и общительный. Энтони… Северус тряхнул головой, чтобы отогнать непрошеные мысли, но ниточка зацепилась, и клубок начал разматываться. Сколько лет он пытался спрятать эти мысли подальше, но они упорно не хотели оставить его в покое. Сколько раз он говорил себе, что его вины не было в том, что случилось восемь… нет, уже почти девять лет назад. Но это не приносило результатов: он все так же иногда просыпался по ночам в холодном поту, и все так же изводил себя в бесполезных муках никому не нужного раскаяния. Северус не мог забыть своего единственного друга, но и вспоминать о нем без боли тоже не мог. К счастью, в последнее время вспоминал он о нем уже не так часто.

Остаток вечера прошел бестолково. Бэгмена забрасывали вопросами о его профессиональной деятельности (Северус сказал бы — профессиональном безделье), биографии, семейном положении и планах на будущее. Как из рога изобилия, сыпались квиддичные термины и какой‑то ужасный жаргон, в котором Северус ровным счетом ничего не понимал. В середине вечеринки подошли те, кто смотрели на гриффиндорские отборочные испытания. Естественно, ситуацию это не улучшило.

Из кабинета Слагхорна Северус вышел с чугунной головой. А сзади все доносилось: «Мистер Бэгмен, ну пожалуйста… ну еще минуточку… еще один вопрос… а можно с вами сфотографироваться? Я отошлю снимок моей старшей сестре, Рите, она от вас без ума…»

И что люди находят в этой дурацкой игре? Северус считал, что только такие позеры, как Поттер, да еще вот толпы дурочек, помешанных на чьей‑то популярности, способны погружаться в это с головой.

Северус вдруг усмехнулся, представив себе, что было бы, если бы на вечеринке оказался Поттер. Драка, не иначе — один любимец публики вряд ли простил бы другому похищение всеобщего внимания.

Впрочем, до Бэгмена Поттеру еще далеко. Или Бэгмену до Поттера — это с какой стороны посмотреть…